Председательствующий Гельманова Е.В. Дело № 22-5791/2017
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
г. Красноярск 3 октября 2017 года
Судебная коллегия по уголовным делам Красноярского краевого суда в составе:
председательствующего – Дубыниной Н.А.,
судей – Симашкевич С.В., Стреж Л.А.
с участием осужденного Шумилова И.Л. посредством видеоконференцсвязи
с участием осужденного Михасова А.М. посредством видеоконференцсвязи
адвоката Селедцова М.П.в интересах осужденного Шумилова И.Л.
адвоката Прохорова А.А. в интересах осужденного Шумилова И.Л.
адвоката Екимова А.В. в интересах осужденного Михасова А.М.
потерпевшего М.
представителя потерпевшего адвоката Иляскина А.И.
прокурора Фищенко Е.И.,
при секретаре Кондратьевой И.А.
рассмотрела в судебном заседании 3 октября 2017 года
дело по апелляционным жалобам осужденных Михасова А.М., Шумилова И.Л., адвокатов Екимова А.В. в интересах осужденного Михасова А.М., Селедцова М.П. в интересах осужденного Шумилова И.Л., Прохорова А.А. в интересах осужденного Шумилова И.Л. на приговор Ачинского городского суда Красноярского края от 7 июля 2017 года, которым
ШУМИЛОВ И.Л., <данные изъяты> ранее не судим,
о с у ж д е н по п. «а» ч.3 ст.111 УК РФ на 3 года лишения свободы в исправительной колонии строгого режима;
МИХАСОВ А.М., <данные изъяты> ранее не судим,
о с у ж д е н по п. «а» ч.3 ст.111 УК РФ на 3 года 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.
Заслушав доклад судьи Красноярского краевого суда Дубыниной Н.А., осужденного Шумилова И.Л., поддержавшего жалобу и просившего об отмене обвинительного приговора и вынесении оправдательного приговора, осужденного Михасова А.М., поддержавшего жалобу и просившего об отмене приговора с возвращением уголовного дела прокурору, адвоката Селедцова М.П., поддержавшего жалобу и просившего об отмене приговора в отношении Шумилова И.Л. по изложенным в ней доводам, адвоката Прохорова А.А. в интересах осужденного Шумилова И.Л., поддержавшего жалобу и просившего об отмене приговора и прекращением производства по делу, адвоката Екимова А.В., поддержавшего жалобу и просившего об отмене приговора в отношении осужденного Михасова А.М. с возвращением дела прокурору, потерпевшего М., пояснившего, что телесные повреждения причинены ему при других обстоятельствах, в связи с чем приговор подлежит отмене, представителя потерпевшего адвоката Иляскина А.И., просившего отменить приговор с возвращением дела на новое расследование, мнение прокурора Фищенко Е.И., полагавшей приговор оставить без изменения, судебная коллегия
у с т а н о в и л а:
Шумилов и Михасов осуждены за умышленное причинение группой лиц тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего за собой психическое расстройство, при следующих обстоятельствах.
9 июля 2015 года к находящемуся вместе с Шумиловым Михасову, стоявшим возле автомобиля «TOYOTA CAMRY», припаркованного на площадке перед зданием развлекательного комплекса «Кедр», расположенного в доме № по <адрес> в гор. Ачинске Красноярского края, подошел М., следствием завязавшегося между ними разговора явился словесный конфликт, вызванный малозначительным поводом, вследствие чего у Михасова возник умысел на причинение вреда здоровью М.; реализуя возникший умысел, Михасов, предвидя наступление общественно опасных последствий и сознательно допуская их наступление, нанес М. один удар ладонью правой кисти в левую часть головы; от нанесенного удара потерпевший, потеряв равновесие, отошел на несколько метров назад;
после этого Шумилов, реализуя возникший умысел на причинение телесных повреждений М. в группе лиц, предвидя наступление общественно опасных последствий и сознательно допуская их наступление, подошел к М. и нанес один удар кулаком правой руки по голове в переднюю нижнюю часть лица, отчего потерпевший, потеряв равновесие, упал задней частью тела на асфальт;
когда Михасов и Шумилов сели в автомобиль, М. поднялся с асфальта и подошел к автомобилю, после чего Михасов, осознавая, что в ходе возникшего конфликта, приняв участие в причинении вреда здоровью М., стал действовать совместно с ним, вышел из автомобиля, нанес М. не менее трех ударов кулаками обеих рук в область головы, не менее двух ударов обутой в туфлю левой ногой в область передней поверхности тела, не менее одного удара кулаком правой руки в область головы, затем не менее одного удара обутой в туфлю левой ногой в область передней поверхности тела, от которого потерпевший упал задней поверхностью тела на асфальт;
в результате совместных действий Шумилова и Михасова М. причинен тяжкий вред здоровью в виде закрытой черепно-мозговой травмы, включающей в себя острую субдуральную гематому левого полушария (гемисферу) объемом 180 мл, сопровождавшуюся развитием отека и дислокации головного мозга; в результате закрытой черепно-мозговой травмы у потерпевшего развилось психическое расстройство – органическое расстройство личности, судорожный синдром.
В судебном заседании Шумилов вину не признал, пояснив, что когда они стояли возле автомобиля, к ним подошел М., попросил закурить, у Михасова с М. завязался разговор, затем общение стало перерастать в конфликт, М. стал оскорблять Михасова, они пытались погасить конфликт, М. стал кричать, что придет с друзьями, он оттолкнул М. и сел в автомобиль, в котором уже находился Михасов, М. подошел к машине и стал наносить по ней удары, Михасов попытался выйти из машины, М. его ударил; пока он выходил из машины, Михасов вернулся в машину и они уехали; он М. только толкнул в грудь, это не было ударом; с Михасовым он ни о чем не договаривался, помогать ему не хотел, просто хотел успокоить конфликт и побыстрее уехать; с учетом мнений специалиста Ч. и врача Л. его действия можно расценивать как неосторожные и не повлекшие тяжкого вреда здоровью; в возмещении вреда потерпевшему принимал участие не как виновное лицо, а с человеческой точки зрения; имеющиеся в материалах дела видеозаписи являются недопустимым доказательством, так как получены с нарушением закона, на видеозаписи ничего не видно, и он не может утверждать, что на ней он и потерпевший.
В судебном заседании Михасов вину также не признал полностью, пояснив, что на сделанное им М. замечание тот его оскорбил, сказал закрыть рот, иначе упадет, поскольку позовет пацанов, в связи с таким поведением он нанес М. пощечину, от которой тот пошатнулся, но не упал, при этом М. продолжал курить, значит больно ему не было; с Шумиловым он ни о чем не договаривался, и не контактировал с ним; затем он сел в автомобиль, действий Шумилова не видел, когда М. стал дергать ручку автомобиля, он вышел, чтобы отогнать М., тот его ударил, он стал махать руками и ногами, чтобы отогнать М., половина ударов приходилась мимо М., поэтому он не мог предвидеть наступления каких-либо последствий, его действия следует расценивать как неосторожные; в заключениях экспертов имеются неясности, ему непонятно на основании каких методик сделаны выводы; уголовное дело возбуждено и передано по подследственности с нарушением требований закона; видеозаписи получены с нарушением требований уголовно-процессуального закона, в связи с чем это нельзя признать допустимым доказательством.
В апелляционной жалобе осужденный Шумилов просит об отмене обвинительного приговора и его оправдании, ссылаясь на то суд необоснованно отказал в удовлетворении заявленных ходатайств об исключении из числа доказательств как недопустимых флешкарты с видеозаписью, протокола выемки, вещественных доказательств; указывает на то, что согласно показаниям допрошенного в судебном заседании врача Л. травматическое воздействие на голову потерпевшего было одно, данное обстоятельство в судебном заседании подтвердил специалист доктор медицинских наук профессор Ч., чье заключение приобщено к материалам дела; в медицинских документах отсутствует описание наличия общемозговых, очаговых и стволовых симптомов, что свидетельствует об их отсутствии, хотя согласно Приказу Министерства здравоохранения и социального развития при признании повреждений как тяжкого вреда здоровью необходимо наличие трех симптомов; согласно заключению комиссии экспертов каких-либо критериев, позволяющих установить одновременность причинения телесных повреждений М. и последовательность причинения ему телесных повреждений, не установлено; это свидетельствует о том, что гематома у потерпевшего образовалась в результате одного травматического воздействия; эти доводы судом не опровергнуты, во внимание не приняты, необоснованно отказано в удовлетворении заявленного ходатайства о назначении дополнительной комиссионной экспертизы; отказывая в удовлетворении ходатайства, суд принял выводы двух разных лиц за выводы одного эксперта, что является незаконным; суд не учел, что при проведении экспертиз не учитывались результаты МРТ от ноября 2016 года; в судебном заседании были допрошены свидетели А., О., М.А., которые пояснили, что потерпевший с друзьями в течение дня употребляли спиртные напитки, дурачились, падали на землю, свидетель Б. пояснял, что видел, как М. возле подъезда падал и ударялся головой о канализационный люк; эти показания не включены в приговор и им не дана оценка; ни одна проведенная в рамках уголовного дела экспертиза не исключала получение потерпевшим телесных повреждений в результате падения; суд признал допустимым вещественным доказательством полученную в рамках доследственной проверки флешкарту с видеозаписью происшедшего, хотя получившему флешкарту К. никто не поручал проводить доследственную проверку, что он сам подтвердил в судебном заседании; при просмотре в судебном заседании флешкарты, представленной К., установлено, что какие-либо видеозаписи на ней отсутствуют; суд необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства о признании этого доказательства недопустимым со ссылкой на то, что нарушения восполнены допросом К. в судебном заседании, что противоречит позиции Верховного Суда РФ; признав допустимым доказательством протокол выемки видеозаписи на флешкарту, суд оставил без внимания показания свидетеля Р. о том, что она отказала в выемке следователю в связи с отсутствием технической возможности, но следователь вернулся и продемонстрировал ей видеозапись на своем ноутбуке, понятые при этом отсутствовали, фактически видеозапись она не выдавала; указанные в протоколе выемки данные о месте проведения данного следственного действия не соответствуют действительности; суд необоснованно отказал в удовлетворении заявленного следователем ходатайства о признании данного доказательства недопустимым, при этом не дал никакой оценки отсутствию понятых и отказал в вызове их в суд и допросе в судебном заседании; суд в нарушение закона вернул заявленное им письменное ходатайство о признании недопустимым данного доказательства; адвокатом было заявлено ходатайство о признании недопустимыми доказательств, полученных после незаконного возбуждения неуполномоченным должностным лицом уголовного дела; отказывая в удовлетворении этого ходатайства суд, трактуя закон по своему усмотрению, не затронул вопроса о незаконности возбуждения уголовного дела, подменив его рассмотрением вопроса передачи дела по подследственности; допущенные судом нарушения свидетельствуют о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, существенном нарушении уголовно-процессуального закона и неправильном применении уголовного закона.
В дополнениях к апелляционной жалобе осужденный Шумилов указывает на необоснованное объявление его в розыск и приостановление производства по делу, поскольку от следствия он не скрывался, следователю было известно о том, что в связи с финансовым положением ему было затруднительно являться более трех дней подряд из гор. Ачинска в гор. Красноярск, в связи с этим он письменно обратился с просьбой о проведении следственных действий в гор. Ачинске; следственные действия, проведенные после необоснованного приостановления производства по делу, следует признать недопустимым доказательством; в документы статистической отчетности следователем внесены заведомо ложные сведения, в связи с чем в ее действиях имеется состав преступления, предусмотренного ст.292 УК РФ; адвокатом обжаловались действия следователя в прокуратуру Красноярского края, которая удовлетворила жалобу и потребовала устранения допущенных нарушений; это требование следственными органами проигнорировано; при назначении судебного заседания судом отказано в удовлетворении заявленных им ходатайств о признании недопустимыми доказательств, полученных за пределами сроков предварительного следствия в связи с преждевременностью, однако в ходе судебного следствия оценка этим обстоятельствам не давалась, и его доводы не опровергнуты; прокуратурой Красноярского края удовлетворены поданные адвокатом жалобы о необоснованном предъявлении обвинения, о необходимости проверки вопроса о механизме получения М. телесных повреждений, о возможности получения М. телесных повреждений при падении с высоты собственного роста, однако эти указания следственные органы проигнорировали и не выполнили; суд не дал оценки представленным адвокатом документам, опровергающим доводы следствия; как на доказательство суд ссылается на осмотр видеозаписей на электронных носителях, хотя в судебном заседании установлено, что первоисточника видеозаписей не имеется; составленный органами следствия протокол осмотра видеозаписей содержит ложные сведения, что вызывает сомнения в законности проведенных следственных действий; суд в приговоре оценки этим установленным обстоятельствам не дал; содержание текста осмотра видеозаписи в приговоре идентично содержанию текста в обвинительном заключении, что свидетельствует об обвинительном уклоне суда; изложенные судом в приговоре обстоятельства конфликта не соответствуют действительности; в данном случае имели место быть три конфликта, не связанные между собой, и происходящие действия необходимо расценивать отдельно друг от друга.
В дополнениях к апелляционной жалобе осужденный Шумилов просит об отмене вынесенного в отношении него обвинительного приговора и оправдании его по предъявленному обвинению; вместе с этим выражает просьбу об отмене постановления судьи по результатам рассмотрения поданных им замечаний на протокол судебного заседания, которые должны быть удовлетворены в полном объеме.
В апелляционной жалобе осужденный Михасов выражает свое несогласие с приговором, просит об его отмене с возвращением дела прокурору, ссылаясь на то, что суд, не предоставив последнего слова подсудимым, принял решение об удалении в совещательную комнату, после напоминания прокурора о необходимости предоставления последнего слова подсудимым, суд, не возобновив судебного следствия, предоставил подсудимым последнее словл; также суд нарушил тайну совещательной комнаты и перед провозглашением приговора провел судебное заседание по другому уголовному делу.
В дополнениях к апелляционной жалобе осужденный Михасов, ссылаясь на те же доводы, кроме того, указывает о том, что при оглашении приговора не составлялся отдельный протокол судебного заседания; согласно протоколам судебных заседаний судья задавал вопросы свидетелям не после их допроса, а в ходе допроса, не выяснял у участников процесса имеются ли у них вопросы к свидетелям; права подсудимым разъяснены не полностью и со ссылками на ранее действовавший УПК РСФСР; потерпевшему не были разъяснены в полном объеме его процессуальные права; во вводной части приговора отсутствуют сведения о классных чинах участвующих государственных обвинителей; в отношении защитников не указано членами какого адвокатского образования они состоят, в указании данных о его личности отсутствуют сведения о его семейном положении, неверно указан адрес регистрации и проживания.
В дополнениях к апелляционной жалобе осужденный Михасов указывает на то, что в приговоре искажены его показания, данные в судебном заседании об обстоятельствах произошедшего с М. конфликта; умысла на причинение вреда здоровью М. он не имел, от сделанной им пощечины у потерпевшего не осталось ни царапины, ни синяка; у него не было осознания того, что он действует совместно с Шумиловым с целью причинения вреда здоровью потерпевшего; последующих действий Шумилова он не видел, и тот своих действий с ним не согласовывал; гематома у потерпевшего могла образоваться в любой момент до происшедшего; искажая его показания в приговоре, суд намеренно исключил и доказательства его непричастности; под обвинительный уклон в приговоре искажены показания потерпевшего и свидетелей, указывающих на то, что в феврале у потерпевшего была травма головы; это подтверждено снимками РСКТ, которые не изучались экспертами при проведении судебно-медицинских экспертиз; суд необоснованно отказал в проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы; в приговоре отсутствует ссылка на показания потерпевшего и свидетелей о том, что М. в течение дня распивал спиртные напитки, периодически падал; этим обстоятельствам суд не дал никакой оценки, что свидетельствует об обвинительном уклоне; суд делает в приговоре ссылку на показания потерпевшего М., который после их оглашения в суде подтвердил только свою подпись, пояснив, что не помнит этих своих показаний; в приговоре судом искажены показания свидетеля М.А., который в судебном заседании указывал, что на просмотренной им видеозаписи видно, что наносивший ему удары человек промахивался, а когда его сын упал, тот пнул, но промахнулся; суд не дал оценки этим обстоятельствам и не указал их в приговоре; искажены показания свидетеля С., который в судебном заседании не говорил, что видеозапись передавал К.; в пользу обвинения истолкованы показания К., который давал противоречивые показания об обстоятельствах получения видеозаписи, и в том числе пояснял, что на видеозаписи видел, как М. избивали трое, в том числе и М.2; какой-либо оценки действиям М.2 не дано, судом отказано в удовлетворении заявленного защитой ходатайства о проведении раскадровки видеозаписи в рамках видеотехнической судебной экспертизы; в приговоре не нашли отражения показания К. об обстоятельствах изъятия им видеозаписи; искажены показания свидетеля М.2, который в судебном заседании пояснил, что обстоятельства происшедшего ему известны только из просмотра видеозаписи; не отражены в полном объеме показания свидетеля Б.2 о том, что на потерпевшем была грязная одежда, в связи с чем его не пустили в заведение; суд не дал оценки показаниям А.2 о том, что потерпевший на даче падал, хотя эти показания могут подтвердить возможность получения потерпевшим повреждений при других обстоятельствах; в судебном заседании свидетель М.3 не подтвердил и не опроверг свои показания, данные в ходе следствия, но суд перенес его показания в приговор и сделал противоречивый вывод о том, что тот видел факт нанесения ударов потерпевшему, и на него оказывалось давление по поводу дачи заведомо ложных показаний; суд умышленно исказил в приговоре показания свидетеля О. и не дал оценки событиям, происходящим на даче М.; суд не дал оценки показаниям свидетеля Р. об изъятии видеозаписи без понятых, и необоснованно отказал в ходатайстве защиты о признании данного доказательства недопустимым; показания свидетеля К.2 о том, что решение о проведении операции М. принято коллегиально, поскольку тот находился без сознания, противоречат медицинским документам, в которых указано, что сознание у М. на уровне оглушения, контакту доступен с трудом, показания К.2 о том, что диагноз поставлен на основании МРТ, противоречат данным медицинских документов, согласно которым при поступлении потерпевшего в больницу были сделаны снимки РСКТ; снимки МРТ были представлены в суд защитой, им оценки не дано, и необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства защиты о проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы с учетом данных, полученных МРТ; суд не дал оценки показаниям Л. о том, что повреждение мягких тканей могло быть обнаружено МРТ; никакой оценки не получили показания специалиста Ч.В. об отсутствии ушиба головного мозга у потерпевшего, о наличии у него старой травмы головы, о происхождении гематомы от однократного воздействия, а вывод экспертов о причинении тяжкого вреда здоровью основан на домыслах, так как отсутствуют общемозговые, очаговые и стволовые симптомы, наличие которых является обязательным; данные моменты существенно меняют обвинительный уклон, и потому не были судом оговорены в приговоре; показания допрошенного в судебном заседании специалиста Ч. в приговоре необоснованно сокращены; и вывод суда о том, что экспертиза и заключение специалиста проведены одним и тем же лицом, свидетельствует о невнимательности судьи и неправильной оценке доказательств; суд не раскрывает в приговоре содержание каждой экспертизы, а копирует в этой части обвинительное заключение; в заключении экспертизы указано об обнаружении свойства гематомы при операции 10 июля 2015 года, хотя согласно медицинским документам операция проведена 10 июня 2015 года; суд не устранил этого противоречия путем допроса эксперта либо путем проведения дополнительной экспертизы; выводы экспертиз противоречивы, не содержат ответов на поставленные вопросы, носят предположительный характер; имеющиеся противоречия могли быть устранены путем проведения дополнительной экспертизы, однако в ходатайстве защиты об этом необоснованно отказано; при изложении выводов экспертизы суд указал на показания эксперта Г., которая в суде не допрашивалась, ее показания не исследовались; суд не дал оценки исследованному в судебном заседании постановлению первого заместителя прокурора Красноярского края, отменившему постановление о приостановлении предварительного следствия, и указавшему, что проведенные в ходе следствия экспертизы не основаны на конкретных обстоятельствах, вина Михасова и Шумилова по отношению к М. травмы головы может носить неосторожный характер, что исключает групповой характер совершения инкриминируемого им деяния; в приговоре отсутствуют сведения о допрошенном в судебном заседании свидетеле Б., видевшем, как в ночное время М. падал, суд не привел его показания в приговоре и не дал им оценки; приговор содержит информацию о просмотренных видеозаписях, скопировав ее с обвинительного заключения; судом нарушены непосредственность и устность судебного разбирательства, что является основанием к отмене приговора.
В дополнениях к апелляционной жалобе осужденный Михасов наряду с просьбой об отмене обвинительного приговора и вынесении оправдательного приговора выражает просьбу об отмене постановления судьи от 26 июля 2017 года, вынесенного по результатам рассмотрения его замечаний на протокол судебного заседания, считая принятое судьей решение незаконным.
В апелляционной жалобе в интересах Шумилова адвокат Селедцов М.П. просит об отмене обвинительного приговора и оправдании Шумилова; указывает на несоответствие изложенных в приговоре выводов суда фактическим обстоятельствам дела и неправильное применение уголовного закона; ссылается на то, что в основу доказательств положены выводы комиссии экспертов, изложенные в заключении №303, согласно которым закрытая черепно-мозговая травма могла возникнуть при ударе по голове Михасовым, при ударе по голове Шумиловым, равно как и при падениях после ударов, возникновение в полной мере нельзя исключить в результате многократных травмирующих воздействий; согласно выводам той же комиссии экспертов, изложенным в заключении №509, ротация головы М., являющаяся причиной образования субдуральной гематомы, могла образоваться в результате ускорения, обусловленного ударом (ударами) кулаком (кулаками), ногами; обнаруженные у М. телесные повреждения могли быть получены при обстоятельствах, указанных Михасовым; суд данное заключение экспертов во внимание не принял; вывод экспертов при отсутствии данных о точке приложения травмирующей силы о том, что ротация головного мозга потерпевшего могла произойти от более одного травмирующего воздействия, не основан на каких-либо конкретных данных; согласно показаниям допрошенного в судебном заседании специалиста Ч. при даче заключения им использовались результаты МРТ, которое проведено после дачи заключения экспертами; при проведении МРТ у М. была выявлена заместительная гидроцифалия, к появлению травмы привела только одна ротация, эта информация существенна, подлежала обязательному исследованию и могла повлиять на выводы экспертов; это подтверждено и показаниями Л., проводившего операцию М.; это не исключает возможности причинения тяжкого вреда здоровью М. в результате первого нанесенного Михасовым удара до конфликта М. с Шумиловым и от удара Михасова ногой; опровергая доводы специалиста, суд не принял во внимание, что проводивший экспертизы эксперт Ч.А. и проводивший исследование специалист Ч.В. являются разными людьми; в приговоре не исключена возможность причинения не повлекших вреда здоровью потерпевшего телесных повреждений как Михасовым, так и Шумиловым; не исключена возможность получения М. телесных повреждений при падении из положения стоя; данные обстоятельства исключают групповой характер действий; сомнения и противоречия в выводах экспертов судом не устранены; ходатайство о проведении дополнительной судебно-медицинской экспертизы необоснованно отклонено, в связи с чем вынесенное по данному вопросу постановление судьи подлежит отмене.
В апелляционной жалобе адвоката Прохорова А.А. ставится вопрос об отмене приговора и прекращении производством дела за отсутствием в действиях Шумилова состава преступления, поскольку уголовное преследование изначально осуществлялось на незаконных основаниях, так как уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст.111 УК РФ, возбуждено старшим следователем Главного Следственного управления Следственного Комитета РФ по факту причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего, уголовное дело в отношении Шумилова и Михасова не возбуждалось, в связи с чем оно подлежало возбуждению следователем органов внутренних дел; суд первой инстанции фактически уклонился от оценки этих доводов, которые заявлялись защитой в ходатайстве, а в приговоре, подменяя понятия, ограничился указанием на то, что проверка, по результатам которой возбуждено уголовное дело, проводилась на законных основаниях; в связи с незаконностью возбуждения уголовного дела все последующие действия, выполненные органами следствия, являются незаконными, что исключало возможность постановления обвинительного приговора.
В дополнениях к апелляционной жалобе адвокат Прохоров, выражая просьбу об отмене приговора в отношении Шумилова с прекращением производством дела за отсутствием состава преступления, указывает о несоответствии выводов суда о совершении преступления группой лиц фактическим обстоятельствам, ссылаясь при этом на то, что представленные на исследованных в суде первой инстанции видеозаписях события не соответствуют понятию «группа лиц», а, наоборот, свидетельствуют о том, что между нанесенным Михасовым ударом М. и толчком М. Шумиловым проходит значительный временной интервал, при этом суд не дал никакой оценки зафиксированным не видеозаписи действиям Шумилова, который пытался увести Михасова от М.; исследуя доказательства, суд очень поверхностно вник в их суть, поверхностно изучил обстоятельства причинения травм потерпевшему, давая оценку заключению экспертизы, проведенной Ч.В. и его показаниям в судебном заседании, суд, сославшись на то, что обе экспертизы проведены одним и тем же лицом, продемонстрировал весьма поверхностное знание и анализ материалов уголовного дела, поскольку экспертные заключения составлены разными людьми – Ч.А. и Ч.В., это свидетельствует о формальном подходе суда к исследованию доказательств, что искажает суть правосудия и приговора как акта правосудия; вывод суда о нанесении Шумиловым удара после того, как тот вышел из машины, не соответствует фактическим обстоятельствам, предъявленное Шумилову обвинение этот не содержит; указав о нанесении Шумиловым целенаправленного удара, суд вышел за пределы предъявленного обвинения, чем ухудшено его положение и нарушено право на защиту; в приговоре отсутствует описание части доказательств, представленных стороной защиты – А.2, пояснившего, что в ходе шуточной борьбы потерпевший в состоянии опьянения неоднократно падал на землю, Б. о том, что потерпевший падал и ударился головой о канализационный люк; при выводах экспертиз, которые однозначно не исключали возникновение у потерпевшего травм при падении с высоты собственного роста, показания свидетелей должны были получить оценку, чего сделано не было.
В апелляционной жалобе в интересах осужденного Михасова адвокат Екимов А.В. просит об отмене приговора с возвращением дела прокурору в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, существенным нарушением уголовно-процессуального закона, неправильным применением уголовного закона, наличием оснований, исключающих возможность постановления судом приговора на основе имеющегося обвинительного заключения; указывает на то, что текст обвинения включает в себя описание деяния, которое не содержит всех признаков состава преступления, что исключает возможность квалификации действий по п. «а» ч.3 ст.111 УК РФ и постановление судом обвинительного приговора, не описано наличие либо отсутствие общемозговых, очаговых и стволовых симптомов, сопровождающих имеющуюся черепно-мозговую травму.
Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, судебная коллегия оснований к их удовлетворению не находит.
Виновность Шумилова и Михасова в совершенном преступлении установлена и подтверждается совокупностью представленных доказательств, анализ которым дан в приговоре.
Изложенные в апелляционных жалобах адвокатов и осужденных доводы об отсутствии в действиях последних состава преступления, связанного с причинением потерпевшему тяжкого вреда здоровью, судебная коллегия находит несостоятельными.
Как видно из материалов судебного следствия, эти утверждения были предметом проверки суда первой инстанции, но своего подтверждения в ходе проверки не нашли.
В судебном заседании судом первой инстанции были оглашены и исследованы показания потерпевшего М. в ходе предварительного следствия, где он пояснял, что между ним и мужчинами завязался разговор, который перерос в конфликт, в ходе конфликта кто-то из мужчин нанес ему удар кулаком в голову, дальнейшие события помнит плохо, до дома ему помогли добраться знакомые, далее он ничего не помнит, очнулся в больнице, и узнал, что ему сделали операцию, так как получил черепно-мозговую травму; до событий 9 июня 2015 года каких-либо травм головы не было.
Из оглашенных и исследованных в судебном заседании показаний свидетеля М.А., допрошенного на предварительном следствии, видно, что пришедший со следами побоев сын сказал, что в районе развлекательного комплекса на него напади двое больших мужчин; когда сыну сделали операцию, он решил разобраться, взял у С. телефон с видеокамерой, на который в развлекательном комплексе скопировал с аппаратуры комплекса видеозапись, на которой видно, что двое мужчин наносят удары его сыну.
Показания М. подтвердил свидетель С., который, кроме того, пояснил, что решил позвонить знакомому сотруднику полиции К., и рассказал о случившемся; затем к нему приехал К., и он отдал ему видеозапись.
Согласно показаниям в судебном заседании свидетеля К. после сообщения С. о наличии у него видеозаписи причинения сотрудниками полиции телесных повреждений гражданскому лицу он доложил руководству, поехал к С., где друг С.М. продемонстрировал запись, сделанную на телефон из телевизора системы видеонаблюдения, на данной записи он узнал Шумилова, Михасова, М.2, было видно, как несколько лиц наносили удары одному, впоследствии эту запись он передал следователю.
Допрошенный в судебном заседании свидетель М.2, явившийся очевидцем конфликта, пояснил, что после высказанного М. оскорбления Михасов нанес удар последнему, от которого тот отлетел в сторону, когда потерпевший подошел к Шумилову, тот тоже нанес ему удар, от которого потерпевший зашатался; когда они все трое сели в автомобиль, к автомобилю подошел потерпевший, пытался открыть дверь и ударить Михасова, но тот вышел из автомобиля, начал махать руками и ногами, нанес удар ногой в грудь; просмотренные им на видеозаписи события соответствуют действительности.
Указанные потерпевшим и свидетелем М.2 обстоятельства произошедшего между потерпевшим и осужденными конфликта соответствуют обстоятельствам, зафиксированным на видеофайле, содержащемся на флеш-карте, приобщенной К..
Изложенные в апелляционных жалобах доводы о том, что видеозаписи с камер наружного наблюдения получены незаконно, а потому подлежат исключению из числа доказательств протоколы осмотра видеозаписей в связи с их недопустимостью, судебная коллегия находит необоснованными.
Данные утверждения были предметом проверки суда первой инстанции. При этом установлено, что сотрудник полиции К., получив информацию о наличии в РК «Кедр» видеозаписи с камеры наружного наблюдения о причинении сотрудниками полиции телесных повреждений гражданскому лицу, изъял видеозапись, о чем доложил руководству и впоследствии передал ее следователю.
Допрошенный в судебном заседании свидетель К.3 пояснил, что после обращения к нему следователя с просьбой скопировать информацию с камер наружного наблюдения офиса в доме № на <адрес> гор. Ачинска он получил разрешение на копирование от руководства отделения Сбербанка, с помощью удаленного доступа зашел на сервер офиса, скопировал интересующую следователя информацию, и поскольку необходимо изъятие по месту нахождения камер, следователь поехал в офис по <адрес>.
Согласно показаниям свидетеля Р. после обращения к ней следователя с просьбой скопировать видеозапись с камер наружного наблюдения офиса Сбербанка она направила следователя в центральный офис, где находятся сотрудники, в полномочия которых входит копирование видеозаписей по запросам; через некоторое время следователь вернулся, представил ей скопированную запись, она убедилась, что отраженные на ней события происходят в поле записи камер офиса Сбербанка, содержание представленной следователем видеозаписи соответствует содержанию видеозаписи, предъявленной ей до копирования следователем.
В судебном заседании Р. также пояснила, что оглашенный ей протокол осмотра видеозаписи соответствует содержанию предъявленной ей следователем видеозаписи.
Как видно из протокола судебного заседания, судом в присутствии участников судебного разбирательства были просмотрены полученная с камеры видеонаблюдения РК «Кедр» видеозапись, приобщенная свидетелем К., видеозапись, полученная с камеры наружного наблюдения дополнительного офиса Сбербанка, расположенного в доме № по <адрес> гор. Ачинска. При этом в ходе просмотра установлено, что содержание видеозаписей аналогично описанному следователем.
Заявленное защитой ходатайство о раскадровке изображения рассмотрено в установленном порядке; каких-либо обстоятельств, свидетельствующих о необходимости этого, установлено не было.
Электронный носитель с видеозаписью был упакован с соблюдением требований действующего законодательства, вскрывался при осмотре следователем, экспертом и в судебном заседании, после чего вновь упаковывался. При производстве видеоскопической экспертизы имеющееся на электронном носителе изображение было улучшено; каких-либо сведений об изменении содержания видеозаписи не имеется.
Кроме того, правильность отражения на электронном носителе событий происшедшего подтвердили в судебном заседании М.А., первым увидевший видеозапись, а также свидетель М.2, явившийся очевидцем происшедшего.
При таких данных у судебной коллегии не имеется оснований ставить под сомнение объективность отражения обстоятельств происшедшего конфликта между Михасовым и Шумиловым с одной стороны, а также М. с другой стороны, в связи с чем доводы апелляционных жалоб о недопустимости вышеуказанных доказательств являются несостоятельными.
Установленные совокупностью представленных доказательств обстоятельства совершенного преступления свидетельствуют о том, что телесные повреждения Мошковичу причинены в результате действий как Михасова, так и Шумилова, которые наносили потерпевшему удары.
Надлежащую оценку в судебном заседании получили утверждения подсудимых и их защитников о получении потерпевшим телесных повреждений при других обстоятельствах без участия Михасова и Шумилова, и обоснованно признаны несостоятельными.
Совокупность представленных доказательств позволила суду прийти к обоснованному выводу о наличии прямой причинной связи между действиями Михасова, Шумилова и наступившими для потерпевшего последствиями.
При этом судебная коллегия учитывает, что органами следствия был бесспорно установлен факт воздействия на состоявших в дружеских отношениях с потерпевшим М.3 и С.2 с целью дачи ими недостоверных показаний о получении М. телесных повреждений при падении с высоты собственного роста. Согласно исследованным в судебном заседании постановлениям об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении М.3 и С.2 принятые решения мотивированы тем, что до принятия решения по существу уголовного дела указанные лица заявили о ложности своих первоначальных показаний, данных под давлением.
Показания допрошенного в судебном заседании свидетеля Б. о том, что он видел факт падения М. и удара его головой о крышку канализационного люка не могут служить бесспорным доказательством непричастности Михасова и Шумилова к причинению потерпевшему тяжкого вреда здоровью, поскольку органами следствия также установлен факт оказания на данного свидетеля давления с целью дачи недостоверных показаний.
Объяснения потерпевшего М. в суде апелляционной инстанции о получении им тяжкого вреда здоровью при проведении спаррингового боксерского поединка в феврале 2015 года судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку они опровергаются показаниями самого потерпевшего, свидетелей – родственников потерпевшего, которые в судебном заседании опровергали этот факт.
Кроме того, объяснения потерпевшего в суде апелляционной инстанции о времени получения им телесных повреждений противоречат выводам судебно-медицинских экспертиз о том, что давность образования у потерпевшего закрытой черепно-мозговой травмы укладывается в срок до трех суток к моменту оперативного вмешательства.
Надлежащую оценку в суде первой инстанции получили также доводы об ошибочности выводов судебно-медицинских экспертиз о причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего действиями Михасова и Шумилова.
Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы у М. при обращении за медицинской помощью имелась закрытая черепно-мозговая травма с ушибом головного мозга, со сдавлением и дислокацией головного мозга с лобной субдуральной гематомой лобно-височно-теменной области.
Выводы первоначально проведенной экспертизы не находятся в противоречии с вывода впоследствии проведенных комиссионных экспертиз, которыми также установлено на момент обращения в медицинское учреждение М. телесное повреждение в виде закрытой черепно-мозговой травмы, включающей в себя острую субдуральную гематому левого полушария, сопровождавшуюся развитием отека и дислокации головного мозга.
Кроме того, комиссионными экспертизами установлено, что с учетом морфологических свойств обнаруженной у М. субдуральной гематомы давность ее образования укладывается в срок до трех суток к моменту оперативного вмешательства; причиной образования субдуральной гематомы при сохранении целости костей и твердой мозговой оболочки являются разрывы вен выпускников, которые наступают в случае ротации головного мозга в горизонтальном либо сагиттальном направлении; применительно к конкретной ситуации ротация головы М. могла возникнуть при ударе по голове, произведенном Михасовым, при ударе по лицу, произведенном Шумиловым, при ударах по голове и телу, произведенных Михасовым, равно как и при падениях после ударов; точками приложения травматической силы могла явиться любая область головы и (или) тела М., создающая условия для последующей ротации головы, приведшей к разрыву вен выпускников и последующему возникновению гематомы.
Также установлено, что возникновение имевшейся у М. закрытой черепно-мозговой травмы, включающей в себя острую субдуральную гематому левого полушария, сопровождавшуюся развитием отека и дислокации головного мозга, в результате многократных травматических воздействий в полной мере исключить нельзя.
У М. в ходе экспертизы выявлен посткомационный синдром, который является психическим расстройством, возникает в результате травмы головы; и применительно к М. данный синдром возник в результате получения им закрытой черепно-мозговой травмы в июне 2015 года.
Подвергать сомнению объективность выводов экспертиз оснований не имеется. Экспертные исследования проведены специалистами, имеющими достаточный профессиональный опыт. При проведении первоначальной экспертизы использовались данные медицинских показателей, полученных как сразу после поступления потерпевшего в больницу, так и после проведения оперативного лечения.
При даче заключений комиссиями экспертов использовались как данные, отраженные в первоначальной экспертизе, так и представленные органами следствия материалы дела, в том числе показания свидетеля очевидца М.2, видеозаписи с камер наружного наблюдения.
В заключениях экспертов приведены методики исследований, список используемой при проведении экспертиз литературы; заключения составлены на русском языке, разъяснено значение медицинских терминов.
При таких данных суд первой инстанции пришел к обоснованному, достаточно мотивированному выводу о признании вышеуказанных заключений экспертов допустимыми доказательствами и также обоснованно сослался на них в приговоре.
Заключение специалиста Ч.В. об одномоментности нанесения М. удара, повлекшего за собой наступление тяжкого вреда здоровью последнего, на которое имеются ссылки в апелляционных жалобах, не является безусловным основанием для признания недостоверными выводов вышеуказанных судебно-медицинской экспертизы и комиссий экспертов.
В обоснование своих выводов специалист Ч.В. ссылается на данные, полученные в результате МРТ, которые не были предметом исследования экспертиз.
Однако из материалов дела видно, что данные МРТ получены спустя длительное время после получения потерпевшим закрытой черепно-мозговой травмы и проведенного ему оперативного лечения. Выводы же оспариваемых защитой судебно-медицинских экспертиз сделаны на основе медицинских данных, полученных сразу после поступления потерпевшего в больницу и вскоре после проведения ему оперативного лечения.
Изложенный в приговоре ошибочный вывод суда о том, что первоначальное заключение эксперта и заключение специалиста выполнены одним лицом, на законность приговора не повлиял.
Судебная коллегия не может согласиться с доводами апелляционной жалобы адвоката о нарушении судом требований ст.252 УПК РФ при описании совершенного Шумиловым деяния, поскольку изложенное в приговоре описание обстоятельств нанесения ударов как Михасовым, так и Шумиловым, соответствует описанию в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении. Указание о приговоре о целенаправленном нанесении Шумиловым удара потерпевшему объема обвинения не увеличивает.
Установленные обстоятельства совершения деяния свидетельствуют о нанесении ударов М. как Шумиловым, так и Михасовым, каждый из которых с учетом конкретной сложившейся ситуации осознавал характер действий друг друга.
Судебная коллегия соглашается с изложенным в приговоре выводом суда о необоснованности утверждений адвоката Прохорова А.А. о незаконности проведенных следственных действий в связи с нарушением правил подсудности при возбуждении уголовного дела.
В соответствии со ст.140 УПК РФ поводом для возбуждения уголовного дела служит, в том числе сообщение о совершенном преступлении; основанием к возбуждению уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления.
Как видно из материалов дела (<данные изъяты>), в дежурную часть Межмуниципального отдела МВД России «Ачинский» 10 июня 2015 года поступило сообщение от работника Ачинской межрайонной больницы о поступлении в медицинское учреждение М. с диагнозом «ушиб головного мозга». В связи с получением такого сообщения старшим оперативным дежурным был составлен рапорт.
В ходе проверки по данному сообщению была установлена возможность причастности к преступлению заместителя руководителя СО по Ачинскому району ГСУ СК России по Красноярскому краю Михасова, в связи с чем следователь СО МО МВД России «Ачинский» вынес постановление о передаче сообщения о преступлении по подследственности в СО по Ачинскому району ГСУ СК России по Красноярскому краю.
На основании представленных материалов старшим следователем первого следственного отдела первого управления по расследованию особо важных дел (о преступлениях против личности и общественной безопасности) ГСУ СК России по Красноярскому краю при наличии к тому повода и оснований вынесено постановление о возбуждении уголовного дела по факту причинения М. тяжкого вреда здоровью (<данные изъяты>). Согласно тексту данного постановления при решении вопроса о возбуждении уголовного дела должностным лицом принималось во внимание, что представленные материалы свидетельствуют о причастности к преступлению Михасова, состоящего в должности заместителя руководителя следственного отдела по Ачинскому району ГСУ СК России по Красноярскому краю, и Шумилова, состоящего в должности начальника 1 МРО УЭБиПК ГУ МВД России по Красноярскому краю.
При таких данных судебная коллегия полагает, что решение о возбуждении уголовного дела принято должностным лицом в соответствии с требованиями действующего законодательства, и довод адвоката в том, что уголовное дело в отношении Михасова и Шумилова не возбуждено, является несостоятельным и противоречащим представленными суду апелляционной инстанции материалами уголовного дела.
Не может судебная коллегия согласиться и с доводом апелляционной жалобы адвоката Екимова о том, что предъявленное Михасову обвинение не содержит всех признаков предусмотренного п. «а» ч.3 ст.111 УК РФ преступления.
Как видно из текста постановления о привлечении Михасова в качестве обвиняемого и из текста обвинительного заключения, Михасов обвинялся в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего за собой психическое расстройство, совершенном группой лиц.
При этом обвинительное заключение как на доказательство содержит ссылку на заключение комиссионной судебно-медицинской экспертизы №509, согласно которой вывод о причинении Мошковичу тяжкого вреда здоровью комиссия экспертов обосновала выявленными явлениями смещения структур головного мозга, развившимися вследствие субдуральной гематомы, набухания головного мозга из трепанационного отверстия, сопровождающихся развитием общемозговых, очаговых и стволовых симптомов.
Положенные в основу приговора доказательства получили надлежащую оценку, суд первой инстанции, придя к выводу об их допустимости, достоверности и относимости, пришел к обоснованному выводу о виновности Шумилова и Михасова в предъявленном обвинении.
Установленные на основе совокупности признанных допустимыми доказательств обстоятельства совершенного преступления свидетельствуют о нанесении как Шумиловым, так и Михасовым телесных повреждений М., что повлекло за собой причинение последнему тяжкого вреда здоровью, в связи с чем действия каждого правильно квалифицированы по п. «а» ч.3 ст.111 УК РФ как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека, повлекшего за собой психическое расстройство, совершенное группой лиц.
Мера наказания каждому из виновных определена в соответствии с требованиями закона, с учетом тяжести совершенного деяния, данных о личности положительно характеризующихся Шумилова и Михасова, всех смягчающих обстоятельств – каждому наличия малолетнего ребенка, противоправного поведения потерпевшего, добровольного возмещения имущественного ущерба и морального вреда, состояния здоровья, а Шумилову также наличия награды, оказания помощи правоохранительным органам в выявлении, раскрытии и расследовании преступлений.
Каких-либо исключительных обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности совершенного преступления, не установлено ни судом первой инстанции, ни при рассмотрении дела в настоящем судебном заседании.
Каких-либо обстоятельств, свидетельствующих о нецелесообразности реального отбывания Шумиловым и Михаловым назначенного наказания в виде лишения свободы, также не установлено.
Судебное следствие проведено с соблюдением требований действующего уголовно-процессуального законодательства, все заявленные ходатайства разрешены в установленном законом порядке; по результатам рассмотрения принято обоснованное, достаточно мотивированное решение.
Содержание приговора, его вводная, описательно-мотивировочная и резолютивная части, соответствуют требованиям закона.
Указание во вводной части приговора классного чина участвующего в деле прокурора, а также указание членами какого адвокатского образования состоят защитники, на что имеется ссылка в дополнении к апелляционной жалобе Михасова, не является основанием для признания приговора незаконным, так как действующим федеральным законодательством это не предусмотрено в качестве обязательного.
Изложенные в апелляционной жалобе осужденного Михасова доводы о принятии судом решения об удалении в совещательную комнату для постановления приговора без заслушивания последнего слова каждого из подсудимых судебная коллегия находит несостоятельными.
Как видно из протокола судебного заседания, после проведения судебных прений и выслушивания реплики адвоката Екимова суд предоставил последнее слово подсудимым, после их выступления перед удалением в совещательную комнату суд разъяснил положения ст.298 УПК РФ, объявил время оглашения приговора, после чего удалился в совещательную комнату.
Подвергать сомнению объективность изложенных в протоколе судебного заседания сведений о ходе судебного следствия оснований у суда апелляционной инстанции не имеется.
Поданные на протокол судебного заседания в этой части замечания рассмотрены, и в их удостоверении отказано.
В ходе проведенной служебной проверки установлено соблюдение председательствующим судьей требований закона о предоставлении подсудимым последнего слова.
Кроме того, сам осужденный в своей апелляционной жалобе не отрицал того факта, что после выступления в судебных прениях и реплики адвоката суд из зала судебного заседания не удалялся.
При таких данных возобновление судебного следствия, как об этом поставлен вопрос в апелляционной жалобе, необходимостью не вызывалось.
Не нашли своего подтверждения и доводы апелляционной жалобы о нарушении судом тайны совещательной комнаты при постановлении приговора.
Для подтверждения либо опровержения данного факта была проведена служебная проверка, в ходе которой были просмотрены записи с камер видеонаблюдения, получены объяснения судьи, секретаря судебного заседания, сотрудников прокуратуры, адвокатов; полученная информация свидетельствует о том, что с момента удаления судьи для вынесения приговора и до выхода судьи для провозглашения приговора судебных заседаний по другому уголовному делу не проводилось.
Судебные заседания по уголовным делам и материалам, назначенные судьей на рассмотрение 6 июля и 7 июля 2017 года не состоялись и были перенесены на другие даты. Этот факт нашел подтверждение полученными в ходе служебной проверки объяснениями участников процесса.
В ходе служебной проверки был также установлен факт ошибочного указания секретарем судебного заседания в автоматизированной системе суда ГАС «Правосудие» в разделе «Движение дела» неверной информации о рассмотрении судьей уголовного дела № 7 июля 2017 года, которое фактически было рассмотрено 10 июля 2017 года.
Факт рассмотрения данного уголовного дела именно 10 июля 2017 года, т.е. после провозглашения судьей приговора в отношении Михасова и Шумилова, подтвержден полученными в ходе проверки объяснениями адвокатов, законного представителя подсудимого.
Оснований сомневаться в объективности выводов, изложенных в заключении по материалам служебной проверки, у судебной коллегии не имеется.
Изложенное в апелляционной жалобе осужденного Михасова утверждение о необходимости ведения отдельного протокола судебного заседания после выхода суда из совещательной комнаты, при оглашении приговора и разъяснении процессуальных прав участникам процесса не основано на требованиях действующего уголовно-процессуального законодательства.
Других нарушений уголовно-процессуального закона, ставящих под сомнение законность принятого по делу решения, судебной коллегией также не установлено.
Изложенные осужденными Шумиловым и Михасовым в дополнениях к апелляционным жалобам доводы о необходимости отмены постановления судьи о частичном удостоверении поданных замечаний на протокол судебного заседания рассмотрению не подлежат.
В соответствии со ст.389.4 УПК РФ жалобы на приговор или иное решение суда первой инстанции могут быть поданы в течение 10 суток со дня постановления приговора или вынесения иного решения суда, а осужденным – содержащимся под стражей – в тот же срок со дня вручения ему копии приговора, определения, постановления.
Как видно из материалов дела, 26 июля 2017 года постановлением судьи были частично удостоверены поданные осужденным Шумиловым замечания на протокол судебного заседания, а 27 июля 2017 года аналогичное решение судом первой инстанции было принято по результатам рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания, поданных осужденным Михасовым.
Копии указанных постановлений согласно собственноручно выполненным осужденными распискам вручены 7 августа 2017 года.
Однако в нарушение вышеуказанных требований ст.389.4 УПК РФ вопрос о незаконности принятых судом решений по результатам рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания поставлен осужденными только 14 сентября 2017 года, т.е. по истечении 35 дней после получения каждым из них постановления судьи. При этом ходатайства о восстановлении срока на обжалование постановления не заявлялись.
При таких данных судебная коллегия полагает, что в настоящее время не имеется предусмотренных действующим уголовно-процессуальным законодательством оснований для проверки доводов осужденных о незаконности принятых судом первой инстанции решений о частичном удостоверении поданных ими замечаний на протокол судебного заседания.
Оснований для отмены приговора, возвращения дела прокурору либо для оправдания Михасова и Шумилова по изложенным в их апелляционных жалобах, а также в апелляционных жалобах адвокатов, судебная коллегия не находит.
С учетом изложенного, руководствуясь ст.ст.389.13, 389.20, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия
о п р е д е л и л а:
приговор Ачинского городского суда Красноярского края от 7 июля 2017 года в отношении Шумилова И.Л., Михасова А.М. оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденных Шумилова И.Л., Михасова А.М., адвокатов Селедцова М.П., Прохорова А.А., Екимова А.В. – без удовлетворения.
Вступивший в законную силу приговор и апелляционное определение могут быть обжалованы по правилам Главы 47.1 УПК РФ в кассационном порядке в президиум Красноярского краевого суда.
Председательствующий
Судьи