Гражданский кодекс часть 1

при секретаре судебного заседания Ивановой Л.А., с участием старшего помощника военного прокурора Центрального военного округа полковника юстиции Жука Е.В., осуждённого Миронова А.А., его защитников – адвокатов Порошина С.Л., Тараборина Д.А., Карпова С.И. и Мухтарова М.Р. рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам защитников осужденного Миронова А.А. – адвокатов Порошина С.Л. и Тараборина Д.А. на приговор Казанского гарнизонного военного суда от 20 февраля 2020 г., в соответствии с которым бывший военнослужащий 301 военного представительства Министерства обороны Российской Федерации <данные изъяты>

Миронов Андрей Александрович, родившийсяДД.ММ.ГГГГв <адрес>, <данные изъяты> зарегистрированный по адресу: <адрес>,

осуждён по ч. 4 ст. 159 УК РФ к лишению свободы на срок 4 (четыре) года, с учётом изменения категории преступления с отбыванием наказания в колонии-поселении.

Этим же приговором удовлетворён гражданский иск. Постановлено взыскать с Миронова А.А. в пользу федерального государственного бюджетного учреждения «Федеральный центр токсикологической, радиационной и биологической безопасности» (далее -ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ») 18700000 рублей в счёт возмещения имущественного вреда, причинённого преступлением.

Судом также решены вопросы о мере пресечения, вещественных доказательствах, имуществе, на которое наложен арест.

Заслушав доклад судьи Леднёва А.А., изложившего обстоятельства дела, содержание апелляционных жалоб и поданных на них возражений, выступления осужденного Миронова А.А. и защитников адвокатов Порошина С.Л., Тараборина Д.А., Карпова С.И. и Мухтарова М.Р., поддержавших доводы апелляционных жалоб, а также заключение старшего помощника военного прокурора Центрального военного округа полковника юстиции Жука Е.В., просившего изменить приговор суда, освободив осуждённого Миронова А.А. от отбывания наказания, окружной военный суд

установил:

Миронов признан виновным в мошенничестве, то есть хищении чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершённом в особо крупном размере, при следующих обстоятельствах, изложенных в приговоре.

Миронов, действуя с корыстным умыслом, направленным на хищение путём обмана денежных средств в особо крупном размере, в апреле 2013 г. предложил директору ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» ФИО1 и его заместителю - ФИО2 принять участие в конкурсе для заключения государственного контракта на выполнение опытно-конструкторской работы (далее – ОКР) по разработке комплекта тест-систем для иммуноферментного обнаружения и идентификации опасных микотоксинов гепато-, нефропатического и иммуносупрессивного действия (шифр «Кулик-1») (далее - КТИМ), цена которого составляла 47344 610 руб. Не раскрывая своих истинных намерений, Миронов также предложил заключить договор соисполнительства с коммерческой организацией открытым акционерным обществом «ЦАГИ-системы моделирования» (далее – «ЦАГИ-СМ») на выполнение части работ по данному госконтракту, стоимость выполнения которых составит около половины от общей цены контракта. По результатам проведения конкурса между ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» в лице директора ФИО1 и Министерством обороны РФ ДД.ММ.ГГГГ заключён государственный контракт № на выполнение ОКР на общую сумму 41000 000 руб. Одновременно Миронов убедил ранее знакомого ФИО1, являвшегося директором «ЦАГИ-СМ», заключить контракт с ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» на выполнение ОКР, пообещав получение денежного вознаграждения в размере 10 % от суммы предполагаемого договора, заверив, что все обязательства по контракту он возьмёт на себя.

После чего Миронов подготовил текст контракта и технического задания к нему на выполнение ОКР: «Разработка специального термоконтейнера для обеспечения транспортирования комплекта КТИМ и аппаратурно-технологической линии (далее - АТЛ) для их производства», который предусматривал шесть этапов, с указанием сроков исполнения и цены каждого этапа.

ДД.ММ.ГГГГ между ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» и «ЦАГИ-СМ» заключён подготовленный Мироновым контракт № на выполнение ОКР по разработке специального термоконтейнера на общую сумму 23000 000 руб.

В последствии Миронов представил в ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» формальные разработки эскизного и технического проектов специального термоконтейнера и АТЛ, выполненные наряду с иной документацией по государственному контракту от ДД.ММ.ГГГГ№/ОК/2013/ДРГЗ привлечёнными Мироновым лицами, тем самым, введя в заблуждение ФИО1 и ФИО2 в части информативности и качества данных документов, а также их соответствия стоимости, предусмотренной по 1 и 2 этапам контракта.

В качестве авансов на выполнение работ и в соответствии с актами выполненных работ по двум этапам ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» перечисляло на счёт «ЦАГИ-СМ» денежные средства.

В декабре 2013 г. Миронов, понимая, что выполнить последующие этапы ему не представляется возможным, якобы выполнив часть контракта, предъявив указанную выше документацию по первым двум этапам, несоответствующую действительной стоимости и качеству, решил не выполнять условия контракта № от ДД.ММ.ГГГГ по этапам №, №, не разрабатывать рабочую конструкторскую документацию и не изготавливать опытный образец, а предложил использовать покупной термоконтейнер ТМ-20, отвечающий требованиям тактико-технического задания (далее – ТТЗ), за исключением наличия внешнего электропитания.

Реализуя задуманное, Миронов отыскал термоконтейнеры, которые отвечали указанным требованиям, в розничной продаже в ООО «Термо-Конт МК» и сообщил главному конструктору ОКР «Кулик-1» ФИО2 о том, что изготовление рабоче-конструкторской документации и изготовление термоконтейнера, отвечающего требованиям ТТЗ, займёт более длительное время, и в сроки, установленные контрактом, их представить не имеется возможности ввиду трудоёмкости выполняемых работ.

ФИО2, будучи введённым в заблуждение Мироновым, в целях недопущения срыва сроков по основному госконтракту вынужденно согласился с предложением Миронова использовать покупной термоконтейнер ТМ-20 на период проведения государственных испытаний по основному госконтракту, надеясь на получение соответствующего термоконтейнера в будущем.

С целью исполнения госконтракта ФИО2 по рекомендации Миронова инициировал перед представителями Заказчика предложение об использовании термоконтейнера без внешнего электропитания на период проведения государственных испытаний, на что получил согласие.

После этого ФИО2 подписал, представленный Мироновым, договор поставки медицинских термоконтейнеров № от ДД.ММ.ГГГГ, подписанный ООО «Термо-Конт МК» в лице генерального директора ФИО4, на основании которого ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» на счёт ООО «Термо-Конт МК» переведены денежные средства в сумме 13 800 руб. на приобретение и поставку 4 медицинских термоконтейнеров ТМ-20.

Далее Миронов сообщил ФИО1, ФИО2 и иным сотрудникам учреждения заведомо ложную информацию о том, что работы по этапам № и № ведутся, однако их выполнение требует дополнительных денежных средств. Обещая в будущем представить результаты работ, Миронов попросил от руководства ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» подписать акт сдачи-приемки выполненных работ по названным этапам и перечислить на счёт «ЦАГИ-СМ» в качестве оплаты за выполненную работу предусмотренные условиями контракта денежные средства, что было выполнено.

Кроме того, Миронов, взяв на себя ответственность за выполнение опытно-конструкторских работ, укомплектованием АТЛ оборудованием не занимался вовсе и на момент подписания акта сдачи-приемки этапа № от ДД.ММ.ГГГГ какое-либо оборудование закуплено не было, в связи с чем на объекте Заказчика АТЛ размещена не была.

При этом Миронов, не желая тратить денежные средства, выделенные на выполнение 4 этапа, инициировал подписание между ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» в лице ФИО1 и «ЦАГИ-СМ» в лице ФИО3 договора от ДД.ММ.ГГГГ№, который предусматривал размещение и ввод в эксплуатацию АТЛ, то есть выполнение аналогичных работ, предусмотренных условиями технического задания на выполнение ОКР по контракту от ДД.ММ.ГГГГ№.

Несмотря на размещение АТЛ на объекте Заказчика, сертификация её проведена не была, что также свидетельствует о преждевременном подписании акта выполненных работ по этапу № от ДД.ММ.ГГГГ.

При таких обстоятельствах, Миронов обманным путём организовал подписание актов сдачи-приемки выполненных работ по этапам №, №, № и № по контракту от ДД.ММ.ГГГГ№, которые фактически в рамках указанного контракта не выполнялись.

Кроме того, в последующем рабоче-конструкторская документация и изготовленные на их основе опытные образцы термоконтейнеров в ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» Мироновым также представлены не были, так как фактически не изготавливались, а потому участия в каких-либо испытаниях на этапе № не принимали ввиду их отсутствия.

Всего по актам сдачи-приемки выполненных работ по этапам №, №, № и №, а также в качестве авансов на выполнение этапов № и № по указанию руководства ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ», обманутого и введенного в заблуждение Мироновым, бухгалтерским работником учреждения со счёта ВНИВИ №, открытого в банке ГРКЦ НБ Республики Татарстан банка России, осуществлён безналичный перевод денежных средств в «ЦАГИ-СМ» на расчётный счёт №, открытый в ООО КБ «Международный расчетный банк», в сумме 19840000 рублей несколькими платежными поручениями.

С целью обналичивания денежных средств, согласно достигнутой ранее между ФИО3 и Мироновым договоренностью, ДД.ММ.ГГГГ между «ЦАГИ-СМ» и ООО «Новые Технологии» заключен фиктивный контракт № без намерений выполнения каких-либо работ по нему, в соответствии с условиями которого на счёт указанной организации были переведены денежные средства в сумме 17575000 руб.

Далее неустановленными в ходе следствия лицами, денежные средства по мере их поступления были обналичены, а в последующем через сотрудников «ЦАГИ-СМ» в сумме около 16500000 руб. переданы Миронову, в которыми он распорядился по своему усмотрению.

При таких обстоятельствах Миронов путём обмана и злоупотребления доверием похитил принадлежащие ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» денежные средства в сумме 19840000 руб. по контракту от ДД.ММ.ГГГГ№, заключенному между «ЦАГИ-СМ» и ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ», который выполнен не был, тем самым причинив ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» имущественный ущерб в особо крупном размере на общую сумму 19840000 руб.

Не согласившись с приговором суда, защитники осуждённого Миронова - адвокаты Порошин и Тараборин подали апелляционные жалобы, в которых ввиду несоответствия выводов, изложенных в приговоре суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, а также в связи неправильным применением уголовного закона, просят его отменить и постановить по делу оправдательный приговор.

В обоснование своей жалобы адвокат Порошин указывает, что уголовное дело в отношении Миронова возбуждено без достаточных на то оснований, поскольку на момент возбуждения дела не было известно, что все 4 этапа работ по контракту №, невыполнение которых легло в основу обвинения, выполнены и приняты заказчиками. Следователю не было известно, что Миронов являлся военнослужащим, в связи с чем мера пресечения была избрана ему районным судом.

Далее в жалобе указано, что уголовное дело расследовано с нарушением территориальной подследственности и рассмотрено военным судом с нарушением территориальной подсудности, поскольку, по мнению защитника, Миронов проживает в <адрес>, там же, и в <адрес> проживает большинство свидетелей, преступление, инкриминируемое Миронову, считается оконченным в <адрес> в момент изъятия денежных средств со счета Министерства обороны РФ, где оно и должно было быть расследовано и рассмотрено судом.

Также Порошин в жалобе указывает, что суд вышел за пределы предъявленного обвинения, поскольку из описания преступного деяния в приговоре исчезло указание следствия в обвинении, что Миронов собирался похитить бюджетные деньги. Время возникновения умысла, указанное в приговоре, отличается от изложенного в обвинении, тем самым суд скорректировал обвинение в неблагоприятную для Миронова сторону.

По мнению Порошина, данные нарушения являются недопустимыми, поскольку влияют на правильность квалификации.

Помимо этого, в жалобе указано, что в инкриминируемом деянии отсутствует субъективная сторона преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, поскольку доказательств того, что Миронов завладел чужими денежными средствами и заранее имел на это умысел, не имеется. Более того, Миронов не является лицом, имеющим право заключать государственные контракты, оказывать влияние на их выполнение, и не мог каким-либо образом повлиять на заключение руководителей ФГБУ «ВНИВИ» и «ЦАГИ», что подтверждается их показаниями. Изменение же условий ТТЗ проводились по согласованию с заказчиком, что подтверждается письмами и принятыми актами сдачи-приемки по 4 этапам.

Руководитель ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ», который и должен был заявить, что его обманули и злоупотребили доверием, категорически заявил о том, что его не обманывали. Его показания подтверждаются актами выполненных работ. Показания иных лиц являются косвенными.

Таким образом, утверждение в приговоре о том, что Миронов обманул, злоупотребляя доверием, является, по мнению защитника, надуманным и несостоятельным.

Далее в жалобе указано, что выводы суда о том, что ФИО1 выполнял часть работ по контракту ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» с МО РФ, противоречат его же выводам о том, что обязательства между ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» и ЦАГИ-СМ Миронов не исполнил, при этом работы по каждому этапу контракта № являются частью работ соответствующего этапа государственного контракта.

Голословным и не соответствующим объективным обстоятельствам, по мнению автора жалобы, является утверждение суда о том, что Миронов подменил работы по одному контракту работами по другому контракту.

Кроме того, положенные в основу приговора показания представителей потерпевшего и свидетелей противоречат объективной реальности произошедшего, являются субъективными, в силу чего судом из их показаний сделаны необоснованные выводы о виновности Миронова.

Так, представители потерпевшего Тронин и Шамгунова не были очевидцами и участниками произошедшего, были приняты на работу после возбуждения уголовного дела по данному факту. Шамгунова не смогла объяснить, как и из чего образовался ущерб ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ».

Также критически суду следовало отнестись к показаниям свидетелей ФИО3 и ФИО5, поскольку они являются заинтересованными лицами и именно ими через подставные организации обналичивались денежные средства, о чем Миронову известно не было.

Показания свидетелей ФИО1 и его заместителя ФИО2 о невыполнении условий контракта опровергаются актами выполнения работ, подписанными ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» и МО РФ.

Далее Порошин указывает, что показания свидетеля ФИО6 изложены в приговоре не полно, а показания свидетелей ФИО7 и ФИО8 не свидетельствуют о виновности Миронова. Таким образом, имеются явные несоответствия в выводах суда с исследованными в судебном заседании доказательствами.

В качестве следующего довода апелляционной жалобы Порошин указывает, что в вину Миронову необоснованно вменено невыполнение ОКР по разработке АТЛ, её не размещение и ввод в эксплуатацию, поскольку контракт № размещение и ввод в эксплуатацию АТЛ не предусматривал. В связи с этим и был заключен договор между ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» и «ЦАГИ-СМ» №.

Кроме того Порошин указывает, что ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» необоснованно признано потерпевшим по делу в силу того, что все работы по государственному контракту ОКР «Кулик-1» по первым 4 этапам выполнены в полном объеме и приняты установленным порядком Заказчиком.

Далее в жалобе указано, что судом не опровергнуты показания Миронова о его невиновности, а также неверно истолкованы доказательства по делу и приведён свой, отличный от выводов суда в приговоре, анализ исследованным в суде доказательствам.

Порошин также считает, что к заключениям специалистов ФИО9 и ФИО10 и их показаниям следует отнестись критически, поскольку, по мнению защитника, в отношении специалиста уголовная ответственность за дачу заведомо ложного заключения не предусмотрена.

Не получила, по утверждению защитника, должную оценку и представленная им документация по ОКР «Кулик-1», а выводы суда о том, что она формальная в части информативности и не соответствует их стоимости, декларативные и ничем не подтверждены.

Далее Порошин указывает, что судом не дана оценка решениям арбитражного суда, которыми установлено, что четыре этапа по контракту № выполнены «ЦАГИ – СМ» в полном объеме, как выполнены и все работы по 4 первым этапам ОКР «Кулик-1» на указанные в государственном контракте суммы. Таким образом, обвинение Миронова в инкриминируемом деянии беспочвенно.

В заключение жалобы защитник отмечает, что приговор основан на предположениях, а не на фактических данных, что противоречит требованиям ч. 4 ст. 14 УПК РФ, поскольку сторона обвинения не представила ни одного доказательства того, что Миронов совершил мошенничество.

Схожие доводы приводит в своей апелляционной жалобе и адвокат Тараборин, указывая, что судом допущено неправильное применение уголовного закона, поскольку из приговора следует, что Миронов похитил денежные средства путем обмана и злоупотребления доверием, тогда как в соответствии с разъяснениями, данными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» обман и злоупотребление доверием являют собой самостоятельные способы хищения, то есть, по мнению защитника, суд признал Миронова виновными в совершении деяния, не предусмотренного уголовным законом.

Помимо этого адвокат Тараборин выражает несогласие с квалификацией действий Миронова, поскольку в обжалуемом приговоре суд первой инстанции констатировал, что совершённые подсудимыми деяния были сопряжены с преднамеренным неисполнением им договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, то его действия следовало квалифицировать по ч. 3 ст. 159.4 УК Российской Федерации в редакции федерального закона от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ.

Далее Тараборин считает, что приговор основан на недопустимых доказательствах, а именно: о заключения специалиста ФИО10 от ДД.ММ.ГГГГ, содержащего, по его мнению, уголовно-правовую оценку деяния.

Кроме того Тараборин считает, что судом первой инстанции не установлены и в обжалуемом приговоре не приведены обстоятельства того, что Миронов заведомо не намеревался исполнять свои обязательства. Вместе с тем, приводя собственный анализ доказательств, исследованных в судебном заседании, защитник приходит к выводу, что Мироновым была выполнена большая часть работ по контракту от ДД.ММ.ГГГГ№, а вывод суда о возникновении у Миронова умысла на хищение денежных средств потерпевшего до подписания государственного контракта № не подтверждается материалами уголовного дела.

Не мотивирован и не подтверждается материалами уголовного дела, по мнению защитника, также и вывод суда первой инстанции о том, что подготовленная в рамках исполнения контрактов документация не соответствует требованиям качества и контрактной стоимости.

Далее, как полагает адвокат Тараборин, не дано в приговоре суда оценки показаниям свидетелей ФИО11 и ФИО12, показавшим, что Миронов по контракту № в ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» представил ОКР по этапам №, №, так как именно данные работы вошли в состав ОКР «Кулик-1» и приняты Заказчиком.

Таким образом, денежные средства выбыли из владения ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» не безвозмездно, а в качестве оплаты за выполненные и представленные в ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» работы, что является свидетельством отсутствия безвозмездности изъятия имущества, являющегося обязательным признаком хищения, и, как следствие, отсутствия в действиях Миронова состава преступления.

В качестве следующего довода апелляционной жалобы адвокатом указывается, что судом сделаны взаимоисключающие выводы о том, что, с одной стороны, выполненные Мироновым работы не соответствуют требованиям качества и контрактной стоимости, а с другой, что работы по этапам № не выполнялись вовсе. Данные противоречия существенно повлияли на выводы суда о виновности подсудимого, поскольку не позволяют достоверно установить ни способ хищения, ни размер ущерба.

Помимо этот защитник Тараборин обращает внимание суда апелляционной инстанции на то, что в нарушение п. 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ суд, указав на то, что ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» Мироновым якобы был причинён ущерб в размере 18 700 000 руб., в обоснование такого решения не сослался ни на какие доказательства.

Не назначил суд и судебную экспертизу с целью установления действительной стоимости работ, выполненных Мироновым и принятых ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ», а затем и Министерством обороны РФ.

Одновременно, вывод суда первой инстанции о том, что Миронову якобы передавались денежные средства в сумме 16 500 000 руб., основан на единственном доказательстве - показаниях свидетеля Серёжина, которые невозможно проверить путём сопоставления с иными доказательствами ввиду их полного отсутствия.

Таким образом, суд, как считает защитник, фактически придал показаниям Серёжина заранее установленную силу, что является прямым нарушением требований ст. 17 УПК РФ.

В заключение жалобы защитник указал, что суд не учёл обстоятельств, которые могли повлиять на его выводы о виновности подсудимого и не дал надлежащей правовой оценки фактическим обстоятельствам, установленным вступившими в законную силу судебными актами, вынесенными арбитражными судами по делу № А40-188459/17-91-1624.

На жалобу адвоката Порошина представителем потерпевшего ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» Трониным В.А. и государственным обвинителем – старшим помощником военного прокурора Казанского гарнизона капитаном юстиции Бацаца С.А. поданы возражения, в которых они выражают мнение о законности и обоснованности вынесенного приговора и просьбу об оставлении его без изменения, а апелляционной жалобы - без удовлетворения.

В судебном заседании защитники адвокаты Порошин С.Л., Тараборин Д.А., Карпов С.И., Мухтаров М.Р. подержали доводы апелляционных жалоб и просили приговор отменить и вынести новый оправдательный апелляционный приговор.

Изучив и оценив доводы апелляционных жалоб и поданных на них возражений, выслушав выступления явившихся в судебное заседание лиц и заключение прокурора, суд приходит к выводу, что приговор суда первой инстанции по настоящему уголовному делу является законным и обоснованным, выводы о виновности Миронова в инкриминированном ему по приговору преступном деянии основаны на исследованных судом доказательствах.

Предварительное и судебное следствие проведены достаточно полно и в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Не допущено каких-либо нарушений прав и законных интересов Миронова, а также требований процессуального законодательства.

Обжалуемый приговор в полной мере отвечает требованиям уголовно-процессуального закона, предъявляемым к приговору ст. ст. 297 - 299, 302 - 309 УПК РФ. В соответствии с требованиям ст. 307 УПК РФ в описательно-мотивировочной части приговора изложены описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа, формы его вины и мотивов, характера вреда, причинённого преступлением.

Выводы суда о виновности осуждённого Миронова в совершении мошенничества, то есть хищении путём обмана и злоупотребления доверием принадлежащих ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» денежных средств в сумме 19840000 руб. по контракту от ДД.ММ.ГГГГ№-ЦСМ, заключённому между «ЦАГИ-СМ» и ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ», который выполнен не был, что повлекло причинение ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» имущественного ущерба в особо крупном размере, несмотря на непризнание им своей вины, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, подтверждаются совокупностью исследованных надлежащим образом в судебном заседании доказательств, приведенных в приговоре, которым суд в соответствии со ст. 88 УПК РФ дал оценку как каждому в отдельности, так и в совокупности с точки зрения относимости, достоверности и допустимости, и привел мотивы, по которым одни доказательства признал достоверными, а другие отверг.

В частности вина Миронова, подтверждается его показаниями в качестве обвиняемого на предварительном следствии, показаниями представителя потерпевшего Тронина В.А. (представитель Института); свидетелей ФИО13, ФИО14, ФИО15 (сотрудники Федерального государственного бюджетного научного учреждения «Федеральный научно-исследовательский институт ветеринарии санитарной гигиены и эпидемиологии»); ФИО1, ФИО2, ФИО6, ФИО16, ФИО7, ФИО18, ФИО19, ФИО20 (сотрудники ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ»); ФИО3, ФИО5, ФИО21, ФИО22 (работники «ЦАГИ-СМ»); ФИО7, ФИО23, ФИО24, ФИО25 (сотрудники 725 военного представительства Минобороны РФ); ФИО26, ФИО27, ФИО28 (сотрудники научно-исследовательского отдела 48 ЦНИИ Минобороны России (<адрес>), заключениями и показаниями специалистов, подтвердившими, что по 1-4 этапам контракта работы Мироновым выполнены не были, но им было организовано подписание актов о якобы выполненных «ЦАГИ-СМ» работах, бухгалтерскими экспертизами, которыми установлен размер ущерба, причиненного Институту, в размере 19 840 000 руб. и другими документами, которые получили надлежащую оценку в приговоре и в своей совокупности воспроизводят обстоятельства совершения Мироновым преступления. Признать данную оценку неправильной оснований не имеется.

Суд обоснованно положил в основу обвинительного приговора показания вышеуказанных лиц, в соответствии с требованиями ст. 307 УПК РФ изложил мотивы, по которым он их принял. Показания представителей потерпевшего и свидетелей согласуются друг с другом и с исследованными письменными доказательствами. Указанные лица предупреждались об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний и отказ от дачи показаний. Оснований не доверять их показаниям у суда не имелось, поскольку они получены с точным соблюдением требований уголовно-процессуального закона, в связи с чем вопреки доводам апелляционных жалоб не могут быть признаны недопустимыми. Оснований для оговора ими осужденного Миронова судом не установлено.

Кроме того, в основу приговора положены показания обвиняемого Миронова, данные им после заключения 12 января 2016 г. досудебного соглашения о сотрудничестве с заместителем прокурора Республики Татарстан, согласно которым вину в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, он признаёт. Одновременно с этим им даны были последовательные показания, которые согласуются с совокупностью доказательств, собранных по уголовному делу. Согласно протоколам, которые использованы судом в процессе доказывания, Миронов при этом был обеспечен адвокатом, чьей подписью удостоверены не только состоявшаяся процедура следственных действий, но и содержание внесённых в протокол показаний, а также отсутствие нарушений уголовно-процессуального закона при их проведении, о чём свидетельствует отсутствие каких-либо замечаний, как от самого Миронова, так и от его адвоката.

Имеющиеся заключения экспертов и специалистов также являются допустимыми доказательствами вины осужденного Миронова, т.к. они получены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона. Оснований не доверять выводам экспертов и специалистов, имеющих специальные познания в интересующей области знаний, не имеется, поскольку они были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, имеют необходимое образование, квалификацию и стаж работы и не заинтересованы в исходе дела. Поэтому утверждения защитника Тараборина о недопустимости заключения специалиста Пирожкова, на которые сослался суд, необоснованны.

Вопреки доводам защитников, квалификация действий Миронова как мошенничества, совершённого путём обмана и злоупотребления доверием, не противоречит требованиям уголовного и уголовно-процессуального закона, а также Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 24.11.2016 г. № 2563-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Ш. на нарушение его прав ч. 4 ст. 159 УК РФ», поскольку по смыслу ст. 159 УК РФ, перечисляющей способы совершения данного преступления на альтернативной основе, обман и злоупотребление доверием могут использоваться виновным как по отдельности, так и в сочетании друг с другом.

Выводы суда первой инстанции о совершении Мироновым мошенничества путём обмана и злоупотребления доверием в приговоре с достаточной подробностью мотивированы и окружной военный суд не усматривает оснований с ними не согласиться.

Дело судом рассмотрено с соблюдением принципа состязательности сторон, предусмотренного ст. 15 УПК РФ. Судом созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Все доказательства, представленные как стороной обвинения, так и стороной защиты исследованы. Сторона защиты активно пользовалась правами, предоставленными законом, в том числе исследуя доказательства и участвуя в разрешении процессуальных ходатайств. Ходатайства, в том числе и стороны защиты, разрешены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, принятые судом по ходатайствам решения мотивированы и аргументированы. Несогласие стороны защиты с результатами их рассмотрения не может свидетельствовать о необъективности суда и о нарушении принципов равноправия и состязательности сторон.

Доводы адвоката Тараборина и других защитников о том, что действия Миронова следовало квалифицировать по норме УК РФ, предусматривающей ответственность за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, а именно по ст. 159.4 УК РФ, являются несостоятельными по следующим основаниям.

Постановлением Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 г. № 32-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа» определено, что если по истечении шестимесячного срока со дня провозглашения настоящего Постановления федеральный законодатель не внесёт в Уголовный кодекс Российской Федерации надлежащие изменения, статья 159.4 данного Кодекса утрачивает силу.

Как следует из материалов дела уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ в отношении неустановленных лиц возбуждено 15 июля 2015 г., а 20 августа 2015 г. по подозрению в совершении данного преступления в г. Казани в порядке ст. 91 УПК РФ был задержан Миронов, которому 26 августа 2015 г. предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Таким образом, на момент возбуждения уголовного дела и предъявления Миронову обвинения, оснований для привлечения его к уголовной ответственности по ст. 159.4 УК РФ, не было поскольку названная статья утратила силу.

Довод адвоката Порошина о необоснованности возбуждения уголовного дела в отношении Миронова опровергается материалами уголовного дела.

Так, допрошенные в ходе судебного следствия свидетели ФИО11 и ФИО12 - сотрудники Управления ФСБ России по Республике Татарстан, показали, что в 2015 г. проводили в Институте оперативно-розыскные мероприятия, направленные на выявление в деятельности должностных лиц Института коррупционных правонарушений. В ходе данных мероприятий ими установлено, что в результате противоправных действий Миронова ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» причинён имущественный ущерб, так как работы, предусмотренные контрактом № от ДД.ММ.ГГГГ, которые Миронов взял на себя, не исполнены, рабоче-конструкторская документация на термоэлектрический контейнер и его опытный образец ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» ни Мироновым, ни «ЦАГИ- СМ» не переданы, АТЛ на объекте Заказчика в <адрес> не размещена. Указанные результаты ОРМ послужили основанием для возбуждения в отношении Миронова уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Как видно из материалов дела уголовное дело возбуждено в соответствии со ст. 146 УПК РФ при наличии поводов и оснований, предусмотренных ст. 140 УПК РФ, при этом Мироновым указанное решение о возбуждении в отношении него уголовного дела не обжаловалось, в установленном законом порядке незаконным не признавалось, в связи с чем этот довод защиты не обоснован.

Указание адвоката Порошина о нарушениях в ходе предварительного и судебного следствия территориальной подследственности и подсудности несостоятелен, так как противоречит его же позиции, изложенной в ходе судебного следствия, а также на стадии судебных прений, согласно которой о рассмотрении данного уголовного дела Казанским гарнизонным военным судом ни он, ни его подзащитный Миронов не возражали.

Кроме того, в соответствии с ч. 2 ст. 9 и ч. 1 ст. 29 УК РФ временем совершения преступления признаётся время совершения общественно опасного действия (бездействия) независимо от времени наступления последствий. Преступление признаётся оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. В соответствии с ч. 1 ст. 152 УПК РФ предварительное расследование производится по месту совершения деяния, содержащего признаки преступления, за исключением случаев, предусмотренных указанной статьей.

Преступление, содеянное Мироновым, органы предварительного следствия, обоснованно посчитали оконченным с момента изъятия денежных средств с банковского счета ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» (г. Казань).

Вышеописанная позиция также нашла своё отражение в п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», а также постановлении Московского гарнизонного военного суда от 15 октября 2018 г. и апелляционном постановлении Московского окружного военного суда от 14 декабря 2018 г. по данному уголовному делу, вступившими в законную силу.

Что касается довода защитника о том, что суд не дал надлежащей оценки обстоятельствам, установленным вступившими в законную силу судебными актами, вынесенными арбитражными судами г. Москвы по иску ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» к «ЦАГИ-СМ», то данное самостоятельно не свидетельствует о фактическом выполнении 1-4 этапов контракта, в связи с чем не может иметь преюдициальное значение по настоящему уголовному делу, а поскольку фактическое выполнение Мироновым работ по контракту является предметом доказывания по уголовному делу, то окружной военный суд приходит к вывводу, что решения арбитражных судов сами по себе не влияют на вывод суда о виновности Миронова в содеянном, о чём правильно указано в приговоре.

Утверждение защитников о том, что суд при постановлении приговора вышел за пределы предъявленного обвинения, необоснованно. В суде установлено, что ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» - юридическое лицо, учреждено Минсельхозом России, наделено организационно-правовой формой бюджетного учреждения и имеет самостоятельный баланс, лицевые счета, расчётный счёт, открытый в банке ГРКЦ НБ Республики Татарстан банка России, печать с изображением Государственного герба Российской Федерации и своим наименованием, штампы, бланки и другие реквизиты, что подтверждается исследованными в суде документами и показаниями представителя потерпевшего - ФИО29 свидетелей: ФИО1, ФИО17, ФИО2, ФИО6, ФИО20 и следовательно, средства, находящиеся, на счетах ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ», являются бюджетными денежными средствами.

Вопреки утверждениям защиты в жалобах и судебном заседании, судом достоверно установлено и отражено в приговоре, что умысел на хищение денежных средств, выделенных на выполнение условий государственного контракта по шифру «Кулик-1», у Миронова А.А. возник весной 2013 года, который, реализуя его, в апреле 2013 г. обратился к директору ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» ФИО1 с предложением принять участие в выполнении вышеуказанной работы на выгодных для него, Миронова А.А., условиях, что подтверждено показаниями сотрудников ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ»: ФИО1, ФИО2, ФИО6 и самого Миронова.

Довод стороны защиты об отсутствии в деянии Миронова субъективной стороны преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, опровергается изложенными в установочной и описательно-мотивировочной части приговора и приведёнными выше обстоятельствами совершения Мироновым действий по подготовке ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» к участию в проведении Минобороны России конкурса для заключения государственного контракта на выполнение ОКР по разработке КТИМ «Кулик-1», предложении ФИО1 и ФИО2 привлечения соисполнителя «ЦАГИ-СМ» на выполнение работ по разработке термоконтейнера и размещении АТЛ стоимостью 23 000 000 руб., не намереваясь их выполнять в дальнейшем, путём обмана, уговоров и обещаний получения выгоды в размере 10% от суммы предполагаемого контракта, убеждении генерального директора «ЦАГИ- СМ» ФИО3 заключить контракт с ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ», представлении ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» актов якобы выполненных «ЦАГИ-СМ» работ, обналичивании перечисленных ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» на счет «ЦАГИ-СМ» денежных средств и получение их.

Также несостоятелен довод стороны защиты о выполнении Мироновым работ по государственному контракту от ДД.ММ.ГГГГ№ и, как следствие, работ по контракту № от ДД.ММ.ГГГГ

В ходе судебного заседания установлено и указано в приговоре, что Миронов намеренно подменил выполнение работ по контракту № от ДД.ММ.ГГГГ, работами по государственному контракту от ДД.ММ.ГГГГ№, которые выполнены не были – во ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» отсутствует РКД на термоэлектрический контейнер, его опытный образец, а на объекте в <адрес> в установленном порядке не размещена, не введена в эксплуатацию и не сертифицирована АТЛ.

Так, допрошенные в ходе судебного следствия свидетели ФИО26, ФИО27, ФИО28, ФИО2, ФИО17, ФИО3, ФИО5 показали, что Миронов, взяв на себя ответственность за выполнение ОКР, укомплектованием оборудования АТЛ не занимался вовсе и на момент подписания акта сдачи-приемки этапа № от ДД.ММ.ГГГГ какое-либо оборудование закуплено не было, в связи с чем на объекте Заказчика АТЛ в установленном порядке размещена не была. Несмотря на доставку на объект Заказчика лабораторного оборудования для АТЛ, её размещение и сертификация не проведены, что также свидетельствует о преждевременном подписании акта выполненных работ по этапу № от ДД.ММ.ГГГГ по инициативе Миронова. Данные обстоятельства, установленные судом, подтверждены исследованными в суде документами.

Указание защитника Тараборина со ссылкой на приговор о причинении Мироновым ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» ущерба в размере 18 700 000 руб., необоснованна, так как на указанную сумму, как следует из приговора, был удовлтворён иск ФГБУ «ФЦТРБ-ВНИВИ» в связи со снижением им размера исковых требований и данное обстоятельство не свидетельствует о снижении размера ущерба, причинённого преступлением.

Таким образом, на основании исследованной совокупности доказательств суд пришёл к правильному выводу о доказанности вины Миронова, надлежащим образом установив направленность его умысла и характер содеянного им, при этом вывод суда первой инстанции о совершении Мироновым мошенничества путём обмана и злоупотребления доверием в приговоре с достаточной подробностью мотивированы и суд апелляционной инстанции не усматривает оснований с ними не согласиться.

В связи с изложенным окружной военный суд приходит к выводу о том, что фактические обстоятельства уголовного дела судом установлены правильно, содеянное осуждённым Мироновым получило надлежащую юридическую оценку, действия осужденного Миронова по ч. 4 ст. 159 УК РФ - мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное в особо крупном размере – квалифицированы правильно.

Таким образом, все доводы Миронова и его адвокатов в защиту осуждённого проверялись судом первой инстанции, результаты проверки отражены в приговоре с указанием мотивов принятых решений.

Проверив аналогичные доводы, приведённые в апелляционных жалобах и в ходе рассмотрения дела в апелляционном порядке, окружной военный суд также приходит к выводу о том, что они полностью опровергаются исследованными судом и изложенными в приговоре достоверными и допустимыми доказательствами, которые не содержат существенных противоречий и согласуются между собой.

Не устранённых существенных противоречий в исследованных судом доказательствах, сомнений в виновности осужденного, требующих истолкования их в пользу последнего, судом апелляционной инстанции по делу не установлено.

Приговор вынесен с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, нарушений требований ст. 252 УПК РФ при описании преступных деяний судом не допущено.

Доводы апелляционных жалоб о том, что суд необоснованно положил в основу обвинительного приговора противоречивые показания представителя потерпевшего и свидетелей обвинения, а также письменные материалы дела, которые как по отдельности, так и в совокупности не могут однозначно свидетельствовать о наличии в действиях Миронова вины, и опровергнуты доказательствами, представленными стороной защиты, окружной военный суд признает несостоятельными.

Вместе с тем, приговор подлежит изменению по следующим основаниям.

Из приговора суда следует, что Миронов осуждён за преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 159 УК Российской Федерации (хищение денежных средств в сумме 19 840 000 рублей), совершенное в период с апреля по ДД.ММ.ГГГГ

Как видно из приговора, суд принял решение о возможности применения положения ч. 6 ст. 15 УК РФ, изменив категорию преступлений с тяжкой на преступления средней тяжести.

Согласно п. «б» ч. 1 ст. 78 УК РФ лицо освобождается от уголовной ответственности, если со дня совершения преступления средней тяжести истекло шесть лет.

В соответствии с разъяснениями, содержащимся в п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 мая 2018 года № 10 «О практике применения судами положений части 6 статьи 15 Уголовного кодекса Российской Федерации», следует, что решение суда об изменении категории преступления с тяжкого на преступление средней тяжести позволяет суду при наличии оснований, предусмотренных ст. 78 УК РФ, освободить осуждённого от отбывания назначенного наказания. В этих случаях суд постановляет приговор, резолютивная часть которого должна, в частности, содержать решения о признании подсудимого виновным в совершении преступления, о назначении ему наказания, об изменении категории преступления на менее тяжкую с указанием измененной категории преступления, а также об освобождении от отбывания назначенного наказания (п. 2 ч. 5 ст. 302 УПК РФ).

Так как после вынесения приговора истёк предусмотренный ст. 78 УК РФ срок давности привлечения к уголовной ответственности за совершённое осуждённым преступление, то это является основанием для освобождения от назначенного за такое преступление наказания в силу положений п.п. «б» и «в» ч. 1 ст. 78 УК РФ, за с истечением срока давности, в связи с чем Миронов подлежит освобождению от назначенного ему судом наказания.

Оснований для внесения в приговор иных изменений суд не находит.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.19, п.9 ч. 1 ст. 389.20, 389.28 и 389.33 УПК Российской Федерации, Центральный окружной военный суд,

определил:

Приговор Казанского гарнизонного военного суда от 20 февраля 2020 г. в отношении Миронова Андрея Александровича изменить.

Осужденного Миронова А.А. от наказания, назначенного по ч. 4 ст. 159 УК Российской Федерации, освободить в связи с истечением срока давности уголовного преследования на основании п. «б» ч. 1 ст. 78 УК Российской Федерации.

В остальном приговор в отношении Миронова А.А. оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.

"Согласовано"

Судья Центрального окружного военного суда (ПСП) А.А. Леднёв