Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании совместную кассационную жалобу защитников Михеева С.В., Слобина С.О., Федосеевой Е.Ю., осуждённого Чугуя С.Т. и дополнения к ней защитников Михеева С.В., Слобина С.О. на приговор Никифоровского районного суда Тамбовской области от 15 сентября 2011 года, которым

ЧУГУЙ Сергей Тарасович , *** года рождения, уроженец ***, житель ***, ранее не судимый;

осуждён по ч. 2 ст. 264 УК РФ (в редакции Федерального закона от 08.12.2003г. №162-ФЗ) к 2 годам лишения свободы с лишением права управления транспортным средством на срок 3 года. На основании ст. 73 УК РФ наказание в виде лишения свободы постановлено считать условным с испытательным сроком в 2 года, с возложением обязанностей: ежемесячно являться для регистрации в контролирующий орган; не менять своего места жительства без уведомления указанного органа.

Заслушав доклад судьи Жердева Э.А., мнения: осуждённого ЧугуяС.Т., защитников Михеева С.В., Слобина С.О. и Федосеевой Е.Ю., представителя потерпевшей М.Т.А.- Лёвина А.С., поддержавших доводы кассационной жалобы и дополнений к ней; прокурора Пудовкиной И.А., полагавшей оставить обжалуемый приговор без изменения; судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Чугуй С.Т. признан виновным в нарушении при управлении автомобилем правил дорожного движения, повлекшим по неосторожности смерть К.А.С., совершённым около 09 час. 30 мин. 4 января 2009 года при изложенных в приговоре обстоятельствах.

В совместной кассационной жалобе защитников и осуждённого ставится вопрос об отмене приговора с прекращением уголовное дело за отсутствием в действиях Чугуя С.Т. состава преступления, в обоснование чего указывают следующее:

«Дело рассмотрено незаконным составом суда, выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и судом допущены существенные нарушения норм материального и процессуального закона, а назначенное наказание несправедливо ввиду его суровости; постановленный приговор не отвечает требованиям ст. 297 УПК РФ.

Уголовное дело расследовано органом предварительного следствия и рассмотрено судом заинтересованно, при грубых нарушениях уголовно-процессуального закона, с обвинительным уклоном. Органами следствия и судом не выяснялась и не исследовалась вся полнота правомерности действий участников движения, не выяснялась правильность организации дорожного движения на данном участке дороги, которая бесспорно могла и повлияла на действия водителей по предотвращению ДТП.

При наличии противоречивых заключений экспертизы ГУ «Тамбовская лаборатория судебной экспертизы (ГУ «ТЛСЭ») и экспертов-автотехников 111 ГГЦ СМ, КЭ МО РФ и ООО «Тамбовский региональный центр независимых экспертиз» (ООО «ТРЦНЭ»), суд не принял мер к устранению противоречий, самостоятельно сделал предположительные выводы о месте и механизме ДТП, отдав предпочтение сомнительным показаниям второго водителя – Ж.В.Н., заинтересованного в исходе дела и показаниям оперативников П.А.С. и П.А.С., П.М.В., С.Р.Д., Г.С.Ю., Е.Ю.А., не являвшихся очевидцами происшествия, принимавших участие в осмотре места ДТП спустя продолжительное время, при этом суд немотивированно отверг показания свидетелей С.А.Н. и И.В. Е.А.К., Д.А.В., находившихся на месте ДТП непосредственно в момент и сразу после его совершения, давших правдивые, не заинтересованные показания об обстоятельствах ДТП и вещной обстановке после него. Показания Ж.В.Н., Чугуй С.Т., М.Т.А. С.А.Н., С.А.Н., Е.А.К., Д.А.В. суд использовал, искажая в приговоре их суть и содержание.

При разрешении данного уголовного дела необходимо было иметь ввиду, что на обеспечение порядка и безопасности дорожного направлены Федеральный закон от 10.12.1995 № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения» (в редакции от 10.01.2003) и Постановление Правительства РФ от 23.10.1993 № 1090 «О правилах дорожного движения».

Формула приговора, хотя и соответствует частично предъявленному обвинению, но в ней отсутствует изложение конкретной дорожной ситуации, сложившейся на момент ДТП и изложение преступного деяния, признанного судом доказанным по ч. 2 ст. 264 УК РФ.

Так, в формуле приговора отсутствуют данные о том, на каком участке дороги *** было совершено столкновение транспортных средств. Поскольку *** имеет протяженность 1000 метров, а суд в приговоре не указывает конкретное место, также в каком месте проезжей части относительно границ дороги было совершено столкновение транспортных средств, учитывая, что проезжая часть имеет ширину 7,6 м в двух направлениях и ширину обочин по 4,1 м, с каждой стороны.

В описательно-мотивировочной части приговора суд указал, что столкновение автомобилей произошло на проезжей части автодороги.

Данный вывод суда не соответствует протоколу осмотра места происшествия и схеме к нему.

Из содержания протокола осмотра места происшествия и схеме к нему (т. 1, л.д. 21-23, 30) видно, что на обочине шириной 4,1 м, считая по ходу движения со стороны *** в направлении ***, расположены в хаотичном порядке пластиковые и металлические части деталей автомобилей и только их незначительная часть (10-20 см) из круга диаметром 3 м находится на поверхности твердого покрытия проезжей части, а 2,8-2,9 м – на обочине.

Согласно проекту организации дорожного движения и устройства дороги, проезжая часть ограничена с обеих сторон дороги разметкой - сплошной линией - 1.2.1 Приложения № 2 к ПДД РФ, обозначающей край проезжей части, проходящей согласно масштабу чертежа в 0,4 м от края твердого покрытия дороги. Существование данной разметки на момент происшествия подтверждено не только фотоснимками к осмотру места происшествия, проектом устройства дороги, но и протоколом проверки показаний на места Ж.В.Н., проведённой 27 мая 2009 года (т. 1, л.д. 87-95), а также свидетелями, допрошенными в судебном заседании.

Приведённые сведения объективно свидетельствуют о том, что и незначительная часть осколков пластиковых и металлических деталей автомобилей в 10-20 см, также находилась за границами проезжей части автодороги.

Указанные сведения, исключают вывод суда о том, что столкновение транспортных средств, произошло на проезжей части автодороги. Однако, эти существенные обстоятельства суд не принял во внимание и оценку им не давал.

В описательно-мотивировочной части приговора отсутствует изложение данных о техническом состоянии транспортных средств, участников ДТП, формы вины, данных по определению видимости на данном участке дороги, момента возникновения опасности для водителей и расстояния, которое они преодолели с момента возникновения опасности, когда каждый из них должен был принять необходимые меры по выполнению ПДД вплоть до остановки транспортного средства (п. 10.1 ПДД РФ), независимо от того, кто из водителей имел приоритет при движении. Исследование и оценка причинной связи органом расследования и судом не производилась, что является недопустимым.

Вызывает недоумение следующий вывод суда: «Место совершения преступления в обвинительном заключении, указано, и более детального указания, на что делает упор сторона защиты, не требует. Причинно-следственная связь противоправных действий Чугуй С.Т. и наступивших в результате них последствий в обвинительном заключении указано» (л. 9 приговора суда).

Следует отметить, что ни в предъявленном обвинении, ни в обвинительном заключении, нет ни одного слова о причинной связи, а установление конкретного и определенного места преступления на *** является необходимым требованием ст. 73 УПК РФ, более того, видимость на всем протяжении 406 км везде различна, поэтому данное утверждение суда основано на предположениях.

В основу обвинительного приговора положены показания водителя Ж.В.Н., управлявшего автомобилем ВАЗ-217030, который является вторым участником происшествия, и обвинение основывается исключительно, или в решающей степени, на его показаниях. Однако, Ж.В.Н., является заинтересованным лицом, а оценка достоверности его показаний и отсутствие в его действиях нарушений требований ПДД РФ органом расследования и судом не исследовалась и не проверялась, хотя данная оценка имела существенное значение для решения вопроса о виновности, либо невиновности, как Чугуй С.Т., так и Ж.В.Н.

Показания Ж.В.Н. противоречивы, в обвинительном заключении и в решении суда приведены частично, выборочно, с обвинительным уклоном, опровергаются материалами дела, а также данными изложенными в приговоре.

Так, в приговоре суда указано: «... Когда «Приора» поравнялась с кабиной грузовика, неожиданно из-за фургона на его полосу движения выехал автомобиль «Ауди». Расстояние для него было около 10-12 м. Он убрал с педали газа и нажал на тормоз. В результате столкновения, произошедшего на его полосе, он на некоторое время потерял сознание. Автомашины контактировали правыми передними частями. Очнувшись, он увидел, что от удара рулевое колесо отломилось, пассажир К.А.С. признаков жизни не подавал. Отстегнув ремень безопасности, которым был пристегнут К.А.С., он пытался вытащить пассажира, но, из-за того, что он был зажат, этого сделать не удалось... Когда «Ауди» вышла на обгон, «Приора» уже вышла из небольшой ложбины, находилась в верхней точке и хорошо была обозрима для «Ауди» (л. 2 приговора суда).

Указанные в приговоре показания Ж.В.Н. вызывают сомнения, не правдоподобны, нуждались в тщательной проверке – суд установил, что К.А.С. не был пристёгнут ремнями безопасности, и признал это обстоятельство смягчающим.

В судебном заседании Ж.В.Н. указывал: «Автомобиль «Ауди» я увидел на расстоянии 10-12 м, он несколько секунд двигался навстречу по полосе моего движения, а когда мой автомобиль находился на уровне задней части грузового автомобиля, то в этот момент произошло столкновение. Видимость была хорошей, примерно 150-200 м. Автомобиль «Ауди» я увидел, когда мой автомобиль был на подъёме. Непосредственно перед столкновением водитель автомобиля «Ауди» мог плохо меня видеть или не видел, поскольку сзади грузового автомобиля был «клубок» снега... Из этого клуба снега я увидел фары через одну-две секунды… При движении, автомобиль следовал на расстоянии 50-70 см от середины проезжей части, он принимал участие в осмотре места происшествия и подписывал протокол осмотра места происшествия и схему к нему. Автомобиль «Ауди А6» стоял на одном уровне с автомобилем ВАЗ-217030» (т. 5, л.д. 99-103).

«...Несколько секунд указанный автомобиль двигался мне навстречу по моей полосе движения. Увидев указанную ситуацию, я, предвидев опасность, стал предпринимать меры к торможению: отпустил педаль газа и нажал педаль тормоза, чтобы остановить автомобиль...» (т. 1, л.д. 81).

Известно, что а/м «Лада-Приора» следовал со скоростью 80-90 км/ч или 22-25 м/сек. Скорость движения автомобиля «Ауди А6» Ж.В.Н. не называет, но, если считать, что автомобиль «Ауди А6» стоял, то водитель Ж.В.Н. расстояние 10-12 м преодолел за время, менее чем 0.5 с, время, меньше, чем время реакции водителя при данной ситуации, но он ещё несколько секунд следовал навстречу, принимал меры к торможению. Если автомобиль «Ауди А6» следовал со скоростью также 80-90 км/ч, то указанные выше показания водителя Ж.В.Н. еще более неправдоподобны, но их анализ судом не производился.

Ширина автомобиля ВАЗ-217030 составляет 1680 мм, расстояние от середины проезжей части 500-700 мм = 2180-2380 мм. Ширина проезжей части по ходу движения автомобиля составляет 3800 мм. До начала правой обочины имеется расстояние 1420-1620 мм. Ширина правой обочины составляет 4,1 м. Разбитые стекла и осколки детали, диаметром 3,0 м, все находятся на правой обочине и только незначительная часть (10-20 см) находится на проезжей части.

Автомобиль «Ауди А6» имеет снаряженную массу 1680 кг, автомобиль «Лада-Приора» имеет снаряженную массу 1088 кг. Разница в массах составляет 592 кг. Однако, автомобиль «Ауди А6» отлетел в кювет и продвинулся задним ходом по глубокому снегу на продолжительное расстояние, оставив начало следа спуска (съезда) в зоне расположения осыпи пластиковых и металлических частей деталей автомобилей.

В материалах уголовного дела нет протокола осмотра места происшествия и схемы к нему с подписью водителя Ж.В.Н., где находятся эти документы, полагаю, известно лицам, производившим расследование, а возможно и суду, но такие документы должны быть, поскольку в них должна содержаться вся вещная обстановка.

Из заключения эксперта от 27.10.2010 № *** (л. 15 заключения) следует, что от автомобиля «Ауди А6» на обочине, от места столкновения транспортных средств имелся след спуска (съезда) в кювет задним ходом, которого нет в протоколе осмотра места происшествия и схеме к нему. Однако, на схеме места происшествия показано расстояние в 13 м и обозначено иное движение автомобиля «Ауди А6» в кювет. Указанные сведения суд не исследовал и не дал им никакой оценки.

Эти обстоятельства являются существенными, опровергают выводы суда, противоречат фактическим обстоятельствам дела, установленным судом и имеющимся доказательствам, на которые ссылается суд в приговоре, свидетельствуют о том, что столкновение транспортных средств не могло быть на пути следования автомобиля Ж.В.Н., как указано в приговоре.

Между тем проверка этих доводов имела значение для решения вопроса о виновности либо невиновности водителя Чугуя С.Т. во вменяемом преступлении, несмотря на то, что суд в приговоре указал: «Показания потерпевшего Ж.В.Н., в части механизма развития ДТП, действий водителей, нахождения места столкновения на его полосе, нахождение транспортных средств во время столкновения в движении, суд оценивает как достоверные, так как они согласуются с протоколом осмотра места происшествия, показаниями потерпевшей П.О.А., свидетелей П.М.В., П.А.С., Г.С.Ю., Е.Ю.А., С.Р.Д., К.В.В., П.А.А., заключением судебно-автотехнических экспертиз, не исключающих столкновение на проезжей части». Но этот вывод суда противоречит материалам дела, искажает их смысл и содержание, не соответствует нормативным требованиям, закрепленным в ПДД РФ.

В п. 12 ПДД РФ даны основные понятия и термины: «Дорога» и «Обочина». В протоколе осмотра места происшествия и схеме к нему отчетливо отражено, что разбитые стекла и осколки пластмассы транспортных средств, диаметром 3 м, находятся на обочине и только их незначительная часть (10-20 см) находится на проезжей части.

В заключении эксперта ГУ «ТЛСЭ» № *** также указаны совсем иные данные: «…можно заключить только о том, что место столкновения ТС – участников ДТП находилось на правой (по направлению на ***) стороне дороги, в зоне осыпи пластиковых и металлических частей деталей автомобилей...» (т. 6, л.д. 237). В судебном заседании эксперт Ф.И.В. пояснил «...Можно говорить, что место столкновения внутри зоны...» (протокол судебного заседания от 02.06.2011г. (т. 7, л.д. 188-192).

Из содержания заключений специалистов – экспертов-автотехииков 111 ГГЦ СМ и КЭ МО РФ, ООО «ТРЦНЭ» и данных ими показаний в суде также следует, что место столкновения находится на обочине. В момент столкновения оба автомобиля располагались на обочине на расстоянии 1 м от проезжей части.

Поэтому, довод суда о том, что столкновение транспортных средств произошло на проезжей части, на пути следования автомобиля ВАЗ-217030, является несостоятельным, свидетельствует о неполноте судебного следствия, о заинтересованном обвинительном уклоне.

Суд не исследовал вопрос о том, не нарушал ли Ж.В.Н. ПДД РФ при создавшейся дорожной обстановке и имел ли он возможность избежать этого.

Судом не принимались меры к тому, чтобы установить – мог ли водитель Чугуй С.Т, перед началом обгона, видеть автомобиль ВАЗ-217030. Если такая возможность у него была, то суду следовало оценить это обстоятельство и выяснить, соответствовали ли его действия ПДД РФ, чтобы предпринятые им меры, были неопасны для других участников движения.

Показания П.М.В., П.А.С., Е.Ю.А., Г.С.Ю., П.А.А., К.В.В. в приговоре суд указывает как доказательство вины Чугуя С.Т. Суд, оценивая их, признал: «... в совокупности между собой и другими доказательствами – проектом организации дорожного движения, протоколом осмотра места происшествия, протоколами осмотра транспортных средств, заключениями судебно-медицинской, судебно-автотехнической и транспортных экспертиз, суд приходит к выводу, что показания данных свидетелей являются относимыми, допустимыми и достоверными»

Показания указанных лиц нельзя признать бесспорными доказательствами вины Чугуя С.Т., поскольку они не являлись очевидцами происшествия, на место ДТП прибыли в составе следственно-оперативной группы спустя, примерно 45 минут, на момент осмотра шёл снег, проезжая часть была немного запорошена. На месте происшествия ими был подписан протокол осмотра места происшествия, в котором указано: «…Участок прямолинейный, уклонов и изгибов не имеет…», однако впоследствии, подтвердили в суде, что проезжая часть в месте осмотра не горизонтального профиля, а имеет спуск и подъем.

Утверждение эксперта ГУ «ТЛСЭ» Ф.И.В. о том, что «…ракурс произведенной фотосъемки относительно линии дорожной разметки (на данном фотоизображении), позволяет в категоричной форме утверждать, что автомобиль «Ауди А6», в своем конечном положении, целиком находится за задним (в сторону ***) краем части автомобиля ВАЗ-217030. Так называемый след спуска (съезда) локализован в зоне расположения осыпи пластиковых и металлических частей деталей автомашин, что наблюдается из фотоизображения, содержащегося в материалах дела» (т. 5, л.д. 147), также ставит под сомнение показания указанных лиц о следах спуска и расположения автомашин относительно друг друга.

Кроме того, показания указанных выше лиц, сообщенные ими сведения, являлись производными от прямых доказательств – показаний свидетелей потерпевшего Ж.В.Н., потерпевшей М.Т.А., С.А.Н. и С.А.Н., Е.А.К. и Д.А.В. Эти обстоятельства суд не принял во внимание и не дал им никакой оценки, а они, бесспорно, могли повлиять на мнение суда о достоверности я объективности и допустимости сведений указанных лиц.

Имеющиеся в деле первичные документы, составленные на месте происшествия, без которых невозможно воспроизвести обстановку события, провести судебно-автотехническую, судебно-трассологическую и иные экспертизы, установить механизм ДТП, составлены небрежно, исключают друг друга, в них необъективно отражена вещная обстановка, сложившаяся после происшествия, не указаны дорожные знаки, следы движения обоих машин, как установлено в судебном заседании, недостоверно зафиксировано положение транспортных средств после ДТП, их конечное расположение после аварии; не все фотографии места происшествия приобщены к материалам дела, то есть орган расследования искусственно произвел сбор и закрепление доказательств, проявляя при этом односторонний, обвинительный уклон.

В судебном заседании водитель Ж.В.Н. сообщил, что осмотр места проводился с его участием, на месте происшествия, и он подписал протокол и схему к нему, однако, указанных документов с его подписью в деле не имеется. В связи с полученной травмой, Чугуй С.Т. участия в осмотре места ДТП не принимал, выезд на место происшествия с его участием не производился. Из содержания протокола осмотра места происшествия, невозможно понять – в каком направлении производился осмотр места ДТП.

Из содержания протокола осмотра места происшествия от 04.01.2009 (т. 1, л.д. 21-22) объективно следует, что автомобиль ВАЗ-217030 полностью находился на полосе встречного движения, однако, на схеме места происшествия (т. 1, л.д. 30) обозначено расположение машины ВАЗ-217030 полностью на полосе движения со стороны *** в направлении *** и только ее незначительная часть на полосе встречного движения, что не соответствует протоколу осмотра места происшествия и они исключают друг друга.

В обвинительном заключении указано: «В правом кювете, на расстоянии 11,2 м от окончания правого края обочины расположен автомобиль марки «Ауди А6», передняя часть которого обращена в сторону *** (т. 4, л.д. 107), а на схеме места происшествия такого расстояния не обозначено (т. 1, л.д. 30). Указанные в протоколе осмотра места происшествия расстояния о месте расположения автомашины «Ауди» А-6 в кювете от обочины (т. 1, л.д. 22 и 23) исключают друг друга.

На рисунке, отражённом на схеме места происшествия, даже по поперечной оси дороги, удаление левого переднего колеса стоящего автомобиля «Ауди А6» составляет 15,3 м, а если продолжить «следы спуска» по продольной оси стоявшего автомобиля «Ауди» до проезжей части, то длина «следов спуска» составит около 30 м. В связи с этим, указанные «следы спуска» длиной 13,0 м, ведущие на проезжую часть, по своим характеристикам не могли иметь место в действительности. «...Так называемый след спуска (съезда) своим началом локализован в зоне расположения осыпи пластиковых и металлических частей деталей автомашин», что наблюдается из фотоизображения, содержащегося в материалах дела…» (т. 5, л.д. 147, л. 15 заключения эксперта от 27.12.2010г. №***).

19.03.2010г. в судебном заседании был опрошен свидетель С.А.Н., который сообщил, что на левой обочине, считая по ходу движения автомобиля «Ауди А6» со стороны *** в направлении ***, от автомобиля «Ауди А6» имелись продолжительные следы 30-35 м, которые указывали движение автомобиля «Ауди А6» по обочине до места столкновения, и указал, что на обочине, считая по ходу движения со стороны *** в направлении ***, имелись следы от автомобиля ВАЗ, которые имели протяженность 10-12 м и также находились на обочине, самостоятельно, в судебном заседании, составил схему расположения следов транспортных средств, которая имеется в материалах дела (т. 5, л.д. 21). Аналогичные показания о наличии следов транспортных средств на обочине дал в судебном заседании свидетель Е.А.К.

Показания представителя гражданского истца ООО «Стройинжпроект» –Лобачевского Я.П., которые, по мнению суда, также являются доказательством, подтверждающим виновность Чугуй С.Т., в приговоре приведены с существенными упущениями, значительно снижающими их значимость.

Лобачевским Я.П. были представлены суду многочисленные фото, видео и графические материалы, математические расчеты и технические оценки, связанные с выводами экспертов автотехников и трассологов, в первую очередь, с экспертизами выполненными Ф.И.В. и Г.С.А. (ГУ «ТЛСЭ»), значимость которых вытекает из того, что Лобачевский Я.П. является доктором технических наук, специалистом по полевым испытаниям, уровень знаний был им подтвержден в судебном заседании квалификационными документами.

Представленные им расчеты и технические оценки исследовались в судебном заседании. Своими расчетами он доказал, что выводы эксперта Ф.И.В. о месте и механизме столкновения, о развитии дорожно-транспортной ситуации, ничего общего не имеют с научными знаниями в области классической механики движущихся тел.

Видео, фото и графические материалы, представленные суду говорят о том, что на данном участке дороги имеется впадина, протяженностью несколько сот метров, которая скрывает автомобили, двигающиеся из ***, для водителя, двигающегося из ***, на 10-14 секунд. Указанные факторы не позволяли водителю Чугуй не только своевременно увидеть опасность для движения в виде встречного автомобиля, но и предположить существование этой ложбины, скрывающей автомобили.

Судом назначалась судебная экспертиза, производство которой поручалось экспертам ГУ «ТЛСЭ», при назначении которой судом были нарушены права участников судебного разбирательства, не были выполнены требования ст. 283 УПК РФ. В постановлении о назначении судебной экспертизы суд не указал поставленные защитой и обвиняемым вопросы, не указал мотивов их отклонения, не рассмотрел вопросы о выезде на место происшествия, проведении следственного эксперимента, установления данных, которые позволили бы экспертам объективно ответить на поставленные судом вопросы.

Эксперты фактически уклонились от исследования тормозной системы и рулевого управления автомобилей. Так, было выявлено: «разрушение ступичной части рулевого колеса, завершившееся его полным отделением от вала рулевого управления». Однако, в экспертном заключении № ***, безмотивно указано на отсутствие признаков доаварийного «отказа» рулевого управления автомобиля ВАЗ-217030.

В тоже время, согласно действующих нормативов, вопрос о причине разрушения ступичной части рулевого колеса и времени его отделения от вала рулевого управления автомобиля, необходимо было проведение комплексного трассологического и металлографического исследования, по результатам которого эксперт имел право давать вывод об «отказе» или «неотказе» рулевого управления до происшествия.

Отсоединение рулевого колеса автомобиля ВАЗ-217030 непосредственно перед происшествием, могло повлечь изменение направления движения этого автомобиля и данную аварию.

При проведении экспертизы, эксперты игнорировали исходные данные, указанные судом для проведения экспертизы, что является недопустимым. При исследовании и подготовке заключений, эксперты, в нарушение требовании уголовно-процессуального закона, самостоятельно, производили сбор доказательств – осматривали автомобили, давали правовую оценку действий участников происшествия. Способом фотографировании и используя масштабную линейку, производили фиксацию повреждений, следов на транспортных средствах и, по своему усмотрению, использовали добытые доказательства.

В процессе расследования и в судебном заседании водитель автомобиля «Ауди А6» Чугуй С.Т. давал последовательные и правдивые показания, которые согласуются с материалами дела (т. 6, л.д. 101-112).

Совокупность собранных в судебном заседании по настоящему делу доказательств, свидетельствует о том, что водитель Чугуй С.Т., с момента обнаружения опасности, выполнил возложенные на него требованиями ПДД РФ действия, а его действия, связанные с выездом на левую обочину, движением по ней и остановкой на ней, в целях обеспечения безопасности движения, не могли создать опасность для движения встречного автомобиля «Лада-Приора» и не являлись причиной столкновения транспортных средств, при этом Чугуй С.Т., по обстоятельствам дела, не осознавал, не предвидел и не мог предвидеть возможности наступления возникших последствий, не должен был и не мог их предвидеть.

Эксперт-специалист ООО «ТРЦНЭ» Ш.О.Н., в своем заключении и в судебном заседании, на вопрос суда: «Действия какого водителя не соответствовали требованиям безопасности движения и находятся в прямой причинной связи с данным происшествием, если столкновение произошло в момент, когда автомобиль «Ауди А6» полностью располагался на левой для направления его движения обочине?», указал: «Чтобы установить, действия какого водителя, в данной ситуации, могли послужить причиной столкновения, необходимо определить, кто из них при своевременном и полном выполнении требований, предъявленных к ним, мог обеспечить безопасность в данной дорожной обстановке».

Водитель автомобиля «Ауди А6» Чугуй С.Т., вследствие несоответствия СНИПам данного участка дороги, в начале выполнения маневра обгона, не смог своевременно обнаружить двигающийся во встречном направлении автомобиль ВАЗ-217030. Обнаружив его, предпринял манёвр с целью освободить проезжую часть для движения автомобиля, водитель, которого имеет преимущественное право для движения, и которому была создана опасность. Как подтверждается объективной информацией, а именно, расположением следов, позволивших установить место столкновения, к его моменту, автомобиль «Ауди А6» полностью покинул левую половину проезжей части дороги и, тем самым, ликвидировал опасность, созданную его действиями. Следовательно, причиной взаимного контакта действия водителя автомобиля «Ауди А6» Чугуй С.Т. послужить не могли, то есть выполнение им манёвра на полосу встречного движения не состоит в технической причинной связи с фактом столкновения.

В отношении действий водителя автомобиля ВАЗ-217030 Ж.В.Н. следует указать, что в момент возникновения опасности, то есть в тот момент, когда он обнаружил, что на полосу его движения выезжает автомобиль «Ауди А 6», вместо указанного ПДД РФ действия, а именно – «...снижение скорости вплоть до полной остановки…», предпринял другое техническое действие, которое ПДД РФ не предусмотрено, а именно – выполнил манёвр вправо. Следовательно, применив несоответствующее ПДД РФ действие, водитель совершил действия, которые и привели к столкновению транспортных средств. То есть, имеется прямая причинно-следственная связь между действиями Ж.В.Н. и фактом столкновения» (т. 7, л.д. 98-122).

Заключения, которые даны экспертами ГУ «ТЛСЭ» противоречат нормативно технической документации, экспертной практике, понятиям и терминам, изложенным в ПДД РФ, действующих на момент происшествия, свои своеобразные выражения и собственное понимание экспертами нормативной документация позволили им уклониться от ответа на поставленные судом вопросы. При ответе на 9 вопрос (заключение № ***, л. 5] эксперт указывает: «…В практике решения типичных задач судебной автотехнической экспертизы обстоятельств ДТП под технической возможностью предотвратить ДТП понимается возможность избежать его путем снижения скорости (остановки) транспортного средства иди маневра…), что целиком перепечатано из рекомендаций по производству автотехническнх экспертиз ЦНИИСЭ 1971 г. (т. 8, л.д. 18-35). Одновременно, эксперт Г.С.А. указывает «...дать формальную оценку действиям водителя Ж.В.Н. по выполнению им требований п. 10.1 абзац 2 ПДД РФ невозможно. Вместе с тем даже при полном своевременном выполнении этих требовании столкновение исключаться не может. Т.е., какие бы ни были действия водителя по снижению скорости, они не могли находиться в причинной связи с фактом столкновения. В этой связи, отворот водителя Ж.В.Н. вправо на «свою» обочину (если он имел место быть) находился в случайной связи с фактом ДТП. Отворот мог привести к столкновению только при наличии помехи как таковой и запрещенном маневре самой помехи в ту же сторону. В силу изложенного, в действиях водителя Ж.В.Н. не усматривается противоречий требований ПДД РФ, могущих находиться в закономерной причинной связи с фактом столкновения...» (заключение № ***, л. 7, т. 6, л.д. 259). Такое утверждение эксперта не основано на требованиях п. 10.1 ПДД РФ. Эти толкования и понимания экспертами сложившейся ситуации, опровергаются нормативной документацией, включая требования п.п.8.1, 10.1 ПДД РФ.

Чугуй С.Т. предпринял все возможные меры, установленные ПДД РФ и создал безопасные условия для движения автомобиля под управлением Ж.В.Н., а какие-либо «отвороты», «повороты», в понимании экспертов ГУ «ТЛСЭ», ПДД РФ, действующими на момент происшествия, не предусмотрены.

Учитывая, что экспертизы, выполненные экспертами ГУ «ТЛСЭ» вызывали сомнения в их объективности, полноте и обоснованности, защитой было представлено в суд письменное ходатайство с изложением доводом и мотивов (т. 7, л.д. 75-97).

Действия водителя автомобиля «Лада-Приора» в сложившейся ситуации органом расследования не проверялись, оценка им не давалась, хотя она и имеет существенное значение для решения вопроса о виновности, либо невиновности как водителя Чугуй С.Т., так и водителя Ж.В.Н. Таким образом, вывод суда о виновности Чугуй С.Т. в нарушении ПДД РФ не основан на материалах дела.

Не основано на нормах материального права, требованиях ПДД РФ и иных нормативных актах, вывод суда о том, что: «…Практическая реализация требований п. 11.1 ПДД РФ водителем Чугуй С.Т. заключалась в необходимости заблаговременно, т.е. до начала маневра прогнозирования свободности встречной полосы движения для того чтобы не вынудить водителя встречного транспортного средства изменить направление движения или скорость...» (л. 9 приговора суда), поскольку п.п. 1.3, 1.5 ПДД РФ предусмотрено: «…Участники дорожного движения обязаны знать и соблюдать относящиеся к ним требования Правил и действовать таким образом, чтобы не создавать опасности для движения… При возникновении опасности для движения, которую водитель в состоянии обнаружить, он должен принять возможные меры к снижению скорости вплоть до остановки транспортного средства…» (ч. 2 п. 10.1 ПДД РФ), что и выполнил водитель автомобиля «Ауди А6».

По делу остается невыясненными такие обстоятельства как техническое состояние транспортных средств, видимость на данном участке дороги, момент, когда каждый из водителей мог обнаружить друг друга и принять возможные меры согласно требованиям ПДД РФ, установление причинной связи действий водителей с наступившими последствиями, место столкновения транспортных средств и иные обстоятельства, которые имеют существенное значение при постановлении приговора.

Таким образом, выводы суда, изложенные в приговоре, содержат существенные противоречия, которые могли повлиять на решение вопроса о невиновности осужденного Чугуй С.Т. и правильность применения уголовного закона. Показания водителя Чугуй С.Т. подтверждаются материалами дела и согласуются с другими доказательствами, исследованными в судебном заседании.

Автомобиль «Ауди А6» под управлением водителя Чугуй С.Т. продолжительное время находился на обочине, вне пути следования автомобиля ВАЗ-217030 под управлением водителя Ж.В.Н., поэтому действия водителя Чугуй С.Т., связанные с вынужденным выездом на левую обочину для обеспечения безопасности других участников движения, следование по ней и остановкой не могли являться достаточными для осуждения Чугуй С.Т. по ч. 2 ст. 264 УК РФ, поскольку эти действия не находятся в причинной связи с наступившими последствиями. В возникшей ситуации – это были оправданные и безопасные действия, которые обеспечили безопасное движение автомобиля ВАЗ -217030 под управлением водителя Ж.В.Н.

Однако, суд необоснованно признал: «…Следовательно, выезд водителя автомобиля Чугуй С.Т., вне населённого пункта, на встречную обочину, движение по которым запрещено (равно как стоянка и остановка), безопасным считать нельзя… Напротив, согласно п. 12.1 Правил, водитель Ж.В.Н. мог использовать правую обочину для вынужденной остановки... По этим же основаниям суд отвергает, как ошибочные, показания в судебном заседании специалистов Ч.А.Л. и Ш.О.Н. о том, что причиной ДТП явились действия водителя Ж.В.Н.» (л. 10 приговора суда).

Суд, производя трактовку требований ПДД РФ, поддерживая обвинительный уклон и оправдывая действия водителя Ж.В.Н., вышел за пределы постановления о привлечении в качестве обвиняемого водителя ЧугуйС.Т. и обвинительного заключения, что противоречит требованиям уголовно-процессуального закона.

На стадии предварительного следования и судебного разбирательства действия водителя Ж.В.Н. не исследовались и оценка им не давалась, и не могла даваться, поскольку отсутствовали необходимые сведения, которые можно было установить путем выезда на место происшествия, проведении следственного эксперимента.

Производя оценку заключений специалистов НИИ МК МАДИ суд необоснованно указал в приговоре: «…Выводы данных заключений специалистов НИИ МК МАДИ, содержат существенные противоречия (в первом заключении указывается как несоответствующее требованиям СНиП с ГОСТ участок дороги с 405+320 по 405+380 км, а во втором участок с 405+260 – 405+320 км), которые свидетельствуют о несостоятельности полученных ими данных при исследованиях и указывают на недостоверность выводов специалистов…».

Следует отметить, что суд, поддерживая обвинительный уклон, не захотел и не разобрался в представленных заключениях, поскольку они дополняют друг друга и в них содержатся сведения о разных шагах измерения.

Зашитой неоднократно ставился вопрос о выезде на место происшествия и проведении следственного эксперимента, в том числе в период назначения судом экспертизы, но заявленные защитой и обвиняемым ходатайства суд по существу не рассматривал, вопреки требованиям закона.

Таким образом, совокупность обстоятельств, в том числе установленных в период судебного разбирательства давало и дает право защите ставить вопрос о невиновности Чугуй С.Т. в данном происшествии, поскольку, в сложившейся обстановке, водитель Чугуй С.Т. действовал в рамках требований ПДД РФ, а выполненные им действия безопасны.

В действиях Чугуй С.Т. отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК РФ, поэтому назначенное судом Чугуй С.Т. наказание несправедливо и чрезмерно сурово».

В дополнительной кассационной жалобе защитник Слобин С.О. указывает, что вывод суда о том, что столкновение автомобилей произошло на проезжей части автодороги, не соответствует фактическим обстоятельствам дела, в обоснование чего указывает следующее:

«Согласно протоколу осмотра места происшествия и схеме к нему осыпь осколков имеет диаметр З,0 м, и расположена на 0,2 м на поверхности твердого покрытия дорог, а на 2,8 м на обочине.

Согласно проекту организации дорожного движения и устройства дороги проезжая часть ограничена с обеих сторон дороги разметкой – сплошной линией, проходящей, согласно масштабу чертежа, в 0,4 м от края твердого покрытия дороги. Существование данной разметки на момент происшествия подтверждено не только фотоснимками к осмотру места происшествия (т. 1, л.д. 25-26, фото 3-5), проектом устройства дороги (приложен к кассационной жалобе), но и протоколом проверки показаний на месте Ж.В.Н.. проведенной в мае 2010 года (т.1, л.д. 7-95). Это же обстоятельство подтверждено допросами свидетелей Е.А.К., М.Т.А., С.А.Н., Д.А.В., С.А.Н., П.М.В., обвиняемого Чугуй, Ж.В.Н. и др. Суть их показаний сводилась к тому, что полотно дороги было открытым, не заснеженным, местами имело пятна наледи. Они же показали, что по обочине к осыпи со стороны *** шёл одиночный след автомобиля. Он проходил на расстоянии, примерно 1 м от края твердого покрытия дороги. По мнению экспертов-автотехников Ч.А.Л., Ш.О.Н., Г.С.А. и Ф.И.В. столкновение произошло в пределах осыпи осколков. На фото к осмотру места происшествия (т. 1, л.д. 28, фото № 9) и снимкам, дополнительно предоставленным экспертом С.Р.Д., виден след торможения (рисунок протектора не просматривается, скорее всего, из-за ракурса съемки), длиной более 10 м. Этот след идёт к осыпи осколков автомобилей на обочине, параллельно краю проезжей части, и на расстоянии до 1 м от него. В суде заявлялось ходатайство о проведении фотографической экспертизы, которая бы позволила точно установить в т.ч. и размерные характеристики следов и объектов запечатлённых на фото, а также расстояния между ними. Однако, ходатайство было почему-то отвергнуто, хотя экспертиза давала возможность решить многие спорные вопросы.

Из сказанного и документов следует, что столкновение произошло на обочине дороги, а не на проезжей части. Ни суд, ни следствие не проанализировали эти фактические данные, имевшиеся в деле.

Согласно масштабной схеме, а/м «Приора» после удара располагается на полосе встречного движения (на ***). Т.е., перемещаясь после удара, в особенности по той траектории, которую описал эксперт Федосеев, она неизбежно должна была столкнуться или с фурой, или следовавшим за ней автомобилем. Это вытекает из сравнения ширины дороги (7 м – по замерам экспертов и специалистов), ширины автомобилей (фура - 2,55 м, легковые: Приора – 1,9 м, «Ауди А-6» – 1,9 м, - всего, около 6,4 м, а на все боковые интервалы остается около 0,6 м !), и характера столкновения автомобилей (правыми фарами с перекрытием на 20 см). При простейшем суммировании этих размеров Приоре нет места на проезжей части, на её полосе для движения. Чтобы автомобилям так сталкиваться правыми сторонами на полосе движения из *** автомобиль Ж.В.Н. должен был почти наполовину своей ширины располагаться под «фурой». Причём, Приора на дороге не оставила ни следов торможения, ни следов столкновения (комочков грязи, осыпающихся по ходу её движения осколков деталей автомобилей, брызг разливающихся жидкостей.), ни следов вращения и т.п. Все последнее видно по фотографиям осмотра места происшествия, и подтверждается протоколом осмотра места происшествия и показаниями свидетелей. Хотя: по мнению многочисленных экспертов и специалистов должна была оставить такие следы. Эти доводы даже на бытовом уровне говорят о том, что столкновение произошло не на проезжей части, а на обочине. По мнению экспертов-автотехников Ш.О.Н. и Ч.А.Л. (последний – один из ведущих экспертов в стране) столкновение произошло на обочине. Согласно сложившейся экспертной практике местам столкновения в аналогичных дорожных ситуациях принимается центр осыпи осколков. Их заключения были исследованы в суде, они были допрошены, в т.ч. в присутствии специалистов. Доводов, опровергающих их выводы, не поступило.

Это утверждение противоречит выводам эксперта Ф.И.В., в его заключении, где он утверждает, что Ауди располагается под откосом дороги, за (в направлении на ***) Приорой. Это противоречие в суде не было устранено, а именно на нём эксперт Ф.И.В. построил своё утверждение о том, что автомобиль Ауди во время столкновения находится в движении, а энергия его была столь велика, что из-за неё Ауди укатился за Приору.

В судебном заседании эксперт Ф.И.В. заявил, что такой вывод он сделал по фотоснимкам осмотра места происшествия. Но на вопрос о том, с какой точки была сделана съемка, сказал, что указать ее не может. Он же пояснил, что не является специалистом по исследованию фотоизображений. А на заявленное ходатайство о проведении экспертизы фотоизображений суд ответил отказом. Таким образом, противоречие, дающее ответ на вопрос кто из водителей тормозил, осталось не разрешенным.

С точки зрения науки, данное утверждение представляется просто безграмотным. В дисциплине «Сопротивление материалов» есть раздел посвященный различного вида деформациям. Их три вида: пластические – когда энергия тратится на изменение геометрической формы объекта, упругая – энергия тратится на перемещение объекта, не меняя его формы, и комбинация первого и второго случаев. С точки зрения, высказанной Ф.И.В., получается, что а/м Ауди, столкнувшись с Приорой отскочил от нее как мячик от массивного препятствия. Причем отскочил на 20-30 м в сторону, противоположную направлению своего движения, преодолевая сопротивление качения по грунту и рыхлому снегу. А более легкий автомобиль Приора остался практически на месте, немного сместившись влево.

В приговоре проанализированы показания представителя гражданского истца Лобачевского Я.П. Однако приведены они с существенными упущениями, значительно снижающими их значимость. Лобачевским были представлены суду многочисленные фото, видео и графические материалы. Им были предоставлены в его ходатайствах математические расчеты и технические оценки, связанные с выводами экспертов-автотехников, трассологов, и, в первую очередь, с экспертизами, выполненными Ф.И.В. и Г.С.А.. Значимость этих оценок вытекает из того, что он является доктором технических наук, специалистом по полевым испытаниям. Уровень своих познаний был им подтвержден в судебном заседании квалификационными документами. Представленные им расчёты и технические оценки исследовались в судебном заседании. Своими расчётами он доказал, что выводы эксперта Ф.И.В. о месте столкновения, и, в особенности, о механизме столкновения и развитии дорожно-транспортной ситуации ничего общего не имеют с научными знаниями в области классической механики движущихся тел.

Видео, фото и графические материалы, представленные суду говорят о том, что имеется не какая-то там ложбинка, а ложбина, протяженностью несколько сот метров, которая скрывает автомобили, двигающиеся из *** от водителя, двигающегося из *** на 10-14 секунд. В сочетании с поворотом дороги вправо и пасмурной погодой в день происшествия указанные выше факторы не позволяли водителю Чугуй не только своевременно увидеть опасность для движения в виде встречного автомобиля, но и предположить существование этой ложбины, скрывающей автомобили.

Защитой неоднократно на следствии и в суде заявлялись ходатайства о проверке на месте показаний Чугуй. Это было необходимо для того, чтобы на месте выяснить место, где Чугуй начал обгон, видимость в направлении движения с этого места, определить место столкновения, его продольную и поперечную привязку. Это не пустые цифры 405 км + 410 м и 405 км + 470 м. Разница между ними 60 м. Видимость с этих точек разная. А главный вопрос здесь заключался в том, что если отнять от этих точек расстояние, на котором Чугуй начал обгон, то обеспечивает ли полученная разница нормативную видимость 300 метров или нет. И на следствии, и в суде эти ходатайства были необоснованно отвергнуты. Использовалась проверка показаний с участием Ж.В.Н. для определения места столкновения. Но, во-первых, Ж.В.Н. как никто заинтересован в исходе дела, во- вторых, показания его противоречивы и путаны, на что обращалось внимание выше. Всё это говорит о том, что присутствует налицо обвинительный уклон как в ходе расследования, так и в ходе суда.

Говоря о том, что показания свидетелей С.А.Н., Д.А.В., М.Т.А., Е.А.К. противоречивы, надо отметить, что противоречивость их показаний гораздо меньше, чем противоречивость показаний работников милиции и понятых. По крайней мере показания свидетельствующие в пользу Чугуй и которые отвергает суд, согласуются, во-первых, даже не с протоколом осмотра места происшествия и некачественной схемой, а с фотоснимками сделанными на месте происшествии. В значительной части это подкрепляется и схемой. Например: на снимке, предоставленном экспертом С.Р.Д. в суде и сделанном при осмотре, но не приобщенном следователем к фототаблице зафиксирован вид на а/м Ауди под откосом. Ясно виден след автомобиля, идущий к осыпи осколков. О нём говорят свидетели в своих показаниях, как о следе Ауди. А других следов идущих к осыпи нет. Не по воздуху же прилетел к осыпи а/м Ауди? На этом же снимке просматривается рисунок протектора. Зная, что на Ауди есть система ABS, и он тормозил, именно такой след и должен отпечатываться на снегу. Защита ходатайствовала о проведении фотографической экспертизы, при проведении которой можно было бы ставить вопрос о сходстве рисунка шин Ауди с отпечатком. Но суд отклонил и это ходатайство. Ведь положительный ответ экспертов полностью разбивал бы показания свидетелей обвинения, принимаемые судом. На этих же снимках виден и край бетонного покрытия дороги, и разметка края проезжей части, о которой стараются умолчать.

Суд признал, что эксперт Ф.И.В. имел право производить трассологическую экспертизу. Данный вывод противоречит требованиям закона об экспертной деятельности и нормативным требованиям Минюста РФ к квалификации и образованию эксперта. Полный перечень документов и их копий приобщен к материалам дела в суде, а подробная мотивировка изложена в ходатайстве о признании экспертиз выполненных экспертами Ф.И.В. и Г.С.А. недопустимыми доказательствами. Суд необоснованно отклонил данное ходатайство, хотя оно основывалось на однозначном требовании Минюста к эксперту – он должен иметь автотехническое образование, а не быть специалистом по вагонному хозяйству ж/д транспорта. Ф.И.В. же в своей экспертизе указывает, какое образование он имеет. Г.С.А. же построил ответы своей экспертизы на выводах экспертизы Ф.И.В.. Все это ясно читается из текста экспертиз. Это формальные признаки нарушения закона. УПК РФ прямо говорит, что доказательство, полученное с нарушением закона недопустимо. Если эксперт не имеет надлежащих познаний, образования, а имеет свидетельство на право производства экспертиз? Имеет ли он право выполнять экспертизы? Видимо, не имеет.

Иллюстрацией данного вывода служат следующие обстоятельства. Согласно заключению эксперта Ф.И.В. в выполненной им транспортно- трассологической экспертизе при описании механизма столкновения допущены грубейшие ошибки при описании данных событий. Это ошибки в первую очередь касаются использования научных познаний. В нашем случае сталкиваются два автомобиля, два, примерно сходных по конструкции, тела. Различие между ними в то, что Ауди в 1,5 раза тяжелее приоры. Следующее отличие в том, что их скорости, как векторные величины направлены навстречу друг другу. Совершенно очевидно, что при равных скоростях (или близко сравнимых друг с другом) при соосном столкновении часть энергии будет израсходована на пластическую деформацию деталей автомобилей, а часть будет израсходована на упругую деформацию, которая приведет к отбрасыванию тел (автомобилей друг от друга).

Очевидно, что более тяжёлый будет отброшен на меньшее расстояние, чем лёгкий (при равных дорожных условиях — виде грунта, его утрамбованности, заснеженности и т.п.), из-за большего сопротивления качению. Они приобретут и некий вращательный момент, который будет их разворачивать по часовой стрелке, при столкновении их правыми углами. Если столкновение было не соосным, а под некоторым углом, а в нашем случае оно именно такое, то действие силы воздействующей на столкнувшиеся автомобили (равнодействующей), будет раскладываться по параллелограмму сил на продольную составляющую (действует вдоль продольной оси автомобиля, дороги и поперечную (действует поперек оси дороги. Эти силы действуют так: продольная создает момент вращения, а поперечная перемещает автомобили поперек дороги. При столкновении автомобили передают друг другу некоторое количество движения. Оно определяется как произведение массы автомобиля на его скорость. Оно, поскольку скорость величина векторная, будет для этих автомобилей разнонаправленным, уравновешивающим друг друга пропорционально величинам масс и скоростей автомобилей. Но если один из автомобилей стоял (а Чугуй говорит о том, что он остановил автомобиль на обочине), то его количество движения будет равным нулю, и энергия также будет равной нулю. Согласно протоколу осмотра места происшествия, фотоснимкам и схеме мы видим, что Ауди отброшен назад на 20-30 м, причем у него оторвано правое колесо и всеми своими разрушенными деталями он цепляется при движении назад за грунт, снег. Т.е. тормозит. А Приора перемещается влево на 1-2 м на полосу встречного движения и останавливается вблизи осыпи осколков. Так она сместилась из-за поперечной составляющей силы (или количества движения) после столкновения. Приора не вращалась после удара, (как утверждал Федосеев) и не могла вращаться, т.к. ее энергия в несколько десятков раз была выше энергии Ауди (Е= mv2/2 Если v=0, то Е=0). Поэтому тяжелая Ауди была отброшена с вращением на десятки метров под откос и в направлении вектора скорости Приоры, т.е. на ***. А Приора, передав свое количество движения согласно закону сохранения количества движения, осталась почти на месте, немного сместившись. Этот вывод основан на законах механики, и эксперт обязан их знать и применять, чего он не сделал в своем заключении. Т.е. трассологическая экспертиза не основана на научных познаниях.

Чем подтверждаются эти доводы? На фотоснимках сзади Приоры нет ни осыпающихся осколков разрушенных деталей автомобиля, ни пятен разливающейся жидкости. Это видно на двух комплектах фотографий, схеме, протоколе осмотра места происшествия, известно из показаний всех допрошенных свидетелей. Но на свидетелей как-то можно влиять, а фотографии влиянию не подвержены. На снимках осыпавшиеся детали и растекшиеся жидкости находятся только перед Приорой. На снимках (№ 8 фототаблицы к протоколу ОМП) видно, что осыпающиеся детали Ауди располагаются вдоль всего следа её движения до конечной точки. Если посмотреть на фотографии автомобилей, то невооруженным глазам видно, что капоты этих машин деформировались в разных направлениях. Деформация капота Приоры имеет направление внутрь салона, а деформации капота Ауди практически не произошло. У неё деформирующая сила оторвала правое переднее колесо, вдоль линии стыка капота и крыла.

О чем говорят эти доводы. Во-первых, угол столкновения автомобилей Ф.И.В. был рассчитан неверно. Направление деформации капотов машин говорит о том, что Чугуй правдиво и верно описал действия водителя Ж.В.Н., когда утверждал, что тот выехал на обочину, а затем начал выворачивать на проезжую часть.

Во-вторых. Скорость автомобиля Ауди была погашена перед столкновением до минимума или до нуля. Т.е. Ауди находилась на обочине в момент столкновения в состоянии покоя, а Приора двигалась. Столкновение произошло на обочине дороги.

В своей автотехнической экспертизе эксперт Г.С.А. пришел к выводу и утверждал, что Ж.В.Н., испугавшись, совершил «отворот», В суде защита задала Г.С.А. совершенно однозначный вопрос, что означает употреблённый им термин «отворот». Был дан отчетливый и однозначный ответ - маневр. Это отражено в протоколе судебного заседания. На основании чего в приговоре суд отвергает этот ответ? Потому, что версия обвинения становится не состоятельной. Эксперт Г.С.А., а вслед за ним следствие и суд проводят мысль о том, что причинная связь, между действиями Ж.В.Н. и столкновением случайна. Т.е. виновен только Чугуй. Разве маневр может быть случайным? Разумеется, нет. Это означает, что Ж.В.Н. выехав на обочину, совершил небезопасный маневр. На обочине произошло столкновение. Согласно п. 10.1, ч.2 он, реагируя на опасность, должен был тормозить. Эксперт Г.С.А. утверждает, поправляя Правила дорожного движения, что манёвр как реакция на опасность ими не запрещена. Тогда вся ответственность за манёвр и его последствия на нём. Ведь Чугуй, пусть даже в нарушение правил, съехал на обочину, Но он, во-первых, освободил проезжую часть для Ж.В.Н., т.е. устранил опасность для Ж.В.Н.. Во-вторых, он остановился, а не продолжал движение по обочине. Т.е. его действия, даже если он нарушал ПДД РФ, не в причинной связи со столкновением.

Чтобы получить профессиональный ответ о технических причинах произошедшего ДТП защита на следствии и в суде несколько раз ходатайствовала о том, чтобы провести дополнительную проверку показаний на месте, следственный эксперимент для получения недостающих исходных данных. После этого провести комплексную автотехническую, автодорожную, трассологическую, фотографическую экспертизу. Вместо этого следуют необоснованные отказы в её проведении, а в приговоре отвергаются очевидные факты. Иначе как обвинительным уклоном это назвать нельзя.

То же относится к анализу судам заключений экспертов. В данном случае имеется различие точек зрения как экспертов Ч.А.Л., Ш.О.Н., К.Э.В. с одной стороны и Ф.И.В. и Г.С.А. с другой стороны.

Суд не является специалистом в указанных отраслях знания. Высказанная им критика одних экспертов и признание доводов других не основана на специальных технических познаниях, а представляют субъективное, основанное на формальных признаках мнение судьи. Например, экспертиза технического состояния автомобилей. Эксперт Г.С.А. указывает, что не располагает ни нормативной, ни инструментальной базой для ее проведения. И ограничивается органолептическим исследованием ряда узлов. А ГОСТ на это исследование определяет и методику, и порядок действий эксперта. Т.е. экспертиза фактически не проведена, но суд на это внимание не обращает и признает ее допустимой. Тогда почему была разрушена ступица рулевого колеса Приоры? Оно не было деформировано при ударе. Почему же руль оторвался от рулевой колонки? Ответа нет. Но может быть в этом причина ДТП?

Относительно статистики происшествий на данном участке. Защита запросила статданные в ГИБДД УВД о количестве происшествий за 1 год и 4 месяца на *** данной дороги. За это время погибло в ДТП 5 человек, еще больше получили ранения. Такое количество пострадавших говорит только о том, что на этом участке дороги имеется какая-то причина для их существования. К делу приобщалось выступление на сайте начальника *** Г. в 2008 году, который говорит о том, что аварийность на данном участке дороги превышает все мыслимые пределы. Однако суд также игнорирует эти документы и ссылается на документы противоречивые, исходящие от заинтересованных лиц. Например, акт обследования дороги на участке ***. Кто его провел? Работник прокуратуры с представителем дороги. Или ссылка на справку из ГИБДД, 5 трупов, не считая раненных за 1,5 года на двух километрах дороги – очень много. Кто просмотрел это положение дел, кто должен за это отвечать? Должностные лица. Но проще не отвечать за системную ошибку, а сводить все к частным случаям. Исследование профессора К.Э.В., директора НИИ МК МАДИ выявило не соответствие данного участка дороги ГОСТу и СНИПам. А суд и его отвергает в силу вероятной оговорки допущенной специалистом при его допросе. Но есть его письменное заключение с графической иллюстрацией им подписанное (т.3, л.д. 194-233). Оно объективно в силу того, что графопостроения зон видимости на данном участке дороги нельзя подделать.

Все вышеуказанные дополнительные к основной кассационной жалобе доводы свидетельствуют только о том, что доказательства, на которых суд основал обвинительный приговор, находятся в противоречии друг с другом, противоречат объективным фактам, следам на месте происшествия, и научным познаниям. Считаю, что обвинение не доказало вину Чугуй С.Т., в то время как защита доказала его невиновность».

В дополнительной кассационной жалобе защитник Михеев С.В. отмечает, что выводы суда основаны на недопустимых доказательствах, а виновность Чугуй С.Т. не доказана. Указывает следующее:

«При фактических обстоятельствах происшествия можно придти к выводу, что Чугуй С.Т. не мог и не должен был предвидеть то, что произошло.

В судебном заседании фактически были установлены обстоятельства, указанные в ч. 1 ст. 254 УПК РФ.

Защитой неоднократно заявлялись ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору и о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием состава уголовно-наказуемого деяния (преступления) в соответствии со ст.ст. 24, 27 УПК РФ. Однако в их удовлетворении суд всегда отказывал, не приводя должных мотивов, а затем вынес обвинительный приговор.

Тем самым, суд пренебрег не только нормами материального права - УК РФ и процессуального права, закрепленного в УПК РФ, но и руководящими разъяснениями Верховного Суда Российской Федерации.

Ни суд, ни органы предварительного следствия не доказали и не установили– в какой момент был допущено столкновение автомашин.

Причинная связь действий участников происшествия органом расследования и судом не исследовалась и не устанавливалась.

Материалы уголовного дела бесспорно свидетельствуют о том, что в момент столкновения автомобиль «Ауди А-6» стоял на обочине. Если бы водитель автомашины «Лада Приора» двигался бы по своей полосе движения, а не выезжал бы почему-то на обочину, то и столкновения бы не произошло.

Кроме того, техническое состояние транспортных средств, включая автомобиль «Лада-Приора», у которой отсоединилось рулевой колесо, остается невыясненным (неустановленным).

Суд, не обладая специальными познаниями в области наук и техники, попытался устранить имеющиеся в деле противоречия в заключениях экспертов на основании своих собственных логических рассуждений и предположений, вместо того, чтобы в соответствии с УПК РФ назначить повторную, а при необходимости и комиссионную экспертизы.

Таким образом, только при установлении механизма происшествия можно было решать вопрос о наличии в действиях Чугуй С.Т. состава преступления, предусмотренного ст. 264 ч. 2 УК РФ, но событие данного преступления органом расследования и судом не установлено, что в соответствии с ч. 2 ст. 302 УПК РФ, являлось основанием для вынесения оправдательного приговора».

Проверив материалы дела, обсудив доводы основной кассационной жалобы и согласующиеся с ними доводы в дополнениях защитников Слобина С.О. и Михеева С.В., в ходатайстве представителя потерпевшей М.Т.А. - Лёвина А.С., судебная коллегия находит обжалуемый приговор законным, обоснованным и справедливым.

Вина Чугуя С.Т. в совершении преступления, за которое он осуждён, с достаточной полнотой подтверждена проверенными судом и изложенными в приговоре доказательствами, взятыми в их совокупности и получившими надлежащую оценку.

Выводы суда в приговоре соответствуют установленным фактическим обстоятельствам дела.

Действия Чугуя С.Т. по ч.2 ст.264 (в редакции от 08.12.2003г.) судом квалифицированы правильно.

Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих за собой отмену или изменение приговора, в имеющихся материалах дела не усматривается.

Приводимые в кассационной жалобе и в согласующихся с ней дополнениях, ходатайстве представителя потерпевшей М.Т.А. - Лёвина А.С., доводы, которыми оспариваются:

установленные судом фактические обстоятельства совершения Чугуем С.Т. преступления (в то числе место столкновения транспортных средств);

полнота исследования иных обстоятельств, способствовавших или могущих способствовать созданию аварийной ситуации, приведшей к дорожно-транспортному происшествию (в том числе версии о невозможности определения опасности в связи с наличием скрытой ложбины на проезжей части дороги; что столкновение транспортных средств произошло на левой по ходу движения автомобиля под управлением Чугуя С.Т. обочине; о возможности доаварийного отказа рулевого управления автомобиля ВАЗ-217030);

виновность осуждённого и правильность квалификации судом его действий;

достоверность, относимость и допустимость ряда доказательств, положенных судом в основу приговора (в том числе использование судом протокола осмотра места происшествия; квалификация и (или) компетентность экспертов Ф.И.В., Г.С.А.);

устранение судом противоречий, имеющихся как между некоторыми доказательствами, так и в отдельных доказательствах:

отсутствие существенных нарушений уголовно-процессуального закона (в том числе соблюдение прав участников уголовного судопроизводства со стороны защиты в ходе предварительного и судебного следствия при назначении и производстве экспертиз, разрешении ходатайств; соответствие обвинительного заключения требованиям ст.220 УПК РФ; объективность суда)-

большей частью аналогичны по существу доводам в ходе предварительного и (или) судебного следствия стороны защиты и согласующимся с ними доводам потерпевшей М.Т.А., представителя гражданского истца (ООО «Стройинжпроект») Лобачевского Я.П., фактически уже были предметом тщательной проверки судом первой инстанции и обоснованно отвергнуты за несостоятельностью.

Иные же из них не дают для этого достаточных оснований или являются предположениями либо опровергаются (не подтверждаются) представленными материалами уголовного дела.

Так, в частности, суд в приговоре указал следующее:

«Показания подсудимого Чугуй С.Т. в части механизма ДТП», а именно о том, что «он при совершении манёвра обгона, увидев внезапно появившийся встречный автомобиль, в целях предотвращения столкновения выехал на левую по ходу движения обочину, проследовав по обочине продолжительное расстояние, остановился, после чего, спустя несколько секунд в него въехал автомобиль «Приора», бесспорно опровергаются совокупностью следующих доказательств:

показаниями потерпевшего Ж.В.Н.» о том, «что автомашина Ауди внезапно выехала на его полосу движения и практически сразу же на его полосе движения произошло столкновение транспортных средств;

показаниями свидетелей П.М.В., П.А.С., Г.С.Ю., из которых следует, что со слов женщины-пассажира «Ауди»» (признанная по делу потерпевшей- М.Т.А.) «им известно, что когда автомобиль «Ауди» (под управлением Чугуя С.Т.), «выехав на полосу встречного движения для осуществления обгона и, увидев встречную автомашину, попытался вернуться на свою полосу движения, «Ауди» занесло, и тут же произошло столкновение с встречным автомобилем, а на обочине, кроме следа съезда, ведущего в кювет, других следов не было»;

протоколом осмотра места происшествия с приложенными фотографиями и схемой ДТП (т.1, л.д. 21-30), в котором отражены расположение автомашины ВАЗ-217030 (на проезжей части, на границе полос движения, передней частью в направлении ***), частей деталей автомашин (на участке местности диаметром 3 м, на расстоянии 3,8 м от переднего правого колеса и на расстоянии 1,2 м от окончания правой обочины), пятна жидкости с запахом нефтепродуктов (под передней частью этой автомашины), автомашины «Ауди А– 6» (в правом кювете, на расстоянии 11,2 м от окончания правого края обочины, напротив автомашины ВАЗ-217030, передней частью в направлении ***, со следами спуска от колёс данной автомашины), наличие трупа мужчины в салоне автомашины ВАЗ-217030»;

заключением автотехнической экспертизы № *** и показаниями в судебном заседании экспертов Ф.И.В. и Г.С.А., согласно которым «конечное расположение автомобиля «Ауди» относительно начала следа съезда и относительно зоны осыпи частей автомобилей в категорической степени указывают на то, что автомобиль «Ауди» в момент столкновения не стоял, а находился в движении».

«Показания М.Т.А. в судебном заседании также опровергаются как совокупностью вышеизложенных» доказательств, «так и её показаниями в ходе предварительного следствия, оглашёнными в судебном заедании в порядке ст.281ч.3 УПК РФ (т.1, л.д.186)», и согласно которым, двигаясь на автомашине «Ауди» по своей полосе движения за «джипом (или минивэном) и грузовым автомобилем …муж начал тормозить, в результате чего автомашину «Ауди» выкинуло на левую сторону», и «на проезжей части либо на обочине она столкнулась с легковой автомашиной, двигавшейся во встречном направлении». Изменение показаний М.Т.А. суд расценивает как способ уменьшить вину Чугуй С.Т., приходящегося ей супругом».

«Показания потерпевшего Ж.В.Н. в части механизма развития ДТП, действий водителей, нахождения места столкновения на его полосе движения, нахождения транспортных средств во время столкновения в движении, суд расценивает как достоверные, так как они согласуются с протоколом осмотра места происшествия, показаниями потерпевшей П.О.А., свидетелей П.М.В., П.А.С., Г.С.Ю., Е.Ю.А., С.Р.Д., К.В.В., П.А.А., заключениями судебно-автотехнических экспертиз, не исключающих столкновение на проезжей части. Указанные Ж.В.Н. в его показаниях расстояния при сближении транспортных средств и временные промежутки объясняются субъективным восприятием каждым человеком, быстротечностью дорожной ситуации и ни в коей мере не ставят под сомнение достоверность изложенных и сведений».

«Суд отвергает как несостоятельные доводы защиты о том, что в протоколе осмотра неправильно отражены вещная и следовая обстановка, профиль дороги, размеры. Оценивая размерные данные в протоколе осмотра места происшествия-470 м от километрового столба 405 км, в совокупности с приложением к осмотру- фототаблицей, согласно которой при направлении *** автомашина ВАЗ находится после перекрёстка, с протоколом проверки показаний на месте, где уточнено место расположения автомашина ВАЗ-410м и указано, что 470 м расположен после перекрёстка, с показаниями подсудимого Чугуй С.Т., пояснившего, что место расположения ВАЗ- это участок дороги 405 км+410 м, суд приходит к выводу, что указанный в протоколе осмотра размер 470 м является технической ошибкой, и принимает за основу размер 405 км+410 м. Размерные характеристики ширины проезжей части дороги 7,6 м и обочины 4,1 м измерены с учётом наличия снежного покрова, отсутствия разметки, ввиду чего за окончание проезжей части принимался край бетонного покрытия…Схема к протоколу осмотра происшествия составлена не в масштабе…что объясняет имеющиеся в ней незначительные неточности при отображении расположения транспортных средств. Что касается доводов защиты о том, что в протоколе осмотра неверно отражён профиль дороги то, как следует из проекта организации дорожного движения, показаний свидетелей Е.Ю.А., С.Р.Д., П.А.А., в месте ДТП профиль дороги горизонтальный и прямой, что и отражено в протоколе осмотра места происшествия. Наличие уклона на некотором расстоянии от места ДТП действительно имеет место, между тем, по мнению суда, данный факт не является основанием к выводам о противоречии протокола осмотра места происшествия другим доказательствам. Напротив. Данные документы дополняют друг друга и в своей совокупности дают полную картину не только на месте ДТП, но и на предшествующих и последующих участках».

«Согласно заключению судебной автотехнической экспертизы № *** от 06.12.2010г. (т.6, л.д. 218-226), на автомобилях ВАЗ- 217030 государственный регистрационный номер *** и «Ауди А 6» государственный регистрационный номер *** не установлено признаков доаварийного отказа рабочей тормозной системы и рулевого управления. Допрошенный в судебном заседании эксперт Г.С.А. дополнил, что разрушение ступицы рулевого колеса в автомашине ВАЗ произошло вследствие приложения запредельного силового воздействия в период удара».

«Оценивая в совокупности проект организации дорожного движения на автомагистрали *** (т.3, л.д.91), письмо *** (т.3, л.д. 88), согласно которому в период 2008-2009г.г. предписаний ГИБДД о несоответствии участка *** нормативным требованиям в адрес *** не поступало, акт обследования 406 км (т.8, л.д.2), в соответствии с которым видимость встречного транспорта на участке 405км+300м-405км+380м составляет более 300 метров, сведения об аварийности на участке дороги 405км+000м – 406км+000м (т.7, л.д.218), в соответствии с которыми за период с 01.01.2008г. по 31.03. 2011г. на данном участке зарегистрировано 2 столкновения- в 2009г. и 2010г., суд приходит к выводу, что предусмотренная нормативными актами организация дорожного движения на данном участке соответствует требованиям безопасности дорожного движения и отвергает мнение стороны защиты, представителя гражданского истца, специалиста К.Э.В. в данной части и необходимости внесения изменений в проект как не состоятельные. Справки адвоката Слобина С.О. (т.4, л.д. 69; т.3, л.д.245; т.5, л.д.254) о состоянии аварийности за периоды с 01.01.2008г. по 30.04.2009г. на участке дороги с 404 км по 407 км, с 01.01.2005г. по 30.04.2010г. на участке с 405 км по 407 км не опровергают указанных сведений, так как содержат сведения об аварийности на участке протяжённостью 3-4 км и не разбивают их по каждому километру.

«Довод стороны защиты, представителя гражданского истца, потерпевшей М.Т.А. о невозможности определения опасности в связи с особенностью дорожных условий суд отвергает как не состоятельный. Подсудимым, при прогнозировании манёвра обгона не были проявлены должная степень внимательности и предусмотрительности при оценке дорожной ситуации, в том числе и хорошо видного изменения вертикального профиля дороги».

Установленный судом факт отсутствия дорожной разметки 1.6 1.1 на участке 405 км+280 м- 405 км+435 м к моменту 04.01.2009г. послужило обстоятельством, способствовавшим совершению Чугуй С.Т. преступления. Между тем данное обстоятельство не является основанием для освобождения от уголовной ответственности, а… подлежит учёту судом в качестве обстоятельства смягчающего наказание».

«Практическая реализация требований п.11.1 ПДД РФ водителем Чугуй С.Т. заключалась в необходимости заблаговременно, т.е. до начала манёвра прогнозирования свободности встречной полосы движения для того, чтобы не вынудить водителя встречного транспортного средства изменить направление движения или скорость. В данном случае возможность предотвратить столкновение у водителя Ж.В.Н. зависела не от наличия или отсутствия у него технической возможности предотвратить ДТП как таковое, а от выполнения водителем Чугуй С.Т. требований п.11.1 ПДД. Поэтому в действиях Ж.В.Н. не усматривается закономерной причинной связи с наступившими последствиями. Причиной ДТП послужили не действия Ж.В.Н., а действия водителя автомашины AUDI А-6 Чугуй С.Т., который выехал для обгона на полосу встречного движения, занятую автомобилем ВАЗ. Более того, если даже принять во внимание версию происшествия, излагаемую Чугуй С.Т., согласно которой он, обнаружив опасность в виде движущегося транспортного средства, принял выезд на встречную обочину, чем обеспечил безопасность манёвра, а ДТП произошло в результате действий водителя Ж.В.Н., который съехал на свою обочину, то и в данном случае причиной ДТП явились действия водителя Чугуй С.Т. Выезд автомобиля AUDI А-6 на левую, по ходу его направления движения обочину противоречат принципу правостороннего движения, установленного на дорогах в РФ и регламентированного п.1.4 Правил. П.п. 9.9 ПДД РФ запрещает использовать вне населённых пунктов обочины встречного направления (левые по ходу движения) для каких-либо действий, в том числе движения, остановки, стоянки. Следовательно, выезд автомобиля Чугуй С.Т. вне населённого пункта на встречную обочину, движение по которым запрещено (равно как и стоянка и остановка), безопасным признать нельзя. Напротив, согласно п.12.1 Правил водитель Ж.В.Н. мог использовать правую обочину для вынужденной остановки. По этим же основаниям суд отвергает как ошибочные показания в судебном заседании специалистов Ч.А.Л. и Ш.О.Н. о том, что причиной ДТП явились действия водителя Ж.В.Н.».

С такой оценкой следует согласиться как основанной на материалах дела и действующем законодательстве, нормативных актах.

Надуманным судебная коллегия признаёт и довод кассационной жалобы о нарушении судом положений ст.252 УПК РФ при «трактовке требований ПДД РФ» (в том числе и п.п.9.9; 12.1 данных Правил).

Учитывая выдвинутую стороной защиты в судебном заседании версию, согласно которой при совершении манёвра обгона, в целях предотвращения столкновения со встречным автомобилем ВАЗ-217030, Чугуй С.Т. выехал на левую по ходу движения обочину, где произошло столкновение с указанным автомобилем - суд в соответствии с требованиями ст.ст.73, 87, 88 УПК РФ высказал в приговоре мотивированные суждения по этому вопросу.

Согласно ст.17 УПК РФ судья оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. В равной мере это относится к оценке значения заключений и показаний экспертов, специалистов.

Поэтому несостоятельны доводы кассационной жалобы и дополнений к ней о неправомочности суда при наличии существенных противоречий в выводах, показаниях экспертов (специалистов), отвергать одни из них и признавать другие.

Не основаны на законе, материалах дела и приводимые там же доводы, суть которых сводится к приоритету представленных стороной защиты автотехнических исследований и (или) показаний специалистов Ч.А.Л., Ш.О.Н., К.Э.В., НИИ МК МАДИ перед заключениями и показаниями экспертов ГУ Тамбовская ЛСЭ Ф.И.В. и Г.С.А., а также перед другими доказательствами (показаниями потерпевшего Ж.В.Н., свидетелей П.А.С., К.В.В., Г.С.Ю., П.А.А., Е.Ю.А., С.Р.Д., вещественными доказательствами, протоколами следственных действий, иными документами), положенными судом в основу приговора.

Не соответствует фактическим обстоятельствам и довод кассационной жалобы о том, что «в процессе расследования и в судебном заседании водитель автомобиля «Ауди А6» Чугуй С.Т. давал последовательные и правдивые показания, которые согласуются с материалами дела».

В своих показаниях в качестве свидетеля от 04.01.2009г. Чугуй С.Т. утверждал: «В момент, когда водитель джипа вклинился между мной и грузовиком, я отпустил педаль газа и нажал на педаль тормоза, в этот самый момент машину выкинуло на встречную полосу, затем на обочину», где произошло лобовое столкновение с легковой автомашиной. От моего торможения должен был остаться след тормозного пути длиной 20-30 м. После столкновения моя машина съехала в кювет», а «автомашина, с которой произошло столкновение, находилась на проезжей части посередине между 2-х полос, передней частью по направлению Москвы». На вопросы следователя: относительно того, что «согласно протоколу осмотра места происшествия каких-либо следов торможения не обнаружено» и относительно показаний Ж.В.Н. о том, что «никакого третьего автомобиля (БМВ) не было, автомашина» Чугуя С.Т. «двигалась за фурой, затем выехала на обгон грузовика, в результате чего и произошло столкновении»- Чугуй С.Т. ничего не пояснил (т.1, л.д.184-185).

Согласно объяснениям Чугуя С.Т. от 10.01.2009г. (т.1, л.д.20), он «не справился с управлением на ***», в результате чего его «вынесло на встречную полосу движения и его автомашина Ауди А6 врезалась во встречную автомашину «Лада-Приора».

В своих показаниях в качестве подозреваемого от 03.04.2009г. последний утверждал: Двигаясь примерно в 9 час. 30 мин. на автомобиле марки Ауди А6 ***, выехал на встречную полосу движения для обгона грузового автомобиля. При этом скорость управляемого им автомобиля составляла примерно 80-90 кмас, видимость направления движения составляла не менее 500 метров». Через несколько секунд на встречной полосе увидел «автомобиль марки «Лада-Приора» чёрного цвета с включенным светом фар, который до этого момента был ему не виден из-за неровности профиля дороги… В тот момент, когда он обнаружил на встречной полосе автомобиль «Лада-Приора», последний стал мигать светом фар. Предвидя опасность столкновения, он стал съезжать с проезжей части автодороги на левую обочину по ходу своего движения. Съехав на указанную обочину, применил экстренное торможение… На вопрос следователя (в связи с противоречиями с предыдущими показаниями в качестве свидетеля, согласно которым перед столкновением его «подрезал автомобиль марки «БМВ» (джип), резко вклинившись между его автомобилем и грузовиком, после чего он резко нажал на педаль тормоза, в результате чего его автомобиль «выбросило на обочину»)- Чугуй С.Т. пояснил, что «при даче» этих «показаний в качестве свидетеля перепутал временной промежуток, а также тем, что после столкновения резко ухудшилось состояние него здоровья, было высокое давление и сотрясение головного мозга» (т.1, л.д. 145-150).

О правильности установления судом места столкновения транспортных средств (встречная для автомобиля под управлением Чугуя С.Т. полоса движения) объективно свидетельствует и вывод вышеупомянутой судебной автотехнической экспертизы № *** (т.6, л.д. 218-226), согласно которому: «Образование «пятна жидкости с запахом нефтепродуктов» (под передней частью автомобиля ВАЗ-217030) «не в момент столкновения, а по истечении лишь 20…30 минут после него представляются маловероятными».

Учитывая всё вышеизложенное, неубедительными следует признать доводы кассационной жалобы и дополнений к ней о необъективности суда, проявлении им обвинительного уклона, а ввиду неустановления и иных обстоятельств, дающих основания полагать, что председательствующий лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе данного уголовного дела- и доводы об отводе судьи Зубрийчука С.А.

Наказание (основное и дополнительное) назначено Чугую С.Т, с учётом характера и степени общественной опасности совершённого преступления, данных о личности, влияния назначенного наказания на его исправление, смягчающих обстоятельств, при неустановлении отягчающих, а также оснований для применения ст.ст.62ч.1, 64 УК РФ, с применением ст.73 УК РФ и поэтому признать назначенное наказание не соответствующим содеянному и явно несправедливым вследствие чрезмерной суровости- нельзя.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст.378, 388 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА :

Приговор Никифоровского районного суда Тамбовской области от 15 сентября 2011 года в отношении ЧУГУЯ Сергея Тарасовича оставить без изменения, а кассационную жалобу с дополнениями к ней- без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: