Гражданский кодекс часть 1

Вологодский городской суд Вологодской области в составе судьи Юкиной Т.Л., помощника прокурора города Вологды Оленевой А.Н., при секретаре Розовой А.С., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению Шаровой Р. В. к Обществу с ограниченной ответственностью «Газпром трансгаз Ухта», Управлению Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Вологодской области, Государственному учреждению - Вологодское региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации и Бюджетному учреждению Вологодской области «Вологодская городская поликлиника № 1» о внесении сведений о вине работодателя в акт профессиональном заболевании и взыскании компенсации морального вреда,

установил:

истец Шарова Р.В. обратилась в суд с иском к Грязовецкому ЛПУМГ КС-17 ООО «Газпром трансгаз Ухта», мотивируя требования тем, что 26 декабря 2014 года ей установлено профессиональное заболевание - <данные изъяты>. Определением Вологодского областного суда Вологодской области от 25 сентября 2015 года на работодателя возложена обязанность в течение 30 дней надлежащим образом оформить акт о профессиональном заболевании. Акт составлен 23 октября 2015 года, пунктом 19 акта установлена степень вины истца в утрате профессиональной трудоспособности в размере 70 %, с чем истец не согласна. Шарова Р.В. указывает о том, что работала в Грязовецком линейном производственном управлении магистральных газопроводов КС-17 ООО «Газпром трансгаз Ухта» с 1993 года по 2009 год, стаж работы в условиях воздействия опасных, вредных веществ и неблагоприятных производственных факторов, которые могли вызвать профессиональное заболевание, составляет более 30 лет, что подтверждено, санитарно-гигиенической характеристикой условий труда при подозрении профессионального заболевания (отравления) от 11 июля 2014 года. В заключении санитарно-гигиенической характеристики отмечено, что условия труда Шаровой Р.В. в период работы маляром участка текущего ремонта, характеризуются такими уровнями факторов рабочей среды, воздействие которых приводит к развитию, как правило, профессиональных болезней лёгкой и средней степеней тяжести (с потерей профессиональной трудоспособности). Непосредственной причиной заболевания послужило воздействие на работника производственных химических факторов: бензола, метилбензола, димитилбензола, уайт-спирита, присутствующих в воздухе рабочей зоны в концентрациях превышающих ПДК. Решением суда пункт 19 акта о случае профессионального заболевания от 23 октября 2015 года признан недействительным. Истец указывает об отсутствии её вины в причинении самой себе вреда здоровью в размере 70%.

Просила признать вину работодателя в лице ГЛПУ МГ ООО «Газпром трансгаз Ухта» в причинённом вреде её здоровью с утратой профессиональной трудоспособности в степени 70% и взыскать компенсацию морального вреда в пользу истца в размере 400 000 рублей.

В дальнейшем истец требования изменила: просила внести в акт о профессиональном заболевании «<данные изъяты>» 2 степени вину ООО «Газпром трансгаз Ухта» в размере 70 %, взыскать с ООО «Газпром трансгаз Ухта» компенсацию морального вред в пользу истца в размере 400 000 рублей.

В процессе рассмотрения дела произведена замена ненадлежащего ответчика Грязовецкое ЛПУМГ КС-17 ООО «Газпром трансгаз Ухта» на ООО «Газпром трансгаз Ухта», к участию в деле в качестве соответчиков привлечены Управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Вологодской области, Государственное учреждение -Вологодское региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации и Бюджетное учреждение Вологодской области «Вологодская городская поликлиника № 1».

В судебном заседании истец Шарова Р.В. исковые требования поддержала в полном объёме по основаниям, изложенным в исковом заявлении. Пояснила, что компенсацию морального вреда просит взыскать за страдания, которые испытывала с 1993 года по 2009 год, поскольку дышала токсическими веществами. Требования о компенсации морального вреда заявляет только к ООО «Газпром трансгаз Ухта».

Представитель ответчика ООО «Газпром трансгаз Ухта» по доверенности Коновалова О.П. в судебном заседании исковые требования не признала по основаниям, изложенным в отзывах, в которых указала о том, что требования истца уже были предметом рассмотрения в суде, заявила о пропуске истцом срока обращения в суд. С 26 февраля 2009 года Шарова Р.В. в трудовых отношениях с ООО «Газпром трансгаз Ухта» не состоит, ответчик на жизнь и здоровье Шаровой Р.В. влияния и вмешательства не осуществляет, физических и нравственных страданий не причиняет. Шаровой Р.В. регулярно выплачивается компенсация в соответствии с Положением о материальной защите пенсионеров ООО «Газпром трансгаз Ухта». Просила в удовлетворении иска отказать.

Представители ответчика Управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Вологодской области по доверенностям Андреева Г.В. и Старикова Е.В. в судебном заседании поддержали позицию, изложенную в отзыве, в котором указано, что акт о случае профессионального заболевания от 23 октября 2015 года является действующим. Оформление дополнений к акту расследования профессионального заболевания не предусмотрено.

Представитель ответчика Государственного учреждения - Вологодское региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации по доверенности Горбунова Ю.А. в судебном заседании поддержала позицию, изложенную в отзыве, в котором указано, что внесение в акт сведений о вине работодателя в процентах не предусмотрено. Лица, допустившие нарушения государственных санитарно-эпидемиологических правил и иных нормативных актов, комиссией, проводившей расследование, не установлены. Расследование случая профессионального заболевания Шаровой Р.В. завершено утверждением акта о случае профессионального заболевания от 26 октября 2015 года, на основании которого региональным отделением назначено страховое обеспечение в виде единовременной страховой выплаты и ежемесячной страховой выплаты в размере 10 % среднего заработка. Вредные производственные факторы существуют объективно, независимо от воли субъектов правоотношений, в связи с чем правовые основания для установления вины работодателя при условии соблюдения им всех предусмотренных законодательством правил по безопасности и охране труда отсутствуют.

Представитель Бюджетного учреждения Вологодской области «Вологодская городская поликлиника № 1» по доверенности Малкова Е.Н. в судебном заседании пояснила об отсутствии оснований для установления вины работодателя. Полагала иск не подлежащим удовлетворению.

Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, индивидуальный предприниматель Бакурков К.А., Бакуркова Г.Д. и индивидуальный предприниматель Сергеев О.А. в судебном заседании не присутствовали, о дне, времени и месте судебного разбирательства извещены надлежащим образом.

Выслушав объяснения истца и представителей ответчиков, заключение помощника прокурора города Вологды Оленевой А.Н., полагавшей требования истца о компенсации морального вреда подлежащими удовлетворению, сумму компенсации подлежащей снижению с учётом разумности и справедливости, требования о внесении в акт о профессиональном заболевании сведений о степени вины ООО «Газпром трансгаз Ухта» в размере 70 % не подлежащими удовлетворению, исследовав материалы дела и оценив собранные по нему доказательства, суд пришёл к следующему.

Судом установлено и подтверждается материалами дела, что в период с 11 октября 1993 года по 25 февраля 2009 года Шарова Р.В. работала в должности маляра хозрасчётного строительного участка Грязовецкого линейного производственного управления магистральных газопроводов ПО «Севергазпром», Грязовецкого линейного производственного управления магистральных газопроводов ООО «Севергазпром», Грязовецкого линейного производственного управления магистральных газопроводов – филиала ООО «Газпром трансгаз Ухта».

27 марта 2008 года Шаровой Р.В. установлено 10 % утраты профессиональной трудоспособности на 1 год. 19 февраля 2009 года Шаровой Р.В. установлена вторая группа инвалидности с причиной инвалидности «общее заболевание» сроком на 1 год, установлено 10 % утраты профессиональной трудоспособности на 2 года. 27 февраля 2010 года установлена 2 группа инвалидности сроком на 1 год. В марте-апреле 2011 года группа инвалидности не установлена, установлено 10 % утраты профессиональной трудоспособности на 2 года. 12 августа 2013 года группа инвалидности не установлена, установлено 10 % утраты профессиональной трудоспособности бессрочно.

Согласно санитарно-гигиенической характеристике условий труда работника при подозрении у него профессионального заболевания от 11 июля 2014 года в период работы Шаровой Р.В. маляром в ООО «Газпром трансгаз Ухта» условия труда характеризуются как вредные 3 степени 3 класс - условия труда, характеризующиеся такими условиями факторов рабочей среды, воздействие которых приводит к развитию, как правило, профессиональных болезней лёгкой и средней степени тяжести (с потерей профессиональной трудоспособности) в периоде трудовой деятельности, росту хронической (профессионально обусловленной) патологии.

В соответствии с извещением об установлении заключительного диагноза острого или хронического профессионального заболевания (отравления), его уточнения или отмене от 29 декабря 2014 года №Шаровой Р.В. 26 декабря 2014 года установлен заключительный диагноз профессионального заболевания – <данные изъяты>.

23 октября 2015 года составлен акт о случае профессионального заболевания, который утвержден главным государственным санитарным врачом по Вологодской области ФИО2 26 октября 2015 года.

В пункте 18 акта указано следующее: причиной профессионального заболевания или отравления послужило: длительное воздействие токсических веществ, превышающих ПДК; грубая неосторожность пострадавшей, по отношению к своему здоровью, выразившаяся в нарушении рекомендаций, выданных специалистами МСЭ («Индивидуальная программа реабилитации инвалида» карта № к акту освидетельствования № от 19 февраля 2009 года) - осуществление трудовой деятельности в нарушение рекомендаций специалистов.

В ходе работы комиссией установлено: согласно карты аттестации № от 30 марта 2007 года, дата установления вредности на рабочем месте маляра УТР Грязовецкого ЛПУМГ филиала ООО «Газпром трансгаз Ухта» - 30 марта 2007 года. 26 февраля 2009 года работник уволился на пенсию по инвалидности, в связи с установлением 2 группы инвалидности по общему заболеванию. Из чего следует, что период работы в условиях воздействия вредных веществ и неблагоприятных производственных факторов у работодателя ООО «Газпром трансгаз Ухта» - с 30 марта 2007 года по 25 февраля 2009 года - 422 рабочих дня (788 календарных дней, из них 121 календарный день - оплачиваемые больничные листы, 82 дня - оплачиваемый отпуск, 163 дня - выходные и праздничные дни).

В пункте 19 акта (наличие вины работника (в процентах) и её обоснование) было указано следующее: в соответствии с индивидуальной программой реабилитации инвалида - карта № к акту освидетельствования № от 19 февраля 2009 года, специалистами федерального государственного учреждения медико-социальной экспертизы Шаровой Р.В. даны следующие рекомендации: не способна к трудовой деятельности в обычных производственных условиях, возможен труд на дому. Однако, в соответствии с материалами, представленными на рассмотрение комиссии, Шарова Р.В. осуществляла трудовую деятельность под руководством индивидуальных предпринимателей. Данные об условиях труда у данных предпринимателей для работы комиссии не представлены. Профессиональная <данные изъяты> от воздействия гомологами бензола развивается при наличии контакта с токсическими веществами, постепенно, в сочетании с поражением других систем организма - крови, печени, её характерной чертой является улучшение состояния и регресс симптоматики при улучшении условий труда или разобщении с вредными химическими факторами. В соответствии с изложенным, у комиссии есть основания считать, что пострадавшая допустила грубую неосторожность, нарушив рекомендации специалистов МСЭ, продолжив трудовую деятельность у индивидуальных предпринимателей. Пострадавшей комиссия считает необходимым установить степень вины - 70% (семьдесят процентов). Установить степень вины работодателей - ООО «Газпром трансгаз Ухта», ИП Сергеев О.А., ИП ФИО1 (ИП Бакуркова Г.Д.) не представляется возможным. Комиссия считает возможным в данном случае применить пункт 2 статьи 1081 ГК РФ: при невозможности определить степень вины доли признаются равными.

В пункте 20 акта указано заключение: установлено, что заболевание «<данные изъяты>», возникло в результате: длительного воздействия токсических веществ превышающих ПДК; грубой неосторожности пострадавшей, по отношению к своему здоровью, выразившейся в нарушении рекомендаций, выданных специалистами МСЭ («Индивидуальная программа реабилитации инвалида» карта № к акту освидетельствования № от 19.02.2009 года) - осуществление трудовой деятельности в нарушение рекомендаций специалистов.

В пункте 21 акта (лица, допустившие нарушения государственных санитарно-эпидемиологических правил и иных нормативных актов) указано: в соответствии «Индивидуальной программой реабилитации инвалида» - карта № к акту освидетельствования № от 19 февраля 2009 года, специалистами федерального государственного учреждения медико-социальной экспертизы даны следующие рекомендации: «не способна к трудовой деятельности в обычных производственных условиях, возможен труд на дому». Однако, в соответствии с материалами, представленными на рассмотрение комиссии, Шарова Р.В. осуществляла трудовую деятельность под руководством индивидуальных предпринимателей, данные об условиях труда у которых для работы комиссии не представлены. <данные изъяты> от воздействия гомологами бензола развивается при наличии контакта с токсическими веществами, постепенно, в сочетании с поражением других систем организма - крови, печени, её характерной чертой является улучшение состояния и регресс симптоматики при улучшении условий труда или разобщении с вредными химическими факторами. В соответствии с изложенным у комиссии есть основания считать, что пострадавшая допустила грубую неосторожность, нарушив рекомендации специалистов МСЭ, что способствовало возникновению и развитию заболевания в период после окончания трудовой деятельности в ООО «Газпром трансгаз Ухта». Виновных лиц со стороны работодателей, комиссии установить не удалось.

Шарова Р.В. обратилась в суд с иском к ООО «Газпром трансгаз Ухта» об обязании внести изменения в акт о профессиональном заболевании (дело № 2-16050/2015). Определением суда от 24 декабря 2015 года производство по делу прекращено со ссылкой на то обстоятельство, что дело подлежит рассмотрению и разрешению в порядке, предусмотренном Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации.

В дальнейшем Шарова Р.В. обратилась в суд с административным иском, в котором просила обязать ответчика изложить акт о случае профессионального заболевания от 23 октября 2015 года в следующей редакции, в том числе, пункт 19: наличие вины работника (в процентах) и её обоснование: вина работника отсутствует. При прохождении освидетельствований в Федеральном казенном учреждении «Медико-социальная экспертиза в Вологодской области» Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации – 03 марта 2011 года, 12 августа 2013 года, 09 апреля 2014 года Шарова Р.В. инвалидом не признана, в том числе по результатам медико-социальной экспертизы - ограничений способности к трудовой деятельности не выявлено. Пункт 21: Лица, допустившие нарушения государственных санитарно-эпидемиологических правил и иных нормативных актов. Лицо, причинившее вред здоровью истице, установлено в судебном порядке Вологодским областным судом судебной коллегией от 25 сентября 2015 года - Грязовецкое линейное производственное управление магистральных газопроводов, филиал ООО «Газпром трансгаз Ухта».

Решением Вологодского городского суда Вологодской области от 11 августа 2016 года по делу № 2а-11604/2016 в удовлетворении требований Шаровой Р.В. было отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Вологодского областного суда от 02 ноября 2016 года решение Вологодского городского суда Вологодской области от 11 августа 2016 года отменено, дело направлено в Вологодский городской суд на новое рассмотрение.

При новом рассмотрении дела представитель истца Шаровой Р.В. требования уточнил: просил обязать ответчика изложить пункты 1-5,9,13,17-22 акта о случае профессионального заболевания от 23 октября 2015 в другой редакции.

Решением Вологодского городского суда Вологодской области от 16 марта 2017 года по делу № 2-607/2017 признан недействительным акт о случае профессионального заболевания от 23 октября 2015 года в части пункта 19 и установления грубой неосторожности Шаровой Р.В. по отношению к своему здоровью.

Указанным решением суда установлено, что принимая во внимание, что истец работала у ответчика с 1993 по 2009 годы, стаж её работы в условиях воздействия опасных, вредных веществ и неблагоприятных производственных факторов, которые могли вызвать профзаболевание, составляет более 30 лет, профессиональное заболевание ей было установлено в 2014 году, то есть по истечении 5 лет после окончания её работы, учитывая, что достоверных, допустимых и достаточных доказательств, подтверждающих, что именно работа истца у ИП Сергеева О.А., ИП Бакуркова К.А. в 2012 году сроком менее двух месяцев привела к возникновению у неё профессионального заболевания: <данные изъяты>, не представлено, основания для установления в её действиях грубой неосторожности отсутствуют.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Вологодского областного суда от 07 июня 2017 года решение Вологодского городского суда Вологодской области от 16 марта 2017 года оставлено без изменения.

Указанным апелляционным определением установлено, что на момент работы у ИП Сергеева О.А., ИП ФИО1, ИП Бакурковой Г.Д. в 2012 году истец никаких ограничений к трудовой деятельности не имела, соответственно продолжая свою трудовую деятельность, не могла и не должна была предвидеть ухудшения состояния своего здоровья. Основной диагноз «<данные изъяты>» был установлен истцу в 2014 году. Из протокола заседания ВК от 26 декабря 2014 №, усматривается, что Шарова Р.В. наблюдается во ФБУН «СЗНЦ гигиены и общественного здоровья» с сентября 2014 года. Принимая во внимание, что профессиональное заболевание было установлено истцу только в 2014 году, она не могла в 2012 году знать или предполагать, что осуществление ею работы с вредными условиями труда может привести к развитию данного заболевания. При таких обстоятельствах нарушения (грубая неосторожность), повлекшие возникновение у истца профессионального заболевания, в её действиях отсутствуют.

Разрешая исковые требования Шаровой Р.В. о внесении в акт о профессиональном заболевании сведений о степени вины ООО «Газпром трансгаз Ухта» в размере 70 %, суд исходит из следующего.

Статьёй 212 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя. Работодатель обязан обеспечить: безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов; расследование и учёт в установленном настоящим Кодексом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации порядке несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний.

Положение о расследовании и учёте профессиональных заболеваний утверждено Постановлением Правительства РФ от 15 декабря 2000 года № 967.

Акт о случае профессионального заболевания, являющийся приложением к указанному положению, предусматривает внесение в него сведений о наличии вины работника (в процентах) и её обоснование, о лицах, допустивших нарушения государственных санитарно-эпидемиологических правил и иных нормативных актов.

К спорным правоотношениям применяются положения статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации, поскольку Шарова Р.В. и ООО «Газпром трансгаз Ухта» состояли в трудовых отношениях, требования истца сводятся к оспариванию акта о случае профессионального заболевания, расследование которого регламентируется нормами трудового законодательства и возлагается на работодателя.

В соответствии со статьёй 392 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право обратиться в суд за разрешением индивидуального трудового спора в течение трёх месяцев со дня, когда он узнал или должен был узнать о нарушении своего права.

Истцом Шаровой Р.В. пропущен срок обращения в суд по требованиям о внесении в акт о профессиональном заболевании сведений о степени вины ООО «Газпром трансгаз Ухта» в размере 70 %, о чём заявлено представителем ответчика, что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении иска в данной части требований.

Кроме того, суд учитывает, что при расследовании случая профессионального заболевания Шаровой Р.В. фактов нарушения работодателем ООО «Газпром трансгаз Ухта» санитарно-эпидемиологических правил и иных нормативных актов не установлено. Доказательства, опровергающие данные обстоятельства, суду не представлены.

Поскольку вредные производственные факторы существуют объективно, независимо от воли субъектов правоотношений, правовые основания для установления вины работодателя при условии соблюдения им всех предусмотренных законодательством правил по безопасности и охране труда отсутствуют.

Порядок возмещения вреда, причинённого жизни и здоровью работника при исполнении им обязанностей по трудовому договору, регулируется Федеральным законом от 24 июля 1998 года № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», абзац второй пункта 3 статьи 8 которого предусматривает, что возмещение застрахованному морального вреда, причинённого в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

В настоящем случае, моральный вред возмещается работодателем (статья 237 Трудового кодекса Российской Федерации). Обязанность доказывания отсутствия вины лежит на работодателе, как основания для освобождения от возмещения вреда, поскольку его вина презюмируется.

Разрешая исковые требования, суд пришёл к выводу о развитии у истца профессионального заболевания по причине длительного воздействия вредных производственных факторов, то есть причинение вреда здоровью истца находится в причинной связи с её трудовой деятельностью у ответчика во вредных для организма условиях, что является основанием для взыскания с ответчика компенсации морального вреда.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пунктах 2 и 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причинённые действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с физической болью, связанной с причинённым увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесённым в результате нравственных страданий и др.

Размер компенсации зависит от характера и объёма причинённых истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств, и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворённого иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

В пункте 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», указано, что учитывая, что причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечёт физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причинённого ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда. При этом суду следует иметь в виду, что, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суду с учётом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинён вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Пунктом 63 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 года № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» разъяснено, что учитывая, что Кодекс не содержит каких-либо ограничений для компенсации морального вреда и в иных случаях нарушения трудовых прав работников, суд в силу статей 21 (абзац четырнадцатый части первой) и 237 Кодекса вправе удовлетворить требование работника о компенсации морального вреда, причинённого ему любыми неправомерными действиями или бездействием работодателя, в том числе и при нарушении его имущественных прав (например, при задержке выплаты заработной платы).

В соответствии со статьёй 237 Кодекса компенсация морального вреда возмещается в денежной форме в размере, определяемом по соглашению работника и работодателя, а в случае спора факт причинения работнику морального вреда и размер компенсации определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

Размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учётом объёма и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

Разрешая заявленные исковые требования, суд с учётом анализа норм действующего законодательства и правовой оценки представленных доказательств, с учётом требований статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации, предусматривающей возложение обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда на работодателя, пришёл к выводу о том, что полученное истцом профессиональное заболевание, причиной которого явилось наличие вредных производственных факторов, является основанием для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда, и полагает необходимым возложить на ответчика ООО «Газпром трансгаз Ухта» обязанность компенсации Шаровой Р.В. морального вреда. При этом установлено отсутствие вины работника в возникновении профессионального заболевания. Обстоятельств, при которых работодатель освобождался бы от обязанности возместить вред истцу, не установлено.

Осознание работником того факта, что условия труда являются вредными, не свидетельствует об отсутствии вины работодателя и не опровергает факта получения профессионального заболевания в связи с работой у ответчика.

Указание в акте о случае профессионального заболевания о том, что лиц, допустивших нарушения требований охраны труда, со стороны работодателя не имеется, не свидетельствует об отсутствии вины работодателя в повреждении здоровья истца.

Полученное истцом заболевание подтверждает, что работодатель не выполнил своих обязанностей по обеспечению безопасности истца при осуществлении им своих трудовых обязанностей.

Принятие работодателем мер по охране труда работников, не исключает вины работодателя в профессиональном заболевании истца, ввиду сохранения неблагоприятных факторов.

По смыслу норм трудового законодательства работодатель считается виновным в получении работником профессионального заболевания в процессе трудовой деятельности, если не докажет иное. Неправомерность действий или бездействия работодателя при нарушении права работника на безопасные условия труда работнику доказывать не требуется.

Доказательства наличия в действиях истца грубой неосторожности или причинения вреда истцу в результате непреодолимой силы при разбирательстве дела в суде не добыты.

Факт получения работником предусмотренных законом компенсаций в связи с работой во вредных условиях труда не освобождает работодателя от обязанности по возмещению морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суд принимает во внимание фактические обстоятельства, при которых был причинён моральный вред, характер и объём причинённых Шаровой Р.В. физических и нравственных страданий, степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинён вред.

С учётом указанных обстоятельств, исходя из требований разумности и справедливости, суд определяет размер компенсации морального вреда, подлежащей возмещению истцу Шаровой Р.В., в сумме 50 000 рублей.

Указанный размер компенсации морального вреда соответствует требованию справедливости и разумности, что позволит обеспечить соблюдение балансов интересов обеих сторон.

В остальной части требования Шаровой Р.В. удовлетворению не подлежат.

Вопреки доводам представителя ООО «Газпром трансгаз Ухта» исковая давность не распространяется на требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ, кроме случаев, предусмотренных законом; требования о возмещении вреда, причинённого жизни или здоровью гражданина (статья 208 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В рамках настоящего дела истец помимо доводов о нарушении его прав на надлежащее оформление и расследование профессионального заболевания ссылался также на причинение ему по вине работодателя физических и нравственных страданий в результате полученного на производстве вреда здоровью, в связи с чем, суд на основании статьи 208 Гражданского кодекса Российской Федерации признаёт срок исковой давности по требованиям о компенсации морального вреда не пропущенным.

Доводы представителя ответчика ООО «Газпром трансгаз Ухта» о том, что требования истца о компенсации морального вреда, причинённого теми же нравственными и физическими страданиями, которые указаны в иске, были предметом рассмотрения в суде, суд находит несостоятельными, поскольку указанные доводы опровергаются текстом ранее рассмотренного судом иска от 27 февраля 2014 года и решения Вологодского городского суда Вологодской области от 12 августа 2014 года по гражданскому делу № 2-3838/2014, из содержания которого следует, что судом принято решение по требованиям Шаровой Р.В. о взыскании компенсации морального вреда, причинённого несчастным случаем на производстве, произошедшим 06 марта 2000 года (получение черепно-мозговой травмы в результате падения), а основанием иска, поступившего в суд 14 марта 2019 года являются требования Шаровой Р.В. о взыскании компенсации морального вреда, причинённого профессиональным заболеванием.

На основании статьи 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с ответчика в доход бюджета муниципального образования «Город Вологда» подлежит взысканию государственная пошлина в размере 300 рублей.

Руководствуясь ст.ст. 194 – 199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

решил:

Исковые требования Шаровой Р. В. удовлетворить частично.

Взыскать с Общества с ограниченной ответственностью «Газпром трансгаз Ухта» в пользу Шаровой Р. В. компенсацию морального вреда в размере 50 000 (пятьдесят тысяч) рублей.

В удовлетворении остальной части иска Шаровой Р. В. отказать.

Взыскать с Общества с ограниченной ответственностью «Газпром трансгаз Ухта» в доход бюджета муниципального образования «Город Вологда» государственную пошлину в размере 300 (триста) рублей.

Решение суда может быть обжаловано в апелляционном порядке в Вологодский областной суд через Вологодский городской суд в течение месяца со дня принятия решения судом в окончательной форме.

Судья Т.Л. Юкина

Мотивированное решение изготовлено 05 июля 2019 года.