Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО2 к ФИО3 о признании недействительным договора дарения квартиры, о признании права собственности на квартиру в порядке наследования и прекращении права собственности на квартиру,

УСТАНОВИЛ:

умер ФИО1 (л.д.7, копия свидетельства о смерти).

Истец ФИО2 является родным сыном ФИО1 (л.д.6, копия свидетельства о рождении).

Ответчик ФИО3 является супругой ФИО1 (л.д.48, копия свидетельства о заключении брака, актовая запись № от ).

Согласно договора Дарения квартиры от (л.д.33), заключенного в простой письменной форме между ФИО1 и ФИО3, ФИО7 ФИО24. является собственником квартиры, расположенной по адресу: (л.д.26, копия свидетельства о государственной регистрации права от ).

ФИО2 обратился в Воскресенский городской суд с иском к ФИО7 Г.А. о признании недействительной сделки по переходу права собственности от умершего отца ФИО1 к ответчице ФИО7 Г.А. на трехкомнатную квартиру, площадью 62,2 кв.м., расположенной по адресу: , и о признании права собственности на указанную квартиру в порядке наследования. В ходе судебного разбирательства исковые требования уточнены, окончательно истец просит признать недействительным договор от дарения ФИО1 ФИО3 квартиры, площадью 62,2 кв.м., расположенной по адресу: , зарегистрированный УФРС по за регистрационным номером №, признать за истцом право собственности на квартиру в порядке наследования, прекратить право собственности ответчика на указанную квартиру (л.д.47).

Мотивировал свои требования тем, что умер ФИО1, года рождения, являвшийся собственником трехкомнатной квартиры, расположенной по адресу: . Истец является сыном ФИО1 и наследником первой очереди по закону, так как родители ФИО1 умерли. При сборе документов для оформления наследственных прав истец узнал, что собственником спорной квартиры в настоящее время является ответчик ФИО7 Г.А. Считает сделку по отчуждению ФИО1 квартиры недействительной, так как при жизни он имел намерения оставить квартиру по наследству истцу. В 2006г. ФИО1 заболел тяжелым заболеванием (злокачественная опухоль головного мозга в тяжелой форме), прошел стационарное обследование в неврологическом отделении больницы. Тяжкое заболевание сразу же нарушило его мозговую деятельность. Вследствие тяжелого заболевания, препятствующего адекватному мышлению, ФИО1 был вынужден уйти с ответственной руководящей работы и постоянно находился дома в состоянии, не позволяющем руководить своими действиями, отдавать отчет им и понимать происходящее. В указанном состоянии после случившегося с ним тяжелого заболевания он не мог правильно понимать происходящее и осмысленно руководить своими действиями, следовательно, совершенная сделка по отчуждению квартиры является недействительной. В период тяжелой болезни ФИО1 уход за ним осуществляла и постоянно находилась вместе с ним ответчица ФИО7 Г.А., ставшая его женой в 2007 году. Учитывая недееспособное состояние ФИО1, она имела возможность совершить какую-либо сделку с его имуществом, так как ответчица всячески препятствовала родственникам навещать его, не позволяла с ним общаться (л.д.3-3 обор.). Считает, что подписи ФИО1 на договоре от дарения спорной квартиры, заявлениях о государственной регистрации указанного договора и перехода права собственности, расписках на сдачу документов явно выполнены ФИО1 в крайне тяжелом недееспособном состоянии, так как совершенно не соответствуют его почерку и подписям, которые знает и видел истец и другие родственники. Кроме того, собственноручная расшифровка его подписи имеется лишь в договоре. Указанный договор от дарения спорной квартиры является недействительным, как совершенный лицом, не способным на указанный момент понимать значение своих действий и руководить ими. В течение последних лет перед своей смертью ФИО1 был тяжело болен, находился в полусознательном состоянии, не мог ориентироваться в общественной жизни, не узнавал родственников и знакомых, не мог выражать свою действительную волю и совершать сделки, соответствующие его действительной воле. Томографиями головного мозга от было установлено объемное образование – опухоль головного мозга в левой височно-теменной области. Также диагноз и тяжесть подтверждаются выписками из истории болезни №, рекомендованным лечением для исключения опухоли головного мозга в МОНИКИ. (л.д.47-47,обор.).

Истец ФИО2 в судебное заседание не явился. При отсутствии возражений, суд определил рассмотреть дело в отсутствие истца с учетом участия в деле его ФИО4.

ФИО4 истца по доверенности (л.д.4) ФИО9 в судебном заседании исковые требования поддержал, пояснил, что просит признать договор дарения недействительным по основаниям, указанным в ст. 177 ГК РФ. Ходатайствовал о назначении по делу повторной экспертизы в институт им.Сербского, так как из представленного экспертного заключения следует, что никакого экспертного заключения не проводилось, доводы экспертизы основаны только на переписывании материалов дела и протоколов судебных заседаний. Ряд материалов экспертами не исследовался, в том числе, снимки томографии. В экспертизе нет сведений об аккредитации врачей, проводивших экспертизу. Экспертиза проведена неполно и ненадлежащим образом. Пояснил, что Договор дарения просит признать недействительным на основании ст.166,168 и 177 ГК РФ, ничтожной сделкой, так как ФИО1 не мог понимать значения своих действий. Подписи ФИО1 в праворегистрирующих документах не соответствуют его подписи в других документах. Эксперты не пришли к однозначному выводу о психическом состоянии ФИО1, не ответили на вопросы, поставленные судом, экспертиза неполная. Если ФИО1 был в нормальном психическом состоянии, то его подпись должна была соответствовать его другим подписям. Очевидно, что почерк и подписи абсолютно не соответствуют подписям ФИО1, выполненным им незадолго до заболевания. Нет надлежащих доказательств о психическом состоянии ФИО1 Просил назначить по делу почерковедческую экспертизу, на рассмотрение которой поставить вопрос: выполнены ли ФИО1 и в каком состоянии выполнены подписи от его имени в спорном договоре дарения и в заявлении в УФРС. Пояснил, что без объективного ответа специалистов невозможно сделать правильный вывод.

Ранее в ходе судебного разбирательства пояснил, что с 2006 года ФИО1 перестал работать ввиду тяжелой болезни – опухоль головного мозга. По его диагнозу со слов врачей он не мог понимать значение своих действий, в период заключения брака с ответчиком в августе 2006 года страдал этим же заболеванием и не мог самостоятельно передвигаться, разговаривать, не узнавал людей. Истец до момента смерти общался с отцом, а жил ФИО1 с ответчиком, которая ухаживала за ним. Истец полагал, что отец и ответчик не в браке, а просто сожительствуют. (л.д. 59-60, протокол судебного заседания от ).

Согласно письменным пояснениям ФИО4 ФИО2 ФИО10 ( доверенность л.д. 63), она является родной сестрой умершего ФИО1 и в течение всей жизни брата и на момент его смерти поддерживала с ним постоянные близкие отношения. Считает, что на договоре Дарения от спорной квартиры, заявлениях о государственной регистрации договора и перехода права собственности подписи выполнены ФИО1 в крайне тяжелом и недееспособном состоянии. По состоянию на период заключения брака с ответчиком ФИО1 находился в крайне тяжелом состоянии, был болен и по состоянию здоровья не мог понимать значение своих действий и руководить ими. Договор от дарения спорной квартиры является недействительным, как совершенный лицом, не способным на указанный момент понимать значение своих действий и руководить ими. ФИО1 намеревался оставить квартиру по наследству сыну, никогда не говорил о намерении заключить брак с ответчиком, в период с начала болезни он уже не в состоянии был поддерживать или осуществлять какие-либо брачные отношения. Характер и чрезвычайная тяжесть заболевания ФИО1 были очевидны для всех, направить его на рекомендованное лечение или обследование в МОНИКИ ответчик отказалась. Тяжелое заболевание сразу же нарушило его мозговую деятельность, ФИО1 перестал работать и постоянно находился дома в состоянии, не позволяющем руководить своими действиями, понимать происходящее и исключающем возможность выражать его действительную соответствующую разуму волю. Из этого состояния он не выходил до своей смерти. Проживать с ФИО1 ответчик начала с марта 2003 года. С газетой или за шахматной доской он если и сидел, то исключительно по ранее сложившейся привычке, и не осознавая смысла и содержания этих действий. Отношения между ФИО1 и сыном были нормальные, он дважды устраивал сына на работу. Как следует из медицинских документов ФИО1 с по находился в медико-санитарной части с повторным инсультом, произошло нарушение речи. До иных записей врачей в карточке нет. в день заключения брака было его посещение на дому неврологом. В записи врача указывается о наличии у него афазии - полной или частичной утраты способности говорить и понимать слышимую речь вследствие поражении головного мозга. (л.д.61-62).

В судебном заседании ФИО4 истца ФИО10 ранее данные суду пояснения поддержала, пояснила, что постоянно следила за физическим состоянием брата, просила своего дядю, чтобы он сходил к ФИО1, проведать его. Дядя рассказывал, что ФИО1 не ходит. Сама ФИО10 к брату не ходила. Когда раньше приходила к нему с мамой, брат у мамы спрашивал : «А ты кто?», не узнавал их, ФИО1 потерял речь, способность к движению. Пояснила, что сделка дарения была зарегистрирована в субботу в 14-00 час., УФРС в это время не работает. Считает, что ФИО7 Г.А. приглашала регистратора домой, и ФИО1 не был в УФРС. Когда ФИО10 приходили к брату, ФИО7 Г.А. всегда пыталась создать скандальную ситуацию. В результате очередного скандала ФИО10 вызывала милицию, пояснила, что сама к брату не ходила и не пускала туда мать, боялась за ее жизнь и здоровье. Пояснила, что до отношения с ФИО7 Г.А. были нормальные, потом ФИО10 обвинили, что она ходит каждый день. Ответчица обиделась за то, что ФИО10 якобы хотела оформить опеку над братом. Отношения испортились , а была регистрация брака между ответчицей и братом.

Ответчик ФИО7 Г.А. в судебном заседании возражала против заявленных требований, ранее данные суду объяснения подтвердила, пояснила, что все томографические снимки ФИО1 подшиты в его амбулаторной карте. Об опухоли мозга речь не идет. ФИО1 расписывался сам, но левой рукой. С момента болезни ФИО1 и до его смерти не отходила от него ни на минуту, возила его на лечение. Истец помочь материально отказался. С истца и ФИО10 больше не видела. был заключен договор дарения. С ФИО1 ездили в УФРС, в БТИ, он везде расписывался сам. Им были выданы документы о том, что нет противопоказаний для заключения сделки. Договор дарения подписывался ФИО1 лично в присутствии регистратора. На вопрос суда ФИО7 ФИО25 пояснила, что впервые о дарении квартиры ФИО1 заговорил в мае 2008г., для ФИО7 Г.А. это было полной неожиданностью, так как она этот вопрос никогда не поднимала. ФИО1 был очень жесткий человек, все решения он всегда принимал сам, ни с кем не советовался. Пояснила, что действительно была суббота, но УФРС в тот день работала, так как был перенесен праздничный день.

Ранее в судебном заседании (л.д.59-60) пояснила, что сожительствовала с ФИО1 с 1996 года, жили на съемной квартире, потом в 2002 году он купил спорную квартиру, и они стали проживать в ней, заключили брак. В ночь с 03 на 04 июня у ФИО1 случился инсульт, месяц после инсульта он лежал в больнице в тяжелом состоянии, диагноз опухоли головного мозга не подтвердился, после выписки из больницы у ФИО1 была положительная динамика, он начал ходить, говорить, но не действовала правая рука. В таком состоянии он находился почти до самой смерти. Умер ФИО1 от рака простаты, за шесть месяцев до смерти его состояние ухудшилось, но разговаривал он до самой смерти, ходить ему было тяжело, так как у него был вставлен катете заключением договора дарения все документы с мужем собирали вместе, ответчик везде возила его на коляске, пояснила, что муж мало общался с сыном, а с октября 2006г. они вообще не общались. к ФИО1 на юбилей приходило много гостей, он всех узнавал, но родственники не приходили, до самой смерти ФИО1 читал газеты, играл в шахматы, участвовал в выборах (л.д.59-60).

Адвокат ФИО11, действующий в интересах ФИО7 Г.А., возражал против заявленных требований, пояснил, что рассмотрение дела приняло затяжной характер, не имеется оснований для проведения повторной судебно- психиатрической экспертизы и посмертной почерковедческой экспертизы, так как требования истцом заявлены в соответствии со ст. 177 ГК РФ, пояснил, что истцом в исковом и уточненном заявлении указано, что подпись «явно выполнена ФИО23, но в крайне тяжелом состоянии». Изменения в подписи были, так как после инсульта ФИО1 расписывался левой рукой. Что касается обстоятельств заключения самой сделки дарения, то опрошенный в судебном заседании свидетель - регистратор - пояснил, что ФИО1 на сделку являлся лично и никаких отклонений, которые бы препятствовали заключению сделки, у ФИО1 он не видел. Проведенная экспертиза выполнена полно, проводилась в психиатрической больнице №, которая имеет статус и аккредитацию. Экспертами не были запрошены дополнительные материалы. Комиссия пришла к заключению, что экспертный анализ представленной документации и материалов дела позволяет утверждать, что ввиду отсутствия в медицинской документации объективного описания психического статуса ФИО23 объективно решить вопрос о наличии расстройств психической деятельности не предоставляется возможным, не доверять экспертам оснований нет. Все медицинские карты имеются в материалах дела, и они исследовались экспертами.

ФИО4 службы государственной регистрации, кадастра и картографии, в судебное заседание не явился, извещался о месте и времени судебного разбирательства, при отсутствии возражений суд определил, рассмотреть дело в отсутствие третьего лица.

Свидетель ФИО12 – участковый терапевт первой горбольницы – в судебном заседании (л.д.68-69) показала, что ФИО1 наблюдала на дому, была его лечащим врачом до его смерти, познакомилась с ним примерно в 2006г. после перенесенного им инсульта. У ФИО1 была парализована правая сторона, он передвигался с помощью, прошел хорошую реабилитацию, сам писал, ел, мог себя обслуживать, с ним можно было беседовать, свидетеля ФИО1 называл по имени-отчеству, сам рассказывал о своем здоровье, говорил о том, что его беспокоит. Причина смерти ФИО1 – рак предстательной железы. Это не связано с инсультом, рака головного мозга у него не было, тяжесть состояния была связана с болезнью предстательной железы, согласно последних записей в амбулаторной карте. После 2008 года ФИО1 жаловался на боли в мочевом пузыре, он самостоятельно передвигался, мог себя обслуживать, все понимал. Был абсолютно ориентирован, правильно отвечал на вопросы. Записей за ноябрь 2008г. в амбулаторной карте нет. В феврале 2009г. ФИО1 попал в урологию. Рекомендаций для наблюдения у психиатра, свидетель не давала, так как не видела к тому оснований. В амбулаторной карте есть выписной эпикриз за 2006 год и данные компьютерной томографии, возникло подозрение, что есть образование в головном мозге, это можно было расценивать как опухоль, либо как кровоизлияние. ФИО1 направили на консультацию в МОНИКИ, опухоль головного мозга не подтвердилась. В неадекватном состоянии свидетель ФИО1 никогда не видела, он всегда был нормальным. ОНМК – острое нарушение мозгового кровообращения, такой диагноз ФИО1 В 2009 г. ОНМК у ФИО1 не было, сознание его было ясное. ОНМК было в момент инсульта. Тотальная афозия была в момент инсульта, речь ФИО1 восстановилась. После ОНМК последствия остаются, у ФИО1 нарушения были двигательные.

Свидетель ФИО13 – сосед ответчика - в судебном заседании (л.д.68-69) показал, что общался с ФИО1 по-соседски, заходил к ФИО1 домой. Показал, что у ФИО1 был инсульт, плохо двигалась правая рука и нога, он ходил с клюшкой, на улице передвигался на каталке, в 2008г. ФИО1 сам переделывал кодовый замок на тамбур для трех квартир, он был электриком. Показал, что у ФИО1 видел только жену, сына его никогда не видел, с ФИО1 разговаривали о выборах, о болезни, свидетель предлагал ФИО1, чтобы тот купил компьютер, но ФИО1 говорил, что деньги уходят на лечение. ФИО1 всегда всех узнавал, в последнее время состояние его ухудшилось, он умер от болезни предстательной железы.

Свидетель ФИО14 – знакомая ответчика - в судебном заседании (л.д.68-69) показала, что с ФИО23 знает с 2004г., знала и ее мужа, постоянно ходили друг к другу в гости, отмечали свадьбу ФИО23, до 2006г. ФИО1 был здоров, после инсульта он всегда был адекватен, учил внука свидетеля играть в шахматы, читал наизусть стихи, в 2008г. в присутствии свидетеля сам ремонтировал торшер и пылесос, был в полном уме и здравии, до декабря 2009г. он передвигался сам, потом слег и не вставал.

Свидетель ФИО15 – двоюродный брат ФИО1, врач анестезиолог-реаниматолог – в судебном заседании (л.д.77-78) показал, что последний раз видел умершего , когда позвонила его сестра и сказала, что у ФИО23 инсульт, а ее и мать не пускает в спорную квартиру ответчик. Свидетель с родным братом приехали в спорную квартиру, их пустили, никаких трений не было, состояние ФИО6 было тяжелое, с медицинской толчки зрения – средней тяжести. Он лежал, себя не обслуживал, правая половина у него не работала. Он говорил отдельные слова, эти слова не всегда обозначали то, что он имел ввиду, контакт с ним был трудный. За ФИО23 ухаживала женщина, с которой он жил, передвигаться самостоятельно ФИО1 не мог, его пересаживали в кресло, по имени он никого не называл, свидетель рассказал ответчику как врач, что нужно делать, когда свидетель говорил о рекомендациях ФИО23, тот его не понимал, «что-то понимал, что-то нет». Свидетель видел снимки первой томографии, было значительно повреждено левое полушарие головного мозга, это могло либо прогрессировать, либо восстановиться. Показал, что афозия и мыслительная деятельность – это разные вещи, ФИО1 на тот момент не мог читать и писать. Для его инсульта состояние на момент встречи ФИО1 было нормальное. Инвалидного кресла свидетель в квартире не видел.

Свидетель ФИО16 – супруга истца ФИО2 - в судебном заседании (л.д.77-78) показала, что состояние умершего после инсульта было плохое, наблюдала его в течение двух месяцев после болезни, ходили каждую неделю, потом ФИО1 не видела. ФИО1 свидетеля не узнавал, на вопрос «Как дела?» просто улыбался, думает, что он не понимал, о чем его спрашивают. Предложениями умерший говорить не мог, инвалидного кресла в доме не было. После двух месяцев пришла один раз – дверь не открыли, пришли еще раз – дверь не открыли. Больше ходить не стали. С августа 2006г. по день смерти ФИО1 свидетель не приходила к умершему, в каком состоянии он был на момент смерти – не знает. В судебном заседании (л.д.97-102) свидетель ФИО16 ранее данные суду показания полностью подтвердила, показала, что в мае 2006г. у ФИО1 случился инсульт, он лежал в больнице около месяца, после того, как его выписали, свидетель с супругом (истцом) навещали его дома, ФИО1 не контактировал, лучше ему не становилось, на вопросы отвечать он не мог, свидетеля не узнавал, разговаривал плохо, не понятно, ответчик перестала пускать свидетеля в квартиру после того, как был инцидент, что свидетель с истцом хотели завладеть квартирой. Показала, что редко приходили к отцу, так как свекровь свидетеля – бывшая супруга ФИО1, была больна и нуждается в лечении.

Свидетель ФИО17 – работник ФИО4 Росреестра по – в судебном заседании (л.д.97-102) показал, что с лицами, участвующими в деле неприязненных отношений не имеет, выдавал расписку о принятии документов на регистрацию у ФИО7 Г.А. и ФИО1 Пояснил, что договор сдается на регистрацию в письменном виде, его уже принесли подписанный, ФИО1 лично присутствовал с ФИО7 Г.А. на регистрации, в отношении состояния лиц, обратившихся за регистрацией сделки, и какие вопросы задавались им, пояснить не мог, так как не помнит. После приема документы сдаются на правовую экспертизу для проверки законности сделки, выдачей документов занимается другой специалист. Никаких выраженных недостатков у ФИО1 свидетель не заметил, на некоторых документах не было подписи ФИО1, но это не является основанием для отказа в принятии документов. В какое время оформлялась сделка – не помнит, пояснил, что это было приемное время, в нерабочее время прием не ведется, в субботу работают до 13-00 час.

Свидетель ФИО18 в судебном заседании (л.д.97-102) показал, что ФИО1 приходился ему зятем, был женат на сестре свидетеля. Пояснил, что с лицами, участвующими в деле неприязненных отношений не имеет. ФИО1 видел при жизни осенью 2007г в квартире ФИО1, пытался с ним разговаривать, он не ходил, не двигался и не разговаривал, реакции на общение свидетеля не было, обслуживать себя ФИО1 не мог, не мог поддержать разговор, дать понять, что понимает. После инсульта в 2006 году свидетель навещал ФИО1 в больнице, он находился в совершенно отключенном состоянии, в 2008г. он не разговаривал, никак ни на что не реагировал. На взгляд свидетеля, ФИО1 был глубоко больным человеком в физическом и психическом смысле. В момент посещения свидетелем ФИО1, был включен телевизор, шел футбол, по мнению свидетеля, ФИО1 ничего не понимал. Пояснил, что последний раз контактировал с ФИО1 осенью 2007 года.

Свидетель ФИО1 – родной племянник ФИО1 и двоюродный брат истца - в судебном заседании (л.д.97-102) показал, что с лицами, участвующими в деле неприязненных отношений не имеет. Видел ФИО1 летом 2006года, в июле-июне, приходил к нему в больницу два-три раза в неделю, пытался поговорить, но не понимал, узнает его ФИО1 или нет, ФИО1 называл свидетеля «Сережей», мог произнести несколько слов, пытался что-то сказать, но в силу болезни у него не получалось. С 2006года с ФИО1 не общался, в 2008г. от дочери ФИО1 узнал, что у него все плохо.

Заслушав стороны, их ФИО4, свидетелей, исследовав материалы дела, дав оценку собранным и установленным судом доказательствам в их совокупности, суд находит исковые требования ФИО2 не подлежащими удовлетворению в силу следующего:

В силу ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в настоящем Кодексе.

Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе.

Согласно ст. 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В силу ст. 177 ГК РФ, сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Сделка, совершенная гражданином, впоследствии признанным недееспособным, может быть признана судом недействительной по иску его опекуна, если доказано, что в момент совершения сделки гражданин не был способен понимать значение своих действий или руководить ими.

В силу ст. 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом. При наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. К такому договору применяются правила, предусмотренные пунктом 2 статьи 170 настоящего Кодекса.

Обещание безвозмездно передать кому-либо вещь или имущественное право либо освободить кого-либо от имущественной обязанности (обещание дарения) признается договором дарения и связывает обещавшего, если обещание сделано в надлежащей форме (пункт 2 статьи 574) и содержит ясно выраженное намерение совершить в будущем безвозмездную передачу вещи или права конкретному лицу либо освободить его от имущественной обязанности.

В силу ст. 574 ГК РФ дарение, сопровождаемое передачей дара одаряемому, может быть совершено устно, за исключением случаев, предусмотренных пунктами 2 и 3 настоящей статьи. Передача дара осуществляется посредством его вручения, символической передачи (вручение ключей и т.п.) либо вручения правоустанавливающих документов.

Договор дарения движимого имущества должен быть совершен в письменной форме в случаях, когда: дарителем является юридическое лицо и стоимость дара превышает три тысячи рублей;

В случаях, предусмотренных в настоящем пункте, договор дарения, совершенный устно, ничтожен.

Согласно ст. 218 п.2 абз 2 ГК РФ, в случае смерти гражданина право собственности на принадлежащее ему имущество переходит по наследству к другим лицам в соответствии с завещанием или законом.

Статья 1111 ГК РФ, указывает, что «Наследование осуществляется по завещанию и по закону.» Согласно ст.1141 ГК РФ, «Наследники по закону призываются к наследованию в порядке очередности, предусмотренной статьями 1142 - 1145 и 1148 настоящего Кодекса.» В соответствии со ст.1152 ГК РФ, «Для приобретения наследства наследник должен его принять.» Ст.1153 ГК РФ предусматривает, что «Принятие наследства осуществляется подачей по месту открытия наследства нотариусу или уполномоченному в соответствии с законом выдавать свидетельства о праве на наследство должностному лицу заявления наследника о принятии наследства либо заявления наследника о выдаче свидетельства о праве на наследство. Признается, пока не доказано иное, что наследник принял наследство, если он совершил действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства, в частности, если наследник: вступил во владение или в ФИО4 наследственным имуществом; принял меры по сохранению наследственного имущества, защите его от посягательств или притязаний третьих лиц; произвел за свой счет расходы на содержание наследственного имущества; оплатил за свой счет долги наследодателя или получил от третьих лиц причитавшиеся наследодателю денежные средства.» При этом, согласно ст.1154 ГК РФ, «Наследство может быть принято в течение шести месяцев со дня открытия наследства.»

Судом установлено, что брак, зарегистрированный ФИО1 и ФИО7 Г.А. (актовая запись № от ) не расторгнут, не признан недействительным (л.д. 48).

При жизни ФИО1, умерший , был зарегистрирован и проживал по адресу: , где также была зарегистрирована и проживала ФИО7 Г.А. (л.д.34-35, выписка из домовой книги). В настоящее время ФИО7 Г.А. проживает в спорной квартире, что не оспорено стороной истца.

Согласно договора Дарения квартиры от ФИО1 безвозмездно передал в собственность ФИО7 Г.А. принадлежащую ему на праве собственности квартиру в жилом доме, находящуюся по адресу: . Согласно п. 7 указанного договора Дарения, Даритель гарантирует, что он заключает настоящий договор не вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне не выгодных для себя условиях и настоящий договор не является для него кабальной сделкой. Согласно п. 8 Договора после перехода права собственности к одаряемой в указанном помещении сохраняют право пользования: ФИО1 и ФИО3. П.9 стороны подтвердили, что не лишены дееспособности, не состоят под опекой и попечительством, а также отсутствуют обстоятельства, вынуждающие совершить данный договор.

Договор дарения зарегистрирован УФРС по за регистрационным номером № (л.д.33).

Доводы истца о том, что указанный договор заключен ФИО1 в состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, не нашли своего подтверждения в ходе судебного разбирательства.

По ходатайству истца по делу была назначена посмертная судебно – психиатрическая экспертиза, производство которой было поручено Государственному учреждению здравоохранения Московская областная психиатрическая больница № . На разрешение экспертов были поставлены вопросы сторон: страдал ли на период заключения договора Дарения ФИО1, года рождения, умерший , психическим заболеванием и мог ли он отдавать отчет своим действиям и осознанно руководить своими действиями при заключении данного договора с учетом имеющихся у него заболеваний и общего состояния здоровья? Страдал ли умерший ФИО1, года рождения, каким-либо душевным заболеванием или психиатрическим расстройством в день заключения договора Дарения квартиры, расположенной по адресу: ? Если да, то лишало ли это душевное заболевание, а также состояние здоровья после перенесенного инсульта, ФИО1, способности отдавать отчет своим действиям и руководить ими в день подписания договора дарения квартиры ? (л.д.114-117).

Согласно заключению Комиссии экспертов от №, комиссия пришла к заключению, что экспертный анализ представленной медицинской документации и материалов гражданского дела позволяет утверждать, что ввиду отсутствия в медицинской документации объективного описания психического статуса ФИО1 (в том числе, и отсутствие осмотра его врачом-психиатром в период с 2006г. по 2009г.) на юридически значимый период времени (заключение Договора дарения квартиры от ), а также противоречивости свидетельских показаний о состоянии его психического здоровья, - объективно решить вопрос о наличии у ФИО1 каких-либо расстройств психической деятельности в юридически значимый период времени – (в том числе, и о наличии у него патологической внушаемости и подчиняемости) и решить экспертный вопрос о способности ФИО1 понимать значение своих действий и руководить ими в день подписания договора Дарения от не представляется возможным (л.д.120-126).

Ходатайство ФИО4 истца о производстве повторной посмертной судебно-психиатрической экспертизы судом отклонено, так как оснований для ее производства не имеется, у суда нет оснований не доверять данному заключению посмертной судебно-психиатрической экспертизы, поскольку она проведена комиссией экспертов государственного учреждения здравоохранения Московская областная психиатрическая больница №(лицензия № № от , срок действия по ) членами комиссии: ФИО19,(высшее образование, психиатра, врача судебно-психиатрического эксперта, врача высшей квалификационной категории, врача судебно-психиатрического эксперта, зам. главного врача по медицинской части, стаж работы – 30 лет), ФИО20 (образование высшее, психиатра, врача второй квалификационной категории, врача судебно-психиатрического эксперта, стаж работы – 10 лет), ФИО21 (образование высшее, психиатра, врача высшей квалификационной категории, врача судебно-психиатрического эксперта,, стаж работы – 30 лет). Эксперты были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по с. 307 УК РФ, о чем имеются их подписи. Заключение комиссии экспертов мотивировано и обосновано, подписано. Для производства экспертизы в адрес экспертного учреждения были представлены медицинские документы умершего ФИО1 и материалы гражданского дела. При производстве экспертизы экспертами не заявлялись ходатайства о предоставлении для исследования дополнительных материалов. Кроме того, выводы заключения экспертов подтверждаются совокупностью других доказательств, исследованных по делу.

Согласно представленных материалов дела правоустанавливающих документов на спорное жилое помещение (л.д.25-36), ФИО1 и ФИО7 Г.А. в ФИО4 регистрационной службы по Воскресенский отдел представлены документы для проведения государственной регистрации, о чем заявителям выдана расписка. В заявлении и расписке в получении документов содержатся подписи заявителей и получателя. Опрошенный в судебном заседании специалист-эксперт, принимавший документы, ФИО17 показал, что выдавал расписку о принятии документов на регистрацию у ФИО7 Г.А. и ФИО1, ФИО1 лично присутствовал с ФИО7 Г.А. на регистрации, никаких выраженных недостатков у ФИО1 свидетель не заметил. Суд находит данные показания достоверными, так как свидетель не является ни родственником, ни знакомым сторон. Указанные показания о состоянии здоровья ФИО1 в период совершения сделки дарения, подтверждены и показаниями свидетеля ФИО12, которая, как лечащий врач, наблюдала ФИО1 с 2006г. до 2010г. и при общении не усматривала оснований для консультации врачом психиатром, показала, что после инсульта ФИО1 прошел восстановительный период, диагноз опухоли головного мозга по медицинским документам не был подтвержден. Свидетели ФИО14 и ФИО13 показали, что общались с ФИО1 до момента его смерти, что психическое состояние ФИО1 на 2008г. было нормальное.

Оценивая объяснения ФИО4 истца ФИО10, показания свидетелей истца - ФИО15, ФИО1, ФИО16, ФИО2, ФИО18 суд принимает во внимание, что указанные свидетели являются родственниками истца и умершего ФИО1, с которым опрошенные свидетели общались и наблюдали его в момент и после инсульта 2006 года – 2007г., то есть, на момент совершения ФИО1 договора дарения свидетели не имели общения с ФИО1 и подтвердить объективно его психическое и физическое состояние здоровья не могут. Суд не может признать показания указанных свидетелей достаточными для вынесения решения, удовлетворяющего требования истца.

Таким образом, у суда отсутствуют основания считать установленным тот факт, что спорный договор дарения от по отчуждению жилого помещения недействителен, так как заключен ФИО1, находившимся в момент его совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими. Недееспособным ФИО1 не признан.

При таких обстоятельствах заявленные ФИО2 исковые требования удовлетворению не подлежат.

Руководствуясь ст.ст.194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ: ФИО2 в удовлетворении исковых требований к ФИО3 о признании недействительным договора от дарения ФИО1 ФИО3 квартиры, общей площадью 62,2 кв.м., расположенной по адресу: , зарегистрированный УФРС по за регистрационным номером №, о признании за ФИО2 права собственности на в порядке наследования и о прекращении права собственности ФИО3 на квартиру, расположенную по адресу: , отказать.

Решение может быть обжаловано в Московский областной суд через Воскресенский городской суд в течение одного месяца.

Судья: подпись Е.А. Кретова