Гражданский кодекс часть 1

с участием прокурора отдела управления Главной военной прокуратуры Сухорукова И.А., осуждённого Дзицоева Р.А. - путём использования систем видеоконференц-связи, защитника - адвоката Чекунова В.В. рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе защитника осуждённого - адвоката Губаевой М.Н. на приговор Северо- Кавказского окружного военного суда от 22 марта 2019 г., согласно которому

Дзицоев Руслан Асланович, <...>

<...>

<...> не имеющий

судимости,

осуждён к лишению свободы: по ч. 1 ст. 205' УК РФ (в редакции Федерального закона от 06.07.2016 г. № 375-ФЗ) на срок 7 лет, по ч. 2 ст. 205⁵ УК РФ на срок 12 лет, а по совокупности преступлений в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения наказаний - к 14 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

По делу решены вопросы о вещественных доказательствах и процессуальных издержках.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Замашнюка А.Н., изложившего содержание приговора, существо апелляционной жалобы и возражений на неё, выступления осуждённого Дзицоева Р.А. и адвоката Чекунова ВВ., поддержавших доводы апелляционной жалобы, прокурора Сухорукова И.А., возражавшего против этих доводов и полагавшего необходимым приговор оставить без изменения, а апелляционную жалобу защитника осуждённого - без удовлетворения, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации

установила:

Дзицоев Р.А. признан виновным в участии в деятельности организации «Исламское государство», которая в соответствии с законодательством Российской Федерации признана террористической (далее - МТО «ИГ»), а также в склонении двух лиц вступить в ряды МТО «ИГ», совершённых в г. Владикавказе и его окрестностях в период с 24 августа по 8 декабря 2017 г. и с июня по август 2017 года, соответственно, при изложенных в приговоре обстоятельствах.

В апелляционной жалобе защитник осуждённого - адвокат Губаева М.Н. выражает несогласие с приговором, просит его отменить в связи с несоответствием изложенных в нём выводов суда фактическим обстоятельствам дела, а уголовное дело в отношении Дзицоева прекратить ввиду недоказанности его вины в инкриминируемых преступлениях. В качестве альтернативы защитник просит приговор изменить и снизить назначенное Дзицоеву наказание до минимального размера с применением ст. 73 УК РФ, либо переквалифицировать действия осуждённого с ч. 2 ст. 205⁵ на ч. 2 ст. 205⁴ УК РФ с назначением минимального наказания и с применением ст. 64 и 73 УК РФ, а по ч. 1 ст. 205' УК РФ Дзицоева оправдать ввиду недоказанности его причастности к совершению данного преступления.

По мнению защитника, приговор не содержит точных даты, места и способа совершения инкриминированных преступлений, судом не проверены все версии стороны защиты о непричастности Дзицоева к их совершению, не опровергнуты его показания о том, что он не склонял Х. и К. к участию в МТО «ИГ» и не является участником этой террористической организации, клятву на верность её идеям не давал. Суд не должен был ссылаться в приговоре на показания названных свидетелей, поскольку у стороны защиты отсутствовала возможность проверить их достоверность, а в ходатайствах о проведении очной ставки и психофизиологической экспертизы в отношении этих лиц стороне защиты отказано.

Полагает, что допрошенные в судебном заседании свидетели Д. и З. являются К. и Х., которым Дзицоев только предлагал вступить в «джамаат» - объединение группы мусульман с целью совместного изучения ислама.

Суд оставил без внимания заявление Дзицоева о том, что документы после его фактического задержания 8 декабря 2017 г. он подписал под воздействием психологических угроз со стороны сотрудников правоохранительных органов. Кроме того, суд необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства стороны защиты о проведении комплексной психолого-лингвистической экспертизы диска с аудиозаписью разговора Г., О. и Дзицоева, состоявшегося в ночь с 23 на 24 августа 2017 г., полученного в ходе проведения оперативно-розыскного мероприятия (далее - ОРМ). Материалы дела не содержат конкретных сведений о сговоре Дзицоева с Г., О., Г. и Д. на вступление в ряды МТО «ИГ» и об осведомленности Дзицоева о том, что данная организация является террористической.

Адвокат утверждает, что положенные в основу приговора показания Дзицоева, данные в ходе предварительного следствия, являются недопустимыми доказательствами, так как получены с нарушением права на защиту, поскольку следователь назначил ему адвоката Джигкаева Г.М., тем самым проявив свою заинтересованность, а в удовлетворении ходатайства стороны защиты о признании показаний от 8, 14 и 22 декабря 2017 г., данных с участием названного защитника, недопустимыми доказательствами судом необоснованно отказано.

Недопустимыми доказательствами являются также показания свидетеля К., опознавшей на видеофайле Дзицоева и О. принимавших присягу на верность МТО «ИГ», а также распознавшей на аудиозаписи голос Дзицоева. К. оговорила Дзицоева из-за того, что О. - её сожитель погиб, а Дзицоев остался жив.

Защитник не согласен с отказом суда в его ходатайстве о признании незаконными результатов ОРМ, в том числе акта обследования местности от 8 декабря 2017 г., поскольку суд сослался на показания оперативных сотрудников Б. и К., являющихся заинтересованными лицами. Суд не дал должной оценки противоречивым показаниям понятых С. и Р. о месте составления протокола ОРМ и порядке разъяснения прав Дзицоеву. Сам акт обследования местности от 8 декабря 2017 г. получен с нарушением ст. 194 УПК РФ, поскольку в материалах дела отсутствует рапорт о необходимости проведения данного мероприятия и резолюция руководителя об этом, а при проведении обследования защитник не участвовал. Из показаний свидетеля Г. - муфтия Республики Северная Осетия - Алания не следует, что Дзицоев исповедовал радикальный ислам и хотел ликвидировать свидетеля. В материалах дела отсутствуют сведения о том, что зафиксированная на видеозаписи присяга людей со скрытыми лицами была принята лидером МТО «ИГ» и что данная присяга дана на верность идеям именно МТО «ИГ». Экспертиза на наличие монтажа видеосъемки была проведена по записи на диске, куда она была переписана с обнаруженной флеш-карты, является недостоверной, поскольку данная видеозапись могла быть подделана до её обнаружения.

В заключение своей жалобы адвокат Губаева, ссылаясь на положения Конституции Российской Федерации и УПК РФ, считает, что вина Дзицоева в инкриминируемых преступлениях не установлена, а сомнения в его виновности не устранены.

В возражениях на апелляционную жалобу государственный обвинитель Малкаров А.Б. указывает на несостоятельность приведённых в ней доводов и просит приговор оставить без изменения, а апелляционную жалобу защитника осуждённого без удовлетворения.

Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы апелляционной жалобы, выслушав стороны, Судебная коллегия приходит к выводу о том, что Дзицоев обоснованно осуждён за совершение вменённых ему преступлений.

Судебное разбирательство по делу проведено объективно и всесторонне, с соблюдением требований УПК РФ о состязательности и равноправии сторон и выяснением всех юридически значимых для правильного разрешения дела обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, в том числе места, времени, способа совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступлений, а сторонам суд создал необходимые условия для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, которыми они реально воспользовались.

Сведений о том, что предварительное следствие и судебное разбирательство проводились предвзято либо с обвинительным уклоном и что суд отдавал предпочтение какой-либо из сторон, из материалов уголовного дела не усматривается и такие автором жалоб не приводятся.

Из протокола судебного заседания усматривается, что все заявленные ходатайства, в том числе о раскрытии подлинных данных о личности свидетелей Х. и К. (псевдонимы), о проведении психофизиологического исследования в отношении указанных лиц, о признании недопустимыми доказательствами вещественных доказательств, протокола осмотра предметов и акта обследования участка местности от 8 декабря 2017 г., заключений комплексных психолого-лингвистических экспертиз, показаний указанных выше свидетелей и признательных показаний Дзицоева, данных в ходе предварительного следствия, о проведении психолого- лингвистической экспертизы диска с аудиозаписью разговора Г.О. и Дзицоева, состоявшегося 23 августа 2017 г., и другие, разрешены после выяснения мнений участников судебного разбирательства и исследования фактических обстоятельств дела, касающихся этих вопросов. Оснований для признания необоснованными отказов в удовлетворении вышеуказанных ходатайств Судебная коллегия не усматривает.

Нарушений уголовно-процессуального и уголовного законов, влекущих отмену или изменение приговора, не допущено.

Вопреки утверждению защитника, в приговоре указано время, место, способы совершения инкриминируемых Дзицоеву преступлений и иные обстоятельства, предусмотренные ст. 307 УПК РФ, а постановленный по делу приговор соответствует требованиям ст. 304, 307-309 УПК РФ.

Выводы суда первой инстанции о доказанности виновности Дзицоева в инкриминируемых ему преступлениях соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на согласующихся между собой и дополняющих друг друга признательных показаниях самого Дзицоева, данных им на предварительном следствии в качестве подозреваемого и обвиняемого 8, 14 и 22 декабря 2017 г. о приверженности его к радикальным взглядам в исламе, обстоятельствах принесения им вместе с иными лицами 24 августа 2017 г. возле с. Гизель Пригородного района Республики Северная Осетия - Алания присяги на верность руководителю МТО «ИГ» и вступления в данную террористическую организацию в целях вооружённой борьбы с лицами других религиозных взглядов, а также выполнения иных возложенных на него руководством МТО «ИГ» функций; свидетеля К. опознавшей на видеозаписи принесения присяги руководителю МТО «ИГ» О. и Дзицоева; свидетелей К. и Х. (псевдонимы) о неоднократных их уговорах и убеждениях со стороны Дзицоева вступить в МТО «ИГ» для участия в деятельности этой организации и выполнения её задач; полученных в установленном законом порядке материалах оперативно- розыскной деятельности (далее - ОРД), в том числе акта обследования участка местности от 8 декабря 2017 г., где Дзицоев с иными лицами дали клятву на верность лидеру МТО «ИГ» Абу Бакр аль-Багдади; показаниях свидетелей Б.К. С. и Р. о проведении ОРМ в отношении группы лиц, давших присягу на верность лидеру МТО «ИГ», в которую входил Дзицоев, и которые готовились совершить различные преступления, в том числе террористической направленности; вещественных доказательствах - дисках с видео- и аудиозаписями разговоров и протоколах осмотра этих дисков, на которых зафиксировано общение нескольких лиц между собой о вступлении в МТО «ИГ» и выполнении задач данной организации, принесение присяги на верность лидеру этой террористической организации; заключениях экспертов, проводивших видеотехническую, фоноскопическую, фонографическую экспертизы названных выше дисков с видео- и аудиозаписями, согласно которым на данных записях зафиксированы голос и речь Дзицоева, признаков монтажа на записях не имеется; заключениях экспертов лингвиста и психолога о наличии в высказываниях Дзицоева в адрес К и Х обращений, направленных на побуждение их к вступл «джамаат» и в МТО «ИГ», в том числе для последующего участия в террористической деятельности; иных заключениях экспертов и содержащихся в письменных документах и в протоколах следственных действий сведениях, имеющих доказательственное значение по делу, которые приведены в приговоре.

Положенные в основу приговора доказательства получены в установленном законом порядке, всесторонне, полно и объективно исследованы в судебном заседании, с соблюдением требований ст. 17 и 88 УПК РФ оценены судом и сомнений в своей относимости, допустимости и достоверности не вызывают.

Существенных противоречий в этих доказательствах, которые могли повлиять на решение вопроса о виновности Дзицоева в содеянном, Судебная коллегия не усматривает, а оснований не доверять им у суда не имелось и не имеется.

В судебном заседании проверялись все выдвинутые в защиту Дзицоева версии, в том числе о нарушениях требований УПК РФ во время предварительного следствия, о применении к нему в момент задержания непроцессуальных методов воздействия, о его непричастности к инкриминируемым преступлениям и невиновности в их совершении, об оговоре его свидетелями обвинения и что он не является сторонником радикально-экстремистских взглядов в исламе, которые своего подтверждения не получили, а эти утверждения стороны защиты судом справедливо признаны несостоятельными и данными с целью избежать уголовной ответственности за содеянное.

Вопреки доводу жалобы, суд правильно положил в основу приговора признательные показания Дзицоева, данные в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемого и обвиняемого 8, 14 и 22 декабря 2017 г.

Как усматривается из материалов дела, защитник из числа адвокатов Адвокатской палаты РСО - Алания Джигкаев Г.М. был назначен Дзицоеву на основании его письменного ходатайства от 8 декабря 2017 г. При этом каких- либо возражений относительно кандидатуры назначенного ему защитника Дзицоев не высказал.

Из содержания указанных протоколов допроса Дзицоева следует, что следственные действия производились с участием адвоката Джигкаева, который представлял интересы Дзицоева по желанию последнего. Перед проведением допросов Дзицоеву были разъяснены права, предусмотренные ст. 46 и 47 УПК РФ, в том числе воспользоваться ст. 51 Конституции Российской Федерации, он был предупреждён о том, что в случае согласия дать показания они могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу, в том числе при последующем отказе от этих показаний. При этом Дзицоев подтвердил, что признательные показания он дал добровольно, без принуждения и заявлял о своей готовности оказать необходимую помощь следствию. По завершении указанных допросов от Дзицоева и его защитника заявлений, замечаний или ходатайств не поступило, протоколы были прочитаны лично Дзицоевым, правильность содержащихся в них сведений он и его защитник удостоверили своими подписями.

Последующий отказ Дзицоева от дачи показаний в соответствии со ст. 51 Конституции Российской Федерации обоснованно расценён судом первой инстанции как свидетельство того, что Дзицоев не был ограничен в правах, в частности, в праве на защиту, и что первичные показания были даны им исключительно добровольно.

Указанные показания Дзицоева, полученные с соблюдением требований УПК РФ, правильно признаны относимыми и допустимыми доказательствами по делу и положены в основу приговора.

Судом первой инстанции проверены утверждения Дзицоева о применении к нему непроцессуальных методов воздействия и получении от него первичных признательных показаний под психологическим давлением сотрудников ФСБ России, которые признаны несостоятельными и несоответствующими действительности, чему в приговоре, с приведением показаний следователя Т. производившего допрос Дзицоева 8 декабря 2017 г. в качестве подозреваемого, текста сообщения из Адвокатской палаты РСО - Алания от 12 ноября 2018 г., иных материалов уголовного дела и доследственной проверки, инициированной судом в порядке ст. 144 и 145 УПК >

РФ по указанному заявлению Дзицоева, по результатам которой следователем было вынесено постановление от 14 марта 2019 г. об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников правоохранительных органов в связи с отсутствием состава преступления, дана надлежащая оценка, с которой Судебная коллегия полагает необходимой согласиться.

Более того, в судебном заседании Дзицоев подтвердил, что в ходе допросов 14 и 22 декабря 2017 г. ему никто не угрожал, он в присутствии защитника дал подробные признательные показания (т. 11, л.д. 122), что полностью опровергает утверждение адвоката Губаевой об обратном, как и то, что суд проигнорировал заявление Дзицоева о подписании им протоколов^!

допроса под принуждением со стороны сотрудников правоохранительных органов.

Верно оценил суд показания Дзицоева о его непричастности к инкриминируемым преступлениям, которые опровергаются совокупностью согласующихся между собой и положенных в основу приговора доказательств, свидетельствующих об обратном.^г

В подтверждение выводов о доказанности виновности Дзицоева в инкриминируемых ему деяниях суд обоснованно сослался на показания свидетелей Х. и К. (псевдонимы), которые были получены с соблюдением требований УПК РФ.

Упомянутые свидетели, допрошенные в условиях состязательного процесса, дали подробные и исчерпывающие показания о действиях Дзицоева !

по склонению и вовлечению их к вступлению в МТО «ИГ» и «джамаат» для , последующего участия в террористической деятельности.

При этом трактовка понятия «джамаат», данная в апелляционной жалобе ^ защитником, является ошибочной, поскольку свидетели Х. и К. >

поясняли, что со слов Дзицоева в их беседах данное понятие охватывает объединение людей, разделяющих идеи «ИГ» и присягнувших на верность [

лидеру МТО «ИГ». I

Об ошибочности данной трактовки свидетельствует также заключение эксперта-лингвиста о том, что в обращениях Дзицоева к Х. и К. содержатся призывы на побуждение их к вступлению в «джамаат», в МТО «ИГ» для последующего участия в террористической организации (борьба с неверными, каферами, убийства многобожников и неверующих).

Нарушений требований УПК РФ, регламентирующих порядок допроса названных лиц без оглашения подлинных данных об их личности и в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетелей другими участниками судебного разбирательства, не допущено. При допросе указанных свидетелей сторона защиты не была ограничена в праве задать им относящиеся к предмету судебного разбирательства вопросы, на которые были даны исчерпывающие ответы. По завершении допроса названных свидетелей у сторон к ним вопросов больше не возникло, а оснований не доверять их показаниям у суда не имелось. Не приведены такие и автором жалобы.

Показания свидетелей Д. и З. в приговоре в качестве доказательств виновности Дцизоева не приведены, хотя данные показания не противоречат показаниям свидетелей Х. и К. (псевдонимы) равно как и не опровергают их, поскольку Д. и З. подтвердили, что Дзицоев общался с иными лицами, объединёнными в «джамаат», которые разделяли идеологию МТО «ИГ», подчинялись её лидеру - Абу Бакр аль-Багдади, в задачи этой группы входило обеспечение питанием, жильём и медикаментами прибывших из-за границы раненых участников МТО «ИГ», а также выявлять сотрудников МВД, ФСБ и представителей местного духовенства для их последующей ликвидации.

Сведений о том, что свидетели Д. и З. являются Х.и К., о чём предположительно утверждает сторона защиты, в материалах дела не содержится, не приведено таких и автором жалобы.

Довод защитника осуждённого о признании недопустимым доказательством показаний свидетеля К. является несостоятельным, поскольку К. будучи допрошенной в судебном заседании, пояснила, что ранее Дзицоев неоднократно приходил к ним домой, и она уверенно опознала его на предъявленном ей видеофайле в ходе предварительного следствия по телосложению и голосу.

В судебном заседании свидетель К. показала, что у неё не имеется оснований оговаривать Дзицоева, с чем последний согласился и подтвердил отсутствие таких оснований.

Не имеется в материалах дела и доказательств, подтверждающих неприязненные отношения между осуждённым и свидетелем К., в связи с чем довод защитника осуждённого об обратном является голословным.

Показания свидетеля Г. в основу приговора не положены, поскольку не опровергают предъявленное Дзицоеву обвинение, в связи с чем ссылка на них в жалобе является несостоятельной.

Вопреки доводам жалобы, суд правильно оценил показания свидетелей Б.К., С. и Р., признав акт обследования участка местности от 8 декабря 2017 г. допустимым доказательством. Возникшие в ходе допроса С. и Р. незначительные неточности были устранены путём оглашения их показаний, данных на предварительном следствии, которые свидетели подтвердили.

Обследование участка местности 8 декабря 2017 г. было произведено в рамках мероприятий по выявлению на территории Республики Северная Осетия - Алания законспирированных ячеек международных террористических организаций, в присутствии понятых С. и Р., с участием и с согласия Дзицоева, с разъяснением его прав, а по результатам данного обследования составлен соответствующий протокол, который все участвующие лица подписали, удостоверив правильность зафиксированных в нём сведений.

При этом С. и Р. пояснили, что Дзицоев добровольно и самостоятельно указал место, где он вместе с другими лицами дал клятву на верность лидеру МТО «ИГ» и где была обнаружена и изъята футболка, которой он во время принесения присяги прикрывал лицо.

Утверждение адвоката Губаевой о нарушении уголовно-процессуального закона при проведении вышеуказанного мероприятия является ошибочным, поскольку ОРМ «обследование участка местности» проводилось в соответствии с положениями Федерального закона от 12 августа 1995 г. «Об оперативно- розыскной деятельности», в связи с чем требования УПК РФ, на которые ссылается защитник в своей жалобе, предъявляемые к производству проверки показаний на месте, неприменимы к порядку проведения данного ОРМ, в ходе которого участие защитника обязательным не является.

Законность и обоснованность проведения по настоящему уголовному делу ОРМ, осуществлённых без признаков какой-либо провокации со стороны '

сотрудников правоохранительных органов, фиксация полученных результатов и их доказательственное закрепление в материалах уголовного дела сомнений не вызывают, а результатам ОРД, полученным в ходе расследования настоящего уголовного дела, судом дана верная оценка. Мотивированные выводы об этом, с которыми Судебная коллегия полагает необходимым согласиться, приведены в приговоре.

Отсутствуют основания для признания недопустимыми заключений экспертов, проводивших видеотехническую, фоноскопическую и фонографическую судебные экспертизы. Данные экспертизы были назначены полномочным следователем, с соблюдением требований уголовно- процессуального законодательства Российской Федерации, проведены {

квалифицированными экспертами, выводы которых научно обоснованны, подробно мотивированы и основаны на представленных им для исследования объективных данных. При проведении экспертизы эксперты были предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложного заключения, о чём имеются их подписи.

Утверждение защитника о том, что записи на диске, по которым *

проводились экспертные исследования, до их переноса с обнаруженной флеш- карты могли быть подвергнуты какому-либо монтажу является голословным и предположительным и материалами дела не подтверждается. Более того, согласно вышеприведённым заключениям экспертов признаков монтажа на указанных видео- и аудиозаписях не имеется.

Несогласие защитника Дзицоева с показаниями свидетелей и положенными в основу приговора доказательствами, как и с приведённой в приговоре их оценкой не может свидетельствовать о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, установленным в ходе судебного заседания, и недоказанности виновности осуждённого в инкриминированных ему деяниях.

С учётом изложенного, всесторонний анализ и основанная на законе оценка совокупности исследованных в судебном заседании доказательств с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности позволили суду правильно установить фактические обстоятельства содеянного Дзицоевым и квалифицировать его действия по ч. 2 ст. 205 УК РФ, ч. 1 ст. 205 УК РФ (в редакции Федерального закона от 06.07.2016 г. № 375-ФЗ).

Вопреки доводу жалобы, оснований для квалификации действий Дзицоева по ч. 2 ст. 205⁴ УК РФ у суда не имелось. Более того, утверждение в жалобе о необходимости переквалификации действий Дзицоева противоречит позиции стороны защиты о непричастности Дзицоева к инкриминируемым ему преступлениям.

Решение суда о вменяемости Дзицоева основано на материалах дела, данных о его личности, сведениях о поведении до и после совершения им преступлений и принято судом с учётом выводов высококвалифицированных экспертов, оснований сомневаться в правильности которых не имеется.

Наказание осуждённому назначено в соответствии с требованиями закона, с учётом характера и степени общественной опасности каждого из совершённых им преступлений, данных о его личности, смягчающих и других обстоятельств, предусмотренных ч. 3 ст. 60 УК РФ. Оснований для признания его чрезмерно суровым у Судебной коллегии не имеется.

В качестве обстоятельств, смягчающих наказание осуждённого по ч. 2 ст. 205 УК РФ, суд признал его активное способствование раскрытию и расследованию этого преступления, а по обоим преступлениям - положительные характеристики по месту жительства и учёбы, воспитание в неполной семье, состояние здоровья его матери.

Учёл суд имущественную несостоятельность Дзицоева, в связи с чем обоснованно посчитал нецелесообразным применять к нему дополнительное наказание в виде штрафа.

В силу ч. 3 ст. 64 УК РФ не допускается назначение наказания ниже низшего предела за совершение преступлений, предусмотренных ст. 205', 205⁵ УК РФ, или назначение более мягкого наказания, предусмотренного указанными статьями УК РФ, а п. «а¹» ч. 1 ст. 73 УК РФ запрещает назначать условное осуждение за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205 УК РФ, в связи с чем довод адвоката Губаевой о возможности применения к Дзицоеву положений ст. 64 и 73 УК РФ не основан на законе.

Мотивированным является вывод суда о невозможности изменения категории совершённых Дзицоевым преступлений на менее тяжкие, а назначенное ему наказание является справедливым.

Вопрос о вещественных доказательствах по делу решён верно.

Нарушений норм уголовно-процессуального и уголовного законов, которые повлияли бы на выводы суда о виновности осуждённого и послужили основанием для отмены или изменения приговора суда, в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства не допущено.

Руководствуясь п. 1 ч. 1 ст. 38920, ст. 38913, 38914, 38928 и 38933 УПК РФ, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации

определила:

приговор Северо-Кавказского окружного военного суда от 22 марта 2019 г. в отношении Дзицоева Руслана Аслановича оставить без изменения, апелляционную жалобу защитника осуждённого - адвоката Губаевой М.Н. без удовлетворения.