Гражданский кодекс часть 1

определением Арбитражного суда Архангельской области от 10 июня 2019 года заявление уполномоченного органа – Федеральной налоговой службы о признании общества с ограниченной ответственностью «ЗОИР» (далее – должник) несостоятельным (банкротом) принято к производству, возбуждено производство по делу о банкротстве.

Определением Арбитражного суда Архангельской области от 08 июля 2019 года (дата вынесения резолютивной части определения и введения процедуры – 05 июля 2019 года) в отношении должника введено наблюдение.

Решением Арбитражного суда Архангельской области от 06 февраля 2020 года должник признан несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, исполнение обязанностей конкурсного управляющего должника возложено на арбитражного управляющего ФИО1.

Определением Арбитражного суда Архангельской области от 25 декабря 2020 года конкурсным управляющим должника утверждён ФИО1.

19 июля 2021 года в Арбитражный суд Архангельской области поступило заявление конкурсного управляющего ФИО1 (далее – заявитель, конкурсный управляющий) о привлечении ФИО3 как бывшего руководителя должника и ФИО2 как единственного участника должника (далее – ответчики) солидарно к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Заявление принято судом к рассмотрению в порядке, установленном статьей 61.16 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».

Рассмотрение заявления отложено в настоящее судебное заседание.

Представитель конкурсного управляющего поддержал заявление, а также представил дополнительные доказательства.

Представитель уполномоченного органа представил отзыв, в котором заявление также поддержал по иным основаниям, не заявленным конкурсным управляющим.

Также представитель уполномоченного органа заявил ходатайство об отложении судебного разбирательства, мотивированное рассмотрением в рамках дела о банкротстве должника заявления об утверждении мирового соглашения.

Ответчики с заявлением не согласились по мотивам отзывов.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание представителей не направили.

Заявление рассмотрено в отсутствие иных лиц, участвующих в деле, на основании части 3 статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Рассмотрев ходатайство об отложении судебного разбирательства, суд отказал в его удовлетворении, поскольку в данном случае не усматривается оснований, предусмотренных статьей 158 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

То обстоятельство, что в рамках дела о банкротстве должника судом рассматривается заявление об утверждении мирового соглашения, само по себе не является препятствием для рассмотрения заявленного требования.

Заслушав лиц, участвующих в деле, и их представителей, исследовав материалы дела, оценив представленные доводы и возражения, суд установил следующее.

Конкурсным управляющим заявлено требование о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов на основании статьи 61.11. Закона о банкротстве.

Заявитель указывает на наличие презумпций, установленных подпунктами 1 и 2 пункта 2 статьи 61.11. Закона о банкротстве, а именно: на причинение существенного вреда правам кредиторов в результате совершения должником сделок с обществом с ограниченной ответственностью «Зодчий», на факт непередачи конкурсному управляющему документации должника: паспорта самоходной машины и документации по строительству зданий.

К настоящему судебному заседанию уполномоченный орган представил отзыв, в котором заявление о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности поддержал, заявив о следующих основаниях: причинение существенного вреда правам кредиторов в результате заключения должником с ФИО6 договора купли-продажи автомобиля, признанного судом недействительным в рамках дела о банкротстве должника, а также на факт непередачи конкурсному управляющему документации должника, подтверждающей наличие дебиторской задолженности.

Вместе с тем, поскольку уполномоченный орган не является заявителем по данному обособленному спору, заявление конкурсного управляющего поступило в суд 19 июля 2021 года, а новые основания привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности заявлены в настоящем судебном заседании, отзыв уполномоченного органа в адрес участвующих в деле лиц заблаговременно до судебного заседания направлен не был, судом не принимаются к рассмотрению заявленные в отзыве уполномоченного органа основания привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности.

Заявление рассматривается по доводам, заявленным конкурсным управляющим. При этом и конкурсный управляющий, и уполномоченный орган не лишены права обратиться в суд с заявлением о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности по новым, не заявленным ранее, основаниям.

Ответчики с заявлением конкурсного управляющего не согласились, указав, что не доказан факт причинения существенного вреда правам кредиторов в результате совершения сделок, наличие в их действиях недобросовестности и виновной неразумности, повлекших за собой банкротство должника и невозможность полного погашения требований кредиторов.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве в целях указанного закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

На основании пункта 4 указанной статьи, пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо являлось руководителем должника, управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии; имело право самостоятельно или совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника.

Суд установил, что с даты регистрации должника в Едином государственном реестре юридических лиц ФИО2 является его единственным участником.

С 27 августа 2002 года ФИО2 являлся и руководителем должника.

ФИО3 являлась руководителем должника в период с 19 октября 2017 года (приказ от 19.10.2017 № 4) по дату признания должника банкротом.

Таким образом, в отношении ответчиков действует опровержимая презумпция того, что они являлись контролирующими должника лицами, что именно они определяли действия должника.

В пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53) указано, что привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов.

При привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в части, не противоречащей специальным положениям Закона о банкротстве, подлежат применению общие положения глав 25 и 29 Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств и об обязательствах вследствие причинения вреда (пункт 2 Постановления № 53).

На основании статьи 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий (бездействия) контролирующего должника лица, такое лицо несёт субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

В пункте 16 Постановления № 53 разъяснено, что под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой», т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

Как указано в пункте 18 Постановления № 53, контролирующее должника лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в случае, когда его действия (бездействие), повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов (пункт 3 статьи 1 ГК РФ, абзац 2 пункта 10 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

При доказанности обстоятельств, составляющих основания опровержимых презумпций доведения до банкротства, закрепленные в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, предполагается, что именно действия (бездействие) контролирующего лица явились необходимой причиной объективного банкротства.

1. Конкурсный управляющий полагает, что по указанию ответчиков должником были совершены ничтожные сделки, причинившие существенный вред имущественным правам кредиторов должника.

Согласно материалам дела в период исполнения полномочий руководителя должника ответчиком ФИО2 между обществом с ограниченной ответственностью «Зодчий» (цедент) и должником (цессионарий) были заключены договоры уступки права требования (цессии) от 20.04.2015 и от 20.12.2015.

По указанным договорам должник приобрёл права требования к ФИО2 в размере 13 321 131 руб. 15 коп. и права требования к индивидуальному предпринимателю ФИО7 в размере 56 697 962 руб. 30 коп., приняв на себя обязательства уплатить обществу с ограниченной ответственностью «Зодчий» за полученные права требования денежные средства в общем размере 69 400 000 руб.

Цедент обратился в арбитражный суд с иском о взыскании задолженности.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 14 марта 2019 года по делу № А40-314455/18-159-2528 с должника в пользу цедента взыскано 69 400 000 руб. долга, 60 000 руб. расходов по уплате государственной пошлины.

На основании решения арбитражного суда от 14 марта 2019 года по делу № А40-314455/18-159-2528 определением Арбитражного суда Архангельской области от 24 декабря 2019 года требования общества с ограниченной ответственностью «Зодчий» были признаны обоснованными и включены в третью очередь реестра требований кредиторов в размере 69 460 000 руб. задолженности.

Однако постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 29 декабря 2020 года решение Арбитражного суда города Москвы от 14 марта 2019 года по делу № А40-314455/18 отменено, в удовлетворении иска кредитора к должнику отказано.

Девятый арбитражный апелляционный суд пришёл к выводу о том, что договоры уступки права требования (цессии) от 20.04.2015 и от 20.12.2015 являются экономически нецелесообразными, заключены со злоупотреблением правом, являются ничтожными. Суд также указал, что в результате заключения договоров уступки права требования (цессии) от 20.04.2015 и 20.12.2015 в процедуре банкротства должника формально создана кредиторская задолженность с целью последующего уменьшения количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.

В связи с изложенным определение Арбитражного суда Архангельской области от 24 декабря 2019 года было отменено по новым обстоятельствам.

Определением Арбитражного суда Архангельской области от 16 апреля 2021 года по настоящему делу в удовлетворении заявления общества с ограниченной ответственностью «Зодчий» во включении в реестр требований кредиторов должника отказано.

Конкурсный управляющий указал, что в результате заключения договоров уступки права требования от 20.04.2015 и 20.12.2015 произошло увеличение размера имущественных требований к должнику, которое статья 2 Закона о банкротстве квалифицирует как вред, причиненный имущественным права кредиторов. Совершение указанных сделок привело к частичной утрате возможности кредиторов удовлетворить свои требования к должнику.

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий или бездействия контролирующего должника лица, если причинён существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.

В пункте 23 Постановления № 53 указано, что презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинён существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными. При этом следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (статья 78 Закона об акционерных обществах, статья 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и т.д.).

Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

Если к ответственности привлекается лицо, являющееся контролирующим лицом, по указанию которого совершена сделка, для применения презумпции достаточно доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам.

Для применения презумпции доведения до банкротства в результате совершения сделки наличие вступившего в законную силу судебного акта о признании такой сделки недействительной не требуется, как не требуется и установление всей совокупности условий, необходимых для признания соответствующей сделки недействительной, в частности недобросовестности контрагента по этой сделке.

Следует принимать во внимание, что негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), поскольку возможность возникновения таких последствий связана с рисковым характером предпринимательской деятельности. Поскольку судебный контроль призван обеспечивать защиту прав юридических лиц и их учредителей (участников), а не проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых директорами, директор не может быть привлечен к ответственности за причиненные юридическому лицу убытки в случаях, когда его действия (бездействие), повлекшие убытки, не выходили за пределы обычного делового (предпринимательского) риска.

В определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 22.06.2020 по делу № 307-ЭС19-18723(2,3) приведена позиция, согласно которой масштаб негативных для должника и его кредиторов последствий сделки, соотносится с масштабами деятельности должника, то есть способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное – банкротное – состояние. Не могут быть признаны основаниями для субсидиарной ответственности действия по совершению, хоть и не выгодных, но несущественных по своим размерам и последствиям для должника сделки.

Из бухгалтерского баланса, составленного должником на 31.12.2016, следует, что по состоянию на 31.12.2014 (последнюю отчётную дату, предшествовавшую дате заключения договоров цессии), стоимость активов должника составляла 48 019 000 руб.

Договоры цессии заключены на сумму 69 400 000 руб., превышающую балансовую стоимость имущества должника. Таким образом, применительно к масштабам деятельности должника договоры уступки права требования (цессии) от 20.04.2015 и 20.12.2015 являлись весьма значимыми.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 29 декабря 2020 года по делу № А40-314455/2018, вступившим в законную силу, договоры уступки права требования (цессии) от 20.04.2015 и 20.12.2015 признаны ничтожными, поскольку не носили реального характера, совершены в целях формального документооборота для создания искусственной кредиторской задолженности и последующего контроля над процедурой банкротства должника. Суд указал, что действия должника по заключению сделок в период недостаточности денежных средств и принятие на себя обязательств по оплате неликвидных прав требований в сумме 69 400 000 руб. не являются добросовестными действиями, не имеют разумной деловой цели и свидетельствуют о злоупотреблении правом.

Согласно статье 16 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации вступившие в законную силу судебные акты арбитражного суда являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации.

В соответствии с положениями части 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица.

Таким образом, вступившим в законную силу судебным актом установлено, что договоры уступки права требования (цессии) от 20.04.2015 и 20.12.2015 были заключены должником с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов должника.

Однако привлечение к субсидиарной ответственности связано законодателем не с целью совершения сделки, а с фактом причинения существенного вреда имущественным правам кредиторов должника.

В рассматриваемом случае договоры уступки права требования (цессии) от 20.04.2015 и 20.12.2015 не были исполнены должником, по указанным договорам денежные средства не выплачивались, какое-либо имущество должника не выбыло из его владения.

Кроме того, требования цедента по договорам уступки права требования (цессии) от 20.04.2015 и 20.12.20 не включены в реестр требований кредиторов должника и не могут быть противопоставлены требованиям иных кредиторов должника.

Из материалов дела не следует, что заключение договоров уступки права требования (цессии) от 20.04.2015 и 20.12.2015 повлекло утрату возможности кредиторов получить удовлетворение требований к должнику. Также не имеется сведений о том, что заключение указанных договоров привело к утрате возможности должника продолжать осуществление своей деятельности и явилось необходимой причиной банкротства должника.

При изложенных обстоятельствах оснований для привлечения ответчика ФИО2 к ответственности по данному основанию не имеется.

Ответчик ФИО3 в период заключения договоров уступки права требования (цессии) от 20.04.2015 и 20.12.2015 не являлась контролирующим должника лицом, в связи с чем требование о привлечении её к субсидиарной ответственности по данному основанию также не подлежит удовлетворению.

2. Конкурсный управляющий указал, что ему не передана документация должника:

- подлинник паспорта самоходной машины в отношении автопогрузчика HYUNDAY 50D-7AE, 2013 года выпуска, заводской номер HHKHFV13HD0000761,

- подлинники разрешений на строительство здания № 8 гаража, здания № 9 котельной со складом топлива, здания № 11 склада открытого типа, здания № 12 погонажного цеха с аспирационной системой (далее – объекты недвижимости).

Заявитель указал, что ответчики скрывают информацию и документы, касающиеся указанного имущества должника, что затрудняет формирование конкурсной массы. Право собственности должника на недвижимое имущество не зарегистрировано, а отсутствие документации в отношении имущества привело к невозможности регистрации прав на него и необходимости обращения в арбитражный суд с иском о признании права собственности.

На основании пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве руководитель должника, а также временный управляющий, административный управляющий в течение трех дней с даты утверждения конкурсного управляющего обязаны обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника, печатей, штампов, материальных и иных ценностей конкурсному управляющему.

Указанное требование закона обусловлено и тем, что отсутствие необходимых документов бухгалтерского учёта не позволяет конкурсному управляющему иметь полную информацию о деятельности должника, совершенных им сделках и исполнять обязанности, предусмотренные частью 2 статьи 129 Закона о банкротстве, в частности, принимать меры, направленные на поиск, выявление и возврат имущества должника, находящегося у третьих лиц; предъявлять к третьим лицам, имеющим задолженность перед должником, требования о ее взыскании в порядке, установленном Законом о банкротстве.

В связи с этим невыполнение руководителем должника без уважительной причины требований Закона о банкротстве по передаче конкурсному управляющему документации свидетельствует о недобросовестном поведении, направленном на сокрытие информации об имуществе должника, за счёт которого могут быть погашены требования кредиторов.

В соответствии с презумпцией, закреплённой в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, если документы бухгалтерского учета и (или) отчётности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения, принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы. Указанные положения применяются в отношении лиц, на которых возложены обязанности организации ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника; ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника.

Как разъяснено в пункте 24 Постановления № 53, заявитель должен представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) повлияло на проведение процедур банкротства.

Привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названные презумпции, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче, ненадлежащем хранении документации, в частности, подтвердив, что им приняты все необходимые меры для исполнения обязанностей по ведению, хранению и передаче документации при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась.

Под существенным затруднением проведения процедур банкротства понимается невозможность выявления всего круга лиц, контролирующих должника, его основных контрагентов, а также невозможность определения основных активов должника и их идентификации; невозможность выявления совершенных в период подозрительности сделок и их условий, не позволившая проанализировать данные сделки и рассмотреть вопрос о необходимости их оспаривания в целях пополнения конкурсной массы; невозможность установления содержания принятых органами должника решений, исключившая проведение анализа этих решений на предмет причинения ими вреда должнику и кредиторам и потенциальную возможность взыскания убытков с лиц, являющихся членами данных органов.

Из материалов дела следует, что конкурсный управляющий провёл инвентаризацию имущества должника, по результатам которой составил инвентаризационные описи № 1 от 06.08.2020 и № 2 от 14.08.2020.

Согласно инвентаризационной описи № 2 в состав основных средств должника были включены здание № 8 гаража, здание № 9 котельной со складом топлива, здание № 11 склада открытого типа, здание № 12 погонажного цеха с аспирационной системой.

Материалами дела подтверждается, что конкурсному управляющему предоставлены копии разрешений на строительство объектов недвижимости и разрешений на ввод объектов в эксплуатацию.

Определением Арбитражного суда Архангельской области от 31 мая 2021 года по настоящему делу утверждено Положение о порядке продажи имущества должника, при этом в состав имущества, подлежащего реализации, включены объекты недвижимости.

В настоящее время проводятся торги по продаже имущества должника.

В соответствии со статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Арбитражный суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Доказательство признается арбитражным судом достоверным, если в результате его проверки и исследования выясняется, что содержащиеся в нем сведения соответствуют действительности. Каждое доказательство подлежит оценке арбитражным судом наряду с другими доказательствами. Никакие доказательства не имеют для арбитражного суда заранее установленной силы.

Исследовав материалы дела, оценив представленные доводы и возражения, суд не находит оснований для вывода о наличии совокупности обстоятельств, свидетельствующих, что бездействие ответчиков привело к банкротству должника и невозможности погашения требований его кредиторов.

Непередача ответчиками конкурсному управляющему подлинников разрешений на строительство объектов недвижимости не привела к сокрытию имущества, поскольку объекты недвижимости включены в конкурсную массу и в отношении них проводятся торги.

То обстоятельство, что право собственности должника на указанное имущество не зарегистрировано и непередача документов в отношении объектов недвижимости привела к тому, что конкурсный управляющий вынужден был обратиться в суд с иском о признании права собственности должника на имущество, не свидетельствует о том, что факт непередачи документов привёл к невозможности удовлетворения требований кредиторов должника за счёт стоимости объектов недвижимости.

Бездействие ответчиков, выразившиеся в непередаче заявителю документов должника, может свидетельствовать о том, что по вине ответчиков у должника возникнут убытки, связанные с расходами на совершение действий по признанию права собственности должника на объекты недвижимости, однако этот вопрос подлежит рассмотрению по отдельному ходатайству при документальном подтверждении факта и размера убытков.

Автопогрузчик HYUNDAY 50D-7AE также включен в конкурсную массу должника, что подтверждается инвентаризационной описью № 3 от 06.09.2021.

Таким образом, это имущество должника также не скрыто от его кредиторов и за счёт его стоимости возможно (частичное) удовлетворение требований кредиторов.

На основании изложенного суд находит необоснованным заявление конкурсного управляющего о привлечении ответчика к субсидиарной ответственности в указанной части.

При таких обстоятельствах, поскольку конкурсным управляющим не представлены доказательства, подтверждающие совокупность условий для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности, суд отказывает в удовлетворении заявленных требований в полном объёме.

На основании положений части 5 статьи 96 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации обеспечительные меры, принятые определениями Арбитражного суда Архангельской области от 22 июля 2021 года и от 19 августа 2021 года, сохраняют своё действие до вступления настоящего определения в законную силу.

После вступления настоящего определения в законную силу обеспечительные меры могут быть отменены по ходатайству лица, участвующего в деле.

Поскольку определением суда от 19 августа 2021 года по ходатайству конкурсного управляющего предоставлена отсрочка уплаты государственной пошлины, в удовлетворении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности отказано, с должника в доход федерального бюджета подлежит взысканию 3000 руб. государственной пошлины.

Руководствуясь статьями 184, 185, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статьей 61.16 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», Арбитражный суд Архангельской области

ОПРЕДЕЛИЛ:

В удовлетворении заявленных требований отказать.

Взыскать с общества с ограниченной ответственностью «ЗОИР» в доход федерального бюджета 3000 руб. государственной пошлины.

Определение может быть обжаловано в течение десяти дней со дня его вынесения в Четырнадцатый арбитражный апелляционный суд путем подачи апелляционной жалобы через Арбитражный суд Архангельской области.

Судья

О.Н. Сорока