Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании заявление конкурсного управляющего должника – общества с ограниченной ответственностью «Максим и К» (ОГРН <***>, ИНН <***>, адрес регистрации: 670045, <...> «а») ФИО1 об оспаривании сделок,

при участии в судебном заседании:

конкурсного управляющего ФИО1, его представителя ФИО2 по доверенности от 24.10.2017;

от ответчиков:

от ФИО3 – ФИО4, представитель по доверенности от 02.02.2018;

от ФИО5 – ФИО6, представитель по доверенности от 28.02.2019;

от ФИО7 – не явились, извещена;

от ФИО8 – не явились, извещен;

от третьих лиц:

от ФИО9 – ФИО10, представитель по доверенности от 30.03.2018;

от ООО «Шамбала» - не явились, извещены;

от ФИО11 – не явились, извещена;

от МРУ Росфинмониторинга в СФО – не явились, извещен;

от конкурсного кредитора ООО «Магнит» - ФИО12, представитель по доверенности от 09.01.2019;

от уполномоченного органа – ФИО13, представитель по доверенности от 07.11.2018,

установил:

Общество с ограниченной ответственностью «Амстелла» обратилось в Арбитражный суд Республики Бурятия с заявлением о признании общества с ограниченной ответственностью «Максим и К» несостоятельным (банкротом).

Определением Арбитражного суда Республики Бурятия от 28.07.2016 заявление принято к производству.

Определением Арбитражного суда Республики Бурятия от 03.11.2016 (резолютивная часть оглашена 01.11.2016) в отношении должника - общества с ограниченной ответственностью «Максим и К» введено наблюдение. Временным управляющим утвержден ФИО1.

Решением Арбитражного суда Республики Бурятия от 14.06.2017 (резолютивная часть оглашена 06.06.2017) должник – общество с ограниченной ответственностью «Максим и К» признан несостоятельным (банкротом), конкурсным управляющим утвержден ФИО1.

Конкурсный управляющий ФИО1 обратился в Арбитражный суд Республики Бурятия с заявлениями о признании недействительной сделки должника (в рамках настоящего дела), а также с исковыми заявлениями об истребовании имущества из чужого незаконного владения граждан ФИО7 и ФИО8 (дела № А10-6042/2017, А10-8464/2017).

Указанные заявления были приняты к рассмотрению.

Определением Арбитражного суда Республики Бурятия от 20.11.2017 по настоящему делу указанные требования объединены в одно производство для совместного рассмотрения.

В ходе судебного разбирательства конкурсный управляющий уточнял требования в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Согласно последним уточнениям, которые приняты судом, конкурсный управляющий просит:

- признать недействительным (ничтожным) договор купли-продажи от 27.01.2015, договор купли-продажи от 29.07.2015 и дополнительное соглашение к договору купли-продажи здания кафе, магазина с земельным участком от 29.07.2015, заключенное 18.01.2017 между ООО «МАКСИМ и К» и ФИО3 как притворные сделки;

- признать недействительной (ничтожной) прикрытую сделку между ООО «МАКСИМ и К» и ФИО5 по безвозмездному отчуждению в собственность ФИО5 следующего недвижимого имущества:

- земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:1 (в настоящее время разделённый на земельные участки с кадастровыми номерами 03:24:022509:182, 03:24:022509:183, 03:24:022509:184);

- нежилое здание, площадью 411,7 кв.м., кадастровый номер 03:24:022509:99;

- нежилое здание, площадью 54,8 кв.м., кадастровый номер 03:24:022509:100;

- нежилое здание общей площадью 124,5 с кадастровым номером 03:24:022509:98;

- нежилое здание общей площадью 50,3 с кадастровым номером 03:24:022509:101;

- нежилое здание общей площадью 18,5 с кадастровым номером 03:24:022509:102.

- признать недействительным (ничтожным) договор купли-продажи от 15.02.2017 между ФИО3 и ФИО8 как мнимую сделку;

- признать недействительным (ничтожным) договор купли-продажи от 07.08.2017 между ФИО8 и ФИО7 как мнимую сделку;

- применить следующие последствия недействительности прикрытой сделки между ООО «МАКСИМ и К» и ФИО5 в виде возврата ООО «МАКСИМ и К» следующего недвижимого имущества:

- земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:182;

- земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:184;

- нежилое здание, площадью 411,7 кв.м., кадастровый номер 03:24:022509:99;

- нежилое здание общей площадью 50,3 с кадастровым номером 03:24:022509:101;

- нежилое здание общей площадью 18,5 с кадастровым номером 03:24:022509:102.

В обоснование заявленных требований конкурсный управляющий указал, что между должником в лице его руководителя ФИО5 и ФИО3 был заключен договор от 29.07.2015, на основании которого отчуждено здание кафе, здание магазина по адресу: <...>, а также земельный участок под ними с постройками, которые фактически расположены на указанном земельном участке. Впоследствии сторонами указанной сделки оформлено дополнительное соглашение от 18.01.2017 к указанному договору, которым они изменили цену договора. После подачи заявления об оспаривании сделки конкурсным управляющим в материалы дела был представлен договор купли-продажи от 27.01.2015. Конкурсный управляющий полагает, что поскольку договор от 29.07.2015 представлен для государственной регистрации перехода права, его и следует считать сделкой, на основании которой были отчуждены спорные объекты. ФИО3 ввиду отсутствия у него финансовой возможности оплата по договору не осуществлена. ФИО3 являлся другом руководителя должника ФИО5 24.09.2015 между ФИО3 и обществом с ограниченной ответственностью «Шамбала» был заключен на нерыночных условиях договор аренды указанного имущества для создания видимости распоряжения имуществом ФИО3 По договору купли-продажи от 15.02.2017 имущество было передано ФИО3 в лице ФИО5 ФИО8 Последним из приобретенного земельного участка образованы три земельных участка и два из участков со зданием кафе и со зданием магазина реализованы, соответственно, ФИО7 (вновь образованный земельный участок и здание кафе) и ФИО9 (вновь образованный земельный участок и здание магазина).

ФИО3, ФИО8, ФИО7 доказательств наличия финансовой возможности оплаты земельных участков не представлено. Конкурсный управляющий полагал, что поскольку денежные средства поступили в конкурсную массу и за счет них был погашен кредит в Банке ВТБ24 (ПАО), указанные средства были выведены из ООО «Максим и К» его руководителем ФИО5 и впоследствии под видом оплаты возвращены обществу. В период отчуждения спорного имущества должник фактически обладал признаками объективного банкротства. Спорное имущество, после того, как оно было выведено из конкурсной массы, продолжает оставаться под контролем ФИО5, использовалось ООО «Таврида и К». После заключения договоров купли-продажи на отчужденном земельном участке возникло здание магазина, которое не является зданием магазина, а является павильоном, то есть объектом, не относящимся к недвижимому имуществу, который ранее был расположен на пересечении улиц Ленина и Каландаришвили в г. Улан-Удэ и принадлежал должнику. Указанный объект был оборудован по периметру железобетонным основанием и крыльцом. Указанный объект продолжает находиться под контролем гражданина ФИО5

Конкурсный управляющий указал, что граждане ФИО8 и ФИО7 (титульные собственники объектов, отчужденных по оспариваемым сделкам) являются лишь номинальными собственниками. Учитывая изложенное, конкурсный управляющий полагает, что сделки с гражданами ФИО3, ФИО8, ФИО7 были заключены для прикрытия сделки по безвозмездному отчуждению в собственность ФИО5 по цепочке сделок имущества должника, расположенного по адресу <...>: земельного участка, здания кафе, а также поставленных на кадастровый учет объектов, право собственности на которые не зарегистрировано.

Конкурсный управляющий полагал, что сделки заключенные между ООО «Максим и К» и ФИО3, а также между ФИО3 и ФИО8 мнимыми сделками, а сделка между ФИО8 и ФИО7 – притворная. В качестве правового обоснования требования о признании указанных сделок недействительными конкурсный управляющий сослался на статью 170 Гражданского кодекса Российской Федерации. Указанные сделки, по мнению конкурсного управляющего, являются прикрывающими сделками. Прикрываемой сделкой является сделка между ООО «Максим и К» и ФИО5 по отчуждению в собственность ФИО5 безвозмездно спорного имущества. В качестве правового обоснования признания недействительной указанной сделки конкурсный управляющий сослался на статью 61.2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».

Судебное заседание по рассмотрению указанного обособленного спора неоднократно откладывалось.

Дело находилось в производстве судьи Степановой А.Н.

В связи с уходом судьи Степановой А.Н. в почетную отставку дело на основании распоряжения исполняющего обязанности председателя Арбитражного суда Республики Бурятия посредством информационной системы распределено судье Анисимову А.Ю.

Определением председателя второго судебного состава Арбитражного суда Республики Бурятия от 07.02.2019 состав суда по делу изменен на судью Анисимова А.Ю.

Определением суда от 22.08.2017 к участию в обособленном споре в деле о банкротстве в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены ФИО8, ФИО9, ООО «Шамбала».

Определением суда от 25.12.2017 к участию в обособленном споре в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены ФИО5, ФИО7, ФИО11.

Определением суда от 13.07.2018 к участию в настоящем обособленном споре в качестве ответчика привлечен ФИО5.

Определением суда от 24.10.2018 к участию в настоящем обособленном споре в деле о банкротстве в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечена Федеральная служба по финансовому мониторингу в лице Межрегионального управления по Сибирскому федеральному округу.

Определением суда от 07.03.2019 к участию в настоящем обособленном споре в качестве ответчика привлечена ФИО7.

Определением суда от 03.04.2019 к участию в настоящем обособленном споре в качестве ответчика привлечен ФИО8.

В судебном заседании представитель конкурного управляющего указанные доводы поддерживал.

Ответчик ФИО5 против требований возразил, указал следующее. Фактически имущество было отчуждено по договору купли-продажи от 27.01.2015. Договор от 29.07.2015 был оформлен исключительно для представления в регистрирующий орган. Договор купли-продажи от 27.01.2015 предполагал право обратного выкупа имущества. Заключение указанного договора было направлено на получение средств для погашения кредита в Банке ВТБ 24 (ПАО). ФИО3 действительно являлся знакомым ФИО5, с которым они вместе проходили военную службу по контракту. Этим и объясняется, что ФИО5 обратился с предложением заключить указанную сделку к ФИО3 Денежные средства фактически были переданы в наличной форме в г. Иркутске. Впоследствии указанные денежные средства были направлены на погашение кредита в упомянутом банке. На момент совершения оспариваемых сделок должник не обладал признаками объективного банкротства с учетом данных из фискальной памяти ККТ. Факт продолжения деятельности должником после отчуждения имущества подтвержден тем, что должником были заключены соглашения о сотрудничестве с ООО «Магнит», ООО «Стелла», ООО «Амстелла», осуществлялся закуп товара. Деятельность велась в павильоне на пересечении улиц Каландаришвили и Ленина в г. Улан-Удэ. До банкротства должник был доведен согласованными действиями группы компаний, подконтрольных ФИО14 (ООО «Магнит», ООО «Стелла», ООО «Амстелла»), требования которых были основаны на несуществующей задолженности. В отношении руководителя должника было возбуждено уголовное дело по факту неисполнения решения суда, окончившееся оправдательным приговором. Уголовное дело было возбуждено на основании рапорта судебного пристава-исполнителя Петровой. Впоследствии было установлено, что взысканная с должника в пользу подконтрольных ФИО14 компаний была погашена, что подтверждается представленными в материалы дела актами сверок. Ответчик полагает, что обстоятельства, входящие в предмет доказывания по настоящему обособленному спору, конкурсным управляющим не доказаны. Необоснованное уголовное преследование руководителя должника ФИО5 ухудшило финансовое состояние ООО «Максим и К». При этом судебным приставом-исполнителем было обращено взыскание на 100 процентов выручки должника, вследствие чего деятельность должника была невозможна, что впоследствии и привело к банкротству ООО «Максим и К».

Представитель ответчика ФИО3 пояснил, что поскольку денежные средства от реализации имущества фактически поступили в конкурсную массу – основания полагать, что сделка совершена безвозмездно, отсутствуют. Кроме того на момент заключения указанной сделки задолженность была незначительна, должник не обладал признаками объективного банкротства. Должник располагал доходом в объеме, достаточном для исполнения обязательств перед контрагентами. Имущество было отчуждено знакомому ФИО5 ФИО3 ввиду сложностей в поиске контрагентов вследствие возникшего экономического кризиса в 2015 году. Доводы конкурсного управляющего являются надуманными.

Ответчики ФИО8 и ФИО7 в судебное заседание представителей не направили, о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом.

ФИО8 фактически извещен о начавшемся процессе, поскольку получил копию определения суда от 20.09.2018 (т. 9, л.д. 23).

ФИО7 также фактически извещена о начавшемся процессе, представила письменные пояснения. Согласно указанным пояснениям, ФИО7 опровергает довод конкурсного управляющего о том, что она не располагала средствами для приобретения спорного имущества от ФИО8 ФИО7 указала, что имущество приобретено ею за счет сбережений ее и ее супруга.

Третье лицо, ООО «Шамбала» о начавшемся процессе извещено надлежащим образом, в судебное заседание представителей не направило.

Надлежащее уведомление ООО «Шамбала» о начавшемся процессе подтверждено почтовым уведомлением (т. 11, л.д. 6).

Третье лицо, ФИО11 представила письменный отзыв (т. 12, л.д. 28) на заявление, согласно которому указала, что ею приобретено по договору купли-продажи от ФИО9 имущество с кадастровыми номерами 03:24:022509:98, 03:24:022509:100, 03:24:022509:183. По мнению ФИО11, указанное имущество не может быть спорным, поскольку ФИО9 являлся его первым собственником. Кроме того конкурсный управляющий не просит применить последствия недействительности сделки в отношении имущества ФИО11, заявляя требование о признании сделки, совершенной в отношении указанного имущества, недействительной. ФИО11 полагает, что все сделки, которые оспаривает конкурсный управляющий, являлись возмездными, не противоречат закону.

Представители ФИО9 принимали участие в судебных заседаниях, возражали по доводам конкурного управляющего, ссылались на невозможность оспаривания сделок в отношении здания склада с кадастровым номером 03:24:022509:98, расположенного на земельном участке, приобретенном ФИО9 у ФИО8, поскольку указанный объект возведен и введен в эксплуатацию ФИО9

Третье лицо, Межрегиональное управление по Сибирскому федеральному округу Федеральной службы по финансовому мониторингу о начавшемся процессе фактически извещено, представило письменный отзыв.

Согласно отзыву, МРУ Росфинмониторинга в СФО указало, что осуществление мероприятий, не относящихся к противодействию отмыванию преступных доходов, финансированию терроризма, включая представление информации о конкретных операциях (сделках), в целях, не связанных с возложенными задачами выходит за рамки полномочий указанного государственного органа. С учетом этого основания для представления информации о реальности оспариваемых сделок по запросу суда отсутствуют.

Уполномоченный орган представил письменные пояснения, поддержал позицию конкурсного управляющего.

Представитель конкурсного кредитора, ООО «Магнит», поддержал позицию конкурсного управляющего.

Сведения о движении дела опубликованы на информационном ресурсе «Картотека арбитражных дел» (https://kad.arbitr.ru/).

Исследовав материалы дела, суд приходит к следующим выводам.

Материалами дела подтверждено, что обществу с ограниченной ответственностью «Максим и К» принадлежало на праве собственности следующее имущество:

- здание кафе (далее-здание кафе), назначение: нежилое, площадь общая: 411.7 кв.м.. этажноеп.:2. кадастровый (или условный номер) 03:24:022509:99. расположенное по адресу: Россия. <...> «а»;

- здание магазина (далее-здание магазина), назначение: нежилое, площадь общая: 54,8 кв.м., этажность: 1, кадастровый (или условный номер) 03:24:022509:100, расположенное по адрес): Россия, <...> «а»;

- земельный участок (далее-земельный участок), категория земель: земли населенных пунктов-участок, занимаемый зданием магазина, площадь 1904 кв.м кадастровый (или условный номер) 03:24:022509:1. расположенное по адресу: Россия, <...>. уч. 11 «а».

Основным видом деятельности ООО «Максим и К», согласно сведениям из ЕГРЮЛ, являлась розничная торговля пищевыми продуктами, напитками и табачными изделиями в специализированных магазинах, а также торговля розничная прочими бытовыми изделиями в специализированных магазинах.

Фактическим видом экономической деятельности ООО «Максим и К» являлась розничная торговля и оказание услуг общепита с использованием названного выше состава имущества и в иных торговых точках на территории г. Улан-Удэ.

Конкурсный управляющий ФИО1 обратился в Арбитражный суд Республики Бурятия с заявлениями о признании недействительными сделок должника в рамках настоящего дела, а также с исковыми заявлениями об истребовании имущества из чужого незаконного владения (дела № А10-6042/2017, А10-8464/2017).

В ходе судебного разбирательства конкурсным управляющим требования уточнялись. Согласно последним уточнениям, которые приняты судом, конкурсный управляющий просит:

- нежилое здание, площадью 411,7 кв.м., кадастровый номер 03:24:022509:99;

- нежилое здание, площадью 54,8 кв.м., кадастровый номер 03:24:022509:100;

- нежилое здание общей площадью 124,5 с кадастровым номером 03:24:022509:98;

- нежилое здание общей площадью 50,3 с кадастровым номером 03:24:022509:101;

- нежилое здание общей площадью 18,5 с кадастровым номером 03:24:022509:102.

- признать недействительным (ничтожным) договор купли-продажи от 15.02.2017 между ФИО3 и ФИО8 как мнимую сделку;

- признать недействительным (ничтожным) договор купли-продажи от 07.08.2017 между ФИО8 и ФИО7 как мнимую сделку;

- земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:182;

- земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:184;

- нежилое здание, площадью 411,7 кв.м., кадастровый номер 03:24:022509:99;

- нежилое здание общей площадью 50,3 с кадастровым номером 03:24:022509:101;

- нежилое здание общей площадью 18,5 с кадастровым номером 03:24:022509:102.

Ответчики оспаривают наличие признаков объективного банкротства у должника по состоянию на дату заключения оспариваемых сделок.

Вместе с тем по состоянию на 01.01.2015 у должника имелась длящаяся задолженность, превышающая 300 000 руб. перед кредиторами:

- по НДФЛ в сумме 289 082 руб. (определение Арбитражного суда Республики Бурятия от 30.01.2017 по делу № А10-4355/2016), которая может быть учтена для определения признаков банкротства в данном случае с учетом правовой позиции, отраженной в определении Верховного суда Российской Федерации от 03.08.2017 N 310-ЭС17-2333;

- перед ФИО15 в сумме 49 704 руб. 80 коп. по основному долгу (определение Арбитражного суда Республики Бурятия от 10.02.2017 по делу № А10-4355/2016).

За период с 06.11.2014 по 29.07.2015 в отношении должника было подано десять исковых заявлений о взыскании в общей сложности 1 726 297 руб. 04 коп., из них 9 исковых заявлений на сумму 1 457 608 руб. 53 коп. уже были удовлетворены судом и решения по ним вступили в законную силу. Всего в судебном порядке с должника было взыскано 1 968 686 руб. 63 коп. по просроченным денежным обязательствам, возникшим до 29.07.2015 (решения Арбитражного суда Республики Бурятия, Иркутской области по делам № А10-5385/2014 от 10.12.2014, А10-5383/2014 от 30.12.2014, А10-5379/2014 от 13.01.2015, А10-5387/2014 от 13.01.2015, А10-6347/2014 от 25.02015, А10-5673/2014 от 27.02.2015,А10-1516/2015 от 19.06.2015, А10-1668/2015 от 22.07.2015, А10-2444/2015 от 29.06.2015, А10-4236/2015 от 16.09.2015, А10-4983/2015 от 12.10.2015, А19-504/2016 от 14.03.2016, А10-3813/2016 от 15.09.2016, А10-6704/2015 от 31.12.2015, А10-1049/2016 от 04.05.2016, А10-6587/2015 от 21.03.2016) (л.д. 41, л.д. 53-107, 112-117 т.6).

Также у должника имелась задолженность перед иными кредиторами.

Указанные обстоятельства установлены вступившими в законную силу судебными актами и не подлежат повторном установлению в рамках настоящего спора (часть 2 статьи 69 АПК РФ).

Соответственно, должник обладал признаком неплатежеспособности.

Как следует из материалов дела, 27.01.2015 между ООО «Максим и К» и ФИО3 был заключен договор купли-продажи (т. 1, л.д. 29)

- здания кафе, назначение: нежилое, площадь общая – 411,7 кв.м., этажность 2, кадастровый (или условный) номер: 03:24:022509:99, расположенное по адресу: Россия, <...>,

- магазина, назначение: нежилое, площадь общая 54,8 кв.м., этажность 1, кадастровый (или условный) номер: 03:24:022509:100 по адресу: Россия, <...>;

- земельного участка, категория земель: земли населенных пунктов – участок, занимаемый зданием магазина, площадь: 1904 кв.м., кадастровый (или условный) номер: 03:24:022509:1 по адресу: Россия, <...> участок 11а.

Сторонами согласована цена договора (пункт 3) – 11 200 000 руб.

При этом также было согласовано, что должник в лице директора ФИО5 обязуется выкупить указанное имущество за 11 200 000 руб. в срок до 15.07.2015 (пункт 4).

Указанный договор подписан сторонами, но государственную регистрацию не прошел.

29.07.2015 между ООО «Максим и К» (продавец) и ФИО3 (покупатель) в лице представителя ФИО16 был заключен договору купли-продажи здания кафе, магазина с земельным участком (л.д. 7-8, т. 1). Предметом указанного договора явилась передача в собственность покупателя продавцом:

- здания кафе, назначение: нежилое, площадь общая – 411,7 кв.м., этажность 2, кадастровый (или условный) номер: 03:24:022509:99, расположенное по адресу: Россия, <...>;

Сторонами согласована цена договора:

- здание кафе – 75 000 руб.;

- здание магазина – 25 000 руб.;

- земельный участок – 25 000 руб.

Договор подписан со стороны должника руководителем ФИО5, со стороны покупателя ФИО3 – ФИО16.

Договор прошел государственную регистрацию в Росреестре 05.08.2015, о чем на договоре имеется соответствующая отметка. Кроме того это подтверждается информацией, представленной Росреестром (л.д. 27, т. 2).

По акту приема-передачи (л.д. 9, т. 1) имущество передано продавцом в лице ФИО5 покупателю в лице ФИО16

Далее, дополнительным соглашением от 18.01.2017 стороны договора согласовали (пункт 4 дополнительного соглашения) изложить пункт 6 договора в новой редакции, указав цену договора в размере 11 275 000 руб. При этом стороны согласовали (пункт 5 дополнительного соглашения), что денежные средства в сумме 11 200 000 руб. были переданы 03.03.2015, денежные средства в сумме 75 000 руб. – 29.07.2015.

Дополнительное соглашение подписано лично руководителем должника ФИО5 и ФИО3

24.09.2015 между ФИО3 и обществом с ограниченной ответственностью «Шамбала» в лице директора ФИО17 заключен договор аренды № 11 (л.д. 68-70, т. 1, л.д. 18-19, т. 10), предметом которого явилась передача в аренду

- здания магазина, назначение: нежилое, площадь общая 54,8 кв.м., этажность 1, кадастровый (или условный) номер: 03:24:022509:100 по адресу: Россия, <...>;

- здания кафе, назначение: нежилое, площадь общая – 411,7 кв.м., этажность 2, кадастровый (или условный) номер: 03:24:022509:99, расположенное по адресу: Россия, <...>.

Срок договора согласован с 24.09.2015 по 24.09.2020.

Договор прошел государственную регистрацию 08.10.2015.

Имущество передано арендодателем арендатору по акту от 24.09.2015.

15.02.2017 ФИО3 в лице ФИО5 (продавец) и ФИО8 (покупатель) был заключен договор купли-продажи здания кафе, магазина с земельным участком (л.д. 58-59, т. 1).

Предметом указанного договора явилась передача продавцом в собственность покупателя имущества:

Договор подписан сторонами, в том числе от продавца – ФИО5, со стороны покупателя – ФИО8

Факт оплаты подтвержден копией расписки от 15.02.2017.

Подлинник расписки по требованию суда в материалы дела не представлен, на что судом указано в определении от 22.06.2018 (т. 6, л.д 133).

По акту приема-передачи от 15.02.2017 имущество передано продавцом в лице ФИО5 покупателю ФИО8

На основании указанного договора осуществлена государственная регистрация права собственности 09.03.2017.

Затем, 19.05.2017 ФИО8 в лице ФИО5 (продавец) заключил с ФИО9 (покупатель) договор купли-продажи недвижимого имущества (л.д.61-63, т.1).

Предметом договора явилась купля-продажа следующего имущества:

- здания магазина, назначение: нежилое, площадь общая 54,8 кв.м., этажность 1, кадастровый (или условный) номер: 03:24:022509:100, по адресу: Россия, <...>;

- земельного участка, категория земель: земли населенных пунктов – участок, занимаемый зданием магазина, площадь: 400 кв.м. (+/-7 кв.м.), кадастровый (или условный) номер: 03:24:022509:183, по адресу: Россия, <...> участок 11а.

Договор подписан от продавца ФИО5, от покупателя – ФИО9

Из договора не усматривается, на основании указанного договора осуществлена государственная регистрация права собственности 29.05.2017.

По акту приема-передачи от 19.05.2017 имущество передано продавцом в лице ФИО5 покупателю ФИО9 (л.д. 64-65, т. 1).

07.08.2017 между ФИО8 (продавец) и ФИО7 (покупатель) был заключен договор купли-продажи недвижимого имущества (л.д. 54-56, т. 2). Предметом договора явилась купля-продажа

- земельного участка, категория земель: земли населенных пунктов – участок, занимаемый зданием магазина, площадь: 721 кв.м. (+/- 9кв.м.), кадастровый (или условный) номер: 03:24:022509:182 по адресу: Россия, <...> участок 11а.

Сторонами согласована цена договора (пункт 2.1) в размере 7 300 000 руб.

Договор подписан ФИО8 и ФИО7

На основании указанного договора зарегистрировано право собственности 28.09.2017, о чем на договоре имеется соответствующая отметка.

По передаточному акту (л.д. 57-58, т. 2) имущество передано продавцом покупателю.

Из представленных в материалы дела выписок из ЕГРН (т. 2 л.д. 72-77) и пояснений конкурсного управляющего усматривается, что участки с кадастровыми номерами 03:24:022509:182, 03:24:022509:183 образованы 02.05.2017 из земельного участка 03:24:022509:1.

Согласно правовой позиции, отраженной в абзаце первом пункта 17 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в порядке главы III.1 Закона о банкротстве (в силу пункта 1 статьи 61.1) подлежат рассмотрению требования арбитражного управляющего о признании недействительными сделок должника как по специальным основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве (статьи 61.2 и 61.3 и иные содержащиеся в этом Законе помимо главы III.1 основания), так и по общим основаниям, предусмотренным гражданским законодательством (в частности, по основаниям, предусмотренным ГК РФ или законодательством о юридических лицах).

В качестве правового обоснования требований о признании прикрывающих сделок (вышеназванных договоров купли-продажи) заявитель ссылается на статью 170 ГК РФ.

В силу пунктов 1, 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

Согласно правовой позиции, отраженной в пункте 86 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна (пункт 1 статьи 170 ГК РФ).

Следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним.

Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 ГК РФ.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 87 и абзаце первом пункта 88 названного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, Согласно пункту 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, с иным субъектным составом, ничтожна. В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно.

К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 ГК РФ).

Притворной сделкой считается также та, которая совершена на иных условиях. Например, при установлении того факта, что стороны с целью прикрыть сделку на крупную сумму совершили сделку на меньшую сумму, суд признает заключенную между сторонами сделку как совершенную на крупную сумму, то есть применяет относящиеся к прикрываемой сделке правила.

Прикрываемая сделка может быть также признана недействительной по основаниям, установленным ГК РФ или специальными законами.

Применяя правила о притворных сделках, следует учитывать, что для прикрытия сделки может быть совершена не только одна, но и несколько сделок. В таком случае прикрывающие сделки являются ничтожными, а к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (пункт 2 статьи 170 ГК РФ).

Согласно правовой позиции, отраженной в абзаце четвертом пункта 9.1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» если исходя из доводов оспаривающего сделку лица и имеющихся в деле доказательств суд придет к выводу о наличии иного правового основания недействительности сделки, чем то, на которое ссылается истец (например, пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве вместо статьи 61.3, или наоборот), то на основании части 1 статьи 133 и части 1 статьи 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) суд должен самостоятельно определить характер спорного правоотношения, возникшего между сторонами, а также нормы права, подлежащие применению (дать правовую квалификацию), и признать сделку недействительной в соответствии с надлежащей нормой права.

Исходя из представленного проекта мотивировочной части определения и пояснениям конкурсного управляющего, конкурсный управляющий полагает, что в данном случае прикрываемой сделкой явилась сделка по безвозмездному отчуждению должником в собственность ФИО5 указанного недвижимого имущества.

Прикрывающими сделками явились сделки:

- между должником и ФИО3, которую конкурсный управляющий просит признать недействительной как притворную сделку;

- между ФИО3 и ФИО8, которые конкурный управляющий просит признать недействительной как мнимую;

- между ФИО8 и ФИО7, которую конкурсный управляющий просит признать недействительной также как мнимую сделку.

Также конкурсный управляющий просит применить последствия недействительности сделки в виде возврата полученного по оспариваемым сделкам недвижимого имущества в конкурсную массу.

Исходя из предмета требований, суд включает в предмет доказывания применительно к сделке, заключенной между должником и ФИО3, - что она совершена лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, применительно к остальным сделкам – что они совершены для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия.

Особенности доказывания оснований недействительности сделок по статье 170 ГК РФ предполагают, что суд в целях определения действительной воли сторон, цели заключения сделок должен принимать во внимание не только содержание договора, но и иные обстоятельства, включая соответствующее поведение сторон до и после заключения оспариваемых сделок.

Суд исследовал обстоятельства заключения указанных договоров.

Применительно к сделке с ФИО3 суд приходит к следующим выводам.

Из пояснений представителя ответчика ФИО5 следует, что 30.12.2013 между ООО «Максим и К» и закрытым акционерным обществом Банк ВТБ заключено кредитное соглашение о предоставлении кредитной линии № 721/4971-0000285 (далее-кредитное соглашение) на общую сумму кредитной линии 13 500 000 руб. под процентов годовых.

В обеспечение исполнения кредитного соглашения 30.12.2013 заключен договор об ипотеке № 721/4971-0000285-з01, предметом которой является передача банку в залог упомянутого здания кафе, здания магазина, земельного участка (далее-имущество).

По состоянию на 01.01.2015 размер долга ООО «Максим и К» перед банком, обеспеченного залогом имущества, принадлежащего ООО «Максим и К», составил 11 200 000 руб. под 13,5 процентов годовых.

В рамках исполнения кредитного соглашения от 30.12.2013 в январе 2015 года ООО «Максим и К» уведомлено банком о повышении процентной ставки по кредитной линии до 15,50 % годовых.

Уведомление, как следует из пояснений ответчика ФИО5, сначала было доведено представителем банка в устной форме, а затем должнику вручено письменное уведомление от 24.02.2015 №15-02-08-223 (т. 5, л.д. 30).

В случае несогласия заемщика с односторонним увеличением процентной ставки банк предупредил об одностороннем отказе от исполнения кредитного соглашения с досрочным взысканием с заемщика долга, процентов, неустойки и обращением взыскания на заложенное имущество.

Из отзыва ответчика ФИО3 также следует, что необходимость реализации имущества возникла ввиду поступления от ВТБ 24 (ПАО) уведомления о повышении процентной ставки по кредитному договору до 15,50% годовых по кредитному договору, заключенному должником с указанным банком, от 30.12.2013. Уведомление было получено в устной форме. А письменное уведомление представлено 24.02.2015 № 15-02-08-223 (л.д. 30, т. 5).

Как указал ответчик ФИО5 (что отражено в проекте представленной суду мотивировочной части судебного акта по настоящему обособленному спору), привлечение кредитных ресурсов на указанные цели являлось экономически нецелесообразным в связи с повышением банками процентных ставок в связи с увеличением ключевой ставки Центрального банка России и, соответственно, с риском невозможности должника обслуживать такой кредит.

В свою очередь, привлечение заемных средств на указанные цели у иных лиц было затруднительным из-за недостаточности таких предложений на территории г. Улан-Удэ, вызванных нестабильностью курса рубля по отношению к курсу иностранной валюты во второй половине 2014 года и в январе 2015 года.

В январе 2015 года, на предложение ООО «Максим и К» ФИО3, проживающим в г. Иркутск, было выражено согласие на предоставление денежных средств в размере 11 200 000 руб. для погашения долга ООО «Максим и К» перед банком при условии приобретения ФИО3 права собственности на имущество ООО «Максим и К», но с сохранением у ООО «Максим и К» права выкупа этого имущества в срок до 15.07.2015.

Из пояснений представителя ответчика ФИО3 следует, что договор купли-продажи от 29.07.2015 был заключен после того, как сделка по продаже имущества фактически состоялась. Фактически имущество было реализовано должником в лице генерального директора ФИО5 ответчику ФИО3 по договору купли-продажи от 27.01.2015 (л.д. 29, т. 1).

Причиной заключения договора от 29.07.2015, как пояснил представитель ответчика ФИО3 суду в судебном заседании, явилось то, что ранее заключенный договор от 27.01.2015, по мнению его сторон, не годился для представления в Росреестр.

Впоследствии должником, по версии ответчиков, не было реализовано право выкупа имущества обратно, в связи с чем право собственности сохранилось за ФИО3

В судебном заседании от 07.02.2018 ФИО5 пояснил, что договор от 27.01.2015 фактически подтверждал передачу имущества в собственность ФИО3 Договор от 29.07.2015 был заключен с единственной целью – представления в Росреестр. В договоре от 29.07.2015 указан остаток средств, которые ФИО3 был обязан передать ФИО5 Денежные средства были переданы при посещении им г. Иркутска, где проживал ФИО3 За счет вырученных денежных средств был погашен кредит в ЗАО Банк ВТБ.

Суд критически оценивает доводы ответчиков ФИО5 и ФИО3

Суд приходит к выводу о том, что ФИО5 и ФИО3 не представлено разумное обоснование того, в связи с чем по существу одну сделку по отчуждению ООО «Максим и К» ФИО3 недвижимого имущества опосредовали два договора (с учетом, в том числе дополнительного соглашения к договору от 29.07.2015). С точки зрения отношений сторон такое поведение не противоречит действующему законодательству. Но поскольку в данном деле речь идет о защите прав и законных интересов кредиторов, с учетом подлежащего применению в данном деле повышенного стандарта доказывания, суд приходит к выводу о том, что данное поведение может свидетельствовать о недобросовестном поведении (статья 10 ГК РФ) с целью скрыть от третьих лиц действительную волю при заключении договора об отчуждении недвижимого имущества в собственность ФИО3

Согласно пояснениям, данным ФИО5 в судебном заседании от 07.02.2018, ФИО5 и ФИО3 вместе проходили военную службу по контракту. То обстоятельство, что ФИО5 и ФИО3 ранее были знакомы друг с другом, само по себе не может свидетельствовать о заинтересованности ФИО3 по отношению к ФИО5 и ООО «Максим и К». Однако, в совокупности обстоятельства того, что ФИО5 и ФИО3 ранее были знакомы и то обстоятельство, что последующая сделка по отчуждению имущества от имени ФИО3 совершена ФИО5 само по себе, по внутреннему убеждению суда, может свидетельствовать о наличии заинтересованности ФИО3 по отношению к должнику и ФИО5

Соответственно, суд полагает необходимым оценить представленные в обоснование возражений против требований конкурсного управляющего доказательства ответчиками с учетом повышенного стандарта доказывания.

В силу статьи 550 ГК РФ договор продажи недвижимости заключается в письменной форме путем составления одного документа, подписанного сторонами (пункт 2 статьи 434).

Несоблюдение формы договора продажи недвижимости влечет его недействительность.

Поскольку право собственности в ЕГРН за ФИО3 зарегистрировано на основании договора от 29.07.2015, суд соглашается с доводом конкурсного управляющего, что именно этот договор следует принимать во внимание при анализе правоотношений должника и ответчиков как юридический факт, порождающий права и обязанности у его участников.

Дополнительное соглашение от 18.01.2017, а также договор от 27.01.2015 не были представлены на государственную регистрацию.

Как уже было указано судом, материалами дела подтверждено, что договор 29.07.2015 между ООО «Максим и К» (продавец) и ФИО3 (покупатель) был заключен представителем ФИО16. ФИО16, как следует из представленных ФИО5 копии приказа о штатном расписании ООО «Максим и К» от 11.04.2011 № 3 и реестру являлась работником ООО «Максим и К». Доказательства того, что на момент совершения оспариваемой сделки ФИО16 работником ООО «Максим и К» не являлась, в материалы дела не представлено.

Представленная в материалы дела выполненная работником конкурсного кредитора ООО «Магнит» видеозапись здания кафе и, как пояснили представитель конкурсного управляющего и конкурсного кредитора ООО «Магнит» судом исследована и оценена критически по следующим основаниям. По мнению конкурного управляющего и конкурсного кредитора ООО «Магнит», указанная запись свидетельствует о том, что после отчуждения имущества оно фактически находилось под управлением гражданина ФИО5

В силу части 1 статьи 67 АПК РФ арбитражный суд принимает только те доказательства, которые имеют отношение к рассматриваемому делу.

На представленной видеозаписи отражено, что неустановленное лицо (как следует из пояснений конкурсного управляющего – ФИО5) входит здание торговой организации и проходит за прилавок. Из представленной видеозаписи невозможно установить, кем, когда выполнена указанная видеозапись. Также отсутствует возможность отождествить запечатленное на ней лицо как ФИО5 С учетом этого суд полагает, что видеозапись не может расцениваться как доказательство по делу, поскольку не соответствует требованиям части 1 статьи 67 АПК РФ.

Что касается оплаты по договору между должником и ФИО3, суд приходит к следующим выводам.

В подтверждение внесения денежных средств в кассу должника материалы дела представлен приходный кассовый ордер от 02.03.2015 (л.д. 30, т. 1). Также в материалы дела представлен подлинник квитанции к приходному кассовому ордеру № 8 от 02.05.2015 на сумму 11 200 000 руб. (т. 1, л.д. 103).

Согласно указанному кассовому ордеру, основанием принятия средств явился договор купли-продажи от 27.01.2015. В приходном кассовом ордере указана сумма принятых средств. Вместе с тем в графе «принято от» лицо, от которого приняты средства, не указано.

Факт платежа 75 000 руб. подтвержден подлинником квитанции к приходному кассовому ордеру № 23 от 29.07.2015 (л.д. 103, т. 1).

Денежные средства приняты от имени ООО «Максим и К» ФИО5

При этом, суд критически относится к представленной копии приходного кассового ордера, поскольку она представлена представителем ФИО3, который указанным документом располагать не мог, поскольку указанный документ (при выдаче такового) должен был находится в ООО «Максим и К».

При этом конкурсный управляющий неоднократно пояснял суду, что финансовая документация должника ему не передана бывшим руководителем должника ФИО5 Вместе с тем, если принять во внимание, что представленный единичные документы – приходный кассовый ордер переданы ответчику ФИО3 в целях защиты против иска конкурсного управляющего. Это косвенно, по мнению суда, также подтверждает заинтересованность ФИО3 по отношению к ФИО5

По мнению конкурсного управляющего, денежные средства, переданные должнику ФИО5, были выведены из ООО «Максим и К», а затем под видом собственных средств переданы должнику.

Указанные обстоятельства не имеют, по мнению суда, правового значения для настоящего спора, как и обстоятельства дальнейшего направления имеющихся у должника средств на погашение задолженности по кредитному договору.

Так, факт оплаты именно ФИО3 представленными квитанциями к приходным кассовым ордерам не подтвержден по следующим основаниям.

Квитанция к приходно-кассовому ордеру № 8 от 02.03.2015 не содержит указания на то, что денежные средства в сумме 11 200 000 руб. были приняты именно от ФИО3 При этом в данной квитанции имеется указание на то, что денежные средства были приняты по договору от 27.01.2015. Суд соглашается с доводами конкурсного управляющего, что такое поведение лица в гражданском правоотношении не соответствует поведению лица, которое, передавая настолько крупную сумму, не озаботился точным и полным указанием в приходном кассовом ордере указания на то, что средства приняты именно от него.

ФИО3 не представил доказательств наличия у него денежных средств в сумме 11 275 000 руб.

Из представленных уполномоченным органом в материалы дела справок формы 2-НДФЛ (л.д. 109-111, т. 2) усматривается, что у ФИО3 имелся доход в виде заработной платы в размере

за 2012 год – 292 367 руб. 03 коп.;

за 2013 год – 317 259 руб. 30 коп.;

за 2014 год – 328 430 руб.;

за 2015 год – 129 091 руб. 80 коп.

Соответственно, за счет собственных денежных средств ФИО3 был лишен возможности приобрести спорное имущество. Обратное материалами дела не подтверждено.

ФИО3 указывал, что денежные средства для приобретения указанного недвижимого имущества получены им по договору займа от 01.03.2015 от ФИО18, представил копию договора займа (л.д. 129, 130 т. 2)

Конкурсный управляющий заявил о фальсификации представленного договора займа, заключенного между ФИО18 (займодавец) и ФИО3 (заемщик).

Суд в порядке статьи 161 АПК РФ осуществил меры по проверке заявления о фальсификации и с этой целью определением от 16.03.2018 истребовал у ФИО3 и ФИО18 подлинник договора займа от 01.03.2015.

ФИО3 представил письменное ходатайство (л.д. 132, т. 5), в котором указал, что подлинник указанного договора займа утрачен.

В силу части 8 статьи 75 АПК РФ письменные доказательства представляются в арбитражный суд в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии. Если к рассматриваемому делу имеет отношение только часть документа, представляется заверенная выписка из него.

Частью 9 статьи 75 АПК РФ установлено, что подлинные документы представляются в арбитражный суд в случае, если обстоятельства дела согласно федеральному закону или иному нормативному правовому акту подлежат подтверждению только такими документами, а также по требованию арбитражного суда.

Учитывая отсутствие подлинника договора займа, основания полагать фактическое получение средств в качестве займа ФИО3 от ФИО18 отсутствуют.

Доводы ФИО18 о том, что денежные средства, которые переданы им ФИО3, являлись частично в сумме 6 000 000 руб. его накоплениями, а частично в сумме 4 000 000 руб. – получены им в качестве займа (л.д. 30, т. 6), суд оценивает критически. Суд допускает, что ФИО18 в течение продолжительного времени мог накопить указанную сумму денежных средств в размере 6 000 000 руб. Вместе с тем договор займа на сумму 4 000 000 руб., по которому ФИО18 выступил заемщиком, в материалы дела не представлен.

Кроме того, ФИО18 в представленных суду письменных пояснениях указал, что денежные средства в сумме 10 000 000 руб. были ему возвращены ФИО3 (т. 5, л.д. 133, т. 6, л.д. 30), вследствие чего договор займа, заключенный с ФИО3 у Бондарь отсутствует.

Указанный довод опровергается материалами дела, поскольку ФИО3 не имел финансовой возможности за счет собственных средств возвратить указанную сумму.

Таким образом, суд приходит к выводу о том, что факт получения ФИО5 от имени должника денежных средств от ФИО3 не доказан, поскольку факт получения указанных средств подтвержден лишь приходными кассовыми ордерами в отсутствие доказательств, подтверждающих наличие финансовой возможности у ФИО3 за счет собственных средств или привлеченных средств внести денежные средства в кассу должника.

Таким образом, поскольку факт получения денежных средств от ФИО3 материалами дела не подтвержден, принимая во внимание наличие доказательств заинтересованности ФИО3 по отношению к ФИО5, суд приходит к выводу о том, что обстоятельства того, откуда ФИО5 получены денежные средства, которые затем внесены на счет должника, применительно к сделке между должником и ФИО3 правового значения не имеют.

Внесение личных денежных средств в конкурсную массу за спорное имущество ФИО5 за счет собственных средств ФИО5 представитель ФИО5 на неоднократные вопросы суда отрицал.

С учетом этого довода ответчика и иных представленных в материалы дела доказательств основания полагать, что ФИО5 внесены на счет должника личные средства в счет оплаты за отчужденные должником спорные объекты, также отсутствуют. Исходя из этого следует сделать вывод о том, что сделка по отчуждению имущества ФИО3 была совершена безвозмездно.

Представитель ответчика ФИО3 в своих пояснениях полагал, что, поскольку денежные средства за выбывшее имущество поступили в конкурсную массу, и, соответственно, должник за отчужденное имущество получил встречное исполнение, источник поступления средств правового значения не имеет.

Суд отклоняет указанный довод ответчика ФИО3

Предметом рассмотрения в рамках настоящего обособленного спора является, в том числе, договор, заключенный между должником в лице его руководителя ФИО5 и ФИО3

В силу пункта 1 статьи 420 ГК РФ договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей.

В данном случае был заключен договор купли-продажи. В силу пункта 1 статьи 454 ГК РФ по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену).

Стороны договора связаны корреспондирующими правами и обязанностями. В данном случае продавец обязался передать вещь, а покупатель уплатить за него определенную сумму (цену).

Действительно, с учетом представленных ФИО5 расчетов и выписок по счетам должника, нельзя сделать однозначный вывод о том, что, как утверждал конкурный управляющий в ходе судебного разбирательства, денежные средства были выведены ФИО5, а затем уплачены в счет оплаты спорного имущества.

Вместе с тем, как уже было указано судом, факт оплаты ФИО3 за переданное имущество материалами дела не подтвержден. ФИО5 отрицает факт оплаты им за счет собственных средств. Документация должника ФИО5 конкурсному управляющему не передана. При таких обстоятельствах основания полагать, что поступившие в конкурсную массу денежные средства (хотя бы и в размере, соотносимом с ценой договоров, заключенных между должником и ФИО3) были именно встречным представлением по указанным договорам, отсутствуют.

По последующей сделке имущество было отчуждено ФИО8 также ФИО5 в качестве представителя ФИО3

В совокупности указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что целью заключения указанного договора явилось не возмездное отчуждение имущества по рыночной цене, а внесение записи в ЕГРН об изменении собственника спорного имущества.

Более того факт погашения кредита в банке (с учетом дальнейшего поведения сторон) также мог свидетельствовать, что он имеет целью лишь снятие обременения в виде ипотеки со спорного имущества с целью возможности его дальнейшего отчуждения («выведения» из конкурсной массы).

Таким образом указанную сделку следует квалифицировать как ничтожную в силу притворности, поскольку ею был прикрыт вывод указанного спорного имущества из конкурсной массы под видом продажи ФИО3, а фактически для представления возможности его дальнейшего отчуждения. На это указывают как вышеприведенные обстоятельства, так и нижеследующие.

Возражения ответчиков о том, что имущество ФИО3 фактически использовалось, в частности было передано в аренду ООО «Шамбала», суд отклоняет.

Действительно, из материалов дела следует, что 24.09.2015 между ФИО3 и ООО «Шамбала» был заключен договор № 11 аренды спорного имущества – здания кафе и здания магазина (т. 1, л.д. 68-70). Согласно акту приема-передачи (т. 1, л.д. 71) имущество передано ООО «Шамбала».

Согласно пункту 3.2 договора аренды от 24.09.2015 между ФИО3 и обществом с ограниченной ответственностью «Шамбала», размер арендной платы согласован в размере 500 руб. в месяц, что, по мнению суда, явно (с учетом рыночной стоимости и целевого назначения переданного в аренду имущества) не соответствует рыночной величине арендной платы за аналогичное имущество. Разумные экономические мотивы приобретения имущества ФИО3 за 11 275 000 руб. и последующей его сдачи в аренду за 500 руб. в месяц ООО «Шамбала» ФИО3 не приведены. Соответственно, указанный договор аренды следует расценивать не как договор, заключенный с целью фактического пользования арендованным имуществом ООО «Шамбала», а с целью создания видимости распоряжения ФИО3 как собственником указанного имущества.

Как было указано судом, по последующей сделке – по договору купли-продажи от 15.02.2017 имущество было передано ФИО3 в лице ФИО5 ФИО8 (т. 4, л.д. 13-14).

Согласно условиям указанного договора ФИО3 (продавец) продает, а ФИО8 (покупатель) приобретает в собственность здание кафе, магазина, земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:100.

Цена договора согласована в размере 11 375 000 руб., в том числе: кафе – 3 790 000 руб., магазин – 3 790 000 руб., земельный участок – 3 795 000 руб.

В материалы дела представлен передаточный акт от 15.02.2017, по которому указанное имущество, по версии ответчиков, передано ФИО8

При заключении указанной сделки в качестве представителя ФИО3 действовал ФИО5

Из материалов дела следует, что ФИО5 и ФИО8 находятся в дружеских отношениях, что подтверждается скриншотом из социальной сети «Одноклассники» (л.д. 27, 28 т. 11). Обратное материалами дела не подтверждается.

Факт оплаты ФИО8 имущества подтвержден копией расписки в получении ФИО3 денежных средств в размере 11 375 000 руб.

Из материалов дела усматривается, что по договору купли-продажи недвижимого имущества от 07.08.2017 ФИО8 (продавец) отчуждены ФИО7 (покупатель) здание кафе с кадастровым номером 03:24:022509:99, земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:182 (т. 5, л.д. 77-79).

Стороны указанного договора согласовали цену договора 7 300 000 руб., в том числе: здание кафе – 3000 000 руб., земельный участок – 4 300 000 руб.

Согласно отметке на договоре, осуществлена государственная регистрация права.

Факт оплаты подтвержден распиской о передаче средств (т. 5, л.д. 80).

Суд, с учетом доводов конкурсного управляющего и положений пункта 26 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 применил повышенный страндарт доказывания и проверил наличие финансовой возможности уплаты указанной суммы ФИО7 ФИО8

Из представленных ФИО7 письменных пояснений следует, что денежные средства являются ее с супругом, ФИО19, накоплениями (т. 8, л.д. 97). Супруг ФИО7 является индивидуальным предпринимателем, применяет специальный налоговый режим – в виде единого налога на вмененный доход от отдельных видов деятельности (далее - ЕНВД). Согласно налоговым декларациям за 2017 год размер налогооблагаемой базы за 2017 год составил 12 914 784 руб. В подтверждение указанному обстоятельству ФИО7 представлены налоговые декларации по ЕНВД индивидуального предпринимателя ФИО19 (т. 8, л.д. 99-142).

В силу пункта 2 статьи 346.29 Налогового кодекса Российской Федерации налоговой базой для исчисления суммы единого налога признается величина вмененного дохода, рассчитываемая как произведение базовой доходности по определенному виду предпринимательской деятельности, исчисленной за налоговый период, и величины физического показателя, характеризующего данный вид деятельности.

Таким образом сумма уплачиваемого налога при применении ЕНВД является величиной условной и определяется расчетным путем. Поэтому суд соглашается с доводами конкурсного управляющего о том, что представленные ФИО7 декларации по ЕНВД не могут быть доказательством наличия у нее денежных средств на дату заключения сделки с ФИО8 ею не представлено.

По договору купли-продажи от 19.05.2017, по которому спорный магазин и земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:183 (образованный из первоначально имевшегося участка с кадастровым номером 03:24:022509:1) были отчуждены ФИО9, также в качестве представителя ФИО8 выступил ФИО5

Договор купли-продажи, заключенный между ФИО9 и ФИО8, конкурсный управляющий не оспаривает, поскольку полагает, что указанный договор не обладает признаками мнимой сделки, поскольку ФИО5 и связанные с ним юридические лица не осуществляют фактическое владение, пользование и распоряжение зданием магазина с кадастровым номером 03:24:022509:100 и земельным участком с кадастровым номером 03:24:022509:183.

Впоследствии в 2015 году деятельность по адресу: <...>, осуществляло ООО «Таврида» на основании договора аренды от 29.08.2011 (т. 5, л.д. 66). Указанное обстоятельство подтверждается выпиской из ЕГРЮЛ в отношении ООО «Таврида», руководителем и одним из учредителей которого являлся ФИО5 (т. 5, л.д. 59-68).

Из протокола собрания участников ООО «Таврида и К» от 12.10.2015 следует, что ФИО5 был временно отстранен от исполнения обязанностей руководителя (т. 5, л.д. 64). Вместе с тем фактически ФИО5 оставался контролирующим должником лицом и впредь. Это следует из сданной в налговый орган декларации ООО «Таврида и К» по ЕНВД за 2017 год (т. 5, л.д. 86-90). Из той же декларации следует, что ООО «Таврида и К» для расчета сумм ЕНФД использовало площадь торгового зала по адресу: <...>. Факт ведения ООО «Таврида и К» деятельности по указанному адресу во 2 и 3 квартале 2018 года подтвержден также информацией, представленной Межрайонной ИФНС России № 2 по Республике Бурятия (т. 8, л.д. 9), товарными накладными, счетами-фактурами о получении товара (т. 8, л.д. 45-48). То обстоятельство, что ККТ по указанному адресу были зарегистрированы за иными лицами: ООО «Максим и К», ООО «Шамбала», ООО «Альтара» факт ведения деятельности ООО «Таврида и К» по указанному адресу не опровергает.

ФИО7 фактически деятельность в спорном приобретенном ею имуществе не осуществляла.

Сделки с ФИО8 и ФИО7 следует признать мнимыми ввиду того, что они совершены лишь для вида, без намерения создать правовые последствия.

То обстоятельство, что доля ФИО5 в ООО «Таврида и К» составляет 13,5 процентов и он лишен возможности влиять на деятельность общества, в контексте настоящего дела правового значения не имеет. Факт того, что учредителем (бенефициаром) указанного общества является ФИО5 уже сам по себе свидетельствует о том, что ФИО5 мог быть заинтересован в получении контроля над спорным имуществом указанным обществом.

Из пояснений ответчиков и представленных конкурным конкурсным управляющим фотографий с сайта Яндекс-Карты усматривается, что на земельном участке 03:24:022509:182 располагается объект.

Указанный объект, как следует из пояснений ответчиков, является вновь возведенным, после реализации участка, зданием магазина. Вместе с тем суд оценивает указанный довод критически.

В судебном заседании представитель ответчика ФИО5 указывал, что у ответчика имелся павильон на пересечении улиц Ленина и Каландаришвили в г. Улан-Удэ, в котором он вел деятельность и извлекал прибыль в период после реализации спорного имущества.

Указанный объект, который возник на земельном участке 03:24:022509:182, не поставлен на кадастровый учет. Представленный в материалы дела технический паспорт (т. 2, л.д. 120) не свидетельствует о том, что указанный объект является объектом недвижимого имущества. Визуально указанный объект, согласно представленным конкурсным управляющим фото с сайта Яндекс-Карты (за 2013 и 2017) схож с объектом, расположенным на пересечении улиц Ленина и Каландаришвили в г. Улан-Удэ. Ответчик ссылается на то, что получил указанный объект от общества с ограниченной ответственностью «Форест» (ИНН <***>) по акту от 01.02.2009. Площадь объекта, расположенного на участке с кадастровым номером 03:24:022509:182 и павильона на пересечении улиц Ленина и Каландаришвили в г. Улан-Удэ. Вместе с тем указанный акт приема-передачи павильона не может быть принят во внимание, поскольку согласно выписке из ЕГРЮЛ, ООО «Форест» (ИНН <***>) исключено из ЕГРЮЛ 23.11.2006, то есть ранее составления акта приема-передачи, на который ссылается ответчик.

На указанном объекте и на здании кафе, согласно представленным конкурсным управляющим фото с сайта Яндекс-Карты (за 2013 и 2017), сохранены вывески с надписью «Максим», сходные стилистически с вывеской, имевшейся на спорном здании кафе в 2013 году. Это, по мнению суда, также косвенно может свидетельствовать о том, что фактически смены выгодоприобретателя не произошло.

Таким образом, поскольку не усматривается иное, имущество фактически осталось под контролем аффилированного с ФИО5 общества.

В силу пункта 1 статьи 61.2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» сделка, совершенная должником в течение одного года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия указанного заявления, может быть признана арбитражным судом недействительной при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной сделки, в том числе в случае, если цена этой сделки и (или) иные условия существенно в худшую для должника сторону отличаются от цены и (или) иных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки (подозрительная сделка). Неравноценным встречным исполнением обязательств будет признаваться, в частности, любая передача имущества или иное исполнение обязательств, если рыночная стоимость переданного должником имущества или осуществленного им иного исполнения обязательств существенно превышает стоимость полученного встречного исполнения обязательств, определенную с учетом условий и обстоятельств такого встречного исполнения обязательств.

В случае, если продажа имущества, выполнение работы, оказание услуги осуществляются по государственным регулируемым ценам (тарифам), установленным в соответствии с законодательством Российской Федерации, в целях настоящей статьи при определении соответствующей цены применяются указанные цены (тарифы).

Пунктом 2 указанной статьи установлено, что Сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал или в результате совершения сделки стал отвечать признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица, либо направлена на выплату (выдел) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с выходом из состава учредителей (участников) должника, либо совершена при наличии одного из следующих условий:

стоимость переданного в результате совершения сделки или нескольких взаимосвязанных сделок имущества либо принятых обязательства и (или) обязанности составляет двадцать и более процентов балансовой стоимости активов должника, а для кредитной организации - десять и более процентов балансовой стоимости активов должника, определенной по данным бухгалтерской отчетности должника на последнюю отчетную дату перед совершением указанных сделки или сделок;

должник изменил свое место жительства или место нахождения без уведомления кредиторов непосредственно перед совершением сделки или после ее совершения, либо скрыл свое имущество, либо уничтожил или исказил правоустанавливающие документы, документы бухгалтерской и (или) иной отчетности или учетные документы, ведение которых предусмотрено законодательством Российской Федерации, либо в результате ненадлежащего исполнения должником обязанностей по хранению и ведению бухгалтерской отчетности были уничтожены или искажены указанные документы;

после совершения сделки по передаче имущества должник продолжал осуществлять пользование и (или) владение данным имуществом либо давать указания его собственнику об определении судьбы данного имущества.

Согласно разъяснениям, изложенным в пунктах 5-9 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания недействительной сделки, совершенной должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов (подозрительная сделка).

В силу этой нормы для признания сделки недействительной по данному основанию необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств:

а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;

б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;

в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки (с учетом пункта 7 настоящего Постановления).

В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по данному основанию.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Согласно абзацам второму - пятому пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если налицо одновременно два следующих условия:

а) на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества;

б) имеется хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Установленные абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве презумпции являются опровержимыми - они применяются, если иное не доказано другой стороной сделки.

При определении наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества следует исходить из содержания этих понятий, данного в абзацах тридцать третьем и тридцать четвертом статьи 2 Закона о банкротстве. Для целей применения содержащихся в абзацах втором - пятом пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве презумпций само по себе наличие на момент совершения сделки признаков банкротства, указанных в статьях 3 и 6 Закона, не является достаточным доказательством наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества.

В силу абзаца первого пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом (статья 19 этого Закона) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. Данные презумпции являются опровержимыми - они применяются, если иное не доказано другой стороной сделки.

При решении вопроса о том, должна ли была другая сторона сделки знать об указанных обстоятельствах, во внимание принимается то, насколько она могла, действуя разумно и проявляя требующуюся от нее по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств.

Согласно абзацу второму пункта 3 статьи 28 Закона о банкротстве сведения о введении наблюдения, финансового оздоровления, внешнего управления, о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства подлежат обязательному опубликованию в порядке, предусмотренном названной статьей.

В связи с этим при наличии таких публикаций в случае оспаривания на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделок, совершенных после этих публикаций, надлежит исходить из следующего: если не доказано иное, любое лицо должно было знать о том, что введена соответствующая процедура банкротства, а значит и о том, что должник имеет признаки неплатежеспособности.

Пункт 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания недействительной сделки при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной сделки.

Для признания сделки недействительной на основании указанной нормы не требуется, чтобы она уже была исполнена обеими или одной из сторон сделки, поэтому неравноценность встречного исполнения обязательств может устанавливаться исходя из условий сделки.

В соответствии с абзацем первым пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве неравноценное встречное исполнение обязательств другой стороной сделки имеет место, в частности, в случае, если цена этой сделки и (или) иные условия на момент ее заключения существенно в худшую для должника сторону отличаются от цены и (или) иных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки.

При сравнении условий сделки с аналогичными сделками следует учитывать как условия аналогичных сделок, совершавшихся должником, так и условия, на которых аналогичные сделки совершались иными участниками оборота.

На основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве может быть оспорена также сделка, условия которой формально предусматривают равноценное встречное исполнение, однако должнику на момент ее заключения было известно, что у контрагента по сделке нет и не будет имущества, достаточного для осуществления им встречного исполнения.

Судам необходимо учитывать, что по правилам упомянутой нормы могут оспариваться только сделки, в принципе или обычно предусматривающие встречное исполнение; сделки же, в предмет которых в принципе не входит встречное исполнение (например, договор дарения) или обычно его не предусматривающие (например, договор поручительства или залога), не могут оспариваться на основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, но могут оспариваться на основании пункта 2 этой статьи.

При определении соотношения пунктов 1 и 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве судам надлежит исходить из следующего.

Если подозрительная сделка была совершена в течение одного года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия этого заявления, то для признания ее недействительной достаточно обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, в связи с чем наличие иных обстоятельств, определенных пунктом 2 данной статьи (в частности, недобросовестности контрагента), не требуется.

Если же подозрительная сделка с неравноценным встречным исполнением была совершена не позднее чем за три года, но не ранее чем за один год до принятия заявления о признании банкротом, то она может быть признана недействительной только на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве при наличии предусмотренных им обстоятельств (с учетом пункта 6 настоящего Постановления).

Судом в случае оспаривания подозрительной сделки проверяется наличие обоих оснований, установленных как пунктом 1, так и пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Суд приходит к выводу о том, что прикрытая сделка между должником и ФИО5 совершена в пределах трехлетнего срока до возбуждения дела о банкротстве (28.07.2016).

Указанная сделка совершена при неравноценном встречном представлении, поскольку, как было указано выше, имущество было отчуждено по цепочке сделок безвозмездно.

Поскольку сделки были совершены ФИО5, в том числе в качестве представителя иных лиц, а в конечно итоге указанное имущество осталось под контролем аффилированной с ФИО5 организации – ООО «Таврида и К» - сделка была совершена с заинтересованным лицом.

На момент заключения указанной сделки должник обладал признаком неплатежеспособности. Цель совершения указанной сделки – причинение вреда имущественным правам кредиторов. Фактически вред правам кредиторов был причинен, поскольку из конкурной массы выбыло единственное имущество должника и должник был лишен возможности продолжать хозяйственную деятельность.

С учетом этого суд полагает необходимым признать сделку, заключенную между ООО «Максим и К» и ФИО5 (прикрытую сделку по отчуждению имущества) недействительной применительно к пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Возражая против доводов конкурсного управляющего, ответчик ФИО5 указал, что должник вел деятельность в павильоне по адресу: пересечение улиц Ленина и Каландаришвили г. Улан-Удэ и после отчуждения указанного имущества, получал доход, который позволял покрыть задолженность перед контрагентами. Вместе с тем ввиду наложения ареста на 100 процентов выручки по кассе и возбуждения уголовного дела в отношении руководителя должника ФИО5 финансовое положение должника ухудшилось. Исполнительные производства в отношении должника были возбуждены в отношении задолженности, которая была погашена.

Ответчик представил отчеты из фискальной памяти от ККТ и ЧПМ, которые, как утверждает ответчик, использовались ООО «Максим и К» после отчуждения указанного имущества.

Вместе с тем суд установил следующее.

Согласно представленной описи (т. 2, л.д. 145) ФИО5 переданы конкурсному управляющему следующие документы:

- устав ООО «Максим и К»;

- печать ООО «Максим и К»;

В описи указано, что иные документы отсутствуют.

Из представленного в материалы дела письма (т. 2, л.д. 148, т. 10, л.д. 22) следует, что конкурсному управляющему ФИО5 представлены письменные пояснения и переданы документы. Согласно указанным пояснениям, ФИО5 проинформировал конкурсного управляющего

- что ранее передал конкурному управляющему копии учредительных документов должника, документы о назначении на должность руководителя и главного бухгалтера;

- о телефоне руководителя должника ФИО5, его почтовом адресе;

- об отсутствии у должника работников, кроме руководителя;

- об отсутствии по состоянию на 03.11.2016 у должника нематериальных активов, основных средств, незавершенного строительства, доходных вложений, прочих активов;

- о том, что за период с 03.11.2013 по 03.11.2016 у должника имелся лишь один актив – здание кафе с земельным участком по адресу: <...>, которое реализовано в 2015 году.

С указанным сопроводительным письмом ФИО5 переданы конкурсному управляющему справки об отсутствии активов (т. 2, л.д. 146-147), дополнительное соглашение от 29.07.2015 №23, договор от 27.01.2015 с приходным кассовым ордером № 8 от 02.03.2015, уведомление от 24.02.2015, соглашение от 10.02.2015, выписка из ЕГРП от 03.07.2015, перечень исполнительных производств, договор купли-продажи от 29.07.2015 с передаточным актом от 29.07.2015, бухгалтерская и налоговая отчетность (14 шт).

Таким образом факт отсутствия какого-либо еще имущества у должника в период с 03.11.2013 по 03.11.2016 подтвердил руководитель должника ФИО5

Соответственно представленные отчеты ККТ и ЧПМ, договоры на обслуживание указанной техники и довод представителя ответчика ФИО5 о наличии у должника имущества для продолжения ведения хозяйственной деятельности после реализации имущества по оспариваемым сделкам суд оценивает критически.

Ответчик ФИО5 указал, что имущество по оспариваемым сделкам фактически отчуждено и оплачено. При этом было осуществлено погашение задолженности по кредитному договору от 30.12.2013 с ВТБ 24 (ПАО) (т. 11, л.д. 79), который являлся залогодержателем указанного имущества. Указанное имущество, в случае обращения на него взыскания банком, в любом случае не было бы распределено среди иных (незалоговых) кредиторов.

Оценивая действия руководителя должника ФИО5 по реализации единственного актива должника – спорного имущества, суд приходит к выводу о том, что наличие вышеуказанной задолженности, а также задолженности перед иными конкурсными кредиторами, в том числе Банк ВТБ 24 (ПАО), задолженность перед которым была загашена двумя траншами, свидетельствовало, вопреки доводам ответчиков, о наличии признаков объективного банкротства уже по состоянию на дату совершения оспариваемых сделок. В противном случае разумный руководитель не счел бы целесообразным отчуждать единственный актив общества (фактически парализуя его деятельность) с целью, как указывают ответчики, избежать незначительного повышения процентной ставки по кредитному договору.

Обстоятельство того, что факт ведения деятельности должником после реализации спорного имущества, установленное апелляционным приговором Железнодорожного районного суда от 16.10.2018 (т. 8, л.д. 90-94), не может быть принято в качестве преюдициально установленного в силу части 3 статьи 69 АПК РФ, поскольку состав лиц в указанных делах различен.

Кроме того, после 29.07.2015, когда ООО «Максим и К» уже лишилось недвижимого имущества и незарегистрированного недвижимого имущества, за счёт которых могло исполнять свои обязательства перед своими кредиторами, должник создал денежные обязательства еще на 1 404 519 руб. (т.6 л.д. 41, л.д. 53-117). Это свидетельствует о том, что должник не имел возможности нормально осуществлять хозяйственную деятельность.

Всего в ходе процедуры банкротства должника заявлены требования кредиторов должника на общую сумму 5 655 434 руб. 39 коп.

Таким образом доводы ответчиком подлежат отклонению.

В силу пункта 1 статьи 61.6 Закона о банкротстве все, что было передано должником или иным лицом за счет должника или в счет исполнения обязательств перед должником, а также изъято у должника по сделке, признанной недействительной в соответствии с настоящей главой, подлежит возврату в конкурсную массу. В случае невозможности возврата имущества в конкурсную массу в натуре приобретатель должен возместить действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения, а также убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, в соответствии с положениями Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах, возникающих вследствие неосновательного обогащения.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 31.07.2017 по делу № 305-ЭС15-11230, при признании судом цепочки сделок притворными как прикрывающими сделку между первым продавцом и последним покупателем возврат имущества от конечного покупателя ее первоначальному продавцу осуществляется с использованием реституционного механизма, а не путем удовлетворения виндикационного иска.

Суд полагает возможным применить в данном деле положения статьи 61.6 Закона о банкротстве. Вместе с тем, как было выше установлено судом, земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:1 был разделен и были вновь образованы земельные участки с кадастровыми номерами 03:24:022509:182, 03:24:022509:183, 03:24:022509:184 (т. 2, л.д. 70-81).

При этом участок 03:24:022509:183 вместе со зданием магазина с кадастровым номером 03:24:022509:100 был отчужден в пользу ФИО9, сделка с которым не оспаривается.

Согласно правовой позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от 13.09.2011 N 3413/11, специфическая особенность земельных участков как объектов недвижимости заключается в том, что они являются природными объектами, частью поверхности земли, формирование их границ осуществляется посредством землеустройства. В последующем в отношении таких участков производится государственный кадастровый учет. При образовании новых земельных участков прежний земельный участок как природный объект не исчезает, меняется лишь описание границ. Этот факт сам по себе не препятствует восстановлению земельного участка в прежних границах с присвоением соответствующего кадастрового номера.

По существу указанные земельные участки находятся в границах ранее существовавшего земельного участка 03:24:022509:1. Обратное из материалов дела не усматривается.

Таким образом суд полагает возможным применить последствия недействительности сделок в части возврата в конкурсную массу земельных участков. Суд полагает необходимым обязать титульных собственников земельных участков (соответственно, в отношении земельного участка с кадастровым номером 03:24:022509:182 – ФИО7, в отношении земельного участка с кадастровым номером 03:24:022509:184 – ФИО8 возвратить в конкурсную массу указанное имущество.

Фактически на земельном участке, согласно сведениям из публичной кадастровой карты, представленным конкурсным управляющим, расположено здание с кадастровым номером 03:24:022509:98. Указанное здание завершено строительством, согласно данным из публичной кадастровой карты, в 1990 году. С учетом этого на момент заключения оспариваемой сделки, вопреки доводам представителей третьего лица ФИО9, оно располагалось на спорном земельном участке. Указанное обстоятельство подтверждается также приложением к договору купли-продажи от 09.04.1993, заключенному между Фондом муниципального имущества г. Улан-Удэ и ТОО магазин № 68 (т. 2, л.д. 49-51). С учетом этого суд счел возможным признать недействительной сделку по отчуждению указанного объекта из собственности должника. Но, поскольку конкурный управляющий не просит признать недействительной и применить последствия недействительности сделки в отношении имущества, переданного ФИО9 по заключенному им с ФИО8 договору – основания для применения последствий недействительности сделки между ФИО8 и ФИО9 отсутствуют.

Наличие непоставленного на кадастровый учет объекта – магазина на земельном участке с кадастровым номером 03:24:022509:182 не препятствует возврату участка.

Согласно выписке из ЕГРН (л.д. 49-50, т. 6), по тому же адресу, что и спорное недвижимое имущество (ул. Кумысская, 11а, г. Улан-Удэ), расположен объект недвижимого имущества – овощехранилище, 1989 года постройки, площадью 18,5 кв.м с кадастровым номером 03:24:022509:102.

Кроме того согласно выписке из ЕГРН (л.д. 51-52, т. 6), по тому же адресу расположен объект недвижимого имущества – сауна, 2003 года постройки, площадью 50,3 кв.м с кадастровым номером 03:24:022509:101.

Указанные объекты недвижимого имущества поставлены на кадастровый учет, но как следует из представленных выписок из ЕГРН, но право собственности на указанное имущество не зарегистрировано.

Из пояснений ответчика ФИО5, данных в судебном заседании 07.02.2018, следует, что объекты, которые фактически расположены на отчужденном земельном участке, были также отчуждены ввиду невозможности их переноса, на что была направлена воля сторон договора при его заключении.

Из пояснений представителя конкурсного управляющего и третьего лица ФИО9, данных в судебном заседании, а также данных публичной кадастровой карты следует, что указанные объекты не расположены на участке с кадастровым номером 03:24:022509:183.

Следовательно, указанные объекты расположены на земельном участке с кадастровыми номерами 03:24:022509:182, 03:24:022509:184. В границах каких из указанных участков конкретно расположены указанные здания овощехранилища и сауны, из выписок из ЕГРН не следует.

Собственники указанных земельных участков – ФИО7 и ФИО8 какие-либо пояснения по указанному вопросу не представили.

С учетом изложенного суд полагает необходимым обязать как ФИО7, так и ФИО8 возвратить указанные здания сауны, 2003 года постройки, площадью 50,3 кв.м с кадастровым номером 03:24:022509:101, овощехранилище, 1989 года постройки, площадью 18,5 кв.м с кадастровым номером 03:24:022509:102 в конкурсную массу должника.

Здание кафе с кадастровым номером 03:24:022509:099 суд обязывает возвратить в конкурсную массу титульного собственника – ФИО7

То обстоятельство, что в рамках дела № А10-6042/2017 были приняты обеспечительные меры в виде запрета Управлению Росреестра по Республике Бурятия осуществлять регистрационные действия в отношении нежилого здания с кадастровым номером 03:24:022509:99, земельных участков с кадастровыми номерами 03:24:022509:182, 03:24:022509:184 свидетельствует о возможности возврата указанного имущества в конкурсную массу в натуре ответчиками ФИО8 и ФИО7

Из материалов дела усматривается, что конкурсным управляющим не уплачена при подаче заявлений о признании сделок недействительными и об истребовании имущества из чужого незаконного владения, а также при подаче заявления о принятии обеспечительных мер государственная пошлина. Должнику представлена отсрочка уплаты государственной пошлины.

В силу подпункта 2 пункта 1 статьи 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации при подаче искового заявления по спорам о признании сделок недействительными подлежит уплате государственная пошлина в сумме 6 000 руб.

Согласно подпункту 9 пункта 1 статьи 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации при подаче заявления о принятии обеспечительных мер подлежит уплате государственная пошлина в сумме 3 000 руб.

Согласно правовой позиции, отраженной в пункте 22 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.07.2014 № 46 «О применении законодательства о государственной пошлине при рассмотрении дел в арбитражных судах», если в заявлении, поданном в арбитражный суд, объединено несколько взаимосвязанных требований неимущественного характера, то по смыслу подпункта 1 пункта 1 статьи 333.22 НК РФ уплачивается государственная пошлина за каждое самостоятельное требование.

В связи с признанием сделок недействительными суд на основании статьи 110 АПК РФ взыскивает с ответчиков в доход федерального бюджета государственную пошлину по 6 750 руб. с каждого (6000 руб. – по требованиям об оспаривании сделок, 3 000 руб. /4=750 руб. – по требованию о принятии обеспечительной меры).

Руководствуясь статьей 61.8 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», арбитражный суд

О П Р Е Д Е Л И Л:

Заявление конкурсного управляющего удовлетворить.

Признать недействительным (ничтожным) договор от 27.01.2015 купли-продажи здания кафе, магазина с земельным участком по адресу <...>, договор купли-продажи от 29.07.2015 здания кафе, магазина с земельным участком и дополнительное соглашение от 18.01.2017 к договору купли-продажи здания кафе, магазина с земельным участком от 29.07.2015, заключенные между обществом с ограниченной ответственностью «МАКСИМ и К» и ФИО3.

Признать недействительной (ничтожной) прикрытую сделку между обществом с ограниченной ответственностью «МАКСИМ и К» и ФИО5 по безвозмездному отчуждению в пользу ФИО5 следующего недвижимого имущества:

- земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:1;

- нежилое здание, площадью 411,7 кв.м. с кадастровым номером 03:24:022509:99;

- нежилое здание, площадью 54,8 кв.м. с кадастровым номером 03:24:022509:100;

- нежилое здание общей площадью 124,5 кв.м с кадастровым номером 03:24:022509:98;

- нежилое здание общей площадью 50,3 кв.м с кадастровым номером 03:24:022509:101;

- нежилое здание общей площадью 18,5 с кадастровым номером 03:24:022509:102.

Признать недействительным (ничтожным) договор от 15.02.2017 купли-продажи здания кафе, магазина с земельным участком, заключенный между ФИО3 и ФИО8.

Признать недействительным (ничтожным) договор от 07.08.2017 купли-продажи недвижимого имущества, заключенный между ФИО8 и ФИО7.

Применить последствия недействительности сделок в виде возврата в конкурсную массу общества с ограниченной ответственностью «МАКСИМ и К» следующего недвижимого имущества:

- земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:182;

- земельный участок с кадастровым номером 03:24:022509:184;

- нежилое здание, площадью 411,7 кв.м., кадастровый номер 03:24:022509:99;

- нежилое здание общей площадью 50,3 кв.м. с кадастровым номером 03:24:022509:101;

- нежилое здание общей площадью 18,5 кв.м. с кадастровым номером 03:24:022509:102.

Взыскать с ФИО5 в доход федерального бюджета государственную пошлину в сумме 6750 руб.

Взыскать с ФИО3 в доход федерального бюджета государственную пошлину в сумме 6750 руб.

Взыскать с ФИО8 в доход федерального бюджета государственную пошлину в сумме 6750 руб.

Взыскать с ФИО7 в доход федерального бюджета государственную пошлину в сумме 6750 руб.

Определение может быть обжаловано в Четвертый арбитражный апелляционный суд в течение десяти дней с даты принятия (изготовления его в полном объеме) через Арбитражный суд Республики Бурятия.

Судья А.Ю. Анисимов