Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Камчатского края в составе судьи Иванушкиной К.Ю., при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Трофимовой А.В., рассмотрев в открытом судебном заседании обособленный спор по заявлению конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «ПО Камагро» ФИО1 к ответчикам – индивидуальному предпринимателю ФИО2 (ИНН <***>), бывшему руководителю и участнику должника ФИО3 о признании недействительной сделки – соглашения от 29.07.2016 о переводе долга по договору займа от 26.07.2016 и применении последствий недействительности сделки,

предъявленное по делу № А24-4537/2016 по заявлению общества с ограниченной ответственностью «Амурская нефтебаза» (ИНН <***>, ОГРН <***>) о признании несостоятельным (банкротом) общества с ограниченной ответственностью «ПО Камагро» (ИНН <***>, ОГРН <***>),

третьи лица: финансовый управляющий ФИО3 – ФИО4, «АТБ» (ПАО),

при участии:

от конкурсного управляющего:

от ФИО2:

от иных лиц, участвующих в деле:

ФИО1 – лично;

ФИО2 – лично;

ФИО5 – представитель по доверенности от 09.01.2019, сроком по 31.12.2020 (удостоверение адвоката № 41/68);

не явились,

установил:

08.11.2016 общество с ограниченной ответственностью «Амурская нефтебаза» (далее – заявитель, ООО «Амурская нефтебаза») обратилось в Арбитражный суд Камчатского края с заявлением о признании несостоятельным (банкротом) общества с ограниченной ответственностью «ПО Камагро» (далее – должник, общество, ООО «ПО Камагро»).

Определением суда от 11.11.2016 заявление о признании несостоятельным (банкротом) ООО «ПО Камагро» принято к производству.

Определением от 20.04.2017 (дата объявления резолютивной части определения) в отношении должника введена процедура наблюдения; временным управляющим должника утвержден ФИО6.

Решением от 30.11.2017 (дата объявления резолютивной части решения) должник признан несостоятельным (банкротом) с открытием процедуры конкурсного производства сроком на шесть месяцев. На период до утверждения конкурсного управляющего исполнение обязанностей конкурсного управляющего возложено на временного управляющего ФИО6.

Определением от 06.12.2017 (дата объявления резолютивной части определения) конкурсным управляющимООО «ПО Камагро» утвержден арбитражный управляющий ФИО1.

12.11.2018 в арбитражный суд поступило заявление конкурсного управляющего ООО «ПО Камагро» ФИО1 к ответчику – индивидуальному предпринимателю ФИО2 о признании недействительной сделки – соглашения от 29.07.2016 о переводе долга по договору займа от 26.07.2016 и применении последствий ее недействительности в виде возврата в конкурсную массу должника денежных средств в размере 36 358 000 рублей, перечисленных должником на расчетный счет ответчика.

Определением суда от 31.01.2019 к участию в споре привлечены: в качестве соответчика – ФИО3, в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, финансовый управляющий имуществом ФИО3 – ФИО4 и «Азиатско-Тихоокеанский Банк» (публичное акционерное общество).

Определением от 24.05.2019 суд отказал в удовлетворении заявления конкурсного управляющего.

Постановлением Пятого арбитражного апелляционного суда 14.10.2019 определение Арбитражного суда Камчатского края от 24.05.2019 оставлено без изменения.

Постановлением Арбитражного суда Дальневосточного округа от 23.12.2019 определение Арбитражного суда Камчатского края от 24.05.2019, постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 14.10.2019 по делу № А24-4537/2016отменены, обособленный спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд Камчатского края.

Определением от 20.01.2020 суд назначил судебное заседание по рассмотрению заявления конкурсного управляющего.

Лица, участвующие в деле, кроме указанных, явку своих полномочных представителей в судебное заседание не обеспечили, о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом.

При этом в определениях арбитражного суда по данному делу указывалось о возможности получения информации о движении дела на официальном сайте Арбитражного суда Камчатского края в сети Интернет (http://kamchatka.arbitr.ru).

Судебное заседание проводилось в отсутствие надлежаще извещенных лиц в порядке статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ).

Согласно доводам конкурсного управляющего оспариваемое соглашение о переводе долга является безвозмездной сделкой, не может быть отнесено к сделкам должника, совершенным в процессе обычной хозяйственной деятельности, на момент совершения оспариваемой сделки у должника имелись неисполненные денежные обязательства перед иными кредиторами, в частности – ООО «Запад-Восток Трейд» по договору поставки нефтепродуктов от 21.03.2016.

ФИО3, являясь единственным участником ООО «ПО Камагро», 27.07.2016 своим волеизъявлением внеся в общество денежные средства в размере 36 000 000 рублей, тем самым из своих личных средств пополнил уставный капитал ООО «ПО Камагро». Данные отношения между обществом и его участником носят корпоративный характер, являются отдельной, самостоятельной сделкой, регулируемой ГК РФ с учетом особенностей положений Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», и никакого отношения к обязательствам, возникшим между ИП ФИО2 и ФИО3 по договору займа от 26.07.2016, не имеют, не являются взаимосвязанными.

По мнению управляющего, в результате исполнения соглашения о переводе долга причинен вред имущественным правам кредиторов должника, поскольку в результате оспариваемого соглашения и совершенных обществом выплат за ФИО3 произошло уменьшение размера имущества должника на сумму 36 358 000 рублей, и требования общества перед иными кредиторами, имеющими неисполненные просроченные требования, в том числе подтвержденные судебными актами обязательства, так и не были исполнены. В итоге в отношении должника введена процедура банкротства, требования кредиторов включены в реестр требований кредиторов должника.

Ответчик ИП ФИО2 знал, что денежные средства, полученные ФИО3 по договору займа от 26.07.2016, будут направлены на погашение обязательств ООО «ПО Камагро» перед «АТБ» (ПАО) по кредитному договору. При этом выдал «обезличенный» займ участнику общества вместо выдачи напрямую ООО «ПО Камагро».

Конкурсный управляющий полагает, что, совершая указанные действия, ИП ФИО2 не мог не знать о последствиях совершения подобного рода сделок, так как он на протяжении длительного периода выступал (выступает) в качестве участника, руководителя одиннадцати коммерческих организаций, что подтверждается сведениями, размещенными в общем доступе в сети Интернет.

По мнению заявителя, ИП ФИО2 осознанно, оценивая возможные последствия и риски, располагая сведениями о наличии признаков заинтересованности сделки, в отсутствие признаков возмездности со стороны ФИО2 по отношению к ООО «ПО Камагро» своим волеизъявлением выдал нецелевой займ физическому лицу, согласовал оспариваемую сделку по переводу долга, обладающую признаками заинтересованности, принял от подконтрольного заемщику общества исполнение по договорам займа, располагая сведениями о финансовом положении ООО «ПО Камагро», и впоследствии не вернул полученные денежные средства даже после получения требования о возврате от конкурсного управляющего. Считает, что недопустимо в данном случае рассматривать указанные выше сделки как одну цепочку взаимосвязанных сделок, направленных на достижение одной цели, поскольку совершение каждой сделки порождает отличные друг от друга обязательства и соответственно, несет разные юридически значимые последствия. Также управляющий обратил внимание суда, что процентная ставка по договору займа от 26.07.2016 почти в два раза выше существовавших в тот период ставок. С выдачей векселя заемные обязательства были прекращены.

В судебном заседании при новом рассмотрении обособленного спора конкурсный управляющий поддержал заявленные требования в полном объеме по доводам, изложенным в заявлении, письменных позициях (т. 4, л. д. 74–76, т. 5, л. д. 6–12, 37–43). По мнению конкурсного управляющего, оспариваемая сделка совершена в преддверии процедуры банкротства, между ФИО2 и ФИО3 установлено наличие взаимоотношений, на должника возложена невыгодная сделка, связанная с бoльшими расходами, нежели чем по кредитному договору, ФИО2 было отдано предпочтение в части получения денежных средств от ООО «ПО Камагро» в период, когда у должника уже существовали неисполненные просроченные денежные обязательства перед кредиторами третьей очереди (которые не погашены до сих пор), а также перед кредиторами второй очереди (заработная плата, налоги, которые были погашены только в период 2018–2019 гг. за счет продажи залогового имущества). ФИО2 оказан приоритет в преимущественном удовлетворении его требований перед другими кредиторами. ФИО3 фактически своим отзывом защищает ФИО2, что указывает на наличие продолжающейся взаимосвязи между ФИО3 и ФИО2

Ранее заявленные доводы по наличию вексельных правоотношений управляющий поддерживает в полном объеме. Выданный вексель изменил существующие правоотношения из заемных на вексельные, поэтому подлежали применению для получения денежных средств вексельные правоотношения. При этом выданный в обращение вексель ФИО2 не предъявлялся к оплате. В связи с чем, доводы, высказанные ранее, а также в апелляционной и кассационной инстанциях поддерживает в полном объеме. Денежные средства, полученные ООО «ПО Камагро» от ФИО3 в период финансового кризиса должника, в период недостаточности денежных средств у должника, в период наличия признаков банкротства должника, являются денежными средствами, направленными на увеличение уставного капитала должника, поскольку как ФИО2, так и ФИО3 в своих доводах, в том числе сказанных устно в период судебных заседаний в суде первой, апелляционной инстанциях, сообщали, что денежные средства были необходимы ООО «ПО Камагро» и были использованы для хозяйственных нужд должника. Это указывает, что стороны сделки (ФИО2 и ФИО3) знали, что у ООО «ПО Камагро» есть недостаток денежных средств, необходимы дополнительные оборотные денежные средства для возможности осуществления хозяйственной деятельности должника. С учетом того, что денежные средства в ООО «ПО Камагро» внес ФИО3, являющийся единственным учредителем и руководителем ООО «ПО Камагро», то данные денежные средства являются внесенными в рамках корпоративных обязательств, эти требования перед ФИО3 не подлежат погашению в процедуре банкротства. Но так как долг был переведен с ФИО3 на ООО «ПО Камагро» перед ИП ФИО2, то фактически ФИО2 были возвращены денежные средства, вытекающие из корпоративных взаимоотношений. Имеются признаки возврата корпоративных обязательств, поскольку между ФИО3 и ООО «ПО Камагро» существовали корпоративные взаимоотношения, в данном случае ФИО2 должен требовать возврат денежных средств с ФИО3 в процедуре банкротства последнего.

Конкурсный управляющий считает, что экономическая целесообразность заключения соглашения о переводе долга отсутствовала, поскольку кредитный договор <***> от 11.12.2013 в редакции доп. соглашения № 6 от 01.07.2016 имеет более выгодные условия по сравнению с переведенными на ООО «ПО Камагро» заемными обязательствами, что было доказано конкурсным управляющим путем предоставления в суд апелляционной инстанции подробного расчета и сравнительного анализа указанных обязательств.

Также по мнению управляющего, с учетом позиции, изложенной ВС РФ в январе 2020 года в Обзоре судебной практики, в данном случае ФИО3 было произведено компенсационное финансирование, следовательно, требования ФИО3 признаются корпоративными обязательствами и в случае их непогашения понижаются в статусе. Перевод долга с ФИО3 на ООО «ПО Камагро» необоснован, является фактически получением ФИО3 приоритета по отношению к независимым кредиторам для целей его расчета с ФИО2, то есть ФИО3 не только получил приоритет перед независимыми кредиторами, но и полностью обеспечил погашение своих обязательств перед ФИО2

ООО «ПО Камагро» возвращало займ ФИО2 за ФИО3, который произвел для должника компенсационное финансирование посредством выдачи займа, требование ФИО2 не может конкурировать с требованиями независимых кредиторов, следовательно, по мнению заявителя, оно должно быть субординировано, но так как ФИО2 уже деньги получил, то значит должен вернуть их, поскольку сделка является недействительной в виду преимущественного удовлетворения требований контролирующего должника лица перед независимыми кредиторами.

Ответчик ИП ФИО2 и его представитель с заявленными требованиями не согласились, поддержав доводы отзыва и дополнений к нему (т. 1, л. д. 37–38, 59–60, 107–108, т. 4, л. д. 181–183, т. 5, л. д. 1–3).

При первом рассмотрении спора ответчик ИП ФИО2 пояснял, что договор займа с ФИО3 фактически заключался для погашения кредитных обязательств ООО «ПО Камагро» перед «Азиатско-Тихоокеанский Банк» (публичное акционерное общество) (далее – «АТБ» (ПАО). Полагал необоснованными доводы представителя Камчатпрофитбанка, касающиеся прекращения заемных обязательств с выдачей векселя. В переводном векселе указано, что векселедатель предлагает уплатить в срок не ранее 08.08.2016. Также полагал недобросовестной позицию кредитора «АТБ» (ПАО), поскольку ему было известно, что займ выдавался для погашения ООО «ПО Камагро» кредитных обязательств перед «АТБ» (ПАО). В указанном банке состоялась тройственная встреча, на которой присутствовал руководитель банка, начальник кредитного отдела, ФИО3, его юрист и ИП ФИО2 При этом была совместно выработана и согласована данная схема, в том числе и с привлечением векселя. Нельзя рассматривать оспариваемую сделку вне контекста взаимосвязанных сделок, заключенных с целью предоставления денежных средств ООО «ПО Камагро» для погашения кредитных обязательств перед «АТБ» (ПАО).

В отзыве и дополнениях, представленных при новом рассмотрении обособленного спора, ИП ФИО2 указал, что экономическая цель заключения оспариваемой сделки в цепочке взаимосвязанных сделок была для ООО «ПО Камагро» достигнута без какого-либо негативного экономического эффекта для имущественного положения должника, сделка не была убыточной, не порождала новых обязательств, которые в свою очередь увеличивали бы сумму задолженности должника. Наличие значительной кредиторской задолженности ООО «ПО Камагро» в период заключения оспариваемой сделки и расчетов по ней существенно не влияло на ведение должником в этот период обычной хозяйственной деятельности, о чем свидетельствуют выписки о движении денежных средств должника. Выдача АТБ (ПАО) кредита на значительную сумму в размере 140 000 000 рублей доказывает осведомленность банка о хорошем финансовом состоянии должника на момент привлечения займа от ИП ФИО2

ИП ФИО2 полагает несостоятельным довод конкурсного управляющего о том, что целью перевода долга был вывод денежных средств, что привело к причинению вреда имущественным правам кредиторов, поскольку, во-первых, кредитная линия по договору от 13.12.2013 № 200/0000286 была полностью закрыта 29.07.2016 за счет денежных средств, привлеченных по займу с ИП ФИО2; во-вторых, благодаря экономическому результату от оспариваемой сделки (в последовательности взаимосвязанных сделок) для ООО «ПО Камагро» появилась возможность рассчитываться с кредиторами, благодаря новой кредитной линии на сумму 140 000 000 рублей.

На момент заключения соглашения о переводе долга с ФИО3 на ООО «ПО Камагро» последнее было обязанным лицом по вексельному поручительству – авалю на сумму 37 000 000 рублей. По правилам бухгалтерского учета векселей, поручительств такие обязательства учитываются на забалансовых счетах до момента их исполнения, если таковое наступает. К указанной дате экономическая цель предоставления займа ООО «ПО Камагро» была достигнута – денежные средства поступили на счет и кредитная линия была погашена в полном объеме. Поэтому заключение оспариваемого соглашения о переводе долга от 29.07.2016 не изменило наличие действующего обязательства, а поставило в прямое обязательство по балансовому учету. Для ИП ФИО2 экономическая обоснованность заключения соглашения состояла в получении денежных средств по представленному займу.

Ответчик также полагает, что доказана экономическая обоснованность заключения сделок по представлению займа. Анализ оборотов по счетам должника за период с 01.07.2016 по 30.08.2016 показывает, что именно с 20.07.2016 по 29.07.2016 ООО «ПО Камагро» испытывало кратковременный операционный дефицит оборотных денежных средств, поступающих от выручки по реализации и авансовых платежей на поставку продукции для возможного погашения остатка кредитной линии по кредитному договору от 11.12.2013 №2000/0000286.

Полученные средства по новой кредитной линии (договор от 01.07.2016) были направлены на пополнение оборотных средств и использовались для расчетов с кредиторами, выплаты заработной платы, оплату услуг и на закупку новых товаров.

Анализ расходных операций по счету должника в Камчатпрофитбанке показывает, что с июля 2016 года по декабрь 2016 года должник регулярно оплачивал расходы по погашению процентов по кредиту, предоставленному банком, то есть совершал операции аналогичные экономически и юридически сделке по погашению займа перед ИП ФИО2

По мнению ИП ФИО2, анализ движения денежных средств по счетам должника показывает, что поведение ООО «ПО Камагро» в период до подачи заявления о банкротстве было разумным и обоснованным в целом с точки зрения постепенного и пропорционального погашения обязательств перед всеми кредиторами, как по отношению к заявителю по делу о банкротстве, так и по отношению к иным кредиторам, в том числе банкам-кредиторам.

ИП ФИО2 в указанный период, а также за пределами единственной сделки по предоставлению займа никаких иных экономических отношений с должником не имел. Доказательств заинтересованности, аффилированности ответчика, его осведомленности о финансовом положении ООО «ПО Камагро» на указанный период конкурсным управляющим не представлено.

Утверждение о приоритете погашения долга перед ИП ФИО2 не подтверждается материалами дела.

При первом рассмотрении спора от ответчика ФИО3 поступил отзыв (т. 1, л. д. 106), в котором указано, что действительно между ФИО3 и ИП ФИО2 был заключен договор займа на сумму 36 000 000 рублей. Эта сумма была внесена на счет ООО «ПО Камагро» в целях гашения кредитных обязательств общества, для расчетов с контрагентами в надежде на то, что общество будет продолжать стабильно работать. Заемные средства потрачены на нужды ООО «ПО Камагро». Данная сделка являлась обычной хозяйственной сделкой должника по привлечению заемных средств.

Аналогичные пояснения представлены ФИО3 в суд апелляционной инстанции (т. 2, л. д. 128), согласно которым банк АТБ (ПАО) мог начать кредитование по новой кредитной линии, открытой в июле 2016 года только при условии полного погашения кредитной линии по договору 2013 года. Собственных денежных средств в этот период времени до окончания текущего месяца могло не хватить для гашения кредита без ущерба для других контрагентов. При этом средства от кредитных линий могли быть направлены лишь на расчеты с кредиторами, а не на погашение действующих кредитов. Полученные по займу ИП ФИО2 средства были направлены на полное погашение кредита 2013 года. В связи с закрытием кредитной линии 2013 года банк АТБ (ПАО) стал перечислять должнику значительные суммы по новой кредитной линии 2016 года, что дало возможность рассчитываться с другими контрагентами в процессе обычной хозяйственной деятельности. Механизм займов: ФИО2 перевел денежные средства на личный счет ФИО3, который сразу перевел их на счет должника. Эта схема была согласована с кредитным отделом банка АТБ (ПАО), поскольку привлечение займов от третьих лиц требовало одобрения от банка, а ФИО3 неоднократно ранее как участник ООО «ПО Камагро» и его руководитель делал аналогичные займы. Проценты по договору займа с ИП ФИО2 были незначительны по сравнению с теми суммами, которые должник получил по новой кредитной линии для пополнения оборотных средств.

Кредитор – АКБ «Муниципальный Камчатпрофитбанк» (АО) (далее – Камчатпрофитбанк») направил отзыв на заявление (т. 1, л. д. 89–93), доводы которого аналогичны правовой позиции конкурсного управляющего. Ссылаясь на судебную практику (постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 19.01.2010 № А13-1442/2009), считает, что на дату заключения оспариваемого соглашения о переводе долга с ФИО3 на ООО «ПО Камагро» уже отсутствовали обязательства по договору займа. С момента выдачи векселя существовали вексельные обязательства, регулируемые вексельным законодательством. В этом случае ответчик (ИП ФИО2) должен был предъявить вексель непосредственно должнику. Однако, было заключено соглашение о переводе долга и должник выплатил ИП ФИО2 денежные средства по несуществующему обязательству.

Выслушав доводы конкурсного управляющего, ответчика и его представителя, исследовав и оценив по правилам статьи 71 АПК РФ доказательства по делу, суд пришел к следующим выводам.

Как указано выше, 08.11.2016 ООО «Амурская нефтебаза» обратилось с заявлением о признании несостоятельным (банкротом) ООО «ПО Камагро». Определением от 11.11.2016 суд принял данное заявление к производству.

Определением от 20.04.2017 (дата объявления резолютивной части определения) в отношении должника введена процедура наблюдения; сведения об этом опубликованы в газете «Коммерсантъ» 29.04.2017 № 76.

Из материалов дела следует и судом установлено, что 26.07.2016 ФИО3 (заемщик) и ИП ФИО2 (займодавец) заключили договор займа (т. 1, л. д. 40), по условиям которого займодавец обязуется предоставить заемщику денежный заем в сумме 36 000 000 рублей, а последний обязуется возвратить заем и оплатить проценты по нему в порядке и сроки, установленные настоящим договором.

Займодавец обязан передать денежные средства в течение трех дней с даты подписания договора (пункт 2).

Срок представления займа определен в пункте 3 договора и составляет десять дней. Дата возврата денежных средств – до 05.08.2016.

Согласно пункту 4 договора займа он является возмездным, процентная ставка составляет 36 % годовых или 0,1 % в день.

В соответствии с пунктами 11, 12 договора займа в обеспечение обязательств по нему заемщиком передан займодавцу вексель на сумму 37 000 000 рублей; при возврате суммы займа в полном объеме займодавец обязан не позднее трех дней вернуть указанный вексель заемщику. В противном случае вексель может быть истребован с займодавца в судебном порядке и с момента возврата суммы займа займодавец отвечает перед третьими лицами за недействительность вексельного обязательства.

26.07.2016 в обеспечение обязательств по договору займа векселедателем ФИО3 выдан переводной вексель (тратта) (т. 1, л. д. 109), обращенный с предложением к плательщику по векселю – ООО «ПО Камагро» уплатить по этому векселю 37 000 000 рублей ИП ФИО2 или по его приказу любому другому предприятию (лицу). Вексель подлежит оплате по предъявлении, но не ранее 08.08.2016. До наступления срока платежа (в момент выдачи) переводной вексель акцептован к платежу плательщиком – ООО «ПО Камагро» (т. 1, л. д. 109).

Займодавец перечислил денежные средства в размере 36 000 000 рублей на личный счет ФИО3, что подтверждается платежным поручением от 27.07.2016 № 952353 (т. 1, л. д. 41), сведениями о движении денежных средств по счету ФИО3, открытому в «АТБ» (ПАО) (т. 1, л. д. 51).

Далее, согласно указанным сведениям по счету ФИО3 36 000 000 рублей 27.07.2016 с его личного счета были переведены на расчетный счет ООО «ПО Камагро» с назначением платежа «перечисление денежных средств по договору процентного займа № 27072016 от 27/07/2016 года, без НДС, согласно личного заявления ФИО3 от 27/07/2016 г.» (т. 1, л. д. 51).

Согласно выписке по расчетному счету должника № 4070210120000002528, открытому в «АТБ» (ПАО) указанные денежные средства поступили в распоряжение должника и в этот же день в общей сумме 34 334 167 рублей были направлены на погашение обязательств ООО «ПО Камагро» перед «АТБ» (ПАО) по кредитному договору от 11.12.2013 <***>, что также подтверждается выпиской по счету № 45208810020000000022, представленной «АТБ» (ПАО) по запросу суда.

29.07.2016 между ООО «ПО Камагро» в лице генерального директора ФИО3 (новый заемщик), гражданином РФ ФИО3 (заемщик) и ИП ФИО2 (займодавец) заключено соглашение о переводе долга по договору займа (далее – соглашение о переводе долга) (т. 1, л. д. 42–43), согласно пункту 2 которого с согласия займодавца заемщик переводит свой долг в полном объеме, а новый заемщик принимает долг по договору займа от 26.07.2016 на сумму 36 000 000 рублей со всеми существовавшими на момент заключения настоящего соглашения обязательствами. С момента заключения настоящего соглашения должником по договору займа от 26.07.2016 становится новый заемщик. Ответственность перед займодавцем по обязательствам, вытекающим из договора займа, является солидарной для заемщика и нового заемщика.

Согласно пункту 3 соглашения о переводе долга право требования возврата займодавцем переводного векселя (векселедатель ФИО3, вексельная сумма 37 000 000 рублей), переданного в обеспечение договора займа от 26.07.2016, при полном возврате займа новым заемщиком, переходит к новому заемщику.

Также из материалов спора следует и подтверждается платежными поручениями (т. 1, л. д. 44–48), что в период 02.08.2016 по 16.08.2018 с расчетных счетов ООО «ПО Камагро», открытых в «АТБ» (ПАО) и ВТБ (ПАО) в пользу ИП ФИО2 перечислено 36 000 000 рублей в качестве возврата денежных средств по договору займа от 26.07.2016 и 358 000 рублей процентов по договору займа.

По мнению конкурсного управляющего, вышеуказанными действиями по переводу долга с себя как гражданина на подконтрольную организацию – ООО «ПО Камагро» ФИО3 (участник и генеральный директор общества) в преддверии банкротства предприятия безвозмездно вывел из состава его активов имущество в размере 36 358 000 рублей, в отсутствие эквивалентного встречного предоставления, обществу и его кредиторам нанесен ущерб в размере совершенных должником за физическое лицо ФИО3 в пользу ИП ФИО2 платежей.

Вышеприведенные обстоятельства послужили основанием для обращения конкурсного управляющего в арбитражный суд с настоящим заявлением о признании недействительной сделки – соглашения от 29.07.2016 о переводе долга по договору займа от 26.07.2016 и применении последствий ее недействительности в виде возврата ИП ФИО2 в конкурсную массу должника денежных средств в размере 36 358 000 рублей, перечисленных должником на расчетный счет ИП ФИО2

Частью 1 статьи 223 АПК РФ предусмотрено, что дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным этим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

В силу пункта 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с ГК РФ, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в названном Законе.

Согласно пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов, и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

В силу абзаца второго пункта 2 названной статьи цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал или в результате совершения сделки стал отвечать признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица либо направлена на выплату (выдел) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с выходом из состава учредителей (участников) должника.

Пунктом 1 статьи 391 ГК РФ предусмотрено, что перевод долга с должника на другое лицо может быть произведен по соглашению между первоначальным должником и новым должником.

В обязательствах, связанных с осуществлением их сторонами предпринимательской деятельности, перевод долга может быть произведен по соглашению между кредитором и новым должником, согласно которому новый должник принимает на себя обязательство первоначального должника.

При этом пункт 3 названной статьи предусматривает, что при переводе долга по обязательству, связанному с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, в случае, предусмотренном абзацем вторым пункта 1 статьи 391 ГК РФ, первоначальный должник и новый должник несут солидарную ответственность перед кредитором, если соглашением о переводе долга не предусмотрена субсидиарная ответственность первоначального должника либо первоначальный должник не освобожден от исполнения обязательства. Первоначальный должник вправе отказаться от освобождения от исполнения обязательства.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Постановление № 63), для признания сделки недействительной по основаниям пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств:

- сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;

- в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;

- другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по данному основанию.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Согласно разъяснениям, приведенным в пункте 6 Постановления № 63, цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если налицо одновременно два следующих условия:

а) на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества;

б) имеется хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абзацами вторым – пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

При определении наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества следует исходить из содержания этих понятий, данных в абзацах тридцать третьем и тридцать четвертом статьи 2 Закона о банкротстве: неплатежеспособность – это прекращение исполнения должником части денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостатком денежных средств; недостаточность имущества – превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника.

При этом для целей применения содержащихся в абзацах втором – пятом пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве презумпций само по себе наличие на момент совершения сделки признаков банкротства, указанных в статьях 3 и 6 данного Закона, не является достаточным доказательством наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества.

В спорный период ФИО3 являлся единственным участником должника и осуществлял полномочия его единоличного исполнительного органа, из чего следует, что в силу статьи 19 Закона о банкротстве, ФИО3 является заинтересованным лицом по отношению к должнику.

Доводы конкурсного управляющего также строятся на утверждении о заинтересованности сторон сделок, действия которых направлены на вывод денежных средств, что привело к причинению вреда имущественным правам кредиторов.

Как особо отмечено Верховным Судом Российской Федерации в определении от 26.05.2017 № 306-ЭС16-20056(6) по делу № А12-45752/2015, при оценке судом добросовестности действий участников спорных правоотношений и при представлении доказательств аффилированности должника с участником процесса (в частности, с лицом, заявившем о включении требований в реестр, либо с ответчиком по требованию о признании сделки недействительной) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.

Давая оценку доводам ответчиков относительно экономических мотивов заключения соглашения о переводе долга в условиях значительного размера кредиторской задолженности, а также оценивая действия ФИО3, являющегося заинтересованным по отношению к должнику лицом, по выбору конструкции заемных отношений (первоначально оформив договор займа непосредственно между физическими лицами, а в дальнейшем возложив обязанность по уплате долга на ООО «ПО Камагро») при наличии возможности у ФИО3 произвести погашение кредитных обязательств непосредственно банку «АТБ» (ПАО), суд приходит к следующему.

Согласно доводам ответчика – ИП ФИО2 необходимость привлечения денежных средств возникла в связи с обязанностью ООО «ПО Камагро» погасить задолженность по кредитному договору с «АТБ» (ПАО). Поскольку предоставление займа напрямую должнику противоречило бы правилам кредитования, было предложено предоставить заем единственному участнику должника ФИО3 По мнению ФИО2, последовательность всех вышеуказанных сделок в их взаимосвязи улучшила финансовые позиции ООО «ПО Камагро» (поскольку проценты по договору займа были значительно меньше, чем последствия неуплаты задолженности по кредиту в виде штрафных санкций вплоть до предъявления требования о досрочном полном погашении кредита), и не привела к изменению очередности платежей или преимущественному погашению требований, поскольку ФИО3 и ИП ФИО2 кредиторами ООО «ПО Камагро» не являлись и не являются ими на текущий момент. Рассматриваемыми сделками имущественного ущерба кредиторам не нанесено.

Суд принимает во внимание в совокупности с пояснениями ФИО2 письменные пояснения ответчика ФИО3, согласно которым он, как руководитель должника, обращался к ИП ФИО2 по вопросу получения краткосрочного займа в размере 36 000 000 рублей для погашения одного из кредитов общества, поскольку банк «АТБ» (ПАО) мог начать кредитование по новой кредитной линии, открытой в июле 2016 года, только при условии полного гашения кредитной линии по договору от 2013 года. После получения от ФИО2 денежных средств и направления их на погашение кредита от 2013 года, банк «АТБ» (ПАО) стал перечислять ООО «ПО Камагро» значительные суммы по новой кредитной линии от 2016 года, что дало возможность рассчитаться с другими контрагентами общества.

Данные пояснения согласуются с имеющимися в материалах спора выписками по расчетному счету должника.

Пояснения ФИО3 о том, что средства от кредитных линий могли быть направлены лишь на расчеты с кредиторами, а не на погашение действующих кредитов, согласуются с условиями договора о кредитной линии от 01.07.2016 № 2000/0000946, в пункте 2.3 которого указано, что не допускается использование кредитной линии на осуществление платежей, предусмотренных иными кредитными договорами.

Пояснения ФИО3 о необходимости привлечения денежных средств от третьего лица, об одобрении реализованной схемы кредитным отделом банка «АТБ» (ПАО), поскольку привлечение займов от третьих лиц требовало одобрения от банка, а ФИО3 неоднократно ранее как участник ООО «ПО Камагро» и его руководитель делал аналогичные займы, согласуются с содержанием пункта 9.5.3 договора от 01.07.2016 № 2000/0000946.

В этой связи суд признает заслуживающим внимания довод ИП ФИО2 со ссылкой на правовую позицию, изложенную в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2017) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 12.07.2017), о том, что при определении такого признака подозрительной сделки по пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, как причинение вреда от сделки, во внимание следует принимать совокупный экономический эффект для должника от вступления в несколько объединенных общей целью юридических отношений. Иными словами, для признания условий конкретной сделки несправедливыми необходимо учитывать условия других взаимосвязанных сделок и обстоятельства их заключения.

Судом отклоняются, как не обоснованные и не применимые в рассматриваемым отношениям, доводы Камчатпрофитбанка со ссылкой на правовую позицию, изложенную в определении Верховного Суда Российской Федерации от 06.07.2017 № 308-ЭС17-1556 (2) по делу № А32-19056/2014, о том, что предоставление должнику денежных средств в форме займа может при определенных обстоятельствах свидетельствовать о намерении займодавца (участника) временно компенсировать негативные результаты своего воздействия на хозяйственную деятельность общества, и в такой ситуации заем может использоваться вместо механизма увеличения уставного капитала, позволяя на случай банкротства формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность с противоправной целью последующего уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов, чем нарушается обязанность действовать в интересах кредиторов и должника.

В данном случае в материалах дела о банкротстве отсутствуют доказательства того, что принимая участие в совокупности рассматриваемых сделок по заключению договора займа, выдаче векселя, переводу долга, ФИО3 как единственный участник должника преследовал цель наращивания подконтрольной кредиторской задолженности. С соответствующим заявлением о включении его требований в реестр требований кредиторов должника с целью уменьшения количества голосов в противовес независимым кредиторам ФИО3 не обращался.

Также суд соглашается с доводами ответчика ИП ФИО2 о том, что подтверждением совершения взаимосвязанных сделок исключительно в интересах должника является также выдача 26.07.2016 переводного векселя (тратта), о котором указано выше.

Согласно статье 28 Положения о переводном и простом векселе плательщик посредством акцепта принимает на себя обязательство оплатить переводный вексель в срок. Таким образом, принятием акцепта к платежу в момент совершения акцепта 26.07.2016 лицом, обязанным по платежу, фактически стал плательщик по векселю – ООО «ПО Камагро».

Судом отклоняется как основанный на ошибочном толковании действующего вексельного и гражданского законодательства довод Камчатпрофитбанка со ссылкой на судебную практику (постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 19.01.2010 по делу №А13-1442/2009) о трансформации в рассматриваемой ситуации с выдачей векселя задолженности по договору займа в вексельное обязательство, в связи с этим о прекращении обязательств по договору займа, заключенному между ФИО3 и ИП ФИО2, и соответственно, о переводе по оспариваемому соглашению несуществующего долга.

Согласно статье 815 ГК РФ, действующей в период рассматриваемых правоотношений, в случаях, когда в соответствии с соглашением сторон заемщиком выдан вексель, удостоверяющий ничем не обусловленное обязательство векселедателя (простой вексель) либо иного указанного в векселе плательщика (переводной вексель) выплатить по наступлении предусмотренного векселем срока полученные взаймы денежные суммы, отношения сторон по векселю регулируются законом о переводном и простом векселе.

В рассматриваемой ситуации выдача переводного векселя (тратта) на сумму 37 000 000 рублей, являющегося приложением к договору займа от 26.07.2016, удостоверяет наличие между сторонами обязательств, вытекающих из договора займа. При этом плательщик по векселю (ООО «ПО Камагро») обязался в срок: «по предъявлении, но не ранее 08.08.2016» оплатить указанный вексель.

Данные обстоятельства не свидетельствуют о прекращении между сторонами обязательств по договору займа от 26.07.2016 и соответственно о переводе долга по несуществующему обязательству, на что ссылались Камчатпрофитбанк и конкурсный управляющий.

Согласно пункту 34 Положения о простом и переводном векселе переводный вексель сроком по предъявлении оплачивается при его предъявлении. Он должен быть предъявлен к платежу в течение одного года со дня его составления. Векселедатель может сократить этот срок или обусловить срок более продолжительный. Эти сроки могут быть сокращены индоссантами.

Векселедатель может установить, что переводный вексель сроком по предъявлении не может быть предъявлен к платежу ранее определенного срока. В таком случае срок для предъявления течет с этого срока.

Суд считает, что в случае предъявления векселя к платежу векселедержателем отношения сторон по нему регулировались бы законом о переводном и простом векселе, как это предусмотрено в статье 815 ГК РФ, однако, из материалов спора следует, что переводной вексель от 26.07.2016 ИП ФИО2 к оплате не предъявлялся ввиду перечисления ООО «ПО Камагро» долга по договору займа и процентов по нему на расчетный счет ИП ФИО2

Суд также отклоняет, как противоречащий материалам дела довод конкурсного управляющего о недопустимости в данном случае рассматривать указанные выше сделки как цепочку взаимосвязанных сделок, направленных на достижение одной цели, поскольку совершение каждой сделки порождает отличные друг от друга обязательства и соответственно, по мнению управляющего, несет разные юридически значимые последствия.

Проверяя довод ИП ФИО2 о том, что последовательность всех вышеуказанных сделок в их взаимосвязи улучшила финансовые позиции ООО «ПО Камагро», поскольку проценты по договору займа были значительно меньше, чем последствия неуплаты задолженности по кредиту в виде штрафных санкций вплоть до предъявления требования о досрочном полном погашении кредита, суд пришел к следующему.

Из представленного конкурсным управляющим в суд апелляционной инстанции расчета и самостоятельно произведенного судом расчета следует, что если бы должник в период с 02.08.2016 по 16.08.2018 не погасил кредит перед банком, то проценты за пользование кредитом составили бы 213 685 рублей 79 копеек, проценты за пользование суммой займа – 358 000 рублей.

Следовательно, переплата процентов по договору займа составила 132 561 руль 49 копеек, что свидетельствует о недостаточной обоснованности довода ответчика относительно того, что проценты по договору займа значительно меньше, чем последствия неуплаты задолженности по кредиту в виде штрафных санкций.

Вместе с тем, несмотря на то, что формально кредит банка являлся более выгодным для должника, чем заем, экономическая необходимость получения займа заключалась в возможности погашения более раннего кредита, для получения нового кредита.

Также суд принимает во внимание довод ответчика ФИО3 о том, что в условиях получения от банка кредита по новой кредитной линии для пополнения оборотных средств, проценты по договору займа в части превышения процентов по досрочно погашенному кредиту были незначительными для общества.

Довод управляющего о том, что ООО «ПО Камагро» стало получать заемные средства по договору от 01.07.2016 № 200/0000946 еще до погашения обязательств по кредитному договору от 11.12.2013 № 2000/000286, не опровергает доводов ответчиков о том, что необходимость погашения «старого» кредита обусловлена необходимостью получения следующих траншей по договору от 01.07.2016, с учетом того, что согласно пункту 2.1 данного договора общий лимит ссудной задолженности установлен банком в размере не более 150 000 000 рублей на дату выдачи транша по новому договору и действующему на тот момент договору о кредитной линии от 11.12.2013 <***>.

На основании изложенного, принимая во внимание, что сумма займа была направлена на погашение имеющихся обязательств должника перед банком, а впоследствии по соглашению о переводе долга оплачена ООО «ПО Камагро» ИП ФИО2 с незначительной переплатой (процентами), суд приходит к выводу, что последовательность всех указанных выше сделок не привела к причинению вреда имущественным правам кредиторов, так как в результате совершения совокупности сделок не уменьшился размер имущества должника и не увеличился размер имущественных требований к должнику.

Само по себе изменение лица в обязательстве автоматически не означает, что перевод долга имел своей целью причинение неблагоприятных последствий кредиторам должника.

Доказательств того, что проценты по договору займа с учетом срока его действия существенно в худшую для должника сторону отличаются от размера процентов, характерных для краткосрочных займов в спорный период на территории Камчатского края, в материалы дела не представлено.

При этом перевод долга с ФИО3 перед ИП ФИО2 на ООО «ПО Камагро» с учетом гашения кредитных обязательств ООО «ПО Камагро» фактически денежными средствами ФИО2 также не может быть расценен в качестве сделки с неравноценным встречным исполнением.

Суд признает заслуживающим внимания довод ответчика ИП ФИО2 о том, что согласно анализу оборотов по счетам должника за период с 01.07.2016 по 30.08.2016 (т. 5, л. д. 5) именно с 20.07.2016 по 29.07.2016 ООО «ПО Камагро» испытывало кратковременный операционный дефицит оборотных денежных средств, поступающих от выручки по реализации и авансовых платежей на поставку продукции для возможного погашения остатка кредитной линии по кредитному договору 2013 года.

Учитывая условия рассматриваемых взаимосвязанных сделок и обстоятельства их заключения, суд считает, что конкурсным управляющим не представлено в порядке статьи 65 АПК РФ доказательств наличия у ответчиков цели причинения вреда имущественным правам кредиторов должника, а также того, что такой вред был причинен.

Конкурсная масса при заключении соглашения о переводе долга от 29.07.2016 не уменьшилась, каких-либо дополнительных обязательств у должника в результате подписания такого соглашения не возникло.

При этом суд полагает, что ответчиками ИП ФИО2 и ФИО3, являющимися участниками рассматриваемых сделок, раскрыты разумные экономические мотивы выбора конструкции займа и перевода долга, с учетом условий договоров о кредитной линии и сложившейся на предприятии экономической ситуации.

Сам по себе факт того, что ответчик ФИО7 является заинтересованным по отношению к ООО «ПО Камагро» лицом по смыслу статьи 19 Закона о банкротстве, не свидетельствует о наличии у него цели причинить вред должнику и его кредиторам. Напротив, его действия свидетельствуют, по мнению суда, о принятии возможных мер для стабилизации положения в обществе.

Согласно разъяснениям, приведенным в пункте 7 Постановления № 63, в силу абзаца первого пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом (статья 19 этого Закона) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. Данные презумпции являются опровержимыми – они применяются, если иное не доказано другой стороной сделки.

При решении вопроса о том, должна ли была другая сторона сделки знать об указанных обстоятельствах, во внимание принимается то, насколько она могла, действуя разумно и проявляя требующуюся от нее по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств.

Согласно абзацу второму пункта 3 статьи 28 Закона о банкротстве сведения о введении наблюдения, финансового оздоровления, внешнего управления, о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства подлежат обязательному опубликованию в порядке, предусмотренном названной статьей.

В связи с этим при наличии таких публикаций в случае оспаривания на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделок, совершенных после этих публикаций, надлежит исходить из следующего: если не доказано иное, любое лицо должно было знать о том, что введена соответствующая процедура банкротства, а значит и о том, что должник имеет признаки неплатежеспособности.

В данном случае на момент совершения оспариваемой сделки по переводу долга сведений о банкротстве должника у ИП ФИО2 не имелось. Не представлено доказательств того, что он совместно со вторым ответчиком преследовал цель причинения вреда должнику и его кредиторам.

Наличие неисполненных обязательств перед третьими лицами, в совокупности с имеющимся в материалах основного дела о банкротстве бухгалтерским балансом должника, само по себе не свидетельствует о признаках неплатежеспособности ООО «По Камагро».

Заинтересованным лицом по отношению к должнику ИП ФИО2 не является.

Представленные конкурсным управляющим доказательства не позволяют сделать однозначный вывод о неплатежеспособности и недостаточности имущества должника по состоянию на дату заключения соглашения, в связи с чем цель причинения ответчиками вреда имущественным правам кредиторов конкурсным управляющим не доказана.

На момент совершения оспариваемой сделки ИП ФИО2 не мог знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества ООО «ПО Камагро», поскольку каких-либо судебных актов о взыскании денежных средств с общества на указанную дату не было. Так, в рамках дела
№ А73-6501/2016 было утверждено мировое соглашение с ООО «Амурская нефтебаза», которым было отсрочено исполнение обязательств до 31.07.2016 (первый платеж в общей сумме 38048733,65 рублей, последний добровольный платеж произведен должником 01.08.2016); долг перед ООО «Травертино» погашен должником в размере 72 236 000 рублей в период с 31.12.2015 по 22.07.2016, что установлено вступившим в законную силу определением от 13.03.2020 по настоящему делу; ООО «ЗападВостокТрейд», чьи требования были включены в реестр требований кредиторов должника 05.06.2017, за взысканием задолженности в судебном порядке обратился в арбитражный суд 18.08.2016, дело № А24-3294/2016, при этом из решения по указанному делу видно, что 01.07.2016 ООО «ПО Камагро» платежным поручением № 1134 частично оплатило поставленный данному кредитору товар на сумму 50 000 000 рублей.

Конкурсный управляющий, не опровергая взаимосвязанность нескольких сделок, ссылается на невыгодность именно соглашения о переводе долга, игнорируя при этом взаимосвязанность соглашения с иными сделками, фактически выгодными для должника.

Поскольку в материалы спора заявителем не представлено доказательств, свидетельствующих о том, что оспариваемая сделка – соглашение о переводе долга совершена при наличии условий, предусмотренных пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве (сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов; в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов; другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки) у суда отсутствуют правовые основания для удовлетворения заявления конкурсного управляющего по данному основанию.

В силу абзаца 4 пункта 9.1 Постановления № 63, если исходя из доводов оспаривающего сделку лица и имеющихся в деле доказательств суд придет к выводу о наличии иного правового основания недействительности сделки, чем то, на которое ссылается истец (например, пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве вместо статьи 61.3, или наоборот), то на основании части 1 статьи 133 и части 1 статьи 168 АПК РФ, суд должен самостоятельно определить характер спорного правоотношения, возникшего между сторонами, а также нормы права, подлежащие применению (дать правовую квалификацию), и признать сделку недействительной в соответствии с надлежащей нормой права.

В связи с этим суд проверяет наличие оснований для признания оспариваемого соглашения недействительным по статье 61.3 Закона о банкротстве как сделки с предпочтением.

В соответствии с абзацем 5 пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в отношении отдельного кредитора или иного лица, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка влечет или может повлечь за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами в отношении удовлетворения требований, в частности если сделка привела к тому, что отдельному кредитору оказано или может быть оказано большее предпочтение в отношении удовлетворения требований, существовавших до совершения оспариваемой сделки, чем было бы оказано в случае расчетов с кредиторами в порядке очередности в соответствии с законодательством Российской Федерации о несостоятельности (банкротстве).

Сделка, указанная в пункте 1 настоящей статьи и совершенная должником в течение шести месяцев до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, может быть признана арбитражным судом недействительной, если в наличии имеются условия, предусмотренные абзацами вторым и третьим пункта 1 настоящей статьи, или если установлено, что кредитору или иному лицу, в отношении которого совершена такая сделка, было известно о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества (пункт 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве).

Соглашение о переводе долга заключено 29.07.2016, то есть в пределах сроков, установленных пунктом 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве.

Из разъяснений, данных в пункте 12 Постановления № 63 следует, что если сделка с предпочтением была совершена не ранее чем за шесть месяцев и не позднее чем за один месяц до принятия судом заявления о признании должника банкротом, то в силу пункта 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве она может быть признана недействительной, только если: а) в наличии имеются условия, предусмотренные абзацами вторым или третьим пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве; б) или имеются иные условия, соответствующие требованиям пункта 1 статьи 61.3, и при этом оспаривающим сделку лицом доказано, что на момент совершения сделки кредитору или иному лицу, в отношении которого совершена такая сделка, было или должно было быть известно о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Презумпция осведомленности ответчика о неплатежеспособности должника на момент совершения сделки распространяется на аффилированных должнику лиц. Однако при оспаривании такой сделки в отношении ответчика, чья заинтересованность (юридическая либо фактическая) к должнику не доказана, суду необходимо установить достаточные обстоятельства, позволяющие констатировать такую осведомленность у ответчика (причем именно на момент совершения спорной сделки, а не после ее исполнения).

При решении вопроса о том, должен ли был кредитор знать об указанных обстоятельствах, во внимание принимается то, насколько он мог, действуя разумно и проявляя требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств. К числу фактов, свидетельствующих в пользу такого знания кредитора, могут с учетом всех обстоятельств дела относиться следующие: неоднократное обращение должника к кредитору с просьбой об отсрочке долга по причине невозможности уплаты его в изначально установленный срок; известное кредитору (кредитной организации) длительное наличие картотеки по банковскому счету должника (в том числе скрытой); осведомленность кредитора о том, что должник подал заявление о признании себя банкротом.

Как уже установлено судом и указано выше, на момент совершения оспариваемой сделки по переводу долга ИП ФИО2 не мог знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества ООО «ПО Камагро».

Согласно части 1 статьи 65 АПК РФ и пункта 5 Постановления № 63, бремя доказывания оснований для признания сделки недействительной лежит на лице, оспаривающем сделку, т.е. на конкурсном управляющем.

В данном случае оспариваемая сделка может быть признана недействительной, если кредитор преимущественно перед другими кредиторами должника удовлетворил свои требования к должнику, и этому кредитору (в данном случае ИП ФИО2) было известно о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о наличии таких признаков.

Принимая во внимание, что для признания сделок недействительными по основаниям пункта 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве необходимо установить осведомленность другой стороны сделки о наличии у должника признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества, учитывая отсутствие заинтересованности ИП ФИО2 по отношению к должнику, не усмотрев иных обстоятельств, достаточных для вывода об осведомленности ИП ФИО2 о наличии у ООО «ПО Камагро» упомянутых признаков, суд приходит к выводу об отсутствии в рассматриваемом случае оснований для признания соглашения о переводе долга недействительным по указанному основанию для ответчика ИП ФИО2

Также суд отмечает, что договор о переводе долга от 29.07.2016 в рассматриваемом случае не может быть квалифицирован как сделка, направленная на преимущественное удовлетворение требований ответчиков по обособленному спору.

Привативный перевод долга является одной из разновидностей перемены лица в обязательстве, при котором первоначальный должник перестает быть обязанной стороной в договоре и его место занимает третье лицо – новый должник (статья 391 ГК РФ).

По оспариваемому соглашению ФИО3 (заемщиком) ООО «ПО Камагро» (новому заемщику) было передано обязательство по договору займа от 26.07.2016, заключенному между ИП ФИО8 и ФИО3 То есть при переводе долга с ФИО3 на ИП ФИО2 предпочтительного удовлетворения требований кредитора ФИО3 по отношению к кредиторам в деле о банкротстве ООО ПО Камагро» не произошло. В результате перевода долга по соглашению от 29.07.2016 ИП ФИО2 стал кредитором ООО «ПО Камагро». При этом денежные средства по займу, полученному ФИО3, о чем уже указано выше, фактически были направлены на погашение имеющейся у общества задолженности по кредитному договору, заключенному с банком АТБ (ПАО) в 2013 году.

На основании изложенного суд не находит правовых оснований для признания оспариваемой сделки недействительно на основании пункта 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве.

Доводы конкурсного управляющего о компенсационном характере финансирования ФИО3 должника, о том, что перевод долга с ФИО3 на ООО «ПО Камагро» необоснован, так как является фактически получением ФИО3 приоритета по отношению к независимым кредиторам для целей его расчета с ФИО2, что требование ИП ФИО2 не может конкурировать с требованиями независимых кредиторов и должно быть субординировано, не рассматривались судом, как не входящие в круг обстоятельств, подлежащих выяснению в данном обособленном споре.

Доказательств, свидетельствующих о недействительности оспариваемого соглашения, в том числе и на основании статьи 10 ГК РФ, в частности, доказательств злонамеренности действий сторон при заключении оспариваемого соглашения либо негативного результата его заключения в материалы дела конкурсным управляющим не представлено.

Сама по себе аффилированность ФИО3 по отношению к ООО «ПО Камагро», не свидетельствует о заключении соглашения о переводе долга со злоупотреблением правом или без намерения создать соответствующие правовые последствия.

При таких обстоятельствах суд отказывает в удовлетворении заявления конкурсного управляющего.

В связи с отказом в удовлетворении требований расходы по уплате государственной пошлины относятся на заявителя.

Руководствуясь статьями 61.1, 61.2, 61.3, 61.8, 61.9 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», статьями 184, 185, 188, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

определил:

в удовлетворении заявления конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «ПО Камагро», предъявленного к ответчикам – индивидуальному предпринимателю ФИО2 и ФИО3 о признании недействительной сделки – соглашения от 29.07.2016 о переводе долга по договору займа от 26.07.2016 и применении последствий недействительности сделки отказать.

Определение может быть обжаловано в Пятый арбитражный апелляционный суд через Арбитражный суд Камчатского края в течение десяти дней со дня его вынесения.

Судья К.Ю. Иванушкина