Гражданский кодекс часть 1

акционерное общество «Мерседес-бенц рус» обратилось в Арбитражный суд Красноярского края с заявлением о признании ФИО1 (прежняя фамилия – ФИО3) Оксаны Анатольевны (далее – должник) банкротом. Определением от 10.04.2019 возбуждено производство по делу. Определением от 25.06.2019 заявление признано обоснованным, введена процедура реструктуризации долгов. Финансовым управляющим имуществом должника утвержден ФИО2 Сообщение о введении процедуры реструктуризации долгов опубликовано в газете «Коммерсантъ» 06.07.2019.

Решением от 24.12.2019 должник признан банкротом, открыта процедура реализации имущества гражданина. Сообщение о введении процедуры реализации имущества гражданина опубликовано в газете «Коммерсантъ» 28.12.2019.

10.01.2023 в Арбитражный суд Красноярского края поступило заявление общества с ограниченной ответственностью Коммерческий банк «Канский» (далее – кредитор) о включении в реестр требований кредиторов должника задолженности в размере 97 089,83 руб., возникшей на основании кредитного договора <***>/14ф-ГО от 05.08.2014, из которых: 49 978,90 руб. – основной долг, 45 515,26 руб. – проценты за пользование кредитом, 1 595,67 руб. – расходы по оплате госпошлины.

Определением от 13.01.2023 заявление принято к производству. Лица, участвующие в деле, извещены надлежащим образом о времени и месте судебного заседания. Сведения о дате и месте слушания размещены на сайте Арбитражного суда Красноярского края. Процессуальных препятствий для рассмотрения заявления не установлено.

Исследовав представленные доказательства, арбитражный суд установил следующие обстоятельства, имеющие значение для дела, и пришел к следующим выводам.

В соответствии с пунктом 4 статьи 213.24 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) заявление о включении требований в реестр требований кредиторов должника подлежит рассмотрению в порядке, установленном статьей 100 настоящего Федерального закона.

Из материалов дела следует, что у должника образовалась задолженность перед кредитором по вышеуказанному договору. В подтверждение своих требований кредитор ссылался на судебный приказ от 09.07.2020 по делу № 2-1648/2020/74, согласно которому с должника взыскано 99 711,55 руб., из которых: 49 978,90 руб. – основной долг, 49 732 руб. – проценты, 1 595,67 руб. – судебные расходы по оплате госпошлины. Задолженность определена за период с 01.01.2017 по 20.09.2019.

Однако определением мирового судьи судебного участка № 74 в Свердловском районе г. Красноярска от 13.06.2023 указанный судебный приказ был отменен в связи с поступившими возражениями должника.

При этом должник заявил возражения, ссылаясь на пропуск срока исковой давности и пропуск срока предъявления судебного приказа к исполнению, на отсутствие кредитных отношений с банком, а также злоупотребление со стороны банка в связи с обращением в суд общей юрисдикции в нарушение подсудности и предоставлением суду недостоверных сведений о должнике.

В связи с изложенным судом отмечается, что расходы по оплате госпошлины не могут быть включены в реестр. В отсутствие судебного акта указанные расходы являются не подтвержденными.

Процедура возмещения судебных расходов представляет собой упрощенный и специализированный способ возмещения убытков (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 08.08.2018 N 305-КГ18-3653 по делу N А40-37784/2015), которые не являются самостоятельным защищаемым в суде имущественным требованием.

Право на возмещение судебных расходов возникает из процессуальных правоотношений, поскольку такое право возникает и может перейти к правопреемнику лишь в момент присуждения судебных издержек (пункт 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.01.2016 N 1 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела").

Согласно пункту 16 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 N 63 "О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве" обязанность по возмещению судебных расходов (расходов на оплату услуг представителя, государственной пошлины и т.д.), понесенных лицом, в пользу которого принят судебный акт, для целей квалификации в качестве текущего платежа считается возникшей с момента вступления в законную силу судебного акта о взыскании указанных расходов.

При этом интерес кредитора в возмещении указанных расходов в такой ситуации не остается необеспеченным. Этот интерес подлежит удовлетворению в соответствии с налоговым законодательством.

После отмены судебного приказа при обращении в суд в ординарном исковом порядке кредитору пришлось бы оплатить пошлину в соответствующем размере. При этом пошлина, оплаченная при обращении с заявлением о выдаче судебного приказа, подлежит зачету в соответствии с подпунктом 7 пункта 1 статьи 333.22 Налогового кодекса РФ (далее – НК РФ). В настоящем же случае кредитор лишен возможности истребовать задолженность в исковом порядке ввиду наличия процедур банкротства в отношении должника. Между тем обращение в арбитражный суд с заявлением об установлении требований кредитора в деле о банкротстве должника (о включении требований в реестр требований кредиторов должника) не облагается государственной пошлиной (пункт 1 статьи 333.21 НК РФ).

Из содержания пункта 1 статьи 333.16 НК РФ усматривается, что государственная пошлина взимается с лиц, указанных в статье 333.17 НК РФ, за совершение в отношении них юридически значимых действий. Изложенное означает, что платеж в счет пошлины в такой ситуации утрачивает свою актуальность, поскольку юридически значимое действие (обращение в суд с иском), за которое она оплачивалась, уже не состоится по процедурным причинам.

Сама по себе отмена судебного приказа не является основанием для автоматического возврата пошлины в соответствии с пунктом 1 статьи 333.40 НК РФ. Однако уплаченная при подаче заявления о выдаче судебного приказа пошлина может быть возвращена на основании заявления кредитора (взыскателя), адресованного суду, отменившему судебный приказ, в связи с отказом от совершения юридически значимого действия (подпункт 4 пункта 1 статьи 333.40 НК РФ). Таким образом, интерес кредитора по поводу возмещения расходов по оплате пошлины должен удовлетворяться путем возврата пошлины в соответствии с положениями налогового законодательства.

По поводу довода об отсутствии кредитных отношений и злоупотреблениях со стороны банка судом отмечается, что судебный акт о взыскании задолженности предоставляет возможность кредитору в упрощенном порядке (с точки зрения доказывания) добиться включения в реестр требований кредиторов должника-банкрота (определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 30.05.2022 N 305-ЭС22-1204 по делу N А40-312342/2019, от 12.12.2019 N 307-ЭС19-6204 по делу N А56-108378/2018, от 01.08.2019 N 307-ЭС19-2994 по делу N А66-7543/2018, от 06.06.2019 по делу N 307-ЭС19-1984, А66-7497/2018).

Но поскольку судебный приказ был отменен, требования кредитора подлежат проверке на общих основаниях и довод должника о пропуске срока предъявления судебного приказа к исполнению уже не имеет значения. При этом, принимая во внимание специфику процедуры вынесения судебного приказа, сам факт того, что в отношении должника когда-то принимался судебный приказ, который в последующем был отменен, не предопределяет доказанность наличия задолженности.

В настоящем случае кредитор помимо судебного приказа в обоснование требований представил кредитный договор с подписями заемщика и выписку по счету. А также кредитор представил заявление-анкету, справку о доходах должника и его трудовую книжку.

В ответе на вопрос 10 раздела «Разъяснения по вопросам, возникающим в судебной практике» обзора судебной практики Верховного Суда РФ № 3 (2015), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.11.2015, разъясняется, что поскольку для возникновения обязательства по договору займа требуется фактическая передача кредитором должнику денежных средств (или других вещей, определенных родовыми признаками) именно на условиях договора займа, то в случае спора на кредиторе лежит обязанность доказать факт передачи должнику предмета займа и то, что между сторонами возникли отношения, регулируемые главой 42 ГК РФ, а на заемщике - факт надлежащего исполнения обязательств по возврату займа либо безденежность займа.

При наличии возражений со стороны ответчика относительно природы возникшего обязательства следует исходить из того, что займодавец заинтересован в обеспечении надлежащих доказательств, подтверждающих заключение договора займа, и в случае возникновения спора на нем лежит риск недоказанности соответствующего факта.

При непредставлении истцом письменного договора займа или его надлежащим образом заверенной копии вне зависимости от причин этого истец лишается возможности ссылаться в подтверждение договора займа и его условий на свидетельские показания (статья 162 ГК РФ), однако вправе приводить письменные и другие доказательства, в частности расписку заемщика или иные документы. К таким доказательствам может относиться платежное поручение, подтверждающее факт передачи одной стороной определенной денежной суммы другой стороне.

Даже при несоблюдении простой письменной формы договора для подтверждения наличия воли на его заключение может быть достаточно совершения активных конклюдентных действий по перечислению (передаче) денежных средств (что подтверждается распиской, платежным поручением, выпиской по счету и т.д.) без подписания отдельного двустороннего документа (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 04.06.2018 № 305-ЭС18-413 по делу № А40-163846/2016).

Оформление договорных отношений по выдаче кредита не ограничивается составлением сторонами только одного документа (кредитного договора), подписанного ими, а подтверждается и другими документами, из которых будет явствовать волеизъявление заемщика получить от банка определенную денежную сумму на оговоренных условиях (подачей клиентом заявления о выдаче денежных средств, внесением им платы за предоставление кредита и т.д.), и, в свою очередь, открытием банком ссудного счета клиенту и выдачей последнему денежных средств (постановление Президиума ВАС РФ от 13.12.2011 № 10473/11 по делу № А07-16356/2009).

Отличительной особенностью предъявляемых кредитными организациями требований, основанных на специальной правоспособности, является то, что они подтверждаются стандартным набором доказательств, как правило, достаточных для проверки обоснованности требований (определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 06.02.2023 N 305-ЭС22-20916 по делу N А41-10397/2022, от 15.09.2021 N 304-ЭС21-5485 по делу N А46-12387/2020, от 27.03.2017 N 305-ЭС16-18717 по делу N А40-232057/2015).

Банк является профессиональным участником кредитных отношений, выдача кредитов представляет собой одно из направлений деятельности кредитных организаций. При выдаче кредита обычно заемщик предоставляет банку документы, содержащие различную информацию о нем и его финансовом положении, а заключению кредитного договора, как правило, предшествует составление заемщиком заявления, анкеты. Оформление кредитных отношений сопровождается открытием заемщику специально для этого банковского счета и перечислением на него безналичных денежных средств. Поэтому в указанной сфере отношений стандартными доказательствами предоставления кредита являются кредитный договор, заявка заемщика и предоставленные им банку документы, а также выписка по счету или иные документы о перечислении (выдаче) денежных средств.

В настоящем случае банк предоставил достаточный набор доказательств, свидетельствующих о предоставлении кредита. Кредитный договор подписан со стороны должника. При этом должник не оспорил этот документ, о фальсификации не заявлял. Также банк предоставил суду заявление-анкету, справку о доходах должника и его трудовую книжку. Наличие у банка указанных документов является дополнительным свидетельством того, что должник действительно обращался к банку за предоставлением кредита. В связи с этим последующее подписание кредитного договора и предоставление кредитных средств являются логичным результатом вступления с банком в кредитные правоотношения. В таком случае утверждение банка о заключении кредитного договора и о предоставлении кредита согласуется с фактом обращения должника, а версия должника об отсутствии кредитных отношений является менее правдоподобной.

Должник не представил разумных объяснений о том, каким образом у банка оказался кредитный договор с подписями должника и иные упомянутые документы, принадлежащие должнику. Заявление-анкета, справка о доходах должника и его трудовая книжка являются личными документами должника. В отсутствие каких-либо отношений с должником просто так эти документы у банка не могли оказаться. Эти документы могли находиться изначально только у самого должника и быть переданы банку по воле должника. Так это в обычной практике и происходит, когда добросовестный заемщик обращается к банку за получением кредита.

Версия должника о том, что сотрудники банка использовали копии паспортов и массово выдавали кредиты физическим лицам остается лишь субъективным утверждением должника. Должник ссылался на наличие возбужденных уголовных дел и проведение проверок правоохранительными органами. Однако никаких доказательств на этот счет не представлено. Должник не привел даже косвенных доказательств для того, чтобы его версия могла восприниматься правдоподобной.

Простое отрицание наличия кредитных отношений при имеющихся в деле доказательствах не может использоваться для опровержения позиции банка по поводу наличия кредитного долга, поскольку это приводило бы к созданию неправильных стимулов поведения для каждого заемщика в подобной ситуации, позволяя им в нарушение положений статьи 310 ГК РФ произвольно отказываться от исполнения обязательств, что недопустимо (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 16.08.2022 N 305-ЭС22-7116 по делу N А40-70372/2021).

Более того, вопреки доводам должника поведение банка не было недобросовестным. Предъявление требований в судебном порядке является ординарным способом защиты интересов любого кредитора, попавшего в ситуацию, когда заемщик не исполняет свои обязательства. Для каждого заемщика в случае неисполнения обязательств является ожидаемым обращение кредитора в обозримом будущем в суд с соответствующими требованиями.

Возражения должника по поводу недобросовестности банка сводились к тому, что банк, по представлениям должника, неверно определил компетентный суд для взыскания долга в условиях введения в отношении должника процедуры банкротства. Однако указанное обстоятельство может иметь значение для разрешения вопросов о соблюдении срока исковой давности и своевременности предъявления требований в деле о банкротстве должника. Но сам факт предъявления иска в суд общей юрисдикции, а не в рамках дела о банкротстве должника, не может свидетельствовать о недобросовестных мотивах банка.

При этом при заявленных должником возражениях его собственное поведение, в отличие от банка, является непоследовательным. Должник ссылался на то, что кредитный договор был заключен не с должником, а с иным лицом – ФИО3, а судебный приказ был вынесен в отношении должника (ФИО1). Вынесение судебного приказа в таких условиях должник объяснял тем, что банк предоставил суду общей юрисдикции недостоверные сведения (фамилию, имя, отчество и адрес).

Из заявления о выдаче судебного приказа следует, что кредитор, обращаясь в суд общей юрисдикции, в качестве должника указал ФИО1 с адресом проживания, соответствующем адресу, указанному в кредитном договоре (<...>), но с отличающимися паспортными данными. Определением от 13.06.2023 судебный приказ по делу № 2-1648/2020/74 был отменен. Как следует из указанного определения от должника поступили возражения. Согласно предоставленного суду паспорту с 11.05.2017 должник проживает по иному адресу (<...>). При этом должник упрекал банк в том, что кредитный договор заключен с ФИО3, а заявление о выдаче судебного приказа предъявлено к ФИО1 без представления документов, указывающих на смену должником фамилии.

Между тем согласно пунктам 1-2 статьи 19 ГК РФ гражданин приобретает и осуществляет права и обязанности под своим именем, включающим фамилию и собственно имя, а также отчество, если иное не вытекает из закона или национального обычая. Гражданин вправе переменить свое имя в порядке, установленном законом. Перемена гражданином имени не является основанием для прекращения или изменения его прав и обязанностей, приобретенных под прежним именем. Гражданин обязан принимать необходимые меры для уведомления своих должников и кредиторов о перемене своего имени и несет риск последствий, вызванных отсутствием у этих лиц сведений о перемене его имени.

В рассматриваемом случае из имеющихся в материалах дела документов усматривается, что ФИО3 и ФИО1 это один и тот же человек, сменивший фамилию, паспорт и адрес проживания. Несмотря на смену паспорта и фамилии, сведения о дате рождения (ДД.ММ.ГГГГ) и ИНН (552800093966) физического лица остаются неизменными, что позволяет его идентифицировать и после смены фамилии. В связи с чем со стороны банка не наблюдаются какие-либо злоупотребления, а должник в своих возражениях, обвиняя банк, воспользовался сложившейся ситуацией, обусловленной сменой фамилии и адреса проживания, то есть созданной в результате действий самого должника. При таком поведении утверждения должника об отсутствии кредитных отношений еще менее убедительны на фоне представленных банком доказательств.

Оценив представленные в материалы дела доказательства, суд признает наличие обязательств у должника перед кредитором. Доказательства погашения задолженности не представлены. При этом долг не взыскивался на основании судебного приказа. Согласно сведениям, предоставленным службой судебных приставов, судебный приказ не предъявлялся к исполнению.

Между тем, поскольку судебный приказ был отменен, довод должника о пропуске срока исковой давности имеет значение.

В пунктах 17-18 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 2015 г. N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" (далее – постановление № 43) разъясняется, что срок исковой давности не течет с момента подачи заявления о вынесении судебного приказа до его отмены.

В настоящем случае как следует из определения об отмене судебного приказа и материалов, предоставленных мировым судьей, заявление о выдаче судебного приказа было направлено в суд почтовой связью 31.03.2020. Судебный приказ отменен 13.06.2023, то есть в период рассмотрения настоящего обособленного спора. Это означает, что датой обращения в суд, на которую следует ориентироваться при исчислении срока исковой давности, является 31.03.2020, а не дата предъявления требований в рамках дела о банкротстве должника.

Вместе с этим обращение в суд общей юрисдикции за выдачей судебного приказа должно было осуществляться своевременно в пределах срока исковой давности. После отмены судебного приказа это обстоятельство подлежит проверке (определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 11.07.2023 N 41-КГ23-21-К4, от 01.11.2022 N 14-КГ22-4-К1). Отмененный судебный приказ не дает кредитору преференций по исчислению срока исковой давности. Если ранее в отношении должника выносился судебный приказ, это не означает, что обращение в суд за судебным приказом было своевременным в пределах срока исковой давности.

Кредитор в обязательстве с определенным сроком исполнения должен знать о том, что его право нарушено после окончания срока исполнения, если должник не предложит ему исполнение обязательства в этот срок. Соответственно, если право кредитора возникло из обязательства с определенным сроком исполнения (пункт 1 статьи 314 ГК РФ), то начало течения срока исковой давности устанавливается с даты нарушения срока исполнения обязательства (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 04.08.2022 N 306-ЭС22-8161 по делу N А57-10033/2021). Из пункта 24 постановления № 43 следует, что срок исковой давности по требованиям о возврате заемных денежных средств, погашение которых в соответствии с условиями договора осуществляется периодическими платежами, исчисляется отдельно по каждому платежу с момента его просрочки.

Между тем в соответствии с пунктом 2 статьи 811 ГК РФ, если договором займа предусмотрено возвращение займа по частям (в рассрочку), то при нарушении заемщиком срока, установленного для возврата очередной части займа, заимодавец вправе потребовать досрочного возврата всей оставшейся суммы займа вместе с причитающимися процентами.

По смыслу приведенной нормы закона, предъявление кредитором требования о досрочном возврате суммы займа (кредита) изменяет срок исполнения обязательства по возврату суммы долга (кредита). В таком случае срок исковой давности следует исчислять с момента неисполнения должником требования о досрочном возврате всей суммы кредита (определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 01.08.2023 N 18-КГ23-91-К4, от 29.06.2021 N 66-КГ21-8-К8, от 12.03.2019 N 14-КГ18-62, от 29.09.2015 N 5-КГ15-108, обзор судебной практики Верховного Суда РФ N 2 (2015), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 26.06.2015 (разъяснения по вопросам, возникающим в судебной практике, вопрос № 3)).

При этом следует учитывать, что согласно пункту 2 статьи 811 ГК РФ досрочное востребование задолженности осуществляется при просрочке очередного платежа и только в отношении оставшейся суммы займа вместе с причитающимися процентами. Срок исполнения обязательства в таком случае изменяется только в отношении оставшихся непросроченных платежей. В отношении просроченных платежей изменение срока исполнения невозможно на основании указанной нормы права, поскольку срок исполнения уже наступил и начал течь срок исковой давности.

В связи с чем срок исковой давности по просроченным платежам, которые должны были быть осуществлены до реализации кредитором права на досрочное востребование задолженности, и по платежам, срок оплаты по которым к этому моменту не наступил, исчисляются по-разному.

В части платежей с ненаступившим сроком исполнения срок исковой давности начинает течь с того момента, когда кредитор реализовал право на досрочное истребование всей суммы долга и должник не исполнил требование о досрочном возврате всей суммы задолженности (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 22.04.2019 N 309-ЭС18-23448 по делу N А50-16709/2017, определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 19.05.2020 N 38-КГ20-1, 2-96/2019).

Иной правовой подход позволял бы кредитору произвольно изменять сроки исполнения уже просроченных обязательств, игнорировать истекшие сроки исковой давности по периодическим платежам и искусственно восстанавливать их (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 01.11.2022 N 14-КГ22-4-К1).

В настоящем деле кредитор исходил из того, что до обращения в суд за выдачей судебного приказа он досрочно востребовал задолженность. В подтверждение этого факта им представлен список почтовых отправлений от 17.10.2018. Между тем кредитным договором был предусмотрен график погашения ссудной задолженности по 12 500 руб. с периодичностью через каждые три месяца (28.10.2014, 28.01.2015, 28.04.2015 и т.д.). Проценты подлежали уплате не позднее 28 числа каждого месяца. Последний платеж по договору должен был состояться 28.07.2017.

Изложенное означает, что к 17.10.2018 все платежи по договору уже были просрочены и по каждому из них начал течь срок исковой давности. С учетом изложенных правовых позиций срок исковой давности полежит исчислению по общим правилам применительно к каждому просроченному платежу. Принимая во внимание дату обращения банка в суд за выдачей судебного приказа (31.03.2020), срок исковой давности не истек по требования, срок исполнения по которым наступил не ранее 31.03.2017. В настоящем случае только по двум последним платежам согласно графику (28.04.2017 и 28.07.2017) трехлетний срок давности не истек.

В связи с чем ссудный долг подлежит включению в реестр в размере 25 000 руб. (2 х 12 500).

С учетом пункта 1 статьи 207 ГК РФ срок давности по взысканию процентов также истек в отношении всех просроченных платежей, за исключением упомянутых двух последних. Проценты в данном случае кредитор вправе начислять только на ту сумму ссудной задолженности, в отношении которой срок давности не истек, то есть на сумму 25 000 руб.

Проценты по кредиту подлежат уплате только за период с даты предоставления кредита до даты его полного возврата, то есть за период фактического пользования суммой кредита (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 27.12.2021 N 305-ЭС21-17954 по делу N А40-156233/2020, определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 23.03.2021 N 46-КГ20-31-К6, 2-2-312/2019, от 08.09.2015 N 5-КГ15-91, от 23.12.2014 № 83-КГ14-9, постановление Президиума ВАС РФ от 30.10.2012 N 8983/12 по делу N А40-102819/11-46-900, пункт 5 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 147 «Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре»).

В соответствии с условиями договора 28.04.2017 должник должен был оплатить проценты за период с 29.03.2017 по 28.04.2017 и 28.06.2017 за период с 29.05.2017 по 28.06.2017. При этом после наступления указанных сроков обязательство по оплате процентов не прекратилось, они продолжают начисляться до прекращения обязательства по возврату ссудного долга. В связи с чем суд произвел перерасчет процентов по кредиту за период с 29.03.2017 по 24.06.2019. Согласно расчету суда размер процентов за указанный период на сумму ссудного долга 25 000 руб. по ставке 25% годовых составляет 14 006,85 руб. (25 000 х 25 / 100 / 365 х 818). Таким образом, проценты подлежат включению в реестр требований кредиторов в указанном размере.

Как разъяснено в пункте 15 постановления Пленумов Верховного суда РФ и ВАС РФ от 08.10.1998 N 13/14 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами", в тех случаях, когда в договоре займа либо в кредитном договоре установлено увеличение размера процентов в связи с просрочкой уплаты долга, размер ставки, на которую увеличена плата за пользование займом, следует считать иным размером процентов, установленных договором в соответствии с пунктом 1 статьи 395 ГК РФ. В пункте 13 обзора судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре, утв. информационным письмом Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 N 147, отмечается, что повышение процентов за пользование кредитом в случае нарушения заемщиком обязательства по возврату кредита, представляет собой меру ответственности должника за нарушение обязательства.

Денежные средства, обязанность уплаты которых предусмотрена договором лишь на случай ненадлежащего исполнения заемщиком своих обязательств (просрочки исполнения), по своей природе являются не процентами за пользование займом, а мерой гражданско-правовой ответственности заемщика (неустойкой) (определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 13.12.2016 N 44-КГ16-30).

При этом неустойка вследствие своей правовой природы является финансовой санкцией за нарушение исполнения обязательства, предусмотренного договором, и подлежит квалификации в таком качестве вне зависимости от формы поименования соответствующих процентов в тексте договора, поскольку содержание правоотношений сторон устанавливается исходя из их правовой природы и действительного волеизъявления при заключении сделки.

Изложенный подход к квалификации повышенных процентов является распространенным в судебной практике (определения Верховного Суда РФ от 31.10.2022 N 301-ЭС22-19634 по делу N А31-6995/2021, от 07.04.2022 N 310-ЭС21-7372, от 27.05.2020 N 303-ЭС20-6696 по делу N А51-23654/2018, от 10.04.2020 N 305-ЭС20-3189 по делу N А40-222518/2018, от 12.03.2018 N 305-ЭС18-706 по делу N А40-105486/2016, от 11.01.2017 N 304-ЭС16-18519 по делу N А27-15105/2015, постановления Арбитражного суда Московского округа от 14.08.2019 N Ф05-6782/2019 по делу N А40-219541/2018, Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 05.12.2018 N Ф02-5320/2018 по делу N А58-3311/2015, Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 20.09.2022 N Ф04-3975/2022 по делу N А27-16817/2021, определение ВАС РФ от 11.11.2011 N ВАС-14249/11 по делу N А07-15923/2010).

В настоящем деле банк не отражал в расчете неустойку, квалифицировал начисленные проценты как проценты за пользование кредитом. Между тем из условий договора следует, что начисление повышенных процентов обусловлено нарушением сроков исполнения обязательств и поставлено в прямую зависимость от суммы неисполненного обязательства, что не соответствует правовой природе процентов за пользование кредитом и при таких обстоятельствах данное условие является притворным, прикрывающим соглашение сторон о неустойке. При этом согласно пункту 14 договора повышенные проценты прямо обозначены как ответственность за ненадлежащее исполнение обязательств. Размер повышенных процентов составляет 35% годовых.

В силу изложенного примененная банком процентная ставка по кредиту (35%) состоит из основной ставки по кредиту и ставки, представляющей собой меру ответственности. С учетом пункта 3 статьи 137 Закона о банкротстве повышенные проценты должны быть разделены. Часть из них является собственно процентами по кредиту и относится к основной задолженности (рассчитанной, исходя из стандартной ставки по кредиту 25%), а другая часть (рассчитанная, исходя из разницы между стандартной и повышенной процентными ставками) относится к финансовым санкциям. В данном случае размер превышения стандартной ставки по кредиту равен 10%.

С учетом изложенного суд произвел перерасчет той части процентов, которые в действительности должны квалифицировать как неустойка. При этом как и в случае с процентами по кредиту на основании пункта 1 статьи 207 ГК РФ неустойка подлежит начислению за просрочку только последних двух платежей. Неустойка подлежит начислению с 29.04.2017 по 28.07.2017 на сумму 12 500 руб. и с 29.07.2017 по 24.06.2019 на сумму 25 000 руб.

За первый период неустойка составила 311,64 руб. (12 500 х 10 / 100 / 365 х 91), а за второй – 4 767,12 руб. (25 000 х 10 / 100 / 365 х 696). Общий размер неустойки, подлежащей включению в реестр равен сумме 5 078,76 руб.

При этом рассматриваемое заявление направлено в суд в электронном виде 09.01.2023, то есть с пропуском двухмесячного срока для предъявления требований с учетом публикации сообщения о введении процедуры реализации 28.12.2019. Кредитор в рассматриваемом заявлении просил восстановить указанный срок.

В пункте 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2015 № 45 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан» разъяснено, что по смыслу пункта 4 статьи 213.24 Закона о банкротстве в процедуре реализации имущества должника конкурсные кредиторы и уполномоченный орган вправе по общему правилу предъявить свои требования к должнику в течение двух месяцев со дня опубликования сведений о признании должника банкротом и введении процедуры реализации его имущества (абзац третий пункта 1 статьи 142 Закона о банкротстве).

В случае пропуска указанного срока по уважительной причине он может быть восстановлен судом по ходатайству конкурсного кредитора или уполномоченного органа. Вопрос о восстановлении срока разрешается судом в судебном заседании одновременно с рассмотрением вопроса об обоснованности предъявленного требования. Отказ в восстановлении срока может быть обжалован по правилам пункта 3 статьи 61 Закона о банкротстве.

Требования, заявленные после закрытия реестра требований кредиторов, срок предъявления которых не был восстановлен судом, удовлетворяются по правилам пункта 4 статьи 142 Закона о банкротстве.

В соответствии с пунктом 9 общих правил ведения арбитражным управляющим реестра требований кредиторов, утвержденных постановлением Правительства РФ от 09.07.2004 № 345, требования кредиторов, заявленные после закрытия реестра, не подлежат включению в реестр, а вносятся в отдельные тетради, которые ведутся арбитражным управляющим в порядке, предусмотренном для ведения реестра.

В пункте 25 постановления Пленума от 13.10.2015 № 45 отмечается, что при исчислении предусмотренного пунктом 2 статьи 213.8 и пунктом 4 статьи 213.24 Закона о банкротстве срока для заявления требований в деле о банкротстве гражданина следует учитывать, что по смыслу статьи 213.7 Закона информация о признании обоснованным заявления о признании гражданина банкротом и введении реструктуризации его долгов, а также о признании гражданина банкротом и введении реализации его имущества доводится до всеобщего сведения путем ее включения в Единый федеральный реестр сведений о банкротстве и публикации в официальном печатном издании в порядке, предусмотренном статьей 28 Закона о банкротстве. При определении начала течения срока на предъявление требования в деле о банкротстве гражданина следует руководствоваться датой более позднего публичного извещения.

Поскольку процедура банкротства является публичной, сведения о введении процедуры банкротства публикуются в издании «КоммерсантЪ» и в Едином федеральном реестре сведений о банкротстве (ЕФРСБ), что направлено на создание условий осведомленности о процедурах банкротства для максимально широкого круга заинтересованных лиц. При этом судебные акты арбитражного суда по делам о банкротстве публикуются в информационной системе «Картотека арбитражных дел» в сети Интернет. Сведения о рассмотрении арбитражным судом дела о банкротстве должника являются общедоступными, размещенными в «Картотеке арбитражных дел».

Пунктом восьмым пункта 8 статьи 213.9 Закона о банкротстве предусмотрена обязанность финансового управляющего уведомлять кредиторов о введении процедур банкротства в отношении гражданина не позднее чем в течение пяти рабочих дней со дня, когда финансовый управляющий узнал о наличии кредитора. В тоже время согласно пункту 3 статьи 213.7 Закона о банкротстве кредиторы и третьи лица считаются извещенными об опубликовании сведений о введенных процедурах банкротства по истечении пяти рабочих дней со дня включения таких сведений в ЕФРСБ, если не доказано иное, в частности если ранее не было получено вышеупомянутое уведомление, предусмотренное абзацем восьмым пункта 8 статьи 213.9 Закона о банкротстве.

Таким образом, законодатель установил презумпцию осведомленности в отношении сведений, опубликованных в специально предусмотренных для этих целей источниках информации. По смыслу законодательного регулирования индивидуальный подход к уведомлению каждого кредитора о введенных процедурах банкротства является чрезмерным и избыточным для того, чтобы по общему правилу такому способу уведомления придавать правовое значение и связывать с ним правовые последствия, которые могут затрагивать интересы кредитора. Для целей осуществления процедур банкротства с учетом их публичного характера и потенциальной вовлеченности в них заведомо неопределенного круга лиц указанную презумпцию законодатель счел достаточным средством обеспечения баланса интересов между лицами, как участвующими в деле о банкротстве, так и не участвующими в нем.

Данная презумпция имеет правоприменительный смысл в случае отсутствия иных доказательств осведомленности кредитора и может быть опровергнута. В частности, данная презумпция не применяется, если ранее вышеупомянутое уведомление было получено кредитором. По общему правилу вне зависимости от направления уведомления кредиторы считаются извещенными об опубликовании сведений (о признании гражданина банкротом и введении реализации имущества гражданина) по истечении пяти рабочих дней со дня их включения в ЕФРСБ (постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 26.11.2020 N Ф02-6005/2020 по делу N А74-4527/2017, постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 29.06.2017 N Ф07-5590/2017 по делу N А66-14849/2015). Изложенное означает, что отсутствие доказательств направления финансовым управляющим такого уведомления не является препятствием для установления момента осведомленности кредитора о введении в отношении должника процедур банкротства. Неисполнение данной обязанности не препятствует разрешению указанного вопроса, исходя из вышеописанной презумпции (определение Верховного Суда РФ от 06.06.2022 N 301-ЭС22-8296 по делу N А31-4446/2020, постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 10.03.2022 N Ф06-15439/2022 по делу N А65-25596/2020).

Как отмечается в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 24.09.2014 по делу N 307-ЭС14-100, А44-5100/2012 основной целью опубликования сведений о банкротстве должника является доведение до его кредиторов информации об открытии реестра и о возможности предъявления ими требований в рамках дела о несостоятельности. Если ко дню закрытия реестра должник имел перед кредитором неисполненные денежные обязательства, либо обязательства, срок исполнения которых считался наступившим в силу прямого указания законодательства о несостоятельности, то добросовестному и осмотрительному кредитору не должно составлять труда предъявить свои требования в установленный срок (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 27.09.2018 N 305-ЭС18-8007 по делу N А40-11766/2015).

В исключительных случаях лицо может претендовать на включение задолженности в реестр требований кредиторов юридического лица, даже несмотря на то, что требование заявлено с опозданием, то есть после закрытия указанного реестра (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 01.04.2019 N 304-ЭС17-1382(8) по делу N А27-24985/2015). Исключения применяются, как правило, в случаях, когда возможность предъявления требований в двухмесячный срок объективно отсутствовала, в связи с чем и не была реализована кредитором: такой кредитор не должен нести негативные последствия (в виде понижения очередности) за несовершение тех действий, совершить которые он был не в состоянии. При наличии исключительного случая требование кредитора (несмотря на хронологическое опоздание) считается как бы заявленным в срок, то есть де-факто, такой срок закрытия реестра восстанавливается ввиду наличия у кредитора уважительной причины опоздания, находящейся вне его воли.

Одним из таких случаев является предъявление требования взыскателем по исполнительному производству, который получил уведомление от арбитражного управляющего о передаче последнему исполнительного листа в связи с окончанием исполнительного производства (пункт 21 обзора судебной практики Верховного Суда РФ N 3 (2019), утв. Президиумом Верховного Суда РФ 27.11.2019).

При прекращении исполнения требования взыскателя в исполнительном производстве, о котором кредитор узнает после открытия процедуры конкурсного производства (реализации имущества), для правильного определения начала течения срока закрытия реестра требований кредиторов правовое значение имеет не момент опубликования информационного сообщения о введении процедуры, а обстоятельства, связанные с направлением арбитражным управляющим извещения взыскателю, его индивидуальная осведомленность о банкротстве должника и необходимости обращения с требованием в реестр требований кредиторов (определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 22.04.2019 N 305-ЭС18-23717 по делу N А40-217490/2015, 02.07.2018 по делу N 305-ЭС17-10070(2), А40-43851/2016).

В настоящем случае судебный приказ не предъявлялся к исполнению. При этом на момент обращения в суд общей юрисдикции за выдачей судебного приказа двухмесячный срок для предъявления требований в деле о банкротстве уже был пропущен. Соответственно, изложенный правовой подход в отношении требований, подтвержденных указанным судебным актом, не подлежит применению. Обращение в суд за выдачей судебного приказа и последующая его отмена в ходе рассмотрения настоящего обособленного спора не оправдывают кредитора.

При этом банк является профессиональным участником отношений, он осведомлен о процедурах банкротства, порядке и сроках совершения процессуальных действий. Участие банка в делах о банкротстве заемщиков, поручителей, является распространенным явлением. Как профессиональный кредитор банк должен был своевременно, в том числе собственными усилиями, получать информацию, касающуюся положения должника и введения в отношении него процедур банкротства. С учетом открытости и доступности такой информации, размещаемой в специально созданных для этого источниках (газета «Коммерсантъ», ЕФРСБ) получить соответствующие сведения для банка было не трудно.

Наличие давно просроченной задолженности само по себе должно было вызвать у кредитора определенные соображения относительно возможности нахождения должника в кризисной ситуации. Неисполнение обязательств указывало на наличие разумных оснований ожидания в будущем банкротства должника. Будучи заинтересованным, чтобы должник исполнил свои обязательства, кредитор, действуя осмотрительно, должен был проявлять интерес к изменению финансового положения должника. Бездействуя, не проявляя должного интереса, кредитор принимает на себя риски неблагоприятных в связи с этим последствий, в частности, риск пропуска срока для предъявления требований к должнику – банкроту.

Исключительно поведение самого заявителя, избранной им пассивной модели поведения стало причиной пропуска установленного срока. Восстановление срока было бы попыткой нивелировать неблагоприятные последствия неосмотрительного поведения кредитора. Восстановление срока в настоящем случае нарушало бы принцип равенства сторон в тех возможностях, которые предоставлены им для защиты своих прав и интересов, поскольку заявителю была бы предоставлена возможность в обход правила статьи 142 Закона о банкротстве претендовать на удовлетворение своих требований наравне с другими кредиторами, своевременно обратившимся в суд.

Заявитель не ссылался на наличие причин, которые могли бы судом быть расценены в качестве уважительных, находящихся вне сферы контроля заявителя, объективно препятствовавших своевременно обратиться в суд.

При указанных обстоятельствах признанные обоснованными требования кредитора подлежат удовлетворению за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в третью очередь реестра требований кредиторов.

Руководствуясь статьей 100, 213.24 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», статьями 184, 185, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Красноярского края

О П Р Е Д Е Л И Л:

отказать обществу с ограниченной ответственностью Коммерческий банк «Канский» (ИНН <***>, ОГРН <***>) в удовлетворении ходатайства о восстановлении срока на подачу требования о включении в реестр требований кредиторов.

Признать требование общества с ограниченной ответственностью Коммерческий банк «Канский» (ИНН <***>, ОГРН <***>) в размере 44 085 руб. 61 коп., в том числе 39 006 руб. 85 коп. – основной долг, 5 078 руб. 76 коп.– неустойка обоснованным и подлежащим удовлетворению за счет имущества должника – ФИО1 (ДД.ММ.ГГГГ г.р., п. Оболенское Малоярославецкого р-на Калужской области, 660020, <...>), оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в третью очередь реестра требований кредиторов.

В удовлетворении оставшейся части требований отказать.

Финансовому управляющему внести требование общества с ограниченной ответственностью Коммерческий банк «Канский» (ИНН <***>, ОГРН <***>) в размере 44 085 руб. 61 коп. в отдельные тетради, которые ведутся арбитражными управляющими в порядке, предусмотренном для ведения реестра требований кредиторов.

Разъяснить, что настоящее определение подлежит немедленному исполнению и может быть обжаловано в части отказа в восстановлении пропущенного срока на предъявление требования о включении в реестр требований кредиторов в течение четырнадцати дней со дня принятия настоящего определения, в части признания требования обоснованным и включения за реестр требований кредиторов - в течение десяти дней со дня вынесения настоящего определения путем подачи апелляционной жалобы в Третий арбитражный апелляционный суд.

Апелляционная жалоба подается через Арбитражный суд Красноярского края.

Судья

Э.А. Дранишникова