Гражданский кодекс часть 1

судьи Елисейкина Е.П. (шифр 38-110/8), при ведении протокола судебного заседания секретарем Сметаневой С.А., рассмотрев в рамках дела о банкротстве ООО «Симбирский сад» заявление АО «Россельхозбанк» о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО1,

при участии:

от заявителя: ФИО2 (доверенность от 20.02.2018),

конкурсного управляющего ООО «Симбирский сад» ФИО3,

от ФИО1: ФИО4 (доверенность от 14.05.2018),

У С Т А Н О В И Л:

решением Арбитражного суда Нижегородской области от 14.04.2016 ООО «Симбирский сад» признано несостоятельным (банкротом), в отношении его имущества открыто конкурсное производство. Конкурсным управляющим утверждена ФИО3.

В Арбитражный суд Нижегородской области обратилось с заявлением АО «Россельхозбанк» о привлечении к субсидиарной ответственности бывшего руководителя должника ФИО1.

В обоснование предъявленного требования АО «Россельхозбанк» указывает на то, что ФИО1 в силу подпункта 1 пункта 4 статьи 61.10 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее – Закон о банкротстве) являлся контролирующим должника лицом, поскольку с 18.11.2010 по 01.06.2011 являлся руководителем ООО «Симбирский сад», которым после снятия с него полномочий генерального директора указанного общества 26.11.2012 с ОАО «Россельхозбанк» заключил договоры поручительства физического лица <***>-9.3, № 126500/0115-9.3, по условиям которых он отвечает перед кредитором за исполнение ООО «Симбирский сад» своих обязательств по кредитным договорам <***> и № 126500/0115 от 26.11.2012. Кроме того, по мнению заявителя, основанием для привлечения ФИО1 является наличие у должника просроченной задолженности по кредитам, образовавшейся в трехлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, по кредитным договорам: <***> от 22.06.2011 на сумму 14 000 000 руб. (просроченная задолженность образовалась 10.12.2012), № 126500/0036 от 27.03.2012 на сумму 16 000 000 руб. (просроченная задолженность образовалась 15.03.2014), № 126500/0078 от 16.07.2012 на сумму 5 000 000 руб. (просроченная задолженность образовалась 10.04.2013).

Представитель заявителя ФИО2 в судебном заседании заявление о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО1 поддержала в полном объеме.

От ФИО1 и конкурсного управляющего ООО «Симбирский сад» ФИО3 отзывы на заявление в суд не поступили.

Суд, оценив по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ), представленные в дело доказательства в их совокупности и взаимосвязи, заслушав доводы сторон, находит требования конкурсного управляющего не подлежащими удовлетворению исходя из следующего.

В силу пункта 1 статьи 61.14 Закона о банкротстве правом на подачу заявления о привлечении к ответственности по основаниям, предусмотренным статьями 61.11 и 61.13 настоящего Федерального закона, в ходе любой процедуры, применяемой в деле о банкротстве, от имени должника обладают арбитражный управляющий по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, конкурсные кредиторы, представитель работников должника, работники или бывшие работники должника, перед которыми у должника имеется задолженность, или уполномоченные органы.

Таким образом, с учетом наличия у АО «Россельхозбанк» статуса конкурсного кредитора, заявитель обладает правом на обращение в рамках настоящего деда в суд с заявлением о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.

В соответствии с подпунктом 1 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии.

В силу пункта 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более, чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

Трехлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, определен заявителем с смарта 2010 г. по март 2013 г., поскольку признаки банкротства возникли во время образования просроченной задолженности по кредитным договорам, о необходимости погашения которой должнику направлялись соответствующие требования в марте 2013 года, оставшиеся без ответа. Исходя их этого, АО «Россельхозбанк» делается вывод о том, что ФИО1 состоял в должности руководителя ООО «Симбирский сад» в трехлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, то есть являлся контролирующим должника лицом в указанный период.

Вместе с тем сокрытие должником, и (или) контролирующим должника лицом, и (или) иными заинтересованными по отношению к ним лицами признаков неплатежеспособности и (или) недостаточности имущества не влияет на определение даты возникновения признаков банкротства для целей применения пункта 1 настоящей статьи (пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

Согласно пункту 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - Постановление № 53) по смыслу взаимосвязанных положений абзаца второго статьи 2, пункта 2 статьи 3, пунктов 1 и 3 статьи 61.10 Закона о банкротстве для целей применения специальных положений законодательства о субсидиарной ответственности, по общему правилу, учитывается контроль, имевший место в период, предшествующий фактическому возникновению признаков банкротства, независимо от того, скрывалось действительное финансовое состояние должника или нет, то есть принимается во внимание трехлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов (далее - объективное банкротство).

С учетом вышеуказанных положений Закона о банкротстве и Постановления № 53 в рассматриваемом обособленном споре трехлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов необходимо исчислять с даты возбуждения дела о банкротстве, то есть с даты принятия судом первого заявления независимо от того, какое заявление впоследствии будет признано обоснованным (пункт 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 N 35 (ред. от 21.12.2017) "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве").

Определение о принятии к производству заявления о признании должника банкротом вынесено Арбитражным судом Нижегородской области 16.09.2015.

В этой связи трехлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, определен заявителем неправильно. Судом установлено, что данный период исчисляется с 16.09.2012 по 16.09.2015.

Согласно представленным в материалы дела документам ФИО1 занимал должность генерального директора ООО «Симбирский сад» с 18.11.2010 по 01.06.2011.

Таким образом, суд пришел к выводу, что ФИО1 не является контролирующим должника лицом в трехлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов.

Обращаясь в суд с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, конкурсный кредитор ссылается на положения подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, согласно которому пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица в случае, если причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона.

Пунктом 23 Постановление № 53 разъяснено, что согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными. При этом следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (статья 78 Закона об акционерных обществах, статья 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и т.д.). Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана, в том числе, сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

Если к ответственности привлекается лицо, являющееся номинальным либо фактическим руководителем, иным контролирующим лицом, по указанию которого совершена сделка, или контролирующим выгодоприобретателем по сделке, для применения презумпции заявителю достаточно доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам. Одобрение подобной сделки коллегиальным органом (в частности, наблюдательным советом или общим собранием участников (акционеров) не освобождает контролирующее лицо от субсидиарной ответственности.

Если к ответственности привлекается контролирующее должника лицо, одобрившее сделку прямо (например, действительный участник корпорации) либо косвенно (например, фактический участник корпорации, оказавший влияние на номинального участника в целях одобрения им сделки), для применения названной презумпции заявитель должен доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам, о чем контролирующее лицо в момент одобрения знало либо должно было знать исходя из сложившихся обстоятельств и с учетом его положения.

По смыслу пункта 3 статьи 61.11 Закона о банкротстве для применения презумпции, закрепленной в подпункте 1 пункта 2 названной статьи, наличие вступившего в законную силу судебного акта о признании такой сделки недействительной не требуется. Равным образом не требуется и установление всей совокупности условий, необходимых для признания соответствующей сделки недействительной, в частности, недобросовестности контрагента по этой сделке.

Подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве предусмотрено, что для доказывания факта совершения сделки, причинившей существенный вред кредиторам, заявитель вправе ссылаться на основания недействительности, в том числе предусмотренные статьей 61.2 (подозрительные сделки) и статьей 61.3 (сделки с предпочтением) Закона о банкротстве. Однако и в этом случае на заявителе лежит обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и ее существенной убыточности. Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не подтверждают.

Согласно пункту 56 Постановления N 53 по общему правилу, на арбитражном управляющем, кредиторах, в интересах которых заявлено требование о привлечении к ответственности, лежит бремя доказывания оснований возложения ответственности на контролирующее должника лицо (статья 65 АПК РФ). Вместе с тем, отсутствие у членов органов управления, иных контролирующих лиц заинтересованности в раскрытии документов, отражающих реальное положение дел и действительный оборот, не должно снижать уровень правовой защищенности кредиторов при необоснованном посягательстве на их права. Поэтому, если арбитражный управляющий и (или) кредиторы с помощью косвенных доказательств убедительно обосновали утверждения о наличии у привлекаемого к ответственности лица статуса контролирующего и о невозможности погашения требований кредиторов вследствие действий (бездействия) последнего, бремя опровержения данных утверждений переходит на привлекаемое лицо, которое должно доказать, почему письменные документы и иные доказательства арбитражного управляющего, кредиторов не могут быть приняты в подтверждение их доводов, раскрыв свои документы и представив объяснения относительно того, как на самом деле осуществлялась хозяйственная деятельность (пункт 4 статьи 61.16 Закона о банкротстве).

Таким образом, на заявителе лежит обязанность по доказыванию совершения и одобрения контролирующими лицами сделок, в результате которых причинен существенный вред имущественным правам кредиторов.

Как указано выше в обоснование заявленных требований кредитор указал наличие у должника просроченной задолженности по кредитам, образовавшейся по кредитным договорам: <***> от 22.06.2011 на сумму 14 000 000 руб. (просроченная задолженность образовалась 10.12.2012), № 126500/0036 от 27.03.2012 на сумму 16 000 000 руб. (просроченная задолженность образовалась 15.03.2014), № 126500/0078 от 16.07.2012 на сумму 5 000 000 руб. (просроченная задолженность образовалась 10.04.2013).

Однако на момент подписания указанных кредитных договоров ФИО1 не являлся руководителем должника. Каких-либо доказательств, подтверждающих совершение вышеназванных сделок по указанию либо с одобрения ФИО1 или в его пользу суду не представлено.

Необходимо также отметить, что заключение кредитных договоров не может быть отнесено к сделкам, которыми причинен существенный вред имущественным правам кредиторов, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона, поскольку совершение данных сделок направлено на увеличение активов организации.

В связи с этим презумпция доведения до банкротства в результате заключения кредитных договоров: <***> от 22.06.2011, № 126500/0036 от 27.03.2012, № 126500/0078 от 16.07.2012 не может быть распространена на ФИО1

Заявителем также указано, что в целях получения существенной выгоды после снятия полномочий генерального директора ООО «Симбирский сад» ФИО1 с АО «Россельхозбанк» заключены договоры поручительства физического лица <***>-9.3, № 126500/0115-9.3.

В соответствии с пунктом 7 Постановления № 53 предполагается, что лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим (подпункт 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности.

Так, в частности, предполагается, что контролирующим должника является третье лицо, которое получило существенный актив должника (в том числе по цепочке последовательных сделок), выбывший из владения последнего по сделке, совершенной руководителем должника в ущерб интересам возглавляемой организации и ее кредиторов (например, на заведомо невыгодных для должника условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.) либо с использованием документооборота, не отражающего реальные хозяйственные операции, и т.д.). Опровергая названную презумпцию, привлекаемое к ответственности лицо вправе доказать свою добросовестность, подтвердив, в частности, возмездное приобретение актива должника на условиях, на которых в сравнимых обстоятельствах обычно совершаются аналогичные сделки.

Также предполагается, что является контролирующим выгодоприобретатель, извлекший существенные преимущества из такой системы организации предпринимательской деятельности, которая направлена на перераспределение (в том числе посредством недостоверного документооборота), совокупного дохода, получаемого от осуществления данной деятельности лицами, объединенными общим интересом (например, единым производственным и (или) сбытовым циклом), в пользу ряда этих лиц с одновременным аккумулированием на стороне должника основной долговой нагрузки. В этом случае для опровержения презумпции выгодоприобретатель должен доказать, что его операции, приносящие доход, отражены в соответствии с их действительным экономическим смыслом, а полученная им выгода обусловлена разумными экономическими причинами.

По условиям договоров поручительств физического лица <***>-9.3, № 126500/0115-9.3 ФИО1 отвечает перед кредитором за исполнение должником своих обязательств по кредитным договорам <***> и № 126500/0115 от 26.11.2012 в размере 18 400 000 руб. и 11 939 300 руб. соответственно. Поручитель и должник отвечают перед кредитором солидарно.

Указанные сделки поручительства не предусматривают встречного исполнения со стороны кредитора в пользу гарантирующего лица (поручителя).

Заявителем какие-либо доказательства потенциальной возможности получения существенной выгоды ФИО1 в результате заключения договоров поручительств физического лица не представлены.

Более того, в заявлении о привлечении ФИО1 к субсидиарной ответственности указано, что Банком было отказано в предоставлении кредитных средств.

Таким образом, у суда отсутствуют достаточные основания полагать, что в результате заключения договоров поручительства был причинен существенный вред имущественным правам кредитора.

В связи с изложенным основания для признания ФИО1 контролирующим должника лицом отсутствуют.

Представленные заявителем в материалы дела публикации средств массовой информации, носящие дискриминационный характер для должника и ФИО1, являются не относимыми доказательствами и на основании ст. 67 АПК РФ не принимаются судом в качестве доказательств по делу.

Таким образом, АО «Россельхозбанк» не представлено в материал дела надлежащих доказательств наличия оснований для привлечения ФИО1 к субсидиарной ответственности.

При изложенных обстоятельствах заявление АО «Россельхозбанк» о привлечении к субсидиарной ответственности бывшего руководителя должника ФИО1 удовлетворению не подлежит.

Руководствуясь пунктом 1 статьи 82, подпунктом 3 пункта 1 статьи 161, пунктом 1 статьи 144, статьями 145, 147, 184 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

Заявление акционерного общества «Российский Сельскохозяйственный банк» о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО1 оставить без удовлетворения.

Настоящее определение подлежит немедленному исполнению и может быть обжаловано в течение десяти дней в Первый арбитражный апелляционный суд через Арбитражный суд Нижегородской области.

Судья Е.П. Елисейкин