Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании в рамках дела по заявлению ФИО1 (ДД.ММ.ГГГГ года рождения; 617830, <...>;
ИНН <***>; СНИЛС № <***>) о признании ее банкротом

обособленный спор по заявлению ФИО2 к ФИО3 и ФИО1 о признании недействительным соглашения от 20 ноября 2013 года о разделе общего имущества супругов,

при участии в судебном заседании:

ФИО2,

представителя ФИО1 –ФИО4, по доверенности от 15 апреля 2017 года,

У С Т А Н О В И Л :

14 июня 2017 года ФИО1 (далее также – должник) обратилась в Арбитражный суд Пермского края (далее также – суд) с заявлением о признании ее банкротом.

Определением суда от 10 июля 2017 года заявление принято, возбуждено производство по делу № А50-17479/2017 о банкротстве должника.

Решением суда от 15 августа 2017 года должник признан банкротом, в отношении него введена процедура реализации имущества гражданина.

31 октября 2018 года ФИО2, требования которого включены в реестр требований кредиторов должника, обратился в суд с заявлением об оспаривании сделки должника, в котором просил признать недействительным соглашение о разделе общего имущества супругов, заключенное ФИО3 и ФИО1 20 ноября 2013 года, ссылаясь на то, что оспоренное соглашение фактически было заключено не ранее марта 2016 года и было направлено на причинение вреда кредиторам должника.

Определение суда от 01 ноября 2018 года заявление ФИО2 принято к производству, судебное заседание для рассмотрения его обоснованности назначено на 06 декабря 2018 года.

06 декабря 2018 года в судебное заседание явились ФИО2, его представитель, представитель должника и финансовый управляющий.

С учетом представленной суду адресной справки
извещение ФИО3 о времени и месте рассмотрения заявления ФИО2 признано ненадлежащим.

Судом принято к рассмотрению ходатайство ФИО2 о проведении судебно-технической экспертизы по определению давности изготовления оспоренного соглашения. Проведение судебной экспертизы ФИО2 просил поручить эксперту Федерального бюджетного учреждения «Пермская лаборатория судебной экспертизы» ФИО5, представил платежное поручение о внесении на депозитный счет суда 17 640 руб. 00 коп. в качестве гарантии оплаты стоимости экспертизы.

Ходатайство принято судом к рассмотрению.

Представитель должника устно сообщил о том, что с заявленными требованиями и ходатайством он не согласен, доказывал то, что заключенность оспоренного соглашения в указанную в нем дату установлена судебными актами, принятыми в 2016 году и имеющими преюдициальное значение. Относительно причин нерегистрации принятого в 1997 году решения суда о расторжении брака между ФИО8 представитель должника пояснил, что после принятия указанного решения указанные лица помирились и полагали, что отсутствие регистрации расторжения брака в органах ЗАГС их брак является действующим, получив при этом дубликат свидетельства о заключении брака, однако впоследствии отношения должника и ФИО3 вновь ухудшились, в связи с чем в 2013 году было заключено оспоренное соглашение, а брачные отношения фактически прекращены. Относительно причин нерегистрации перехода права собственности на транспортное средство к ФИО3 представитель должника пояснил, что транспортное средство было зарегистрировано на должника в связи с тем, что это транспортное средство было приобретено за счет кредита, полученного самим должником, однако с момента приобретения транспортного средства владел и пользовался им ФИО3, поскольку должник не имеет права на управление транспортными средствами. Относительно целей, на которые должником были направлены указанные в оспоренном соглашении денежные средства, представитель должника сообщил, что указанные денежные средств были переданы ФИО6, по обязательствам которого должник согласилась выступить поручителем.

По требованию суда представителем должника представлен оригинал оспоренного соглашения, который приобщен судом к материалам рассматриваемого спора.

В связи с невозможностью рассмотрения ходатайства о назначении экспертизы в отсутствие надлежащего извещения ФИО3 о времени и месте судебного заседания судебное заседание признано подлежащим отложению до 20 декабря 2018 года.

20 декабря 2018 года судебное заседание было возобновлено при участии представителя должника.

Извещение иных участников обособленного спора о времени и месте возобновления судебного заседания признано судом надлежащим.

К материалам обособленного спора приобщены дополнительно, представленные в суд документы, в том числе адресная справка в отношении ФИО3, отзыв ФИО3 (с указанием в качестве адреса отправителя: Чернушинский р-н, пос. Николаевский,
ул. Монастырская, 2 а), в котором ответчик изложил свои возражения против требований, аналогичные возражениям, ранее данным представителем должника, а также документы, истребованные судом из МРЭО ГИБДД ГУ МВД России по Пермскому краю (сведения обо всех регистрационных действиях, совершенных в отношении автомобиля Hyundai-Tucson-2.0-GLS, 2006 года выпуска, VIN KMHJN81BP7U530073, регистрационный номер
А 440 АХ 159, а также договоры купли-продажи от 20 апреля 2017 года,
14 ноября 2017 года).

Представитель должника поддержал ранее раскрытую позицию по спору и по вопросу о назначении экспертизы. На случай удовлетворения судом ходатайства о назначении судебной экспертизы представитель должник дал согласие на частичное уничтожения объектов исследования.

Рассмотрев вопрос о назначении судебной экспертизы, на основании статьи 82 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее также – АПК РФ), с учетом конкретных обстоятельств рассматриваемого спора, в частности того обстоятельства, что одним из оснований заявленных требований о признании соглашения о разделе имущества недействительным является утверждение заявителя о несоответствии указанной в соглашении между ответчиками даты дате его фактического подписания, в целях обеспечения баланса интересов всех лиц, участвующих в деле, суд пришел к выводу о целесообразности назначения по делу технической экспертизы (экспертизы определения давности изготовления документов). В связи с этим определением суда
от 28 декабря 2018 года (резолютивная часть определения объявлена
20 декабря 2018 года) перед экспертом федерального бюджетного учреждения «Пермская лаборатория судебной экспертизы» ФИО5, были поставлены следующие вопросы:

соответствует ли дата выполнения соглашения о разделе общего имущества от 20 ноября 2013 года, подписанного ФИО3 и ФИО1, дате, указанной в этом документе, – 20 ноября 2013 года?

если дата выполнения соглашения о разделе общего имущества
от 20 ноября 2013 года не соответствует указанной в нем дате, то когда выполнен указанный документ?

имеются ли признаки агрессивного воздействия в указанном (исследуемом) документе?

С учетом требований эксперта при назначении указанной экспертизы в судебном акте было отражено мнение участников спора о том, когда было изготовлено соглашение, оспоренное ФИО2: «по мнению ФИО1, дата, указанная в исследуемом документе, соответствует фактической дате его выполнения, тогда как, по мнению ФИО2, – документ фактически был выполнен не ранее
марта 2016 года.

При этом со слов представителя должника судом было установлено то, что соглашение о разделе общего имущества супругов от 20 ноября 2013 года было представлено в материалы рассматриваемого дела
06 декабря 2018 года, до этого хранилось в домашних условиях вместе с иными документами.

Тем же судебным актом ориентировочная стоимость проведения экспертизы была установлена равной 17 640 руб. 00 коп., с учетом длительности проведения судебной экспертизы производство по обособленному спору было приостановлено до окончания проведения экспертизы и представления экспертного заключения в суд.

Определением суда от 11 февраля 2019 года (резолютивная часть определения объявлена 04 февраля 2019 года) по ходатайству эксперта и с учетом мнения участников спора стоимость проведения экспертизы была увеличена до 42 750 руб. 00 коп.

04 марта 2019 года экспертом в суд было представлено заключение по итогам проведенной экспертизы, а также заявление о перечислении с депозитного счета суда вознаграждения за проведение указанной экспертизы в сумме 21 000 руб. 00 коп.

Определением суда от 12 марта 2019 года на 20 марта 2019 года было назначено судебное заседание для рассмотрения вопроса о возобновлении производства по заявлению ФИО2

20 марта 2019 года судебное заседание было открыто и проведено при участии ФИО2 и представителя должника.

Извещение иных участников спора на основании статей 121 и 123
АПК РФ признано судом надлежащим. При этом ранее иные участники спора также в судебные заседания не являлись, позиция ФИО3 была представлена в суд в письменной форме.

С учетом мнения участников судебного заседания производство по рассматриваемому спору было признано подлежащим возобновлению на основании статьи 146 АПК РФ.

В судебном заседании исследовано заключение эксперта, рассмотрено ходатайство эксперта о выплате вознаграждения.

Участники судебного заседания не возражали против выплаты эксперту вознаграждения, подтвердили ознакомление с заключением эксперта до начала судебного заседания.

ФИО2 заявленные требования поддержал, ссылаясь на то, что подтверждением их правомерности являются ранее изложенные обстоятельства, как и ранее представленные документы, обратил внимание на то, что заключение эксперта как не подтверждает требований, так и
не опровергает их. Кроме того, ФИО2 доказывал то, что поскольку оспоренное соглашение было подписано после расторжения брака между должником и ФИО3, постольку такое соглашение является незаключенным.

Представитель должника возражал против предъявленных требований, ссылаясь на ранее приведенные доводы, ссылался на фактические обстоятельства спора и юридическую неграмотность его доверителя и бывшего супруга должника.

Заслушав доводы участников судебного заседания и исследовав материалы обособленного спора, суд установил следующее.

ФИО2 оспорено соглашение о разделе общего имущества супругов, подписанное ФИО3 и ФИО1, а также датированное 20 ноября 2013 года (далее также – соглашение, оспоренное соглашение).

Во вводной части соглашения (его преамбуле) отражено его заключение ФИО3 и ФИО1 как супругами, состоящими в браке, зарегистрированном 22 февраля 1986 года.

В соответствии с пунктом 1 соглашения за период брака супругами было нажито следующее имущество: 1) автомобиль марки Hyndai Tucson 2.0 CLS, государственный номер <***>, стоимостью 320 тыс. руб. (далее – автомобиль); 2) гараж металлический, стоимостью 20 000 руб.;
3) мягкая мебель, стоимостью 20 000 руб.; 4) телевизор LG, стоимостью
8 000 руб.; 5) DVD-плеер LG, стоимостью 2 000 руб.; 6) холодильник, стоимостью 15 000 руб.; 7) стиральная машина, стоимостью 8 000 руб.;
8) диван, стоимостью 10 000 руб.; 9) диван, стоимостью 8 000 руб.; 10) комод, стоимостью 10 000 руб.; 11) шкаф 2-х створчатый, стоимостью 5 000 руб.;
12) шкаф угловой, стоимостью 5 000 руб.; 13) стенка 3 секции, стоимостью 15 000 руб.; 14) кухонный гарнитур, стоимостью 20 000 руб.; 15) пылесос, стоимостью 2 000 руб.; 16) кухонный комбайн, стоимостью 4 000 руб.;
17) электр. конвектор, стоимостью 3 000 руб.; 18) палас, стоимостью
3 000 руб.; 19) палас, стоимостью 2 000 руб.; 20) денежные средства в размере 160 000 руб.

В соответствии с пунктом 2 соглашение перечисленное имущество было разделено путем признания собственником автомобиля
ФИО3, собственником иного имущества – ФИО1

Основанием для обращения в суд с заявлением о признании соглашения недействительным послужил вывод ФИО2 о том, что реальная дата подписания оспоренного соглашения не соответствует указанной на нем дате.

По мнению ФИО2 доказательствами подписания указанного соглашения не 20 ноября 2013 года, а не ранее марта 2016 года являются:

сохранение регистрации автомобиля за должником в течение длительного времени после 20 ноября 2013 года, принятие мер по перерегистрации автомобиля на ФИО3 лишь после совершения в рамках возбужденных в отношении должника исполнительных производств ареста автомобиля и последовавшего обращения ФИО3 в суд с требованием об отмене ареста автомобиля как имущества, на которое
не может быть обращено взыскание по обязательствам должника;

пояснения и действия должника и ФИО3, данные и совершенные в ходе исполнительного производства, в рамках которого судебный пристав-исполнитель осуществлял действия по наложению ареста на автомобиль как на имущество должника.

Кроме того, ФИО2 доказывал, что соглашение, фактически подписанное не ранее марта 2016 года, подлежит признанию недействительной сделкой на основании статьи 61.2 Закона о банкротстве и статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), в связи со следующим:

соглашение фактически подписано в период подозрительности
(в пределах трех лет до возбуждения производства по делу о банкротстве должника);

соглашение подписано должником и заинтересованным по отношению к нему лицом – бывшим супругом, с которым должник проживал как до, так и после подписания соглашения;

на момент фактического подписания соглашения у должника имелись установленные судебными актами о взыскании задолженности обязательства;

соглашением причинен вред кредиторам должника в связи с его направленностью на выбытие из собственности должника фактически единственного ликвидного имущества, на которое могло быть обращено взыскание по обязательствам должника, тогда как доказательств наличия указанных в соглашении денежных средств в сумме 160 000 руб.
не представлено;

целью указания иной даты соглашения являлось создание видимости его подписания до взыскания с должника задолженности, а также обход действующих требований законодательства о необходимости обязательного нотариального удостоверения соглашений о разделе имущества супругов.

При этом несмотря на доводы о необходимости признания соглашения недействительной сделкой, предполагающих заключение такого соглашения, ФИО2 в судебном заседании также доказывал то, что поскольку соглашение было подписано после расторжения брака между должником и ФИО3, постольку оно является незаключенным, как регулирующее изменение принадлежности имущества должника – автомобиля неуполномоченным лицом – ФИО3

Должник в ходе рассмотрения спора, равно как и ФИО3, возражали против требований ФИО2, ссылаясь на следующие обстоятельства:

соглашение было действительно подписано в указанную на нем дату;

соглашением был урегулирован вопрос раздела совместно нажитого должником и ФИО3 имущества;

заключением эксперта в рамках проведенной судебной экспертизы
не установлено несоответствия даты, указанной на соглашении, фактической дате его изготовления, при этом не было установлено признаков агрессивного воздействия на документ;

должник никогда не имел права управления транспортными средствами, в связи с чем автомобилем всегда владел ФИО3;

неосуществление регистрации перехода прав на автомобиль к ФИО3 после подписания соглашения было обусловлено тем, что ФИО3 и ФИО1 после расторжения брака в судебном порядке в 1997 году урегулировали свои разногласия относительно личных отношений и продолжали проживать совместно, имели намерения сохранить семью, тогда как ввиду отсутствия юридической грамотности ошибочно полагали, что несмотря на принятие в судебном порядке решения о расторжении брака несовершение действий по регистрации расторжения брака отменяет указанное решение и фактически восстанавливает брак. Равным образом, неосуществление такой регистрации было обусловлено целями сохранения сведений о принадлежности автомобиля одному собственнику, что очевидно повышает привлекательность такого автомобиля в случае его продажи. При этом на момент подписания соглашения отношения должника и ФИО3 вновь ухудшились, указанные лица осознавали неизбежность расставания;

все имущество в соглашении имущество действительно существовало;

указание в данных должником пояснениях на принадлежность ей автомобиля объясняется исключительно невнесением изменений в регистрационные сведения о принадлежности автомобиля;

факт заключения соглашения в указанную в нем дату был установлен в судебном порядке: решениями Чернушинского районного суда Пермского края от 23 мая 2016 года и 08 августа 2016 года по делам № 2-685/16 и
2-1683/16, принятым по искам ФИО3 к ФИО2 и должнику о снятии ареста и ограничительных мер с автомобиля.

В ходе рассмотрения спора судом были истребованы сведения об автомобиле в органе ГИБДД, согласно ответу которого автомобиль был выпущен в 2006 году, его собственником в настоящее время является ФИО7, которому ФИО3 продал автомобиль по договору от 14 ноября 2017 года по цене 200 000 руб. 00 коп., тогда как регистрация автомобиля за ФИО3 имела место
05 мая 2017 года, на основании представленного ФИО3 договора купли-продажи автомобиля от 20 апреля 2017 года.

После ознакомления с поступившими из ГИБДД сведениями и документами представитель должника обратил внимание суда на то обстоятельство, что договор от 20 апреля 2017 года, подписанный от имени должника и ФИО3, должником не подписывался, фактически был подписан одним ФИО3 за обе стороны договора, что видно из графы подписи прежнего собственника автомобиля, в которой подписи должника не имеется, а тем же почерком, что заполнена графа подписи нового собственника, выполнено указание фамилии, имени и отчества должника. При этом указанный договор был подписан уже после рассмотрения в судебном порядке исков ФИО3 к
ФИО2 и должнику.

Из представленного в материалы обособленного спора по заявлению ФИО2 повторного свидетельства о заключении брака следует, что брак между должником и ФИО3 был зарегистрирован
22 февраля 1986 года отделом ЗАГС по городу Октябрьскому Министерства юстиции Республики Башкортостан.

В материалы дела о банкротстве должника было представлено решение Чернушинского районного народного суда Пермской области, которым в
1997 году брак между должником и ФИО3 был расторгнут.

При этом представленное в материалы настоящего обособленного спора повторное свидетельство о заключении брака было выдано
18 ноября 2009 года, то есть значительно позднее принятия указанного решения Чернушинского районного народного суда Пермской области.

В представленном по итогам проведения судебной экспертизы заключении эксперт указал на невозможность определения соответствия или несоответствия даты, указанной на соглашении, дате фактического подписания соглашения по причине непригодности бумажного носителя текста соглашения для проведения экспертного исследования по используемой методике. При этом эксперт также указал на то, что признаков агрессивного (светового, термического, механического и химического) воздействия на соглашение не установлено.

Рассмотрев заявленные требования, суд пришел к следующим выводам.

Согласно пункту 1 статьи 25 Семейного кодекса Российской Федерации (далее – СК РФ) брак, расторгаемый в органах записи актов гражданского состояния, прекращается со дня государственной регистрации расторжения брака в книге регистрации актов гражданского состояния, а при расторжении брака в суде – со дня вступления решения суда в законную силу.

Следовательно, с учетом принятия в 1997 году решения Чернушинского районного народного суда Пермской области о расторжении заключенного между должником и ФИО3 в 1986 году брака соглашение, которая как с учетом позиции ФИО2, так и с учетом позиции должника и ФИО3 было подписано значительно позднее, факт подписания такого соглашения имел место в период, когда должник и ФИО3 супругами не являлись.

Однако в силу пунктов 1 и 2 статьи 38 СК РФ раздел общего имущества супругов может быть произведен как в период брака, так и после его расторжения, в частности путем заключения супругами (бывшими супругами) соглашения о разделе имущества.

Федеральным законом от 29 декабря 2015 года № 391-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» к заключаемому супругами (бывшими супругами) соглашению о разделе имущество предъявлено обязательное требование к форме такого соглашения – нотариальное удостоверение. При этом такое требование действует
с 29 декабря 2015 года.

Таким образом, соглашения о разделе имущества, подписанные супругами до 29 декабря 2015 года, не требовали обязательного удостоверения нотариусом.

За исключением автомобиля соглашение не позволяет с точностью идентифицировать разделенное им имущество.

Так, с учетом регистрационного номера автомобиля с учетом сведений из ГИБДД судом установлено то, что автомобиль был выпущен в 2006 году.

Таким образом, автомобиль не мог быть объектом раздела совместной собственности супругов – ФИО1 и ФИО3, поскольку с учетом года его выпуска является очевидным приобретение и возникновение права собственности на автомобиль уже после прекращения брака между указанными лицами.

Отсутствие идентификации иного указанного в соглашении имущества не позволяет однозначно установить, могло ли такое имущество являться объектом раздела собственности супругов – ФИО1 и ФИО3

Вместе с тем согласно положениям ГК РФ брак не является единственным основанием для возникновения права общей собственности: в силу пункта 4 статьи 244 ГК РФ общая собственность возникает при поступлении в собственность двух или нескольких лиц имущества, которое не может быть разделено без изменения его назначения (неделимые вещи) либо не подлежит разделу в силу закона.

Согласно пункту 3 статьи 244 ГК РФ общая собственность на имущество является долевой, за исключением случаев, когда законом предусмотрено образование совместной собственности на это имущество.

В соответствии с пунктом 1 статьи 245 ГК РФ если доли участников долевой собственности не могут быть определены на основании закона и не установлены соглашением всех ее участников, доли считаются равными.

В силу пункта 1 статьи 246 ГК РФ распоряжение имуществом, находящимся в долевой собственности, осуществляется по соглашению всех ее участников.

Абзацем первым статьи 251 ГК РФ установлено то, что доля в праве общей собственности переходит к приобретателю по договору с момента заключения договора, если соглашением сторон не предусмотрено иное.

Как следует из абзаца второго той же статьи момент перехода доли в праве общей собственности по договору, подлежащему государственной регистрации, определяется в соответствии с пунктом 2 статьи 223 ГК РФ
(в случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом).

Фактические обстоятельства спора свидетельствуют о том, что несмотря на расторжение в 1997 году брака, заключенного в 1986 году между ФИО3 и ФИО1, фактические брачные отношения между указанными лицами продолжались длительное время. Точный момент прекращения таких отношений из представленных в материалы дела документов определить невозможно. Вместе с тем обстоятельства спора свидетельствуют о том, что такие отношения имели место вплоть указанного ФИО2 периода – до марта 2016 года,
в котором в ходе исполнительного производства должник давал объяснения по вопросам погашения задолженности, ссылаясь на использование автомобиля ее мужем (объяснение от 11 марта 2016 года). При этом письмо отдела судебных приставов по Чернушинскому и Куединскому районам Управления Федеральной службы судебных приставов по Пермскому краю, датированное 21 апреля 2016 года, на которое ссылался ФИО2 в подтверждение своих доводов, также отражает то, что 23 марта 2016 года в момент осуществления исполнительных действий аресту автомобиля воспрепятствовал муж должника, указавший на нахождение автомобиля в совместной собственности.

Таким образом, доводы должника и ФИО3 о фактическом сохранении брачных отношений после расторжения брака в 1997 году нашли свое подтверждение в материалах дела.

Само по себе получение указанными лицами в 2009 году повторного свидетельства о регистрации брака в отсутствие доказательств обратного также признано судом подтверждением доводов представителя должника о том, что в силу юридической неграмотности должник и ФИО3 в период, после вступления в силу решения Чернушинского районного народного суда Пермской области о расторжении брака, продолжали считать себя супругами.

С учетом указанных характера и период отношений должника и ФИО3 следует признать очевидным то, что указанные лица могли вести общее хозяйство и иметь совместный бюджет, равно как и приобретать на общие деньги имущество, в отношении которого в силу статьи 244 ГК РФ возникал режим общей собственности.

Как следует из сведений, представленных ГИБДД, регистрация принадлежности автомобиля должнику, была осуществлена
01 апреля 2011 года, то есть после расторжения брака и до подписания соглашения.

При этом нельзя не учитывать то, что положения ГК РФ
не предусматривают обязательной государственной регистрации перехода права собственности на транспортные средства. В связи с этим регистрационный учет транспортного средства сам по себе не является как доказательством даты возникновения прав на транспортное средство, так и доказательством конкретных оснований возникновения прав зарегистрированного владельца транспортного средства.

При изложенных обстоятельствах суд пришел к выводу о том, что с учетом отношений должника и ФИО3 должник являлся лишь титульным собственником автомобиля, тогда как автомобиль являлся общей собственностью указанных лиц.

В связи с этим следует признать необходимость оценки соглашения
не только и не столько на предмет его соответствия нормам СК РФ, сколько нормам ГК РФ (с учетом очевидной невозможности признания автомобиля приобретенным в период брака, а равно в отсутствие сведений, позволяющих установить период приобретения иного имущества, указанного в соглашении).

При оценке соглашения на предмет его соответствия положениям
ГК РФ следует констатировать то, что должник и ФИО3 были вправе на основе общей договоренности определить судьбу (принадлежность) имущества, нажитого ими в период фактических брачных отношений (статьи 244, 246, 251 ГК РФ).

По указанной причине доводы ФИО2 о незаключенности соглашения были отклонены судом.

Оценив в совокупности сведения и документы, раскрытые и полученные для целей разрешения вопроса о фактической дате подписания и заключения соглашения, суд пришел к выводу об отсутствие достаточных оснований для признания несоответствия указанной на соглашении дате дате его фактического подписания.

Доводы ФИО2, приведенные в поддержку позиции о подписании соглашения значительно позднее 20 ноября 2013 года, были оценены и отклонены судом:

непринятие ФИО3 действий по смене регистрации принадлежности автомобиля должника сразу после заключения соглашения
с учетом длительных фактических брачных отношений между должником и ФИО3, отсутствия у должника права управления транспортными средствами, само по себе не признано обстоятельством, достоверно свидетельствующим о заключении соглашения лишь после того, как с учетом титульной регистрации автомобиля за должником в отношении автомобиля были приняты ограничительные меры, впоследствии отмененные в судебном порядке по иску ФИО3 Доводы о том, что должник и ФИО3 продолжали считать себя супругами, а также о том, что увеличение регистрационных сведений о собственниках автомобиля может впоследствии невыгодно сказаться на его цене, признаны судом разумным объяснением поведения граждан в указанных обстоятельствах,
не выходящим за границы аналогичного поведения иных лиц в сходных обстоятельствах, равно как и не свидетельствующим о злоупотреблении правом такими гражданами;

зафиксированные судебным приставом исполнителем в марте
2016 года действия и пояснения должника и ФИО3 также
не признаны судом достаточным доказательством для признания соглашения изготовленным лишь в указанный период.

Даже при принятии указанных доводов в совокупности суд пришел к выводу о том, что они не опровергают позиции должника и
ФИО3, не являются достаточным доказательством обратного.

При этом при распределении бремени доказывания суд исходил из документов, представленных в обоснование требований ФИО2 и возражений должника и ФИО3

С учетом того, что действия должника и ФИО3 при подписании соглашения презюмируются добросовестными (пункт 5
статьи 10 ГК РФ) именно на ФИО2 относилась процессуальная обязанность по представлению достаточных и достоверных доказательств доводов о подписании соглашения не ранее марта 2016 года.

Таким достаточных доказательств ФИО2 представлено
не было.

Проведенная по ходатайству ФИО2 судебная экспертиза
не позволила установить фактическую дату изготовления соглашения с учетом используемой экспертом методики и характеристик бумажного носителя текста соглашения. При этом является показательным то, что признаков агрессивного воздействия на соглашение, то есть признаков искусственного старения соглашения, экспертом установлено не было.

Является показательным и позиция должника, который, заранее не зная о том, что эксперт не сможет установить фактическую дату изготовления соглашения, не только не уклонялся и препятствовал проведению экспертизы, но и прямо дал согласие на порчу бумажного носителя текста соглашения, представил сравнительные образцы.

С учетом изложенного суд признал обоснованными возражения против признания соглашения подписанным не ранее марта 2016 года.

Как следствие суд пришел к выводу о необходимости признания соглашения заключенным 20 ноября 2013 года.

По указанной причине независимо от вывода суда о том, что соглашение не могло регулировать изменение собственника автомобиля как соглашение о разделе имущества супругов, на такое соглашения требования об обязательности его нотариального удостоверения не распространялись (если предположить, что хотя бы часть недостаточно идентифицированного в соглашении имущества была приобретена в период до расторжения брака судом).

Поскольку должник не являлся предпринимателем, постольку соглашение как сделка должника, совершенная до даты вступления в силу положений Закона о банкротстве, регламентирующих банкротство граждан, могло быть признано недействительным исключительно на основании
статьи 10 ГК РФ.

В силу пункта 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Как уже было указано добросовестность должника и
ФИО3 при заключении соглашения предполагается и именно на ФИО2 возлагалось бремя доказывания обратного.

С учетом даты заключения соглашения – 20 ноября 2013 года – доводы ФИО2 о его подписании в условиях осведомленности
ФИО3 и должника о наличии денежных обязательств последнего, подлежащих исполнению в принудительном порядке, признаны судом несостоятельными.

Так, из заочного решения Чернушинского районного суда Пермского края от 14 ноября 2014 года по делу № 2-1106/2014, которым была взыскана задолженность с должника как с поручителя, следует, что соответствующее денежное обязательство подлежало исполнению в срок
до 04 марта 2016 года.

Следовательно, соглашение было заключено как до наступления срока исполнения обязательств, по которым должник выступил поручителем, так и до принятия судебного акта о досрочном взыскании задолженности по указанным обязательствам.

С учетом недоказанности доводов ФИО2 о несоответствии указанной в соглашении даты дате его фактического изготовления, отсутствия доказательств очевидной направленности соглашения на причинение вреда кредиторам должника путем предотвращения обращения взыскания на автомобиль, суд пришел к выводу об отсутствии оснований для признания соглашения недействительным в силу статьи 10 ГК РФ.

Как уже было указано, данные должником и ФИО3 пояснения относительно характера и длительности их отношений, заблуждения относительно нерасторгнутости их брака, относительно причин неосуществления регистрации смены владельца автомобиля после заключения соглашения, с учетом отсутствия у должника права управления транспортными средствами признаны судом разумными с позиции сопоставления поведения должника и ФИО3 с поведением граждан в сходных обстоятельствах.

Приняв во внимание изложенное, суд счел необходимым полностью отказать в удовлетворении заявления ФИО2

На основании статьи 110 АПК РФ судебные расходы по спору относятся на ФИО2

В соответствии со статьями 107-109 АПК РФ заявление эксперта о выплате вознаграждения признано подлежащим удовлетворению за счет денежных средств, ранее внесенных ФИО2 на депозитный счет суда. При этом с учетом внесения ФИО2 на депозитный счет суда денежных средств в сумме, превышающей размер затребованного экспертом вознаграждения, излишне внесенные денежные средства подлежат возврату ФИО2

Руководствуясь статьями 107-110, 146, 176, 184, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Пермского края

О П Р Е Д Е Л И Л:

1.Ходатайство эксперта о выплате вознаграждения удовлетворить.

2.Финансовому отделу Арбитражного суда Пермского края перечислить с депозитного счета Арбитражного суда Пермского края
21 000 руб. 00 коп. вознаграждения за проведение судебной экспертизы ФИО5 по представленным реквизитам Федерального бюджетного учреждения «Пермская лаборатория судебной экспертизы» за счет денежных средств, внесенных ФИО2 по платежному поручению от 04 февраля 2019 года № 23121.

3.В удовлетворении заявления ФИО2 о признании сделки должника недействительной отказать.

4.Финансовому отделу Арбитражного суда Пермского края возвратить с депозитного счета Арбитражного суда Пермского края
ФИО2 21 750 руб. 00 коп. излишне внесенных для выплаты эксперту вознаграждения денежных средств по платежным поручениям от 06 декабря 2018 года № 22260 и от 04 февраля 2019 года
№ 23121.

ФИО2 для целей возврата денежных средств с депозитного счета обратится после вступления настоящего определения в законную силу в суд с заявлением о возврате денежных средств с указанием в нем актуальных реквизитов банковского счета.

5.Разъяснить, что определение может быть обжаловано в порядке апелляционного производства в Семнадцатый арбитражный апелляционный суд в течение десяти дней со дня его изготовления в полном объеме через Арбитражный суд Пермского края.

Судья М.С. Рудаков