Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании в рамках дела по заявлению публичного акционерного общества «Т Плюс» (сокращенное наименование – ПАО «Т Плюс») (ОГРН <***>, ИНН <***>)

о признании общества с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «Кама» (сокращенное наименование –
ООО «УК «Кама») (614046, <...>; ОГРН <***>; ИНН <***>) несостоятельным (банкротом)

обособленный спор по заявлению конкурсного управляющего
ООО «УК «Кама» о привлечении ФИО1
к субсидиарной ответственности,

третье лицо, не заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора, – ФИО2,

при участии в судебном заседании представителей:

ФИО1 – ФИО3, по доверенности от
07 августа 2018 года,

Федеральной налоговой службы России – ФИО4, по доверенности от 27 января 2021 года,

У С Т А Н О В И Л:

07 июля 2017 года ПАО «Т Плюс» обратилось в Арбитражный суд Пермского края (далее также – суд) с заявлением о признании
ООО «УК «Кама» (далее также – должник) несостоятельным (банкротом).

Определением суда от 18 июля 2017 года заявление принято, возбуждено производство по делу № А50-20835/2017 о несостоятельности (банкротстве) должника.

Определением суда от 24 августа 2017 года (резолютивная часть определения объявлена 17 августа 2017 года) заявление ПАО «Т Плюс» признано обоснованным, в отношении должника введено наблюдение, временным управляющим должника утвержден ФИО5 (ИНН <***>; регистрационный номер в сводном государственном реестре арбитражных управляющих – 11640; адрес для корреспонденции: 344004, Ростовская область, г. Ростов-на-Дону,
ул. Рабочая, д. 6, а/я 6480), член союза «Межрегиональный центр арбитражных управляющих».

Решением суда от 25 декабря 2017 года (резолютивная часть решения объявлена 18 декабря 2017 года) должник признан несостоятельным (банкротом), открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден ФИО5

В порядке, установленном Федеральным законом
от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), объявление о признании должника банкротом было опубликовано в газете «Коммерсантъ» 13 января 2018 года.

22 июля 2019 года от конкурсного управляющего должника посредством сервиса «Мой Арбитр» поступило заявление о привлечении ФИО1 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере 30 748 702 руб. 56 коп.

Определением суда от 05 августа 2019 года указанное заявление было принято к производству, судебное заседание для рассмотрения его обоснованности назначено на 27 августа 2019 года.

Определением суда от 03 сентября 2019 года суд признал обособленный спор по заявлению конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности подготовленным, окончил подготовку указанного спора к рассмотрению по существу, назначил судебное заседание для рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по существу на 17 сентября 2019 года.

Судебное заседание по рассмотрению заявления о привлечении к субсидиарной ответственности откладывалось в целях совершения дополнительных процессуальных действий.

В ходе рассмотрения обоснованности заявленных требований:

неоднократно принималось уточнение предмета требований;

были приняты к рассмотрению возражения ответчика с изложенным в них заявлением о применении срока исковой давности;

были истребованы сведения обо всех контролировавших должника лицах, а также о работниках должника и общества с ограниченной ответственностью «Адмирал» (614109, <...>;
ОГРН <***>, ИНН <***>) (сокращенное наименование –
ООО «Адмирал»), которое конкурсный управляющий должника считал лицом, на которое ответчиком и аффилированными по отношению к нему лицами фактически была переведена деятельность, ранее осуществлявшаяся должником; в судебных участках Кировского судебного района были истребованы копии судебных приказов, выданных должнику с 2014 года по 2017 год; в отделах судебных приставов по Кировскому району г. Перми - информация об исполнительных производствах, возбужденных по заявлениям должника
с 2014 года по 2017 год; у ПАО Сбербанк –информация о переданных должником с 2014 года по 2017 год в банк на исполнение исполнительных документов;

к участию в споре в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, был привлечен ФИО2

05 февраля 2021 года судебное заседание было возобновлено при участии представителей ответчика и уполномоченного органа.

Несмотря на удовлетворение ходатайства представителя конкурсного управляющего должника о проведении судебного заседания с использованием системы «онлайн-заседание» (веб-конференция) после запуска судом использования указанной системы в возобновленном
05 февраля 2021 года судебном заседании представитель конкурсного управляющего должника к сеансу веб-конференции не подключился, в связи с чем судебное заседание было проведено в его отсутствие. При этом судом было признано надлежащим извещение всех заинтересованных лиц о времени, месте и повестке судебного заседания.

Судом были приобщены к материалами спора и приняты к рассмотрению уточнения заявленных конкурсным управляющим должника требований, поступившие в суд 02 февраля 2021 года.

Согласно итоговому уточнению заявления о привлечении к субсидиарной ответственности конкурсный управляющий должника просил взыскать с ответчика за неисполнение им обязанности по подаче заявления о признании должника банкротом (по пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве) 7 153 977 руб. 35 коп., а за совершение действий, обусловивших банкротство должника (по пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве), –
30 339 499 руб. 42 коп.

Представитель ответчика поддержал ранее заявленные возражения.

Представитель уполномоченного органа поддержал требования конкурсного управляющего должника.

Заслушав доводы участников судебного заседания и исследовав в совокупности материалы спора, суд установил следующее.

Должник был зарегистрирован в качестве юридического лица при его создании 03 августа 2012 года.

Основным зарегистрированным видом экономической деятельности должника являлось управление недвижимым имуществом за вознаграждение или на договорной основе. Фактически должник являлся управляющей компанией, обслуживавшей объекты жилищного фонда.

Ответчик являлся руководителем должника в период
с 24 декабря 2013 года по 15 января 2018 года.

По результатам проведенной конкурсным управляющим должника инвентаризации у должника не было выявлено имущества, подлежащего включению в конкурсную массу должника, за исключением дебиторской задолженности населения номинальным размером 17 550 тыс. руб., процесс взыскания которой не завершен конкурсным управляющим должника до настоящего времени.

В реестр требований кредиторов должника были включены требования ресурсоснабжающих организаций и уполномоченного органа в общей сумме 27 628 тыс. руб., из которой 26 870 тыс. руб. – основная задолженность.

Доказывая то, что ответчик как руководитель должника не исполнил обязанность по обращению в суд с заявлением о признании должника банкротом, конкурсный управляющий должника ссылался на то, что
к 06 июня 2016 года истек один месяц со дня прекращения исполнения должником части денежных обязательств, что подтверждено возвращением без исполнения 06 мая 2016 года предъявленного к исполнению судебного приказа от 21 января 2016 года по делу № 5-32/2016, установившего денежные обязательства должника на сумму 198 888 руб. 89 коп.; возбуждением 10 марта 2016 года в отношении должника исполнительного производства № 170480/18/59060-ИП для целей взыскания 267 500 руб., а также последующего возбуждения в отношении должника исполнительных производств, которые не привели к исполнению требований о взыскании с должника денежных средств, тогда как после возбуждения производства по делу о банкротстве должника все указанные требования, установленные судебными актами были включены в реестр требований кредиторов должника. Кроме того, конкурсный управляющий должника ссылался на то, что к 06 июня 2016 года из-под управления должника выбыла половина жилых домов, ранее обслуживаемых должником и формировавших доход от его экономической деятельности, тогда как после названной даты процесс выбытия домов из-под управления должника продолжался (письмо инспекции государственного жилищного надзора Пермского края
от 27 декабря 2019 года № СЭД-45-06-08-исх-204 с приложением перечня многоквартирных домов, находившихся под управлением должника; публичный информационный ресурс: www.iggn.permkrai.ru (раздел «Лицензирование», вкладка «Реестры»)). Ссылался конкурсный управляющим должника и на то, что по итогам 2016 года должником были задекларированы убыток от осуществления должником своей деятельности на сумму 3 776 тыс. руб. и существенное превышение кредиторской над дебиторской задолженностью (более чем на 8 млн. руб.), свидетельствующие о том, что в 2016 году ответчик как руководитель должника не мог не осознавать невозможность восстановления платежеспособности должника.

Доказывая то, что банкротство должника находится в прямой причинно-следственной связи с действиями и бездействием ответчика как руководителя должника, конкурсный управляющий должника ссылался на то, что:

к моменту признания должника банкротом задекларированные должником обязательства превышали 30 340 тыс. руб., тогда как дебиторская задолженность, являющаяся единственным активом должника, составляла
13 463 тыс. руб., более чем в два раза была недостаточной для погашения обязательств должника. При этом ответчик не смог объяснить причину столь существенного разрыва между дебиторской и кредиторской задолженностью несмотря на то, что с учетом специфики и посреднического характера деятельности должника дебиторская задолженность должна покрывать кредиторскую задолженность или быть сопоставима с ней;

должником под руководством ответчика были совершены сделки, признанные судом по заявлениям конкурсного управляющего должника недействительными и повлекшие выбытие имущества должника: 1) в пользу ответчика – на сумму 329 994 руб. (определение суда
от 30 августа 2018 года), 2) в пользу ФИО2 – на сумму 688 000 руб. (определение суда от 05 марта 2019 года);

ответчиком не предпринимались достаточные и своевременные меры к взысканию дебиторской задолженности должника;

большая часть домов, ранее находившихся под управлением должника, с возникновением у должника признаков неплатежеспособности в 2016 году, была переведена под управление ООО «Адмирал», руководителем которого стал аффилированный по отношению к ответчику ФИО2, ранее являвшийся работником должника, при том, что штат работников должника также был переведен в ООО «Адмирал».

Возражая против предъявленных требований, ответчик:

заявил о пропуске конкурсным управляющим должника годичного срока исковой давности, который подлежал исчислению с даты признания должника банкротом, открытия конкурсного производства и утверждения конкурсного управляющего должника, поскольку ФИО5 до указанной процедуры являлся временным управляющим должника, а положенные в обоснование заявления о привлечении к субсидиарной ответственности доводы, являются следствием анализа информации, которую не мог не получить временный управляющий должника;

по состоянию на 06 июня 2016 года имущественный порог, определявший наличие признаков неплатежеспособности, составлял
300 тыс. руб., как следствие, судебный приказ от 21 января 2016 года по делу № 5-32/2016, установивший меньшую сумму денежных обязательств должника не может подтверждать неплатежеспособность должника;

конкурсный управляющий должника не доказал точной календарной даты возникновения у должника признаков неплатежеспособности;

с учетом специфики деятельности должника как посредника между ресурсоснабжающими организациями и конечными потребителями коммунальных ресурсов, формирования реестра требований кредиторов должника на 99 % из требований ресурсоснабжающих организаций, для признания наступившей обязанности ответчика по обращению в суд с заявлением о признании должника банкротом конкурсный управляющий должника был обязан доказать то, что инициирование ответчиком судебной процедуры банкротства должника могло бы привести к уменьшению неисполненных обязательств перед ресурсоснабжающими организациями, однако доказательств этого представлено не было;

за совершение сделки, признанной недействительной определением суда от 30 августа 2018 года, ответчик уже был привлечен к ответственности в виде взыскания в пользу должника денежных средств, тогда как совершение сделки, признанной недействительной определением суда
от 05 марта 2019 года, с учетом несопоставимости ее суммы – 688 тыс. руб. с размером кредиторской задолженности должника – 30 млн. руб. не могло привести к банкротству должника. Более того, признанная недействительной определением суда от 05 марта 2019 года сделка имела место ранее наступления признаков неплатежеспособности;

ответчиком принимались необходимые меры к взысканию дебиторской задолженности, что подтверждается истребованными в материалы спора копиями судебных приказов и материалов исполнительных производств. При этом взыскание дебиторской задолженности осуществлялось должником под руководством ответчика наряду с осуществлением основного вида деятельности – управлением многоквартирными домами;

ответчик не мог вывести находившиеся под управлением должника многоквартирные дома под управление ООО «Адмирал», поскольку в силу положений статей 161 и 162 Жилищного кодекса Российской Федерации право на управление многоквартирными домом возникает и прекращается не на основании соглашения между управляющими компаниями, а на основании решений общего собрания собственников помещений многоквартирного дома, на которые ответчик не мог оказать влияния. Более того, ответчик не являлся руководителем и контролирующим ООО «Адмирал» лицом, получал от ООО «Адмирал» доход исключительно на основании гражданско-правового договора аренды (сдавал в аренду автомобиль). При этом руководитель ООО «Адмирал» – ФИО2 прекратил трудовые отношения с должником в январе 2016 года, после чего не получал от должника дохода. Наконец, конкурсным управляющим должника не было учтено то, что бывшие работники должника перешли не только в штат
ООО «Адмирал», но и в штат иных организаций (ООО «Кристалл»,
ПМУП ГКТХ), под управление которых перешла часть многоквартирных домов, ранее обслуживаемых должником.

Возражая против применения срока исковой давности, конкурсный управляющий должника ссылался на то, что указанный срок подлежал исчислению не ранее чем с 13 августа 2018 года, когда конкурсному управляющему должника стало ясно то, что сформированной конкурсной массы будет недостаточно для погашения обязательств должника.

Оценив в совокупности материалы спора, суд пришел к выводу о наличии оснований для частичного удовлетворения требований конкурсного управляющего должника.

Согласно правовой позиции, изложенной в пункте 2 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации
от 27 апреля 2010 года № 137 «О некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ
«О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», положения обновленного законодательства о субсидиарной ответственности соответствующих лиц по обязательствам должника применяются, если обстоятельства, являющиеся основанием для их привлечения к такой ответственности (например, дача контролирующим лицом указаний должнику, одобрение контролирующим лицом или совершение им от имени должника сделки), имели место после дня вступления в силу обновленного закона. Если же данные обстоятельства имели место до дня вступления такого закона в силу, то применению подлежат положения о субсидиарной ответственности по обязательствам должника Закона о банкротстве в редакции, действовавшей до вступления в силу обновленного закона, независимо от даты возбуждения производства по делу о банкротстве. Предусмотренные обновленным законом процессуальные нормы о порядке привлечения к субсидиарной ответственности подлежат применению судами после вступления его в силу независимо от даты, когда имели место упомянутые обстоятельства или было возбуждено производство по делу о банкротстве.

Поскольку обстоятельства, с которыми конкурсный управляющий должника связывал наступление у ответчика как руководителя должника обязанности по обращению в суд с заявлением о признании должника банкротом, имели место уже по состоянию на май-июнь 2016 года, поскольку при рассмотрении заявления конкурсного управляющего должника в части требования о привлечении к субсидиарной ответственности за неисполнение указанной обязанности подлежали применению процессуальные нормы права, предусмотренные действующей редакцией Закона о банкротстве, и материальные нормы права, предусмотренные редакцией Закона о банкротстве, действовавшей в момент наступления обосновывающих указанные требования обстоятельств.

Обязанность должника по подаче заявления о признании его банкротом в суд регламентирована положениями статьи 9 Закона о банкротстве.

Согласно пункту 1 статьи 9 Закона о банкротстве руководитель должника обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд в случае, если:

удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном объеме перед другими кредиторами;

органом должника, уполномоченным в соответствии с его учредительными документами на принятие решения о ликвидации должника, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника;

органом, уполномоченным собственником имущества должника - унитарного предприятия, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника;

обращение взыскания на имущество должника существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность должника;

должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества;

имеется не погашенная в течение более чем трех месяцев по причине недостаточности денежных средств задолженность по выплате выходных пособий, оплате труда и другим причитающимся работнику, бывшему работнику выплатам в размере и в порядке, которые устанавливаются в соответствии с трудовым законодательством;

Законом о банкротстве предусмотрены иные случаи.

В силу пункта 2 статьи 9 Закона о банкротстве заявление должника должно быть направлено в арбитражный суд в случаях, предусмотренных пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве, в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств.

Согласно пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции, действовавшей на дату подачи рассматриваемого заявления в суд) неподача заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 Закона о банкротстве, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых Законом о банкротстве возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве.

Положения изложенных норм права касаются недобросовестных действий руководителя должника, который, не обращаясь в арбитражный суд с заявлением должника о его собственном банкротстве при наличии к тому оснований, фактически скрывает от кредиторов информацию о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица; подобное поведение руководителя влечет за собой принятие уже несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, влечет заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.

Между тем при исследовании в совокупности указанных обстоятельств следует учитывать то, что обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

Указанная правовая позиция была сформирована еще в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2016), утвержденном постановлением Президиума Верховного Суда
от 06 июля 2016 года (далее – Обзор № 2), в дальнейшем выражена в положениях действующей статьи 61.12 Закона о банкротстве и развита в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации
от 21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве».

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 4 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 15 марта 2005 года
№ 3-П, выступая от имени организации, руководитель должен действовать в ее интересах добросовестно и разумно (пункт 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ)). От качества работы руководителя во многом зависят соответствие результатов деятельности организации целям, ради достижения которых она создавалась, сохранность ее имущества, а зачастую и само существование организации.

Неплатежеспособность по смыслу статьи 2 Закона о банкротстве определяется ситуацией, когда прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом признаки неплатежеспособности или недостаточности имущества должны носить объективный характер.

С учетом разъяснений, изложенных в пункте 2 Обзора № 2, в предмет доказывания по спорам о привлечении руководителей к ответственности, предусмотренной пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве, входит установление следующих обстоятельств: возникновение одного из условий, перечисленных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве; момент возникновения данного условия; факт неподачи руководителем в суд заявления о банкротстве должника в течение месяца со дня возникновения соответствующего условия; объем обязательств должника, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве.

Обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный менеджер, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

Таким образом, при рассмотрении заявления о привлечении бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности за неисполнение обязанности по обращению в суд с заявлением о признании должника банкротом подлежит определению конкретный момент перехода должника в состояние неплатежеспособности или недостаточности имущества.
Кроме того, при рассмотрении указанного спора руководителю должника предоставляется право доказывания того, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности либо обстоятельств, названных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве, не свидетельствовало об объективном банкротстве (критическом моменте, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), и руководитель несмотря на временные финансовые затруднения добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил максимальные усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план. При доказанности указанных обстоятельств такой руководитель с учетом общеправовых принципов юридической ответственности (в том числе предполагающих по общему правилу наличие вины) освобождается от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным.

Привлечение руководителя должника как контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов. При его применении необходимо учитывать как сущность конструкции юридического лица, предполагающей имущественную обособленность этого субъекта (пункт 1 статьи 48 ГК РФ), ограниченную ответственность
(статья 56 ГК РФ), наличие у лиц, входящих в состав органов управления юридического лица широкой дискреции при принятии (согласовании) управленческих решений в сфере бизнеса, так и запрет на причинение ими вреда иным участникам экономического оборота путем злоупотребления правовыми формами (привилегиями, которые предоставляет возможность ведения бизнеса через юридическое лицо) (статья 10 ГК РФ).

С учетом подтверждения материалами спора того обстоятельства, что
к 06 мая 2016 года:

стало невозможным являющееся обычным для управляющей компании принудительное исполнение денежных обязательств должника, установленных в судебном порядке, путем списания денежных средств со счета должника;

из-под управления должника выбыло более половины многоквартирных домов, ранее обсуживаемых должником и за счет которых формировалась существенная часть дохода должника, тогда как впоследствии процесс выбытия домов из-под управления должника стремительно продолжался;

в 2016 году была зафиксирована существенная несопоставимость кредиторской и дебиторской задолженности, свидетельствующая о том, что последняя крайне недостаточна для погашения обязательств должника. При этом на вопросы конкурсного управляющего должника и суда ответчик
не смог дать пояснений о причинах столь существенного разрыва сумм дебиторской и кредиторской задолженности, несмотря на то, что с учетом специфики посреднической деятельности должника обязательства должника перед ресурсоснабжающими организациями являются сопоставимыми с обязательствами конечных потребителей коммунальных ресурсов перед должником, такая дебиторская задолженность фактически и является источником исполнения обязательств должника перед ресурсоснабжающими организациями;

ответчик не представил пояснений и доказательств того, что
в 2016 году он имел экономически обоснованный план по восстановлению платежеспособности должника и придерживался указанного плана

суд пришел к выводу о доказанности доводов конкурсного управляющего должника о том, что ответчик как руководитель должника был обязан обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом не позднее 06 июня 2016 года.

При этом судом были признаны несостоятельными возражения ответчика:

относительно того, что в 2016 году имущественный порог, определяющий неплатежеспособность должника, составлял 300 тыс. руб., – поскольку указанный имущественный порог, установленный пунктом 2 статьи 6 Закона о банкротстве, является определяющим для обращения в суд с заявлением о банкротстве должника со стороны кредитора должника, но
не самого должника;

относительно недоказанности того, что ресурсоснабжающие организации при инициировании ответчиком процедуры судебного банкротства должника не позднее 06 июня 2016 года могли бы уменьшить свои имущественные потери, – поскольку материалами дела подтверждено то, что продолжение хозяйственной деятельности должника после указанной даты и нераскрытие должником сведений о неустранимых имущественных затруднениях привело к тому, что размер дебиторской задолженности, являющейся единственным активом должника, стал более чем в два раза недостаточным для погашения кредиторской задолженности, тогда как в деятельности управляющей компании именно наличие сопоставимой дебиторской задолженности является условной гарантией покрытия кредиторской задолженности.

Итоговый расчет конкурсным управляющим должника обязательств должника перед кредиторами, возникших после 06 июня 2016 года в общей сумме 7 153 977 руб. 35 коп., был признан судом правильным как подтвержденный документально и не опровергнутый ответчиком.

Таким образом, конкурсный управляющий должника был вправе требовать привлечения ответчика к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о признании должника банкротом в размере
7 153 977 руб. 35 коп.

Между тем судом были признаны обоснованным доводы ответчика о пропуске конкурсным управляющим должника срока исковой давности в части указанных требований.

В силу статьи 195, пункта 1 статьи 196 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено, при этом общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 ГК РФ, а для отдельных видов требований законом могут устанавливаться специальные сроки исковой давности, сокращенные (более длительные) по сравнению с общим сроком.

Согласно пункту 2 статьи 199 ГК РФ, исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения, а истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

По правилу, изложенному в пункте 1 статьи 4 ГК РФ нормы о гражданско-правовой ответственности, а равно и о применении исковой давности применяются в соответствии с действующим на момент совершения правонарушения правовым регулированием.

В соответствии с пунктом 5 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 28 июня 2013 года № 134-ФЗ, действовавшей
на 06 июня 2016 года) заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 настоящей статьи, может быть подано в течение одного года со дня, когда подавшее это заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом.

Материалами дела о банкротстве подтверждается то, что
ФИО5, утвержденный решением суда о признании должника банкротом конкурсным управляющим должника, ранее являлся временным управляющим должника.

В обязанности временного управляющего должника входила подготовка анализа финансового состояния должника, предполагающий исследование обстоятельств и результатов деятельности должника, как минимум, за двухлетний период, предшествующий возбуждению дела о банкротстве должника (статьи 67, 70 Закона о банкротстве, Правила проведения арбитражным управляющим финансового анализа, утвержденные Постановлением Правительства Российской Федерации
от 25 июня 2003 года № 367).

Таким образом, временный управляющий должника был обязан исследовать обстоятельства и результаты деятельности должника, как минимум, за период с 18 июля 2015 года по 17 июля 2017 года, из чего следует то, что обстоятельства, с которыми конкурсный управляющий должника связывал в рассматриваемом заявлении субсидиарную ответственность ФИО1 по пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве, должны были стать известными ФИО5 как временному управляющему должника в период процедуры наблюдения (при том, что сведения об установленных судебными актами обязательствах должника, результатах возбужденных в отношении должника исполнительных производств, задекларированных активах и пассивах должника, а равно об обслуживаемом должником жилом фонде временный управляющий должника мог получить как от руководителя должника, так и от органов власти, а также из соответствующих публичных информационных ресурсов).

При изложенных обстоятельствах следует признать то, что срок исковой давности в отношении предъявленных конкурсным управляющим должника требований о привлечении ФИО1 к субсидиарной ответственности по пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве начал свое исчисление с даты наделения ФИО5 полномочиями конкурсного управляющего должника, то есть с 19 декабря 2017 года (следующий день после даты объявления резолютивной части решения суда о признании должника банкротом).

Годичный срок исковой давности, исчисленный
с 19 декабря 2017 года, истек 18 декабря 2018 года, тогда как рассматриваемое заявление было подано в суд лишь 22 июля 2019 года, то есть с пропуском срока исковой давности более чем на 7 месяцев.

Доводы конкурсного управляющего должника о том, что срок исковой давности подлежал исчислению с 13 августа 2018 года, когда конкурсному управляющему должника стала очевидна недостаточность имущества должника для удовлетворения требований кредиторов, оценены судом и признаны несостоятельными.

Федеральным законом от 28 июня 2013 года № 134-ФЗ статья 10 Закона о банкротстве была изложена в редакции, согласно которой заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 этой статьи, может быть подано в течение одного года со дня, когда подавшее это заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом. Если на момент рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному пунктом 4 указанной статьи, невозможно определить размер ответственности, суд после установления всех иных имеющих значение фактов приостанавливает рассмотрение этого заявления до окончания расчетов с кредиторами либо до окончания рассмотрения требований кредиторов, заявленных до окончания расчетов с кредиторами.

Таким образом, начиная с 30 июня 2013 года (дата вступления в силу Федерального закона от 28 июня 2013 года № 134-ФЗ) установление точного размера ответственности перестало быть обязательным условием для обращения в арбитражный суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности.

С учетом положений пункта 1 статьи 200 ГК РФ срок исковой давности по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности, по общему правилу, начинает течь с момента, когда действующий в интересах всех кредиторов арбитражный управляющий или кредитор, обладающий правом на подачу заявления, узнал или должен был узнать о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности – о совокупности следующих обстоятельств: о лице, контролирующем должника (имеющем фактическую возможность давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия), неправомерных действиях (бездействии) данного лица, причинивших вред кредиторам и влекущих за собой субсидиарную ответственность, и о недостаточности активов должника для проведения расчетов со всеми кредиторами.

В связи с этим требования конкурсного управляющего должника о привлечении ФИО1 к субсидиарной ответственности по пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве признаны судом не подлежащими удовлетворению.

Требования конкурсного управляющего должника о привлечении ФИО1 к субсидиарной ответственности по пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве признаны судом не доказанными.

Согласно применимой редакции указанной правовой нормы, если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам.

Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при наличии одного из следующих обстоятельств:

причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве;

документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы;

Размер субсидиарной ответственности контролирующего должника лица равен совокупному размеру требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, а также заявленных после закрытия реестра требований кредиторов и требований кредиторов по текущим платежам, оставшихся не погашенными по причине недостаточности имущества должника.

Размер ответственности контролирующего должника лица подлежит соответствующему уменьшению, если им будет доказано, что размер вреда, причиненного имущественным правам кредиторов по вине этого лица, существенно меньше размера требований, подлежащих удовлетворению за счет этого лица.

Изложенные конкурсным управляющим должника доводы о том, что банкротство должника находится в прямой причинно-следственной связи с действиями (бездействием) ответчика, оценены судом и отклонены по следующим причинам.

Достаточных и достоверных доказательств того, что ответчик являлся организатором перехода части многоквартирных домов из-под управления должника под управление ООО «Адмирал», равно как и доказательств того, что ответчик являлся контролирующим ООО «Адмирал» лицом либо его бенефициаром, конкурсным управляющим должника представлено не было.

Те обстоятельства, что руководителем ООО «Адмирал» являлся бывший работник должника – ФИО2, а также то, что часть работников должника перешла в штат ООО «Адмирал» после смены управляющей организации, признаны судом не подтверждающими влияние ответчика на указанную смену управляющей организации, а также получение ответчиком имущественной выгоды от такой смены. При этом суд признал обоснованными возражения ответчика о том, что он имел доход от
ООО «Адмирал» исключительно ввиду сдачи в аренду автомобиля.

Доводы конкурсного управляющего должника о неорганизации ответчиком взыскания должником дебиторской задолженности признаны судом опровергнутыми представленными в материалы спора в форме копий судебными приказами, материалами исполнительных производств. При этом, как следует из представленной конкурсным управляющим должника справки, выданной ему привлеченной для взыскания дебиторской задолженности организацией, и приложенным к этой справке судебным актам, отказ во взыскании части дебиторской задолженности был обусловлен истечением срока давности, которое имело место уже в период после признания должника банкротом, то есть не было связано с бездействием ответчика. Достаточных доказательств того, что переданная ответчиком конкурсному управляющему должника документация, свидетельствует о передаче дебиторской задолженности с истекшим сроком исковой давности, в материалы дела не представлено. При этом срок исковой давности может явиться основанием для взыскания дебиторской задолженности лишь в случае, если соответствующее заявление будет сделано дебитором.

Доводы конкурсного управляющего должника о том, что доказательствами наступления банкротства являются признанные в ходе конкурсного производства недействительными сделки должника, совершенные под руководством ответчика, признаны опровергнутыми возражениями ответчика о том, что с учетом суммы соответствующих сделок и размера кредиторской задолженности такие сделки не могли обусловить банкротство должника.

Более того, в отношении недействительной сделки, совершенной в отношении ответчика, последний уже привлечен к гражданско-правовой ответственности в виде присуждения обязанности возвратить должнику полученное по недействительной сделки.

Доводы конкурсного управляющего должника о том, что непокрытие дебиторской задолженностью кредиторских требований обусловлено действиями ответчика оценены судом и признаны не подтвержденными, поскольку в материалы спора конкурсный управляющий должника
не представил доказательств того, что должник обладал большей дебиторской задолженностью, однако вследствие действий ответчика, указанная задолженность была утрачена либо сокрыта. При этом с учетом обстоятельств спора суд пришел к выводу о том, что непокрытие дебиторской задолженностью кредиторских требований как одно из доказательств наступления у должника объективного банкротства следует отличать от доказательства вины ответчика в несопоставимости дебиторской и кредиторской задолженности.

Между тем несмотря на то, что указанные доводы конкурсного управляющего должника и обстоятельства дела не признаны судом основаниями для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности по пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве, суд пришел к выводу о том, что совершенная должником под руководством ответчика сделка, признанная недействительной определением суда от 05 марта 2019 года, согласно которому в пользу ФИО2 было безвозмездно выведено имущество в сумме 688 000 руб., подлежит оценке в качестве основания для взыскания с ответчика в пользу должника убытков.

Согласно пункту 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» независимо от того, как именно заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд (статьи 133 и 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации) самостоятельно квалифицирует предъявленное требование, и при недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

Поскольку установленные вступившим в законную силу определением суда от 05 марта 2019 года обстоятельства имеют преюдициальное значение и свидетельствуют о том, что ответчик допустил безвозмездное выбытие имущества в пользу ФИО2, который до настоящего времени
не исполнил указанное определение суда и не выплатил должнику
688 000 руб., постольку указанная сумма подлежит взысканию с ответчика в пользу должника применительно к положениям статьи 15 ГК РФ и ввиду того, что поведение ответчика как руководителя должника при совершении должником недействительной сделки очевидно не соответствовало стандарту разумного и добросовестного руководителя должника. Доводы представителя ответчика об обратном отклонены судом ввиду их недоказанности при принятии определения суда от 05 марта 2019 года несмотря на участие ответчика в рассмотрении соответствующего спора.

Оснований для применения срока исковой давности в отношении признанных судом подлежащими удовлетворению требований конкурсного управляющего должника в сумме 688 000 руб. с учетом их переквалификации на требования о взыскании убытков судом
не установлено, поскольку в рассматриваемом случае имеет значение подача конкурсным управляющим должника в суд заявления о признании сделки на указанную сумму недействительной 14 сентября 2018 года, а также то, что основания для предъявления ответчику требований связаны с выводами, изложенными в определении суда от 05 марта 2019 года, которое вступило в законную силу за четыре месяца до подачи в суд рассматриваемого заявления конкурсного управляющего должника.

Руководствуясь статьями 176, 184, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Пермского края

О П Р Е Д Е Л И Л:

1.Заявление конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «Кама» (614046, <...>
; ОГРН <***>; ИНН <***>) удовлетворить частично.

2.Взыскать с ФИО1 в пользу общества с ограниченной ответственностью «Управляющая компания «Кама» (614046, <...>;
ОГРН <***>; ИНН <***>) 688 000 руб.

3.В удовлетворении остальной части заявления отказать.

4.Разъяснить, что настоящее определение может быть обжаловано в порядке апелляционного производства в Семнадцатый арбитражный апелляционный суд в течение десяти дней со дня его изготовления в полном объеме через Арбитражный суд Пермского края.

Судья М.С. Рудаков