Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании заявление финансового управляющего о признании сделки должника (договора купли-продажи недвижимого имущества от 04.06.2015, заключенного с ФИО1) недействительной,

в рамках дела о признании несостоятельным (банкротом) ФИО2 (ДД.ММ.ГГГГ года рождения; 614000, <...>, Пермский край, Пермский район, Старолядское сельское поселение, <...>),

при участии в судебном заседании представителей:

ФИО2 – ФИО3 (доверенность от 03.05.2017);

ФИО1 – ФИО4 (доверенность от 11.09.2019);

финансового управляющего – ФИО5 (доверенность от 14.04.2017);

ФИО6 – ФИО7 (доверенность от 12.08.2019).

Решением Арбитражного суда Пермского края от 27.01.2017 в отношении ФИО2 (далее – должник, ФИО2) введена процедура реализации имущества гражданина, финансовым управляющим утвержден ФИО8 (далее – финансовый управляющий).

Сведения о введении в отношении должника процедуры реализации опубликованы в газете «Коммерсантъ» (выпуск за 04.02.2017).

Финансовый управляющий 17.11.2017 обратился в суд с заявлением о признании сделки должника (договора купли-продажи недвижимого имущества от 04.06.2015, заключенного с ФИО1 (далее – ФИО1)) недействительной и применении последствий недействительности сделки (с учетом принятых в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации уточнений, л.д. 8-10, т. 1, л.д. 202, т. 2).

Определениями суда от 18.12.2017 (л.д. 98-99, т. 1), от 27.02.2018 (л.д. 107, т. 2), от 03.04.2018 (л.д. 215-216, т. 2), от 24.05.2018 (л.д. 66, т. 3), от 19.06.2018 (л.д. 74-75, т. 3), от 05.07.2018 (л.д. 67, т. 4), 19.07.2019 привлечены к участию в рассмотрении настоящего спора в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора: ФИО9 (далее – ФИО9), ФИО10 (далее – ФИО10), ФИО11 (далее – ФИО11), ФИО12 (далее – ФИО12), Отдел опеки и попечительства над несовершеннолетними гражданами Территориального управляющего Министерства социального развития Пермского края, ФИО13 (далее – ФИО13), ФИО6 (далее – ФИО6), ФИО14 (далее – ФИО14)

Рассмотрение заявления назначено (с учетом отложения и перерыва) на 19.09.2019

В судебном заседании представители финансового управляющего и должника доводы заявления поддержали.

Представитель ФИО2 также указал на то, что спорное имущество фактически было передано в качестве обеспечения исполнения заемных обязательств ФИО2 перед ФИО1 на сумму 4 000 000 рублей и предполагался возврат имущества в собственность ФИО2 после исполнения последней этих обязательств. Оспариваемая сделка обладает признаками притворности (пункт 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации); до возбуждения настоящего спора ФИО1 не нес бремя содержания имущества, не имел намерения пользования имуществом (ФИО2 проживала в доме до декабря 2015 года (до момента заключения ее под стражу)); при этом ФИО1 обладал информацией о неплатежеспособности должника на момент совершения сделки

Представитель ФИО1 возражал против удовлетворения заявления, в том числе по доводам отзывов (л.д. 52-53, 113-114, т. 1, л.д. 218-223, т. 2, л.д. 48-49, т. 3) со ссылкой на приобретение спорного имущества на возмездной основе по рыночной стоимости (при том, что допускается небольшое отклонение от рыночной цены с учетом конкретных обстоятельств), на исполнение обязательств по оплате в полном объеме, на отсутствие злоупотребления правом при совершении сделки. ФИО1 не был осведомлен на момент совершения сделки о наличии у должника кредиторов; факт знакомства с ФИО15 не означает осведомлённость о неплатёжеспособности.

От уполномоченного органа поступило письменное мнение (л.д. 62, т. 1), в котором указал на обоснованность заявления финансового управляющего.

Представитель ФИО12 ранее в судебных заседаниях доводы финансового управляющего и ФИО2, в том числе относительно отчуждения имущества по заниженной стоимости – поддержал.

Представитель ФИО6 в письменных пояснениях указал на отсутствие совокупности обстоятельств, необходимых для признания спорной сделки недействительной; при этом пояснил, что оснований для возврата спорного имущества не имеется, поскольку последнее продано ФИО1 ФИО6 по предварительному договору купли-продажи от 22.06.2016.

Иные участвующие в деле лица в судебное заседание не явились, о времени и месте рассмотрения заявления извещены надлежащим образом (с учетом части 6 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Из материалов дела следует, что по договору о купле-продаже от 24.05.2001 (л.д. 33-34, т. 2), заключенному между ФИО16 (продавец) и ФИО17 (покупатель), последний приобрел дачный дом со всеми служебными помещениями, указанными в договоре, расположенный в Пермской области, Пермском районе, дер. Малая, с/с Лядовский, и земельный участок размером 2169 кв.м. под указанным домом.

На данном земельном участке расположены: один бетонно-блочный дачный дом с подвалом общей площадью 235,2 кв.м., теплым и холодным пристроями, баня, предбанник, навес.

Дачный дом и земельный участок проданы за 2 000 000 рублей.

Факт получения денежных средств продавцом в полном объеме отражен в договоре.

Далее, 25.08.2005 между ФИО17 (продавец) и ФИО9 (покупатель) заключен договор купли-продажи 3- этажного дачного дома с подвалом и холодными пристроями, общей площадью 235,2 кв.м., баня, предбанник, навес; и земельного участка, общей площадью 2 169 кв.м., расположенных по адресу: Пермский край, Пермский район, Сылвенское с/п, д.Малая, кадастровый номер 59:32:1080001:344 (л.д. 28-28, т. 2).

Стоимость жилого дома и земельного участка составила 1 100 000 рублей; сумма уплачивается в момент подписания договора (пункты 3.1, 3.2); факт получения денежных средств в размере 1 100 000 рублей отражен в договоре.

Далее, 16.12.2014 между ФИО9 (продавец) и ФИО2 (покупатель) заключен договор купли-продажи недвижимого имущества (л.д. 22-25, т. 1): земельного участка, категория земель: земли населенных пунктов, разрешенное использование: для садоводства, общая площадь 2169 кв.м., адрес: Пермский край, Пермский район, Сылвенское с/п, д.Малая, кадастровый номер 59:32:1080001:344 с расположенным на нем дачным домом, назначение: жилое, площадь 235,2 кв.м., количество этажей: 3.

Стоимость передаваемого имущества составила 13 500 000 рублей; при этом 4 000 000 рублей уплачивается при заключении договора наличными денежными средствами, 9 500 000 рублей – в соответствии с графиком выплат: 1 584 000 рублей по 24.01.2015, 1 584 000 рублей по 24.02.2015, 1 584 000 рублей по 24.03.2015, 1 584 000 рублей по 24.04.2015, 1 584 000 рублей по 24.05.2015, 1 580 000 рублей по 24.06.2015 (пункт 2.1 договора). Факт получения продавцом 4 000 000 рублей отражен в договоре и акте от 05.06.2015 об исполнении финансовых обязательств по договору от 16.12.2014 (л.д. 13,75, т. 2).

Впоследствии 04.06.2015 между ФИО2 (продавец) и ФИО1 (покупатель) заключен договор купли-продажи указанного недвижимого имущества (л.д. 26-27, т.1, л.д.12, т.2), а именно:

-3-этажного бетонно-блочного дачного дома с подвалом, расположенного на земельном участке, общей площадью 235,2 кв.м., по адресу: Пермский край, Пермский район, д.Малая, Лядовская с/а, инв. 175;

-земельного участка для садоводства на землях поселений, общей площадью 2 169 кв.м., по адресу: Пермский край, Пермский район,Сылвенское с/п, <...>.

Стоимость имущества составила 4 000 000 рублей, которая уплачивается наличными денежными средствами в день подписания договора (пункт 2.1). Факт получения продавцом 4 000 000 рублей отражен в договоре.

Ссылаясь на то, что спорное имущество продано ФИО1 по заниженной стоимости, учитывая, что ФИО2 ранее приобрела это имущество за 13 500 000 рублей, финансовый управляющий обратился в суд с настоящим заявлением. В качестве правового основания финансовый управляющий сослался на положения статей 10,168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Рассмотрев заявление, суд пришел к следующим выводам.

В соответствии со статьей 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, пункта 1 статьи 32 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) дела о банкротстве юридических лиц рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации с особенностями, установленными настоящим Федеральным законом.

Согласно пункту 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия (мнимая сделка), ничтожна. Данная норма направлена на защиту от недобросовестности участников гражданского оборота.

Фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у ее сторон нет цели достижения заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей. Реальной целью мнимой сделки может быть, например, искусственное создание задолженности стороны сделки перед другой стороной для последующего инициирования процедуры банкротства и участия в распределении имущества должника.

В то же время для этой категории ничтожных сделок определения точной цели не требуется. Установление факта того, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной. Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. Совершая сделку лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся. Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон. Такие обстоятельства устанавливаются на основе оценки совокупности согласующихся между собой доказательств (статьи 65, 168 и 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Таким образом, при наличии обстоятельств, очевидно указывающих на мнимость сделки, либо доводов стороны спора о мнимости, установление только тех обстоятельств, которые указывают на формальное исполнение сделки, явно недостаточно. При рассмотрении вопроса о мнимости сделки и документов, подтверждающих поставку товара, суд не должен ограничиваться проверкой соответствия копий документов установленным законом формальным требованиям. Необходимо принимать во внимание и иные документы первичного учета, а также другие доказательства.

Следует учитывать, что стороны мнимой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение (пункт 86 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – постановление № 25)).

Кроме того, исходя из положений пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, пунктов 87, 88 постановления № 25 условием признания сделки притворной является установление иной природы сделки, направленности воли сторон на достижение иного правового результата, чем кажется из внешнего содержания сделки, или того же правового результата, но на других условиях. Схема заключения притворных сделок, в том числе с иным субъектным составом, может быть признана в совокупности одной притворной сделкой с применением к ней правил недействительной сделки.

В случае признания сделки недействительной в связи с притворностью необходимо установить действительную волю сторон, выяснить фактические отношения между сторонами, а также намерения каждой стороны. При этом следует учесть, что признание договора притворной сделкой не влечет таких последствий как реституция, поскольку законом в отношении притворных сделок предусмотрены иные последствия - применение к сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемой сделке), относящихся к ней правил, с учетом существа и содержания такой прикрываемой сделки.

При проверке доводов о реализации имущества по заниженной стоимости установлено следующее.

В ходе рассмотрения спора ФИО9 дал пояснения (отзыв, л.д. 69, т. 2), согласно которым стоимость спорного имущества по договору от 16.12.2014 составила 13 500 000 рублей; оплата произведена в полном объеме, а именно 4 000 000 рублей – непосредственно при подписании договора, последний платеж произведен 05.06.2015 (последний платеж осуществлен за счет денежных средств, вырученных от продажи приобретенного у ФИО9 недвижимого имущества, так как для этого необходимо снять обременение в виде залога в его пользу); дополнительно представил копии расписок и акта об исполнении обязательств по договору от 16.12.2014 (л.д. 72-75, т. 2).

ФИО2 также подтвердила (пояснения, л.д. 142-143, 153-154, т. 4), что приобрела имущество по договору с ФИО9 за 13 500 000 рублей; оплата произведена полностью (до момента полной оплаты приобретаемая недвижимость согласно условиям договора купли-продажи находилась у ФИО9 в залоге); приобретаемый объект состоял из земельного участка площадью около 20 соток, с расположенным на нем капитальным 3-этажным домом, площадью 235 кв.м., баней, капитальной беседкой, имелся непосредственный выход с участка к реке Сылва и собственный пирс. В качестве источника оплаты использованы денежные средства от потерпевших ФИО15, ФИО18, ФИО19, ФИО20 и других. Расчеты с ФИО9 происходили наличными денежными средствам, а ФИО9 выдавал расписки; всего в пользу ФИО9 совершено пять платежей. Последний платеж был оформлен без расписки, а актом об исполнении обязательств, поскольку фактически денежных средств около 3 200 000 рублей у ФИО2 не было. В этой связи она обратилась к ФИО1 за получением займа в сумме 4 000 000 рублей. Указанный займ обеспечен залогом путем оформления договора купли-продажи недвижимого имущества от 04.06.2015, так как предполагалось, что после возврата займа имущество перейдет обратно в собственность ФИО2

Кроме того, в порядке статьи 88 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (л.д. 86, т. 4) заслушан директор общества с ограниченной ответственностью «Территория 59» (далее – общество «Территория 59») ФИО21 (указанная организация оказывала риэлтерские услуги при приобретении имущества ФИО2), которая пояснила, что цена спорного объекта недвижимости (3-х этажный дом в д. Малая, площадью 235,2 кв.м.; земельный участок площадью 2169 кв.м.) не менее 13 500 000 рублей; представила экспертную оценку от 2014 года (л.д. 82-86, 95, т. 4), свидетельства о праве, технический паспорт домовладения, кадастровый план земельного участка, фотоматериалы, скрины с перепиской с ФИО2, рекламное предложение, рекламную листовку с альтернативными объектами (л.д. 103-134, т. 4).

Определением суда от 03.04.2018 (резолютивная часть от 03.04.2018) (л.д. 215-216, т. 2) назначена судебная оценочная экспертиза, на разрешение которой поставлен следующий вопрос: «какова рыночная, а также ликвидационная (при реализации в отличных от обычных условиях ограниченного срока экспозиции (не более 2 месяцев)) стоимость по состоянию на дату совершения оспариваемой сделки – 04.06.2015 следующих объектов недвижимого имущества: земельного участка, категория земель: земли населенных пунктов, разрешенное использование: для садоводства, общая площадь 1 400 кв.м., адрес: Пермский край, Пермский район, Сылвенское с/п, д.Малая, кадастровый номер 59:32:1080001:344 с расположенным на нем дачным домом, назначение: жилое, площадь 235,2 кв.м., количество этажей: 3, в том числе подземных: 0». Проведение экспертизы поручено обществу с ограниченной ответственностью «Компромисс», эксперту ФИО22.

По результатам экспертизы подготовлено заключение эксперта № 35-1/17 от 26.04.2018, согласно которому рыночная стоимость имущества составила 4 209 000 рублей, ликвидационная стоимость – 3 535 560 рублей.

Определением суда от 30.11.2018 (резолютивная часть от 15.11.2018) (л.д. 132-134, т. 5) назначена по настоящему спору повторная судебная оценочная экспертиза, на разрешение которой поставлен следующий вопрос: «какова рыночная, а также ликвидационная (при реализации в отличных от обычных условиях ограниченного срока экспозиции (не более 2 месяцев)) стоимость по состоянию на дату совершения оспариваемой сделки – 04.06.2015 следующих объектов недвижимого имущества: земельного участка, категория земель: земли населенных пунктов, разрешенное использование: для садоводства, общая площадь 1 400 кв.м., адрес: Пермский край, Пермский район, Сылвенское с/п, д.Малая, кадастровый номер 59:32:1080001:344 с расположенным на нем дачным домом, назначение: жилое, площадь 235,2 кв.м., количество этажей: 3, в том числе подземных: 0». Проведение экспертизы поручено обществу с ограниченной ответственностью «Центр независимых судебных экспертиз «ТЕХЭКО», эксперту ФИО23.

По результатам экспертизы подготовлено заключение эксперта № 736/2019, согласно которому:

1)-рыночная стоимость объектов оценки по состоянию на 04.06.2015 составила 6 811 000 рублей, в том числе 6 270 000 рублей дачный жилой дом, 541 000 рублей – земельный участок (исходя из площади участка в 1400 кв.м.);

-ликвидационная стоимость (в условиях ограниченного срока экспозиции (не более 2 месяцев)) объектов оценки по состоянию на 04.06.2015 – 5 063 000 рублей, в том числе 4 661 000 рублей дачный жилой дом, 402 000 рублей – земельный участок (исходя из площади участка в 1400 кв.м.);

2)-рыночная стоимость объектов оценки по состоянию на 04.06.2015 составила 7 089 000 рублей, в том числе 6 370 000 рублей дачный жилой дом, 719 000 рублей – земельный участок (исходя из площади участка в 2169 кв.м.);

-ликвидационная стоимость (в условиях ограниченного срока экспозиции (не более 2 месяцев)) объектов оценки по состоянию на 04.06.2015 – 5 270 100 рублей, в том 4 735 600 рублей дачный жилой дом, 534 500 рублей – земельный участок (исходя из площади участка в 2169 кв.м.).

Заключение эксперта № 736/2019 соответствует требованиям статьи 86 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статьям 8, 16, 25 Федерального закона от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»; содержит сведения об экспертах (имя, отчество, образование, специальность, стаж работы), оценку результатов исследования и обоснование выводов по поставленным вопросам, подпись эксперта удостоверена печатью учреждений.

В силу положений статей 64, 67, 68 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации заключение эксперта № 736/2019 является надлежащим доказательством по настоящему делу, поскольку получено с соблюдением требований статьи 82 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, эксперт предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Отдельные замечания к заключению эксперта сами по себе не влекут его недействительность.

Разногласия возникли относительно площади земельного участка, исходя из которого определяется рыночная стоимость спорного имущества, а именно 1400 кв.м. или 2169 к.в.м.

По мнению ФИО1, для сравнения должна браться цена земельного участка площадью 1400 кв.м., несмотря на то, что в договоре купли-продажи от 04.06.2015 указана площадь 2169 кв.м., поскольку фактически право собственности к ФИО1 перешло на участок площадью 1400 кв. (свидетельство о государственной регистрации права); указание на площадь в 2169 кв.м. является опечаткой/опиской.

Финансовый управляющий и представитель ФИО2 полагают необходимым исходить из площади участка в 2169 кв.м. согласно условиям договора.

Разрешая данные разногласия, суд исходит из следующего.

Согласно свидетельствам о государственной регистрации права от 31.05.2001 (л.д. 46, т. 6) и от 16.09.2005 (л.д. 105, т. 4) за ФИО17, а затем и ФИО9 зарегистрировано право собственности на земельный участок, общей площадью 2169 кв.м.

В кадастровом плане земельного участка (кадастровый номер 59:32:108 00 01:0344) площадь участка – 2 169 кв.м. (л.д. 115-118, т. 4).

Данная площадь участка в 2169 кв.м. указана во всех договорах купли-продажи: от 24.05.2001 между ФИО16 и ФИО17 (л.д. 33-34, т. 2), от 25.08.2005 между ФИО17 и ФИО9 (л.д. 28-28, т. 2)., от 16.12.2014 между ФИО9 и ФИО2 (л.д. 22-25, т. 1), от 04.06.2015 между ФИО2 и ФИО1

Однако в выписке из ЕГРН (л.д. 29-33, т. 1) в отношении ФИО2 отражено, что 11.06.2015 внесена запись о прекращении права на земельный участок с кадастровым номером 59:32:1080001:344 площадью 1400 кв.м.

В этот же день 11.06.2015 на основании договора купли-продажи от 04.06.2015 внесена запись о государственной регистрации права на указанный земельный участок площадью 1400 кв.м. в отношении ФИО1 (выписка из ЕГРН, л.д. 49-50, т.1).

Аналогичная площадь участка в 1400 кв.м. указана и в выписке из ЕГРН в отношении земельного участка с кадастровым номером 59:32:1080001:344 (л.д. 41-42,43, т. 6), а также в заявлениях о государственной регистрации права от 05.06.2015(л.д. 46-49, т. 2) ФИО1, ФИО2 и ФИО9

В письме от 20.02.2019 (л.д. 40, т. 6) Филиал ФГБУ «ФКП Росреестра» по Пермскому краю пояснил, что формы Единого государственного реестра земель (далее – ЕГРЗ), содержащиеся в кадастровом деле земельного участка с кадастровым номером 59:32:1080001:344 (л.д. 46-73, т. 6), свидетельствуют об изменении площади земельного участка и появлении координат характерных точек границ 14.12.2007, однако кадастровое дело не содержит документов-оснований изменений указанных характеристик.

Кроме того, по договору залога от 17.06.2015 и договору займа от 17.06.2015 (л.д. 42-43, 44, т. 2) между ФИО1 и ФИО10 площадь земельного участка составила 1400 кв.м. При этом сторонами определено, что стоимость залогового имущества (земельного участка площадью 1400 кв.м. составляет 1 400 000 рублей).

В представленном ФИО1 предварительном договоре купли-продажи спорного имущества от 22.06.2016 с ФИО6 площадь участка указана в 1400 кв.м.; цена земельного участка и дачного дома составила 5 250 000 рублей.

Также решением Пермского районного суда от 13.10.2017 по делу № 2-2297(2017) удовлетворен иск ФИО1 об освобождении спорного участка с кадастровым номером 59:32:1080001:344 из-под ареста; при этом площадь участка указана в 1400 кв.м.

Принимая во внимание изложенное, учитывая отсутствие документов, опровергающих то обстоятельство, что фактически по договору купли-продажи от 04.06.2015 ФИО1 передан земельный участок площадью 1400 кв.м., при том, что изменение площади земельного участка и появление координат характерных точек границ состоялось 14.12.2007, то есть до заключения договора от 16.12.2014 между ФИО9 и ФИО2, суд считает возможным принять площадь участка в 1400 кв.м. в целях определения рыночной стоимости имущества на момент совершения сделки 04.06.2015.

В то же время в заключении эксперта № 736/2019 указано (стр. 61-62), что на момент оценки рынок жилой недвижимости находился на стадии некоторой стагнации, по отдельным сегментам рынка наблюдается небольшое снижение цен, поэтому сроки экспозиции несколько увеличиваются; для оцениваемых объектов принят нормальный срок экспозиции менее 180 дней (срок экспозиции среднеликвидных объектов от 3 до 6 месяцев (менее 180 дней)).

Поскольку с момента приобретения ФИО2 имущества по договору от 16.12.2014 до его отчуждения ФИО1 по договору от 04.06.2015 прошло около 6 месяцев, учитывая пояснения, изложенные в заключении эксперта № 736/2019, оснований для применения ликвидационной стоимости (в условиях ограниченного срока экспозиции (не более 2 месяцев)) имущества суд не усматривает; документального обоснования «срочного» характера продажи имущества не представлено (оценка риелтора датирована от июня 2014 года, то есть до приобретения ФИО2 спорного имущества).

Как было отмечено, рыночная стоимость объектов оценки по состоянию на 04.06.2015 составила 6 811 000 рублей, в том числе 6 270 000 рублей дачный жилой дом, 541 000 рублей – земельный участок (исходя из площади участка в 1400 кв.м.). По договору купли-продажи от 04.06.2015 имущество продано за 4 000 000 рублей, разница составляет более 20 %, что свидетельствует в пользу приобретения имущества по заниженной стоимости в части, превышающей разницу между определенной экспертом стоимостью (6 811 000 рублей) и 20 % от этой стоимости в совокупности с ценой по договору от 04.06.2015 – 1 448 800 рублей (4000000+1362200). Документального подтверждения оплаты по договору от 04.06.2015 более 4 000 000 рублей материалы дела не содержат.

ФИО1 ссылается на проведение ремонтных работ на сумму 1 208 842 рубля 74 копейки. В качестве документального обоснования выполненных ремонтных работ представлены договор подряда от 04.05.2016 № 04/05-2016, справка КС-3 от 29.06.2016, акты по форме КС-2, локальные сметные расчеты (л.д. 224-225,226-237, т. 2).

Вместе с тем, по мнению суда, проведение ремонтных работ после приобретения имущества по договору от 04.06.2015 не имеет правового значения для квалификации сделки как совершенной по заниженной стоимости, поскольку такие работы проведены после совершения оспариваемой сделки.

По смыслу статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, с учетом разъяснений, данных в пункте 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 № 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)», пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», пункта 9 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации», для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам. Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки.

С целью квалификации спорной сделки в качестве недействительной, совершенной с намерением причинить вред другому лицу суду необходимо установить обстоятельства, неопровержимо свидетельствующие о наличии факта злоупотребления правом со стороны контрагента, выразившегося в заключении спорной сделки. По общему правилу добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

При решении вопроса о недобросовестности при заключении сделки, помимо прочего, во внимание принимается осведомленность ответчика о наличии у должника признаков неплатежеспособности/недостаточности имущества. В случаях, когда законодательство или договор предусматривают получение стороной договора документов о финансовом положении контрагента, следует, в том числе, учитывать, имелись ли в представленных документах конкретные сведения, заметно свидетельствующие о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Само по себе наличие непогашенной задолженности перед отдельными кредиторами (контрагентами по сделкам) на определенный период не свидетельствует о наличии у должника признаков неплатежеспособности и (или) недостаточности имущества. Неплатежеспособность не подлежит отождествлению с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору. Формальное превышение размера кредиторской задолженности над размером активов, не является свидетельством невозможности исполнить свои обязательства. Такое превышение не может рассматриваться как единственный критерий, характеризующий финансовое состояние должника.

Доказательств наличия между ФИО1 и ФИО2 признаков аффилированности и (или) заинтересованности, а равно того, что ФИО1 из общедоступных источников мог узнать о финансовом положении должника - в материалах дела отсутствуют. По данным общедоступных источников (в частности: сайта службы судебных приставов, л.д. 54-55, т. 1) на момент заключения договора от 04.06.2015 в отношении должника не имелось возбужденных исполнительных производств (наиболее ранее возбуждено 12.08.2015); гражданский иск предъявлен к ФИО2 только 29.07.2015 (л.д. 56-58, т. 1).

В этой связи сама по себе реализация имущества по заниженной стоимости не свидетельствует о недобросовестности ответчика по сделке, поскольку может быть обусловлена иными причинами и обстоятельствами, сопутствовавшими совершению сделки (необходимость получения займа под обеспечение имуществом, срочная продажа имущества и прочее).

Финансовым управляющим и ФИО2 указано на заключение договора купли-продажи от 04.06.2015 лишь как сделки, обеспечивающей возврат займа в размере 4 000 000 рублей.

ФИО1 ссылается на то, что договор купли-продажи от 04.06.2015 является самостоятельной сделкой, не связанной какими-либо иными правоотношениями. Заключая оспариваемый договор, ФИО1 преследовал единственную цель – приобретение имущества в собственность; после приобретения имущества ФИО1 осуществлял правомочия собственника, в том числе нес расходы по уплате налогов; в соответствии с достигнутой с ФИО2 договоренностью последняя сохраняла право проживания до осени 2015 года, однако фактически коттедж был освобожден только в январе-феврале 2016 года. Впоследствии в ходе рассмотрения настоящего спора ФИО1 также пояснил, что имущество приобреталось для последующей перепродажи; отчуждение имущества связано с нежеланием ФИО2 добровольно освобождать жилое помещение.

Оценив обстоятельства и материалы дела, суд приходит к выводу об отсутствии достаточных доказательств, подтверждающих/опровергающих доводы финансового управляющего, ФИО2, ФИО1 в части определения правовой природы договора купли-продажи от 04.06.2015.

Так, возникают сомнения в действительном намерении ФИО1 в приобретении спорного имущества в собственность, а равно в последующем отчуждении этого имущества ФИО6

Во-первых, как было отмечено, имущество приобретено по заниженной стоимости.

Во-вторых, согласно рапорту сотрудника отдела полиции от 21.01.2016 (т. 6), 11.01.2016 ФИО14 приехал по адресу <...>, чтобы поговорить с лицами, проживающими в доме об их выселении; ранее ФИО14 приобрел данное недвижимое имущество у ФИО1 В то же время документального обоснования факта приобретения имущества ФИО14 не имеется.

В материалы дела представлен предварительный договор купли-продажи имущества от 22.06.2016 с ФИО6, по условиям которого в качестве оплаты за имущество внесено при подписании договора 5 250 000 рублей (пункты 2.2, 4.1), при этом основной договор должен быть заключен в течение трех дней после того как будет снят арест, указанный в пункте 1.3 договора (пункт 1.4). В пункте 1.3 договора предусмотрено, что покупатель (ФИО6) информирован о наличии в отношении ФИО2 уголовного дела и о залоге в пользу ФИО10

19.02.2018 в ЕГРН внесены сведения о погашении регистрационной записи об аресте на основании определения Ленинского районного суда г.Перми от 28.09.2015 и протокола наложения ареста на имущество от 29.09.2015 (решение Пермского районного суда Пермского края от 13.10.2017 по делу № А2-2297 (2017) (л.д. 66-72, т. 6), письмо от 20.02.2019 Филиал ФГБУ «ФКП Росреестра» по Пермскому краю (л.д. 40, т. 6)).

Срок возврата ФИО10 займа по договору от 17.06.2015 – 17.06.2016.

По мнению суда, учитывая, что в феврале основания по пункту 1.3 отпали (арест снят, а из буквального толкования пункта 1.4 договора следует обязанность по заключению основного договора только при условии снятия ареста), при наличии со стороны ФИО6 заинтересованности в приобретении правомочий собственника спорного имущества, последним принимались бы активные действия, связанные с надлежащей регистрацией перехода права, в том числе с заключением основного договора. Аналогичная позиция распространяется на наличие обременения в виде залога в пользу ФИО10, что означает принятие ФИО6 мер, направленных на установление текущего состояния задолженности ФИО1 перед ФИО10, в том числе финансовой возможности ФИО1 возвратить займ ФИО10 в целях снятия обременения.

Более того, документально не обосновано как наличие у ФИО6 финансовой возможности произвести оплату имущества по договору от 22.06.2016, так и экономической необходимости и целесообразности приобретения имущества, обремененного залогом и находящегося под арестом, и передачей в таких условиях денежных средств в полном объеме (фактически ФИО6 по договору передает денежные средства без каких-либо гарантий их возврата в случае нарушения со стороны продавца условий договора).

Также суд учитывает и то, что до настоящего времени в ЕГРН запись о праве собственности за ФИО6 не внесена, в связи с чем последний не является собственником этого имущества в понимании статьи 209 Гражданского кодекса Российской Федерации и не вправе распоряжаться полученным им во владение имуществом, поскольку право собственности на это имущество до момента государственной регистрации сохраняется за продавцом (статья 551 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункт 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 10, Пленума ВАС РФ № 22 от 29.04.2010 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав»). В этой связи отклоняется ссылка ФИО1 и ФИО6 не невозможность истребования имущества в натуре в случае признания сделки с ФИО1 недействительной.

В-третьих, признание ФИО2 иска ФИО12 о признании договора купли-продажи от 04.06.2015 недействительным (решение Пермского районного суда Пермского края от 29.03.2019 по делу № 2-34/2019, т. 6) не свидетельствует о ее согласии с правовой природой этого договора, при том, что правовой интерес ФИО2 как в рамках дела № 2-34/2019, так и в рамках настоящего дела связан с возвратом имущества в ее собственность в целях расчетов с кредиторами.

Далее, не подтверждаются достаточными доказательствами и то, что договор купли-продажи от 04.06.2015 прикрывает договор займа между ФИО1 и ФИО2 Само по себе осуществление ФИО1 деятельности по предоставлению займов под залог не означает приобретение им по договору от 04.06.2015 спорного имущества в качестве подобного рода сделки. При этом не опровергается и обратное, а именно показания ФИО2, данные в рамках уголовного дела (то есть до возникновения настоящего обособленного спора в рамках дела о банкротстве), о наличии заемных отношений между ней и ФИО1

По мнению суда, в такой ситуации следует учитывать обе позиции участвующих в деле лиц о правовой природе договора купли-продажи от 04.06.2015.

Принимая во внимание доводы ФИО1 (договор купли-продажи – самостоятельная сделка), суд усматривает приобретение имущества по заниженной стоимости; при этом достаточных доказательств недобросовестности ФИО1 при совершении сделки отсутствуют (в силу вышеизложенного). В этой связи на стороне ФИО1 возникает только неосновательное обогащение в виде разницы между рыночной стоимостью имущества и цены имущества, определенной в договоре.

Относительно доводов финансового управляющего и ФИО2 о том, что договор купли-продажи от 04.06.2015 прикрывает заемные правоотношения сторон, суд отмечает следующее.

Действующим законодательством допустимо привлечение заемных средств под обеспечение имуществом / без такого обеспечения в целях надлежащего исполнения обязательств перед третьими лицами.

Исходя из позиции финансового управляющего и ФИО2, фактически имеет место обеспечительная передача права собственности, суть которой сводится к тому, что должник привлекает у кредитора денежные средства, а в качестве обеспечения передает кредитору имущество, которое ранее принадлежало самому должнику. Обеспечением выступает имущество до момента возврата долга; поэтому в качестве последствий нарушения со стороны должника обязательств - возможность оставления кредитором имущества за собой, либо продажа его третьим лицам без процедуры обращения взыскания на это имущество.

В рассматриваемой ситуации речь идет о займе, либо ином обязательстве под титульное обеспечение с последующим оставлением имущества за собой в счет исполнения обязательств обязанным лицом. Намерение сторон направлены на надлежащее исполнение основного обязательства, что обуславливает и установление в договоре суммы, не соответствующей ее рыночной стоимости (предполагался возврат имущества после исполнения основного обязательства). В материалы дела не представлено достаточных доказательств того, что волеизъявление сторон договора не совпадает с их внутренней волей (иная цель заключения договора); а равно того, что стороны не стремились создать реальные правовые последствия.

Суд отмечает, что само по себе совершение оспариваемой сделки в период подозрительности при отсутствии доказательств цели причинения вреда имущественным правам кредиторов и злоупотребления правом со стороны ответчика по сделке не может являться достаточным основанием для признания данной сделки недействительной.

В то же время, в рамках модели обеспечительной собственности не должно допускаться ситуаций нарушение принципа эквивалентности: присвоение кредитором имущества, ценность которого больше, чем сальдо долга, или оставление себе части цены, полученной кредитором от продажи имущества третьему лицу, в части, которая превышает сальдо обеспеченного долга.

Как отмечалось ранее, на момент заключения спорной сделки 04.06.2015 стоимость имущества, указанная в договоре, занижена, что не соответствует вышеуказанному принципу эквивалентности встречного обязательства.

Цель оспаривания сделок в процедуре реализации имущества гражданина подчинена общей цели названной процедуры - наиболее полное удовлетворение требований кредиторов исходя из принципов очередности и пропорциональности. Соответственно, главный правовой эффект, достигаемый от оспаривания сделок, заключается в постановлении контрагента в такое положение, в котором бы он был, если бы сделка (в том числе по исполнению обязательства) не была совершена, а его требование удовлетворялось бы в рамках дела о банкротстве на законных основаниях.

При этом к тем лицам, которые действуют недобросовестно (то есть осознавая отсутствие оснований для получения предоставления от должника по причине его (будущей) неплатежеспособности и тем самым фактически умышленно причиняя вред остальным кредиторам), может быть применена специальная ответственность в виде постановки сторон основного обязательства в первоначальное положение (с учетом эквивалентности обеспечительного обязательства).

Применительно к рассматриваемой ситуации - при доказанности факта того, что ФИО1 был осведомлен о неплатежеспособности должника на момент принятия ФИО1 мер, направленных на отчуждение имущества третьим лицам в целях избежания последствий в виде возврата имущества в натуре (возврат имущества как результат нахождения этого имущества в собственности ФИО1 без соразмерного встречного исполнения), способом защиты прав кредиторов должника (ФИО2) может быть приведение сторон в первоначальное положение, либо возврат необоснованно удерживаемого ФИО1 имущества (в частности: разницы между рыночной стоимостью и ценой по договору).

После вынесения приговора в отношении ФИО2 (15.12.2015) ФИО1 принимаются меры, направленные на отчуждение имущества третьим лицам (ФИО24), при этом право собственности остается за ФИО1, что не исключает цель предотвращения возврата имущества в натуре и цель получения неосновательного обогащения за счет его продажи имущества третьим лицам (присвоение кредитором имущества, ценность которого больше, чем сальдо долга/ оставление себе части цены, полученной кредитором от продажи имущества третьему лицу, в части, которая превышает сальдо обеспеченного долга).

Само по себе оформление таких сделок не противоречит закону в ситуации, когда имеет место платежеспособность должника; в случае же банкротства стороны основного обязательства (например, займа) другая сторона должна осознавать неправомерность нахождения в своей собственности имущества на сумму, превышающее предоставленное ей встречное исполнение (например, превышающее размер займа); в такой ситуации в целях избежания неблагоприятных последствий в связи с неправомерным удержанием имущества последнее должно быть возвращено в натуре, либо выплачена его стоимость за минусом предоставленного исполнения (займа и т.п.).

В рассматриваемом случае (при принятии позиции управляющего и ФИО2) это означает, что ФИО1, обладая информацией о вынесенном в отношении ФИО2 приговоре и о последующем ее банкротстве, должен осознавать неправомерность нахождения у себя имущества, полученного без эквивалентного встречного обеспечения/исполнения, а потому в силу вышеизложенных положений в качестве предотвращения причинения кредиторам должника вреда в виде невозможности получения удовлетворения своих требований за счет продажи ликвидного актива следует возврат сторон в первоначальное положение.

В любом случае (независимо от квалификации правовой природы сделки), по мнению суда, совершение оспариваемой сделки на определенных в ней условий предоставило бы ФИО1 преимущественное удовлетворение своих требований, либо неосновательное обогащение за счет оставления имущества за собой, полученного без эквивалентного встречного исполнения (в виде разницы между рыночной стоимостью и стоимостью по договору), что не соответствует требованиям законодательства и влечет применение мер, направленных на восстановление нарушенных прав кредиторов должника.

Между тем, вступившим в законную силу решение Пермского районного суда Пермского края от 29.03.2019 по делу № 2-34/2019 договор купли-продажи от 04.06.2015, заключенный между ФИО2 и ФИО1, признан недействительной сделкой (ввиду отсутствия согласия супруга должника на отчуждение имущества), применены последствия недействительности в виде:

-исключения из ЕГРН записи о государственной регистрации права собственности на спорное имущество, внесенной на основании договора купли-продажи недвижимого имущества от 04.06.2015;

-восстановления записи о праве собственности на имущество на имя ФИО2;

-взыскания с ФИО2 в пользу ФИО1 4 000 000 рублей, уплаченных по договору купли-продажи от 04.06.2015.

При таких обстоятельствах, поскольку фактически цель оспаривания сделки достигнута (имущество предполагается подлежащим возврату в собственность ФИО2 после внесения в ЕГРН соответствующей записи, а ФИО2 признана обязанной к возврату ФИО1 денежных средств, переданных по договору), оснований для удовлетворения настоящего заявления финансового управляющего не имеется.

Соответствующие доводы участвующих в деле лиц отклоняются по основаниям, изложенным в мотивировочной части определения.

Руководствуясь статьями 184, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Пермского края

О П Р Е Д Е Л И Л:

в удовлетворении заявления финансового управляющего должника о признании сделки (договора купли-продажи недвижимого имущества от 04.06.2015, заключенного с ФИО1) недействительной отказать.

Определение может быть обжаловано в порядке апелляционного производства в Семнадцатый арбитражный апелляционный суд в течение десяти дней со дня его изготовления в полном объеме через Арбитражный суд Пермского края.

Судья И.И. Рахматуллин