Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании дело по заявлению Максимовой Марии Александровны (дата рождения:
18 марта 1993 года; место рождения: г. Березники Пермской области; адрес регистрации: 618400, Пермский край, г. Березники, ул. Карла Маркса, д. 51, кв. 35; ИНН 591152717109; СНИЛС 124-684-730 71) о признании ее банкротом,

при участии в судебном заседании представителя финансового управляющего имуществом Максимовой М.А. – Тюриковой А.В., по доверенности от 15 июля 2020 года,

У С Т А Н О В И Л:

17 декабря 2019 года Максимова Мария Александровна (далее также – должник) обратилась в Арбитражный суд Пермского края (далее также – суд) с заявлением о признании ее банкротом.

Определением суда 24 декабря 2019 года заявление должника принято, возбуждено производство по делу № А50-37919/2019 о банкротстве должника.

Решением суда от 14 мая 2020 года (резолютивная часть решения объявлена 13 мая 2020 года) должник признан банкротом, в его отношении введена процедура реализации имущества гражданина, финансовым управляющим для участия в процедуре банкротства должника утверждена Сычева Крестина Александровна (ИНН 132708791443, регистрационный номер в сводном реестре арбитражных управляющих – 18 215, адрес для направления корреспонденции: 430005, Республика Мордовия, г. Саранск,
ул. Большевистская, 31, а/я № 49), член союза арбитражных управляющих «Возрождение».

В порядке, установленном статьей 28 Федерального закона
от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), сведения о введении в отношении должника процедуры реализации имущества были опубликованы в официальном издании, осуществляющем опубликование сведений, предусмотренных Законом о банкротстве, – газете «Коммерсантъ» (выпуск № 95 за
30 мая 2020 года), включены в федеральный информационный ресурс – Единый федеральный реестр сведений о банкротстве (дата публикации –
18 мая 2020 года).

Установленный решением суда о признании должника банкротом шестимесячный срок проведения процедуры реализации имущества гражданина дважды продлялся по ходатайствам финансового управляющего имуществом должника (определения суда от 16 ноября 2020 года
и 22 декабря 2020 года).

Определением суда от 05 февраля 2021 года было оставлено без удовлетворения ходатайство финансового управляющего имуществом должника о завершении процедуры банкротства и освобождении должника от исполнения обязательств перед кредиторами, одновременно срок процедуры реализации имущества гражданина продлен на три недели, судебное заседание для рассмотрения вопроса о завершении процедуры банкротства или продления ее срока было назначено на 26 февраля 2021 года с включением в его повестку рассмотрения вопросов о неприменении к должнику правила об освобождении от обязательств по итогам процедуры банкротства, а также об отстранении Сычевой К.А. от исполнения обязанностей финансового управляющего имуществом должника. В связи с вынесением в судебное заседание вопроса об отстранении финансового управляющего имуществом должника к участию в его рассмотрении привлечены союз арбитражных управляющих «Возрождение» и Управление Росреестра по Пермскому краю.

В назначенное на 26 февраля 2021 года отчетное судебное заседание явился представитель финансового управляющего имуществом должника. Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом уведомленные о времени, месте и повестке судебного заседания, в судебное заседание
не явились, своих представителей не направили.

К материалам дела были приобщены поступившие до начала судебного заседания письменные пояснения представителя должника
от 19 февраля 2021 года, пояснения финансового управляющего имуществом должника от 19 февраля 2021 года, ходатайство финансового управляющего имуществом должника о введении по делу процедуры реструктуризации долгов гражданина от 19 февраля 2021 года, а также приложенные к указанным пояснениям и ходатайствам документы.

Представитель финансового управляющего имуществом должника поддержал поступившие до начала судебного заседания пояснения и ходатайство, на вопрос суда ответил то, что проект плана реструктуризации долгов гражданина ни должником, ни его единственным кредитором, требования которого включены в реестр требований кредиторов должника, не подготовлен.

В целях представления дополнительных документов и пояснений, в частности обсуждения финансовым управляющим имуществом должника и должником вопроса об оперативной подготовке проекта плана реструктуризации долгов гражданина в судебном заседании был объявлен перерыв до 04 марта 2021 года.

04 марта 2021 года судебное заседание было продолжено при участи представителя финансового управляющего имуществом должника. Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом уведомленные о времени, месте и повестке судебного заседания, в судебное заседание не явились, своих представителей не направили.

К материалам дела было приобщено поступившее до начала судебного заседания ходатайство финансового управляющего имуществом должника о продлении срока процедуры реализации имущества гражданина на 4 месяца, мотивированное незавершенностью всех мероприятий процедуры банкротства, а именно незавершенностью расчетов с кредиторами. Одновременно в указанном ходатайстве финансовый управляющий имуществом должника просил суд не рассматривать ранее заявленное им ходатайство о переходе к процедуре реструктуризации долгов гражданина ввиду непредставления должником и его кредиторами проекта плана реструктуризации долгов гражданина, а также ввиду отсутствия у финансового управляющего имуществом должника оснований полагать то, что в случае утверждения указанного плана должник будет его исполнять.

Представитель финансового управляющего имуществом должника поддержал поступившее в период перерыва ходатайство, которое дополнительно устно мотивировал тем, что в случае удовлетворения указанного ходатайства за 4 месяца за счет дохода должника может быть сформирована достаточная конкурсная масса для погашения требований, включенных в реестр требований кредиторов должника.

Заслушав доводы и пояснения участника судебного заседания, исследовав представленные в материалы дела документы, суд установил следующее.

Во вступившем в законную силу определении суда
от 05 февраля 2021 года были установлены следующие фактические обстоятельства, а равно сделаны следующие выводы по результатам оценки судом таких обстоятельств:

«Препятствиями для признания всех необходимых мероприятий процедуры банкротства должника завершенными судом признаны следующие обстоятельства:

1)согласно пункту 1 статьи 213.25 Закона о банкротстве все имущество гражданина, имеющееся на дату принятия решения арбитражного суда о признании гражданина банкротом и введении реализации имущества гражданина и выявленное или приобретенное после даты принятия указанного решения, составляет конкурсную массу, за исключением имущества, определенного пунктом 3 той же статьи. По смыслу указанной нормы с учетом положений пункта 2 статьи 213.24, регламентирующих длительность процедуры реализации имущества гражданина, формирование конкурсной массы осуществляется за весь установленный период указанной процедуры. Таким образом, поскольку процедура реализации имущества гражданина определением суда от 22 декабря 2020 года (резолютивная часть определения объявлена 17 декабря 2020 года) была продлена с назначением судебного заседания на 29 января 2021 года, постольку в конкурсную массу должника подлежала включению соответствующая часть заработной платы должника и за январь 2021 года. Однако из отчета финансового управляющего и приложенных к нему документов, не следует включения в конкурсную массу должника заработной платы за соответствующую часть января 2021 года, при том, что после 13 января 2021 года финансовый управляющий имуществом должника каких-либо дополнительных документов не подготовил и в суд не представил. Более того, вызывает недоумение избранный финансовый управляющий имуществом должника способ формирования конкурсной массы должника. Так, в силу пункта 5 статьи 213.25 Закона о банкротстве с даты признания гражданина банкротом все права в отношении имущества, составляющего конкурсную массы, в том числе распоряжение им, осуществляются только финансовым управляющим от имени гражданина и не могут осуществляться гражданином лично.
Имея информацию о трудоустройстве должника в ООО «Вербена», финансовый управляющий имуществом должника не воспользовался механизмом реализации указанной правовой нормы, предложенным в абзаце четвертом пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года № 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан», не направив работодателю должника уведомление с указанием сумм, которые должник может получать лично, а также периода, в течение которого данное уведомление действует. Вместо этого финансовый управляющий имуществом должника вопреки прямому указанию абзаца второго пункта 5 статьи 213.25 Закона о банкротстве допустил самостоятельное ежемесячное получение самим должником заработной платы в кассе работодателя. При этом с учетом отсутствия в представленных финансовым управляющим имуществом должника отчетах о ходе процедуры банкротства, подготовленных по состоянию на 11 ноября 2020 года и
15 декабря 2020 года, сведений о включенных в конкурсную массу должника денежных средствах, а равно с учетом проживания должника и финансового управляющего имуществом должника в отдаленных друг от друга регионах, суд пришел к выводу о том, что вплоть до подготовки итогового отчета о результатах процедуры банкротства финансовым управляющим имуществом должника конкурсная масса не формировалась. Доказательства обратного суду на данной стадии не представлены.

Подобное поведение финансового управляющего имуществом должника само по себе вызывает сомнения в его подлинной независимости по отношению к должнику, поскольку, как правило, арбитражный управляющий, действуя добросовестно и разумно, не будет ставить под угрозу возможность формирования конкурсной массы должника в зависимость от добросовестного накопления должником в течение длительного периода времени денежных средств и их последующей передачи (нераскрытым суду способом) финансовому управляющему имуществом должника, поскольку такая угроза создает риск последующего предъявления к самому финансовому управляющему имуществом должника требований о возмещении убытков.

В рассматриваемом случае несмотря на то, что на данной стадии у суда отсутствуют основания для признания какой-либо части заработной платы должника утраченной по причине неосуществления финансовым управляющим имуществом должника предполагаемого контроля за денежными средствами конкурсной массы должника, выявленное поведение финансового управляющего имуществом должника подлежало учету при проверке всех представленных им документов и пояснений.

Так, финансовый управляющий имуществом должника, ссылаясь на то, что должник в течение всей процедуры самостоятельно получал заработную плату у работодателя, тогда как непосредственно с работодателем должника исходя из представленных суду документов финансовый управляющий имуществом должника взаимодействовал лишь единожды – путем направления 10 ноября 2020 года запроса о предоставлении сведений,
не получил документально подтвержденных сведений о доходе должника, полученном за весь период процедуры банкротства, поскольку в ответ на указанный запрос получил справку ООО «Вербена» от 02 декабря 2020 года, в котором были указаны суммы дохода должника лишь за период
с сентября 2019 года по октябрь 2020 года.

Следовательно, оснований полагать надлежащим образом подтвержденными представленные финансовым управляющим имуществом должника сведения о включении в конкурсную массу должника всей полученной заработной платы после исключения из нее величины прожиточного минимума, у суда не имеется.

Подобный вывод суда основан на том, что, обращаясь в суд с заявлением о признании банкротом в декабре 2020 года, представитель должника, направил в приложении к заявлению справки о доходах должника, полученных от ООО «Вербена» лишь по май 2019 года (справка по форме
2-НДФЛ от 25 сентября 2019 года), затем в ответ на определение суда
от 13 февраля 2020 года, содержащее требование о разъяснении причин невозможности введения по делу о банкротстве должника процедуры реструктуризации долгов гражданина, в ходатайстве от 13 февраля 2020 года ссылался на то, что среднемесячный доход должника составляет
33 751 руб. 36 коп., который с учетом величины прожиточного минимума недостаточен для совершения ежемесячного платежа по возможному плану реструктуризации долгов гражданина, указанного в сумме
25 402 руб. 12 коп., а затем 27 марта 2020 года представитель должника направил в суд в электронной форме собственноручное пояснение должника от 20 марта 2020 года о том, что среднемесячный доход по месту работы должника составляет 18 136 руб., остаток от которого после исключения величины прожиточного минимума составляет лишь 6 798 руб.
Именно с учетом указанных пояснений должника суд в решении
от 14 мая 2020 года, предполагая на той стадии пояснения должника достоверными, признал отсутствие оснований полагать возможной реструктуризацию долгов гражданина и ввел по делу о банкротстве должника процедуру реализации имущества гражданина. Однако в том решении суд указал финансовому управляющему имуществом должника на его обязанность проверить достоверность сообщенных судом сведений.

Между тем, как следует из представленных в приложении к отчету финансового управляющего имуществом должника документов, в частности из справки ООО «Вербена» от 02 декабря 2020 года, а также из письма ОПФР по Пермскому краю от 09 июня 2020 года, доход должника в
ООО «Вербена» ни на дату поступления в суд заявления о признании должника банкротом (17 декабря 2019 года), ни на дату направления в суд дополнительных пояснений должника и его представителя
(13 февраля 2020 года и 20 марта 2020 года) не составлял сообщенной должником суммы, а значительно превышал ее: в декабре 2019 года –
67 052 руб., в январе 2020 года – 58 003 руб., в феврале – мае 2020 года – 70 000 руб. (после удержания НДФЛ).

Таким образом, представленные должником и его представителем суду в ходе рассмотрения обоснованности заявления должника о признании его банкротом сведения о размере дохода должника являлись недостоверными, тогда как сам должник, являющийся получателем дохода по месту работы,
о недостоверности направленных суду сведений относительно своего дохода не мог не знать, то есть предоставление недостоверных суду сведений являлось заведомым.

О такой недостоверности представленных суду сведений финансовый управляющий имуществом должника не мог не узнать из письма ОПФР по Пермскому краю от 09 июня 2020 года, направленного в ответ на запрос самого финансового управляющего имуществом должника. Однако, получив сведения об имевшем ранее случае предоставления должником недостоверных сведений, финансовый управляющий имуществом должника предоставил возможность самому должнику получать заработную плату,
не установил взаимодействия с работодателем должника и направил запрос о предоставлении справки о доходах должника лишь в ноябре 2020 года.

Между тем, финансовый управляющий, располагая сведения о получении должником существенно большего дохода, нежели раскрытого должником перед судом и отраженного в решении о признании должника банкротом, не получил от работодателя должника доказательств о размере дохода должника в ноябре и декабре 2020 года, а также январе 2021 года;

2)в решении о признании должника банкротом суд обратил внимание лиц, участвующих в деле, на то, что в случае выявления в деле о банкротстве должника сведений, сокрытых должником, такие сведения могут быть учтены при рассмотрении вопроса о возможности прекращения процедуры реализации имущества гражданина, введенной минуя процедуру реструктуризации долгов гражданина (при выявлении обстоятельств, свидетельствующих о возможности утверждения по делу плана реструктуризации долгов гражданина (применительно к пункту 1 статьи 146 и пункту 1 статьи 213.1 Закона о банкротстве)), либо при рассмотрении вопроса о возможности применения к должнику правила об освобождении от обязательств по итогам процедуры банкротства (при выявлении обстоятельств непредоставления должником необходимых сведений или предоставления им заведомо недостоверных сведений финансовому управляющему или арбитражному суду (применительно к абзацам первому и третьему пункта 4 статьи 213.28 Закона о банкротстве).

Между тем, финансовый управляющий имуществом должника, презюмируемый профессиональным антикризисным менеджером, получив сведения о фактическом доходе должника, в ходе проведения процедуры банкротства не поставил на обсуждение ни перед должником, ни перед кредитором должника, требования которого включены в реестр требований кредиторов, вопроса о наличии оснований для разработке плана реструктуризации долгов гражданина, который позволить восстановить платежеспособность должника (с учетом допущенного неисполнения обязательств), равно как и позволить полностью удовлетворить требования кредиторов должника. Не сообщил финансовый управляющий имуществом должника и суду о том, что в настоящем деле имеются основания для рассмотрения вопроса о возможной применимости положений пункта 4 статьи 213.28 Закона о банкротстве.

При этом финансовый управляющий имуществом должника представил в суд, ненаправленный ранее финансовый анализ
от 03 ноября 2020 года, на второй странице которого отразил то, что
«в настоящее время Максимова Мария Александровна не осуществляет трудовую деятельность», а затем о том, что «в настоящее время должник проживает в арендуемом жилье и осуществляет трудовую деятельность в Московской области». Далее, в этом же документе отражено то, что с учетом среднего дохода в сумме 61 458 руб. 58 коп., прожиточного минимума в сумме 14 941 руб., расходов по найму жилья в сумме 20 000 руб., на погашение задолженности может быть использовано 26 517 руб. 58 коп.
То есть в подготовленном финансовом анализе, ранее не раскрытом ни перед судом, ни перед кредиторами, финансовый управляющий имуществом должника фактически подтвердил возможность ежемесячного выделения должником суммы, указанной еще 13 февраля 2020 года в ходатайстве представителя должника в качестве ежемесячного плана реструктуризации долгов, который мог бы быть рассчитан на три года.

Сведения отраженные в указанном анализе относительно проживания должника в Московской области и найма им жилья в иных документах, представленных в материалы дела не представлены.

Таким образом, либо указанные сведения являются технической ошибкой наравне с отражением финансовым управляющим имуществом должника в одном документе и на осуществление должником трудовой деятельности, и на не осуществления таковой, либо данный сведения свидетельствуют о сокрытии должником и финансовым управляющим имуществом должника от суда, и от кредиторов должника места и условий фактического проживания должника, которые при подаче заявления в суд
не раскрывались.

Представлено было в приложении к итоговому отчету финансового управляющего имуществом должника также ранее не раскрытое заключение от 09 ноября 2020 года об отсутствии признаков фиктивного или преднамеренного банкротства, которое не содержит какого-либо анализа поведения должника, выразившегося в представлении суду при обращении с заявлением о банкротстве недостоверных сведений о размере своего дохода.

При изложенных обстоятельствах суд признал подготовленные финансовым управляющим имуществом должника документы по указанным вопросам формальными и требующими дополнительной проработки;

3)финансовым управляющим имуществом должника не представлено перечня имущества, выявленного им по месту жительства должника
(с учетом того, что к ценным вещам, не обладающим исполнительским иммунитетом, может быть отнесена дорогостоящая бытовая техника и прочие предметы интерьера и обихода). Не представлено финансовым управляющим имуществом должника и доказательств того, что он действительно осматривал место жительства должника (с учетом отдаленности проживания и отсутствия в отчете сведений о расходах на проезд к месту жительства должника). А с учетом отраженных в финансовом анализе сведений о проживании должника в Московской области сомнения в действительном осмотре финансовым управляющим имуществом должника фактического места жительства должника усиливаются.

Таким образом, материалами дела не подтверждены выводы о невозможности включения в конкурсную массу должника имущества, находящегося по месту проживания должника;

4)финансовым управляющим имуществом должника не получено из органов ЗАГС подтверждения того, что должник не состоит в браке. Указанное обстоятельство свидетельствует о том, что финансовый управляющий не исключил возможности того, что должника состоит в браке и имеет на праве общей собственности супругов имущество, которое титульно зарегистрировано не за должником. При этом, получив отказ органа ЗАГС в получении сведений, финансовый управляющий имел возможность обратиться за содействием как к самому должнику, так и в суд.

Изложенные судом обстоятельства свидетельствуют о том, что финансовый управляющий имуществом должника либо отнесся к исполнению возложенных на него судом обязанностей формально либо наряду с должником представил суду недостоверные сведения.

В связи с этим одновременно с продлением срока процедуры банкротства суд счел необходимым включить в повестку следующего отчетного судебного заседания применительно к разъяснениям, изложенным в абзацах четвертом и пятом пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», рассмотрения вопросов о недобросовестности поведения должника и финансового управляющего имуществом должника (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ)), влекущей по отношению к должнику рассмотрение вопроса о неприменении правила об освобождении от исполнения обязательств по итогам процедуры банкротства, а по отношению к финансовому управляющему – рассмотрение вопроса о его отстранении от исполнения возложенных судом обязанностей.».

В связи с вынесением судом определения от 05 февраля 2021 года представитель должника направил в суд пояснения, в которых сообщил о том, что на момент подготовки заявления о признании должника банкротом должник и его представитель не располагали документами, подтверждающими доходы должника, полученные позднее
сентября 2019 года, поскольку сведения о доходах должника за весь 2019 год могли быть размещены в личном кабинете должника как налогоплательщика на официальном сайте Федеральной налоговой службы России лишь в
апреле 2020 года, то есть все расчетное обоснование заявления могло осуществляться лишь по официально подтвержденным документам по состоянию на сентябрь 2019 года. Также представитель должника ссылался на то, что данные в пояснениях должника от 20 марта 2020 года сведения о размере ежемесячного дохода являлись технической ошибкой неверного расчета, в связи с чем ни должник, ни его представитель не преследовали цели представления суду недостоверных сведений.

С учетом выводом изложенных в определении суда
от 05 февраля 2021 года финансовый управляющий имуществом должника в своих пояснениях от 19 февраля 2021 года в числе прочего пояснил следующее:

на запрос финансового управляющего имуществом должника
от 18 мая 2020 года, направленный должнику в целях установления способа получения должником заработной платы, должник сообщил о том, что трудовую деятельность не осуществляет;

открытые должнику счета финансовым управляющим имуществом должника были заблокированы, в связи с чем должник не имел возможности использовать счета;

операций по зачислению на счета должника заработной платы финансовым управляющим имуществом должника выявлено не было;

из полученного в июне 2020 года ответа пенсионного фонда следовало то, что последние отчисления в отношении должника как застрахованного лица в указанный фонд осуществляло ООО «Вербена» в марте 2020 года;

в ноябре 2020 года финансовым управляющим имуществом должника было принято решение о дополнительной проверке имущественного положения, трудоустройства и доходов должника, в связи с чем были направлены запросы должнику, в пенсионный фонд и ООО «Вербена». Должник на запрос финансового управляющего, направленного на проверку пояснений о прекращении трудовых отношений, сообщил о том, что трудовая книжка должником утеряна, а с последнего места работы должник уволился в октябре 2019 года (в письменных пояснениях
от 09 ноября 2020 года должник прямо указал на то, что в уволился в
октябре 2019 года после чего не трудоустраивался в связи с обучением). При этом сведения, представленные пенсионным фондом и ООО «Вербена» в декабре 2020 года свидетельствовали о том, что с сентября 2019 года должник трудоустроен в указанном обществе и работает продавцом-консультантом в подразделении названной организации, образованном в
г. Одинцово Московской области;

по требованию финансового управляющего должник
29 декабря 2020 года перечислил на указанный финансовым управляющим счет денежные средства в сумме дохода, полученного за период с
мая 2020 года по ноябрь 2020 года дохода и уменьшенного на величину прожиточного минимума, установленного на территории Пермского края;

финансовым управляющим с привлечением представителя
в октябре 2020 года и феврале 2021 года была осуществлена проверка имущественного положения должника, в частности наличие или отсутствие ценного имущества по адресу зарегистрированного места жительства должника (в г. Березники). В ходе осмотра соответствующего жилого помещения представителем финансового управляющего от матери должника были получены пояснения о том, что должник с 2011 года по адресу регистрации не проживает. Финансовым управляющим было установлено то, что должник фактически проживает в съемном жилом помещении в
г. Кубинке Московской области. Должник документы, являющиеся основанием для проживания в съемном жилом помещении, финансовому управляющему не представил. При этом проверка наличия у должника ценных вещей по адресу его фактического проживания осуществлялась финансовым управляющим с привлечением представителя
в феврале 2021 года;

в ходе процедуры банкротства несмотря на позднее получение финансовым управляющим сведений о наличии у должника дохода формирование конкурсной массы и расчеты с кредитором осуществлены в полном соответствии с Законом о банкротстве.

Оценив в совокупности материалы дела, суд пришел к следующим выводам.

В рассматриваемом деле заявление должника о признании его банкротом было признано судом обоснованным как мотивированное наличием у него неисполненных денежных обязательств, которые он не в состоянии исполнять с учетом получения дохода, несопоставимого с размером указанных обязательств. При этом, признавая заявление должника обоснованным и вводя по делу о банкротстве должника процедуру реализации имущества гражданина минуя такую первую установленную Законом о банкротстве процедуру банкротства как реструктуризация долгов гражданина, суд исходил из презумпции достоверности представленных должником документов и пояснений об очевидной недостаточности его дохода для утверждения плана реструктуризации долгов гражданина.
Таким образом, материалами дела подтверждается то, что в отношении должника процедура реструктуризации долгов гражданина не вводилась, тогда как Закон о банкротстве при выявлении обстоятельств, свидетельствующих о возникновении возможности восстановления платежеспособности должника, допускает прекращение процедуры реализации имущества и переход к процедуре реструктуризации долгов (пункт 1 статьи 146, пункт 1 статьи 213.1 Закона о банкротстве, пункт 1 статьи 6 ГК РФ) (аналогичная правовая позиция изложена в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 04 февраля 2019 года № 305-ЭС18-13822 по делу
№ А40-109796/2017). Указанная возможность предполагает обязанность финансового управляющего с учетом конкретных фактических обстоятельств дела о банкротстве должника вынести на обсуждение лиц, участвующих в деле, то есть на обсуждение должника и его кредиторов, вопрос разработки и утверждения плана реструктуризации долга перед кредиторами должника, результатом которого являлось бы соблюдение баланса интересов должника и его кредиторов. По общему правилу именно кредиторам должника принадлежит право принятия решения об утверждении плана реструктуризации долгов гражданина (пункт 12 статьи 213.8 Закона о банкротстве), нельзя не учитывать разъяснения, изложенные в абзаце третьем пункта 30 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13 октября 2015 года № 45 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан» (далее – Постановление № 45), согласно которым утверждение плана реструктуризации долгов гражданина без одобрения должника возможно только в исключительном случае, если будет доказано, что несогласие должника с планом (в том числе планом, разработанным кредиторами при содействии финансового управляющего как профессионального участника дела о банкротстве) является злоупотреблением правом (статья 10 ГК РФ), например, если не обладающий ликвидным имуществом должник, стабильно получающий высокую заработную плату, в целях уклонения от погашения задолженности перед кредиторами за счет будущих доходов настаивает на скорейшем завершении дела о его банкротстве и освобождении от долгов.

Несмотря на выявление в ходе рассмотрения дела получения должником дохода, имеющего стабильный и официальный характер, а равно дохода, достаточного для исполнения принятых на должником на себя денежных обязательств при условии совершения платежей в счет их погашения с рассрочкой, ни должник, ни кредиторы должника проект плана реструктуризации долгов гражданина не разработали, тогда как именно указанные лица входят в закрытый перечень участников дела, которым Законом о банкротстве предоставлено право подготовки проекта плана реструктуризации долгов гражданина (пункт 1 статьи 213.12 Закона о банкротстве). Между тем, несмотря на закрытый перечень лиц, уполномоченных на подготовку проекта плана реструктуризации долгов гражданина, по смыслу Закона о банкротстве финансовый управляющий как профессиональный антикризисный менеджер не только вправе, но и обязан оказать содействие в подготовке указанного плана при выявлении у должника и (или) его кредиторов соответствующего намерения (пункт 4 статьи 20.3 Закона о банкротстве). Однако доказательств того, что финансовый управляющий в рассматриваемом деле принял достаточные и своевременные меры к оказанию содействия в подготовке проекта плана реструктуризации долгов гражданина суду представлено не было. Само по себе получение финансовым управляющим ответа кредитора должника, в котором последний заявил об отсутствии у него возражений против перехода к реструктуризации долгов гражданина, не может быть признано достаточной и своевременной мерой, поскольку, как следует из названного ответа кредитора, кредитором должника инициативы к разработке и утверждению конкретных соответствующих Закону о банкротстве условий плана реструктуризации долгов гражданина не выражено. Должник же в адрес суда не направил пояснений, из которых можно было бы установить намерение в обозримом будущем добровольно разработать план реструктуризации долгов гражданина.

Таким образом, несмотря на то, что ранее заявленное финансовым управляющим имуществом должника ходатайство о переходе к реструктуризации долгов гражданина судом не рассматривалось по существу ввиду его фактического отзыва финансовым управляющим имуществом должника, суд не может не констатировать того обстоятельства, что никаких доказательств, свидетельствующих о наличии оснований для удовлетворения указанного ходатайства, представлено не было, в частности определяющими являются отсутствие соответствующего волеизъявления должника, отсутствие плана реструктуризации долгов гражданина, одобренного в установленном Законом о банкротстве порядке (статьи 213.16, 213.17 Закона о банкротстве). При этом с учетом проведения в рамках рассматриваемого дела о банкротстве иных мероприятий (предоставление кредиторам должника возможности предъявить требования к включению в реестр требований кредиторов должника, проверка финансовым управляющим имущественного положения должника) не имеет целесообразности и правового обоснование переход к процедуре реструктуризации долгов гражданина в том смысле как она предполагается в случае ее введения по делу о банкротстве сразу после признания заявления о признании должника банкротом обоснованным, то есть в том случае, если такая процедура является первой применяемой процедурой в деле о банкротстве должника. При ином подходе необоснованно затягивалось бы рассмотрение дела о банкротстве, необоснованно расширялись бы в рамках такого дела имущественные права должника (при введении по итогам признания обоснованным заявления о признании должника банкротом процедуры реструктуризации долгов гражданина должник не утрачивает полномочий на распоряжение своим имуществом и имущественными правами, равным образом в ходе такой процедуры формирование (аккумулирование) конкурсной массы должника финансовым управляющим не осуществляется).

Рассмотрев в соответствии с абзацем первым пункта 2 статьи 213.24 Закона о банкротстве ходатайство финансового управляющего имуществом должника о продлении срока реализации имущества гражданина на четыре месяца, суд пришел к выводу об отсутствии установленных Законом о банкротстве оснований для его удовлетворения, поскольку все необходимые мероприятия по делу о банкротстве должника в рамках указанной процедуры уже были завершены, в частности, завершена проверка имущественного положения должника, подтвердившая отсутствие у должника имущества, подлежащего реализации в рамках процедуры банкротства, равно как и распределены денежные средства, фактически выплаченные должнику его работодателем и включенные в конкурсную массу должника.

Доводы представителя финансового управляющего имуществом должника о наличии оснований для продления срока процедуры реализации имущества гражданина ввиду получения должником ежемесячного дохода, за счет которого будет возможно формирование конкурсной массы должника и удовлетворение требований кредиторов, оценены судом и признаны несостоятельными, поскольку получение должником дохода является обстоятельством, которое является вероятностным и зависит от исполнения должником своих трудовых обязанностей.

При этом в отличие от процедуры реструктуризации долгов гражданина, направленной на восстановление платежеспособности должника в течение более длительного периода времени в соответствии с планом реструктуризации долгов: при утверждении судом одобренного собранием кредиторов должника плана реструктуризации долгов гражданина – не более трех лет, при утверждении судом указанного плана, не одобренного собранием кредиторов должника, – не более двух лет (абзац семнадцатый статьи 2, пункт 2 статьи 213.14 Закона о банкротстве),
в ходе которой должник не утрачивает полномочий по распоряжению своими имуществом и имущественными правами, введенная по рассматриваемому делу о банкротстве по ходатайству самого должника процедура реализации имущества гражданина, направленная на освобождение неплатежеспособного гражданина от долгов при условии соразмерного погашения требований кредиторов (абзац восемнадцатый статьи 2 Закона о банкротстве), существенно поражающая должника в реализации имущественных прав, равно как и накладывающая на должника существенные имущественные ограничения (в частности, удовлетворение имущественных потребностей должника в пределах прожиточного минимума) (пункты 1, 5, 6, 7, 9 статьи 213.25 Закона о банкротстве), имеет иную, более короткую продолжительность – шесть месяцев (предложение второе абзаца первого пункта 2 статьи 213.24 Закона о банкротстве), тогда как ее продление по истечении установленного шестимесячного срока допускается в исключительных случаях, в которых за истекший период процедуры по объективным причинам не удалось выполнить все необходимые мероприятия, направленные на достижение цели процедуры реализации имущества гражданина – освобождение от долгов.

Таким образом, продление срока процедуры реализации имущества гражданина исключительно ввиду возможного дополнительного формирования конкурсной массы за счет дохода должника за будущие периоды, право на который у должника еще не возникло, недопустимо как противоречащее самой цели проведения указанной процедуры, а также поскольку такое продление в отсутствие к тому волеизъявления должника приведет к необоснованному увеличению периода наложения на должника имущественных ограничений его прав.

В силу пункта 1 статьи 213.28 Закона о банкротстве после завершения расчетов с кредиторами финансовый управляющий обязан представить в арбитражный суд отчет о результатах реализации имущества гражданина с приложением копий документов, подтверждающих продажу имущества гражданина и погашение требований кредиторов, а также реестр требований кредиторов с указанием размера погашенных требований кредиторов.

Как следует из представленных финансовым управляющим имуществом должника отчета о результатах реализации имущества гражданина и реестра требований кредиторов, подготовленных по состоянию на 19 февраля 2021 года, в ходе процедуры реализации имущества гражданина в реестр требований кредиторов должника были включены требования одного кредитора третьей очереди – ПАО Сбербанк в общей сумме 640 684 руб. 60 коп., из которых за счет дохода должника всего за девять месяцев процедуры реализации имущества гражданина было удовлетворено 401 743 руб. 20 коп. или 62, 71 % от общей суммы сформированного реестра требований кредиторов.

При этом по результатам осуществленных финансовым управляющим имуществом должника проверочных мероприятий были сделан вывод о невозможности формирования конкурсной массы должника за счет какого-либо имущества, помимо заработной платы, а также вывод об отсутствии сделок должника, подлежащих оспариванию.

Согласно пункту 2 статьи 213.28 Закона о банкротстве по итогам рассмотрения отчета о результатах реализации имущества гражданина арбитражный суд выносит определение о завершении реализации имущества гражданина.

На основании указанной правовой нормы с учетом исчерпанности мероприятий, подлежавших осуществлению в период процедуры реализации имущества гражданина, суд пришел к выводу о наличии оснований для вынесения определения о завершении указанной процедуры.

В силу абзаца первого пункта 3 статьи 213.28 Закона о банкротстве после завершения расчетов с кредиторами гражданин, признанный банкротом, освобождается от дальнейшего исполнения требований кредиторов, в том числе требований кредиторов, не заявленных при введении реструктуризации долгов гражданина или реализации имущества гражданина (далее – освобождение гражданина от обязательств).

Освобождение гражданина от обязательств не распространяется на требования кредиторов, предусмотренные пунктами 4 и 5 статьи 213.28 Закона о банкротстве, а также на требования, о наличии которых кредиторы не знали и не должны были знать к моменту принятия определения о завершении реализации имущества гражданина (абзац второй пункта 3 статьи 213.28 Закона о банкротстве).

Согласно абзацам первому и третьему пункта 4 статьи 213.28 Закона о банкротстве освобождение гражданина от обязательств не допускается в случае, если гражданин не предоставил необходимые сведения или предоставил заведомо недостоверные сведения финансовому управляющему или арбитражному суду, рассматривающему дело о банкротстве гражданина, и это обстоятельство установлено соответствующим судебным актом, принятым при рассмотрении дела о банкротстве гражданина.

Для установления обстоятельств, связанных с непредставлением должником необходимых сведений или предоставлением им недостоверных сведений финансовому управляющему или суду, рассматривающему дело о банкротстве (абзац третий пункта 4 статьи 213.28 Закона о банкротстве),
не требуется назначение (проведение) отдельного судебного заседания. Указанные обстоятельства могут быть установлены на любой стадии дела о банкротстве должника в любом судебном акте, при принятии которого данные обстоятельства исследовались судом и были отражены в его мотивировочной части (например, в определении о завершении реструктуризации долгов или реализации имущества должника).

Вступившим в законную силу определением суда
от 05 февраля 2021 года по итогам исследования и оценки подготовленных финансовым управляющим имуществом должника сведений об имущественном положении должника, а равно по итогам рассмотрения ходатайства финансового управляющего имуществом должника о завершении процедуры реализации имущества гражданина и его освобождения от дальнейшего исполнения обязательств перед кредиторами, было установлено то, что при рассмотрении судом обоснованности заявления должника о признании его банкротом должник представил заведомо недостоверные сведения суду относительно его дохода, на основании которых суд признал заявление должника о его неспособности исполнять обязательства перед кредиторами обоснованным, а должника – заведомо
не отвечающим требованиям для утверждения плана реструктуризации долгов гражданина.

Как следует из материалов дела, с заявлением о признании банкротом должник обратился в суд 17 декабря 2019 года, тогда как вопрос об обоснованности указанного заявления был рассмотрен 13 мая 2020 года, то есть через 5 месяцев со дня подачи заявления должника. Между тем ни при обращении в суд, ни в течение периода рассмотрения обоснованности заявления, должник не сообщил суду достоверных сведений о реально получаемом им размере дохода. Так, должник, будучи постоянно трудоустроенным в ООО «Вербена» с сентября 2019 года, и получив в сентябре 2019 года доход в сумме 57 471 руб. (– 13 % НДФЛ =
49 999 руб. 77 коп.), в октябре 2019 года – 73 277 руб. (– 13 % НДФЛ =
63 750 руб. 99 коп.), в ноябре 2019 года – 73 589 руб. (– 13 % НДФЛ =
64 022 руб. 43 коп.) (указанные доходы подтверждены выданной
ООО «Вербена» справкой от 09 февраля 2021 года), в поданном
в декабре 2019 года заявлении сведений об указанных доходах
не представил, приложив к своему заявлению очевидно утратившие актуальность и не отражающие действительное имущественное положения должника сведения о доходах, полученных должником по состоянию
на май 2019 года. Затем, на изложенные в определениях суда
от 24 декабря 2019 года и 13 февраля 2020 года требования о представлении обоснования невозможности реструктуризации долгов гражданина
13 февраля 2020 года от представителя должника поступили пояснения о необходимости для целей утверждения плана реструктуризации долгов гражданина совершения ежемесячного платежа в пользу кредиторов в общей сумме 25 402 руб. 15 коп., тогда как с учетом представленной в дело справки доход должника составляет 33 751 руб. 36 коп. в месяц, а 27 марта 2020 года представителем должника направлено собственноручное пояснение должника от 20 марта 2020 года о том, что среднемесячный доход по месту работы должника составляет 18 136 руб., остаток от которого после исключения величины прожиточного минимума составляет лишь 6 798 руб. Между тем, из справок ООО «Вербена» от 02 декабря 2020 года и
от 09 февраля 2021 года, а также из письма ОПФР по Пермскому краю
от 09 июня 2020 года, представленных в ответ на запрос финансового управляющего имуществом должника, доход должника в ООО «Вербена» после подачи в суд заявления о признании должника банкротом составлял не сообщенную должником сумму, а значительно превышал ее:
в декабре 2019 года доход должника составил 67 052 руб., в январе 2020 года – 58 003 руб., в феврале – мае 2020 года – 70 000 руб. (после удержания НДФЛ). Таким образом, несмотря на очевидный рост дохода
должника за период с сентября 2019 года до мая 2020 года, то есть
за 9 месяцев, должник не только скрыл от суда факт получения такого дохода, но и представил заведомо искаженные в сторону занижения сведения о своем доходе.

При этом очевидно то, что должник, являющийся получателем дохода по месту работы, о размере фактически получаемого им дохода в анализируемом периоде не мог не знать. В связи с этим суд критически оценил направленные представителем должника пояснения о том, что представленные суду сведения были основаны на справках о доходах за ранее истекший период, тогда как актуальные справки о доходах у должника отсутствовали. Подобные пояснения признаны судом надуманными, поскольку, как минимум в течение периода рассмотрения судом обоснованности заявления должника, составившего 5 месяцев, должник, действуя добросовестно и разумно, а тем более обратившись за помощью в подготовке заявления в суд к представителю, мог при стремлении предоставлять суду только подтвержденные документально сведения получить справку о доходах в ООО «Вербена» за любой период. Отсутствие проблем в получении подобных справок подтверждено их получением финансовым управляющим должника в ходе процедуры реализации имущества гражданина. В любом случае предоставление должником сведений о своем доходе предполагает сообщение правдивый данных о реальном уровне дохода даже в том случае, если такой доход является полностью или частично недекларируемым. При ином подходе должник фактически скрывает доход, который подлежит учету судом при рассмотрении обоснованности заявления о признании должника банкротом, а равно в случае введения процедуры банкротства. Такой иной подход в рассматриваемом деле продемонстрировал и должник, который
не представил суду достоверных сведений о своем доходе не только в отдельно подготовленном документе однократно, но и последовательно сообщал суду на требования относительно обоснования невозможности реструктуризации долгов гражданина о недостаточности такого дохода, ссылаясь на суммы дохода, которые были два и больше раз занижены. Подобное нежелание должника сообщать суду сведения о реально получаемом доходе очевидно было направлено на ограничение периода исполнения обязательств перед кредиторами относительно непродолжительным периодом проведения процедуры реализации имущества, срок которой по общему правилу составляет 6 месяцев.

Между тем абзацем седьмым пункта 3 статьи 213.6 Закона о банкротстве установлено то, что если имеются достаточные основания полагать, что с учетом планируемых поступлений денежных средств, в том числе доходов от деятельности гражданина и погашения задолженности перед ним, гражданин в течение непродолжительного времени сможет исполнить в полном объеме денежные обязательства и (или) обязанность по уплате обязательных платежей, срок исполнения которых наступил, гражданин не может быть признан неплатежеспособным. В случае предоставления должником суду к моменту рассмотрения обоснованности поданного заявления полных и достоверных сведений об его реальном доходе и его динамике у суда отсутствовали бы основания для признания должника неплатежеспособным, поскольку на дату подачи заявления должника раскрытые должником обязательства перед кредитными организациями в любом случае полностью просрочены не были, требований о единовременном погашении всех обязательств должнику предъявлено
не было. При этом должник от исполнения требования суда о представлении расчета обязательств перед кредиторами с наступившим и ненаступившим сроком исполнения уклонился, сославшись на отсутствие у него кредитных договоров, заключенных с двумя из четырех кредиторов (пояснения представителя должника – Томилина Д.В. от 13 февраля 2020 года), включая договоры с ПАО Сбербанк, которое изначально было заявлено как мажоритарный кредитор с требованиями на сумму более 550 тыс. руб. из общей сумму раскрытых должником обязательств в размере 914 тыс. руб. Следует учитывать то, что на должника изначально лежит обязанность по предоставлению в суд списка кредиторов по установленной форме, которой предусмотрено указание общего размера обязательств перед каждым кредитором и задолженности перед ним, то есть размера обязательств с пропущенным сроком исполнения (абзац четвертый пункта 3 статьи 213.4 Закона о банкротстве). Такую обязанность должник не исполнил.

Между тем, ПАО Сбербанк как единственный из раскрытых должником кредиторов, предъявивший свои требования к включению в реестр требований кредиторов должника, представил документы, подтверждающие условия заключенных с должником кредитных договоров: 1) кредитный договор от 16 июля 2019 года № 598821 с общей суммой обязательств 160 681 руб. 02 коп., подлежавших исполнению по графику, рассчитанному за период с 16 августа 2019 года по 16 января 2023 года, с суммой ежемесячного платежа 3 823 руб. 20 коп.; 2) кредитный договор
от 11 апреля 2019 года № 434971 с общей суммой обязательств
266 219 руб. 86 коп., подлежавших исполнению по графику, рассчитанному за период с 11 мая 2019 года по 11 апреля 2022 года, с суммой ежемесячного платежа 7 392 руб. 02 коп.; 3) кредитный договор от 02 апреля 2019 года
№ 417049 с общей суммой обязательств 268 354 руб. 78 коп., подлежавших исполнению по графику, рассчитанному за период с 02 мая 2019 года
по 02 октября 2021 года, с суммой ежемесячного платежа 8 941 руб. 75 коп.; 4) обязательств по кредитной карте на сумму 115 057 руб. 81 коп. за период с 11 мая 2018 года по 19 марта 2020 года, которые ввиду прекращения исполнения со стороны должника банк установил в судебном порядке уже после возбуждения производства по делу о банкротстве должника (судебный приказ от 13 апреля 2020 года). Таким образом, на дату обращения должника в суд с заявлением о признании должника банкротом совокупный ежемесячный платеж по обязательствам должника перед ПАО Сбербанк составлял не более 25 тыс. руб.

Из представленного самим должником кредитного договора
от 20 июля 2019 года, заключенного им с ООО «Сетелем Банк», следовала общая сумма обязательств должника по указанному договору в размере 148 278 руб. 87 коп., подлежавших исполнению по графику, рассчитанному за период с 19 августа 2019 года по 17 января 2023 года, с суммой ежемесячного платежа 4 796 руб. 00 коп.

Из представленного самим должником кредитного договора
№5155463192, заключенного им с ООО «Тинькофф Банк», следовала общая сумма обязательств должника по указанному договору в размере
126 393 руб. 88 коп., подлежавших исполнению по графику, рассчитанному за период с 05 сентября 2019 года по 05 августа 2022 года, с суммой ежемесячного платежа 6 100 руб. 00 коп.

Таким образом, общая сумма ежемесячных обязательств должника по кредитным договорам, подтвержденная документально, составляла не более 35 тыс. руб.

При этом подавляющая часть кредитных договоров была заключена должником в 2019 году, как следствие, даже при временном неисполнении должником указанных обязательств до сентября 2019 года
с сентября 2019 года с учетом стабильно получаемого дохода в
ООО «Вербена», размер которого последовательно увеличился
до 70 000 руб., должник имел реальную возможность восстановить предусмотренное графиками кредитных договоров исполнение добровольно принятых на себя обязательств.

Изложенные обстоятельства свидетельствуют о том, что в случае добросовестного исполнения должником и его представителем обязанности по представлению суду полных и всесторонних сведений об обязательствах перед кредиторами, а также о доходе должника с высокой степенью вероятности у суда имелись бы основания для применения положений абзаца седьмого пункта 3 статьи 213.6 Закона о банкротстве, в чем должник очевидно был не заинтересован, преследуя цель скорейшего введения процедуры реализации имущества гражданина. При этом всего за 8 месяцев процедуры реализации имущества гражданина, введенной по рассматриваемому делу о банкротстве должника, должник изыскал возможность погашения обязательств перед ПАО Сбербанк на общую сумму 401 743 руб. 20 коп., то есть из сообщенных должником суду при подаче заявления о банкротстве обязательств за непродолжительный период было погашено около 44 %, что также свидетельствует о возможности восстановления платежеспособности должника, однако необъяснимой незаинтересованности должника в этом.

Даже в случае признания судом неприменимыми положений абзаца седьмого пункта 3 статьи 213.6 Закона о банкротстве у суда имелись бы основания для отказа во введении процедуры реализации имущества гражданина минуя процедуру реструктуризации долгов гражданина, по результатам которой подлежала бы оценке добросовестность, имеющего стабильно высокий доход, в неподготовке им плана реструктуризации своих обязательств.

Относительно положений абзаца третьего пункта 4 статьи 213.28 Закона о банкротстве следует учитывать то, что если нарушение, заключающееся в нераскрытии должником необходимой информации, являлось малозначительным либо совершено вследствие добросовестного заблуждения гражданина-должника, суд вправе отказать в применении положений абзаца третьего пункта 4 статьи 213.28 Закона о банкротстве. Бремя доказывания таких обстоятельств лежит на должнике (статья 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

В рассматриваемом случае сокрытие должником реального уровня доходов, обусловившее необоснованное признание его банкротом,
не являлось малозначительным, тогда как сокрытие информации о реальном доходе должника вопреки надуманным пояснениям представителя должника с учетом систематического и последовательно сокрытия информации от суда не являлось следствием добросовестного заблуждения должника, привлекшего представителя.

Более того, как следует из представленных финансовым управляющим документов, в ходе процедуры реализации имущества гражданина должник на протяжении первых шести месяцев процедуры реализации имущества гражданина не просто скрывал получение им дохода, не зачисляемого на банковский счет, а на запросы финансового управляющего отвечал о том, что не трудоустроен с 2019 года.

Кроме того, в ходе рассмотрения спора должник скрыл от суда адрес своего фактического проживания.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о последовательном противоправном поведении должника, имевшим цель использовать институт банкротства для освобождения от обязательств, которые должник был в состоянии исполнять, однако не был в этом заинтересован.

При изложенных обстоятельствах оснований для освобождения должника от обязательств неисполненных в ходе реализации имущества гражданина по рассматриваемому делу о банкротстве у суда не имеется, поскольку должник использовал механизм процедуры банкротства недобросовестно.

С учетом завершения процедуры банкротства оснований для вынесения определения об отстранении финансового управляющего судом установлено не было. При этом, исходя из оценки совершенных финансовым управляющим в процедуре банкротства должника действий (бездействия), свидетельствующих о неустановлении контроля над получаемым должником доходом, приведшем к длительному неформированию конкурсной массы, равно как и поставившем под угрозу саму возможность формирования конкурсной массы с учетом недобросовестного поведения должника, свидетельствующих о первоначальном сокрытии от суда информации об уклонении должника от предоставления необходимых сведений, предоставлении им заведомо недостоверных сведений о неполучении дохода, с подачей ранее в суд ходатайства о завершении процедуры банкротства и применении правила об освобождении от обязательств, суд был вынужден констатировать неустранимость сомнений в способности финансового управляющего самостоятельно, полно и своевременно исполнять возложенные на него обязанности, в том числе с учетом сообщенных финансовым управляющим сведений о том, что одной из причин выявленных судом несоответствий действий финансового управляющего стандарту поведения разумного и добросовестного арбитражного управляющего является беременность финансового управляющего.

С учетом проведения финансовым управляющим комплекса мероприятий, необходимых для завершения процедуры банкротства должника, суд признал возможным выплатить финансовому управляющему с депозита суда фиксированное вознаграждение за счет денежных средств, внесенных от имени должника в ходе рассмотрения заявления о признании должника банкротом.

Руководствуясь статьями 176, 184, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Пермского края

О П Р Е Д Е Л И Л:

1.Ходатайство финансового управляющего о продлении срока процедуры реализации имущества гражданина оставить без удовлетворения.

2.Завершить процедуру реализации имущества гражданина по делу о банкротстве Максимовой Марии Александровны (дата рождения:
18 марта 1993 года; место рождения: г. Березники Пермской области; адрес регистрации: 618400, Пермский край, г. Березники, ул. Карла Маркса, д. 51, кв. 35; ИНН 591152717109; СНИЛС 124-684-730 71).

3.Не применять в отношении Максимовой Марии Александровны (дата рождения: 18 марта 1993 года; место рождения: г. Березники Пермской области; адрес регистрации: 618400, Пермский край, г. Березники, ул. Карла Маркса, д. 51, кв. 35; ИНН 591152717109; СНИЛС 124-684-730 71) правило об освобождении от обязательств перед кредиторами по итогам процедуры банкротства.

4.В связи с завершением процедуры банкротства определение об отстранении Сычевой Крестины Александровны от исполнения обязанностей финансового управляющего не выносить.

5.После вступления настоящего определения в законную силу финансовому отделу Арбитражного суда Пермского края выплатить с депозитного счета Арбитражного суда Пермского края Сычевой Крестине Александровне 25 000 руб. фиксированного вознаграждения из денежных средств, ранее внесенных по платежному поручению от 12 февраля 2020 года № 269 (плательщик – ООО «Банкирро» (ИНН 7709488711)).

6.Разъяснить Сычевой К.А., что для выплаты ей вознаграждения в суд должно быть подано соответствующее заявление с указанием реквизитов счета для безналичного перечисления денежных средств.

7.Разъяснить, что настоящее определение подлежит немедленному исполнению и может быть обжаловано в порядке апелляционного производства в Семнадцатый арбитражный апелляционный суд в течение десяти дней со дня его изготовления в полном объеме через Арбитражный суд Пермского края.

Судья М.С. Рудаков