Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании заявление финансового управляющего Топорова Дмитрия Андреевича о признании недействительной (ничтожной) сделки - договора дарения от 17.06.2015 квартиры, общей площадью 93,2 кв.м., расположенной по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Жмайлова, 4/12, кв. 66, заключенного между Топоровым Дмитрием Андреевичем и Топоровой Галиной Андреевной и применении последствий недействительности сделки

к ответчику – Пироговой (Топоровой) Галине Андреевне

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) Топорова Дмитрия Андреевича (15.09.1983 года рождения, место рождения: г. Краматорск, Украина, зарегистрированного по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Пшеничная, 23/8)

при участии:

от финансового управляющего: И.И. Севостьянов

от должника: Д.С. Иванов по доверенности от 01.08.2016

от ответчика (Г.А. Пироговой): Г.А. Пирогова, О.В. Михайленко по доверенности от 31.03.2017

от кредитора Н.В. Шубина: А.С. Вацик по доверенности от 03.08.2016

от МКУ «Отдел образования Советского района г. Ростова-на-Дону»: не явился

У С Т А Н О В И Л:

Определением Арбитражного суда Ростовской области от 13.10.2016 признаны обоснованными требования Шубина Николая Владимировича о признании Топорова Дмитрия Андреевича несостоятельным (банкротом), в отношении Топорова Дмитрия Андреевича введена процедура, применяемая в деле о банкротстве граждан, – реструктуризация долгов гражданина. Финансовым управляющим должника-гражданина утвержден Капуста Сергей Джоржиевич из числа членов саморегулируемой организации Ассоциация «Межрегиональная саморегулируемая организация арбитражных управляющих».

Сведения о введении в отношении должника-гражданина процедуры реструктуризации долгов опубликованы в газете «Коммерсантъ» № 210 от 12.11.2016 (сообщение № 61230011488).

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) Топорова Дмитрия Андреевича в арбитражный суд 22.02.2017 поступило заявление финансового управляющего Топорова Дмитрия Андреевича Капусты Сергея Джоржиевича о признании недействительной (ничтожной) сделки - договора дарения от 17.06.2015 квартиры, общей площадью 93,2 кв.м., расположенной по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Жмайлова, 4/12, кв. 66, заключенного между Топоровым Дмитрием Андреевичем и Топоровой Галиной Андреевной и применении последствий недействительности сделки.

Определением от 01.08.2017 арбитражный управляющий Капуста Сергей Джоржиевич был освобождён от исполнения обязанностей финансового управляющего Топорова Дмитрия Андреевича, финансовым управляющим должника утверждён Севостьянов Илья Иванович из числа членов Ассоциации «Межрегиональная саморегулируемая организация арбитражных управляющих».

В судебном заседании финансовый управляющий поддержал заявленные требования о признании сделки недействительной.

Ответчик в судебном заседании возражал против удовлетворения требований финансового управляющего по основаниям, изложенным в отзыве.

Изучив материалы дела, оценив доводы заявления, выслушав представителей участвующих в деле лиц, суд приходит к выводу о том, что заявление подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, между должником – Топоровым Дмитрием Андреевичем – и его супругой - Топоровой Галиной Андреевной - был заключён договор дарения от 17.06.2015.

Согласно условиям договора дарения, даритель подарил принадлежащую ему на праве собственности, а одаряемый принял в дар, квартиру № 66, расположенную на 14 этаже общей площадью 93,2 кв. м, находящуюся по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Жмайлова, д. 4/12.

В обоснование заявления финансовый управляющий указал на то, что Топорова Галина Андреевна (одаряемая) в момент совершения сделки приходилась должнику супругой, сделка по отчуждению имущества совершена должником безвозмездно при наличии неисполненных обязательств перед кредиторами, то есть со злоупотреблением права в нарушении положений статьи 10 ГК РФ, что позволяет квалифицировать ее как ничтожную.

Суд установил также, что 11.11.2016 брак между должником и Г.А. Топоровой расторгнут, ответчику присвоена фамилия Пироговой, что подтверждается свидетельством о расторжении брака от 11.01.2017.

Оценив представленные доказательства в совокупности, суд полагает, что требования заявителя подлежат удовлетворению по следующим основаниям.

Согласно п. 1 ст. 213.1 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) отношения, связанные с банкротством граждан и не урегулированные настоящей главой, регулируются главами I - VII, VIII, параграфом 7 главы IX и параграфом 2 главы XI данного Федерального закона.

В соответствии с пунктом 1 статьи 213.32 Закона о несостоятельности (банкротстве), заявление об оспаривании сделки должника-гражданина по основаниям, предусмотренным статьей 61.2 или 61.3 настоящего Федерального закона, может быть подано финансовым управляющим по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, а также конкурсным кредитором или уполномоченным органом, если размер его кредиторской задолженности, включенной в реестр требований кредиторов, составляет более десяти процентов общего размера кредиторской задолженности, включенной в реестр требований кредиторов, не считая размера требований кредитора, в отношении которого сделка оспаривается, и его заинтересованных лиц.

Пункт 1 ст. 213.32 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 29.06.2015 N 154-ФЗ) применяется к совершенным с 01.10.2015 сделкам граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями. Сделки указанных граждан, совершенные до 01.10.2015 с целью причинить вред кредиторам, могут быть признаны недействительными на основании ст. 10 ГК РФ по требованию финансового управляющего или конкурсного кредитора (уполномоченного органа) в порядке, предусмотренном п. п. 3 - 5 ст. 213.32 (в редакции Федерального закона от 29.06.2015 N 154-ФЗ).

Как следует из материалов дела, оспариваемый договор заключен 17.06.2015, то есть до 01.10.2015, должник на момент совершения сделки не являлся индивидуальным предпринимателем, по своему характеру сделка предпринимательской не является, поэтому в данном случае спорная сделка может быть оспорена только на основании ст. 10 ГК РФ, а не по специальным основаниям Закона о банкротстве.

В п. 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" разъяснено, что исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами (п. 1 ст. 10 ГК РФ) и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов.

В рамках дела о банкротстве суд вправе квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (ст. 10 и 168 ГК РФ), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке (абзац четвертый п. 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы Ш.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)").

Согласно ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.

Статьей 168 ГК РФ установлено, что сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

Исходя из содержания п. 1 ст. 10 ГК РФ, под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение лиц, связанное с нарушением пределов осуществления гражданских прав, направленное исключительно на причинение вреда третьим лицам.

При этом для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам. Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки.

Следовательно, для квалификации сделки как совершенной со злоупотреблением правом в дело должны быть представлены доказательства того, что совершая оспариваемую сделку, стороны или одна из них намеревались реализовать какой-либо противоправный интерес.

Поскольку спорный договор дарения оспаривается в рамках дела о банкротстве, то при установлении того, заключена ли сделка с намерением причинить вред другому лицу, как указано выше, следует установить, имелись у сторон сделки намерения причинить вред имущественным правам кредиторов, то есть была ли сделка направлена на уменьшение конкурсной массы.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица.

Согласно пункту 1 статьи 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Как следует из материалов дела, оспариваемый договор дарения от 17.06.2015 заключен за тринадцать месяцев до обращения заявителя в суд с заявлением о признании гражданина-должника банкротом. Договор носит односторонний характер, поскольку должник никакого встречного исполнения по данной сделке не получил.

Поскольку договор заключен Д.А. Топоровым со своей супругой, одаряемая является заинтересованным лицом, так как в силу п. 3 ст. 19 Закона о банкротстве заинтересованными лицами по отношению к должнику-гражданину признаются его супруг, родственники по прямой восходящей и нисходящей линии, родители, дети, сестры и братья супруга.

Следовательно, будучи заинтересованным лицом, Топорова Галина Андреевна не могла не знать о неплатежеспособности должника на момент совершения оспариваемой сделки.

В ходе судебного разбирательства показания ответчика приводят суд к убеждению, что, что ответчик была осведомлена о задолженности своего супруга перед Н.В. Шубиным.

При этом, следует признать, что ответчик в указанной части занимал противоречивую позицию.

Так, в письменных пояснениях, представленных в суд 27.04.2017, ответчик утверждает, что не знала о том, что у её супруга имеется задолженность перед Н.В. Шубиным.

Между тем, непосредственно в своих выступлениях в судебных заседаниях ответчик признала, что была осведомлена о совместной профессиональной деятельности своего супруга с Н.В. Шубиным, подтвердила, что её мужа и Н.В. Шубина связывали длительные деловые взаимоотношения, т.к. они оба занимались схожими юридическими практиками. При этом, ответчик признала, что была осведомлена о роде профессиональных занятий мужа, и сама непосредственно участвовала в них, с каковой целью использовался статус индивидуального предпринимателя, которым обладала ответчик.

Принимая во внимание указанные обстоятельства, суд полагает, что ответчик не могла не знать о наличии задолженности своего супругами перед иными кредиторами. Показания ответчика свидетельствуют о полной осведомлённости о делах супруга, в частности, ответчик подробно назвала кредиторов мужа, указала на наличие задолженности супруга перед банками, которые имелись на момент совершения оспариваемой сделки, перечислила результаты профессиональной деятельности мужа, указала, каков был доход мужа от различных сделок и привела иные подробные пояснения о многих обстоятельствах, которые не могли бы быть известны лицу, напрямую не участвовавшему в деятельности Д.А. Топорова.

При оценке поведения сторон сделки с точки зрения наличия или отсутствия умысла на причинения имущественного вреда кредиторам, суд учитывает показания ответчика, касающиеся мотивов получения в дар спорной квартиры.

Суд учитывает при этом, что квартира была подарена должником своей супруге во время брака, должник сохранил право проживания в ней и проживал в ней с супругой и общим ребёнком вплоть до декабря 2016 года (согласно справке ТСЖ «Актив» (л.д. 35 т. 1)).

В ходе судебного разбирательства суд неоднократно предлагал ответчику указать истинные мотивы принятия в дар квартиры, с учётом того, что на момент совершения оспариваемой сделки супруги находились в браке и необходимости в подобном даре с юридической точки зрения не имелось.

В судебном заседании 06.07.2017 ответчик объяснила причины, побудившие её мужа подарить ей квартиру, желанием загладить свою вину перед супругой.

Между тем, в чём именно заключается провинность Д.А. Топорова перед ответчиком, суду осталось неясным. Показания ответчика в данной части непоследовательны и, по мнению суда, направлены исключительно на создание ложной видимости взаимоотношений между супругами.

Так, например, основная идея, транслировавшаяся ответчиком и её представителем в ходе судебного разбирательства, заключалась в наличии стойких и длительных по времени неприязненных отношениях супругов.

Как утверждала ответчик, она являлась индивидуальным предпринимателем и совместно с супругом занималась профессиональной деятельностью. В частности, ответчик показала, что ею совместно с супругом была разработана схема, заключающаяся в приобретении прав требований граждан - участников долевого строительства о взыскании неустойки на несвоевременную сдачу квартир с одного из крупнейших застройщиков г. Ростова-на-Дону с последующей подачей исков в суд. На протяжении длительного времени, как показала ответчик, от её имени подавались подобные иски, которые с успехом удовлетворялись судами. Взысканные суммы значительно пополняли доход семьи: ответчик признала, что на вырученные таким образом средства ими был приобретён дорогостоящий автомобиль, а в результате заключения мирового соглашения с одним из застройщиков, являвшимся ответчиком по такому иску, супругами была получена двухкомнатная квартира, которая была впоследствии реализована, а денежные средства, вырученные от её продажи, существенно увеличили семейный бюджет.

Между тем, признала ответчик, увеличение семейного благосостояния привело её к страху перед мнимыми опасностями, которые, как вообразила ответчик, буквально преследовали её повсюду. Как выразилась ответчик, «у меня мания преследования началась».

Данный факт, как утверждает ответчик, привёл её к мысли о необходимости развестись с мужем.

Анализируя данные доводы, суд считает их очевидно надуманными: действительно, нелогичным является разрыв с супругом, существенным образом увеличившим доход семьи, при том, что сама ответчик непосредственным образом участвовала в рассказанных ею схемах и очевидно одобряла их. Более того, из показаний ответчика наличие каких-либо неприязненных отношений между супругами за весь период брака не усматривалось.

Таким образом, истинной причиной развода с должником явились, по-видимому, иные обстоятельства.

В судебном заседании 08.08.2017 суд вновь обратился к ответчику с вопросом, каковы были истинные мотивы расторжения брака.

Ответчик привёл иные доводы, отличавшиеся от приводимых ею ранее. В частности, ответчик стала утверждать, что супруг «не оправдал моих надежд как мужчина» (процитировано буквально), облекая в данную фразу неясные суду намёки и по-видимому умалчивая о неких обстоятельствах, которые ответчик не пожелала открыть суду.

Таким образом, суд приходит к выводу, что ответчик на всём протяжении брака сохраняла доверительные и гармоничные отношения с мужем, полностью разделяя с ним успехи совместной профессиональной деятельности, всячески поддерживала его во всех деловых начинаниях, непосредственным образом в них участвуя. В сложившейся ситуации очевидным является и вывод о том, что, будучи осведомлённой о задолженности мужа перед кредитором Н.В. Шубиным, ответчик была заинтересована и в выводе активов, которым является квартира, принадлежащая супругу, с целью избежания возможности обращения на неё взыскания.

Далее, идея ответчика, которую она на всём протяжении судебного разбирательства пыталась донести до суда, заключалась в том, что принятие в дар квартиры произошло спонтанно, ответчик всячески противилась этому дару и только лишь настойчивые уговоры супруга позволили ей согласиться на подобный подарок. Именно желанием мужа восстановить искренность отношений между супругами ответчик объясняет намерение Д.А. Топорова по заключению сделки дарения.

Между тем, даже получив квартиру в дар, ответчик пришла к выводу о необходимости разрыва с мужем, сохранив, впрочем, принятую квартиру за собой, что является, по мнению суда, нелогичным (с точки зрения добросовестности поведения) и, наоборот, логичным (с точки зрения недобросовестности поведения).

Исходя из изложенных обстоятельств, суд приходит к выводу, что ответчик, принимая в дар квартиру, безусловно преследовала иные цели, нежели те, о которых сообщает суду. Суд полагает, что такой целью выступало намерение избавить супруга от ликвидных активов в преддверии банкротства.

На правомерность указанного факта указывает совокупность обстоятельств, касающихся личной и профессиональной жизни супругов, доведённых ответчиком до суда в своих выступлениях в ходе судебного разбирательства: совместная деятельность супругов приносила им очевидный доход, ответчик наравне с супругом участвовала в его профессиональной юридической деятельности, всячески её одобряла и успешно извлекала выгоды от такой деятельности.

При оценке добросовестности поведения ответчика суд учитывает противоречивость, непоследовательность и очевидную неправдоподобность с точки зрения здравого смысла показаний ответчика: такие показания относительно истинной природы взаимоотношений с супругом и мотивов принятия в дар квартиры несколько раз менялись в ходе судебного разбирательства в зависимости от тех вопросов, которые задавались судом. При этом, в каждом последующем судебном заседании ответчик признавала, что неверно поняла вопросы суда, заданные ей в предыдущем судебном заседании, и вновь уточняла свои показания вплоть до прямо противоположных ранее данным.

Суд принимает также во внимание и многочисленные фотографии, представленные ответчиком в материалы дела, фиксирующие наличие гармоничных взаимоотношений между ней и бывшим мужем, в том числе и за период после расторжения брака, явно противоречащие её показаниям о полном и окончательном разрыве с супругом.

Таким образом, приведёнными доказательствами, по мнению суда, в полной мере подтверждаются явные намерения супругов по выводу оспариваемой квартиры из конкурсной массы, наличие согласия между ними в данной части, приложение ими совместных усилий для достижения данной цели.

Суд особо подчёркивает, что оспариваемая сделка заключена на следующий день после вынесения Постоянно действующим Третейским судом при Адвокатском бюро Ростовской области «Ювенал» решения от 16.06.2015, в соответствии с которым с Д.А. Топорова в пользу Н.В. Шубина была взыскана задолженность по договору займа в размере 9 151 797 руб. Наличие данной задолженности и послужило причиной для обращения Н.В. Шубина в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом.

Таким образом, совокупность вышеприведённых обстоятельств однозначно свидетельствует о явном намерении сторон исключить возможность обращения взыскании на спорную квартиру в дальнейшем.

Суд исходит при этом из того, что определением Советского районного суда г. Ростова-на-Дону от 15.08.2016 по делу №2-3887/16 кредитору выдан исполнительный лист на принудительное исполнение решения Постоянно действующего Третейского суда при Адвокатском бюро РО «Ювенал» от 16.06.2015 по делу № Ю-004/15, что исключает наличие фиктивности в вынесенном решении третейского суда, на которое указывает ответчик.

Суд приходит к убеждению, что в момент совершения оспариваемой сделки отношения между супругами (вне зависимости от того, что впоследствии брак был расторгнут) были доверительными, супруги жили в мире и согласии, что подтверждается в том числе и показаниями самого ответчика. В сложившейся ситуации логичным является и вывод о том, что они обоюдно действовали с очевидным намерением причинить вред кредиторам, исключив квартиру из конкурсной массы.

Что же касается наличия противоречий между супругами, которые возникли впоследствии и привели к расторжению брака, то суд полагает необходимым абстрагироваться от оценки межличностных взаимоотношений между ними. Суд усматривает при этом явное намерение ответчика свести мотивы, которыми руководствовались супруги при расторжении брака, к исключительно психологическим, и полагает необходимым устраниться от их оценки, как не имеющих отношения к существу спора. Суд полагает при этом, что оценке подлежат действия сторон сделки во время брака, когда была совершена сделка дарения, а не после его расторжения.

Доводы ответчика, касающиеся наличия признаков фиктивного банкротства, отклоняются судом.

Так, ответчик в своих письменных пояснениях и многочисленных выступлениях в ходе судебного разбирательства, неоднократно указывала на то, что задолженность, возникшая у Д.А. Топорова перед кредитором Н.В. Шубиным, является мнимой.

Между тем, суд, оценивая фактически обстоятельства дела, приходит к выводу об отсутствии надлежащих тому доказательств.

Так, единственным кредитором Д.А. Топорова является Н.В. Шубин, по заявлению которого и возбуждено дело о банкротстве должника. Иных кредиторов у должника не имеется.

Ответчик указывает на то, что кредитор и должник являются друзьями, вместе учились в университете, ведут совместную профессиональную деятельность, на многочисленных фотографиях, представленных ответчиком, зафиксирован Н.В. Шубин в кругу семьи Д.А. Топорова. Названные обстоятельства, по мнению ответчика, являются достаточными доказательствами наличия мнимости созданного долга.

В сложившейся ситуации инициирование процедур банкротства, по мнению ответчика, преследовало некие иные цели, отличные от действительного взыскания долга Д.А. Топорова перед Н.В. Шубиным.

Суд отмечает также, что доводы ответчика являются обывательскими и не подтверждены документальными доказательствами.

Так, по мнению суда, в отсутствие иных кредиторов, инициирование банкротства между лицами, сохраняющими дружеские взаимоотношения, является нелогичным. Общеизвестно, что целью фиктивного банкротства является освобождение от долгов перед реальными кредиторами.

Между тем, таких кредиторов, за исключением Н.В. Шубина, у Д.А. Топорова не имеется.

Иных целей, которые преследовали кредитор и должник при инициировании процедуры банкротства (при допущении того, что такая цель действительно имела место), ответчик не указал, что приводит суд к убеждению об отсутствии таких целей, кроме очевидной – взыскать имеющуюся задолженность.

Таким образом, объективных причин желать наступления банкротства у должника не имелось.

В ходе судебного разбирательства ответчиком представлена суду аудиозапись скрытого разговора между, как утверждает ответчик, нею и Д.А. Топоровым, из которой якобы следует факт отсутствия осведомлённости ответчика об имевшемся долге её супруга перед Н.В. Шубиным.

Между тем, при прослушивании в ходе судебного заседания представленных ответчиком аудиозаписей суд не смог идентифицировать лиц, чей разговор был записан. Суд лишён при этом возможности достоверно установить, что голоса записанных лиц принадлежат Д.А. Топорову и Г.А. Пироговой. Запись произведена в невыясненных обстоятельствах в неустановленное время, голоса с трудом различимы, сопровождаются шумом (как указал ответчик, запись происходила в ресторане).

С учётом изложенного, суд относится к данному доказательству критически.

Суд вновь подчёркивает, что все доводы ответчика являются голословными по своей природе, ответчик не привёл ни одного допустимого и относимого доказательства наличия сговора между кредитором и должником, фиктивности процедуры банкротства, а также истинных, с точки зрения ответчика, причин подачи заявления об оспаривании сделки должника. Все приводимые ответчиком доказательства являлись только лишь приводимыми на словах, без их документального подтверждения.

Кроме того, суд исходит из того, что определение о признании требований кредитора обоснованными и введении процедуры реструктуризации долгов гражданина от 13.10.2016 вступило в законную силу и никем не оспорено.

Как уже было указано выше, на момент совершения спорной сделки у Д.А. Топорова имелись неисполненные обязательства перед Н.В. Шубиным, установленные определением Советского районного суда г. Ростова-на-Дону от 15.08.2016 по делу № 2-3887/16 о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда в размере 9 151 797 руб.

Из изложенного следует, что находясь в тяжелом финансовом положении, Д.А. Топоров, вопреки разумному и добросовестному поведению, передал титул собственника указанного объекта недвижимости своей супруге; при таких обстоятельствах договор дарения был заключен в целях предотвращения возможного обращения взыскания на имущество в процедуре банкротства.

Безвозмездная передача должником своей супруге принадлежащего ему имущества привела к невозможности наиболее полного удовлетворения требований кредиторов должника за счет его имущества, что свидетельствует о причинении договором дарения убытков конкурсным кредиторам должника.

В силу разъяснений, данных в пункте 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление от 30.04.2009 N 32), исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами (пункт 1 статьи 10 ГК РФ) и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов, в частности направленная на уменьшение конкурсной массы сделка по отчуждению по заведомо заниженной цене имущества должника третьим лицам.

В рассматриваемом случае, достаточность имущества должника, после исполнения спорной сделки, для удовлетворения требований кредиторов, не подтверждена доказательствами. При таких обстоятельствах договор дарения является недействительным (ничтожным).

Приняв во внимание, что оспариваемая сделка совершена при значительном объеме обязательств должника перед иным кредитором, в результате совершения оспариваемой сделки Д.А. Топоров безвозмездно утратил право собственности на имущество, которое передано в пользу заинтересованного лица - супруги, что ставит под сомнение факт его выбытия из владения должника, суд пришел к выводу о наличии оснований для признания сделки недействительной в силу ст. 10, 168 ГК РФ.

Механизм банкротства граждан является правовой основой для чрезвычайного (экстраординарного) способа освобождения должника от требований (части требований кредиторов), как заявленных в процедурах банкротства, так и не заявленных. При этом должник, действующий добросовестно, должен претерпеть неблагоприятные для себя последствия признания банкротом, выражающиеся прежде всего в передаче в конкурсную массу максимально возможного по объему имущества и имущественных прав в целях погашения (частичного погашения) требований кредиторов, обязательства перед которыми должником надлежащим образом исполнены не были. Механизм банкротства граждан не может быть использован в ущерб интересов кредиторам, необходимо соблюдение разумного баланса.

Статус банкрота подразумевает весьма существенные ограничения гражданина в правах как личных, так и имущественных.

Согласно пункту 2 статьи 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В силу пункта 1 статьи 61.6 Закона о банкротстве все, что было передано должником или иным лицом за счет должника или в счет исполнения обязательств перед должником, а также изъято у должника по сделке, признанной недействительной в соответствии с главой Закона о банкротстве, подлежит возврату в конкурсную массу.

В ходе судебного разбирательства должник представил доказательства, что оспариваемая квартира является единственным жильём несовершеннолетнего ребёнка Д.А. Топорова (справка ТСЖ «Актив» от 01.06.2017). При этом, сам должник с 2011 года зарегистрирован по иному адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Пшеничная, д. 23, кв. 8, что подтверждают данные паспорта должника, представленного в материалы дела.

Суд при этом исходит из того, что статус "единственного жилья" имеет правовое значение при решении вопроса о включении (исключении) данного имущества должника в конкурсную массу.

Между тем, вопрос о единственном жилье членов семьи должника может быть разрешен в рамках обособленного спора только после формирования конкурсной массы и с учетом всех фактических обстоятельств дела, в том числе объектов недвижимости, включенных в конкурсную массу, а также места фактического проживания должника и членов его семьи, а также имеющейся у них иной жилой недвижимости, не включенной в конкурсную массу.

В настоящий момент на стадии процедуры реструктуризации долгов конкурсная масса должника не сформирована, в связи с чем применение последствий недействительности сделки в виде возврата спорной квартиры в конкурсную массу должника (с учётом того, что впоследствии она может быть исключена из конкурсной массы) представляется суду преждевременным.

В изложенных обстоятельствах суд приходит к выводу, что в качестве последствий недействительности сделки следует восстановить регистрационную запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о зарегистрированном праве собственности за Топоровым Дмитрием Андреевичем на спорный объект недвижимого имущества, а регистрационную запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о зарегистрированном праве собственности за Топоровой Галиной Андреевной на данную квартиру - надлежит погасить (аннулировать).

Аналогичная правовая позиция закреплена в постановлении Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.04.2017 по делу № А453-29143/15, постановлении ФАС СКО от 12.07.2017 по названному делу.

По аналогичным основаниям (поскольку применены иные последствия недействительности сделки, отличные от возврата имущества в конкурсную массу) судом отклоняются и доводы ответчика, в соответствии с которыми в конкурсную массу следует возвратить только лишь ? доли в праве собственности на спорную квартиру, поскольку квартира, как указывает ответчик, приобретена в период брака.

Кроме того, суд исходит из положений п. 2 ст. 244 ГК РФ, в соответствии с которыми совместной собственностью признаётся имущество без определения доли каждого из собственников в праве собственности, в связи с чем разделение права собственности на квартиру на равные доли, как предлагает ответчик, в данном случае объективно невозможно. Раздел же имущества между супругами не производился.

Согласно разъяснениям пункта 19 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. N 63 судам необходимо учитывать, что по смыслу пункта 3 статьи 61.8 Закона о банкротстве заявление об оспаривании сделки по правилам главы III.1 Закона о банкротстве оплачивается государственной пошлиной в размере, предусмотренном для оплаты исковых заявлений об оспаривании сделок – 6 000 рублей (подпункт 2 пункта 1 статьи 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации).

Поскольку судом предоставлялась отсрочка уплаты государственной пошлины при обращении в арбитражный суд и в связи с отказом в удовлетворении заявления, с должника в доход федерального бюджета подлежит взысканию государственная пошлина в размере 6 000 рублей.

Руководствуясь статьями 61.2, 61.9, 213.32 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" от 26 октября 2002г. № 127-ФЗ, статьями 185, 186, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

О П Р Е Д Е Л И Л:

Признать недействительным договор дарения от 17.06.2015 квартиры общей площадью 93,2 кв.м., расположенной по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Жмайлова, 4/12, кв. 66, заключенный между Топоровым Дмитрием Андреевичем и Топоровой Галиной Андреевной.

Применить последствия недействительности сделки.

Восстановить регистрационную запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним № 61-61-01/547/2013-811 о зарегистрированном праве собственности за Топоровым Дмитрием Андреевичем (15.09.1983 года рождения, место рождения: г. Краматорск, Украина, зарегистрированного по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Пшеничная, 23/8), на объект недвижимого имущества, расположенный по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Жмайлова, 4/12, кв. 66.

Регистрационную запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним № 61-61/001-61/001/003/2015-4468/2 о зарегистрированном праве собственности за Топоровой Галиной Андреевной (05.03.1983 г.р., место рождения: г. Ростов-на-Дону, зарегистрирована по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Жмайлова, д. 4/12, кв. 66), на объект недвижимого имущества, расположенный по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Жмайлова, 4/12, кв. 66, погасить (аннулировать).

Взыскать с Топоровой (Пироговой) Галины Андреевны в пользу Топорова Дмитрия Андреевича судебные расходы по уплате государственной пошлины в сумме 6 000 руб.

Определение может быть обжаловано в Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд в течение десяти дней со дня его вынесения.

Определение суда по настоящему делу может быть обжаловано в кассационном порядке в Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в срок, не превышающий месяца со дня вступления в законную силу постановления суда апелляционной инстанции.

Апелляционная и кассационная жалобы подаются в арбитражные суды апелляционной и кассационной инстанций через Арбитражный суд Ростовской области.

Судья Ф.И. Тихоновский