Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Ростовской области в составе судьи Чеснокова С.С., при ведении протокола судебного заседания секретарем Хрзаян К.С., рассмотрев в судебном заседании заявление ООО «Управляющая компания «Орбита» о привлечении к ФИО1 и ФИО2 субсидиарной ответственности по обязательствам должника в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО «Донэнергосбыт» (ИНН <***>, ОГРН <***>), при участи от заявителя – ФИО3 (доверенность от 03.11.2020), к/у ФИО4 (паспорт), ФИО1 (паспорт), от ФИО2 – ФИО5 (доверенность от 24.06.2020), установил следующее.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО «Донэнергосбыт» (далее – должник) ООО «Управляющая компания «Орбита» (далее – общество) подало заявление о привлечении ФИО6 и ФИО2 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

В отзыве ФИО2 указал на отсутствие основания для привлечения к субсидиарной ответственности. В ЕГРЮЛ внесена запись о недостоверности сведения об ответчике как учредителе должника.

В отзыве ФИО6 пояснил, что необходимые для привлечения к субсидиарной ответственности обстоятельства не доказаны. Финансовые трудности должника обусловлены действиями гарантирующего поставщика, оспоренными в судебном порядке.

В судебном заседании представитель общества требования поддержал, ответчик заявили возражения.

Объявлен перерыв до 18.01.2022 12.10.

Изучив материалы дела, суд установил следующее.

Определением Арбитражного суда Ростовской области от 23.01.2020 в отношении ООО «Донэнергосбыт» введена процедура, применяемая в деле о банкротстве, – наблюдение, временным управляющим утвержден ФИО4

Решением Арбитражного суда Ростовской области от 22.10.2020 должник признан несостоятельным (банкротом), открыта процедура конкурсного производства; конкурсным управляющим должника утвержден ФИО4

Общество обратилось с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц: руководителя и учредителя ФИО6, учредителя ФИО2

Заявление (с учетом уточнений) мотивировано неисполнением предусмотренной законом обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве должника; обязанность возникла в январе 2018 года. Искажение сведений документов бухгалтерского учета и несвоевременная передача документации должника. Совершение сделок по выводу имущества.

На основании статьи 32 Закона о банкротстве и части 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 настоящего Закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Законом возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд.

Заявление должника должно быть направлено в арбитражный суд в случаях, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств (пункт 2 статьи 9 Закона о банкротстве).

Согласно разъяснениям, данным в пункте 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – постановление № 53), обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве. Если руководитель должника докажет, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности, обстоятельств, названных в абзацах пятом, седьмом пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве, не свидетельствовало об объективном банкротстве, и он, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил необходимые усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель может быть освобожден от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах.

По смыслу приведенных разъяснений, неподача заявления после возникновения обстоятельств, перечисленных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве, влечет привлечение к субсидиарной ответственности исключительно в случае, если эти обстоятельства в действительности совпадают с моментом объективного банкротства должника, и эти обстоятельства как внешние признаки объективного банкротства воспринимаются любым добросовестным и разумным руководителем, находящимся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, именно как признаки объективного банкротства.

В заявлении общество со ссылкой на сведения из открытых источников (система «Контур фокус») указало, что признаки банкротства вонзили у должника по итогам 2017 года, в январе 2018 года возникла обязанность ответчиков по подаче заявления о банкроте должника.

Оценив данные представленные обществом, доводы ответчиков и выводы уточненного анализа финансового состояния должника по состоянию на 09.03.2021 (приобщен к материалам обособленного спора № 11 по жалобе общества на действия арбитражного управляющего), суд установил следующее.

Основным видом деятельности должника является «Торговля электроэнергией». Указанные правоотношения характеризуются наличием «кассового разрыва» между поставкой энергии и получением оплаты от контрагентов. Указанное подтверждается динамикой роста дебиторской и кредиторской задолженности за период с 2016 по 2019 года (л. <...>, обособленного спора № 11):

1)дебиторская задолженность на 31.12.2016 – 1 546 тыс. рублей, на 31.12.2017 – 5 516 тыс. рублей, на 31.12.2018 – 13 129 тыс. рублей, на 31.12.2019 – 6 225 тыс. рублей;

2)кредиторская задолженность на 31.12.2016 – 3 269 тыс. рублей, на 31.12.2017 – 7 445 тыс. рублей, на 31.12.2018 – 15 176 тыс. рублей, на 31.12.2019 – 8 146 тыс. рублей.

На указанную обществом дату (31.12.2017) должник имел финансовые трудности, которые преодолены по состоянию на 31.12.2018: выручка на 31.12.2016 – 16 481 тыс. рублей, на 31.12.2017 – 53 531 тыс. рублей, на 31.12.2018 – 105 884 тыс. рублей, на 31.12.2019 – 41 946 тыс. рублей; среднемесячная выручка на 31.12.2016 – 1 373 416,67 рублей, на 31.12.2017 – 4 460 916,67рублей, на 31.12.2018 – 8 823 666,67 рублей, на 31.12.2019 – 3 495 500 рублей (л. <...> обособленного спора № 11). Не распределенная прибыль на 31.12.2016 – 1 039 тыс. рублей, на 31.12.2017 – 826 тыс. рублей, на 31.12.2018 – 776 тыс. рублей, на 31.12.2019 – 2 324 тыс. рублей, динамика собственных средств по состоянию на 31.12.2017 – 174 тыс. рублей, на 31.12.2018 – 224 тыс. рублей, на 31.12.2019 – - 1 324 тыс. рублей.

Снижение финансовых показателей (номы чистой прибыли, рентабельность активов, коэффициента автономии, среднемесячная и валовая выручка, изменение доли просроченной кредиторской задолженности и т. д.) отражено только на протяжении 2019 года (л. <...>, 34, 42 обособленного спора № 11). Доказательств обратного не представлено.

Судебными актами по делам Арбитражного суда Ростовской области № А53-27809/2018 (постановление суда кассационной инстанции от 20.11.2019), А53-33363/2018 и А53-29093/2019 установлено отсутствие у должника возможности в период с 01.09.2018 поставить электроэнергию абонентам в связи с отказом гарантирующего поставщика от договоров купли-продажи электрической энергии (мощности). Установленные по данным делам обстоятельства являются основаниями для требований абонентов о возврате неосновательного обогащения в виде оплаты за период с 01.09.2018, включенных в реестр требований кредиторов должника; иные требования в реестре отсутствуют.

Доказательств того, что в рассматриваемом случае руководитель должника действовал недобросовестно и неразумно, не представлено. Напротив, в перечне кредиторов отсутствуют новые обязательства, которые возникли после 01.09.2018.

С учетом сроков рассмотрения приведенных судебных споров (постановление суда кассационной инстанции от 20.11.2019 по делу № А53-27809/2018) и финансовых показателей должника суд приходит к выводу о том, что признаки объективного банкротства, когда добросовестный и разумный руководитель, учитывая масштаб деятельности должника, был обязан обратиться в суд, возникли в ноябре 2019 года.

Дело о банкротстве должника возбуждено определением от 26.11.2019.

Таким образом, основания для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности в соответствии с пунктом 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве отсутствуют.

В части доводов общества об искажении бухгалтерской отчетности/несвоевременной передаче, суд руководствуется следующим.

В пункте 24 постановления № 53 указано, что применяя при разрешении споров о привлечении к субсидиарной ответственности презумпции, связанные с непередачей, сокрытием, утратой или искажением документации (подпункты 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), необходимо учитывать, что заявитель должен представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) повлияло на проведение процедур банкротства.

Привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названные презумпции, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче, ненадлежащем хранении документации, в частности, подтвердив, что им приняты все необходимые меры для исполнения обязанностей по ведению, хранению и передаче документации при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась.

Таким образом, инициатор спора о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующего должника лица в порядке статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации должен доказать обстоятельства, закрепленные в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, которые, в свою очередь, являются опровержимыми презумпциями признания должника банкротом вследствие действий (бездействия) контролирующего лица и вины последнего в несостоятельности должника. При этом смысл этой презумпции состоит в том, что руководитель, уничтожая, искажая или производя иные манипуляции с названной документацией, скрывает данные о хозяйственной деятельности должника. Предполагается, что целью такого сокрытия, скорее всего, является лишение арбитражного управляющего и конкурсных кредиторов возможности установить факты недобросовестного осуществления руководителем или иными контролирующими лицами своих обязанностей по отношению к должнику

Вместе с тем, поскольку привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по его обязательствам является экстраординарным механизмом защиты нарушенных прав кредиторов, то есть исключением из принципа ограниченной ответственности участников и правила о защите делового решения менеджеров, инициирование судебного разбирательства предполагает необходимость представления суду ясных и убедительных доказательств обоснованности требований конкурсного управляющего. Причиной банкротства должны быть именно недобросовестные и явно неразумные действия ответчика, которые со всей очевидностью для любого участника гражданского оборота повлекут за собой нарушение прав кредиторов должника.

Общество не пояснило, в чем выразился существенный характер заявленных искажений (несоответствий) с точки зрения защиты прав кредиторов на удовлетворение своих требований и в чем прослеживается причинно-следственная связь нарушения с доведением должника до банкротства. Ссылка на наличие на 2016 года 519 тыс. основанных средств, отсутствующих по итогам 2019 года, учитывая масштаб деятельности должника, к таковым не относится. Кроме того, в материалы дела представлен акт списания ТМЦ в связи с износом (приобщен к материалам электронного дела 15.11.2021).

Доказательств того, что искажение данных вызвано виновными действиями ответчиков, повлияло на проведение процедур банкротства не представлено. Факт того, что расхождение названных данных повлекло за собой невозможность установления действительного финансового положения должника, направлено на введение неограниченного круга лиц в заблуждение относительно активов должника, сделало невозможным установление степени полноты переданной конкурсному управляющему документации и формирования конкурсной массы, документально не подтвержден.

Суд установил, что ФИО1 передал документацию организации конкурсному управляющему. Определением от 01.09.2020 по настоящему делу принят отказ временного управляющего от заявления об истребовании документации в связи с ее передачей руководителем должника (опись почтовых отправлений на 4 листах и уведомление о вручении от 17.07.2020).

Конкурсный управляющий в судебном заседании пояснил, что необходимая для проведения процедуры документация передана, основания для привлечения ответчиком за нарушение обязанности по передачи документации должника отсутствуют. На основании переданной документации подготовлены первоначальный и уточненный финансовый анализ деятельности должника, выявлено имущество, производится взыскание дебиторской задолженности и удовлетворение требований кредиторов (размер удовлетворения на дату судебного заседания составил более 90 % реестра).

В качестве подозрительных сделок общество указало на перевод денежных средств в пользу аффилированных с должником лиц: ФИО7 в мае 2018 года 963 750 рублей, в июне 2018 года 785 тыс. рублей, в августе 2018 года 760 тыс. рублей, в сентябре 2018 года 870 тыс. рублей, в марте 2019 года 115 тыс. рублей; ФИО8 в апреле 2019 года 658 тыс. рублей, перечисление средств по договорам займа от 03.03.2018, 01.05.2018, 03.05.2018, 01.06.2018 и 01.08.2018 (всего 62 тыс. рублей), приобретение офисного кресла (25 200 рублей) и оружейного сейфа (9 тыс. рублей).

Согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона. Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

По смыслу подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве для доказывания факта совершения сделки, причинившей существенный вред кредиторам, заявитель вправе ссылаться на основания недействительности, в том числе предусмотренные статьей 61.2 (подозрительные сделки) и статьей 61.3 (сделки с предпочтением) Закона о банкротстве. Однако и в этом случае на заявителе лежит обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и ее существенной убыточности. Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не подтверждают.

Таким образом, на заявителе лежит обязанность по доказыванию совершения и одобрения контролирующими лицами сделок, в результате которых причинен существенный вред имущественным правам кредиторов.

Заявленные обществом сделки в установленном порядке не оспорены.

При анализе сделок должника конкурсный управляющий выявил сделки заключенные с ФИО7 и ФИО8 (договор абонентского обслуживания и договор возмездного оказания услуг по предоставлению показаний узла учета), установив отсутствие оснований для их оспаривания: условия сделок существенно не отличаются от аналогичных предложений в разрезе специфики и необходимости их оказания (л. <...> обособленного спора № 11). Представленные конкурсным управляющим прейскуранты на аналогичные услуги не опровергнуты.

В материалы электронного дела 11.11.2021 и 18.01.2022 приобщены копии договоров с перечнем точек учета, актов приемки выполненных услуг, свидетельство о постановке ФИО7 на налоговый учет в качестве предпринимателя, копия трудовой книжки, документы Ростехнадзора, подтверждающие наличие допуска к спорным работкам, письма в адрес контрагентов о необходимости допуска ФИО7 для совместного снятия показаний прибора учета, копии договоров с ФИО8 и удостоверения лиц, осуществляющих оказание услуг.

Представленные документы соотносятся с предметом заключенных договоров и свидетельствуют о возможности их выполнения указанными лицами.

Ссылка общества на судебные акты по делам № А53-27078/2018 и А53-11542/2017 несостоятельна. В указанных делах рассмотрен спор в связи с недопуском представителей гарантирующего поставщика и сетевой организации к приборам учета потребителей. ФИО7 и ФИО8 не являлись сторонами по указанным спорам, в приведенных судебных актах отсутствуют выводы о том, что последние не оказывали услуг по снятию приборов учета в интересах должника.

Возможность осуществления сделок купли-продажи электроэнергии без снятия показаний приборов учета в объемах, поставляемых должником, отсутствовала. Доказательств обратного не представлено.

Доводы о том, что услуги по снятию показаний приборов учета осуществляли указанные в путевых листах (приобщены к материалам электронного дела 17.11.2021) работники должника (ФИО9, ФИО10, ФИО1, ФИО11), следует отклонить как документально не подтвержденные. Доказательств того, что указанные лица обладали необходимыми допусками в сфере энергетики, снятие показаний входило в их трудовые обязанности, не представлено. Согласно не опровергнутым пояснениям бывшего руководителя должника указанные лица осуществляли финансово-распорядительные функции (финансовый директор, бухгалтер).

Ссылку общества на возможность принятия в штат сотрудника для снятия показаний и на завышение стоимости услуг суд отклоняет. Возможность оказания услуг только одним специалистом с учетом объема потребления и по существенно (в разы) ниже стоимости не подтверждена. Кроме того, оплата услуг ФИО7 и ФИО8 (4 151 750 рублей за два года), перечисление средств по договорам займа 62 тыс. рублей, приобретение офисного кресла за 25 200 рублей и оружейного сейфа за 9 тыс. рублей с учетом масштаба деятельности должника (выручка за 2017 год – 53 531 тыс. рублей, за 2018 год – 105 884 тыс. рублей, за 2019 год – 41 946 тыс. рублей, среднемесячная выручка за 2017 год – 4 460 916,67 рублей, за 2018 год – 8 823 666,67 рублей, а 2019 год – 3 495 500 рублей), размера удовлетворенных требований кредитов в процедуре конкурсного производства (более 58 млн рублей – более 90% реестра) и наличие на исполнение иных требований в пользу должника, не могло привести к банкротству должника и не может быть квалифицировано в качестве существенно убыточных сделок.

Поскольку общество в нарушение положений статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не представило доказательства существенной убыточности совершенных должником сделок, основания для привлечения ответчиков в соответствии с подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве отсутствуют.

Ссылка общества на необоснованное привлечение юристов несостоятельна. Доказательств того, что указано было направлено на причинение вреда кредиторам, не представлено. С учетом объема деятельности должника, количества и сложности споров с его участием, их результата, привлечение профессиональных представителей для защиты интересов должника не может быть поставлено в вину руководителю.

Доказательств противоправного оказания преимущества отдельным лицам, создание модели бизнеса с выделением центров прибылей и генерации убытков, перевод в преддверии банкротства активов предприятия на иное контролируемое юридическое лицо, присвоение в свою пользу значительной части поступающей в адрес должника выручки и тому подобные противозаконные действия обществом не представлено.

Само по себе наступление неплатежеспособности юридического лица не свидетельствует о том, что причиной этого обстоятельства явились ненадлежащие действия его исполнительного органа либо его участников.

При таких обстоятельствах в удовлетворении заявления следует отказать.

Руководствуясь статьями 184, 185, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

в удовлетворении заявления отказать.

Определение подлежит немедленному исполнению и может быть обжаловано в Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд в течение десяти дней со дня его принятия.

Судья С.С. Чесноков