Гражданский кодекс часть 1

по делу о несостоятельности (банкротстве) ФИО5 (ИНН <***>, СНИЛС <***>, дата рождения: 25.05.1965г., место рождения: пос. Никель, Печенгского р-на Мурманской обл.; адрес 197022, Санкт-Петербург, Каменноостровский <...>)

при участии:

-от заявителя: представитель финансового управляющего ФИО6 по доверенности от 17.02.2021,

-от должника: не явился, извещен,

-от ответчиков: представители ПАО «Банк «Санкт-Петербург» ФИО7 по доверенности от 13.09.2019 и ФИО8 по доверенности от 13.09.2019, представитель ФИО2 по доверенности от 17.06.2020 ФИО9, представители ФИО3 по доверенности от 04.03.2021 ФИО10 и по доверенности от 04.03.2021 ФИО11; представители ФИО4 по доверенности от 13.04.2020 ФИО12 и по доверенности от 13.04.2020 ФИО13,

установил:

Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 05.09.2018 в отношении гражданина ФИО5 введена процедура реструктуризации долгов, финансовым управляющим утвержден ФИО14.

Решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 16.04.2019, резолютивная часть которого объявлена 07.03.2019, гражданин ФИО5 признан несостоятельным (банкротом), в отношении должника введена процедура реализации имущества гражданина сроком на четыре месяца, финансовым управляющим утвержден ФИО1.

В Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области обратился финансовый управляющий должника с заявлением, в котором просит

1. Признать недействительным договор ипотеки от 14.04.2016, договор ипотеки от 25.05.2016.

2. Признать недействительным перечисление ФИО4 в денежных средств в размере 28 500 000,00 руб. в адрес ФИО3

3. Взыскать с ФИО3 в пользу должника денежные средства в размере 28 500 000,00 руб.

Рассмотрение заявления назначено в судебном заседании на 29.04.2021.

В настоящее судебное заседание явился финансовый управляющий, поддержал заявление о признании сделки недействительной.

Представители ответчиков возражали против удовлетворения сделки, представили письменные отзывы.

Представители ПАО «Банк «Санкт-Петербург», ФИО15, ФИО3 представили письменные заявления о пропуске срока исковой давности на оспаривание сделки.

Изучив материалы дела, выслушав мнение явившихся представителей, суд установил следующее.

Исходя из системного толкования статьи 223 АПК РФ и статьи 32 Закона о банкротстве дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Согласно пункту 1 статьи 213.1 Закона о банкротстве отношения, связанные с банкротством граждан и не урегулированные настоящей главой, регулируются главами I-III.1, VII, VIII, параграфом 7 главы IX и параграфом 2 главы XI настоящего Федерального закона.

Как следует из заявления финансового управляющего, он основывает его на следующих фактических обстоятельствах.

В период брака ФИО5 с ФИО16 супругами было приобретено следующее недвижимое имущество: Земельные участки по адресу: Ленинградская область, Приозерский р-н, Раздольское с.п., дер. Раздолье, ДНТ Жемчужина, уч. №36, 15, 16, с кадастровыми номерами 47:03:1106002:105, 47:03:1106002:84, 47:03:1106002:85, а также Дачный дом по адресу: Ленинградская область, Приозерский р-н, Раздольское с.п., дер. Раздолье, ДНТ Жемчужина, уч. № 15, 16, с кадастровым номером 47:03:0000000:768.

Данное имущество было зарегистрировано за ФИО16 и по условиям брачного договора между супругами находилось в ее собственности.

В дальнейшем между ФИО16 и ПАО «Банк «Санкт-Петербург» были заключены кредитные договоры от 03.03.2016 <***> и от 26.04.2016 № 0119-16-000738, о предоставлении ФИО16 кредитных денежных средств в сумме 26 000 000 руб. и 14 000 000 руб. соответственно.

В обеспечение исполнения обязательств по указанным кредитным договорам были заключены договоры об ипотеке от 14.04.2016 и от 25.05.2016, согласно которым Банку в залог передавались указанные выше объекты недвижимого имущества. Залоговая стоимость имущества определена сторонами в размере 32 193 600 руб. за все имущество (3 земельных участка и дачный дом).

Факт государственной регистрации обременения в виде ипотеки на основании договоров об ипотеки от 14.04.2016 года и от 25.05.2016 года подтверждается Выписками из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним от 30.06.2016 года за № 90-20867169; № 90-20867134; №90-20866931; №90-20867150.

31.08.2016 между Банком и ФИО3 был заключен договор об уступке права требования №1/Ц, согласно которому Банком ФИО3 уступались права требования, в том числе, из Кредитных договоров и Договоров ипотеки между Банком и ФИО16 На дату заключения договора цессии сумма требований к ФИО16 составила 47 107 577,83 руб.

29.05.2019 между ФИО16 (Продавец), ФИО4 (Покупатель) и ФИО3 (Залогодержатель) был заключен договор купли-продажи земельных участков и нежилого здания, по условиям которого ФИО16 с согласия залогодержателя ФИО3 передала в собственность ФИО4 спорные объекты недвижимости, а ФИО4 оплатил стоимость указанных объектов недвижимости в пользу Залогодержателя.

В соответствии с пунктом 2.1 Договора стороны оценили совокупную стоимость имущества в 57 000 000,00 рублей.

Факт оплаты ФИО4 данной суммы ФИО3 сторонами не оспаривается, а также подтверждается документами и пояснениями ФИО4, представленными в рамках обособленного спора по отмене обеспечительных мер, наложенных Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 08.02.2020 по делу №А56-95697/2017/сд1.

Впоследствии определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 08.02.2020 по делу №А56-95697/2017/сд.1 признан недействительным брачный договор между ФИО5 и ФИО16, в отношении супругов восстановлен режим общей совместной собственности.

Финансовый управляющий считает недействительными сделками договоры ипотеки от 14.04.2016 и от 25.05.2016, заключенные между ФИО16 и ПАО «Банк «Санкт-Петербург», на основании ст. 10 и 168 ГК РФ как заключенные со злоупотреблением правом, поскольку ПАО «Банк «Санкт-Петербург» на момент заключения договоров ипотеки был осведомлен о том, что ФИО5, как сособственник передаваемых в залог объектов недвижимости, фактически является неплатежеспособным, поскольку он являлся поручителем по обязательствам ООО «Содис-Строй», в отношении которого уже было возбуждено дело о банкротстве №А56-72429/2015.

Также указал на наличие сомнений в реальности перечисления денежных средств Банком по кредитным договорам в пользу ФИО16, что по его мнению подтверждает недействительность договоров ипотеки.

В связи с тем, что договоры залога (ипотеки) недействительные, финансовый управляющий считает, что залогодержателю ФИО3 оказано предпочтение в удовлетворении его требования в размере половины стоимости реализованного недвижимого имущества (28 500 000,00 рублей). На этом основании, в соответствии с п.2 ст. 61.3 Закона о банкротстве, просит признать недействительным перечисление ФИО4 денежных средств в размере 28 500 000,00 рублей в адрес ФИО3 и взыскать эту сумму в конкурсную массу.

Таким образом, финансовый управляющий оспаривает договоры об ипотеке от 14.04.2016 и от 25.05.2016, а также сделку по передаче денежных средств в размере 28 500 000,00 рублей не позднее 02.07.2019 ФИО4 в адрес ФИО3

В настоящем судебном заседании уточнений заявленных требований финансовый управляющий не сделал.

Как уже указано выше, ответчики ПАО «Банк «Санкт-Петербург», ФИО15, ФИО3 заявили о пропуске финансовым управляющим специального срока исковой давности на подачу заявления об оспаривании сделок.

Рассмотрев заявление о пропуске срока исковой давности, суд установил, следующее.

В силу пункта 2 статьи 213.32 Закона о банкротстве, право на подачу заявления об оспаривании сделки должника-гражданина по указанным в статье 61.2 или 61.3 настоящего Федерального закона основаниям возникает с даты введения реструктуризации долгов гражданина.

В соответствии с пунктом 2 статьи 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год.

Согласно разъяснению, изложенному в пункте 32 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 N 63, заявление об оспаривании сделки на основании статей 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве может быть подано в течение годичного срока исковой давности (пункт 2 статьи 181 ГК РФ).

При этом срок исковой давности исчисляется с момента, когда финансовый управляющий узнал или должен был узнать о наличии указанных в статье 61.2 или 61.3 настоящего Федерального закона оснований.

В пункте 32 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 N 63 также разъяснено, что при рассмотрении вопроса о том, должен ли был арбитражный управляющий знать о наличии оснований для оспаривания сделки, учитывается, насколько управляющий мог, действуя разумно и проявляя требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств.

При этом необходимо принимать во внимание, в частности, что разумный управляющий, утвержденный при введении процедуры, оперативно запрашивает всю необходимую ему для осуществления своих полномочий информацию, в том числе такую, которая может свидетельствовать о совершении сделок, подпадающих под статьи 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве.

В частности, разумный управляющий запрашивает у руководителя должника и предыдущих управляющих бухгалтерскую и иную документацию должника (пункт 2 статьи 126 Закона о банкротстве), запрашивает у соответствующих лиц сведения о совершенных в течение трех лет до возбуждения дела о банкротстве и позднее сделках по отчуждению имущества должника (в частности, недвижимого имущества, долей в уставном капитале, автомобилей и т.д.), а также имевшихся счетах в кредитных организациях и осуществлявшихся по ним операциям и т.п.

Таким образом, законодательство связывает начало течения срока исковой давности не только с моментом, когда лицо фактически узнало о нарушении своего права, но и с моментом, когда оно должно было, то есть имело юридическую возможность узнать о нарушении права, а также с моментом, когда у него появилось право оспаривать сделки.

Исковая давность по заявлению об оспаривании сделки применяется в силу пункта 2 статьи 199 ГК РФ по заявлению другой стороны оспариваемой сделки либо представителя учредителей (участников) должника или собственника имущества должника - унитарного предприятия, при этом на них лежит бремя доказывания истечения давности.

Определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 05.09.2018 в отношении гражданина ФИО5 введена процедура реструктуризации долгов.

Таким образом, с указанного момента у финансового управляющего появилось право оспаривать сделки с соблюдением годичного срока, установленного законом.

Судом принято во внимание, что рассматриваемое заявление подано в суд 24.12.2020, по истечении годичного срока с момента введения в отношении должника процедуры реструктуризации долгов, в связи с чем, суд приходит к выводу, что специальный срок исковой давности заявителем пропущен.

Из материалов дела усматривается, что при рассмотрении спора № А56-95697/2017/сд.1 (определение от 08.02.2020) финансовый управляющий представлял сведения из Единого государственного реестра недвижимости (Выписка от 07.10.2019 года за № 99/2019/2588505480), а также из МИФНС России за №25 по Санкт-Петербургу (письмо от 25.12.2019 года за № 25-07-05/29300), из ГУ МВД РФ (письмо от 28.12.2018 года), из которых следовало, что за ФИО16 в период заключения брака с Должником зарегистрировано спорное недвижимое имущество: здание и земельные участки, расположенные по адресу Ленинградская область, Приозерский район, Раздольевское сельское поселение, ДНТ «Жемчужина».

Финансовый управляющий имел возможность истребовать документы о данном имуществе, а также о его последующей судьбе, включая сведения о наличии обременений (договоров ипотеки), а также дальнейшего отчуждения данного имущества с целью своевременного оспаривания сделок.

По общему правилу, смена арбитражных управляющих не влияет на порядок исчисления срока исковой давности и не прерывает его течение.

В связи с чем, суд приходит к выводу о пропуске специального срока исковой давности по оспариванию сделок по специальным нормам п.1 и п.2 ст. 61.2 Закона о банкротства.

Между тем, сделки оспариваются финансовым управляющим также по общегражданским основаниям – ст. 10 и ст. 168 ГК РФ, как заключенные со злоупотреблением правом.

В постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)", изложена правовая позиция, согласно которой по требованию арбитражного управляющего или кредитора о признании недействительной сделки, совершенной со злоупотреблением правом (статьи 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации) до или после возбуждения дела о банкротстве, исковая давность в силу части 1 статьи 181 Гражданского кодекса составляет три года и исчисляется со дня, когда оспаривающее сделку лицо узнало или должно было узнать о наличии обстоятельств, являющихся основанием для признания сделки недействительной, но не ранее введения в отношении должника первой процедуры банкротства.

Вопреки доводам ответчиков, течение общего срока исковой давности по признанию сделки ничтожной, в силу ч.1 ст. 181 ГК РФ, для лица, не являющегося стороной сделки (в данном случае, финансовый управляющий стороной оспариваемых сделок не являлся), начинает течь со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать сделке, а не с даты начала исполнения сделки.

В данном случае, право на оспаривание сделок должника появилось у финансового управляющего после введения реструктуризации долгов определением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 05.09.2018.

Следовательно, в данном случае общий трехлетний срок исковой давности на оспаривание сделок по общегражданским основаниям не пропущен.

По существу заявления суд приходит к следующим выводам.

Если при заключении договоров допущено злоупотребление правом, данные сделки признаются судом недействительными на основании статей 10, 168 ГК РФ.

Как разъяснено в пункте 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.I Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 ГК РФ), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке.

В соответствии со статьей 168 Гражданского кодекса Российской Федерации за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В силу пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Для квалификации сделки как совершенной со злоупотреблением правом в дело должны быть представлены доказательства того, что совершая сделку, стороны намеревались реализовать какой-либо противоправный интерес.

Согласно правовой позиции, изложенной в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.09.2011 N 1795/11 по делу N А56-6656/2010, под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченных лиц, связанное с нарушением пределов осуществления гражданских прав, направленное исключительно на причинение вреда третьим лицам. При этом для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части 1 Гражданского кодекса Российской Федерации", оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное. Таким образом, презумпция добросовестности является опровержимой.

Оценив представленные в дело доказательства, суд приходит к выводу, финансовый управляющий не представил достаточных и допустимых доказательств, свидетельствующих о том, что при заключении оспариваемых договоров залога (ипотеки) от 14.04.2016 и от 25.05.2016, обе его стороны (Банк и ФИО17) действовали исключительно с намерением причинить вред кредиторам, в обход закона с противоправной целью, а также иным образом заведомо недобросовестно осуществляли гражданские права.

На момент заключения Договоров залога (ипотеки) от 14.04.2016 и от 25.05.2016, между супругами ФИО5 и ФИО16 еще не был заключен брачный договор, впоследствии признанный недействительным (он был заключен 23.05.2017), соответственно, залоговое имущество являлось общей собственностью супругов.

В связи с тем, что предметами ипотеки являлось недвижимое имущество, принадлежащие супругам на праве общей совместной собственности, а в силу ст. 35 Семейного кодекса РФ для совершения одним из супругов сделки по распоряжению недвижимостью и сделки, требующей нотариального удостоверения и (или) регистрации в установленном законом порядке, необходимо получить нотариально удостоверенное согласие другого супруга.

Должником были предоставлены в Банк нотариально оформленные согласия на право ФИО16 заключить с ПАО «Банк «Санкт-Петербург» договора ипотеки в отношении общего имущества супругов, удостоверенное 15.04.2016 года нотариусом Приозерского нотариального округа Ленинградской области ФИО18, зарегистрированное в реестре №10-1695 бланк 47БА 2150177, и удостоверенное 25.05.2016 года, нотариусом нотариального округа Санкт-Петербурга ФИО19, зарегистрированное в реестре № 1М-1134, бланк 78АБ 0048896.

Таким образом, оспариваемые договоры об ипотеке заключены в соответствии с требованиями действующего законодательства.

Указывая на недобросовестность Банка, финансовый управляющий ссылался на его осведомленность о признаках неплатежеспособности у должника на дату заключения договоров ипотеки.

Между тем, Банк не является заинтересованным лицом ни в отношении ФИО16, ни в отношении Должника, доказательств обратного в дело не представлено.

Из заявления финансового управляющего следует, что на момент заключения оспариваемых договоров об ипотеке Должник имел обязательства перед Банком по договору поручительства за № GR0119-0010-15/П-2 от 27.04.2015 года, заключенного в обеспечении исполнения ООО «Содис Строй» перед Банком обязательств по соглашению о выдаче банковской гарантии за № GR0119-0010-15/П-2.

В отношении ООО «Содис Строй» 08.12.2015 года было возбуждено дело о признании его несостоятельным, требования Банка были включены в реестр требований кредиторов ООО «Содис Строй» определением от 21.04.2016 года по делу за № А56-72429/2015.

Решением Дзержинского районного суда города Санкт-Петербурга от 12.04.2017 с ФИО5 в пользу АО «Акционерный банк Россия» взысканы денежные средства в размере 295 232 575,43 рублей на основании договора поручительства за исполнение обязательств ООО «Содис строй» по кредитному договору.

Таким образом, на дату заключения договоров ипотеки, были установлены обязательства основного заемщика ООО «Содис строй», но не его поручителя-должника.

Сам по себе факт заключения должником договора поручительства за ООО «Содис строй» не свидетельствует о том, что у должника появились признаки неплатежеспособности сразу после того, когда основной должник перестал исполнять свои обязательства, в том числе, и с учетом других обеспечительных сделок, заключенных в отношении обязательств ООО «Содис строй».

Задолженность же с должника взыскана уже после заключения спорных договоров залога (ипотеки).

Между тем, в соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 12.2 Постановления за № 63 сам по себе факт, что другая сторона является кредитной организацией, не может рассматриваться как единственное достаточное основание того, что она знала или должна была знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника (пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве); оспаривающее сделку лицо должно представить конкретные доказательства недобросовестности кредитной организации.

В данном случае, финансовый управляющий не представил доказательств недобросовестного поведения Банка и направленности действий по заключению договоров залога на противоправные цели.

В данном случае, хотя в мотивировочной части заявления финансовый управляющий и высказывается о наличии у него сомнений в перечислении Банком денежных средств ФИО16 по кредитным договорам, однако сами кредитные договоры (в обеспечение которых заключены договоры залога), не оспаривает, и не представляет никаких доказательств их недействительности.

Соответственно, суд исходит из того, что договоры залога совместного имущества должника и его супруги заключены в обеспечение обязательств по реально заключенным кредитным договорам, по выдаче кредитов супруге должника в период брака должника с ФИО16, заключенных с согласия должника (и с предоставлением личного поручительства по ним должника ФИО5).

В такой ситуации, с учетом пункта 7 статьи 213.26 Закона о банкротстве и разъяснений, изложенных в пункте 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан», данные кредитные обязательства (принятые супругой должника в период брака, с согласием должника и предоставлением его личного поручительства), также имеют признак общих обязательств супругов.

Доказательств того, что кредитные обязательства ФИО16, хоть и были приняты в браке с должником, но являлись ее личными, не связанными с семейными, и должник не имел к данным обязательствам отношения, не представлено.

При таких обстоятельствах, предоставление в залог общего имущества супругов, не выходит за рамки обычного гражданского оборота и является стандартной практикой предоставления кредитных средств.

В чем выражается злоупотребление правом Банка при обеспечении действительных кредитных договоров, заявителем не указано. Заявителем не обосновано, каким именно правом злоупотребил Банк при совершении сделок ипотеки, не представлено доказательств, что сделки были направлены на нарушение интересов других кредиторов и на причинение вреда иным кредиторам должника, не являлись экономически целесообразными.

В данной ситуации фактические обстоятельства наличия или отсутствия у должника иных обязательств не имеет существенного значения, поскольку не влияет на оценку добросовестности поведения сторон договоров ипотеки.

Применительно к указанным фактическим обстоятельствам суд считает возможным применить правовые позиции, неоднократно высказывавшиеся Высим Арбитражным Судом РФ и Верховным Судом РФ (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.02.2014 N 14510/13, определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2015 N 308-ЭС15-1607, от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, от 15.02.2019 N 305-ЭС18-17611, от 08.04.2019 N 305-ЭС18-22264 и др.), относительно оценки добросовестности действий Банка при заключении обеспечительных сделок при кредитовании аффилированных (заинтересованных) лиц, поскольку должник и его супруга являются заинтересованными в силу ст. 19 Закона о банкротстве.

Так, в указанных судебных актах разъяснено, что при кредитовании одного из аффилированных лиц банк оценивает кредитные риски посредством анализа совокупного экономического состояния заемщика и всех лиц, предоставивших обеспечение, что является стандартной банковской практикой. Поэтому само по себе получение кредитной организацией обеспечения не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в ее поведении и в ситуации, когда совокупные активы всех лиц, выдавших обеспечение, соотносятся с размером задолженности заемщика, но при этом каждый из связанных с заемщиком поручителей принимает на себя обязательства, превышающие его финансовые возможности. Выстраивание отношений подобным образом указывает на стандартный характер поведения как банка-кредитора, так и его контрагентов.

Соответственно, суд не усматривает в действиях ФИО16 и Банка признаков злоупотребления правом при заключении договоров залога.

Кроме того, судом учтено, что на момент заключения спорных сделок, всё недвижимое имущество, передаваемое в залог Банку по Договорам ипотеки, уже находилось под обременением другого банка.

Согласно пункту 4.2.4. Договоров ипотеки залогодатель (ФИО16) обязан в день подачи заявления о регистрации обременения на предмет залога в пользу Банка, на основании Договоров ипотеки, одновременно подать заявление о снятии обременения ипотеки на предмет залога в пользу ПАО «Сбербанк России». Наличие и последующее снятие указанного обременения также подтверждается Заявлением №35/143 ПАО «Сбербанк России» о снятии обременения на недвижимость, которая впоследствии была отдана в залог ПАО «Банк «Санкт-Петербург».

Обременение было снято по причине полного погашения обязательств по кредитному договору №1897/09/00065 от 04.02.2009 (дата возникновения залога).

В такой ситуации также не усматривается направленность действий Банка на причинение вреда кредиторам Должника.

В данном случае, целью получения новых кредитов и заключения новых Договоров ипотеки в отношении спорного недвижимого имущество было перекредитование ответчика ФИО16 во избежание создания просроченной задолженности перед ПАО «Сбербанк России» и роста санкционных процентов за неисполненные кредитные обязательства.

При таких обстоятельствах, когда спорное имущество уже с 2009 года являлось предметом залога другого банка (ПАО «Сбербанк России»), при этом, прекращение обременения ПАО «Сбербанк России» в отношении данного имущества связано с погашением кредитных обязательств за счет получения нового кредита в ПАО «Банк Санкт-Петербург», заключение договоров ипотеки с ПАО «Банк Санкт-Петербург» также не свидетельствует о направленности этих сделок на причинение вреда кредиторам.

В силу чего, оснований для признания недействительными Договоров залога (ипотеки) от 14.04.2016 и от 25.05.2016, не имеется.

Рассматривая требование в части оспаривания сделки по передаче денежных средств в размере 28 500 000,00 рублей не позднее 02.07.2019 ФИО4 в адрес ФИО3, судом установлено, что финансовый управляющий не оспаривает сделки, во исполнение которых произведена передача денежных средств – а именно, договор об уступке права требования №1/Ц от 31.08.2016 между Банком и ФИО3 и договор купли-продажи имущества от 29.05.2019 между ФИО16, ФИО4 и ФИО3

В обоснование недействительности передаче денежных средств в размере 28 500 000,00 рублей, финансовый управляющий ссылается только на специальные нормы Закона о банкротстве, в частности, на преимущественное удовлетворение требований ФИО3

Требования кредиторов, обеспеченные залогом имущества должника, подлежат удовлетворению в порядке и очередности, установленными положениями пункта 5 статьи 213.27, статей 134, 138 Закона о банкротстве.

Как указано в пункте 29.3 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 N 63 (ред. от 30.07.2013) "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" при оспаривании на основании статьи 61.3 Закона о банкротстве сделок по удовлетворению требования, обеспеченного залогом имущества должника, - уплаты денег (в том числе вырученных посредством продажи предмета залога залогодателем с согласия залогодержателя или при обращении взыскания на предмет залога в исполнительном производстве) либо передачи предмета залога в качестве отступного (в том числе при оставлении его за собой в ходе исполнительного производства) - необходимо учитывать следующее. Такая сделка может быть признана недействительной на основании абзаца пятого пункта 1 и пункта 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве, лишь если залогодержателю было либо должно было быть известно не только о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества заемщика, но и о том, что вследствие этой сделки залогодержатель получил удовлетворение большее, чем он получил бы при банкротстве по правилам статьи 138 Закона о банкротстве

Для установления признаков предпочтительного удовлетворения требований Залогодержателя перед другими кредиторами должника в рассматриваемом случае необходимо учитывать положения статьи 138 Закона о банкротстве.

Так, пунктом 2 статьи 138 Закона о банкротстве установлено, что в случае, если залогом имущества должника обеспечиваются требования конкурсного кредитора по кредитному договору, из средств, вырученных от реализации предмета залога, восемьдесят процентов направляется на погашение требований конкурсного кредитора по кредитному договору, обеспеченному залогом имущества должника, но не более чем основная сумма задолженности по обеспеченному залогом обязательству и причитающихся процентов. Оставшиеся средства от суммы, вырученной от реализации предмета залога, вносятся на специальный банковский счет должника в следующем порядке: пятнадцать процентов от суммы, вырученной от реализации предмета залога, - для погашения требований кредиторов первой и второй очереди в случае недостаточности иного имущества должника в целях погашения указанных требований; оставшиеся денежные средства - для погашения судебных расходов, расходов по выплате вознаграждения арбитражным управляющим и оплаты услуг лиц, привлеченных арбитражным управляющим в целях обеспечения исполнения возложенных на него обязанностей.

Учитывая, что залоговый кредитор в любом случае имеет право на восемьдесят процентов от средств, полученных от реализации предмета залога, удовлетворение требований Залогодержателя может отвечать признакам предпочтительности только перед требованиями кредиторов первой и второй очереди.

Доводов о наличии кредиторов первой и второй очереди, а также о неисполненных денежных обязательствах, относящихся к текущим применительно к положениям пункта 5 статьи 213.27 Закона о банкротстве, финансовый управляющий не заявил, доказательств наличия такой задолженности не представил.

Кроме того, как указывалось выше, финансовым управляющим пропущен специальный срок исковой давности на оспаривание сделки по специальным основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве, в силу чего данная сделка может быть оспорена лишь по общегражданским основаниям.

Однако доводов о недобросовестности ФИО4, ФИО3 при совершении данного платежа, о наличии у них противоправных целей, не представлено.

Как установлено выше, на дату указанных платежей брачный договор между должником и ФИО15 не был признан недействительной сделкой, соответственно, стороны сделки по передаче денег не могли знать о наличии правопритязаний на залоговое имущество со стороны должника, поскольку недвижимое имущество было зарегистрировано на праве собственности за ФИО15, которая представила ФИО4 и ФИО3 документы о заключении брачного договора с должником.

Денежные средства в размере 57 000 000,00 рублей перечислены ФИО3 из стоимости предмета залога в счет исполнения обязательств ФИО16 по возврату кредита, полученного по кредитным договорам <***> от 03.03.2016 года и № 0119-16-000738 от 26.04.2016 года, в обеспечение исполнения обязательств по которым заключены договоры об ипотеке, обязательства кредитора и залогодержателя по которым были переданы ФИО3 на основании договора № 1/Ц от 31.08.2017 года об уступке права требования.

При таких обстоятельствах, признаков злоупотребления правом при передаче денежных средств ФИО4 ФИО3 суд не усматривает.

С учетом вышеизложенного, заявление финансового управляющего не подлежит удовлетворению.

Руководствуясь статьями 61.3, 61.6, 61.8, 61.9 Федерального закона Российской Федерации «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 № 127-ФЗ, статьями 184-185, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

определил:

Отказать в удовлетворении заявления финансового управляющего имуществом должника ФИО5 о признании недействительными договоров ипотеки от 14.04.2016 и от 25.05.2016, заключенных между ФИО16 и ПАО «Банк «Санкт-Петербург», а также сделки по перечислению ФИО4 в денежных средств в размере 28 500 000,00 руб. в адрес ФИО3 и взыскании с ФИО3 в пользу должника денежных средств в размере 28 500 000,00 руб.

На определение может быть подана апелляционная жалоба в Тринадцатый арбитражный апелляционный суд в течение десяти дней со дня его вынесения.

Судья Голоузова О.В.