Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в судебном заседании заявление конкурсного управляющего акционерного коммерческого банка «1Банк» (ПАО) (ОГРН <***>, ИНН <***>, 362040, РСО-Алания, ул.Станиславского, 10) в лице государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов»362019, РСО-А, <...> «а» к 1) АКБ «1Банк» (ПАО)

2) ФИО1

о признании недействительной сделки и применении последствий недействительности сделки,

при участии: от заявителя – не явился,

от ФИО1 – ФИО1, личность установлена, его представитель ФИО2 по доверенности,

В соответствии со статьями 163, 223 Арбитражного процессуального кодекса российской Федерации судебное заседание проведено с перерывом, объявленным с 24.04.2018 по 27.04.2018. Информация об объявленном перерыве размещена на официальном сайте Арбитражного суда РСО-Алания.

Установил: установил: решением Арбитражного суда РСО-Алания от 23.05.2016 ПАО АКБ «1Банк» признано несостоятельным (банкротом) в отношении него введено конкурсное производство.

В Арбитражный суд обратился конкурсный управляющий АКБ «1 Банк» (ПАО) с заявлением к ФИО1 и АКБ «1 Банк» (ПАО):

- о признании недействительной сделкой приказ № 356 от 25.12.2015 в части премирования ФИО1;

- о признании недействительной сделкой приказ № 368 от 31.12.2015 в части премирования ФИО1;

- о применении последствий недействительности сделки в виде признания отсутствующей задолженности ПАО АКБ «1Банк» перед ФИО1 по счету № 4230181000000000 в размере 1 007 591 руб.;

- о применении последствий недействительности сделки в виде признания отсутствующей обязанность ПАО АКБ «1Банк» перед ФИО1 по выплате премии на основании Приказа № 356 от 25.12.2015;

- о применении последствий недействительности сделки в виде признания отсутствующей обязанности ПАО АКБ «1Банк» перед ФИО1 по выплате премии на основании Приказа № 368 от 31.12.2015.

Определением суда от 29.08.2017 г. заявление конкурсного управляющего акционерного коммерческого банка «1Банк» (ПАО) (ОГРН <***>, ИНН <***>, 362040, РСО-Алания, ул. Станиславского, 10) в лице государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов» удовлетворено.

Постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 02.03.2018 определение Арбитражного суда РСО-Алания от 29.08.2017 отменено, обособленный спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд РСО-Алания. Арбитражному суду РСО-Алания при новом рассмотрении заявления рекомендовано выяснить: каким образом ФИО1 при исполнении должностных обязанностей старшего программиста мог влиять на решения, принимаемые Правлением банка; каким образом ответчик злоупотребил своим правом, исследовать обстоятельства, входящие в предмет доказывания по данному обособленному делу и имеющие значение для правильного разрешения спора, дать оценку всем доводам участвующих в деле лиц, после чего (с учетом сложившейся судебной практики по ранее рассмотренным делам со схожими обстоятельствами) разрешить спор в соответствии с требованиями норм материального и процессуального права.

Представитель акционерного коммерческого банка «1Банк» (ПАО) в судебном заседании от 24.04.2018 года поддержал заявленные требования в полном объеме. Пояснил, что ФИО1 работал начальником отдела программного обеспечения и должен был знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества банка; аналогичные должностные обязанности исполнял ФИО3, который работал также начальником отдела программного обеспечения и суд признал, что в силу своих должностных полномочий он знал о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества банка.

От ФИО1 поступил письменный отзыв на заявление (входящий номер от 20.04.2018) и пояснения от 26.04.2018, в которых он заявленные требования не признал по следующим основаниям.

В силу своих должностных полномочий ФИО1 не знал и не мог знать о наличии у должника признаков несостоятельности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяли сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества. Как следует из решения от 23.06.2016 г., признаки несостоятельности (банкротства) должника, предусмотренные статьей 189.8 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», выявлены временной администрацией после произведенной реклассификации ссудной задолженности заемщиков и досоздания резервов на возможные потери на общую сумму 380 094 тыс. руб. по результатам проведенного по состоянию на 30.03.2016 г. анализа качества активов ПАО АКБ «1Банк» (абзац 2 стр. 5 решения от 23.05.2016 г.). До переоценки временной администрацией резервов банка в марте 2016 г. у должника отсутствовали признаки банкротства.

Из материалов дела следует, что на момент издания оспариваемых приказов ФИО1 занимал должность начальника отдела программного обеспечения и автоматизации. Согласно пункту 2.2.1 трудового договора от 30.07.2013 г. № 62, заключенного ответчиком и должником, ФИО1 должен выполнять обязанности, предусмотренные должностной инструкцией.

В материалы дела должностная инструкция начальника отдела программного обеспечения и автоматизации не представлена. Согласно штатному расписанию (т. 1, л. д. 38) отдел программного обеспечения и автоматизации является структурным подразделением Управления информационных технологий банка. К руководству Управления относится начальник управления и его заместитель, которым и подчиняется начальник отдела программного обеспечения и автоматизации.

Согласно должностной инструкции ведущего специалиста отдела программного обеспечения и автоматизации (т. 2, л. д. 5 - 7) сотрудники отдела осуществляли проектирование и модернизацию компьютерной и офисной оргтехники, обеспечивали потребности подразделений банка расходными материалами, осуществляли программно-техническое взаимодействие с разработчиками, поставщиками техники и программного обеспечения, консультировали работников банка по вопросам технической эксплуатации оргтехники.

ФИО1, занимая должность начальника отдела программного обеспечения и автоматизации, не мог влиять на оценку риска выданных кредитов и ссуд, на формирование резерва на возможные потери и его объем по каждому кредитному договору, то есть, на те обстоятельства, которые повлекли неплатежеспособность банка. Более того, из имеющихся в материалах дела доказательств не следует, что в обязанности ответчика входила работа с документами, из которых он мог получить сведения о финансовом состоянии должника.

Отдел программного обеспечения и автоматизации не осуществлял ни оценки финансового состояния банка, ни ведение бухгалтерского и статистического учета и отчетности, ни предоставление достоверных сведений о деятельности банка заинтересованным органам. Из вышеизложенного следует, что о неудовлетворительном финансовом состоянии должника ФИО1 узнал из решения Арбитражного суда РСО-Алания от 23.05.2016 г. по делу №А61-1055/2016, а на момент издания приказов о премировании действия ФИО1 являются добросовестными и не были направлены на причинение ущерба банку или его кредиторам.

Принимая во внимание, что ФИО1 в силу своих должностных полномочий не знал и не мог знать о наличии у банка признаков несостоятельности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяли сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества, основания для признания сделок недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве отсутствуют.

В своем заявлении конкурсный управляющий на наличие условий, предусмотренных абзацами 2 и 3 пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве, не ссылается.

Должностные обязанности ФИО1, как начальника отдела программного обеспечения и автоматизации, который обеспечивает сотрудников банка компьютерной и офисной оргтехникой, расходными материалами к ней, программным обеспечением, не предполагали доступ к документам о финансовом состоянии банка.

При таких обстоятельствах, отсутствуют основания для признания сделок недействительными на основании статьи 61.3 Закона о банкротстве.

При осуществлении своих должностных обязанностей ответчик не имел доступ к информации, касающейся финансового состояния должника на момент совершения оспариваемых сделок. Действия ФИО1 на момент издания приказов о премировании являются добросовестными и не были направлены на причинение ущерба банку или его кредиторам. Таким образом, отсутствуют основания для признания сделок недействительными на основании статей 10 и 168 ГК РФ.

В соответствии со статьями 10 и 168 ГК РФ могут быть оспорены сделки с пороками, выходящими за пределы дефектов сделок с предпочтением или подозрительных сделок, названных в главе III. 1. Закона о банкротстве.

Конкурсный управляющий в своем заявлении о признании недействительными сделками приказов о премировании на такие обстоятельства применительно к предмету спора не ссылается.

Из содержания приведенных норм и разъяснений, изложенных в пунктах 5-7 Постановления № 63, следует, что такие обстоятельства как противоправность цели совершения сделки и осведомленность контрагента об этой цели, охватывается составом подозрительной сделки и не требуют самостоятельной квалификации по статье 10 ГК РФ.

Положения статьи 174 ГК РФ, на которые ссылается конкурсный управляющий, к спорным правоотношениям неприменимы, поскольку доказательств, свидетельствующих о том, что ФИО1 знал или должен был знать о явном ущербе для Должника, о сговоре либо иных совместных действиях представителей сторон в ущерб интересам банка, кредиторам банка, в материалы дела не представлены.

Более того, на неприменимость положений части 2 статьи 174 Г РФ неоднократно указывал и Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в судебных актах по иным обособленным спорам о признании сделок недействительными, рассмотренных в рамках настоящего банкротного дела (постановления от 07.11.2017 г., от 22.02.2018 г. и др.).

Должность, которую занимал ФИО1, не аналогична должности, которую занимал ФИО3 Из материалов дела по обособленному спору в отношении ФИО3 следует, что ФИО3 занимал должность начальника отдела ПО и технического обеспечения и в силу своих должностных обязанностей знал и осуществлял полномочия, исполнение которых неразрывно связано с организацией комплексной защиты информации, действующей в банке. Документом, определяющим круг обязанностей работника, является должностная инструкция. В материалах обособленного спора имеется должностная инструкция начальника отдела ПО и технического обеспечения, с которой под роспись ознакомлен ФИО3 В пунктах 2.2 и 2.3 должностной инструкции прямо указано о том, что он участвует в осуществлении работ по комплексной защите информации в банке, обеспечивая эффективное применение всех имеющихся организационных и инженерно-технических мер по защите, составляющих банковскую, служебную, государственную и коммерческую тайну.

При таких обстоятельствах суды сделали вывод о том, что ФИО3 в силу своих должностных обязанностей знал и должен был знать о наличии у должника признаков неплатежеспособности и о совершении спорных сделок с целью причинения вреда имущественным интересам кредиторов. Таким образом, при разрешении обособленного спора в отношении ФИО3 суды руководствовались доказательствами, имеющимися в материалах дела.

Как указывалось ранее, документом, определяющим круг обязанностей работника, является должностная инструкция. То есть, вывод о том, имел ли ФИО1 доступ к документам, из которых он мог получить сведения о финансовом состоянии должника, можно сделать лишь на основании анализа должностной инструкции, с которой он письменно ознакомлен. В материалах дела должностная инструкция начальника отдела программного обеспечения и автоматизации отсутствует. Более того, из письма представителя конкурсного управляющего АКБ «1Банк» ФИО4 от 27.12.2017 исх. №33-6исх-316721 следует, что должностная инструкция «в документации Банка, а также личном деле отсутствует».

Из пояснений ФИО1 в судебном заседании 24.04.2018 г. следует, что его должностные обязанности отличались от должностных обязанностей ФИО3 Из должностной инструкции ведущего специалиста отдела программного обеспечения и автоматизации (т. 2, л. д. 5 - 7) - работника, находящегося в подчинении у начальника отдела программного обеспечения и автоматизации, - следует, что сотрудники отдела осуществляли проектирование и модернизацию компьютерной и офисной оргтехники, обеспечивали потребности подразделений банка расходными материалами, осуществляли программно-техническое взаимодействие с разработчиками, поставщиками техники и программного обеспечения, консультировали работников банка по вопросам технической эксплуатации оргтехники. Кроме того, из штатного расписания, имеющегося в материалах дела, следует, что в состав Управления информационных технологий кроме отдела программного обеспечения и автоматизации входил отдел информационной безопасности.

То есть, доказательства, имеющиеся в деле ФИО1, отличаются от доказательств, которые суд оценивал в деле ФИО3 Из вышеизложенного следует, что обстоятельства дела ФИО1 не сходны с обстоятельствами дела ФИО3 Не сходны обстоятельства дела ФИО1 и с делом ФИО5, который занимал должность начальника Управления информационных технологий. В подчинении начальника Управления информационных технологий находились и начальник отдела программного обеспечения и автоматизации, и начальник отдела информационной безопасности, что и позволило суду кассационной инстанции сделать вывод о том, что «ФИО5 в силу своих должностных обязанностей знал и должен был знать о наличии у должника признаков неплатежеспособности и о совершении спорных сделок с целью причинения вреда имущественным интересам кредиторов (занимая должность начальника управления информационных технологий (должность относится к категории руководителей), осуществлял полномочия, исполнение которых неразрывно связано с организацией комплексной защиты информации, действующей в банке».

Исходя из вышеизложенного, при рассмотрении обособленного спора в отношении ФИО1 суд не связан выводами, которые сделаны в рамках иных обособленных споров, в частности, в отношении ФИО3 и ФИО5, поскольку обстоятельства указанных споров не являются сходными.

ФИО1 и его представитель в судебном заседании заявленные требования не признали со ссылкой на доводы письменного отзыва. Пояснили, что судебные акты, вынесенные в рамках дела № А61-1055/126 в отношении сделки по премированию работника ФИО3, не могут иметь преюдициальное значение для рассмотрения настоящего заявления, так как ФИО3 занимал должность начальника отдела ПО и технического обеспечения Московского филиала и в силу своего должностного положения мог знать о неблагополучном финансовом состоянии банка; должность, которую занимал ФИО1, не аналогична должности ФИО3; в материалах дела отсутствует должностная инструкция начальника отдела ПО и автоматизации, при этом из письма представителя ГК «АСВ» от 27.12.2017 следует, что должностная инструкция в отношении указанной должности в личном деле ФИО1 отсутствует, что свидетельствует о том, что обстоятельства дела ФИО1 и ФИО3 не сходны, доказательства также отличаются. Не сходны обстоятельства настоящего заявления и с делом ФИО5, который занимал должность начальника Управления информационных технологий, у последнего в подчинении находились начальник отдела программного обеспечения и автоматизации и начальник отдела информационной безопасности.

Изучив материалы дела, выслушав ответчика и его представителя, суд пришел к следующим выводам.

30.06.2013 между ПАО АКБ «1Банк» (далее – работодатель) и ФИО1 (далее – работник) заключен трудовой договор.

В соответствии с приказом № 173/4 от 01.09.2014, № 176 от 16.07.2015 в 2014 году ФИО1 занимал должность старшего программиста, в 2015 году – должность начальника отдела программного обеспечения и автоматизации.

Исходя из условий трудового договора заработная плата ФИО1 определяется в соответствии со штатным расписанием.

Заработная плата ФИО1 в 2014 г. определялась на основании штатного расписания, утвержденного приказом председателя правления банка № 166ш от 29.08.2014, а в 2015 – на основании штатного расписания № 2 от 20.08.2015, утвержденного приказом № 217 от 20.08.2015. Соответственно, заработная плата составляла в 2014 году 27 000 рублей, в 2015 году – 31 000 рублей.

Протоколом заседания Совета директоров № 37/2015 от 15.12.2015 принято решение о выплате единовременной премии работникам банка в качестве поощрения за труд за 2014 год.

Протоколом заседания Совета директоров № 38/2015 от 22.12.2015 принято решение о выплате единовременной премии работникам банка в качестве поощрения за труд за 2015 год.

25.12.2015 (менее чем за три месяца до отзыва лицензии) председателем правления банка ФИО6 издан приказ № 356 о выплате работникам банка единовременной премии в качестве поощрения за труд за 2014.

31.12.2015 (менее чем за 3 месяца до отзыва лицензии) председателем правления банка ФИО6 издан приказ № 368 о выплате работникам банка единовременной премии в качестве поощрения за труд за 2015.

Согласно приказу № 356 от 25.12.2015 и приказу № 368 ОТ 31.12.2015 ФИО1 назначена премия в размере: за 2014 год – 153 872 рубля, за 2015 год – 1 044 278 рублей.

01.02.2016 во исполнение вышеуказанного приказа ФИО1 выплачена премия посредством перечисления на его расчетный счет, открытый в ПАО АКБ «1Банк», денежных средств в размере 133 869 рублей за 2014 год и 19.02.2016 – 873 722 рубля за 2015 год.

В соответствии с выпиской по указанному расчетному счету ФИО1 сальдо на начало дня 01.02.2016 составляло 10,02 руб.

Денежными средствами в размере 133 879 рублей 02 копейки ФИО1 не распорядился вплоть до 17.03.2016.

Общий остаток премии за 2014-2015 гг. на расчетном счете ФИО1 на конец дня 19.02.2016 составил 1 007 591 рубль.

Приказом Центрального Банка Российской Федерации № ОД-904 от 17.03.2016 у ПАО АКБ «1Банк» отозвана лицензия на осуществление банковских операций.

Приказом Центрального Банка Российской Федерации № ОД-905 от 17.03.2016 назначена временная администрация по управлению кредитной организацией ПАО АКБ «1Банк», в связи с отзывом лицензии на осуществление банковских операций.

Решением Арбитражного суда Республики Северная Осетия-Алания от 23.05.2016 по делу № А61-1055/2016 ПАО АКБ «1Банк» признан несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, функции конкурсного управляющего возложены на ГК «АСВ».

Конкурсный управляющий, полагая, что оспариваемые приказы изданы исключительно с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов при злоупотреблении правом и в ущерб интересам банка, обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его недействительным по статьям 61.2, 61.3 Закона о банкротстве, статьям 10, 168 и 174 Гражданского кодекса Российской Федерации и применении последствий их недействительности.

В соответствии со статьей 61.1 Закона о банкротстве сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в названном Законе.

Согласно разъяснениям, приведенным в пункте 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23 декабря 2010 года N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - постановление Пленума N 63), по правилам главы III.1 Закона о банкротстве могут, в частности, оспариваться банковские операции, в том числе списание банком денежных средств со счета клиента банка в счет погашения задолженности клиента перед банком или другими лицами (как безакцептное, так и на основании распоряжения клиента); выплата заработной платы, в том числе премии.

Таким образом, в силу прямого указания Закона о банкротстве и разъяснений Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации действия по выплате премии могут быть оспорены в рамках дела о банкротстве по признаку неравноценного встречного исполнения обязательств другой стороной на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Согласно пункту 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в течение одного года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия указанного заявления, может быть признана арбитражным судом недействительной при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной сделки, в том числе в случае, если цена этой сделки и (или) иные условия существенно в худшую для должника сторону отличаются от цены и (или) иных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки (подозрительная сделка). Неравноценным встречным исполнением обязательств будет признаваться, в частности, любая передача имущества или иное исполнение обязательств, если рыночная стоимость переданного должником имущества или осуществленного им иного исполнения обязательств существенно превышает стоимость полученного встречного исполнения обязательств, определенную с учетом условий и обстоятельств такого встречного исполнения обязательств.

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Как следует из разъяснений указанной нормы Закона о банкротстве, данным в пункте 5 постановления Пленума N 63, для признания сделки недействительной по основанию ее подозрительности необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств: в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов; сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов; другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Исходя из разъяснений, приведенных в пункте 6 постановления Пленума N 63, цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если налицо одновременно два следующих условия: а) на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества; б) имеется хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, среди которых, в том числе, совершение сделки безвозмездно или в отношении заинтересованного лица.

В силу абзаца первого пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом (статья 19 этого Закона) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. При решении вопроса о том, должна ли была другая сторона сделки знать об указанных обстоятельствах, во внимание принимается то, насколько она могла, действуя разумно и проявляя требующуюся от нее по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств (пункт 7 постановления Пленума N 63).

В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по данному основанию.

Как разъяснено в пункте 9 постановления Пленума N 63, при определении соотношения пунктов 1 и 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве судам надлежит исходить из следующего. Если подозрительная сделка была совершена в течение одного года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия этого заявления, то для признания ее недействительной достаточно обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, в связи с чем наличие иных обстоятельств, определенных пунктом 2 данной статьи (в частности, недобросовестности контрагента), не требуется. Если же подозрительная сделка с неравноценным встречным исполнением была совершена не позднее чем за три года, но не ранее чем за один год до принятия заявления о признании банкротом, то она может быть признана недействительной только на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве при наличии предусмотренных им обстоятельств (с учетом пункта 6 настоящего постановления Пленума). Судом в случае оспаривания подозрительной сделки проверяется наличие обоих оснований, установленных как пунктом 1, так и пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Конкурсный управляющий также ссылался на наличие оснований для оспаривания приказов в силу статьи 61.3 Закона о банкротстве.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в отношении отдельного кредитора или иного лица, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка влечет или может повлечь за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами в отношении удовлетворения требований (сделка с предпочтением).

Согласно пункту 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве сделка, указанная в пункте 1 настоящей статьи и совершенная должником в течение шести месяцев до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, может быть признана арбитражным судом недействительной, если в наличии имеются условия, предусмотренные абзацами вторым и третьим пункта 1 настоящей статьи, или если установлено, что кредитору или иному лицу, в отношении которого совершена такая сделка, было известно о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Предполагается, что заинтересованное лицо знало о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества, если не доказано обратное.

В данном случае оспариваемые сделки совершены в пределах шестимесячного срока от даты отзыва лицензии и назначении временной администрация банком.

Как следует из материалов дела, в 2014 году ФИО1 занимал должность старшего программиста, в 2015 году – должность начальника отдела программного обеспечения и автоматизации.

Суд при первом рассмотрении заявления пришел к выводу о том, что конкурсным управляющим не представлено доказательств того, что ФИО1, исходя из возложенных на него должностных обязанностей начальника отдела программного обеспечения и автоматизации, должен был знать о наличии признаков неплатежеспособности банка или недостаточности его имущества.

Судом кассационной инстанции в постановлении от 02.03.2018 г. указано, что вывод суда первой инстанции о том, что ФИО1, исходя из возложенных на него должностных обязанностей, не должен был знать о наличии признаков неплатежеспособности банка, и соответственно, об отсутствии оснований для признания оспариваемых приказов недействительными в силу статей 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве, противоречат выводам, сделанным по иным обособленным спорам в рамках данного дела о банкротстве со схожими обстоятельствами.

Таким образом, с учетом указаний суда кассационной инстанции при новом рассмотрении суду первой инстанции надлежит выяснить, каким образом ФИО1 при исполнении должностных обязанностей начальника отдела программного обеспечения и автоматизации (перед изданием оспариваемых приказов) мог влиять на решения, принимаемые Правлением банка; каким образом ответчик злоупотребил своим правом, при этом учесть вывод суда кассационной инстанции о том, что сам по себе тот факт, что ранее работник получал премии в ином размере, не свидетельствует о злоупотреблении со стороны работника.

В силу разъяснений, изложенных в абзаце четвертом пункта 4 постановления Пленума N 63, наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Пунктом 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Согласно статье 129 Трудового кодекса Российской Федерации заработная плата (оплата труда работника) - вознаграждение за труд в зависимости от квалификации работника, сложности, количества, качества и условий выполняемой работы, а также компенсационные выплаты (доплаты и надбавки компенсационного характера, в том числе за работу в условиях, отклоняющихся от нормальных, работу в особых климатических условиях и на территориях, подвергшихся радиоактивному загрязнению, и иные выплаты компенсационного характера) и стимулирующие выплаты (доплаты и надбавки стимулирующего характера, премии и иные поощрительные выплаты).

Для признания сделок недействительными на основании статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации необходимо установить факт недобросовестного поведения (злоупотребления правом) сторон сделки, а также то обстоятельство, что обе стороны сделки действовали исключительно с намерением причинить вред кредиторам должника. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

В пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Таким образом, необходимым условием для удовлетворения требования о признании сделки недействительной по мотиву ее совершения неплатежеспособным лицом является факт осведомленности контрагента по сделке об обстоятельствах неплатежеспособности должника, а также о том, что должник, заключая сделку, преследует цель причинить вред кредиторам путем вывода своих активов.

Согласно пункту 2.2.1 трудового договора от 30.07.2013 года, заключенного ответчиком и должником, ФИО1 (программист отдела программного обеспечения и автоматизации безопасности) должен выполнять обязанности, предусмотренные должностной инструкцией. Приказом от 31.12.2014 № 266 ФИО1 переведен ведущим программистом ОПО и автоматизации, приказом от 16.07.2015 № 176 – переведен начальником ОПО и автоматизации.

Должностная инструкции начальника ОПО и автоматизации ПАО АКБ «1Банк» в материалы дела не представлена.

Из письма ГК «АСВ» от 27.12.2017 исх. №33-6исх-316721 следует, что при приеме документации от временной администрации конкурсным управляющим Банка должностная инструкция в период исполнения ФИО1 обязанностей начальника отдела программного обеспечения и автоматизации не передавалась, в документации Банка, а также личном деле, отсутствует.

Согласно штатному расписанию Банка отдел программного обеспечения и автоматизации является структурным подразделением Управления информационных технологий Банка. К руководству Управления относятся начальник управления и его заместитель; начальник отдела программного обеспечения и автоматизации находится в подчинении у руководства этого Управления.

В материалах дела имеется копия должностной инструкции ведущего специалиста отдела программного обеспечения и автоматизации, согласно которой ведущий специалист осуществляет проектирование и модернизацию компьютерной и офисной оргтехники, обеспечивает потребности подразделений банка расходными материалами, осуществляет программно-техническое взаимодействие с разработчиками, поставщиками техники и программного обеспечения, консультирует работников банка по вопросам технической эксплуатации оргтехники.

Других доказательств в подтверждение того, что в обязанности ФИО1 входила работа с документами, из которых он мог получить сведения о финансовом состоянии должника, в материалы дела не представлено.

Таким образом, в материалах настоящего обособленного спора отсутствуют доказательства того, что ФИО1 в силу своих должностных обязанностей знал и должен был знать о наличии у должника признаков неплатежеспособности и о совершении оспариваемых сделок с целью причинения вреда имущественным интересам кредиторов.

Доказательств того, что ФИО1 имел доступ ко всей документации банка, принимал участие в осуществлении мер по защите, составляющих банковскую, служебную и коммерческую тайну, осуществлял полномочия, исполнение которых связано с необходимостью оценки финансового состояния банка, и, соответственно, у него должно было сформироваться субъективное осознание неблагополучного финансового состояния банка и наличия у него признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества, в материалы дела не представлено.

Доказательств того, что ФИО1 в силу своих должностных полномочий мог влиять на решения, принимаемые Правлением банка, в материалы дела также не представлено.

В материалы рассматриваемого спора не представлены доказательства, на основании которых можно сделать вывод о том, что при осуществлении своих должностных обязанностей ответчик имел доступ к информации, касающейся финансового состояния должника на момент совершения оспариваемых сделок, и действовал недобросовестно вместе с банком.

Таким образом, заявителем не представлено доказательств того, что ФИО1 в силу своих должностных обязанностей (должность начальника отдела программного обеспечения и автоматизации) мог влиять на решения, принимаемые Правлением банка; знал и должен был знать о наличии у должника признаков неплатежеспособности и о совершении спорной сделки с целью причинения вреда имущественным интересам кредиторов.

С учетом изложенного суд считает, что в данном случае отсутствует совокупность условий, влекущих признание оспариваемых сделок недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 и статьи 61.3 Закона о банкротстве.

Сам по себе тот факт, что ранее работник получал премии в ином размере, не свидетельствует о злоупотреблении со стороны работника.

Исследовав и оценив относимость, допустимость, достоверность каждого из представленных в материалы дела доказательств в отдельности, а также достаточность и взаимную связь данных доказательств в их совокупности, приняв во внимание конкретные обстоятельства дела и указания суда кассационной инстанции, суд пришел к выводу об отсутствии оснований для применения статей 10, 168 Гражданский кодекс Российской Федерации.

Оценив имеющиеся в материалах дела доказательства с учетом требований статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд пришел к выводу о том, что в удовлетворении заявления конкурсного управляющего следует отказать.

Государственная пошлина в сумме 6 000 рублей, об отсрочке которой заявил банк при подаче заявления в суд, подлежит взысканию с заявителя в доход бюджета Российской Федерации.

Руководствуясь статьями 10, 166-168 Гражданского кодекса РФ, статьями 61.1-61.6, 189.40 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», ст.ст. 110, 184, 185, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

Определил:

Отказать в удовлетворении заявления конкурсного управляющего акционерного коммерческого банка «1Банк» (ПАО) о признании недействительной сделкой приказа № 356 от 25.12.2015 в части премирования ФИО1 и приказа № 368 от 31.12.2015 в части премирования ФИО1.

Взыскать с акционерного коммерческого банка «1Банк» (ПАО) в доход бюджета РФ госпошлину в сумме 6000рублей. Выдать исполнительный лист.

На определение может быть подана апелляционная жалоба в Шестнадцатый арбитражный апелляционный суд в течение десяти дней с даты его вынесения (изготовления определения в полном объеме).

Апелляционные жалобы подаются через Арбитражный суд Республики Северная Осетия-Алания.

Судья С.Х. Бекоева