Гражданский кодекс часть 1

судьи Лысенко Л.А., при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Островерховой Н.Н., при участии в судебном заседании представителя должника ФИО1 (доверенность от 14.08.2018), представителя финансового управляющего ФИО2 (доверенность от 16.05.2018), представителей Банка ВТБ (ПАО) ФИО3 (доверенность от 07.06.2018), ФИО4 (доверенность от 11.01.2018), представителя ФИО5 ФИО6 (доверенность от 30.11.2017), рассмотрев в рамках дела №А63-12876/2017 о несостоятельности (банкротстве) ФИО7 (далее - ФИО7), г.Москва (ИНН <***>, СНИЛС <***>) заявление должника о признании недействительными решений заседания комитета кредиторов от 29.06.2018,

УСТАНОВИЛ:

ФИО8 на основании абзаца 5 пункта 2 статьи 213.5 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» обратился в суд с заявлением о признании ФИО7 несостоятельным (банкротом).

Определением от 30.08.2017 заявление кредитора было принято к производству.

Решением от 09.10.2017 ФИО7 признан несостоятельным (банкротом), в отношении должника введена процедура реализации имущества. Финансовым управляющим утвержден ФИО9

ФИО7 обратился в суд с заявлением о признании недействительными решений заседания комитета кредиторов от 29.06.2018, оформленного протоколом № 2, по 3, 4, 5 вопросам повестки дня.

В обоснование заявленного требования должник указал на то, что оспариваемые им решения приняты с нарушением пределов компетенции собрания кредиторов и нарушают его право на жилище, гарантированное Конституцией Российской Федерации. Ссылаясь на изложенную в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 14.05.2012 № 11-П правовую позицию, ФИО7 указал на действие в отношении принадлежащей ему квартиры имущественного иммунитета и отсутствие правового механизма переселения из имеющегося у него единственного пригодного для постоянного проживания жилья в другое, меньшей стоимости.

В отзыве на заявление должника кредитор ФИО5 в удовлетворении заявленных требований просила отказать, считая, что оспариваемыми решениями комитета кредиторов его права не нарушены. Указала, что данные решения направлены не на лишение ФИО7 квартиры, а на приобретение для него дополнительного помещения, пригодного для проживания. Считает, что должнику должно быть приобретено менее дорогостоящее жилое помещение, пригодное для его проживания, чем имеющаяся у него квартира стоимостью 63 772 000 рублей. Кроме того, ФИО5 указала на то, что ФИО7 скрыл от кредиторов факт наличия у него иного недвижимого имущества - машиноместа, которое в установленном законом порядке не зарегистрировано и которым он продолжает пользоваться. Кредитор полагает, что должнику может принадлежать иное жилое помещение, пригодное для его проживания.

Банк ВТБ (ПАО) в отзыве на заявление должника возражал против его удовлетворения по доводам, аналогичным доводам отзыва кредитора ФИО5 Указал на то, что в Федеральном законе «О несостоятельности (банкротстве)» и Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации отсутствует запрет на приобретение для должника иного жилого помещения, пригодного для проживания. Также банк считает, что наличие у супруги должника в собственности иной квартиры исключает возможность признания спорной квартиры единственным жильем должника.

В судебном заседании представитель должника поддержал заявленные требования. Считает, что оспариваемые решения приняты с нарушением пределов компетенции комитета кредиторов должника и нарушают жилищные права ФИО7, поскольку в отношении спорной квартиры действует имущественный иммунитет, установленный статьей 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, и правовой механизм переселения должников в жилье меньшей стоимости до настоящего времени законодателем не определен. Как пояснил представитель должника, у ФИО7 отсутствует иное жилое помещение, пригодное для его постоянного проживания.

Представитель Банка ВТБ (ПАО) в удовлетворении требований ФИО7 просила отказать. Пояснила, что решение о приобретении для должника иного благоустроенного жилого помещения в городе Москве или городе Пятигорске, соответствующего социальной норме предоставления жилой площади на гражданина, было принято комитетом кредиторов должника в целях включения спорной квартиры в конкурсную массу должника и последующей ее реализации для удовлетворения требований кредиторов.

Представитель ФИО5 возражал против заявленных должником требований по доводам, изложенным в отзыве.

Представитель финансового управляющего разрешение вопроса о признании недействительными решений комитета кредиторов от 29.06.2018 оставил на усмотрение суда. Пояснил, что механизм исполнения указанного решения на данный момент не определен.

В судебном заседании был объявлен перерыв до 10 час. 00 мин. 15.10.2018. Информация о перерыве была размещена на официальном сайте Арбитражного суда Ставропольского края в информационно-телекоммуникационной сети Интернет.

После перерыва судебное заседание было продолжено с участием другого представителя Банка ВТБ (ПАО) - ФИО4

В судебном заседании представить должника настаивал на удовлетворении заявленных требований.

Представители ФИО5 и Банка ВТБ (ПАО) просили в удовлетворении требования должника отказать.

Исследовав материалы дела, выслушав лиц, участвующих в судебном заседании, суд считает, что заявление ФИО7 подлежит удовлетворению, ввиду следующего.

Как было указано ранее, решением от 09.10.2017 ФИО7 признан несостоятельным (банкротом).

Собранием кредиторов должника (протокол №1 от 20.03.2018) избран комитет кредиторов в составе ФИО4, ФИО10 и ФИО11

29.06.2018 проведено заседание комитета кредиторов, в котором приняли участие ФИО4 и ФИО11

Как следует из протокола заседания комитета кредиторов должника №2 от 29.06.2018 (далее - протокол от 29.06.2018), комитетом кредиторов приняты решения:

- по третьему вопросу повестки дня: с целью обеспечения права должника на единственное жилье обязать финансового управляющего принять недвижимое имущество от третьего лица по договору купли-продажи с отсрочкой платежа (без установления прав залога);

- по четвертому вопросу повестки дня: обязать финансового управляющего обратиться в суд с ходатайством об утверждении порядка продажи имущества должника – квартиры по адресу: <...> (кадастровый номер 77:07:0006004:2033) либо, если это невозможно, обратиться в суд с ходатайством об утверждении порядка продажи доли должника в указанной квартире за вычетом нормы предоставления жилого помещения (социальной нормы);

- по пятому вопросу повестки дня: обязать финансового управляющего компенсировать расходы на приобретение жилья третьему лицу в составе текущих платежей.

Полагая, что решения комитета кредиторов по третьему, четвертому и пятому вопросам повестки дня заседания приняты с нарушением пределов компетенции комитета кредиторов, нарушают его жилищные права, ФИО7 обратился в суд с заявлением о признании их недействительными.

В соответствии со статьей 32 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), частью 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным данным Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

В соответствии с пунктом 4 статьи 15 Закона о банкротстве в случае, если решение собрания кредиторов нарушает права и законные интересы лиц, участвующих в деле о банкротстве, лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, третьих лиц либо принято с нарушением установленных настоящим Федеральным законом пределов компетенции собрания кредиторов, такое решение может быть признано недействительным арбитражным судом, рассматривающим дело о банкротстве, по заявлению лиц, участвующих в деле о банкротстве, лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, или третьих лиц.

Из системного анализа пункта 4 статьи 15, пункта 3 статьи 60 Закона о банкротстве следует, что решение комитета кредиторов обжалуется в том же порядке, что и решение собрания кредиторов.

Таким образом, заявитель, обращаясь в суд с требованием о признании недействительными решений, принятых комитетом кредиторов, должен доказать факт нарушения этими решениями его прав и законных интересов либо факт его принятия с нарушением установленных законом пределов компетенции комитета кредиторов.

Согласно пункту 1 статьи 17 Закона о банкротстве комитет кредиторов представляет законные интересы конкурсных кредиторов, уполномоченных органов и осуществляет контроль за действиями арбитражного управляющего, а также реализует иные предоставленные собранием кредиторов полномочия в порядке, предусмотренном названным Законом.

Полномочия комитета кредиторов определены в пункте 3 статьи 17 Закона о банкротстве, согласно которому комитет кредиторов для осуществления возложенных на него функций вправе:

требовать от арбитражного управляющего или руководителя должника предоставить информацию о финансовом состоянии должника и ходе процедур, применяемых в деле о банкротстве;

обжаловать в арбитражный суд действия арбитражного управляющего; принимать решения о созыве собрания кредиторов;

принимать решения об обращении к собранию кредиторов с рекомендацией об отстранении арбитражного управляющего от исполнения его обязанностей;

принимать другие решения, а также совершать иные действия в случае предоставления собранием кредиторов таких полномочий в порядке, установленном настоящим Федеральным законом.

При этом в соответствии с абзацем тринадцатым пункта 2 статьи 12 Закона о банкротстве принятие решения об отнесении к компетенции комитета кредиторов вопросов, решения по которым в соответствии с настоящим Федеральным законом принимаются собранием кредиторов или комитетом кредиторов, относится к исключительной компетенции собрания кредиторов.

Таким образом, компетенция комитета кредиторов ограничена Законом о банкротстве и решением собрания кредиторов. Сам факт избрания комитета кредиторов не предоставляет ему право решать вопросы, отнесенные к компетенции собрания кредиторов, без соответствующего наделения полномочиями.

Данная правовая позиция соотносится с судебной практикой разрешения споров об оспаривании решений комитета кредиторов должника, исходящей из необходимости установления факта наделения собранием кредиторов комитета кредиторов должника дополнительными полномочиями (определение Верховного Суда Российской Федерации от 13.06.2017 № 306-ЭС17-6184).

Из протокола собрания кредиторов должника от 23.03.2018 следует, что при избрании комитета кредиторов собрание кредиторов должника, реализуя свою исключительную компетенцию, не делегировало комитету какие – либо дополнительные полномочия.

Таким образом, комитет кредиторов должника на момент принятия оспариваемых решений не был наделен полномочиями на решение вопросов, выходящих за пределы определенной в пункте 3 статьи 17 Закона о банкротстве компетенции.

Поскольку судом установлен факт отсутствия передачи собранием кредиторов части своих полномочий комитету кредиторов должника, суд считает, что решения комитета кредиторов должника по 3, 4 и 5 вопросам повестки дня заседания приняты с превышением пределов компетенции комитета кредиторов должника, что в силу пункта 4 статьи 15 Закона о банкротстве является основанием для признания их недействительными.

Суд также считает обоснованным довод должника о том, что оспариваемыми решениями нарушены его права и законные интересы.

Суд, проверив указанный довод, приходит к следующим выводам.

Как следует из материалов дела, ФИО7 на праве собственности принадлежит жилое помещение - квартира №97 площадью 185,2 кв.м., кадастровый номер 77:07:0006004:2033, расположенная по адресу: <...> (далее по тексту - квартира № 97).

Право собственности ФИО7 на квартиру №97 зарегистрировано Главным Управлением Федеральной регистрационной службы по Москве, что подтверждается свидетельством о государственной регистрации права серии 77 АГ № 641905, дата выдачи 10.07.2006.

Из выписки из Единого государственного реестра недвижимости о правах отдельного лица на имеющиеся (имевшиеся) у него объекты недвижимости от 24.04.2018 № 77-00-4001/50032018-4042 следует, что за период с 31.01.1998 по 20.04.2018 ФИО7 принадлежат (принадлежали) следующие объекты недвижимости: земельный участок площадью 1500 кв.м., кадастровый номер 50:26:0110125:31, находящийся в Московской области, и квартира № 97. Ограничения прав в отношении квартиры № 97 и ее обременения не зарегистрированы.

Согласно отчету финансового управляющего ФИО7 о своей деятельности и о результатах проведения реализации имущества по состоянию на 02.04.2018, квартира № 97 включена в конкурсную массу должника с указанием на то, что она является единственным жильем должника. Кроме квартиры №97, в конкурсную массу должника включены денежные средства в размере 267 838,36 рубля, доля в уставном капитале ООО «АТК-Менеджмент» и предметы домашнего обихода.

Судом из сведений, содержащихся в паспорте ФИО7, копия которого имеется в материалах дела, установлено, что с 27.06.2000 до 27.01.2015 должник был зарегистрирован по адресу: <...>; с 27.01.2015 до 27.07.2017 - по адресу: <...>; с 27.07.2017 по 08.02.2018 - по адресу: <...>; с 08.02.2018 - по адресу: <...>.

В отзывах на заявление должника Банк ВТБ (ПАО) и ФИО5 указали, что площадь квартиры № 97 значительно превышает нормы предоставления жилого помещения (социальные нормы) для проживания должника и членов его семьи, соответственно, указанная квартира имеет значительную стоимость и за счет выручки от ее продажи могут быть удовлетворены требования кредиторов, включенные в реестр.

Комитет кредиторов должника посчитал эти обстоятельства достаточными для принятия им решения об обязании финансового управляющего принять от третьего лица по договору купли-продажи недвижимое имущество.

Как указано в протоколе от 29.06.2018, комитет кредиторов должника с целью обеспечения права должника на единственное жилье принял решение обязать финансового управляющего принять недвижимое имущество от третьего лица по договору купли-продажи с отсрочкой платежа (без установления прав залога).

В материалы дела представлен предварительный договор купли-продажи недвижимого имущества от 05.10.2018, заключенный сторонами во исполнение вышеуказанного решения и до рассмотрения по существу настоящего обособленного спора. Из данного договора следует, что основной договор купли-продажи подлежит заключению между Банком ВТБ (ПАО) - собственником недвижимого имущества: квартиры, назначение - жилое помещение, площадью 32,3 кв.м., этаж 4, расположенного по адресу: г.Москва, р-н Аэропорт, пр-кт Ленинградский, д. 56, кв. 11, и ФИО7 в лице его финансового управляющего ФИО9 Недвижимое имущество оценено сторонами и продается по цене 8 100 000 рублей (пункт 2.1 предварительного договора). Оплата недвижимого имущества предусмотрена в течение пяти рабочих дней со дня получения выручки от продажи квартиры ФИО7, расположенной по адресу: <...> (пункт 2.2 предварительного договора).

Суд считает, что фактически комитет кредиторов должника принял решение о его переселении из принадлежащей ему квартиры №97 в выбранное комитетом по своему усмотрению жилое помещение. При этом продавцом приобретаемой для должника квартиры должен выступать один из его кредиторов - Банк ВТБ (ПАО).

Согласно пункту 1 статьи 213.25 Закона о банкротстве все имущество гражданина, имеющееся на дату принятия решения арбитражного суда о признании гражданина банкротом и введении реализации имущества гражданина и выявленное или приобретенное после даты принятия указанного решения, составляет конкурсную массу, за исключением имущества, определенного пунктом 3 настоящей статьи.

Пунктом 3 статьи 213.25 Закона о банкротстве установлено, что из конкурсной массы исключается имущество, на которое не может быть обращено взыскание в соответствии с гражданским процессуальным законодательством.

В силу положений абзаца второго пункта 1 статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации взыскание не может быть обращено на принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности жилое помещение (его части), если для гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в принадлежащем помещении, оно является единственным пригодным для постоянного проживания помещением, за исключением указанного в настоящем абзаце имущества, если оно является предметом ипотеки и на него в соответствии с законодательством об ипотеке может быть обращено взыскание.

При разрешении настоящего спора суд руководствуется правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлении от 14.05.2012 № 11-П, согласно которой вопрос о том, какой размер жилого помещения на данном этапе развития общества может считаться удовлетворяющим требованию обеспечения разумной потребности человека в жилище и, соответственно, на какое жилое помещение, являющееся единственным пригодным для постоянного проживания гражданина-должника и членов его семьи, может быть обращено взыскание по исполнительным документам, федеральным законодателем не решен, а признание абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации повлекло бы риск неоднозначного и, следовательно, произвольного выбора соответствующих критериев правоприменителем, причем в отношениях, характеризующихся высокой степенью социальной уязвимости людей, и при том, что существующие в жилищной сфере нормативы имеют иное целевое назначение и использованы быть не могут.

Конституционный Суд Российской Федерации в названном постановлении, определяя концепцию изменений гражданского процессуального законодательства, регулирующего пределы действия имущественного (исполнительского) иммунитета применительно к жилому помещению (его частям), указал на то, что обращение взыскания на такое жилое помещение, если оно является для указанных лиц единственным пригодным для постоянного проживания, должно осуществляться на основании судебного решения и лишь в том случае, если судом будет установлено не только одно лишь формальное соответствие жилого помещения критериям, позволяющим преодолеть в отношении него имущественный (исполнительский) иммунитет, но и несоразмерность доходов гражданина-должника его обязательствам перед кредитором (взыскателем) и отсутствие у него иного имущества, на которое может быть обращено взыскание. Иное, особенно в случаях незначительного превышения предусмотренных законом нормативов, влечет риск нарушения прав гражданина-должника и членов его семьи и тем самым - нарушения баланса конституционно значимых ценностей, на защиту которого направлен данный правовой институт.

Таким образом, имущественный (исполнительский) иммунитет в отношении квартиры № 97 как единственного пригодного для проживания должника жилого помещения не может быть преодолен решением комитета кредиторов должника, поскольку это не предусмотрено нормами действующего гражданского процессуального законодательства, законодательства о банкротстве и противоречит правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, отказавшего в признании не соответствующим Конституции Российской Федерации абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Кроме того, установленные положениями параграфа 1 главы X Закона о банкротстве обязанности финансового управляющего в процедуре реализации имущества гражданина-должника не предполагают, тем более в отсутствие его согласия, приобретение должнику какого-либо имущества как за счет дополнительно привлекаемых средств, так и за счет средств, вырученных от продажи его имущества.

Данная правовая позиция соотносится с правовой позицией, изложенной в определениях Верховного Суда Российской Федерации от 26.07.2017 №305-ЭС17-8986 по делу №А41-84978/2015, от 09.08.2017 №305-ЭС17-8986 по делу №А41-84978/2015.

Исследовав и оценив по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представленные в материалы дела доказательства, суд приходит к выводу о том, что в собственности ФИО7 имеется единственное жилое помещение, пригодное для его постоянного проживания – квартира № 97, расположенная по адресу: <...>. Суд установил, что в ходе процедуры реализации имущества гражданина иные принадлежащие должнику жилые помещения не выявлены, за период с 31.01.1998 по 24.04.2018 должнику не принадлежало на праве собственности какое-либо иное жилое помещение.

К этому же выводу суд пришел при рассмотрении в рамках дела о банкротстве ФИО7 его заявления об исключении квартиры № 97 из конкурсной массы и заявления финансового управляющего должника об утверждении Положения о порядке, сроках и условиях продажи имущества должника.

Определениями от 15.10.2018 (дата объявления их резолютивных частей) суд исключил квартиру № 97 из конкурсной массы должника и отказал в утверждении Положения о порядке, сроках и условиях продажи имущества должника.

Суд, изучив фактические обстоятельства и применяя правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, изложенную в постановлении от 14.05.2012 № 11-П, приходит к выводу о том, что решение по третьему вопросу повестки дня заседания комитета кредиторов 29.06.2018, фактически направленное на осуществление продажи принадлежащей должнику квартиры № 97 и приобретение для него иного жилого помещения, принято за пределам компетенции не только комитета кредиторов, но собрания кредиторов должника, пределы которой определены статьей 12 Закона о банкротстве и положениями параграфа 1 главы X Закона о банкротстве.

Поскольку в силу пункта 3 статьи 213.25 Закона о банкротстве и статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в отношении квартиры № 97 действует имущественный (исполнительский) иммунитет, суд считает, что решение комитета кредиторов, целью которого является реализация указанной квартиры в процедуре банкротства должника и переселение его в иное, выбранное комитетом кредитов, жилое помещение, нарушает жилищные права гражданина, гарантированные Конституцией Российской Федерации. Предложенный комитетом кредиторов механизм приобретения для должника квартиры, меньшей площади, фактически направлен, в отсутствие законодательного регулирования, на обход нормы статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, установившей имущественный иммунитет в отношении единственного пригодного для должника жилья.

Суд отклоняет довод Банка ВТБ (ПАО) о том, что наличие у супруги должника ФИО12 в собственности иной квартиры исключает возможность признания квартиры № 97 единственным жилым помещения, пригодным для проживания должника.

Как установил суд, между и Департаментом жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы заключен договор передачи №020700-У16661 от 31.07.2014, по условиям которого ФИО13 и ФИО12 приобрели в общую долевую собственность по ? доли в порядке приватизации (бесплатной передачи в собственность гражданину) квартиру № 78, расположенную по адресу: <...>, общей площадью 51,9 кв.м., жилой площадью 30,2 кв.м. ФИО7 в приватизации указанного жилого помещения не участвовал.

В силу статьи 36 Семейного кодекса Российской Федерации полученная ФИО12 безвозмездно доля в праве собственности на квартиру по ул. Мурановской не является совместной собственностью супругов. В соответствии с пунктом 1 статьи 45 Семейного кодекса по обязательствам одного из супругов взыскание может быть обращено лишь на имущество этого супруга.

Кроме того, из выписки из домовой книги № 5175645 дома № 21а по ул. Мурановской следует, что в квартире №78 зарегистрированы ФИО12 и ФИО13 Сведения о регистрации ФИО7 в указанной квартире отсутствуют.

Суд также отклоняет довод кредитора ФИО5 о том, что у должника может быть в собственности иное жилое помещение, пригодное для проживания, поскольку, как указала кредитор, у него имеется машиноместо, которым он владеет без государственной регистрации права собственности.

Суд считает, что данный довод кредитора является предположительным и опровергается представленными в материалы дела доказательствами. Все имущество, выявленное финансовым управляющим в ходе процедуры банкротства, включено в конкурсную массу должника. Доказательства того, что у должника имеется, кроме квартиры № 97, иное жилое помещение, пригодное для проживания, которое не включено в конкурсную массу, в материалы дела не представлены. При этом наличие у должника машиноместа не опровергает сделанный на основании имеющихся в материалах дела доказательств вывод суда об отсутствии у должника в собственности иного жилого помещения.

Должник также оспаривает решения по четвертому и пятому вопросам повестки дня заседания комитета кредиторов от 29.06.2018.

Решением по четвертому вопросу повестки дня комитет кредиторов обязал финансового управляющего обратиться в суд с ходатайством об утверждении порядка продажи имущества должника – квартиры № 97 либо, если это невозможно, обратиться в суд с ходатайством об утверждении порядка продажи доли должника в указанной квартире за вычетом нормы предоставления жилого помещения (социальной нормы).

Поскольку указанное решение принято до разрешения судом требования об исключении квартиры №97 из конкурсной массы должника, то есть до определения правового статуса указанного жилого помещения, суд приходит к выводу о его преждевременности и нарушающим права должника, ходатайствующего об исключении из конкурсной массы указанной квартиры.

По пятому вопросу повестки дня комитет кредиторов принял решение обязать финансового управляющего компенсировать расходы на приобретение жилья третьему лицу в составе текущих платежей.

Суд считает, что указанным решением комитет кредиторов фактически дополнил перечень текущих платежей, содержащийся в пункте 2 статьи 213.27 Закона о банкротстве, то есть изменил императивно установленное Законом о банкротстве правило о составе таких платежей в деле о несостоятельности (банкротстве).

Кроме того, суд считает, что решения по указанным выше вопросам фактически определяют механизм исполнения решения по третьему вопросу повестки дня заседания комитета кредиторов, которое судом признано недействительным, что также влечет признание их недействительными.

При указанных обстоятельствах суд считает, что решения комитета кредиторов должника об обязании финансового управляющего принять недвижимое имущество от третьего лица по договору купли-продажи с отсрочкой платежа (без установления прав залога), обратиться в суд с ходатайством об утверждении порядка продажи имущества должника – квартиры по адресу: <...> либо, если это невозможно, обратиться в суд с ходатайством об утверждении порядка продажи доли должника в указанной квартире за вычетом нормы предоставления жилого помещения (социальной нормы) и компенсировать расходы на приобретение жилья третьему лицу в составе текущих платежей приняты с превышением пределов компетенции комитета кредиторов, нарушают права и законные интересы должника, а также его жилищные права, гарантированные Конституцией Российской Федерации, в связи с чем подлежат признанию недействительным на основании пункта 4 статьи 15 Закона о банкротстве.

Руководствуясь статьями 184, 185, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

О П Р Е Д Е Л И Л :

заявления ФИО7 удовлетворить.

Признать недействительными решения комитета кредиторов ФИО7 от 29.06.2018, оформленные протоколом № 2, по 3, 4 и 5 вопросам повестки дня.

Определение подлежит немедленному исполнению и может быть обжаловано через Арбитражный суд Ставропольского края в Шестнадцатый арбитражный апелляционный суд в течение четырнадцати дней с момента его вынесения (изготовления в полном объеме).

Судья Л.А. Лысенко