Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Тульской области в составе судьи Гнездовского С.Э., при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Жудиной Т.В., рассмотрев заявление финансового управляющего должника Макешина В.И. – Кочеткова Д.А. о разрешении разногласий относительно обоснованности заключенного должником и ИП Григоряном К.А. договора хранения от 01.10.2017 имущества должника и установленного им размера оплаты услуг хранителя,

при участи в судебном заседании
от финансового управляющего: Кочетков Д.А. – явился лично, предъявлен паспорт;

от ПАО «Промсвязьбанк» - Денисова Е.В. – представитель по доверенности, предъявлен паспорт;

от ИП Григоряна К.А. – явился лично, предъявлен паспорт;

УСТАНОВИЛ:

Публичное акционерное общество «Промсвязьбанк» обратилось в арбитражный суд с заявлением к Макешину Владимиру Ивановичу о признании несостоятельным (банкротом).

Определением Арбитражного суда Тульской области от 28 июня 2017 года в отношении должника введена процедура реструктуризации долгов гражданина, финансовым управляющим утвержден Кочетков Дмитрий Александрович.

Решением арбитражного суда от 22.11.2017 (резолютивная часть оглашена 15.11.2017) ФИО1 признан несостоятельным (банкротом), в отношении должника введена процедура реализации имущества гражданина, финансовым управляющим должника утвержден ФИО2.

Финансовый управляющий должника 02.03.2020 обратился в арбитражный суд с настоящим заявлением о разрешении разногласий.

Обосновывая заявление, финансовый управляющий указал на то, что принимая решение о продолжении действия договора хранения, он принял во внимание положения п. 6 ст. 213.9 ФЗ «О несостоятельности банкротстве» и п. 21 Постановления Пленума ВАС РФ от 13.10.2015г. № 45 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан» о праве управляющего привлекать за счет имущества должника других лиц в целях обеспечения осуществления своих полномочий с согласия должника или кредиторов.

Также было принято во внимание, что при рассмотрении вопроса об обоснованности привлечения лица в соответствии с п. 5 ст. 20.7 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» следует учитывать, в том числе, направлено ли такое привлечение на достижение целей процедур банкротства и выполнение возложенных на арбитражного управляющего обязанностей, предусмотренных названным Федеральным законом, насколько велик объем работы, подлежащей выполнению арбитражным управляющим (с учетом количества принадлежащего должнику имущества и места его нахождения), возможно ли выполнение арбитражным управляющим самостоятельно тех функций, для которых привлекается лицо, необходимы ли для выполнения таких функций специальные познания, имеющиеся у привлеченного лица, или достаточно познаний, имеющихся у управляющего, обладает ли привлеченное лицо необходимой квалификацией (пункт 4 Постановления № 91).

Финансовый управляющий полагал, что привлечение специалиста необходимо для обеспечения сохранности имущества должника, что соответствует цели процедуры реализации имущества гражданина. Должник располагает имуществом в размере, достаточном для оплаты услуг привлеченного специалиста.

Объем работы по охране имущества не позволяет арбитражному управляющему выполнить эту работу без привлечения иных лиц, оплата услуг соразмерна их ожидаемому результату.

Финансовый управляющий указал, что правомерность привлечения хранителя или охранной организации в процедуре реализации имущества гражданина неоднократно подтверждалась судебными актами (например, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 30.07.2018г. по делу № А40-109713/14, Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 25.07.2019гю № Ф-06-42477/2018, Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 17.10.2019г. по делу № А28- 3085/2017, Постановление Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.10.2019

ПАО «Промсвязьбанк» заявлено о несогласии с изложенной в заявлении позицией финансового управляющего должника, в дело представлены письменные пояснения.

Банком указано на то, что договор хранения заключен должником в ходе реструктуризации долгов гражданина, следовательно им нарушен порядок совершения сделок, предусмотренный п. 5 ст. 213.11 Закона о банкротстве.

Банк полагает, что в рассматриваемом случае имеет место не хранение имущества должника, а осуществление услуг по охране объекта недвижимости транспортных средств. При этом лицензию на осуществление частной охранной деятельности может получить только организация.

ИП ФИО3 в судебном заседании дал устные пояснения, поддержал заявленные финансовым управляющим требования.

Согласно статье 32 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» дела о банкротстве юридических лиц рассматриваются по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными настоящим Федеральным законом.

Согласно части 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

В соответствии с п.1 ст. 60 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» заявления и ходатайства арбитражного управляющего, в том числе о разногласиях, возникших между ним и кредиторами, а в случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом, между ним и должником, жалобы кредиторов на нарушение их прав и законных интересов рассматриваются в заседании арбитражного суда не позднее чем через один месяц с даты получения указанных заявлений, ходатайств и жалоб, если иное не установлено настоящим Федеральным законом. По результатам рассмотрения указанных заявлений, ходатайств и жалоб арбитражный суд выносит определение.

Как установлено судом, следует из материалов дела и подтверждается пояснениями лиц, участвующих в настоящем обособленном споре, 01.10.2017 ФИО1 заключил с ИП ФИО3 договор хранения своего имущества, указанного в Приложении № 1 к договору и находящегося в г. Новомосковске и г. Кимовске Тульской области.

В соответствии с п. 3.1 договора хранения за выполнение обязанностей поклажедатель обязуется выплачивать хранителю вознаграждение в размере 49 000 руб. в месяц.

Финансовый управляющий был уведомлен Макешиным В.И. о заключении данного договора, поскольку у должника отсутствовала возможность самостоятельно обеспечивать сохранность значительного количества движимого и недвижимого имущества.

Финансовый управляющий проанализировал условия предоставленного должником договора хранения и счел их приемлемыми, учитывая, что привлечение хранителя направлено на достижение цели процедуры банкротства, а стоимость услуг хранителя соответствует рыночным ценам. Данное обстоятельство подтверждено финансовым управляющим как письменно, так и устно в судебном заседании.

Финансовый управляющий уведомил кредиторов, в том числе ПАО «Промсвязьбанк» (кредитор, требования которого обеспечены залогом имущества должника) о заключении ФИО1 договора хранения на первом собрании кредиторов. Также финансовый управляющий в электронном письме от 21.11.2017 обратился к банку с просьбой определить порядок обеспечения сохранности заложенного имущества должника.

Таким образом, банком было согласовано предложение финансового управляющего о привлечении для хранения имущества именно ФИО3 на условиях направленного залоговому кредитору договора хранения.

О заключении и продолжении действия договора хранения финансовым управляющим указывалось в каждом отчете о своей деятельности, представляемом на собраниях кредиторов и направляемых в адрес кредиторов по почте раз в квартал в соответствии с требованиями законодательства. Сведения о размере задолженности по оплате услуг хранителя указывалась финансовым управляющим в разделе «Сведения о сумме текущих обязательств должника» отчета финансового управляющего.

От кредиторов не поступали ни возражения относительно продолжения действия договора хранения в процедуре реализации имущества гражданина или размера оплаты услуг хранителя, ни требования о расторжении договора хранения.

Данные обстоятельства подтверждены представителем банка в судебном заседании, равно как и подтверждена подлинность переписки с банком, представленной в материалы настоящего обособленного спора финансовым управляющим.

Финансовый управляющий также указал, что Макешин В.И. дал согласие на продолжение действия данного договора хранения в процедуре реализации имущества гражданина с отнесением расходов по оплате услуг хранителя на имущество должника. Данное обстоятельство лицами, участвующими в деле не оспорено.

Однако в период действия договора одно из находящихся на хранении транспортных средств (ГАЗ АФ-47821С, рег. знак <***>), находящееся в залоге у ПАО «Промсвязьбанк», было похищено. По данному факту ФИО3 обратился в органы полиции, 21.05.2019, было возбуждено уголовное дело, однако виновные лица установлены не были.

ФИО3 в добровольном порядке возместил причиненный вред от утраты имущества, находившегося у него на хранении, передав финансовому управляющему денежные средства в размере 34 746,00 руб. (стоимость утраченного имущества, определенная ПАО «Промсвязьбанк» в Положении о порядке, сроках и условиях продажи имущества должника).

Залоговый кредитор – ПАО «Промсвязьбанк» в судебном заседании подтвердил полное возмещение ФИО3 ущерба, указал на отсутствие у банка претензий к хранителю в отношении факта утраты объекта имущества в связи с полученным возмещением, полагая его соответствующем стоимости утраченного имущества.

После окончания реализации имущества должника и отпадения необходимости в его охране финансовый управляющий подписал 06.05.2019 с ИП ФИО3 соглашение о расторжении договора хранения от 01.10.2017.

Стоимость вознаграждения услуг хранителя по договору за период с 01.10.2017 по 06.05.2019 составила 940 483,87 руб.

Финансовый управляющий 24.12.2019 внес денежные средства на специальный счет должника и перечислил 90 % от данной суммы залоговому кредитору в счет погашения его требований.

Данное обстоятельство свидетельствует о добросовестном исполнении ФИО3 своих обязанностей по договору хранения, в том числе, в отношении полного возмещения ущерба причиненного хищением одного объекта имущества в добровольном порядке.

Вместе с тем, после расторжения договора хранения ПАО «Промсвязьбанк» сообщил финансовому управляющему о своем несогласии на оплату услуг ИП ФИО3 за счет имущества должника, поскольку данный договор был в нарушение п. 5 ст. 213.11 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» заключен должником без

предварительного согласия финансового управляющего, а также без согласия банка как залогового кредитора.

В силу положений абз. 9 п. 7 ст. 213.9 Закона о банкротстве финансовый управляющий вправе заявлять отказ от исполнения сделок гражданина в порядке, установленном настоящим Федеральным законом.

В соответствии с п. 11 ст. 213.9 Закона о банкротстве отказ от исполнения договоров и иных сделок гражданина может быть заявлен финансовым управляющим по основаниям, предусмотренным ст. 102 указанного Закона, в течение трех месяцев с даты введения реструктуризации долгов гражданина.

В силу статьи 102 Закона о банкротстве внешний управляющий в течение трех месяцев с даты введения внешнего управления вправе отказаться от исполнения договоров и иных сделок должника (п. 1).

Отказ от исполнения договоров и иных сделок должника может быть в соответствии с пунктом 2 статьи 102 Закона о банкротстве заявлен только в отношении сделок, не исполненных сторонами полностью или частично, если такие сделки препятствуют восстановлению платежеспособности должника или если исполнение должником таких сделок повлечет за собой убытки для должника по сравнению с аналогичными сделками, заключаемыми при сравнимых обстоятельствах (п.2).

В силу пункта 4 статьи 20.3 Закона о банкротстве при проведении процедур, применяемых в деле о банкротстве, арбитражный управляющий обязан действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества.

Поскольку в настоящем случае отсутствуют правовые основания установленные п.2 ст. 102 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», а лица, участвующие в деле, не заявляли об их наличии со ссылкой на представленные в дело доказательства, у финансового управляющего отсутствовали основания для использования права, установленного абз. 9 п. 7 ст. 213.9 Закона о банкротстве в отношении заключенного должником договора хранения.

Более того, в настоящем случае финансовый управляющий должника, действуя добросовестно и разумно, в интересах должника, кредиторов и общества прямо одобрил заключенную должником в ходе процедуры реструктуризации долгов сделку хранения, обосновывая это тем, что она необходима для сохранности имущества должника. Необходимость принятия мер для обеспечения сохранности имущества должника также подтверждена банком в судебном заседании.

При этом доказательства отсутствия необходимости заключения договора хранения и (или) наличия реальной возможности его заключения на более выгодных для должника

условиях в материалы дела не представлено. В судебном заседании представитель банка на вопрос суда о том, имеются ли у ПАО «Промсвязьбанк» сведения об альтернативных или существенно менее затратных предложениях по обеспечению сохранности имущества должника, ответил отрицательно.

Таким образом, принятые должником при последующем одобрении финансовым управляющим меры по сохранению имущества должника являлись срочными при отсутствии предложений со стороны банка, требования которого обеспечены залогом имущества должника, несмотря на то, что мнение залогодержателя запрашивалось управляющим в переписке, которая приобщена в материалы дела.

Последующее одобрение сделки (после ее заключения должником) финансовым управляющим в данном случае признается допустимым.

Как установлено в пункте 37 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2015 № 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан", согласно пункту 5 статьи 213.11 Закона о банкротстве определенные сделки в ходе процедуры реструктуризации долгов должник вправе совершать только с предварительного согласия финансового управляющего.

На основании пункта 1 статьи 173.1 ГК РФ указанные сделки, совершенные без необходимого в силу закона согласия финансового управляющего, могут быть признаны недействительными по требованию финансового управляющего, а также конкурсного кредитора или уполномоченного органа, обладающих необходимым для такого оспаривания размером требований, предусмотренным пунктом 2 статьи 61.9 Закона о банкротстве.

В силу пункта 1 статьи 173.1 ГК РФ, сделка, совершенная без согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, необходимость получения которого предусмотрена законом, является оспоримой, если из закона не следует, что она ничтожна или не влечет правовых последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии такого согласия. Она может быть признана недействительной по иску такого лица или иных лиц, указанных в законе.

Пунктом 1 статьи 168 ГК РФ также установлено, что за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Согласно ст. 166 ГК РФ, сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе (п.п.1,2).

Поскольку требование о признании заключенного должником договора хранения недействительной сделкой по основанию, установленному п.5 ст.213.11 Закона о банкротстве, в настоящем деле о банкротстве не заявлялось и судом не рассматривалось, указанная сделка недействительной не признана, ссылки банка на отсутствие получения должником предварительного согласия финансового управляющего на ее заключения не могут быть приняты во внимание, тем более с учетом ее последующего одобрения.

Квалификация банком заключенного договора хранения, как договора охраны со ссылкой на то, что имущество не выбывало из сферы контроля собственника противоречит прямо изложенному в договоре волеизъявлению сторон, а также фактическим обстоятельствам настоящего спора. Так, из текста договора прямо следует, что воля сторон была направлена именно на установление правоотношений хранения. При этом, как обоснованно отмечено банком, ФИО3 не имеет лицензии на оказание услуг по охране, в связи с чем, не мог их оказывать, и, согласно тексту договора и имеющихся в деле сведений о его исполнении, не оказывал.

При этом выбытие имущества из сферы контроля собственника подтверждается фактическими обстоятельствами дела о похищении одного из объектов имущества именно у хранителя, а не у должника, который добровольно возместил банку убытки. Это обстоятельство также косвенно подтверждает обоснованность решения должника и финансового управляющего о принятии мер к хранению имущества. Выбытие подлежащего реализации имущества из сферы контроля собственника также подтверждено пояснениями финансового управляющего и ФИО3, указавших, что последнему собственником были переданы необходимые ключи, он же контролировал доступ к имуществу, производил его демонстрацию потенциальным покупателям. Сведения о том, что должник или финансовый управляющий постоянно или преимущественно находились на территории принадлежащей ФИО1 базы, обеспечивая сохранность имущества, в дело не представлены.

Ссылки банка на осуществление ФИО3 деятельности в сфере ресторанного бизнеса и доставки продуктов питания не свидетельствуют о невозможности его вступления в правоотношения хранения и принятия обязанностей хранителя. Кроме того, избрание в качестве контрагента именно ФИО3 было объяснено

финансовым управляющим и Грироряном К.А. тем, что он ведет свою деятельность рядом с принадлежащей должнику базой и имел возможность принять меры для сохранения имущества должника.

Руководствуясь ст.ст. 12, 15, 32, 60 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», ст.ст. 4, 65, 121, 159, 176, 184, 185, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

Разрешить имеющиеся разногласия по делу о несостоятельности (банкротстве) должника – ФИО1

Признать обоснованным заключение договора хранения от 01.10.2017 имущества должника и размер оплаты услуг хранителя.

Определение может быть обжаловано в Двадцатый арбитражный апелляционный суд в четырнадцатидневный срок через Арбитражный суд Тульской области.

Судья С.Э. Гнездовский