Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Тюменской области в составе судьи Ю.В.Кондрашова при ведении протокола судебного заседания с использованием средств аудиозаписи помощником судьи Т.Ю.Долгих, рассмотрев в открытом судебном заседании в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью "Техноцентр" (ИНН <***>, ОГРН <***>)

заявление конкурсного управляющего ФИО1 о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц,

при участии в судебном заседании:

от ответчика ФИО2 – ФИО3 по доверенности от 05.11.2019,

ответчик ФИО4 лично,

от ответчика ФИО5 – ФИО6 по доверенности от 12.02.2020,

от третьего лица Инспекции Федеральной налоговой службы России по г. Тюмени № 1 – неявка, извещены,

установил:

Определением Арбитражного суда Тюменской области от 28.04.2016 в отношении общества с ограниченной ответственностью "Техноцентр" (далее – ООО "Техноцентр", должник) введена процедура наблюдения, временным управляющим утверждена ФИО1.

Решением Арбитражного суда Тюменской области от 23.11.2017 (резолютивная часть оглашена 22.11.2017) общество с ограниченной ответственностью "Техноцентр" признано несостоятельным (банкротом), конкурсным управляющим должника утверждена ФИО1.

В Арбитражный суд Тюменской области 24.09.2018 обратился конкурсный управляющий с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц.

Определением председателя Арбитражного суда Тюменской области от 09.01.2020 по настоящему делу произведена замена судьи Опольской И.А. на судью Кондрашова Ю.В.

В ходе рассмотрения обособленного спора заявление неоднократно уточнялось, в редакции на момент рассмотрения спора сводится к следующему.

Контролирующие должника лица ФИО2 и ФИО4, занимавшие в разные периоды должность единоличного исполнительного органа должника, а также иные руководящие должности, привлекаются к ответственности за неисполнение обязанности по подаче заявления должника о признании его несостоятельным (банкротом), а также за неисполнение обязанности по передаче арбитражному управляющему документации должника.

Контролирующие должника лица ФИО4 и ФИО5, являются участниками должника с долями 50 % каждый. С учетом этого все три ответчика привлекаются к ответственности за совершение вредоносных сделок и иных действий, в результате которых должник признан несостоятельным (банкротом).

Ответчик ФИО2 в отзыве и уточнениях к нему заявленное требование не признал, указал на то, что его действия не могли привести к банкротству должника, поскольку должник отвечал признакам банкротства до вступления ФИО2 в должность генерального директора должника; вменяемые ФИО2 действия были совершены за периодом подозрительности; ФИО2 в период нахождения в должности генерального директора должника являлся его номинальным руководителем, действительное руководство осуществляла ФИО4; не доказано, что именно действия ФИО2 привели к банкротству должника. Ответчик ФИО2 также заявил о пропуске конкурсным управляющим срока исковой давности. Также ответчик ФИО2 указывал на наличие оснований для привлечения к субсидиарной ответственности ФИО4 как действительного руководителя должника и ФИО5 как контролирующего должника лица, совершившего сделки, повлекшие банкротство должника.

Ответчик ФИО4 в отзыве и уточнениях к нему заявленное требование не признала, указала но то, что должник не отвечал признакам несостоятельности, в связи с чем обязанность по подаче заявления должника отсутствовала; указала на отсутствие причинения вреда должнику совершенными ею сделками и действиями; указала на отсутствие объективной возможности передачи арбитражному управляющему документации должника в связи с ее изъятием правоохранительными органами; указала на то, что действия ФИО5 привели к банкротству должника. Ответчик ФИО4 заявила о фальсификации следующих доказательств: протокола №1 от 10.02.2014 внеочередного общего собрания участников ООО "Техноцентр", агентского договора № 9 от 10.02.2014; справки от ИФНС по г. Тюмени №1 б/д с неустановленным исходящим регистрационным номером. Определением от 23.12.2019 суд после отобрания у ФИО4 и представителя ИФНС по городу Тюмени № 1 подписок о разъяснении уголовно-правовых последствий заявления о фальсификации доказательства прекратил проверку заявления о фальсификации указанной справки ввиду отсутствия правовой связи между доказательством, о фальсификации которого заявлено, и рассматриваемым спором. Вопрос о фальсификации протокола №1 от 10.02.2014 внеочередного общего собрания участников ООО "Техноцентр", агентского договора № 9 от 10.02.2014 рассмотрен судом при рассмотрении спора по существу и разрешен в настоящем определении.

Ответчик (изначально – третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований) ФИО5 в отзыве и уточнениях к нему заявленное требование не признал, пояснил, что противоправных действий, приведших к банкротству должника, не совершал; банкротство должника наступило в результате действий ФИО2 и ФИО4; ФИО5 до и в ходе процедуры банкротства совершал действия, направленные на возврат незаконно выведенного имущества должника.

В судебном заседании стороны подержали позиции, выраженные в письменных объяснениях по делу.

Заслушав стороны и их представителей, исследовав материалы дела, суд установил следующее.

1. Ответчики являются контролирующими должника лицами.

ФИО4 являлась единоличным исполнительным органом ООО "Техноцентр" – генеральным директором с момента создания по 20.08.2013, а также с 17.05.2015 по 22.11.2018, то есть до признания должника банкротом.

В период 21.08.2013 по 16.05.2015 ФИО4 являлась заместителем генерального директора по финансовым вопросам.

ФИО2 в период с 21.08.2013 по 16.05.2015 являлся единоличным исполнительным органом ООО "Техноцентр" – генеральным директором.

В период с 01.09.2010 по 20.08.2013 и с 17.05.2015 по 30.06.2016 ФИО2 являлся заместителем генерального директора.

ФИО4 и ФИО5 являются и являлись в рассматриваемый период участниками должника с долями 50 % каждый.

Указанные обстоятельства подтверждаются материалами обособленного спора и ответчиками не оспариваются.

2. Федеральным законом от 29.07.2017 N 266-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" (далее - Закон N 266) статья 10 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) признана утратившей силу, Закон о банкротстве дополнен главой III.2 "Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве".

Согласно пункту 3 статьи 4 Закон N 266 рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу настоящего Федерального закона), которые поданы с 01.07.2017, производится по правилам Закона о банкротстве (в редакции настоящего Федерального закона).

В то же время, основания для привлечения к субсидиарной ответственности, содержащиеся в главе III.2 Закона о банкротстве в редакции Закона N 266-ФЗ, не подлежат применению к действиям контролирующих должников лиц, совершенных до 01.07.2017, в силу общего правила действия закона во времени (пункт 1 статьи 4 Гражданского кодекса Российской Федерации), поскольку Закон N 266-ФЗ не содержит норм о придании новой редакции Закона о банкротстве обратной силы.

Аналогичные разъяснения даны в пункте 2 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.04.2010 N 137 "О некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации".

Таким образом, при разрешении настоящего спора применяются нормы материального права о правах, обязанностях и основаниях ответственности лиц, действовавшие в момент совершения рассматриваемых действий, в частности, в отношении действий, совершенных до 30.07.2017, ст. 10 Закона о банкротстве в соответствующих редакциях, а в отношении действий, совершенных начиная с указанной даты – глава III.2 Закона о банкротстве. Процедура же рассмотрения заявления регулируется положениями, действующими на момент рассмотрения, то есть главой III.2 Закона о банкротстве.

3. Ответчиком ФИО7 заявлено о пропуске срока исковой давности.

В соответствии с п. 5 ст. 61.14 Закона о банкротстве заявление о привлечении к ответственности по основаниям, предусмотренным настоящей главой, может быть подано в течение трех лет со дня, когда лицо, имеющее право на подачу такого заявления, узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом (прекращения производства по делу о банкротстве либо возврата уполномоченному органу заявления о признании должника банкротом) и не позднее десяти лет со дня, когда имели место действия и (или) бездействие, являющиеся основанием для привлечения к ответственности.

Согласно абз. 5 п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве в редакции, действовавшей до 30.07.2017, заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 настоящей статьи, может быть подано в течение трех лет со дня, когда лицо, имеющее право на подачу такого заявления, узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом.

Согласно разъяснению, данному в абз. 2 п. 59 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее – Пленум № 53), которое, в силу идентичности регулирования применимо также и к ранее действовавшему положению ст. 10 Закона о банкротстве, в любом случае течение срока исковой давности не может начаться ранее возникновения права на подачу в суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности (например, ранее введения первой процедуры банкротства).

Право на подачу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности возникло у конкурсного управляющего с момента его назначения, с учетом того, что временному управляющему такое право законом не предоставлено, то есть с 22.11.2017. Рассматриваемое заявление подано в суд 24.09.2018.

Таким образом, срок исковой давности не пропущен.

4. Ответчики ФИО2 и ФИО4 привлекаются к субсидиарной ответственности за неисполнение обязанности по подаче заявления должника о признании его банкротом.

Судом установлено, что настоящее дело возбуждено определением от 17.03.2016 по заявлению кредитора.

Ранее определением Арбитражного суда Тюменской области от 29.07.2014 по делу А70-8542/2014 было принято к производству заявление уполномоченного органа о признании ООО "Техноцентр" несостоятельным (банкротом). Определением от 29.12.2014 было отказано во введении наблюдения, производство по делу прекращено в связи с погашением должником суммы основного долга.

Согласно доводам конкурсного управляющего, основания для подачи заявления должника возникли к 31.12.2014 – такой вывод сделан в результате анализа бухгалтерской отчетности должника. Таким образом, по выводам конкурсного управляющего, заявление должника должно было быть подано не позднее 31.01.2015

Между тем, вступившими в силу определениями по настоящему делу от 29.06.2018, от 13.11.2018, от 27.11.2018 установлено, что должник обладал признаками недостаточности имущества с 2011 года, признаками неплатежеспособности с 29.08.2013.

В соответствии с п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве в редакции, действовавшей в рассматриваемый период, руководитель должника обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд в случае, если должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества. Заявление должника должно быть направлено в арбитражный суд в случаях, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств.

Таким образом, обязанность руководителя должника обратиться с заявлением должника возникла в 2011 году и должна была быть исполнена не позднее 31.01.2012 года.

Конкурсным управляющим заявлен более поздний срок возникновения и исполнения такой обязанности – 31.12.2014 и 31.01.2015 соответственно – в связи с отказом во введении наблюдения в отношении должника вышеуказанным определением от 29.12.2014 по делу № А70-8542/2014.

Между тем, указанным определением установлено, что должником была погашена только задолженность по основному долгу, задолженность по неустойке и штрафу в размере 7 394 760 рублей 14 копеек сохранилась.

То, что на тот момент уполномоченный орган утратил право на подачу заявления кредитора в связи с погашением задолженности только по основному долгу, не отменяет обязанности должника по подаче заявления должника, так как признаки недостаточности имущества и неплатежеспособности не были утрачены. Косвенно это подтверждается и доводами самого конкурсного управляющего, согласно которым обязанность подачи заявления должника якобы возникла через 2 календарных дня (31.12.2014) после вынесения определения, которым якобы отсутствие таких признаков констатировано (29.12.2014).

В действительности из материалов дела не следует, что признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества, наличие которых установлено вышеприведенными определениями по настоящему делу, в дальнейшем исчезали.

Таким образом, обязанность по подаче заявления должника должна была быть исполнена ответчиком ФИО4 не позднее 31.01.2012 и повторно не позднее 17.06.2015, а ответчиком ФИО2 не позднее 21.09.2013.

Указанная обязанность данными ответчиками не была исполнена, в связи с чем они на основании п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве в редакции, действовавшей в указанные в предыдущем абзаце периоды, подлежат привлечению к субсидиарной ответственности в размере обязательств должника, возникших после соответствующих дат.

Судом отклоняются доводы ответчика ФИО2 о номинальном характере его руководства должником, поскольку такой номинальный характер не является в глазах закона основанием освобождения от ответственности. Номинальное руководство по своей природе противоречит публичному правопорядку как направленное на введение в заблуждение заинтересованных лиц, как из частноправовой, так и публично-правовой сферы, относительно реального распределения полномочий в организации. Лицо, принимая на себя номинальные полномочия по руководству организацией, не вправе рассчитывать на освобождение от исполнения соответствующих обязанностей и от несения ответственности.

Судом отклоняется довод ответчика ФИО4 об отсутствии обязанности подачи заявления должника как противоречащий вступившим в силу судебным актам.

5. Ответчики ФИО2 и ФИО4 привлекаются к ответственности за непередачу конкурсному управляющему документации. Требование к ответчику ФИО2 основано на абз. 4 п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве, к ответчику ФИО4 на пп. 2 и 4 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве.

5.1. Ответчик ФИО4

В соответствии с абзацем 2 пункта 2 статьи 126 Закона о банкротстве руководитель должника, а также временный управляющий, административный управляющий, внешний управляющий в течение трех дней с даты утверждения конкурсного управляющего обязаны обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника, печатей, штампов, материальных и иных ценностей конкурсному управляющему.

В период наблюдения и на момент введения конкурсного производства полномочия руководителя должника осуществляла ФИО4

Резолютивная часть решения о признании должника банкротом оглашена 22.11.2017.

По утверждению конкурсного управляющего, обязанность по передаче документации не исполнена ФИО4 в полном объеме по настоящее время.

Не оспаривая данное утверждение по существу, ответчик ФИО4 указывает, что ею конкурсному управляющему была передана вся документация за исключением изъятой следственными органами в ходе расследования возбужденных уголовных дел.

Возражая, конкурсный управляющий указывает, что перечень доказательств, изъятых правоохранительными органами, не совпадает с перечнем документов, истребованных у ФИО4

Давая оценку данным доводам сторон, суд исходит из следующего.

Определением по настоящему делу от 15.01.2018 удовлетворено ходатайство конкурсного управляющего об истребовании у ФИО4 документации, истребовано 63 позиции документации.

Определением от 31.11.2018 отказано в заявлении о прекращении исполнительного производства по исполнению определения от 15.01.2018 об истребовании документации.

В рамках указанных обособленных споров судом был рассмотрен аналогичный довод ФИО4 и аналогичное возражение конкурсного управляющего. Суд пришел к выводу о недоказанности оснований для прекращения исполнительного производства, в частности, об отсутствии уважительных причин непередачи документации ФИО4 конкурсному управляющему.

На основании ч. 2 ст. 69 АПК РФ указанные выводы суда не подлежат переоценке в рамках настоящего обособленного спора.

В соответствии с п. 24 Пленума № 53, применяя при разрешении споров о привлечении к субсидиарной ответственности презумпции, связанные с непередачей, сокрытием, утратой или искажением документации (подпункты 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), необходимо учитывать следующее. Заявитель должен представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) повлияло на проведение процедур банкротства. Привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названные презумпции, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче, ненадлежащем хранении документации, в частности, подтвердив, что им приняты все необходимые меры для исполнения обязанностей по ведению, хранению и передаче документации при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась. Под существенным затруднением проведения процедур банкротства понимается в том числе невозможность выявления всего круга лиц, контролирующих должника, его основных контрагентов, а также: невозможность определения основных активов должника и их идентификации; невозможность выявления совершенных в период подозрительности сделок и их условий, не позволившая проанализировать данные сделки и рассмотреть вопрос о необходимости их оспаривания в целях пополнения конкурсной массы; невозможность установления содержания принятых органами должника решений, исключившая проведение анализа этих решений на предмет причинения ими вреда должнику и кредиторам и потенциальную возможность взыскания убытков с лиц, являющихся членами данных органов.

Конкурсным управляющим приведены следующие доводы. Непередача документации повлекла последствия, связанные с тем, что конкурсный управляющий не смог выявить и реализовать активы должника в достаточной для удовлетворения всех кредиторов сумме. Без истребуемой документации выявить имущество, указанное в бухгалтерской отчетности, либо установить, куда и на каких условиях было реализовано данное имущество, выявить и взыскать дебиторскую задолженность, оспорить сделки конкурсный управляющий возможности не имеет. Выявление указанного имущества могло привести к погашению требований, включенных в реестр требований кредиторов. Таким образом, в результате бездействий бывшего руководителя ФИО4, выразившегося в непередаче бухгалтерской и иной документации, а также сокрытие сведений об имуществе существенно затруднило проведение процедуры банкротства, в том числе формирование и реализацию конкурсной массы. Поскольку наличие документов бухгалтерского учета и (или) отчетности у руководителя должника предполагается и является обязательным требованием закона, то именно руководитель должника обязан доказать отсутствие своей вины в непредставлении документации, имущества должника и то, что документация и имущество в действительности имеются.

Данные доводы ответчиком ФИО4 по существу не оспорены.

С учетом состава и роли истребованных у ответчика документов, суд находит доводы конкурсного управляющего о существенном затруднении конкурсного производства непредставлением таких документов убедительными, а основания для привлечения ответчика ФИО4 к субсидиарной ответственности ввиду неисполнения обязанности по передаче конкурсному управляющему документации должника – доказанными.

5.2. Положение абз. 2 п. 2 ст. 126 Закона о банкротстве, редакция которой в период нахождения ФИО2 в должности генерального директора должника не отличалась от ныне действующей, возлагают обязанность по передаче документации конкурсному управляющему на руководителя должника, действующего на момент введения конкурсного производства.

Такое толкование подтверждается и разъяснением, данным в абз. 11 п. 24 Пленума № 53, согласно которому сама по себе непередача предыдущим руководителем новому необходимых документов не освобождает последнего от ответственности и не свидетельствует об отсутствии вины. Добросовестный и разумный руководитель обязан совершить действия по истребованию документации у предыдущего руководителя (применительно к статье 308.3 ГК РФ) либо по восстановлению документации иным образом (в частности, путем направления запросов о получении дубликатов документов в компетентные органы, взаимодействия с контрагентами для восстановления первичной документации и т.д.).

Поскольку обязанность по ведению и обеспечению сохранности документации организации возложена законом на руководителя организации, непередача документации действующим на момент введения конкурсного производства руководителем создает презумпцию неисполнения именно им указанных обязанностей.

С другой стороны, в абз. 12 п. 24 Пленума № 53 разъяснено, что в случае противоправных действий нескольких руководителей, последовательно сменявших друг друга, связанных с ведением, хранением и восстановлением ими документации, презюмируется, что действий каждого из них было достаточно для доведения должника до объективного банкротства (пункт 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

По смыслу указанных нормы закона и разъяснения, презюмируется достаточность действий каждого из руководителей для доведения должника до банкротства; наличие же самих таких действий – по необеспечению ведения либо сохранности документации – не презюмируется, за исключением, как указано выше, руководителя, действовавшего на момент введения конкурсного производства. В отношении всех предыдущих руководителей совершение ими действий либо бездействия по необеспечению ведения либо сохранности документации должно быть явным образом доказано.

Конкурсный управляющий приводит довод о неотражении в учете за 2014 год – в период нахождения ФИО2 в должности генерального директора – информации о квартире № 814 по адресу: <...>, что привело к затруднительности ее обнаружения конкурсным управляющим (п. 6.2 "а" настоящего определения). Вместе с тем, согласно доводам конкурсного управляющего, соглашение о разделе долей – жилых и нежилых помещений в указанном доме – подписано 11.01.2012. Поскольку позиция конкурсного управляющего заключается в том, что право должника на рассматриваемую квартиру не было зарегистрировано, а сведения о ней не были отражены в бухгалтерском учете, вследствие чего квартира была скрыта и, в том числе, не использована для погашения требований кредиторов, суд находит необоснованным довод конкурсного управляющего о том, что лицом, ответственным за данное неотражение информации в бухгалтерском учете, является ФИО2, назначенный на должность 21.08.2013.

Конкурсным управляющим приводятся иные доводы, косвенно подтверждающие, по его мнению, необеспечение ФИО2 полноты ведения документации должника в период пребывания в должности генерального директора, такие как приобретение ФИО2 дорогостоящего имущества при недоказанности доходов.

Исследовав доводы конкурсного управляющего и представленные в материалы обособленного спора доказательства, суд на основании ст. 71 АПК РФ приходит к выводу, что конкурсным управляющим не представлены достаточные доказательства, явным образом доказывающие, что ответчиком ФИО2 совершены действия либо бездействие, результатом которых явилось неполнота документации, впоследствии переданной ФИО4 конкурсному управляющему.

Таким образом, суд не находит оснований для привлечения ответчика ФИО2 к субсидиарной ответственности по основанию непередачи документации конкурсному управляющему.

6. Все ответчики привлекаются к субсидиарной ответственности за совершение сделок, действий, причинивших вред должнику.

6.1. Обстоятельства, касающиеся ответственности ФИО2 и ФИО4, подтвержденные вступившими в законную силу судебными актами.

а) определением Арбитражного суда Тюменской области от 29.06.2018 признаны недействительными:

- договор №09 от 02.12.2009; договор №39 о передаче права требования о предоставлении в собственность квартиры от 01.08.2013, заключенные между ООО "Техноцентр" и ФИО2;

- справка ЖСК "Смоленский" от 11.02.2014 №19 на основании которой зарегистрировано право собственности ФИО2 на трехкомнатную квартиру по адресу: <...>;

- справка ЖСК "Смоленский" от 11.02.2014 №18 на основании которой зарегистрировано право собственности ФИО2 на однокомнатную квартиру по адресу: <...>.

Применены последствия недействительной сделки: ФИО2 возвратить в конкурсную массу ООО "Техноцентр" трехкомнатную квартиру по адресу: <...>. Взыскать с ФИО2 в конкурсную массу должника денежные средства в размере 2 000 000 рублей: стоимость однокомнатной квартиры по адресу: <...>. Взыскать с ФИО2 в доход Федерального бюджета госпошлину 6 000 рублей.

Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от 24.09.2018 определение Арбитражного суда Тюменской области от 29.06.2018 оставлено без изменения, апелляционная жалоба ФИО2 без удовлетворения.

Постановлением Арбитражного суда Западно-Сибирского округа определение Арбитражного суда Тюменской области от 29.06.2018 и Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 24.09.2018 оставлены без изменения, кассационная жалоба ФИО2 без удовлетворения.

Таким образом, оспорены сделки, заключенные между ООО "Техноцентр" и ФИО2 на безвозмездной основе на однокомнатную и трехкомнатную квартиры по адресу: <...> (кв.№2 и №27).

Правоустанавливающими документами в Росреестре по переходу права собственности на ФИО2 указаны справки ЖСК "Смоленский" № 19 и №18 от 11.02.2014 г.

Право собственности за ФИО2 на спорные квартиры зарегистрировано: 23.04.2014 г и 25.04.2014г.

Согласно правовой позиции Верховного Суда, изложенной в определении ВС РФ от 17.10.2016 г. № 307-ЭС15-17721, датой совершения сделки, которая имеет значение для соотнесения ее с периодом подозрительности, следует признать дату перехода права при государственной регистрации. С учетом позиции Верховного Суда вредоносная сделка совершена 23 и 24 апреля 2014 г. ФИО2

б) определением Арбитражного суда Тюменской области от 13.11.2018 заявление конкурсного управляющего удовлетворено, признан недействительным договор участия в долевом строительстве многоквартирного жило дома №92 от 02.12.2014, заключенный между ООО "Техноцентр" и ФИО8 Применены последствия недействительности сделки, с ФИО8 в пользу ООО "Техноцентр" взысканы денежные средства в размере 370 000 рублей, а также проценты за пользование чужими денежными средствами, начисленные на сумму 370 000 рублей с момента вступления в законную силу определения суда до момента фактической выплаты долга.

Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от 18.01.2019 определение Арбитражного суда Тюменской области от 13.11.2018 оставлено без изменения, апелляционная жалоба без удовлетворения.

Таким образом, оспорен договор участия в долевом строительстве многоэтажного жилого дома №92 от 02.12.2014 г по 3-комнатной квартире №56 по адресу: г. Тюмень, <...>, заключенный между ООО "Техноцентр" в лице генерального директора ФИО2 и сотрудником ООО "Техноцентр" ФИО8

Договор подписан 02.12.2014, зарегистрирован 12.01.2015. Вредоносная сделка совершена 12.01.2015 ФИО2

в) Решением Центрального районного суда г.Тюмени от 25.10.2018 по делу № 2-8050/2018 исковые требования ООО "Техноцентр" удовлетворены, взыскано с ФИО9 в пользу ООО "Техноцентр" неосновательное обогащение в размере 482 566 рублей, возникшее в связи с получением ФИО9 23.12.2015 из кассы общества денежных средств в размере 482 566 рублей по договору цессии от 05.12.2015, признанному судом недействительным.

Судебной коллегией по гражданским делам Тюменского областного суда апелляционным определением от 13.02.2019 по делу № 33-893/2019 решение Центрального районного уда г. Тюмени от 25.10.2018 оставлено без изменения, апелляционная жалоба ФИО9 без удовлетворения.

Вредоносная сделка совершена 23.12.2015 ФИО4

г) определением Арбитражного суда Тюменской области от 27.11.2018 по настоящему делу заявление конкурсного управляющего о признании сделки недействительной удовлетворено. Признаны недействительными платежи в сумме 7 850 000 рублей следующими расходными кассовыми ордерами:

- РКО №109 от 28.11.2013 на сумму 440 000 рублей;

- РКО №6 от 22.01.2014 на сумму 1 095 000 рублей;

- РКО №65 от 25.04.2014 на сумму 1 498 000 рублей;

- РКО №67 от 28.04.2014 на сумму 2 315 000 рублей;

- РКО №72 от 28.04.2014 на сумму 25 000 рублей;

- РКО №73 от 12.05.2014 на сумму 1 720 000 рублей;

- РКО №88 от 30.05.2014 на сумму 757 000 рублей,

совершенные ООО "Техноцентр" в лице ФИО2 в пользу ФИО4 Применены последствия недействительности сделки: с ФИО4 в конкурсную массу должника взысканы денежные средства в размере 7 850 000 рублей.

Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от 18.02.2019 определение Арбитражного суда Тюменской области от 27.11.2018 оставлено без изменения, апелляционная жалоба ФИО4 без удовлетворения.

Вредоносная сделка совершена генеральным директором ФИО2 в пользу ФИО4

д) ООО "Техноцентр" являлся застройщиком многоквартирного жилого дома: расположенного по адресу: <...>.

В преддверии банкротства ФИО4 совместно с ФИО2 оформили передачу 6 квартир без оплаты на себя и сотрудников.

Возбуждение уголовного дела в отношении указанных лиц предотвратило завершение регистрации права собственности на шесть квартир с ООО "Техноцентр" на ФИО4, ФИО2

Рыночная стоимость 6 квартир (№6; №8; №36; №20; №16; №68) согласно отчету об оценке составляет 15 397 000 рублей.

Приговором от 07.03.2017 №1-22-2017 Калининского районного суда г. Тюмени:

- ФИО4 признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1, ст. 201 УК РФ;

- ФИО2 признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 201 УК РФ.

Таким образом, контролирующие лица ФИО2 и ФИО4, реализуя преступный умысел по уменьшению конкурсной массы ООО "Техноцентр", действуя с корыстной целью, используя свои полномочия вопреки законным интересам ООО "Техноцентр", в целях получения выгод для себя, заключили договоры по безвозмездному отчуждению квартир.

6.2. Обстоятельства, касающиеся ответственности ФИО2 и ФИО4, подтвержденные другими доказательствами.

Указанные в настоящем подпункте действия подтверждены представленными в материалы дела доказательствами и ответчиками по существу не оспорены.

а) Ответчик ФИО4 скрыла конкурсную массу в форме квартиры № 814, расположенной по адресу: <...>, и не отразила в бухгалтерском учете.

Между ООО "Техноцентр" и Управлением Министерства внутренних дел РФ по г. Тюмени 27.07.2006 заключен договор о совместной деятельности по строительству жилого дома с размещением ведомственного жилья в <...>.

ООО "Техноцентр" вело строительство здания совместно с Управлением Министерства внутренних дел РФ по г. Тюмени.

К указанному договору были заключены соглашения о внесении изменений в договор о совместной деятельности от 27.07.2006г. за № 1 от 14.08.2007г.; № 2 от 19.08.2007г.; № 3 от 04.08.2008г.; № 4 от 04.05.2009г.; № 5 от 14.12.2009г.; № 6 от 04.08.2011г.

22.12.2011 разрешением на ввод объекта в эксплуатацию № RU72304000-169-pB, выданным администрацией г. Тюмени, объект введен в эксплуатацию.

Строительство объекта осуществлялось ООО "Техноцентр" на собственные средства, а также с привлечением средств граждан и юридических лиц по договорам инвестирования. На момент заключения договоров инвестирования ООО "Техноцентр" являлось собственником доли в размере 9275/10000 в праве общей долевой собственности на незавершенное строительство общежития гостиничного типа по адресу: <...>, что подтверждается свидетельством о государственной регистрации права собственности от 24.09.2008.

11.01.2012 между ООО "Техноцентр" и Управлением Министерства внутренних дел РФ по г. Тюмени подписано соглашение о разделе долей – жилых и нежилых помещений в 10-ти этажном жилом доме-общежитии гостиничного типа по ул. Харьковская, д. 85А г. Тюмени по договору о совместной деятельности от 27.07.2006, согласно которому ООО "Техноцентр" имеет право на получение по окончании строительства доли квартир, в число которых входит квартира 814. Право собственности на квартиру 814, кадастровый номер 72:23:0221003:6871, площадь 25,3 кв.м., этаж 08, ООО "Техноцентр" на момент введения конкурсного производства не зарегистрировано.

Все жилые помещения, за исключением жилого помещения 814, были проданы ООО "Техноцентр". Конкурсным управляющим при проведении анализа и документации ООО "Техноцентр" установлено наличие права собственности на жилое помещение 814, которое не зарегистрировано в установленном порядке.

Отчетом №30/18 об оценке объекта оценки определена рыночная стоимость однокомнатной квартиры общей площадью 25,3 кв.м., расположенной на 8 этаже жилого многоквартирного дома по адресу: <...>, в размере 1 194 000 рублей.

Право собственности на квартиру за ООО "Техноцентр" зарегистрировано конкурсным управляющим 15.06.2018.

Конкурсному управляющему удалось выявить скрытую квартиру, не отраженную в бухгалтерском учете и при отсутствии переданной документации, благодаря совместным действиям управляющей компании многоквартирного дома и УВД Тюменской области.

б) Ответчик ФИО4 скрыла конкурсную массу в форме металлоконструкций списанного башенного крана и не отразила в бухгалтерском учете.

Конкурсным управляющим в ходе процедуры конкурсного производства установлены факты:

- башенный кран КБ-405 списан ФИО4 с баланса ООО "Техноцентр";

- денежные средства от продажи металлоконструкций башенного крана КБ-405 на расчетный счет не поступали;

- в процедуре наблюдения по делу А70-1881/2016 установлено требование ИП ФИО10 на основании договора хранения.

Конкурсный управляющий обратился к конкурсному кредитору ИП ФИО10 с запросом о предоставлении сведений о башенном кране. Установлено, что металлоконструкции башенного крана, скрытые ФИО4, находились на территории ИП ФИО10

В результате конкурсным управляющим реализованы металлоконструкции на 264 тыс. рублей, пополнив конкурсную массу.

в) Ответчик ФИО4 скрыла нахождение транспортных средств в количестве трех, находящихся у третьих лиц.

По сведениям ГИБДД Тюменской области за ООО "Техноцентр" зарегистрированы 3 единицы транспортных средств:

- грузовой самосвал ЗИЛ ММЗ 4505, 1993 г.в.,

- грузовой тягач седельный МАЗ-54329-020, 2006 г.в.,

- бортовой полуприцеп СЗАП-93272А, 2006 г.в.

При передаче имущества ФИО4 конкурсному управляющему транспортные средства в натуре не передала, местонахождение их не указала. Конкурсный управляющий обратился к ФИО4 с требованием передать транспортные средства в натуре. Ответ не получен, ФИО4 бездействовала.

При опросе работников ООО "Техноцентр" конкурсным управляющим выявлено местонахождение транспортных единиц у третьих лиц. Третьим лицам были предъявлены претензии о возврате транспортных средств. Как пояснили представители ЗАО "Управление механизации", ФИО4 передала транспортные средства ООО "Техноцентр" без оформления документов в счет оплаты долгов.

Третьи лица в добровольном порядке вернули конкурсному управляющему транспортные средства.

Согласно отчету об оценке №15/18 от 31.03.2018 рыночная стоимость трех единиц транспортных средств составила 165 000 рублей.

6.3. Ответчик ФИО5 привлекается к субсидиарной ответственности за совершение вредоносных сделок.

а) Из материалов дела следует и ответчиком ФИО5 прямо признается, что в 2013 и 2014 годах им из кассы должника были получены денежные средства в сумме 17 394 450 рублей: в 2013 году на сумму 14 599 450 рублей и в 2014 году на сумму 2 795 000 рублей.

По доводам ответчика ФИО5, указанные денежные средства получены в счет возврата займов, выданных им должнику в 2008 году.

Данная позиция подерживается конкурсным управляющим.

Ответчик ФИО4 утверждает, что получение денежных средств было выводом активов из общества.

Давая оценку доводам сторон в этой части, судом отмечается, что вопрос правомерности получения ответчиком ФИО5 наличных денежных средств из кассы должника в кризисный период является юридически безразличным в целях рассматриваемого требования.

Участник общества несет позитивную ответственность за его состоятельность, и если его действия, включая правомерные с точки зрения других отраслей законодательства, приводят к несостоятельности общества, такой участник подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, поскольку в глазах законодательства о банкротстве доведение до банкротства внешне правомерными действиями влечет те же последствия, что и любыми другими, поскольку доведение до банкротства уже само по себе является деликтом, даже если нарушение законодательства иных отраслей отсутствует.

Не делая – за отсутствием такой необходимости – вывода о реальности займа, который был по утверждению ФИО5 предоставлен им обществу в 2008 году, у ответчика ФИО5 в любом случае имелся выбор, востребовать ли такой заём в 2013 и 2014 годах, в кризисный для предприятия период, либо отсрочить такое востребование, увеличив шансы на восстановление платежеспособности предприятия. И в отличие от независимого кредитора, выбор участника общества не мог быть обусловлен только его личными интересами, но также и интересами общества, участником которого он является.

Судом отмечается, что ФИО5 был осведомлен о кризисном периоде в деятельности предприятия. Так, он участвовал в нескольких судебных спорах и уголовных делах, касающихся деятельности должника, доказательства чего представлены в материалы обособленного спора. ФИО5 также являлся штатным сотрудником должника. Кроме того, ФИО5 непосредственно участвовал в мероприятиях, предпринятых должником в связи с кризисной ситуацией.

б) Ответчик ФИО4 также утверждает, что ФИО5 получил из кассы предприятия 33 821 178,00 руб., чем также причинил вред предприятию и довел его до банкротства.

Вместе с тем, приговором Калининского районного суда город Тюмени от 23.12.2015 по делу № 1-710-15 установлено, что получение ФИО5 указанных денежных средств было частью схемы организации расчетов с контрагентами должника в условиях блокировки его расчетных счетов налоговым органом. Таким образом, полученные денежные средства не были обращены в пользу ФИО5, а были использованы им для расчетов с кредиторами должника, что, несмотря на противоправность схемы как таковой, не может свидетельствовать о том, что получением данных денежных средств ФИО5 способствовал доведению должника до банкротства.

С другой стороны, указанные обстоятельства, наряду с другими имеющимися в деле доказательствами, свидетельствует об осведомленности ФИО5 о кризисной ситуации на предприятии в 2013-2014 годах (п. 6.3 "а").

Давая оценку заявлению ответчика ФИО4 о фальсификации протокола №1 от 10.02.2014 внеочередного общего собрания участников ООО "Техноцентр", агентского договора № 9 от 10.02.2014, судом у ФИО4 и конкурсного управляющего отобраны подписки о разъяснении им уголовно-правовых последствий такого заявления; конкурсный управляющий отказалась исключать указанные доказательства из числа доказательств по делу. Названные доказательства имеют отношение к схеме организации расчетов должника с кредиторами в кризисный период, что признано судом не относящимся к основаниям привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности, ввиду чего суд прекращает рассмотрение заявления о фальсификации.

7. Давая оценку обстоятельствам, отраженным в п. 6 настоящего определения, суд приходит к следующим выводам.

7.1. Заявляя требование о привлечении контролирующих должника лиц по основаниям совершения ими вредоносных сделок и действий, конкурсный управляющий исходит из определения контролирующего должника лица, данного в абз. 34 ст. 3 Закона о банкротстве в редакции, действовавшей в рассматриваемый период, т.е. в 2013-2014 годах, согласно которой контролирующее должника лицо - лицо, имеющее либо имевшее в течение менее чем два года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника.

Таким образом, период подозрительности, из которого исходит конкурсный управляющий, составляет 2 года до возбуждения настоящего дела, т.е. с 16.03.2014 по 16.03.2016.

Часть доводов ответчика ФИО2 основана на том, что вменяемые ему вредоносные сделки действия совершены ранее 16.03.2014.

Между тем, федеральным законом от 23.06.2016 N 222-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" в абз. 34 ст. 3 Закона о банкротстве внесены изменения, срок периода подозрительности увеличен до 3 лет.

П. 9 ст. 11 указанного федерального закона установлено, что положения абзаца тридцать четвертого статьи 2 и пункта 4 статьи 10 Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (в редакции настоящего Федерального закона) применяются к поданным после 1 сентября 2016 года заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности или заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности в виде возмещения убытков.

Таким образом, новой редакции абз. 34 ст. 2 Закона о банкротстве прямым указание закона придана обратная сила.

В исключение из общего правила о применении норм материального права, действовавших в момент совершения действия (бездействия), в силу прямого указания федерального закона, поскольку рассматриваемое заявление подано в суд после 01.09.2016, применению подлежит абз. 34 ст. 2 Закона о банкротстве в редакции федерального закона от 23.06.2016 N 222-ФЗ, т.е. срок подозрительности должен принимать равным 3 годам, с 17.03.2013 по 16.03.2016 включительно.

7.2. Одним из доводов ответчика ФИО2 является то, что признаки банкротства имелись у должника ранее вменяемых ответчику действий, ввиду чего нет оснований считать, что именно ответчики своими действиями довели должника до банкротства.

Давая оценку данному доводу, судом отмечается следующее.

Действующая редакция Закона о банкротстве содержит пп. 2 п. 12 ст. 61.11, согласно которому контролирующее должника лицо несет субсидиарную ответственность по правилам настоящей статьи также в случае, если должник стал отвечать признакам неплатежеспособности не вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, однако после этого оно совершило действия и (или) бездействие, существенно ухудшившие финансовое положение должника.

Разъяснение данного положения, данное в п. 17 пленума № 53, гласит: в силу прямого указания подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем.

Текстуально идентичная норма в ст. 10 Закона о банкротстве в редакции до ее отмены отсутствует.

Вместе с тем, исходя из цели субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, каковой является восстановление платежеспособности должника за счет лиц, совершивших противоправные деяния по доведению должника до банкротства, суд приходит к выводу, что положение действующего пп. 2 п. 12 ст. 61.11 Закона о банкротстве является формулировочной детализацией общих оснований такой ответственности, установленных п. 1 указанной статьи, а не отдельным составом ответственности. Таким образом, формулировка ст. 10 Закона в редакции до ее отмены подразумевает привлечение к субсидиарной ответственности как лиц, действия которых действительно привели к банкротству должника, так и тех лиц, чьи действия привели бы к банкротству должника, если бы должник на момент совершения таких действий уже не обладал признаками банкротства. Иными словами, ранее действующие положения ст. 10 Закона о банкротстве, равно как и ныне действующие положения ст. 61.11, не подразумевают, при доказанности наличия оснований ответственности, освобождение от нее только по той причине, что должник уже был объективным банкротом на момент совершения противоправных действий.

7.3. Перечисленными в п. 6 действиями должнику был причинен как невозмещенный, так и впоследствии возмещенный вред. Часть доводов ответчиков ФИО2, ФИО4 состоит в том, что имущество, в частности, квартиры, либо вообще не выбывали из собственности должника, либо были возвращены.

В этой связи суд находит обоснованной позицию конкурсного управляющего, согласно которой даже временное выбытие активов должника из его имущественной сферы послужило в данном случае причиной его несостоятельности. Активы, направленные в кризисный период на погашение кредиторской задолженности, могли бы предотвратить процессуальное банкротство должника и стать основой восстановления его платежеспособности.

Кроме того, судом отмечается, что часть активов должника в результате их вывода была утрачена безвозвратно полностью или в значительной части.

Так, по данным конкурсного управляющего, обобщая обстоятельства, приведенные в п. 6 настоящего определения, ответчиками ФИО2 и ФИО4 были выведены, сокрыты и иным способом изъяты из имущественной сферы должника активы стоимостью 33 549 000 руб. Данная позиция конкурсного управляющего в части стоимости имущества, в частности, квартир, ответчиками не оспорена. Ответчиком ФИО5 было изъято 17 394 750 руб. наличными денежными средствами. Итого ответчиками изъято 50 943 750 руб. Возвращены в конкурсную массу в рамках дела о банкротстве и уголовных дел активы стоимостью 23 156 040 руб.

Судом отдельно отмечается, что выведенные из числа активов должника всеми ответчиками наличные денежные средства составили 26 102 450 руб., в том числе ФИО2 370 000 руб., ФИО4 482 000 руб., совместно ФИО2 и ФИО4 7 856 000 руб., ФИО5 17 394 750 руб.

Денежные средства в размере 17 394 750 руб., полученные из кассы должника ФИО5, не возвращены ввиду отсутствия, по мнению конкурсного управляющего, правовых на то оснований.

Денежные средства, выведенные по оспоренным сделкам ФИО2, ФИО4, и взысканные в ходе конкурсного производства судебными актами, фактически не взыскивались, права требования были реализованы по общей стоимости 447 040 руб. при их номинальном – а, следовательно, учитывая, что речь идет о денежных средствах, реальном – размере 8 708 000 руб.

По данным реестра требований кредиторов, размер неудовлетворенных требований составляет 7 972 556,30 руб.

При этом конкурсным управляющим были в соответствии с законом начислены и выплачены мораторные проценты в размере 5 717 386,41 руб.

Сопоставляя приведенные данные, суд приходит к выводу, что действия ответчиков привели к банкротству должника, что означает, что в результате таких действий окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем. Суд находит обоснованным позицию конкурсного управляющего, что в случае, если бы ответчики, не совершив указанных действий, предприняли бы меры по расчету с кредиторами, платежеспособность должника могла бы быть восстановлена.

На основании п. 8 ст. 61.11 Закона о банкротстве ответчики подлежат привлечению к субсидиарной ответственности солидарно.

Поскольку ответчики ФИО2 и ФИО4 подлежат привлечению к ответственности как по основанию неподачи заявления должника, которая подразумевает ограниченный размер ответственности (п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве в редакции до ее отмены), и по основанию доведения должника до банкротства, которое подразумевает полную ответственность в размере непогашенных требований кредиторов (абз. 10 п. 4 ст. 10), а ФИО4 также по основанию непередачи документации (ст. 61.11 Закона в действующей редакции), что также подразумевает полную ответственность, в итоге размер субсидиарной ответственности всех троих ответчиков равен полной сумме непогашенных требований кредиторов.

В соответствии с п. 7 ст. 61.16 Закона о банкротстве, если на момент рассмотрения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности по основанию, предусмотренному статьей 61.11 настоящего Федерального закона, невозможно определить размер субсидиарной ответственности, арбитражный суд после установления всех иных имеющих значение для привлечения к субсидиарной ответственности фактов выносит определение, содержащее в резолютивной части выводы о доказанности наличия оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности и о приостановлении рассмотрения этого заявления до окончания расчетов с кредиторами либо до окончания рассмотрения требований кредиторов, заявленных до окончания расчетов с кредиторами.

Конкурсный управляющий в заявлении ходатайствует о таком приостановлении в связи с невозможностью определения размера субсидиарной ответственности в данный момент.

Руководствуясь статьями 184,185, 225 Арбитражного процессуального кодекса РФ, статьями 10, 61.11, 61.16 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", суд

определил:

признать доказанным наличие оснований для привлечения контролирующих должника лиц ФИО2, ФИО4, ФИО5 к субсидиарной ответственности по долгам общества с ограниченной ответственностью "Техноцентр".

Приостановить рассмотрения заявления до окончания расчетов с кредиторами.

Определение может быть обжаловано в Восьмой арбитражный апелляционный суд в десятидневный срок со дня его изготовления в полном объеме.

Судья

Кондрашов Ю.В.