Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры в составе судьи Бетхер В.А., при ведении протокола секретарем судебного заседания
ФИО1, рассмотрев в открытом судебном заседании с использованием системы веб-конференции в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества
с ограниченной ответственностью «Строительно-Промышленный Комбинат» (ОГРН <***> от 02.04.2015, ИНН <***>, место нахождения: 628616, Ханты-Мансийский автономный округ – Югра, <...>/П) заявление конкурсного управляющего ФИО2 о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности,

при участии в судебном заседании:

от конкурсного управляющего – лично ФИО2 (паспорт), участвует онлайн,

от ФИО3 – представитель ФИО4 (паспорт, доверенность № 86 АА 2790165 от 15.11.2019 сроком действия три года), участвует онлайн,

от ФИО5 – представитель ФИО6 (паспорт, доверенность № 59 АА 3400694 от 22.12.2020 сроком действия пять лет), участвует онлайн,

от иных лиц – не явились,

установил:

решением Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры
от 06.07.2017 общество с ограниченной ответственностью «Строительно-Промышленный Комбинат» (далее – ООО «СПК») признано несостоятельным (банкротом), в отношении общества открыто конкурсное производство сроком на шесть месяцев. Конкурсным управляющим должника утвержден ФИО2 (далее – ФИО2). Судебное заседание по рассмотрению отчета конкурсного управляющего назначено на 14.07.2022.

В рамках указанного дела о несостоятельности (банкротстве) ООО «СПК» в Арбитражный суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры 09.07.2020 (система «Мой арбитр» 06.07.2020) поступило заявление конкурсного управляющего ФИО2 о привлечении бывшего руководителя должника ФИО5 (далее – ФИО5) к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере, который будет определен после окончания расчетов с кредиторами.

В обоснование заявленных требований конкурсный управляющий ссылается
на пункт 1 статьи 61.12, пункт 1 статьи 61.14 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве).

Судебное разбирательство неоднократно откладывалось.

Определениями от 19.04.2021 и 05.08.2021 к участию в обособленном споре в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены бывший руководитель ООО «СПК» ФИО7 (далее – ФИО7) и бывший участник ООО «СПК» ФИО3 (далее – ФИО3), соответственно.

Определением от 05.08.2021 ФИО7 и ФИО3 исключены из числа третьих лиц по спору и привлечены к участию в споре в качестве соответчиков.

Определением от 26.01.2022 судебное заседание отложено до 16.02.2022.

В ходе судебного разбирательства от ответчиков поступили отзывы и дополнения к ним с возражениями относительно заявленных требований. Всеми ответчиками заявлено о пропуске управляющим срока исковой давности по заявленным требованиям.

От кредитора Окружной фонд развития жилищного строительства «Жилище» (далее – Фонд «Жилище», Фонд) поступил отзыв в поддержку заявленных требований.

До начала судебного заседания от конкурсного управляющего и ФИО5 поступили письменные пояснения в поддержку доводов заявленных требований и возражений, соответственно.

При этом управляющим уточнен размер субсидиарной ответственности каждого из ответчиков.

Так, конкурсный управляющий просит:

- признать доказанным наличие оснований для привлечения руководителя и участника должника ФИО5 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника на сумму в 1 515 215 082 руб. 44 коп.;

- признать доказанным наличие оснований для привлечения руководителя и участника должника ФИО7 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника на сумму в 263 080 411 руб. 99 коп.;

- признать доказанным наличие оснований для привлечения руководителя и участника должника ФИО3 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника на сумму в 335 809 547 руб. 14 коп.

В судебном заседании приняли участие лично конкурсный управляющий, поддержавший уточненные требования, а также представители ФИО5 и ФИО3, поддержавшие доводы возражений.

Иные лица, участвующие в рассмотрении настоящего обособленного спора, в судебное заседание не явились, явку представителей не обеспечили; о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на Интернет-сайте суда.

На основании статьи 163 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) в судебном заседании 16.02.2022 с целью соотнесения пояснений сторон с материалами дела объявлялся перерыв до 21.02.2022 до 15 час. 15 мин., а в судебном заседании 21.02.2022 – до 22.02.2022 до 15 час. 00 мин., после завершения которых судебное заседание продолжено в том же составе суда, при участии тех же представителей.

Информация о перерыве в судебном заседании размещена в общедоступной автоматизированной системе «Картотека арбитражных дел» в сети «Интернет» (http://kad.arbitr.ru).

В соответствии со статьями 123, 156 АПК РФ судебное заседание завершено
в отсутствие представителей лиц, участвующих в деле.

За время перерыва от ФИО3 поступили дополнительные пояснения в поддержку доводов отзыва.

От ФИО5 поступили дополнительные документы и письменные пояснения.

В судебном заседании после перерыва стороны поддержали свои ранее озвученные позиции.

При этом конкурсный управляющий после неоднократных уточняющих вопросов суда относительно оснований и размера субсидиарной ответственности ответчиков заявил ходатайство об отложении судебного разбирательства в целях представления дополнительных сведений.

В соответствии с пунктом 5 статьи 158 АПК РФ арбитражный суд может отложить судебное разбирательство, если признает, что оно не может быть рассмотрено в данном судебном заседании, в том числе вследствие неявки кого-либо из лиц, участвующих в деле, других участников арбитражного процесса, в случае возникновения технических неполадок при использовании технических средств ведения судебного заседания, в том числе систем видеоконференц-связи, а также при удовлетворении ходатайства стороны об отложении судебного разбирательства в связи с необходимостью представления ею дополнительных доказательств, при совершении иных процессуальных действий.

Отложение судебного заседания является правом суда, а не обязанностью.

В каждой конкретной ситуации суд, исходя из обстоятельств дела и мнения лиц, участвующих в деле, самостоятельно решает вопрос об отложении дела слушанием,
за исключением тех случаев, когда суд обязан отложить рассмотрение дела ввиду невозможности его рассмотрения в силу требований АПК РФ.

Заявляя ходатайство об отложении рассмотрения дела, лицо, участвующее в деле, должно указать и обосновать для совершения каких процессуальных действий необходимо отложение судебного разбирательства.

По смыслу положений статьи 158 АПК РФ приведенные управляющим доводы не являются основанием для отложения судебного разбирательства, поскольку у конкурсного управляющего имелось более, чем достаточно времени для представления соответствующих доказательств и сведений (обособленный спор рассматривается с июля 2020 года). Более того, подобные ходатайства конкурсного управляющего неоднократно удовлетворялись судом. При этом конкурсный управляющий является инициатором данного спора, само заявление подано по истечении трех лет с даты открытия конкурсного производства, что презюмирует осведомленность конкурсного управляющего обо всех обстоятельствах банкротства должника.

Ненадлежащее выполнение конкурсным управляющим определений суда не может являться основанием для неоднократного отложения судебного заседания.

Рассмотрев материалы дела, заявление конкурсного управляющего и приложенные к нему доказательства, отзывы ответчиков, конкурсного кредитора Фонда «Жилище», арбитражный суд считает заявленные требования не подлежащими удовлетворению по следующим основаниям.

На основании статьи 32 Закона о банкротстве и пункта 1 статьи 223 АПК РФ дела
о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Пунктом 14 статьи 1 Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» (далее –
Закон № 266-ФЗ), вступившим в силу 30.07.2017, Закон о банкротстве дополнен новой главой III.2 «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве».

Пунктом 3 статьи 4 Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» установлено,
что рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ
«О несостоятельности (банкротстве)» (в редакции, действовавшей до дня вступления
в силу настоящего Федерального закона), которые поданы с 01.07.2017, производится
по правилам Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (в редакции настоящего Федерального закона).

Федеральный закон от 29.07.2017 № 266-ФЗ вступил в силу с 30.07.2017, в связи с чем его действие в соответствующей части распространяется на заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, поданные после 01.07.2017.

В то же время применение той или иной редакции статьи 10 Закона о банкротстве, либо статей 61.11 - 61.12 Закона о банкротстве в целях регулирования материальных правоотношений, касающихся субсидиарной ответственности, зависит от того, когда имели место обстоятельства, являющиеся основанием для привлечения контролирующего лица должника к субсидиарной ответственности.

Такой же подход к действию закона во времени изложен в определении Верховного Суда Российской Федерации от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757 (2,3) по делу № А22-941/2006, а также в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 № 305-ЭС19-10079 по делу № А41-87043/2015.

Конкурсный управляющий ФИО2 обратился с настоящим заявлением электронно 06.07.2020 (поступило электронно через систему «Мой арбитр» 06.07.2020, зарегистрировано канцелярией суда 09.07.2020), соответственно, нормы процессуального права подлежат применению в редакции, действующей на дату обращения с заявлением
о привлечении к субсидиарной ответственности.

При этом управляющий ссылается на необходимость рассмотрения спора по правилам статьи 10 Закона о банкротстве, поскольку:

- ФИО5 вменяется совершение вредоносных для должника и его финансового состояния сделок в период ноябрь 2015 года – апрель 2016 года (пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве), а также необращение в арбитражный суд с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом) не позднее 05.07.2015 (пункт 2 статьи 10 Закона о банкротстве);

- ФИО7 вменяется совершение вредоносных для должника и его финансового состояния сделок в период декабрь 2012 года – сентябрь 2013 года (пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве), а также необращение в арбитражный суд с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом) не позднее 01.05.2014 (пункт 2 статьи 10 Закона о банкротстве);

- ФИО3 вменяется совершение вредоносной для должника и его финансового состояния сделки от 18.02.2013 – договор уступки долговых обязательств № 23/13-С (пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве).

Соответственно, настоящий спор должен быть разрешен согласно нормам материального права, действовавшим на момент событий (Закон о банкротстве в редакции от 12.03.2014), при этом действующие положения статьи 10 Закона о банкротстве были установлены редакцией Федерального закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ.

Согласно абзацу тридцать первому статьи 2 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ контролирующее должника лицо – лицо, имеющее либо имевшее в течение менее чем три года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность в силу нахождения с должником в отношениях родства или свойства, должностного положения либо иным образом определять действия должника, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом (в частности, контролирующим должника лицом могут быть признаны члены ликвидационной комиссии, лицо, которое в силу полномочия, основанного на доверенности, нормативном правовом акте, специального полномочия могло совершать сделки от имени должника, лицо, которое имело право распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, руководитель должника).

В силу пункта 1 статьи 10 Закона о банкротстве в указанной редакции в случае нарушения руководителем должника или учредителем (участником) должника, собственником имущества должника – унитарного предприятия, членами органов управления должника, членами ликвидационной комиссии (ликвидатором), гражданином-должником положений настоящего Федерального закона указанные лица обязаны возместить убытки, причиненные в результате такого нарушения.

Приведенное определение контролирующего должника лица в целом соответствует актуальной норме статьи 61.10 Закона о банкротстве.

Так, в соответствии с пунктом 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом, в целях настоящего Федерального закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

Пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо:

1) являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии;

2) имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника;

3) извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (пункт 4 указанной статьи).

Как следует из письма от 07.09.2021 № 19-16/04059 межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы № 6 по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре (т. 176 л.д. 105-106), по данным Единого государственного реестра юридических лиц (далее – ЕГРЮЛ) открытое акционерное общество «Строительно-Промышленный Комбинат» (далее – ОАО «СПК») (ОГРН <***> ИНН <***>) прекратило деятельность при преобразовании 02.04.2015.

Вновь созданным (преобразованным) лицом является должник – ООО «Строительно-Промышленный Комбинат» (ОГРН <***> от 02.04.2015, ИНН <***>).

По данным ЕГРЮЛ руководителем ОАО «СПК» в период с 09.12.2004 по 22.07.2005 являлся ФИО3

Руководителем ОАО «СПК» в период с 20.07.2005 по 02.04.2015 являлся ФИО7

Учредителем в период с 20.02.2003 по 02.04.2015 являлся Департамент государственной собственности Ханты-Мансийского автономного округа (в настоящее время – Департамент по управлению государственным имуществом Ханты-Мансийского автономного округа – Югры) (ОГРН <***>, ИНН <***>).

Правопредшественником ОАО «СПК» являлось Окружное унитарное предприятие «Строительно-Промышленный Комбинат» (ОГРН <***>, ИНН <***>).

Руководителем данного унитарного предприятия в период с 25.11.2002 по 20.02.2003 являлся ФИО3, учредителем в период с 25.11.2002 по 20.02.2003 – Департамент государственной собственности Ханты-Мансийского автономного округа.

Выпиской из ЕГРЮЛ подтверждается, что с 02.04.2015, то есть с момента создания, по настоящее время единственным участником должника является общество с ограниченной ответственностью «СПК-Инвестсервис» (ОГРН <***>, ИНН <***>) (далее – ООО «СПК-Инвестсервис») (размер доли в уставном капитале общества – 100%).

По данным ЕГРЮЛ ООО «СПК-Инвестсервис» ликвидировано 13.12.2019 вследствие банкротства.

Руководителями ООО «СПК-Инвестсервис» являлись:

Фамилия, Имя, Отчество

ИНН/ОГРН

Дата начала действия

Дата

окончания

Сведения о лице, имеющем право действовать без доверенности (руководитель, управляющая компания) в период с 02.12.2002 по 07.02.2007 в ЕГРЮЛ отсутствуют.

ФИО8

860307486207

08.02.2007

15.12.2016

ФИО9

032312518714

16.12.2016

24.12.2018

ФИО10 (конкурсный управляющий)

701701005907

25.12.2018

13.12.2019

По данным ЕГРЮЛ учредителями (участниками) ООО «СПК-Инвестсервис» являлись:

Фамилия, Имя, Отчество/наименование ЮЛ

ИНН/ОГРН

Дата начала действия

Дата

окончания действия

ФИО8

860307486207

02.12.2002

12.01.2011

ФИО11

860303300300

02.12.2002

21.02.2008

Закрытое акционерное общество «Строительно-Промышленная Корпорация-НВ»

<***>

22.02.2008

05.09.2012

ФИО11

860303300300

06.09.2012

28.11.2016

ФИО3

860307981635

29.09.2014

01.12.2016

ФИО9

032312518714

29.11.2016

13.12.2019

Сведения о правопредшественниках ООО «СПК-Инвестсервис» отсутствуют.

При этом в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий в отношении ООО «СПК» путем наведения справок в налоговом органе было установлено, что аффилированными с должником лицами являются ООО «СПК-Инвестсервис», ФИО3, а также еще 15 юридических и физических лиц (справка от 15.11.2016 ОВД № 1 УЭБ и ПК УМВД России по ХМАО-Югре, т. 176 л.д. 41).

Кроме того, с 02.04.2015 по 16.06.2015 руководителем ООО «СПК» являлся ФИО7, а с 17.06.2015 по 20.07.2017 (фактически, с 05.06.2015 по 14.07.2017) – ФИО5 (т. 172 л.д. 59-65).

Таким образом, ФИО7 и ФИО5 относятся к контролирующим должника лицам по смыслу абзаца тридцать первого статьи 2, пункта 1 статьи 10 Закона о банкротстве (аналогично: пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве в действующей редакции закона).

Ответчик ФИО3 в письменных пояснениях от 30.07.2021 (т. 175 л.д. 83), а также на всем протяжении судебного разбирательства последовательно придерживается позиции о том, что он не является контролирующим должника лицом.

В данной части суд отмечает следующее.

Из анализа вышеприведенных сведений и обстоятельств следует вывод о том, что ФИО3 являлся руководителем правопредшественника должника – ОАО «СПК» в период с 09.12.2004 по 22.07.2005, то есть почти за 11 лет до возбуждения в отношении должника дела о несостоятельности (банкротстве), при том крайне непродолжительный период времени (менее года).

В письменных пояснениях от 28.09.2021 (т. 176 л.д. 128-131) ФИО3 сообщил, что он являлся заместителем генерального директора ОАО «СПК», будучи экспертом в области строительства.

В период же анализируемых событий ФИО3 являлся участником ООО «СПК-Инвестсервис» (с 29.09.2014 по 01.12.2016, причем не единственным, по не опровергнутым доводам ответчика, размер доли участия в уставном капитале общества составлял всего 5%), которое, в свою очередь, являлось участником должника ООО «СПК».

Таким образом, несмотря на формальную аффилированность с должником, де-юре его отношение к обществу следует охарактеризовать как «участник участника должника».

Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53) детализированы критерии для признания лица контролирующим.

Так, согласно разъяснениям пункта 3 указанного Постановления по общему правилу необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника.

Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника, заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, такое лицо подлежит признанию контролирующим должника.

Лицо не может быть признано контролирующим должника только на том основании, что оно состояло в отношениях родства или свойства с членами органов должника, либо ему были переданы полномочия на совершение от имени должника отдельных ординарных сделок, в том числе в рамках обычной хозяйственной деятельности, либо оно замещало должности главного бухгалтера, финансового директора должника (подпункты 1 - 3 пункта 2 статьи 61.10 Закона о банкротстве). Названные лица могут быть признаны контролирующими должника на общих основаниях, в том числе с использованием предусмотренных законодательством о банкротстве презумпций, при этом учитываются преимущества, вытекающие из их положения.

При этом согласно пункту 5 Постановления № 53 само по себе участие в органах должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица. Исключение из этого правила закреплено в подпунктах 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, установивших круг лиц, в отношении которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия должника.

Также в пункте 7 приведенного Постановления № 53 раскрыты признаки презумпции наличия статуса контролирующего у лица, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника (подпункт 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности.

Также предполагается, что является контролирующим выгодоприобретатель, извлекший существенные преимущества из такой системы организации предпринимательской деятельности, которая направлена на перераспределение (в том числе посредством недостоверного документооборота), совокупного дохода, получаемого от осуществления данной деятельности лицами, объединенными общим интересом (например, единым производственным и (или) сбытовым циклом), в пользу ряда этих лиц с одновременным аккумулированием на стороне должника основной долговой нагрузки. В этом случае для опровержения презумпции выгодоприобретатель должен доказать, что его операции, приносящие доход, отражены в соответствии с их действительным экономическим смыслом, а полученная им выгода обусловлена разумными экономическими причинами.

Приведенный перечень примеров не является исчерпывающим.

Наличие вышеуказанных презумпций в отношении ФИО3 из фактических обстоятельств спора не следует, конкурсным управляющим не раскрыто, при том даже в значении «минимально необходимый порог доказательств для появления у суда неустранимых сомнений, позволяющих суду переложить бремя доказывания отсутствия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности на ответчика».

Так, конкурсный управляющий не считает данное лицо конечным бенефициаром должника, не вменяет ему в вину вывод активов должника и т.п., фактически управляющий ведет речь о совершении ответчиком единственной сделки – договор уступки долговых обязательств от 18.02.2013 № 23/13-С (т. 175 л.д. 120-125).

Как указывает конкурсный управляющий, между ЗАО «СПК-С» (ФИО5) и ОАО «СПК» (ФИО3), которое впоследствии преобразовано в ООО «СПК», заключен договор уступки долговых обязательств от 18.02.2013 № 23/13-С, по условиям которого ОАО «СПК» принимало на себя в полном объеме долговые обязательства перед Окружным фондом развития жилищного строительства «Жилище», вытекающие из договоров кредитной линии № 14/2008 от 12.03.2008, № 91/2008 от 20.08.2008, № 50/2011 от 24.03.2011, № 66/2011 от 05.04.2011.

Общий размер задолженности на дату подписания договора уступки долговых обязательств составил 335 809 547,14 руб. Стоимость уступаемых обязательств определена сторонами в сумме 335 809 547,14 руб., то есть руководство ОАО «СПК», заключая данный договор, не планировало получить какую-либо прибыль по данной сделке.

Таким образом, в результате совершения сделки, доход от которой не планировался, ОАО «СПК» приняло на себя все риски (штрафные санкции), связанные с невыполнением договора, и вывело из своего хозяйственно-делового оборота ресурсы (денежные средства) на обслуживание возникшего обязательства. Кроме того, условиями договора уступки долговых обязательств не предусмотрен срок оплаты.

Через 5 месяцев после подписания договора уступки ЗАО «СПК-С» 16.07.2013 обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании себя несостоятельным (банкротом). Позднее было возбуждено дело о банкротстве, а на основании определения от 12.01.2016 о завершении конкурсного производства по делу № А75-6126/2013 ЗАО «СПК-С» было ликвидировано.

Известно, что в разное время руководителями ЗАО «СПК-С» и ОАО «СПК» (ООО «СПК») являлись одни и те же физические лица. Учредителем ЗАО «СПК-С» с долей в 70% являлось ООО «СПК-Инвестсервис», которое также является единственным учредителем ОАО «СПК» (ООО «СПК»).

Как резюмирует конкурсный управляющий, есть основания полагать, что, заключая договор уступки долговых обязательств от 18.02.2013 № 23/13-С, руководство ОАО «СПК» (ООО «СПК») не могло не знать о тяжелом финансовом состоянии ЗАО «СПК-С» и. как следствие, высоком риске неполучения оплаты стоимости договора. Условия сделки не соответствуют рыночным условиям. Сведения о погашении задолженности по договору уступки долговых обязательств № 23/13-С от 18.02.2013 отсутствуют. Размер ущерба ООО «СПК» по договору уступки долговых обязательств от 18.02.2013 № 23/13-С составил 335 809 547 руб. 14 коп.

Однако, как указывалось выше, руководителем ОАО «СПК» в период с 20.07.2005 по 02.04.2015 являлся ФИО7, а не ФИО3

Тот факт, что договор со стороны ОАО «СПК» подписан ФИО3 не презюмирует обязательную вовлеченность последнего в процесс принятия решения о его заключении, тем более, принимая во внимание то, что в сферу его деятельности входила работа по строительству на предприятии, а не финансы, договорная деятельность и т.п.

Доказательств извлечения ответчиком какой-либо выгоды от данной сделки управляющим также не представлено.

Более того, сам договор был заключен в рамках исполнения согласованного с Правительством Ханты-Мансийского автономного округа – Югры плана комплексного развития территорий муниципального образования, о чем более подробно речь пойдет ниже.

Доказательств того, что ФИО3 мог давать обязательные для исполнения должником указания или имел возможность иным образом определять его действия, в материалах дела не имеется.

Резюмируя изложенное, суд заключает, что ФИО3 не может быть признан контролирующим должника лицом.

Относительно требований конкурсного управляющего к ФИО7 и ФИО5 по совершению вредоносных сделок.

Согласно пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве субсидиарная ответственность по обязательствам должника в случае недостаточности у него имущества может быть возложена на контролирующих должника лиц (в частности руководителя должника), если признание должника несостоятельным (банкротом) явилось следствием действий и (или) бездействия указанных лиц.

При этом по смыслу указанной нормы, пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц в том числе, если причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона (абзац третий пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве.

Исходя из общих положений о гражданско-правовой ответственности для определения размера субсидиарной ответственности, предусмотренной пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве, также имеет значение и причинно-следственная связь между действиями бывшего руководителя должника и теми, последствиями, которые повлекли его действия при исполнении обязанностей руководителя должника.

Вред, причиненный имущественным правам кредиторов, в силу статьи 2 Закона о банкротстве состоит в уменьшении стоимости или размера имущества должника и (или) увеличении размера имущественных требований к должнику, а также иных последствиях совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приводящих к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Конкурсный управляющий вменяет ФИО5 заключение договора уступки права требования № 499/15-СПК (7679/С/ХМ/Ниж) от 02.11.2015, договора уступки права требования № 501/15-СПК (7680/С/ХМ/Ниж) от 02.11.2015, а также соглашение о переводе долга от 25.04.2016.

1. Между Фондом «Жилище» и ООО «СПК» (директор ФИО5) заключен Договор уступки права требования № 499/15-СПК (7679/С/ХМ/Ниж) от 02.11.2015, по условиям которого ООО «СПК» приняло право требования к ООО «СПК-Инвестсервис», вытекающее из обязательства – договора поставки № 25-14/2331/1-0 от 26.03.2014 в сумме 48 674 765,99 руб. Стороны определили, что за уступку права требования ООО «СПК» обязано выплатить Фонду «Жилище» 48 674 765,99 руб., то есть руководство ООО «СПК», заключая данный договор, не планировало получить какую-либо прибыль по данной сделке.

Таким образом, в результате совершения сделки, доход от которой не планировался, ООО «СПК» приняло на себя все риски (штрафные санкции), связанные с невыполнением договора, и забрало из своего хозяйственно-делового оборота ресурсы на обслуживание возникшего обязательства.

Условия договора уступки права требования № 499/15-СПК (7679/С/ХМ/Ниж) от 02.11.2015 не соответствуют рыночным. ООО «СПК-Инвестсервис» является единственным учредителем ООО «СПК».

Сведения о погашении задолженности по договору уступки права требования № 499/15-СПК (7679/С/ХМ/Ниж) от 02.11.2015 отсутствуют. Размер ущерба ООО «СПК» по данному договору уступки права требования составил 48 674 765 руб. 99 коп.

По данному эпизоду суд отмечает, что определением суда от 28.09.2018 в удовлетворении заявления конкурсного управляющего о признании договора уступки права требования от 02.11.2015 № 499/15-СПК (7679/С/ХМ/Ниж) отказано.

При этом суд пришел к выводу о том, что сделка была равноценна, поскольку Фондом «Жилище» (поставщик) и ООО «СПК-Инвестсервис» (покупатель) 26.03.2014 был заключен договор поставки № 25-14/2331/1-0, по которому покупателем не исполнены обязательства по оплате поставленного товара на сумму 48 674 765 руб. 99 руб.

В этой связи суд заключил, что по оспариваемому договору должник получил равноценное встречное предоставление – действительное право требования к ООО «СПК-Инвестсервис» по оплате поставленного материала на сумму, равную номиналу стоимости уступленного права.

Из условий договора уступки усматривается, что цена уступленного права составляет 48 674 765 руб. 99 коп., выплата осуществляется путем проведения зачета однородных встречных требований за выполненные работы по договору строительного подряда от 08.08.2013 № 213/12-СПК/6986/С/ХМ/Ниж, заключенному между Фондом «Жилище» (заказчик) и ООО «СПК» (подрядчик).

То есть в такой ситуации о неравноценности встречного предоставления можно было бы говорить только при установлении того обстоятельства, что стоимость права требования к ООО «СПК-Инвестсервис» в действительности существенно ниже, чем стоимость права требования к должнику, то есть финансовое положение должника по уступленному обязательству (ООО «СПК-Инвестсервис») значительно хуже, чем финансовое положение ООО «СПК».

Однако подобных доказательств в деле не имеется, конкурсным управляющим такие доказательства не представлялись.

2. Между Фондом «Жилище» и ООО «СПК» (директор ФИО5) заключен Договор уступки права требования Договор уступки права требования № 501/15-СПК (7680/С/ХМ/Ниж) от 02.11.2015, по условиям которого ООО «СПК» приняло право требования к ООО «СПК-Инвестсервис», вытекающее из обязательства — договора поставки № 68-14/2656/1-0 от 01.09.2014 в сумме 24 687 023,10 руб. Стороны определили, что за уступку права требования ООО «СПК» обязано выплатить Фонду «Жилище» 24 687 023,10 руб., то есть руководство ООО «СПК», заключая данный договор, не планировало получить какую-либо прибыль по данной сделке.

Условия Договора уступки права требования № 501/15-СПК (7680/С/ХМ/Ниж) от 02.11.2015 не соответствуют рыночным. ООО «СПК-Инвестсервис» является единственным учредителем ООО «СПК».

Сведения о погашении задолженности по Договору уступки права требования № 501/15-СПК (7680/С/ХМ/Ниж) от 02.11.2015 отсутствуют. Размер ущерба ООО «СПК» по данному договору уступки права требования составил 24 687 023 руб. 10 коп.

По данному эпизоду суд отмечает, что определением суда от 13.04.2018 договор уступки права требования от 02.11.2015 № 501/15-СПК/7680/С/ХМ/Ниж, заключенный между ООО «СПК» и Фондом «Жилище», признан недействительным, применены последствия недействительности сделки в виде взыскания с Фонда «Жилище» в пользу ООО «СПК» денежных средств в размере 9 831 019 руб. 48 коп.; с Фонда «Жилище» в доход федерального бюджета взыскана государственная пошлина в размере 6 000 руб.; заявленные требования в части исключения из реестра требований кредиторов должника требования Фонда «Жилище» в размере 14 856 003 руб. 62 коп. оставлены без рассмотрения.

Постановлением суда апелляционной инстанции от 20.07.2018 определение суда от 13.04.2018 отменено, принят новый судебный акт, в удовлетворении заявления конкурсного управляющего отказано.

При этом суд апелляционной инстанции пришел к выводу о равноценности сделки и отсутствии оснований для признания ее недействительной по основаниям статьи 61.2 Закона о банкротстве.

К данному выводу суд апелляционной инстанции пришел на том основании, что между Фондом «Жилище» (поставщик) и ООО «СПК-Инвестсервис» (покупатель) 01.09.2014 заключен договор поставки № 68-14/2656/1-0, по которому покупателем не исполнены обязательства по оплате поставленного товара на сумму 24 687 023 руб. 10 коп.

Факт действительной поставки товара, наступление сроков оплаты за товар и отсутствия со стороны покупателя исполнения обязанности по оплате установлены вступившим в законную силу определением Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 07.06.2017 по настоящему делу при рассмотрении заявления Фонда «Жилище» о включении задолженности в реестр требований кредиторов ООО «СПК».

Из условий договора уступки усматривается, что цена уступленного права составляет 24 687 023 руб. 10 коп., выплата осуществляется путем проведения зачета однородных встречных требований за выполненные работы по договору строительного подряда от 25.02.2013 № 207/12-СПК/6782/С/ХМ/Ниж, заключенному между Фондом «Жилище» (заказчик) и ООО «СПК» (подрядчик).

Однако подобных доказательств в деле не имелось, конкурсным управляющим такие доказательства не представлялись.

В части указанных сделок суд принимает во внимание, что исходя из разъяснений, данных в абзаце четвертом пункта 23 Постановления № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», следует, что для применения презумпции в виде доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) наличие вступившего в законную силу судебного акта о признании сделки недействительной не требуется. Равным образом не требуется и установление всей совокупности условий, необходимых для признания соответствующей сделки недействительной, в частности недобросовестности контрагента по этой сделке.

Приведенные разъяснения подлежат применению в настоящем споре в той их части, которая не противоречит существу нормы статьи 10 Закона о банкротстве в указанной выше редакции.

Вместе с тем суд также учитывает разъяснения абзаца пятого пункта 23 названного Постановления, в соответствии с которыми по смыслу подпункта 3 пункта 3 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если в удовлетворении иска о признании сделки недействительной ранее было отказано по мотиву равноценности полученного должником встречного денежного предоставления, то заявитель впоследствии не вправе ссылаться на нерыночный характер цены этой же сделки в целях применения презумпции доведения до банкротства.

Относительно вышеуказанных двух сделок подлежат применению данные разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

3. Между ООО «Обьэлектромонтаж» («Первоначальный должник») и ООО «СПК» («Новый должник», директор ФИО5) заключено Соглашение о переводе долга от 25.04.2016, по условиям которого к ООО «СПК» переходит обязательство Первоначального должника по уплате денежной суммы в размере 4 881 811,07 руб. (четыре миллиона восемьсот восемьдесят одна тысяча восемьсот одиннадцать руб. 07 копеек) в счет погашения части обязательств Первоначального должника перед обществом с ограниченной ответственностью «Комплекс Систем Безопасности» (ООО «КСБ»), именуемым в дальнейшем – Кредитор, возникшие на основании договора субподряда № 25/09-15 от 18.09.2015.

Стороны определили, что за уступку права требования ООО «СПК» обязано выплатить ООО «Обьэлектромонтаж» 4 881 811,07 руб., то есть руководство ООО «СПК», заключая данное Соглашение, не планировало получить какую-либо прибыль по данной сделке.

Условия Соглашения о переводе долга от 25.04.2016 не соответствуют рыночным. Сведения о погашении задолженности по Соглашению о переводе долга от 25.04.2016 отсутствуют. Размер ущерба ООО «СПК» по Соглашению составил 4 881 811 руб. 07 коп.

В данной части суд отмечает, что по смыслу подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве для доказывания факта совершения сделки, причинившей существенный вред кредиторам, заявитель вправе ссылаться на основания недействительности, в том числе предусмотренные статьей 61.2 (подозрительные сделки) и статьей 61.3 (сделки с предпочтением) Закона о банкротстве. Однако и в этом случае на заявителе лежит обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и ее существенной убыточности. Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не подтверждают (абзац шестой пункта 23 Постановления № 53).

С учетом масштабов деятельности должника, размер активов которого по состоянию на 2015 год составлял 1 461.3 млн. руб., суд не находит оснований расценивать указанную сделку как существенно убыточную. Кроме того, по причинам, аналогичным выше применительно к двум договорам уступки, не усматривается оснований для констатации подозрительности рассматриваемой сделки в приципе.

Конкурсный управляющий вменяет ФИО7 заключение следующих сделок.

1. Договор уступки долга от 26.12.2012 № 117/12-С (6756/С/ХМ/Ниж).

Между ЗАО «СПК-С» (ФИО3) и ОАО «СПК» (ФИО7), которое впоследствии преобразовано в ООО «СПК», был заключен Договор уступки долга № 117/12-С (6756/С/ХМ/Ниж) от 26.12.2012, по условиям которого ОАО «СПК» принимало на себя в полном объеме долговые обязательства перед Окружным фондом развития жилищного строительства «Жилище», возникшие на основании агентского договора № 6421/С/ХМ/НИЖ от 16.01.2012 в сумме 79 653 621,14 руб.

В условиях Договора уступки долга № 117/12- С (6756/С/ХМ/Ниж) от 26.12.2012 не предусмотрены стоимость и порядок оплаты по нему, то есть ОАО «СПК» безвозмездно приняло на себя обязанности и затраты по агентскому договору № 6421/С/ХМ/НИЖ от Условия Договора уступки долга № 117/12-С (6756/С/ХМ/Ниж) от 26.12.2012 не соответствуют рыночным условиям. Сведения о погашении задолженности по Договору уступки долга № 117/12-С (6756/С/ХМ/Ниж) от 26.12.2012 отсутствуют.

Размер ущерба ООО «СПК» по Договору уступки долга № 117/12-С (6756/С/ХМ/Ниж) от 26.12.2012 составил 79 653 621,14 руб.

2. Договор уступки долга от 26.12.2012 № 118/12-С (6757/С/ХМ/Ниж).

Между ЗАО «СПК-С» (ФИО3) и ОАО «СПК» (ФИО7), которое впоследствии преобразовано в ООО «СПК», был заключен Договор уступки долга № 118/12-С (6757/С/ХМ/Ниж) от 26.12.2012, по условиям которого ОАО «СПК» принимало на себя в полном объеме долговые обязательства перед Окружным фондом развития жилищного строительства «Жилище», возникшие на основании агентского договора № 6422/С/ХМ/НИЖ в сумме 227 005 187,18 руб.

В условиях Договора уступки долга № 118/12-С (6757/С/ХМ/Ниж) от 26.12.2012 не предусмотрены стоимость и порядок оплаты по нему, то есть ОАО «СПК» безвозмездно приняло на себя обязанности и затраты по агентскому договору № 6422/С/ХМ/НИЖ от 16.01.2012. Условия Договора уступки долга № 118/12-С (6757/С/ХМ/Ниж) не соответствуют рыночным условиям. Сведения о погашении задолженности но Договору уступки долга № 118/12-С (6757/С/ХМ/Ниж) от 26.12.2012 отсутствуют.

Размер ущерба ООО «СПК» по Договору уступки долга № 118/12-С (6757/С/ХМ/Ниж) от 26.12.2012 составил 227 005 187,18 руб.

3. Договор уступки долга от 19.08.2013 № 6989/С/ХМ/Ниж.

Между ЗАО «СПК-С» (ФИО5) и ОАО «СПК» (ФИО7), которое впоследствии преобразовано в ООО «СПК», был заключен Договор уступки долга № 6989/С/ХМ/Ниж от 19.08.2013, по условиям которого ОАО «СПК» принимало на себя в полном объеме долговые обязательства перед Окружным фондом развития жилищного строительства «Жилище», возникшие на основании агентского договора № 6421/С/ХМ/НИЖ от 16.01.2012 в сумме 6 150 000,68 руб.

По условиям Договора уступки долга № 6989/С/ХМ/Ниж от 19.08.2013 не предусмотрены стоимость и порядок оплаты по нему, то есть ОАО «СПК» безвозмездно приняло на себя обязанности и затраты по агентскому договору № 6421/С/ХМ/НИЖ от 16.01.2012. Условия Договора уступки долга № 6989/С/ХМ/Ниж от 19.08.2013 не соответствуют рыночным условиям. Сведения о погашении задолженности по Договору уступки долга № 6989/С/ХМ/Ниж от 19.08.2013 отсутствуют.

Размер ущерба ООО «СПК» по Договору уступки долга № 6989/С/ХМ/Ниж от 19.08.2013 составил 6 150 000,68 руб.

4. Договор уступки долга от 19.08.2013 № 6988/С/ХМ/Ниж.

Между ЗАО «СПК-С» (ФИО5) и ОАО «СПК» (ФИО7), которое впоследствии преобразовано в ООО «СПК», был заключен Договор уступки долга № 6988/С/ХМ/Ниж от 19.08.2013, по условиям которого ОАО «СПК» принимало на себя в полном объеме долговые обязательства перед Окружным фондом развития жилищного строительства «Жилище», возникшие на основании агентского договора № 6422/С/ХМ/НИЖ от 16.01.2012 в сумме 17 647 659,66 руб.

По условиям Договора уступки долга № 6988/С/ХМ/Ниж от 19.08.2013 не предусмотрены стоимость и порядок оплаты по нему, то есть ОАО «СПК» безвозмездно приняло на себя обязанности и затраты по агентскому договору № 6422/С/ХМ/НИЖ от 16.01.2012. Условия Договора уступки долга № 6988/С/ХМ/Ниж от 19.08.2013 не соответствуют рыночным условиям. Сведения о погашении задолженности по Договору уступки долга № 6988/С/ХМНиж от 19.08.2013 у временного управляющего отсутствуют.

Размер ущерба ООО «СПК» по Договору уступки долга № 6988/С/ХМ/Ниж от 19.08.2013 составил 17 647 659,66 руб.

5. Договор о переводе долга от 24.09.2013 № 95/13-С.

Между и ЗАО «СПК-С» (ФИО5) и ОАО «СПК» (ФИО7), которое впоследствии преобразовано в ООО «СПК», был заключен Договор о переводе долга от 24.09.2013 № 95/13-С, по условиям которого новый должник принимает на себя в полном объеме обязательства должника по решению Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 20.12.2012 по делу № А75-8882/2012 перед Управлением жилищно-коммунального хозяйства и строительства администрации Октябрьского района. На момент заключения настоящего договора задолженность должника перед кредитором на основании решения Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 20.12.2012 по делу № А75-8882/2012 составляет 27 610 014,04 руб. (пункт 1.2 договора). Договор вступает в силу с момента подписания договора и действует до полного исполнения обязательств по договору (пункт 2.1 договора).

Условия Договора о переводе долга от 24.09.2013 № 95/13-С не соответствуют рыночным условиям. Сведения о погашении задолженности по Договору о переводе долга от 24.09.2013 № 95/13-С отсутствуют. Размер ущерба ООО «СПК» по Договору о переводе долга от 24.09.2013 № 95/13-С составил 10 804 028,04 руб.

6. Договор о переводе долга от 24.09.2013 № 96/13-С.

Между и ЗАО «СПК-С» (ФИО5) и ОАО «СПК» (ФИО7), которое впоследствии преобразовано в ООО «СПК», был заключен Договор о переводе долга от 24.09.2013 № 96/13-С, по условиям которого новый должник принимает на себя в полном объеме обязательства должника по решению Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 20.12.2012 по делу № А75-8762/2012 перед Управлением жилищно-коммунального хозяйства и строительства администрации Октябрьского района. На момент заключения настоящего договора задолженность должника перед кредитором на основании решения Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 20.12.2012 составляет 48 547 596 руб. 43 копейки (пункт 1.2 договора). Договор вступает в силу с момента подписания договора и действует до полного исполнения обязательств по договору (пункт 2.1 договора).

Условия Договора о переводе долга от 24.09.2013 № 96/13-С не соответствуют рыночным условиям. Сведения о погашении задолженности по Договору о переводе долга от 24.09.2013 № 96/13-С отсутствуют.

Размер ущерба ООО «СПК» по Договору о переводе долга от 24.09.2013 № 96/13-С составил 44 750 154,31 руб.

По мнению конкурсного управляющего, совершая указанные сделки, ответчики усугубляли финансовое положение должника и сделали восстановление его платежеспособности невозможным.

В представленном отзыве (т. 176 л.д. 123-125) ФИО7, возражая по доводам конкурсного управляющего, отмечает следующее.

При принятии решений о подписании каких-либо договоров от имени ООО «СПК» ответчиком преследовалась цель сохранить работоспособность предприятия, рабочие места, обеспечить предприятие объемами работ. Основная деятельность должника в период руководства ФИО7 – строительство жилья в городе Нижневартовске и производство железобетонных изделий (ЖБИ). Строительство велось в рамках окружной программы, реализуемой Фондом «Жилище», который и являлся основным заказчиком для должника.

По убеждению ответчика, финансовые проблемы должника связаны с установлением заказчиком изначально крайне низкой нерыночной цены за 1 кв.м строительства жилья. При этом, не имея альтернативных объемов в городе, должник стоял перед сложным выбором: заключать контракты на строительство жилья «за дешево» и рассчитывать на подписание в будущем дополнительных соглашений об увеличении стоимости строительства, как обещал заказчик, либо ничего не строить, так как иных заказчиков в г. Нижневартовске на тот момент не было.

Отказ от контрактов с Фондом «Жилище» привел бы к одномоментной потере работы более чем у 1 000 сотрудников, а также к полной остановке работы завода по изготовлению ЖБИ.

Письмом от 31.03.2014 № 447 ФИО7, как директор ООО «СПК» обратился к заместителю Губернатора Ханты-Мансийского автономного округа – Югры ФИО12 с просьбой назначить рабочее совещание для подготовки документов на рассмотрение Управляющим советом Фонда «Жилище».

Соответствующие письма направлялись руководством ООО «СПК» и в дальнейшем (от 14.01.2015, 23.01.2015, 15.08.2016, т. 177 л.д. 48-51).

Однако размер стоимости квадратного метра жилья изменен не был; подобные переговоры велись на всем протяжении руководства должником как ФИО7, так и ФИО5

Также ответчик настаивает на том, что никакой прибыли от совершенных сделок он не получал.

В письменных пояснениях от 28.09.2021 (т. 176 л.д. 128-131) ФИО3 указал, что указанные в уточненном заявлении ФИО2 сделки по переводу долгов от ЗАО «СПК-С» на ОАО «СПК» были заключены в рамках согласованного на уровне Правительства Ханты-Мансийского автономного округа – Югры плана мероприятий, участниками которого были: Фонд «Жилище», Ханты-Мансийский Банк, ЗАО «СПК-С» и ОАО «СПК», суть которого состояла в следующем:

- Фонд «Жилище» брал на себя долг ЗАО «СПК-С» перед Ханты-Мансийским Банком в размере около 500 млн. руб.;

- ЗАО «СПК-С» в счет частичного погашения долга передало Фонду «Жилище» земельные участки с объектами незавершенного строительства для возведения многоквартирных домов;

- Фонд «Жилище» должен был заключить с ОАО «СПК» контракты на строительство многоквартирных домов (план на 5 лет, объем 5,5 млрд. руб.) с ОАО «СПК» при выполнении обязательного условия – ОАО «СПК» должно было взять на себя долг ЗАО «СПК-С» и погашать его путем зачета 20% выполненного объема строительства, 80% выполнения оставалось на собственные производственные нужды ОАО «СПК».

Цели, преследуемые участниками планируемых мероприятий при заключении данного плана, состояли в следующем:

- не допустить «дыру» в кредитном портфеле Ханты-Мансийского Банка (мажоритарным акционером которого было Правительство Ханты-Мансийского автономного округа – Югры);

- обеспечить передачу Фонду «Жилище» (в последующем Заказчик строительства) земельных участков и незавершенных строительством домов в г. Нижневартовск, по окончанию строительства которых планировалась значительная прибыль, так как спрос на новостройки был очень большой за счет действия окружных программ, стимулирующих строительство и приобретения жилья молодыми семьями;

- выполнение плана строительства нового жилья на территории города Нижневартовска, так как в случае остановки работы ОАО «СПК» темпы ввода нового жилья существенно бы снизились, учитывая, что на территории города в то время было всего два крупных строительных предприятия: СПК и НижневартовскСтройдеталь;

- максимальная загрузка объемами завода ОАО «СПК» по производству ЖБИ (выпускало плиты, из которых строились дома), а также обеспечение объемами строительства ОАО «СПК, что позволило бы сохранить производственные мощности и рабочие места для более, чем 1 000 работников.

Обязательными необходимыми условиями для достижения поставленных целей, на которых настаивало руководство ОАО «СПК», были следующие:

- заключение контрактов на строительство домов на сумму не менее 5 млрд. руб. (т.к. меньшая сумма не позволила бы обеспечить предприятие оборотными средствами, с учетом того, что 20% выполнения должно было уходить на погашение уступленного ОАО «СПК-С» долга);

- установление рыночной цены за 1 кв.м строительства.

Так как руководство ОАО «СПК» находилось в неравных условиях в переговорах на уровне окружной власти, то добиться установления рыночной цены возводимого жилья в рамках заключенных с Фондом «Жилище» контрактов не удалось.

Кроме того, Фондом «Жилище» не были выполнены условия по предоставлению ОАО «СПК» ранее согласованных объемов строительства – вместо объемов на 5 млрд. руб. были заключены контракты всего на 1,5 млрд. руб. В январе 2014 года Фонд «Жилище» направил в адрес должника уведомление о приостановке строительства и консервации на 4 объектах. Программы строительства жилья начали существенно сворачиваться. На сегодняшний день Правительство Ханты-Мансийского автономного округа – Югры отказалось выступать в роли заказчика по строительству жилья в г. Нижневартовске, начатые Фондом «Жилище» и ОАО «СПК» дома, до сих пор стоят недостроенные.

Все перечисленные обстоятельства не позволили должнику сохранить рентабельный уровень производства и строительства, что в дальнейшем привело к его банкротству.

ФИО3 не получал прибыль от деятельности ОАО «СПК», не заключал и не участвовал в сделках, направленных на вывод активов должника. Занимая должность заместителя генерального директора ОАО «СПК», ФИО3 был экспертом в области технологии строительства на предприятии, так как с 1975 года в городе Нижневартовске работал в строительной отрасли, имел огромный опыт в данной сфере.

Относительно причин, по которым ООО «РОНЭКС» выступило поручителем и залогодателем по кредитным обязательствам должника перед ПАО Банк «ФК Открытие» (соответствующий вопрос был включен судом в предмет доказывания по спору), ответчик сообщил следующее.

Указанные договоры были заключены в декабре 2013 года, когда должник испытывал нехватку оборотных средств по причине заниженной стоимости строительства. Обязательным условием выдачи кредита было предоставление твердого залога – недвижимости. Должник на тот момент не имел достаточного размера свободных от прав третьих лиц активов, которые бы Банк мог взять в залог. У ООО «РОНЭКС» было такое имущество – Торговый центр «Балтика». Учитывая, что ФИО3 много лет работал на предприятии должника, знал его производственные способности, рассчитывал на то, что цена строительства по действующим контрактам с Фондом «Жилище» в скором времени будет пересмотрена в большую сторону, то он согласился в лице ООО «РОНЭКС» выступить залогодателем по кредиту, предоставленному должнику. При этом ООО «РОНЭКС» не имело никаких корпоративных или производственных связей с самим должником. ООО «РОНЭКС» извлекало доход от сдачи ТЦ «Балтика» в долгосрочную аренду магазину «СпортМастер», иными видами деятельности не занималось. После реализации ТЦ «Балтика» в рамках дела о банкротстве ООО «РОНЭКС» по заявлению ПАО Банк «ФК Открытие», дело о банкротстве было прекращено в связи с погашением всех требований кредиторов. На сегодняшний день ООО «РОНЭКС» действующее предприятие.

В отзыве и дополнениях к нему от 25.01.2022 ФИО5 считает заявленные управляющим требования необоснованными по следующим основаниям.

ФИО5 08.02.2013 на основании протокола заседания совета директоров от 07.02.2013 принят на должность генерального директора ЗАО «СПК-С».

На основании приказа от 30.12.2013 № 15л/с ФИО5 уволен с должности генерального директора ЗАО «СПК-С» по собственному желанию.

В период руководства указанным предприятием ФИО13 были совершены следующие сделки:

- договор уступки долговых обязательств № 23/13-С от 18.02.2013 между ЗАО «СПК-С» и ОАО «СПК», согласованный Фондом «Жилище», согласно которому в ОАО «СПК» была передана задолженность ЗАО «СПК-С» перед Фондом «Жилище» в сумме 335 809 547,14 руб.;

- договор уступки долга № 6989/С/ХМ/Ниж от 19.08.2013 между ЗАО «СПК-С» и ОАО «СПК», согласованный Фондом «Жилище», согласно которому в ОАО «СПК» была передана задолженность ЗАО «СПК-С» перед Фондом «Жилище» в сумме 6 150 000,68 руб.;

- договор уступки долга № 6988/С/ХМ/Ниж от 19.08.2013 между АО «СПК-С» и ОАО «СПК», согласованный Фондом «Жилище», согласно которому в ОАО «СПК» была передана задолженность ЗАО «СПК-С» перед Фондом «Жилище» в сумме 17 647 659,66 руб.

Совершение указанных сделок было обусловлено следующими обстоятельствами.

Распоряжением Правительства Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 01.12.2012 № 728-рп была утверждена директива об одобрении ряда взаимосвязанных сделок (в том числе договоров уступки долга) между Фондом «Жилище», ОАО Ханты-Мансийским банком, ЗАО «СПК-С», ОАО «СПК».

В рамках данной директивы Департаментом имущественных отношений округа совместно с Фондом «Жилище» было разработано заключение, где детально была разработана схема мероприятий, направленная на достижение следующих целей: завершение строительства МКД в г. Нижневартовск, с последующей передачей земельных участков и МКД в Фонд «Жилище» с целью реализации жилья в рамках окружных программ, выполнение плана строительства нового жилья на территории г. Нижневартовска, обеспечение производственным объемом ОАО «СПК», как основного производителя ЖБИ (материала для строительства МКД), выполнение кредитных обязательств перед мажоритарным банком округа.

В свою очередь, с ОАО «СПК» были достигнуты договоренности о последующем заключении с предприятием договорных отношений по застройке жилого фонда с суммой не менее 6 млрд. руб., с увеличением стоимости квадратного метра застройки до 42-43 тыс. руб., объемом застройки 55 000 кв.м. При соблюдении таких договоренностей, с учетом необходимости погашения задолженности ЗАО «СПК-С», рентабельность сделки для должника составляла не менее 3-5%.

Указанные выше сделки по переводу долга с ЗАО «СПК-С» на ОАО «СПК» были прямо предусмотрены Директивой и согласованы всеми представителями Правительства Ханты-Мансийского автономного округа – Югры.

Таким образом, принятие задолженности ОАО «CПK» от ЗАО «СПК-С» было обусловлено получением экономической выгоды для предприятия и направлено исключительно на обеспечение предприятия соответствующими объемами работ, позволяющими сохранить деятельность предприятия, производственные мощности и рабочие места.

При этом довод конкурсного управляющего об осведомленности ФИО5 о финансовом состоянии ООО «СПК» на момент назначения его генеральным директором на предприятие в 2015 году не обоснован.

ФИО5 перестал осуществлять обязанности генерального директора ЗАО «СПК-С» 30.12.2013, тогда как на должность генерального директора ООО «СПК» он был назначен 05.06.2015, то есть по прошествии более двух лет с момента заключения договоров о переводе долга. В период с декабря 2013 года по 2015 год ФИО5 проживал в городе Пермь.

Оснований полагать, что ФИО5 было доподлинно известно, что предприятие за два года пришло к убыточности, не имеется.

Встав на подобную позицию (осведомленность ФИО5 о полной бесперспективности восстановления платежеспособности должника), представляется не ясным, для каких тогда целей ФИО5 принял руководство должником.

Более того, в 2015 году (на момент назначения ФИО5 на должность генерального директора ООО «СПК») Фонд «Жилище» получило от Правительства Ханты-Мансийского автономного округа – Югры денежные средства в размере 1 млрд. руб. для целей стабилизации строительного сектора, улучшения финансового состояния строительных организаций, осуществляющих строительство жилого фонда, для ускорения темпов строительства возводимых объектов. В 2016 году такая поддержка Правительства в пользу Фонда составила 1,5 млрд. руб.

За счет этих денежных средств и планировалось увеличение стоимости квадратного метра застройки.

Именно из этих обстоятельств исходил ФИО5, давая свое согласие на назначение его на должность генерального директора ООО «СПК» в июне 2015 года.

На протяжении 2015-2016 годов велись переговоры с Фондом «Жилище» об увеличении объемов и стоимости застройки с учетом ранее достигнутых договоренностей, о чем свидетельствует представленная переписка.

Вместе с тем в период 2013-2015 годов Фондом производились удержания в счет погашения задолженности ЗАО «СПК-С» из денежных средств, причитающихся ООО «СПК» по договорам подряда в размере 25% от сумм, начиная с конца 2015 года такие удержания стали производиться в размере 50%, что привело к невозможности выполнения обязательств перед кредиторами, обязательств по погашению налоговых платежей.

В случае соблюдения договоренностей в рамках директивы всеми сторонами, ООО «СПК», приняв на себя обязательства ЗАО «СПК-С» на сумму 700 млн. руб., должно было получить контракты на застройку жилого фонда на сумму не менее 6 млрд. руб., что позволило бы погасить задолженность ЗАО «СПК-С» в полном объеме и сохранить, как минимум, рентабельность предприятия с последующим предоставлением застройки микрорайонов В1-В-В1-7 по цене 42-43 тыс. руб. за квадратный метр.

Оценив заявленные требования, доводы и возражения, а также имеющиеся в деле доказательства по правилам статьи 71 АПК РФ, в их совокупности и взаимной связи,
суд считает необходимым принять доводы ответчиков.

Согласно пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве, подлежащему применению к спорным отношениям, если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо в случае недостаточности имущества должника несет субсидиарную ответственность по его обязательствам. Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, если, в частности, в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 названного Закона, причинен вред имущественным правам кредиторов. Аналогичные правила в настоящее время закреплены в пунктах 1 и 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

Квалифицирующим признаком сделки, ряда сделок, при наличии которых к контролирующему лицу может быть применена упомянутая презумпция доведения до банкротства, являются значимость этих сделок для должника (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно их существенная убыточность в контексте отношений «должник (его конкурсная масса) – кредиторы», то есть направленность сделок на причинение существенного вреда кредиторам путем безосновательного, не имеющего разумного экономического обоснования уменьшения (обременения) конкурсной массы. Такая противоправная направленность сделок должна иметь место на момент их совершения.

Действительно, заключенные договоры по переводу долгов и прав требований, по которым предприятие должника принимало на себя все новые обязательства, при этом будто ничего не получая взамен, на первый взгляд выглядят убыточными, как с точки зрения корпоративного менеджмента, так и с позиции объективной логики.

Однако, по убеждению суда, указанные сделки нельзя рассматривать в отрыве от иных обстоятельств дела.

Согласно позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 25.03.2021 № 310-ЭС20-18954 по делу № А36-7977/2016, при разрешении вопроса о реальной цели совершения тех или иных сделок должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота. В настоящее время на рынке кредитования сложилась устойчивая банковская практика, в соответствии с которой организации, входящие в одну группу, привлекаются банками в качестве поручителей по обязательствам друг друга.

Сама по себе выдача такого рода поручительств в пользу кредитной организации, настаивающей на дополнительном обеспечении, не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении руководителя поручителя по отношению к его кредиторам даже в ситуации, когда поручитель с целью реализации общегрупповых интересов, а не для причинения вреда кредиторам, принимает на себя солидарные обязательства перед банком в объеме, превышающем его финансовые возможности, полагая при этом, что в перспективе результат деятельности группы позволит погасить обязательства ее членов перед кредиторами.

Для констатации сомнительности поручительства, его направленности на причинение вреда остальным кредиторам поручителя, должны быть приведены веские аргументы, свидетельствующие о значительном отклонении поведения от сложившейся практики, в частности, о том, что поручитель действовал злонамеренно: цель привлечения независимого кредитного финансирования группой, объединяющей заемщика и лиц, выдавших обеспечение, в действительности ими не преследовалась, им было очевидно, что в дальнейшем обязательства заведомо не будут исполнены.

Наличие антикризисной программы (плана) может подтверждаться не только документом, поименованным соответствующим образом, но и совокупностью иных доказательств (например, перепиской с контрагентами, протоколами совещаний и т.п.). При этом возложение субсидиарной ответственности допустимо, в частности, когда следование плану являлось явно неразумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах, либо когда план разрабатывался лишь для создания внешней иллюзии принятия антикризисных мер и получения отсрочки с тем, чтобы выиграть время для отчуждения активов во вред кредиторам.

Несмотря на то, что в приведенном споре анализу судебной коллегии подвергались отношения поручительства внутри группы лиц, применительно к настоящему спору суд полагает возможным руководствоваться данным подходом, поскольку речь также идет о деятельности группы взаимосвязанных лиц.

Как установлено судом и следует из материалов дела о несостоятельности (банкротстве) ООО «СПК», между Фондом «Жилище», Ханты-Мансийским Банком, ЗАО «СПК-С» и ОАО «СПК» имелся согласованный на уровне Правительства Ханты-Мансийского автономного округа – Югры план мероприятий по фактической реструктуризации задолженности ЗАО «СПК-С», обеспечению бесперебойности осуществления работы по возведению и введению в эксплуатацию жилых домов на территории города Нижневартовска, предотвращения потери работы более, чем 1 000 сотрудниками.

ОАО «СПК» были достигнуты договоренности о последующем заключении с предприятием контрактов по застройке жилого фонда с суммой не менее 6 млрд. руб., с увеличением стоимости квадратного метра застройки до 42-43 тыс. руб., объемом застройки 55 000 кв.м. При соблюдении таких договоренностей, с учетом необходимости погашения задолженности ЗАО «СПК-С», рентабельность сделки для должника должна была составить не менее 3-5%.

Таким образом, проецируя приведенные выше подходы Верховного Суда Российской Федерации на рассматриваемую ситуацию, арбитражный суд заключает, что явно неразумным, как для ФИО7, так и для ФИО5, следование достигнутым договоренностям не являлось, рассматриваемый план был экономически выгоден для всех сторон соглашения. Тем более принимая во внимание субъектный состав договаривающихся сторон, а также уровень согласования плана. Руководство должника в сложившейся ситуации разумно ожидало получение объемов работ на суммы от 5 до 6 млрд. руб., в конечном счете, – прибыли от выполнения данных объемов.

В этой связи суд соглашается с доводами ответчиков о том, что принятие задолженности ОАО «CПK» от ЗАО «СПК-С» было обусловлено получением в перспектике экономической выгоды для предприятия и направлено на обеспечение предприятия соответствующими объемами работ, позволяющими сохранить деятельность предприятия, производственные мощности и рабочие места.

Отчуждения активов должника во вред кредиторам, равно как и в пользу контролирующих должника лиц, не установлено.

Оснований считать, что антикризисный план был иллюзорным, не имеется.

Кроме того, суд учитывает, что мажоритарным кредитором ООО «СПК» является Фонд «Жилище», задолженность перед которым составляет более одного миллиарда рублей.

При этом Фонд являлся стороной вышеуказанных соглашений, участвовал в переговорах и, со всей очевидностью, долгое время не расценивал ООО «СПК» в качестве банкрота, не расторгал договоры с ООО «СПК» и т.п., что не могло иметь места ни при каких иных обстоятельствах, кроме как утверждаемых ответчиками.

Резюмируя изложенное, суд заключает, что банкротство предприятия произошло не по вине контролирующих должника лиц, имели место как в целом объективные факторы: экономическая ситуация в стране, состояние рынка жилья, курс валют, так и субъективные факторы, не находившиеся в сфере контроля ответчиков: поведение иных участников плана, неполное соблюдение договоренностей и т.п.

Усугубило ситуацию выявление фискальными органами неполной оплаты предприятием должника налогов, сборов и страховых взносов, о чем более подробно речь пойдет ниже при исследовании оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности за необращение в суд с заявлением о признании ООО «СПК» несостоятельным (банкротом).

Суд также считает необходимым обратить внимание на сделки-зачеты с рядом контрагентов (ООО «УК «Жилище-Сервис», ООО «СПК-ПринтЭкспресс» и др.), поименованные конкурсным управляющим в письменных пояснениях от 04.10.2020 (т. 1 л.д. 89-90), которые были оспорены конкурсным управляющим исключительно по статье 61.3 Закона о банкротстве.

Большая часть этих сделок признана недействительной в рамках настоящего дела о несостоятельности (банкротстве) ООО «СПК» в качестве преференциальных, иных оснований недействительности конкурсным управляющим не закладывалось, судом не устанавливалось.

При этом на всем протяжении судебного разбирательства конкурсный управляющий так и не пояснил суду, каким образом, по мнению управляющего, совершение должником оспоренных впоследствии преференциальных сделок могло привести к банкротству общества, коль скоро одновременно ООО «СПК» погашало свою задолженность перед контрагентами. Соответствующий вопрос задавался конкурсному управляющему в каждом определении суда об отложении судебного разбирательства.

Исходя из общей суммы таких зачетов, оснований, закладываемых управляющих в качестве их порочности, причин, по которым должник осуществлял подобные зачеты и т.п., суд не может констатировать, что данные сделки явились причиной банкротства должника либо сделали подобное банкротство неминуемым.

Резюмируя изложенное, суд не находит оснований для удовлетворения заявленных требований в данной части.

Относительно требований управляющего о привлечении ФИО7 и ФИО5 к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве, суд отмечает следующее.

В обоснование указанных требований управляющий сослался на неисполнение ответчиком ФИО7 обязанности по обращению в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должника с 01.05.2014, а ФИО5 – с 05.07.2015.

Соответственно, данное требование подлежит рассмотрению по правилам Закона о банкротстве в редакции, действовавшей до принятия Закона № 266-ФЗ, – в редакции Закона № 134-ФЗ.

В силу пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции, действовавшей в период предъявляемого бездействия нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного пунктами 2 и 3 статьи 9 настоящего Федерального закона.

В силу пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве, в редакции, подлежащей применению, руководитель должника обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд, в частности в случае, если:

удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном объеме перед другими кредиторами;

органом должника, уполномоченным в соответствии с его учредительными документами на принятие решения о ликвидации должника, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника;

органом, уполномоченным собственником имущества должника – унитарного предприятия, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника;

обращение взыскания на имущество должника существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность должника;

должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества Заявление должника должно быть направлено в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств (пункт 2 статьи 9 Закон о банкротстве).

В соответствии с пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 Закона о банкротстве, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых Законом о банкротстве возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного пунктами 2 и 3 статьи 9 Закона о банкротстве.

Вместе с тем по смыслу пункта 9 Постановления № 53 неподача заявления после возникновения обстоятельств, перечисленных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве, только в таком случае влечет применение к субсидиарной ответственности, если:

- эти обстоятельства в действительности совпадают с моментом объективного банкротства должника;

- и эти обстоятельства как внешние признаки объективного банкротства воспринимаются любым добросовестным и разумным руководителем, находящимся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, именно как признаки объективного банкротства.

При этом согласно пункту 4 Постановления № 53 под объективным банкротом понимается момент, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов.

Таким образом, контролирующее должника лицо может быть привлечено к субсидиарной ответственности за несвоевременную подачу заявления о признании должника банкротом только по тем обязательствам, которые возникли после момента наступления объективного банкротства и после осознания любым разумным и добросовестным менеджером, которым мог быть на месте контролирующего лица, что предпринимаемые им меры реабилитации должника являются бесполезными.

Учитывая то, что в законе закреплена презумпция добросовестности (пункт 5 статьи 10 ГК РФ), а субсидиарная ответственность является ответственностью за недобросовестные действия, бремя доказывания наличия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности возлагается на заявителя (конкурсного управляющего).

Соответственно, для привлечения к субсидиарной ответственности по правилам пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве заявитель обязан обосновать, по какому именно обстоятельству, предусмотренному пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве, должник (руководитель должника) должен был обратиться в суд, когда именно он обязан был обратиться с заявлением, а также какие именно обязательства возникли после истечения срока, предусмотренного пунктами 2 - 4 статьи 9 Закона о банкротстве, и до возбуждения дела о банкротстве должника.

При этом он также обязан доказать, что добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве как обстоятельство объективного банкротства (пункт 9 Постановления № 53, определение Верховного Суда Российской Федерации от 20.07.2017 № 309-ЭС17-1801).

Как указывает конкурсный управляющий, 18.07.2014 Арбитражный суд Ханты-Мансийского автономного округа - Югры дело № А75-7440/2014 рассмотрел заявление уполномоченного органа о признании ОАО «СПК» несостоятельным (банкротом), а также справку о размере задолженности по обязательным платежам ОАО «СПК», по состоянию на 02.07.2014 в размере 55 674 243.61 руб. (54 791 146,85 основной долг + 883 096,16 пени + 0,60 штраф), решение МИФНС России № 6 по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре № 74 от 07.07.2014 о подаче заявления в Арбитражный суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры о признании ОАО «СПК» банкротом, также в заявлении отражено, что при наличии признаков банкротства в соответствии со статьей 3 Закона о несостоятельности (банкротстве) руководителем должника ФИО7 не исполнена обязанность по обращению в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом, предусмотренная пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве. 23.09.2014 в судебном заседании от уполномоченного органа поступило ходатайство о прекращении производства по делу в связи с 100% оплатой задолженности в размере 45 543 937,52 руб. (Акт совместной сверки задолженности сентября 2014 года). Суд отказал во введении процедуры наблюдения, производство по заявлению инспекции было прекращено.

По состоянию на 23.09.2014 в отношении ОАО «СПК» имелись неисполненные судебные акты по делам №№:

- А75-8190/2013 от 11.12.2013;

- А75-8762/2012 от 20.12.2012 на 44 750 154,31 руб.

- А75-8762/2012 от 20.12.2012 на 10 804 028,04 руб.

Определением Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 10.10.2013 в отношении должника ЗАО «СПК-С» введена процедура наблюдения. 14.01.2014 Арбитражный суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры рассмотрел заявление ОАО «СПК» о включении в реестр требований кредиторов ЗАО «СПК-С» задолженности в сумме 619 795 233 руб., требование ОАО «СПК» удовлетворено. Решением Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 20.02.2014 в отношении ЗАО «СПК-С» открыто конкурсное производство.

Виновность действий бывшего руководителя ОАО «СПК» ФИО7 доказана вступившим в силу приговором Нижневартовского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 01.06.2016.

Так, ФИО7, являясь генеральным директором общества, в период с 01.01.2013 по 31.12.2014, имея реальную возможность своевременно перечислять в бюджетную систему Российской Федерации исчисленный и удержанный из средств, выплаченных работникам общества, НДФЛ в сумме 76 277 410 руб., однако эту обязанность он не исполнил.

После оглашения обвинительного заключения подсудимый ФИО7 вину в предъявленном обвинении признал в полном объеме, не оспаривая сумму неуплаты налогов. Нижневартовский городской суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры признал ФИО7 виновным в совершении преступления, предусмотренного часть 2 статьи 199.1 УК РФ.

Относительно ФИО5 конкурсный управляющий отмечает, что в отношении должника по заявлению МИФНС России № 6 по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре было возбуждено производство по делу о банкротстве № А75-7584/2015.

В судебном заседании 29.10.2015 от уполномоченного органа поступило ходатайство о прекращении производства по делу в связи с 100% оплатой задолженности. Суд отказал во введении процедуры наблюдения, производство по заявлению межрайонной инспекции было прекращено.

По состоянию на 29.10.2015 в отношении ООО «СПК» имелись неисполненные судебные акты по делам №№:

- А75-8190/2013 от 11.12.2013;

- А75-8762/2012 от 20.12.2012 на 44 750 154,31 руб.

- А75-8762/2012 от 20.12.2012 на 10 804 028,04 руб.

Решением Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 20.02.2014 в отношении должника ЗАО «СПК-С» открыто конкурсное производство. Требование ОАО «СПК» включено судом в реестр требований кредиторов ЗАО «СПК-С» в размере 619 795 233 руб. в составе третьей очереди (94,58% основного долга в реестре требований кредиторов ЗАО «СПК-С»).

Виновность действий бывшего руководителя ООО «СПК» ФИО5 также доказана вступившим в силу приговором Нижневартовского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 31.10.2018 по делу № 1-55/2018.

ФИО5, являясь руководителем ООО «СПК» в указанный в обвинении период времени частично и полностью не выплачивал заработную плату, что следует из показаний потерпевших и показаний подсудимого, заключения эксперта № 10/81-б/17, сокрыл от взыскания недоимки денежные средства в сумме 86 878 301,81 руб., т.е. в крупном размере, что следует из показаний ФИО14, ФИО15, ФИО11., ФИО16 и подсудимого, а также из акта исследования бухгалтерских документов, злостно не исполнил вступившее в силу решение Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 26.10.2015 о взыскании в пользу ООО «Отворская строительная компания» 62 171 978,36 руб., так как был дважды предупрежден судебным приставом исполнителем об уголовной ответственности за неисполнение данного решения, что следует из показаний свидетеля ФИО17, постановления о возбуждении исполнительного производства, предупреждений об уголовной ответственности, решения арбитражного суда, и совершил действия, повлекшие банкротство ООО «СПК», что следует из показаний свидетелей ФИО18, ФИО19, ФИО20, договоров уступки права требования, заключения эксперта № 47б/17, заключения временного управляющего.

Конкурсный управляющий также поддерживает довод конкурсного кредитора Фонда «Жилище» о наличии незаконных действий ФИО5 по выводу денежных средств должника из под механизма принудительного взыскания и умышленного причинения существенного вреда законным интересам кредитора – налогового органа.

В подтверждение данных доводов конкурсный управляющий ссылается на вступившее в силу решение МИФНС России № 6 по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре от 30.06.2017 № 10-15/380 о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения.

Возражая против приведенных доводов конкурсного управляющего, ответчики заявляют об отсутствии у них оснований для обращения в суд с заявлением о банкротстве должника.

При этом ФИО5 утверждает, что соответствующее обращение могло бы быть осуществлено не ранее подготовки и сдачи в налоговый орган годовой отчетности по итогам 2015 года, то есть не ранее 31.03.2016.

Аналогичной позиции придерживается Фонд «Жилище» в отзыве от 03.11.2021 (т. 173 л.д. 116-131).

Арбитражный суд считает необходимым отметить, что с учетом вышеустановленных обстоятельств согласования генеральной директивы и планомерного ей следования, а также разумного ожидания получения прибыли и объемов работ в диапазоне от 5 до 6 млрд. руб., у ответчиков не имелось оснований считать финансовое положение предприятия должника безнадежным, а грядущее банкротство – неизбежным.

Так, две попытки уполномоченного органа признать ООО «СПК» несостоятельным (банкротом) не увенчались успехом: в рамках дела № А75-7440/2014 должник оплатил задолженность в размере около 25 000 000 руб., в рамках дела № А75-7584/2015 – почти 120 000 000 руб., причем оплата по указанному делу была осуществлена в октябре 2015 года.

В этой связи суд приходит к выводу о том, что по состоянию на указанный период ООО «СПК» было в состоянии обслуживать имеющуюся кредиторскую задолженность и предотвращать собственное банкротство.

Указанное полностью опровергает утверждение конкурсного управляющего о датах возникновения у бывших руководителей ООО «СПК» соответствующей обязанности.

Как отмечено ФИО5, 30.09.2015 в отношении ООО «СПК» налоговым органом были инициированы выездные налоговые проверки. Предметом выездной проверки явилась правильность исчисления и уплаты всех налогов и сборов за период с 01.01.2012 по 31.12.2014.

Проверки проводились до мая 2016 года.

Решением от 12.09.2016 № 10-15/344 ООО «СПК» доначислены налоги по НДС и НДФЛ в общей сумме 49 959 763 руб.

Таким образом, по результатам проведенной налоговой проверки и доначисления обществу налоговых платежей у общества появилась дополнительная финансовая нагрузка в виде уплаты обязательных платежей на сумму 49 959 763 руб., что также повлияло па показатели предприятия и его хозяйственную деятельность, поскольку налоговым органом на расчетные счета были наложены ограничения, тем самым ограничивалась возможность ведения хозяйственной деятельности, проведения расчетов с контрагентами, закупки материалов и т.д.

В последующем, 26.12.2016, в отношении ООО «СПК» была проведена выездная налоговая проверка, предметом которой явились правильность начисления и уплаты налога на доходы физических лиц (НДФЛ), проверяемый период с 01.01.2015 по 31.12.2015.

Решением от 30.06.2017 № 10-15/380 установлена сумма неперечисленного удержанного налога на доходы физических лиц, с учетом пени и штрафов в размере 55 197 797,39 руб.

Соответственно, налоговым органом по результатам проведенной проверки в дрес должника также были выставлены требования об уплате налогов, пени, штрафов и наложены ограничения по расчетным счетам организации.

Вместе с тем в период с июля 2015 года по октябрь 2015 года ООО «СПК» частично погашало задолженность по налогам и сборам. Согласно заявлению МИФНС России № 6 по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре от 19.10.2016 о признании ООО «СПК» несостоятельным (банкротом) (поданное в рамках настоящего дела) должником были произведены следующие оплаты задолженности:

- 21.07.2015 в сумме 19 549 356 руб.

- 06.10.2015 в сумме 803 133,36 руб.

Также при анализе реестра требований кредиторов ООО «СПК», в том числе определений арбитражного суда – оснований включения требований кредиторов в реестр требований должника, следует вывод о том, что должник вел расчеты с кредиторами вплоть до сентября – октября 2016 года.

Как установлено приговором суда в отношении ФИО5, в период с 05.06.2015 по 31.10.2016 подсудимый умышлено с целью уклонения от уплаты недоимки по налогам совершил сокрытие денежных средств общества в общем размере 86 878 301,81 руб. путем направления писем основным дебиторам: Фонд «Жилище», ООО «ИСТЭКО», ООО «РОНЕКС», ООО «СПК-Принт-Экспресс», ООО «Луч-Электро», ООО «УК «Жилище-Сервис» и ООО «Строй-капитал» с просьбой о перечислении причитающейся обществу дебиторской задолженности не на расчетные счета Общества, а на расчетные счета контрагентов Общества. На основании указанных писем руководством Фонда «Жилище», ООО «ИСТЭКО», ООО «РОНЕКС», ООО «СПК-Принт-Экспресс», ООО «Луч-Электро», ООО «УК «Жилище-Сервис» и ООО «Строй-капитал» были произведены перечисления денежных средств на указанные в письмах расчетные счета контрагентов общества, всего на общую сумму в размере 86 878 301,81 руб., которые направлены ФИО5 на иные нужды общества, не являющиеся первоочередными по отношению к налоговым платежам, тем самым денежные средства на указанную сумму руководителем скрыты.

Приговором суда от 31.10.2018 ФИО5 признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных частями 1 и 2 статьи 145.1, статьями 199.2, 196, 315 УК РФ.

Как уже отмечалось выше, в отношении ФИО7 также вынесен приговор (т. 176 л.д. 136-145). Ответчик признан виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 199.1 УК РФ – неисполнение обязанностей налогового агента в особо крупном размере.

В последующем, решением Нижневартовского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 21.10.2016 по делу № 2-8069/2016 с ФИО7 в доход Российской Федерации взыскана сумма ущерба в результате совершенного преступления в размере 15 241 844 руб. (остальная задолженность в ходе расследования дела была погашена).

В отношении ФИО5 подобный судебный акт не выносился; исковое заявление Прокуратуры города Нижневартовска оставлено без рассмотрения, в настоящее время судебный акт обжалуется в апелляционном порядке (ответчиком 22.02.2022 через систему «Мой арбитр» представлены исковое заявление Прокуратуры о возмещении ущерба, причиненного преступлением на общую сумму 86 878 301 руб. 81 коп., а также скриншот карточки дела № 2-2667/2021 по рассмотрению указанного заявления; сам судебный акт у ответчика отсутствует).

При этом, как утверждает ФИО5, 95% денежных средств, переведенных третьими лицами-дебиторами по письмам ООО «СПК», были направлены на погашение задолженности по заработной плате перед сотрудниками общества. Более того, сам вышеуказанный размер ущерба исчислен именно путем взятия информации, указанной в письмах ФИО5 на имя контрагентов с просьбой о переводе заработной платы в том или ином размере на счета конкретных работников.

В судебном заседании 22.02.2022 представитель ответчика поддержал приведенный довод, а конкурсный управляющий сообщил, что не ставит под сомнение данное утверждение.

При данных обстоятельствах не ясно, каким образом конкурсный управляющий обуславливает связь между привлечением ответчиков к уголовной ответственности и необращением в суд с заявлением о банкротстве должника.

Стоит отметить, что подобный упрек заслуживают и иные тезисы конкурсного управляющего, представляющие собой отдельные цитаты из приговора в отношении ФИО5, которые применительно к рассматриваемому спору не обладают преюдициальным значением. Подобным качеством могут обладать лишь конкретные обстоятельства, установленные в рамках уголовного преследования и зафиксированные в приговоре, в частности, например, рассматриваемые: размер неуплаченных налогов – размер выплаченной заработной платы, которые, тем не менее, в отрыве от иных составляющих не могут свидетельствовать о наличии оснований для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности либо ответственности в виде взыскания убытков.

Представители ФИО5 и ФИО3 во исполнение определений суда также сообщили, что непрерывная картотека к счету должника возникла не ранее марта 2016 года, поскольку именно в этот период начала свою работу комиссия по трудовым спорам в целях выплаты заработной платы работникам ООО «СПК».

Заработная плата за февраль 2016 года выплачивалась сотрудникам предприятия должника уже по удостоверениям, выдаваемым комиссией по трудовым спорам.

Суд отмечает, что в соответствии с подпунктом 4 пункта 1 статьи 12 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее – Закон об исполнительном производстве) исполнительными документами, направляемыми (предъявляемыми) судебному приставу-исполнителю, являются удостоверения, выдаваемые комиссиями по трудовым спорам.

В силу положений статьи 134 Закона о банкротстве задолженность по заработной плате имеет приоритет в удовлетворении перед иными кредиторами, в том числе уполномоченным органом (не считая НДФЛ и страховые взносы на обязательное пенсионное страхование).

Доводы ответчиков о причинах создания комиссии по трудовым спорам и сроках блокировки счетов должника (сроках выставления инкассовых поручений налоговой инспекции) являются согласованными, опирающимися на фактические обстоятельства дела, в связи с чем у суда отсутствуют основания для непринятия их во внимание.

В свою очередь, конкурсный управляющий так и не представил данных о возникновении картотеки к счету, не проанализировал ни период ее образования, ни характер, доводы ответчиков не опроверг.

В связи с изложенными обстоятельствами суд приходит к выводу о несостоятельности позиции конкурсного управляющего о том, что с заявлениями о признании ООО «СПК» несостоятельным (банкротом) ответчикам следовало обратиться 01.05.2014 и 05.07.2015, соответственно.

Причем, каким образом конкурсным управляющим исчислена последняя дата, суду представляется не ясным, учитывая, что ФИО5 назначен на должность руководителя ООО «СПК» 05.06.2015.

По логике конкурсного управляющего, в день принятия на работу ФИО5, приступив к руководству предприятием с многомиллионными оборотами, огромным штатом, должен был неминуемо осознать наступившее банкротство должника.

Позиция конкурсного управляющего не основана ни на фактических обстоятельствах дела, ни на положениях действующего законодательства, устанавливающего определенные сроки на передачу дел от одного руководителя к другому, анализ документации должника, принятие взвешенного решения относительно дальнейшей судьбы предприятия и т.п., в связи с чем суд далее не считает необходимым приводить какую-либо критику в адрес подобных доводов управляющего.

Аналогичные упреки заслуживают все до одного расчеты конкурсного управляющего в части размера субсидиарной ответственности ответчиков по эпизоду неподачи заявления. На протяжении более года рассмотрения заявления конкурсного управляющего последний так и не проанализировал структуру реестра требований кредиторов, не представил надлежащего расчета размера субсидиарной ответственности с указанием размера задолженности по конкретному контрагенту, периода ее образования, срока возникновения обязательства и т.п.

Так, в финальной таблице, представленной в день судебного заседания за три минуты до его начала (16.02.2022, 11:57 мск, «Мой арбитр»), конкурсный управляющий включает в размер субсидиарной ответственности ФИО5 задолженность перед Фондом «Жилище» в размере 1 030 731 637 руб. 60 коп. и 183 999 452 руб. 82 коп., указывая в качестве основания возникновения данной задолженности на перечень, состоящий из ряда договоров, соглашений и судебных актов.

В то время как сам Фонд «Жилище», исчисляя данный размер с даты 01.03.2015 (то есть с даты на несколько месяцев раньше, чем определена конкурсным управляющим), получает в итоге 437 634 232 руб. 82 коп. (таблица-расчет, т. 3 л.д. 70-75), что практически в три раза меньше итоговой величины конкурсного управляющего.

Указанный выше четырнадцати месячный срок между заявленными датами также не соотнесен конкурсным управляющим с фактическим финансовым состоянием предприятия должника и принимаемыми им мерами по выходу из сложившейся ситуации.

Как уже отмечалось судом, несмотря на неуклонно ухудшавшееся финансовое состояние, должник оплатил задолженность перед налоговой инспекцией в размере более 140 000 000 руб., а также оплатил задолженность по заработной плате.

Причем в настоящее время реестровой задолженности по заработной плате не имеется, что следует из отчета конкурсного управляющего от 17.01.2022.

Таким образом, конкурсным управляющим должным образом не подтверждено, что не позднее 01.05.2014 и 05.07.2015, соответственно, ответчики должны были обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом).

Как указывалось выше, сам ФИО5 и кредитор Фонд «Жилище» указывают на дату – 31.03.2016, то есть с заявлением о банкротстве предприятия надлежало обратиться в суд не позднее 01.05.2016.

В отсутствие оснований полагать обратное суд соглашается с приведенными доводами.

Вместе с тем производство по настоящему делу о банкротстве возбуждено определением суда от 16.03.2016.

Следовательно, поскольку ответчик ФИО5 не успел исполнить данную обязанность, а в отношении ответчика ФИО7 такая обязанность не наступала в принципе, учитывая, что он являлся предпоследним руководителем должника, постольку указанное свидетельствует о невозможности привлечения их к субсидиарной ответственности по рассмотренному основанию.

На основании изложенного суд не находит оснований для удовлетворения заявленных конкурсным управляющим требований о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности и в указанной части.

Суд также считает необходимым отметить следующее.

Согласно пункту 20 Постановления № 53 при решении вопроса о том, какие нормы подлежат применению – общие положения о возмещении убытков (в том числе статья 53.1 ГК РФ) либо специальные правила о субсидиарной ответственности (статья 61.11 Закона о банкротстве), – суд в каждом конкретном случае оценивает, насколько существенным было негативное воздействие контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц, действующих совместно либо раздельно) на деятельность должника, проверяя, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, какие тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника, после этого воздействия.

Если допущенные контролирующим лицом (несколькими контролирующими лицами) нарушения явились необходимой причиной банкротства, применению подлежат нормы о субсидиарной ответственности (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве), совокупный размер которой, по общим правилам, определяется на основании абзацев первого и третьего пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

В том случае, когда причиненный контролирующими лицами, указанными в статье 53.1 ГК РФ, вред исходя из разумных ожиданий не должен был привести к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать возникшие по их вине убытки в размере, определяемом по правилам статей 15, 393 ГК РФ.

Независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал
вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд применительно
к положениям статей 133 и 168 АПК РФ самостоятельно квалифицирует предъявленное требование. При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1
ГК РФ, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

В данном случае всем ответчикам вменяется в вину заключение убыточных для должника сделок, по которым ООО «СПК» приняло на себя долги иных лиц, не получив взамен денежного эквивалента.

Убытки подлежат взысканию по правилам статьи 15 ГК РФ.

Согласно статье 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо,
чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Согласно пункту 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела
I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства
или причинения вреда, наличие убытков (пункт 2 статьи 15 ГК РФ).

Необходимость определения предмета объема и предмета доказывания
при взыскании убытков с контролирующего должника лица по правилам статей
15, 393 ГК РФ закреплена также в абзаце 3 пункта 20 Постановления
№ 53, процитированном выше.

Для взыскания убытков необходимо доказать наличие одновременно нескольких условий, а именно: наличие убытков, противоправное поведение ответчика (вина ответчика, неисполнение им своих обязательств), причинно-следственную связь между понесенными убытками и неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств
и непосредственно размер убытков.

Только совокупность всех данных признаков позволяет принять решение
о взыскании убытков.

При этом в определении размера убытков должны учитываться только точные данные, которые бесспорно подтверждают факт наличия убытков в заявленной сумме.

Наличие обстоятельств, с которыми связана обязанность возмещения причиненного вреда, доказывает лицо, которому этот вред причинен. Необоснованность понесенных убытков надлежащими доказательствами ведет к отказу в удовлетворении исковых требований о взыскании ущерба.

В рассматриваемом обособленном споре суд не усматривает наличие требуемой совокупности условий для взыскания с ответчиков убытков в размере сумм сделок, поскольку не доказано такое безусловно необходимое условие для взыскания убытков, как-то: противоправность действий ответчиков при заключении рассматриваемых соглашений.

Последующее банкротство ООО «СПК», повлекшее невозможность погашения требований кредиторов, не может быть признано следствием действий бывших руководителей ООО «СПК» и очевидно не могло быть ими спрогнозировано.

Напротив, из материалов дела усматривается, что путем заключения данных соглашений руководители пытались минимизировать кредиторскую задолженность общества и выйти на прибыльный уровень.

При установленных по делу и изложенных выше обстоятельствах суд не находит оснований и для взыскания убытков с ответчиков по рассмотренным эпизодам ввиду отсутствия требуемой для этого совокупности условий.

Обратного из материалов дела не следует и заявителем не доказано.

В части заявления ответчиков о пропуске конкурсным управляющим срока исковой давности по заявленным требованиям.

Как в своих возражениях, так и в судебном заседании 16-22.02.2022 конкурсный управляющий настаивает на соблюдении указанного срока, одновременно затрудняясь пояснить, на чем основано подобное утверждение.

Оценивая доводы сторон в данной части, суд отмечает следующее.

Как указывалось выше, нормы материального права, устанавливающие основания для привлечения к ответственности, должны определяться редакцией, действующей в период совершения лицом вменяемых ему деяний (деликта).

В данном случае применению подлежат положения статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Закона № 134-ФЗ, действующей после признания утратившим силу Закона № 73-ФЗ и до вступления в силу Закона № 266-ФЗ, предусматривающий наличие презумпций, которые должны опровергаться лицами, привлекаемыми к субсидиарной ответственности (предполагается иное распределение бремени доказывания между сторонами) (постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 10.02.2022 по делу № А45-35802/2020).

В силу нормы абзацу четвертого пункта 5 Закона о банкротстве в редакции Закона № 134-ФЗ заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 настоящей статьи, может быть подано в течение одного года со дня, когда подавшее это заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом. В случае пропуска этого срока по уважительной причине он может быть восстановлен судом.

Данная применяемая норма содержала указание на необходимость применения двух сроков исковой давности:

однолетнего субъективного, исчисляемого по правилам, аналогичным пункту 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации;

трехлетнего объективного, исчисляемого со дня признания должника банкротом.

Предполагается, что в пределах объективного срока, отсчитываемого от даты признания должника банкротом, выполняются мероприятия конкурсного производства, включающие в себя, в том числе выявление сведений об основаниях для предъявления к контролирующим должника лицам иска о привлечении к субсидиарной ответственности.

В пункте 58 Постановления № 53 разъяснено, что сроки, указанные в абзаце первом пункта 5 и абзаце первом пункта 6 статьи 61.14 Закона о банкротстве, являются специальными сроками исковой давности (пункт 1 статьи 197 Гражданского кодекса Российской Федерации; далее – ГК РФ), начало течения которых обусловлено субъективным фактором (моментом осведомленности заинтересованных лиц). При этом данные сроки ограничены объективными обстоятельствами: они в любом случае не могут превышать трех лет со дня признания должника банкротом (прекращения производства по делу о банкротстве либо возврата уполномоченному органу заявления о признании должника банкротом) или со дня завершения конкурсного производства и десяти лет со дня совершения противоправных действий (бездействия).

ФИО3 и ФИО7 указывают на пропуск управляющим трехлетнего объективного срока, а представитель ФИО5 – на пропуск как годичного субъективного срока, так и объективного трехлетнего срока, исходя из подлежащей применению редакции Закона о банкротстве.

Конкурсный управляющий настаивает на необходимости применения положений статьи 61.14 Закона о банкротстве.

В соответствии с позицией Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 06.08.2018 № 308-ЭС17-6757 (2,3) по делу № А22-941/2006, нормы о применении срока давности привлечения к субсидиарной ответственности применяются в той редакции, которая действовала на момент совершения ответчиком вменяемого правонарушения.

Вместе с тем, если материально-правовые основания привлечения к ответственности на дату совершения правонарушения и на дату обращения с заявлением не изменились и на дату прекращения действия предыдущих редакций данного Закона (и ГК РФ), предусматривавших иной порядок исчисления давности по этой категории дел, срок исковой давности привлечения к субсидиарной ответственности не истек (или даже не начинал течь), к вопросу о продолжительности и порядку исчисления исковой давности подлежит применению новая норма.

Данный подход опирается на сложившуюся в позитивном праве традицию исчисления сроков давности при их законодательном изменении (пункт 9 статьи 3 Федерального закона от 07.05.2013 № 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации», пункт 2 статьи 2 Федерального закона от 21.07.2005 № 109-ФЗ «О внесении изменения в статью 181 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Таким образом, если по состоянию на дату введения в действие статьи 61.14 Закона о банкротстве (30.07.2017) ранее действовавший срок давности не истек, к правоотношениям применяется срок давности, предусмотренный статьей 61.14 Закона о банкротстве (трехлетний).

В данной части выводы суда опираются на сложившуюся практику арбитражных судов (постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 24.09.2021 по делу № А70-18822/2019, постановление Арбитражного суда Московского округа от 23.09.2021 по делу № А40-134540/17, постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.06.2021 по делу № А60-52000/2017).

ООО «СПК» признано несостоятельным (банкротом) решением суда от 06.07.2017.

По смыслу действовавшей на указанный момент редакции статьи 200 ГК РФ и статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции Закона № 134-ФЗ) исковая давность по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности в любом случае не могла начать течь ранее момента возникновения у истца права на иск и объективной возможности для его реализации (пункт 59 Постановления № 53, определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 № 302-ЭС14-1472(4,5,7) по делу № А19-1677/2013).

Соответственно, поскольку в рассматриваемом случае на дату введения в действие статьи 61.14 Закона о банкротстве годичный срок давности с момента открытия конкурсного производства в отношении должника не истек, применению подлежат нормы статьи 61.14 Закона о банкротстве.

Доводы конкурсного управляющего в данной части являются правильными.

Вместе с тем управляющим не учтено, что сроки, указанные в абзаце первом пункта 5 и абзаце первом пункта 6 статьи 61.14 Закона о банкротстве, являются специальными сроками исковой давности (пункт 1 статьи 197 ГК РФ), начало течения которых обусловлено субъективным фактором (моментом осведомленности заинтересованных лиц). При этом данные сроки ограничены объективными обстоятельствами: они в любом случае не могут превышать трех лет со дня признания должника банкротом (прекращения производства по делу о банкротстве либо возврата уполномоченному органу заявления о признании должника банкротом) или со дня завершения конкурсного производства и десяти лет со дня совершения противоправных действий (бездействия) (абзац первый пункта 58 Постановления № 53).

Таким образом, срок исковой давности по заявленным требованиям подлежит исчислению с 07.07.2017 по 06.07.2020 (включительно).

Рассматриваемое заявление о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО5 поступило в арбитражный суд электронно через систему «Мой арбитр» 06.07.2020 в 15 часов 13 минут, то есть в пределах трехлетнего срока исковой давности.

Соответственно, срок исковой давности по требования к ФИО5 конкурсным управляющим не пропущен.

Относительно требований к ФИО3 и ФИО7 суд отмечает следующее.

Управляющий, ссылаясь на пункт 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» (далее – Постановление № 43), указывает, что расширение субъектного состава лиц, подлежащих привлечению к субсидиарной ответственности, никак не влияет на течение срока исковой давности.

Приведенный довод является несостоятельным.

Так, в рассматриваемом случае с требованиями к ФИО3 и ФИО7 конкурсный управляющий обратился только в уточнениях к заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности от 04.08.2021 (направлено в суд по почте 03.08.2021, т. 175 л.д. 104-119).

До указанной даты требования были предъявлены лишь к ФИО5

Подобное уточнение имело место уже после состоявшегося привлечения судом указанных лиц к участию в споре по собственной инициативе, что, в свою очередь, имело место, после того, как именно суд стал выяснять обстоятельства образования ООО «СПК», причины образования многомиллионной задолженности, включенной в реестр требований кредиторов, назначения ФИО5 на должность руководителя и т.п.

При этом конкурсный управляющий ФИО2 на этапе подачи заявления о привлечении ФИО5 к субсидиарной ответственности не уделил внимания данным обстоятельствам, подошел к данному вопросу формально. Заявление конкурсного управляющего представляло собой набор цитат из приговора в отношении ФИО5, на что было указано судом еще при принятии заявления к рассмотрению.

Нельзя не отметить, что конкурсный управляющий в качестве отправной точки создания ООО «СПК» указал 02.04.2015 (дату преобразования ООО «СПК» из ОАО «СПК»). Именно вследствие указанного из поля зрения конкурсного управляющего полностью выпали все вышеуказанные сделки-уступки, впоследствии вмененные управляющим в вину ответчикам.

Лишь после запроса судом сведений о создании ООО «СПК» из регистрирующего органа и прямого указания управляющему на необходимость анализа данных сведений, последние были управляющим проанализированы.

Безусловно, все вышеуказанное не только могло, но и должно было быть установлено и проанализировано применительно к иным ответчикам в период давностного срока, что управляющим сделано не было.

Ссылка конкурсного управляющего на исчисление давностного срока применительно к ФИО7 с даты получения приговора из Нижневартовского городского суда отклоняется. Соответствующий запрос мог и должен был быть сделан управляющим задолго до обращения внимания суда на данные обстоятельства.

При том в данном приговоре анализируется налоговая составляющая деятельности должника, что не имеет никакого отношения к указываемым управляющим применительно к деятельности данного лица уступкам.

Пункт 14 Постановления № 43 предусматривает, что со дня обращения в суд в установленном порядке за защитой нарушенного права срок исковой давности не течет на протяжении всего времени, пока осуществляется судебная защита (пункт 1 статьи 204 ГК РФ), в том числе в случаях, когда суд счел подлежащими применению при разрешении спора иные нормы права, чем те, на которые ссылался истец в исковом заявлении, а также при изменении истцом избранного им способа защиты права или обстоятельств, на которых он основывает свои требования (часть 1 статьи 39 ГПК РФ и часть 1 статьи 49 АПК РФ).

По смыслу статей 199, 200 ГК РФ увеличение истцом размера исковых требований до принятия судом решения не изменяет наступивший в связи с предъявлением иска в установленном порядке момент, с которого исковая давность перестает течь (абзацы 1 и 2 указанного пункта).

Между тем, как разъяснено в абзаце третьем пункта 14, если судом принято заявление об увеличении иска в отношении задолженности за периоды, которые при обращении с первоначальным требованием не заявлялись, то срок исковой давности по измененным требованиям перестает течь с даты заявления таких требований, а не с даты предъявления первоначального иска.

Предъявление требований к двум новым ответчикам не может расцениваться в качестве уточнения первоначальных требований. Данные требования являются новыми с самостоятельным предметом доказывания.

В указанной части выводы суда соответствуют сложившейся практике арбитражных судов (постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 20.04.2021 по делу № А73-2825/2012, постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.12.2021 по делу № А42-5451/2012(1к) и др.).

Таким образом, принимая во внимание дату направления в суд требований к ФИО3 и ФИО7 – 03.08.2021, трехлетний срок исковой давности по указанным требованиям конкурсным управляющим пропущен существенно, оснований для его восстановления из материалов дела не усматривается.

Пропуск срока исковой давности является самостоятельным и достаточным основанием для отказа в удовлетворении требований.

Более того, по сути, и вменение конкурсным управляющим в вину ФИО5 заключения сделок-уступок, проанализированных судом выше, также является таким новым основанием.

При первоначальной подаче заявления, осуществленной в последний день трехгодичного срока, конкурсный управляющий на данные сделки не указывал.

Суд также считает необходимым отметить следующее.

Согласно отчету от 17.01.2022 конкурсного управляющего о результатах проведения процедуры конкурсного производства во вторую очередь реестра требований кредиторов включены требования межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы № 6 по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре в размере 64 333 864 руб. – НДФЛ.

Также в составе второй очереди имеются 102 728 109 руб. 86 коп. – страховые взносы на обязательное пенсионное страхование (определение суда от 30.03.2017 по настоящему делу).

В составе третьей очереди находятся требования уполномоченного органа в следующем размере:

- 92 630 235 руб. 89 коп. – основной долг;

- 58 245 724 руб. 50 коп. – пени;

- 8 092 522 руб. 64 коп. – штрафы.

Как указывалось выше, в соответствии со вступившим в законную силу приговором ФИО5 скрыл от взыскания недоимку в размере 86 878 301 руб. 81 коп.

Ответчик признан виновным, в том числе, в преступлении, предусмотренном статьей 199.2 УК РФ – сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов, сборов, страховых взносов.

В отличии от ФИО7, судебный акт о взыскании с ФИО5 в доход Российской Федерации ущерба не выносился. Соответствующее заявление Прокуратуры, как уже отмечалось выше, оставлено без рассмотрения ввиду нахождения на рассмотрении суда настоящего спора.

Применительно к рассматриваемой ситуации совершенным ответчиком преступлением потенциально причинены убытки бюджету Российской Федерации.

Аналогичным образом вопросы, связанные с доначислением иных видов обязательных платежей должнику, подлежат тщательному анализу на предмет виновности ФИО5 в совершении действий/бездействий, повлекших такое доначисление.

Между тем на всем протяжении судебного разбирательства конкурсный управляющий, несмотря на многочисленные определения суда, соответствующие деяния ответчика не проанализировал, обстоятельства образования недоимки по налогам, наличие (отсутствие) у ответчика возможности погашения данной задолженности не исследовал, равно как и утверждение ответчика о том, что налоги в любом случае остались бы непогашенными, поскольку руководителем приоритетно гасились долги по выплате заработной платы, то есть задолженность более ранней очереди удовлетворения и т.п.

Указанное препятствует суду высказаться относительности законности (незаконности) действий руководителя в вышеизложенной части.

Как уже отмечалось выше, согласно абзацу четвертому пункта 20 Постановления № 53 независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд применительно к положениям статей 133 и 168 АПК РФ самостоятельно квалифицирует предъявленное требование. При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1 ГК РФ, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

Частью 3 статьи 130 АПК РФ предусмотрено, что арбитражный суд первой инстанции вправе выделить одно или несколько соединенных требований в отдельное производство, если признает раздельное рассмотрение требований соответствующим целям эффективного правосудия.

Учитывая длительный срок рассмотрения спора, нахождение под риском привлечения к субсидиарной ответственности / ответственности в виде взыскания убытков всех ответчиков, в то время как данный эпизод касается только одного из них, очевидную невозможность доведения до банкротства общества рассматриваемыми действиями/бездействием бывшего руководителя, суд не считает целесообразным откладывать далее судебное разбирательство, полагая необходимым выделить рассматриваемую часть требований о возможном причинении ФИО5 убытков за неуплату обязательных платежей в отдельное производство.

Иные доводы, заявленные участниками настоящего обособленного спора, судом учтены, оценены и не влекут другие выводы, чем те, к которым пришел суд выше.

Руководствуясь статьями 10, 32, главой III.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», статьями 130, 184, 185, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

определил:

заявление конкурсного управляющего ФИО2 о привлечении ФИО5, ФИО7 и ФИО3 к субсидиарной ответственности по обязательствам общества
с ограниченной ответственностью «Строительно-Промышленный Комбинат» оставить без удовлетворения.

Выделить в отдельное производство требования о взыскании с ФИО5 причиненных должнику убытков по эпизоду, связанному с неуплатой обязательных платежей.

Судебное заседание по рассмотрению выделенных требований назначить на12 апреля 2022 года в 11 часов 30 минут в помещении арбитражного суда по адресу: <...>, зал № 507, тел. <***>.

Определение может быть обжаловано в течение десяти дней со дня его вынесения
(изготовления в полном объеме) в Восьмой арбитражный апелляционный суд путем подачи апелляционной жалобы через Арбитражный суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры.

В соответствии с частью 5 статьи 15 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации настоящий судебный акт выполнен в форме электронного документа и подписан усиленной квалифицированной электронной подписью судьи.

Арбитражный суд разъясняет, что в соответствии со статьями 177,
186 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебный акт, выполненный в форме электронного документа, направляется лицам, участвующим
в деле, и другим заинтересованным лицам посредством его размещения на официальном сайте арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет»
в режиме ограниченного доступа не позднее следующего дня после дня его вынесения, если иное не установлено настоящим Кодексом.

По ходатайству указанных лиц копии судебного акта на бумажном носителе могут быть направлены им в пятидневный срок со дня поступления соответствующего ходатайства в арбитражный суд заказным письмом с уведомлением о вручении или вручены им под расписку.

Судья В.А. Бетхер