Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в судебном заседании заявление конкурсного управляющего открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» в части привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева»:

ФИО1,ФИО2 иФИО3 по пункту 4 статьи 10Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за причинение вреда правам кредиторов в результате совершения сделки купли-продажи движимого имущества (основных средств) от 01.10.2014, а также в результате совершения сделок, перечисленных в дополнительных пояснениях, поступивших в материалы дела 29.07.2020,

ФИО4 по пункту 4 статьи 10Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за причинение вреда правам кредиторов в результате совершения сделок, перечисленных в дополнительных пояснениях, поступивших в материалы дела 29.07.2020

и взыскании солидарно с указанных лиц 8 234 131 428 руб. 06 коп.

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» (ИНН <***>, ОГРН <***>),

третьи лица: финансовый управляющий ФИО3 - ФИО5 и финансовый управляющий ФИО4 – ФИО6,

при участии:

от должника: ФИО7 – представитель по доверенности от 23.08.2021 (после перерыва),

ответчика ФИО1;

от ответчика ФИО2: ФИО8 – представитель по доверенности № 77 АГ 4932169 от 08.10.2020 (до перерыва), ФИО9 – представитель по доверенности № 77 АГ 4932169 от 08.10.2020 (после перерыва),;

от ответчика ФИО3: ФИО10 – представитель по доверенности № 77 АГ 5349790 от 02.02.2021,

от уполномоченного органа: ФИО11 – представитель по доверенности № 17-0/00909 от 20.01.2021;

установил:

Решением Арбитражного суда Ярославской области от 25.10.2016 (резолютивная часть от 18.10.2016) открытое акционерное общество «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» (далее – ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», должник) признано несостоятельным (банкротом), в отношении должника открыто конкурсное производство.

Определением Арбитражного суда Ярославской области от 25.10.2016 (резолютивная часть от 18.0.2016) конкурсным управляющим ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» утвержден ФИО12, член Некоммерческого партнерства «Московская саморегулируемая организация профессиональных арбитражных управляющих».

23.01.2017 судом вынесена резолютивная часть определения об освобождении ФИО12 от исполнения обязанностей конкурсного управляющего открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева». Конкурсным управляющим имуществом должника утвержден ФИО13, член Ассоциации Евросибирская саморегулируемая организация арбитражных управляющих.

Конкурсный управляющий ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» ФИО13 в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» обратился в арбитражный суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО1, ФИО3, ФИО4, ФИО14, ФИО15, ФИО2, ФИО16 по обязательствам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», о взыскании солидарно с ФИО1, ФИО3, ФИО4, ФИО14, ФИО15, ФИО2, ФИО16 в пользу ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» 8 234 131 428 руб. 06 коп.

Определением Арбитражного суда Ярославской области от 13.06.2018 (резолютивная часть от 06.06.2018) ФИО13 освобожден от исполнения обязанностей конкурсного управляющего открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева». Конкурсным управляющим открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» утверждена ФИО17, член Союза арбитражных управляющих «Саморегулируемая организация «Северная Столица».

Определением суда от 18.06.2018 к участию в рассмотрении заявления в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечен финансовый управляющий ФИО3 и финансового управляющего ФИО4 – ФИО18.

Определением суда от 28.08.2018 к участию в рассмотрении заявления в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены финансовый управляющий ФИО3 – ФИО5 и финансовый управляющий ФИО4 – ФИО6.

Определением Арбитражного суда Ярославской области от 16.07.2019 (резолютивная часть от 03.07.2019) заявление конкурсного управляющего открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» в части привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» ФИО14 оставлено без удовлетворения.

Заявление конкурсного управляющего открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» в части привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» ФИО1, ФИО3, ФИО4, ФИО15, ФИО2, ФИО16и взыскании солидарно с указанных лиц 8 234 131 428 руб. 06 коп. выделено в отдельное производство.

Определением Арбитражного суда Ярославской области от 16.12.2019 ФИО17 освобождена от исполнения обязанностей конкурсного управляющего открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева». Конкурсным управляющим открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» утвержден ФИО19, член Союза саморегулируемой организации арбитражных управляющих «Стратегия».

Определением суда от 16.10.2020 (резолютивная часть от 16.09.2020) заявление конкурсного управляющего открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» в части привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» ФИО15 и ФИО16 оставлено без удовлетворения. Отказано в удовлетворении заявления конкурсного управляющего открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева»:

ФИО2 по пункту 4 статьи 10Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за причинение вреда правам кредиторов в результате совершения (одобрения) следующих сделок:

- лицензионного соглашения от 04.02.2014 с Mendeleev Group SA,

- договора подряда № 84/14 от 14.02.2014 с ЗАО «СЗПК»,

- договора займа № 05/05/15 от 05.05.2015 с ЗАО «СЗПК»,

- договора купли-продажи в уставном капитале ООО «Геоком» от 27.03.2015 с ЗАО «НГС Карго»,

- последовательных сделок с ЗАО «Санеко»: соглашения от 12.01.2016 о расторжении договора к договору поставки нефти № 08/66650 от 30.03.2015, договора уступки права (требования) от 12.01.2016, соглашения о зачете встречных однородных требований от 12.01.2016,

ФИО1 по пункту 4 статьи 10Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за причинение вреда правам кредиторов в результате совершения (одобрения) следующих сделок:

- договора подряда № 84/14 от 14.02.2014 с ЗАО «СЗПК»,

- договора займа № 05/05/15 от 05.05.2015 с ЗАО «СЗПК»,

- договора купли-продажи в уставном капитале ООО «Геоком» от 27.03.2015 с ЗАО «НГС Карго»,

- лицензионного соглашения от 04.02.2014 с Mendeleev Group SA,

ФИО4 по пункту 4 статьи 10Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за причинение вреда правам кредиторов в результате совершения (одобрения) следующих сделок:

- договора подряда № 84/14 от 14.02.2014 с ЗАО «СЗПК»,

- лицензионного соглашения от 04.02.2014 с Mendeleev Group SA,

а также по пункту 2 статьи 10 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд,

ФИО3 по пункту 4 статьи 10Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за причинение вреда правам кредиторов в результате совершения (одобрения) следующих сделок:

- договора подряда № 84/14 от 14.02.2014 с ЗАО «СЗПК»,

- договора займа № 05/05/15 от 05.05.2015 с ЗАО «СЗПК»,

- договора купли-продажи в уставном капитале ООО «Геоком» от 27.03.2015 с ЗАО «НГС Карго»,

- лицензионного соглашения от 04.02.2014 с Mendeleev Group SA,

ФИО1иФИО2(далее – ФИО1 и ФИО2, ответчик-1 и ответчик-2, соответственно)по пункту 4 статьи 10Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за причинение вреда правам кредиторов в результате совершения сделки купли-продажи движимого имущества (основных средств) от 01.10.2014,

ФИО3 (далее – ФИО3, ответчик-3) по пункту 4 статьи 10Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за причинение вреда правам кредиторов в результате совершения сделки купли-продажи движимого имущества (основных средств) от 01.10.2014, а также в результате совершения сделок, перечисленных в дополнительных пояснениях, поступивших в материалы дела 29.07.2020,

ФИО4 (далее – ФИО4, ответчик-4) по пункту 4 статьи 10Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за причинение вреда правам кредиторов в результате совершения сделок, перечисленных в дополнительных пояснениях, поступивших в материалы дела 29.07.2020

и взыскании солидарно с указанных лиц 8 234 131 428 руб. 06 коп. выделено в отдельное производство.

Ранее представитель конкурсного управляющего заявленные требования поддержал в полном объеме, представил в материалы дела пояснения, согласно которым дополнительные основания для привлечения к субсидиарной ответственности распространяются не только на ФИО3 и ФИО4, но также и на ФИО1 и ФИО2

Уточнение оснований для привлечения к субсидиарной ответственности ФИО1 и ФИО2 приняты судом как соответствующие статье 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В судебном заседании представитель ответчика ФИО3, поддержал ранее изложенные возражения против удовлетворения заявленных требований, а также доводы отзыва, представленного в материалы дела 18.08.2021.

Представитель ФИО2 также поддержал ранее изложенные доводы, представил дополнительные письменные объяснения по вопросам, возникшим в предыдущем судебном заседании. Просит выделить заявление конкурсного управляющего ОАО ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» в части требований, предъявленных к ФИО2, в отдельное производство.

ФИО1, возражая против удовлетворения предъявленных к нему требований, представил Программу мероприятий по техническому перевооружению и реконструкции ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева на 2013г., утвержденную ФИО20, и завизированную, в том числе, ФИО4

Представитель уполномоченного органа поддерживает позицию конкурсного управляющего.

Остальные лица, участвующие в деле, явку в суд своих представителей не обеспечили, в связи с чем судебное заседание проводится в их отсутствие на основании статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Представитель ФИО3 и ФИО1 против удовлетворения ходатайства ФИО2 возражают.

Представитель уполномоченного органа разрешение данного ходатайства оставляет на усмотрение суда.

Представитель ФИО3 просит отложить судебное заседание с целью ознакомления с позицией ФИО2

Представитель овтетчика-2 против удовлетворения указанного ходатайства возражает, ссылаясь на отсутствие новых доказательств по делу.

ФИО1 и представитель уполномоченного органа разрешение ходатайства оставляют на усмотрение суда.

Рассмотрев заявленное ходатайство, суд полагает достаточным объявить в рассмотрении заявления перерыв на 5 рабочих дней в соответствии со статьей 163 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В удовлетворении ходатайства об отложении судебного заседания судом отказано.

После окончания перерыва рассмотрение заявления продолжено.

Представитель должника поддержал заявленные требования, против выделения заявления о привлечении ФИО2 к субсидиарной ответственности возражает.

Остальные лица, присутствующие в судебном заседании, поддержали ранее изложенные позиции.

В удовлетворении ходатайства ФИО2 о выделении требований конкурсного управляющего в части привлечения ответчика-2 к субсидиарной ответственности по долгам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» судом октазано.

Рассмотрев материалы дела, суд установил, что ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» зарегистрировано в качестве юридического лица 27.09.2002.

По мнению конкурсного управляющего, на 05.05.2015 у ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» имелись признаки неплатежеспособности или недостаточности имущества, поскольку на указанную дату должник имел просроченные обязательства, которые до настоящего времени не исполнены и включены в реестр требований кредиторов должника. С учетом изложенного заявитель пришел к выводу, что контролирующими должника лицами по смыслу статьи 61.10 Закона о банкротстве будут являться лица, имевшие возможность давать обязательные для исполнения должником указания или иным образом определять действия должника в период с 05.05.2012 по 17.02.2016.

Заявитель указал, что в период с 21.06.2013 по 28.04.2015 обязанности генерального директора общества исполнял ФИО1 (что подтверждается выпиской из протокола № 33 внеочередного общего собрания акционеров от 22.07.2013, приказом № 33 от 23.07.2013 «О вступлении в должность генерального директора», копией срочного трудового договора от 21.06.2013 и срочного трудового договора № 2 от 23.07.2013).

Кроме того, как следует из текста заявления, в состав Совета директоров должника входили, в том числе:

ФИО1 – в период с 26.06.2014 по 28.04.2015,

ФИО3 – в период с 13.06.2012 по 26.06.2014 и далее с 30.06.2015 по 30.06.2016,

ФИО4 – в период с 13.06.2012 по 26.06.2014,

ФИО2 – в период с 30.05.2013 по 30.06.2015.

В подтверждение данных обстоятельств заявителем представлены: копии протоколов заседаний Совета директоров, копия годового отчета ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» за 2015 год, копия ежеквартального отчета ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» за 1 квартал 2016 года, списки аффилированных лиц должника на 30.06.2013, на 31.03.2014.

По мнению конкурсного управляющего ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» имеются основания для привлечения указанных лиц к субсидиарной ответственности по долгам общества в связи с невозможностью погашения требований кредиторов вследствие действий и (или) бездействия привлекаемых к ответственности лиц.

В частности, заявитель указывает, что 01.10.2014 должником был заключен договор купли-продажи движимого имущества (основных средств) с ООО «Менделеев Трейд». Со стороны должника договор подписан ФИО1 По мнению конкурсного управляющего, в результате заключения данного договора из собственности должника выбыло все ликвидное имущество, которое находилось на балансе общества, в том числе оборудование, используемое для осуществления основного вида деятельности – переработки нефтепродуктов. Считает, что ФИО1 не мог не понимать последствий совершения указанной сделки, полагает, что действия данного ответчика не соотносятся с интересами должника. Сделка совершена с нарушением требований законодательства о её одобрении.

Конкурсный управляющий указал, что конечными бенефициарами должника являются ФИО3 и ФИО4 Именно данные лица принимали решения об одобрении сделок должника, деятельность должника в полном объеме контролировалась вышеуказанными лицами. В подтверждение данных обстоятельств пояснил, что в соответствии с журналом ценных бумаг (акций) ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» 17.05.2012 контрольный пакет акций (63,39%) перешел во владение ЗАО «Нефтьгазсбыт». До конца 2012 года данное общество продолжало скупать акции, в результате чего стало собственником 97,71% акций должника. Факт владения контрольным пакетом акций также подтвержден определением арбитражного суда от 16.07.2019 по настоящему делу (страница 4 судебного акта). Согласно данному определению интересы ЗАО «Нефтьгазсбыт» представлял ФИО3, который также являлся председателем Совета директоров должника, принимал участие в собрании Совета директоров, что подтверждают подписи на протоколах собраний. В соответствии с выпиской из реестра акционеров ЗАО «Нефтьгазсбыт», единственным держателями всех акций общества являются ФИО3 и ФИО4 (по 50% акций общества на каждого участника). Отмечает, что генеральные директора должника неоднократно указывали, что именно от данных лиц получали все указания и именно ФИО3 и ФИО4 полностью контролировали деятельность должника.

В обоснование того, что ФИО3 является лицом, контролирующим ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» и имел возможность организовать направление в суд заявления о банкротстве, конкурсный управляющий сообщил, в том числе, что в соответствии с информацией, размещенной в открытых источниках (www.spark.ru), 19.09.2014 должником было опубликовано сообщение «О появлении лица, контролирующего эмитента». Из текста сообщения следует, что новым контролирующим лицом ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» становится АО «Менделеев Групп», к которому перешло право собственности на 85% акций должника. Также из информации следовало, что с 22.04.5015 директором АО «Менделеев Групп» является ФИО3, т.е. фактически ФИО3 был наделен полномочиями давать указания, обязательные для исполнения должником. Кроме того, на сайте www.e-disciosure.ru размещен список аффилированных лиц ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», из которого явно усматривается, что по состоянию на 30.09.2014 лицом, контролирующим должника, является АО «Менделеев Групп», равно как и по состоянию на 31.03.2015, соответственно ФИО3 продолжал контролировать ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева». Дополнительно конкурсный управляющий отмечает, что на указанном сайте опубликованы пояснения к бухгалтерскому балансу и отчету о финансовых результатах ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» за 2015 год. Из представленных пояснений (раздел 17) следует, что ФИО3 принадлежит к той же группе лиц, к которой принадлежит акционерное общество, а также ФИО3 является членом Совета директоров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева». В постановлении Второго арбитражного апелляционного суда от 06.12.2018 по настоящему делу указано, что ФИО3 является участником АО «Менделеев Групп», с 2015 года является директором данного общества и одновременно в указанные периоды входит в состав Совета директоров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева». Обращает внимание, что до перехода 85% акций должника в собственность АО «Менделеев Групп» они принадлежали ЗАО «Нефтьгазсбыт», заместителем генерального директора которого в период с 15.04.2010 по 30.07.2013 является ФИО3 (что подтверждается ежеквартальной отчетностью ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», размещенной на сайте www.e-disciosure.ru). Определением арбитражного суда Ярославской области от 16.07.2019 по настоящему делу подтверждается, что ЗАО «Нефтьгазсбыт» контролировал именно ФИО3 (стр. 4 судебного акта, показания ФИО21).Отмечает, что в предбанкротный период ФИО3 возглавлял Совет директоров должника, о чем свидетельствуют протоколы Совет директоров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева».

В дополнительных пояснениях, поступивших к судебному заседанию 29.07.2020 и принятых судом, как соответствующих положениям статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, конкурсный управляющий ссылается также на:

- перечисление должником в адрес аффилированных и подозрительных компаний (ЗАО «Нефтьгазсбыт», ЗАО «Нефтьгазтрейд», ООО «Сервис-Терминал», ООО «Геоком», ООО «Скади», ООО «Атланк и К», ЗАО «Русойл-Москва») более 8 млрд.руб. при отсутствии доказательств встречного предоставления,

- перераспределение денежных средств, полученных должником по кредитным договорам, в адрес третьих лиц (ЗАО «Нефтьгазсбыт»), что, по мнению заявителя, свидетельствует об отсутствии целевого использования получения по кредитам; заявитель считает, что кредитование осуществлялось в целях дальнейшего вывода активов в адрес аффилированных лиц, а не в целях поддержания и развития деятельности должника.

Раскрывая вышеописанные обстоятельства, заявитель указывает, что в силу определения Арбитражного суда города Москвы от 27.10.2016 по делу № А40-218717/15-174-304 включены в реестр требований кредиторов должника требования ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» в третью очередь реестра требований кредиторов ЗАО «Нефтьгазсбыт» в 1 858 211 844 руб. 46 коп. Таким образом, размер задолженности компании, единственными участниками которой выступают ФИО3 и ФИО4перед Должником составляет 1, 85 млрд. руб. Отмечает, что задолженность ЗАО «Нефтьгазсбыт» перед должником образовалась в результате неисполнения обязательств по договору оказания услуг № 311/12 от 03.10.2012, договору хранения нефтепродуктов № 194/12 от 08.08.2012, договору оказания агентских услуг № 192/12 от 07.08.2012, договору поставки нефтепродуктов № 508/12 от 29.12.2012. Задолженность накапливалась в течение продолжительного срока, при этом несмотря на наличие просроченных со стороны ЗАО «Нефтьгазсбыт» обязательств, должник продолжал перечислять денежные средства в адрес общества. Так, в предбанкротный период, за 2015 год было перечислено более 1,5 млрд. руб.Конкурсный управляющий полагает, что невозможно признать подобные действия по переводу денежных средств в адрес аффилированного лица и наращиванию дебиторской задолженности обоснованными, в рамках обычной хозяйственной деятельности. Считает, что бенефициары должника намеренно произвели вывод денежных средств в адрес организации, единственными участниками которой они же выступают, что, в том числе, привело к неплатежеспособности ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева».

Кроме того, существовали и иные аффилированные организации, в адрес которых по указанию бенефициаров перечислялись денежные средства. Так, в период 19.08.2013-20.01.2015 в адрес ЗАО «Нефтьгазтрейд» было переведено 2 228 029 000 руб. Согласно выписке ЕГРЮЛ в отношении ЗАО «Нефтьгазтрейд» участниками данного Общества являются физические лица - ФИО3 с долей 49%,ФИО22 с долей 26% и ФИО23 с долей 25%. Генеральным директором ЗАО «Нефтьгазтрейд» в период с 2008 по 2013 год являлся гражданин ФИО3 При этом доказательства встречного исполнения обязательств отсутствуют. Последняя бухгалтерская отчетность ЗАО «Нефтьгазтрейд» сдавалась за 2014 год, по сведениям за 2013 и 2014 годы на балансе общества отсутствовали запасы либо основные средства, отражены нулевые показатели. При этом размер активов по итогам 2013 года составлял 552 тыс. руб. Несмотря на то, что активы общества составляют менее 1 млн. руб., должник в лице ФИО3 принял решение о заключении контрактов на сумму более 2 млрд. руб. По итогам 2014 года на балансе общества (по результатам исполнения контрактов с должником) отражена дебиторская задолженность на суму 84 млн. руб. Иных активов у общества также не было. Конкурсный управляющий отмечает, что согласно отчету о движении денежных средств ЗАО «Нефтьгазтрейд», размещенном в справочно-информационной системе «Спарк», размер денежных поступлений за 2014г. равен 2 250 474 000 руб., при том что 2,2 млрд. руб. поступило от должника. При изложенных обстоятельствах заявитель делает вывод, что должник был основным и практически единственным лицом, который осуществлял платежи в адрес общества. При этом переводы денежных средств сопровождались следующими назначениями «оплата по договору №УВС/30.04.14/001 от 30.04.2014г. за поставку нефтепродуктов, №12/08/2014-01НГТ от 12.08.2014г. за поставку нефтепродуктов». Однако если изучить бухгалтерский баланс ЗАО «Нефтьгазтрейд» за 2013-2014г.г., а также отчет о налогах общества, можно увидеть, что на балансе данной организации вовсе не было нефтепродуктов, в качестве активов общества указана исключительно дебиторская задолженность, а совокупный размер налогов составил 377 000 руб., что невозможно при совершении операций по закупке и продаже нефтепродуктов на сумму более 2,2 млрд.руб.Более того, после введения процедуры банкротства в отношении должника, ЗАО «Нефтьгазтрейд» перестало вести какую-либо деятельность, общество перестало сдавать бухгалтерскую отчетность с 2015 года. 19.02.2018 общество исключено из ЕГРЮЛ по решению налогового органа, что, по мнению конкурсного управляющего, также свидетельствует об использовании общества исключительно в целях вывода денежных средств должника.

Как сообщил конкурсный управляющий, 05.06.2013 должником в адрес ООО «Сервис-Терминал» переведены денежные средства в сумме 31 000 000 руб. В назначении платежа указано, что денежные средства переведены в счет оплаты по договору № 0225/00-2013-096 от 22.05.2013 об оказании услуг по таможенному декларированию. При этом, из имеющихся в распоряжении конкурсного управляющего документов не следует, что должник имел отношения с иностранными контрагентами. Пояснил, что в качестве одного из соучредителя ООО «Сервис-Терминал» выступает ФИО24, фамилия которой совпадает с фамилией бывшего генерального директора ФИО1

По сведениям заявителя за период с 21.04.2014 по 08.07.2015 в адрес ООО «Гарант Эксперт» в совокупности переведено 1 480 431 614 руб. В качестве оснований платежа указан договор № Р-21/2014 от 01.04.2014 (поставка нефтепродуктов). Аффилированность данной организации установлена определением от 29.06.2019. При этом, согласно бухгалтерской отчетности данной организации за 2014г. размер оборотных активов общества равен 22 млн.руб., отсутствуют основные средства и запасы, актив баланс состоит из дебиторской задолженности. Все это, по мнению конкурсного управляющего, позволяет усомниться в возможности поставок сырья на сумму свыше 1,48 млрд. руб.

Применительно к пояснениям заявителя между должником и ООО «Геоком» заключены договоры займа № 07/04/2014 и № 31/10/2014 от 31.10.2014. Согласно банковским выпискам в период с 26.05.2014 по 21.08.2015 в общей сложности в адрес ООО «Геоком» переведено 50 952 000 руб. Аффилированность общества по отношению к должнику подтверждается определением Арбитражного суда Ярославской области от 04.05.2019 по настоящему делу. Несмотря на наличие просроченной задолженности перед иными контрагентами, в том числе, перед налоговым органом, руководство должника приняло решение о продолжении выдавать заемные средства в адрес аффилированной компании. Конкурсный управляющий отмечает, что возврата денежных средств осуществлено не было. Решением собрания кредиторов от 16.08.2018 была списана дебиторская задолженность к ООО «Геоком» на общую сумму 112 895 451,76 руб., т.к. отсутствуют какие-либо перспективы взыскания денежных средств с данного контрагента. Таким образом, действия руководства привели к потере 112 млн. руб., которые могли быть направлены на погашение требований кредиторов, либо на пополнение оборотных средств.

Заявитель указывает, что в период с 03.02.2014 по 01.07.2014 должником в адрес ООО «Скади» переведено порядка 1 633 276 510 руб. Назначение платежей - оплата по договорам поставки нефтепродуктов № СК-20-01-14 от 20.01.2014, № 14/05/2014-01 от 14.05.2014. Доказательства исполнения обязательств со стороны ООО «Скади» отсутствуют. Обращает внимание, что по сведениям СПАРК генеральный директор и участники ФИО25 и Марков А. А. занимают руководящие должности/имеют долю в организациях с различными видами деятельности и находящихся в разных регионах (более 35 юридических лиц на каждом из участников), что свидетельствует о массовом участнике и директоре, номинальной форме управления деятельностью общества. Основной вид деятельности общества - разработка компьютерного программного обеспечения, консультационные услуги в данной области и другие сопутствующие услуги, что никак не соотносится с поставкой нефтепродуктов. При этом бухгалтерская отчетность контрагента за 2014г. свидетельствует о фактическом отсутствии возможности осуществить поставку товара на сумму свыше 1,63 млрд. руб., поскольку баланс сформирован только дебиторской задолженностью, отсутствуют запасы либо основные средства. Отмечает, что послепоступления денежных средств, общество перестало вести какую-либо деятельность (баланс за 2015г. равен 1 000 руб., а в 2016 году общество было ликвидировано).

В дополнительных пояснениях конкурсного управляющего отражено, что в период с 30.06.2014 по 29.10.2014 должником в адрес ООО «Атлант и К» переведено 759 521 640 руб., назначение платежей - договор № 06/06/2014-01 от 06.06.2014 за поставку нефтепродуктов. Доказательство исполнения обязательств по поставке отсутствует. Данная организация ликвидирована в 2019г. по решению налогового органа. Баланс за интересующий период - 158 млн. руб., из которых 140 млн. руб. -дебиторская задолженность.

В период с 28.01.2015 по 08.06.2015 должником переведено 23 318 310 руб. в адрес ЗАО «Русойл-Москва»; назначение платежа - оплата по договору № 01/10/2014 от 01.10.2014 за услуги автоналива. Конкурсный управляющий пояснил, что должник является участником ЗАО «Русойл-Москва», доказательства исполнения обязательств отсутствуют.

Дополнительно к вышеизложенному конкурсный управляющий обращает внимание, что в середине 2015г. деятельность должника была приостановлена, причиной приостановки являлось отсутствие сырья, что, с учетом анализа контрагентов-поставщиков позволяет усомниться в реальности поставок продукции по вышеуказанным договорам.

Конкурсный управляющий сообщил, что денежные средства, полученные по кредитным договорам, сразу же распределялись в адрес третьих лиц, что, по мнению заявителя, свидетельствует об отсутствии целевого использования получений по кредитам. Кредитование осуществлялось в целях дальнейшего вывода активов в адрес аффилированных лиц, а не в целях поддержания и развития деятельности должника.

Так, согласно выписке по счету № 40702810100760006484, открытому в банке ПАО «МКБ», 03.02.2014 в адрес должника поступили денежные средства по кредитному договору в размере 35 000 000 руб. В этот же день в адрес ЗАО «Нефтьгазсбыт» было осуществлено 12 операций по переводу денежных средств на общую сумму 35 000 000 руб., т.е. все полученные денежные средства по кредиту были переведены в адрес аффилированного лица. 12.02.2014 от ПАО «МКБ» получено 264 850 000 руб., в этот же день вся сумма была направлена в адрес ЗАО «Нефтьгазсбыт». 13.02.2014 получено от банка 353 000 000 руб., в этот же день разными платежами было переведено 344 996 000 руб. в адрес ЗАО «Нефтьгазсбыт». Таким образом, по мнению заявителя, прослеживается тенденция: после получения кредитных средств большая часть полученного направляется в адрес аффилированного лица - ЗАО «Нефтьгазсбыт», что, с учетом наличия задолженность у ЗАО «Нефтьгазсбыт» в размере 1,8 млрд. руб., свидетельствует о целенаправленном выводе активов должника. Отмечает, что если должник использовал кредитные средства для покупки нефтепродуктов у ЗАО «Нефтьгазсбыт», возникает вопрос о целесообразности перевода денег в адрес компании, которая имеет крупную задолженность перед покупателем. Как утверждают бывшие руководители должника, на 2014г. у компаний отсутствовали признаки неплатежеспособности, что, в свою очередь, позволяло произвести оплату путем зачета требований, однако должник продолжал финансировать своего мажоритарного акционера, в том числе, за счет средств, полученных по кредитам.

По мнению конкурсного управляющего обстоятельства, изложенные в заявлении о привлечении к субсидиарной ответственности, а также в настоящих пояснениях, являются основаниями для привлечения контролирующих лиц должника к субсидиарной ответственности, а не к убыткам.

Конкурсный управляющий указывает на вывод денежных средств ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» и ЗАО «НГС» на счета ФИО3 и ФИО4

В частности, указывает, что согласно вступившим в силу законным актам в адрес ФИО26 и ФИО4 было перечислено 115 667 998,26 руб., данные сделки были оспорены в рамках дела о банкротстве ЗАО «НГС», однако денежные средства не были возвращены в конкурсную массу.

1) Договор займа № 12/03/2015-2 от 12.03.15, заключенный между должником и ФИО4, выплата процентов в размере 3 420 950 руб. в адрес ФИО4

В ходе проведения процедуры конкурсного производства конкурсному управляющему ЗАО «НГС» стало известно о том, что в период с 12.03.2015 по 06.08.2015 ФИО4 выплачено 3 411 950 руб. по договору процентного займа № 12/03/2015-2 от 12.03.15, что подтверждается выписками по расчетным счетам должника. Указанный договор у конкурсного управляющего отсутствует. Определением Арбитражного суда города Москвы от 29.11.2018 по делу № А40-218717/2015 выплаты по процентному договору займа № 12/03/2015-2 от 12.03.2015, заключенному между ЗАО «НГС» и ФИО4 на сумму 3 420 950 руб. признаны недействительными, применены последствия недействительности сделки в виде возврата в конкурсную массу денежных средств в размере 3 420 950 руб. Удовлетворяя заявление суд отметил: «Из анализа банковских выписок ЗАО «НГС» за трехлетний период, предшествующий принятию Арбитражным судом г. Москвы заявления о признании должника банкротом конкурсным управляющим не обнаружено поступления денежных средств от Заимодавца, иных документов, свидетельствующих о фактическом предоставлении Заимодавцем денежных средств должнику так же не обнаружено».

2) Сделка по выплате дивидендов ФИО4 на сумму 70 894 000,00 руб.

В ходе проведения процедуры конкурсного производства конкурсному управляющему ЗАО «НГС» стало известно о том, что в период с 03.02.2015 по 01.04.2015 ФИО4 выплачено 70 894 000 руб. дивидендов на основании протокола годового общего собрания акционеров ЗАО «НГС» от 16.12.2014. Определением Арбитражного суда города Москвы от 29.11.2018 по делу № А40-218717/2015 платежи по выплате дивидендов акционеру ФИО4 в указанном размере признаны недействительными, применены последствия недействительности сделки в виде возврата в конкурсную массу денежных средств в размере 70 894 000 руб.

3) Сделка по выплате дивидендов ФИО4 на сумму 13 193 680 руб.

В ходе проведения процедуры конкурсного производства конкурсному управляющему ЗАО «НГС» стало известно о том, что в период с 26.12.2014 по 19.06.2015 ФИО4 выплачено 13 193 680 руб. вознаграждения, причитающегося членам совета директоров. Определением Арбитражного суда города Москвы от 29.11.2018 по делу № А40-218717/2015 платежи по выплате указанного вознаграждения признаны недействительными, применены последствия недействительности сделки в виде возврата в конкурсную массу денежных средств в размере 13 193 680 руб.

4) Сделка по выплате дивидендов ФИО3 на сумму 13 887 768 руб. 26 коп.

В ходе проведения процедуры конкурсного производства конкурсному управляющему должника стало известно о том, что в период с 16.12.2014 по 11.08.2015 ФИО3 выплачено 13 887 768 руб. 26 коп. вознаграждения, причитающегося членам совета директоров. Определением Арбитражного суда города Москвы от 29.11.2018 по делу № А40-218717/2015 платежи по выплате данного вознаграждения признаны недействительными, применены последствия недействительности сделки в виде возврата в конкурсную массу денежных средств в полном размере.

5) Договор займа № 20/03/2015-2 от 20.03.2015, заключенный между Должником
и ФИО3, выплата процентов в размере 6 771 600,00 руб. в адрес Ивановым
А.В.

В ходе проведения процедуры конкурсного производства конкурсному управляющему ЗАО «НГС» стало известно о том, что в период с 20.03.2015 по 28.10.2015 ФИО3 выплачено 6 771 600 руб. по процентному договору займа № 20/03/2015-2 от 20.03.2015. Указанное подтверждается выписками по расчетным счетам должника. Указанный договор у конкурсного управляющего отсутствует. Определением Арбитражного суда города Москвы от 29.11.2018 по делу № А40-218717/2015 платежи по процентному договору займа №20/03/2015-2 от признаны недействительными, применены последствия недействительности сделки в виде возврата в конкурсную массу денежных средств в указанном размере.

6) Сделка по выплате дивидендов ФИО3 на сумму 7 500 000 руб.

В ходе проведения процедуры конкурсного производства конкурсному управляющему ЗАО «НГС» стало известно о том, что 01.04.2015, 15.07.2015 ФИО3 было выплачено 3 700 000 руб. и 3 800 000 руб. дивидендов на основании протокола годового общего собрания акционеров ЗАО «Нефтьгазсбыт» от 16.12.2014. Определением Арбитражного суда города Москвы от 29.11.2018 по делу № А40-218717/2015 данные платежи признаны недействительными, применены последствия недействительности сделки в виде возврата в конкурсную массу денежных средств в размере 7 500 000 руб.

Резюмируя изложенное, конкурсный управляющий указывает, что в соответствии с вступившими силу законными актами, принятыми в рамках дела о банкротстве ЗАО «НГС», 115 667 998,26 руб. были выведены на счета бенефициаров - ФИО3 и ФИО4 Отмечает, что судебными актами установлено, что уже в 2011г. ЗАО «НГС» обладало признаками неплатежеспособности. Из вышеизложенного следует вывод, что вместо погашения задолженности перед кредиторами, в том числе, перед ОАО «ЯНПЗ им. Менделеева», либо закупки расходных материалов (в связи с отсутствием которых была приостановлена деятельность должника) бенефициары должников (ЗАО «НГС» и ОАО «ЯНПЗ им. Менделеева») осуществляли выплаты дивидендов в свой адрес.

В качестве одного из оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности по долгам ОАО «ЯНПЗ им. Менделеева» конкурсный управляющий ссылается на вывод денежных средств должника в размере 38 800 000 руб.

А именно, указывает, что постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 30.04.2019 № А56-66446/2016 установлено поступление на расчетный счет ФИО3 от ЗАО «Нефтьгазсбыт» 04.02.2015 и 06.02.2015 денежных средств в общем размере 38 800 000 руб. (назначение платежей «выплата члену совета директоров ЗАО «НГС»; «выплата дивидендов на основании протокола годового общего собрания акционеров ЗАО «НГС»). В вышеуказанном судебном акте также отражена следующая информация: «Как следует из заявления ФИО3 от 22.03.2019, удостоверенного в нотариальном порядке, денежные средства в сумме 38 530 000 руб. были потрачены на достройку и ремонт дома, благоустройство земельного участка в городе Ялта, Республика Крым». При этом заявитель пояснил, что в соответствии с отчетом финансового управляющего ФИО3 бенефициар никогда не имел имущества в городе Ялта, однако ФИО28, которая является матерью ребенка ФИО3, является собственником земельного участка, о котором, видимо, говорил ФИО3 По сведениям конкурсного управляющего между ООО «Аспект-Юг» (Застройщик) и ФИО28 (Инвестор) заключен договор инвестирования № 14/2010 от 06.11.2010, согласно которому Застройщик за счет внесенных Инвестором денежных средств обеспечивает строительство, ввод в эксплуатацию и передачу Инвестору объекта недвижимости (объекта инвестирования). В пункте 1.7 договора указаны следующие характеристики объекта инвестирования: адрес - АР Крым, г. Ялта, пгт. Виноградное, в районе озера Магоби-2; проектный номер объекта - 14. Далее ЗАО «НГС» заключает ряд договоров на выполнение строительных работ на этом же объекте. Конкурсный управляющий отмечает, что при заключении данных договоров ЗАО «НГС» действует от имени ФИО28, однако услуги подрядчиков оплачивает ЗАО «НГС», поступлений от ФИО28 на счет должника не зафиксировано.Общая минимальная стоимость выполненных работ равна 22 480 608 руб. 86 коп. Таким образом, при наличии задолженности у ЗАО «НГС» перед должником, бенефициары должника принимают решение о финансировании строительных работ на объекте, принадлежащем ФИО28, которая является матерью ребенка ФИО3

В письменных пояснениях к судебному заседанию 12.01.2021 конкурсный управляющий, опровергая доводы ФИО2 о недоказанности факта его участия в деятельности общества, ссылается на пояснения бывших работников должника, согласно которым именно ФИО2 пригласил на должность генерального директора завода ФИО1, который впоследствии стал членом Совета директоров должника. Более того, ФИО2 повлиял на назначение в Совет директоров должника ФИО29 и ФИО30, при этом ФИО29 осуществляла трудовую деятельность в ЗАО «Нефгазсбыт» и являлась секретарем собраний акционеров данной организации; ФИО29 и ФИО2 являлись членами Совета директоров ОАО «Союз-Телефонстрой», что, по мнению заявителя, подтверждает наличие совместных интересов. Кроме того, в Совет директоров ОАО «Союз-Телефонстрой» входил и другой сотрудник головной компании должника – ФИО31, который занимал должность начальника проектного отдела ЗАО «Нефтьгазсбыт», совместно с ФИО29 являлся членом Совета директоров АО «Группа «Русагро», а также являлся секретарем Совета директоров должника, что подтверждается протоколом № 14 от 26.10.2015, при этом в данном собрании приняли участие ФИО29 и ФИО30 Как указывает конкурсный управляющий, ФИО30 выступала в качестве акционера должника, является сожительницей ФИО2 и матерью его дочери. С учетом изложенного конкурсный управляющий делает вывод, что именно ФИО2 был сформирован руководящий состав как непосредственно должника, так и его основного акционера – ЗАО «Нефтьгазсбыт». Пояснил, что ФИО2 занимал должность заместителя генерального директора ЗАО «Нефтьгазсбыт», между обществом и ФИО2 заключен договор займа на сумму 14 млн.руб., что, по мнению заявителя, также свидетельствует о связи ФИО2 с должником. По данным конкурсного управляющего сумма займа возвращена не была. Данные факты, как полагает заявитель, свидетельствуют о том, что ФИО2 активно принимал участие в деятельности общества и имел возможность влиять на решение должника. Конкурсный управляющий поддержал позицию ФИО3 о том, что именно ФИО2 являлся инициатором заключения сделки по отчуждению имущества должника – договора купли-продажи движимого имущества (основных средств) от 01.10.2014 между ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» и ООО «Менделеев Трейд». Указал, что 20.01.2015 зарегистрирован факт приобретения 100% доли в уставном капитале ООО «Менделеев Трейд» у ЗАО «Нефтьгазсбыт», с 05.02.2015 обязанности генерального директора данного общества исполнял ФИО2, что свидетельствует о его заинтересованности в заключении данной сделки.

В письменных пояснениях конкурсного управляющего к судебному заседанию 26.04.2021 указано, что заключение договора купли-продажи от 01.10.2014 является одной из основных причин банкротства должника. Конкурсный управляющий полагает, что именно данная сделка не позволила получить дополнительное финансирование и договориться в реструктуризации задолженности, не позволила восстановить платежеспособность должника, причинила убытки на сумму арендных платежей, стала причиной невозможности восстановления платежеспособности. Доводы ФИО3 в данной части считает противоречащими обстоятельствам, установленным судом при вынесении определения от 08.01.2019 по настоящему делу. Указывает, что как неоднократно озвучивалось в судебных заседаниях и установлено судебным актом по настоящему делу от 16.10.2020, руководство должника в лице бывших генеральных директоров проводило переговоры с правительством Ярославской области и финансовыми организациями, в том числе, с ПАО «МКБ», являвшемся до заключения договора об уступке прав требований, мажоритарным кредитором должника. Переговоры касались предоставления дополнительного финансирования и реструктуризации задолженности, однако ПАО «МКБ» отказало должнику по причине отсутствия производственного оборудования, являющегося основным активом должника. Предоставление заемных денежных средств и реструктуризация задолженности могло позволить избежать банкротства, однако вывод активов должника, по утверждению заявителя, не мог не повлиять на отказ от сделки.

В отношении дополнительных доводов конкурсный управляющий полагает, что у должника отсутствовала экономическая целесообразность реализации продукции в адрес ЗАО «НГС» (вместо реализации топлива напрямую в адрес третьих лиц и получения максимальной прибыли, была создана структура, которая позволяла разделить деятельность взаимосвязанных обществ с целью снижения налоговой нагрузки и возможностью аккумулировать прибыль на одном из лиц); помимо реализации продукции должник перечислял денежные средства в адрес общества, в том числе, в предбанкротный период. Указывает, что общая сумма сделок в пользу ЗАО «НГС», в пользу ЗАО «Нефтьгазтрей» для должника является существенной, составляет более 25% (в отношении каждого из указанных обществ) от балансовой стоимости активов должника. Относительно дивидендов, выплаченных ЗАО «НГС» ФИО3 и ФИО4, заявитель указывает, что вместо погашения задолженности перед кредиторами, в том числе, перед ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», либо закупки расходных материалов (в связи с отсутствием которых была приостановлена деятельность должника) бенефициары должников (ЗАО «НГС» и ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева») осуществляли выплаты дивидендов в свой адрес. Конкурсный управляющий полагает, что в качестве дивидендов были выплачены денежные средства, полученные от ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева».

Конкурсный управляющий считает, что ФИО2 и ФИО1 несут ответственность за наращивание дебиторской задолженности к ЗАО «НГС» в размере 1,8 млрд.руб.

Конкурсный кредитор ООО «РУСЭНЕРГОСНАБ» поддержал позицию конкурсного управляющего. Указал, что конечными бенефициарами должника являются ФИО3, ФИО2 и ФИО4; именно данные лица собственнолично принимали решения об одобрении сделок должника. Считает, что наличие судебных актов об отказе в оспаривании сделок не является основанием для отказа в удовлетворении требования о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности. Соглашается с позицией заявителя о том, что в рассматриваемом случае имел место вывод денежных средств должника на счета аффилированных компаний и ответчиков по заявлению.

ФИО1 с доводами заявления не согласен. Указывает, что в период его пребывания в должности руководителя предприятия с 21.06.2013 по 28.04.2015 предприятие было прибыльным, имело положительный бухгалтерский баланс и все совершаемые в этот период сделки отвечали нормам делового оборота и требованиям законодательства. Выручка общества за 2013 год составила 4,8 млрд.руб., за 2014 год – 13,1 мрд.руб. Валюта баланса, соответственно, увеличилась. Пояснил, что подписание договора купли-продажи движимого имущества (основных средств) от 01.10.2014 было инициировано собственником бизнеса ФИО3, возглавлявшим и контролировавшим Совет директоров должника. Принимая решение о цене продажи оборудования, Совет директоров опирался на Отчет об оценке рыночной стоимости основных средств, принадлежащих ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» № 27-ОС/14/262 от 10.09.2014, выполненного ООО «ПрофОценка». Сумма сделки составляла 12,55% от балансовой стоимости активов должника, а не 26,46%, как заявляет конкурсный управляющий. Полагает, что не существовало каких-либо оснований для отказа исполнять соответствующие решения Совета директоров, как не существовало признаков попыток лишить должника возможности использовать как движимое, так и недвижимое имущество в полном объеме. Перед подписанием договора до ФИО1 были доведены причины принятия решения о заключении договора. По утверждению ответчика-1 речь шла о формальном отчуждении значительной части основных средств, в чем ответчик отдавал себе отчет. Причиной принятия решения являлась необходимость привлечения дополнительного финансирования для завершения четвертого этапа технического перевооружения. Пояснил, что в качестве покупателя оборудования выступала контролируемая акционером должника ФИО3 компания «Менделеев Трейд». Дополнительно отметил, что в результате реализации проекта строительства Комплекса глубокой переработки нефти на территории должника, все морально устаревшее и изношенное оборудование (в т.ч. имущество, являющееся предметом указанного договора) планировалось ликвидировать.

В дополнительном отзыве от 28.08.2019 ответчик-1 указал, что само по себе отсутствие в материалах дела протокола решения Совета директоров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» о продаже движимого имущества должника не может служить доказательством непринятия Советом директоров указанного решения. Считает, что имеется ряд обстоятельств, объясняющих вероятные причины отсутствия в материалах дела этого документа и целый ряд косвенных доказательств, опровергающих предположение конкурсного управляющего о возможных самовольных действиях генерального директора должника вообще и при подписании упомянутого договора в частности. Отметил, что у ФИО1, как директора общества, отсутствовала заинтересованность и возможность заключения договора без одобрения Совета директоров. Дополнительно указал, что в период осуществления им функций генерального директора ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» предприятие добросовестно выполняло свои обязательства перед кредиторами, не доводя дело до суда. По состоянию на 06.02.2016 в законную силу вступили лишь 3 решения судов на общую сумму 1 млн.руб. Считает, что он действовал в рамках законодательства Российской Федерации и Устава общества, добросовестно и разумно исполнял свои должностные обязанности. Считает, что заявителем не представлено доказательств злоупотребления или преступного бездействия генерального директора, доказательств подозрительности сделок либо их несоответствия нормам делового оборота или интересам предприятия, доказательств наличия причинно-следственной связи между совершением сделок и банкротством предприятия. Считает, что конкурсным управляющим необоснованно не учитываются форс-мажорные обстоятельства, сложившиеся в спорный период в нефтеперерабатывающей отрасли (введение в конце 2014 года санкций в отношении Российской Федерации, снизивших доступность кредитов, вызвавших резкий рост ставок по кредитам и радикально сокративших сроки, на которые предоставляются кредитные ресурсы; резкое снижение цен на нефть во второй половине 2014 года, снизившей рентабельность нефтепереработки; проведение в конце 2014-начале 2015 года налогового маневра, повлиявшего на доступность качественной нефти, увеличившего экспортные пошлины для темных нефтепродуктов). Совпадение вышеперечисленных обстоятельств во времени и стали, по мнению ответчика, основными причинами ухудшения финансового положения предприятия в 2015-2016г.г.

В отношении указания конкурсного управляющего на то обстоятельство, что ФИО1 в период с 26.06.2014 по 28.04.2015 являлся членом Совета директоров, ответчик пояснил, что не принимал участия в работе Совета директоров. Кроме того, пояснил, что определенные Уставом общества и трудовым контрактом полномочия генерального директора никогда и ни при каких обстоятельствах не могли оказать определяющего влияния на деятельность юридического лица и вызвать сколько-нибудь значимое ухудшение финансового положения предприятия, поскольку по Уставу общества генеральный директор лишен права в какой-либо форме распоряжаться имуществом предприятия, в отношении заключения любых договоров полномочия директора ограничены 1 млн.руб. в год по связанным сделкам, т.е. около 0,008% от оборота предприятия.

В пояснениях от 29.01.2020 ФИО1 указал, что в течение всего периода времени, пока он исполнял обязанности генерального директора должника, ФИО3 непосредственно участвовал в управлении должником посредством проведения совещаний с должностными лицами должника и прочих компаний, входящих в холдинг «Менделеев Групп», где он лично ставил участникам совещаний задачи, а также лично формулировал все известные ФИО1 решения Совета директоров. ФИО3 являлся контролирующим должника лицом и его указания/согласования были обязательными для органов управления должника. По мнению ответчика имеющиеся в деле документы в своей совокупности доказывают, что Совет директоров должника никогда не формировался и не функционировал предусмотренным законом образом, а ФИО3 непосредственно определял деятельность должника в форме решений, оформляемых протоколами Совета директоров и обязательных для исполнения единоличным исполнительным органом должника.

В пояснениях, поступивших в материалы дела 10.12.2020, ответчик-1 указал, что подписание договора купли-продажи движимого имущества от 01.10.2014 не противоречило каким-либо нормам делового оборота; все, предусмотренные законом, требования при совершении подобных сделок, были соблюдены, действия директора не были самовольными; процент фактического износа абсолютного большинства основных средств на момент продажи спорного имущества составлял 84%. В рамках данной сделки должник получил встречное предоставление, т.е. само по себе совершение сделки не привело к такому уменьшению активов, вследствие которого должник не смог бы исполнять свои обязательства перед кредиторами. Результаты анализа однозначно свидетельствовали о целесообразности и выгодности совершения сделки по продаже имущества, а также отсутствия объективных рисков для должника. Подписание договора от 01.10.2014 имело целью получение «длинных» денежных средств на цели завершения четвертого этапа технического перевооружения ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» и было обусловлено чрезвычайными обстоятельствами, сложившимися на рынке кредитования реального сектора, в частности, сроков предоставления и стоимости кредитов для предприятия (по данным бухгалтерии должника в 2014 году коммерческие кредиты предоставлялись исключительно для пополнения оборотных средств на срок не более 120 дней по ставке 25% годовых), тогда как денежные средства, полученные по указанному договору, можно было использовать на инвестиционные цели без ограничения по времени при сопоставимой стоимости денежных ресурсов. Указывает, что существуют убедительные доказательства, подтверждающие добросовестность контролировавших должника лиц в части расходования полученных в результате сделки по продаже движимого имущества средств. Уверенность в возможности дальнейшей беспроблемной эксплуатации проданного и затем полученного в аренду должником движимого имущества, не вызывала сомнений вследствие физической невозможности вывоза имущества с территории ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» без критического повреждения этого имущества, исключающего дальнейшее использование оборудования по назначению, ввиду отсутствия экономической целесообразности вывоза имущества даже в виде металлолома, поскольку демонтаж и сопутствующие затраты были не сопоставимы с рыночной стоимостью металлолома, а также вследствие противоречивых заверений ФИО3 и ФИО2 (члены Совета директоров должника, реальные владельцы компаний–участников сделки) о намерениях сохранять за заводом безусловную возможность пользования спорным имуществом до момента ввода в эксплуатацию Комплекса глубокой переработки нефти. Размер платежей за аренду имущества был сопоставим с размером ставок по банковским кредитам, денежные средства от продажи имущества были направлены для строительства необходимых производственных мощностей, обеспечивших рост стоимости основных средств, увеличение глубины переработки нефти и соответствие эффективности нефтепереработки требованиям рынка. Определением Арбитражного суда Ярославской области от 14.02.2020 установлено, что отсутствуют доказательства неразрывной физической связанности [спорного] оборудования с другими объектами и невозможности их функционирования друг без друга. Именно это обстоятельство стало причиной принятия конкурсным управляющим решения о реализации движимого имущества должника отдельным лотом, а не в составе единого имущественного комплекса. Вышеперечисленные факты, по мнению овтетчика-1, доказывают, что движимое имущество должника нельзя считать необходимым для осуществления должником своей основной деятельности и, соответственно, его продажа не могла стать причиной банкротства должника, что в совокупности с выгодами, полученными должником от реализации связанной с продажей движимого имущества программой технического перевооружения, позволяет однозначно квалифицировать договор купли-продажи движимого имущества от 01.10.2014 как выгодный для должника и кредиторов.

Указал, что все действия владельцев должника в период, предшествовавший подписанию договора купли-продажи от 01.10.2014, свидетельствовали об отсутствии у ФИО4 и ФИО3 планов по банкротству предприятия. Это подтверждается выделением собственниками значительных денежных средств на цели технического перевооружения и реализацию планов перспективного развития должника, выдачей личных поручительств по займам и кредитам, привлекаемым должником, личном участии в разработке и постоянном личном контроле над ходом реализации всех планов технического перевооружения, постоянном личном участии в оперативном управлении должника и установлении тотального контроля над финансово-хозяйственной деятельностью должника. Еще раз обратил внимание на то, что главной причиной ухудшения экономического состояния должника в 2015 году и, как следствие, неспособности должника удовлетворить требования кредиторов, стала не продажа движимого имущества, но совокупность объективных причин, выходящих далеко за рамки стандартных (прогнозируемых) рисков и условий деятельности предприятия (введение в 2014 году в отношении российской экономики секторальных санкций, ухудшение условий кредитования (удвоение ставок по кредитам), падение курса национальной валюты, непрогнозируемое падение цен на нефть в 2015 году, налоговый маневр в нефтяном секторе, начатый Правительством Российской Федерации в 2015 году, дефицит нефти внутри страны по причине увеличения экспорта сырой нефти из Российской Федерации, низкое качество доступной для переработки нефти, требование о досрочном возврате кредитов со стороны ПАО «МКБ»). В совокупности все вышеперечисленные факторы привели к массовому банкротству нефтеперерабатывающих предприятий, не имеющих собственной сырьевой базы и не обладающих технологией глубокой переработки нефти. Так, по данным аналитического отчёта за 2015 год компании «Алгоритм Топливный Интегратор» в 2015 году Российская нефтеперерабатывающая промышленность была представлена 34 ключевыми нефтеперерабатывающими заводами и 230 мини-НПЗ. Однако, уже к апрелю 2017 года продолжало функционировать лишь 32 крупных нефтеперерабатывающих завода и ещё 80 мини-предприятий, также занятых в данной отрасли. То есть в течение 2016 года количество малых нефтеперерабатывающих предприятий снизилось на 70%. Негативные последствия налогового манёвра для российских нефтеперерабатывающих предприятий объективно подтверждаются информационно-аналитическими материалами Федеральной службы государственной статистики. В частности, в документе «Социально-экономическое положение России, 2016 год», раздел 3.2. «Демография предприятий», стр. 165, указано, что в течение 2016 года было официально ликвидировано 4 361 предприятие, осуществляющее деятельность в области нефтепереработки. Количество зарегистрированных в этот период нефтеперерабатывающих предприятий составило всего 112 единиц. Следует особо отметить, что такого количества обанкротившихся предприятий, осуществляющих нефтепереработку, не было за всю историю наблюдений Росстата, начиная с 2005 года. По мнению ответчика, связь между неблагоприятными рыночными условиями и массовым банкротством нефтеперерабатывающих предприятий в указанный период является очевидной. Отмечает, что представленные в дело документы служат доказательством наличия исключительно неблагоприятных рыночных условий, послуживших причиной ликвидации непропорционально большого количества российских нефтеперерабатывающих предприятий в рассматриваемый период. Указанные неблагоприятные рыночные условия в равной мере распространялись и на Должника.

Считает, что истец не представил экономическое обоснование того, как спорное имущество могло предотвратить банкротство должника, равно как и не представил оценки необходимости и возможности принятия решения о реализации или не реализации этого имущества.

В отношении дополнительных доводов для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности пояснил, что данные бухгалтерских документов о поставках и реализации нефтепродуктов полностью опровергают тезисы заявителя и являются убедительным доказательством встречного исполнения по договорам поставки нефтепродуктов контрагентами, в противном случае не понятно откуда у должника в 2014 году появились нефтепродукты на сумму более 6 млрд.руб. Считает, что подозрительно низкий размер собственных средств компаний-поставщиков и отсутствие нефтепродуктов на их балансе никак не может характеризовать способность указанных компаний поставить нефтепродукты покупателю. Наличие у компаний-трейдеров необходимых разрешений, деловых связей и владение технологиями (и возможностями) участия в соответствующих тендерах и определяет их роль в товарных цепочках. Пояснил, что по общему правилу трейдеры платят налоги не с оборота, а с прибыли. То есть низкая сумма уплаченных налогов, как таковая, не является признаком незаконной деятельности и не может служить надлежащим доказательством вывода активов должника в рассматриваемой ситуации. Указывает, что утверждение конкурсного управляющего о видах деятельности ООО «Скади», не соотносящихся с поставкой нефтепродуктов противоречит фактическим обстоятельствам. В отношении ООО «Сервис-Терминал» ФИО1 пояснил, что должник регулярно осуществлял поставку продуктов нефтепереработки за рубеж. Этот факт отражен в бухгалтерских документах, квартальных и годовых отчетах, в штатном расписании должника имеется специальное подразделение, отвечающее за отгрузку нефтепродуктов зарубежным производителям, факт регулярных поставок лигроино-газойлевой фракции за рубеж зафиксирован в материалах уголовного дела, на которое в своих дополнительных пояснениях ссылается конкурсный управляющий. Считает, что представленные заявителем дополнительные пояснения не только не поясняют объем и содержание обоснования заявленных требований, но также не содержат сколько-нибудь убедительных доказательств недобросовестности или неразумности действий контролировавших должника лиц. Заявителем не представлено доказательств того, что единоличный исполнительный орган должника получил или мог получить выгоду вследствие осуществления должником оспариваемых сделок.

Утверждает, что все решения по хозяйственной деятельности должника с момента запуска и до момента банкротства завода принимались ФИО3 и ФИО4, данные лица руководили Советом директоров. Обращает внимание, что в судебном заседании ФИО3 признал факт нарушения порядка формирования коллегиальных органов управления и фактическое принятие им всех решений. При этом контролировавшие должника лица делали все от них зависящее для сохранения и развития предприятия. Считает, что позиция конкурсного управляющего о том, что ФИО2 является участником и едва ли не главным организатором якобы имевших хищений и нарушений, противоречит фактам, представленным самим конкурсным управляющим. Изложенные конкурсным управляющим факты о присутствии в органах управления должника близких ФИО2 лиц, по мнению овтетчика-1, являются свидетельством того, что ФИО2 понятия не имел о нарушении должником налогового законодательства и не видел достаточных оснований для банкротства должника. Сообщил, что ФИО2, вопреки пояснения заявителя, не только не принимал участия в известных ФИО1 рабочих совещаниях по проблематике завода, но даже ни разу не появился на заводе, в отличие от ФИО3 и ФИО4, регулярно проводивших совещания с сотрудниками завода. В Ярославле, в качестве владельца движимого имущества ЯНПЗ он был замечен только один раз, на совещании в Администрации ЯО по поводу чрезвычайной ситуации, связанной с невозможностью должника самостоятельно обеспечить противопаводковые мероприятия в марте-апреле 2016 года. Опровергает наличие родственных и иных связей с генеральным директором ООО «Сервис-Терминал» ФИО24

В отзыве, поступившем в материалы дела 18.02.2021 ФИО1 указал, что возражает против заявленных требований, поскольку все сделки, обстоятельства и события, на которые конкурсный управляющий ссылается в своих дополнительных пояснениях, имели место после 28.04.2015, т.е. после даты увольнения ответчика-1 с должности единоличного исполнительного органа должника.

ФИО4 в представленном отзыве пояснил, что заявленные требования он не признает, указал, что на дату 05.05.2015 он не входил в состав членов Совета директоров должника, в связи с чем не имел возможность принимать какие-либо решения. Пояснил, что при принятии решений, оформленных протоколом от 11.02.2014 № 19, ФИО4 не присутствовал, подпись ФИО4 на протоколе отсутствует, доказательств уведомления ФИО4 о созыве Совета директоров конкурсный управляющий не представил, не смотря на длительность судебного разбирательства. Сообщил, что фактически с середины 2014 года ФИО4 перестал участвовать в управлении должником в связи с конфликтом с ФИО3, что, по мнению ответчика, подтверждается копиями протоколов дополнительных допросов свидетелей от 23.11.2016, от 20.01.2017, от 06.04.2017, составленных СУ СК Российской Федерации по ЯО по уголовному делу № 16500027. Считает, что заявитель не представил безусловных доказательств участия ФИО4 в принятии решений, оформленных протоколом от 11.02.2014 № 19. Пояснил, что в 2012-2013 г.г. ФИО4 поддерживал план модернизации должника, в соответствии с которым необходимо было произвести работы по подготовке площадки для монтажа современного комплекса глубокой переработки нефти, проект которого подлежал разработке иностранной компанией ЮОП Лимитед. В результате модернизации планировалось получить самый высокотехнологичный завод в России. Таким образом, члены Совета директоров имели намерение провести модернизацию должника с целью дальнейшего получения прибыли по результатам строительства нового комплекса глубокой переработки нефти и совершенные действия по подписанию контрактов, отнесенных заявителем к подозрительным сделкам, не являлись действиями, направленными на причинение имущественного вреда интересам кредиторов.

В дополнительном отзыве, поступившем в материалы дела 09.09.2020, ФИО4 пояснил, что он действительно являлся акционером ЗАО «Нефтьгазсбыт», которое в свою очередь владело 97,71% акций должника. Однако, как следует из данных центра раскрытия информации об акционерных обществах, 19.09.2014 размещено сообщение о существенном факте: о прекращении у ЗАО «Нефтьгазсбыт» права распоряжаться определенным количеством голосов (88,7204) с 17.09.2014. Также размещено сообщение от 19.09.2014 о прекращении прямого контроля ЗАО «Нефтьгазсбыт» над должником с 17.09.2014, что непосредственно указывает на невозможность принимать ФИО4 какие-либо решения в период после 17.09.2014 которые могли привести к неплатежеспособности должника. С 26.06.2014 ФИО4 прекратил членство в Совете директоров должника, следовательно ФИО4 не принимал каких-либо решений и не совершал действий направленных на образование или наращивание задолженности. Как установлено судебными актами по настоящему делу данные бухгалтерского учета имели положительную разницу на 01.01.2014.

По мнению ФИО3 является ошибочным, противоречащим фактическим обстоятельствам дела довод конкурсного управляющего о том, что вследствие действий ФИО3 стало невозможным удовлетворение требований должника: в действительности между невозможностью удовлетворения требований кредиторов и действиями ФИО3 отсутствует причинно-следственная связь, в действиях ФИО3 отсутствует вина и противоправное поведение.

В частности, данный ответчик указывает, что в период заключения договора купли-продажи движимого имущества (основных средств) от 01.10.2014 ФИО3 не являлся лицом, контролирующим должника; на дату заключения данного договора у него отсутствовали какие-либо реальные юридические полномочия, позволяющие влиять на принятие решений должником. Считает, что конкурсным управляющим не представлено каких-либо доказательств принуждения руководителя или членов органов управления должника к принятию решения о заключении спорного договора, либо об оказании определяющего влияния на принятие соответствующего решения. Единственное, что было известно ФИО3 по информации, предоставленной ему ФИО2, о намерении последним привлечь денежные средства для возмещения тех средств, которые были потрачены на перевооружение завода, а впоследствии, о возможности обеспечить передачу в залог этого оборудования в Росинтербанке. Как выяснилось позднее, ФИО2 фактически обманул ФИО3 и можно предположить, что ввел в заблуждение и руководство завода, не собираясь привлекать денежные средства, а в действительности намереваясь приобрести это оборудование в свою пользу. С учетом изложенного ответчик полагает, что те последствия, которые наступили в связи с заключением и исполнением договора купли-продажи основных средств от 14.10.2014 не находятся в причинно-следственной связи с действиями ФИО3, отсутствует само противоправное действие, как элемент состава гражданско-правовой ответственности лица, контролирующего должника. Кроме того, по мнению ФИО3, в результате совершения указанной сделки не был причинен такой существенный вред, который мог бы являться причиной банкротства ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева». Отметил, что сделка совершена на рыночных условиях, в рамках совершения спорной сделки должник получил встречное предоставление, т.е. её совершение само по себе не привело к такому уменьшению активов, вследствие которого должник не смог бы исполнять свои обязательства перед кредиторами; на момент совершения сделки должник не отвечал признакам неплатежеспособности и/или недостаточности имущества, и в результате совершения спорной сделки должник не стал отвечать признакам неплатежеспособности и/или недостаточности имущества.

Отмечает, что фактическое руководство ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» ФИО4 и дача им указаний по совершению ряда сделок установлено приговором Тутаевского городского суда Ярославской области от 24.11.2017 по делу № 1-152/2017, которым ФИО4 привлечен к уголовной ответственности за подстрекательство к уклонению от уплаты налогов с организации путем непредставления налоговой декларации и путем включения в налоговую декларацию заведомо ложных сведений, совершенное в особо крупном размере.

В отзыве от 21.02.2021 ФИО3 указал, что конкурсный управляющий, поясняя, что ФИО3 является конечным бенефициаром должника через участие в ЗАО «Нефтьгазсбыт», искажает обстоятельства дела; конкурсным управляющим не учтено, что часть из заявленных оснований, как и договор купли-продажи основных средств от 01.10.2014, имели место в период, когда ФИО3 не являлся лицом, контролирующим должника, не принимал участия в заключении и исполнении соответствующих сделок, не оказывал влияние на их заключение и исполнение:

Пояснил, что с 13.06.2012 по 26.06.2014 ФИО3 возглавлял Совет директоров должника, в период с 30.06.2015 по 30.06.2016 являлся членом Совета директоров должника. С 17.09.2014 у ЗАО «Нефтьгазсбыт» прекращено право распоряжения определенным количеством голосов, приходящихся на голосующие акции (доли), составляющие уставный капитал должника, о чем была осуществлена публикация от 19.09.2014 о существенном факте на сайте www.e-disclosure.ru. Следовательно, поскольку ЗАО «Нефтьгазсбыт» утратило право контроля в отношении должника с 17.09.2014, ответчик-3 считает некорректными утверждения конкурсного управляющего о том, что именно в силу участия в ЗАО «Нефтьгазсбыт» и его участия в должнике ФИО3 мог влиять на заключение и исполнение сделок должника. Отмечает, что в определении Арбитражного суда Ярославской области от 16.07.2019 по настоящему делу на стр. 4, на которую ссылается заявитель в своих дополнительных пояснениях (стр. 2, пояснения от 29.07.2020), не устанавливался факт владения контрольным пакетом акций должника ЗАО «Нефтьгазсбыт», а лишь цитировались показания, представленные для изучения суда в материалы дела.

Полагает, что конкурсным управляющим не представлено доказательств, которые свидетельствовали бы о том, что в период, когда ФИО3 не являлся членом Совета директоров должника, не занимал руководящие должности в должнике, и не осуществлял владение и управление должником через ЗАО «Нефтьгазсбыт», то есть не имел права давать обязательные для должника указания, он бы оказывал определяющее влияние на принятие решений органами управления должника, в том числе при исполнении сделок, каким бы то ни было образом принуждал руководителя или членов органов управления должника к принятию решения о заключении и исполнении сделок, которые вменяются в вину ФИО3 конкурсным управляющим. Утверждает, что руководители ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» не получали прямых указаний от ФИО3 совершать спорные сделки, все решения на предприятии фактически принимались коллегиально, и находились исключительно в пределах обычного делового риска; участие ФИО3 ограничивалось консультативной поддержкой по вопросам организации технологического процесса производства нефтепродуктов в условиях изменившейся рыночной конъюнктуры.

Ответчик-3 считает, что дополнительные обстоятельства для привлечения к субсидиарной ответственности, заявленные конкурсным управляющим, также не могут быть признаны основанием для привлечения ФИО3 к субсидиарной ответственности, поскольку между невозможностью удовлетворения требований кредиторов и действиями ФИО3 отсутствует причинно-следственная связь, в действиях ФИО3 отсутствует вина и противоправное поведение.

По мнению ответчика-3 перечисление денежных средств в адрес организаций, перечисленных в дополнительных пояснениях, само по себе не может являться основанием для привлечения лица к субсидиарной ответственности, поскольку все перечисления в рассматриваемом случае совершались в рамках сложившихся хозяйственных взаимоотношений с указанными контрагентами. Сам факт аффилированности не предопределяет вывод о незаконности сделки, о её нерыночности или о необоснованности совершенных платежей. Тот факт, что у конкурсного управляющего отсутствуют документы, которые подтверждали бы равноценное встречное предоставление по любым из указанных сделок, не означает, что имеются основания для привлечения ФИО3 к субсидиарной ответственности.

В отношении отдельных из указанных перечислений ФИО3 считает необходимым пояснить следующие известные ему обстоятельства, не упомянутые выше:

Определением Арбитражного суда города Москвы от 27.10.2016 по делу № А40- 218717/15-174-304 в реестр требований кредиторов ЗАО «Нефтьгазсбыт» включено требование должника в размере 1 858 211 844 руб. 46 коп., возникшее в результате неисполнения обязательств по договору оказания услуг № 311/12 от 03.10.2012, договору хранения нефтепродуктов № 194/12 от 08.08.2012, договору оказания агентских услуг № 192/12 от 07.08.2012, договору поставки нефтепродуктов № 508/12 от 29.12.2012. Указанным определением подтверждена обоснованность требований по возврату суммы задолженности. При этом в рамках дела о банкротстве должника платежи, совершенные в пользу ЗАО «Нефтьгазсбыт», конкурсным управляющим не оспаривались, их необоснованность не устанавливалась. Одновременно, вопреки утверждениям конкурсного управляющего, в отношении ЗАО «Нефтьгазсбыт» осуществлялось не столько злонамеренное наращивание дебиторской задолженности, сколько увеличение обязательств с одновременным осуществлением деятельности, приносящей должнику доход в рамках отношений с ЗАО «Нефтьгазсбыт». Так, на стр. 8 годового отчета должника за 2015 год отражено, что за 2015 год обществом получена выручка в размере 3 953 698 000 руб., в том числе за счет реализации готовой продукции 3 007 609 000 руб. Отмечено, что ЗАО «Нефтьгазсбыт» является не только основным дебитором общества, но и основным покупателем его продукции. При этом в течение всего периода экономических взаимоотношений должника и ЗАО «Нефтьгазсбыт» перечисление денежных средств осуществлялось в ходе осуществления процессов по приему и сливу нефти, ведения производственной деятельности (стр. 4 годового отчета должника за 2015 год). Ранее также неоднократно были даны пояснения о том, что существенное влияние как на деятельность должника, так и на деятельность ЗАО «Нефтьгазсбыт» оказало изменение рыночной конъюнктуры, падение курса рубля, введение санкций в отношении отдельных отраслей российской экономики, в том числе в части производства и переработки нефти и топлива. Иными словами, рост дебиторской задолженности ЗАО «Нефтьгазсбыт» происходил в рамках длительных хозяйственных отношений указанных юридических лиц и исходя из объективно складывающихся неблагоприятных финансовых обстоятельств, при том, что руководство должника принимало все возможные меры для выхода должника из кризисного состояния.

В отношении доводов заявителя о перечислениях денежных средств в пользу ООО «Сервис-Терминал» при отсутствии у конкурсного управляющего сведений о наличии у должника отношений с иностранными контрагентами, ФИО3 отмечает, что определением Арбитражного суда Ярославской области от 28.02.2017 по делу № А82-1526/2016 признано обоснованным и включено в реестр требований кредиторов ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» в состав третьей очереди требование ФНС России в лице МИФНС № 4 по Ярославской области в размере 38 869 125 руб. 34 коп. задолженности по уплате таможенных пошлин. Судом установлено, что на Астраханском энергетическом таможенном посту Центральной энергетической таможни таможенным представителем ЗАО «РОСТЭК-Таможенный брокер» от ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» были оформлены ВТД №№ 10006110/150515/0006552, 10006110/210515/0006998, 10006110/280515/0007387, 10006110/280515/0007424, 10006110/030715/0009652, 10006110/070715/0009774, 10006110/190615/008685 на вывоз товаров в соответствии с таможенной процедурой экспорта с уплатой вывозных таможенных пошлин, исходя из ставки вывозной таможенной пошлины и курса иностранной валюты, действующих на день регистрации ВТД, товары, заявленные в указанных ВТД, вывезены с таможенной территории Таможенного союза. Определением Арбитражного суда Ярославской области от 10.08.2017 по делу № А82-1526/2016 в реестр требований должника включено также требование ФНС России в лице МИНФС № 4 по Ярославской области - задолженность перед Центральной Энергетической таможней в размере 636 218 руб. 90 коп. основного долга, 134 665 руб. 61 коп. штрафа. Штраф начислен по пункту 1 статьи 16.12 КоАП РФ за несоблюдение установленных сроков подачи полной таможенной декларации. Изложенное подтверждает, что сомнения конкурсного управляющего надуманы и опровергаются материалами арбитражного дела, из которых можно сделать вывод о наличии у должника необходимости в оказании ему услуг по таможенному декларированию.

Ответчик-3 также указывает, что не может быть принят во внимание довод конкурсного управляющего об однофамильце учредителя контрагента в отсутствие каких бы то ни было доказательств, подтверждающих наличие родственных отношений между указанными лицами. Заявляя о, фактически, злоупотреблении правом при заключении и исполнении договора, являющегося основанием совершенного платежа, конкурсный управляющий не предпринимал никаких мер по его оспариванию, при том, что договор заключен, а платеж совершен в течение 3 лет до принятия заявления о признании должника банкротом (17.02.2016). Действительность договора, обоснованность его заключения и исполнения не была опровергнута конкурсным управляющим, как и не доказано наличие цели причинения вреда при заключении и исполнении договора, и причинение такого вреда.

В связи с отражением последнего довода применительно к ООО «СервисТерминал», ФИО3 акцентирует внимание на том, что и все остальные перечисления, указываемые конкурсным управляющим в качестве сомнительных, якобы повлекших причинение вреда кредиторам, не были оспорены конкурсными управляющими должника в целях возвращения имущества в конкурсную массу (при наличии на то оснований). Иными словами, заявляя о необоснованности совершенных перечислений, конкурсный управляющий не предпринял никаких действий и не предоставил никаких доказательств, позволяющих поставить под сомнение действительность договоров, положенных в основание совершенных платежей, обоснованность их заключения и исполнения, и сделать вывод о наличии цели причинения вреда при заключении и исполнении договоров, и о причинении такого вреда. В этих условиях все доводы конкурсного управляющего о незаконности совершенных перечислений и о причинении вреда кредиторам должника в результате таких перечислений, как указывает ФИО3, должны быть оценены критически, как не имеющие юридического значения для разрешения спора о привлечении ответчика-3 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

В части совершения перечислений в пользу ООО «Геоком» обращает внимание на отсутствие вреда совершенной сделкой: дебиторская задолженность ООО «Геоком» в размере 112 895 451 руб. 76 коп. была списана собранием кредиторов от 16.08.2018, возможность взыскания дебиторской задолженности в пределах срока исковой давности сохранялась вплоть до 21.08.2018, при этом деятельность ООО «Геоком» прекращена только 12.08.2020.

Опровергая доводы о распределении кредитных средств в адрес третьих лиц с целью вывода активов должника и причинения вреда кредиторам, пояснил, что ЗАО «Нефтьгазсбыт» являлся основным покупателем продукции должника, с ним были сформированы хозяйственные отношения на основании договоров оказания услуг, хранения нефтепродуктов, оказания агентских услуг, поставки нефтепродуктов № 508/12 от 29.12.2012. Указал, что в деятельности должника систематически значительные суммы денежных средств в любом случае направлялись на осуществление расчётов с поставщиками. Платежи в пользу ЗАО «Нефтьгазсбыт», указанные конкурсным управляющим, составляли 4,7% от общей суммы расчетов с контрагентами за 2014 год. Таким образом, осуществление платежей было обосновано и в масштабах деятельности должника не столь значительно, чтобы оценивать действия по расчетам с ЗАО «Нефтьгазсбыт» в качестве таких, которые бы влекли за собой возникновение признаков банкротства должника.

Ответчик-3 предлагает критически относится к доводу конкурсного управляющего о том, что кредиторам должника причинен ущерб в результате перечисления денежных средств на расчетные счета ФИО3 Отмечает, что все перечисления в его пользу, на которые указывает конкурсный управляющий, были осуществлены не от должника, а от ЗАО «Нефтьгазсбыт». Указанные действия подлежали правовой оценке и квалификации в рамках дела о банкротстве ЗАО «Нефтьгазсбыт», поскольку именно его интересы и интересы его кредиторов в таком случае потенциально могли быть затронуты, и вред в таком случае причиняется кредиторам ЗАО «Нефтьгазсбыт». В рамках настоящего дела о банкротстве никакие платежи, осуществляемые на расчетные счета ФИО3, не рассматривались и не оспаривались. Между выплатами, произведенными ЗАО «Нефтьгазсбыт» и вредом кредиторам в рамках настоящего дела о банкротстве, на который ссылается конкурсный управляющий, отсутствует причинно-следственная связь.

ФИО2 с заявлением конкурсного управляющего не согласен. Считает недоказанным, что банкротство должника вызвано действиями ФИО2, что ФИО2 относится или когда-либо относился к контролирующим должника лицам, прямо или косвенно одобрял сделку купли-продажи движимого имущества (основных средств) от 01.10.2014. Сообщил, что ФИО2 никогда не являлся членом Совета директоров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», никогда не получал вознаграждения за исполнение обязанностей члена Совета директоров, своего согласия на выдвижение в члены Совета директоров не давал, участия в решении каких-либо вопросов, рассматривавшихся Советом директоров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», не принимал. Отмечает, что многочисленные показания соответчиков и самого конкурсного управляющего подтверждают, что фактическими бенефициарами и контролирующими должника лицами были ФИО3 и ФИО4 Полагает, что в любом случае заключение указанной сделки не привело к банкротству ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева»; ни ФИО2, ни ООО «Менделеев Трейд» никогда не имели доступа к имуществу, являющемуся предметом договора купли-продажи от 01.10.2014.

В письменных объяснениях от 25.12.2020 ответчик-2 пояснил, что учитывая особенности фактически сложившейся структуры корпоративного управления ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», вся полнота власти принятия решений и их исполнения заключалась в руках ФИО3 и ФИО4, в то время как у ФИО2 отсутствовало право давать обязательные для исполнения должником указания либо иным образом влиять на действия должника, в том числе, при заключении сделок. Указал на ошибочность, голословность, бездоказательность доводов конкурсного управляющего о формировании ФИО2 руководящего состава должника и оказание им влияния на назначение членов Совета директоров должника. Отмечает искажение заявителем обстоятельств дела. Так, вопреки позиции конкурсного управляющего, ФИО3 не утверждал, что ФИО2 являлся инициатором сделки.

В письменных объяснениях от 29.04.2021 со ссылкой, в том числе на обстоятельства, установленные определением Арбитражного суда Ярославской области от 08.01.2019 по настоящему делу, сообщил, что ФИО2 непродолжительное время (с февраля 2014 г. и до июня 2015 г.) значился руководителем ООО «Менделеев Трейд», после чего полностью вышел из общества, а отчуждение имущества ООО «Менделеев Трейд» было осуществлено иными физическими лицами (ФИО32 - единственный участник общества, принимавший все решения, и ФИО33 – генеральный директор, подписывавший документы). Судом было установлено, что единственный участник ООО «Менделеев Трейд» являлся на момент подписания соглашения об отступном с АО КБ «Росинтербанк» аффилированным лицом по отношению к председателю правления данного общества (как указано в тексте заявления, в соответствии с общедоступными сведениями, содержащимися в Едином государственном реестре юридических лиц, размещенном на официальном сайте ФНС России в сети Интернет, 30.06.2016 единственным участником ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» стал ФИО32, который является супругом председателя Правления АО КБ «Росинтербанк» ФИО34 (после изменения фамилии – ФИО35). Таким образом, обстоятельства, установленные при вынесении вышеуказанного судебного акта, по мнению ответчика-2 позволяют утверждать, что условия, на которых отчуждалось имущество ООО «Менделеев Трейд» были согласованы ФИО32 и оформлены документально ФИО33

В отношении дополнительных пояснений конкурсного управляющего с изложением новых обстоятельств для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по долгам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», ФИО2 указал, что конкурсный управляющий не обосновал предъявление дополнительных требований к ФИО2 и ФИО1 с указанием, в том числе, периода совершения сделок и сведений, свидетельствующих о том, что указанные лица в данном периоде являлись контролирующими должника лицами. Конкурсный управляющий не обосновал, каким образом сделки между ответчиками и ЗАО «НГС» повлекли банкротство должника.

В письменных объяснениях, поступивших в материалы дела 18.08.2021, ФИО2 сообщил, что 05.06.2021 Арбитражным судом Ярославской области вынесено решение о признании недействительным решения годового общего собрания акционеров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» от 30.05.2013, оформленного протоколом от 30.05.2013 № 32, в части избрания в состав Совета директоров общества ФИО2. Признано недействительным решение годового общего собрания акционеров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» от 26.05.2014, оформленное протоколом от 26.05.2014 № 34, в части избрания в состав Совета директоров общества ФИО2. Признаны недействительными решения Совета директоров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», оформленные протоколами за период с 30.05.2013 по 30.06.2015, в части указания в них ФИО2 членом Совета директоров общества. На момент составления данных объяснений вышеуказанный судебный акт вступил в законную силу. Ответчик -2 отмечает, что обстоятельства, установленные вышеуказанным судебным актом, в силу положений статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации имеют преюдициальное значение для разрешения настоящего спора и не подлежат повторному доказыванию. При вынесении решения и постановления судами установлены следующие обстоятельства: доказательств того, что ФИО2 избирался в состав директоров и принимал участие в его работе, представитель ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» не представил. Соответствующие доказательства в материалы настоящего обособленного спора конкурсным управляющим также не представлены. Какие-либо документы, свидетельствующие о том, что ответчик является лицом, имеющим фактическую возможность определять действия ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», в том числе, давать указания, либо лицом, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, а также доказательств того, что ФИО2 имеет какое-то отношение к заключению спорных договоров, в деле отсутствуют.

При изложенных обстоятельствах ответчик-2 указывает, что ФИО2 не является субъектом ответственности, предусмотренной статьей 10 Закона о банкротстве, в связи с чем в удовлетворении заявления конкурсного управляющего в данной части должно быть отказано.

Более подробно позиции вышеперечисленных лиц представлены в письменных заявлениях, пояснениях, отзывах и дополнениях.

До принятия окончательного судебного акта по существу настоящего спора ФИО3 заявил о пропуске конкурсным управляющим срока исковой давности по всем заявленным им дополнительным основаниям привлечения к субсидиарной ответственности, указанным в дополнениях, приобщенных в материалы дела 29.07.2020.

В частности, ответчик-3, ссылаясь на положения статьи 10 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) в ранее действующей редакции, положения пункта 5 статьи 61.14 Закона о банкротстве и пункта 21 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2018)» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 04.07.2018), указывает, что о наличии оснований для привлечения ФИО3 к субсидиарной ответственности конкурсный управляющий должен был узнать не позднее даты введения процедуры конкурсного производства и минимального срока, необходимого для получения документов, позволяющих сделать вывод о наличии оснований для привлечения ФИО3 к субсидиарной ответственности (то есть информации о его статусе контролирующего должника лица, при наличии, и информации о вменяемых ему противоправных действиях).

Указал, что должник признан несостоятельным (банкротом) решением Арбитражного суда Ярославской области от 18.10.2016; уже 27.10.2016 в соответствии с актом приемки-сдачи документации и печати ФИО36 передал, а конкурсный управляющий ФИО37 принял документы должника, в том числе бухгалтерскую отчетность и первичные учетные документы ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» за период с 01.01.2006 по 27.10.2016, электронные базы данных. Информация об учредителях и руководителях должника содержалась в открытом доступе.

С учетом изложенного ФИО3 полагает, что именно с 27.10.2016 начал течь срок для подачи заявления о привлечении ФИО3 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, и истек 27.10.2019.

В части срока исковой давности по обстоятельствам, связанным с делом о банкротстве ЗАО «НГС» и перечисленными со стороны ЗАО «НГС» дивидендами, ФИО3 отдельно отмечает следующие обстоятельства, позволяющие утверждать о моменте, с которого конкурсный управляющий мог и должен был узнать о наличии указываемых им соответствующих оснований для привлечения ФИО3 и иных лиц к субсидиарной ответственности. Так, 08.08.2016 в арбитражный суд с требованием к ЗАО «НГС» о включении в реестр требований кредиторов обратилось ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева». Определением Арбитражного суда города Москвы от 27.10.2016 по делу № А40- 218717/15-174-304 требование ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» к должнику ЗАО «НГС» признано обоснованным, включено в третью очередь реестра кредиторов должника. 09.11.2016 на ЕФРСБ опубликовано сообщение № 1411035 о проведении собрания кредиторов ЗАО «НГС» 24.11.2016, 01.12.2016 опубликовано сообщение № 1458755 о результатах проведения указанного собрания. Решением Арбитражного суда города Москвы от 15.12.2016 по делу № А40-218717/15 ЗАО «Нефтьгазсбыт» признано несостоятельным (банкротом), введена процедура конкурсного производства. 01.03.2017 на ЕФРСБ опубликовано сообщение № 1638595 о проведении собрания кредиторов ЗАО «НГС» 15.03.2017 с повесткой дня собрания кредиторов «отчет конкурсного управляющего», 16.03.2017 опубликовано сообщение № 1638595 о результатах проведенного собрания кредиторов. Из указанных обстоятельств следует, что всем кредиторам ЗАО «НГС», включая ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» в лице конкурсного управляющего, была обеспечена возможность ознакомления с материалами, представленными участникам собрания кредиторов для ознакомления и (или) утверждения, включая отчет временного управляющего в процедуре наблюдения, отчет конкурсного управляющего в процедуре конкурсного производства, а с ними – выписками по счетам ЗАО «НГС», предоставляемыми управляющими при анализе деятельности должника и направлении в суд отчета о результатах своей деятельности. Возможность ознакомления с указанными документами, включая информацию о выплаченных дивидендах, имелась у конкурсного управляющего ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» как минимум с 01.12.2016 (даты публикации сообщения о проведении первого собрания кредиторов должника). При таких обстоятельствах, по мнению ФИО3, срок исковой давности, в том числе по основаниям, связным с перечислениями от ЗАО «НГС» в пользу ФИО3, также признается истекшим на момент направления уточненного заявления о привлечении ФИО3 и иных лиц к субсидиарной ответственности.

Ответчик-3 не согласен с позицией конкурсного управляющего об отсутствии в рассматриваемом случае изменения оснований заявленных требований. Отметил, что конкурсный управляющий в своих дополнительных пояснениях указывал ряд новых фактов-обстоятельств, каждое из которых обосновывается в качестве самостоятельного основания для привлечения ФИО3 к субсидиарной ответственности (как перечисления денежных средств, якобы повлекшие причинения вреда должнику и его кредиторам, так и заключение и исполнение отдельных сделок должника и т.д.). Резюмируя изложенное указывает, что срок исковой давности по дополнительным основаниям для привлечения ФИО3 к субсидиарной ответственности, указанным конкурсным управляющим в дополнительных объяснениях, приобщенных в материалы дела 29.07.2020, в любом случае истёк, в связи с чем требование конкурсного управляющего не может быть удовлетворено.

ФИО2 также заявил о пропуске конкурсным управляющим срока исковой давности для судебной защиты нарушенного права. Обращает внимание, что обстоятельства заключения/исполнения сделок, на которые ссылается конкурсный управляющий, изложены им лишь в дополнительных пояснениях 29.07.2020 и распространены на ФИО2 лишь в январе 2021 г.

ФИО1 заявил о пропуске исковой давности по аналогичным основаниям, изложенным ФИО3 и ФИО2

Конкурсный управляющий с вышеуказанными доводами не согласен. Считает, что обстоятельства, изложенные в дополнительных пояснениях, не могут считаться новыми основаниями для привлечения к субсидиарной ответственности, что не позволяет заявить о пропуске срока исковой давности по заявлению оснований для привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности. Отмечает, что дополнительными пояснениями конкурсный управляющий лишь детализировал обстоятельства, которые легли в основу первоначального заявления о привлечении к субсидиарной ответственности.

Конкурсный кредитор ООО «РУСЭНЕРГОСНАБ» отметил, что до 29.07.2020 он не знал и не мог обладать информацией о порочных сделках, перечислениях в адрес аффилированных лиц и иных нарушениях, допущенных руководителями должника. У конкурсного кредитора не было доступа к вышеперечисленным документам должника, в том числе, к банковским выпискам и базе 1С, также у конкурсного кредитора отсутствовали полномочия по получению данных сведений. В связи с этим, общество считает, что конкурсным кредитором не пропущен срок на предъявление данных оснований для привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности. Однако, в случае, если предположить, что срок пропущен, то процессуальные сроки подлежат восстановлению в связи с наличием уважительной причины пропуска – отсутствием документов и невозможность получения сведений.

При оценке доводов ФИО3, ФИО2 и ФИО1 о пропуске заявителем срока исковой давности для судебной защиты нарушенного права в отношении оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, изложенных в дополнительных пояснениях, суд исходит из следующего:

Судебная защита нарушенных гражданских прав гарантируется в пределах срока исковой давности (статья 195 Гражданского кодекса Российской Федерации).

По общему правилу, предусмотренному в пункте 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

В соответствии со статьей 32 Закона о банкротстве, статьей 223 Арбитражного процессуального кодекса РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» положения Закона о банкротстве дополнены главой III.2 « Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве».

До внесения вышеуказанных изменений регулирование вопросов субсидиарной ответственности и взыскания убытков с руководителей должника или учредителей (участников) должника, собственников имущества должника - унитарного предприятия, членов органов управления должника, членов ликвидационной комиссии (ликвидаторов), гражданина-должника осуществлялось статьей 10 Закона о банкротстве.

В силу разъяснений Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенных в пункте 2 информационного письма от 27.04.2010 № 137 «О некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», положения Закона о банкротстве в редакции Закона № 73-ФЗ (в частности, статья 10) и Закона о банкротстве банков в редакции Закона № 73-ФЗ (в частности, статьи 4.2 и 14) о субсидиарной ответственности соответствующих лиц по обязательствам должника применяются, если обстоятельства, являющиеся основанием для их привлечения к такой ответственности (например, дача контролирующим лицом указаний должнику, одобрение контролирующим лицом или совершение им от имени должника сделки), имели место после дня вступления в силу Закона № 73-ФЗ.

Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ статья 10 Закона о банкротстве признана утратившей силу (пункт 3 статьи 1 указанного Закона). При этом в пункте 3 статьи 4 Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ отражено, что рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу настоящего Федерального закона), которые поданы с 1 июля 2017 года, производится по правилам Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (в редакции настоящего Федерального закона).

С учетом изложенного, принимая во внимание, что обстоятельства, заявленные в качестве оснований для привлечения к субсидиарной ответственности ФИО1, ФИО2 и ФИО3, ФИО4, возникли до вступления в законную силу положений статьи 61.11 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ, а заявление о привлечении указанных лиц к субсидиарной ответственности подано конкурсным управляющим после 01.07.2017, настоящий спор подлежит рассмотрению с применением норм материального права в редакции Федерального закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ и применением норм процессуального права, предусмотренных Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ.

Согласно пункту 1 статьи 10 Закона о банкротстве в случае нарушения руководителем должника или учредителем (участником) должника, собственником имущества должника - унитарного предприятия, членами органов управления должника, членами ликвидационной комиссии (ликвидатором), гражданином-должником положений настоящего Федерального закона указанные лица обязаны возместить убытки, причиненные в результате такого нарушения.

Применительно к положениям пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве заявление о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным настоящим Федеральным законом, а также заявление о возмещении должнику убытков, причиненных ему его учредителями (участниками) или его органами управления (членами его органов управления), по основаниям, предусмотренным законодательством Российской Федерации, рассматривается арбитражным судом в деле о банкротстве должника.

Заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности может быть подано в ходе конкурсного производства конкурсным управляющим по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, а по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 настоящей статьи, также может быть подано конкурсным кредитором или уполномоченным органом.

Как следует из разъяснений, содержащихся в пункте 21 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2018), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 04.07.2018, согласно пункту 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности, по общему правилу, начинает течь с момента, когда действующий в интересах всех кредиторов арбитражный управляющий или кредитор, обладающий правом на подачу заявления, узнал или должен был узнать о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности - о совокупности следующих обстоятельств: о лице, контролирующем должника (имеющем фактическую возможность давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия), неправомерных действиях (бездействии) данного лица, причинивших вред кредиторам и влекущих за собой субсидиарную ответственность, и о недостаточности активов должника для проведения расчетов со всеми кредиторами. При этом в любом случае течение срока исковой давности не может начаться ранее возникновения права на подачу в суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, то есть не может начаться ранее введения процедуры конкурсного производства.

Ответчики исчисляют начало срока исковой давности периодом с момента получения арбитражным управляющим документации должника от бывшего генерального директора ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» (27.10.2016) по дату проведения собрания кредиторов в деле о банкротстве ЗАО «НГС» и наличием у ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», как кредитора данного общества, возможности ознакомления с документацией ЗАО «НГС», включая информацию о выплаченных дивидендах, (01.12.2016).

Согласно абзацу четвертому пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 № 134-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям» (далее - Закон № 134-ФЗ) заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 названной статьи, может быть подано в течение одного года со дня, когда подавшее это заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом. В случае пропуска этого срока по уважительной причине он может быть восстановлен судом.

Вместе с тем, Федеральным законом от 28.12.2016 № 488-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - Закон № 488-ФЗ) в пункт 5 статьи 10 Закона о банкротстве внесены изменения, согласно которым заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 статьи 10 Закона о банкротстве, может быть подано в течение трех лет со дня, когда лицо, имеющее право на подачу такого заявления, узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом.

Согласно статье 4 Закона № 488-ФЗ положения пунктов 5-5.4, 5.6 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Закона № 488-ФЗ применяются к поданным после 1 июля 2017 года заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности или заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности в виде возмещения убытков.

Как следует из материалов дела, процедура конкурсного производства в отношении должника введена 18.10.2016.

Заявление конкурсного управляющего о привлечении ФИО1, ФИО2 и ФИО3 к субсидиарной ответственности по долгам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» представлено в суд 18.10.2017, при этом годичный срок исковой давности, установленный действовавшей ранее редакций Закона о банкротстве, на момент вступления в силу положений Закона о банкротстве в редакции Закона № 488-ФЗ, установивших трехгодичный срок исковой давности, не истек.

При таких обстоятельствах с учетом использования по аналогии правил применения изменившихся положений Гражданского кодекса Российской Федерации о сроках исковой давности к обычным (не банкротным) правоотношениям (пункт 9 статьи 3 Федерального закона от 07.05.2013 № 100-ФЗ) следует исходить из того, что в данной ситуации подлежат применению нормы о трехгодичном сроке исковой давности.

Поскольку институт исковой давности не регулирует содержание правоотношений, которые могут стать предметом судебного спора, и поскольку истечение срока исковой давности находится вне контроля должника, а потому является для него лишь следствием поведения другой стороны, активные действия которой могут привести к перерыву течения срока исковой давности независимо от поведения должника, его правовое положение не изменяется до тех пор, пока не истечет срок исковой давности, установленный законом.

Увеличение срока исковой давности применительно к тем отношениям, по которым установленный ранее действовавшим законодательством срок исковой давности еще не истек, не может расцениваться как ухудшение правового положения лица и ограничение его прав, уже существующих в конкретных правоотношениях, недопустимое с точки зрения Конституции Российской Федерации (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20.04.2010 № 9-П).

В то же время, суд учитывает, что основания для привлечения указанных лиц к субсидиарной ответственности, указанные в первоначальной редакции заявления, на дату настоящего судебного заседания судом рассмотрены с вынесением соответствующих судебных актов, вступивших в законную силу.

Дополнительные пояснения, в которых заявителем указано на наличие оснований для привлечения ФИО3 к субсидиарной ответственности за перечисление должником денежных средств в пользу третьих лиц (в том числе, аффилированных), перечисление в пользу аффилированных организаций полученных должником кредитных средств, наращивание дебиторской задолженности к ЗАО «НГС», выведение денежных средств ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» и ЗАО «НГС» на счета ФИО3 конкурсным управляющим заявлены в судебном заседании, состоявшемся 29.07.2020. Об относимости перечисленных доводов к ФИО2 и ФИО1 конкурсным управляющим было указано лишь в январе 2021 года.

Как было указано выше, по мнению конкурсного управляющего обстоятельства, изложенные в дополнительных пояснениях, не могут считаться новыми основаниями для привлечения к субсидиарной ответственности, что не позволяет заявить о пропуске срока исковой давности по заявлению оснований для привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности. Отмечает, что дополнительными пояснениями конкурсный управляющий лишь детализировал обстоятельства, которые легли в основу первоначального заявления о привлечении к субсидиарной ответственности.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 31.10.1996 № 13 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции», изменение предмета иска означает изменение материально-правового требования истца к ответчику. Изменение основания иска означает изменение обстоятельств, на которых истец основывает свое требование к ответчику.

Предмет иска – материально-правовое требование к ответчику о совершении им определенных действий либо воздержании от них, признании существования (отсутствия) правоотношения, его изменении либо прекращении.

Основание иска – это фактические обстоятельства, на которые ссылается истец в подтверждение заявленного требования. Следовательно, изменение основания иска - это замена фактов, указанных в основе первоначального иска, новыми фактами, а также указание дополнительных фактов или исключение части фактов из числа ранее указанных. Изменение основания иска сохраняет его предмет, то есть истец по-прежнему преследует ранее заявленный интерес.

Кроме того, суд полагает возможным применить по аналогии правовую позицию, изложенную в определении Верховного Суда Российской Федерации от 26.11.2015 № 307-ЭС15-9523, согласно которой дополнение конкурсным управляющим перечня оспариваемых сделок путем уточнения предварительно поданного заявления о признании сделок недействительными является новым требованием, датой предъявления которого для целей определения того, не пропущен ли срок исковой давности, является дата соответствующего уточнения.

Проанализировав тексты заявлений конкурсного управляющего, суд соглашается с позицией ФИО3, что в рассматриваемом случае заявителем были предъявлены новые, дополнительные основания для привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, а не детализированы обстоятельства, которые легли в основу первоначального заявления, как утверждает конкурсный управляющий.

Поскольку заявителем изменено основание заявления, дату обращения с данными требованиями в суд следует считать 29.07.2020 – в отношении требований к ФИО3, и январь 2021 года – в отношении требований к ФИО2 и ФИО1

Поскольку доводы ответчиков о начале течения срока исковой давности по дополнительным основаниям конкурсным управляющим не опровергнуты, а также учитывая, что в отношении ФИО3 они заявлены по прошествии 3 лет и 9 месяцев с момента введения процедуры конкурсного производства ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» или 3 лет 7 месяцев с момента наличия у заявителя возможности ознакомления с документацией ЗАО «НГС», а в отношении ФИО2 и ФИО1- по прошествии 4 лет и 3 месяцев с момента введения процедуры конкурсного производства ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» (или 4 лет с момента наличия у заявителя ознакомления с документацией ЗАО «НГС»), суд пришел к выводу о подаче конкурсным управляющим заявления о привлечении ФИО3, ФИО1 и ФИО2 к субсидиарной ответственности по основаниям, перечисленным в дополнительных пояснениях, поступивших 29.07.2020, за пределами как объективного, так и пресекательного субъективного срока исковой давности, установленного перечисленными нормами.

Доводы конкурсного кредитора ООО «РУСЭНЕРГОСНАБ» о том, что он не знал и не мог обладать информацией о порочных сделках, перечислениях в адрес аффилированных лиц и иных нарушениях, допущенных руководителями должника, об отсутствии у него доступа к вышеперечисленным документам должника, в том числе, к банковским выпискам и базе 1С, об отсутствии полномочий по получению данных сведений правового значения не имеют, поскольку заявителем является конкурсный управляющий, выступающий в интересах всех кредиторов, который не опроверг обстоятельств информированности о вышеуказанных фактах в период, указанный ФИО3

Ходатайство о восстановлении пропущенного срока конкурсным управляющим не заявлено, соответствующие основания судом не установлены.

Согласно положениям пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснениям, изложенным в пункте 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске (абзац второй пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации). Если будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности и не имеется уважительных причин для восстановления этого срока для истца - физического лица, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности суд вправе отказать в удовлетворении требования только по этим мотивам, без исследования иных обстоятельств дела.

При изложенных обстоятельствах в удовлетворении заявления конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности по долгам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» ФИО1, ФИО2 и ФИО3 по основаниям, перечисленным в дополнительных пояснениях, представленных в материалы дела 29.07.2020, судом отказано.

Поскольку ФИО4 об истечении срока исковой давности не заявил, требования конкурсного управляющего, изложенные с дополнительных пояснениях в отношении указанного ответчика подлежат рассмотрению по существу.

Оценивая сложившуюся правовую ситуацию, суд исходит из следующего.

Согласно пункту 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Такую же обязанность несут члены коллегиальных органов юридического лица (наблюдательного или иного совета, правления и т.п.).

В соответствии с пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам.

В силу положений абзаца 3 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц в случае, если причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица, либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона.

Согласно статье 2 Закона о банкротстве контролирующее должника лицо - лицо, имеющее либо имевшее в течение менее чем двух лет до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом (в частности, контролирующим должника лицом могут быть признаны члены ликвидационной комиссии, лицо, которое в силу полномочия, основанного на доверенности, нормативном правовом акте, специального полномочия могло совершать сделки от имени должника, лицо, которое имело право распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества или более, чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью).

В силу пункта 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», предполагается, что лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим (подпункт 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности.

Так, в частности, предполагается, что контролирующим должника является третье лицо, которое получило существенный актив должника (в том числе по цепочке последовательных сделок), выбывший из владения последнего по сделке, совершенной руководителем должника в ущерб интересам возглавляемой организации и ее кредиторов (например, на заведомо невыгодных для должника условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.) либо с использованием документооборота, не отражающего реальные хозяйственные операции, и т.д.). Опровергая названную презумпцию, привлекаемое к ответственности лицо вправе доказать свою добросовестность, подтвердив, в частности, возмездное приобретение актива должника на условиях, на которых в сравнимых обстоятельствах обычно совершаются аналогичные сделки.

Также предполагается, что является контролирующим выгодоприобретатель, извлекший существенные преимущества из такой системы организации предпринимательской деятельности, которая направлена на перераспределение (в том числе посредством недостоверного документооборота), совокупного дохода, получаемого от осуществления данной деятельности лицами, объединенными общим интересом (например, единым производственным и (или) сбытовым циклом), в пользу ряда этих лиц с одновременным аккумулированием на стороне должника основной долговой нагрузки. В этом случае для опровержения презумпции выгодоприобретатель должен доказать, что его операции, приносящие доход, отражены в соответствии с их действительным экономическим смыслом, а полученная им выгода обусловлена разумными экономическими причинами.

Как указано в тексте заявления, ФИО4 являлся членом Совета директоров общества.

Исходя из положений пункта 2 статьи 71 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Федеральный закон № 208-ФЗ), члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор), временный единоличный исполнительный орган, члены коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), равно как и управляющая организация или управляющий, несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания ответственности не установлены федеральными законами.

При этом в совете директоров (наблюдательном совете) общества, коллегиальном исполнительном органе общества (правлении, дирекции) не несут ответственность члены, голосовавшие против решения, которое повлекло причинение обществу или акционеру убытков, или не принимавшие участия в голосовании.

При определении оснований и размера ответственности членов совета директоров (наблюдательного совета), единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) и (или) членов коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), а равно управляющей организации или управляющего должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота и иные обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 3 указанной статьи).

Кроме того, при разрешении спора суд учитывает позицию, изложенную в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 22.06.2020 по делу № 307-ЭС19-18723 (2,3), А56-26451/2016, согласно которой статус члена совета директоров для целей привлечения лица к субсидиарной ответственности предполагает наличие возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника. В то же время одобрение одним из членов совета директоров (либо иного коллегиального органа) существенно убыточной сделки само по себе не является достаточным для констатации его вины в невозможности погашения требований кредиторов и привлечения его к субсидиарной ответственности. К ответственности подлежит привлечению то лицо, которое инициировало совершение подобной сделки (по смыслу абзаца третьего пункта 16 постановления № 53) и (или) получило (потенциальную) выгоду от ее совершения. В связи с этим надлежит также определить степень вовлеченности каждого из ответчиков в процесс вывода спорного актива должника и их осведомленности о причинении данными действиями значительного вреда его кредиторам.

Применительно к разъяснениям, изложенным в пункте 23 Постановления № 53, по смыслу подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве для доказывания факта совершения сделки, причинившей существенный вред кредиторам, заявитель вправе ссылаться на основания недействительности, в том числе предусмотренные статьей 61.2 (подозрительные сделки) и статьей 61.3 (сделки с предпочтением) Закона о банкротстве. Однако и в этом случае на заявителе лежит обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и ее существенной убыточности. Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не подтверждают.

Оценив доводы и возражения сторон, а также документы, имеющиеся в материалах дела, в соответствии со статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд пришел к выводу об отсутствии достаточных доказательств того, что инициатором перечисленных сделок был именно ответчик-4, а также доказательств получения ФИО4 существенного актива должника от совершения данных сделок.

Значимость сделок и их существенная убыточность для должника заявителем также не доказаны.

При этом суд учитывает, что перечисление денежных средств должником на счета ЗАО «НГС» было обусловлено наличием обязательств у ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» перед данной организацией, что подтверждается, в том числе, обстоятельствами, установленными при рассмотрении заявления ЗАО «НГС» о включении в реестр требований кредиторов должника требований общества по договорам поставки нефтепродуктов, по договору купли-продажи оборудования, по договорам поручительства, по договору аренды ТС без экипажа, по договорам займа на сумму более 2,170 млрд.руб. (определение суда по настоящему делу от 24.09.2016). При рассмотрении данных требований возражений относительно отсутствия фактических взаимоотношений между сторонами от лиц, участвующих в деле, не поступало.

То есть, не смотря на перечисление денежных средств ЗАО «НГС» в рамках заключенных договоров, у должника осталась непогашенной задолженность перед указанным обществом в значительном размере.

В условиях недоказанности недобросовестности действий по перечислению денежных средств ЗАО «НГС», перечисление данным обществом ФИО4 дивидендов и процентов по договору займа правового значения для разрешения настоящего спора не имеет. Вышеописанным обстоятельствам судом была дана оценка при разрешении дела о банкротстве ЗАО «НГС».

Надлежащие и достаточные доказательства того, что данными перечислениями ответчик-4 преследовал цель причинить вред кредиторам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», а также того, что данные перечисления привели к банкротству должника, в дело не представлены.

Помимо отсутствия доказательств совершения сделок по выдаче займов ООО «Геоком» по распоряжению ответчика-4, заявителем не доказан факт потери денежных средств (как указывает конкурсный управляющий) в виде выданных займов ООО «Геоком» по вине ФИО4

Сведения о невозможности принудительного взыскания долга по договорам займа с ООО «Геоком» в период исковой давности (до апреля и октября 2017 года) не подтверждены, равно как и отсутствие перспектив взыскания денежных средств с данного общества до момента принятия собранием кредиторов должника решения о списании данной дебиторской задолженности.

Суд учитывает, что утверждение конкурсного управляющего об отсутствии у него сведений о реализации должником товара иностранным контрагентам противоречит фактическим обстоятельствам (требование уполномоченного органа об уплате таможенных платежей и штрафа за несвоевременное оформление таможенных деклараций включено в реестр требований кредиторов должника, что опровергает доводы заявителя в рассматриваемой части).

Обстоятельства аффилированности ФИО4, с одной стороны и ЗАО «Нефтьгазтрейд», ООО «Сервис-Терминал», ООО «ГарантЭксперт», ООО «Скади», ООО «Атлант и К», с другой стороны, заявителем не раскрыты.

Суд принимает во внимание, что перечисление денежных средств в погашение задолженности по имеющимся договорам является не выводом активом, а выполнением договорных обязательств в соответствии с Гражданского кодекса Российской Федерации и согласуется с обычаями делового оборота.

Остальные доводы заявителя, изложенные в дополнительных пояснениях, не имеют отношения к ФИО4, согласно описательной части данных дополнений перечисления производились в пользу ФИО3 Сведения о том, что денежные средства в пользу ответчика-3 производились по указанию ФИО4, а также наличие выгоды у ответчика-4 от совершенных перечислений в адрес ФИО3, у суда также отсутствуют.

Резюмируя изложенное, ввиду недоказанности заявителем факта признания должника несостоятельным (банкротом) ввиду совершения сделок, указанных в дополнительных пояснениях конкурсного управляющего, факта инициирования спорных сделок ответчиком-4 и факта получения ФИО4 существенного актива должника в результате совершения данных сделок, в удовлетворении заявления в рассматриваемой части судом отказано.

Как было указано выше, по мнению конкурсного управляющего имеются основания для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности за совершение сделки купли-продажи движимого имущества (основных средств) от 01.10.2014.

В пункте 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53) указано, что под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Поскольку ответственность контролирующих лиц является гражданско-правовой, возложение на ответчика обязанности нести субсидиарную ответственность осуществляется по правилам статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации. В связи с чем, для привлечения виновного лица к гражданско-правовой ответственности необходимо доказать наличие состава правонарушения, включающего наличие вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинно-следственную связь между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом, вину причинителя вреда.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца 32 статьи 2 Закона о банкротстве, под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Согласно пункту 17 указанного Постановления контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем (абзац первый пункта 17 Постановления № 53). Если из-за действий (бездействия) контролирующего лица, совершенных после появления признаков объективного банкротства, произошло несущественное ухудшение финансового положения должника, такое контролирующее лицо может быть привлечено к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков по иным, не связанным с субсидиарной ответственностью основаниям (абзац третий пункта 17 Постановления № 53).

Как установлено судом, правомерность заключения вышеуказанного договора была предметом исследования в рамках обособленного спора, по результатам которого вынесено определение от 21.09.2018 о признании единой сделки недействительной.

Данный судебный акт оставлен без изменения постановлением Второго арбитражного апелляционного суда от 06.12.2018.

При разрешении спора суд установил следующие обстоятельства:

Между ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» (продавец) и ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» (покупатель) подписан договор купли-продажи движимого имущества (основных средств), по условиям которого продавец обязуется передать в собственность покупателя движимое имущество (далее – Основные средства), указанное в Спецификации (Приложение № 1 к договору), а покупатель обязуется принять и оплатить Основные средства в порядке и в сроки, установленные договором.

Дата договора - 01.10.2014.

В пункте 1.8 договора отражено, что согласно Отчету № 27-ос/14/262 от 10.09.2014 «Об оценке рыночной стоимости основных средств, принадлежащих ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» по состоянию на 01.09.2014», выполненного ООО «ПрофОценка», рыночная стоимость основных средств составляет 407 220 981 руб. 99 коп., включая НДС 18%.

Согласованная сторонами цена продаваемых основных средств составляет 407 220 981 руб. 42 коп., включая НДС в размере 18% (пункт 3.1 договора).

Применительно к пункту 3.2 договора цена продаваемых основных средств подлежит уплате покупателем в соответствии с графиком платежей в период с мая 2015 года по 29.09.2018 включительно.

Оплата товара на общую сумму 59 382 000 руб. произведена покупателем платежными поручениями № 3 от 13.05.2015, № 4 от 13.05.2015, № 5 от 13.05.2015, № 6 от 14.05.2015, № 7 14.05.2015, № 8 от 14.05.2015, № 9 от 14.05.2015, № 34 от 16.06.2015.

Письмом № Е-30/06-01 от 30.06.2015 (том 7, л.д. 1) ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» сообщило об изменении назначения платежа «оплата за масла» и «оплата за нефтепродукты» в платежных поручениях № 4 от 09.04.2015, №№ 17 и 20 от 28.05.2015, № 22 от 29.05.2015, № 25 от 04.06.2015, №№ 27, 28 и 30 от 05.06.2015, № 31 от 15.06.2015. № 33 от 16.06.2015, № 52 от 26.06.2015, № 55 от 29.06.2015, № 58, 60 и 61 от 30.06.2015 на общую сумму 347 481 620 руб. Общество указало, что считать верным необходимо следующее назначение платежа: «Оплата по договору купли-продажи движимого имущества б/н от 01.10.14г. за оборудование». Кроме того, в данном письме указано, что в платежном поручении № 59 от 30.06.2015 на сумму 473 500 руб. считать верным необходимо следующее назначение платежа: «Оплата по договору купли-продажи движимого имущества б/н от 01.10.2014 за оборудование сумму 357 361,99 руб., Оплата по договору № 19/01/2015-03 от 19.01.2015 за нефтепродукты сумма 116 138,01 руб.».

Как установлено пунктами 2.1, 2.2 договора купли-продажи от 01.10.2014, продавец обязуется передать покупателю основные средства по акту приема-
передачи. Основные средства передаются покупателю по месту нахождения продавца в
срок не позднее 31.03.2015.

Соответствующий акт подписан контрагентами 01.04.2015 (перечень состоит из 4502 единиц имущества).

02.04.2015 между ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» (арендодатель) и ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» подписан договор аренды движимого имущества (оборудования), согласно которому арендодатель обязуется предоставить арендатору во временное пользование сроком до 31.03.2016 включительно движимое имущество (далее - оборудование) вместе со всеми его принадлежностями и необходимой для использования документацией (технический паспорт, инструкция по эксплуатации, сертификат и т.д.) в соответствии с актом приема-передачи оборудования, являющегося неотъемлемой частью договора.

Цель использования оборудования - переработка сырой нефти и изготовление продуктов нефтехимии (пункт 1.2 договора).

Исходя из пункта 5.1 договора, арендная плата за все передаваемое в аренду оборудование устанавливается в размере 10 000 000 руб. в месяц, включая НДС 18%.

Арендная плата вносится не позднее 5 календарных дней по истечении очередного месяца аренды (пункт 5.2 договора).

Акт приема-передачи основных средств по договору аренды движимого имущества (оборудования) подписан сторонами 02.04.2015. Перечень имущества по договору аренды полностью идентичен имуществу, перечисленному в Приложении и акту приема-передачи к договору купли-продажи движимого имущества (основных средств) от 01.10.2014.

По сведениям заявителя должником на расчетный счет ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» за период с 19.05.2015 по 01.10.2015 была перечислена арендная плата в общей сумме более 32 млн.руб.

24.04.2015 между АО КБ «Росинтербанк» (банк, кредитор) и ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» (заемщик) заключен кредитный договор <***> (кредитная линия возобновляемая с лимитом задолженности). 30.09.2015 контрагентами подписано дополнительное соглашение № 1, в пункте 1 которого зафиксировано, что по состоянию на дату заключения соглашения просроченная задолженность по договору составляет 152 409 040 руб. 78 коп., из которой просроченный основной долг в сумме 150 000 000 руб., просроченные проценты в сумме 2 062 915 руб. 44 коп., текущие проценты за пользование кредитом за период с 21.09.2015 по 30.09.2015 в сумме 346 125 руб. 34 коп.

05.10.2015, часть спорного имущества, перечисленного в акте приема-передачи к договору купли-продажи от 01.10.2014, была передана ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» в качестве залога Коммерческому банку «НОВОЕ ВРЕМЯ» (общество с ограниченной ответственностью) по договору залога <***>/ДЗ/2.

Применительно к условиям названного договора имущество, указанное в Приложении № 1 к договору залога на общую согласованную стоимость 131 910 370 руб., передано в залог Банку в обеспечение надлежащего исполнения обязательств ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» по кредитному договору <***> от 27.03.2015.

28.10.2015 ПАО «МКБ» опубликовало сообщение о намерении обратится в суд с заявлением о признании ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» несостоятельным (банкротом).

01.02.2016 между ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» и АО КБ «Росинтербанк» в обеспечение исполнения обязательств ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» и ЗАО «Нефтьгазсбыт» перед указанным банком подписан договор залога № 03-303-02/16, по условиям которого ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» предоставляет в залог залогодержателю принадлежащее ему на праве собственности имущество (оборудование), полученное по договору купли-продажи от 01.10.2014, перечень которого установлен в Приложении № 2 к договору залога (в данный перечень входит 2196 единиц имущества из 4502 единиц, перечисленных в акте приема-передачи к договору купли-продажи от 01.10.2014).

17.02.2016 судом принято к производству заявление ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» о признании его несостоятельным (банкротом).

Определением Арбитражного суда Ярославской области от 11.04.2016 (резолютивная часть определения оглашена 05.04.2016) в отношении ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» введена процедура наблюдения, временным управляющим должника утвержден ФИО38, член Ассоциации «Межрегиональная саморегулируемая организация арбитражных управляющих».

18.04.2016 между ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» и АО КБ «РосинтерБанк» подписано соглашение об отступном по кредитному договору <***> от 19.05.2015, заключенному между указанными юридическими лицами, кредитному договору <***> от 24.04.2015 и рамочному договору о предоставлении банковской гарантии № 08-103.02/15 от 10.03.2015, заключенному между банком и должником, кредитному договору <***> от 24.06.2015 и соглашению № 1 о новации долгового обязательства по генеральному договору № 00001-ТРВ-15 об общих условиях факторингового обслуживания поставок внутри Российской Федерации от 06.04.2015 в заемное обязательство от 30.09.2015, заключенному между банком и ЗАО «Нефтьгазсбыт».

Исходя из пункта 1.3 соглашения от 18.04.2016, в качестве отступного ООО
«МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» передает АО КБ «РосинтерБанк» оборудование, указанное в Приложении № 1 к соглашению.

Данное имущество входит в перечень, изложенный в акте приема-передачи имущества по договору купли-продажи от 01.10.2014 и в Приложении № 2 договора залога от 01.02.2016.

Стоимость отступного составляет 1 375 511 532 руб. 53 коп. (пункт 2.2 договора).

30.06.2016 к соглашению об отступном подписано дополнительное соглашение, применительно к которому в качестве отступного, помимо вышеуказанного имущества, ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» передает АО КБ «РосинтерБанк» простой вексель РЦ-6 № 001, выданный ООО «Рецикл» 30.06.2016 в г. Москве (115191, <...>, стр. 4, пом. VIII, ком. 33) номиналом 967 511 532 руб. 53 коп. сроком платежа по предъявлении, но не ранее 30.06.2017. При этом стоимость отступного осталась неизменной, но стоимость имущества (основных средств) контрагенты снизили до 408 000 000 руб.

Вексель ООО «Рецикл» получен АО КБ «РосинтерБанк» 30.06.2016 по соответствующему акту приема-передачи.

05.07.2016 спорное имущество, а также вексель ООО «Рецикл» были реализованы АО КБ «РосинтерБанк» обществу с ограниченной ответственностью «Северные недра» по договору купли-продажи от 050716/Б-1 по цене 1 375 511 532 руб. 53 коп.; при этом в качестве оплаты по данному договору ООО «Северные недра» обязалось передатьпродавцу простой вексель ООО «Северные недра» СН № 0001 на сумму 1 350 000 000 руб. сроком платежа по предъявлении, но не ранее 20.01.2017 и не позднее 30.07.2017. Передача векселя оформлена актом приема-передачи б/д б/н.

18.10.2016 в рамках настоящего дела судом вынесена резолютивная часть решения (в полном объеме судебный акт изготовлен 25.10.2016) о признании ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» несостоятельным (банкротом) и открытии в отношении должника процедуры конкурсного производства.

31.10.2016 ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД» (цедент) и ООО «Северные недра» (цессионарий) подписан договор уступки прав (цессии), по условиям которого цедент уступает, а цессионарий принимает права (требования) в полном объеме к ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» по кредитному договору <***> от 24.04.2015, по рамочному договору о предоставлении банковской гарантии № 08-103-02/15 от 10.03.2015, а также к ЗАО «Нефтьгазсбыт» по кредитному договору <***> от 24.06.2015 и по соглашению № 1 о новации долгового обязательства по генеральному договору № 00001-ТВР-15 от 06.04.2015 на общую сумму 994 500 000 руб.

Применительно к пункту 1.2.1 и пункту 1.2.2 на дату заключения договора цессии задолженность ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» составила:

- по кредитному договору <***> от 24.04.2015 – 267 564 932 руб. 77 коп. (из них: сумма просроченного к уплате основного долга в размере 187 000 000 руб., сумма начисленных процентов, просроченных процентов, срочных процентов, начисленных на сумму просроченного к уплате основного долга в размере 19 996 961 руб. 67 коп., сумма пени, начисленных на просроченные проценты в размере 2 692 417 руб. 62 коп., сумма пени, начисленных на просроченный основной долг, в размере 17 952 000 руб., сумма штрафа за просроченные к уплате основной долг, проценты, пени в размере 89 923 553 руб. 48 коп.),

- по рамочному договору о предоставлении банковской гарантии № 08-103-02/15 от 10.03.2015 – 1 082 449 руб. 51 коп. (из них: сумма комиссии за выдачу банковской гарантии в размере 82 779 руб. 72 коп., сумма просроченной комиссии в размере 697 264 руб. 82 коп., сумма задолженности по пени в размере 124 307 руб. 32 коп., сумма штрафа за неуплату комиссии, просроченной комиссии, задолженности по пени в размере 178 097 руб. 65 коп.).

За уступаемые права (требования) по договору цессии от 31.10.2016 цессионарий выплачивает цеденту денежные средства в размере 994 340 163 руб. 93 коп. (пункт 3.1 указанного договора).

Согласно пункту 3.2 договора в качестве оплаты по настоящему договору цессионарий передает цеденту вексель, имеющий следующие реквизиты: вид векселя – простой, серия и номер векселя – РЦ-6 № 001, дата и место составления – 30.06.2016, г. Москва, векселедатель, адрес местонахождения – ООО «Рецикл», 115191, <...>, стр. 4, пом. VII, ком. 33, номинал векселя, руб. – 967 511 532,53, процентная ставка годовых – 8,25, срок платежа по векселю – по предъявлении, но не ранее 30.06.2017.

31.10.2016 контрагентами подписан акт приема-передачи документов; 18.12.2016 – акт приема-передачи указанного векселя.

16.12.2016 ООО «Северные недра» представило в суд ходатайство о привлечении общества к участию в рассмотрении настоящего заявления в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора.

21.12.2016 единственным участником ООО «Веларс» принято решение № 2 об увеличении уставного капитала общества с 50 000 руб. до 1 402 550 000 руб. за счет внесения дополнительного имущественного вклада со стороны ООО «Северные недра» в виде оборудования на сумму 408 000 000 руб. и прав (требований) на сумму 994 500 000 руб.

21.12.2016 ООО «Северные недра» и ООО «Веларс» подписан передаточный акт вышеперечисленного имущества.

21.01.2017 ООО «Северные недра» реализовало долю в уставном капитале ООО «Веларс» обществу с ограниченно ответственностью «Ридан».

Разрешая спор о признании сделки недействительной, суд пришел к выводу о доказанности обстоятельств злоупотребления правом со стороны контрагентов по оспариваемым сделкам.

В частности, как указано в тексте определения, акт приема-передачи имущества, перечисленного в Приложении к договору от 01.10.2014, подписан контрагентами через 5 месяцев после заключения договора. На указанную дату уже имелась задолженность по уплате обязательных платежей (страховых взносов на обязательное пенсионное страхование), а также длительная просрочка по уплате задолженности перед иными контрагентами.

В результате совершения сделки ООО «МЕНДЕЛЕЕВ ТРЕЙД»:

- приобрело имущество,

- приобрело возможность получать с должника арендную плату за пользование данным имуществом,

- осуществило погашение, в том числе, своей задолженности перед банком за счет передачи АО КБ «Росинтербанк» в качестве отступного имущества, приобретенного у ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева»,

- получило право требования с должника задолженности по кредитному договору в связи с погашением задолженности ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» перед АО КБ «Росинтербанк».

Должник, в свою очередь, имея существенную сумму неисполненных обязательств по кредитным договорам, счел возможным продать имущество, в том числе, непосредственно участвующее в производственном процессе. Совершение данных действий послужило причиной для заключения договора аренды ранее проданного имущества и увеличения, в связи с этим, кредиторской задолженности.

Таким образом, из собственника имущества, непосредственно используемого в хозяйственной деятельности, ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» превратилось в его арендатора. Не получив реальной прибыли от сделки, должник вынужден нести дополнительные расходы по аренде этого же имущества.

В заключении о наличии (отсутствии) признаков фиктивного и преднамеренного банкротства ОАО «ЯНПЗ им. Д.И.Менделеева», составленного временным управляющим, отражено, что с 1 квартала 2015 года происходило планомерное сокращение среднемесячной выручки; в сентябре 2015 года производство на предприятии остановлено. В то же время, договор аренды продолжал свое действие, в результате чего увеличивалась кредиторская задолженность завода перед ответчиком; осуществление сделки купли-продажи от 01.10.2014 было заведомо убыточным для должника и не согласовывалось с его целями и задачами, а последующая аренда этого имущества привела к необоснованному увеличению кредиторской задолженности.

Вследствие совершения оспариваемых сделок произошло уменьшение конкурсной массы должника и, как следствие, ущемление прав и законных интересов иных кредиторов.

Доказательства, опровергающие данные выводы, лицами, участвующими в деле не представлены.

Таким образом, фактически имущество было выведено из состава активов должника.

В случае, если бы сделка не была оспорена, действия по её подписанию и подписанию последующих сделок со спорным имуществом лишили бы независимых кредиторов возможности получить удовлетворение своих требований либо за счет денежных средств, вырученных от продажи имущества в результате подписания договора, либо в результате реализации в составе конкурсной массы.

Вместе с тем, согласно тексту определения, оценив имеющиеся в деле документы, суд пришел к выводу о недоказанности заявителем наличия признака неплатежеспособности должника на момент подписания оспариваемой сделки.

Суд указал, что задолженность по уплате обязательных платежей у ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» образовалась, начиная с 1 квартала 2015 года, при этом наличие задолженности перед рядом контрагентов по причине недостаточности денежных средств не доказано (применительно к бухгалтерскому балансу ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» за 2014 год, стоимость основных средств составляла более 1,3 млрд.руб., стоимость запасов – более 1,6 млрд.руб., размер дебиторской задолженности – более 2,1 млрд.руб., в то время как размер кредиторской задолженности составлял 3,1 млрд.руб.; на конец отчетного периода размер чистой прибыли составил 146 020 тыс.руб. Согласно справкам из банков на дату подписания договора картотека на счетах ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» отсутствовала).

В заключении о наличии (отсутствии) признаков фиктивного и преднамеренного банкротства ОАО «ЯНПЗ им. Д.И.Менделеева», составленного временным управляющим, указано, что на основании данных бухгалтерской отчетности можно сделать вывод о прибыльности предприятия в 2013 и 2014 годах и убыточности – в 2015 и 1 квартале 2016 года.

Соответственно, оспариваемая сделка подписана в период прибыльности предприятия.

Оснований для переоценки данных выводов суд не усматривает.

Кроме того, суд учитывает, что согласно постановлению Второго арбитражного апелляционного суда от 06.12.2018 по делу № А82-1526/2016, по состоянию на 05.05.2015 должник не отвечал признакам неплатежеспособности и (или) недостаточности имущества.

Согласно отчету о финансовых результатах за 9 месяцев 2015 года чистая прибыль по итогам указанного периода составила 5856 тыс. руб. Размер кредиторской задолженности и займов был меньше суммы дебиторской задолженности и иных активов.

Таким образом, договор купли-продажи и договор аренды спорного оборудования были подписаны до наступления обстоятельств объективного банкротства должника.

Доказательств существенного ухудшения финансового состояния должника в связи с совершенной сделкой (в т.ч. с учетом соотношения цены сделки и размеров активов должника, установления судом обстоятельств мнимости сделки, фактического использования должником проданного оборудования в своей производственной деятельности) и банкротства общества в связи с совершением договора купли-продажи, суду не представлено, что свидетельствует об отсутствии оснований для удовлетворения заявления в рассматриваемой части в отношении ФИО1, ФИО3 и ФИО2

Вместе с тем, суд учитывает разъясненияПленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенные в пункте 17 Постановления от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», согласно которым в случае, если из-за действий (бездействия) контролирующего лица произошло несущественное ухудшение финансового положения должника, такое контролирующее лицо может быть привлечено к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков по иным, не связанным с субсидиарной ответственностью основаниям.

В силу части 1 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации, лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

В соответствии с частью 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Согласно разъяснениям Верховного Суда Российской Федерации, изложенным в пункте 12 постановления Пленума от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (пункт 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Привлечение к гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков возможно при наличии условий, предусмотренных законом. При этом, принимая во внимание положения части 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, именно лицо, требующее возмещения убытков, обязано доказать факт причинения убытков и их размер, противоправное поведение причинителя вреда, наличие причинно-следственной связи между возникшими убытками и действиями указанного лица.

Причинная связь между фактом причинения вреда (убытков) и действием (бездействием) причинителя вреда должна быть прямой (непосредственной).

Отсутствие одного из перечисленных элементов состава правонарушения влечет за собой отказ суда в удовлетворении иска.

В соответствии с пунктом 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания лицам, названным в пунктах 1 и 2 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, обязано действовать в интересах юридического лица разумно и добросовестно и несет ответственность за убытки, причиненные по его вине юридическому лицу (пункт 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Аналогичные нормы содержатся в статье 71 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах».

Исходя из разъяснений, изложенных в пункте 5 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» (далее - Постановление № 62), в случаях недобросовестного и (или) неразумного осуществления обязанностей по выбору и контролю за действиями (бездействием) представителей, контрагентов по гражданско-правовым договорам, работников юридического лица, а также ненадлежащей организации системы управления юридическим лицом директор отвечает перед юридическим лицом за причиненные в результате этого убытки (пункт 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пункту 1 вышеуказанного Постановления арбитражным судам следует принимать во внимание, что негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности. Поскольку судебный контроль призван обеспечивать защиту прав юридических лиц и их учредителей (участников), а не проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых директорами, директор не может быть привлечен к ответственности за причиненные юридическому лицу убытки в случаях, когда его действия (бездействие), повлекшие убытки, не выходили за пределы обычного делового (предпринимательского) риска.

Руководитель организации (в том числе бывший) на основании части второй статьи 277 Трудового кодекса Российской Федерации возмещает организации убытки, причиненные его виновными действиями, только в случаях, предусмотренных федеральными законами (например, статьей 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 25 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. № 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях», статьей 71 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», статьей 44 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» и др.). Расчет убытков осуществляется в соответствии с нормами гражданского законодательства, согласно которым под убытками понимается реальный ущерб, а также неполученные доходы (упущенная выгода) (статья 15 Гражданского кодекса Российской Федерации) (пункт 6 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 02.06.2015 № 21 «О некоторых вопросах, возникших у судов при применении законодательства, регулирующего труд руководителя организации и членов коллегиального исполнительного органа организации»).

В силу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации истец должен доказать наличие обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) директора, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица.

Как указано в пункте 8 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», удовлетворение требования о взыскании с директора убытков не зависит от того, имелась ли возможность возмещения имущественных потерь юридического лица с помощью иных способов защиты гражданских прав, например, путем применения последствий недействительности сделки, истребования имущества юридического лица из чужого незаконного владения, взыскания неосновательного обогащения, а также от того, была ли признана недействительной сделка, повлекшая причинение убытков юридическому лицу. Однако в случае, если юридическое лицо уже получило возмещение своих имущественных потерь посредством иных мер защиты, в том числе путем взыскания убытков с непосредственного причинителя вреда (например, работника или контрагента), в удовлетворении требования к директору о возмещении убытков должно быть отказано.

В рассматриваемом случае после подписания договора купли-продажи движимого имущества (основных средств) и последующих сделок с данным имуществом, оно осталось во владении должника, что послужило основаниям для отказа в применении последствий недействительности сделки в виде возврата имущества в конкурсную массу ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева».

Таким образом суд пришел к выводу, что убытков в размере стоимости отчужденного имущества не имеется.

В то же время, как было указано выше, в результате оформления договора купли-продажи и, в дальнейшем, договора аренды отчужденного имущества, должником были перечислены в адрес аффилированной организации по недействительной сделке арендные платежи в сумме 82 351 200 руб., а также произведен зачет встречных требований на сумму 36 315 466 руб. 67 коп.

При условии мнимости единой сделки и установления судом факта злоупотребления правом при её совершении, перечисление вышеуказанных денежных средств аффилированной компании является убытком должника, совершением платежей во вред должнику и его кредиторам.

При рассмотрении заявления о признании недействительным зачета встречного однородного требования на сумму 36 315 466 руб. 67 коп. (определение по настоящему делу от 04.11.2019), суд, с учетом наличия вступившего в законную силу судебного акта о признании ничтожным единой сделки по отчуждению имущества должника, указал на отсутствие у должника обязательств перед контрагентом по договору аренды (ООО «Менделеев Трейд») по перечислению арендных платежей. Суд пришел к выводу, что зачет взаимных требований на сумму 36 315 466 руб. 67 коп. не состоялся, что равносильно признанию сделки незаключенной.

Из изложенного следует отсутствие у должника уменьшения имущества на указанную сумму в результате совершения ничтожной сделки, что, в свою очередь, свидетельствует об отсутствии убытка для должника в указанном размере.

Однако доказательства возврата ООО «Менделеев Трейд» денежных средств в размере 82 351 200 руб., перечисленных должником во исполнение ничтожной сделки, в дело не представлено.

Таким образом, в результате совершения вышеуказанных сделок произошло необоснованное уменьшение имущества должника на сумму 82 351 200 руб., что является убытком для ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева».

Вместе с тем, поскольку оба контрагента по договору аренды являются плательщиками НДС, а наличие права на вычет сумм налога исключает уменьшение имущественной сферы лица и, соответственно, применение статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации (Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.07.2013 № 2852/13 по делу № А56-4550/2012), суд пришел к выводу о необходимости уменьшения размера убытков на сумму НДС, т.е. до 64 246 505 руб. 56 коп.

Таким образом, судом установлено наличие у должника убытков и их размер, причинение данных убытков исполнением ничтожных сделок (причинно-следственная связь между заключением ничтожных договоров, их исполнением и причинением должнику убытков).

При определении лиц, виновных в причинении данных убытков, суд учитывает, что договор купли-продажи от 01.10.2014 со стороны должника, а также договор аренды имущества, перечисленного в указанном договоре, подписан генеральным директором ФИО1

В пояснениях ФИО1, изложенных на странице 15 настоящего определения, указано на формальное отчуждение значительной части основных средств, в чем ответчик отдавал себе отчет.

То есть, ответчик-1, признавая свою информированность о ничтожности договора купли-продажи, подписал договор аренды, создав предпосылки для дальнейшего причинения должнику убытков в виде перечисления арендных платежей.

По мнению суда при указанных обстоятельствах ФИО1 не мог не осознавать обстоятельств причинения вреда независимым кредиторам должника путем уменьшения размера активов на сумму арендных платежей, а также обстоятельств причинения убытков самому должнику ввиду отсутствия законных оснований для совершения платежей.

При этом суд учитывает отсутствие доказательств информированности последующих руководителей о ничтожном характере сделки, в связи с чем у них не имелось оснований отказаться от исполнения арендных обязательств, оформленных документально. При таких обстоятельствах, принимая во внимание, что платежи, осуществленные после увольнения ФИО1, связаны с его действиями по подписанию мнимого договора аренды, суд полагает правомерным взыскание с ответчика-1 причиненных должнику убытков в полном объеме.

Доводы ФИО1 об отсутствии у него возможности, как генерального директора ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» самостоятельно заключить договор на сумму более 1 млн.руб., а также об исполнении им решения Совета директоров судом не принимаются, поскольку данные обстоятельства не освобождают его от ответственности, что следует из пунктов 6, 23 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве».

По утверждению ФИО1 подписание договора купли-продажи движимого имущества (основных средств) от 01.10.2014 было инициировано собственником бизнеса ФИО3, возглавлявшим и контролировавшим Совет директоров должника. В качестве покупателя оборудования выступала контролируемая акционером должника ФИО3 компания «Менделеев Трейд». Все решения по хозяйственной деятельности должника с момента запуска и до момента банкротства завода принимались ФИО3

Как установлено судом, до сентября 2014 года ФИО3 являлся одним акционером ЗАО «НГС», владеющим 50% акций общества, которое, в свою очередь, имело контрольный пакет акций ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева». В сентябре 2017 года контрольный пакет акций завода был приобретен АО «Менделеев Групп», директором которого с 22.04.2015 стал ФИО3

Руководитель финансовой службы ФИО39, допрошенная в качестве свидетеля в рамках уголовного дела, показала, что все управление деятельностью завода происходило из ЗАО «НГС», которое являлось представителем собственников завода. Примерно с 2013-2014 года акции завода были переданы АО «Менделеев Групп», однако фактически руководство заводом также и оставалось из ЗАО «НГС». Получалась такая ситуация, что юридически ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» являлось самостоятельным юридическим лицом, а фактически являлось всего лишь производственной площадкой. По сведениям ФИО39 в одну группу компаний с ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», АО «Менделеев Групп» и ЗАО «НГС» входили также компании с названиями: «Менделеев-Финанс», «Менделеев-ИТ», ООО «Менделеев Трейд». С ООО «Менделеев Трейд» у завода сначала были договоры на поставку нефти и нефтепродуктов. О том, что оборудование завода оказалось продано ООО «Менделеев Трейд» ФИО39 стало известно примерно в мае 2015 года. Тогда же выяснилось, что завод должен был платить ежемесячно ООО «Менделеев Трейд» деньги за аренду оборудования. Завод указанные деньги опять же перечислял по указанию из Москвы. Что касается ФИО3, то ФИО39 известно, что он являлся одним из фактических собственников завода, но каким образом он был оформлен в ЗАО «НГС» либо в АО «Менделеев Групп» ей точно не известно. Он на завод иногда приезжал, но для каких целей, ФИО39 точно не известно.

Из протокола допроса свидетеля ФИО40 следует, что в АО Менделеев Групп» в марте по декабрь 2014 годы генеральным директором был знакомый ФИО41, а затем сам ФИО3, имеющий совместно с ФИО4 компанию ЗАО «НГС», которая купила впоследствии нефтеперерабатывающий завод. В декабре 2013 года ФИО3 и ФИО4 предложили ФИО40 должность генерального директора компании, которая должна была стать управляющей компанией для ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», а также для всех компаний, связанных с заводом. До этого, по сути, управляющей компанией для завода было ЗАО «НГС». ФИО40 на данное предложение согласился и в марте 2014 года он был назначен генеральным директором АО «Менделеев Групп». Не смотря на все планы, какой-либо деятельности данная компания так и не стала вести. Причиной являлось то, что ФИО3 не было согласовано ни одно из предложенных решений о том, кто и за что должен отвечать. Единственное, что было сделано – передача контрольного пакета акций ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» от ЗАО «НГС» к АО «Менделеев Групп». Однако, не смотря на передачу акций, управление деятельностью завода так и осталось за ЗАО «НГС» и, соответственно, за ФИО3 и ФИО4, как акционерами и реальными владельцами ЗАО «НГС». Решения о размещении той или иной информации на сайте завода могли приниматься либо ФИО3, либо ФИО4 Не смотря на то, что они оба являлись акционерами, решающее слово всегда было за ФИО3 и ФИО4, в итоге, все же принимал решения ФИО27. Вместе с тем, примерно в начале 2015 года Железняков перестал появляться в офисах и самоустранился от управления деятельностью компанией. Причиной тому явилась ссора между ФИО3 и ФИО4 Не смотря на то, что юридически ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» являлось самостоятельным юридическим лицом, на деле оно являлось лишь производственной площадкой, а всеми остальными вопросами занималось ЗАО «НГС». Кроме того, завод согласовывал все свои платежи с ЗАО «НГС»; окончательное решение в согласовании принимал, все же, ФИО3 Вообще ФИО27 старался вникать практически во все вопросы и лично раздавать указания подчиненным работникам. ФИО1 каждую неделю приезжал в офис ЗАО «НГС» к ФИО27 и ФИО4 и отчитывался по работе, а также получал указания.

Аналогичные пояснения о том, что ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» являлось лишь производственной площадкой, а всеми остальными вопросами занималось ЗАО «НГС», даны свидетелем ФИО42, который работал в ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» в юридическом отделе должника с мая 2014 года. Относительно реального владельца завода ФИО42 известно, что им является ФИО3 Это всегда преподносилось как самим ФИО3, так и лицами из числа руководства завода. ФИО3 часто приезжал на завод, общался с руководством завода как хозяин. ФИО4 в присутствии ФИО42 на завод не приезжал, какое он имеет отношение к заводу, ФИО42 не известно.

В дополнениях к отзыву от 28.08.2019 к первоначальному заявлению о привлечении контролирующих лиц должника к субсидиарной ответственности по долгам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» бывший руководитель должника ФИО16 пояснил, что согласно приговору Тутаевского городского суда Ярославской области от 09.11.2017 в отношении ФИО43 (приговор вступил в законную силу 18.01.2018) ФИО3 являлся одним из учредителей и фактических руководителей ЗАО «Нефтьгазсбыт» (которое, в свою очередь, являлось на тот момент основным акционером ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева»), а также являлся членом Совета директоров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» и фактическим (реальным) руководителем должника.

Кроме того, ФИО16 в своих пояснениях указывал, что хозяйственные договоры и соглашения по реализации готовой продукции должника заключались по указанию (с санкции), в том числе, одного из конечных бенефициаров должника – ФИО3 Данные обстоятельства установлены также при вынесении приговоров по уголовным делам (занижение налогов август, сентябрь и декабрь 2015 года).

Из показаний ФИО44, допрошенного в качестве свидетеля в рамках уголовного дела, следует, что он с 2013 года является коммерческим директором ЗАО «НГС». С 2013 года по весну 2015 года он по совместительству занимал должность коммерческого директора ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева». Весной 2015 года ФИО44 был уволен с завода. Решение о его увольнении принималось собственниками завода – акционерами, в том числе, ФИО3 По кредитам ЗАО «НГС» в каждом случае было личное поручительство ФИО3

Таким образом, показаниями ответчиков и свидетелей в рамках уголовного дела подтверждается факт руководства деятельностью завода ФИО3, в том числе в периоды, когда он официально не значился ни членом Совета директоров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», ни его акционером.

Осведомленность ФИО3 о совершаемой сделке и возможность данного ответчика влиять на её совершение, по мнению суда, опосредованно подтверждаются и пояснениями самого ответчика-3 о том, что ФИО2 обманул ФИО3 о целях сделки, имея намерение приобрести оборудование в свою пользу (невозможно и не имеет смысла обманывать лицо, не имеющее никакого отношения к событию и полномочий влиять на это событие).

При этом данные пояснения свидетельствуют о невозможности дачи ФИО2 указаний единоличному исполнительному органу должника на совершение сделки (при наличии данных полномочий у ответчика-2, необходимость в обмане ФИО3 у ФИО2 отсутствовала).

Имеющиеся в деле документы и пояснения ответчиков позволяют суду прийти к выводу, что ФИО3 являлся фактическим руководителем завода и конечным бенефициаром ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», что свидетельствует о его виновности в причинении убытков должнику в размере, указанном выше.

В отношении требований к ФИО2, помимо указанных выводов, суд учитывает, что 05.06.2021 Арбитражным судом Ярославской области по результатам рассмотрения дела № А82-135/2021 принято решение об удовлетворении заявленных требований ФИО2, признании недействительным решения годового общего собрания акционеров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» от 30.05.2013, оформленного протоколом от 30.05.2013 № 32, в части избрания в состав Совета директоров общества ФИО2, признании недействительным решения годового общего собрания акционеров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» от 26.05.2014, оформленного протоколом от 26.05.2014 № 34, в части избрания в состав Совета директоров общества ФИО2, а также признании недействительными решений Совета директоров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», оформленных протоколами за период с 30.05.2013 по 30.06.2015, в части указания в них ФИО2 членом Совета директоров общества.

При вынесении вышеуказанного судебного акта, вступившего в законную силу, суд установил отсутствие письменного согласия ФИО2 на выдвижение его в состав Совета директоров общества при формировании списка кандидатур на годовых общих собраниях акционеров ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева», проведенных 30.05.2013 и 26.05.2014. Суд указал, что указанное нарушение повлияло на волеизъявление акционеров, поскольку внутренние документы ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева» не допускают голосование по кандидатам в Совет директоров, которые не дали письменное согласие на выдвижение. Оспариваемые решения Совета директоров содержат недостоверные сведения как по составу избранного в установленном законом порядке совета директоров, так и по составу лиц, участвовавших в его работе.

Надлежащие и достаточные доказательства того, что ФИО2 являлся контролирующим должника лицом и у него была возможность давать обязательные указания для должника, а также доказательства того, что ответчик-2 являлся инициатором совершения единой сделки по выводу имущества должника или является выгодоприобретателем по сделке, в нарушение статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не представлены. Более того, суд учитывает, что само по себе предложение совершить сделку без наличия возможности дачи указаний контрагенту на её совершение не может служить основанием для признания такого лица контролирующим.

Суд учитывает, что обязанности руководителя ООО «Менделеет Трейд» (контрагента по договору купли-продажи от 01.10.2014) ФИО2 начал осуществлять уже после подписания данного договора. Доказательства того, что убытки должнику причинены виновными действиями ФИО2, в деле отсутствуют.

ФИО1 факт участия ФИО45 в управлении должником оспаривает, указывает, что ответчик-2 в рабочих совещаниях не участвовал, на завод ни разу не являлся.

Данные обстоятельства иными лицами, участвующими в деле, не опровергнуты, судом из имеющихся материалов по спору не установлены.

При изложенных обстоятельствах вина ФИО2 в причинении должнику убытков и причинно-следственная связь между его действиями (бездействием) и возникновением у должника убытков в размере перечисленных арендных платежей судом не установлена.

К ФИО4 рассматриваемые требования конкурсным управляющим не предъявлялись, в связи с чем основания для привлечения данного ответчика к ответственности за совершение вышеуказанных действий судом не оцениваются.

Резюмируя изложенное, принимая во внимание вышеперечисленные нормы и разъяснения, суд считает доказанным факт совершения договора купли-продажи и договора аренды при непосредственном участии ФИО1, по инициативе и указанию ФИО3

Принимая во внимание совместное причинение должнику вреда данными лицами, убытки в указанном выше размере подлежат с них взысканию в солидарном порядке.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 10, 60, 61.11 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», статьями 130, 184, 185, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

О П Р Е Д Е Л И Л:

Заявление конкурсного управляющего открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам ОАО «ЯНПЗ им. Д.И. Менделеева»:

- ФИО1,ФИО2 иФИО3 по пункту 4 статьи 10Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за причинение вреда правам кредиторов в результате совершения сделки купли-продажи движимого имущества (основных средств) от 01.10.2014,

- ФИО1,ФИО2,ФИО3 и ФИО4 по пункту 4 статьи 10Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» за причинение вреда правам кредиторов в результате совершения сделок, перечисленных в дополнительных пояснениях, поступивших в материалы дела 29.07.2020,

оставить без удовлетворения.

Взыскать с ФИО1 и ФИО3 в солидарном порядке в пользу открытого акционерного общества «Ярославский нефтеперерабатывающий завод им. Д.И. Менделеева» убытки в сумме 64 246 505 руб. 56 коп.

Исполнительный лист выдается после вступления судебного акта в законную силу по ходатайству взыскателя или по его ходатайству направляется для исполнения непосредственно арбитражным судом.

Определение может быть обжаловано в порядке апелляционного производства во Второй арбитражный апелляционный суд в десятидневный срок со дня его принятия (изготовления его в полном объеме).

Апелляционная жалоба подается через Арбитражный суд Ярославской области, в том числе посредством заполнения формы, размещенной на официальном сайте суда в сети «Интернет», - через систему «Мой арбитр» (http://my.arbitr.ru).

Определение, выполненное в форме электронного документа, направляется лицам, участвующим в деле, и другим заинтересованным лицам посредством его размещения на официальном сайте арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» в режиме ограниченного доступа (ст.186 АПК РФ).

Судья Е.А. Савченко