Гражданский кодекс часть 1

Четвертый арбитражный апелляционный суд в составе председательствующего судьи Н. А. Корзовой, судей О. П. Антоновой, О. В. Монаковой, при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания А. Н. Норбоевым,

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционную жалобу ФИО1, ФИО2 на решение Арбитражного суда Республики Бурятия от 21 марта 2022 года по делу № А10-2720/2020 по иску акционерного общества «Хлеб Улан-Удэ» (ОГРН <***>, ИНН <***>) в лице акционеров ФИО3, ФИО4 к ФИО1 о взыскании убытков в размере 993 337 руб. 83 коп.,

с привлечением к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора: ФИО2.

В судебное заседание 01.06.2022 в Четвертый арбитражный апелляционный суд явились:

ФИО1, ФИО2;

от АО «Хлеб Улан-Удэ», ФИО1 и ФИО2: ФИО5 - представитель по доверенностям от 27.08.2020, 15.07.2020 и 02.11.2017 соответственно;

от ФИО4 и ФИО3: ФИО6 и ФИО7 по доверенностям от 29.07.2021 и 28.03.2021.

Судом установлены следующие обстоятельства.

Акционер АО «Хлеб Улан-Удэ» ФИО3 обратился в Арбитражный суд Республики Бурятия с иском к ФИО1 о взыскании убытков.

Определением от 17.08.2020 к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечена ФИО2.

Определением от 10.11.2020 удовлетворено ходатайство акционера АО «Хлеб Улан-Удэ» ФИО4 о присоединении к требованиям акционера АО «Хлеб Улан-Удэ» ФИО3 о взыскании с ФИО1 убытков.

С учетом окончательного уточнения исковых требований (том 8, л.д. 145) истцы просили взыскать с ответчика сумму убытков в размере 993 337 руб. 83 коп.

Решением Арбитражного суда Республики Бурятия от 21 марта 2022 года по делу № А10-2720/2020 исковые требования удовлетворены частично.

Взысканы с ФИО1 в пользу акционерного общества «Хлеб Улан-Удэ» убытки в размере 993 337 руб. 71 коп.

В остальной части иска отказано.

Взысканы с ФИО1 в пользу ФИО3 295 000 руб.- расходы на оплату услуг эксперта, 22 867 руб. – расходы по оплате государственной пошлины.

Возвращена ФИО3 из федерального бюджета государственная пошлина в размере 1 214 руб. 18 коп., оплаченная по платежному поручению №61 от 30.07.2020.

Не согласившись с решением суда, ФИО1, ФИО2 обратились с апелляционной жалобой в Четвертый арбитражный апелляционный суд.

В апелляционной жалобе ФИО1, ФИО2, ссылаясь на нормы права, выражают несогласие с решением суда первой инстанции, полагая, что подписывая мировое соглашение и разрешая обществу трудоустроить ФИО2 на иные должности согласно штатного расписания (где была оговорена должность коммерческого директора и размер оплаты труда), ФИО3, утрачивает право на подачу иска о взыскании убытков в виде выплаченной ФИО2 заработной платы и начисленных налогов.

Отмечают, что суд необоснованно не применил принцип «эстоппель», тем самым нарушил норму материального права, не применил закон (ст. 10 ГК РФ), подлежащий применению.

Также заявители жалобы указывают, что на протяжении всего судебного процесса (более чем 20 месяцев) истец так и не представил надлежащих доказательств в обоснование своей позиции «о выбытии активов», «выбытии доходов» из общества в виде платежных ведомостей по выплате зарплаты ФИО2 и платежных поручений о перечислении денежных средств на оплату налогов и страховых взносов с заработной платы, в связи с чем факт причинения убытков (ключевой элемент состава убытков) не доказан истцом, что является достаточным основанием для отказа в удовлетворении заявленного требования.

ФИО1, ФИО2 полагают, что истец не доказал недобросовестность и неразумность действий директора и как следствие его противоправность.

Заявители апелляционной жалобы указывают, что судом не дана всесторонняя правовая оценка аргументам и заявлениям ответчика и не приведены мотивы по отклонению соответствующих доводов

Кроме того, апеллянты не согласны с экспертным заключением, так как, по мнению заявителей апелляционной жалобы, заключение эксперта опровергает заявление о фальсификации, доводы истца о том, что документы были составлены после подачи иска, ошибочны.

Ответчик и третье лицо считают, что отсутствует необходимая совокупность условий для привлечения ФИО1 к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков.

С учетом указанных обстоятельств, ФИО1, ФИО2 просят отменить решение Арбитражного суда Республики Бурятия от 21.03.2022 по делу № А10-2720/2020, принять новый судебный акт об отказе в удовлетворении исковых требований.

В судебном заседании апелляционного суда заявители апелляционной жалобе ее доводы поддержали в полном объёме.

Отзыв на апелляционную жалобу поступил от ФИО4, в котором она, возражая по доводам апелляционной жалобы, просит решение Арбитражного суда Республики Бурятия от 21.03.2022 оставить без изменения, а апелляционную жалобу ФИО1 и ФИО2 без удовлетворения.

В судебном заседании апелляционного суда представитель ФИО4 доводы, изложенные в отзыве на апелляционную жалобу, поддержал в полном объёме.

Рассмотрев доводы апелляционной жалобы, исследовав материалы дела, проверив правильность применения норм материального и соблюдения норм процессуального права в порядке главы 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

Как установлено судом первой инстанции и следует из Единого государственного реестра юридических лиц, АО «Хлеб Улан-Удэ» зарегистрировано 29.11.1993, действует на основании устава, утвержденного внеочередным общим собранием 09.02.2016 (том 1, л.д. 83).

Положение о генеральном директоре утверждено акционерами общества 28.09.2019 (том 7, л.д. 152).

ФИО2 являлась его генеральным директором с 1997 г. по 21.05.2018.

Ответчик ФИО1 избран на должность генерального директора 21.05.2018, трудовой договор с ФИО2 расторгнут по соглашению сторон, что следует из протокола внеочередного общего собрания акционеров (л.д. 9 ,т.1).

ФИО1 и ФИО2 являются супругами, что подтверждается свидетельством о заключении брака от 09.09.1988 (л.д. 59, т.3).

ФИО3 владеет 2 106 акциями АО «Хлеб Улан-Удэ» (л.д. 82, т. 1), ФИО4 владеет 47 акциями (л.д. 46-47, т. 7).

В АО «Хлеб Улан-Удэ» длительное время существует корпоративный конфликт между двумя группами акционеров.

О наличии корпоративного конфликта свидетельствуют сведения сервиса сайта федеральных арбитражных судов в разделе «Картотека арбитражных дел» (http://kad.arbitr.ru), в котором размещена информация о рассмотрении судами дел №№А10-279/2013, А10-375/2015, А10-4655/2014, А10-4949/2012, А10-4819/2014, А10-5301/2012, А10-2158/2014, А10-6390/2015, А10-5383/2012, А10-3800/2014, А10-5384/2012, А10-2868/2013, А10-1095/2014, А10-3928/2013, А10-5386/2012, А10-1757/2018, №А10-1758/2018, №А10-1328/2020 с участием ФИО8, ФИО3, ФИО2 и акционеров из их групп.

Из материалов дела также следует, что 07.02.2019 ФИО2 была трудоустроена в АО «Хлеб Улан-Удэ» на должность коммерческого директора (трудовой договор от 07.02.2019, л.д. 16-18, т.1).

Согласно трудовому договору должностной оклад коммерческого директора составляет 75 000 руб. с надбавками: районный коэффициент – 20%, стаж работы в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностям – до 30%. Итого, 112 500 руб. в месяц.

Должность коммерческого директора введена в штатное расписание общества на основании приказа генерального директора от 29.06.2018. (л.д. 23, т.1). Ранее такая должность в обществе отсутствовала.

Должностная инструкция коммерческого директора утверждена приказом генерального директора 06.02.2019 (л.д. 72-73, т.1).

Как указали истцы, ответчиком необоснованно завышена заработная плата ФИО2, занимающей должность коммерческого директора.

В обоснование истцом были предоставлены годовые отчеты иных предприятий о заработной плате руководителей АО по регионам Российской Федерации, как доказательство завышенной заработной платы коммерческого директора в АО «Хлеб Улан-Удэ» (112 500 руб. в месяц), сведения Бурятстата за 2019 год (Экспресс-информация № 03-02-26 от 16.04.2020) о средней заработной плате руководителей в Республике Бурятия в сфере операций с недвижимостью в размере 46 000 руб. в месяц.

Как полагали истцы, заработная плата коммерческого директора в обществе не соответствует масштабам его деятельности, в 2–3 раза выше размера заработной платы руководителей (генеральных директоров) более крупных АО не только в Улан-Удэ, но и в других регионах Российской Федерации. Обороты указанных предприятий за год в 2-3 и даже в 80 раз выше оборотов АО «Хлеб Улан-Удэ», что свидетельствует о большей нагрузке и ответственности руководителей данных организаций при меньшей заработной плате, чем у коммерческого директора АО «Хлеб Улан-Удэ» ФИО2

Истцы просили учесть, что размер заработной платы ФИО2 в должности коммерческого директора всего на 14% ниже заработной платы генерального директора (112 500 руб. против 130 500 руб.) и составляет 58% от заработной платы пяти других работников Общества (112 500 руб. против 194 030 руб.), а также тот факт, что сама ФИО2 с момента увольнения с должности генерального директора Общества в мае 2018 года, устроилась в иную организацию ООО «Кондитер» также на должность коммерческого директора с окладом 15 000 руб. в месяц.

По мнению истцов, ФИО1 недобросовестно после своего избрания на должность генерального директора Общества исключил из штатного расписания должность заместителя директора с окладом 36 000 рублей и ввел новую должность коммерческого директора, на которую взял свою супругу, установив оклад 75 000 рублей (112 500 рублей с надбавками), что не соответствует рыночным условиям и масштабу деятельности общества. Ответчиком необоснованно был завышен оклад коммерческого директора, который не может составлять более 36 000 руб. (54 000 руб. с надбавками), с учетом указанных выше обстоятельств. Сумма убытков рассчитана истцами, как разница между фактически начисленной ФИО2 заработной платой, исходя из суммы 112 500 руб., и суммы, которую, по мнению истца, должна была получить ФИО2, получая разумный размер заработной платы, в размере 54 000 руб., период взыскания убытков: февраль 2019 года – сентябрь 2020 года. Сумма убытков составила: 1 955 128, 08 – 961 790,25 = 933 337,83 руб.

Вышеизложенные обстоятельства послужили основанием для обращения акционеров общества в арбитражный суд с настоящим иском.

Суд первой инстанции пришел к выводу о необходимости удовлетворения исковых требований, поскольку установил наличие всей совокупности условий, достаточных для привлечения ответчика к ответственности в виде взыскания убытков.

Апелляционный суд не находит оснований для отмены решения суда первой инстанции и полагает необходимым отметить следующее.

В соответствии с правовой позицией, указанной в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 25 от 23.06.2015 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», участник корпорации, обращающийся в установленном порядке от имени корпорации в суд с требованием о возмещении причиненных корпорации убытков (статья 53.1 ГК РФ), а также об оспаривании заключенных корпорацией сделок, о применении последствий их недействительности и о применении последствий недействительности ничтожных сделок корпорации, в силу закона является ее представителем, в том числе на стадии исполнения судебного решения, а истцом по делу выступает корпорация (пункт 2 статьи 53 ГК РФ, пункт 1 статьи 65.2 ГК РФ).

Пунктом 1 статьи 65.2 Гражданского кодекса участнику корпорации (участнику, члену, акционеру и т.п.) предоставлено право оспаривать, действуя от имени корпорации (пункт 1 статьи 102 Гражданского кодекса), совершенные ею сделки по основаниям, предусмотренным статьей 174 Гражданского кодекса или законами о корпорациях отдельных организационно-правовых форм, и требовать применения последствий их недействительности, а также взыскания убытков.

Порядок обращения участника корпорации в суд с такими требованиями определяется, в том числе с учетом ограничений, установленных законодательством о юридических лицах.

Лицо, уполномоченное выступать от имени корпорации, также является представителем корпорации при рассмотрении названных требований наряду с предъявившим их участником корпорации.

Ответчиком по требованию о возмещении причиненных корпорации убытков выступает соответственно причинившее убытки лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, члены коллегиальных органов юридического лица, лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица (пункты 1 - 4 статьи 53.1 ГК РФ).

Требования участника корпорации, созданной в форме коммерческой организации, перечисленные в пункте 1 статьи 65.2 ГК РФ, подлежат рассмотрению арбитражным судом по правилам главы 28.1 АПК РФ. При наличии обстоятельств, указанных в статье 225.10 АПК РФ, названные требования рассматриваются также с учетом положений главы 28.2 АПК РФ (данная правовая позиция указана в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 25 от 23.06.2015 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Как установлено судом первой инстанции, ФИО2 длительное время являлась генеральным директором АО «Хлеб Улан-Удэ»: с 1997 г. по 21.05.2018.

В период с 2018 г. по 2019 г. в Арбитражном суде Республики Бурятия рассматривались корпоративные споры (дело № А10-1757/2018 и дело № А10-1758/2018) о взыскании убытков с ФИО2 как генерального директора АО «Хлеб Улан-Удэ» (том 1, л.д. 136-156).

Так, 10.04.2018 Арбитражным судом Республики Бурятия принято к производству исковое заявление акционера общества ФИО3 по делу А10-1757/2018 о взыскании убытков с генерального директора ФИО2 в связи с завышенной ее заработной платой (том 1, л.д. 142).

По делу №А10-1758/2018 ФИО3 был предъявлен иск к ФИО2 о взыскании убытков в связи с утратой по вине ФИО2 возможности исполнения вступившего в законную силу судебный акта по делу №А10-4949/2012 (л.д. 136, т.1, иск принят также 10.04.2018.).

После подачи исковых заявлений по делам №№ А10-1757/2018 и А10-1758/2018 ФИО2 прекратила свои полномочия генерального директора общества, на эту должность был избран ее супруг ФИО1 (протокол внеочередного общего собрания акционеров № 32вн/18 от 21.05.2018 (том 1, л.д. 9–15).

Рассмотрение указанных выше исковых заявлений завершилось заключением 21.01.2019 акционерного соглашения и мировых соглашений (том 1, л.д. 131-135, л.д. 148-156, том 4, л.д. 64).

Мировое соглашение по делу № А10-1757/2018 достигнуто в результате заключения 21.01.2018 акционерного соглашения между акционерами АО «Хлеб Улан-Удэ», согласно которому определено распределить прибыль по итогам 2019 года в качестве дивидендов между всеми акционерами общества; утвердить положение «О генеральном директоре АО «Хлеб Улан-Удэ», с условием ограниченного оклада генеральному директору в размере 87 000 рублей в месяц (том 1, л.д. 131-135).

По условиям мирового соглашения по делу № А10-1758/2018 ФИО2 обязалась не избираться на должности единоличного исполнительного органа и в члены Совета директоров общества, и не осуществлять функции управляющего Обществом в течение 18 месяцев со дня подписания мирового соглашения.

Как правильно установил суд первой инстанции, фактом утверждения мировых соглашений была достигнута главная цель истцов как миноритарных акционеров – прекращение вывода доходов АО «Хлеб Улан-Удэ» через заработную плату мажоритарными акционерами (семьей Ш-вых) путем ограничения размера заработной платы генерального директора и распределение акционерам всей прибыли Общества за 2019 год в виде дивидендов (том 4, л.д. 64).

В обществе на момент избрания ответчика ФИО1 на должность генерального директора были предусмотрены следующие должности: генеральный директор, заместитель генерального директора по общим вопросам, заместитель генерального директора по ОТ и кадрам, заместитель генерального директора, главный инженер, водитель, главный бухгалтер, менеджер по персоналу, юрисконсульт, что следует из приказа № 19/5 от 03.11.2017 и штатного расписания от 01.11.2017 (том 3, л.д. 73-74).

Должность «заместитель генерального директора» была вакантна, должность заместителя генерального директора по ОТ и кадрам была занята ФИО9, должность заместителя генерального директора по общим вопросам была занята ФИО10 (том 3, л.д. 67).

После назначения на должность генерального директора, приказом № 12/2 от 29.06.2018 ответчик ФИО1 изменил штатное расписание 12-ШР от 01.11.2017, исключив из него должность «заместителя генерального директора» с окладом 36 000 руб., одновременно введя должность «коммерческого директора» с окладом 65 000 руб. (том 1, л.д. 68-69).

Таким образом, ответчик ФИО1 ввел новую должность с размером оклада коммерческого директора 65 000 руб., при сохранении неизменных окладов других сотрудников, на что обоснованно обратил внимание суд первой инстанции.

Вопреки доводам заявителей апелляционной жалобы, апелляционный суд полагает, что судом первой инстанции правильно были установлены фактические обстоятельства, имеющие значение для дела.

Так, судом установлено, что приказом № 16/1 от 28.09.2018 ответчик ФИО1 изменил штатное расписание 13-ШР от 01.07.2018 (том 1, л.д. 24, 70-71). Должность заместитель генерального директора по ОТ и кадрам переименовал в должность инспектор по ОТ и кадрам с окладом 16 000 руб., главному инженеру установил оклад в размере 32 000 руб., ввел должность коммерческого директора с окладом 75 000 руб. Должность «менеджер по персоналу» исключил, вместо нее ввел должность секретаря руководителя с окладом 13 000 руб., исключил из штатного расписания должность заместителя генерального директора по общим вопросам.

При этом должность коммерческого директора была вакантна в обществе с 01.07.2018 до 07.02.2019 (том 3, л.д. 67).

Сразу после заключения 21.01.2018 мировых соглашений по делам №А10-1757/2018, №А10-1758/2018 и акционерного соглашения (21.01.2019), ФИО1 23.01.2018 направил в Совет директоров общества проект трудового договора с ФИО2 (том 1, л.д. 106).

Должностная инструкция коммерческого директора отсутствовала после введения этой должности в штатное расписание, инструкция была утверждена только 06.02.2019 (приказ ФИО1 от 06.02.2019), непосредственно перед приемом на эту должность ФИО2

07.02.2019 ФИО1 принимает ФИО2 на должность коммерческого директора с окладом 75 000 руб. (табель учета рабочего времени (том 1, л.д. 118) трудовой договор (том 1, л.д. 16-18)).

ФИО2, согласно представленному диплому (л.д. 58, т.3), имеет специальность технолог хлебопекарного, макаронного и кондитерского производства.

Согласно должностной инструкции коммерческого директора от 06.02.2019 (том 1, л.д. 72-73) в обязанности ФИО2 входит:

взаимодействовать по поручению генерального директора с органами власти, органами местного самоуправления, юридическими лицами всех организационно-правовых форм и физическими лицами по различным вопросам в пределах своей компетенции;

по доверенности действовать от имени общества, совершать юридические действия, представлять его во всех организациях и учреждениях;

обеспечивать своевременное оформление всех необходимых для деятельности общества разрешений и лицензий, иной документации, необходимой для нормального и безопасного функционирования общества;

решать вопросы, касающиеся финансово-хозяйственной деятельности общества в пределах предоставленных полномочий;

проводить переговоры с потенциальными арендаторами, контрагентами;

принимать меры по своевременному заключению договоров аренды;

контролировать соответствие договоров, контрактов, соглашений интересам общества;

осуществлять контроль за состоянием арендованных помещений;

контролировать своевременное внесение платежей арендаторами;

в случае наличия свободных помещений, вести поиск арендаторов;

руководить разработкой перспективных и текущих планов реконструкции и ремонта помещений;

контролировать расходование средств, выделенных на ремонт помещений;

не разглашать ставшие ему известными по роду деятельности сведения, относящиеся к коммерческой тайне общества, не давать интервью, не проводить переговоры, касающиеся деятельности общества без разрешения генерального директора,

выявлять и устранять недостатки в работе общества;

сообщать сотрудникам решения генерального директора и обеспечивать их исполнение;

выполнять служебные поручения генерального директора.

Суд первой инстанции правильно отметил, что ответчик как генеральный директор общества имеет право самостоятельно определять структуру, штатный состав, численность и размер заработной платы работников общества. Но при этом ответчик должен действовать разумно и добросовестно, руководствуясь, прежде всего, интересами Общества. Поэтому решения о создании новой должности и размере заработной платы работника в этой должности не могут быть приняты произвольно, они должны быть обоснованы.

Между тем ответчик, после своего избрания на должность генерального директора общества, исключил из штатного расписания должность заместителя директора с окладом 36 000 руб. и ввел новую должность коммерческого директора, с окладом почти в 2 раза выше - 65 000 руб., в последующем увеличив его до 75 000 руб.

Истец представил в материалы дела динамику изменения штатного расписания Общества с 2014 -2019 гг. по административно-управленческому персоналу в табличной форме (л.д. 18, т.8).

Суд первой инстанции предлагал ответчику дать пояснения относительно внесения изменений в штатное расписание общества, относительно своих действий по созданию новой должности коммерческого директор и обоснованности установления размера заработной платы коммерческого директора в размере 112 500 руб., с учетом того, что такая заработная плата значительно ниже заработной платы иных работников, значительно ниже окладов, которые были установлены для заместителей генерального директора в обществе.

Как верно указал суд первой инстанции, ответчик на начальной стадии рассмотрения дела обосновывал создание новой должности коммерческого директора необходимостью упразднения должности двух заместителей генерального директора для оптимизации штата сотрудников (заместитель генерального директора и заместитель по общим вопросам).

При этом должностная инструкция заместителя генерального директора ответчиком в материалы дела не представлена, какой круг обязанностей был у указанного лица, не представляется возможным установить.

В соответствии со статьей 12 Гражданского кодекса Российской Федерации одним из способов защиты гражданских прав является возмещение убытков.

Согласно статье 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Обязанность по возмещению убытков является мерой гражданско-правовой ответственности, поэтому убытки подлежат взысканию по правилам статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

При этом мера ответственности подлежит применению при доказанности одновременной совокупности оснований возмещения убытков: противоправности действий (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между противоправными действиями (бездействием) и убытками, наличия и размера понесенных убытков.

Возмещение убытков является универсальным способом защиты нарушенных гражданских прав и может применяться как в договорных, так и во внедоговорных отношениях независимо от того, предусмотрена ли законом такая возможность применительно к конкретной ситуации или нет.

Таким образом, заявитель по иску (требованию) о взыскании убытков должен доказать:

- факт совершения определенных незаконных действий (бездействия) ответчика;

- неправомерность действий (бездействия);

- факт наступления убытков;

- размер понесенных убытков;

- вину ответчика в причинении убытков;

- причинно-следственную связь между виновными неправомерными действиями (бездействием) и причинением убытков в заявленном размере.

Удовлетворение иска возможно при наличии совокупности перечисленных выше условий ответственности, для отказа в иске достаточно отсутствия в действиях ответчика одного из перечисленных выше условий (кроме размера убытков – пункт 6 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 июля 2013 года № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица»).

В соответствии с частью 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

Добросовестность и разумность при исполнении возложенных на директора обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством.

Составной частью интереса любого хозяйственного общества являются, в том числе, интересы участников. В связи с этим ущерб интересу общества также имеет место, когда сделка хотя и не причиняет ущерб имуществу юридического лица, но не является разумно необходимой для хозяйствующего субъекта, совершена в интересах только части участников и причиняет неоправданный вред остальным участникам общества, которые не выражали согласие на совершение соответствующей сделки.

Так, по общему правилу деятельность любого коммерческого юридического лица (исходя из его уставных задач) имеет своей основной целью извлечение прибыли (пункт 1 статьи 50 Гражданского кодекса РФ). Обычным способом изъятия участниками денежных средств от успешной коммерческой деятельности принадлежащих им организаций является распределение прибыли.

Согласно пункту 1 статьи 69 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее - Закон об акционерных обществах) руководство текущей деятельностью общества осуществляется единоличным исполнительным органом общества (директором, генеральным директором) или единоличным исполнительным органом общества (директором, генеральным директором) и коллегиальным исполнительным органом общества (правлением, дирекцией). Исполнительные органы подотчетны совету директоров (наблюдательному совету) общества и общему собранию акционеров.

В силу пункта 1 статьи 71 Закона об акционерных обществах члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор), временный единоличный исполнительный орган, члены коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), а равно управляющая организация или управляющий при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей должны действовать в интересах общества, осуществлять свои права и исполнять обязанности в отношении общества добросовестно и разумно.

Члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор), временный единоличный исполнительный орган, члены коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), равно как и управляющая организация или управляющий, несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания ответственности не установлены федеральными законами (абзац первый пункта 2 статьи 71 Закона об акционерных обществах).

В соответствии с правовой позицией, приведенной в пункте 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор:

- действовал при наличии конфликта между его личными интересами (интересами аффилированных лиц директора) и интересами юридического лица, в том числе при наличии фактической заинтересованности директора в совершении юридическим лицом сделки, за исключением случаев, когда информация о конфликте интересов была заблаговременно раскрыта и действия директора были одобрены в установленном законодательством порядке;

- скрывал информацию о совершенной им сделке от участников юридического лица (в частности, если сведения о такой сделке в нарушение закона, устава или внутренних документов юридического лица не были включены в отчетность юридического лица) либо предоставлял участникам юридического лица недостоверную информацию в отношении соответствующей сделки;

- совершил сделку без требующегося в силу законодательства или устава одобрения соответствующих органов юридического лица;

- после прекращения своих полномочий удерживает и уклоняется от передачи юридическому лицу документов, касающихся обстоятельств, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица;

- знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица, например, совершил сделку (голосовал за ее одобрение) на заведомо невыгодных для юридического лица условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.).

Порядок взыскания убытков определяется по правилам статьи 15 ГК РФ, в соответствии с которой под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Из содержания указанной нормы права следует, что взыскание убытков является мерой гражданско-правовой ответственности и ее применение возможно лишь при наличии совокупности условий ответственности, предусмотренных законом. Так, лицо, требующее возмещения убытков, должно доказать факт причинения убытков, их размер, противоправность поведения причинителя ущерба и юридически значимую причинную связь между поведением указанного лица и наступившим вредом. Недоказанность хотя бы одного из элементов состава правонарушения является достаточным основанием для отказа в удовлетворении требований о возмещении убытков.

По мнению ответчика, оклад коммерческого директора в размере 75 000 руб. учитывает разъездную работу коммерческого директора, поскольку объекты имущества общества расположены в разных частях города, масштабы деятельности предприятия, а также то, что ФИО2 ранее была директором общества, поэтому знает профиль, структуры организации, способна обеспечивать контроль принятых решений, обладает высокими деловыми качествами, имеет множество грамот и большим опытом взаимодействия с публичными органами власти и управления умело ведет переговоры.

Суд первой инстанции обоснованно отклонил указанные доводы , поскольку согласно штатному расписанию от 01.11.2017 штат сотрудников общества состоял из 9 должностных единиц, три из которых: заместитель генерального директора, заместитель генерального директора по общим вопросам, заместитель генерального директора по ОТ и кадрам.

Должность заместителя генерального директора с окладом 36 000 руб. никогда никем не занималась, данные о наличии должностной инструкции в материалы дела не представлены.

Должность заместителя генерального директора по общим вопросам занимала ФИО11, должность заместителя по ОТ и кадрам ФИО12

Заместителю по общим вопросам был установлен оклад 36 000 руб., заместителю по кадрам – 16 000 руб. (л.д. 26, т.1). При этом на указанных заместителей возлагался довольно широкий объем должностных обязанностей, что следует из представленных должностных инструкций (л.д. 70, 71, т.3).

Изучив должностные инструкции коммерческого директора, заместителя генерального директора по общим вопросам и заместителя по кадрам, суд первой инстанции верно указал, что нельзя признать факт того, что на коммерческого директора возложен больший объем работы, чем на заместителей с окладом 36 000 руб. и 16 000 руб. При это ряд обязанностей коммерческого директора носят формальный, четко не определенный характер (не разглашать ставшие ему известными по роду деятельности сведения, относящиеся к коммерческой тайне общества, не давать интервью, не проводить переговоры, касающиеся деятельности общества без разрешения генерального директора, выявлять и устранять недостатки в работе общества, сообщать сотрудникам решения генерального директора и обеспечивать их исполнение).

Обязанности менеджера по кадрам коммерческому директору не переходили, так как должность была вакантна с момента прекращения производственной деятельности (с 2014), в связи с чем, поиск кандидата не велся.

Должность заместителя директора по ОТ и кадрам переименована в инспектора по ОТ и кадрам, с теми же обязанностями и с тем же размером оклада (том 1, л.д. 70).

В связи с переводом сотрудника на должность главного бухгалтера, должность заместителя директора по общим вопросам исключена, обязанности заместителя по общим вопросам, как было указано выше, перешли в обязанности коммерческого директора, что следует из должностных инструкций, а также пояснений ответчика и третьего лица.

Таким образом, верными являются суждения суда первой инстанции о том, что фактически на коммерческого директора перешли должностные обязанности заместителя директора по общим вопросам с дополнением обязанностей, относящихся исключительно к коммерческому директору (переговоры с потенциальными арендаторами, контрагентами и т.п., контроль соответствия договоров интересам общества, контроль за состоянием арендованных помещений, своевременным внесением платежей арендаторами, поиск арендаторов, разработка перспективных и текущих планов реконструкции и ремонта помещений, контроль расходования средств, выделенных на ремонт помещений, не разглашение ставших известными по роду деятельности сведений, относящихся к коммерческой тайне общества, не давать интервью, не проводить переговоры, касающиеся деятельности общества без разрешения генерального директора, выявлять и устранять недостатки в работе общества, сообщать сотрудникам решения генерального директора и обеспечивать их исполнение). Однако по существу, добавились лишь обязанности в сфере арендной деятельности общества, остальные же обязанности, как уже указывалось, носят формальный, четко не определенный характер.

В указанных выше действиях ответчика суд обоснованно не усмотрел оптимизации кадровой политики общества.

Апелляционный суд полагает уместным применить правовой подход, приведенный в определении Верховного Суда РФ от 22 октября 2019 г. по делу N 305-ЭС19-8916 о том, что в деятельности любого общества возможны ситуации, когда прибыль изымается в пользу отдельных участников посредством иных сделок общества, в том числе, через выплату заработной платы или процентов по займу.

Указанные действия не являются сами по себе незаконными и не нарушают прав остальных участников на получение причитающейся им части прибыли от деятельности общества (абзац второй пункта 1 статьи 67 Гражданского кодекса РФ), при условии, что остальные участники выражали согласие на такое распределение прибыли (например, голосовали в пользу одобрения сделки с заинтересованностью или же данный вопрос был урегулирован уставом общества либо корпоративным договором, заключенным между всеми участниками хозяйствующего субъекта) либо сами также фактически получают причитающуюся им часть прибыли общества.

В рассматриваемом случае подобных обстоятельств не установлено, поскольку, как отмечено выше, должности заместителей предусматривали оклады 36 000 руб. и 16 000 руб., акционеры, подавшие иск от имени общества, не одобряли трудовой договор с ФИО2

Как правильно указал суд первой инстанции, не доказан и довод ответчика о необходимости введения должности коммерческого директора для расширения арендопригодных площадей, в частности сдачей в аренду имущественного комплекса. Под расширением аренднопригодных площадей ответчик подразумевает ремонт и реконструкцию имущественного комплекса по адресу <...>.

Суд первой инстанции правильно учел, что указанный довод ответчик озвучил только в 2022 году, через полтора года судебного разбирательства по делу и неоднократного предложения суда обосновать необходимость создания должности коммерческого директора.

Как утверждает сам ответчик, ремонт и реконструкция объекта по ул.Пирогова, д. 1, не состоялись еще до принятия ФИО2 на должность коммерческого директора, по причине отсутствия денежных средств и потенциальных арендаторов.

Несмотря на то, что необходимость в сдачи в аренду помещения по ул.Пирогова, д.1 у общества отпала, должность коммерческого директора не была упразднена.

Апелляционный суд соглашается с судом первой инстанции об отклонении доводов ответчика о необходимости принятия новой штатной единицы для контроля за деятельностью розничной торговли и для замещения генерального директора на случай отпуска.

Обязанности коммерческого директора перечислены в пп.2.1-2.16 должностной инструкции от 06.02.2019. Все указанные обязанности связаны с таким видом деятельностью общества как аренда. «Контроль за розничной торговлей» в данных пунктах не значится.

Согласно п. 1.4. должностной инструкции коммерческий директор руководствуется в своей деятельности данной инструкцией, приказами, распоряжениями, нормативными актами общества, в том числе правилами трудового распорядка.

Указанными документами контроль розничной торговли не был возложен на коммерческого директора, о чем свидетельствует и трудовой договор с ФИО2

В материалы дела ответчиком не представлены документы, свидетельствующие о том, что сотрудники магазинов общества подчиняются коммерческому директору. ФИО2 в силу своей должностной инструкции не наделена ни обязанностями, ни полномочиями работы с розницей, а соответственно и контроля за исполнением соответствующих договоров.

В связи с чем, не обоснованной является ссылка ответчика на п. 2.7 должностной инструкции, в том числе, поскольку в этом пункте речь идет о контроле соответствия договоров, контрактов, сделок интересам общества, а не о контроле исполнения договоров поставки в розничные магазины.

Кроме того, в материалы дела представлена должностная инструкция заведующей магазином Общества (л.д. 84, т.3), согласно которой именно заведующая магазином оформляет, получает лицензии, соответствующие разрешения, ведет переговоры, связанные с поставками, осуществляет полный контроль за розницей.

В этой связи верными являются выводы суда первой инстанции о том, что не имеют правового значения доказательства в виде представленных ответчиком в дело нескольких договоров поставки продукции заключенных от имени общества ответчиком ФИО1 с отметкой в виде штампа о согласовании договора с юристом, заведующей и коммерческим директором. Штамп не только не содержит каких-либо сведений, когда согласован данный договор (до или после утверждения генеральным директором), но и не подтверждает ни контроля за реальным исполнением договоров (контроль за ассортиментом товаров, срокам поставки, соответствия комплектности и качеству поставляемых товаров, соблюдению условий транспортировки и т.д.) ни какой-либо другой проделанной работы со стороны коммерческого директора, из чего обоснованно исходил суд первой инстанции.

В ходе рассмотрения дела для установления обстоятельств выполнения ФИО2 своих должностных обязанностей, суд первой инстанции опрашивал в качестве свидетелей работников Общества в судебном заседании 19.01.2021 (главного инженера АО «Хлеб Улан-Удэ» ФИО13; инспектора по кадрам АО «Хлеб Улан- Удэ» ФИО12; заведующую магазинами АО «Хлеб Улан- Удэ» ФИО14; водителя АО «Хлеб Улан- Удэ» ФИО15, главного бухгалтера АО «Хлеб Улан-Удэ» ФИО11).

Показания свидетелей, действительно, указывают на то, что ФИО2 фактически были вменены обязанности генерального директора и заместителя генерального директора по общим вопросам, каких-либо четких пояснений о конкретных выполняемых коммерческим директором трудовых функциях, предусмотренных в ее должностной инструкции, свидетели не дали.

ФИО2 апелляционному суду, так же как и суду первой инстанции, пояснила, что работает в обществе с 1986 года, стаж прерывался в 2018 году. Рабочее место находится в бухгалтерии, снабжено компьютером. Она взаимодействует с арендаторами по вопросам обследования помещений, а также в отсутствии генерального директора по нестандартным ситуациям, например аварии. Теми вопросами, которыми она сейчас занимается в качестве коммерческого директора, ранее (когда ФИО2 была генеральным директором Общества до мая 2018 года) занимались все сотрудники общества, в том числе заместитель генерального директора по общим вопросам ФИО11, поскольку коллектив маленький.

Между тем для обоснования разумности установленного оклада коммерческого директора в размере 75 000 руб., суд первой инстанции предлагал ответчику предоставить доказательства, свидетельствующие о выполнении ФИО2 должностных обязанностей, предусмотренных в должностной инструкции.

В материалы дела были представлены: акты обследования арендованных помещений от 15.07.2019, от 29.07.2019, от 14.08.2019, от 30.09.2019; отчет от 22.04.2019, от 22.08.2019, от 28.10.2019, от 05.02.2020; служебные записки коммерческого директора от 10.06.2019, от 02.09.2019, от 14.09.2020, от 04.06.2020, от 25.02.2020 (л.д.61-62, т. 6, л.д. 48-53, т.7).

В ходе рассмотрения спора истцы указали, что данные доказательства изготовлены «задним числом», заявили о фальсификации доказательств (том 3, л.д. 134, том 5, л.д. 61-62).

Для проверки обоснованности заявления о фальсификации, судом в соответствии со статьей 161 АПК РФ назначена экспертиза, проведение которой поручено эксперту ООО «Межрегиональная экономико-правовая коллегия» ФИО16.

На разрешение эксперта поставлены следующие вопросы:

- Соответствует ли время выполнения рукописной подписи ФИО2 на акте обследования от 15.07.2019, акте обследования от 29.07.2019, акте обследования от 14.08.2019, акте обследования от 30.09.2019, отчете «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 1 квартал 2019 года от 22.04.2019, на отчете «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 1 полугодие 2019 года от 22.08.2019, отчете «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 9 месяцев 2019 года от 28.10.2019, отчете «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 2019 год от 05.02.2020, а также на служебной записке от 10.06.2019 датеуказанных документов?

- Если не соответствует, то когда выполнена подпись ФИО2 на указанных документах?

- Соответствует ли время нанесения оттиска печати АО «Хлеб Улан-Удэ» на акте обследования от 15.07.2019 дате документа?

- Если не соответствует, то когда нанесен оттиск печати АО «Хлеб Улан-Удэ» на указанном документе?

- Подвергались ли исследуемые документы искусственному старению (химическому, термическому, световому или иному воздействия)?

- Если подвергались, то как это повлияло на выводы эксперта в отношении определения даты выполнения подписи и печати?

Остальные документы, указанные истцами в заявлении о фальсификации (служебные записки от 02.09.2019, от 14.09.2020, от 04.06.2020, от 25.02.2020, штатные расписания от 29.06.2018, 28.09.2018, 01.03.2019, 14.05.2019) экспертному исследованию в рамках заявления о фальсификации не подвергались. Истец пояснил, что денежные средства для проверки всех указанных документов путем экспертного исследования отсутствуют, с учетом высокой стоимости проведения подобного рода экспертиз.

Экспертом ФИО16 предоставлено заключение № 19/2021 от 09.09.2021 согласно которому, сделаны следующие выводы (л.д. 95-175, т.6):

- время выполнения рукописной подписи ФИО2 на акте обследования от 15.07.2019, акте обследования от 29.07.2019, акте обследования от 14.08.2019, акте обследования от 30.09.2019 отчете «Финансово- хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 1 квартал 2019 года от 22.04.2019, на отчете «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 1 полугодие 2019 года от 22.08.2019, отчете «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 9 месяцев 2019 года от 28.10.2019, отчете «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 2019 год от 05.02.202, а также на служебной записке от 10.06.2019 не соответствует датам указанных документов,

- рукописные подписи ФИО2 на актах от 15.07.2019, 30.09.2019, отчете от 22.04.2019, 20.08.2019, 05.02.2020, служебной записке от 10.06.2019 нанесены в пределах 3-4 месяцев после августа 2019 года. Рукописные подписи ФИО2 на акт от 29.07.2019, акте от 14.08.2019, отчете от 28.10.2019 выполнены после ноября 2019 года.

- время нанесения оттиска печати АО «Хлеб Улан-Удэ» на акте обследования от 15.07.2019 не соответствует дате документа. Оттиск печати АО «Хлеб Улан-Удэ на акте обследования от 15.07.2019 нанесен на документ после ноября 2019 года,

- время нанесения оттиска печати на акте от 15.07.2019 не соответствует дате документа.

- оттиск печати на акте от 15.07.2019 нанесен после ноября 2019 года.

- исследуемые документы, вероятно, подвергались искусственному старению (интенсивному, термическому, световому или иному воздействию). Наличие признаков неинтенсивного внешнего (термического и/или светового) воздействия искажает результаты определения фактической даты изготовления реквизита, смещая ее в сторону более ранних сроков.

Опрошенный в судебном заседании 13.10.2021 эксперт подтвердил свои выводы, дополнительно пояснив, что исследуемые документы изготавливались «одним пакетом».

Исследовав экспертное заключение, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу, что экспертное заключение, вопреки доводам ответчика, не содержит противоречий в выводах эксперта, неоднозначных выводов, и не вызывает у суда сомнений в обоснованности данного заключения.

Несогласие ответчика с отдельными подходами или методикой проведенной по делу судебной экспертизы, не является безусловным основанием полагать экспертное заключение недопустимым доказательством.

Ответчик не привел убедительных доводов, которые ставили бы под сомнение выводы эксперта, не представил доказательств, объективно опровергающих выводы эксперта (статья 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Квалификация эксперта судом была проверена при назначении экспертизы на основании представленных экспертным учреждением документов.

Кроме того, эксперт дал подробные письменные ответы на поставленные ответчиком вопросы и возражения (л.д. 89-92, т. 7, л.д. 143-147, т.7).

Заключение судебного эксперта подтвердило изготовление акта обследования от 15.07.2019, акта обследования от 29.07.2019, акта обследования от 14.08.2019, акта обследования от 30.09.2019, отчета «Финансово- хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 1 квартал 2019 года от 22.04.2019, отчета «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 1 полугодие 2019 года от 22.08.2019, отчета «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 9 месяцев 2019 года от 28.10.2019, отчета «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 2019 год от 05.02.202, а также служебной записке от 10.06.2019 не в сроки, указанные в данных документах, а также тот факт, что документы были изготовлены «одним пакетом». При установлении экспертом факта искусственного старения документов.

Суд первой инстанции правильно признал акт обследования от 15.07.2019, акт обследования от 29.07.2019, акт обследования от 14.08.2019, акт обследования от 30.09.2019, отчет «Финансово- хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 1 квартал 2019 года от 22.04.2019, отчет «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 1 полугодие 2019 года от 22.08.2019, отчет «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 9 месяцев 2019 года от 28.10.2019, отчет «Финансово-хозяйственная деятельность АО «Хлеб Улан-Удэ» за 2019 год от 05.02.202, а также служебную записку от 10.06.2019 сфальсифицированными, ненадлежащим и недопустимым доказательством по делу и исключил их из числа доказательств по делу.

В остальной части заявления о фальсификации доказательств, а именно в части: служебных записок от 02.09.2019, от 14.09.2020, от 04.06.2020, от 25.02.2020, штатных расписаний от 29.06.2018, 28.09.2018, 01.03.2019, 14.05.2019, суд первой инстанции правильно отклонил, так как материалы дела не содержат достоверных и допустимых данных, свидетельствующих о том, что данные документы были изготовлены не в те даты, какие в них указаны. В данной части заявления истцов о фальсификации построено только на их доводах, не подтвержденных заключением экспертизы.

В силу части 1 статьи 82 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) для разъяснения возникающих при рассмотрении дела вопросов, требующих специальных знаний, суд назначает экспертизу по ходатайству лица, участвующего в деле, или с согласия лиц, участвующих в деле, а также может назначить экспертизу по своей инициативе, если назначение экспертизы предписано законом или предусмотрено договором, необходимо для проверки заявления о фальсификации представленного доказательства или проведения дополнительной либо повторной экспертизы.

В соответствии с пунктом 1 статьи 87 АПК РФ, с учетом несогласия истца с выводами эксперта и наличием вопросов, суд первой инстанции предложил эксперту представить дополнение к экспертному заключению с пояснениями относительно изложенных ответчиком замечаний в части порядка проведения экспертизы и оформления её результатов.

Поскольку заключение эксперта содержит подробное описание проведенного исследования, а также выводы и ответы на поставленные вопросы, в нем подробно описан процесс проведения исследования, приведены ссылки на нормативно-правовые акты, у суда апелляционной инстанции, также как и у суда первой инстанции, отсутствуют основания для непринятия его в качестве одного из доказательств согласно положениям частей 4 и 5 статьи 71 АПК РФ.

Правовой статус заключения судебной экспертизы законодательно определен в качестве доказательства, которое не имеет заранее установленной силы и подлежит оценке судами наравне с другими представленными доказательствами.

В рассматриваемом случае заключение эксперта признано судом допустимым доказательством по делу, соответствующим статьям 86 и 87 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Экспертное заключение, содержащее сведения, необходимые для разрешения спора, исследовалось и оценивалось судом первой инстанции наряду с другими доказательствами, перечисленными выше, и свои выводы суд сделал на основании всей совокупности доказательств, а не только заключения судебной экспертизы.

Кроме этого, какие-либо доказательства, объективно и достоверно опровергающие выводы упомянутой судебной экспертизы, в дело не представлено. Само по себе несогласие ответчика с выводами эксперта не означает, что они ошибочны и незаконны.

Суд первой инстанции при рассмотрении настоящего дела правильно учел, что в обществе уже имелся корпоративный конфликт, связанный с завышенной заработной платой руководителя.

Так, до мая 2018 года (когда на должность генерального директора был избран ответчик) бывший генеральный директор общества ФИО2 получала более 400 000 руб. ежемесячно в качестве заработной платы, что было оспорено акционерами Общества в рамках дела № А10-1757/2018, и именно поэтому между акционерами и было заключено соглашение от 21.01.2019 об ограничении размера заработной платы генерального директора Общества. После разрешения в данной части корпоративного конфликта размер заработной платы генерального директора в Обществе определен положением о генеральном директоре Общества, и он не должен превышать 130 500 руб. в месяц (из которых оклад 87 000 руб., остальное коэффициенты). Определяя такой размер вознаграждения генеральному директору, акционеры исходили из того, что он лично сам будет выполнять возложенные на него полномочия и обязанности, а не делегировать их коммерческому директору, на должность которой он принял свою супругу.

Кроме того, должность коммерческого директора была вакантна на протяжении семи месяцев с момента ее создания, и ответчик в указанный период справлялся самостоятельно без коммерческого директора.

Суд верно отметил, что добросовестный и действительно заинтересованный в квалифицированном сотруднике руководитель с момента введения новой должности приступил бы к поиску кандидатуры на эту должность путем размещения вакансий в СМИ, сети Интернет, обращался бы в кадровые агентства или в службу занятости населения, или объявил бы конкурс на замещения этой должности. Однако ответчик в нарушении статьи 65 АПК РФ не предоставил доказательств поиска кандидатуры на вакантную должность.

Доводы ответчика о том, что сведения о наличии вакантной должности он распространял среди знакомых, но никто не отозвался и поэтому он взял на эту должность свою супругу (ФИО2), суд первой инстанции обоснованно оценил критически как не подтвержденные документально.

С учетом того, что ответчик не осуществлял поиск кандидата на должность коммерческого директора, не определял должностные полномочия указанной штатной единицы вплоть до окончания корпоративного спора по делу №А10-1757/2018, в рамках которого акционер ФИО3 оспаривал завышенный размер заработной платы бывшего директора ФИО2, верными являются суждения суда первой инстанции о том, что следует согласиться с доводами истцов о том, что столь длительное, более семи месяцев, существование вакантной должности объясняется опасениями ответчика, трудоустраивать свою жену до окончания судебного спора по делу № А10-1757/2018.

Именно в период указанных судебных споров (№А10-1757/2018 и №А10-1758/2018) супруги Ш-вы заключили между собой брачный договор от 05.10.2018 (л.д. 75, т.1).

Должность коммерческого директора относится к руководящим должностям.

В качестве доказательств того, что установленная ответчиком заработная плата коммерческого директора в размере 112 500 руб. превышает уровень заработной платы руководителей предприятий, занимающихся аналогичными видами деятельности с учетом масштабов, прибыльности (убыточности) обществ, истцом были представлены в материалы дела сведения о размере заработной платы руководителей акционерных обществ по регионам РФ, раскрытые в годовых отчетах обществ в 2018/2019 гг. (АО «Росич», АО «Молоко Бурятии», АО «АСК Елизавет», АО «ТТПК», АО «Дубровое», АО «Хабаровсктурист», АО «Невские берега»). Из указанных сведений следует, что в среднем такая заработная плата составляет 50 000 руб. в месяц. Кроме того, обороты представленных предприятий даже выше оборотов АО «Хлеб Улан-Удэ», что свидетельствует о большей нагрузке и ответственности руководителей данных организаций при меньшей заработной плате, чем у коммерческого директора АО «Хлеб Улан-Удэ» ФИО2 Представленные сведения по регионам Российской Федерации также не противоречат и сведениям Бурятстата за 2019 год представленных истцом (Экспресс-информация № 03-02-26 от 16 04.2020) о начисленной средней заработной плате руководителей в Республике Бурятия: в сфере операций с недвижимостью в размере 46 000 руб. в месяц, в сфере розничной торговли порядка 60 000 руб., что в среднем составляет 50 000 рублей в месяц. (л.д.13-14, т. 4, приложения в электронном виде в системе «Мой арбитр»).

Как обоснованно указал суд первой инстанции, заработная плата коммерческого директора всего на 14% ниже заработной платы генерального директора, составляет 58% от заработной платы пяти других работников общества (л.д. 151, т.8).

Доводы о разъездном характере ФИО2 также не могут являться оправданием завышенного оклада, так как все объекты недвижимости, принадлежащие обществу, находятся в городе Улан-Удэ, ее режим труда не отклоняется от обычного распорядка дня (пятидневная рабочая неделя с двумя выходными, время начала работы: 8 часов утра, время окончания работы 17 часов, перерыв дня отдыха и питания с 12-13 часов).

Заявители апелляционной жалобы считают, что недопустима проверка целесообразности решения генерального директора по утверждению штатного расписания.

С указанными доводами суд первой инстанции обоснованно не согласился, так как 07.02.2018 проект трудового договора с ФИО2 одобрен тремя голосами присутствующих на заседании членов совета директоров: ФИО5, ФИО12, ФИО11, которые одновременно являются и сотрудниками Общества, зависимыми от генерального директора Общества, так как находятся в его подчинении, выдвигаются и избираются в члены совета голосами семьи Ш-вых.

Вопреки мнению ответчика в данном случае допустима оценка добросовестности действий генерального директора при принятии решений о размере заработной платы в Обществе, так как такое решение не относятся к решениям, связанным с деловым (предпринимательским) риском. Такие риски (неполучение прибыли, имущественные потери) связаны с самой экономической деятельностью Общества (аренда, розничная торговля), а не с приемом работников на работу в Общество и выплатой им заработной платы.

Доводы о противоречивости позиции истцов и необходимости применения принципа эстоппель, обоснованно отклонены судом первой инстанции.

Апелляционный суд полагает, что правовой принцип утраты права на возражение при недобросовестном или противоречивом поведении («эстоппель») не подлежит применению в настоящем случае, поскольку не установлено совершения истцами действий, направленных на обход закона, тогда как защита правопорядка и общества от соответствующих негативных последствий подобных действий являются приоритетными задачами суда в рамках охраны публичного порядка Российской Федерации.

В рассматриваемом случае суд первой инстанции правильно установил, что акционеры, подавшие иск от имени общества, не одобряли трудовой договор с ФИО2

Как правильно указал суд первой инстанции, в условиях длительного корпоративного конфликта, который также касался и завышенной заработной платы генерального директора, которым являлась супруга ответчика ФИО2, ответчик осуществил обход акционерного соглашения, которое заключалось акционерами в целях ограничения завышенного размера заработной платы генерального директора, принял решение создать должность коммерческого директора, принял на эту должность ФИО2, при этом не обосновал необходимость принятых кадровых решений, установление довольно высокого размера должностного оклада своей супруге (75 000 руб.), с учетом того, что она фактически выполняет те же обязанности, что ранее выполняла заместитель директора по общим вопросам с окладом 36 000 руб.

Согласно позиции, сформированной Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлении от 06.03.2012 N 12505/11, именно ФИО1, действующему в данном случае в условиях потенциального конфликта интересов, надлежало доказать, что он действует в интересах общества, а не для извлечения частной финансовой либо иной выгоды. Т.е. доказательства того, что при установлении заработной платы коммерческого директора 112 500 руб., он как генеральный директор Общества действовал добросовестно и разумно, должен был представить сам ответчик. Доводы, указанные в ходе рассмотрения дела ответчиком, оценены судом критически, по указанным выше основаниям.

В подтверждение размера убытков, судом были истребованы первичные документы по выплаченной заработной плате ФИО2 за спорный период. Ответчик представил копии расчетных листков ФИО2 (л.д. 116-117, т.1), табелей учета рабочего времени и расчета оплаты труда (л.д. 118-123, т.1, л.д. 75-82, т.4), карточки учета сумм начисленных выплат и иных вознаграждений и сумм начисленных страховых взносов за 2019 год, расчет по начисленным страховым взносам на обязательное социальное страхование (л.д. 116-118, т.3, л.д. 10-13, т.8) ФСС по Республике Бурятия по ходатайству истца были представлены листки нетрудоспособности, справки о выплаченном пособии (л.д. 98-112, т.3). Истцом при увеличении исковых требований также дополнительно были представлены расчетные листки (через систему «Мой арбитр» 26.02.2021, л.д. 16 ,т.4).

Согласно представленным документам за период февраль 2019 – сентябрь 2020 гг. ФИО2 была выплачена заработная плата с учетом выплаченных за нее отчислений и фактически отработанных дней в размере 1 955 127 руб. 96 коп. (л.д. 170, т.8). В уточнении иска (л.д. 145, т.8) истцом допущена арифметическая ошибка в указании суммы выплаченной заработной платы (указано 1 955 128, 08 руб.). Исходя из оклада 36 000 руб., согласно расчету истца (л.д. 145-149, т.8), ФИО2 должна была получить заработную плату за данный период в размере 961 790 руб. 25 коп. (с учетом всех отчислений). Таким образом, сумма убытков составила 993 337 руб. 71 коп. (1 955 127 руб. 96 коп. - 961 790 руб. 25 коп.).

В этой связи суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу, что в результате выплаты ФИО2 заработной платы в необоснованно завышенном размере обществу причинены убытки, имущество уменьшено на сумму 993 337 руб. 71 коп., вследствие чего истцы как акционеры лишены возможности получения дивидендов от прибыли общества.

Все остальные доводы заявителей апелляционной жалобы учтены судом апелляционной инстанции при принятии настоящего судебного акта, однако, существенного влияния на выводы суда не имеют с учетом фактически установленных обстоятельств.

Нарушений норм материального и процессуального права при принятии обжалуемого судебного акта, которые в соответствии со статьей 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации могли бы повлечь его отмену, судом апелляционной инстанции не установлено, в связи с чем решение суда первой инстанции подлежит оставлению без изменения, апелляционная жалоба - без удовлетворения.

Настоящее постановление выполнено в форме электронного документа, подписанного усиленными квалифицированными электронными подписями судей, в связи с чем направляется лицам, участвующим в деле, посредством его размещения на официальном сайте суда в сети «Интернет».

По ходатайству указанных лиц копии постановления на бумажном носителе могут быть направлены им в пятидневный срок со дня поступления соответствующего ходатайства заказным письмом с уведомлением о вручении или вручены им под расписку.

Лица, участвующие в деле, могут получить информацию о движении дела в общедоступной базе данных «Картотека арбитражных дел» по электронному адресу: www.kad.arbitr.ru.

Руководствуясь ст. ст. 258, 268-272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

Решение Арбитражного суда Республики Бурятия от 21 марта 2022 года по делу № А10-2720/2020 оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в двухмесячный срок в кассационном порядке в Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа путем подачи кассационной жалобы через арбитражный суд первой инстанции.

Председательствующий судья Н.А. Корзова

Судьи О.П. Антонова

О.В. Монакова