Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании в зале № 1, апелляционную жалобу Гайнуллина Ленара Рафаэлевича на определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 25 февраля 2020 года, принятое по заявлению Гайнуллина Л.Р. о включении требования в реестр требований кредиторов и заявлению ПАО «Татфондбанк» в лице конкурсного управляющего ГК «Агентство по страхованию вкладов» о признании сделки недействительной по делу № А65-8603/2019 о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью «Агрофирма «Кулон», ИНН 1634002680,

УСТАНОВИЛ:

В Арбитражный суд Республики Татарстан 09 апреля 2019 года поступило заявление общества с ограниченной ответственностью «Центр Инновационных Технологий» г. Казань, о признании общества с ограниченной ответственностью «Агрофирома «Кулон», Республика Татарстан, Новошешминский р-н, пос. Совхоза «Красный Октябрь» (ОГРН 1021607360169, ИНН 1634002680) несостоятельным (банкротом).

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 08 мая 2019 года заявление принято к производству, назначено судебное заседание по проверке обоснованности заявления на 13 час. 40 мин. 27 мая 2019 года. Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 27 мая 2019 года судебное заседание по проверке обоснованности заявления отложено на 12 час. 30 мин 03 июля 2019 года. Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 03 июля 2019 года судебное заседание по проверке обоснованности заявления отложено на 10 час. 00 мин 02 августа 2019 года.

Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 05 августа 2019 года должник общество с ограниченной ответственностью «Агрофирома «Кулон», Республика Татарстан, Новошешминский р-н, пос. Совхоза «Красный Октябрь» (ОГРН 1021607360169, ИНН 1634002680) – признан несостоятельным (банкротом) и в отношении него открыто конкурсное производство сроком на четыре месяцев до 02.12.2019 г., конкурсным управляющим общества с ограниченной ответственностью «Агрофирома «Кулон», Республика Татарстан, Новошешминский р-н, пос. Совхоза «Красный Октябрь» (ОГРН 1021607360169, ИНН 1634002680) утвержден Авзалов Алмаз Ниязович (ИНН162902520683; номер в реестре арбитражных управляющих 18148), являющегося членом Союза арбитражных управляющих «Саморегулируемая организация «ДЕЛО» (ИНН 5010029544; ОГРН 1035002205919).

В Арбитражный суд Республики Татарстан 12 сентября 2019 года поступило требование Гайнуллина Ленара Рафаэлевича, г. Нижнекамск о включении в реестр требований кредиторов общества с ограниченной ответственностью "Агрофирма "Кулон", Новошешминский район, п.Совхоз, в размере 30 891 839,19 рублей, как обеспеченных залогом имущества должника (вх. № 55829).

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 19 сентября 2019 года требование кредитора принято к производству, назначено к рассмотрению в судебном заседании на 08 час. 40 мин. 05 ноября 2019 года. Указанным определением суд привлек к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора ООО «Изумруд», ООО «Юр-Экон».

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 31 октября 2019 года судебное заседание отложено на 05 декабря 2019 года 13 час. 40 мин.

В Арбитражный суд Республики Татарстан 04 декабря 2019 года поступило заявление публичного акционерного общества «Татфондбанк» в лице конкурсного управляющего Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов», г.Казань, о признании недействительной сделки-Договора залога имущества от 26.03.2018 года, заключенного между Гайнуллиным Л.Р. и ООО «Агрофирма» Кулон», (вх.46596).

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 10 декабря 2019 суд объединил заявление публичного акционерного общества «Татфондбанк» в лице конкурсного управляющего Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов», г.Казань, о признании недействительной сделки-Договора залога имущества от 26.03.2018 года, заключенного между Гайнуллиным Л.Р. и ООО «Агрофирма» Кулон», (вх.46596) и требование Гайнуллина Ленара Рафаэлевича, г. Нижнекамск о включении в реестр требований кредиторов общества с ограниченной ответственностью "Агрофирма "Кулон", Новошешминский район, п.Совхоз, в размере 30 891 839,19 рублей, как обеспеченных залогом имущества должника (вх. № 55829) в одно производство для их совместного рассмотрения. Судебное заседание назначено на 15 января 2020 года 12 час. 20 мин.

В Арбитражный суд Республики Татарстан 05 ноября 2019 года поступило заявление публичного акционерного общества «Татфондбанк» в лице конкурсного управляющего Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов», г.Казань, о признании недействительной сделки- Дополнительного соглашения от 25.01.2019 к Договору залога имущества от 26.03.2018 года, заключенного между Гайнуллиным Л.Р. и ООО «Агрофирма» Кулон», (вх.41801).

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 12 ноября 2019 суд объединил заявление публичного акционерного общества «Татфондбанк» в лице конкурсного управляющего Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов», г.Казань, о признании недействительной сделки- Дополнительного соглашения к Договору залога имущества от 23.03.2018 года, заключенного между Гайнуллиным Л.Р. и ООО «Агрофирма» Кулон», (вх.41801) и требование Гайнуллина Ленара Рафаэлевича, г. Нижнекамск о включении в реестр требований кредиторов общества с ограниченной ответственностью «Агрофирма «Кулон», Новошешминский район, п.Совхоз, в размере 30 891 839,19 рублей, как обеспеченных залогом имущества должника (вх. № 55829) в одно производство для их совместного рассмотрения.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 25 февраля 2020 года в удовлетворении ходатайства о назначении по делу судебной экспертизы отказано.

В удовлетворении требования Гайнуллина Ленара Рафаэлевича, г. Нижнекамск о включении в реестр требований кредиторов общества с ограниченной ответственностью «Агрофирма «Кулон», Новошешминский район, п.Совхоз, в размере 30 891 839,19 рублей, как обеспеченных залогом имущества должника, отказано.

Признаны недействительными договор залога имущества от 26.03.2018 и дополнительное соглашение от 25.01.2019 к договору залога от 26.03.2018, заключенные между Гайнуллиным Ленаром Рафаэлевичем, г. Нижнекамск и обществом с ограниченной ответственностью «Агрофирма «Кулон», Новошешминский район, п.Совхоз.

Взыскано с Гайнуллина Ленара Рафаэлевича, г. Нижнекамск в пользу Публичного акционерного общества «Татфондбанк» в лице Государственной корпорации «Агентство по страхованию вкладов», г. Казань 12 000 рублей госпошлины.

Не согласившись с принятым судебным актом, Гайнуллин Ленар Рафаэлевич обратился с апелляционной жалобой, в которой просит обжалуемое определение отменить, принять по делу новый судебный акт, которым удовлетворить требование Гайнуллина Л.Р. о включении в реестр требований кредиторов ООО «Агрофирма Кулон», отказать в удовлетворении заявления ПАО «Татфондбанк» о признании недействительным договора залога имущества от 26.03.2018; отказать в удовлетворении заявления ПАО «Татфондбанк» о признании недействительным дополнительного соглашения от 25.01.2019 к договору залога от 26.03.2018.

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 18 марта 2020 года апелляционная жалоба принята к производству, судебное заседание назначено на 20 апреля 2020 года.

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 20 апреля 2020 года судебное заседание отложено на 25 мая 2020 года.

Информация о принятии апелляционной жалобы к производству, движении дела, о времени и месте судебного заседания размещена арбитражным судом на официальном сайте Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда в сети Интернет по адресу: www.11aas.arbitr.ru в соответствии с порядком, установленным ст. 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ).

В судебное заседание 25 мая 2020 года лица, участвующие в деле, извещенные надлежащим образом о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы, в том числе публично путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на официальных сайтах Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда и Верховного Суда Российской Федерации в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», явку своих представителей не обеспечили, в связи с чем жалоба рассматривается в их отсутствие, в порядке, предусмотренном главой 34 АПК РФ.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив в соответствии со статьями 258, 266, 268 АПК РФ правомерность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, соответствие выводов содержащихся в судебном акте, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд не усматривает оснований для отмены обжалуемого судебного акта.

В соответствии со ст. 223 АПК РФ, ст. 32 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

В соответствии со статьями 100, 142 Закона о банкротстве кредиторы вправе предъявить свои требования к должнику в любой момент в ходе конкурсного производства. Реестр требований кредиторов подлежит закрытию по истечении двух месяцев с даты опубликования сведений о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства.

В соответствии со статьёй 4 Закона о банкротстве состав и размер денежных обязательств и обязательных платежей определяются на дату подачи в арбитражный суд

заявления о признании должника банкротом, если иное не предусмотрено настоящим Федеральным законом.

Сведения об открытии в отношении должника процедуры конкурсного производства опубликованы в газете «Коммерсантъ» № 142 от 10.08.2019 г.

Требование кредитора, в рассматриваемом случае поступило в суд первой инстанции 10.10.2019 г. с учетом двухмесячного срока для подачи настоящего требования.

Исходя из правовой позиции, изложенной в пункте 26 постановления Пленума ВС РФ от 22.06.2012 № 35, в силу пунктов 3 - 5 статьи 71 и пунктов 3 - 5 статьи 100 Закона о банкротстве, проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны.

Положения пунктов 1 статей 71 и 100 Закона о банкротстве позволяют кредиторам предъявить требование к должнику, приложив к нему судебный акт, а при его отсутствии - иные документы, подтверждающие обоснованность требования.

При этом необходимо иметь в виду, что целью проверки обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников).

Из материалов дела следует, что кредитором заявлено требование по оплате задолженности в размере 30 891 839,19 руб., возникшее из правоотношений по оказанию транспортных услуг и поставки товара.

Право требование к ООО «Агрофирма «Кулон» в размере 30 891 839,19 руб. перешло к Гайнуллину Л.Р. по договору цессии от 16.11.2017, заключенному между ООО «Изумруд» и Гайнуллиным Л.Р.

Согласно п. 1 Договора цессии ООО «Изумруд» уступает, а Гайнуллин Л.Р. принимает право требования к ООО «Агрофирма «Кулон» (ИНН 1634002680 ОГРН 1021607360169) по оплате задолженности в размере 9 251 839,19 рубля.

В соответствии с п. 2 Договора цессии задолженность образовалась на основании договора поставки № 45/2016 от 28.07.2016, товарных накладных № 134 от 28.07.2016, № 149 от 15.08.2016.

Согласно п. 1 Договора цессии ООО «Юр-Экон» уступает, а Гайнуллин Л.Р. принимает право требования к ООО «Агрофирма «Кулон» (ИНН 1634002680 ОГРН 1021607360169) по оплате задолженности в размере 21 640 000 руб.

В соответствии с п. 2 Договора цессии задолженность образовалась на основании актов выполненных работ (транспортные услуги за период с 04.10.2017 по 29.12.2017).

Обязательство по оплате задолженности со стороны ООО «Агрофирма «Кулон» исполнено не было.

После того как права требования к должнику от ООО «Изумруд» и ООО «Юр- Экон» перешли Гайнуллину Л.Р., в обеспечение исполнения обязательств между Гайнуллиным Л.Р. (Залогодержатель) и ООО «Агрофирма «Кулон» (Залогодатель) был заключен Договор залога имущества от 26 марта 2018 года (далее по тексту - Договор залога).

Таким образом, требования кредитора Гайнуллина Л.Р. были обеспечены залогом на основании заключенного Договора залога имущества от 26 марта 2018 года, по которому ООО «Агрофирма «Кулон» передает в залог Гайнуллину Л.Р. имущество, в целях обеспечения своих обязательств в общем размере 30 891 839,19 руб. по задолженности, возникшей из:

- договора цессии от 16.11.2017 по задолженности в размере 9 251 839,19 руб., образованной на основании договора поставки № 45/2016 от 28.07.2016, товарных накладных № 134 от 28.07.2016, № 149 от 15.08.2016;

- договора цессии от 29.12.2017 по задолженности в размере 21 640 000 рублей образованной на основании актов выполненных работ (транспортные услуги за период с 04.10.2017 по 29.12.2017).

Соответственно, обязательства ООО «Агрофирма «Кулон» перед Гайнуллиным Л.Р. обеспечены залогом на общую сумму 30 891 839,19 руб.

Во исполнение условий Договора залога со стороны ООО «Агрофирма «Кулон» было передано в залог имущество (предмет залога), в результате чего рыночная стоимость предмета залога на дату заключения Договора залога имущества составила в общем 58 565 491 руб., а залоговая стоимость по соглашению сторон составила 35 139 294 руб.

Согласно п. 3.1.3 Договора залога имущества от 04 апреля 2018 года Залогодатель в случае утраты либо повреждения предмета залога обязан восполнить предмет залога аналогичным имуществом.

При этом, между Гайнуллиным Л.Р. и ООО «Агрофирма «Кулон» было заключено Дополнительное соглашение от 25 января 2019 года к Договору залога имущества от 26 марта 2018 года.

В соответствии с основными условиями Дополнительного соглашения от 25 января 2019 года, в связи с естественным выбыванием имущества, в целях обеспечения исполнения обязательств в размере 30 891 839, 19 руб., указанных в п. 1.1.Договора залога имущества от 26 марта 2018 года, ООО «Агрофирма «Кулон» передает в залог Гайнуллину Л.Р. дополнительное имущество.

Таким образом, рыночная стоимость дополнительного предмета залога на дату заключения Дополнительного соглашения от 25 января 2019 года к Договору залога имущества от 26 марта 2018 года составила в общем 3 161 173 руб., а залоговая стоимость по соглашению сторон составила 1 896 704 руб.

С учётом изложенного, кредитором в рассматриваемом случае заявлено требование о включении в реестр требований кредиторов должника требование в общем размере 30 891 839 руб. 19 коп. задолженности, как обеспеченное залогом имущества должника.

В силу пункта 3 статьи 100 Закона о банкротстве возражения относительно требований кредиторов могут быть предъявлены в арбитражный суд внешним управляющим, кредиторами, требования которых включены в реестр требований кредиторов. Такие возражения предъявляются в течение тридцати дней с даты включения в Единый федеральный реестр сведений о банкротстве сведений о получении требований соответствующего кредитора. При наличии возражений относительно требований кредиторов арбитражный суд проверяет обоснованность соответствующих требований кредиторов.

При наличии возражений конкурсных кредиторов требования кредиторов должника проверяются на предмет их обоснованности арбитражным судом.

Возражая по заявленным требованиям, конкурсным кредитором – ПАО «Татфондбанк»в обоснование своей позиции о том, что заявленные требования не подлежат удовлетворению, было указано на следующее.

Гайнуллин Л.Р. приобрел права требования по договорам цессии от первоначальных кредиторов ООО «Изумруд» ИНН 1657226101, ООО «Юр-Экон ИНН 1650350981.

Между тем, кроме актов и счетов-фактур, накладных кредитор иных доказательств фактической поставки и оказания транспортных услуг, в материалы дела не представил.

Также в договорах цессии отсутствуют условия об оплате уступленных прав.

То есть скрытые условия об оплате и отсутствие реальности долга порождают обоснованные сомнения в действительности уступленного права требования.

Задолженность по всем основаниям образовалась в период 2016-2017 гг., при этом не представлено доказательств, что первоначальные кредиторы обращались с требованием к должнику о погашении задолженности до начала процедуры банкротства, погашение

долга со стороны ООО «Агрофирма «Кулон» не производилась (т.е. должник не имел намерения исполнять обязательства по оплате долга).

ПАО «Татфондбанк» проанализирована информация об организациях, содержащаяся в сервисе Контур.Фокус.

ООО «Юр-Экон» - оказывала транспортные услуги, при том, что основной вид деятельности – оптовая торговля лакокрасочными материалами.

Уставной капитал составляет 10 000 рублей.

Исполнительные документы по взысканию налогов и сборов, включая пени, возвращены взыскателю, так как невозможно разыскать должника и его имущество.

ООО «Изумруд» - поставило должнику товар. Исполнительные документы по взысканию налогов и сборов, включая пени, также возвращены взыскателю, так как невозможно разыскать должника и его имущество.

Согласно позиции ПАО «Татфондбанк» валюты баланса резко не соответствуют выручке организаций, оказанные услуги не соответствуют видам деятельности организаций, что порождает сомнения в реальности деятельности организаций - первоначальных кредиторов, и минимальное число сотрудников / отсутствие сведений о числе сотрудников организаций.

Для подтверждения наличия задолженности кредитор предоставляет лишь акты, счета-фактуры и товарные накладные. ПАО «Татфондбанк» полагает, что представленных документов явно недостаточно для подтверждения действительности требований.

Кроме того, конкурсным кредитор ПАО «Татфондбанк» было указано на отсутствие экономической целесообразности у кредитора выкупа прав требования к ООО «Агрофирма «Кулон». Требования к должнику выкуплены по номиналу (доказательств иного не представлено), кредитор оплаты задолженности Должником с конца 2017 года не требовало, то есть не имело намерения долг взыскивать.

Таким образом, по мнению конкурсного кредитора, единственной целью предъявления Гайнуллиным Л.Р. требования о включении в реестр требований кредиторов Должника является искусственное создание задолженности в целях контроля процедуры банкротства и участия в распределении конкурсной массы.

ПАО «Татфондбанк» также было указано на то, что договор залога от 26.03.2018 и дополнительное соглашение от 25.01.2019 к договору залога от 26.03.2018 являются недействительными сделками по п.3 ст. 61.3. Закон о банкротстве и ст. 10 ГК РФ, в связи с чем требование кредитора удовлетворению не подлежит.

Кроме того, ПАО «Татфондбанк» полагает, что сделка заключена не 26.03.2018, а значительно позднее в период декабрь 2018 года – январь 2019 года. Данный вывод сделан в связи с отсутствием регистрации залога движимого имущества. Кредитор полагает, что договор заключен позднее с целью участия в распределении конкурсной массы. Договор залога заключен в обеспечение обязательств по оплате стоимости поставленного товара, что является нетипичным для обычной хозяйственной деятельности.

В части договора залога от 26.03.2018 и дополнительного соглашения от 25.01.2019 к договору залога имущества от 26.03.2018 - сделка направлена на обеспечение исполнения обязательства должника или третьего лица перед отдельным кредитором, возникшего до совершения оспариваемой сделки.

В отношении обстоятельств, являющихся основанием для признания сделки недействительной в силу абзацев второго и третьего п. 1 ст. 61.3 Закона о банкротстве, кредитор ПАО «Татфондбанк» сослался на то, что заключением оспариваемого договора за счет имущества должника обеспечиваются ранее возникшие обязательства; совершение данной сделки повлекло изменение очередности удовлетворения требований кредиторов в силу возникновения у должника кредиторской задолженности с преимущественной очередностью удовлетворения.

В качестве основания для признания сделки недействительной ПАО «Татфондбанк» также указал, что сделка совершена не в интересах должника, в отсутствие разумного экономического обоснования при наличии признаков недостаточности имущества должника.

Отказывая в удовлетворении требования Гайнуллина Л.Р. и признавая недействительными договора залога имущества от 26.03.2018 и дополнительного соглашения от 25.01.2019 к договору залога, суд первой инстанции исходил из следующего.

В рассматриваемом случае требование Гайнуллина Л.Р. основано на договорах уступок прав требования.

В соответствии с ч. 1 ст. 48 АПК РФ в случаях выбытия одной из сторон в спорном или установленном судебным актом арбитражного суда правоотношении (реорганизация юридического лица, уступка требования, перевод долга, смерть гражданина и другие случаи перемены лиц в обязательствах) арбитражный суд производит замену этой стороны ее правопреемником и указывает на это в судебном акте. Правопреемство возможно на любой стадии арбитражного процесса.

Согласно п. 1 ст. 382 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования). Уступка права (требования) представляет собой замену кредитора в обязательстве. Последствием уступки права (требования) является замена кредитора в конкретном обязательстве, в содержание которого входит уступленное право (требование) (п. 6 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.10.2007 № 120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права (ст. 384 ГК РФ).

Каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений (ч. 1 ст. 65 АПК РФ).

В соответствии с разъяснениями Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенными в п. 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» (далее - Постановление № 35), в силу п. 3 - 5 ст. 71 и п. 3 - 5 ст. 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлениях от 22.07.2002 № 14-П и от 19.12.2005 № 12-П, процедуры банкротства носят публично-правовой характер; разрешаемые в ходе процедур банкротства вопросы влекут правовые последствия для широкого круга лиц (должника, текущих и реестровых кредиторов, работников должника, его учредителей и т.д.). Целью проверки судом обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования.

В связи с изложенным при установлении требований в деле о банкротстве не подлежит применению часть 3.1 статьи 70 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой, обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований; также при установлении требований в деле о банкротстве признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых

кредитор основывает свои требования (ч. 3 ст. 70 АПК РФ), само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств.

Согласно пункту 5 статьи 454 ГК РФ договор поставки является разновидностью договора купли-продажи и к нему применяются положения параграфа 1 главы 30 названного Кодекса в части, не противоречащей правилам Гражданского кодекса Российской Федерации об этом виде договора.

Согласно статье 506 ГК РФ по договору поставки поставщик - продавец, осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязуется передать в обусловленный срок или сроки, производимые или закупаемые им товары покупателю для использования в предпринимательской деятельности или в иных целях, не связанных с личным, семейным, домашним и иным подобным использованием.

Положениями пункта 1 статьи 516 ГК РФ установлена обязанность покупателя по оплате стоимости поставляемого товара с соблюдением порядка и формы расчетов, предусмотренных договором поставки. Если соглашением сторон порядок и форма расчетов не определены, то расчеты осуществляются платежными поручениями. Согласно статье 486 Гражданского кодекса Российской Федерации покупатель обязан оплатить товар непосредственно до или после передачи ему продавцом товара.

Согласно ст.779 ГК РФ по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.

В силу ст. 781 ГК РФ Заказчик обязан оплатить оказанные ему услуги в сроки и в порядке, которые указаны в договоре возмездного оказания услуг.

Правила главы 39 ГК РФ (возмездное оказание услуг) применяются к договорам оказания услуг связи, медицинских, ветеринарных, аудиторских, консультационных, информационных услуг, услуг по обучению, туристическому обслуживанию и иных, за исключением услуг, оказываемых по договорам, предусмотренным главами 37, 38, 40, 41, 44, 45, 46, 47, 49, 51, 53ГКРФ.

В подтверждение факта поставки товара и оказание услуг по перевозке груза кредитором в материалы дела представлены товарные накладные и акты.

Из разъяснений данных Пленумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в п. 26 Постановления от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности. Признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых кредитор основывает свои требования, само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств.

В соответствии со статьей 65 АПК РФкаждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

Лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий не совершения ими процессуальных действий, в том числе непредставления доказательств, обосновывающих надлежащим образом заявленные требования или возражения (ч. 2 ст. 9 АПК РФ).

Согласно п. 1 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В ст. 1 ГК РФ отмечено, что при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских

правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

В случае несоблюдения требований, предусмотренных в пункте 1 статьи 10 ГК РФи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

По смыслу пункта 1 статьи 19 Закона о банкротстве к заинтересованным лицам должника относятся лица, которые входят с ним в одну группу лиц, либо являются по отношению к нему аффилированными. Таким образом, критерии выявления заинтересованности в делах о несостоятельности через включение в текст закона соответствующей отсылки сходны с соответствующими критериями, установленными антимонопольным законодательством.

При этом согласно позиции, изложенной в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Второй из названных механизмов по смыслу абзац 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.

При представлении доказательств аффилированности должника с участником процесса (в частности, с лицом, заявившем о включении требований в реестр, либо с ответчиком по требованию о признании сделки недействительной) на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.

Выбор аффилированной структуры внутригрупповых юридических связей с участием самого должника и его нового кредитора позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве. Подобные факты могут свидетельствовать о подаче обществом заявления о процессуальном правопреемстве лица, чье требование включено в реестр требований кредиторов, исключительно с противоправной целью уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов (ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с правовой позицией, изложенной в пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дела о банкротстве», а также в пункте 13 утвержденного Президиумом Верховного суда Российской Федерации 20.12.2016 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, в условиях банкротства должника и конкуренции его кредиторов для предотвращения необоснованных требований к должнику и нарушений тем самым прав его кредиторов к доказыванию обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника-банкрота предъявляются повышенные требования.

Исходя из сложившейся судебной практики при рассмотрении требований в ситуации включения в реестр аффилированного кредитора выработаны критерии распределения бремени доказывания при представлении доказательств общности экономических интересов (аффилированное) должника с участником процесса (в частности, с лицом, заявившем о включении требований в реестр) и заявлении возражений

относительно наличия и размера задолженности должника перед аффилированным кредитором, - на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства.

В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения (правовая позиция, изложенная в определении Верховного Суда Российской Федерации от 26.05.2017 № 306-ЭС16-20056(6)).

Указанное распределение бремени доказывания обусловлено необходимостью установления обоснованности и размера спорного долга, и недопущением включения в реестр необоснованных требований (созданных формально с целью искусственного формирования задолженности с целью контролируемого банкротства), поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования.

Действительно, сама по себе аффилированность лица, приобретающего право требования к должнику у независимого кредитора, не является безусловным основанием для отказа в удовлетворении требования.

Вместе с тем, если при рассмотрении заявления о процессуальном правопреемстве суд установит обстоятельства, свидетельствующие о допущении новым кредитором злоупотребления правом, требование о процессуальном правопреемстве подлежит отклонению.

Положениями статьи 113 и статьи 125 Закона о банкротстве предусмотрено право собственника имущества должника - унитарного предприятия, учредителей (участников) должника либо третьих лиц одновременно удовлетворить все требования кредиторов в соответствии с реестром требований кредиторов или предоставить должнику денежные средства, достаточные для удовлетворения всех требований кредиторов в соответствии с реестром требований кредиторов; погашение требований отдельного кредитора нормами Закона о банкротстве не допускается.

Исключение составляет право указанных лиц, погасить требования к должнику об уплате обязательных платежей, включенных в реестр требований кредиторов (статья 112.1, статья 129.1 Закона о банкротстве).

В качестве действий, свидетельствующих о злоупотреблении правом, могут быть расценены действия по выкупу отдельных долгов банкрота с целью влияния на ход процедуры банкротства.

Наличие в действиях сторон злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ) уже само по себе достаточно для отказа в удовлетворении требований (правовая позиция содержится в определении Верховного Суда Российской Федерации от 28.05.2018 № 301-ЭС17-22652 (1) по делу № А43-10686/2016 и приведенной в пункте 22 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2018), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 14.11.2018.

Как при рассмотрении дела в суде первой инстанции, так и при рассмотрении в суде апелляционной инстанции, Гайнуллин Л.Р. не обосновал экономическую целесообразность приобретения права требования взыскания задолженности более 30 миллионов рублей с предприятия – банкрота, при наличии информации в электронной картотеке арбитражных дел информации о взыскании с должника задолженности в принудительном порядке, то есть в отсутствии надлежащего и добросовестного исполнения своих обязанностей по оплате поставленного товара и оказанных услуг.

При этом, доводы Гайнуллина Л.Р. о том, что приобретение прав требования к сельскохозяйственной организации являлось для него одним из вариантов вложения капитала, судебной коллегией отклоняются, поскольку им не раскрыты разумные экономические мотивы совершения сделки по приобретению права взыскания долга с банкротного предприятия, не получив взамен экономической выгоды.

Разрешая вопрос экономической целесообразности сделки, влияющий на оценку ее действительности, суду надлежит проверить наличие у основного должника и цессионария каких-либо общих экономических интересов, которые могли обусловить принятие права требования к должнику.

При рассмотрении данного обособленного спора Гайнуллиным Л.Р. пояснения в указанной части даны не были.

Из материалов дела также следует, что заключение договоров цессии не было связано с хозяйственной деятельностью заявителя, не повлекло получение заявителем какой-либо выгоды, в том числе имущественной, отсутствовали разумные причины для заключения указанных сделок.

В апелляционной жалобе заявителя также не содержатся пояснения относительно целесообразности сделки, а также обстоятельства, свидетельствующих о наличии у должника и кредитора единого экономического интереса или иной разумной экономической цели цессии.

При этом, суд первой инстанции исходил из отсутствия доказательств того, что деятельность должника, заявителя и первоначальных кредиторов, является взаимосвязанной и взаимозависимой.

Доказательства экономической обоснованности заключения сделок о цессии уже при наличии кредиторской задолженности, превышающей активы общества, материалы дела не содержат.

Таким образом, все эти обстоятельства, свидетельствуют о недобросовестном поведении сторон сделки, направленной на причинение вреда кредиторам.

Поскольку заключение спорных договоров цессии не было каким-либо образом связано с хозяйственной деятельностью заявителя и не повлекло получение обществом какой-либо имущественной либо иной выгоды, и в деле отсутствуют документы, подтверждающие экономическую целесообразность и необходимость заключения договоров цессии, суд первой инстанции пришел к верному выводу, что при таких обстоятельствах заключение оспариваемых договоров цессии очевидно влечет ухудшение требований конкурсных кредиторов должника и свидетельствует о намерении заявителя установить контроль в деле о банкротстве должника и уменьшить причитающиеся независимым кредиторам доли при распределении конкурсной массы.

Многочисленный выкуп аффилированным лицом задолженности у третьих лиц в преддверии принятия решение о признании несостоятельным (банкротом) должника, подтверждает факт совершения сделки в противоправных целях.

Оценив представленные в материалы дела доказательства с позиции статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судом первой инстанции правомерно приняты во внимание те обстоятельства, что: должник являлся неплатежеспособным на момент заключения договоров цессии, заключение таких договоров не было направлено на реализацию экономических интересов заявителя, исходя из соотношения размера задолженности и чистых активов должника на момент заключения договоров цессии, отсутствовала потенциальная возможность заявителя получить удовлетворение требований, о чем заявитель знал ли и должен ли был знать об указанных обстоятельствах.

При этом, суд первой инстанции верно учел и то обстоятельство, что заключение договоров цессии не связано с предпринимательской и иной обычной хозяйственной деятельностью заявителя; из условий договоров цессии не усматривается каких-либо интересов заявителя; не доказана разумная экономическая цель, преследуемая при заключении договоров; заключение договоров цессии было для заявителя убыточным.

То обстоятельство, что договоры цессии не оспорены и недействительными не признаны, не является основанием для отказа в исследовании обстоятельств его совершения в рамках рассмотрения заявления о процессуальном правопреемстве на стадии рассмотрения требования о включении в реестр требований кредиторов.

В определении судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 15.12.2014 № 309-ЭС14-923 отмечено, что презумпция добросовестности является опровержимой.

В ситуации, когда лицо, оспаривающее совершенную со злоупотреблением правом сделку купли-продажи, представило достаточно серьезные доказательства и привело убедительные аргументы в пользу того, что продавец и покупатель при ее заключении действовали недобросовестно, с намерением причинения вреда истцу, на ответчиков

переходит бремя доказывания того, что сделка совершена в интересах контрагентов, по справедливой цене, а не для причинения вреда кредитору путем воспрепятствования обращению взыскания на имущество и имущественные права по долгам.

Подобные факты свидетельствуют о подаче обществом заявления о замене кредитора исключительно с противоправной целью уменьшения количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов и уменьшения конкурсной массы (ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации) (подобная правовая позиция изложена в определениях Верховного суда Российской Федерации от 01.07.2019 301-ЭС18-4324 (3,4), от 23.07.2019 № 301-Эс17-940 (2)).

Согласно правовой позиции Высшего Арбитражного суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении Президиума от 04.10.2011 № 6616/11 по делу № А31- 4210/2010-1741, в силу специфики дел о банкротстве арбитражный суд должен создать условия для установления фактических обстоятельств, имеющих существенное значение для правильного разрешения спора, для чего, в том числе арбитражный суд по своей инициативе может требовать у заявителя предоставление документов (истребовать доказательства), подтверждающих требования.

Поскольку требования кредитора в деле о банкротстве основано на договоре поставки, то суду при проверке их обоснованности следует исследовать и оценить первичные договоры и документы, подтверждающие факт и сумму долга.

В соответствии со статьей 64 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном настоящим Кодексом и другими Федеральными законами порядке сведения о фактах, на основании которых арбитражный суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования или возражения лиц, участвующих в деле, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела. В качестве доказательств допускаются письменные и вещественные доказательства, объяснения лиц, участвующих в деле, заключения экспертов, показания свидетелей, аудио - видеозаписи, иные документы и материалы.

В силу статьи 68 АПК РФ, обстоятельства дела, которые, согласно закону, должны быть подтверждены определенными доказательствами, не могут подтверждаться в арбитражном суде иными доказательствами.

В соответствии с частью 1 статьи 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказывать обязательства, на которое оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

Под достаточностью доказательств понимается такая их совокупность, которая позволяет сделать однозначный вывод о доказанности или о недоказанности определенных обстоятельств.

В соответствии с частью 1 статьи 71 АПК РФ арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Согласно статьям 8, 9 АПК РФ, пользуются равными правами на представление доказательств и несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий, в том числе представления доказательств обоснованности и законности своих требований или возражений.

В силу пунктов 1 и 2 статьи 10 ГК РФ не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. В случае несоблюдения этих требований суд, арбитражный суд или третейский суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права.

Согласно пункту 1 статьи 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Данная норма направлена на защиту от недобросовестности участников гражданского оборота.

Фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у ее сторон нет цели достижения заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей. Реальной целью мнимой сделки может быть, например, искусственное создание задолженности стороны сделки перед другой стороной для последующего инициирования процедуры банкротства и участия в распределении имущества должника.

В то же время для этой категории ничтожных сделок определения точной цели не требуется. Установление факта того, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной.

Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон.

Совершая сделку лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся. Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон. Обстоятельства устанавливаются на основе оценки совокупности согласующихся между собой доказательств. Доказательства, обосновывающие требования и возражения, представляются в суд лицами, участвующими в деле, и суд не вправе уклониться от их оценки (статьи 65, 168, 170 АПК РФ).

Отсюда следует, что при наличии обстоятельств, очевидно указывающих на мнимость сделки, либо доводов стороны спора о мнимости, установление только тех обстоятельств, которые оказывают на формальное исполнение сделки, явно недостаточно (тем более, если решение суда по спорной сделке влияет на принятие решений в деле о банкротстве, в частности, о включении в реестр требований кредиторов).

Согласно разъяснений данных в п. 4 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 ГК РФ), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке.

В делах об оспаривании таких сделок заявление о фальсификации применительно к действительности совершенных на документах подписей не достигает цели, так как, совершая сделки лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся.

Поэтому при рассмотрении вопроса о мнимости договора поставки и документов, подтверждающих передачу товара, суд не должен ограничиваться проверкой соответствия копий документов установленным законом формальным требованиям. При оспаривании товарных накладных необходимо принимать во внимание и иные документы первичного учета, а также иные доказательства.

Таким образом, суд должен осуществлять проверку, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений по поставке. Целью такой проверки является установление обоснованности долга, возникшего из договора, и недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных

интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников). При наличии убедительных доказательств невозможности исполнения обязательства бремя доказывания обратного возлагается на ответчика. Указанная правовая позиция изложена в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда от 18.10.2012 № 7204/12 по делу № А70-5326/2011.

Следует учитывать, что стороны мнимой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение (пункт 86 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Указанные правовые позиции изложены в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 25.07.2016 № 305- ЭС16-2411 по делу № А41-48518/2014.

При таких условиях с учетом конкретных обстоятельств дела при установлении противоправной цели суд вправе переквалифицировать обязательственные отношения сторон по правилам об обходе закона (пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзац 8 статьи 2 Закона о банкротстве). Указанные правовые позиции изложены в определениях Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 06.07.2017 № 308- ЭС17-1556(1) и № 308- ЭС17-1556(2) по делу № А32-19056/2014.

В силу ст. 9 Федерального закона «О бухгалтерском учете» все хозяйственные операции, проводимые организацией, должны оформляться оправдательными документами. Эти документы служат первичными учетными документами, на основании которых ведется бухгалтерский учет. Первичным документом является документ, составленный при совершении хозяйственной операции по определенной форме и имеющий обязательные реквизиты, позволяющие наиболее подробным образом определить существо хозяйственной операции (наименование документа; дату составления документа; наименование организации, от имени которой составлен документ; содержание хозяйственной операции; измерители хозяйственной операции в натуральном и денежном выражении; наименование должностей лиц, ответственных за совершение хозяйственной операции и правильность ее оформления; личные подписи указанных лиц и иные реквизиты).

Согласно правовой позиции Верховного Суда РФ изложенной в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда Российской Федерации от 25.07.2016 года по делу № 305-ЭС16-2411, при рассмотрении вопроса о мнимости договора поставки и документов, подтверждающих передачу товара, суд не должен ограничиваться проверкой соответствия копий документов установленным законом формальным требованиям. Необходимо принимать во внимание и иные документы первичного учета, а также иные доказательства. Исходя из доводов о наличии признаков мнимости сделки и ее направленности на создание искусственной задолженности кредитора, суд должен осуществлять проверку, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений по поставке.

Достаточными доказательства наличия или отсутствия фактических отношений по поставке и поручительству в частности могут являться:

- доказательства правомерности владения и распоряжением оборудованием (правоустанавливающие документы);

- доказательства доставки товара на территорию Российской Федерации, в случае если оно пересекало таможенную границу;

- доказательства перемещения оборудования до места его передачи (транспортная накладная и товарная накладная, соответствующие Постановлению Госкомстата России от 25.12.1998 № 132 и Постановлению Правительства РФ от 15.04.2011 № 272). Согласно Методическим указаниям по бухгалтерскому учету материально-производственных запасов, утвержденных Приказом Министерства финансов Российской Федерации от 28.12.2001 № 119н, все операции по движению (поступление, перемещение, расходование) запасов должны оформляться первичными учетными документами. Приемка материалов от организаций транспорта и связи по количеству и качеству

осуществляется с учетом правил, действующих на транспорте и в органах связи соответственно, и условий договоров (купли-продажи, поставки, перевозки груза и т.п.). В случае, если поставщик самостоятельно организует от своего имени поставку товара, обязательство поставщика по передаче товара считается исполненным в момент сдачи товара непосредственно покупателю (при самовывозе) и также должно подтверждаться оформленными транспортными накладными. Транспортная накладная является единственным документом, служащим для списания товарно- материальных ценностей у грузоотправителей и оприходования их у грузополучателей, а также для складского, оперативного и бухгалтерского учета.

Как следует из правовой позиции, изложенной в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.05.2014 по делу N А41- 36402/2012, возможность конкурсных кредиторов в деле о банкротстве доказать необоснованность требования другого кредитора обычно объективным образом ограничена, поэтому предъявление к ним высокого стандарта доказывания привело бы к неравенству таких кредиторов. При рассмотрении подобных споров конкурсному кредитору достаточно представить суду доказательства prima facie, подтвердив существенность сомнений в наличии долга.

При этом другой стороне, настаивающей на наличии долга, не должно составлять затруднений опровергнуть указанные сомнения, поскольку именно она должна обладать всеми доказательствами своих правоотношений с несостоятельным должником.

Суд в целях проверки обоснованности заявленного кредитором требования, принимая во внимание разъяснения, содержащиеся в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18.10.2012 № 7204/12, с учетом правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 25.07.2016 № 305-ЭС16-2411, предложил кредитору в судебном заседании представить дополнительные доказательства в обоснование требования, доказательства, свидетельствующие о финансовом положении кредитора, позволяющем поставить товар в заявленной сумме.

Требование о включении в реестр задолженности по поставке по своей правовой природе аналогично исковому требованию о взыскании долга по соответствующему виду договора, за тем исключением, что в первом случае в отношении ответчика проводятся процедуры несостоятельности.

Нахождение ответчика в статусе банкротящегося лица с высокой степенью вероятности может свидетельствовать о том, что денежных средств для погашения долга перед всеми кредиторами недостаточно. Поэтому в случае признания каждого нового требования обоснованным доля удовлетворения требований этих кредиторов снижается, в связи с чем они объективно заинтересованы, чтобы в реестр включалась только реально существующая задолженность.

Этим объясняется установление в делах о банкротстве повышенного стандарта доказывания при рассмотрении заявления кредитора о включении в реестр, то есть установление обязанности суда проводить более тщательную проверку обоснованности требований по сравнению с обычным общеисковым гражданским процессом. В таком случае основанием к включению требования в реестр является представление кредитором доказательств, ясно и убедительно подтверждающих наличие и размер задолженности перед ним и опровергающих возражения заинтересованных лиц об отсутствии долга (п. 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве», определения Верховного Суда Российской Федерации от 04.06.2018 № 305-ЭС18-413, от 13.07.2018 № 308-ЭС18-2197).

В рассматриваемом случае наличие долга подтверждалось товарными накладными, передаточными документами, актом сверки расчетов и т.д.

С точки зрения обычного общеискового процесса названных документов было вполне достаточно для взыскания долга.

Однако, возражая против требования кредитора, банк отмечал, что предъявленный к включению долг не отвечает свойству реальности. В частности, банк указывал на сопутствующие обстоятельства:

- не известна судьба поставленного имущества;

- нет доказательств ни его реализации, ни нахождения у должника в настоящее время.

Таким образом, банк ссылался на мнимый характер договора поставки, то есть на его совершение лишь для вида, без намерений создать соответствующие им правовые последствия (пункт 1 статьи 170 ГК РФ).

Заявление подобных возражений, ставящих под сомнение наличие оснований для удовлетворения предъявленных требований, обязывает суд запросить у кредитора дополнительные пояснения в опровержение позиции банка.

Характерной особенностью мнимой сделки является то, что стороны стремятся правильно оформить все документы, не намереваясь при этом создать реальных правовых последствий. У них отсутствует цель в достижении заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей, сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. В связи с этим установление несовпадения воли с волеизъявлением относительно обычно порождаемых такой сделкой гражданско-правовых последствий является достаточным для квалификации ее в качестве ничтожной (определение Верховного Суда Российской Федерации от 25.07.2016 № 305-ЭС16-2411).

В связи с этим наличие в материалах дела товаросопроводительных документов (даже в значительных объемах) являлось недостаточным для опровержения аргумента банка о мнимости поставок. Суду следовало по существу проверить возражения банка о фиктивности договора, положенного в основание требования, в том числе при необходимости путем исследования всей производственной цепочки и закупочных взаимоотношений с третьими лицами, последующей судьбы поставленных вещей, а также экономической целесообразности заключения самой сделки.

Более того, банк отмечал, что кредитор с должником аффилированы между собой, поскольку общество предоставляло свое имущество в залог в целях обеспечения требований банка к должнику.

Таким образом, к требованию общества должен быть применен еще более строгий стандарт доказывания, чем к обычному кредитору в деле о банкротстве. Такой кредитор должен исключить любые разумные сомнения в реальности долга, поскольку общность экономических интересов, в том числе повышает вероятность представления кредитором внешне безупречных доказательств исполнения по существу фиктивной сделки с противоправной целью последующего распределения конкурсной массы в пользу «дружественного» кредитора и уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю кредиторов независимых (определения Верховного Суда Российской Федерации от 26.05.2017 № 306-ЭС16-20056(6), от 11.09.2017 № 301-ЭС17-4784), что не отвечает стандартам добросовестного осуществления прав. При этом наличие в действиях стороны злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во взыскании долга (пункты 1 и 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзац четвертый пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»).

При рассмотрении дела в суде первой инстанции суд предложил кредитору представить первичные документы, конкурсному управляющему представить доказательства наличия товара у должника, его использования в хозяйственной деятельности.

В качестве доказательств поставки товара кредитором были представлены товарные накладные.

В качестве доказательств оказания услуг и выполнения работ кредитором были представлены акты оказанных услуг (выполненных работ).

При этом, кредитором такие доказательства (транспортные накладные, путевые листы, доказательства наличия у кредитора в распоряжении транспорта для оказания услуг, доказательства финансового положения, позволяющего поставить товар на указанную сумму, доказательства приобретения, изготовления товара, хранения/складирования, доказательства наличия в собственности, либо в аренде транспортных средств для перевозки груза и т.п.) в материалы дела представлены не были.

Кроме того, в материалах дела отсутствуют документально подтвержденные сведения о том, где, у кого и за счет каких финансовых источников кредитор, не являясь производителем товара, приобрело перечисленные в договоре товара до его передачи должнику, какие документы изготовителей сопровождали товар, доказательств, что указанный товар является собственностью кредитора с отражением в документах бухгалтерского учета в составе товарно-материальных ценностей.

Не представлено в надлежащей форме и объеме документов, совокупность которых могла бы удостоверить не только факт заключения договора поставки, но и факт непосредственной поставки перечисленных в договоре товара, его дальнейшего использования должником, в том случае, если товара предназначался для целей ведения предпринимательской деятельности, каким образом была осуществлена непосредственная передача товара, его транспортировка и хранение.

Доказательства наличия в распоряжении на законном основании транспортных средств, с помощью которых первоначальный кредитор имел возможность оказать должнику в спорный период транспортные услуги, в материалы дела не представлены. Также, кредитором не представлены путевые листы.

Кроме того, отсутствуют первичные документы бухгалтерского учета, такие как подтверждающие реальность выполнения ООО «Юр-Экон» транспортных услуг: наличие на законном основании специальной техники, транспортных средств, наличие работников, заявки, расходные материалы и т.п.

Таким образом, в материалах дела отсутствуют документы бухгалтерской и налоговой отчетности поставщика, содержащие информации, свидетельствующие о заключении им с должником спорных договоров и подтверждающей кредиторскую задолженность должника.

В соответствии с п.1 постановления Правительства РФ от 26.12.2011 № 1137 «О формах и правилах заполнения (ведения) документов, применяемых при расчетах по налогу на добавленную стоимость», продавцы ведут книгу продаж, применяемую при расчетах по налогу на добавленную стоимость (далее - книга продаж), на бумажном носителе либо в электронном виде, предназначенную для регистрации счетов-фактур (контрольных лент контрольно-кассовой техники, бланков строгой отчетности при реализации товаров, выполнении работ, оказании услуг населению), документов (чеков) для компенсации суммы налога на добавленную стоимость при реализации товаров физическому лицу - гражданину иностранного государства, указанному в пункте 1 статьи 169.1 Налогового кодекса Российской Федерации, а также корректировочных счетов- фактур, составленных продавцом при увеличении стоимости отгруженных (выполненных, оказанных, переданных) товаров (работ, услуг, имущественных прав). В случае невыставления счетов-фактур на основании подпункта 1 пункта 3 статьи 169 Налогового кодекса Российской Федерации в книге продаж регистрируются первичные учетные документы, документы, содержащие суммарные (сводные) данные по операциям, совершенным в течение календарного месяца (квартала).

То есть, книги покупок, продаж это лишь учетные регистры, предназначенные для регистрации документов, подтверждающих оплату налога на добавленную стоимость при отгрузке товаров, выполнении работ, оказании услуг, в которых указаны реквизиты, в целях определения суммы налога, подлежащей зачету, которые ведутся покупателями и продавцами самостоятельно, Выставленные счета-фактуры отражаются в книге продаж, счета-фактуры, полученные фирмой, регистрируются в книге покупок.

Таким образом, одна лишь книга покупок, в отсутствие иных доказательств не может служить безусловным доказательством фактической поставки товара.

Довод конкурсного управляющего относительно того, что данная сделка и вопрос фактического исполнения сделки был предметом камеральной налоговой проверки, проведенной ИФНС № 12 по Республике Татарстан, в ходе которой нарушений относительно спорной сделки (оформления сделки) не обнаружено, обоснованно был отклонён судом первой инстанции, так как предметом камеральной проверки являлась обоснованность налогового вычета по НДС, то фискальный орган, прежде всего, интересовал вопрос об оплате покупателем продавцу суммы НДС. Как установлено выше и конкурсным управляющим не отрицается, отражение факта поставки и оказания услуг в налоговой декларации, осуществлено в целях получения налогового вычета в связи с совершением сделок. Таким образом, результаты камеральных проверок не могут быть положены в основу для подтверждения реальности сделки, в том числе по поставке или оказания услуг.

Кроме того, судом первой инстанции учтено и то обстоятельство, что Гайнуллин Л.Р. приобрел права требования по договорам цессии от первоначальных кредиторов ООО «Юр-Экон» и ООО «Изумруд».

Задолженность по всем основаниям образовалась в период 2016-2017 годы, при этом не представлено доказательств, что первоначальные кредиторы либо Гайнуллин Л.Р. обращались с требованием к должнику о погашении задолженности до начала процедуры банкротства, погашение долга со стороны ООО «Агрофирма «Кулон» не производилась (т.е. должник не имел намерения исполнять обязательства по оплате долга).

Кроме того, ООО «Юр-Экон» - оказывала транспортные услуги, при том, что основной вид деятельности – оптовая торговля лакокрасочными материалами.

Уставной капитал составляет 10 000 рублей.

Обобщая эту информацию, можно отметить, что валюты баланса резко не соответствуют выручке организаций, оказанные услуги не соответствуют видам деятельности организаций, что порождает сомнения в реальности деятельности организаций - первоначальных кредиторов, и минимальное число сотрудников / отсутствие сведений о числе сотрудников организаций.

Подобное поведение участников гражданского оборота (указание на поставку товара за один месяц до принятия решения о добровольной ликвидации, как в отношении должника, так и кредитора), фактически направленное на создание искусственной задолженности, при отсутствии доказательств обратного, представляет собой использование юридических лиц для целей злоупотребление правом, то есть находится в противоречии с действительным назначением юридического лица как субъекта права. В равной степени такие действия являются и формой незаконного использования судебного разбирательства, поскольку направлены не на обращение к суду как средству разрешения спора согласно его правовой природе, а на использование судебного разбирательства в целях злоупотребления правом. Такие интересы судебной защите не подлежат.

Аналогичные правовые позиции изложены в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 28.04.2017 по делу № 305-ЭС16-19572 по делу № А40-147645/2015.

На основании вышеизложенного, суд первой инстанции пришёл к правомерному выводу о том, что в рассматриваемом случае должник и кредитор преследовали противоправную цель создания искусственной кредиторской задолженности с целью последующего заключения договора залога ликвидного имущества должника.

Суд первой инстанции в порядке статьи 71 АПК РФ оценил договор поставки, заключенный должником и кредитором, признав его мнимой сделкой, верно установил, что поставка товара должнику кредитором не производилась, поскольку документы, представленные в обоснование требования к обществу, не позволяют установить

реальность хозяйственных операций, движение товара от продавца к покупателю и его использование в дальнейшем.

При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности. При этом необходимо иметь в виду, что целью проверки обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников).

В связи с изложенным при установлении требований в деле о банкротстве не подлежит применению часть 3.1 статьи 70 АПК РФ, согласно которой, обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований; также при установлении требований в деле о банкротстве признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых кредитор основывает свои требования (ч. 3 ст. 70 АПК РФ), само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств.

В соответствии со ст. 64 АПК РФ доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном настоящим Кодексом и другими Федеральными законами порядке сведения о фактах, на основании которых арбитражный суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования или возражения лиц, участвующих в деле, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела. В качестве доказательств допускаются письменные и вещественные доказательства, объяснения лиц, участвующих в деле, заключения экспертов, показания свидетелей, аудио - видеозаписи, иные документы и материалы.

В силу ст. 68 АПК РФ, обстоятельства дела, которые, согласно закону, должны быть подтверждены определенными доказательствами, не могут подтверждаться в арбитражном суде иными доказательствами.

В соответствии с ч. 1 ст. 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказывать обязательства, на которое оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

Согласно ст.ст. 8, 9 АПК РФ, стороны пользуются равными правами на представление доказательств и несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий, в том числе представления доказательств обоснованности и законности своих требований или возражений.

На основании вышеизложенного, отказывая в признании обоснованным требования кредитора, вытекающего из обязательства по оплате поставленного товара, оказанных услуг, выполненных работ, суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что в рассматриваемом случае не подтверждена реальность хозяйственных отношений, а заключая договоры, стороны не преследовали цель действительного исполнения обязательств.

Статьей 61.9 Закона о банкротстве установлено, что заявление об оспаривании сделки должника может быть подано в арбитражный суд внешним управляющим или конкурсным управляющим, а также конкурсным кредитором или уполномоченным органом, кредиторская задолженность которых составляет более десяти процентов общего размера кредиторской задолженности, включенной в реестр требований кредиторов должника.

В силу положений пунктов 1 и 3 статьи 61.1 Закона о банкротстве, сделки, то есть действия, направленные, в том числе, на исполнение обязательств и обязанностей,

возникающих в соответствии с гражданским законодательством, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с ГК РФ, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в настоящем Федеральном законе.

Из разъяснений, содержащихся в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63, следует, что по основаниям и в порядке, которые указаны в Законе о банкротстве, могут быть оспорены сделки по принятию должником обязательств или обязанностей, в частности договоры поручительства и залога, в которых должник выступает соответственно поручителем, залогодателем.

В соответствии с п. 1 ст. 61.3 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в отношении отдельного кредитора или иного лица, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка влечет или может повлечь за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами в отношении удовлетворения требований, в частности при наличии одного из следующих условий:

сделка направлена на обеспечение исполнения обязательства должника или третьего лица перед отдельным кредитором, возникшего до совершения оспариваемой сделки;

сделка привела или может привести к изменению очередности удовлетворения требований кредитора по обязательствам, возникшим до совершения оспариваемой сделки;

сделка привела или может привести к удовлетворению требований, срок исполнения которых к моменту совершения сделки не наступил, одних кредиторов при наличии не исполненных в установленный срок обязательств перед другими кредиторами;

сделка привела к тому, что отдельному кредитору оказано или может быть оказано большее предпочтение в отношении удовлетворения требований, существовавших до совершения оспариваемой сделки, чем было бы оказано в случае расчетов с кредиторами в порядке очередности в соответствии с законодательством Российской Федерации о несостоятельности (банкротстве).

Сделка, указанная в пункте 1 настоящей статьи, может быть признана арбитражным судом недействительной, если она совершена после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом или в течение одного месяца до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом.

Сделка, указанная в пункте 1 названной статьи и совершенная должником в течение шести месяцев до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, может быть признана арбитражным судом недействительной, если в наличии имеются условия, предусмотренные абзацами вторым и третьим пункта 1 указанной статьи, или если установлено, что кредитору или иному лицу, в отношении которого совершена такая сделка, было известно о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества (п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве).

В соответствии с разъяснениями данными в п. 12 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением гл. III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» если сделка с предпочтением была совершена не ранее чем за шесть месяцев и не позднее чем за один месяц до принятия судом заявления о признании должника банкротом, то в силу п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве она может быть признана недействительной, только если: а) в наличии имеются условия, предусмотренные абзацами вторым или третьим п. 1 ст. 61.3 Закона о банкротстве; б) или имеются иные условия, соответствующие требованиям п. 1 ст. 61.3, и при этом установлено, что кредитору или иному лицу, в отношении которого совершена такая сделка, было или должно было быть известно о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества.

В пункте 10 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 даны разъяснения о том, что в силу пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в отношении отдельного кредитора или иного лица, может быть признана судом недействительной, если такая сделка влечет или может повлечь за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами в отношении удовлетворения требований (сделка с предпочтением).

Применяя перечень условий, когда имеет место оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами, приведенный в абзацах втором - пятом пункта 1 указанной статьи, судам следует иметь в виду, что для признания наличия такого предпочтения достаточно хотя бы одного из этих условий.

Так, как следует из разъяснений, содержащихся в п. 11 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63, если сделка с предпочтением была совершена после принятия судом заявления о признании должника банкротом или в течение одного месяца до принятия судом заявления о признании должника банкротом, то в силу пункта 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве для признания ее недействительной достаточно обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 61.3, в связи с чем наличия иных обстоятельств, предусмотренных пунктом 3 данной статьи (в частности, недобросовестности контрагента), не требуется.

Следовательно, при наличии соответствующих условий состав недействительности сделки с предпочтением, по сути, носит формальный характер.

Цель указанной нормы - защитить интересы кредиторов против уменьшения конкурсной массы должника, которое может возникнуть в результате недополучения должником причитающегося ему имущества или выбытия имущества должника в интересах одного из кредиторов в нарушение очередности удовлетворения требований кредиторов должника (определение Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.11.2010 № ВАС-14769/10).

Бремя доказывания того, что сделка влечет или может повлечь за собой оказание предпочтения, лежит на оспаривающем ее лице пункт 10 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63.

Из материалов дела усматривается, что дополнительное соглашение к договору залога от 25.01.2019 заключено в течение шести месяцев до принятия арбитражным судом заявления о признании Должника несостоятельным (банкротом) (08.05.2019).

Согласно п.1 ст. 334 ГК РФ требования залогового кредитора в части, обеспеченной залогом, погашаются в приоритетном порядке перед остальными кредиторами.

В ст. 138 Закона о банкротстве предусмотрено, что требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, удовлетворяются за счет средств, полученных от продажи предмета залога, преимущественно перед иными кредиторами после продажи предмета залога, за исключением обязательств перед кредиторами первой и второй очереди, права требования по которым возникли до заключения соответствующего договора залога.

Если бы сделки не были заключены, денежные средства, вырученные от реализации имущества, указанного в договорах залога, подлежали бы распределению между всеми кредиторами в соответствующей пропорциональности на основании пункта 4 статьи 134 Закона о банкротстве.

Обязательства по поставке товара, оказанию услуг, за период 2016-2017гг, предшествовали заключению договора залога от 26.03.2018 и дополнительного соглашения к нему от 25.01.2019, следовательно, имеется условие - обеспечение исполнения обязательства должника перед отдельным кредитором, возникшего до совершения оспариваемой сделки.

Имеется также условие о том, что оспариваемая сделка привела к изменению очерёдности удовлетворения требования кредитора по обязательствам, возникшим до совершения оспариваемой сделки, поскольку залог изменил очерёдность удовлетворения требования кредитора, возникшего из поставки, услуг, то есть до заключения договора залога от 26.03.2018 и дополнительного соглашения к нему от 25.01.2019.

Данное условие отличается от предпочтительного удовлетворения требования одного кредитора по сравнению с другими кредиторами тем, что здесь речь идёт об изменении очерёдности удовлетворения требования одного и того же кредитора ввиду заключения нового обязательства (например, новации или соглашения об изменении срока исполнения обязательства, а в рассматриваемом случае – дополнительного соглашения к договору залога).

Как разъяснено в абзацах восьмом и девятом пункта 12 Постановления Пленума № 63, в качестве сделок, предусмотренных абзацами вторым или третьим пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве, могут рассматриваться, в частности, сделки по установлению залога по ранее возникшим требованиям.

Таким образом, по смыслу разъяснений, данных в абзаце восьмом пункта 12 Постановления Пленума № 63, действия по установлению залога соответствуют как диспозиции абзаца второго пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве (действия направлены на обеспечение исполнения обязательства должника, возникшего до совершения оспариваемой сделки), так и абзаца третьего названного пункта, поскольку установление залога приводит к изменению очерёдности удовлетворения требований кредитора по обязательствам, возникшим до совершения оспариваемой сделки.

При этом независимо от того, совершена ли сделка в пределах шести либо одного месяца до возбуждения дела о банкротстве, а также после возбуждения данного дела, при наличии условий, предусмотренных абзацами вторам и третьим пункта 1 указанной статьи, недобросовестность контрагента по сделке не подлежит доказыванию (абзацы первый и второй пункта 12 Постановления Пленума № 63).

Само по себе наличие вышеназванных условий достаточно для вывода о недействительности такой сделки по пункту 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве.

Соответствующая правовая позиция также нашла своё отражение в определении Верховного Суда Российской Федерации от 17.10.2016 № 307-ЭС15-17721 (4) по делу № А56-71819/2012.

Поэтому осведомлённость кредитора о наличии у должника признаков неплатёжеспособности на момент установления залога не подлежала доказыванию и не имеет правового значения для применения положений абзацев второго и третьего пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве к сделке залога.

Из материалов дела следует, что на момент заключения спорного дополнительного соглашения к договору залога от 25.01.2019 в счет обеспечения просроченных обязательств, у самого должника имелась задолженность перед иными кредиторами, требования которых не погашены и включены в реестр требований кредиторов должника:

- ООО «Центр Инновационных технологий» требование на сумму 3 014 325 рублей долга по оплате стоимости выполненных работ по акту от 01.10.2018;

- ООО «КомплиВин» требование на сумму 3 513 515 рублей долга по оплате стоимости поставленного товара в с 24.04.2017 по 26.09.2017;

- ООО «УралБиовет» требование на сумму 582 597, 23 рубля долга по оплате стоимости поставленного товара с 10.05.2018 по 13.06.2018;

- ООО «Агропромышленный комплекс «Русский мрамор» требование в размере 55 000 рублей неосновательного обогащения в связи с перечислением денежных средств 11.10.2017 и 16.10.2017;

- ООО «Компливин» требование в сумме 492 222. 26 рубля долга по оплате стоимости выполненных работ и поставленного товара 16.08.2017;

- ООО «Лира Фарм», г.Казань требование в размере 762 592,50 руб. долга по оплате стоимости поставленного товара 16.03.2018 и 17.05.2018;

Кроме того, на дату заключения дополнительного соглашения от 25.01.2019 у должника были неисполненные обязательства перед ПАО «Татфондбанк» в размере 416 015 078,97 рублей, в том числе 364 910 169,27 рублей основного долга, 13 096 998,49 рублей процентов по кредиту, 38 007 911,22 рублей штрафов.

Как следует из материалов дела, определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 22.03.2018г. по делу А65-5821/2017 утверждено мировое соглашение, которым ПАО «Татфондбанк» и ООО «Агрофирма «Кулон» установили размер

задолженности по кредитному договору № С43/12, определили порядок ее погашения, а также обеспечение исполнения задолженности ответчика. С момента утверждения мирового соглашения кредитный договор признан расторгнутым, обязательства из кредитного договора заменены на обязательства из мирового соглашения.

В соответствии с п.5-9 мирового соглашения, начиная с апреля 2018 года (месяца, следующего за месяцем утверждения мирового соглашения) ООО «Агрофирма «Кулон» взяло на себя обязательства по погашению основного долга и уплате процентов. В марте 2019 года (12-й месяц) ООО «Агрофирма «Кулон» должно было оплатить проценты в размере 2 474 390,87 рублей и оплатить основной долг 107 212 241.03 рублей. Погашение основного долга и процентов должно было быть произведено в любой день марта 2019 года, то есть до 01 апреля 2019 года.

Денежные обязательства (задолженность) не погашена, включена в реестр требований кредиторов должника.

Таким образом, как верно указал суд первой инстанции в обжалуемом судебном акте, на момент заключения дополнительного соглашения от 25.01.2019 большей части ликвидного имущества должника, у последнего была просрочка исполнения обязательств по мировому соглашению перед Банком.

В последующем, должник принимает решение о добровольной ликвидации, о чем 27.03.2019 вносится соответствующая запись в ЕГРЮЛ.

Таким образом, Должник фактически увеличил собственные обязательства, существующие.

По смыслу абзаца тридцать шестого статьи 2 Закона о банкротстве и абзаца третьего пункта 6 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы 111.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» указанные обстоятельства подтверждают факт неплатежеспособности должника в период заключения оспариваемой сделки.

При этом не имеют решающего значения показатели бухгалтерской, налоговой или иной финансовой отчетности для определения соответствующего признака неплатежеспособности, так как данный признак носит объективный характер и не должен зависеть от усмотрения хозяйствующего субъекта, самостоятельно составляющего отчетность (должника) и представляющего ее в компетентные органы. В противном случае, помимо прочего, для должника создавалась бы возможность манипулирования содержащимися в отчетах сведениями для влияния на действительность конкретных сделок или хозяйственных операций с определенными контрагентами, что очевидно противоречит требованиям справедливости и целям законодательного регулирования института несостоятельности (аналогичная правовая позиция изложена в определении Верховного суда Российской Федерации от 12.02.2018 № 305-ЭС17-11710(3)).

Таким образом, на момент совершения спорной сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности, поскольку у него имелись неисполненные обязательства перед кредиторами, а кредитор получил преимущественное удовлетворение перед иными кредиторами должника.

Из совокупности установленных в рамках обособленного спора обстоятельств, суд первой инстанции пришёл к верному и обоснованому выводу о том, что оспариваемая сделка залога направлена на обеспечение исполнения обязательства должника перед отдельным кредитором, возникшего до совершения оспариваемой сделки (абзац второй пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве), а также привела к изменению очерёдности удовлетворения требований кредитора по обязательствам, возникшим до совершения оспариваемой сделки (абзац третий пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве).

По смыслу п. 1 ст. 19 Закона о банкротстве к заинтересованным лицам должника относятся лица, которые входят с ним в одну группу лиц, либо являются по отношению к нему аффилированными. Таким образом, критерии выявления заинтересованности в делах о несостоятельности через включение в текст закона соответствующей отсылки сходны с соответствующими критериями, установленными антимонопольным законодательством.

Заинтересованными лицами по отношению к должнику - юридическому лицу признаются также: руководитель должника, а также лица, входящие в совет директоров (наблюдательный совет), коллегиальный исполнительный орган или иной орган управления должника, главный бухгалтер (бухгалтер) должника, в том числе указанные лица, освобожденные от своих обязанностей в течение года до момента возбуждения производства по делу о банкротстве; лица, находящиеся с физическими лицами, указанными в абзаце втором настоящего пункта, в отношениях, определенных пунктом 3 настоящей статьи; лица, признаваемые заинтересованными в совершении должником сделок в соответствии с гражданским законодательством о соответствующих видах юридических лиц.

В силу вышеизложенного, судом первой инстанции сделан верный вывод о том, что оспариваемая сделка дополнительное соглашение к договору залога от 25.01.2019 является недействительной сделкой на основании пункта 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве.

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.4 Закона о банкротстве, сделки по передаче имущества и принятию обязательств или обязанностей, совершаемые в обычной хозяйственной деятельности, осуществляемой должником, не могут быть оспорены на основании пункта 1 статьи 61.2 и статьи 61.3 настоящего Закона, если цена имущества, передаваемого по одной или нескольким взаимосвязанным сделкам, или размер принятых обязательств или обязанностей не превышает один процент стоимости активов должника, определяемой на основании бухгалтерской отчетности должника за последний отчетный период.

Бремя доказывания того, что сделка была совершена в процессе обычной хозяйственной деятельности, осуществляемой должником, лежит на другой стороне сделки (пункт 14 Постановления № 63).

При определении того, была ли сделка совершена в процессе обычной хозяйственной деятельности должника, следует учитывать, что таковой является сделка, не отличающаяся существенно по своим основным условиям от аналогичных сделок, неоднократно совершавшихся до этого должником в течение продолжительного периода времени. К таким сделкам, в частности, с учетом всех обстоятельств дела могут быть отнесены платежи по длящимся обязательствам (возврат очередной части кредита в соответствии с графиком, уплата ежемесячной арендной платы, выплата заработной платы, оплата коммунальных услуг, платежи за услуги сотовой связи и Интернет, уплата налогов и т.п.).

Должник по настоящему делу о несостоятельности (банкротстве) является сельхозпредприятием.

Для осуществления основного вида деятельности должник использовал специальную технику, земельные участки, КРС, поэтому передача ее в залог в обеспечение обязательств третьего лица не может носить обычный, постоянный характер, так как такая сделка направлена на установление ограничений в отношении имущества залогодателя и не связана с его деятельностью.

Передача имущества, задействованного в производственном процессе в залог, не является обычной (рядовой) для хозяйствующего субъекта, то есть не является сделкой, заключенной должником для обеспечения обычных хозяйственных операций предприятия, независимо от того, как часто имущество передается в залог. Такие сделки несут риск утраты имущества общества (основных средств) в крупном размере (определение Верховного суда Российской Федерации от 26.05.2017 № 305-ЭС16- 15751(1)).

Действительно, с экономической точки зрения, наличие ликвидного обеспечения влияет на поведение кредитора при поставке товара на значительную сумму и формулировании условий договора поставки (принятие решения по отсрочке платежа, и т.д.). Однако по смыслу договора поставки стороны не связывали возможность осуществления поставки товара с наличием обеспечения. Данное обстоятельство подтверждается еще и тем, что после подписания договора поставки кредитор осуществил должнику разовую поставку товара на значительную сумму, не дожидаясь регистрации договора ипотеки.

Таким образом, в рассматриваемом случае кредитор необоснованно отождествляет экономическую обусловленность действий поставщика с предусмотренной Гражданским кодексом Российской Федерации встречностью исполнения. При этом ни экономические мотивы заключения сделок, ни юридические обусловленности исполнения обязательств не влияют на порядок исчисления специальных периодов, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве (аналогичная правовая позиция изложена в определении Верховного суда Российской Федерации от 17.10.2016 307-ЭС15-17721 (4)).

В соответствии с п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в течение одного года до возбуждения дела об его банкротстве, может быть признана арбитражным судом недействительной при неравноценном встречном исполнении обязательства другой стороной сделки.

Согласно разъяснениям, содержащимся в абзаце шестом пункта 8 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63, по правилам пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве могут оспариваться лишь сделки, в принципе или обычно предусматривающие встречное исполнение. Сделки, в предмет которых в принципе не входит встречное исполнение (например, договор дарения) или обычно его не предусматривающие (например, договор поручительства или залога), не могут оспариваться на основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, но могут быть оспорены по пункту 2 названной статьи.

При таких условиях, сделка по договору залога не может быть оспорена на основании п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве, в связи с чем в предмет исследования при рассмотрении спора включена проверка соответствия оспариваемой сделки критериям недействительности, предусмотренным пунктом 2 статьи 61.2 этого же Закона.

На основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка).

Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом, либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника, либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица, либо направлена на выплату (выдел) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с выходом из состава учредителей (участников) должника, либо совершена при наличии следующих условий:

- стоимость переданного в результате совершения сделки или нескольких взаимосвязанных сделок имущества либо принятых обязательства и (или) обязанности составляет двадцать и более процентов балансовой стоимости активов должника, а для кредитной организации - десять и более процентов балансовой стоимости активов должника, определенной по данным бухгалтерской отчетности должника на последнюю отчетную дату перед совершением указанных сделки или сделок;

- должник изменил свое место жительства или место нахождения без уведомления кредиторов непосредственно перед совершением сделки или после ее совершения, либо скрыл свое имущество, либо уничтожил или исказил правоустанавливающие документы, документы бухгалтерской и (или) иной отчетности или учетные документы, ведение которых предусмотрено законодательством Российской Федерации, либо в результате ненадлежащего исполнения должником обязанностей по хранению и ведению бухгалтерской отчетности были уничтожены или искажены указанные документы;

- после совершения сделки по передаче имущества должник продолжал осуществлять пользование и (или) владение данным имуществом либо давать указания его собственнику об определении судьбы данного имущества.

В п. 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Постановление N 63) даны разъяснения о том, что пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания недействительной сделки, совершенной должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов (подозрительная сделка). Для признания сделки недействительной по данному основанию необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств:

а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;

б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;

в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по данному основанию.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в соответствии с абзацем 32 статьи 2 Закона о банкротстве под вредом понимаются уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Статьей 2 Закона о банкротстве предусмотрено, что под вредом, причиненным имущественным правам кредиторов, понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приводящие к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

Исходя из разъяснений, приведенных в пункте 6 Постановления Пленума ВАС N 63, цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если налицо одновременно два следующих условия:

а) на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества;

б) имеется хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», среди которых, в том числе, совершение сделки безвозмездно или в отношении заинтересованного лица.

При этом для целей применения содержащихся в абзацах втором - пятом пункта 2 статьи 61.2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» презумпций само по себе наличие на момент совершения сделки признаков банкротства, указанных в статьях 3 и 6 Закона, не является достаточным доказательством наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества (абзац 5 пункта 6 Постановления Пленума ВАС РФ № 63).

В силу абзаца первого пункта 2 статьи 61.2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом (статья 19 этого Закона) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. Данные презумпции являются опровержимыми - они применяются, если иное не доказано другой стороной сделки. При решении вопроса о том, должна ли была другая сторона сделки знать об указанных обстоятельствах, во внимание принимается то, насколько она могла, действуя разумно и проявляя требующуюся от нее по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств (пункт 7 Постановление Пленума ВАС № 63).

При определении наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества следует исходить из содержания этих понятий, данного в абзацах 33 и 34 статьи 2 Закона о банкротстве, в соответствии с которым недостаточность имущества - это превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника; неплатежеспособность - прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом недостаточность денежных средств предполагается, если не доказано иное.

Согласно абзацам 33 и 34 ст. 2 Закона о банкротстве недостаточность имущества - превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника; неплатежеспособность - прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом недостаточность денежных средств предполагается, если не доказано иное.

Принимая во внимание, что производство по делу о несостоятельности (банкротстве) должника возбуждено 08.05.2019, а оспариваемый в рамках настоящего обособленного спора договор залога совершен 26.03.2018, данная сделка относятся к периоду подозрительности, установленному пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Должник на момент совершения оспариваемой сделки отвечал признакам неплатежеспособности.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пунктах 6, 7 постановления Пленума от 23.12.2010 № 63 цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если налицо одновременно два следующих условия: на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества; имеется хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом (статья 19 этого Закона) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Между тем, положения пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве с учетом разъяснений, содержащихся в пункте 6 постановления Пленума от 23.12.2010 № 63, не содержат исчерпывающего перечня всех случаев, свидетельствующих о совершении сделки с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов, а только устанавливают отдельные опровержимые презумпции.

Из содержания положений пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве можно заключить, что нормы и выражения, следующие за первым предложением данного пункта, устанавливают лишь презумпции, которые могут быть использованы при доказывании обстоятельств, необходимых для признания сделки недействительной и описание которых содержится в первом предложении пункта.

Из этого следует, что, например, сама по себе недоказанность признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества на момент совершения сделки (как одной из составляющих презумпции цели причинения вреда) не блокирует возможность квалификации такой сделки в качестве подозрительной (определения Верховного суда Российской Федерации от 22.07.2019 № 308-ЭС19-4372, от 12.03.2019 № 305-ЭС17-11710 (4)).

В частности, цель причинения вреда имущественным правам кредиторов может быть доказана и иным путем, в том числе на общих основаниях (статьи 9 и 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

При этом, основным признаком наличия злоупотребления правом является намерение причинить вред другому лицу, намерение употребить правом во вред другому лицу.

Обращаясь в суд с настоящим требованием, заявитель обязан также доказать, что сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов и в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов.

Из материалов дела следует, что должник передал в залог имущество, обеспечивающие деятельность предприятия, что явно свидетельствует о причинении вреда иным кредиторам должника, информация о наличии которых была доступна кредитору.

Соответственно, заключение оспоренного договора залога являлось для должника убыточным, увеличен размер кредиторских требований к должнику. В результате совершения договора залога также был причинен вред имущественным правам кредиторов должника, выразившийся в выбытии ликвидного имущества, за счет которого возможно было удовлетворить требования кредиторов, о чем кредитор был осведомлен.

Таким образом, совершение должником оспариваемой сделки причинило вред имущественным правам кредиторов, рассчитывающих на максимально возможное удовлетворение своих требований за счет конкурсной массы должника.

Предполагается, что другая сторона сделки знала о цели совершения должником сделки (причинение вреда имущественным правам кредиторов), если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Доказательств экономической обоснованности заключения сделки о залоге в период принятия решения о ликвидации залогодателя, то есть уже при наличии кредиторской задолженности превышающей активы общества, не представлено.

При таких обстоятельствах заключение оспариваемого договора очевидно влечет ухудшение обеспечения требований конкурсных кредиторов должника и свидетельствует о намерении сторон договора вывести активы должника и фактически сохранить имущество за собой.

Таким образом, предоставление в залог ликвидного имущества по мнимым сделкам с аффилированным лицом, последующее принятия решение о собственной ликвидации, подтверждает факт совершения оспариваемой сделки в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, осведомленности о данной цели, а также фактическое причинение вреда имущественным правам кредиторов в результате совершения сделки.

В рассматриваемом случае, судом первой инстанции правомерно установлены все юридически значимые обстоятельства для квалификации договоров залога в качестве сделок, совершенных в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, и признания сделок недействительными по основаниям, предусмотренным в пункте 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Кроме того, в абзаце 4 пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением Главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» дано разъяснение о том, что наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему гражданского права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 названного Кодекса пределов осуществления гражданских прав, причиняющее вред третьим лицам или создающее условия для наступления вреда.

При этом в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.

соответствующей отсылки сходны с соответствующими критериями, установленными антимонопольным законодательством.

Вместе с тем, сложившейся судебной практикой выработан правовой подход, согласно которому доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие, наличие между сторонами сделки отношений близкого родства или свойства), но и фактической, о наличии которой может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, не доступных обычным (независимым) участникам рынка.

В момент совершения договора залога кредитор был осведомлен о неплатежеспособности должника, и, приняв недвижимое имущество в залог, получил возможность удовлетворить свои требования преимущественно перед требованиями иных кредиторов должника.

Из материалов дела и содержания самих договоров следует, что договор залога заключен в пределах года, а дополнительное соглашение в пределах шести месяцев, предшествующих дате возбуждения в отношении должника производства по делу о банкротстве.

При этом, должник не имел возможности и намерений исполнить обязанность по оплате, а кредитор не требовал ее исполнения.

Суд первой инстанции при принятии обжалуемого судебного акта также верно было учтено то обстоятельство, что с требованием о включении в реестр кредиторов должника как обеспеченное залогом имущества, по аналогичным основаниям обращались и иные кредиторы, аффилированность с которыми судом была установлена и сторонами не оспаривалась.

Кроме того, обстоятельства якобы утраты договора залога, с целью недопущения проведения экспертизы на предмет давности изготовления, аналогичны обстоятельствам, указанным в рамках требования другого кредитора ООО «Компливин». Как настоящий кредитор Гайнуллин Л.Р., так и ООО «Компливин» в рамках другого требования, аналогично заявляли о хищении неустановленными лицами договора залога.

По общим правилам статьи 71 АПК РФ арбитражный суд проверяет относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической.

Доказывание фактической аффилированности, при этом, не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.

О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

Между тем, указанные обстоятельства, как верно указал суд первой инстанции в обжалуемом судебном акте, имеют существенное значение для решения вопроса о мотивах сделки по приобретению Гайнуллиным Л.Р. права требования к должнику на сумму более 30 млн. руб., учитывая не обращение взыскания им на залог после приобретения прав требования и предоставления обеспечения должником при неисполнении последним своих обязательств; принятие таких действий только непосредственно в преддверье возбуждения в отношении должника дела о банкротстве.

переходит бремя по опровержению соответствующего обстоятельства. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения сделки либо мотивы поведения в процессе исполнения уже заключенного соглашения.

Согласно положениям ст. 65 АПК РФ судом первой инстанции было предложено кредитору Гайнуллину Л.Р. опровергнуть обстоятельства аффлированности – обоснование разумных причин приобретения прав требования к должнику на сумму более 30 млн. руб., не обращения взыскания на залог после приобретения прав требования и предоставления обеспечения должником при неисполнении последним своих обязательств, принятие таких действий только непосредственно в преддверье возбуждения в отношении должника дела о банкротстве.

В отсутствие доказательств разумных экономических причин такие действия аффилированного лица могут свидетельствовать о совершении согласованных действий, имеющих целью вывод активов должника для недопущения обращения взыскания на них по требованиям независимых кредиторов должника.

Аналогичная правовая позиция нашла своё отражение в постановлении Арбитражного суда Поволжского округа от 23.01.2020 № Ф-06-27256/2017 по делу А65- 17461/2017.

Совершение оспариваемых договора поставки и залога и оформление оправдательной доказательственной базы по настоящему спору направлено исключительно на включение в реестр требований кредиторов «дружественного» по отношению к нему кредитора в целях обеспечения возможности преимущественного вывода через него денежных средств или обремененного залогом имущества должника из его конкурсной массы, в силу чего договора договор залога от 26.03.2018 и дополнительное соглашение от 25.01.2019 по основаниям статей 10, 168 и 170 Гражданского кодекса Российской Федерации признан судом ничтожным.

Принимая во внимание в совокупности все вышеприведенные обстоятельства дела, суд апелляционной инстанции соглашается с выводами арбитражного суда об отсутствии оснований для включения требований в реестр требований кредиторов должника как обеспеченное залогом имущества должника.

В апелляционной жалобе не приведено доводов, опровергающих выводы суда первой инстанции. Несогласие заявителя апелляционной жалобы с произведенной судом первой инстанции оценкой имеющихся в деле доказательств не является основанием для отмены или изменения обжалуемого судебного акта.

Так как доводы апелляционной жалобы не опровергают выводов суда, нарушений норм материального и процессуального права, являющихся основанием к безусловной отмене судебного акта по статье 270 АПК РФ, не установлено, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о том, что определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 25 февраля 2020 года по делу № А65-8603/2019 является законным и обоснованным. Апелляционная жалоба удовлетворению не подлежит.

Руководствуясь статьями 266-272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 25 февраля 2020 года по делу № А65-8603/2019 оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Арбитражный суд Поволжского округа в месячный срок, через арбитражный суд первой инстанции.

Председательствующий А.И. Александров

Судьи Д.К. Гольдштейн

Г.М. Садило