Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в составе председательствующего Гиданкиной А.В., судей Калашниковой М.Г. и Резник Ю.О., при участии в судебном заседании отакционерного общества «Российский Сельскохозяйственный банк» – Ткачева А.А. (доверенность от 20.01.2020, до перерыва), Михнева В.С. (доверенность от 03.11.2020, после перерыва), в отсутствие иных участвующих в деле о банкротстве лиц, извещенных о времени и месте судебного заседания, в том числе путем размещения информации на официальном сайте арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, рассмотрев кассационную жалобу акционерного общества «Российский Сельскохозяйственный банк» на определение Арбитражного суда Республики Дагестан от 01.11.2021 и постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.02.2022 по делу № А15-3185/2017, установил следующее.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО «Энерго-Холдинг» (далее – должник) Управление ФНС России по Республике Дагестан (далее – управление, уполномоченный орган) обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным договора от 25.04.2015 № 140400/0047-13 о залоге векселя с залоговым индоссаментом (далее – договор), заключенного должником и АО «Российский Сельскохозяйственный банк» (далее – банк).

Суд привлек к участию в деле в качестве третьего лица на стороне должника
ОАО «Дагфос».

Определением суда от 24.02.2020, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции от 08.10.2020, заявленные требования удовлетворены; договор признан недействительным. Суд обязал банк возвратить вексель от 12.01.2015 ОД
№ 420115 в конкурсную массу должника.

Постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 22.12.2020 определение суда от 24.02.2020 и постановление апелляционного суда от 08.10.2020 отменены, обособленный спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд Республики Дагестан.

Определением от 01.11.2021, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции от 15.02.2022, заявление управления удовлетворено; договор признан недействительным. Суд обязал банк возвратить имущество – вексель
от 12.01.2015 ОД № 420115 в собственность должника для включения в конкурсную массу. Суды пришли к выводу о наличии оснований для удовлетворения заявленных требований.

В кассационной жалобе банк просит принятые судебные акты отменить и принять по делу новый судебный акт об отказе в удовлетворении заявления либо направить обособленный спор на новое рассмотрение. По мнению заявителя, суды нарушили нормы материального и процессуального права. Банк указывает, что он не знал и не мог знать
о неплатежеспособности должника и заемщика в момент заключения договора залога; считает, что наличие признаков неплатежеспособности должника, который представляет обеспечение по кредиту, не является основанием для признания договора залога недействительным, поскольку непосредственную экономическую выгоду в виде кредита (новых траншей кредита) получает аффилированное с должником лицо – АО «Дагфос». Заявитель полагает, что суды неправомерно признали недействительным договор залога, поскольку его рассматривали отдельно от кредитных отношений между банком и группой лиц АО «Дагфос», не учитывая все обстоятельства, связанные с заключением оспариваемой сделки.Податель жалобы указывает, что суды не оценили доводы банка
и представленные в материалы дела доказательства, подтверждающие наличие экономического интереса у должника при заключении оспариваемого договора, что опровергает утверждение уполномоченного органа о причинении вреда интересам кредиторов.Вывод апелляционного суда о том, что в рассматриваемом случае имеет место отсутствие основания вексельного обязательства, противоречит правовым позициям всех сторон в споре, а также представленным доказательствам и пояснениям. Банк считает, что суд апелляционной инстанции вышел за пределы первоначального требования уполномоченного органа, признав договор залога недействительным
на основании новых обстоятельств, на которые сам заявитель по делу не ссылался
при подаче заявления. Кроме того, никто из сторон не представлял доводы
о безденежности договоров займа и не представлял соответствующих доказательств.

В отзыве конкурсный управляющий должника просит отказать в удовлетворении кассационной жалобы в полном объеме, оставить без изменения определение суда от 01.11.2021 и постановление апелляционного суда от 15.02.2022.

В судебном заседании представитель банка поддержал доводы жалобы.

В судебном заседании был объявлен перерыв до 16 часов 10 минут 28.04.2022, после перерыва судебное заседание продолжено.

Изучив материалы дела, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа считает, что кассационная жалоба подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, управление обратилось в арбитражный суд
с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом), определением суда от 13.06.2017 возбуждено дело о банкротстве должника по указанному заявлению. Определением суда от 25.10.2017 в отношении должника введена процедура наблюдения; временным управляющим утверждена Солонина Е.В. Решением суда от 23.10.2019 должник признан банкротом, в отношении его имущества введено конкурсное производство, конкурсным управляющим утверждена Солонина Е.В.

Суды установили, что 25.04.2015 должник (залогодатель) и банк (залогодержатель) заключили договор № 140400/0047-13 о залоге векселя с залоговым индоссаментом (т. 1, л. д. 13 – 17). В соответствии с пунктом 1.1 договора залогодатель с целью обеспечения надлежащего исполнения залогодателем обязательств по договору № 100400/0001-11.2 об открытии кредитной линии, заключенному 20.01.2010 банком и ОАО «Дагфос», и по договору № 140400/0047 об открытии кредитной линии, заключенному 16.10.2014 банком и ОАО «Дагфос», передает в залог залогодержателю простой вексель, реквизиты которого указаны в пункте 3.1 договора. Согласно пункту 2.2 договора в соответствии с условиями договоров об открытии кредитных линий залогодержатель принял на себя обязательство открыть заемщику кредитные линии на сумму, которая по совокупному размеру входящих в ее состав лимитов выдачи не превышает 553 млн рублей. Согласно разделу 3 договора предметом залога по договору является простой вексель, удостоверяющий имущественные права залогодателя в полном объеме, включая права требования уплаты суммы векселя, уплаты начисленных на вексельную сумму процентов, если такое условие предусмотрено векселем. Вексель, являющийся предметом залога по договору, имеет следующие реквизиты: векселедатель – ОАО «Дагфос»; серия – ОД; номер – 120115; номинал – 140 941 227 рублей 14 копеек; дата составления – 12.01.2015; место составления – ОАО «Дагфос»; адрес: Республика Дагестан, г. Кизилюрт, ул. Шамиля, 3; срок платежа – по предъявлении, но не ранее 31.03.2018, первый векселедержатель – должник; залоговая стоимость – 70 470 613 рублей 57 копеек.

Ссылаясь на то, что договор от 25.04.2015 № 140400/0047-13 о залоге векселя с залоговым индоссаментом заключен в преддверии банкротства с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов и в отсутствие встречного представления, управление обратилось в арбитражный суд с рассматриваемым заявлением.

При принятии судебных актов суды руководствовались статьями 65, 71, 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – Кодекс), статьями 2, 32, 61.1, 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), статьями 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, Положением о переводном и простом векселе, введенным в действие постановлением Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Союза Советских Социалистических Республик от 07.08.1937 № 104/1341, разъяснениями совместного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 33, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 14 от 04.12.2000 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей», пунктом 8 Обзора по отдельным вопросам судебной практики, связанным с принятием судами мер противодействия незаконным финансовым операциям, утвержденным Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 08.07.2020.

Суды установили, что оспариваемая сделка совершена 25.04.2015, заявление о признании должника банкротом принято к производству судом 13.06.2017, т. е. в период подозрительности, установленный пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Оценивая финансовое состояние должника на момент совершения сделки, суд апелляционной инстанции установил следующее.

По данным бухгалтерского баланса на последнюю отчетную дату до заключения оспариваемой сделки (на 31.03.2015) балансовая стоимость активов должника составляла 1 004 571 тыс. рублей, кредиторская задолженность – 880 178 тыс. рублей, заемные средства – 106 729 тыс. рублей.

Как указала налоговая инспекция, по состоянию на 25.04.2015 у должника имелась задолженность по обязательным налоговым платежам в размере 15 170 985 рублей 60 копеек и задолженность по страховым взносам на обязательное пенсионное страхование в Пенсионный фонд Республики Дагестан в размере 57 241 971 рубля 18 копеек.

Временный управляющий должника провел финансовый анализ, согласно выводам которого основным источником формирования пассивов должника является заемный капитал, сформированный из краткосрочных обязательств организации, в основном представленных краткосрочной кредиторской задолженностью предприятия и в меньшей части краткосрочными займами и кредитами. В течение 2015 – 2016 годов обязательства предприятия имеют негативную тенденцию к увеличению, убытки предприятия-должника покрываются за счет заемного капитала. Собственный капитал является основой самостоятельности и независимости предприятия. Реальный собственный капитал должника за период с 2014 года снижается. За анализируемый период доля заемного капитала в совокупных источниках образования пассивов предприятия значительно увеличилась, что говорит об отсутствии достаточной суммы денежных средств, вовлекаемых в оборот. Это является негативной тенденцией в совокупности с тем, что собственный капитал предприятия резко сокращается из периода в период. Данный факт свидетельствует о высокой степени финансовых рисков должника по отношению к внешним контрагентам.

Основным источником пополнения собственного капитала является нераспределенная прибыль должника. Из состава и структуры реального собственного капитала следует, что по данным бухгалтерского баланса происходит уменьшение собственного капитала. Это связано с тем, что предприятие не имеет в своем распоряжении чистой прибыли от основной деятельности, и собственный капитал уменьшается на величину непокрытых убытков отчетного года. Очевидно отсутствие достаточной суммы денежных средств, вовлекаемых в оборот, так как происходит
не только увеличение кредиторской задолженности, но и на этом фоне привлекаются заемные средства для обеспечения текущей деятельности предприятия.

На момент заключения договора от 25.04.2015 № 140400/0047-13 залога векселя с залоговым индоссаментом должник уже обладал признаками несостоятельности и отвечал требованиям недостаточности имущества для удовлетворения всех требований. О неплатежеспособности должника на момент заключения оспариваемой сделки также свидетельствует тот факт, что у должника имелись кредиторы с неисполненными обязательствами. Кроме того, на момент заключения договора у должника имелась задолженность непосредственно перед банком по кредитному договору от 28.09.2012 № 120400/0040, которая составляла 95 млн рублей.

Апелляционный суд установил, что в отношении АО «Дагфос» также введена процедура банкротства по заявлению банка. Основанием для возбуждения дела
о несостоятельности (банкротстве) АО «Дагфос» послужило неисполнением им обязательств по кредитным договорам от 20.01.2010 № 100400/0001-11.2 и от 16.10.2014 № 140400/0047, что свидетельствует о недостаточности совокупного размера активов всех лиц, выдавших обеспечение, по отношению к размеру задолженности заемщика.

Суд первой инстанции указал, что заключение оспариваемого договора способствовало увеличению размера кредиторской задолженности должника на 140 941 227 рублей 14 копеек и, как следствие, утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника. Судом установлено, что должник заключил договор залога векселя с залоговым индоссаментом № 140400/0047-13 от 25.04.2015 с банком в период подозрительности, предусмотренный в пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, без встречного представления, с целью обеспечения исполнения обязательств третьего лица – АО «Дагфос», аффиллированного с руководителем и единственным учредителем должника – Абдусаламовым Юсубом Магомечовичем, который является генеральным директором ООО «Дагагрофос», учредителем которой, в свою очередь, является АО «Дагфос». Стоимость векселя составляет 140 941 227 рублей 14 копеек, тогда как, по оспариваемому договору залоговая стоимость векселя составила 70 470 613 рублей 57 копеек, при обеспечении исполнения основного обязательства размером 553 млн рублей. Следовательно, заключение оспариваемого договора для должника было крайне невыгодно и нецелесообразно, поскольку в случае, если бы должник не заложил спорный вексель, он самостоятельно мог предъявить вексель, получить от АО «Дагфос» денежные средства, и направить их на погашение задолженностей, в том числе и перед банком, с которым у должника заключен свой кредитный договор. Кроме того, заключение договора способствовало выводу потенциальной конкурсной массы должника, нарушению прав и законных интересов кредиторов должника, лишение возможности погашения кредиторской задолженности, размер которой на дату заключения договора составляла более чем 880 176 тыс. рублей.

Суд первой инстанции установил, что на дату заключения оспариваемого договора залога векселя должник обладал всеми критериями, указанными в абзацах 33 и 34 статьи 2 Закона о банкротстве, что подтверждается следующим. Факт недостаточности имущества должника, т.е. превышение размера задолженности перед кредиторами, в том числе по обязательным платежам, над балансовой стоимостью активов подтверждается Формой №2 отчета о прибыли и убытках, являющейся приложением к годовой балансовой отчетности должника за 2014 г., согласно которому деятельность должника за 2014 г. оценивается как убыточная. Факт неплатежеспособности, т.е. прекращения исполнения обязательств подтверждается не только имеющейся задолженностью перед контрагентами, как верно указано в заявлении налогового органа, но и задолженностью перед самим банком, задолженность перед которым на момент выдачи залога векселя составляла по кредитному договору от 28.09.2012 № 120400/0040 95 млн рублей.

Суд первой инстанции сделал вывод о том, что на момент заключения договора от 25.04.2015 № 140400/0047-13 залога векселя с залоговым индоссаментом должник обладал признаками несостоятельности и отвечал требованиям недостаточности имущества для удовлетворения всех требований. В результате заключенной оспариваемой сделки должник не приобрел никаких финансовых, материальных, и каких-либо иных преимуществ, сделка заключена безвозмездно. Более того, в результате заключения данной сделки должник потерял возможность погашения имеющихся финансовых обязательств перед кредиторами на сумму 140 941 227 рублей 14 копеек, что причинило вред кредиторам должника в деле о банкротстве.

Суд первой инстанции сделал вывод о том, что заключение оспариваемого договора привело к потере денежных средств должником в количестве 280 тыс. рублей (140 млн рублей – дебиторская задолженность, 140 млн рублей - кредиторская задолженность), что указывает на причиненный вред кредиторам, банку было известно о финансово-экономическом состоянии должника на момент заключения оспариваемого договора, что указывает на злоупотребление правом со стороны банка.

Суд первой инстанции установил, что оспариваемый договор заключен в преддверии банкротства, на момент совершения сделки должник отвечал признакам неплатежеспособности и недостаточности имущества; размер денежных обязательств должника превышал стоимость его активов; должник не исполнял обязательства по уплате обязательных платежей и иные денежные обязательства, в том числе, обязательства по кредитному договору с банком, о чем последний не мог не знать, оспариваемый договор заключен с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов должника; другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки. При заключении оспариваемого договора, имея доступ к открытым источникам и базам данных, банк при должной степени заботливости и осмотрительности мог с достоверностью выяснить не только финансовое состояние залогодателя, основанное на данных бухгалтерской отчетности, но и сведения об имеющихся у него обязательствах на момент заключения договоров залога, об ухудшении его финансово- экономического положения, о малой величине дохода по сравнению с имеющимися обязательствами и обязательствами, принимаемыми на себя должником в качестве залогодателя.

Определением суда от 28.02.2018 требования банка в размере 95 млн рублей основного долга, 2 831 780 рублей 82 копейки процентов за пользование кредитом и 1 105 778 рублей 02 копейки комиссии включены в реестр требований кредиторов должника. Несмотря на неисполнение кредитных обязательств должником перед банком, возникших еще в 2012 году, банк предоставил кредит АО «Дагфос» в 2015 году в размере 553 млн рублей. При этом в качестве обеспечения исполнения обязательств АО «Дагфос» перед банком по погашению задолженности по кредитному договору, банк принял в залог вексель, по которому АО «Дагфос» фактически является должником.

Согласно определению Верховного суда Российской Федерации от 11.07.2019 №305-ЭС19-4021 стороны договора поручительства, предусматривающего обеспечение исполнения обязательств по внутригрупповым займам, должны предоставить доказательства наличия экономического смысла представления обеспечения, в противном случае такой договор поручительства может быть признан недействительным В ситуации, когда кредитор является независимым от группы заемщика лицом, предоставленные в виде займа денежные средства, как правило, выбывают из-под контроля кредитора, поэтому предполагается, что главная цель поручительства заключается в создании дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств. Если же заем является внутригрупповым, денежные средства остаются под контролем группы лиц, в силу чего, с точки зрения нормального гражданского оборота, отсутствует необходимость использовать механизмы, позволяющие дополнительно гарантировать возврат финансирования. Поэтому в условиях заинтересованности заимодавца, заемщика и поручителя между собою на данных лиц в деле о банкротстве возлагается обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения обеспечительной сделки, в том числе выдачи поручительства. В обратном случае следует исходить из того, что выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого участника группы лиц (определение Верховного Суда от 26.05.2017 № 306-ЭС16- 20056(6)).

Кредитные договоры с АО «Дагфос» заключены банком 20.01.2010 и 16.10.2014, в то время как договор залога векселя заключен лишь 25.04.2015, т.е. спустя более чем 5 лет с момента предоставления первого кредита АО «Дагфос». Исполнение обязательств АО «Дагфос» по кредитным договорам обеспечивалось договором от 20.01.2010 № 100400/0001-50 о залоге оборудования; договором от 20.01.2010 № 100400/0001-7.3 об ипотеке (залоге недвижимости); договором от 20.01.2010 № 1004000/0001-12 о залоге имущества, который залогодатель приобретает в будущем; договором от 16.10.2014 о залоге оборудования № 140400/0047-5; договором от 16.10.2014 о залоге имущества, который залогодатель приобретает в будущем № 140400/0047-12; договором от 24.12.2014 об ипотеке (залоге недвижимости) № 140400/047-7.2. Суд первой инстанции пришел к выводу о том, что банком не указано, чем обусловлена необходимость заключения договора от 25.04.2015 № 140400/0047-13 залога векселя с залоговым индоссаментом при условии неудовлетворительного финансового состояния должника, а также наличия иных договоров, заключенных в качестве обеспечения исполнения обязательств по кредитным договорам. Банк в своих доводах неоднократно ссылался на необходимость рассматривать кредитные и обеспечительные сделки с точки зрения общего интереса участников группы, в которую входили ООО «Энерго-холдинг» и АО «Дагфос», являясь к тому же аффилированными между собой лицами.

При этом в обоснование указанных доводов банком не представлено никаких доказательств и обоснований. Должник передал в залог банку вексель в обеспечение обязательств третьего лица, а кроме того, передал его по прошествии значительного времени после того, как выдача кредита АО «Дагфос» состоялась. Для должника подобные сделки не имели хозяйственной целесообразности и не относились к обычной хозяйственной деятельности. Банком не опровергнуты доводы уполномоченного органа о неплатежеспособности должника ввиду наличия задолженности перед отдельными кредиторами, поскольку он не привел иных причин, которыми могла быть вызвана неоплата указанных обязательств. Доводы о том, что банк проверял платежеспособность должника и иначе не выдал бы кредит, не взял бы залог от должника носят субъективный характер и не подтверждаются объективными доказательствами. Факт несостоятельности должника на момент передачи векселя в залог подтверждается иными материалами дела, в том числе фактом включения задолженности перед бюджетом в реестр требований кредиторов должника. Поскольку в рамках настоящего дела рассматривается сделка должника по предоставлению обеспечения банку по обязательствам третьего лица, то обстоятельство, что дело о банкротстве АО «Дагфос» было заключено по прошествии 4 лет с даты совершения оспариваемой сделки и не имеет для настоящего дела существенного значения. Факт неплатежеспособности должника подтверждается материалами дела. Суд посчитал необоснованным доводы банка на указание в рассмотренных им судебных актах на наличие выгоды у всех участников группы, поскольку в дополнениях к заявлению УФНС России по Республике Дагестан приведены обоснованные доводы об их отсутствии (различные виды деятельности хозяйствующих субъектов при учете целевого характера кредитов). Вопреки утверждению банка, существенное значение для дела имеет именно значительный временной разрыв между датой выдачи кредита АО «Дагфос» и предоставлением должником обеспечения по нему, поскольку этот факт опровергает наличие в оспариваемой сделке какой-либо экономической целесообразности для должника (кредит уже выдан, непредоставление векселя в залог уже никак не влияет на принятие банком решения о предоставлении кредита) и подтверждает осведомленность банка об ухудшении финансового состояния должника, в связи с чем, банк принял повышенное обеспечение по кредиту. Безосновательны доводы банка о том, что оспариваемая сделка позволила получить кредит на более выгодных условиях. Доказательств снижения процентной ставки по кредиту после передачи векселя в залог, изменения иных условий кредитного договора в более выгодную для должника сторону банком не представлено. В материалах дела имеются доказательства, позволяющие судить о наличии существенных отклонений в поведении сторон по сделкам от стандартов разумного и добросовестного осуществления своих гражданских прав, направленность действий сторон на явный ущерб кредиторам должника. Ущерб согласно выводам суда первой инстанции оспариваемой сделкой причинен должнику и кредиторам тем, что, во-первых, банк может войти в реестр требований кредиторов должника с суммой требований в размере 140 млн. рублей, тем самым уменьшив вероятность удовлетворения требований иных кредиторов в случае недостаточности вырученных в ходе реализации имущества должника средств, во-вторых, должник лишается возможности включения в реестр требований кредиторов АО «Дагфос» с той же суммой. С учетом изложенного, суд первой инстанции сделал вывод о нецелесообразности заключения договора залога векселя с банком. Помимо обременения залоговым обязательством (в результате которого он может потерять актив), должник оспариваемой сделкой дополнительно обременяется как солидарный должник по векселю. Банк, как векселедержатель, предъявил переданный ему по оспариваемому договору залога вексель к погашению, и в связи с неплатежом по векселю составил соответствующий акт. Это явилось самостоятельным основанием для обращения банка с заявлением о включении его требований в реестр кредиторов должника в размере 140 млн. рублей. Помимо этого, банк заявил свои требования о включении в реестр кредиторов АО «Дагфос» по кредитным обязательствам, не уменьшая его размера на сумму неоплаченного векселя. Таким образом, совершение оспариваемой сделки привело к тому, что в процедурах банкротства АО «Дагфос» и должника банк совокупно, сверх сумм обязательств по кредиту заявил ко включению в реестр кредиторов должников 280 млн. рублей. Таким образом, единственным лицом, извлекшим из оспариваемой сделки выгоду является банк, что с учетом пропорционального удовлетворения требований кредиторов, заявленных в реестр требований кредиторов должника неизбежно приводит к нарушению прав и законных интересов должника и иных кредиторов. Доводы банка о том, что АО «Дагфос» могло оказывать влияние на деятельность должника через Абдусаламова Ю.М. не подтверждаются какими-либо представленными банком доказательствами, материалами дела, носят предположительный характер. Кроме того, такое влияние, если бы оно было доказано, никаким образом не отменяет невыгодность оспариваемой сделки для должника и причинение ею ущерба иным кредиторам должника. Также это никаким образом не подтверждает наличие общих интересов участников группы при заключении ими кредитных и обеспечительных сделок. Кредитование АО «Дагфос» происходило в условиях реализации инвестиционной программы «Создание производства экстракционной фосфорной кислоты, квалифицированных фосфатов и реконструкция третьей технологической нитки дикальций фосфата на производство простого и двойного суперфосфата», тогда как кредитование должника осуществлялось в рамках деятельности, связанной с добычей нефти. При таких обстоятельствах суд первой инстанции признал недействительным договор о залоге векселя с залоговым индоссаментом № 140400/0047-13, заключенный 25.04.2015 должником и банком, в качестве последствия признания сделки недействительной суд обязал банк возвратить имущество – вексель ОД № 420115 от 12.01.2015 в собственность должника для включения в конкурсную массу.

Направляя дело на новое рассмотрение, суд кассационной инстанции указал на то, что обстоятельства выдачи АО «Дагфос» векселя не исследовались и должником не раскрыты обстоятельства представления встречного предоставления. Судами не проверена реальность выдачи векселя. Во исполнение указаний суда кассационной инстанции суд апелляционной инстанции определением от 20.12.2021 запросил должника и АО «Дагфос» доказательства реальности задолженности, в счет которой выдан вексель. Стороны предоставили соглашения № 1 о прекращении обязательств новацией от 12.01.2015, из которого следует, что стороны новировали заемные обязательства, имеющиеся у АО «Дагфос» перед должником. В частности, у АО «Дагфос» имеются неисполненные денежные обязательства перед должником в размере 218 380 231 рубль 19 копеек, из них 162 144 711 рублей 90 копеек – основной долг, 56 235 519 рублей 13 копеек – неустойка в виде пеней и штрафов. Указанная задолженность сформирована на основании договоров займа. Стороны согласовали, что заемные обязательства в сумме 140 941 227 рублей 14 копеек новируют в вексельное. АО «Дагфос» обязалось передать в собственность должника спорный вексель.

Апелляционный суд установил, что АО «Дагфос» аффилировано с руководителем и единственным учредителем должника – Абдусаламовым Юсубом Магометовичем, который является генеральным директором ООО «Дагагрофос», учредителем которого, в свою очередь, является АО «Дагфос».

Апелляционный суд, принимая во внимание разъяснения пункта 15 совместного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 33, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 14 от 04.12.2000 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей», статьями также сослался 16, 17, 48, 77 Положения о переводном и простом векселе, введенного в действие постановлением Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Союза Советских Социалистических Республик от 07.08.1937 № 104/1341, сделал вывод о том, что в рассматриваемом случае имеет место отсутствие основания вексельного обязательства.

Апелляционный суд также сослался на разъяснения пункта 8 Обзора по отдельным вопросам судебной практики, связанным с принятием судами мер противодействия незаконным финансовым операциям, утвержденным Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 08.07.2020.

Принимая во внимание аффилированность векселедателя и векселеполучателя, а также то обстоятельство, что реальность наличия заемных отношений не подтверждена сторонами, первичные документы, подтверждающие перечисление от одной аффилированной компании к другой не представлены, экономический смысл перенаправления денежных средств от одной компании к другой не раскрыт, апелляционный суд пришел к выводу о том, что в отсутствие доказательств реального предоставления займа должника в адрес АО «Дагфос», а также какого-либо ясного экономического смысла совершения указанных финансовых операций, свидетельствует о безденежном характере заемных отношений, в рамках которых заключено соглашение о новации, и о передаче векселей должника в счет погашения несуществующего обязательства.

Оценивая обстоятельства осведомленности держателя векселя об отсутствии оснований вексельного обязательства, суд апелляционной инстанции сделал следующие выводы. Апелляционный суд установил, что должник и АО «Дагфос» аффилированные компании. Учитывая данный факт, апелляционный суд сделал вывод о том, что наличие осведомленности аффилированного лица об отсутствии оснований вексельного обязательства ввиду безденежности презюмируется. Апелляционный суд также исходил из того, что банку также должно было быть известно как об аффилированности компаний, так и о выдаче вексельного обязательства одним аффилированным лицом в пользу другого. Разумный, добросовестный участник гражданского оборота, тем более банк,
как профессиональный участник гражданского оборота, это обстоятельство обязан был подвергнуть проверке. Неисполнение этого влечет соответствующие риски.

Учитывая мнимый (притворный) характер заемных отношений аффилированных компаний, поскольку, по сути, займы выдавались сами себе, а также принимая
во внимание передачу векселя должником в счет погашения несуществующего обязательства, апелляционный суд сделал вывод о том, что залог данного векселя
по несуществующему обязательству является ничтожной сделкой.

При названных обстоятельствах суды удовлетворили заявленные требования.

Между тем при принятии судебных актов суды не учли следующее.

В рассматриваемом случае банк ссылался на то, что заемщик (АО «Дагфос») и предоставившая обеспечение организация (должник) являлись аффилированными лицами в силу статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» (далее – Закон РСФСР о конкуренции) и части 1 статьи 9 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее - Федеральный закон о защите конкуренции). Данные обстоятельства установлены судами, участвующими в деле лицами не оспариваются.

Согласно сложившейся судебной практике наличие корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и должником объясняет мотивы совершения обеспечительных сделок (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.02.2014 № 14510/13).

В рамках дела о банкротстве суд вправе квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке (абзац четвертый пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"»).

Вместе с тем для признания сделки недействительной на основании статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации необходимо установить признаки злоупотребления правом не только со стороны залогодателя, но и со стороны банка.

Согласно позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 28.12.2015 № 308-ЭС15-1607 о злоупотреблении правом со стороны кредитной организации при заключении обеспечительных сделок могло бы свидетельствовать, например, совершение банком названных сделок не в соответствии с их обычным предназначением (не для создания дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств), а в других целях, таких как:

участие банка в операциях по неправомерному выводу активов;

получение банком безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности;

реализация договоренностей между банком и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали (в том числе, не имеющее разумного экономического обоснования принятие новых обеспечительных обязательств по уже просроченным основным обязательствам в объеме, превышающем совокупные активы поручителя (залогодателя), при наличии у последнего неисполненных обязательств перед собственными кредиторами), и т.п.

В абзаце третьем пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

В рассматриваемом случае обеспечение в виде векселя согласовывалось при подписании кредитного договора от 16.10.2014, который частично рефинансировал ранее образовавшуюся задолженность по кредитному договору от 20.01.2010 (442 млн рублей), а также банк дополнительно предоставил АО «Дагфос» кредит в размере 130 млн рублей, сопоставимом с суммой векселя. Как пояснил представитель банка, именно после предоставления векселя и заключения договора залога векселя с должником, банк предоставил кредитные средства АО «Дагфос».

25 апреля 2015 года в счет обеспечения исполнения обязательств АО «Дагфос» по указанным выше кредитным договорам между должником и банком заключен оспариваемый договор залога векселя.

Банк в обоснование временного разрыва, между предоставлением кредита и заключением оспариваемого договора залога ссылался на дату выпуска векселя, и указывал, что до 12.01.2015 оснований для принятия дополнительного обеспечения у банка не имелось. Ссылался на обстоятельства аффилированности должника и АО «Дагфос», через Абдусаламова Ю.М. указывал, что в данном случае произошло сохранение ранее существующего состояния.

Банк обращал внимание на то, что у него не имелось сомнений относительно выдачи заемных средств АО «Дагфос», аффилированным с лицом, предоставившим обеспечение. Банком оценивались кредитные риски посредством анализа совокупного экономического состояния заемщика и лиц, предоставивших обеспечение.

По общему правилу статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное. Банк, не являющийся участником отношений внутри группы, не должен был подтверждать собственную добросовестность строгими средствами доказывания, пытаясь опровергнуть неочевидные претензии залогодателя и его кредитора. В отсутствие доказательств обратного у судов не имелось оснований полагать, что банк, зная о заведомой неплатежеспособности группы лиц, объединяющей основного должника, залогодателя и иных лиц, подверг бы себя не имеющему экономического смысла риску и предоставил бы заемные средства. В силу статьи 65 Кодекса именно на заявителе (уполномоченном органе) лежала обязанность доказывания того, что выдавая кредит под предоставленное должником обеспечение, банк отклонился от стандарта поведения обычной кредитной организации, поставленной в сходные обстоятельства, злоупотребив при этом правом.

Однако в материалах дела такие доказательства отсутствуют.

Судами не учтено, что сделки поручительства и залога обычно не предусматривают встречного исполнения со стороны кредитора в пользу предоставившего обеспечение лица. Поэтому не имелось оснований ожидать, что банк должен был заботиться о выгодности спорных сделок для залогодателя.

Отношения между банком, должником и АО «Дагфос» (векселедателем) построены таким образом, что банк выдал кредит АО «Дагфос», в тоже самое время принял в залог от должника вексель АО «Дагфос» на сопоставимую с размером кредита сумму. Такое обеспечение, с экономической точки зрения, не является классическим: с одной стороны, оно в отличие от обычного залога не обособляет ценность неденежного имущества должника для целей удовлетворения конкретного кредитора, с другой стороны, оно не повышает гарантии возврата долга за счет имущества стороннего (третьего) лица, не являющегося заемщиком. Банк указывал, что передача векселя непосредственного заемщика в залог повышала вероятность исполнения обязательства перед кредитором иным образом: подобное структурирование отношений предполагает, что долг перед должником по векселю не будет уплачен ранее долга перед банком, в результате чего банк фактически начинает контролировать долговую нагрузку на АО «Дагфос» со стороны иных кредиторов (векселеполучателей), предоставивших обеспечение. Соответственно, гарантия исполнения обязательства по кредиту увеличивается в связи с тем, что внутри отношений банка и выдавшего обеспечение кредитора (залогодателя) удовлетворение из относительно ограниченного имущества должника будет предоставлено сначала банку, а затем иным кредиторам. Следовательно, требование залогодателя фактически субординируется по отношению к требованию банка (применительно к правилам статьи 309.1 Гражданского кодекса Российской Федерации). Суд кассационной инстанции учитывает правовой подход Верховного Суда Российской Федерации, изложенный в определении от 21.05.2020 № 308-ЭС19-17398 (2) дело № А32-27828/2015.

С учетом изложенного, в деле отсутствуют доказательства, свидетельствующие о нарушении банком статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации при заключении договора залога векселя с должником от 25.04.2015. Обычно для создания фиктивной задолженности используется формальный денежный оборот. Однако в данном деле суды установили реальность выдачи банком кредита АО «Дагфос», а спорная сделка заключена во исполнение реальных кредитных договоров другого члена группы.

Действительно, суд кассационной инстанции, направляя дело на новое рассмотрение, предлагал судам исследовать обстоятельства выдачи АО «Дагфос» векселя должнику, обстоятельства представления встречного предоставления должником, реальность выдачи векселя. Вместе с тем, при исследовании данного вопроса апелляционный суд неправильно распределил бремя доказывания данных обстоятельств, возложив неблагоприятные последствия непредоставления доказательств на банк, который не имеет возможности доказать наличие либо отсутствие заемных отношений между АО «Дагфос» и должником, аффилированных между собой, поскольку банк не является участником группы указанных аффилированных лиц. Выяснить реальность выдачи векселя можно только у лица, выдавшего вексель. Должник и АО «Дагфос» на протяжении рассмотрения дела в судах ссылались на реальность векселя и обязательств, при новировании которых выдан спорный вексель.

Материалами дела подтверждается, что банк при заключении с должником договора залога векселя от 25.04.2015 проявил должную степень осмотрительности и истребовал у должника основания приобретения векселя. Должник представил соглашение от 12.01.2015 о прекращении обязательств новацией, заключенное должником (кредитор) и АО «Дагфос» (должник), по которому аффилированные между собой компании новировали обязательства, возникшие между ними по договорам займа с 24.03.2011по 24.12.2014, в вексельное обязательство по спорному векселю АО «Дагфос», который получен должником. Основания сомневаться в реальности данных правоотношений по выдаче спорного векселя у банка отсутствовали. Должник и АО «Дагфос» ссылались на реальность вексельного обязательства, заявитель по данному обособленному спору оспаривал договор залога векселя, мотивируя свои действия возможностью пополнения конкурсной массы должника реальным имуществом: спорным векселем. Кроме того, апелляционный суд, делая вывод о ничтожности вексельного обязательства, в качестве последствия признания сделки недействительной согласился с выводом суда первой инстанции о возвращении в конкурсную массу должника спорного векселя. Материалами дела подтверждается, что АО «Дагфос» не ссылается на ничтожность векселя.

С учетом изложенного, основания для удовлетворения заявления налогового органа о признании договора залога векселя недействительной сделкой отсутствуют.

Согласно пункту 2 части 1 статьи 287 Кодекса по результатам рассмотрения кассационной жалобы арбитражный суд кассационной инстанции вправе отменить или изменить решение суда первой инстанции и (или) постановление суда апелляционной инстанции полностью или в части и, не передавая дело на новое рассмотрение, принять новый судебный акт, если фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены арбитражным судом первой и апелляционной инстанций на основании полного и всестороннего исследования имеющихся в деле доказательств, но этим судом неправильно применена норма права либо законность решения, постановления арбитражного суда первой и апелляционной инстанций повторно проверяется арбитражным судом кассационной инстанции при отсутствии оснований, предусмотренных пунктом 3 части 1 настоящей статьи.

Основанием для изменения или отмены решения, постановления арбитражного суда первой и апелляционной инстанций являются нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (часть 1 статьи 288 Кодекса).

Учитывая, что суды не применили нормы материального права, подлежащие применению при рассмотрении данного обособленного спора, данный обособленный спор повторно пересматривается судом кассационной инстанции, в целях соблюдения статьи 6.1 Кодекса суд кассационной инстанции считает возможным, не передавая дело на новое рассмотрение, отказать в удовлетворении заявления налогового органа.

Руководствуясь статьями 274, 286 – 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Республики Дагестан от 01.11.2021 и постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.02.2022 по делу № А15-3185/2017 отменить, в удовлетворении заявления Управления ФНС России по Республике Дагестан отказать.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий

А.В. Гиданкина

Судьи

М.Г. Калашникова

Ю.О. Резник