Гражданский кодекс часть 1

при участии представителя ФИО1 – ФИО2 по доверенности от 09.01.2020, представителя ПАО «Россети Северо-Запад» ФИО3 по доверенности от 15.06.2022, конкурсного управляющего ООО «Сетевая компания «Энерго» ФИО4,

рассмотрев 20.09.2022 в открытом судебном заседании кассационную жалобу ФИО5 на определение Арбитражного суда Республики Карелия от 24.10.2021 и постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 26.04.2022 по делу № А26-252/2016,

у с т а н о в и л:

В рамках конкурсного производства, открытого в отношении общества с ограниченной ответственностью «Сетевая компания «Энерго», адрес: 185031, <...>, ОГРН <***>, ИНН <***> (далее – Общество), решением Арбитражного суда Республики Карелия от 03.10.2016 конкурсный управляющий ФИО4 обратился с заявлением о привлечении ФИО5 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Определением от 24.10.2021 с ФИО5 в конкурсную массу взыскано 10 455 632 руб. убытков, в остальной части в удовлетворении заявления отказано.

Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 26.04.2022 определение от 24.10.2021 отменено, ФИО5 привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, производство по обособленному спору в части определения размера субсидиарной ответственности приостановлено до окончания расчетов с кредиторами.

В кассационной жалобе ФИО5 просит определение от 24.10.2021 и постановление от 26.04.2022 отменить и принять по делу новый судебный акт об удовлетворении заявления конкурсного управляющего в части взыскания с ФИО5 296 100 руб. убытков, а в остальной части в удовлетворении заявления отказать.

По мнению ФИО5, признаки объективного банкротства Общества возникли в 2013 году, сделка аренды, совершенная в 2014 году, не могла повлечь банкротство должника, выводы апелляционного суда об удержании Обществом денежных средств и системном наращивании кредиторской задолженности документально не подтверждены. Причиной прекращения

[A1] хозяйственной деятельности Общества явилось отсутствие утвержденного тарифа на 2014 год, передача имущества в аренду являлась единственным возможным способом получения Обществом прибыли.

Податель жалобы настаивает на том, что выводы апелляционного суда о неисполнении им обязанности по передаче конкурсному управляющему материальных ценностей и документации должника не соответствуют фактическим обстоятельствам дела; JPS-наушники и генератор были украдены из гаража ответчика уже в ходе процедуры конкурсного производства, что не могло послужить причиной банкротства.

В судебном заседании представитель ФИО5 поддержал доводы кассационной жалобы, представители ПАО «Россети «Северо-Запад» и конкурсного управляющего против удовлетворения жалобы возражали по мотивам, изложенным в отзывах, просили оставить постановление от 26.04.2022 без изменения.

Иные участвующие в деле лица, надлежащим образом извещенные о месте и времени судебного разбирательства, своих представителей для участия в судебном заседании не направили, что в соответствии с частью 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) не является препятствием для рассмотрения кассационной жалобы.

Проверив законность обжалуемых судебных актов исходя из доводов, содержащихся в кассационной жалобе, Арбитражный суд Северо-Западного округа пришел к следующим выводам.

Как установлено судами, ФИО5 с момента создания Общества (18.04.2011) и до момента признания его несостоятельным (банкротом) являлся руководителем должника, кроме того, ФИО5 принадлежит доля в уставном капитале Общества в размере 35%.

Обращаясь о привлечении ФИО5 к субсидиарной ответственности, конкурсный управляющий с учетом уточнения заявленных требований указал на нарушение должником предусмотренной пунктом 2 статьи 126 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) обязанности по передаче документации и материальных ценностей должника конкурсному управляющему; неисполнение обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве Общества; на совершение Обществом в лице ФИО5 сделок, являющихся убыточными для должника.

По эпизоду непредставления документации должника, согласно позиции конкурсного управляющего, бездействие ответчика повлекло причинение Обществу вреда в размере 945 809 руб. 72 коп., из которых 632 415 руб. 65 коп. – дебиторская задолженность по договорам займа, которую не удалось взыскать по причине отсутствия документов, и 313 394 руб. 07 коп. – стоимость материальных ценностей должника, не переданных конкурсному управляющему.

Согласно позиции конкурсного управляющего, заявление о признании должника несостоятельным (банкротом) должно было быть подано его руководителем не позднее 01.11.2014, в связи с чем последний подлежит привлечению к субсидиарной ответственности на сумму 10 639 664 руб. 16 коп. (размер обязательств, образовавшихся после этой даты).

В качестве экономически-невыгодных сделок заявитель отметил факт передачи большей части принадлежащего должнику электросетевого имущества в аренду обществу с ограниченной ответственностью «СК Энерго», ИНН <***>, что, по мнению конкурсного управляющего, не позволило должнику осуществлять хозяйственную деятельность в 2016 году, и привело к ущербу на стороне должника в размере 9 509 822 руб. 79 коп.

[A2] Возражая против предъявленных к нему требований, ответчик заявил о пропуске срока исковой давности. По существу заявленных требований, ответчик отмечал отсутствие у него документов, на непередачу которых указывает заявитель; возврат переданных ранее конкурсному управляющему товарно-материальных ценностей должника ответчику на ответственное хранение; на объективную невозможность осуществлять в 2016 году хозяйственную деятельность Общества по причине отсутствия утвержденного тарифа.

Частично удовлетворяя заявление конкурсного управляющего, суд первой инстанции применил к правоотношениям сторон редакцию Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), действовавшую в 2014-2016 году, а именно, положения статьи 10 Закона о банкротстве.

Исходя из представленных в материалы дела о банкротстве доказательств, суд первой инстанции посчитал установленным факт передачи документации должника конкурсному управляющему не в полном объеме, указал на отсутствие договоров и первичных документов в отношении дебиторов Общества, сведения о которых отражены в электронной бухгалтерской отчетности должника, переданной ответчиком: ФИО6; ООО Сетевая компания «Энерго» (ИНН <***>); общества с ограниченной ответственностью «Электростроймонтаж», общества с ограниченной ответственностью «Карелэлектропроект».

Судом также установлен факт непередачи имущества должника: генератора сварочного SDMO VX 220/7/5Н и комплекта GPS приемников с программным обеспечением к нему.

Посчитав, что в результате указанного бездействия ответчика конкурсная масса не была сформирована в размере названной дебиторской задолженности и балансовой стоимости имущества, суд посчитал обоснованным применение в данном случае ответственности в виде убытков в размере 945 809 руб. 72 коп.

Доводы ответчика о том, что договоры займа с указанными выше дебиторами фактически не заключались, по договору от 23.01.2014 № 22 денежные средства возвращались должником, отклонены судом первой инстанции со ссылкой на обстоятельства, установленные в определении от 13.10.2017.

Суд первой инстанции учел выводы, содержащиеся в определении от 26.02.2018 о недействительности сделок долгосрочной аренды имущества от 25.05.2016 № 21/01/15, заключенного между должником и ФИО7, а также договора субаренды от 03.07.2015 № 21/01/15 между ФИО7 и созданной одноименной по отношению к должнику организацией – ООО «СК Энерго» по мотивам их притворности и причинения в результате их совершения ущерба должнику.

Также суд принял во внимание сделанные в постановлении апелляционного суда от 30.04.2021 выводы о недействительности по мотивам их заведомой убыточности договоров аренды объектов энергоснабжения, заключенных между Обществом и вновь созданным ООО СК «Энерго» от 14.10.2015 №№ 38/01/15, 39/01/15, 42/01/15, 43/01/15; от 31.12.2015 № 49/01/15, отметив установленный в ходе оспаривания указанных сделок факт, что руководителем вновь созданного ООО СК «Энерго» выступала дочь ответчика (ФИО1).

Оценив указанные факты, суд первой инстанции пришел к выводу о причинении в результате совершения указанных сделок ущерба Обществу по вине ответчика на сумму 9 509 822 руб. 79 коп.

[A3] Вместе с тем суд первой инстанции посчитал, что указанные обстоятельства не явились причиной банкротства должника, так как основанием для возбуждения дела о банкротстве послужило заявление публичного акционерного общества «МРСК Северо-Запада», поданное в связи с наличием задолженности перед ним за период с апреля 2014 года по февраль 2015 года, то есть, до совершения оспоренных в деле о банкротстве сделок.

Доводы ответчика о возникновении банкротства по причине неутверждения Обществу тарифов на оказание услуг по передаче электроэнергии на 2016 год отклонены судом со ссылкой на то что 03.07.2015 должник сам отозвал поданное им заявление об утверждение тарифа.

Доводы о пропуске заявителем срока исковой давности в связи с применением указанной выше ответственности также отклонены судом, поскольку указанный срок мог начать течь ранее 05.02.2018, когда конкурсному управляющему стали известны основания для обращения об оспаривании экономически невыгодных сделок должника.

Вместе с тем суд пришел к выводу о пропуске срока исковой давности для обращения в суд с требованием о применении субсидиарной ответственности в связи с необращением в суд с заявлением о банкротстве должника.

Отменяя определение суда первой инстанции, апелляционный суд согласился с оценкой приведенных выше обстоятельств как оснований для вывода о причинении Общества ущерба по вине контролирующего его лица.

Апелляционный суд также не усмотрел оснований для применения субсидиарной ответственности по пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве, отметив отсутствие в материалах дела расчета требований кредиторов, образовавшихся после 01.11.2014, когда, по утверждению конкурного управляющего, руководитель должника должен был обратиться в суд с заявлением о его банкротстве.

В то же время, апелляционный суд посчитал неправильной квалификацию последствий указанных выше противоправных действий (бездействия) контролирующего должника лица как влекущих лишь применение ответственности в размере причиненного ущерба, а не субсидиарной ответственности, поскольку установленные судом обстоятельства презюмируют вину контролирующего должника лица в его банкротстве.

Суд апелляционной инстанции со ссылкой на выводы, сделанные в постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 01.12.2021, заключил, что передача на основании указанных выше договоров аренды электросетевого имущества, принадлежащего должнику, во владение и пользование третьему лицу, привела к невозможности осуществления Обществом самостоятельной хозяйственной деятельности и его банкротству.

Апелляционный суд пришел к выводу о том, что должник в течение 2014 года удерживал у себя денежные средства, полученные от гарантирующих поставщиков и энергосбытовых организаций, и умышленно наращивал задолженность перед ПАО «МРСК Северо-Запада». Согласно выводам апелляционного суда передача электросетевого имущества в 2016 году в аренду была связана с намерением уклониться от расчетов с ПАО «МРСК Северо-Запад» за счет денежных средств, причитающихся за переданную Обществом потребителям электроэнергию и оказанные им сетевые услуги, поскольку в силу нового тарифного регулирования такой расчет был бы произведен посредством взаимозачетов, вне зависимости от волеизъявления Общества.

Проверив доводы кассационной жалобы ФИО5, суд кассационной

[A4] инстанции пришел к следующим выводам.

Для квалификации правоотношений, связанных с ответственностью контролирующих должника лиц, в соответствии с положениями статьи 4 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) подлежат применению положения Закона о банкротстве, устанавливающие основания для применения субсидиарной ответственности, действовавшие в период, когда имели место обстоятельства, вменяемые ответчикам в качестве оснований для применения субсидиарной ответственности, в том числе до вступления в силу Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях», которым введена в действие глава III.2 Закона о банкротстве.

В данном случае основанием для заявления о привлечении к ответственности контролирующих должника лиц является совершение сделок и удержание документации и имущества должника, которые имели место до вступления в силу Закона № 266-ФЗ, в связи с чем, суды обоснованно применили к спорным правоотношениям положения пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве.

Субъектами субсидиарной ответственности, предусмотренной пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве, являются контролирующие должника лица, то есть, те же лица, которые могли оказывать влияние на деятельность Общества, и чьи действия (бездействие) находится в причинно-следственной связи с банкротством должника.

В силу положений пункта 1 статьи 61.10. Закона о банкротстве, если иное не предусмотрено данным Федеральным законом, в целях этого Федерального закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

В пункте 2 указанной нормы оговорено, что возможность определять действия должника может достигаться, в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения; в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии; в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника либо лиц, указанных в подпункте 2 пункта 4 названной статьи, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника); иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом.

Ответчик является контролирующим должника лицом.

Согласно пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве установлена презумпция наличия причинно-следственной связи между действиями (бездействием) контролирующего должника лица и несостоятельностью этого должника в случае причинения вреда имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица, либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные

[A5] в статьях 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.

Порядок квалификации действий контролирующего должника лица на предмет установления возможности их негативных последствий в виде несостоятельности организации, разъяснен в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53), в силу которых под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой- однодневкой» и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

Поскольку деятельность юридического лица опосредуется множеством сделок и иных операций, по общему правилу, не может быть признана единственной предпосылкой банкротства последняя инициированная контролирующим лицом сделка (операция), которая привела к критическому изменению возникшего ранее неблагополучного финансового положения - появлению признаков объективного банкротства.

Суду надлежит исследовать совокупность сделок и других операций, совершенных под влиянием контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц), способствовавших возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства.

Как установлено вступившими в законную силу судебными актами, принятыми в деле о банкротстве по результатам оспаривания совершенных должником в лице ответчика сделок по передаче в аренду электросетевого оборудования в 2015 году, в частности, постановлением апелляционного суда от 26.02.2018, должник с 24.06.2013 является собственником кабельных сетей 10 кВ и КТП № 637, протяженностью 795 п.м., инв. № 583, расположенных по адресу: <...> от КТП № 318 до КТП № 637, от КТП № 353 до КТП № 637, и с использованием указанного имущества осуществлял деятельность по передаче электрической энергии, приобретенной у ПАО «МРСК «Северо-Запада» иным лицам.

Передача указанного имущества во владение и пользование иного лица, подконтрольного ответчику, исключило с 2015 года возможность осуществления Обществом предпринимательской деятельности, направленной на извлечение прибыли, с учетом того, что по результатам оспаривания договоров аренды судами также было выявлена несоразмерность предусмотренной договорам

[A6] аренды платы реальной стоимости использования принадлежащего должнику оборудования.

Таким образом, возникшая в 2014 году задолженность перед кредиторами, включая ПАО «МРСК Северо-Запад», заведомо для ответчика не могла быть покрыта за счет прибыли от осуществления хозяйственной деятельности, в том числе и по передаче имущества в аренду.

Ссылаясь на то, что Обществом не был получен тариф для осуществлении деятельности, связанной с передачей электроэнергии на 2016 год, ответчик не привел объективных причин невозможности его получения и не опроверг выводов судов о том, что указанный тариф не был получен ввиду отсутствия намерения ответчика инициировать его получение, что дополнительно подтверждается фактом обращения должника в январе 2016 года в суд с заявлением о собственном банкротстве.

При таких обстоятельствах следует признать правильным вывод апелляционного суда о том, что именно распоряжение имуществом, которое использовалось Обществом для осуществления предпринимательской деятельности, посредством передачи его в аренду иному лицу, явилось объективной причиной банкротства Общества.

Как разъяснено в пунктах 17, 20 Постановления № 53, если из-за действий (бездействия) контролирующего лица, совершенных после появления признаков объективного банкротства, произошло несущественное ухудшение финансового положения должника, такое контролирующее лицо может быть привлечено к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков по иным, не связанным с субсидиарной ответственностью основаниям.

При решении вопроса о том, какие нормы подлежат применению – общие положения о возмещении убытков (в том числе статья 53.1 ГК РФ) либо специальные правила о субсидиарной ответственности (статья 61.11 Закона о банкротстве), - суд в каждом конкретном случае оценивает, насколько существенным было негативное воздействие контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц, действующих совместно либо раздельно) на деятельность должника, проверяя, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, какие тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника, после этого воздействия.

Если допущенные контролирующим лицом (несколькими контролирующими лицами) нарушения явились необходимой причиной банкротства, применению подлежат нормы о субсидиарной ответственности (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве), совокупный размер которой, по общим правилам, определяется на основании абзацев первого и третьего пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

Независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд применительно к положениям статей 133 и 168 АПК РФ самостоятельно квалифицирует предъявленное требование.

С учетом масштаба негативных последствий совершенных ответчиком сделок, которые повлекли фактическое прекращение деятельности Общества, апелляционный суд правильно квалифицировал действия контролирующего должника лица как основание для применения к нему субсидиарной ответственности, а не ответственности в виде убытков.

Податель жалобы, возражая относительно указанного вывода, не привел обоснования своего утверждения о невозможности погашения задолженности, возникшей у Общества в 2014 году, при условии продолжения эксплуатации им

[A7] принадлежащих должнику объектов электросетевого хозяйства, доказательств критичности финансового положения Общества в 2014 году не представил.

Как разъяснено в пункте 17 Постановления № 53, контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем.

Таким образом, само по себе то обстоятельство, что основная кредиторская задолженность возникла у должника в 2014 году. не исключает приведенного выше вывода о том, что именно передача имущества в аренду иным лицам явилась причиной его банкротства.

По смыслу разъяснений пункта 18 Постановления № 53, бремя опровержения указанных обстоятельств и доказательств наличия иных, объективных причин банкротства Общества, возлагалось на ответчика, но податель жалобы на такого рода доказательства не ссылается.

Презумпция вины контролирующего Общества лица в его несостоятельности в связи с совершением убыточных для должника сделок ответчиком не опровергнута.

Равным образом доводы подателя жалобы не опровергают и выводов судов о причинении ущерба конкурсной массе должника в связи с отсутствием части документации и товарно-материальных ценностей Общества, о чем конкурсный управляющий, вопреки доводам подателя жалобы, заявлял еще в суде первой инстанции.

В кассационной жалобе ее податель на какие-либо, имеющиеся в материалах дела доказательства, которые подтверждали бы передачу конкурсному управляющему спорных документов или товарно-материальных ценностей не ссылается. Заключение с конкурсным управляющим соглашения об ответственном хранении ТМЦ факт их передачи конкурсному управляющему не подтверждает, а, напротив, свидетельствует о том, что данное имущество осталось у ответчика, и было, как он утверждает, им утрачено.

По мнению суда кассационной инстанции, апелляционный суд правомерно учел данные обстоятельства в качестве основания для применения к ФИО5 имущественной ответственности, по совокупности эпизодов допущенного ответчиком противоправного поведения, обоснованно квалифицировав ее как субсидиарную.

Оснований для отмены постановления от 26.04.2022 и удовлетворения кассационной жалобы не имеется.

Вопреки доводам подателя кассационной жалобы, определение суда от 24.10.2021 не может быть пересмотрено судом кассационной инстанции, поскольку оно отменено постановлением от 26.04.2022.

Руководствуясь статьями 282, 287, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Западного округа

п о с т а н о в и л:

постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от

[A8] 26.04.2022 по делу № А26-252/2016 оставить без изменения, кассационную
жалобу Зуева Николая Николаевича – без удовлетворения.

Председательствующий К.Г. Казарян

Судьи А.А. Чернышева

А.В. Яковец