Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в составе председательствующего Денека И.М., судей Конопатова В.В., Резник Ю.О., при участии в судебном заседании от ФИО1 – ФИО2 (доверенность от 28.01.2021), от ФИО3 – ФИО4 (доверенность от 22.12.2020), в отсутствие финансового управляющего ФИО5, иных лиц, участвующих в деле, извещенных о времени и месте судебного заседания, в том числе путем размещения соответствующей информации на официальном сайте арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет, рассмотрев кассационные жалобы ФИО3 и финансового управляющего ФИО6 – ФИО5 на определение Арбитражного суда Краснодарского края от 08.06.2022 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.08.2022 по делу № А32-12450/2017 (Ф08-11403/2022, Ф08-11403/2022/2), установил следующее.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ФИО6 (далее – должник) ФИО7 (далее – должник) финансовый управляющий должника – ФИО5 (далее – управляющий) обратилась в арбитражный суд с заявлением о признании недействительными договора дарения от 08.08.2014, заключенного должником с ФИО8, и договора купли-продажи, заключенного ФИО8 с ФИО1(зарегистрирован 26.03.2018); применении последствий признания сделок недействительными в виде возврата имущества в конкурсную массу и возложения на Управление Росреестра по Краснодарскому краю обязанность аннулировать запись о признании права собственности за ФИО1 и восстановить запись о признании прав собственности за должником.

Определением суда от 30.12.2019 в удовлетворении заявления отказано. Судебный акт мотивирован тем, что имущество, отчужденное должником по договору дарения, не было единственным имуществом, на которое кредиторы могли обратить взыскание, с учетом чего злоупотребление правом отсутствует. Поскольку сделка реально исполнена, основания для признания ее мнимой отсутствуют.

Постановлением апелляционного суда от 20.05.2020 определение от 30.12.2019 отменено, оспариваемые сделки признаны недействительными. Применяя последствия признания сделок недействительными, суд обязал ФИО1 возвратить полученное ею имущество в конкурсную массу должника. Судебный акт мотивирован тем, что оставшееся у должника имущество является неликвидным. Оформляя по договору дарения наиболее ликвидное имущество за собственной дочерью, должник преследовал противоправную цель – предотвратить возможное обращение взыскания на указанное имущество. Уклонение ФИО1 от представления договора купли-продажи расценено как доказательство того, что она является недобросовестным приобретателем, с учетом чего апелляционный суд признал договор, на основании которого за ФИО1 зарегистрировано право собственности, недействительным и истребовал полученное ею имущество в порядке виндикации.

Постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 31.07.2020 постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.05.2020 в части признания недействительным договора дарения от 08.08.2014, заключенного ФИО6 и ФИО8 оставлено в силе. В остальной части определение Арбитражного суда Краснодарского края от 30.12.2019 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.05.2020 по данному делу отменены. Обособленный спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд Краснодарского края.

Определением Арбитражного суда Краснодарского края от 08.06.2022, оставленным без изменения постановлением от 10.08.2022, договор дарения от 08.08.2014, заключенный ФИО6 и ФИО8, признан недействительным. Применены последствия недействительности сделки в виде взыскания с ФИО8 в конкурсную массу должника денежных средств в размере 21 700 тыс. рублей. В удовлетворении остальной части заявления отказано. Распределены расходы по уплате государственной пошлины.

Судебные акты мотивированы отсутствием цепочки сделок, поскольку ФИО1, должник и ФИО8 не являются аффилированными лицами, стоимость отчужденного имущества не занижена, представлены доказательства оплаты.

В кассационных жалобах финансовый управляющий ФИО5, ФИО3 просят отменить судебные акты. Заявители указывают, что договор дарения от 08.08.2014 и договор купли-продажи доли в праве общей долевой собственности на земельный участок с жилым домом от 24.03.2018 следует рассматривать как цепочку сделок, совершенных с целью вывода активов должника. После заключения оспариваемой сделки фактически ФИО1 имущество не передавалось, проданное имущество оставалось во владении и пользовании у должника ФИО6, и только после принятия Пятнадцатым арбитражным апелляционным судом постановления от 20.05.2020, которым признаны сделки недействительными, должник и ФИО1 стали предпринимать действия по фактической передаче проданного имущества, слаженные действия ФИО6 и ФИО1 свидетельствуют о сговоре. Заявители указывают, что судами не принято во внимание, что заключен договор аренды помещения ФИО1 и ФИО9, оплата коммунальных услуг производилось ФИО9 Кроме того, факт регистрации сделки у нотариуса не свидетельствует о передаче денежных средств.

В судебном заседании представитель ФИО3 доводы своей кассационной жалобы поддержал.

Представитель ФИО1 возражал против доводов кассационных жалоб.

Изучив материалы дела и доводы, изложенные в кассационной жалобе, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа считает, что судебные акты надлежит оставить без изменения по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, определением суда от 22.05.2017 принято заявление Инспекции Федеральной налоговой службы по г. Анапа о признании должника банкротом. Определением суда от 22.11.2017 требования признаны обоснованными, в отношении должника введена процедура реструктуризации долгов гражданина. Решением суда от 27.07.2018 должник признан банкротом, введена процедура реализации имущества гражданина. Определением суда от 17.01.2019 финансовым управляющим утверждена ФИО5

На основании ответов регистрирующих органов, финансовый управляющий ФИО5 установила, что в отношении имущества, принадлежавшего должнику, совершен ряд сделок, в результате которых оно выбыло из конкурсной массы:

8 августа 2014 года должник (даритель) и ФИО8 (одаряемая) заключили договор дарения, по условиям которого в пользу одаряемого безвозмездно передано недвижимое имущество: жилой дом, инвентарный номер 24/49, литера А, этажность 4, кадастровый номер 23-23-26/015/2009296 (23:37:0101024:125), площадью 571,40 кв. м и 1/2 доли земельного участка, кадастровый номер 23:37:0101024:40, площадью 382 кв. м, расположенные по адресу: г. Анапа, ул. Новороссийская/Ленина, д. 74/42 (пункт 1 договора). Согласно пункту 2 договора одаряемый принял в дар указанное недвижимое имущество. Договор зарегистрирован в установленном законом порядке, переход права собственности зарегистрирован 19.08.2014.

26 марта 2018 года в ЕГРН внесена запись о переходе права собственности на спорное имущество за ФИО1, основанием государственной регистрации перехода права собственности указан договор купли-продажи от 26.03.2019.

Финансовый управляющий указал, что на момент совершения первой из сделок должник уже имел неисполненные обязательства перед налоговым органом, возбуждено исполнительное производство от 09.07.2014 № 24889/14/23/23. При дарении имущества должник преследовал цель предотвратить возможное обращение взыскания на него и не имел намерения породить соответствующие сделке правовые последствия. О мнимости сделки свидетельствует и то, что ее стороной является дочь должника (ФИО8). В результате формальной смены собственника должник сохранил право пользования отчужденным имуществом.

В отношении сделки, заключенной с ФИО1, финансовый управляющий указал, что доказательства ее реального исполнения отсутствуют, после дальнейшей реализации имущества должник сохранил фактический контроль над ним.

Полагая, что указанные сделки заключены с целью вывода имущества при наличии неисполненных обязательств перед налоговым органом, финансовый управляющий просила признать их недействительными как взаимосвязанные сделки, оформленные с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов.

Суд кассационной инстанции указал, что договор купли-продажи спорного имущества в материалах дела отсутствует. При новом рассмотрении суду следует принять надлежащие меры, направленные на получение копии договора купли-продажи, заключенного с ФИО1, оценить его условия и исследовать обстоятельства его исполнения, в том числе: установить финансовую возможность покупателя, запросить доказательства пользования имуществом после его приобретения, доказательства привлечения риелтора при поиске недвижимости и пр. В случае установления обстоятельств, свидетельствующих о формальном переходе права собственности на очередного приобретателя, суду следует рассмотреть вопрос о признании оспариваемых сделок в качестве притворных и о необходимости применения последствий признания недействительной прикрываемой сделки. В обратном случае суду следует применить последствия недействительности только договора дарения от 08.08.2014 с соблюдением соответствующих норм материального права.

При указанных обстоятельствах, заявление финансового управляющего рассматривалось только в отмененной части.

Отказывая в удовлетворении заявления управляющего, суды руководствовались статьями 64, 65, 68, 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – Кодекс), статьями 10, 167, 170, 408, 431, 454 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), статьями 19, 61.1, 61.2, 61.6, 61.8Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), положениями постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"» (далее – постановление № 63).

Оспариваемый договор от 24.03.2018 (дата регистрации 26.03.2018), заключен ФИО8 и ФИО10, действующей от имени ФИО1, в пределах трех лет до возбуждения в отношении ФИО11 дела о банкротстве, то есть в период подозрительности, предусмотренный пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Во исполнение указаний суда округа в материалы дела представлен договор купли-продажи доли в праве общей собственности на земельный участок с жилым домом
от 24.03.2018, заключенный ФИО8 (продавец) и ФИО10, действующей от имени ФИО1 (покупатель).

Стоимость земельного участка договором определена в размере 2 098 610 рублей 59 копеек, жилого дома – в 25 298 523 рубля 58 копеек, общая сумма оценки составляет 27 397 134 рубля 17 копеек.

В силу пункта 2.5 договора расчет между сторонами произведен полностью до подписания договора. ФИО8 получила от ФИО10, действующей от имени ФИО1 27 397 134 рубля 17 копеек.

Право собственности на указанную долю в праве общей долевой собственности на земельный участок и жилой дом возникает у ФИО1 с момента регистрации перехода права собственности в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Краснодарскому краю
(пункт 5.1 договора). Регистрация перехода права собственности произведена 26.03.2018.

Оснований для вывода о заниженной стоимости судами не установлено, поскольку кадастровая стоимость жилого дома составляет 25 298 523 рубля 58 копеек, что подтверждается выпиской из ЕГРН об основных характеристиках и зарегистрированных правах на объект недвижимости, выданной 24 марта 2018 года Управлением Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Краснодарскому краю.

Кроме того, согласно отчету от 20.04.2022 № 042022.01, представленному ФИО1, рыночная стоимость объекта оценки по состоянию на 08.08.2014 составляет 21 700 тыс. рублей. О назначении по делу судебной экспертизы по определению стоимости отчужденного имущества не заявлено.

В подтверждение наличия финансовой возможности заключения оспариваемого договора, ФИО1 в материалы дела представлено шесть договоров купли-продажи недвижимого имущества за 2017-2018 года на общую сумму 31 405 497 рублей в оригинале и копии расписок к ним, которые судами верно признаны доказательствами наличия финансовой возможности ФИО1 по оплате стоимости отчужденного имущества по договору от 24.03.2018. Данные договоры подтверждают осуществление ФИО1 деятельности по купле-продаже недвижимости на территории Краснодарского края.

Факт передачи денежных средств ФИО8 подтверждается оригиналом расписки, написанной ФИО10 о получении денежных средств в размере 27 397 134 рублей от ФИО1 для передачи их продавцу ФИО8; нотариально заверенные свидетельские показания ФИО10, с предупреждением ее об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, в которых она подтверждает достоверность сделки. О фальсификации указанных доказательств сторонами не заявлено.

Таким образом, судами сделан верный вывод о том, что довод об отсутствии оплаты по спорному договору противоречит фактическим обстоятельствам дела.

Также судами установлено, что должник и ответчик не являются аффилированными лицами, а потому у суда не имеется оснований для применения к ответчику повышенного стандарта доказывания факта оплаты приобретенного им имущества. Данные выводы в суде кассационной инстанции не оспариваются.

Финансовый управляющий и ФИО3 в обоснование признания сделок должника недействительными указал, что договор дарения от 08.08.2014 и договор купли-продажи доли в праве общей долевой собственности на земельный участок с жилым домом от 24.03.2018 следует рассматривать как цепочку сделок, совершенных с целью вывода активов должника, ссылаясь на то, что после заключения оспариваемой сделки фактически ФИО1 имущество не передавалось, проданное имущество оставалось во владении и пользовании у должника ФИО6, и только после вынесения постановления Пятнадцатого апелляционного суда от 20.05.2020, которым признаны сделки недействительными, должник и ФИО1 стали предпринимать действия по фактической передаче проданного имущества, слаженные действия ФИО6 и ФИО1 свидетельствуют о сговоре.

Между тем, в материалы дела ответчиком представлены: оригинал домовой книги для прописки граждан по адресу: <...>, подтверждающий, что К-вы выписались из указанного домовладения при продаже; постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 10.09.2020 и от 26.08.2020, подтверждающие, что ФИО1 предпринимала меры, по выселению К-вых после признания сделки недействительной судом апелляционной инстанции; копию договора найма охранного агентства о централизации и наблюдения за объектом, подтверждающего, что ФИО1 предпринимала меры по охране своего дома от незаконного проникновения; копии договоров и квитанций об оплате коммунальных платежей от имени ФИО1

Финансовый управляющий указывает, что ФИО9 (сын должника) прописан по адресу спорного имущества с 2012 года по 06.06.2020, что свидетельствует о том, что имущество не передано ФИО1 Данный довод отклонен судами с учетом пункта 3.3 договора, согласно которому зарегистрированный в спорном жилом доме гр. ФИО9 обязуется сняться с регистрационного учета в срок до 30.03.2018 и нарушение которого побудило
ФИО1 обращаться в правоохранительные органы за возбуждением уголовного дела. Копия договора аренды не может служить доказательством сохранения контроля над собственностью бывшего собственника, так как договор аренды заключен на срок с 26.03.2018 по 26.09.2018, а в представленной копии договора страница, содержащая условие обратного выкупа, не содержит подписи ФИО10 в отличие от остальных страниц договора.

Судами также принято во внимание, что в рассматриваемом случае совершение последующей сделки спустя более четырех лет не может быть расценено как совершение сделки в короткий промежуток времени, в том числе нельзя квалифицировать как единую сделку. Напротив, между данными сделками имеется существенный временной промежуток, в период которого не установлен факт эксплуатации недвижимого имущества в пользу ответчика, в том числе извлечение им доходов от этого.

Судами принято во внимание, что материалы дела не содержат документальных доказательств того, что на момент совершения сделки ФИО1 знала об ущемлении интересов иных кредиторов и о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Следовательно, оспариваемая сделка не может быть квалифицирована как совершенная с целью причинения вреда интересам кредиторов.

Таким образом, суды пришли к выводу, что управляющий не доказал совокупность оснований, необходимых для квалификации заключенных сделок как цепочки и для признания договора купли-продажи недействительной на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Оснований для вывода о наличии злоупотребления правом со стороны ответчика судами не установлено. В отсутствие доказательств участия ФИО1 в выводе актива должника, последствия недействительности сделки подлежат применению лишь к договору дарения от 08.08.2014, который суд апелляционной инстанции признал недействительной сделкой.

С учетом изложенного, основания для отмены или изменения определения и апелляционного постановления по приведенным в кассационных жалобах доводам отсутствуют. Нарушения процессуальных норм, влекущие отмену судебных актов (часть 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), не установлены.

Руководствуясь статьями 274, 286 – 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Краснодарского края от 08.06.2022 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.08.2022 по делу А32-12450/2017 оставить без изменения, кассационные жалобы – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок,
не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном
статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий И.М. Денека

Судьи В.В. Конопатов

Ю.О. Резник