Гражданский кодекс часть 1

управляющего АО «ТУСАРБАНК» в лице ГК «АСВ»
на определение Арбитражного суда города Москвы от 02.10.2019,
на постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 09.12.2019
об отказе в привлечении ФИО2, ФИО3 и ФИО4
к субсидиарной ответственности
в рамках дела о признании несостоятельным (банкротом) АО «ТУСАРБАНК»,

УСТАНОВИЛ:

Приказом Банка России от 18.09.2015 № ОД2480 у кредитной организации акционерного общества «ТУСАРБАНК» (далее – АО «ТУСАРБАНК», должник, Банк) с 18.09.2015 была отозвана лицензия на осуществление банковских операций.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 01.10.2015 было принято к производству заявление Банка России о признании банкротом АО «ТУСАРБАНК».

Решением Арбитражного суда города Москвы от 25.11.2015 АО «ТУСАРБАНК» было признано банкротом, в отношении должника была открыта процедура конкурсного производства, конкурсным управляющим утверждена государственная корпорация «Агентство по страхованию вкладов».

Сообщение о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства было опубликовано конкурсным управляющим в газете «Коммерсантъ» № 225 от 05.12.2015, стр. 43.

В Арбитражный суд города Москвы поступили заявления конкурсного управляющего Банка о привлечении ФИО5 (далее – ФИО6), ФИО7 (далее – ФИО7), ФИО8 (далее – ФИО8), ФИО9 (далее – ФИО9), ФИО10 (далее – ФИО10), ФИО4 (далее – ФИО4), ФИО2 (далее – ФИО2), ФИО3 (далее – ФИО3) к субсидиарной ответственности по обязательствам должника на сумму 14 216 616 000 рублей.

В обоснование заявления конкурсный управляющий указывал, что несостоятельность (банкротство) Банка наступила в результате виновных действий председателей правления Банка ФИО5, ФИО7, временно исполняющего обязанности председателя правления Банка ФИО8, заместителей председателя правления Банка ФИО9, ФИО10, ФИО4, управляющих Тольяттинским филиалом Банка

Счастливенко И.Ю., Гормашевой В.И., действующих на основании Устава Банка и/или доверенностей, выразившихся в совершении от имени Банка сделок по формированию активов Банка неликвидной (безнадежной) ссудной задолженностью, а также по приобретению векселей.

В отношении ФИО5, ФИО7, ФИО8, ФИО2, ФИО3 конкурсным управляющим в качестве основания для привлечения их к субсидиарной ответственности помимо совершения сделок было заявлено о непринятии мер по предупреждению банкротства, а в отношении ФИО8 – также о не передаче документов.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 30.01.2019 было в полном объеме удовлетворено заявление конкурсного управляющего Банка о привлечении солидарно ФИО5, ФИО7, ФИО8, ФИО9, ФИО2, ФИО3, ФИО10, ФИО4, ФИО11 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в сумме 14 216 616 000 рублей.

Постановлением Девятого Арбитражного апелляционного суда от 30.04.2019 определение суда первой инстанции от 30.01.2019 было отменено только в части удовлетворения заявления конкурсного управляющего Банка о привлечении ФИО4, ФИО2, ФИО3 к субсидиарной ответственности, в удовлетворении заявления в данной части было отказано.

При рассмотрении заявления суды установили, что в период с 05.05.2009 по 12.09.2014 должность председателя правления Банка занимал ФИО7 (в период с 18.06.2014 по 21.10.2014 являлся членом Правления Банка); в период с 22.10.2014 по 11.08.2015 должность председателя правления Банка занимал ФИО5, в период с 12.09.2014 по 21.10.2014 осуществлял функции и.о. председателя правления Банка (в период с 18.06.2014 по 21.10.2014 занимал должность заместителя председателя правления Банка); в период с 11.08.2015 по 18.09.2015 должность временно исполняющего обязанности председателя правления Банка занимал ФИО8 (в период с 01.06.2015 занимал должность заместителя председателя правления Банка).

Привлекая к субсидиарной ответственности по обязательствам Банка Петрикова М.В. и Кагана В.С., суды исходили из того, что в период с 01.09.2013 по 18.09.2015 при наличии в Банке оснований для принятия мер по предупреждению банкротства Банка, указанные лица в нарушение статей 3, 11 Закона, а также статьи 189.12 Закона о банкротстве, не предпринимали мер по предупреждению банкротства.

Отказывая в привлечении ФИО8 к субсидиарной ответственности за непринятие мер по предупреждению банкротства Банка, суды исходили из того, что такие меры были им приняты, поскольку установили, что 26.08.2015 им было направлено ходатайство в Совет директоров Банка об осуществлении мер по финансовому оздоровлению; 08.09.2015 в адрес Председателя Совета директоров ФИО12 было направлено требование о созыве внеочередного общего собрания акционеров Банка для рассмотрения вопроса о ликвидации кредитной организации и направления в Банк России ходатайства об аннулировании или отзыве у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций; 11.09.2015 было направлено в Главное управление Центрального банка РФ по Центральному федеральному округу г. Москвы уведомление о возникновении у Банка признаков несостоятельности (банкротства).

Отклонив указанное основание ответственности, суды пришли к выводу о привлечении его к субсидиарной ответственности за совершение от имени Банка сделок, а также за не передачу документов. Суды установили, что совершение сделок и операций с денежными средствами от покупки ценных бумаг имело своей целью прекращение обязательств заемщиков Банка - технических компаний, что не может являться добросовестным поведением ФИО8, а также указали, что согласно акту о непередаче конкурсному управляющему документов и ценностей от 04.12.2015 документы Банка временной администрации, а в последующем и конкурсному управляющему в лице ГК «АСВ» переданы не были.

Привлекая к субсидиарной ответственности по обязательствам Банка ФИО9 и ФИО10, суды исходили из того, что данные лица

подписывали/одобряли кредитные договоры, договоры купли-продажи векселей, полномочия на совершение которых были предусмотрены приказом № 170/3 от 11.11.2014 об установлении права подписей должностных лиц Банка. Суды установили, что на имя заместителя председателя правления Хрунову И.К., замещающую данную должность в период с 18.06.2014 по 01.09.2015 (также занимала должность главного бухгалтера в период с 01.03.2001 по 17.06.2014; являлась членом правления Банка в период с 06.07.2001 по 31.08.2015) были выданы соответствующие доверенности: генеральные доверенности № 6-1-15/37 от 16.04.2015, № 6-1-15/134 от 08.12.2014, № 6-1-15/130 от 13.11.2014, № 6-1- 15/117 от 26.09.2014.

На имя заместителя председателя правления ФИО10, замещающей данную должность в период с 11.11.2008 по 09.10.2014 (также являлась членом правления Банка в период с 24.12.2008 по 17.09.2014), была выдана доверенность № 6-1-15/01 от 10.01.2013 на подписание, в том числе и кредитных договоров и договоров на открытие кредитной линии, осуществление любых банковских операций и сделок, предусмотренных лицензией и Уставом Банка, а также действующим законодательством.

Установив указанные обстоятельства, суды пришли к выводу, что данные лица в силу пункта 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» являются контролирующими должника лицами, совершившими сделки от имени Банка, которые повлекли существенное ухудшение финансового положения Банка, в связи с чем привлекли их к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Отказывая в привлечении к субсидиарной ответственности руководителей Тольяттинского филиала Банка (ФИО2 и ФИО3), суд апелляционной инстанции исходил из того, что данные лица в силу норм действующего законодательства не относятся к контролирующим должника лицам, при этом указал на недоказанность конкурсным управляющим, что

именно клиентами Тольяттинского филиала нарушено законодательство РФ при их кредитовании.

Отказывая в привлечении к субсидиарной ответственности ФИО4 суд апелляционной инстанции указал, что ФИО4 не совершал и не мог совершать от имени Банка никаких сделок, ни одного кредитного договора он не подписал, поскольку у него никогда не было права подписи, на его имя не выдавалось ни одной доверенности, он не принимал решений о выдаче кредитов, не участвовал в принятии решений о приобретении каких-либо векселей. Также судом было отмечено, что все сделки были совершены Банком после его увольнения.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 18.07.2019 определение суда первой инстанции от 30.01.2019 и постановление суда апелляционной инстанции от 30.04.2019 в части отказа в привлечении к субсидиарной ответственности ФИО2, ФИО3, ФИО4 были отменены, а обособленный спор в данной части – направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции. В остальной части определение и постановление были оставлены без изменения.

Отменяя судебные акты в части отказа в привлечении к субсидиарной ответственности ФИО2, ФИО3, ФИО4, суд кассационной инстанции указал на следующее.

Суд кассационной инстанции обратил внимание на то, что, приходя к выводу об отсутствии у руководителей филиалов кредитной организации статуса контролирующего лица, суд апелляционной инстанции исходил из неправильного применения норм материального права (статья 2 Закона о банкротстве, пункт 2 статьи 55, пункт 2 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункт 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.07.1996 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Суд кассационной инстанции указал, что при принятии постановления суд апелляционной инстанции, несмотря на совокупность представленных

доказательств, с должной полнотой обстоятельства вовлеченности каждого лица в процесс одобрения и заключения сделок, повлекших ущерб и последствия его действий, не установил, при этом не дал оценки доводам и доказательствам конкурсного управляющего о заключении конкретными должностными лицами (руководителями Тольяттинским филиалом) ряда договоров с техническими заемщиками.

В части отказа в удовлетворении заявления в отношении ФИО4 суд кассационной инстанции указал, что судом апелляционной инстанции был установлен конкретный размер негативных последствий от одобренных сделок, однако не было учтено, что при недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков (пункт 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 53).

Судом кассационной инстанции было отмечено, что разъяснения, указанные в абзацах 2-4 пункта 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 53, подлежат применению также при рассмотрении заявления в отношении ФИО2, ФИО3

Суд кассационной инстанции указал, что оценка совершенных сделок на предмет их «существенности» имеет правовое значение для решения вопроса о наличии оснований для субсидиарной ответственности, однако совершение сделок, не отвечающих критериям существенности, не исключает применение положений статьи 15, 393 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Учитывая данные обстоятельства, не проверенные судом апелляционной инстанции, суд кассационной инстанции посчитал, что выводы суда апелляционной инстанции об отсутствии оснований для удовлетворения заявления в отношении ФИО2, ФИО3 и ФИО4, с учетом разъяснений абзацев 2-4 пункта 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ Российской Федерации № 53, статей 15, 393 Гражданского кодекса

Российской Федерации являются преждевременными и сделаны в нарушение норм материального права, в части определения статуса лица как контролирующего и неприменения норм об убытках.

При новом рассмотрении заявления конкурсного управляющего Банка в части привлечения ФИО2, ФИО3 и ФИО4 к субсидиарной ответственности по обязательствам Банка определением Арбитражного суда города Москвы от 02.10.2019, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 09.12.2019, в удовлетворении требований в данной части было вновь отказано.

Оценивая доводы конкурсного управляющего о наличии оснований для привлечения ФИО4 к субсидиарной ответственности по обязательствам Банка, суды повторно указали, что он не подписывал от имени Банка кредитные и иные договоры с ООО «Обувная компания «Стрелец» и ООО «Примоктан», не давал распоряжений на заключение кредитных и иных сделок, в заседаниях правления по одобрению выдачи кредитов или изменения лимита кредитования не участвовал.

Так, относительно одобрения сделки с ОАО «Примоктан» судами было установлено, что на дату одобрения кредита ФИО4 не работал в Банке, находился в данный период за пределами страны, что признано судами подтвержденным отметкой в загранпаспорте о пересечении границы российской (стр. 44 паспорта) и черногорской (стр. 5, 11 паспорта) пограничными службами.

Относительно одобрения сделки с ООО «Обувная компания «Стрелец» суды указали, что правление в период работы ответчика в Банке не было наделено полномочиями в сфере принятия решений по выдаче ссуд. Так, из пункта 16.10 Устава следует, что правление не было наделено также и полномочиями по выдаче указаний и распоряжений по вопросам текущей деятельности Банка, все указанные вопросы были отнесены к компетенции председателя правления Банка (пункты 16.11, 16.12 Устава).

Также суды отметили, что ФИО4 уволился из Банка 16.09.2013, то есть за 2 года и 14 дней до принятия судом заявления о банкротстве Банка. Согласно должностным (функциональным) обязанностям, возложенным на него,

он курировал работу отдела методологии, отдела рисков, отдела по работе с вкладами и депозитами и отдела финансового мониторинга. Деятельность Олонина В.В. не касалась организации кредитной работы в Банке и работы кредитного отдела.

Кроме того, ФИО4 не участвовал в заседаниях правления банка и в подписании протоколов правления по одобрению и выдаче кредитов ООО «Обувная компания Стрелец», ООО «Примоктан». Таким образом, действиями ответчика не могло быть причинено ущерба должнику после совершения сделок должника.

Оценивая существенность вреда, причиненного Банку действиями ФИО4, суды, руководствуясь положениями письма Федеральной налоговой службы от 16.08.2017 № СА-4-18/16148@ «О применении налоговыми органами положений гл. III Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ», пришли к выводу о несущественности причиненного вреда и, соответственно, об отсутствии оснований для привлечения ФИО4 к субсидиарной ответственности (подпункт 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), поскольку размер причиненного ущерба составляет менее 0,05% от активов должника (активы должника на 01.09.2013 составляли 17 554 млн. рублей, а причиненный ущерб - 7,4 млн. рублей).

Установив указанные обстоятельства, суды пришли к выводу об отсутствии оснований для привлечения ФИО4 к субсидиарной ответственности должника, а также для взыскания с него убытков.

Отклоняя доводы конкурсного управляющего о наличии оснований для привлечения ФИО3 и ФИО2, являющихся управляющими Тольяттинским филиалом Банка, действующих на основании Устава Банка и/или доверенностей, к субсидиарной ответственности по обязательствам Банка, суды исходили из следующего.

Суды установили, что Тольяттинский филиал «ТУСАРБАНК» в числе других является территориально обособленным подразделением Банка. Весь спектр услуг, в том числе кредитование юридических и физических лиц, осуществляется под строгим контролем головного офиса Банка в пределах

установленных лимитов, определенных решением правления Банка и контролировался головным офисом как в режиме реального времени, так и регулярными выездными проверками сотрудниками головного офиса банка.

Суды указали, что наделение руководителей филиалов в том числе полномочиями по подписанию кредитных договоров от имени Банка, не делает руководителей филиалами контролирующими лицами Банка, а лишь дает право от лица Банка зафиксировать документ о факте выдачи кредита.

Суды обратили внимание, что в должностной инструкции управляющего филиала также отдельным пунктом выделено, что управляющий должен неукоснительно выполнять все указания руководства Банка (как письменные, так и устные) и в своей деятельности опираться на ФИО13 и регламентирующие документы Банка.

Кроме того, суды установили, что согласно приказу № 128 от 28.07.2015, изданному на основании решения кредитно-финансового комитета Банка от 28.07.2015 об установлении лимитов банковских операций Тольяттинскому филиалу, филиал Банка не мог принимать решение о кредитовании клиентов самостоятельно, не имел для этого средств, тем более не мог влиять на принятие решения о кредитовании Банком.

Также судами было отмечено, что конкурсным управляющим не представлены доказательства того, что действиями ответчиков был причинен вред Банку в результате выдачи заемщикам указанных в заявлении кредитов, поскольку все кредитовавшиеся в филиале Банка юридические лица были клиентами филиала длительный период, кредитовались под достаточное обеспечение, не допускали просрочек по платежам. Резервы, формировавшиеся филиалом по каждому заемщику, были адекватны риску при кредитовании и также контролировались Банком России.

Суды указали, что эти юридические лица также кредитовались в других банках, вели активную деятельность в г. Тольятти, имели штат работников, своевременно выплачивали заработную плату, налоги, предоставляли в обеспечение исполнения кредита свое имущество (оборудование).

При кредитовании указанных лиц проводились проверки филиалом Банка, в дальнейшем акты проверок направлялись в головной офис Банка и приобщались к кредитному досье.

Установив указанные обстоятельства, суды пришли к выводу об отсутствии у ФИО3 и ФИО2 полномочий контролировать действия должника в части, которая могла бы привести к несостоятельности, либо ухудшить имущественное положение должника, не совершали действий (бездействия), которые явились бы необходимой причиной банкротства должника, в связи с чем пришли к выводу об отсутствии причинно-следственной связи между действиями (бездействием) ответчиков с банкротством должника и как следствие об отсутствии оснований для привлечения данных лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Не согласившись с принятыми по его заявлению в части ответственности ФИО3, ФИО2 и ФИО4 судебными актами, конкурсный управляющий Банка обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит отменить определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции и направить обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В обоснование кассационной жалобы заявитель ссылается на нарушение судом норм процессуального и материального права, на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела и представленным в дело доказательствам и указывает, что ФИО4 являлся контролирующим должника лицом, поскольку входил в состав правления Банка, т.е. имел возможность давать обязательные указания сотрудникам Банка. На заседании членов правления Банка об одобрении сделки его волеизъявление было положительным, поскольку особого мнения им выражено не было, а также он не воспользовался правом на обжалование протоколов заседания правления.

Также конкурсный управляющий считает, что суды при новом рассмотрении настоящего обособленного спора не выполнили указания суда кассационной инстанции о необходимости переквалификации заявления в части

привлечения к субсидиарной ответственности на взыскание причиненных убытков.

В отношении ФИО3 и ФИО2 конкурсный управляющий считает, что они, также как и ФИО4, являются контролирующими должника лицами, поскольку действовали на основании полученных доверенностей на отчуждение имущества Банка путем реализации предоставленного им права на заключение кредитных договоров, чем причинили ущерб Банку.

Также конкурсный управляющий обращает внимание, что те же сделки Банка как основания для привлечения других контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности уже являлись предметом рассмотрения в суде и им дана надлежащая правовая оценка.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации информация о рассмотрении настоящей кассационной жалобы была размещена на общедоступных сайтах Арбитражного суда Московского округа http://www.fasmo.arbitr.ru и http://kad.arbitr.ru в сети «Интернет».

Определением Арбитражного суда Московского округа от 02.03.2020 рассмотрение кассационной жалобы конкурсного управляющего Банка было отложено на 26.03.2020.

Определением Арбитражного суда Московского округа от 26.03.2020 рассмотрение кассационной жалобы конкурсного управляющего Банка было отложено на 18.05.2020.

Определением Арбитражного суда Московского округа от 18.05.2020 была произведена замена судьи Тарасова Н.Н. на судью Холодкову Ю.Е.

В заседании суда кассационной инстанции 18.05.2020 представитель конкурсного управляющего Банка поддержала доводы кассационной жалобы, просила определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменить и направить обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции, полагая, что выводы судов о том, что ФИО4 не участвовал в заседаниях в связи с пребыванием за границей, не

основаны на надлежащих доказательствах, поскольку отметки в паспорте Олонина В.В. плохо читаемые. На вопрос судебной коллегии о том, какие процессуальные действия были предприняты конкурсным управляющим, какие ходатайства заявлены, указала, что никаких ходатайств, направленных на дополнительное исследование представленных Олониным В.В. доказательств, заявлено не было, однако в любом случае суды не учли участие Олонина В.В. в одобрении кредитования ООО «Обувная Компания «Стрелец» и не привлекли его к такой ответственности как убытки за участие в совершении данной сделки. В отношении Гормашевой В.И. и Счастливенко И.Ю. представитель конкурсного управляющего указала, что данные лица не могли были быть освобождены от взыскания убытков, возникших у Банка вследствие заключения с участием данных ответчиков кредитных сделок с техническими заемщиками, оценка которым уже была дана вступившей в силу частью судебного акта о субсидиарной ответственности.

Представитель ФИО4 возражал против удовлетворения кассационной жалобы по доводам заблаговременно направленных отзыва и дополнительного отзыва на кассационную жалобу, полагал обжалуемые определение и постановление в части отказа в привлечении ФИО4 к субсидиарной ответственности законными и обоснованными, поскольку вменяемая ФИО4 сделка с ООО «Обувная Компания «Стрелец», одобренная 31.01.2013, относится к временному периоду работы Банка, который конкурсный управляющий не указывал в своем заявлении.

Иные лица, участвующие в деле о банкротстве, надлежаще извещенные о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, в судебное заседание суда кассационной инстанции не явились, что в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не препятствует

рассмотрению кассационной жалобы в их отсутствие. Ходатайств, препятствующих рассмотрению кассационной жалобы, не поступило.

Изучив материалы дела, выслушав представителей конкурсного управляющего Банка и ФИО4, обсудив доводы кассационной жалобы, отзывов и устных возражений на нее, проверив в порядке статей 286, 287, 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалованных судебных актов, судебная коллегия суда кассационной инстанции приходит к выводу, что определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции подлежат отмене с принятием нового судебного акта, поскольку считает, что судами при новом рассмотрении настоящего обособленного спора не были выполнены указания суда кассационной инстанции, не были применены подлежащие применению нормы материального права с учетом тех разъяснений высшей судебной инстанции по их применению, которые были обязательны при рассмотрении спора.

Направляя ранее обособленный спор в части заявления конкурсного управляющего Банка о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО4, ФИО2 и ФИО3 к субсидиарной ответственности, суд кассационной инстанции обратил внимание судов на те разъяснения высшей судебной инстанции по применению норм права в зависимости от установленных судами обстоятельств степени участия контролировавших должника лиц в доведении должника до банкротства.

Так, в пункте 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации высшая судебная инстанция разъяснила, что если допущенные контролирующим лицом (несколькими контролирующими лицами) нарушения явились необходимой причиной банкротства, применению подлежат нормы о субсидиарной ответственности (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве), совокупный размер которой, по общим правилам, определяется на основании абзацев первого и третьего пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

В том случае, когда причиненный контролирующими лицами, указанными в статье 53.1 ГК РФ, вред исходя из разумных ожиданий не должен был привести к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать

возникшие по их вине убытки в размере, определяемом по правилам статей 15, 393 ГК РФ.

При этом Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд применительно к положениям статей 133 и 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации самостоятельно квалифицирует предъявленное требование. При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1 ГК РФ, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

Таким образом, вышеуказанные разъяснения высшей судебной инстанции исключают полное освобождение контролировавших должника лиц от ответственности при доказанности противоправного поведения.

Из содержания обжалованных судебных актов следует, что судами не было установлено обстоятельств, подтверждающих, что вменяемые ответчикам сделки явились необходимой причиной банкротства, что не подлежит иной оценке судом кассационной инстанции, однако судами при новом рассмотрении обособленного спора не было учтено, что вступившими в законную силу судебными актами, принятыми по тому же обособленному спору в отношении других ответчиков по результатам первого рассмотрения обособленного спора (в неотмененной судом кассационной инстанции части), уже была дана оценка тем же сделкам, за совершение и одобрение которых были привлечены остальные ответчики.

Судами первой и апелляционной инстанции в неотмененной части определения от 30.01.2019 и постановления от 30.04.2019 было установлено, что задолженность всех исследуемых заемщиков являлась заведомо невозвратной, а сами заемщики – неплатежеспособными юридическими лицами, которые не вели реальной хозяйственной деятельности, не обладали имуществом и были не способны за счет предпринимательской деятельности осуществить возврат

полученных кредитов (ООО «ВИНЛАНД», ООО «Госснаб», ООО «Корус», ООО «Мегаполис», ООО «Стайл», ООО СК «Доступное жилье», ООО «Экзекьютив Менеджмент», ООО «Центр инновационных решений», ООО «Строй-Комфорт», ОАО «Примоктан», ООО «Обувная Компания «Стрелец»).

Участие ответчиков в совершении вменяемых им сделок (ФИО4 – в одобрении кредитования такого заемщика как ООО «Обувная Компания «Стрелец» на заседании Правления 31.01.2013 – Протокол заседания № 11-1 – том 133 л.д.142, а ФИО3 и ФИО2 – договоров, выданных Тольяттинским филиалом Банка – том 133 л.д.65-66) подтверждено материалами дела и само по себе ответчиками не оспаривается (единственные возражения ФИО4 относительно кредита в пользу ООО «Обувная Компания «Стрелец» сводились к тому, что данный кредит был одобрен в период, который якобы не был заявлен конкурсным управляющим, а возражения ФИО2 и ФИО3 сводились к тому, что окончательное решение о выдаче кредитов принималось непосредственным руководством Банка, в связи с чем, то обстоятельство, что юридические лица, оказавшиеся техническими заемщиками, были найдены и предложены к выдаче кредита управляющими Тольяттинским филиалом, правового значения якобы не имеет – такие пояснения относительно своего участия дали ФИО2 и ФИО3 относительно степени своего участия в выдаче кредитов в суде кассационной инстанции в судебном заседании 02.03.2020, когда присутствовали в нём лично).

Таким образом, ответчики полагали, что в связи с незначительной степенью участия в принятии решений по сделкам с неплатежеспособными юридическими лицами они не могут считаться контролирующими Банк лицами, которые могут быть привлечены к субсидиарной ответственности.

Вместе с тем, с соответствии со статьей 2 Закона о банкротстве контролирующее должника лицо - лицо, имеющее либо имевшее в течение менее чем два года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника (в

частности, контролирующим должника лицом может быть признано лицо, которое в силу полномочия, основанного на доверенности, нормативном правовом акте, специального полномочия могло совершать сделки от имени должника).

Согласно пункту 1 статьи 182 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого) в силу полномочия, основанного на доверенности, указании закона либо акте уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления, непосредственно создает, изменяет и прекращает гражданские права и обязанности представляемого.

Пунктом 5 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» разъяснено, что само по себе участие в органах должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица. Исключение из этого правила закреплено в подпунктах 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, установивших круг лиц, в отношении которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия должника.

В соответствии с подпунктами 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо: являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии; имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника.

Пунктом 3 статьи 189.23 Закона о банкротстве установлено, что пока не доказано иное, предполагается, что банкротство кредитной организации

наступило вследствие действий и (или) бездействия лиц, контролирующих кредитную организацию, при наличии одного из обстоятельств, указанных в подпунктах 1 и 2 пункта 2 статьи 61.11 настоящего Федерального закона. Положения подпункта 2 пункта 2 статьи 61.11 настоящего Федерального закона применяются также в отношении лиц, на которых возложена обязанность формирования, ведения, хранения документов, отражающих экономическую деятельность кредитной организации, и баз данных кредитной организации на электронных носителях (резервных копий баз данных), а также обязанность их передачи временной администрации по управлению кредитной организацией или ликвидатору (конкурсному управляющему).

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 16 Постановления № 53 под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

Поскольку деятельность юридического лица опосредуется множеством сделок и иных операций, по общему правилу, не может быть признана единственной предпосылкой банкротства последняя инициированная контролирующим лицом сделка (операция), которая привела к критическому изменению возникшего ранее неблагополучного финансового положения - появлению признаков объективного банкротства. Суду надлежит исследовать совокупность сделок и других операций, совершенных под влиянием контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц), способствовавших возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства.

В силу прямого указания подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем.

При этом в Пункте 17 Постановления № 53 Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что если из-за действий (бездействия) контролирующего лица, совершенных после появления признаков объективного банкротства, произошло несущественное ухудшение финансового положения должника, такое контролирующее лицо может быть привлечено к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков по иным, не связанным с субсидиарной ответственностью основаниям.

Таким образом, такой критерий как несущественное ухудшение финансового положения должника или, как указано в обжалуемых судебных актах, «существенность вреда», не являясь достаточным для привлечения контролировавшего должника лица к субсидиарной ответственности, не может исключать такую гражданско-правовую ответственность как возмещение убытков, что не было учтено судами, проанализировавшими в определении и постановлении размер причиненного Банку вреда от заключения с участием Олонина В.В. сделки с ООО «Обувная Компания Стрелец» (72 400 000 рублей), но указавшими на несущественность размера такого вреда по отношению к активам должника, в связи с чем отказавшими в привлечении Олонина В.В. к субсидиарной ответственности по этой сделке.

Следовательно, судами при решении вопроса о наличии или отсутствии оснований для привлечения ФИО4 к ответственности не были применены нормы материального права с учетом того толкования, которое было дано высшей судебной инстанцией, исключающего полное освобождение от ответственности контролировавших должника лиц при доказанности противоправного поведения.

Учитывая, что судами установлено и материалами дела подтверждено, что ФИО4 являлся на момент выдачи кредита такому неплатежеспособному заемщику как ООО «Обувная Компания Стрелец» контролировавшим Банк лицом, что он участвовал в принятии решения по выдаче этого кредита, что данным кредитом был причинен ущерб Банку, поскольку он не был возвращен (в связи с чем не могут быть признаны состоятельными возражения ответчика об ином временном периоде), но отказано в удовлетворении заявления конкурсного управляющего только со ссылкой на несущественность размера убытков, причиненных от совершения данной сделки, что недопустимо при решении вопроса о привлечении ответственного лица к такому виду гражданско-правовой ответственности как убытки, то судебная коллегия суда кассационной инстанции считает, что вправе принять в указанной части новый судебный акт на основании разъяснений высшей судебной инстанции о применении норм Закона о банкротстве, содержащихся в пунктах 17, 20 Постановления Пленума

Верховного Суда Российской Федерации № 53, и взыскать с Олонина В.В. в конкурсную массу Банка убытки в размере 72 400 000 рублей, причиненные вследствие совершения с его участием сделки с ООО «Обувная Компания Стрелец».

В остальной части выводы судов об отсутствии оснований для привлечения ФИО4 к ответственности по сделкам с такими заемщиками как ОАО «Примоктан» и ООО «АвтоКапитал» являются основанными на имеющихся в деле доказательствах, представленных ФИО4 и не опровергнутых конкурсным управляющим, не заявившим в суде первой инстанции при разрешении спора по существу никаких ходатайств и не совершившим никаких процессуальных действий, направленных на опровержение подтвержденного ФИО4 обстоятельства, что он не участвовал в принятии решений по другим заемщикам в период своей работы в Банке.

Правом иной оценки исследованных судами доказательств суд кассационной инстанции не обладает, в связи с чем в указанной части судебные акты отмене, а кассационная жалоба конкурсного управляющего Банка – удовлетворению не подлежат.

В отношении наличия оснований для привлечения ФИО2 и ФИО3 к такому виду гражданско-правовой ответственности как возмещение убытков с учетом вышеуказанных разъяснений высшей судебной инстанции (пункты 17, 20 Постановления Пленума № 53) судебная коллегия суда кассационной инстанции отмечает следующее.

В соответствии с частью 2 статьи 55 Гражданского кодекса Российской Федерации филиалом является обособленное подразделение юридического лица, расположенное вне места его нахождения и осуществляющее все его функции или их часть, в том числе функции представительства. Абзац второй части 3 данной статьи также определяет, что руководители представительств и филиалов назначаются юридическим лицом и действуют на основании его доверенности.

Данным нормам корреспондируют разъяснения, содержащиеся в пункте 20 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.07.1996 № 6/8 «О

некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», из которого следует, что соответствующие полномочия руководителя филиала (представительства) должны быть удостоверены доверенностью и не могут основываться лишь на указаниях, содержащихся в учредительных документах юридического лица, положении о филиале (представительстве), либо явствовать из обстановки, в которой действует руководитель филиала.

Суды установили, что на управляющего Тольяттинским филиалом Банка ФИО2 были выданы доверенности № 6-1-15/169 от 31.01.2015, 6-1- 15/40 от 31.01.2014, 6-1-15/29 от 21.01.2014, 6-1-15/25 от 01.02.2013, согласно которым поверенному предоставлялись, помимо прочего, полномочия по заключению кредитных договоров с физическими и юридическими лицами, а на управляющего Тольяттинским филиалом Банка ФИО3 - доверенность № 6-1-15/113 от 10.07.2015 на совершение действий от имени Тольяттинского филиала Банка, в том числе и по заключению кредитных договоров с физическими и юридическими лицами.

Судами было установлено, что сделками, причинившими Банку ущерб, являются:

Общая сумма сделок, причинивших Банку ущерб, составила 12 240 606 066 рублей + 323 465 502, 84 рублей + 220 000 000 рублей = 12 784 071 568, 84 рублей.

Суды также установили, что ФИО2 было заключено кредитных договоров на сумму в размере 554 650 000 рублей, а ФИО3 - 379 500 000 рублей.

Таким образом, в судебных актах установлены и материалами дела подтверждены как степень участия управляющих Тольяттинским филиалом Банка в причинении Банку убытков, так и их размер.

Вместе с тем, отказав в привлечении ФИО2 и ФИО3 к такому виду ответственности как взыскание с них убытков ввиду недоказанности наличия причинно-следственной связи между действиями ответчиков по подписанию договоров и возникновением у должника убытков, так и самого факта возникновения убытков, суды не учли, что вменяемые ответчикам сделки уже были ранее (вступившими в законную силу судебными актами по тому же обособленному спору с участием других ответчиков) признаны судами экономически невыгодными для должника, таким образом, причинно-следственная связь между действиями ответчиков и возникновением у должника убытков уже была предметом рассмотрения в суде и в силу части 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации данные обстоятельства имеют преюдициальное значение, и им не могла быть дана судами иная оценка.

Таким образом, с учетом данных конкретных обстоятельств, установленных при первом рассмотрении обособленного спора, суд кассационной инстанции считает заявление конкурсного управляющего в данной части (в части ответчиков ФИО2 и ФИО3) подлежащим удовлетворению, а судебные акты – подлежащими отмене на основании части 1 и 2 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации как принятые при неправильном применении норм материального права (без учета их истолкования высшей судебной инстанцией) и норм процессуального права.

При этом суд кассационной инстанции отмечает, что возражения данных ответчиков о том, что поиск ими «технических» заемщиков не может влиять на привлечение их к ответственности, так как окончательное решение о кредитовании принимало непосредственное руководство Банка, не могут быть признаны состоятельными, так как не соответствуют критериям разумности и добросовестности.

Поскольку судами установлены все фактические обстоятельства дела и дополнительного исследования доказательств не требуется, но неправильно применены нормы материального права (без учета их истолкования высшей судебной инстанцией), судебная коллегия суда кассационной инстанции полагает возможным в соответствии с пунктом 2 части 1 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не передавая обособленный спор повторно на новое рассмотрение, принять новый судебный акт о частичном удовлетворении заявленных требований.

Руководствуясь статьями 284, 286 - 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда города Москвы от 02.10.2019 и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 09.12.2019 по делу № А40- 181212/2015 отменить в части отказа в полном удовлетворении заявления конкурсного управляющего АО «ТУСАРБАНК».

Взыскать с ФИО4 72 400 000 рублей в конкурсную массу АО «ТУСАРБАНК».

Взыскать с ФИО3 379 500 000 рублей в конкурсную массу АО «ТУСАРБАНК».

Взыскать со ФИО2 554 650 000 рублей в конкурсную массу АО «ТУСАРБАНК».

В остальной части определение и постановление оставить без изменения, а кассационную жалобу – без удовлетворения.

Председательствующий – судья Е.А. Петрова

Судьи: Е.Н. Короткова

Ю.Е. Холодкова