Гражданский кодекс часть 1

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Алдаевой М.А.
с использованием системы веб-конференции рассмотрел в судебном заседании кассационные жалобы Сараева Степана Александровича, Карнаухова Олега Николаевича, Мальцевой Виктории Владимировны, Абинова Владимира Николаевича, Косенок Владимира Ивановича, Смородова Александра Васильевича, Быханова Виктора Ивановича, Швацкого Валерия Владимировича, Канепы Дмитрия Александровича
на определение от 09.01.2023 Арбитражного суда Новосибирской области
(судья Кодоловой А.Г.) и постановление от 27.04.2023 Седьмого арбитражного апелляционного суда (судьи Фролова Н.Н., Апциаури Л.Н., Кудряшева Е.В.) по делу
№ А45-39856/2019 о несостоятельности (банкротстве) открытого акционерного общества «Молкомбинат Утянский» (ИНН 5420100649, ОГРН 10254050103765), принятые
по заявлению конкурсного управляющего Тютюнника Андрея Петровича о привлечении
к субсидиарной ответственности контролирующих лиц должника и взыскании с них
в солидарном порядке в пользу открытого акционерного общества «Молкомбинат Утянский» денежных средств в сумме 61 205 896,78 руб.

В судебном заседании посредством использования системы веб-конференции информационной системы «Картотека арбитражных дел» (онлайн-заседание) приняли участие представители: Быханова Виктора Ивановича, Смородова Александра Васильевича - Гридчин А.Б. по доверенности от 05.12.2022, Карнаухова Олега Николаевича - Даниличев Е.А. по доверенности от 23.08.2021, Канеп Дмитрия Александровича - Овсянникова А.В. по доверенности от 03.11.2022, Мальцевой Виктории Владимировны, Косенок Владимира Ивановича - Зезюлин Д.В. по доверенности
от 23.08.2021, Абинова Владимира Николаевича - Даниличев Е.А. по доверенности
от 19.05.2022, Сараева Степана Александровича - Кулеш А.В. по доверенности
от 02.08.2023, Швацкого Валерия Владимировича - Коробкова К.Е. по доверенности
от 07.07.2022, общества с ограниченной ответственностью «Мустанг» - Бондар С.В.
по доверенности от 05.08.2023, а также конкурсный управляющий обществом
с ограниченной ответственностью Торгового дома «Маслосыродел» Бондарева Ольга Юрьевна, конкурсный управляющий открытым акционерным обществом «Молкомбинат Утянский» Тютюнник Андрей Петрович.

В помещении Арбитражного суда Западно-Сибирского округа присутствовал Карнаухов Олег Николаевич.

Суд установил:

в деле о несостоятельности (банкротстве) открытого акционерного общества «Молкомбинат Утянский» (далее – молкомбинат, должник) его конкурсный управляющий Тютюнник Андрей Петрович (далее – конкурсный управляющий) 20.07.2021 обратился
в арбитражный суд с заявлением, уточнённым в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ), о привлечении
к субсидиарной ответственности по обязательствам должника следующих лиц: общества
с ограниченной ответственностью Торговый дом «Маслосыродел» (далее – торговый дом), общества с ограниченной ответственностью «Молснаб» (далее – общество «Молснаб»), Косенок Владимира Ивановича, Мальцевой Виктории Владимировны, Дедейко Сергея Васильевича, Абинова Владимира Николаевича, Карнаухова Олега Николаевича, Сараева Степана Александровича, Быханова Виктора Ивановича, Смородова Александра Васильевича, Швацкого Валерия Владимировича, Герасимова Антона Геннадьевича, Пятина Арсения Геннадьевича и Герасимова Артемия Геннадьевича, в лице законного представителя Пятиной Светланы Аркадьевны, Канепы Дмитрия Александровича (далее именуемые – ответчики).

Определением от 09.01.2023 Арбитражного суда Новосибирской области, оставленным без изменения постановлением от 27.04.2023 Седьмого арбитражного апелляционного суда, признано доказанным наличие основания для привлечения
Косенок В.И., Мальцевой В.В., Дедейко С.В., Абинова В.Н., Карнаухова О.Н.,
Сараева С.А., Быханова В.И., Смородова А.В., Швацкого В.В., Герасимова А.Г.,
Пятина А.Г. и Герасимова А.Г., в лице законного представителя Пятиной С.А.,
Канеп Д.А., торгового дома, общества «Молснаб» к субсидиарной ответственности
по обязательствам должника. Производство по рассмотрению заявления в части определения размера субсидиарной ответственности приостановлено до окончания расчётов с кредиторами.

Не согласившись с принятыми определением и постановлением, Сараев С.А., Карнаухов О.Н., Мальцева В.В., Абинов В.Н., Косенок В.И., Смородов А.В.,
Быханов В.И., Швацкий В.В., Канеп Д.А. обратились с кассационными жалобами,
в которых просят их отменить и принять новый судебный акт об отказе в удовлетворении заявления.

По мнению Карнаухова О.Н., суды не учли, что должник осуществлял свою деятельность в составе группы лиц, в которой занимал главенствующую роль в силу выполнения наиболее важных и технологически сложных обязанностей. Учитывая,
что молкомбинат являлся производственным центром, для координации действий
его обособленных подразделений руководители восьми обществ входили в состав совета директоров, который фактически выполнял функции исполнительного органа должника.

По утверждению кассатора, вплоть до 2019 года такая форма взаимодействия обеспечивала прибыльную деятельность. Поставка готовой продукции от молкобината оптовым и розничным покупателям производилась регулярно с отсрочкой платежа, задолженность перед торговым домом, входящим в группу компаний существовала
на протяжении всей работы с 2015 года, поэтому факт неполучения в 2019 году дебиторской задолженности в сумме 42,7 млн. руб. не является убыточной сделкой
по выводу имущества, совершённой с целью причинения вреда кредиторам.

В качестве причин банкротства должника в 2019 году ответчик называет негативные внешние воздействия, связанные с подорожанием молока и иного сырья, которые
не позволили провести расчёты с независимыми кредиторами, такими как общество
с ограниченной ответственностью «Мустанг» (далее – общество «Мустанг»).

Кроме того, Карнаухов О.Н. считает, что судами не учтена разнородность ответчиков по степени фактических действий и возможности оказывать влияние
на деятельность молкомбината, не дана оценка реализации плана по выходу
из кризиса, который заключался в продаже по инициативе акционеров должника имущественного комплекса, расположенного по адресу: улица Площади Райсовета дом 3, деньги от продажи которого не были направлены на текущую финансовую деятельность по причинам, неизвестным Карнаухову О.Н.

Швацкий В.В. в своей кассационной жалобе указывает на то, что факт нахождения
в органах управления должника (совет директоров) и владение пакетом акций
не свидетельствует о наличии у него статуса контролирующего должника лица. Получение выгоды от схемы организации бизнеса, успешно существовавшего более
15 лет, не доказано, сделки с торговым домом не заключал и не одобрял. Судами неверно определены причины и дата объективного банкротства, не дана оценки доводам о наличии плана по выходу из кризисной ситуации. Не установлен объём влияния, вовлеченности ответчика в деятельность должника и как следствие квалификация действий каждого
из них.

Сараев С.А. в своей кассационной жалобе приводит аналогичные доводы, ссылаясь на то, что он не является контролирующим должника лицом, который мог быть привлечён к субсидиарной ответственности. Сделки, квалифицированные судом как убыточные,
не могли стать причиной банкротства. Кроме того, Сараев С.А. в них участия
не принимал, влияние на деятельность должника не оказывал, выгоду от деятельности
как руководитель общества с ограниченной ответственностью «Сибойлальфа» (далее – общество «СибОйлАльфа») не получил.

Быханов В.И. в своей кассационной жалобе указывает на то, что судами
не установлены реальные выгодоприобретатели несостоятельности должника,
не определён объём его влияния на деятельность должника, не доказано,
что ответчик получил существенную выгоду (дивиденды, заработную плату или иное вознаграждение), за исключением арендных платежей за передачу собственного имущества в аренду. Кроме того, Быханов В.И. считает, что он не является субъектом ответственности по статье 61.12 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ
«О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), так как на него как акционера молкомбината законом не возложена обязанность по обращению с заявлением
в арбитражный суд о признании должника банкротом.

Канеп Д.А. приводит доводы о том, что он, будучи акционером должника, принимал добросовестные решения, достаточные меры для взыскания дебиторской задолженности, сделки, ухудшающие положение должника, не заключал и не одобрял; рассмотренные
в процедуре банкротства платёжные операции признаны недействительными лишь
по основаниям преимущественного удовлетворения требований, вред должнику
не причинён. Канеп Д.А. поддерживает позицию о том, что причинами банкротства явилось принятие исполнительным органом неверных управленческих решений, а также существенное ухудшение экономической конъюнктуры, деятельность перестала быть эффективной из-за внешних факторов, которые находились вне сферы контроля акционеров.

Смородов А.В. полагает, что суд апелляционной инстанции вышел за пределы полномочий, установив размер субсидиарной ответственности за неподачу заявления
о признании должника банкротом, включив в размер штрафные санкции, не приняв
во внимание погашенные требования кредиторов второй очереди. Кассатор считает,
что конкурсный управляющий не представил доказательств или обоснование действий, которые привели к банкротству, не пояснил какое отношение к спорным сделкам имеет ответчик, который не подписывал договоры и не получил никакой выгоды от спорных правоотношений. Получение торговым домом в рамках законных сделок продукции, произведённой должником, для последующей реализации, не может являться основанием для привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности, так как такая схема работы в группе компаний не носит противоправный характер.

В обоснование кассационной жалобы Косенок В.И. ссылается на то,
что апелляционным судом неправильно применены нормы материального
и процессуального права, выводы относительно наличия оснований для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности за неисполнение обязанности по подаче заявления не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, поскольку выручка должника за 2019 год составила 147 839 000 руб., размер основных средств –
35 082 000 руб. Кроме того, дата объективного банкротства определена судами неверно,
в судебных актах не раскрыто, какие обязательства и перед кем возникли после предполагаемой даты, с которой суды двух инстанций по разному связывают наступление обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве должника. С выводом
об искажении бухгалтерской отчётности нельзя согласиться по причине того, что должник в период наблюдения и конкурсного производства продолжал осуществлять хозяйственную деятельности и потреблял запасы (в частности, уголь) для выработки тепловой энергии (отопление общежития, здания столовой и т.д.).

Абинов В.Н. приводит доводы аналогичные доводам жалобы Карнаухова О.Н. относительно организационной структуры и взаимодействия обществ, входящих в одну группу, дополнительно ссылаясь на то, что возглавляемое им общество «Молснаб» осуществляло на регулярной основе закупку сырого молока у крестьянских-фермерских хозяйств для переработки в готовую продукцию; участие Абинова В.Н. в совете директоров не свидетельствует о получении им выгоды, все свои обязанности
он выполнял в рамках договоров аренды имущества у основных центров группы компаний. По утверждению кассатора, сделки, совершённые должником и обществом «Молснаб», признанные недействительными определениями судов от 14.07.2021, 16.03.2021, 25.02.2022, 10.09.2021, 13.09.2021 по признакам предпочительности
на незначительные суммы, не могли причинить вреда кредиторам должника,
так опосредовали собой реальные правоотношения. Лицами, которые реально получали
от деятельности должника экономическую выгоду являлись акционеры – Смородов А.В., Канеп Д.А., Быханов В.И., Швацкий В.В., Герасимов Г.П.

Мальцева В.В., проводя различные показатели финансовой активности должника
и наличия у него активов по состоянию на третий квартал 2019 года, считает, что суды,
не определив объём ответственности должника, установили различные даты объективного банкротства: суд первой инстанции – май 2019 года, суд апелляционной инстанции – 28.03.2019, которые не соответствуют реальному положению дел, не дав при этом оценки доводам о наличии плана по выходу из кризисной ситуации, который успешно реализовывался до подачи обществом «Мустанг» заявления в суд о банкротстве молкомбината.

В судебном заседании кассаторы и их представители поддержали доводы, изложенные в своих кассационных жалобах.

Конкурсный управляющий торговым домом, а также представитель общества «Мустанг» находят доводы жалоб необоснованными.

Конкурсный управляющий должником просит оставить принятые судебные акты
без изменения, кассационные жалобы – без удовлетворения.

Проверив законность судебных актов в пределах доводов кассационных жалобы, правильность применения судами двух инстанций норм права, суд кассационной инстанции считает, что они подлежат отмене в обжалуемой части по следующим основаниям.

Из материалов дела следует, что:

Быханов В.И. являлся акционером должника до 06.12.2019 (19,97 % акций);
в период с 2003 года по 04.06.2018 членом совета директоров. В период с 16.06.2008
по 04.06.2018 председателем совета директоров молкомбината;

Смородов А.В. являлся акционером должника до 06.12.2019 (19,89 % акций);
в период с 06.06.2017 по 04.06.2018 членом совета директоров должника;

Швацкий В.В. является акционером должника (19,89 % акций); в период
с 16.06.2008 по 2020 год членом совета директоров должника;

Канеп Д.А. акционером должника до 11.10.2019 (19,89 % акций); в период
с 16.06.2008 по 04.06.2018 членом совета директоров должника;

Герасимов Г.П. является акционером должника (19,89 % акций); в период
с 16.06.2008 по 2020 год членом совета директоров должника.

При этом Быханов В.И., Канеп Д.А., Швацкий В.В., Герасимов Г.П.
и Смородов А.В. контролировали общество «СибОйлАльфа» (участники общества), которое являлось акционером молкомбината, ему принадлежало 0,11 % акций. Доли участия распределены следующим образом: Смородов А.В. (доля участия 20 %),
Швацкий В.В. (доля 20 %), Герасимов Г.П. (доля участия 20 %), Канеп Д.А. (доля участия 20 %), Быханов В.И. (доля участия 20 %);

Абинов В.Н. в период 04.06.2018 по 2020 год являлся членом совета директоров должника, директором и учредителем общества «Молснаб»;

Карнаухов О.Н. в период 04.06.2018 по 2020 год являлся членом совета директоров должника, директором и учредителем торгового дома;

Сараев С.А. в период с 04.06.2018 по 04.06.2019 являлся членом совета директоров должника, директором общества «СибОйлАльфа» - участник торгового дома.

1. Конкурсный управляющий, ссылаясь на то, что должником в период
с 01.10.2019 по 31.12.2019 в пользу подконтрольного ему торгового дома поставлены товары на сумму 42 776 102 руб. без получения встречного предоставления, совершены сделки в интересах аффилированного общества «Молснаб», которые признаны недействительным по основаниям, предусмотренным пунктом 3 статьи 61.3 Закона
о банкротстве, что привело к невозможности осуществления хозяйственной деятельности и погашению задолженности перед кредиторами, ссылаясь на подпункт 1 пункта 2
статьи 61.11 Закона о банкротстве, обратился в арбитражный суд с заявлением
о привлечении Косенок В.И., Мальцевой В.В., Абинова В.Н., Карнаухова О.Н.,
Сараева С.А., Быханова В.И., Смородова А.В., Швацкого В.В., Герасимова Г.П.,
Канеп Д.А., торгового дома, общества «Молснаб» к субсидиарной ответственности.

Разрешая спор в указанной части, суд первой инстанции, чьи выводы поддержал апелляционный суд, удовлетворяя заявление конкурсного управляющего, исходил из того, что торговый дом, общество «Молснаб», а также контролирующие их лица -
Быханов В.И., Герасимов Г.П., Смородов А.В, Канеп Д.А., Швацкий В.В., Сараев С.А., Карнаухов О.Н, Абинов В.Н., являясь конечными выгодоприобретателями
от деятельности указанных обществ, извлекли существенную, нетипичную выгоду
в результате реализации недобросовестной стратегии ведения бизнеса, направленной
на перераспределение средств внутри группы компаний в ущерб должнику
и его кредиторам.

Согласно выводам судов, в преддверии банкротства в результате совместных
и согласованных действий указанными контролирующими лицами выведены
из имущественной сферы должника денежные средства на общую сумму порядка
54 млн. руб., превышающую в 1,9 раз рыночную стоимость основных средств, в пользу подконтрольных обществ на основании заведомо убыточных сделок, содержащих признаки мнимости.

Учитывая зависимый и подконтрольный статус должника от основных дебиторов, являющихся аффилированными лицами, которые не погасили в полном объёме свои долги, суды сочли, что реальных перспектив погашения нарастающего долга в течение 2019 году молкомбинат, созданный как «центр убытков» в группе компаний, не имел.

Между тем судами не учтено следующее.

Учитывая период совершения названными лицами вменяемых им действий, являющихся основанием для привлечения к субсидиарной ответственности, суды правильно применили положения Закона о банкротстве в редакции Закона
№ 266-ФЗ, устанавливающие презумпции доведения должника до банкротства
в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 настоящего Закона.

По смыслу пункта 3 статьи 61.11 Закона о банкротстве для применения презумпции, закрепленной в подпункте 1 пункта 2 данной статьи, наличие вступившего в законную силу судебного акта о признании такой сделки недействительной не требуется. Равным образом не требуется и установление всей совокупности условий, необходимых
для признания соответствующей сделки недействительной, в частности недобросовестности контрагента по этой сделке.

Исходя из разъяснений, изложенных в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности
при банкротстве» (далее - Постановление № 53), под действиями контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов, следует понимать такие действия (бездействие), которые были необходимой причиной банкротства должника,
то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы, при этом суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться,
в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом
во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

В пункте 23 Постановления № 53 разъяснено, что презумпция доведения
до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена
к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинён существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными.

При этом судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц
к субсидиарной ответственности по основанию невозможности погашения требований кредиторов должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника. Для удовлетворения подобного рода исков требуется установление недобросовестных действий ответчиков, исключая влияние иных объективных причин ухудшения финансового положения должника.

Существенное значение для целей правильного разрешения вопроса
о наличии/отсутствии оснований для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности имеет не только сам факт неисполнения обязательств по уплате кредиторской задолженности, но и экономические причины, которыми обусловлено подобное бездействие контролирующего лица, приведшее к дальнейшему значительному росту задолженности без каких-либо предпосылок к ее погашению, а также то, предпринимались ли с его стороны какие-либо реальные меры к урегулированию сложившейся ситуации.

Поскольку привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по его обязательствам является экстраординарным механизмом защиты нарушенных прав кредиторов, инициирование судебного разбирательства предполагает необходимость представления суду ясных и убедительных доказательств обоснованности заявленных требований. Причиной банкротства должны быть именно недобросовестные
и явно неразумные действия ответчика, которые со всей очевидностью для любого участника гражданского оборота повлекут за собой нарушение прав кредиторов общества.

Презумпции, указанные в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, являются опровержимыми и не лишают ответчиков возможности доказывать отсутствие оснований для удовлетворения предъявленных к ним требований.

Из материалов обособленного спора усматривается, что в суде первой инстанции ответчики указывали со ссылками на конкретные доказательства на то, что объективной причиной банкротства молкомбината являлись факторы, связанные с существенным изменением в 2019 году цен на рынке молока и сопутствующего сырья, что привело
к невозможности продолжения ведения финансово-хозяйственной деятельности
на прежних условиях, учитывая необходимость исполнения ранее заключённых контрактов с фиксированной ценой продукции.

В возражениях относительно заявленной конкурсным управляющим нетипичности операций с торговым домом ответчики приводили доводы о том, что сальдо (остаток задолженности должника перед торговым домом) составлял: по состоянию на 01.04.2015 – 52 612 869,34 руб., по состоянию на 01.07.2015 – 61 140 649,39 руб., по состоянию
на 01.04.2017 – 35 394 375,92 руб., по состоянию на 01.07.2017 – 31 078 604,98 руб.,
по состоянию на 01.10.2018 – 33 631 017,42 руб., по состоянию на 01.01.2019 – 23 403 849,51 руб., по состоянию на 01.07.2019 – 28 121 743,74 руб., по состоянию
на 01.10.2019 – 21 159 948,70 руб.

В третьем квартале 2019 года в адрес должника торговым домом было оплачено
на 6 961 795,04 руб. больше, чем отгружено продукции.

Привлекаемые в ответственности лица ссылались на обычный (ординарный) способ ведения бизнеса в группе лиц, где производственная и коммерческая деятельность разделены между двумя обществами; наполняемость имущественной сферы должника
во многом зависела от работы торгового дома на рынке молочной продукции и получения им денежных средств от конечных потребителей. Задержка
с расчётами внутри группы являлась нормальным условием функционирования предприятий на протяжении длительного времени их существования, деятельность приносила прибыль до определённого момента, несмотря на задержку в оплате.

Оценивая деятельность должника как низкоэффективную, не допускающую обратный возврат средств, выводимых в преддверии банкротства из конкурсной массы, суды тем не менее не установили, что перечисления должником торговому дому производились по несуществующим (фиктивным) обязательствам и контролирующие должника и торговый дом лица после реализации молочной продукции, полученной
от молкомбината, завладели без надлежащих правовых оснований суммой порядка
42 776 102 руб.

Конкурсный управляющий торговым домом в судебном заседании сделал заявление, что сделки по перечислению денежных средств в пользу контрагентов им не обжалованы, недействительными не признаны.

Более того, сама по себе аффилированность контрагентов с должником в любом случае не свидетельствует об отсутствии правовых оснований для перечисления денежных средств.

По существу суды, ограничившись содержанием определения от 06.10.2020 Арбитражного суда Новосибирской области по делу № А45-8503/2020 о включении задолженности молкомбината в реестр требований кредиторов торгового дома в размере 42 776 102 руб., анализом финансового состояния должника, составленным управляющим, в котором в качестве основной причины банкротства выделен факт недополучения
в конкурсную массу денежных средств от аффилированного лица, установили наличие оснований для признания платёжных операций как совершённых с целью причинения вреда кредиторам.

В то время как с учётом позиции ответчиков, настаивающих на ведении указанными обществами единого бизнеса и приводящих аргументированные доводы, судами
для констатации наличия в действиях контролирующих должника лиц противоправных намерений надлежало проанализировать движение денежных средств путём исследования цепочки перечислений от торгового дома конечным получателям с выяснением
их бенефициаров, если таковые были направлены на цели, не соответствующие ординарному назначению, переведены по фиктивным сделкам с целью незаконного обналичивания.

Делая вывод о перераспределении денежных средств в размере более
50 млн. руб. в течение 2017-2019 годах по счетам торгового дома в пользу
Быханова В.И., Канеп Д.А., Смородова А.В., Герасимова Г.П., общества «СибОйлАльфа» (директор - Сараев С.А.), общества с ограниченной ответственностью «Велиция» (директор и единственный участник Канеп Д.А.), общества с ограниченной ответственностью «Масленица» в сумме 1 734 тыс. руб. (директор и единственный участник Швацкий В.В.) суды не только не указали конкретные операции, которые сочли подозрительными, но и не дали им оценку на предмет наличия пороков.

В нарушение положений статей 71, 168, 170, 271 АПК РФ приведённые ответчиками доводы и представленные в их подтверждение доказательства не получили какой-либо правовой оценки со стороны судов первой и апелляционной инстанций. Выводы
о заведомой убыточности сделок по поставке должником готовой продукции
и искусственных причинах банкротства должника сделаны без исследования значимых обстоятельств дела.

К тому же, признавая должника «центром убытков» в результате организации бизнеса по производству, переработке и реализации молочной продукции, которая предполагала возложение основных расходов и рисков по обязательствам лишь
на молкомбинат, суды не привели какие противоправные преференций получили общества, входящие в единую группу компаний, кто из них в созданной модели являлся «центром прибыли», присвоил в свою пользу значительную часть поступающей
в адрес должника выручки и тому подобные противозаконные действия.

Если предположить, что в группе компаний реализована бизнес-модель, предполагающая получение молкомбинатом реального дохода значительно ниже того,
на что он вправе был рассчитывать в рамках обычных рыночных отношений, то торговый дом, якобы намеренно способствовавший ухудшению финансового состояния должника, должен был быть центром, аккумулирующим значительную прибыль, однако данное общество находится в банкротстве, наравне с должником.

Причины прекращения деятельности торговым домом и переход в стадию объективного банкротства не являлись предметом оценки судов двух инстанций, несмотря на тесную взаимосвязь данных обществ, по всей видимости фактически работающих
как одно юридическое лицо, в котором выделено коммерческое подразделение, отвечающее за сбыт готовой продукции.

Судебные акты не содержат ссылки на доказательства, на основании которых суды сделали выводы о том, что ценообразование продукции, произведённой должником,
не соответствовало условиям рынка, стоимость была заведомо убыточной
и не предполагала даже минимальной наценки.

Таким образом, выводы о создании и поддержании такой системы управления, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом
во вред должнику и его кредиторам, а также о том, что банкротство молкомбината наступило в результате незаконного вывода имущества должника на подконтрольное лицо стоимостью 42 776 102 руб. являются преждевременными.

Кроме того, устанавливая наличие оснований для привлечения ответчиков
к субсидиарной ответственности за доведение до банкротства, суды указали на то,
что определениями от 15.07.2021, 14.07.2021, 16.03.2021, 29.04.2021, 30.04.2021 04.12.2021 признаны недействительными сделки по пункту 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве
по перечислению должником:

торговому дому денежных средств в сумме 813 000 руб.;

обществу «Молснаб» денежных средств в сумме 1 466 512,31 руб.;

обществу с ограниченной ответственностью «Масленица» денежных средств
в суммах 140 000 руб., 597 000 руб.;

обществу с ограниченной ответственностью «Агромол» денежных средств в сумме 200 000 руб., а также подписан акт зачёта встречных требований от 30.11.2019, должником с обществом «Молснаб» на сумму 5 940 890,89 руб.

В абзаце шестом пункта 23 Постановления № 53 действительно разъяснено,
что по смыслу подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, для доказывания факта совершения сделки, причинившей существенный вред кредиторам, заявитель вправе ссылаться на основания недействительности, в том числе предусмотренные статьей 61.2 (подозрительные сделки) и статьей 61.3 (сделки с предпочтением) Закона
о банкротстве.

Однако в этом случае на заявителе лежит обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и её существенной убыточности. Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не подтверждают.

Указанные разъяснения высшей судебной инстанции оставлены без внимания.

Суды не установили, что вышеперечисленные преференциальные сделки совершены с противоправной целью во вред имущественным правам кредиторов, отвечали критериям значительности (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно существенной убыточности, привели к невозможности должником осуществлять свою хозяйственную деятельности и стали причиной его банкротства.

Кроме того, согласно разъяснениям, изложенным в пункте 22 Постановления № 53,
в целях квалификации действий контролирующих должника лиц как совместных могут быть учтены согласованность, скоординированность и направленность этих действий
на реализацию общего для всех намерения, то есть может быть принято во внимание соучастие в любой форме, в том числе, соисполнительство, пособничество и т.д.

Если несколько контролирующих должника лиц действовали независимо и действий каждого из них, существенно повлиявших на положение должника, было недостаточно для наступления объективного банкротства, но в совокупности их действия привели
к такому банкротству, данные лица подлежат привлечению к субсидиарной ответственности в долях (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, пункт 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В рассматриваемом случае суды первой и апелляционной инстанций, делая вывод
о том, что все контролирующие должника лица (члены совета директоров, акционеры, руководители и участники обществ, входящих в группу) действовали совместно
и реализовывали противоправную схему ведения бизнеса, которая неизбежно должна была привести к банкротству, данный вывод не мотивируют.

Судами не установлено обстоятельств, которые бы свидетельствовали о том,
что Косенок В.И., Мальцева В.В., Абинова В.Н., Карнаухов О.Н., Сараев С.А.,
Быханов В.И., Смородов А.В., Швацкий В.В., Герасимов Г.П., Канеп Д.А., действовали согласованно, скоординированно и преследовали одно единое намерение по получению незаконной выгоды от деятельности должника, являющегося длительное время работающим предприятием, их совместными усилиями молкомбинат был доведён
до банкротства и они все в равной степени явились выгодоприобретателями
от противоправной деятельности.

В отсутствие доказательств соучастия ответчиков в реализации единого намерения по неправомерному завладению активами должника у судов не имелось правовых оснований для возложения на них субсидиарной ответственности в солидарном порядке без выяснения роли каждого из контролировавших должника лиц в цепочке заявленных действий, приведших, по мнению конкурсного управляющего, к признакам объективного банкротства молкомбината.

Структура судебных актов не позволяет установить степень участия каждого
из ответчиков в сделках, юридически значимых действиях и событиях, действительную роль контролирующих молкомбинат лиц по отношению к каждому юридически значимому действию или событию, входящему в заявленные эпизоды (планирование, одобрение, заключение и исполнение сделок), а также выявление конкретных обстоятельств их совместного участия (соучастия) в данных действиях.

С учётом изложенного суд кассационной инстанции считает выводы судов
о наличии оснований для привлечения Косенок В.И., Мальцевой В.В., Абинова В.Н., Карнаухова О.Н., Сараева С.А., Быханова В.И., Смородова А.В., Швацкого В.В., Герасимова Г.П., Канеп Д.А. к субсидиарной ответственности за доведение
до банкротства в результате совершения вышепоименованных сделок (подпункт 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве) преждевременными, сделанными при неполном исследовании обстоятельств, имеющих существенное значение для правильного разрешения спора, в связи с чем судебные акты подлежат отмене.

При новом рассмотрении обстоятельств, связанных с привлечением ответчиков
к субсидиарной ответственности по названному основанию суду надлежит устранить отмеченные недостатки, в том числе определить круг подлежащих исследованию
и установлению фактических обстоятельств, правильно распределив бремя доказывания между участниками спора, установить причины возникновения кризисной ситуации
и перехода в стадию объективного банкротства, наличие либо отсутствие объективных экономических причин прекращения финансово-хозяйственной деятельности должника, не обусловлено ли прекращение деятельности должника согласованными действиями должника и других лиц с целью аккумулирования в сфере юридического контроля акционеров должника (Смородов А.В., Канеп Д.А., Быханов В.И., Швацкий В.В., Герасимов Г.П.) всех активов, за счёт которых должна была быть исполнена обязанность перед независимыми кредиторами, проверить сделки по перечислению денежных средств торговому дому и иным лицам на предмет наличия в них пороков, установить
их значимость и конечных выгодоприобреталей (при наличии), дать оценку действиям (бездействию) каждого лица, заявленного к привлечению к субсидиарной ответственности, в том числе с учётом избранной модели ведения бизнеса.

2. Обращаясь с суд с заявлением о привлечении контролирующих должника лиц
к субсидиарной ответственности, конкурсный управляющий также сослался на искажение Косенком В.И. и Дедейко С.В. документов бухгалтерского учёта молкомбината, путём внесения в них недостоверной информации.

В силу подпункта 2 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств: документы бухгалтерского учёта и (или) отчётности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют
или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии
с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена,
в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле
о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы.

Заявитель должен представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации искаженных сведений) повлияло на проведение процедур банкротства.

Привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названные презумпции, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели
к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче, ненадлежащем хранении документации, в частности, подтвердив, что им приняты все необходимые меры для исполнения обязанностей
по ведению, хранению и передаче документации при той степени заботливости
и осмотрительности, какая от него требовалась.

В настоящем случае, привлекая Косенок В.И. к субсидиарной ответственности,
суд первой инстанции пришёл к выводу о том, что ответчиком намеренно искажены документы бухгалтерского учёта, путём внесения в них недостоверной информации
о наличии у должника запасов (уголь) на сумму 8 млн. руб., а также не представлены документы о списании имущества молкомбината на сумму 35 287 000 руб. (этикетки, коробки, пакеты с фирменным наименованием должника).

Вместе с тем судами не установлено как указанные действия существенным образом повлияли на проведение процедуры конкурсного производства, а также на достижение связанных с ней целей.

Судами не дана оценка приведённым возражениям о том, что уголь был использован для обеспечения бесперебойной работы котельной, находящейся на балансе должника, израсходован для поставки теплоэнергии в социально значимые учреждения, учитывая градообразующий статус молкомбината.

Причинно-следственная связь между действиями (бездействием) указанного лица
и невозможностью полного погашения требований кредиторов не установлена.

При новом рассмотрении обособленного спора суду первой инстанции следует оценить существенность влияния действий (бездействия) Косенок В.И. на положение должника, проверить наличие причинно-следственной связи между названными действиями по искажению бухгалтерской отчётности и фактически наступившим объективным банкротством.

3. В отношении доводов о привлечении Косенок В.И. и Мальцевой В.В.
к субсидиарной ответственности за неподачу заявления должника о банкротстве,
суд отмечает следующее.

Исходя из этого в пункте 2 статьи 10 Закона о банкротстве, действовавшем ранее, статье 61.12 Закона о банкротстве, действующей в настоящее время, законодатель презюмировал наличие причинно-следственной связи между обманом контрагентов
со стороны руководителя должника в виде намеренного умолчания о возникновении признаков банкротства, о которых он должен был публично сообщить в силу Закона, подав заявление о несостоятельности, и негативными последствиями для введенных
в заблуждение кредиторов, по неведению предоставивших исполнение лицу, являющемуся в действительности банкротом, явно неспособному передать встречное исполнение.

Заявление должника должно быть направлено в суд в случаях, предусмотренных настоящей статьёй, не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств (пункт 2 статьи 9 Закона о банкротстве).

Из приведённых норм права следует, что возможность привлечения лиц
к субсидиарной ответственности по указанному основанию возникает при наличии совокупности следующих условий: возникновение одного из перечисленных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве обстоятельств; неподача указанными лицами заявления
о банкротстве должника в течение месяца с даты возникновения соответствующего обстоятельства; возникновение обязательств должника, по которым указанные лица привлекаются к субсидиарной ответственности, после истечения срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве.

При этом установлению подлежат не только даты возникновения перечисленных
в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве обстоятельств и возникновения
у соответствующего лица обязанности подать заявление о банкротстве должника,
но и дата возникновения обязательства, к субсидиарной ответственности по которому привлекается лицо.

В рассматриваемом случае суд апелляционной инстанции по результатам анализа реальной стоимости активов должника, и формировавшейся задолженности, пришёл
к выводу о том, что датой объективного банкротства должника является 28.03.2019.

В период с 01.06.2019 по 21.02.2020 Косенок В.И. являлся помощником директора молкомбината Мальцевой В.В. (дочь Косенка В.И.), замещая должность директора
на время отсутствия.

Мальцева В.В. в период с 01.06.2019 по 21.02.2020 являлась директором должника, работавшая в период с 01.01.2019 до 01.06.2019 помощником директора должника.

Учитывая основные характеристики должника (неплатёжеспособность, убыточность, недостаточность имущества и др.), масштабы его деятельности (более 90 % товара поставлялось в пользу аффилированных с ним лиц), суды сочли, что Косенок В.И., являясь руководителем молкомбината, обязан был обратиться с заявлением о банкротстве в срок до 28.04.2019.

Мальцева В.В. должна была обратиться в суд с заявлением о банкротстве
до 01.07.2019.

Общий размер задолженности, возникшей в результате неисполнения Косенком В.И. обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве установлен судами в размере 29 107 600,42 руб.; Мальцевой В.В. в размере 10 636 653, 04 руб.

Вместе с тем, помимо установления даты, когда руководитель обязан подать заявление, необходимо правильно определить лиц, обязательства перед которыми возникли в указанный период, ввиду того, что привлечение к субсидиарной ответственности по обязательствам должника о банкротстве осуществляется арбитражным судом в интересах определённых кредиторов.

Однако в обжалуемых судебных актах отсутствуют конкретные лица, перед которыми обязательства возникли после 28.03.2019.

Без проверки расчёта, определение размера которого суды необоснованно отложили до окончания расчётов с кредиторами, невозможно установить не только объём ответственности, но и наличие юридического состава для привлечения Косенок В.И.
и Мальцевой В.В. к ответственности за несвоевременную подачу заявления о банкротстве должника (в случае отсутствия обязательств возникших после истечения установленного
в пункте 2 статьи 9 Закона о банкротстве месячного срока).

При этом, вопреки выводам судов, штрафные санкции, начисленные вследствие неисполнения обязательств, возникших до указанной даты, не относятся к новым обязательствам должника.

Поскольку судами не были предметно проанализированы положенные
в основание требований к должнику денежные обязательства, первичная документация
не исследована, суд округа не может признать установленной совокупность обстоятельств, необходимых для привлечения названых ответчиков к субсидиарной ответственности, что является самостоятельным основанием для отмены обжалуемых судебных актов.

Кроме того, необходимо учитывать, что правовое значение субсидиарной ответственности, предусмотренной статьёй 61.12 Закона о банкротстве, состоит
в возмещении вреда кредиторам, причинённого в результате вступления
в правоотношения с фактически неплатёжеспособным должником в отсутствие сведений
о его неудовлетворительном финансовом положении, поскольку при наличии таких сведений эти правоотношения не возникли бы или возникли на других условиях.

При решении вопроса о возможности возложения на ответчика субсидиарной ответственности необходимо иметь в виду, что субсидиарная ответственность в деле
о несостоятельности (банкротстве) возлагается не в силу одного лишь факта неподачи заявления должника, а потому что указанное обстоятельство является презумпцией невозможности удовлетворения требований кредиторов, возникших в период просрочки подачи заявления о несостоятельности (банкротстве), по причине неподачи данного заявления.

В силу пункта 4 Постановления № 53 под объективным банкротством понимается момент, в который должник стал неспособен в полном объёме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов.

Согласно разъяснениям, сформулированным в пункте 9 Постановления № 53, обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает
в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного
из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

Таким образом, само по себе наличие неисполненных обязательств перед кредиторами, тем более входящими в одну группу с должником, не влечёт безусловной обязанности руководителя должника - юридического лица обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом. Показатели, с которыми законодатель связывает обязанность должника по подаче в суд заявления о собственном банкротстве, должны объективно отображать наступление критического для должника финансового состояния, создающего угрозу нарушений прав и законных интересов других лиц.

Такие сомнения должны быть достаточно серьёзными, то есть ясно и убедительно
с помощью согласующихся между собой косвенных доказательств подтверждать факт наступления объективного банкротства.

Действующее законодательство не предполагает, что руководитель общества обязан незамедлительно обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании общества банкротом, как только возникнут трудности с исполнением отдельных обязательств,
а наоборот, данные обстоятельства побуждают любого разумного менеджера принять необходимые меры по улучшению экономического состояния общества и, как минимум, требуют временного промежутка для оценки перспектив продолжения бизнеса, проведения финансового аудита, оптимизации производственных процессов и т.д.

В своих возражениях ответчики указывали на то, что рыночная стоимость только основных средств должника, определённая конкурсным управляющим по состоянию
на декабрь 2020 года, составила 29 637 612 руб. при кредиторской задолженности
29 989 157,56 руб.

Финансовая ситуация должника в первом-третьем кварталах 2019 года
не свидетельствовала о невозможности продолжения нормального режима хозяйственной деятельности без негативных последствий для должника и его кредиторов: выручка должника за 2019 год составила 147 839 000 руб., среднемесячная выручка 12 320 000 руб.

Учитывая изложенное, податели жалоб считают, что вся кредиторская задолженность могла быть погашена без необходимости реализации основных средств, момент объективного банкротства наступил не ранее 31.10.2019, соответственно, обязанность по обращению с заявлением о банкротстве в суд должна была быть реализована руководителем должника лицами не позднее 30.11.2019.

При этом заявление о признании должника банкротом принято судом
к производству 15.11.2019.

Кроме того, ответчики утверждают, что ими реализовался экономический план выхода из кризиса, в рамках которого частично погашена кредиторская задолженность перед поставщиками, не входящими в группу компаний:

обществом с ограниченной ответственностью «Экохиммаш»: платёжными поручениями от 03.07.2019 № 561 на сумму 121 241,35 руб., от 15.07.2019 № 593 на сумму 55 711,45 руб., от 13.08.2019 № 697 на сумму 169 310,75 руб.;

обществом с ограниченной ответственностью «Мустанг Новосибирск» платёжными поручениями от 17.06.2019 № 3443 на сумму 300 000 руб., от 30.06.2019 № 152 на сумму
2 574 388 руб.;

закрытым акционерным обществом СХП «Ильинское» платёжным поручением
от 17.06.2019 № 3442 на сумму 300 000 руб.;

обществом с ограниченной ответственностью ЧОП «Спортэкс» платёжными поручениями от 27.06.2019 № 3490 на сумму 155 453 руб., от 05.07.2019 № 3518 на сумму 158 087,80 руб.;

обществом с ограниченной ответственностью «Максимум» платёжными поручениями от 01.07.2019 № 556 на сумму 100 000 руб., от 03.07.2021 № 566
на сумме 115 727,84 руб., от 15.07.2019 № 592 на 50 000 руб., от 30.07.2019 № 642
на сумму 80 000 руб., от 21.08.2019 № 714 на 100 000 руб., от 30.09.2019 № 809 на сумму 85437,80 руб.

Проведены переговоры по восстановлению поставок с контрагентами.

В результате предпринятых усилий по реализации экономического плана планировалось восстановление нормальной деятельности молкомбината.

Фактической причиной несостоятельности должника, по утверждению
Мальцевой В.В., послужило обращение одного из кредиторов в арбитражный суд
с заявлением о банкротстве, после чего поставщики перевели работу на условия предоплаты.

В свою очередь, заявленным трудностям (возможно временным), обстоятельствам, приведшим к неисполнению договорных обязательств, а также плану выхода из кризиса, наряду с исследованием состава активов должника, причин, приведших к возникновению кризисной ситуации судами, оценка не дана.

Суды не проверили какие меры предпринимали Косенок В.И. и Мальцева В.В., акционеры Смородов А.В., Канеп Д.А., Быханов В.И., Швацкий В.В., Герасимов Г.П.
для предотвращения возникновения новых обязательств и вывода должника из кризиса
в краткосрочный период до подачи заявления кредитора о банкротстве молкомбината.

На основании изложенного, принимая во внимание исключительность субсидиарной ответственности руководителя должника по его обязательствам как механизма восстановления нарушенных прав кредиторов, в отсутствие должной аргументации негативных последствий, к которым привело бездействие ответчиков по обособленному спору, привлечение их только лишь по формальным критериям, установленным в статье 61.12 Закона о банкротстве, следует признать преждевременным.

Судебное решение является обоснованным лишь тогда, когда имеющие значение
для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости,
или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании, а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов,
а законным - когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права
и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению.

Без установления и проверки совокупности обозначенных выше обстоятельств выводы судов наличии (отсутствии) оснований для привлечения субсидиарной ответственности Косенок В.И. и Мальцева В.В. за неподачу заявления нельзя признать
в достаточной степени обоснованными и мотивированными.

Аналогичные обстоятельства требуют проверки при рассмотрении вопроса
о привлечении к ответственности членов совета директоров должника и акционеров,
с учётом проверки наличия (отсутствия) у них корпоративных полномочий для обращения в суд с заявлением о признании должника банкротом.

Поскольку судами неверно применены нормы материального права, обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения обособленного спора, установлены
не в полном объеме, судебные акты подлежат отмене на основании части 1 статьи 288 АПК РФ, а обособленный спор направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции (пункт 3 части 1 статьи 287 АПК РФ).

При новом рассмотрении дела суду необходимо учесть соотношение стоимости активов должника с размером его обязательств на дату объективного банкротства должника, обозначенную конкурсным управляющим, изучить влияние необращения контролирующих должника лиц в спорный период с заявлением о его банкротстве
на потенциальную или реальную возможность кредиторов удовлетворить свои требования, определить объём обязательств, возникших после истечения установленной
в пункте 2 статьи 9 Закона о банкротстве даты, с учётом этого оценить план по выходу
из кризиса с точки зрения достижения должного баланса прав и интересов должника
и его кредиторов, и по результатам исследования и оценки всех доказательств решить имеются ли основания для удовлетворения заявления о привлечении ответчиков
к субсидиарной ответственности по заявленному правовому основанию.

Руководствуясь пунктами 3 части 1 статьи 287, частью 1 статьи 288, статьями 289, 290 АПК РФ, Арбитражный суд Западно-Сибирского округа

п о с т а н о в и л :

определение от 09.01.2023 Арбитражного суда Новосибирской области и постановление
от 27.04.2023 Седьмого арбитражного апелляционного суда по делу
№ А45-39856/2019 отменить в части привлечения Сараева Степана Александровича, Карнаухова Олега Николаевича, Мальцевой Виктории Владимировны, Абинова Владимира Николаевича, Косенок Владимира Ивановича, Смородова Александра Васильевича, Быханова Виктора Ивановича, Швацкого Валерия Владимировича, Канеп Дмитрия Александровича к субсидиарной ответственности по обязательствам открытого акционерного общества «Молкомбинат Утянский», обособленный спор направить
на новое рассмотрение в Арбитражный суд Новосибирской области.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия,
в порядке, предусмотренном статьей 291.1 АПК РФ.

Председательствующий Н.Б. Глотов

Судьи С.А. Доронин

Е.А. Куклева