Гражданский кодекс часть 1

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Гафаровой Г.А., после перерыва - секретарем судебного заседания Рассказовой А.В.,

рассмотрев 12, 19 октября 2021 года (в соответствии со ст. 163 АПК РФ объявлялся перерыв) в открытом судебном заседании, в помещении суда, в зале №1

апелляционные жалобы общества с ограниченной ответственностью «Агрономическая лаборатория», конкурсного управляющего ООО МИП «Поволжский НИИСС» ФИО1, общества с ограниченной ответственностью НПП «АгроСфера» на определение Арбитражного суда Самарской области от 25.08.2021, принятое по заявлению конкурсного управляющего ФИО1 о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц

в рамках дела №А55-25209/2019 о несостоятельности (банкротстве) Общества с ограниченной ответственностью МИП «Поволжский НИИСС»,

при участии в судебном заседании:

от конкурсного управляющего - ФИО1 по паспорту;

от ООО НПП «АгроСфера» - представитель ФИО2 по доверенности от 05.09.2019;

от СамНЦ РАН – представитель ФИО3 по доверенности от 04.10.2021 (до перерыва);

от иных лиц - не явились, извещены.

УСТАНОВИЛ:

Определением Арбитражного суда Самарской области от 19 августа 2019 года
возбуждено производство по делу о несостоятельности (банкротстве) ООО МИП
«Поволжский НИИСС».

Решением Арбитражного суда Самарской области от 19 сентября 2019 года общество с ограниченной ответственностью МИП «Поволжский НИИСС», ИНН <***>
признано несостоятельным (банкротом) по упрощенной процедуре банкротства
ликвидируемого должника, открыто конкурсное производство сроком на шесть
месяцев, конкурсным управляющим утвержден ФИО1.

Конкурсный управляющий ФИО1 обратился в
Арбитражный суд Самарской области с заявлением о привлечении к субсидиарной
ответственности ФИО4 и федерального государственного бюджетного учреждения науки Самарский федеральный исследовательский центр Российской академии наук (СамНЦ РАН) в размере 3
527 855 руб. солидарно.

Определением Арбитражного суда Самарской области от 25 августа 2021 года
заявление конкурсного управляющего ФИО1 о привлечении к
субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц - оставлено без
удовлетворения.

Не согласившись с принятым судом первой инстанции судебным актом, общество с ограниченной ответственностью «Агрономическая лаборатория» обратилось в Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит определение Арбитражного суда Самарской области от 25 августа 2021 года по делу № А55-25209/2019 отменить, принять по делу новый судебный акт, удовлетворив заявление конкурсного управляющего.

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 10 сентября 2021 года апелляционная жалоба принята к производству, судебное заседание назначено на 12 октября 2021 года на 11 час. 40 мин.

Не согласившись с принятым судом первой инстанции судебным актом,
конкурсный управляющий ФИО1 обратился в Одиннадцатый арбитражный
апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит определение
Арбитражного суда Самарской области от 25 августа 2021 года по делу № А55-25209/2019
отменить, принять по делу новый судебный акт, удовлетворив заявление конкурсного
управляющего.

Не согласившись с принятым судом первой инстанции судебным актом, общество с ограниченной ответственностью НПП «АгроСфера» обратилось в Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит определение Арбитражного суда Самарской области от 25 августа 2021 года по делу N№ А55-25209/2019 отменить, принять по делу новый судебный акт об удовлетворении заявления конкурсного управляющего ФИО1

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 17 сентября 2021 года удовлетворено ходатайство общества с ограниченной ответственностью НПП «АгроСфера» о восстановлении срока на подачу жалобы, апелляционная жалоба принята к производству, судебное заседание назначено на 12 октября 2021 года на 11 час. 40 мин.

В обоснование заявленных жалоб апеллянты указывают, что судом не учтена полная правовая позиция Верховного Суда РФ относительно неподачи ответчиками заявления о признании должника банкротом; судом были неполно выяснены обстоятельства, имеющие значение для дела, ввиду чего выводы, изложенные в судебном акте, не соответствуют обстоятельствам дела в части отказа в привлечении контролирующих должника лиц за невозможность полного погашения требований кредиторов (ст.61.11 ФЗ Закона о банкротстве); суд первой инстанции не дал надлежащей оценке доводам конкурсного управляющего перечисления в размере 2 000 000 руб.; ссылка суда на «заключенный» Договор о научно-практическом сотрудничестве №25/01-15 от 29.01.2015г. (далее Договора) между Институтом и Должником не обоснована; в период с декабря 2015г по январь 2018г. (до начала процедуры добровольной ликвидации назначении ФИО4 ликвидатором) Институт являлся единственным контрагентом Должника, что как раз указывает на отсутствие нормальной хозяйственной деятельности Должника. Арбитражный суд Поволжского округа в постановлении от 02.02.2021г. по делу А55-25209/2019 указал, что денежные средства перечислялись от Института Должнику в ситуации имущественного кризиса и представляли собой компенсационное финансирование, предоставленным аффилированным по отношению к должнику лицом в условиях имущественного кризиса (который не удалось преодолеть).

От СамНЦ РАН поступил отзыв на апелляционную жалобу, после перерыва - дополнение к отзыву.

От конкурного управляющего после перерыва поступили письменные пояснения.

Указанные документы приобщены судом в материалы дела.

В судебном заседании конкурсный управляющий общества с ограниченной ответственностью МИП «Поволжский НИИСС» апелляционную жалобу поддержал в полном объеме, просил определение Арбитражного суда Самарской области от 25 августа 2021 года отменить, принять по делу новый судебный акт.

В судебном заседании представитель ООО НПП «АгроСфера» апелляционную жалобу поддержал в полном объеме, просил определение Арбитражного суда Самарской области от 25 августа 2021 года отменить, принять по делу новый судебный акт.

В судебном заседании до перерыва представитель СамНЦ РАН просил определение Арбитражного суда Самарской области от 25 августа 2021 года оставить без изменения, апелляционные жалобы без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, извещенные надлежащим образом о времени и
месте рассмотрения апелляционной жалобы, в том числе публично путем размещения
информации о времени и месте судебного заседания на официальных сайтах
Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда и Верховного Суда Российской
Федерации в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», явку своих
представителей в судебное заседание не обеспечили, в связи с чем жалоба
рассматривается в их отсутствие, в порядке, предусмотренном главой 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, проверив в
соответствии со статьями 258, 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса
Российской Федерации правомерность применения судом первой инстанции норм
материального и процессуального права, соответствие выводов, содержащихся в судебном
акте, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле
документам, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд приходит к
выводу об отмене определения Арбитражного суда Самарской области от 25 августа 2021
года по делу № А55-25209/2019.

В соответствии с положением ч.1 ст.223 Арбитражного процессуального кодекса
Российской Федерации и п.1 ст.32 Федерального Закона РФ от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О
несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) дела о несостоятельности
(банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным
Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями,
установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности
(банкротства).

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, ФИО4 являлся руководителем общества с ограниченной ответственностью МИП «Поволжский НИИСС» с 29 декабря 2014 года по 09 января 2018 года, а с 09 января 2018 года по 13 сентября 2019 года - ликвидатором.

СамНЦ РАН являлось участником общества с ограниченной ответственностью МИП «Поволжский НИИСС» с долей 51% в период с 13 сентября 2013 года по 26 декабря 2016 года, а с 26 декабря 2016 года – единственным участником общества.

Таким образом, ФИО4 и СамНЦ РАН относятся к числу контролирующих должника лиц, по смыслу пунктов 3-7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве".

В обосновании заявления о привлечении ФИО4 и
СамНЦ РАН к субсидиарной ответственности положены обстоятельства, связанные с
ненадлежащим исполнением последними своих полномочий по управлению делами
организации, в том числе: ФИО4 не принятием мер по своевременному обращению в суд с заявлением о признания должника банкротом, т.е. не позднее 15 января 2016 года, а также необоснованному выводу денежных средств должника в размере 2 000 000 руб. в пользу СамНЦ РАН в результате чего, был причинен вред имущественным правам кредиторов; СамНЦ РАН не принятием решения об обращении в суд с заявлением о признании должника банкротом в период не позднее 24 августа 2017 года, а также необоснованным выводом денежных средств должника в размере 2 000 000 руб. в пользу СамНЦ РАН в результате чего, был причинен вред имущественным правам кредиторов.

Как установлено судом первой инстанции, обстоятельства, в связи с которыми конкурсный управляющий заявил о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности имели место как до вступления в силу Федерального закона от 29 июля 2017 года № 266-ФЗ, так и после, следовательно, настоящий спор подлежал рассмотрению с применением норм материального права, предусмотренных как статьей 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28 июня 2013 года № 134-ФЗ, так и в редакции Закона № 266-ФЗ, а также с применением процессуальных норм, предусмотренных Законом № 266-ФЗ.

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении требований конкурсного управляющего, правомерно указал на то, что согласно данным бухгалтерской отчетности не усматривается наличие у должника признаков неплатежеспособности и (или) недостаточности имущества по результатам 2015 и 2016 года. Доказательств, свидетельствующих о наличии обстоятельств, являющихся основанием для обязательного обращения бывшего руководителя должника ФИО4 с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом) в период до 15 января 2016 года, в материалы дела не представлено. Отсутствуют и доказательства необходимости принятия участником СамНЦ РАН решения об обращении в суд с заявлением о признания должника банкротом не позднее 24 августа 2017 года.

По смыслу абзаца шестого п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве обязанность руководителя обратиться с заявлением должника возникает в момент, когда находящийся в сходных обстоятельствах добросовестный и разумный менеджер в рамках стандартной управленческой практики должен был узнать о действительном возникновении признаков неплатежеспособности либо недостаточности имущества должника, в том числе по причине просрочки в исполнении обязанности по уплате обязательных платежей (пункт 26 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016).

В соответствии с п. 3.1. ст. 9 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 29.07.2017 N 266-ФЗ) если в течение предусмотренного пунктом 2 настоящей статьи срока руководитель должника не обратился в арбитражный суд с заявлением должника и не устранены обстоятельства, предусмотренные абзацами вторым, пятым - восьмым пункта 1 настоящей статьи, в течение десяти календарных дней со дня истечения этого срока: собственник имущества должника - унитарного предприятия обязан принять решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника; лица, имеющие право инициировать созыв внеочередного общего собрания акционеров (участников) должника, либо иные контролирующие должника лица обязаны потребовать проведения досрочного заседания органа управления должника, уполномоченного на принятие решения о ликвидации должника, для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом, которое должно быть проведено не позднее десяти календарных дней со дня представления требования о его созыве. Указанный орган обязан принять решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника, если на дату его заседания не устранены обстоятельства, предусмотренные абзацами вторым, пятым - восьмым пункта 1 настоящей статьи.

В соответствии с п. 2 ст. 18 Федерального закона от 06.12.2011 N 402-ФЗ «О бухгалтерском учете», обязательный экземпляр составленной годовой бухгалтерской (финансовой) отчетности представляется не позднее трех месяцев после окончания отчетного периода. При представлении обязательного экземпляра составленной годовой бухгалтерской (финансовой) отчетности, которая подлежит обязательному аудиту, аудиторское заключение о ней представляется вместе с такой отчетностью либо не позднее 10 рабочих дней со дня, следующего за датой аудиторского заключения, но не позднее 31 декабря года, следующего за отчетным годом.

Согласно п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве, нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного пунктами 2 и 3 статьи 9 настоящего Федерального закона.

В настоящее время, аналогичная правовая норма, содержится в ст. 61.12 Закона о несостоятельности (банкротстве). В соответствии с правовой позицией, нашедшей отражение в определении Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 №305ЭС19-10079, учитывая тот факт, что предусмотренное статьей 10 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 28.06.2013 №134-ФЗ) по существу мало чем отличается от предусмотренного действующей в настоящее время главой III.2 Закона о банкротстве, а потому значительный объем разъяснений норм материального права, изложенных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 №53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – постановление №53), может быть применен и к статье 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 №134-ФЗ.

Из разъяснений, данных в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее - Постановление Пленума N 53), следует, что согласно абзацу второму пункта 2 статьи 61.12 Закона о банкротстве презюмируется наличие причинно-следственной связи между неподачей руководителем должника, ликвидационной комиссией заявления о банкротстве и невозможностью удовлетворения требований кредиторов, обязательства перед которыми возникли в период просрочки подачи заявления о банкротстве.

В соответствии с п. 1 ст. 61.12 Закона о банкротстве, неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд.

При нарушении указанной обязанности несколькими лицами эти лица отвечают солидарно. Данные нормы права касаются недобросовестных действий руководителя должника, его учредителя, которые, не обращаясь в арбитражный суд с заявлением должника о его собственном банкротстве при наличии к тому оснований, фактически скрывает от кредиторов информацию о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица; подобное поведение руководителя влечет за собой принятие уже несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, влечет заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.

В реестр требований кредиторов должника в составе третьей очереди включены требования:

- ООО НПП «АгроСфера» в размере 2 955 339,00 руб., из них основной долг -

1 057 150 руб. (задолженность образовалась из договора поставки №56 от 13.04.2015 за период с апреля 2015 г. по август 2015 г.);

- ООО «Агрономическая лаборатория» в размере 302 517,00 руб., из них основной долг - 157 080 руб. (задолженность образовалась из договора на проведение работ № 40 от 18.06.2015 и акта выполненных работ к нему от 13.07.2015);

Таким образом, по состоянию на 15 декабря 2015 года у должника имелась непогашенная задолженность перед заявителем по делу о банкротстве – обществом с ограниченной ответственностью НЛП «АгроСфера» и обществом с ограниченной ответственностью «Агрономическая лаборатория» Требование кредитора общества с ограниченной ответственностью НЛП «АгроСфера» включено в реестр требований кредиторов должника на основании решения арбитражного суда Самарской области от 19 сентября 2019 года, требование кредитора общества с ограниченной ответственностью «Агрономическая лаборатория» включено в реестр требований кредиторов должника на основании определения арбитражного суда Самарской области от 13 января 2020 года.

Вместе с тем, судом учитывается, что сам факт наличия задолженности достоверно не свидетельствует о том, что должник утратил способность исполнять принятые на себя обязательства.

Наличие непогашенной задолженности перед отдельными кредиторами (контрагентами по сделкам) на определенный период, само по себе не свидетельствует о наличии у предприятия признаков неплатежеспособности и (или) недостаточности имущества, и не подтверждает наличие у руководителя общества обязанности по подаче соответствующего заявления в арбитражный суд.

Неплатежеспособность и неоплата конкретного долга отдельному кредитору не тождественны (позиция отражена в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.04.2013 N 18245/12, Определении Верховного Суда Российской Федерации от 25 января 2016 г. N 310-ЭС15-12396).

В соответствии со статьей 2 Закона о банкротстве, под недостаточностью имущества понимается превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника.

Под неплатежеспособностью понимается прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом недостаточность денежных средств предполагается, если не доказано иное.

Для целей разрешения вопроса о привлечении бывшего руководителя к ответственности за не подачу в суд заявления о признании Должника несостоятельным (банкротом) установление момента возникновения обязанности по подаче заявления о банкротстве должника приобретает существенное значение, учитывая, что момент возникновения такой обязанности в каждом конкретном случае определяется моментом осознания руководителем критичности сложившейся ситуации, очевидно свидетельствующей о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования без негативных последствий для должника и его кредиторов.

В соответствии с правовой позицией, изложенной в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 18.07.2003 N 14-П, нормальное финансовое состояние общества предполагает, что его чистые активы, стоимость которых представляет собой разницу между балансовой стоимостью активов (имущества) и размером обязательств данного общества, с течением времени растут по сравнению с первоначально вложенными в уставный капитал средствами.

Уменьшение стоимости чистых активов без тенденции их увеличения свидетельствует о неудовлетворительном управлении делами общества.

Если же стоимость чистых активов принимает отрицательное значение, это означает, что средств, полученных от продажи имущества общества, может не хватить для того, чтобы расплатиться со всеми кредиторами.

Из этого следует, что формально-нормативные показатели, с которыми законодатель связывает необходимость ликвидации общества, должны объективно отображать наступление критического для такого общества финансового состояния, создающего угрозу нарушений прав и законных интересов других лиц.

Из материалов дела следует, что по результатам деятельности должника формировалась бухгалтерская отчетность, согласно которой 2014 г. должник завершил с чистой прибылью в размере 370 тыс. руб. (строка баланса 2400), по состоянию на 31.12.2014 у общества имелись запасы в размере 4 639 тыс. руб. (строка баланса 1210), имелась дебиторская задолженность в размере 2 399 тыс. руб. (строка баланса 1230), денежные средства в размере 139 тыс. руб. (строка баланса 1250), выручка за 2014 г. составила сумму в размере 6 388 тыс. руб. (строка баланса 2110).

Деятельность за 2015 года общество завершило с чистой прибылью в размере 147 тыс. руб. (строка баланса 2400), однако по состоянии на 31.12.2015 у общества имелись запасы в размере 1 438 тыс. руб. (строка баланса 1210), имелись денежные средства в размере 1 тыс. руб. (строка баланса 1250), выручка за 2015 г. составила сумму в размере 13 128 тыс. руб. (строка баланса 2110).

Деятельность за 2016 года общество завершило с нулевой прибылью, однако по состоянии на 31.12.2016 у общества также имелись запасы в размере 2 187 тыс. руб. (строка баланса 1210), выручка за 2016 г. составила сумму в размере 0 руб. (строка баланса 2110).

Таким образом, доводы конкурсного управляющего и кредиторов о том, что общество уже имело по состоянию на 15.12.2015 в наличии кредиторскую задолженность превышающие активы организации, подлежит отклонению как несостоятельный, поскольку противоречит материалам дела.

С учетом ранее приведенных норм и разъяснений судебная коллегия считает, что в предмет доказывания по спорам о привлечении руководителей к ответственности, предусмотренной пунктом 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве, входит, в том числе, установление наличия (отсутствия) обязательств должника, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве.

Соответственно, отсутствие у должника каких либо обязательств, возникших после предусмотренной пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве даты, исключает привлечение контролирующее должника лицо к субсидиарной ответственности за не обращение с заявлением о признании должника банкротом.

Вместе с тем материалы дела не содержат доказательств, что в период с 15.01.2016 и после 24.08.2017 до даты возбуждения производства о банкротстве (19.08.2019) у должника возникли новые обязательства, которые заявлены в настоящем деле.

Заявление конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности также мотивировано тем, что действия ответчиков по перечислению 2 000 000 руб. способствовали ухудшению финансового состояния должника, а также привели к выбытию ликвидных активов должника, в результате чего стало невозможным полное погашение требований кредиторов.

Поскольку конкурсный управляющий связывает основание своих требований с действиями (бездействием) контролирующих должника лиц, имевшими место до вступления в силу главы III.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), то к спорным отношениям подлежат применению нормы материального права, предусмотренные статьей 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ.

Учитывая тот факт, что предусмотренное пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ) такое основание для привлечения к субсидиарной ответственности как "признание должника несостоятельным вследствие поведения контролирующих лиц" по существу мало чем отличается от предусмотренного действующей в настоящее время статьей 61.11 Закона о банкротстве основания ответственности в виде "невозможности полного погашения требований кредитора вследствие действий контролирующих лиц", а потому значительный объем разъяснений норм материального права, изложенных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - постановление Пленума N 53), может быть применен и к статье 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 N 305-ЭС19-10079).

Согласно абзацу 2 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции, действовавшей в спорный период) пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при наличии одного из следующих обстоятельств: причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 данного Закона.

В силу разъяснений, данных в пункте 16 постановления Пленума N 53, под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Из разъяснений, содержащихся в пункте 23 постановления Пленума N 53, следует, что презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам.

Как следует из материалов дела 07 октября 2015 года по платежному поручению № 77 должник перечислил в СамНЦ РАН денежные средства в размере 2 000 000 руб. по счету № 13 за семена яровой пшеницы.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции, что представленные в материалы дела товарные накладные и счета-фактуры подтверждают осуществления должником хозяйственной деятельности, СамНЦ РАН поставлял должнику семена. Согласно выписки по счету и платежным поручениям СамНЦ РАН производил оплату по договору № 25/01-15 за услуги о научно-практическом сотрудничестве в пользу должника.

Также Постановлением Арбитражного суда Поволжского округа от 02.02.2021 требования СамНЦ РАН в размере 268 000 руб. признаны обоснованными и подлежащими удовлетворению после погашения требований, указанных в пункте 4 статьи 142 Федерального закона от 26.10.2002 № 127 «О несостоятельности (банкротстве)», в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты.

Вместе с тем, учитывая показатели бухгалтерской отчетности должника, а также факт частичного возврата денежных средств, суд первой инстанции пришел к выводу, что сделка по перечислению денежных средств 2 000 000 руб. по платежному поручению № 77 от 07 октября 2015 года не являлась для должника значимой применительно к масштабам его деятельности и размеру кредиторской задолженности, соответственно, не могла повлечь возникновение у должника признаков объективного банкротства.

Учитывая конкретные обстоятельства дела, суд апелляционной инстанции соглашается с выводом первой инстанции, что конкурсным управляющим не представлено доказательств наличия причинно-следственной связи между действиями (бездействием) ответчиков и наступлением признаков банкротства общества.

Вместе с тем, суд апелляционной инстанции отмечает, что в пункте 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что, если при принятии искового заявления суд придет к выводу о том, что избранный истцом способ защиты права не может обеспечить его восстановление, данное обстоятельство не является основанием для отказа в принятии искового заявления, его возвращения либо оставления без движения. В соответствии со статьей 133 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации на стадии подготовки дела к судебному разбирательству суд выносит на обсуждение вопрос о юридической квалификации правоотношения для определения того, какие нормы права подлежат применению при разрешении спора (абзац второй). По смыслу части 1 статьи 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суд определяет, какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам. Суд также указывает мотивы, по которым не применил нормы права, на которые ссылались лица, участвующие в деле. В связи с этим ссылка истца в исковом заявлении на не подлежащие применению в данном деле нормы права сама по себе не является основанием для отказа в удовлетворении заявленного требования (абзац третий).

Согласно разъяснениям пункта 20 Постановления № 53 при решении вопроса о том, какие нормы подлежат применению - общие положения о возмещении убытков либо специальные правила о субсидиарной ответственности, - суд в каждом конкретном случае оценивает, насколько существенным было негативное воздействие контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц, действующих совместно либо раздельно) на деятельность должника, проверяя, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, какие тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника, после этого воздействия, при этом, если допущенные контролирующим лицом (несколькими контролирующими лицами) нарушения явились необходимой причиной банкротства, применению подлежат нормы о субсидиарной ответственности, а в том случае, когда причиненный контролирующими лицами вред, исходя из разумных ожиданий, не должен был привести к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать возникшие по их вине убытки.

Независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд, применительно к положениям статей 133 и 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, самостоятельно квалифицирует предъявленное требование. При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

Таким образом, арбитражный суд не связан правовой квалификацией истцом заявленных требований (спорных правоотношений), а должен рассматривать иск исходя из предмета и оснований (фактических обстоятельств), определяя по своей инициативе круг обстоятельств, имеющих значение для разрешения спора и подлежащих исследованию, проверке и установлению по делу, а также решить, какие именно нормы права подлежат применению в конкретном спорном правоотношении.

Руководствуясь разъяснениями, приведенными в пункте 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», учитывая установленные обстоятельства спора, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о квалификации действий (бездействия) ФИО4 и СамНЦ РАН в качестве убытков.

В соответствии с п. 1 ст. 61.20 Закона о банкротстве в случае введения в отношении
должника процедуры, применяемой в деле о банкротстве, требование о возмещении
должнику убытков, причиненных ему лицами, уполномоченными выступать от имени
юридического лица, членами коллегиальных органов юридического лица или лицами,
определяющими действия юридического лица, в том числе учредителями (участниками)
юридического лица или лицами, имеющими фактическую возможность определять
действия юридического лица, подлежит рассмотрению арбитражным судом в рамках дела
о банкротстве должника по правилам, предусмотренным настоящей главой.

Пунктом 2 ст. 61.20 Закона о банкротстве предусмотрено, что требование,
предусмотренное пунктом 1 настоящей статьи, в ходе любой процедуры, применяемой в
деле о банкротстве, может быть предъявлено от имени должника его руководителем,
учредителем (участником) должника, арбитражным управляющим по своей инициативе
либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, конкурсным
кредитором, представителем работников должника, работником или бывшим работником
должника, перед которыми у должника имеется задолженность, или уполномоченными
органами.

Указанные нормы также отражены в пункте 68 Постановление Пленума Верховного
Суда РФ от 21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», которым предусмотрено, что согласно пунктам 1 и 2 статьи 61.20 Закона о банкротстве со дня введения первой процедуры банкротства и далее в ходе любой процедуры банкротства помимо иных лиц правом на предъявление от имени должника требования о возмещении убытков, причиненных должнику членами его органов и лицами, определяющими действия должника (далее - директор), по корпоративным основаниям (статья 53.1 ГК РФ, статья 71 Закона об акционерных обществах, статья 44 Закона об обществах с ограниченной ответственностью) наделяются конкурсные кредиторы, уполномоченный орган, работники должника, в том числе бывшие, их представитель. Соответствующее требование подлежит рассмотрению в рамках дела о банкротстве.

В соответствии с пунктом 4 статьи 32 Федерального закона «Об обществах с
ограниченной ответственностью» руководство текущей деятельностью общества
осуществляется единоличным исполнительным органом общества или единоличным
исполнительным органом общества и коллегиальным исполнительным органом общества.
Исполнительные органы общества подотчетны общему собранию участников общества и
совету директоров (наблюдательному совету) общества.

Порядок деятельности единоличного исполнительного органа общества и принятия
им решений устанавливается уставом общества, внутренними документами общества, а
также договором, заключенным между обществом и лицом, осуществляющим функции
его единоличного исполнительного органа (пункт 4 статьи 40 Закона об обществах с
ограниченной ответственностью).

Как следует из разъяснений, приведенных в пункте 2 постановления Пленума
Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 июля 2013 года № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», при определении интересов юридического лица следует, в частности, учитывать, что основной целью деятельности коммерческой организации является извлечение прибыли (пункт 1 статьи 50 ГК РФ); также необходимо принимать во внимание соответствующие положения учредительных документов и решений органов юридического лица (например, об определении приоритетных направлений его деятельности, об утверждении стратегий и бизнес-планов и т.п.).

В соответствии с пунктами 1 - 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации ответственность за убытки, причиненные обществу виновными действиями, несут перед обществом: лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени; члены коллегиальных органов юридического лица, за исключением тех из них, кто голосовал против решения, которое повлекло причинение юридическому лицу убытков, или, действуя добросовестно, не принимал участия в голосовании; лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания лицам, названным в пунктах 1 и 2 данной статьи.

В силу пункта 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации и пунктов 1 и 2 статьи 44 Федерального закона от 08 февраля 1998 года № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее - Закон № 14-ФЗ) лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно, оно обязано по требованию учредителей (участников) юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причиненные им юридическому лицу. При определении оснований и размера ответственности единоличного исполнительного органа общества должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота и иные обстоятельства, имеющие значение для дела.

В силу положений ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

При этом возмещение убытков является мерой гражданско-правовой
ответственности, и ее применение возможно при наличии определенных условий. В
предмет доказывания по спорам о возмещении убытков включается совокупность
следующих обстоятельств: наличие убытков и их размер, противоправность действий
(бездействия) лица, причинившего убытки, причинная связь между его противоправными
действиями (бездействием) ответчика и возникшими убытками, вина ответчика в
причинении убытков.

Доказывание указанных обстоятельств в соответствии с положениями статьи 65 АПК
РФ относится на заявителя. Недоказанность хотя бы одного из элементов состава правонарушения является достаточным основанием для отказа в удовлетворении
требований о возмещении убытков.

В пункте 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 июля 2013 года № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» даны разъяснений о том, что в силу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации истец должен доказать наличие обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) директора, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица. Если истец утверждает, что директор действовал недобросовестно и (или) неразумно, и представил доказательства, свидетельствующие о наличии убытков юридического лица, вызванных действиями (бездействием) директора, такой директор может дать пояснения относительно своих действий (бездействия) и указать на причины возникновения убытков (например, неблагоприятная рыночная конъюнктура, недобросовестность выбранного им контрагента, работника или представителя юридического лица, неправомерные действия третьих лиц, аварии, стихийные бедствия и иные события и т.п.) и представить соответствующие доказательства.

Добросовестность и разумность при исполнении возложенных на директора
обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для
достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в
надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое
лицо действующим законодательством (пункт 4 Постановления Пленума ВАС РФ от
30 июля 2013 года № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица»).

Согласно пунктам 1, 2, 3 статьи 44 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» единоличный исполнительный орган общества должен действовать в интересах общества добросовестно и разумно. Единоличный исполнительный орган общества несет ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу виновными действиями (бездействием). При определении оснований и размера ответственности единоличного исполнительного органа общества должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота и иные обстоятельства, имеющие значение для дела.

Не несут ответственность за убытки, причиненные юридическому лицу, те члены
коллегиальных органов юридического лица, кто голосовал против решения, которое
повлекло причинение убытков, или, действуя добросовестно (статья 1 Гражданского кодекса Российской Федерации), не принимал участия в голосовании (пункт 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункт 2 статьи 71 Закона об
акционерных обществах, пункт 2 статьи 44 Закона об обществах с ограниченной
ответственностью).

Кроме того, надлежит принимать во внимание ограниченные возможности членов
коллегиальных органов юридического лица по доступу к информации о юридическом
лице, на основании которой они принимают решения.

Согласно правовой позиции, изложенной в пункта 8 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 июля 2013 года № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» удовлетворение требования о взыскании с директора убытков не зависит от того, имелась ли возможность возмещения имущественных потерь юридического лица с помощью иных способов защиты гражданских прав, например, путем применения последствий недействительности сделки, истребования имущества юридического лица из чужого незаконного владения, взыскания неосновательного обогащения, а также от того, была ли признана недействительной сделка, повлекшая причинение убытков юридическому лицу.

По общему правилу, право требовать убытков в связи с тем, что лица, указанные в
пунктах 1 - 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, действовали недобросовестно или неразумно, принадлежит юридическому лицу или его участникам. В данном случае интерес в защите активов должника реализуется конкурсным кредитором.

По общему правилу, интересы юридического лица, его участника и
руководителя должны совпадать. Однако, не исключена ситуация действий руководителя
(участника) от имени юридического лица за пределами нормальных предпринимательских
соображений, чем обществу причинены убытки.

В соответствии с пунктом 3 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от
21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» по общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ, пункт 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости
от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через
родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или
опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает степень
вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс
управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие
существенных деловых решений относительно деятельности должника.
Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника,
заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, такое
лицо подлежит признанию контролирующим должника.

В соответствии с пунктом 4 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от
21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» по смыслу взаимосвязанных положений абзаца второго статьи 2, пункта 2 статьи 3, пунктов 1 и 3 статьи 61.10 Закона о банкротстве для целей применения специальных положений законодательства о субсидиарной ответственности, по общему правилу, учитывается контроль, имевший место в период, предшествующий фактическому возникновению признаков банкротства, независимо от того, скрывалось действительное финансовое состояние должника или нет, то есть принимается во внимание трехлетний период, предшествующий моменту, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе об уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов (далее - объективное банкротство).

Указанные положения законодательства не исключают возможность привлечения
контролирующего лица к иной ответственности за действия, совершенные за пределами
названного трехлетнего периода, например, к ответственности, предусмотренной
законодательством о юридических лицах (статья 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, статья 71 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее - Закон об акционерных обществах), статья 44 Федерального закона от 8 февраля 1998 года №14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее - Закон об обществах с ограниченной ответственностью) и т.д.).

Само по себе участие в органах должника не свидетельствует о наличии статуса
контролирующего его лица. Исключение из этого правила закреплено в подпунктах 1 и 2
пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, установивших круг лиц, в отношении
которых действует опровержимая презумпция того, что именно они определяли действия
должника.

В соответствии с подпунктами 1 и 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве пока
не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом,
если это лицо:

1) являлось руководителем должника или управляющей организации должника,
членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом
ликвидационной комиссии;

2) имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами
распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного
общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной
(дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании
участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя
должника.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, ФИО4 (бывший руководитель должника с 29 декабря 2014 года по 09 января 2018 года, ликвидатор общества с 09 января 2018 года по 13 сентября 2019 года) и СамНЦ РАН (участник общества с долей 51% в период с 13 сентября 2013 года по 26 декабря 2016 года, единственный участник общества с 26 декабря 2016 года) относятся к числу контролирующих должника лиц.

Факт наличия взаимоотношений и совершения операций по перечислению денежных средств между должником и его учредителем СамНЦ РАН подтверждается представленной в материалы дела выпиской по расчетному счету.

Суд апелляционной инстанции с учетом изложенных обстоятельств, принимая во внимание имеющиеся в материалах дела доказательства, приходит к выводу, что бездействия руководителя должника – ФИО4, выразившиеся по не принятию достаточных мер по взысканию денежных средств в размере 2 000 000 руб. с учредителя СамНЦ РАН, и бездействие СамНЦ РАН - учредителя по не возврату денежных средств должнику, повлекли причинение ущерба должнику.

Направление ФИО4 претензии в адрес СамНЦ РАН не освобождало первого от дальнейшего взыскания дебиторской задолженности. В то же время СамНЦ РАН не возвратило полученные денежные средства в полном объеме, при этом приняло решение о ликвидации должника, что нельзя расценивать как разумные действия.

С учетом вышеизложенных обстоятельств, факт причинения убытков руководителем должника ФИО4 и учредителем СамНЦ РАН и их вина в причинении должнику убытков, а равно причинно-следственная связь между действиями/бездействиями и причиненными должнику убытками доказаны конкурсным управляющим.

В части определения размера убытков, суд апелляционной инстанции исходит из того, что по платежным поручениям № 675949 от 27 января 2016 года, № 67355 от 03 марта 2016 года, № 682220 от 06 мая 2016 года должнику возвращены денежные средства в размере 450 000 руб., по платежному поручению № 500305 от 25 декабря 2015 года возвращены денежные средства в размере 37 000 руб. Задолженность составила 1 513 000 руб.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции приходит к выводу о
наличии оснований для удовлетворения требований конкурсного управляющего и взыскании с ФИО4 и СамНЦ РАН солидарно в пользу
должника убытков в размере 1 513 000 руб.

Выводы суда первой инстанции о частичном исполнении ответчиком СамНЦ РАН обязанности по спорному платежу, а именно 25 августа 2016 года по товарной накладной № 00000425а, согласно которой должнику был поставлен товар – семена на сумму 176 000 руб., по товарной накладной № 00000105 от 29 декабря 2016 года, согласно которой должнику был поставлен товар – семена на сумму 160 000 руб. судебная коллегия находит ошибочными, поскольку материалами дела не подтверждается, что поставки осуществлялись именно в исполнение произведенного платежа №77 от 07.10.2015, в условиях регулярного движения денежных средств между ответчиками и производимыми поставками.

На основании вышеизложенного суд апелляционной инстанции приходит к выводу
о том, что определение Арбитражного суда Самарской области от 25 августа 2021 года по
делу № А55-25209/2019 подлежит отмене и принятии нового судебного акта о взыскании с ФИО4 и СамНЦ РАН солидарно в пользу
должника убытков в размере 1 513 000 руб.

Руководствуясь ст.ст. 268-272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда Самарской области от 25.08.2021 по делу № А55-25209/2019 отменить. Принять по делу новый судебный акт.

Взыскать с ФИО4 и федерального государственного бюджетного учреждения науки Самарский федеральный исследовательский центр Российской академии наук (СамНЦ РАН) солидарно в пользу должника убытки в размере 1 513 000 руб.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в месячный срок в Арбитражный суд Поволжского округа через арбитражный суд первой инстанции.

Председательствующий Л.Р. Гадеева

Судьи А.И. Александров

Г.О. Попова