Гражданский кодекс часть 1

при участии представителя ФИО1 – ФИО2 по доверенности от 24.08.2022, представителя ФИО3 – ФИО4 по доверенности от 28.09.2021, представителя ФИО5 – ФИО4 по доверенности от 28.09.2021,

рассмотрев 13.09.2022 в открытом судебном заседании кассационные жалобы ФИО5, ФИО3, ФИО1 на постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.06.2022 по делу № А55-163001/2018/суб.отв.1,

у с т а н о в и л:

В рамках конкурсного производства, открытого в отношении общества с ограниченной ответственностью «Электроавтоматика», адрес: 192019, Санкт-Петербург, наб. Обводного канала, д. 24, лит. Д, ИНН <***>, ОГРН <***> (далее – Общество), решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 04.05.2021, конкурсный управляющий ФИО6 обратился с заявлением с учетом принятого судом уточнения о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО7, ФИО1, ФИО5, ФИО3.

Определением от 24.01.2022 заявление удовлетворено в отношении ФИО7, в отношении остальных ответчиков отказано.

Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.06.2022 определение от 24.01.2022 отменено, принят новый судебный акт о привлечении к субсидиарной ответственности ФИО7, ФИО1, ФИО5, ФИО3, в части размера субсидиарной ответственности производство по обособленному спору приостановлено до окончания расчетов с кредиторами.

В кассационных жалобах ФИО5, ФИО3 и ФИО1 просят постановление от 29.06.2022 отменить и оставить в силе определение от 24.01.2022.

Податели жалоб указывают на нарушение апелляционным судом норм процессуального права, выразившееся в необоснованном восстановлении пропущенного ФИО7 срока на обжалование судебного акта и выходе за пределы обжалуемой части судебного акта.

По мнению подателей жалоб, на момент их выхода из состава участников Общества у последнего отсутствовали признаки объективного банкротства, а выплата дивидендов не могла привести к возникновению у должника признаков объективного банкротства; необоснованное отражение в бухгалтерской отчетности дебиторской задолженности перед обществом с ограниченной ответственностью «Лесные инновационные технологии» является основанием для предъявления должником требования о возвращении налога на прибыль.

В отзыве на кассационные жалобы конкурсный кредитор – закрытое акционерное общество «Аксис Тек» просит в удовлетворении кассационных жалоб отказать, указав, что апелляционная жалоба подана своевременно, а искажение бухгалтерского учета в Обществе подтверждено документально.

В судебном заседании представителями подателей жалоб поддержаны доводы кассационных жалоб.

Иные участвующие в деле лица, надлежащим образом извещенные о месте и времени судебного разбирательства, своих представителей для участия в судебном заседании не направили, что в соответствии с частью 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) не является препятствием для рассмотрения кассационных жалоб.

Проверив законность обжалуемых судебных актов исходя из доводов, содержащихся в кассационных жалобах, Арбитражный суд Северо-Западного округа приходит к следующим выводам.

Как установлено судами, Общество зарегистрировано в качестве юридического лица 27.09.2007, с даты его создания единоличным исполнительным органом Общества являлся ФИО7, с 02.10.2019 ФИО7 принадлежит 100% в уставном капитале Общества.

Участниками Общества также являлись ФИО5 (с 30.12.2009 по 07.02.2019), ФИО1 (с 30.12.2009 по 29.12.2017), ФИО3 (с 30.12.2009 по 19.12.2017).

Права участников прекращены в связи с их заявлениями о выходе из Общества: ФИО3 (25% уставного капитала) от 29.11.2017; ФИО1 (25% уставного капитала) от 30.12.2017, ФИО5 (50% уставного капитала) – от 26.01.2019.

В обоснование заявления о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности конкурсный управляющий указал на появление у Общества в сентябре-ноябре 2017 года признаков неплатежеспособности, в связи с прекращением должником исполнения обязательств перед кредиторами, чьи требования включены в реестр требований кредиторов. С учетом указанных обстоятельств, по мнению заявителя, руководитель должника должен был не позднее 19.10.2017 обратиться в суд с заявлением о банкротстве Общества.

Заявитель просил применить ответственность по основаниям статьи 61.12 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве). Размер субсидиарной ответственности определен конкурсным управляющим исходя из размера требований кредиторов, возникших после 19.10.2017 (40 105 870 руб. 92 коп.).

Предъявляя требования к остальным ответчикам, конкурсный управляющий исходил из презумпции их ответственности за невозможность Общества произвести расчеты с кредиторами в связи с совершением экономически невыгодной для должника сделки по выплате дивидендов в размере 12 353 817 руб. 05 коп., которая оспорена в деле о банкротстве.

Отсутствие оснований для выплаты дивидендов выявлено конкурсным управляющим после устранения искажений бухгалтерской отчетности на основании писем ФИО7 от 30.10.2020.

Указанные искажения заключались в расчете себестоимости товаров без учета стоимости материалов, а также ошибочном отражении в бухгалтерском учете неизрасходованных материалов и реализованных обществу с ограниченной ответственностью «Управление производственно-технической комплектацией» товаров на сумму 32 483 000 руб. в 2017 году, что повлекло завышение показателя чистой прибыли, обеспечившего формальную возможность начисления и выплаты дивидендов,

Сделка по выплате дивидендов в указанной сумме оспорена в обособленном споре № А56-163001/2018/сд.1 и признана недействительной постановлением апелляционного суда от 10.01.2022, оставленным без изменения постановлением Арбитражного суда Северо-Западного округа от 04.08.2022.

Как установлено указанными судебными актами, выплата дивидендов производилась в период с 20.12.2016 по 29.03.2018, в том числе в период прекращения Обществом расчетов с кредиторами, чьи требования включены в реестр требований кредиторов в деле о банкротстве.

Возражая относительно применения к нему субсидиарной ответственности, ФИО1 ссылался на то, что по состоянию на 2017 год показатели бухгалтерской отчетности Общества имели положительную динамику, Общество имело возможность осуществить расчеты с кредиторами за счет указанных активов. Кроме того, ответчик указал на наличие у Общества перед ним обязательства по выплате действительной стоимости доли в связи с выходом ФИО1 из состава участников Общества.

ФИО3, возражая против применения к нему ответственности, отмечал, что в силу возложенных на него трудовых функций директора по развитию не мог знать о наличии у Общества признаков неплатежеспособности и о наличии неисполненных обязательств перед кредиторами на момент выхода из состава участников Общества, тем более, что действительная стоимость доли была выплачена ФИО3

ФИО7, возражая против предъявленных к нему требований, пояснил, что не принимал реального участия в управлении Обществом, а выполнял трудовые функции генерального конструктора и разработчика комплексных систем электроснабжения и автоматики. Реальное управление Обществом осуществляли, согласно доводам ФИО7, ФИО5, ФИО3, ФИО4 и ФИО8

Суд первой инстанции привлек ФИО7 к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным статьей 61.11 Закона о банкротстве в связи с искажением бухгалтерской отчетности. Оснований для применения субсидиарной ответственности по статье 61.12 Закона о банкротстве к указанному ответчику суд не усмотрел.

В удовлетворении требований к ФИО1, ФИО5, ФИО3 судом первой инстанции отказано с учетом обстоятельств, установленных решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 28.09.2018 по делу № А56-67686/2018 о взыскании с Общества в пользу ФИО1 действительной стоимости доли, исходя из размера чистых активов, положенных в основание расчета размера выплаты.

В отношении ФИО5 суд указал, что промежуточная отчетность в середине 2018 года ему не была представлена, и он не мог знать о наличии оснований для обращения руководителя должника с заявлением о банкротстве.

Аналогичный вывод сделан судом первой инстанции в отношении ФИО3, в связи с его выходом из состава участников Общества 29.11.2017.

Апелляционный суд не согласился с выводами суда первой инстанции в отношении, отметил выявленную конкурсным управляющим по результатам финансового анализа должника недостоверность отчетности Общества, а также необоснованное отражение на балансе дебиторской задолженности общества с ограниченной ответственностью «Лесные инновационные технологии» в размере 34 710 000 руб. по состоянию на 20.04.2017, с учетом указания в письме ФИО9 от 30.10.2020 на фактическое отсутствие указанного долга.

Апелляционный суд посчитал завышение показателей активов Общества умышленным, направленным на обеспечение возможности выплаты дивидендов ответчикам, которые не могли не знать об этом обстоятельстве, равно как и о наличии неисполненных обязательств перед кредиторами на момент выплаты дивидендов.

Причиненный в результате совершения сделок по выплате дивидендов вред расценен апелляционным судом как существенный, с учетом того, что сумма выплаченных дивидендов составляет 30% от суммы требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов должника.

Суд кассационной инстанции не усматривает оснований не согласиться с выводами суда апелляционной инстанции.

В силу положений пункта 1 статьи 61.10. Закона о банкротстве, если иное не предусмотрено данным Федеральным законом, в целях этого Федерального закона под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

В пункте 2 указанной нормы оговорено, что возможность определять действия должника может достигаться:

1) в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения;

2) в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии;

3) в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника либо лиц, указанных в подпункте 2 пункта 4 названной статьи, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника);

4) иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом.

Пунктом 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве предусмотрено, что, пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо:

1) являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии;

2) имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника;

3) извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ).

Таким образом, презюмируется, что лица, получающие выгоду от противоправных действий юридически контролирующих должника лиц, также являются контролирующими, на что указано в разъяснениях пункта 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53).

В соответствии с этим правилом контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности.

Так, в частности, предполагается, что контролирующим должника является третье лицо, которое получило существенный актив должника (в том числе по цепочке последовательных сделок), выбывший из владения последнего по сделке, совершенной руководителем должника в ущерб интересам возглавляемой организации и ее кредиторов (например, на заведомо невыгодных для должника условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.) либо с использованием документооборота, не отражающего реальные хозяйственные операции, и т.д.). Опровергая названную презумпцию, привлекаемое к ответственности лицо вправе доказать свою добросовестность, подтвердив, в частности, возмездное приобретение актива должника на условиях, на которых в сравнимых обстоятельствах обычно совершаются аналогичные сделки.

Апелляционный суд правильно применил положения части 2 статьи 69 и статьи 16 АПК РФ, указав на то, что установление в деле о банкротстве факта совершения убыточной для Общества сделки по выплате дивидендов в пользу всех ответчиков, начисление которых стало возможным в результате допущенного руководителем должника искажения его бухгалтерской отчетности, презюмирует вину контролирующих должника лиц в банкротстве должника.

Указанные обстоятельства позволяют признать статус контролирующего должника лица за всеми ответчиками, в равной степени участвовавшими в распределении прибыли Общества в ущерб кредиторам, не получившим в тот же период времени от Общества исполнения обязательств.

При таких обстоятельствах доводы ответчиков о положительной структуре бухгалтерского баланса Общества не могут опровергать указанную презумпцию, поскольку, как установлено судом и не опровергнуто подателями жалобы, данные бухгалтерского учета были искажены.

Кроме того, негативные последствия вывода имущества (в данном случае денежных средств) должника в пользу аффилированных лиц могут иметь место и в том случае, если факты нарушения обязательств перед кредиторами имели место и после совершения очевидно убыточных для должника сделок, когда возникшая вследствие неправомерных действий такого рода недостаточность имущества должника имеет длящийся характер, и ущерб, причиненный должнику в результате вывода его имущества при отсутствии встречного предоставления, не компенсирован до момента наступления срока осуществления расчетов с кредиторами.

Как установлено апелляционным судом и не опровергнуто подателями жалоб, суммы произведенных ответчикам выплат являются достаточно значительными для вывода о том, что в именно результате изъятия денежных у Общества наступили объективные признаки банкротства. Между тем, данные денежные средства могли быть использованы для расчетов с кредиторами.

Указанная презумпция вины контролирующих должника лиц могла быть ими опровергнута, исходя из разъяснений пунктов 18, 19 Постановления № 53, в случае представления доказательств, что их действия (бездействие), повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов (пункт 3 статьи 1 ГК РФ, абзац 2 пункта 10 статьи 61.11 Закона о банкротстве). При рассмотрении споров о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности данным правилом о защите делового решения следует руководствоваться с учетом сложившейся практики его применения в корпоративных отношениях, если иное не вытекает из существа законодательного регулирования в сфере несостоятельности.

При доказанности обстоятельств, составляющих основания опровержимых презумпций доведения до банкротства, закрепленные в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, предполагается, что именно действия (бездействие) контролирующего лица явились необходимой причиной объективного банкротства.

Доказывая отсутствие оснований привлечения к субсидиарной ответственности, в том числе при опровержении установленных законом презумпций (пункт 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), контролирующее лицо вправе ссылаться на то, что банкротство обусловлено исключительно внешними факторами (неблагоприятной рыночной конъюнктурой, финансовым кризисом, существенным изменением условий ведения бизнеса, авариями, стихийными бедствиями, иными событиями и т.п.).

Податели жалоб на такого рода доказательства не ссылаются, и в ходе рассмотрения дела подобного опровержения не представили. Ссылаясь на несущественность причиненного Обществу ущерба, податели жалоб конкретных доказательств этого обстоятельства применительно к характеру осуществляемой Обществом хозяйственной деятельности, не приводят.

С учетом изложенного апелляционный суд пришел к обоснованному выводу о том, что субсидиарная ответственность должна быть применена не только к ФИО7, но также и к ФИО5, ФИО1, ФИО3

Относительно доводов о нарушении судом апелляционной инстанции норм процессуального права суд кассационной инстанции полагает необходимым отметить следующее.

В силу положений части 3 статьи 223 АПК РФ апелляционная жалоба на определение суда первой инстанции от 24.01.2022 могла быть подана в срок до 07.02.2022 включительно, указанное число являлось последним днем срока представления апелляционной жалобы.

Апелляционная жалоба направлена в суд 04.02.2022 посредством почтовой связи, то есть в пределах установленного срока.

В силу положений части 5 статьи 268 АПК РФ в случае, если в порядке апелляционного производства обжалуется только часть решения, арбитражный суд апелляционной инстанции проверяет законность и обоснованность решения только в обжалуемой части, если при этом лица, участвующие в деле, не заявят возражений.

При рассмотрении апелляционной жалобы ЗАО «Аксис Тек» ссылалось на незаконность принятого по делу судебного акта в части отказа в удовлетворении требования ко всем трем подателям кассационных жалоб по тем мотивам, что судом не были учтены доводы конкурсного управляющего о совершении сделки по выплате дивидендов, презюмирующей вину всех ответчиков в банкротстве должника, в связи с чем апелляционным судом правомерно проведена проверка принятого по делу определения в полном объеме.

Поскольку выводы суда апелляционной инстанции соответствуют фактическим обстоятельствам дела и имеющимся в нем доказательствам, нормы материального и процессуального права применены правильно, кассационная инстанция не находит оснований для отмены обжалуемого постановления и удовлетворения жалоб.

Руководствуясь статьями 282, 287, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Западного округа

п о с т а н о в и л:

постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 29.06.2022 по делу № А56-163001/2018 оставить без изменения, а кассационные жалобы ФИО1, ФИО5 и ФИО3 – без удовлетворения.

Председательствующий

К.Г. Казарян

Судьи

А.А. Чернышева

А.В. Яковец