Гражданский кодекс часть 1

14 июля 2022 года	Дело №	А56-38114/2019
Резолютивная часть постановления объявлена 04 июля 2022 года. Полный текст постановления изготовлен 14 июля 2022 года. АрбитражныйсудСеверо-Западногоокругавсоставепредседательствующего Казарян К.Г., судей Богаткиной Н.Ю., Тарасюка И.М., при участии представителя ФИО1 – ФИО2 по доверенности от 05.02.2021, представителя ФИО3 – ФИО2 по доверенности от 09.07.2019, представителя ФИО4 – ФИО5 по доверенности от 11.07.2020, рассмотрев 04.07.2022 в открытом судебном заседании кассационную жалобу конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «Миро Групп» ФИО6 на постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.04.2022 по делу № А56-38114/2019/суб.1, у с т а н о в и л: В рамках конкурсного производства, открытого в отношении общества с ограниченной ответственностью «МИРО ГРУПП», адрес: 192029, Санкт-Петербург, пр. Обуховской Обороны, д. 103, корп. 3, лит. В, пом. 311, офис 2, ОГРН <*>, ИНН <*> (далее – Общество), решением Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 30.10.2019, конкурсный управляющий ФИО6 обратился с заявлением о привлечении контролирующих должника лиц – ФИО3, ФИО7, ФИО1, ФИО8, ФИО4, ФИО9, ФИО10, ФИО11 к субсидиарной ответственности и приостановлении рассмотрения заявления до окончания расчетов с кредиторами. Определением суда первой инстанции от 15.12.2021 к субсидиарной ответственности по обязательствам Общества привлечены ФИО3, ФИО7, ФИО1, ФИО8, ФИО4, ФИО9, производство по обособленному спору в части размера субсидиарной ответственности приостановлено до окончания расчетов с кредиторами, в удовлетворении остальной части заявления отказано. Постановлением Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.04.2022 определение от 15.12.2021 в обжалуемой части отменено, в удовлетворении заявления конкурсного управляющего о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника ФИО4, ФИО8, ФИО3, ФИО7, ФИО1 отказано. В кассационной жалобе конкурсный управляющий просит отменить постановление от 15.04.2022, оставить в силе определение от 15.12.2021. Податель кассационной жалобы полагает ошибочным вывод суда апелляционной инстанции об отсутствии у ФИО7 и ФИО4 статуса контролирующих должника лиц; считает, что совершение ответчиками убыточных сделок в период наличия у Общества неисполненных обязательств, равно как и причинение вменяемыми ответчиками действиями существенного вреда имущественным правам должника и его кредиторов, установлены в рамках обособленных споров о признании сделок недействительными, в связи с чем оснований для отказа в привлечении ФИО4, ФИО8, ФИО3, ФИО7, ФИО1 к субсидиарной ответственности не имелось. В поступивших в материалы дела отзывах ФИО8, ФИО4 возражают по доводам кассационной жалобы, просят оставить обжалуемый судебный акт без изменения. В судебном заседании представители ФИО1, ФИО8, ФИО4 в удовлетворении кассационной жалобы просили отказать. Иные участвующие в деле лица, надлежащим образом извещенные о месте и времени судебного разбирательства, своих представителей для участия в судебном заседании не направили, что в соответствии с частью 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ) не является препятствием для рассмотрения кассационной жалобы. Законность принятых по делу судебных актов проверена в кассационном порядке в пределах доводов кассационной жалобы. Как установлено судами, ФИО3 с 2010 года является участником Общества с долей в размере 83,47% уставного капитала, ФИО1 осуществлял функции единоличного исполнительного органа должника в период с 01.04.2014 по 15.02.2017; ФИО8, с учетом установленных в рамках обособленного спора № А56-38114/2018/сд.5 обстоятельств, являлся фактическим собственником имущества должника, обладал возможностью формирования и реализации финансовых и иных административно-хозяйственных решений в Обществе; ФИО4 является гражданской супругой ФИО8, ФИО7 – супругой ФИО3 Обращаясь с заявлением о привлечении названных лиц к субсидиарной ответственности, конкурсный управляющий указал на совершение Обществом сделок, причинивших вред имущественным интересам кредиторов должника, впоследствии признанных судом недействительными на основании положений статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве). Суд первой инстанции признал доказанным наличие у ответчиков статуса контролирующих должника лиц и, с учетом установленных в рамках обособленных споров № А56-38114/2019/сд.1 - сд.7 обстоятельств, свидетельствующих о совершении ФИО4, ФИО8, ФИО3, ФИО7, ФИО1 сделок по выводу ликвидного актива должника в условиях неплатежеспособности последнего, о чем ответчикам в силу их заинтересованности было известно, удовлетворил заявление конкурсного управляющего в указанной части. Суд апелляционной инстанции, не согласившись с данным выводом, отменил определение суда первой инстанции. Апелляционный суд, признав недоказанным наличие у ФИО4 и ФИО7 возможности давать должнику обязательные к исполнению указания, либо оказывать влияние на его хозяйственную деятельность, указал на отсутствие оснований для признания их контролирующими должника лицами. Суд апелляционной инстанции счел, что материалами дела не подтверждается нахождение должника в спорный период в кризисном состоянии, которое с очевидностью свидетельствовало бы о невозможности продолжения хозяйственной деятельности. При этом суд отметил, что неоплата конкретного долга отдельному кредитору не свидетельствует о неплатежеспособности должника, учитывая продолжение ведения Обществом бизнеса в период с 2015 по 2018 год. Исходя из изложенного и придя к выводу о недоказанности конкурсным управляющим существенности негативного воздействия вменяемыми ответчикам действиями на деятельность Общества, суд апелляционной инстанции отказал в удовлетворении заявления конкурсного управляющего в отношении ФИО4, ФИО8, ФИО3, ФИО7, ФИО1 Изучив материалы дела и проверив доводы кассационной жалобы, Арбитражный суд Северо-Западного округа соглашается с выводами суда апелляционной инстанции об отсутствии у ФИО4 и ФИО7 статуса контролирующих должника лиц. Из разъяснений, приведенных в абзаце четвертом пункта 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – Постановление № 53), следует, что лицо не может быть признано контролирующим должника только на том основании, что оно состояло в отношениях родства или свойства с членами органов должника. Названные лица могут быть признаны контролирующими должника на общих основаниях, в том числе с использованием предусмотренных законодательством о банкротстве презумпций, при этом учитываются преимущества, вытекающие из их положения. Исследовав по правилам главы 7 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представленные в материалы дела доказательства, приняв во внимание указанные разъяснения, суд апелляционной инстанции установил, что в материалах дела отсутствуют доказательства, свидетельствующие о том, что ФИО4 и ФИО7 принимали участие к корпоративной деятельности должника и обладали правом давать обязательные для исполнения должником указания. В обоснование привлечения ФИО4 и ФИО7 к субсидиарной ответственности по обязательствам Общества заявитель указал на перечисление должником в пользу указанных лиц денежных средств, признанных впоследствии судом недействительными сделками на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве. Между тем, согласно разъяснениям, данным в абзаце втором пункта 7 Постановления № 53, выгодоприобретатель может быть признан контролирующим должника лицом только в том числе, если извлеченная выгода от недобросовестных действий руководителя должника была существенной (относительно масштабов деятельности должника). Поскольку доказательств существенности полученной ФИО4 и ФИО7 выгоды применительно к масштабам деятельности Общества на момент совершения сделок не представлено, оснований для признания названных лиц контролирующими должника и привлечения их к субсидиарной ответственности по обязательствам должника у суда первой инстанции отсутствовали. В указанной части постановление от 15.04.2022 является законным, отмене не подлежит. В отношении выводов суда апелляционной инстанции об отсутствии оснований для привлечения к ответственности контролирующих должника лиц – ФИО8, ФИО3 и ФИО1 суд кассационной инстанции полагает необходимым отметить следующее. Как следует из разъяснений, приведенных в пункте 23 Постановления № 53, презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам. В абзаце шестом названного пункта Постановления № 53 указано, что для доказывания факта совершения сделки, причинившей существенный вред кредиторам, заявитель вправе ссылаться на основания недействительности, предусмотренные статьей 61.2 (подозрительные сделки) Закона о банкротстве. Как установлено судами, в период осуществления ФИО8, ФИО3 и ФИО1 контроля над деятельностью Общества, должником совершен ряд подозрительных сделок по выводу активов, признанных впоследствии в судебном порядке недействительными (№ А56-38114/2019/сд.1 - сд.7). Удовлетворяя требования конкурсного управляющего по отношению к названным ответчикам, суд первой инстанции принял во внимание прекращение должником, начиная с 31.01.2015 исполнения обязательств перед кредиторами, требования которых впоследствии включены в реестр требований кредиторов; установленные в обособленных спорах (№ А56-38114/2019/сд.1 - сд.3) обстоятельства, свидетельствующие о наличии в спорный период признаков неплатежеспособности Общества; а также выводы временного управляющего, сделанные в заключении о финансовом состоянии Общества, о том, что с 4 квартала 2016 года чистые активы должника имели тенденцию к снижению, что было вызвано формированием существенных убытков. Суд отметил, что длительное неисполнение обязательств перед отдельными кредиторами, а также их исполнение перед другими в единый период (с предполагаемыми контрагентами в рамках подрядных правоотношений), соответствует диспозиции неплатежеспособности в понимании абзаца тридцать четвертого статьи 2 Закона о банкротстве. Суд первой инстанции отклонил утверждения ответчиков о наличии положительной динамики в соответствии с данными бухгалтерской отчетности со ссылкой на позицию Верховного суда Российской Федерации, изложенную в Определении от 12.02.2018 года № 305-ЭС17-11710(3), согласно которой не имеют решающего значения показатели бухгалтерской, налоговой или иной финансовой отчетности для определения соответствующего признака неплатежеспособности, так как данный признак носит объективный характер и не должен зависеть от усмотрения хозяйствующего субъекта, самостоятельно составляющего отчетность (должника) и представляющего ее в компетентные органы. В противном случае, помимо прочего, для должника создавалась бы возможность манипулирования содержащимися в отчетах сведениями для влияния на действительность конкретных сделок или хозяйственных операций с определенными контрагентами, что очевидно противоречит требованиям справедливости и целям законодательного регулирования института несостоятельности. В этой связи суд первой инстанции признал, что действия контролирующих лиц по выводу активов должника нельзя признать добросовестными. Контролирующие должника лица не могли не знать о наличии неисполненных Обществом обязательств перед кредиторами, но, не пытаясь рассчитаться с кредиторами, выводили активы должника на собственные нужды, тем самым исключая какую-либо возможность произведения расчетов с кредиторами, законно рассчитывающих на удовлетворение их требований за счет должника. Суд кассационной инстанции полагает указанные выводы соответствующими обстоятельствам спора и имеющимся в нем доказательствам. Ссылаясь на данные бухгалтерской отчетности должника за 2018 год, отражающие наличие активов должника, суд апелляционной инстанции не учел, что, как установлено судом первой инстанции, указанные активы, а также первичная документация Общества не были переданы конкурсному управляющему, что повлекло невозможность установления их фактического наличия, местонахождения и невозможность погашения задолженности, включенной в реестр требований кредиторов на общую сумму более 155 млн руб. Из разъяснений, данных в пункте 56 Постановления № 53, следует, что по общему правилу, на арбитражном управляющем, кредиторах, в интересах которых заявлено требование о привлечении к ответственности, лежит бремя доказывания оснований возложения ответственности на контролирующее должника лицо (статья 65 АПК РФ). Вместе с тем отсутствие у членов органов управления, иных контролирующих лиц заинтересованности в раскрытии документов, отражающих реальное положение дел и действительный оборот, не должно снижать уровень правовой защищенности кредиторов при необоснованном посягательстве на их права. Поэтому, если арбитражный управляющий и (или) кредиторы с помощью косвенных доказательств убедительно обосновали утверждения о наличии у привлекаемого к ответственности лица статуса контролирующего и о невозможности погашения требований кредиторов вследствие действий (бездействия) последнего, бремя опровержения данных утверждений переходит на привлекаемое лицо, которое должно доказать, почему письменные документы и иные доказательства арбитражного управляющего, кредиторов не могут быть приняты в подтверждение их доводов, раскрыв свои документы и представив объяснения относительно того, как на самом деле осуществлялась хозяйственная деятельность (пункт 4 статьи 61.16 Закона о банкротстве). Ссылка суда апелляционной инстанции на продолжение ведения должником бизнеса в период с 2015 по 2018 год не опровергает установленные судом первой инстанции обстоятельства недобросовестного поведения контролирующих должника лиц по выводу активов Общества в тот же период (2016-2018 годы) и прекращения расчетов с кредиторами, требования которых впоследствии включены в реестр, что свидетельствует о причинении последним существенного вреда. В пункте 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» разъяснено, что при определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества. Указанные последствия вывода должником имущества в пользу третьих лиц (аффилированных лиц) имеют место, если факты нарушения обязательств перед кредиторами установлены как до, так и после совершения очевидно убыточных для должника сделок, когда возникшая вследствие неправомерных действий такого рода недостаточность имущества должника имеет длящийся характер, и ущерб, причиненный должнику в результате вывода его имущества при отсутствии встречного предоставления, не компенсирован до момента наступления срока осуществления расчетов с кредиторами. Поскольку вследствие вменяемых ФИО8, ФИО3 и ФИО1 действий кредиторы фактически утратили возможность удовлетворения своих требований за счет Общества, что в нарушение положений статьи 65 АПК РФ, не было опровергнуто ответчиками, суд первой инстанции правомерно привлек названных лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника. Оснований для отмены определения суда первой инстанции в указанной части у суда апелляционной инстанции не имелось. Руководствуясь статьями 286, 287, 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Западного округа п о с т а н о в и л: постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.04.2022 по делу № А56-38114/2019 в части отмены определения Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 15.12.2021 и отказа в удовлетворении требований конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «Миро Групп» ФИО6 о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника ФИО8, ФИО3 и ФИО1 отменить. В указанной части определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 15.12.2021 оставить в силе. В остальной части постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.04.2022 по указанному делу оставить без изменения.
Председательствующий			К.Г. Казарян
Судьи			Н.Ю. Богаткина И.М. Тарасюк