Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу (регистрационный номер 13АП-44386/2023) ООО "Лаборатория технологии оздоровительных препаратов" на решение Арбитражного суда города СанктПетербурга и Ленинградской области от 13.11.2023 по делу № А56-57943/2023 (судья Дорохова Н.Н.), принятое

по иску ООО "Лаборатория технологии оздоровительных препаратов"

к ООО "Крафт"

3-е лицо: ЗАО "Эвалар"; ФГБУ "Федеральный институт промышленной собственности" О признании,

установил:

Общество с ограниченной ответственностью «Лаборатория технологии оздоровительных препаратов» (адрес: 197341, <...>, лит.А, ИНН: <***>, далее - истец) обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с иском к обществу с ограниченной ответственностью «Крафт» (адрес: 659332, Алтайский край, Бийск город, Социалистическая улица, дом 23/6, ОГРН: <***>, ИНН: <***>, далее - ответчик) о признании актом недобросовестной конкуренции действий ответчика по регистрации перехода права на товарные знаки №524783 и № 639133, признании исключительных прав на товарные знаки №524783 и № 639133, восстановлении в государственном реестре товарных знаков и знаков обслуживания Российской Федерации запись относительно ООО «Л-ТОП», в качестве правообладателя товарных знаков в отношении всех классов Международной классификации товаров и услуг для регистрации знаков, приведенных в свидетельстве.

К участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены ЗАО «Эвалар» (адрес: 659332, Алтайский край, Бийск город, Социалистическая улица, дом 23/6, ОГРН: <***>, ИНН: <***>), федеральное государственное бюджетное учреждение «Федеральный институт промышленной собственности» (адрес: 121059, <...>, ОГРН: <***>, ИНН: <***>).

Решением суда первой инстанции от 13.11.2023 в удовлетворении требований отказано.

В апелляционной жалобе истец, ссылаясь на неправильное применение судом первой инстанции норм материального права и несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам, просит решение суда первой инстанции отменить и удовлетворить заявленные требования.

В судебном заседании представитель истца доводы жалобы поддержал, настаивал на ее удовлетворении.

Представитель ответчика с жалобой не согласился по основаниям, изложенным в отзыве, просил решение суда первой инстанции оставить без изменения.

Третьи лица, уведомленные о времени и месте рассмотрения жалобы надлежащим образом, своих представителей в судебное заседание не направили, что в силу ст. 156 АПК РФ не является процессуальным препятствием для рассмотрения жалобы по существу.

Законность и обоснованность решения суда первой инстанции проверены в апелляционном порядке.

Как следует из материалов дела Общество с ограниченной ответственностью «Лаборатория технологии оздоровительных препаратов» являлось правообладателем товарных знаков №524783 «ХЕЛИНОРМ HELINORM» дата приоритета 29.07.2013 и №639133 «ХЕЛИНОРМ» дата приоритета 22.02.2017, зарегистрированных в отношении товаров 5 класса МКТУ.

16.04.2019 между ООО «Лаборатория технологии оздоровительных препаратов» и ООО «Крафт» заключен договор № 12604/2019 об отчуждении исключительных прав на товарные знаки с регистрационным номером № 524783, № 639133, №1236107, согласно которому ООО «Крафт».

В Государственный реестр внесена запись об отчуждении прав 17.04.2020.

В соответствии с пунктом 2.1.1. за передачу прав на товарные знаки выплачивается однократное финансовое вознаграждение в общей сумме 500000 рублей, а также осуществляется периодические ежегодные выплаты в течение 15 лет в размере 1 200 000 рублей.

Платежным поручением от 06.07.2020 № 603 ответчик перечислил на расчетный счет истца однократное финансовое вознаграждение в сумме 500000 рублей.

Платежными поручениями № 991 от 19.10.2020, № 1533 от 24.12.2022, № 1307 от 28.12.2022 ответчик перечислил на расчетный счет истца ежегодные платежи за 2020, 2021, 2022 года в общей сумме 3600000 рублей.

Истец обратился в арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с иском о признании ничтожными сделок по передаче товарных знаков: № 524783, № 639133, и применении последствий недействительности ничтожных сделок в виде возврата прав на товарные знаки № 524783, 639133 ООО «Лаборатория технологии оздоровительных препаратов» ссылаясь на ст. 169 ГК РФ и п. 2 ст. 170 ГК РФ, абз. 5 ч. 2 ст. 45 Федерального закона от 08.02.1998 №14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», ст. 9 Федерального закона «О защите конкуренции».

Вступившими в законную силу судебными актами по делу № А56-18943/2023 в удовлетворении требований отказано.

Полагая, что сделка по отчуждению товарных знаков является актом недобросовестной конкуренции ООО «Крафт» по регистрации перехода права на товарные знаки №524783 и № 639133, истец обратился в арбитражный суд с заявлением о признании исключительных прав на товарные знаки №524783 и № 639133 и восстановлении в государственном реестре товарных знаков и знаков обслуживания Российской Федерации запись относительно ООО «Лаборатория технологии оздоровительных препаратов», в качестве правообладателя этого товарного знака в отношении всех классов Международной классификации товаров и услуг для регистрации знаков, приведенных в свидетельстве.

Суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований.

Апелляционный суд, исследовав материал дела, проанализировав доводы апелляционной жалобы не находит оснований для отмены решения суда первой инстанции.

Признание действий по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак актом недобросовестной конкуренции отнесено Законом о защите конкуренции к компетенции антимонопольных органов.

Между тем, как разъяснено в пункте 61 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 04.03.2021 N 2 "О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением судами антимонопольного законодательства" (далее - Постановление N 2), лица, чьи права нарушены в результате несоблюдения требований антимонопольного законодательства иными участниками гражданского оборота, вправе самостоятельно обратиться в соответствующий суд с иском о восстановлении нарушенных прав, в том числе с требованиями о понуждении к заключению договора, о признании договора недействительным и о применении последствий недействительности, с иском о признании действий нарушающими антимонопольное законодательство, в том числе иском о признании действий правообладателя актом недобросовестной конкуренции, а также с иском о возмещении убытков, причиненных в результате антимонопольного нарушения (пункт 4 статьи 10, статья 12 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ)), часть 3 статьи 37 Закона о защите конкуренции).

Закон о защите конкуренции не содержит указаний на то, что защита гражданских прав в административном порядке (путем рассмотрения антимонопольным органом дел о нарушениях антимонопольного законодательства) исключается при наличии возможности обратиться в суд или, наоборот, является обязательным условием обращения в суд лиц, чьи права нарушены. Следовательно, если лицо обратится за защитой своих прав в суд, не подавая до этого должного заявления в антимонопольный орган, суд не может оставить такое заявление без рассмотрения.

Как разъяснено в пункте 30 Постановления N 2, в силу запрета недобросовестной конкуренции хозяйствующие субъекты вне зависимости от их положения на рынке при ведении экономической деятельности обязаны воздерживаться от поведения, противоречащего законодательству и (или) сложившимся в гражданском обороте представлениям о добропорядочном, разумном и справедливом поведении (статья 10.bis Парижской конвенции по охране промышленной собственности от 20.03.1883, пункты 3, 4 статьи 1 ГК РФ, пункты 7 и 9 статьи 4 Закона о защите конкуренции).

Нарушение хозяйствующим субъектом при ведении своей деятельности норм гражданского и иного законодательства, в том числе в случае неправомерного использования охраняемого результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, само по себе не означает совершения акта недобросовестной конкуренции.

Для доказывания факта недобросовестной конкуренции необходимо установление как специальных признаков, определенных нормами статей 14.1 - 14.7 Закона о защите конкуренции, так и общих признаков недобросовестной конкуренции, предусмотренных пунктом 9 статьи 4 этого Закона, статьей 10.bis Парижской конвенции.

Согласно правовой позиции, изложенной в пункте 32 Постановления N 2, перечень форм недобросовестной конкуренции не является исчерпывающим (статья 14.8 Закона о защите конкуренции).

Исходя из разъяснения, содержащегося в пункте 169 Постановления N 10, недобросовестная конкуренция, связанная лишь с приобретением исключительного права на средства индивидуализации, не допускается в силу статьи 14.8 Закона о защите конкуренции.

Как разъяснено в пункте 30 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 04.03.2021 N 2 "О некоторых вопросах, возникающих в связи с применением судами антимонопольного законодательства", в силу запрета недобросовестной конкуренции хозяйствующие субъекты вне зависимости от их положения на рынке при ведении экономической деятельности обязаны воздерживаться от поведения, противоречащего законодательству и (или) сложившимся в гражданском обороте представлениям о добропорядочном, разумном и справедливом поведении (статья 10.bis Парижской конвенции, пункты 3, 4 статьи 1 ГК РФ, пункты 7 и 9 статьи 4 Закона о защите конкуренции).

В соответствии со статьей 10bis Парижской конвенции актом недобросовестной конкуренции считается всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах. В частности, подлежат запрету: 1) все действия, способные каким бы то ни было способом вызвать смешение в отношении предприятия, продуктов или промышленной или торговой деятельности конкурента; 2) ложные утверждения при осуществлении коммерческой деятельности, способные дискредитировать предприятие, продукты или промышленную или торговую деятельность конкурента; 3) указания или утверждения, использование которых при осуществлении коммерческой деятельности может ввести общественность в заблуждение относительно характера, способа изготовления, свойств, пригодности к применению или количества товаров.

При рассмотрении спора о нарушении запрета недобросовестной конкуренции должны быть установлены в совокупности:

факт осуществления хозяйствующим субъектом действий, способных оказать влияние на состояние конкуренции;

отличие избранного хозяйствующим субъектом способа конкуренции на рынке от поведения, которое в подобной ситуации ожидалось бы от любого субъекта, преследующего свой имущественный интерес, но не выходящего за пределы осуществления гражданских прав и честной деловой практики;

направленность поведения хозяйствующего субъекта на получение преимущества, в частности имущественной выгоды или возможности ее извлечения, при осуществлении экономической деятельности за счет иных участников рынка, в том числе посредством оказания влияния на выбор покупателей (потребителей), на возможность иных хозяйствующих субъектов, конкурирующих добросовестно, извлекать преимущество из предложения товаров на рынке, на причинение вреда хозяйствующим субъектам - конкурентам иными подобными способами (например, в результате использования (умаления) чужой деловой репутации).

Поскольку цель (мотив) совершаемых субъектом действий при недобросовестной конкуренции направлена на создание преимуществ перед конкурентами, в данном случае необходимо установление взаимоотношений между истцом и ответчиком на дату совершения ответчиком действий, направленных на приобретение исключительного права на спорный товарный знак.

Проверяя наличие факта недобросовестного поведения со стороны заявителя в подобных случаях, суд должен также учесть цель регистрации товарного знака или приобретения исключительного права на товарный знак, реальное намерение правообладателя его использовать, причины неиспользования. В случае же установления того, что правообладателем был зарегистрирован товарный знак или приобретено исключительное право на товарный знак не с целью его использования самостоятельно или с привлечением третьих лиц, а лишь с целью запрещения третьим лицам использовать соответствующее обозначение, в защите такого права указанному лицу суд может отказать.

Недобросовестная цель приобретения исключительного права устанавливается единожды, и ее выявление порождает последствия не только для взаимоотношений лиц, участвующих в деле, в котором она анализировалась, но и в целом для самого товарного знака.

С точки зрения определения намерений при определении вопроса о добросовестности приобретения исключительных прав на товарный знак изучению подлежат как обстоятельства, связанные с самим приобретением исключительного права, так и последующее поведение правообладателя, свидетельствующее о цели такого приобретения.

При этом бремя доказывания обстоятельств, на которых истец основывает свои требования, возложено именно на него.

Оценивая обоснованность заявленных требований исходя из содержания приведенных положений закона и сложившихся в правоприменительной практике позиций, в рамках настоящего дела установлению подлежит вся совокупность указанных ранее обстоятельств.

При недоказанности хотя бы одного из элементов состава, действия лица по приобретению и использованию исключительного права на товарный знак не могут быть признаны актом недобросовестной конкуренции, поскольку в рамках искового производства суд не осуществляет регулирование отношений на рынке определенного товара в общественных интересах (что входит в полномочия антимонопольного органа), а рассматривает гражданско-правовой спор между спорящими сторонами (хозяйствующими субъектами), устанавливая все элементы состава применительно к отношениям спорящих сторон.

Материалами дела установлено, что истцом не представлено доказательств, подтверждающих факт осуществления ответчиком действий, способных оказать влияние на состояние конкуренции, а также отличие избранного ответчиком способа конкуренции на рынке от поведения, которое в подобной ситуации ожидалось бы от любого субъекта, преследующего свой имущественный интерес, но не выходящего за пределы осуществления гражданских прав и честной деловой практики.

Материалами дела также установлено, что ответчик не является конкурентом истца. В рассматриваемом случае ответчик является производителем и поставщиком БАД «Хелинорм». При этом, истец не осуществляет ни производство, ни реализацию однородных товаров на соответствующем товарном рынке.

Согласно бухгалтерского баланса истца, опубликованном в открытом доступе на сайте Федеральной налоговой службы РФ выручка от реализации товаров, работ, услуг за 2020, 2021, 2022 года отсутствует.

В качестве доказательства направленности поведения ответчика на получение преимущества, в частности имущественной выгоды или возможности ее извлечения, при осуществлении экономической деятельности за счет иных истца, на причинение вреда хозяйствующим субъектам - конкурентам иными подобными способами (например, в результате использования (умаления) чужой деловой репутации), истец ссылается на следующее.

В период заключения договора отчуждения прав на товарные знаки (с 19.12.2014 по 01.10.2019) состав участников был неизменным и корпоративный контроль (65% уставного капитала) над истцом и ответчиком принадлежал Нам С.В. После выхода из состава участников обоих Обществ Нам С. В. 01.10.2019 корпоративный контроль над истцом перешел к ФИО4, тогда как корпоративный контроль над ответчиком перешел к ФИО5 (53 % уставного капитала).

ФИО5 сохраняет возможность оказывать влияние на деятельность истца, поскольку до 19.08.2021 полномочия единоличного исполнительного органа истца исполняла ФИО6, являющаяся родной сестрой ФИО5

Дата регистрации перехода прав на товарные знаки (17 апреля 2020 года) находится в периоде установления корпоративного контроля Синицей А. В. над ответчиком и наличия отношений связанности ФИО5 и единоличного исполнительного органа истца, что определило фактическую и юридическую возможность осуществления передачи товарных знаков от юридического лица не находящегося по корпоративным контролем ФИО5 к лицу под таким контролем находящемся.

При таких обстоятельствах исполнявшая в указанный период времени функции единоличного исполнительного органа – ФИО6, действовала в разрез с интересами представляемого общества, в результате чего права на зарегистрированные товарные знаки перешли к ответчику, осуществляющему свою деятельность на том же рынке, что и истец.

На основании представленных доказательств судом первой инстанции установлен факт аффилированности между мажоритарным участником ответчика (ФИО5, доля 53%) и Генеральным директором истца (ФИО6).

Как следует из положений статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" аффилированные лица - физические и юридические лица, способные оказывать влияние на деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность. Как следует из абзаца 5 статьи 4 этого закона, аффилированными лицами юридического лица являются лица, принадлежащие к той группе лиц, к которой принадлежит данное лицо.

В свою очередь аффилированность предполагает наличие взаимного интереса или взаимной зависимости между юридическими лицами или их участниками, органами управления и т.п., а также свидетельствует о единстве интересов, целей принятия и реализации отдельных решений, что может быть установлено также через факты заключения и исполнения сделок на недоступных для независимых участников рынка условиях.

Вступившими в законную силу судебными актами по делу № А56-18943/2023 установлено, что на момент заключения договора об отчуждении прав на товарные знаки (16.04.2019) все участники ООО «Лаборатория технологии оздоровительных препаратов» (Нам С.В. с долей 65 %, ФИО5 с долей 35 %) входили в состав ООО «Крафт» (Нам С.В. с долей 65 %, ФИО5 с долей 23 %, ФИО7 с долей 12 %).

При этом, изменение состава участников истца и ответчика после заключения договора, в период регистрации отчуждения прав на товарные знаки в рассматриваемом случае не имеет правового значения, поскольку ни до изменения участников хозяйствующих субъектов, ни после выхода из состава юридических лиц Нам С.В., договор отчуждения прав на товарные знаки расторгнут не был.

Материалами дела также подтверждено, что инициирование данного судебного спора, как и спора в рамках дела А56-189/2023, осуществлено в 2023 году после приобретения ФИО8 доли в размере 100% и вступления его в должность президента истца (20.04.2022). При этом, ФИО8 также является участником ответчика с долей 35%.

Действия по регистрации прав на товарные знаки осуществлены на основании заключенного договора об отчуждении исключительных прав на товарные знаки от 16.04.2019, который на момент регистрации являлся действующем. Кроме того, договор об отчуждении исключительных прав на товарные знаки от 16.04.2019 недействительным или ничтожным в судебном порядке не признан.

При рассмотрении дела № А56-18943/2023 судебными инстанциями установлено, что на момент заключения спорной сделки силами ООО «Лаборатория технологии оздоровительных препаратов» в порядке нотариального обеспечения доказательств проводилась экспертиза рыночной стоимости спорных товарных знаков, в соответствии с требованиями закона эксперт уполномоченным на то лицом был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. По результатам оценки эксперты подготовили экспертное заключение № 10082020, в котором оценили рыночную стоимость товарного знака «Хелинорм» в 5 350 000 рублей. Также было подготовлено экспертное заключение на отчет № 10082020 с целью проверки корректности методологии и выводов, сделанных в отчете об оценке. На странице 18 данного заключения эксперт пришел к выводу, что в экспертируемом отчете выбор подхода и методы оценки были осуществлены корректно. Замечаний по реализации оценочных расчетов в рамках выбранного подхода и метода не имеется.

Принимая во внимание, что рыночная стоимость спорных товарных знаков на момент совершения сделки, составляла 5 350 000 рублей, при этом сделка была заключена на сумму 18 500 000 рублей, что превышает рыночную стоимость отчуждаемого товарного знака, основания для вывода о направленности поведения ответчика на причинение вреда ответчику и наличии убытков отсутствуют.

При рассмотрении судом вопроса о том, является ли регистрация обозначения в качестве товарного знака актом недобросовестной конкуренции, в качестве критерия недобросовестного поведения может быть принято во внимание последующее (после регистрации) поведение правообладателя. Такое последующее поведение лица, зарегистрировавшего в качестве товарного знака обозначение, ранее использовавшееся им наравне с иными лицами, например, может состоять в действиях по вытеснению конкурентов с рынка путем предъявления в суд требований о пресечении использования спорного обозначения.

Судом первой инстанции установлено и сторонами не оспаривается, что ответчик фактически использует приобретенные товарные знаки, в том числе путем регистрации БАД с использование в качестве наименования товара словесный товарный знак № 524783 «Хелинром», организации производства БАД, введения БАД в гражданский оборот. Материалами дела установлено, что ответчик является производителем и поставщиком БАД «ХЕЛИНОРМ», на упаковку которого нанесены спорные товарные знаки. При этом, истец не является ни производителем, ни поставщиком однородных товаров.

Приведенные выше обстоятельства (факт осуществления хозяйствующим субъектом действий, способных оказать влияние на состояние конкуренции; отличие избранного хозяйствующим субъектом способа конкуренции на рынке от поведения, которое в подобной ситуации ожидалось бы от любого субъекта, преследующего свой имущественный интерес, но не выходящего за пределы осуществления гражданских прав и честной деловой практики; направленность поведения хозяйствующего субъекта на получение преимущества, в частности имущественной выгоды или возможности ее извлечения, при осуществлении экономической деятельности за счет истца, направленные на причинение вреда истцу), наличие которых необходимо для признания действий ответчика по приобретению и использованию исключительного права на спорный товарный знак актом недобросовестной конкуренции, истец в нарушение положений статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации документально не подтвердил, что исключает возможность удовлетворения исковых требований.

Доводы апелляционной жалобы о необоснованном не рассмотрении судом первой инстанции ходатайства истца об истребовании у закрытого акционерного общества «Эвалар» договоров, заключенных между ЗАО «Эвалар» и ответчиком, предметом которых является предоставление прав на товарные знаки и у федеральное государственное бюджетное учреждение «Федеральный институт промышленной собственности» регистрационных дел по товарным знакам № 524783 и № 639133, отклоняются апелляционным судом.

В силу положений части 4 статьи 66 АПК РФ лицо, участвующее в деле и не имеющее возможности самостоятельно получить необходимое доказательство от лица, у которого оно находится, вправе обратиться в арбитражный суд с ходатайством об истребовании данного доказательства.

В ходатайстве должно быть обозначено доказательство, указано, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, могут быть установлены этим доказательством, перечислены причины, препятствующие получению доказательства, и место его нахождения.

Об истребовании доказательств арбитражный суд выносит определение. В определении указываются срок и порядок представления доказательств (часть 6 статьи 66 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Исходя из данной нормы, удовлетворение ходатайства об истребовании доказательств является правом, а не обязанностью суда.

При рассмотрении ходатайства об истребовании доказательств суд должен проверить обоснованность данного процессуального действия с учетом принципов относимости и допустимости доказательств, и при отсутствии соответствующей необходимости вправе отказать в его удовлетворении.

Представление доказательств сторонами процесса является их правом.

Согласно правовой позиции, изложенной в постановлении президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.07.2011 N 5256/11, по делам, рассматриваемым в порядке искового производства, обязанность по собиранию доказательств на суд не возложена. Доказательства собирают стороны. Суд же оказывает участвующему в деле лицу по его ходатайству содействие в получении тех доказательств, которые им не могут быть представлены самостоятельно, и вправе предложить сторонам представить иные дополнительные доказательства, имеющие отношение к предмету спора.

Возложение исключительно на суд бремени поиска и сбора доказательств в обоснование доводов также противоречит нормам процессуального законодательства.

При этом по смыслу приведенной нормы арбитражный суд вправе отказать в удовлетворении ходатайства об истребовании доказательств, если признает, что имеющихся в деле доказательств достаточно и необходимость в истребовании доказательств отсутствует.

В рассматриваемом случае признав достаточность доказательств для рассмотрения данного спора, суд отказал в удовлетворении ходатайства об истребовании доказательств.

При этом, номами АПК РФ не предусмотрена обязанность суда при отказе в удовлетворении ходатайства об истребовании доказательств, по вынесению определения об отказе.

Апелляционный суд также принимает во внимание, что третьими лицами: ЗАО «Эвалар» и федеральным государственным бюджетным учреждением «Федеральный институт промышленной собственности» в материалы дела представлены отзывы на исковое заявление, справка в отношении сведений из Государственного реестра товарных знаков и знаков облуживания в отношении спорных товарных знаков.

По смыслу статей 8, 9, 65, 66 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суд не вправе обязывать участника спора (в рассматриваемом случае третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора) предоставить доказательства в обоснование требований истца с применением принудительного механизма, предусмотренного статьей 66 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Принимая во внимание, что дело рассмотрено судом первой инстанции полно и всесторонне, нормы материального и процессуального права не нарушены, выводы суда о применении норм права соответствуют установленным по делу обстоятельствам и имеющимся доказательствам, у апелляционной инстанции не имеется правовых оснований для отмены принятого решения.

Руководствуясь статьями 269 - 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 13.11.2023 по делу N А56-57943/2023 оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Суд по интеллектуальным правам в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия.

Председательствующий

О.В. Горбачева

Судьи

Д.С. Геворкян

Л.П. Загараева