Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в составе председательствующего Андреевой Е.В., судей Денека И.М. и Сороколетовой Н.А., в отсутствие в судебном заседании участвующих лиц, извещенных о времени и месте судебного разбирательства,
в том числе публично посредством размещения информации о движении дела на официальном сайте арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет в открытом доступе, рассмотревкассационную жалобу общества
с ограниченной ответственностью «Агро-Русь» на определение Арбитражного суда Ставропольского края от 15.10.2021 и постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.12.2021 по делу № А63-11876/2014 (Ф08-672/2022), установил следующее.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) СПК «Россия» (далее – должник) ООО «Агро-Русь» (далее – общество) обратилось в Арбитражный суд Ставропольского края с заявлением об установлении и включении в реестр требований кредиторов должника задолженности в размере 12 056 111 рублей.

Определением суда от 15.10.2021, оставленным без изменения постановлением апелляционного суда от 13.12.2021, в удовлетворении заявления отказано.

В кассационной жалобе общество просит отменить судебные акты и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. По мнению заявителя жалобы, вывод о пропуске срока исковой давности противоречит фактическим обстоятельствам дела и разъяснениям, изложенным в пункте 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» и пункте 35 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2019), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации от 24.04.2019. Кроме того, апелляционный суд сделал неверный вывод о то, что обществом не представлены оригиналы документов и регистры бухгалтерского учета должника.

В отзыве на кассационную жалобу конкурсный управляющий должника просит оставить судебные акты без изменения, указывая на их законность и обоснованность.

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа, изучив материалы дела, считает, что кассационная жалоба не подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, должник обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его несостоятельным (банкротом). Определением суда от 31.10.2014 указанное заявление принято, возбуждено производство по делу о банкротстве должника. Определением суда от 08.12.2014 введено наблюдение, временным управляющим утвержден ФИО1 Решением суда от 20.04.2015 должник признан несостоятельным (банкротом), открыто конкурсное производство. Определением суда
от 28.08.2018 конкурсным управляющим утвержден ФИО2

Общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о включении задолженности в размере 12 056 111 рублей в реестр требований кредиторов должника, ссылаясь на следующее.

Общество (арендодатель) и должник (арендатор) заключили договор субаренды
от 10.10.2011 № 1, согласно которому арендодатель передал, а арендатор принял во временное владение и пользование за плату земельные участки с кадастровыми номерами 26:10:100202:8, 26:10:1004040:13, 26:10:0:0180/001, 26:10:1002020:0005, 26:10:100202:0006, 26:10:100402:0021, 26:10:100404:0008, 26:10:100404:0009, 26:10:0:0180, 26:10:100202:1, 26:10:0:0163, 26:10:100203:2, 26:10:100402:100, 26:10:100203:11, 26:10:100202:46, 26:10:100206:9, 26:10:100206:10. Размер платы – 20%
от валового сбора пшеницы, но не ниже суммы арендной платы за землю по договору аренды от 06.08.2012 № 36.

Письмом от 31.08.2012 арендатор сообщил, что валовый сбор зерновых культур
2012 года составил 5032,7 тонн, субарендная плата составила 1006,5 тонны. По состоянию на 01.01.2013 задолженность составила 878,5 тонн пшеницы. Соглашением от 17.04.2013 стороны согласовали размер задолженности в размере 678,5 тонн пшеницы.

Общество (арендодатель) и должник (арендатор) заключили договор субаренды
от 10.10.2011 № 2, по условиям которого арендодатель передал, а арендатор принял во временное владение и пользование за плату земельные участки с кадастровыми номерами 26:10:100202:8, 26:10:1004040:13, 26:10:0:0180/001, 26:10:1002020:0005, 26:10:100202:0006, 26:10:100402:0021, 26:10:100404:0008, 26:10:100404:0009, 26:10:0:0180, 26:10:100202:1, 26:10:0:0163, 26:10:100203:2, 26:10:100402:100, 26:10:100203:11, 26:10:100202:46, 26:10:100206:9, 26:10:100206:10. Размер субарендной платы – 20% от валового сбора пшеницы, но не ниже суммы арендной платы за землю по договору аренды от 06.08.2012 № 36.

Письмом от 31.08.2013 арендатор сообщил, что валовый сбор зерновых культур
2013 года составил 8081 тонн, субарендная плата составила 1616,2 тонны пшеницы.
По состоянию на 01.09.2013 задолженность составила, с учетом предыдущего периода, 2294,70 тонн. Соглашением от 10.01.2014 стороны указали, что задолженность в денежном эквиваленте составляет 11 942 350 рублей.

Общество (арендодатель) и должник (арендатор) заключили договор субаренды
от 10.01.2013 № 3, согласно которому арендодатель передал, а арендатор принял во временное владение и пользование за плату земельные участки с кадастровыми номерами 26:10:100404:0011, 26:10:100404:0010. Размер субарендной платы – 20% от валового сбора пшеницы, но не ниже суммы арендной платы за землю.

Общество (арендодатель) и должник (арендатор) заключили договор субаренды
от 11.10.2013 № 4, согласно которому арендодатель передал, а арендатор принял во временное владение и пользование за плату земельные участки с кадастровыми номерами 26:10:100202:8, 26:10:1004040:13, 26:10:0:0180/001, 26:10:1002020:0005, 26:10:100202:0006, 26:10:100402:0021, 26:10:100404:0008, 26:10:100404:0009, 26:10:0:0180, 26:10:100202:1, 26:10:0:0163, 26:10:100203:2, 26:10:100402:100, 26:10:100203:11, 26:10:100202:46, 26:10:100206:9, 26:10:100206:10. Размер субарендной платы –
20% от валового сбора пшеницы, но не ниже суммы арендной платы за землю. Соглашением от 01.09.2014 стороны указали, что субарендная плата в 2014 году составила 1405,36 тонн, а в денежном эквиваленте 8 432 160 рублей.

Должник исполнил обязательства перед обществом не в полном объеме, в связи с чем задолженность составила 12 056 111 рублей. Общество 19.02.2021 обратилось к должнику с претензией, не получив ответа на которую, обратилось в арбитражный суд с заявлением о включении указанной задолженности в реестр требований кредиторов должника. При этом общество ссылается на письмо от 20.02.2018 б/н, в котором конкурсный управляющий должника ФИО1 подтвердил наличие задолженности в указанном размере и указал, что ее погашение произойдет после реализации конкурсной массы.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суды обоснованно руководствовались положениями частей 3 и 3.1 статьи 70 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статей 32, 63, 71, 100 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), разъяснениями, изложенными в пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» (далее – постановление № 35), правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлении от 19.12.2005 № 12-П, и исходили из того, что в деле о банкротстве включение задолженности в реестр требований кредиторов должника возможно только в случае установления действительного наличия обязательства у должника перед кредитором, которое подтверждено соответствующими доказательствами.

В пункте 17 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации
№ 2 (2018), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации
от 04.07.2018, указано, что в условиях банкротства должника и конкуренции его кредиторов возможны ситуации, когда отдельные лица инициируют судебный спор по мнимой задолженности с целью получения внешне безупречного судебного акта для включения в реестр требований кредиторов. Подобные споры характеризуются представлением минимально необходимого набора доказательств, пассивностью сторон при опровержении позиций друг друга, признанием сторонами обстоятельств дела или признанием ответчиком иска и т.п. В связи с тем, что интересы названных лиц и должника совпадают, их процессуальная деятельность направлена не на установление истины, а на иные цели. Принятыми по таким спорам судебными актами могут нарушаться права других кредиторов, имеющих противоположные интересы и, как следствие, реально противоположную процессуальную позицию.

Закон предоставляет независимым кредиторам, а также арбитражному управляющему, право обжаловать судебный акт, на котором основано заявленное в деле о банкротстве требование (часть 3 статьи 16 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, пункт 24 постановления № 35), однако по объективным причинам, связанным с тем, что они не являлись участниками правоотношений по спору, инициированному упомянутыми лицами, независимые кредиторы и арбитражный управляющий ограничены в возможности представления достаточных доказательств, подтверждающих их доводы. В то же время они должны заявить такие доводы и (или) указать на такие прямые или косвенные доказательства, которые с разумной степенью достоверности позволили бы суду усомниться в достаточности и достоверности доказательств, представленных должником и имеющим с ним общий интерес кредитором. Бремя опровержения этих сомнений лежит на последнем. Причем это не должно составить для него затруднений, поскольку именно он должен обладать всеми доказательствами своих правоотношений с несостоятельным должником.

Таким образом, для предотвращения необоснованных требований к должнику и нарушений тем самым прав его кредиторов к доказыванию обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника-банкрота, предъявляются повышенные требования (пункт 26 постановления № 35, пункт 13 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016).

Совершая мнимые либо притворные сделки их стороны, будучи заинтересованными в сокрытии от третьих лиц истинных мотивов своего поведения, как правило, верно оформляют все деловые бумаги, но создавать реальные правовые последствия, соответствующие тем, что указаны в составленных ими документах, не стремятся. Поэтому при наличии в рамках дела о банкротстве возражений о мнимости или притворности договора суд не должен ограничиваться проверкой соответствия документов, представленных кредитором, формальным требованиям, установленным законом. Суду необходимо принимать во внимание и иные свидетельства, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений по сделке. Целью такой проверки является недопущение включения в реестр необоснованных требований, что в ситуации недостаточности имущества должника приводило бы к нарушению прав и законных интересов кредиторов, конкурирующих между собой за получение удовлетворения требований, а также должника и его учредителей (участников), законный интерес которых состоит в наиболее полном и справедливом погашении долгов (определение Верховного Суда Российской Федерации от 11.07.2017 № 305-ЭС17-2110).

Принимая во внимание положения статьи 40 Закона о банкротстве о том, к заявлению кредитора прилагаются документы, подтверждающие обязательства должника перед конкурсным кредитором, а также наличие и размер задолженности по указанным обязательствам; доказательства оснований возникновения задолженности (счета-фактуры, товарно-транспортные накладные и иные документы); иные обстоятельства, на которых основывается заявление кредитора, суды установили, что с учетом введения процедуры наблюдения определением от 08.12.2014 и процедуры конкурсного производства 20.04.2015 должник не осуществлял погашение задолженности, а общество не предпринимало попыток взыскать сумму задолженности вплоть до возбуждения в отношении должника дела о несостоятельности.

Суды критически отнеслись к ссылке общества на письмо от 20.02.2018 б/н о признании конкурсным управляющим должника ФИО1 наличия задолженности в указанном размере, поскольку ФИО1 признал значительный долг в преддверии его освобождения. Суды отметили, что указания в письме бывшим конкурсным управляющим о наличии в бухгалтерском учете задолженности (в отсутствии первичных документов) не свидетельствует о реальности долга. В материалах дела отсутствуют регистры бухгалтерского учета должника, позволяющие установить реальный характер задолженности.

При указанных обстоятельствах с учетом отсутствия доказательств, подтверждающих фактическое исполнение условий договоров субаренды, а также регистров бухгалтерского учета должника, суды указали на то, что фактические обстоятельства свидетельствуют об отсутствии у сторон с момента заключения спорных договоров субаренды цели осуществления оплаты долга по ним, поскольку при наступлении срока оплаты общество не предпринимало мер по востребованию значительной суммы долга на протяжении длительного времени, а также отсутствии экономической целесообразности в заключении договоров, поскольку они заключены исключительно с намерением создать задолженность перед кредитором, что является злоупотреблением правом и нарушает имущественные права остальных кредиторов должника. Суды пришли к выводу о том, что поведение кредитора и должника не соответствует обыкновениям гражданского оборота, не отвечает принципу добросовестности и разумности действий участников гражданских правоотношений.

Принимая во внимание положения статьи 19 Закона о банкротстве, правовую позицию, отраженную в пункте 13 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 4 (2017), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 15.11.2017, в определениях Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 № 308-ЭС16-1475 и от 28.03.2019 № 305-ЭС18-17629 (2), суды исходили из того, что если заинтересованные лица привели достаточно серьезные доводы и представили существенные косвенные свидетельства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными их аргументы о возникновении группы лиц, в силу статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации бремя доказывания обратного переходит на предъявившего требование кредитора, ссылающегося на независимый характер его отношений с должником.

Суды установили, что ФИО3, подписавший договоры субаренды от имени должника, и директор общества ФИО4 на момент подписания договоров являлись аффилированными лицами, поскольку состоят в родственных связях. Исходя из этого, суды пришли к выводу о наличии аффилированности сторон на момент заключения договоров. В данном случае обращение заявителя в суд с требованиями о включении в реестр требований кредиторов, основанных на обязательствах, вытекающих из договоров субаренды, свидетельствует о злоупотреблении правом с намерением создания у должника перед аффилированным с ним кредитором искусственной задолженности с целью включения ее в реестр требований кредиторов должника.

Кроме того, суды указали на пропуск обществом срока исковой давности.

В определении Конституционного Суда Российской Федерации от 03.11.2006
№ 445-О указано, что действующее гражданское законодательство понимает под исковой давностью срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено (статья 195 Гражданского кодекса Российской Федерации). Судебная защита нарушенных гражданских прав гарантируется в пределах срока исковой давности.

В силу пункта 1 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со
статьей 200 Кодекса. По общему правилу течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права (пункт 1 статьи 200 Кодекса). Названная норма права сформулирована таким образом, что наделяет суд необходимыми полномочиями по определению момента начала течения срока исковой давности, исходя из фактических обстоятельств дела (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 29.03.2016 № 516-О, от 25.10.2016 № 2309-О).

Истечение срока исковой давности в силу пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации, о применении которого заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в удовлетворении иска.

Из разъяснений, изложенных в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», следует, что истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске (абзац второй пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации). Арбитражный суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела, исходя из представленных доказательств (часть 1 статьи 64, статья 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Абзацем первым статьи 203 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что течение срока исковой давности прерывается совершением обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга. После перерыва течение срока исковой давности начинается заново; время, истекшее до перерыва, не засчитывается в новый срок (абзац второй статьи 203 Кодекса). Согласно пунктам 20, 21, 22 постановления № 43 к действиям, свидетельствующим о признании долга в целях перерыва течения срока исковой давности, в частности, могут относиться: признание претензии; изменение договора уполномоченным лицом, из которого следует, что должник признает наличие долга, равно как и просьба должника о таком изменении договора (например, об отсрочке или о рассрочке платежа); акт сверки взаимных расчетов, подписанный уполномоченным лицом. Ответ на претензию, не содержащий указания на признание долга, сам по себе не свидетельствует о признании долга.
При этом, перерыв течения срока исковой давности в связи с совершением действий, свидетельствующих о признании долга, может иметь место лишь в пределах срока давности, а не после его истечения.

Суды отклонили ссылку общества на письмо от 20.02.2018 б/н, в котором конкурсный управляющий должника ФИО1 подтвердил наличие задолженности в указанном размере и указал, что погашение задолженности произойдёт после реализации конкурсной массы. Суды отметили, что данное письмо нельзя признать действиями по признанию долга, прерывающими течение срока исковой давности. Общество при наличии информации о возбуждении дела о банкротстве, не имело оснований дожидаться исполнения возврата долга, на которое указано в письме предыдущего управляющего, и для направления претензии в адрес должника, а должно было направить требование о включении в реестр требований кредиторов в установленный законом срок.

Учитывая изложенное, суды правомерно отказали в удовлетворении заявленных требований. Доводы кассационной жалобы не основаны на нормах права, направлены на переоценку доказательств, которые суды оценили с соблюдением норм главы 7 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, и в силу статей 286 и 287 Кодекса подлежат отклонению. Нормы права при рассмотрении дела применены правильно, нарушения процессуальных норм, влекущие отмену судебных актов
(статья 288 Кодекса), не установлены.

При таких обстоятельствах основания для удовлетворения кассационной жалобы отсутствуют.

Руководствуясь статьями 274, 286 – 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Ставропольского края от 15.10.2021 и постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.12.2021 по делу
№ А63-11876/2014 оставить без изменения, кассационную жалобу – без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, установленном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий Е.В. Андреева

Судьи И.М. Денека

Н.А. Сороколетова