Гражданский кодекс часть 1

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Герасимовой Е.Г., рассмотрев в открытом судебном заседании 22 августа 2023 года апелляционные жалобы Акционерного общества «СМП-Нефтегаз» в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члена совета директоров Ишмуратовой Юлии Владимировны, ПАО "Сбербанк России", Акционерного общества «СМП» на решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу № А65-32246/2022 (судья Осипова Г.Ф.)

по иску Акционерного общества «СМП-Нефтегаз» (ОГРН 1021601623922, ИНН 1644015657) в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члена совета директоров АО «СМП-Нефтегаз» Ишмуратовой Юлии Владимировны, к Публичному акционерному обществу "Сбербанк России" г. Москва, (ОГРН 1027700132195, ИНН 7707083893) о признании недействительными взаимосвязанных сделок, применении последствий недействительности сделок путем взыскания с ПАО «Сбербанк России» в пользу АО «СМП-Нефтегаз» 8 529 361 руб.,

по встречному исковому заявлению Публичного акционерного общества "Сбербанк России" г. Москва, (ОГРН 1027700132195, ИНН 7707083893) к Акционерному обществу «СМП-Нефтегаз», (ОГРН 1021601623922, ИНН 1644015657) в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члену совета директоров Ишмуратовой Юлии Владимировны, о взыскании 1 151 560 255 руб. 85 коп. убытков,

с привлечением к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, Комарова Рауфа Фоатовича (ИНН 164445599517), Комарова Рамиля Фоатовича (ИНН 164413271106), Общества с ограниченной ответственностью "Трансойл" Республика Татарстан, Заинский район, г. Заинск (ОГРН 1021601898120, ИНН 1647006330), Камарова Альберта Шавкатовича, Зубеирова Рауфа Рафаиловича, Грушина Алексея Ивановича, Комаровой Резеды Фоатовны, Хайруллина Айрата Мирдияновича, Хворонова Александра Ивановича, Мухаметзянова Айрата Ахласовича, Мирсаитова Рината Габдрауфовича, Кунгуровой Лилии Радиковны, Уткина Рената Дамировича, Общества с ограниченной ответственностью «Альметьевская чулочно-носочная фабрика «АЛСУ», г. Альметьевск (ОГРН 1151644001684, ИНН 1644052200), Акционерного общества «СМП», г. Альметьевск (ОГРН 1021601623933, ИНН 1644011148),

при участии в судебном заседании:

от истца:

- Акционерного общества «СМП-Нефтегаз» - представитель Хисматуллин Р.Г. по доверенности от 25.11.2022, представитель Клемина Г.К. по доверенности от 24.05.2023,

- члена совета директоров АО «СМП-Нефтегаз» Ишмуратовой Юлии Владимировны – Ишмуратова Юлия Владимировна лично (паспорт),

от ответчика - представитель Филатов А.С. по доверенности от 22.12.2022, представитель Федоров А.Г. по доверенности по 29.09.2021, представитель Комолов А.Л. по доверенности от 07.04.2023,

от третьих лиц:

- Общества с ограниченной ответственностью "Трансойл" - представитель Хисматуллин Р.Г. по доверенности от 05.10.2021, представитель Орлов Г.Н. по доверенности от 23.08.2022, представитель Комаров Ф.Ф. по доверенности от 17.07.2023,

- Акционерного общества «СМП» - представитель Хисматуллин Р.Г. по доверенности от 05.10.2021,

- Комарова Рамиля Фоатовича - представитель Хисматуллин Р.Г. по доверенности от 22.11.2022,

- Комарова Рауфа Фоатовича - представитель Хисматуллин Р.Г. по доверенности от 08.11.2022,

- ООО «АЧНФ «Алсу», Камарова Альберта Шавкатовича, Зубеирова Рауфа Рафаиловича, Грушина Алексея Ивановича, Комаровой Резеды Фоатовны, Хайруллина Айрата Мирдияновича, Хворонова Александра Ивановича, Мухаметзянова Айрата Ахласовича, Мирсаитова Рината Габдрауфовича, Кунгуровой Лилии Радиковны, Уткина Рената Дамировича - не явились, извещены надлежащим образом,

установил:

22.11.2022 в Арбитражный суд Республики Татарстан из Арбитражного суда города Москвы в соответствии с определением от 30.09.2022 по делу №А40-102309/2022 поступили материалы дела по исковому заявлению истца - Акционерное общество «СМП-Нефтегаз», (ОГРН 1021601623922, ИНН 1644015657) в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члена совета директоров Ишмуратовой Юлии Владимировны, к ответчику - Публичному акционерному обществу "Сбербанк России" г.Москва о признании недействительными взаимосвязанных сделок, применении последствий недействительности сделок путем взыскания с ПАО «Сбербанк России» в пользу АО «СМП-Нефтегаз» 8 529 361 руб., а также встречного искового заявления Публичного акционерного общества "Сбербанк России" г. Москва, (ОГРН 1027700132195, ИНН 7707083893) к Акционерному обществу «СМП-Нефтегаз», (ОГРН 1021601623922, ИНН 1644015657) о взыскании денежного обязательства по прекращенной сделке, заключенной в рамках Генерального соглашения о срочных сделках на финансовых рынках №5027-R от 04.06.2021 г. (далее - «Генеральное соглашение»), в размере 1 151 560 255 руб. 85 коп., принятого к производству определением Арбитражного суда города Москвы от 14.07.2022.

В процессе рассмотрения дела в порядке статьи 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, привлечены Комаров Рауф Фоатович, Комаров Рамиль Фоатович, ООО "Трансойл", Камаров Альберт Шавкатович, Зубеиров Рауф Рафаилович, Грушин Алексей Иванович, Комарова Резеда Фоатовна, Хайруллин Айрат Мирдиянович, Хворонов Александр Иванович, Мухаметзянов Айрат Ахласович, Мирсаитов Ринат Габдрауфович, Кунгурова Лилия Радиковна, Уткин Ренат Дамирович, ООО «Альметьевская чулочно-носочная фабрика «АЛСУ», Акционерного общества «СМП».

Ответчик исковые требования не признал, встречный иск поддержал, представил схему механизма работы ценового коридора; отзыв и дополнения на иск; переписку с дилерами-ориентирами, на основании сведений которых произведен расчет цены встречного иска. На вопрос суда о правовой природе денежных средств, предъявленных в рамках встречного иска, уточнил, что 1 151 560 255 руб. 85 коп. является убытком в виде упущенной выгоды, возникшей в связи с прекращением сделки, заключенной в рамках Генерального соглашения о срочных сделках на финансовых рынках №5027-R от 04.06.2021. Судом изменение предмера иска принято согласно статье 49 АПК РФ.

Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу №А65- 32246/2022 в удовлетворении первоначально заявленных исковых требований отказано. Встречные исковые требования удовлетворены. С акционерного общества «СМП-Нефтегаз», (ОГРН 1021601623922, ИНН 1644015657) в пользу публичного акционерного общества "Сбербанк России" г.Москва, (ОГРН 1027700132195, ИНН 7707083893) взыскано 1 151 560 255 руб. 85 коп. убытков и 200 000 руб. в возмещение расходов по государственной пошлине по иску.

Не согласившись с принятым по делу судебным актом, акционерное общество «СМП-Нефтегаз» в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члена совета директоров Ишмуратовой Юлии Владимировны, ПАО "Сбербанк России", акционерное общество «СМП» обратились с апелляционными жалобами. К апелляционной жалобе в дальнейшем представлено дополнение от 14.07.23г.

Акционерное общество «СМП-Нефтегаз» в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члена совета директоров Ишмуратовой Юлии Владимировны полагает, что судом неправильно определено существо возникших правоотношений, АО «СМП-Нефтегаз» биржевую деятельность не осуществляет. Целью заключения сделки являлось страхование финансово-хозяйственной деятельности АО от падения цен на нефть марки Urals, что подтверждается письмом АО «СМП-Нефтегаз» от 19.03.21г., подпункт А пункта 5.8. генерального соглашения №5027-R о срочных сделках на финансовых рынках от 04.06.21г., электронное письмо ПАО Сбербанк от 24.08.18г.

Заявитель полагает, что никакое экономическое обоснование оспариваемых сделок не может служить доказательством их действительности, если имеется заблуждение относительно достижимости цели, поставленной сторонами при заключении сделки. Арбитражный суд первой инстанции в решении пришел к несостоятельному выводу о том, что истец по своему имущественному положению и организационно-правовому статусу является квалифицированным инвестором.

Как полагает заявитель, исковые требования подлежали удовлетворению в силу положений ст.ст.174,178,179 ГК РФ.

Пределы полномочий единоличного исполнительного органа превышены, о чем Сбербанку было известно. Правовая природа оспариваемых сделок, представляющая собой механизм изменения цены базисного товара, не соответствовала изначально цели по снижению рисков колебания цены на нефть марки Urals, преследуемой АОМ «СМП-Нефтегаз» при формировании договорных отношений.

Как полагает заявитель, при заключении сделки имел место обман (заблуждение) относительно существа сделки, вследствие сокрытия Сбербанком информации.

Заявитель ссылается на наличие в поведении Сбербанка злоупотребления правом, спорные сделки были навязаны обществу. По мнению заявителя, суд первой инстанции пришел к ошибочному выводу о том, что члены органов управления общества не вправе оспаривать сделку по основаниям ст.ст.178,179 ГК РФ.

Также заявитель не согласен с решением суда первой инстанции в части удовлетворения встречного иска Сбербанка России о взыскании денежных средств, поскольку Банк в нарушение Примерных условий не запросил у четырех дилеров-ориентиров твердые котировки на заключение замещающих сделок (в расчет взяты не только твердые, но и индикативные котировки), ссылается на судебные акты по делу №А40-168599/15-98-1397. Сбербанк не доказал невозможность получения твердых котировок.

Также заявитель ссылается на необоснованное привлечение к участию в деле Комарова Р.Ф. и Комарова Р.Ф., которые не имеют отношения к предмету спора, не являются акционерами АО «СМП-Нефтегаз».

Заявитель просил отменить решение суда первой инстанции и принять по делу новый судебный акт об удовлетворении первоначального иска о признании сделок недействительными и об отказе в удовлетворении встречного иска.

АО «СМП» считает, что решение суда первой инстанции основано на неверном определении фактического правоотношении между участниками спора и неправильном применении норм материального права, что в силу статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации является основанием для отмены Решения Арбитражного суда первой инстанции и принятию нового судебного акта.

Арбитражный суд первой инстанции не назначил судебную экспертизу в споре где требуются специальные познания в области срочных сделок (деривативов, производных финансовых инструментов). Поэтому судебная ошибка заключается в том, что суд неверно распределил бремя доказывания, сузил круг допустимых доказательств при рассмотрении дела, также самостоятельно определил причинно-следственную связь возникновения убытков у Ответчика в результате прекращения сделок расчетный товарный опцион, не привлекая специалистов к решению вопросов.

Арбитражный суд первой инстанции разрешил спор исходя из того, что оспариваемые сделки заключены в качестве самостоятельного инструмента биржевой торговли, направленного на приобретение и реализацию вторичных финансовых деривативов. При этом Арбитражным судом первой инстанции не учтены отношения сторон, предшествующие заключению сделок.

Как усматривается из доказательственной базы, собранной по делу № А65-32246/2022 стороны спора прежде всего определили цель оспариваемой сделки - обеспечить экономическую безопасность хозяйственной деятельности Истца по добыче и продаже нефти марки URALS. Данное обстоятельство подтверждается электронным письмом ПАО «Сбербанк» от 24 августа 2018 года, которое оставлено судом без внимания.

Допущенное процессуальное нарушение статьей 64, 65, 168 и 169 АПК РФ позволило Арбитражному суду первой инстанции уклониться от исследования фактического волеизъявления Истца при заключении оспариваемых сделок, которое в том числе и в качестве существенного условия задекларировано в подпункте А пункта 5.8 Генерального соглашения № 5027-R о срочных сделках на финансовых рынках от 04 июня 2021 (далее -Генеральное соглашение).

В результате Арбитражный суд первой инстанции при вынесении оспариваемого судебного акта не учел, что Истец не приобретал вторичных деривативов в целях осуществления отдельного вида деятельности - биржевой торговли, но стремился застраховать свою хозяйственную деятельность от возможных резких колебаний цен на нефть марки URALS при ее продаже на внутреннем рынке Российской Федерации.

Рассматриваемое электронное письмо наглядно демонстрирует, что Истец был введен в заблуждение Ответчиком, так как оспариваемые сделки изначально не отвечали целям Истца, что также подтверждается принятым в качестве доказательства экспертным заключением № 3591/10 от 24 ноября 2022 года выполненного Федеральным бюджетным учреждением «Северо-Западный центр судебной экспертизы» Министерства юстиции Российской Федерации.

Критический подход арбитражного суда первой инстанции к результатам упомянутого выше экспертного исследования обусловлен также неправильным определением фактических обстоятельств дела, так как Арбитражный суд первой инстанции не учитывал документально подтвержденную направленность воли Истца при заключении оспариваемых сделок.

Как полагает заявитель, арбитражным судом первой инстанции неправильно применена статья 178 ГК РФ, согласно которой недействительной признается сделка, совершенная под влиянием существенного заблуждения.

Заявитель просил отменить решение суда первой инстанции и принять по делу новый судебный акт об удовлетворении первоначального иска о признании сделок недействительными, применении последствий недействительности и об отказе в удовлетворении встречного иска.

Истец по встречному иску в своей апелляционной жалобе заявил о том, что Сбербанк не заявлял об уточнении предмета своих требований по встречному иску. Суд, в свою очередь, в нарушение ст. 49 АПК РФ не выносил определение о принятии заявления об уточнении. Выводы суда в этой части не соответствуют фактическим обстоятельствам спора.

В решении суд указал, что изначально Ответчик во встречном иске просил взыскать задолженность по всем Опционам из Генерального соглашения 1 151 560 255,85 руб. В заседании 02.05.2023, по мнению суда, Ответчик изменил предмет требований своих исковых требований и просил суд взыскать убытки в виде упущенной выгоды в таком же размере. Суд указал, что принял уточнение в порядке ст. 49 АПК РФ.

Эти выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. В действительности: ответчик не делал ни письменного, ни устного заявления об уточнении предмета требований. Ответчик всегда настаивал на том, что он просит удовлетворить требования по взысканию задолженности из Генерального соглашения.

Арбитражный суд не выносил определение о принятии заявления об уточнении требования, что подтверждается как протоколом, так и аудиопротоколом судебного заседания. Ни один из протоколов не содержит сведений о том, что ответчик уточнил предмет встречного иска, а суд принял такое уточнение в соответствии с процессуальным законодательством.

Принятие уточнения исковых требований, которое Сбербанк не заявлял, нарушает права Сбербанка. Суд не вправе самостоятельно изменять их. Самостоятельное изменение исковых требований судом нарушает как ст. 49 АПК РФ, так и общие принципы арбитражного процесса (ст. 6, 8, 9 АПК РФ).

Суд нарушил нормы процессуального права, выводы суда не соответствует обстоятельствам дела, что является основанием для изменения судебного акта в соответствии со ст. 270 АПК РФ.

Суд первой инстанции ошибочно квалифицировал требования Ответчика в качестве упущенной выгоды. Требования Сбербанка являются задолженностью по обязательствам, которая подлежит уплате при расторжении соглашений. Квалификация требований в качестве упущенной выгоды противоречит законодательству и договорной документации.

Суд пришел к выводу, что заявленная Сбербанком ко взысканию сумма является убытками в виде упущенной выгоды. Установив наличие вины Истца (допущенная просрочка по Опционам), причинно-следственную связь между виновнымдействием Истца и расторжением Опционов, размер упущенной выгоды, суд удовлетворил требования Ответчика.

Вывод суда неверен, противоречит договорной документации сторон и законодательству.

Сбербанк просил решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу №А65-32246/2022 изменить в части правовой квалификации требований ПАО Сбербанк России к АО «СМП-Нефтегаз» по встречному иску. Взыскать с АО «СМП-Нефтегаз» задолженность по денежному обязательству по прекращенной сделке в размере 1 151 560 255 руб.85 коп., а также расходы по оплате государственной пошлины в сумме 200 000 рублей.

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 14 июня 2023 года апелляционная жалоба Акционерного общества «СМП-Нефтегаз» в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члена совета директоров Ишмуратовой Юлии Владимировны, принята к производству, судебное заседание назначено на 18 июля 2023 года на 09 часов 30 минут (время местное, МСК+1).

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 22 июня 2023 года апелляционная жалоба ПАО "Сбербанк России" принята к производству, судебное заседание назначено на 18 июля 2023 года на 09 часов 20 минут (время местное, МСК+1).

Определением от 13.07.2023 апелляционная жалоба Акционерное общество «СМП» принята к производству, судебное заседание назначено на 22 августа 2023 года на 09 часов 10 минут (самарское время).

Приложенные к апелляционным жалобам сторон дополнительные доказательства не приобщаются к материалам дела на основании ч.2 ст.268 АПК РФ, поскольку невозможность их предоставления суду первой инстанции не подтверждена.

В соответствии с абзацем 2 пункта 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2020 N 12 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции" апелляционные жалобы, поданные на один судебный акт, подлежат рассмотрению в одном судебном заседании.

С учетом указанных разъяснений и на основании ч.5 ст.158 АПК РФ определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 19.07.2023 в составе председательствующего судьи Дегтярева Д.А., судей: Коршиковой Е.В., Ястремского Л.Л., судебное заседание по делу №А65-32246/2022 отложено на 22 августа 2023 года на 09 часов 10 минут (самарское время).

Определением заместителя председателя Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.08.23г. в связи с нахождением судьи Ястремского Л.Л. в отпуске произведена замена на судью Митину Е.А. в судебном составе, рассматривающем апелляционные жалобы Акционерного общества «СМП-Нефтегаз» в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члена совета директоров Ишмуратовой Юлии Владимировны, ПАО "Сбербанк России", Акционерного общества «СМП» на решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу № А65-32246/2022.

В связи с произведенной заменой в составе суда судебное разбирательство в соответствии с положениями ст.18 АПК РФ произведено сначала.

В судебном заседании представители истца поддержали доводы апелляционных жалоб акционерного общества «СМП-Нефтегаз» в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члена совета директоров Ишмуратовой Юлии Владимировны, акционерного общества «СМП», возражали против апелляционной жалобы Сбербанка России (ранее представлен отзыв).

Представители истца по встречному иску поддержали доводы своей апелляционной жалобы и возражали против доводов жалоб истца и третьего лица (ранее представлен отзыв).

В судебном заседании представителем истца, третьего лица АО «СМП» заявил устное ходатайство о назначении по делу судебной экспертизы, представители ПАО Сбербанк России возражали против ходатайства.

Заслушав представителей сторон, арбитражный суд апелляционной инстанции не нашел оснований для удовлетворения ходатайства.

Как разъяснено в п. 22 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 апреля 2014 г. N 23 "О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами законодательства об экспертизе" до назначения экспертизы по ходатайству или с согласия лиц, участвующих в деле, суд определяет по согласованию с этими лицами и экспертом (экспертным учреждением, организацией) размер вознаграждения, подлежащего выплате за экспертизу, и устанавливает срок, в течение которого соответствующие денежные суммы должны быть внесены на депозитный счет суда лицами, заявившими ходатайство о проведении экспертизы или давшими согласие на ее проведение (часть 1 статьи 108 АПК РФ). В случае неисполнения указанными лицами обязанности по внесению на депозитный счет суда денежных сумм в установленном размере суд выносит определение об отклонении ходатайства о назначении экспертизы и, руководствуясь положениями части 2 статьи 108 и части 1 статьи 156 Кодекса, рассматривает дело по имеющимся в нем доказательствам.

Доказательства перечисления на депозитный счет суда денежных средств за проведение экспертизы истцом не представлены.

Кроме того, в соответствии с абзацем 2 пункта 5 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 04.04.2014 N 23 "О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами законодательства об экспертизе" ходатайство о проведении экспертизы в суде апелляционной инстанции рассматривается судом с учетом положений частей 2, 3 статьи 268 АПК РФ, согласно которым дополнительные доказательства принимаются судом апелляционной инстанции, если лицо, участвующее в деле, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него (в том числе в случае, если судом первой инстанции было отклонено ходатайство о назначении экспертизы), и суд признает эти причины уважительными.

Как установлено судом апелляционной инстанции, в процессе рассмотрения дела в суде первой инстанции, которое носило достаточно продолжительный характер, ходатайство о назначении по делу судебной экспертизы сторона не заявляла.

Изучив материалы дела и доводы апелляционных жалоб, дополнений, отзывов, заслушав в судебном заседании представителей сторон, проверив в соответствии со статьями 258, 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правомерность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, соответствие выводов, содержащихся в судебном акте, установленным по делу обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд приходит к следующим выводам.

Как следует из материалов дела и установлено арбитражным судом, 03.06.2021 Правление АО «СМП-Нефтегаз» согласовало совершение сделок расчетный товарный опцион в рамках Генерального соглашения о срочных сделках на финансовых рынках № RISDA 5027-R. Правление единогласно проголосовало за заключение опционов put и call на нефть, со сроком – не более тринадцати месяцев, способом определения плавающей цены – OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, совокупной опционной премией по опционам put (на продажу) – не более 100 млн. руб. и ценой исполнения – не менее 2 000 руб. / баррель, а по опционам call (на покупку) – не более 100 млн. руб. и ценой исполнения – не менее 5 400 руб. / баррель. Правление АО «СМП-Нефтегаз» также согласовало поручительства ООО «Трансойл», ООО «АЧНФ «АЛСУ», АО «СМП» с пределом ответственности – не менее 2 100 000 000 руб. (том 2, л.д. 66-69).

04.06.2021 истец и ответчик заключили генеральное соглашение о срочных сделках на финансовых рынках № 5027-R (далее – Генеральное соглашение), в рамках которого стороны планировали заключать отдельные сделки, отвечающие признакам производных финансовых инструментов. В силу пункта 1.1 Генерального соглашения к любым отношениям сторон применялись также Примерные условия договора о срочных сделках на финансовых рынках 2011 года, разработанные СРО «Национальная ассоциация участников фондового рынка», СРО «Национальная Валютная Ассоциация», СРО «Ассоциация российских банков» (далее – Примерные условия НАУФОР). Пункты 2.1-2.4 Генерального соглашения устанавливали, что отдельные виды сделок стороны будут заключать посредством обмена подтверждениями через использование электронных средств связи (том 1, л.д. 31-47). Впоследствии, 25.08.2021 стороны внесли ограниченные изменения в Генеральное соглашение посредством заключения дополнительного соглашения № 1 ( том 4, л.д. 18).

Вместе с Генеральным соглашением ответчик представил истцу декларацию о рисках товарных производных финансовых инструментов, где раскрыл содержание и смысл расчетных товарных опционов (том 2, л.д. 110-119).

В период с июня 2021 года по февраль 2022 года истец и ответчик заключили девятнадцать пар опционов put и call, а также последовательно вносили изменения в отдельные условия уже ранее заключенных опционов, как в части опционной премии, так и цены исполнения опционов.

11.06.2021 ответчик подтвердил истцу заключение серии расчетных товарных опционов, из которых двенадцать опционов были опционам call, а другие двенадцать – опционами put. Опционы были попарными, каждому из опционов call соответствовал опцион put и определенный расчетный месячный период от 01.07.2021 по 31.06.2022 (двенадцать периодов). Базисным активом опционов, влияющим на способ определения плавающей цены, являлся индикатор OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, цена исполнения по опционам put составляла 2 500 руб./баррель, а по опционам call – 5 600 руб./баррель. В качестве номинального количества товара для целей расчета платежей по каждому из опционов стороны согласовали 51 000 баррелей. Истец обязан был платить ответчику опционную премию по каждому из опционов put в размере 750 000 руб., а ответчик истцу по опционам – 3 666 666,66 руб. (том 1, л.д. 53-58).

03.08.2021 ответчик подтвердил истцу заключение / изменение условий заключенных опционов № 9901151 от 11.06.2021. Стороны внесли изменения в каждый из двенадцати попарных опционов put и call, скорректировав размер опционных премий, а также цену исполнения: по опционам call с расчетным периодом с 01.08.2021 по 31.08.2021, с 01.09.2021 по 30.09.2021 цена увеличилась с 5 600 руб./баррель до 5 850 руб./баррель. Кроме того, стороны заключили тринадцатую пару опционов put и call с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.07.2022 по 31.07.2022, ценой исполнения по опциону put – 2 500 руб./баррель, по опциону call – 5 600 руб./баррель и взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец должен был заплатить ответчику 1 878 659 руб., а ответчик истцу – 4 878 659 руб., с номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 1, л.д. 64-69).

03.08.2021 ответчик подтвердил истцу заключение тринадцатой пары опционов №9901162 от 03.08.2021 с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.07.2022 по 31.07.2022, ценой исполнения по опциону put – 2 500 руб./баррель, по опциону call – 5 600 руб./баррель и взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец должен был заплатить ответчику 1 878 659 руб., а ответчик истцу – 4 878 659 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 1, л.д. 70-74).

07.09.2021 ответчик подтвердил истцу заключение / изменение условий заключенных опционов № 9901151 от 11.06.2021. Стороны внесли изменения в цену исполнения опционов call с расчетными периодами с 01.10.2021 по 31.10.2021, 01.11.2021 по 30.11.2021, цена увеличилась с 5 600 руб./баррель до 5 850 руб./баррель. Также стороны заключили четырнадцатую пару опционов put и call с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.08.2022 по 31.08.2022, ценой исполнения по опциону put – 2 500 руб./баррель, по опциону call – 5 600 руб./баррель, взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец обязан был заплатить ответчику 2 295 000 руб., ответчик истцу – 5 295 000 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 1, л.д. 79-84).

07.09.2021 ответчик подтвердил Истцу заключение четырнадцатой пары опционов № 9901165 от 07.09.2021 с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.08.2022 по 31.08.2022, ценой исполнения по опциону put – 2 500 руб./баррель, по опциону call – 5 600 руб./баррель, взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец обязан был заплатить ответчику 2 295 000 руб., ответчик истцу – 5 295 000 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 1, л.д. 85-89).

30.09.2021 ответчик подтвердил истцу заключение / изменение условий заключенных опционов № 9901151 от 11.06.2021. Стороны внесли изменения в цену исполнения опционов call с расчетными периодами с 01.12.2021 по 31.12.2021, с 01.01.2022 по 31.01.2022, цена увеличилась с 5 600 руб./баррель до 5 850 руб./баррель. Также стороны заключили пятнадцатую пару опционов put и call с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.09.2022 по 30.09.2022 (по опциону call – с 30.09.2022 по 07.10.2022), ценой исполнения по опциону put – 2 500 руб./баррель, по опциону call – 5 600 руб./баррель, взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец обязан заплатить ответчику – 2 550 000 руб., а ответчик истцу – 5 550 000 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 1, л.д. 95-100).

30.09.2021 ответчик подтвердил истцу заключение пятнадцатой пары опционов № 9901169 от 30.09.2021 с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.09.2022 по 30.09.2022 (по опциону call – с 30.09.2022 по 07.10.2022), ценой исполнения по опциону put – 2 500 руб./баррель, по опциону call – 5 600 руб./баррель, взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец обязан заплатить ответчику – 2 550 000 руб., а ответчик истцу – 5 550 000 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 1, л.д. 101-105).

29.10.2021 ответчик подтвердил истцу заключение / изменение условий заключенных опционов № 9901151 от 11.06.2021. Стороны внесли изменения в цену исполнения опционов call с расчетными периодами с 01.11.2021 по 30.11.2021, с 01.12.2021 по 31.12.2021, цена увеличилась с 5 850 руб./баррель до 6 200 руб./баррель. Также стороны заключили шестнадцатую пару опционов put и call с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.10.2022 по 31.10.2022, ценой исполнения по опциону put – 3 000 руб./баррель, по опциону call – 5 800 руб./баррель, взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец обязан заплатить ответчику – 1 076 297 руб., а ответчик истцу – 4 076 297 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 1, л.д. 111-116).

29.10.2021 ответчик подтвердил истцу заключение шестнадцатой пары опционов №9901176 от 29.10.2021 с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.10.2022 по 31.10.2022, ценой исполнения по опциону put – 3 000 руб./баррель, по опциону call – 5 800 руб./баррель, взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец обязан заплатить ответчику – 1 076 297 руб., а ответчик истцу – 4 076 297 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 1, л.д. 117-121).

09.12.2021 ответчик подтвердил истцу заключение / изменение условий заключенных опционов № 9901151 от 11.06.2021. Стороны внесли изменения в цену исполнения опциона call с расчетным периодом с 01.01.2022 по 31.01.2022, цена увеличивалась с 5 850 руб./баррель до 6 200 руб./баррель. Также стороны заключили семнадцатую пару опционов put и call с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.11.2022 по 30.11.2022, ценой исполнения по опциону put – 3 000 руб./баррель, по опциону call – 5 800 руб./баррель, взаимной обязанность по уплате опционной премии: истец обязан заплатить ответчику – 2 849 919 руб., а ответчик истцу – 5 849 919 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 2, л.д. 6-11).

09.12.2021 ответчик подтвердил истцу заключение семнадцатой пары опционов № 36545530 от 09.12.2021 с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.11.2022 по 30.11.2022, ценой исполнения по опциону put – 3 000 руб./баррель, по опциону call – 5 800 руб./баррель, взаимной обязанность по уплате опционной премии: истец обязан заплатить ответчику – 2 849 919 руб., а ответчик истцу – 5 849 919 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 2, л.д. 12-16).

13.01.2022 ответчик подтвердил истцу заключение / корректировку условий заключенных опционов № 9901151 от 11.06.2021. Стороны внесли изменения в цену исполнения опционов call с расчетным периодом с 01.02.2022 по 28.02.2022, с 01.03.2022 по 31.03.2022. За февральский период цена увеличилась с 5 850 руб./баррель до 6 300 руб./баррель, с мартовский период – с 5 600 руб./баррель до 5 800 руб./баррель. Стороны также заключили восемнадцатую пару опционов put и call с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.12.2022 по 31.12.2022, ценой исполнения по опциону put – 3 000 руб./баррель, по опциону call – 5 800 руб./баррель, взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец обязан заплатить ответчику – 2 000 000 руб., а ответчикиИстцу – 5 000 000 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 2, л.д. 22-27).

14.01.2022 ответчик подтвердил истцу заключение восемнадцатой пары опционов № 37572816 от 13.01.2022 с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.12.2022 по 31.12.2022, с ценой исполнения по опциону put – 3 000 руб./баррель, по опциону call – 5 800 руб./баррель, взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец обязан заплатить ответчику – 2 000 000 руб., а ответчик истцу – 5 000 000 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 2, л.д. 28-32).

03.02.2022 ответчик подтвердил истцу заключение / корректировку условий заключенных опционов № 9901151 от 11.06.2021. Стороны внесли изменения в цену исполнения опционов call с расчетными периодами с 01.02.2022 по 28.02.2022, с 01.03.2022 по 31.03.2022, увеличив цену за февральский период с 6 300 руб./баррель до 7 100 руб./баррель, за мартовский период – с 5 800 руб./баррель до 6 000 руб./баррель. Стороны также заключили девятнадцатую пару опционов put и call с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.01.2023 по 31.01.2023, с ценой исполнения по опциону put – 3 500 руб./баррель, по опциону call – 6 800 руб./баррель, взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец обязан заплатить ответчику – 2 497 000 руб., равно как и ответчик истцу – 2 497 000 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 2, л.д. 36-41).

03.02.2022 ответчик подтвердил истцу заключение девятнадцатой пары опционов № 38261875 от 03.02.2022 с базисным активом OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE, расчетным периодом с 01.01.2023 по 31.01.2023, с ценой исполнения по опциону put – 3 500 руб./баррель, по опциону call – 6 800 руб./баррель, взаимной обязанностью по уплате опционной премии: истец обязан заплатить ответчику – 2 497 000 руб., равно как и ответчик истцу – 2 497 000 руб., номинальным количеством товара – 51 000 баррелей по каждому из опционов (том 2, л.д. 42-46).

При таких условиях стороны заключили первые двенадцать пар опционов put и call в рамках подтверждения № 9901151 от 11.06.2021, тринадцатую пару – подтверждением № 9901162 от 03.08.2021, четырнадцатую – подтверждением № 9901165 от 07.09.2021, пятнадцатую – подтверждением № 9901169 от 30.09.2021, шестнадцатую – подтверждением № 9901176 от 29.10.2021, семнадцатую – подтверждением № 36545530 от 09.12.2021, восемнадцатую – подтверждением № 37572816 от 13.01.2022, девятнадцатую – подтверждением № 38261875 от 03.02.2022.

Заключению каждой из групп опционов предшествовало согласование между ответчиком и истцом индикативных (предварительных) условий потенциальных опционов, которые стороны планировали заключить. Так, для будущих опционных сделок ответчик и истец согласовали индикативные условия от 20.05.2021 (том 1, л.д.47-52), от 30.07.2021 (том 1, л.д. 59-63), от 01.09.2021 (том 1, л.д. 75-78), от 29.09.2021 (том 1, л.д. 90-94), от 29.10.2021 (том 1, л.д. 106-110), 03.12.2021 (том 2, л.д. 1-5), от 13.01.2022 (том 2, л.д. 17-21), 02.02.2022 (том 2, л.д. 33-35).

Ответчик в соответствии с пунктом 5.2 Генерального соглашения являлся расчетным агентом и во исполнение своих обязательств ежемесячно производил расчеты суммы платежа, информировал о суммах истца. О финансовых результатах расчетных товарных опционов ответчик последовательно информировал истца. Письмом от 01.10.2021 № 32101789 ответчик уведомил истца, что его долг по опционам составил 33 000 руб., исходя из цены исполнения 5 424,09 руб./баррель (том 2, л.д. 73), согласно уведомлению от 01.11.2021 № 32101901 задолженность истца достигла – 3 624 283 руб., исходя из цены исполнения 5 980,45 руб./баррель (том 2, л.д. 74), по уведомлению от 01.11.2021 № 32101886 – 112 000 руб., исходя из цены исполнения 5 980,45 руб./баррель (том 2, л.д. 75), по уведомлению от 01.12.2021 № 32101958 – 2 916 667 руб., исходя из цены исполнения 5 469,773 руб./баррель (том 2, л.д. 77), по уведомлению от 01.03.2022 – 22 439 666 руб., исходя из цены 7 597,183 руб./баррель (том 2, л.д. 79), по уведомлению от 04.04.2022 № 32102109 – 318 919 853 руб., исходя из цены 12 310,52 руб./баррель (том 2, л.д. 80), по уведомлению от 04.05.2022 № 32102124 – 126 806 933 руб., исходя из цены 8 143,60 руб./баррель (том 2, л.д. 83).

Истец до апреля 2022 года надлежащим образом исполнял свои обязательства по уплате денежных средств. 07.04.2022 истец не произвел очередной платеж по расчетному товарному опциону на общую сумму 318 919 853 руб., о чем ответчик информировал истца (том 2, л.д. 82). Согласно данному письму ответчик просил истца погасить задолженность по опциону.

Письмом от 29.04.2022 № 354-исх/288 ответчик уведомил истца о досрочном прекращении с 17.05.2022 обязательств по всем сделкам, заключенных в рамках Генерального соглашения о срочных сделках на финансовых рынках между ПАО «Сбербанк России» и АО «СМП-Нефтегаз» № 5027-R от 04.06.2021 (том 2, л.д. 121).

Причиной досрочного прекращения послужил тот факт, что истец не произвел погашение перед ответчиком задолженности в размере 318 919 853 руб.

Досрочно прекращены следующие расчетные товарные опционы: от 11.06.2021 № 9901151, от 03.08.2021 № 9901162, от 07.09.2021 № 9901165, от 30.09.2021 № 9901169, от 29.10.2021 № 9901176, от 09.12.2021 № 36545530, от 13.01.2022 № 37572816, от 03.02.2022 № 38261875. Кроме того, ответчик также прекратил сделку фиксации максимума процентной ставки с барьерным отменительным условием и фиксации минимума процентной ставки (опцион на процентную ставку КЭП с барьерным отменительным условием и опцион на процентную ставку ФЛОР) от 24.09.2021 № 2791942 (том 2, л.д. 121).

Письмом от 20.05.2022 354-исх/320 ответчик уведомил истца о сумме денежного обязательства при досрочном прекращении опционов – 1 152 164 365,44 руб., которую, по мнению ответчика, истец обязан был ему заплатить (том 2, л.д. 123-126). Эта сумма включает в себя 693 942 983,00 руб. – ликвидационная сумма (совокупность текущей рыночной стоимости опционов) по товарным опционам и опционам на процентную ставку КЭП и ФЛОР, 446 330 895,59 руб. – сумма просрочки по опционам, 11 890 486,85 руб. – проценты за неисполнение обязательств (том 2, л.д. 123-126).

Изучив материалы дела, заслушав доводы и возражения сторон спора, исследовав и оценив в соответствии со статьей 71 АПК РФ имеющиеся в материалах дела доказательства, арбитражный суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения первоначальных исковых требований о признании недействительными сделок и удовлетворении встречного искового заявления.

Так, истец в обоснование своих требований ссылается на статьи 178, 179 Гражданского кодекса Российской Федерации, которые устанавливают основания недействительности сделок, заключенных под влиянием заблуждения или обмана.

В статье 178 ГК РФ устанавливает, что сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если оно было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделка, если бы знала о действительном положении дел. К числу заблуждений норма относит заблуждения в отношении природы сделки.

Статья 179 ГК РФ закрепляет, что сделка, совершенная под влиянием насилия или угрозы, равно как и обмана, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. Обманом Гражданский кодекс РФ признает намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, которая от него требовалась по условиям оборота.

По мнению истца, ответчик, как профессиональный участник рынка, действуя добросовестно, должен был предупредить истца о том, что заключение расчетных товарных опционов, базисный актив которых связан с ценами на нефть марки Brent (OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE) лишено экономического смысла, а сами опционы не способны были захеджировать риски истца на реальном нефтяном рынке. Это связано с тем, что истец на момент заключения опционов занимался торговлей нефтью марки Urals, а не Brent (том 1, л.д. 11-12). Однако истцом не было учтено следующее.

Во-первых, по своим экономическим характеристикам опционы позволяли захеджировать риски истца на реальном нефтяном рынке. Этот вывод учитывает не только правовую, но и экономическую природу расчетных производных финансовых инструментов, а также доказательства, представленные, в том числе, самим истцом.

Расчетный товарный опцион является разновидностью производных финансовых инструментов. Понятия «производный финансовый инструмент» и «опцион» закреплены в статье 2 Федерального закона от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» (далее – Закон о рынке ценных бумаг) и в Указании Банка России от 16.02.2015 № 3565-У «О видах производных финансовых инструментов» (далее – Указание о видах ПФИ).

Пункт 23 статьи 2 Закона о рынке ценных бумаг определяет производный финансовый инструмент, как договор, предусматривающий, в том числе, обязанность сторон или стороны договора периодически или единовременно уплачивать денежные суммы в зависимости от изменения цен на товары, ценные бумаги, курс соответствующей валюты, величины процентных ставок, уровня инфляции, значений, рассчитываемых на основании цен производных финансовых инструментов, значений показателей, составляющих официальную статистическую информацию, значений физических, биологических и (или) химических показателей состояния окружающей среды и т.д.

Пункт 1 Указания о видах ПФИ ценные бумаги, товары, валюту, процентные ставки, уровень инфляции, официальную статическую информацию, физические, биологические и (или) химические показатели состояния окружающей среды и т.д., от изменения показателей которых зависит обязанность стороны или стороны производного финансового инструмента уплачивать денежные суммы относит к базисным активам.

Из анализа приведенных выше норм, суд приходит к выводу, что риск возникновения у стороны или сторон производного финансового инструмента денежного обязательства является квалифицирующим признаком любого производного финансового инструмента.

Ответчик указывает, что производные финансовые инструменты используются на рынке для хеджирования (страхования) рисков. Об этом же свидетельствуют Международные стандарты финансовой отчетности (IAS) 39 «Финансовые инструменты: признание и оценка», введенный приказом Минфина России от 28.12.2015 № 217н, которые относят к инструментам хеджирования производный инструмент, справедливая стоимость или денежные потоки по которому должны компенсировать изменения справедливой стоимости или денежных потоков по определенному объекту хеджирования.

Понятие «хеджирование» является легальным, под которым Налоговый кодекс РФ в пункте 5 статьи 301 понимает операции с производными финансовыми инструментами, совершаемые в целях уменьшения неблагоприятных для налогоплательщика последствий, обусловленных, в том числе, уменьшением выручки. Объектами хеджирования он признает имущество, имущественные права налогоплательщика, его обязательства, в том числе, права требования и обязанности, носящие денежный характер и т.д.

Из анализа приведенных выше подходов к определению хеджирования суд приходит к выводу, что хеджирование – вид деятельности, который направлен на защиту участника рынка от изменения его выручки при снижении цен на реальный товар (нефть) за счет платежей от другой стороны (контрагента) производного финансового инструмента. Поэтому для хеджирования необходимо, чтобы показатели (базисные активы), закрепленные в производных финансовых инструментах, находились в экономической взаимосвязи с ценами на реальный товар на сырьевом рынке.

Истец указывает, что показатели Brent не позволяли хеджировать его риски, поскольку он торгует нефтью другой марки – Urals, у которой свои принципы и механизм ценообразования. Однако, истец не учитывает, что Brent – является маркерным сортом нефти, отражающим цены на нефть, добываемую в Северном море, который традиционно используется в процессе ценообразования на нефть менее ликвидных марок, в том числе, нефти Urals. Более того, основным направлением экспорта российской нефти Urals была Европа. Поэтому цены на нефть Urals в любом случае находились во взаимосвязи с котировками Brent, что является общепризнанным фактом в нефтяной отрасли. На это обратил внимание Казанский Федеральный университет в своем заключении (стр. 12-13 заключения).

Из анализа представленных в материалы дела доказательств следует, что до марта 2022 года, на момент заключения расчетных товарных опционов put и call нефть марки Urals торговалась с дисконтом (с минимальной скидкой) к ценам на нефть марки Brent. Это было вызвано тем, что российская нефть Urals имеет более низкое качество по сравнению с Brent.

Но эти различия не свидетельствуют о том, что Brent не позволяет хеджировать риски, связанные с использованием нефти Urals, поскольку исторически цены обеих этих марок однонаправленно росли и снижались. Об этом свидетельствуют представленный ответчиком Энергетический бюллетень Аналитического центра при Правительстве Российской Федерации (выпуск № 99, август 2021 года), заключение Казанского Федерального университета, из которого следует, что динамика цен сортов Brent и Urals на международном рынке в период с января 2014 года по февраль 2022 года практически не отличалась (стр. 13 заключения). Это позволило Казанскому Федеральному университету прийти к выводу, что расчетные товарные опционы, базисным активом которых является Brent, имели для истца экономический смысл и позволяли ему захеджировать риски на реальном нефтяном рынке, несмотря на то, что он торгует нефтью марки Urals и продает ее на внутреннем рынке (стр. 3 заключения).

Кроме того, расхождение показателей Urals и Brent, образовавшееся после февраля 2022 года, как до, так и на момент заключения опционов, отсутствовало. Доказательства того, что возникнут предпосылки, ведущие к существенному расхождению в показателях Urals и Brent, в материалах дела отсутствуют. Равно как и стороны не могли предвидеть такое развитие событий.

К выводу о том, что нефть марок Brent и Urals находились в состоянии корреляции, а Urals нередко торговалась на рынке с дисконтом (скидкой) к нефти марки Brent подтверждается доказательствами, которые представил истец (том 3, л.д. 3-9). Из анализа этих доказательств следует, что «Стоимость российской нефти исторически определяется как цена на нефть маркерного сорта Brent плюс определенный дифференциал (скидка или премия), поскольку российская нефть является более тяжелой (содержит меньше бензиновой и газойлевой фракций и, как следствие, имеет более высокую плотность) и с высоким содержанием серы» (том 3, л.д. 9 (оборотная сторона)).

Об этом же свидетельствует динамика мировых цен на нефть, которую готовил Банк России, аналитические материалы которого ответчик представил вместе с окончательным отзывом на исковое заявление истца. Из анализа материалов Банка России следует, что графики цен на нефть Brent и Urals изменялись однонаправленно.

Более того, истец также не оспаривает тот факт, что цены на нефть Brent и Urals были экономически взаимосвязаны. В частности, истец ссылается на то, что анализ цен на нефть марок Urals и Brent показывает, что на протяжении многих лет до февраля 2022 года колебания цен на оба вида товара повторяли друг друга без каких бы то ни было существенных отличий. Истец отметил, что, действуя разумно и добросовестно, стороны спора в период заключения опционов обоснованно исходили из того, что и далее изменения цен двух марок будут повторять друг друга (том 5, л.д. 128 (оборотная сторона)). Указывая и ссылаясь на изменение в конце февраля 2022 года обстоятельств, истец фактически констатирует, что его потери вызваны внешними обстоятельствами, а не пороками в опционных сделках.

В подтверждение своей позиции о том, что опционы не отвечали целям хеджирования рисков, истец представил Акт экспертного исследования Северо-Западного регионального центра судебной экспертизы Минюста РФ от 24.11.2022 № 3591/10, в котором специалист пришел к выводу, что все взаимосвязанные между собой расчетные товарные опционы не позволяли застраховать риски истца (том 6, л.д. 4-15).

Выводы этого экспертного исследования полностью опровергаются не только выводами Казанского Федерального университета, но и заключением (рецензией) ООО «Оценочная компания «Вета». В числе прочих замечаний, рецензенты обратили внимание, что при проведении исследования Минюст РФ оценивал опционы put и call не в их совокупности и взаимосвязи, которая образовывала торговую стратегию «коллар» и позволяла истцу извлекать финансовую выгоду от колебаний цен на нефть (стр. 10-11 рецензии).

Учитывая представленные доказательства в совокупности, суд пришел к выводу, что заключенные расчетные товарные опционы put и call отвечали целям хеджирования, какие-либо сомнения по поводу правовой природы данных сделок у сторон не возникли.

Также суд обращает внимание на то, что истец представил в материалы дела договоры поставки, заключенные между ним и другими участниками рынка (ПАО «Татнефть», ООО «Ресурс Нафта»). Из анализа данных договоров следует, что истец поставлял нефть либо по фиксированным ценам, либо по изменяющимся (плавающим) ценам, формула которых включала в себя показатели Brent. Например, уже после заключения оспариваемых расчетных товарных опционов в дополнительном соглашении от 22.03.2022 к договору поставки № 13-1H/1122-2 от 22.11.2018, заключенного между АО «СМП-Нефтегаз» и ПАО «Татнефть» стороны согласовали формулу определения цены, в составе которой есть показатель нефти Brent. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что нефти марки Brent у истца зависела выручка, а опционы позволяли ему захеджировать риски ее снижения.

При таких условиях, судом отклонены доводы истца о том, что опционы не позволяли ему захеджировать его риски на реальном нефтяном рынке.

Во-вторых, опционы в любом случае позволяли истцу гарантированно получить от ответчика денежные средства в размере разницы между той опционной премией, которую обязан был платить истец по опционам put и опционной премией, которую должен был заплатить ответчик по опционам call.

Истец и ответчик заключили девятнадцать попарных опционов put и call, образующих торговую стратегию «коллар» (стр. 11 рецензии ООО «Оценочная компания «Вета»). В рамках этой стратегии каждая из сторон прогнозировала либо рост, либо снижение показателей базисного актива.

Истец являлся «покупателем» опционов put (опционы на продажу), в рамках которых он вправе был требовать от ответчика уплаты денежных средств, если показатели базисного актива OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE оказывались ниже цены исполнения, которая по этим опционам находилась в интервале от 2 500 руб./баррель до 3 000 руб./баррель. За это право требования исполнения истец обязан был уплачивать ответчику опционную премию.

Ответчик являлся «покупателем» опционов call (опционы на покупку), в рамках которых он мог требовать от истца уплаты денег, если показатели базисного актива OIL-BRENT (DTD)-PLATTS MARKETWIRE оказывались выше цены исполнения, которая по опционам put находилась в интервале от 5 600 руб./баррель до 7 100 руб./баррель. За свое право востребовать исполнение ответчик должен был уплачивать истцу опционную премию.

Совокупный размер премий по всем девятнадцати опционам, которые ответчик обязан был заплатить в пользу истца составлял 77 503 885 руб., тогда как истец обязан была выплатить в составе опционных премий 24 757 885 руб. Соответственно, разница между этими двумя суммами – 52 746 000 руб. – это та сумма денежных средств, на которую истец мог гарантированно претендовать и требовать от ответчика.

По результатам исследования материалов дела, включая представленные в них подтверждения расчетных товарных опционов, заключения Казанского Федерального университета, рецензии ООО «Оценочная компания «Вета», суд приходит к выводу, что истец рассчитывал не только на исполнение опционов put, но и на то, что он заработает на опционных премиях, которые ему безусловно заплатит ответчик.

При таких обстоятельствах арбитражный суд пришел к выводу, что все девятнадцать пар опционов put и call являлись для истца экономически обоснованными и потенциально несли для него гарантированную экономическую выгоду.

В-третьих, финансовые потери (убытки), которые понес истец по расчетным товарным опционам не являются следствием неправомерных или недобросовестных действий ответчика. Возникновение финансовых потерь истца стало результатом реализации внешнеполитических и внешнеэкономических событий, которые на момент заключения опционов никто и ни при каких условиях не мог предвидеть. О возможных изменениях цен на базисный актив, как благоприятных, так и неблагоприятных для истца, последний был предупрежден ответчиком в Декларации о рисках.

Так, заявляя требование о признании опционов недействительными сделками, по смыслу статьи 166 Гражданского кодекса РФ, пункта 71 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса РФ» истец должен доказать наличие пороков именно в момент их совершения. Доказательств наличия таких пороков на дату совершения сделок истцом не представлено.

Истец ссылается, что после февраля 2022 года цены на российскую нефть марки Urals оказались гораздо ниже цен на нефть марки Brent. Это привело к тому, что его реальная выручка на нефтяном товарном рынке перестала покрывать обязательства по опционам. Невозможность хеджирования рисков на нефтяном рынке, реализовавшуюся после февраля 2022 года, истец вменяет в вину ответчику и полагает, что данное обстоятельство служит основанием для признания опционов недействительными сделками.

Однако, истец не учитывает, что, разрыв показателей нефти марки Brent и Urals, произошедший после февраля 2022 года, отсутствовал на момент заключения расчетных товарных опционов и ни один участник рынка не мог предвидеть столь серьезные санкции / ограничения в отношении российского экспорта и изменения в корреляции Brent и Urals.

Верховный Суд Российской Федерации в пункте 1 постановлении Пленума от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» ориентирует нижестоящие суды при оценке добросовестности действий исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, причем добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагается, пока не доказано иное.

Учитывая, что в материалы дела не представлены доказательства того, что ответчик мог спрогнозировать введение западными странами ограничений на поставку российской нефти в Европу и связанный с этим рост цен Brent при одновременном снижении Urals, его действия не могут быть квалифицированы судом как недобросовестные.

Доводами истца о недействительности сделок являются недобросовестные действия ответчика, выразившиеся в нераскрытии перед истцом рисков, связанных с расчетными товарными опционами. По мнению истца, ответчик не проинформировал истца о том, что опционы могут повлечь для истца серьезные финансовые потери, вызванные неблагоприятным изменением показателей базисного актива.

Между тем, в пункте 1 постановлении Пленума от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» расзъяснено, что добросовестным является такое поведение участника гражданского оборота, которое способствует другой стороне в получении необходимой для нее информации.

Ответчик является членом НАУФОР, на который распространяются Стандарты профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг, утвержденные Советом директоров НАУФОР 18.02.2015 и размещенные в публичном доступе. Согласно пункту «С.2.1» этого Стандарта информирование клиента о рисках операций с производными финансовыми инструментами осуществляется путем предоставления клиенту Декларации о рисках. Причем, как указывает НАУФОР, пункт «С.2.1» не применяется на отношения с клиентами, которые являются квалифицированными инвесторами, в том числе, в силу закона.

То, что Декларация о рисках, как инструмент информирования клиента о рисках, является достаточным источником информации для того, чтобы признать исполненной обязанность профессионального участника рынка по раскрытию информации, следует из письма НАУФОР, представленного ответчиком в материалы дела.

Ответчик ознакомил истца с Декларацией о рисках, раскрывающей возможные негативные последствия от использования товарных производных финансовых инструментов, к числу которых относятся оспариваемые опционы (том 2, л.д. 110-119). Достаточность представленной в Декларации о рисках информации подтвердила НАУФОР.

В частности, Декларация о рисках содержит информацию о возможности возникновения серьезных финансовых потерь вследствие неблагоприятного изменения текущей цены, когда плавающая цена отклоняется в неблагоприятную для истца сторону от цены исполнения, о чем истец также был предупрежден. Декларация о рисках информировала истца о риске неопределенности при продаже барьерных опционов, которая может возникнуть при приближении рыночной цены товара к барьеру, а также указывала, что при наихудшем для ответчика развитии событий рост ценовой разницы потенциально не ограничен. Кроме того, декларация о рисках раскрывала возможные сценарии изменения цен на нефть, когда цена превышает барьер или не достигает его.

О возможных рисках в связи с заключением срочных сделок на финансовых рынках указано в Индикативных условиях, подтверждениях, а также в пункте 5.8 Генерального соглашения.

Более того, истец являлся опытным участником рынка, который занимается добычей и продажей нефти с 1998 года. Также истец имеет значительную имущественную массу, которая в силу закона характеризует истца как квалифицированного инвестора.

Так, подпункт 10.3 пункта 2 статьи 51.2 Закона о рынке ценных бумаг устанавливает, что коммерческая организация, выручка которой составляет не менее тридцати миллиардов рублей по данным его годовой бухгалтерской (финансовой) отчетности за последний отчетный период или ее чистые активы составляют не менее семисот миллионов рублей, является квалифицированным инвестором. Закон о рынке ценных бумаг такие коммерческие организации перечисляет в одном ряду квалифицированных инвесторов вместе с кредитными организациями, Банком России, Агентством по страхованию вкладов, Международным валютным фондом и т.д. (пункт 2 статьи 51.2).

Закон о рынке ценных бумаг устанавливает, что квалифицированный инвестор вправе заключать сделки с более высоким уровнем риска, а именно: договоры репо (пункт 7 статьи 14), приобретать облигации без срока погашения (пункт 2 статьи 27.5-7), заключать на бирже производные финансовые инструменты, исполнение обязательств по которым зависит от наступления обстоятельства, свидетельствующего о неисполнении обязательства (пункт 6 статьи 51.4).

Таким образом, Закон о рынке ценных бумаг ориентирует участников рынка, что лицо, являющееся квалифицированным инвестором, априори имеет все необходимые знания и опыт для заключения различных финансовых инструментов.

Из анализа материалов дела следует, что по итогам 2020 года, который был последним отчетным периодом на дату заключения расчетных товарных опционов, чистые активы истца превысили 14,4 млрд. руб., что автоматически влекло для него статус квалифицированного инвестора. Поэтому истец не может ссылаться на то, что он не понимал природу расчетных товарных опционов и не мог самостоятельно прогнозировать изменения рынка. Кроме того, финансовые возможности истца позволяли ему привлечь необходимых специалистов на срочных рынках для оценки опционов.

Суд также учитывает, что истец не мог не понимать рисков, связанных с неблагоприятным для него ростом показателей базисного актива, поскольку такой риск является неотъемлемым элементом любого производного финансового инструмента, в том числе, расчетного товарного опциона. В отсутствие таких рисков производные финансовые инструменты лишены какого-либо смысла.

Доказательств, объективно препятствующих привлечению специалистов в данной области для разъяснения правовой природы, предпринимательских рисков, возможных неблагоприятных последствий, истец в материалы дела не представил.

Учитывая наличие у истца статуса квалифицированного инвестора, содержание декларации о рисках, ответчик исчерпывающим образом раскрыл перед истцом все потенциальные негативные последствия, которые несли в себе расчетные товарные опционы. Истец не мог совершить сделки, являющиеся производными финансовыми инструментами, не понимая, что они могут нести за собой потенциальные финансовые потери. Более того, суд учитывает, что, поскольку истец являлся квалифицированным инвестором, ответчик не обязан был представлять Декларацию о рисках, он мог положиться на то, что в силу своего статуса истец по определению осознает все риски, связанные с расчетными товарными опционами.

Истец указывает, что воспринимал ответчика как своего финансового консультанта.

Между тем, оснований для таких выводов судом не установлено, поскольку истец не представил каких-либо доказательств принятия ответчиком обязательств по оказанию истцу консультационных услуг в области рынка ценных бумаг или срочного рынка, а также получение вознаграждения за такие услуги. Напротив, из анализа представленных в материалы дела документов следует, что ответчик являлся только контрагентом истца.

Доводы истца о том, что ответчик не предсказал истцу введение серьезных ограничений на экспорт российских сырьевых товаров, которые привели к росту цен на нефть Brent и снижению цен на российскую нефть Urals, также не могут являться основанием для удовлетворения первоначально заявленного иска, поскольку возможность наступления обстоятельств, приведших к негативным для истца последствиям, ответчик не мог предвидеть.

Указанные доводы истец заявляет также в качестве основания для признания расчетных товарных опционов недействительными сделками, ссылаясь на статью 168 Гражданского кодекса РФ, которая устанавливает основания для недействительности сделок, нарушающих требования закона или иного правового акта.

Учитывая, что доводы истца о недобросовестных действиях ответчика материалами дела не подтверждены, равно как и не доказано нарушение оспариваемыми опционами действующего законодательства, суд не нашел оснований для признания недействительными опционов по статье 168 Гражданского кодекса РФ. По этим же причинам суд не усмотрел оснований для признания недействительными расчетных товарных опционов по статьям 178, 179 Гражданского кодекса РФ, поскольку надлежащих доказательств наличия признаков обмана или введения в заблуждение истца при заключении оспариваемых сделок в действиях ответчика не представлено.

Часть 2 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации является общей по отношению к статье 178 ГК РФ, которая устанавливает, что сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.

Из разъяснений, данных в пункте 99 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой ГК РФ", следует, что сделка, совершенная под влиянием обмана, может быть признана недействительной, только если обстоятельства, относительно которых потерпевший был обманут, находятся в причинной связи с его решением о заключении сделки. При этом подлежит установлению умысел лица, совершившего обман.

Из системного толкования названной нормы и разъяснений следует, что потерпевшим, который вправе предъявить соответствующий иск, также может являться только сторона сделки.

В указанной связи, обращено внимание на то, что у инициаторов иска отсутствует право на иск, основанный на статьях 178, 179 Гражданского кодекса РФ, поскольку АО «СМП-Нефтегаз» является материальным истцом, тогда как процессуальными истцами – представителями общества, являются его участник и член совета директоров, а сам иск является косвенным в силу статей 65.2, 65.3 Гражданского кодекса РФ.

Принимая во внимание изложенное, оспаривание сделок участник и член совета директоров по статьям 178, 179 ГК РФ не предусмотрено.

Арбитражным судом обоснованно не установлены факты и обстоятельства, свидетельствующие о введении ответчиком истца (Общества) в заблуждение либо совершении сделок под влиянием обмана.

Из анализа пункта 4 статьи 65.3 Гражданского кодекса РФ следует, что члены коллегиального органа управления корпорации имеют право оспаривать совершенные корпорацией сделки по основаниям, предусмотренным статьей 174 Гражданского кодекса РФ. Других норм-оснований для оспаривания сделок и применения последствий их недействительности применительно к косвенным искам Гражданский кодекс РФ не устанавливает.

Оснований для удовлетворения требований истца со ссылкой на норму статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации арбитражным судом не установлено.

Так, согласно пункту 1 статьи 174 ГК РФ, сделка может быть оспорена в том случае, если полномочия лица на совершение сделки от имени юридического лица ограничены учредительными документами и при ее совершении такое лицо или орган вышли за пределы этих ограничений, сделка может быть признана судом недействительной по иску лица, в интересах которого установлены эти ограничения, если другая сторона сделка знала или должна была знать об этих ограничениях.

Истец, со ссылкой на пункт 1 статьи 174 ГК РФ, заявляет о том, что опционы put и call выходили за пределы условий корпоративного одобрения Правления АО «СМП-Нефтегаз». По мнению истца, это проявляется в том, что Правление согласовало общую сумму премии в размере 100 млн. руб., а в итоге у истца сложился долг по опционам на сумму более 491 млн. руб., а конечный срок опционов оказался больше, чем 13 месяцев. Однако, истцом не учтено следующее.

Термин «премия» для опционов является легальным согласно статьям 429.2, 429.3 Гражданского кодекса РФ. Согласно этим нормам премия – это платеж, который уплачивает управомоченная сторона обязанной стороне за право потребовать исполнение опциона. Эта сумма является безусловным денежным обязательством «покупателя» опциона, которая не зависит от того, будет ли опцион действительно исполнен.

В подпункте (а) пункта 6.6 статьи 6 Стандартных условий срочных товарных сделок 2012 г., являющихся неотъемлемой частью расчетных товарных опционов, НАУФОР определило понятие «общая премия», которой является сумма, указанная в этом качестве в Подтверждении или определяемая в соответствии с ним. «Премия за единицу товара», как указано в подпункте (б) пункта 6.6 статьи 6 Стандартных условий, означает сумму, указанную в этом качестве в Подтверждении или определяемую в соответствии с ним, результат умножения которой на номинальное количество товара равен общей премии.

В подтверждениях о заключении расчетных товарных опционов указана общая премия – фиксированный размер помесячно. Совокупный размер премий, который истец обязан был заплатить Ответчику по всем опционам put и call, составил всего 24 757 885 руб. Поэтому все опционы put и call соответствовали решению Правления АО «СМП-Нефтегаз».

Более того, согласно пункту 6.4(a)(xii) Стандартных условий срочных товарных сделок 2012 г., существенными условиями сделки товарный опцион является именно размер премии, а не размер платежа. По этой причине протокол заседания правления истца содержит информацию о размере премии, а не размере платежа по товарным опционам.

Арбитражный суд пришел к верному выводу о том, что подход истца к толкованию понятия «премия» является ошибочным.

Опционная премия, размер которой был согласован Правлением АО «СМП-Нефтегаз», и итоговый финансовый результат производного финансового инструмента – это разные правовые категории и последствия заключения опционов. В решении Правления АО «СМП-Нефтегаз» был отдельно согласован предел ответственности поручителей, который для каждого из них составил 2 100 000 000 руб. (том 2, л.д. 71), что свидетельствует о разделении истцом указанных понятий. В связи с чем, суд приходит к выводу о том, что указанная сумма равна размеру потенциальных финансовых потерь, возможность возникновения которых истец допускал 03.06.2021.

Из анализа представленных в материалы дела подтверждений опционов арбитражный суд пришел к выводу, что за весь период существования отношений между истцом и ответчиком срок действия опционов не превышал 13 месяцев. Каждый раз стороны согласовывали дополнительные пары опционов put и call, но их совокупный срок действия находился в интервалах от 12 до 13 месяцев.

При таких условиях, заключенные между истцом и ответчиком расчетные товарные опционы не выходили за пределы решения о корпоративном одобрении и основания для удовлетворения требований истца по статье 174 ГК РФ отсутствуют.

Пунктом 5 статьи 166 ГК РФ установлено, что заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно. В частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.

Верховный Суд РФ в пункте 1 постановления Пленума от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» отметил, если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежавшего ей права полностью или частично. Например, суд указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения.

С учетом указанных положений, судом отмечена противоречивость поведения истца, а его действия и заявления в рассматриваемый период времени давали ответчику основания полагать, что расчетные товарные опционы являются действительными сделками. Об этом свидетельствует следующее.

Первые двенадцать опционов put и call истец и ответчик заключили еще 11.06.2021, тогда как 03.08.2021, 07.09.2021, 30.09.2021, 29.10.2021, 09.12.2021, 13.01.2022 (14.01.2022), 03.02.2022 стороны заключали новые расчетные товарные опционы и вносили изменения в ранее заключенные, предшествующие опционы. Данные обстоятельства свидетельствует о том, что истец, внося изменения в опционы, исходил из действительности сделок. О наличий сомнений в их действительности, каких-либо пороков, до февраля 2022 года истцом не заявлялось.

Арбитражным судом установлено, что стороны осуществляли взаиморасчеты по опционам. Так, платежными поручениями от 06.08.2021 № 284562 на 2 916 663 руб., от 08.09.2021 № 270425 на 2 916 667 руб., от 07.10.2021 № 240322 на 2 916 667 руб., от 07.12.2021 № 330421 на 2 916 667 руб., от 18.01.2022 № 750690 на 2 916 667 руб. (том 2, л.д. 84-88) ответчик перечислял истцу денежные средства по опционам. Платежными поручениями от 09.11.2021 № 10640 на 3 624 283 руб., от 10.11.2021 № 10679 на 112 000 руб., от 07.02.2022 на 19 321 985 руб., от 09.03.2022 № 2157 на 22 439 666 руб., от 16.03.2022 № 2537 на 563 835,62 руб. истец погасил часть долга перед ответчиком по расчетным товарным опционам.

Факт принятия истцом платежей от ответчика, а также встречное исполнение путем перечисления денежных средств истцом в адрес ответчика, свидетельствует о том, что действия истца свидетельствовали о действительности опционов. Будучи заверенным со стороны истца в действительности сделок, ответчик, в свою очередь, совершал платежи в пользу истца.

Ответчик вел с истцом деловую переписку. При этом, вопросы о действительности либо недействительности опционов между сторонами не возникали. Из содержания переписки между сторонами усматривается намерение истца урегулировать сложившуюся по опционам задолженность. В частности, истец неоднократно, в том числе в апреле 2022 года (том 3, л.д. 38-39), направлял ответчику письма, в которых просил расторгнуть опционы. Это отдельно свидетельствует о том, что истец квалифицировал расчетные товарные опционы, как действительные сделки.

При таких условиях, поведение истца, который заявляет о недействительности опционов, тогда как на протяжении значительного периода времени его действия свидетельствовали об обратном, является явно непоследовательным и противоречивым. В силу пункта 5 статьи 166 Гражданского кодекса РФ это является самостоятельным основанием для отказа истцу в удовлетворении его требований.

Помимо расчетных товарных опционов истец также просил признать недействительными сделками индикативные условия от 20.05.2021 (том 1, л.д.47-52), от 30.07.2021 (том 1, л.д. 59-63), от 01.09.2021 (том 1, л.д. 75-78), от 29.09.2021 (том 1, л.д. 90-94), от 29.10.2021 (том 1, л.д. 106-110), 03.12.2021 (том 2, л.д. 1-5), от 13.01.2022 (том 2, л.д. 17-21), 02.02.2022 (том 2, л.д. 33-35).

Суд первой инстанции не нашел оснований для признания недействительными сделками индикативных условий опционов, поскольку индикативные условия сами по себе не являются источниками субъективных прав и обязанностей для истца и ответчика, в связи с чем они не являются сделками. Индикативные условия носили информационный характер, подробно раскрывая детали потенциальных опционов, которые стороны планировали заключить в будущем. Ответчик указывал истцу, что «индикативные условия представлены исключительно в информационных целях для дальнейшего обсуждения сторонами и не являются предложением или обязательством ПАО «Сбербанк России» или его дочерних и аффилированных лиц (далее – Сбербанк) заключить какую-либо сделку» (том 1, л.д. 48).

Учитывая, что основания для признания расчетных товарных опционов недействительными сделками судом не установлены, соответственно, отсутствуют основания для признания недействительными и индикативных условий.

Принимая во внимание изложенное, судом не установлено оснований для удовлетворения исковых требований истца.

Ответчик обратился со встречным исковым заявлением, в котором первоначально указывал о взыскании 1 151 560 225,85 руб. задолженности по расчетным товарным опционам (в виде ликвидационной суммы) и опционам на процентную ставку КЭП и ФЛОР.

В обоснование требований по встречному иску ответчик указал на следующее.

Примерные условия НАУФОР в пункте 5.1 устанавливают, что нарушение обязательств одной из сторон производного финансового инструмента является основанием для досрочного прекращения обязательств по всем сделкам (том 4, л.д. 19-33).

Пункт 6.9 Примерных условий НАУФОР устанавливает, что в целях расчета суммы денежного обязательства при прекращении, определяющая сторона, действуя разумно и добросовестно, определяет текущую рыночную стоимость (цену) (положительную или отрицательную) прекращаемой сделки путем определения суммы, которая подлежала бы уплате при заключении определяющей стороной замещающей сделки, то есть сделки на условиях, аналогичных условиям прекращаемой сделки, имеющим значения для определения ее рыночной стоимости (цены) (том 4, л.д. 24).

Подпунктом «б» пункта 6.9 Примерных условий НАУФОР предусмотрено, что для определения ликвидационной суммы определяющая сторона обязана запросить котировки у четырех дилеров-ориентиров на заключение замещающих сделок, имеющие силу оферты (твердые котировки). В силу подпункта «в», если предоставлено более трех котировок, используется среднее арифметическое котировок, без учета самого высокого и самого низкого значений. Если предоставлены три котировки, используется котировка, оставшаяся после исключения самой высокой и самой низкой котировок (том 4, л.д. 24).

Согласно подпункту «г» пункта 6.9 Примерных условий НАУФОР, если представлено менее трех котировок, а также по заключению определяющей стороны в силу недостаточной ликвидности на соответствующем рынке или иных обстоятельств получение твердых котировок невозможно либо такие котировки не будут отражать справедливую рыночную стоимость прекращаемой сделки, для определения ликвидационной суммы определяющая сторона вправе использовать любую необходимую информацию, в том числе, котировки, не обязывающие дилера-ориентира заключать замещающую сделки (индикативные котировки) (том 4, л.д. 24).

Письмом от 29.04.2022 №354-исх/288 ответчик уведомил истца, что в связи с неисполнением обязательств по расчетному товарному опциону в дату платежа 07.04.2022, ответчик досрочно прекратил все заключенные опционы с 17.05.2022 (том 5, л.д. 23).

Письмом от 20.05.2022 №354-исх/320 ответчик уведомил истца о сумме денежного обязательства при прекращении опционов, которая составила 1 152 164 354,44 руб. (том 5, л.д. 25-28).

Для определения этой суммы во исполнение пункта 6.9 Примерных условий НАУФОР ответчик обратился к четырем дилерам-ориентирам (АО «Газпромбанк», ПАО «АК Барс-Банк», ПАО «Банк Санкт-Петербург», «Ренесанс Капитал Лимитед») за предоставлением котировок по расчетным товарным опционам за восемь расчетных периодов с 01.05.2022 по 31.01.2023 по восьми парам опционов put и call. Из четырех дилеров ориентиров два (ПАО «Газпромбанк», ПАО «АК Барс-Банк») – предоставили твердую котировку, один («Ренесанс Капитал Лимитед») – индикативную и один (ПАО «Банк Санкт-Петербург») – отказал.

Также ответчик обратился к четырем дилерам-ориентирам (АО «Газпромбанк», ПАО «Московский кредитный банк», ПАО «Банк Санкт-Петербург», АО «Россельхозбанк») за котировками по опционам на процентную ставку КЭП и ФЛОР. Из четырех запросов котировок только ПАО «Газпромбанк» предоставил твердую котировку, остальные – отказали.

Пункт 6.9 Примерных условий НАУФОР устанавливает, что при предоставлении дилерами-ориентирами менее трех твердых котировок, определяющая сторона вправе использовать любую информацию, в том числе индикативные котировки, информацию, полученную из внутренних источников. В связи с чем, итоговое обязательство по опционам на процентную ставку КЭП и ФЛОР ответчик определял на основании данных из системы Murex, которая содержит необходимую информацию о котировках финансовых инструментов, в том числе прекращаемых опционах. Доказательства, опровергающие данные Murex, истец в материалы дела не представил.

Ответчик определил сумму в связи с прекращением сделок по опционам в размере 1 140 273 867,59 руб. в соответствии с пунктом 6.9 Примерных условий. Контррасчет либо некорректность расчета данной суммы истец суду первой инстанции не представил.

Пункт 6.11 Примерных условий НАУФОР устанавливает, что для целей расчета просроченной суммы по сделки и в пределах, допускаемых законодательством Российской Федерации, проценты начисляются на сумму какого-либо денежного обязательства или сумму, равную текущей рыночной стоимости предмета поставки в валюте просроченной суммы за период со дня (исключая этот день), когда соответствующее обязательство должно было быть исполнено по соответствующую дату досрочного прекращения (включительно).

Согласно пункту 6.5 Генерального соглашения, в отношении обязательств, выраженных в рублях, проценты начисляются в размере увеличенной в два раза ключевой ставки Банка России в процентах годовых (том 1, л.д. 43).

Принимая во внимание просрочку истца, ответчик рассчитал проценты, которые в совокупности составили 11 890 486,85 руб. за период с 08.04.2022 по 17.05.2022.

Ответчик указал, что после прекращения обязательств по сделкам от истца поступило 604 109,59 руб. по сделке № 2781942. Ответчиком произведен зачет указанного платежа в счет погашения возникшей в связи с прекращением обязательств задолженности. Арбитражный суд пришел к выводу, что убытки в связи с прекращением сделок по опционам в виде упущенной выгоды составили 1 151 560 255,85 руб.

Принимая во внимание, что все заключенные опционы были досрочно прекращены с 17.05.2022 в связи с ненадлежащим исполнением истцом обязательств по расчетному товарному опциону, суд пришел к выводу о доказанности причинно-следственной связи между возникшими у ответчика убытками в виде упущенной выгоды и ненадлежащим исполнением истцом договорных обязательств, приведшим к прекращению договорных правоотношений по опционам.

Доводы ответчика о некорректности расчета цены иска по встречному иску судом отклоняются, поскольку ответчиком соблюден алгоритм действий предусмотренных Примерными условиями договора срочных сделках на финансовых ранках по получению сведений от дилеров-ориентиров (том 4, л.д.19-33), а также расчет предъявленной к взысканию суммы.

Доводы ответчика, связанные с сомнениями в отношении кандидатур выбранных ответчиком дилеров-ориентиров для последующего формирования ликвидационной суммы, также не могут быть рассмотрены судом в качестве отказа в удовлетворении встречного иска, поскольку каких-либо особенностей (критериев выбора) по определению кандидатур дилеров-ориентиров в представленных суду документах не установлено.

Выводы арбитражного суда первой инстанции о наличии оснований для удовлетворения встречного искового заявления являются верными, основанными на надлежащей оценке представленных в дело доказательств.

Вместе с тем, арбитражным судом при принятии судебного акта в части встречного иска не учтено следующее.

Согласно ч.3, п.3 ч.1 ст.270 АПК РФ основаниями для изменения или отмены решения арбитражного суда первой инстанции являются: несоответствие выводов, изложенных в решении, обстоятельствам дела.

Нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для изменения или отмены решения арбитражного суда первой инстанции, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильного решения.

Арбитражный суд счел, что в судебном заседании 02.05.2023 истец уточнил предмет иска, уточнил, что просит взыскать денежные средства как убытки в виде упущенной выгоды.

Соответствующие выводы суда являются ошибочными.

Так, истец вправе при рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований (ч.1 ст.49 АПК РФ).

Согласно разъяснениям, изложенным в абзаце втором пункта 25 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.12.2021 N 46 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции" (далее - постановление N 46), Изменение предмета иска означает изменение материально-правового требования истца к ответчику. Изменение основания иска означает изменение обстоятельств, на которых истец основывает свое требование к ответчику.

Применительно к рассмотренному спору предметом является взыскание Сбербанком России денежных средств-задолженности.

Как разъяснено в абзаце четвертом пункта 25 постановления N 46, в качестве изменения основания иска, как правило, не могут рассматриваться представление новых доказательств и указание истцом обстоятельств, которые подтверждаются этими доказательствами.

Предусмотренное частью 1 статьи 49 АПК Российской Федерации право истца при рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, изменить основание иска также вытекает из конституционно значимого принципа диспозитивности, который, в частности, означает, что процессуальные отношения в гражданском судопроизводстве возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорного материального правоотношения, имеющих возможность с помощью суда распоряжаться своими процессуальными правами, а также спорным материальным правом (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2007 года N 2-П и от 26 мая 2011 года N 10-П).

Поскольку изменение предмета или изменение основания иска являются распорядительными правами истца, арбитражный суд в отсутствие соответствующего ходатайства не вправе самостоятельно изменять предмет иска.

Изучив материалы дела, протоколы судебных заседаний, аудиозаписи, судебная коллегия не усматривает наличие ни письменного, ни устного ходатайства Сбербанка об изменении предмета иска.

Из протокола судебного заседания следует, что представитель, отвечая на вопросы суда, размышлял на тему правовой природы взыскиваемых средств, однако ходатайство не заявлял.

При таких основаниях выводы суда первой инстанции о применении норм ст.ст.15,393 ГК РФ к спорным отношениям ошибочны.

Эти выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. В действительности ответчик всегда настаивал на том, что он просит удовлетворить требования по взысканию задолженности из Генерального соглашения.

Самостоятельное изменение исковых требований судом нарушает как ст. 49 АПК РФ, так и общие принципы арбитражного процесса (ст. 6, 8, 9 АПК РФ).

Вывод суда неверен, противоречит условиям достигнутого соглашения сторон и законодательству.

Сумма, которую Сбербанк заявил ко взысканию, является Суммой денежного обязательства при прекращении (СДОП). Согласно разделу 12 Примерных условий НАУФОР, СДОП - сумма нетто-обязательства, подлежащая уплате по наступлении даты досрочного прекращения всех или части сделок.

СДОП складывается из нескольких элементов. Для наглядности они приведены ниже вместе с указанием на этот элемент в исковых требованиях Ответчика.

Ликвидационная сумма - это текущая рыночная стоимость прекращаемых Опционов, которая рассчитывается путем определения суммы, которая подлежала бы уплате / получению Определяющей стороной при заключении сделки на условиях, аналогичным условиям прекращаемой сделки. Ликвидационная сумма может иметь как положительное, так и отрицательное значение. Иными словами, ликвидационная сумма показывает, какой размер премии должна получить или заплатить прекращающая сторона новому контрагенту, если захочет заключить сделки на условиях, идентичных расторгнутым.

Для расчета ликвидационной суммы Ответчик в полном соответствии с п. 6.9 Примерных условий НАУФОР запросил котировки у четырех дилер-ориентиров. Некоторые из них дали ответы, на каких условиях они могли бы заключить со Сбербанком такие же сделки, какие он прекратил с СМП. Сбербанк на основе ответов дилер-ориентиров, а также аналитической информации рассчитал ликвидационную сумму. Расчет показал, что для заключения новых сделок взамен расторгнутых Сбербанк должен заплатить новому контрагенту опционную премию в размере 693 942 983 рубля.

При расчете СДОП итоговое нетто-обязательство (сложение трех элементов СДОП) может сложиться как в пользу нарушившей обязательство стороны, так и в пользу ненарушившей. В настоящем деле расчет СДОП сложился в пользу Ответчика (ненарушившей стороны): Истец не выплатил Ответчику задолженность по Опционам, срок исполнения которых наступил, проценты, а ликвидационная сумма была положительной для Ответчика.

Суд признал расчет как ликвидационной суммы, так и в целом СДОП верным, но посчитал, что правовая природа СДОП и всех его элементов - упущенная выгода.

Суд не привел обоснования того, почему он посчитал СДОП упущенной выгодой за исключением того, что Ответчик якобы уточнил свои требования и просил взыскать убытки в виде упущенной выгоды.

В действительности ни сам СДОП, ни каждый из его элементов не могут являться убытком как в виде реального ущерба, так и в виде упущенной выгоды. СДОП является задолженностью по Генеральному соглашению, сумма которого сформировалась по определенным в договоре правилам на ликвидационной стадии обязательств (Опционов).

Заявляя требование о взыскании убытков, лицо должно доказать вину причинителя убытков, причинно-следственную связь между действиями такого лица и возникновением убытков, размер убытков.

Задолженность по Опционам, срок которых наступил, а также начисленные на задолженность проценты как элемент СДОП не являются убытками. Они являются обязательством, возникшим из договора (Генерального соглашения и Опциона). В силу этого же договора Истец должен исполнить обязательство (п. 1, 2 ст. 307 ГК РФ) - оплатить задолженность. Президиум ВАС РФ отмечал, что сумма основного долга не может являться убытком для стороны обязательства, поскольку на ней в любом случае лежит обязанность исполнить обязательство.

Ликвидационная сумма как элемент СДОП также не может являться упущенной выгодой. Она не может иметь такую правовую природу в силу особенностей ее расчета, закрепленных в Примерных условиях НАУФОР. Расчет подразумевает определение суммы, которую сторона затратит на заключение сделки с новым контрагентом взамен прекращенной. Он не предполагает оценки будущей прибыли по сделке, что характерно для упущенной выгоды.

Стоит отметить, что СДОП не может квалифицироваться как упущенная выгода и в силу законодательных ограничений. Ликвидационная сумма как элемент СДОП также не может считаться реальным ущербом.

Во-первых, в возникновении оснований для прекращения опционов и взыскания СДОП может отсутствовать чья-либо вина. Сторона опциона может прекратить его в отсутствие виновных действий другой стороны (п. 6.10 Примерных условий).

Во-вторых, даже при расторжении опционов по виновным основаниям может сложиться ситуация, когда ненарушившая соглашение сторона должна будет произвести платеж нарушившей стороне. Например, в случае, если нарушившая сторона допустила задолженность по опциону, но расчет ликвидационной суммы и итоговый СДОП сложился в пользу нарушившей стороны.

СДОП и ликвидационная сумма как его элемент являются денежным обязательством из договора. СДОП рассчитывается и взыскивается на основании Генерального соглашения, неотъемлемой частью которого являются Примерные условия НАУФОР.

Из-за допущенной СМП просрочки Сбербанк прекратил сделки, что повлекло необходимость расчета СДОП в силу прямого указания п. 6.10. Примерных условий НАУФОР.

На ликвидационной стадии обязательства стороны определяют подлежащие уплате друг другу суммы, в том числе по обязательствам, срок исполнения которых еще не наступил. В результате складывается сумма нетто-обязательства, возникающего в связи с прекращением соглашений. Такой порядок является установленным сторонами последствием расторжения договора, который допустим в силу принципа свободы договора.

В настоящем деле стороны предусмотрели последствие расторжения Опционов в виде расчета суммы СДОП и возникновения у одной из сторон обязанности по уплате этой суммы. СДОП является основным долгом из Генерального соглашения, который Истец не уплатил Ответчику. Стоит отметить, что в силу Положения Банка России, обязательного для исполнения Сбербанком, последний учитывает невыплаченный Истцом СДОП именно в качестве задолженности и создает под нее резервы.

При этом с учетом положений п.п.2,3 ст.421 ГК РФ судебная коллегия отмечает, что стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами. Стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор).

Заявленная ответчиком для взыскания сумма охватывается положениями ст.ст.309,429.2, 429.3 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Относительно апелляционных жалоб АО «СМП-Нефтегаз» в лице участника Комарова Фоата Фагимовича, члена совета директоров Ишмуратовой Юлии Владимировны, АО «СМП» судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии оснований для их удовлетворения.

Сторона, из поведения которой явствует ее воля на совершение определенных действий, не вправе оспаривать такие действия по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли. Принцип эстоппеля предполагает утрату лицом права ссылаться на какие-либо обстоятельства (заявлять возражения) в рамках гражданско-правового спора, если данные возражения существенно противоречат его предшествующему поведению. Основным критерием его применения является непоследовательное, непредсказуемое поведение участника гражданского правоотношения.

Согласно пункту 5 статьи 166 Гражданского кодекса РФ заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки. Принцип эстоппеля состоит в том, чтобы воспрепятствовать стороне получить преимущества и выгоду, как следствие своей непоследовательности в поведении, в ущерб другой стороне, которая добросовестным образом положилась на определенную юридическую ситуацию, созданную первой стороной.

Оценив представленные в материалы дела доказательства в порядке ст.71, ч.1 ст.268 АПК РФ судебная коллегия приходит к выводу, что оспариваемые сделки длительное время сторонами исполнялись, при этом по неизвестной причине вопросов к одобрению сделок в процессе исполнения у истца не возникало.

Истец принимал от Сбербанка исполнение обязательств по опционным премиям, заключил с ответчиком изменения к опционам, которые изменяли барьерные условиям, исполнял опционы на протяжении длительного времени – 6 месяцев в 2021 году и 2 месяца в 2022 году. В переписке сторона, признавая наличие долга, предлагал урегулировать спор соглашением.

Суд первой инстанции пришел к верному выводу о том, что опционы не имеют пороки действительности. Сбербанк не вводил истца в заблуждение и не имел цели обмануть при заключении сделки. При этом, само по себе то обстоятельство, что инициатива заключения сделки исходила от Сбербанка не свидетельствует о недействительности сделок.

Заключение опционов позволяло истцу хеджировать (страховать) риски на нефтяном рынке, поскольку цены на нефть марок Brent и Urals находились в прямой зависимости, одновременно росли и снижались. Задолженность сформировалась вследствие изменений цен на нефть на мировых рынках, Сбербанк к этому процессу отношения не имеет.

Истец при заключении опционов не только хеджировал риски на нефтяном рынке, но и получал доход по опционам за счет разницы в примеях.

Истец в силу закона (подпункт 10.3 пункта 2 статьи 51.2 Федерального закона от 22.04.1996 N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг") является квалифицированным инвестором, потому должен был принимать правовую природу опционов и связанные с заключением опциона риски. Также риски были обозначены в декларации о рисках, подписанной истцом.

Истец ошибочно смешивает понятия «премии» и платежа по опциону. Правление согласовало как размер платы за опцион, а не размер итоговых финансовых результатов. Стороны не выходили за пределы тринадцати месячного срока, определенного в решении Правления, новые сделки опциона заключались после того как истекал срок – расчетный период по ранее заключенным сделкам.

Ссылка апеллянта на примеры из судебной практики являются несостоятельными, т.к. в настоящем деле иные фактические обстоятельства, иная судебная практика не свидетельствует о незаконности судебного акта в настоящем деле.

Отсутствие в материалах дела судебной экспертизы не повлияло на законность судебного акта, ходатайство о назначении по делу судебной экспертизы стороны не заявляли, хотя такая возможность имелась, правовая квалификация отношений является прерогативой арбитражного суда.

Суд апелляционной инстанции считает доводы, изложенные в апелляционных жалобах истца и третьего лица, по существу направленными на переоценку установленных по настоящему делу обстоятельств и фактических отношений сторон, которые являлись предметом исследования по делу и получили надлежащую правовую оценку в соответствии со статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

При таких обстоятельствах апелляционная жалоба Сбербанка России является обоснованной в части встречного иска решение следует изменить в связи с нарушением судом норм процессуального права (ст.49 АПК РФ), неправильном применении судом норм материального права (применение судом норм ст.ст.15,393 ГК РФ, не подлежащих применению), несоответствием выводов суда в части встречного иска. В остальной части решение Арбитражного суда Республики Татарстан следует оставить без изменения.

Судебные расходы по апелляционным жалобам следует распределить между сторонами по правилам ст.ст.110,271 АПК РФ, взыскав с акционерного общества «СМП-Нефтегаз», (ОГРН 1021601623922, ИНН 1644015657) в пользу Публичного акционерного общества "Сбербанк России" г. Москва, (ОГРН 1027700132195, ИНН 7707083893) 3000 рублей расходов по оплате государственной пошлины по апелляционной жалобе Сбербанка, в остальной части расходы отнести на апеллянтов.

руководствуясь статьями 110, 266-271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный апелляционный суд

П О С Т А Н О В И Л:

решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу №А65- 32246/2022 в части встречного иска изменить, изложив резолютивную часть в следующей редакции.

Встречные исковые требования удовлетворить.

Взыскать с акционерного общества «СМП-Нефтегаз», (ОГРН 1021601623922, ИНН 1644015657) в пользу публичного акционерного общества "Сбербанк России" г.Москва, (ОГРН 1027700132195, ИНН 7707083893) 1 151 560 255 руб. 85 коп. задолженности и 200 000 руб. в возмещение расходов по оплате государственной пошлины по иску.

В остальной части решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 11 мая 2023 года по делу №А65-32246/2022 оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Взыскать с акционерного общества «СМП-Нефтегаз», (ОГРН 1021601623922, ИНН 1644015657) в пользу Публичного акционерного общества "Сбербанк России" г. Москва, (ОГРН 1027700132195, ИНН 7707083893) 3000 рублей расходов по оплате государственной пошлины по апелляционной жалобе.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в двухмесячный срок в Арбитражный суд Поволжского округа с направлением кассационной жалобы через арбитражный суд первой инстанции.

Председательствующий Д.А. Дегтярев

Судьи Е.В. Коршикова

Е.А. Митина