Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Камчатского края в составе судьи Душенкиной О.А., при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Голубевой А.В., рассмотрев в открытом судебном заседании дело

по иску акционерного общества «Комкон» (ИНН <***>, ОГРН <***>) в лице ФИО1

к обществу с ограниченной ответственностью «Гравитация ДВ» (ИНН <***>, ОГРН <***>)

третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора: ФИО2

о признании сделки недействительной и применении последствий ее недействительности,

при участии:

от истца:

от ФИО1: не явились,

от АО «Комкон»: ФИО3 – генеральный директор, ФИО4 – представитель по доверенности от 04.02.2022 (сроком на 1 год), диплом, ФИО5 – представитель по доверенности от 04.02.2022 (сроком на 1 год), диплом № 91642,

от ответчика: не явились,

от третьего лица: ФИО3 – представитель по доверенности от 19.01.2022 (сроком на 3 года), диплом № 2519/4,

установил:

акционерное общество «Комкон» (далее – АО «Комкон», истец, адрес: 683030, <...>) в лице ФИО1 (далее – ФИО1) обратилось в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью «Гравитация ДВ» (далее – ООО «Гравитация ДВ», ответчик, адрес: 690091, <...> этаж 3, помещ. 58) о признании недействительным договора купли-продажи недвижимого имущества от 01.07.2021 № 210701.

Требования истцом заявлены со ссылкой на статьи 1, 9, 10, 12, 166, 167, 168, 170, 174 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), на результат рассмотрения дела № А24-6040/2020 и мотивированы совершением оспариваемой сделки в отсутствие экономической целесообразности и с целью ухудшения финансового положения АО «Комкон» и вывода его имущества в пользу компании, аффилированной с бывшим акционером общества. По мнению ФИО1, обратившегося в суд как единственный акционер АО «Комкон», восстановивший корпоративный контроль над обществом по результатам рассмотрения дела № А24-6040/2020, оспариваемая сделка также является мнимой, поскольку противоречит основной цели коммерческой деятельности общества – извлечение прибыли, а также поскольку в результате совершения сделки имущество фактически не выбывало из владения бенефициара АО «Комкон» ФИО2 (далее – ФИО2).

Исковое заявление подано 23.09.2021.

19.10.2021 от ФИО1 (далее – ФИО1) поступило уведомление об отмене всех доверенностей, выданных от имени АО «Комкон» в период с 11.09.2013 по 15.10.2021, со ссылкой на результат рассмотрения дела № А24-6040/2020, решением по которому ФИО1 восстановлен в правах единственного акционера АО «Комкон». Согласно решению от 21.09.2021 № 1-09 и приказу от 22.09.2021 № 2-ГД директором общества назначен ФИО1

04.02.2022 от ФИО2 поступило ходатайство о вступлении в дело в качестве третьего лица без самостоятельных требований и отзыв на иск, в котором он, ссылаясь на отмену судебных актов по делу № А24-6040/2020, заявил о недействительности полномочий ФИО1 как акционера АО «Комкон» и о том, что с 12.01.2022 ФИО2 восстановил корпоративный контроль над обществом и приступил к осуществлению полномочий единственного акционера.

Определением суда от 07.02.2022 к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечен ФИО2

В судебное заседание в качестве представителей АО «Комкон» явились ФИО3, действующий как генеральный директор общества на основании решения от 17.01.2022 № 01-ГД/2022 и приказа от 18.01.2022 № 1-ГД, решение о назначении которого принято ФИО2, а также ФИО4 по доверенности, выданной генеральным директором АО «Комкон» ФИО1 на имя ООО «Антур» в лице генерального директора ФИО4 с правом передоверия и ФИО5 по доверенности, выданной ООО «Антур» в порядке передоверия.

Судом установлено, что 10.06.2021 Арбитражным судом Камчатского края по делу № А24-6040/2020 принято решение, оставленное без изменения постановлением Пятого арбитражного апелляционного суда от 28.09.2021, в соответствии с которым расторгнуты договоры купли-продажи акций АО «Комкон» в общем количестве 500 штук, заключенные между ФИО1 и ФИО2 Суд обязал ФИО2 возвратил акции ФИО1, а АО «НРК-Р.О.С.Т.» – произвести запись в реестре акционеров АО «Комкон» о зачислении акций с лицевого счета ФИО2 на лицевой счет ФИО1

Как следует из материалов настоящего дела, а также из судебных актов по ряду дел, находящихся в производстве арбитражного суда (например, определение от 28.02.2022 о приостановлении производства по делу № А24-4864/2021) 30.09.2021 ФИО1, действуя как единственный акционер АО «Комкон», принял решение, удостоверенное нотариально, которым утвержден Устав АО «Комкон» в новой редакции от 30.09.2021, прекращены полномочия всех членов Совета директоров общества, директором общества с 01.10.2021 избран ФИО1, а полномочия ФИО6 в качестве генерального директора общества прекращены 30.09.2021. На основании вышеуказанного решения 11.10.2021 в ЕГРЮЛ внесены соответствующие сведения. 23.12.2021 директором общества назначен ФИО7

Постановлением Арбитражного суда Дальневосточного округа от 12.01.2022 № Ф03-7011/2021 (резолютивная часть объявлена 28.12.2021) отменены решение Арбитражного суда Камчатского края от 10.06.2021 по делу № А24-6040/2020 и постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 28.09.2021 с направлением дела на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела № А24-6040/2020 судом принят ряд обеспечительных мер, в том числе:

– в виде установления запрета ФИО1 и/или любым его представителям совершать сделки и другие действия (отчуждение, внесение в уставной капитал, передачу в залог и прочее), направленные на распоряжение спорными акциями (определение от 10.01.2022);

– в виде установления запрета держателю реестра владельцев ценных бумаг осуществлять записи по учету, обременению и переходу прав в отношении спорных акций на основании сделок и других действий (отчуждение, внесение в уставной капитал, передачу в залог и прочее), совершенных ФИО1 и/или любым его представителем (определение от 10.01.2022);

– в виде установления запрета Федеральной налоговой службе, в том числе ее территориальным органам по субъектам Российской Федерации, осуществлять государственную регистрации изменений, вносимых в учредительные документы юридического лица, и внесение изменений в сведения о юридическом лице, содержащемся в ЕГРЮЛ, в отношении АО «Комкон» (определение от 27.01.2022).

Таким образом, в связи с отменой судебных актов по делу № А24-6040/2020 и с учетом корпоративного конфликта в обществе в настоящий момент вопрос о принадлежности акций АО «Комкон» остается неразрешенным (аналогичный вывод содержится в постановлениях Арбитражного суда Дальневосточного округа от 08.02.2022 № Ф03-285/2022 по делу № А24-5846/2020, от 07.02.2022 № Ф03-190/2022 по делу № А24-5950/2020).

При этом имеются два различных решения от различных акционеров о назначении различных руководителей общества, а регистрация последнего из них в ЕГРЮЛ (назначенного ФИО2) с учетом действующих обеспечительных мер невозможна.

В данной связи судом принято решение о допуске к участию в судебном заседании всех лиц, представляющих доверенности от имени АО «Комкон», подписанные ФИО7, ФИО1, ФИО3, равно как и лиц, назначенных руководителями общества (ФИО7 и ФИО3).

ФИО1 и ООО «Гравитация ДВ» в судебное заседание не явились, о месте и времени судебного разбирательства извещены надлежащим образом по правилам статей 121-124 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ), в связи с чем на основании статьи 156 АПК РФ судебное заседание проводилось в их отсутствие.

В направленном суду отзыве на иск ООО «Гравитация ДВ» возражает против удовлетворения исковых требований, ссылаясь на необоснованность доводов истца, а также на расторжение оспариваемой сделки.

В судебном заседании представители АО «Комкон» ФИО4 и ФИО5 настаивали на удовлетворении исковых требований, указывая, что расторжение оспариваемого договора, заключенного в ущерб интересам общества, не исключает риска последствий от ее совершения для АО «Комкон», поскольку условиями договора предусмотрен значительный штраф на случай притязания третьих лиц в отношении предмета сделки. Также представители допускают, что несмотря на расторжение договора по взаимному согласию, участники сделки могут принять меры к изменению формальных оснований для расторжения, что также повлечет применение штрафа к АО «Комкон». На вопрос суда относительно доводов истца об убыточности сделки представители пояснили, что на сегодняшний день цена сделки является приемлемой, однако в условиях предоставленной рассрочки по оплате не исключается, что к моменту полной оплаты покупательская способность вырученных от продажи денежных средств может существенно снизиться.

Представитель ФИО2 и АО «Комкон» ФИО3 возражал против удовлетворения исковых требований по основаниям, изложенным в отзыве на иск. Ссылаясь на обстоятельства дела № А24-5930/2020, указывал на противоречивое поведение ФИО8, который в одном случае дает одобрение сделке, в результате которой АО «Комкон» лишилось значительного количества объектов недвижимости, используемой для целей извлечения прибыли, а в другом случае (применительно к оспариваемой в настоящем деле сделке) заявляет об экономической нецелесообразности в продаже недвижимости, приносящей обществу доход от сдачи ее в аренду. Обращает внимание, что по одобренной ФИО8 сделке размер штрафа по отношению к цене сделки в разы превышает размер штрафа по оспариваемой сделке. Настаивает на необоснованности иных доводов ФИО8 и его представителей, в том числе о возможности применения штрафа после расторжения оспариваемого договора, с учетом того, что данный договор расторгнут по основаниям, не предусматривающим каких-либо санкций.

Выслушав доводы участников процесса, исследовав материалы дела и оценив представленные доказательства в порядке статьи 71 АПК РФ, арбитражный суд пришел к следующему выводу.

Как следует из судебных актов по делу № А24-6040/2020, в частности из постановления Арбитражного суда Дальневосточного округа от 12.01.2022, 11.09.2013 в едином государственном реестре юридических лиц зарегистрировано закрытое акционерное общество «Комкон» (в настоящее время – АО «Комкон»). Единственным учредителем и акционером общества на момент его создания являлся ФИО1

В последующем между ФИО1 и ФИО2 достигнуто соглашение о продаже последнему 500 штук обыкновенных именных бездокументарных акций АО «Комкон» номинальной стоимостью 1 000 руб. каждая (номер государственной регистрации 1-01-58947-N), что составляет 100 % акций общества. Во исполнение условий достигнутого соглашения в соответствии с передаточными распоряжениями без номера и даты (входящие номера АО «Статус» от 03.07.2018 № 00862 и от 19.07.2018 № 00950) произведены записи о переходе права собственности на акции АО «Комкон», которые списаны с лицевого счета их прежнего владельца ФИО1 и зачислены на лицевой счет ФИО2, после чего единственным акционером АО «Комкон» стал ФИО2

В соответствии с представленными в материалы дела № А24-6040/2020 передаточными распоряжениями, основанием для внесения записей в реестр акционеров АО «Комкон» явились договоры купли-продажи акций от 04.06.2018 № 1/2018 и от 04.07.2018 № 2/2018.

Спустя два года с даты совершения сделок купли-продажи 100 % акций общества (10.10.2020), сославшись на длительное неисполнение покупателем своей обязанности по оплате акций и утрату интереса к исполнению договоров, ФИО1 предложил ФИО2 расторгнуть сделки купли-продажи акций АО «Комкон», совершенные на основании передаточных распоряжений, а также просил вернуть указанные акции.

Неисполнение ФИО2 указанной претензии в добровольном порядке послужило основанием для обращения ФИО1 в арбитражный суд с иском о расторжении договоров купли-продажи акций, возвращении именных бездокументарных акций, обязании произвести запись в реестре акционеров и зачислении обыкновенных именных акций (дело № А24-6040/2020).

Исковое заявление подано в суд 21.12.2020. Предметом спора является 100-процентный пакет акций АО «Комкон», состоящий из 500 штук обыкновенных именных бездокументарных акций АО «Комкон» номинальной стоимостью 1 000 руб. каждая.

Решением Арбитражного суда Камчатского края от 10.06.2021 по делу №А24-6040/2020 исковые требования удовлетворены, договоры купли-продажи акций АО «Комкон», заключенные между ФИО1 и ФИО2 путем подписания и направления регистратору передаточных распоряжений, расторгнуты. ФИО1 возвращено 500 штук именных бездокументарных акций АО «Комкон» путем совершения операций (записей) в реестре акционеров АО «Комкон» по их списанию с лицевого счета ФИО2 и зачислению на лицевой счет ФИО1 На АО «НРК-Р.О.С.Т.» возложена обязанность произвести запись в реестре акционеров АО «Комкон» о зачислении акций с лицевого счета ФИО2 на лицевой счет ФИО1

Постановлением Пятого арбитражного апелляционного суда от 28.09.2021 решение суда от 10.06.2021 по делу № А24-6040/2020 оставлено без изменения.

Как указывает ФИО1, в период рассмотрения корпоративного спора ему стало известно, что 01.07.2021, то есть после вынесения решения по делу № А24-6040/2020 и до его вступления в законную силу, между АО «Комкон» (продавец) в лице генерального директора ФИО6, назначенного на эту должность акционером ФИО2, и ООО «Гравитация ДВ» (покупатель) заключен договор купли-продажи недвижимого имущества № 210701, по условиям которого продавец передает в собственность покупателя объекты недвижимого имущества (66 шт.), а покупатель принимает объекты и обязуется уплатить цену в размере 345 000 000 руб. в сроки, установленные договором (пункты 1.1, 2.2 договора).

Пунктами 2.2, 2.2.1-2.2.7 договора согласован график уплаты договорной цены, предусматривающий семь платежей (шесть платежей по 50 000 000 руб. и седьмой платеж в размере 45 000 000 руб.) со сроками их оплаты не позднее 31.12.2021, 30.06.2022, 31.12.2022, 30.06.2023, 31.12.2023, 30.06.2024 и 31.12.2024 соответственно (то есть каждые полгода).

В силу пункта 4.2 договора в случае наступления обстоятельств, связанных с правопритязаниями третьих лиц в отношении любого из объектов, указанных в пункте 1.1 договора, либо одностороннего отказа от исполнения договора, а равно его расторжения в судебном порядке с применением последствий недействительности сделки продавец обязуется уплатить покупателю штраф в размере 115 000 000 руб.

01.07.2021 сторонами сделки оформлен передаточный акт недвижимого имущества и передали документы для регистрации сделки в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Камчатскому краю.

19.07.2021 государственная регистрация приостановлена в связи с непредставлением документов, необходимых для регистрации, а также в связи с несоответствием формы и (или) содержания предоставленных документов установленным требованиям.

Определением Пятого арбитражного апелляционного суда от 03.08.2021 по делу № А24-6040/2020 по заявлению ФИО1, обоснованному заключением обществом оспариваемой сделки, приняты обеспечительные меры в виде наложения ареста на недвижимое имущество АО «Комкон».

Ссылаясь на выводы Пятого арбитражного апелляционного суда, положенные в основу принятия обеспечительных мер вышеуказанным определением, а также на мнимость заключенной сделки, нарушение ее заключением интересов общества, отсутствие экономической целесообразности в заключенной сделке, ФИО1, действуя как единственный акционер АО «Комкон» в результате принятого по делу № А24-6040/2020 решения, обратился с рассматриваемым иском в суд.

В ходе рассмотрения дела ответчиком представлено соглашение от 15.08.2021, из которого следует, что стороны договора купли-продажи недвижимого имущества от 01.07.2021 № 210701 решили добровольно расторгнуть его с 15.08.2021. Согласно пункту 2 соглашения, имеющего силу передаточного акта, покупатель возвращает продавцу все недвижимое имущество, ранее полученное по акту, претензии у продавца по состоянию имущества отсутствуют. Стороны обязуются совершить необходимые действия, направленные на прекращение регистрационных действий в связи с расторжением договора (пункт 3 соглашения).

Вместе с тем представители АО «Комкон», уполномоченные на представление интересов общества ФИО1, настаивали на удовлетворении исковых требований, ссылаясь на выводы апелляционного суда, изложенные в определении от 03.08.2021 по делу № А24-6040/2020, а также на возможность применения к АО «Комкон» значительных штрафных санкций вследствие расторжения договора.

В период судебного разбирательства решение Арбитражного суда Камчатского края от 10.06.2021 по делу № А24-6040/2020 и оставившее его в силе постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 28.09.2021 отменены постановлением Арбитражного суда Дальневосточного округа от 12.01.2022 № Ф03-7011/2021 (резолютивная часть объявлена 28.12.2021) с направлением дела на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции, и до настоящего времени дело по существу не рассмотрено и вопрос о принадлежности акций АО «Комкон» остается неразрешенным (постановления Арбитражного суда Дальневосточного округа от 08.02.2022 № Ф03-285/2022 по делу № А24-5846/2020, от 07.02.2022 № Ф03-190/2022 по делу № А24-5950/2020).

При этом ФИО1, ссылаясь на данные реестра акционеров и Единого государственного реестра юридических лиц, убежден, что является законным и единственным акционером общества, поскольку поворот исполнения отмененного по делу № А24-6040/2020 решения не производился, и что своими действиями, в том числе по заключению оспариваемой сделки, ФИО2 преследует цель причинить ущерб ФИО1, лишить его корпоративного контроля в обществе (статуса единственного акционера) и вывести из общества все ликвидное имущество подконтрольным ФИО2 предприятиям.

В свою очередь, ФИО2, несогласный с первым результатом рассмотрения дела № А24-6040/2020 и настаивающий на злоупотреблении ФИО1 своими правами при подаче иска о расторжении договоров купли-продажи акций, исходит из убежденности в том, что основания для расторжения договоров отсутствуют, а соответственно, именно ФИО2 является единственным акционером АО «Комкон» с момента приобретения акций у ФИО1 и по настоящее время. В данной связи ФИО1 не вправе оспаривать от имени общества совершенные им сделки, оспариваемой сделкой его права не могут нарушаться. При этом после принятия решения по делу № А24-6040/2020 им (ФИО1) одобрена сделка, в результате которой из общества выведено дорогостоящее и прибыльное недвижимое имущество и которая была совершена на более невыгодных условиях для общества в сравнении с оспариваемой сделкой.

Статьей 65.2 ГК РФ участнику корпорации предоставлено право оспаривать, действуя от имени корпорации (пункт 1 статьи 182), совершенные ею сделки по основаниям, предусмотренным статьей 174 настоящего Кодекса или законами о корпорациях отдельных организационно-правовых форм, и требовать применения последствий их недействительности, а также применения последствий недействительности ничтожных сделок корпорации.

Согласно приведенной правовой норме во взаимосвязи с разъяснениями, указанными в пунктах 32, 33 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Постановление № 25), следует, что участник корпорации, обращающийся в установленном порядке от имени корпорации в суд с требованием о возмещении причиненных корпорации убытков (статья 53.1 ГК РФ) в силу закона является ее представителем, в том числе на стадии исполнения судебного решения, а истцом по делу выступает корпорация (пункт 2 статьи 53 ГК РФ, пункт 1 статьи 65.2 ГК РФ).

Лицо, уполномоченное выступать от имени корпорации, также является представителем корпорации при рассмотрении названных требований наряду с предъявившим их участником корпорации. Иные участники корпорации, несогласные с заявленными требованиями, вправе вступить в дело на стороне ответчика в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований.

Таким образом, независимо от того, кем именно инициирован корпоративный спор о возмещении причиненных корпорации убытков, истцом по делу выступает сама корпорация.

При этом участник корпорации, инициировавший судебное разбирательство, действует не только в интересах корпорации как ее представитель, но и преследует свой опосредованный (косвенный) интерес (а поэтому, по сути, является косвенным истцом), который обосновывается наличием у участника как у обратившегося истца материально-правового требования, обусловленного недопущением причинения ему ущерба как акционеру общества.

Согласно пункту 3 статьи 96 ГК РФ права акционеров определяются в соответствии с настоящим Кодексом и Законом об акционерных обществах.

С утратой лицом статуса акционера это лицо утрачивает и право на защиту своих акционерных прав (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 02.12.2003 № 9736/03, от 09.12.2003 № 12257/03, от 03.02.2004 № 13732/03, от 06.12.2005 № 9688/05, от 08.12.2009 № 10220/09, от 02.11.2010 № 7981/10).

Правовая позиция Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации применяется в судебной практики до настоящего времени и поддерживается Верховным Судом Российской Федерации (в частности, определения Верховного Суда Российской Федерации от 22.04.2021 № 305-ЭС21-4605 по делу № А41- 68359/2019, от 15.03.2016 № 304-ЭС15-1316 по делу № А27-18005/2012).

В таком случае заключенная обществом сделка в материально-правовом отношении перестает каким-либо образом нарушать права и затрагивать интересы этого лица как бывшего акционера (участника).

Таким образом, отсутствие у обратившегося с иском лица статуса акционера исключает возможность оспаривания им сделок общества ввиду отсутствия у такого лица прав и законных интересов, подлежащих судебной защите.

Применительно к АО «Комкон», которым совершена оспариваемая сделка, имеет место неразрешенный корпоративный конфликт, поскольку, как указал Арбитражный суд Дальневосточного округа в постановлениях от 08.02.2022 № Ф03-285/2022 по делу № А24-5846/2020, от 07.02.2022 № Ф03-190/2022 по делу № А24-5950/2020, ввиду направления на новое рассмотрения дела № А24-6040/2020 не установлено лицо, являющееся обладателем 100-процентного пакета акций АО «Комкон. Следовательно, не установлено лицо, наделенное в силу закона правом оспаривать совершенные обществом сделки, поскольку судебные акты по делу № А24-6040/2020, на основании которых ФИО2 утратил, а ФИО1 приобрел корпоративный контроль над АО «Комкон», отменены, дело направлено на новое рассмотрение и на дату принятия решения по настоящему делу по существу не рассмотрено.

В такой ситуации, поскольку по делу № А24-6040/2020 на сегодняшний день не принят и не вступил в силу итоговый судебный акт, оглашаемые суду позиции представителей, уполномоченных различными руководителями и акционерами АО «Комкон», состоящими в ситуации неразрешенного корпоративного конфликта и неопределенности в вопросе о том, кто их них является на сегодняшний день легитимным акционером и руководителем, не могут восприниматься как правовая позиция самого АО «Комкон», в связи с чем оспаривая сделка подлежит оценке с учетом представленных доказательств и фактических обстоятельств в совокупности, в том числе с позиции интересов как самого АО «Комкон», так и с позиции интересов его контрагентов, не по своей воле вовлеченных в существующий в обществе корпоративный конфликт.

При этом расторжение оспариваемой сделки соглашением от 15.08.2021 не является препятствием для рассмотрения исковых требований по существу, поскольку с учетом правовой природы последствий расторжения договора, установленных статьей 453 ГК РФ, расторжение договора не препятствует признанию его недействительным.

Расторжение договоров и проверка законности сделок имеют разные правовые последствия, которые заключаются, прежде всего, в том, что при расторжении договора его отдельные условия могут сохранять свою силу (пункт 2 статья 453 ГК РФ), в то время как недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения (пункт 1 статьи 167 ГК РФ) (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 21.06.2018 № 303-ЭС14-4717(4)).

По общим правилам, предусмотренным статьей 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия. В случаях, когда в соответствии с законом сделка оспаривается в интересах третьих лиц, она может быть признана недействительной, если нарушает права или охраняемые законом интересы таких третьих лиц. Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо.

Пунктом 1 статьи 11 ГК РФ определено, что судебной защите подлежат оспоренные или нарушенные права.

Предъявление иска является целью восстановления нарушенного права, при этом лицо, обратившееся за защитой права или интереса, должно доказать, что его право или интерес действительно нарушены противоправным поведением ответчика, а также доказать, что выбранный способ защиты нарушенного права приведет к его восстановлению.

По смыслу пункта 2 статьи 166 ГК РФ, части 1 статьи 4 АПК РФ, при рассмотрении иска о признании недействительным расторгнутого договора истец должен указать, на защиту какого нарушенного права либо охраняемого законом интереса направлены его требования и каким образом они будут восстановлены в случае удовлетворения иска.

Аналогичная правовая позиция приведена в Определении Конституционного Суда РФ от 18.07.2017 № 1784-О, где указано, что в силу абзаца второго пункта 3 статьи 166 ГК РФ требование о признании недействительной ничтожной сделки, независимо от применения последствий ее недействительности, может быть удовлетворено, если лицо, предъявляющее такое требование, имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной. Недоказанность истцом наличия охраняемого законом интереса в признании сделки недействительной (ничтожной) является основанием для отказа судом в удовлетворении иска.

Согласно правовой позиции ФИО1, поддерживаемой представителями АО «Комкон» ФИО4 и ФИО5, материально-правовой интерес, защищаемый подачей рассматриваемого иска, заключается в избежании риска предъявления к АО «Комкон» штрафных санкций вследствие расторжения оспариваемого договора на основании пункта 4.2.

На вопрос суда, с какими обстоятельствами, перечисленными в пункте 4.2 оспариваемого договора, заявители связывают риск применения к обществу штрафных санкций, представители ФИО4 и ФИО5 в судебном пояснили, что такие санкции могут быть предъявлены по основанию наличия притязаний на объект договора со стороны третьих лиц, в частности, со стороны ФИО1, которым оспорена данная сделка.

Вместе с тем суд признает данный аргумент ошибочным.

Статьей 431 ГК РФ установлено, что при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Исходя из буквального толкования условий договора купли-продажи от 01.07.2021, в частности пункта 4.2 договора, а также общего гражданско-правового смысла сделок купли-продажи, предполагающего утрату вещного права на предмет сделки одним участником (продавцом) с одновременным возникновением данного права у другого участника сделки (покупателя), приведенное в пункте 4.2 договора условие о применении штрафных санкций в случае наличия притязаний на объект сделки со стороны третьих лиц предполагает, что такие притязания либо возникли после приобретения покупателем права собственности, то есть возникли препятствия по свободному распоряжению приобретенным имуществом, либо эти притязания возникли на стадии совершения сделки и стали причиной тому, что сделка в итоге не состоялась, то есть покупатель не смог приобрести имущество по обстоятельствам, вина за которые возложена на продавца.

Вместе с тем в рассматриваемом случае, как следует из буквального содержания соглашения от 15.08.2021, стороны расторгли договор купли-продажи от 01.07.2021 по взаимному согласию с прекращением взаимных обязательств, а не по причине возникновения притязаний со стороны третьих лиц либо иных обстоятельств, за которые отвечает продавец.

Таким образом, не достигнув итоговой цели договора, стороны расторгли его и зафиксировали соглашением о расторжении договора, что основанием его расторжения и прекращения обязательств сторон послужило взаимное согласие, а не какие-либо непредвиденные обстоятельства. Соглашение подписано каждой из сторон без протоколов разногласий.

Согласно пункту 3 статьи 407 ГК РФ стороны своим соглашением вправе прекратить обязательство и определить последствия его прекращения, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства.

В соответствии с пунктом 1 статьи 450 ГК РФ расторжение договора возможно по соглашению сторон, если иное не предусмотрено названным Кодексом, другими законами или договором

Согласно пункту 2 статьи 453 ГК РФ при расторжении договора обязательства сторон прекращаются, если иное не предусмотрено законом, договором или не вытекает из существа обязательства. В случае расторжения договора обязательства считаются прекращенными с момента заключения соглашения сторон о расторжении договора, если иное не вытекает из этого соглашения или характера изменения договора (пункт 3 статьи 453 ГК РФ).

В пункте 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 06.06.2014 № 35 «О последствиях расторжения договора» разъяснено, что последствия расторжения договора, отличные от предусмотренных законом, могут быть установлены соглашением сторон с соблюдением общих ограничений свободы договора, определенных в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 №16 «О свободе договора и ее пределах» (далее – Постановление № 16).

Из разъяснений, приведенных в пунктах 1 и 4 Постановления № 16, следует, что в соответствии с пунктом 2 статьи 1 и статьей 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. Если норма не содержит явно выраженного запрета на установление соглашением сторон условия договора, отличие условий договора от содержания данной нормы само по себе не может служить основанием для признания этого договора или отдельных его условий недействительными по статье 168 ГК РФ.

Воспользовавшись названным правом, стороны оспариваемой сделки пришли к обоюдному решению о расторжении договора и заключили соглашение о его расторжении, в котором констатировали, что договор расторгается по взаимному согласию, действия по регистрации сделки будут прекращены, а претензий по имуществу у продавца не имеется.

С даты заключения соглашения от 15.08.2021 права и обязанности сторон, вытекающие из договора купли-продажи от 01.07.2021 № 210701, прекратились в силу пункта 2 статьи 453 ГК РФ. Причем сделка расторгнута по взаимному согласию, а не вследствие возникновения непредвиденных обстоятельств, без правовых последствий ее совершения и с прекращением регистрационных действий.

При этом поскольку ответчик в результате заключенной, но расторгнутой сделки не приобрел права собственности на объекты недвижимого имущества, наличие каких-либо притязаний третьих лиц в отношении этого имущества после даты расторжения договора не влияет на его правовые интересы в отношении этих объектов недвижимости, ввиду того, что они утрачены с даты расторжения сделки, что также исключает применение штрафных санкций по основаниям, предусмотренным в пункте 4.2 оспариваемого договора.

В остальной части пункт 4.2 договора также неприменим, поскольку предусматривает штрафные санкции вследствие расторжения договора в судебном порядке либо вследствие одностороннего отказа от исполнения договора, тогда как в рассматриваемом случае сделка расторгнута по взаимному согласию сторон.

Доводы представителей общества ФИО4 и ФИО5 о том, что стороны сделки могут в будущем изменить основания расторжения договора на такие, которые допускают применение к АО «Комкон» штрафной санкции, установленной пунктом 4.2 договора, подлежат отклонению, поскольку носят предположительный характер и основаны на рассуждениях представителей о вероятных действиях участников оспариваемой сделки, связанных с злоупотреблением правом, недобросовестностью и введением в заблуждение суд и иных участников спора. С учетом раскрытых в ходе рассмотрения дела участниками оспариваемой сделки своих правовых позиций и представленных ими доказательств, свидетельствующих о расторжении договора именно по взаимному согласию, а не вследствие событий, влекущих применение пункта 4.2 договора, какое-либо изменение/искажение в последующем указанных фактов и данных сторонами сделки заверений подлежит соответствующей оценке, в том числе через призму положений статей 1, 10 ГК РФ.

Однако подобные рассуждения о возможных (вероятных) действиях сторон сделки в отсутствие конкретного документального подтверждения обоснованности этих рассуждений, сами по себе, не могут быть положены в основу вывода о доказанности истцом наличия оснований для защиты нарушенного права либо охраняемого законом интереса и явиться основанием для признания расторгнутой сделки недействительной, в том числе с учетом установленной пунктом 5 статьи 10 ГК РФ презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений.

Как отмечено ранее, в силу статей 166, 168 ГК РФ расторжение договора не является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении иска о признании этого договора недействительным и применении последствий его недействительности.

Однако в этом случае истец должен указать, в чем выразилось нарушение его прав и на защиту какого нарушенного права либо охраняемого законом интереса направлены его требования о признании недействительным расторгнутого договора и применении последствий его недействительности, и каким образом они будут восстановлены в случае удовлетворения иска (часть 1 статьи 4 АПК РФ).

Вместе с тем обратившимся в суд ФИО1 и уполномоченными им представителями общества не доказано наличие реального и существующего материально-правового интереса в оспаривании расторгнутой сделки и не представлено доказательств тому, что несмотря на расторжение сделки, имеется риск причинения ущерба обществу от ее совершения, а соответственно необходимость в признании сделки недействительной с целью защиты прав и интересов общества и его участников либо восстановления их нарушенных прав.

Поскольку в рассматриваемом случае признание недействительным расторгнутого и неисполненного договора не приведет к восстановлению каких-либо прав истца, а доказательств обратного не представлено, данные обстоятельства уже являются достаточным основанием для отказа в удовлетворении исковых требований.

Вместе с тем суд также полагает необходимым отметить следующее.

Как видно из оснований заявленных требований, недействительность оспариваемой сделки ФИО1 связывает не с нарушением корпоративного порядка заключения сделки обществом, а с ее заключением в нарушение общих положений ГК РФ, в частности, с заключением сделки, которая является мнимой и экономически нецелесообразной, с намерением причинить вред обществу в целом и его акционеру ФИО1 в частности, при наличии сговора с покупателем, аффилированным с продавцом в лице бывшего акционера ФИО2

Статьей 168 ГК РФ предусмотрено, что сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В силу пункта 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 данной статьи, арбитражный суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Постановление № 25), если совершение сделки нарушает запрет, установленный статьей 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана недействительной на основании статей 10 и 168 ГК РФ.

При оценке действий сторон как добросовестных или недобросовестных судам следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации (пункт 1 Постановления № 25).

Проанализировав конкретные фактические обстоятельства и представленные доказательства, суд приходит к выводу о недоказанности истцом оснований для признания оспариваемой сделки заключенной исключительно с намерением причинить ущерб АО «Комкон» либо его акционерам (акционеру).

По мнению лиц, заинтересованных в признании оспариваемой сделки недействительной, соответствующие основания преюдициально установлены определением Пятого арбитражного апелляционного суда от 03.08.2021 по делу № А24-2040/2020 о принятии обеспечительных мер. В названном определении апелляционный суд, изучив представленные с ходатайством об обеспечении иска договор купли-продажи от 01.07.2021, докладную бывшего генерального директора АО «Комкон» ФИО6, пришел к выводу о необходимости принятия обеспечительных мер, поскольку из представленных документов следует, что ФИО2, ответчик по делу № А24-6040/2020, осуществляет действия, направленные на отчуждение недвижимого имущества общества по договору купли-продажи от 01.07.2021 № 210710. При этом апелляционным судом не установлено в данных действиях ответчика какой-либо экономической обоснованности в ситуации, когда на стороне общества имеется значительная кредиторская задолженность, поскольку отчуждаемое имущество является основным источником дохода общества. Поскольку сделка совершена после принятия решения по делу № А24-6040/2020, в соответствии с которым ФИО2 утратил статус единственного акционера, суд апелляционной инстанции согласился с доводами истца (ФИО1), что действия ответчика могут причинить истцу ущерб.

Вместе с тем анализа судебных актов по делу № А24-6040/2020, принятых по вопросу о применении обеспечительных мер, в том числе определения от 03.08.2021, видно, что выводы судов о необходимости применения обеспечительных мер, обусловленные представленными сведениями об увеличении уставного капитала путем дополнительного выпуска и об отчуждении имущества АО «Комкон», основаны на необходимости сохранения существующего состояния отношений (status quo) в условиях вероятности удовлетворения исковых требований ФИО1, являющихся предметом судебного разбирательства в рамках дела № А24-6040/2020. То есть, принимая обеспечительные меры, суд исходил из того, что в случае удовлетворения иска, выпуск дополнительных акций приведет к «размытию» доли ФИО1 в уставном капитале общества и лишению его статуса единственного акционера, а продажа имущества общества, используемого для извлечения прибыли, – к нарушению интересов ФИО1 и причинению ему ущерба.

Как разъяснил Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в пунктах 9, 10 постановления от 12.10.2006 № 55 «О применении арбитражными судами обеспечительных мер» (далее – Постановление № 55), суд признает заявление стороны о применении обеспечительных мер обоснованным, если имеются доказательства, подтверждающие наличие предусмотренных частью 2 статьи 90 АПК РФ оснований: 1) если непринятие этих мер может затруднить или сделать невозможным исполнение судебного акта, в том числе если исполнение судебного акта предполагается за пределами Российской Федерации; 2) в целях предотвращения причинения значительного ущерба заявителю.

При этом арбитражным судам следует учитывать, что обеспечительные меры являются ускоренным средством защиты, следовательно, для их применения не требуется представления доказательств в объеме, необходимом для обоснования требований и возражений стороны по существу спора (абзац второй пункта 10 Постановления № 55).Для применения обеспечительных мер истцу достаточно подтвердить наличие разумных подозрений возникновения обстоятельств, указанных в части 2 статьи 90 Кодекса.

С учетом изложенного, выводы, положенные в основу принятия срочных обеспечительных мер по делу в условиях вероятности возникновения препятствий к исполнению в последующем принятого по делу решения либо причинения ущерба заявителю, если его требования будут удовлетворены, не могут расцениваться как освобождающие от доказывания аналогичных обстоятельств на основании части 2 статьи 69 АПК РФ, поскольку, как указано ранее, при принятии обеспечительных мер достаточно лишь потенциальной вероятности вышеупомянутых рисков в условиях возможного удовлетворения исковых требований, в то время как при рассмотрении искового требования о признании сделки недействительной такие обстоятельства (совершение сделки исключительно с намерением причинить ущерб) должны быть подтверждены однозначно и недвусмысленно и не могут носить условный или предположительный характер.

В данной связи выводы, явившиеся основанием для принятия по делу № А24-6040/2020 обеспечительных мер, вопреки убеждению ФИО1 и уполномоченных им представителей, сами по себе, не свидетельствуют о наличии оснований для признания оспариваемой сделки недействительной по правилам статей 10, 168 ГК РФ, без учета в совокупности со всеми установленными по делу фактическими обстоятельствами, сопутствовавшими совершению оспариваемой сделки, а также поведения всех участников процесса на протяжении существования корпоративного конфликта.

Таким образом, ФИО1, инициировавший судебный процесс, должен доказать свои доводы, приведенные в иске, в том числе: об убыточности сделки, ее экономической нецелесообразности, мнимости, намерении причинить ущерб истцу, сговоре и аффилированности сторон сделки.

Однако заявляя довод о мнимости сделки ввиду того, что она противоречит целям деятельности общества, истец ошибочно трактует нормы гражданского законодательства, поскольку мнимая сделка в силу пункта 1 статьи 170 ГК РФ – это сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, и для признания такой сделки недействительной необходимо установить, что на момент совершения сделки стороны не намеревались создать соответствующие условиям этой сделки правовые последствия, характерные для сделок данного вида. При этом обязательным условием признания сделки мнимой является порочность воли каждой из ее сторон. Мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий, и, совершая мнимую сделку, стороны не имеют намерений ее исполнить либо требовать ее исполнения.

В то же время сам же истец указывает, что целью заключения оспариваемой сделки являлся вывод имущества общества, что означает утрату вещных прав АО «Комкон» в отношении объектов недвижимости, явившихся предметом оспариваемой сделки, а значит, преследуемая сторонами сделки цель соответствует той цели, на которую в конечном итоге направлено заключение договора купли-продажи – утрата вещных прав на имущество АО «Комкон» и приобретение этих прав ответчиком.

Доводы истца о том, что в результате сделки выбывающее имущество останется под контролем ФИО2, поскольку оно поступает в собственность лиц, ему подконтрольных, опять же, опровергает его довод о мнимости сделки, поскольку и в этом случае сделка достигает той цели, на которую она направлена – утрата АО «Комкон» вещных прав на имущество.

При этом суд также признает недоказанными и не подтвержденными относимыми и допустимыми доказательствами довод истца об аффилированности сторон сделки и, в частности, подконтрольности руководителя ответчика ФИО9 (далее – ФИО9) ФИО2 со ссылкой на определение Пятого арбитражного апелляционного суда от 03.08.2021 по делу № А24-2040/2020. В принятом определении апелляционный суд лишь указал на присутствие ФИО9 в судебном заседании по делу № А24-6040/2020 в качестве слушателя со стороны ответчика и данных обстоятельств в совокупности с заключенной сделкой купли-продажи и с дополнительным выпуском акций общества было достаточно для принятия срочных мер, направленных на обеспечение иска. Однако при рассмотрении искового требования о признании сделки недействительной участие ФИО9 в открытом судебном заседании в условиях гласности, открытости арбитражного судопроизводства в качестве слушателя с какой бы то ни было стороны, само по себе, не наделяет его статусом аффилированного с ФИО2 лица в отсутствие конкретных документов, подтверждающих данные обстоятельства. В свою очередь, истец, ограничившись лишь ссылкой на определение апелляционной инстанции о принятии обеспечительных мер, таких доказательств суду в порядке статьи 65 АПК РФ не представил.

Не подтвержден документально и довод о том, что первоначальный руководитель ООО «Гравитация ДВ» является массовым директором предприятий, фактически не осуществляющих деятельность. Приведенные доводы сводятся лишь к личным суждениям ФИО1 и его представителей, не основанным на действующем законодательстве и на конкретных доказательствах. Отсутствие в отношении юридического лица судебных споров, как и размещение на неофициальных источниках сведений о его финансовом состоянию не является относимым, допустимым и объективным доказательством фиктивности такой корпорации.

При этом сам ФИО2 участником ООО «Гравитация ДВ» не является, а документов, опровергающих данный вывод и, в частности, свидетельствующих о взаимосвязи ФИО2 с ООО «Гравитация ДВ» через иных лиц, суду не представлено. В данной связи необоснованным и недоказанным является утверждение о том, что в результате совершения оспариваемой сделки недвижимое имущество остается под контролем ФИО2

Ссылаясь на нулевые финансовые показатели покупателя, истец не представил ссуду относимых и достоверных доказательств своим доводам и не пояснил, каким образом приведенная им информация, основанная на сведениях, размещенных на неофициальных источниках, свидетельствует о намерении причинить ущерб АО «Комкон» оспариваемой сделкой. При этом суд обращает внимание, что действующее законодательство предусматривает различные способы изыскания денежных средств с целью исполнения обязательств по сделкам, даже при отсутствии личных накоплений, а с учетом доводов самого ФИО1 о том, что явившееся предметом оспариваемой сделки недвижимое имущество является источником высокого дохода от сдачи его в аренду, заинтересованность покупателя такой недвижимости очевидна. Причем нахождение покупателя в другом регионе не является препятствием для сдачи имущества в аренду либо для иного его использования в своей деятельности.

Довод истца о выводе в результате оспариваемой сделки абсолютно всего имущества АО «Комкон» также не подтвержден документально. Согласно оспариваемой сделке продаже подлежало имущество, состоящее из 66 объектов недвижимости(здания и земельные участки). Ранее, АО «Комкон» по соглашению об отступном от 24.09.2020 в счет исполнения обязательств по договорам займа отчуждено 52 объекта недвижимости (здания, сооружения и земельные участки). Причем данная сделки была одобрена ФИО8 сразу после приобретения им корпоративного контроля над АО «Комкон» в результате принятия по делу № А24-6040/2020 первоначального решения (на сегодняшний день отмененного).

Доказательств тому, что у АО «Комкон» отсутствует какое-либо иное имущество, приносящее ему доход, в материалы дела не представлено.

При этом заявляя об отсутствии экономической целесообразности в заключении сделки, направленной на отчуждение приносящей доход недвижимости, ФИО1 противоречит собственному поведению, выражающемуся в одобрении абсолютно аналогичной по своим правовым последствиям сделки – соглашения об отступном от 24.09.2020.

И в том, и в другом случае предметом сделок являлось недвижимое имущество, используемое для целей извлечения прибыли (сдача в аренду). Однако в чем заключается существенная разница между имуществом, в отчуждении которого ФИО1 усмотрел экономическую целесообразность (отчужденное по соглашению об отступном от 24.09.2020), и в имуществе, являющемся предметом оспариваемой сделки, аргументированные пояснения суду не даны.

При этом суд отмечает, что указание на отсутствие целесообразности в продаже имущества в совокупности с изложенным ранее не свидетельствует о ничтожности сделки. Судебный контроль не призван проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых субъектами предпринимательской деятельности, которые в сфере бизнеса обладают самостоятельностью и широкой дискрецией и по этой причине несут определенные риски.

Ссылка на наличие у общества высокой долговой нагрузки, которая приводится истцом в качестве свидетельства о намерении довести общество до банкротства, в равной степени может расцениваться и как действия, направленные на избежание банкротства общества путем получения выручки и погашения имеющихся задолженностей.

Причем судом обращено внимание на то, что о высокой долговой нагрузке еще до совершения оспариваемой сделки сообщал бывший директор АО «Комкон» ФИО6 в своей докладной записке, которая представлены в материалы настоящего дела самим же ФИО1 и на которую имеется ссылка в определении Пятого арбитражного апелляционного суда от 03.08.2021 по делу № А24-6040/2020. Из анализа докладной записки, реестра договоров АО «Комкон», бухгалтерского баланса, на которые ссылается истец, видно, что высокая долговая нагрузка у АО «Комкон» существовала и в 2021 году, и ранее в 2020 году.

Однако заявляя доводы о причинении обществу ущерба оспариваемой сделкой, поскольку она направлена на вывод ликвидного имущества в условиях высокой долговой нагрузки, ФИО1 не поясняет, в чем состоит разница между оспариваемой сделкой и сделкой с аналогичными правовыми последствиями, совершенной в аналогичных условиях высокой долговой нагрузки, но одобренной ФИО1, а именно: соглашения об отступном от 24.09.2020. Суду не приведены аргументированные объяснения тому, почему сделка по отчуждению ликвидного имущества с целью прямого погашения денежных обязательств по договорам займа экономически более целесообразна в сравнении со сделкой по продаже недвижимого имущества, направленной на извлечение прибыли от реализации имущества, которая также может быть направлена на погашение долговых обязательств.

Причем доводы представителей АО «Комкон» ФИО4 и ФИО5, как и ФИО1, о высокой ликвидности имущества не согласуются с их же пояснениями о том, что с момента приобретения имущества на торгах имущество не ремонтировалось и является аварийным, что являлось одним из аргументов целесообразности соглашения об отступном от 24.09.2020 при его оспаривании в рамках дела № А24-5930/2020, которое на сегодняшний день является предметом апелляционного пересмотра по жалобе ФИО2

Несмотря на то, что решение по указанному делу в законную силу еще не вступило, суд не может оставить без внимания правовые позиции и фактические действия ФИО1, имевшие место при рассмотрении дела № А24-5930/2020, сделанные им заверения, данные пояснения, копии которых приобщены по ходатайству третьего лица к материалам рассматриваемого дела, поскольку данные обстоятельства формируют в совокупности представление о фактических целях участников спора и соблюдении ими требований разумности и добросовестности.

Доводы о том, что убыточность оспариваемой сделки заключается в предусмотренном способе внесения оплаты, а именно: на условиях рассрочки платежа до 31.12.2024, - также не подтверждает довод о намерении причинить ущерб обществу, поскольку предоставление рассрочки платежа является обычной деловой практикой при значительной стоимости сделки. Причем в рассматриваемом случае рассрочка предоставлена в виде семи платежей со сроком уплаты не позднее чем через каждые полгода равными платежами по 50 млн. руб. (за исключением последнего), что не свидетельствует об очевидном отклонении от обычных условий подобного рода сделок.

Также не свидетельствует об убыточности сделки и довод представителей общества ФИО4 и ФИО5 о том, что хоть на сегодняшний день цена сделки является приемлемой, однако в условиях предоставленной рассрочки не исключается, что к моменту полной оплаты покупательская способность вырученных от продажи денежных средств может существенно снизиться. Во-первых, к моменту завершения рассрочки покупательская способность вырученных от продажи денежных средств может не только уменьшиться, но и увеличиться. А во-вторых, подобные рассуждения фактически сводятся к нивелированию в целом такого способа исполнения обязательств как предоставления рассрочки, что противоречит действующему правовому регулированию, сложившейся деловой практике и принципу свободы договора. Приводимые представителями доводы (о возможности снижения покупательской способности денег) являются обычными предпринимательскими рисками.

Довод ФИО1 в обоснование заключения сделки на невыгодных для АО «Комкон» условиях о существенных штрафных санкциях, предусмотренных пунктом 4.2 договора, а именно: 115 млн. руб., что составляет 33,3 % от цены сделки, которая определена пунктом 2.1 договора в размере 345 млн. руб., - не согласуется с его же действиями по одобрению других сделок общества, а именно: соглашения об отступном от 24.09.2020, пунктом 3.1 которого установлен штраф в размере 50 % от цены обязательства; дополнительного соглашения от 21.03.2019 к договору займа от 02.04.2018, которым установлен штраф в размере 35 млн. руб. при цене сделки 100 млн.руб. (35 % от цены сделки); дополнительного соглашения от 03.07.2020 к договору займа от 21.03.2019 № 190321, которым установлен штраф в размере 5 млн. руб. при цене сделки 12,3 млн.руб. (40,7 % от цены сделки) (решение об одобрении от 19.10.2021).

Из анализа перечисленных сделок следует, что согласованный в оспариваемом договоре размер штрафных санкций применительно к его соотношению к цене сделки воспринимается ФИО1 как приемлемый, поскольку в иных случаях им одобрены сделки, предусматривающие более высокий размер штрафа в сравнении с оспариваемым договором.

Равным образом непоследовательными являются и суждения ФИО1 и уполномоченных им представителей относительно того, что имущество приобреталось лицом, находящимся за пределами Камчатского края, что, по мнению указанных лиц, является дополнительным аргументом в пользу довода о заключении сделки исключительно с намерением причинить ущерб истцу в отсутствие намерения покупателя использовать его в своей деятельности. Следует отметить, что одобренное ФИО1 соглашение об отступном от 24.09.2020, заключено обществом с предприятием (ООО «ДВ-Рыбка»), местом нахождения которого является г. Москва, однако одобряя сделку, направленную на отчуждение недвижимого имущества АО «Комкон», расположенного на территории Камчатского края, ФИО1 не усматривал в этом действий, направленных на формальный вывод имущества без намерения использовать его приобретателем имущества в своей деятельности. При этом в рамках дела № А24-5930/2020 было установлено, что часть имущества практически сразу реализована в пользу третьих лиц, которые также привлечены к участию в упомянутом деле. Соответственно, приобретение имущества с целью его перепродажи для ФИО1 также является приемлемым и типичным, не выходящим за рамки обычной хозяйственной деятельности.

Доводы истца о том, что после расторжения оспариваемого договора АО «Комкон» заключило сделки с иными лицами в отношении этого же имущества не имеют отношения к рассматриваемому спору, в связи с чем подлежат отклонению.

В силу пункта 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения

Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).

При оценке совокупности обстоятельств, установленных по настоящему делу, суд исходит из принципа добросовестности (эстоппель) и правила venire contra factum proprium (никто не может противоречить собственному предыдущему поведению), в соответствии с которыми изменение стороной своей позиции в ущерб контрагенту, который ранее разумно и добросовестно полагался на обратное поведение такой стороны, лишает в рассматриваемом случае права на возражение.

В рассматриваемом случае ФИО1 не доказал наличия сговора участников оспариваемой сделки, направленного на формальный вывод имущества из АО «Комкон» с целью его передачи под контроль ФИО2, с которым ФИО1 находится в стадии неразрешенного корпоративного конфликта, не доказал аффилированности, подконтрольности участников оспариваемой сделки, а все приводимые им доводы противоречат его собственному предыдущему поведению, что не отвечает принципу добросовестности и свидетельствует о наличии оснований для применения к ФИО1 в данном конкретном случае принципа эстоппель.

Наличие корпоративного конфликта между участниками бизнеса, само по себе, не может выступать в качестве оснований для признания сделок недействительными, в том числе ввиду необходимости соблюдения принципа правовой определённости применительно к контрагентам юридического лица, находящегося в состоянии корпоративного конфликта, чьи права и интересы не должны ущемляться отсутствием единого понимания к вопросам ведения бизнеса в АО «Комкон» и зависеть от того, кто в конечном итоге будет признан надлежащим акционером и участником АО «Комкон».

На фоне неразрешенного конфликта его стороны в рассматриваемых арбитражным судом спорах выдвигают противоположные позиции относительно документов, оформляющих договоренности, которые собственники бизнеса достигли (стремились достичь). В то же время конкретные обстоятельства их договоренностей в силу некогда личного доверительного характера отношений между указанными лицами, а также истинные причины возникновения конфликта между ними, недоступны для иных третьих лиц и суда.

С учетом изложенных обстоятельств, суд приходит к выводу об отсутствии правовых оснований для признания оспариваемой сделки недействительности, а следовательно, и для применения последствий ее недействительности, в связи с чем отказывает в удовлетворении иска в полном объеме.

Понесенные ФИО1 расходы на оплату государственной пошлины в связи с отказом в иске возмещению не подлежат.

Руководствуясь статьями 167–171, 176 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

решил:

в иске отказать.

Решение может быть обжаловано в Пятый арбитражный апелляционный суд через Арбитражный суд Камчатского края в срок, не превышающий одного месяца со дня принятия решения, а также в Арбитражный суд Дальневосточного округа в срок, не превышающий двух месяцев со дня вступления решения в законную силу.

Судья О.А. Душенкина