Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Республики Коми в составе судьи Босова А. Е.,
при ведении протокола и аудиозаписи судебного заседания
секретарём судебного заседания Ерошенко И. Н.,
с участием до и после перерыва

от истца: ФИО1 по доверенности от 23.08.2019 № 743/2019, от ответчика: ФИО2 по доверенности от 03.06.2019 № 217,

рассмотрел в открытом судебном заседании дело по иску

общества с ограниченной ответственностью «Газпром Трансгаз Ухта» (ИНН: <***>, ОГРН: <***>)

к акционерному обществу «Объединенная двигателестроительная корпорация»
(ИНН: <***>, ОГРН: <***>)
о взыскании неустойки

и установил:

общество с ограниченной ответственностью «Газпром Трансгаз Ухта» (далее — Общество) обратилось в Арбитражный суд Республики Коми с исковым заявлением к акционерному обществу «Объединенная двигателестроительная корпорация» (далее — Корпорация) о взыскании 19 723 670 рублей 07 копеек неустойки, начисленной с 01.11.2018 по 08.02.2019 за просрочку выполнения работ по договору от 13.02.2018 № МС-0064/02/2018.

Исковые требования основаны на статьях 309, 314, 330, 702 и 708 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — Кодекс) и мотивированы тем, что, обязавшись выполнить капитальный ремонт восьми газотурбинных двигателей и редуктора, Корпорация осуществила эти работы с просрочкой, и поэтому она должна понести предусмотренную договором имущественную ответственность.

Определением от 25.08.2019 исковое заявление принято к производству и назначено к рассмотрению на 20.09.2019.

В отзыве от 18.09.2019 Корпорация отклонила требование Общества по нескольким основаниям. Так, по мнению ответчика, истец неверно определил период начисления неустойки, поскольку установленные в спецификациях сроки выполнения работ впоследствии были изменены в дополнительном соглашении от 29.03.2019 № 2. Корпорация, кроме того, полагает, что в разделе 6 договора, регламентирующем ответственность сторон, нарушен баланс интересов (истец вправе начислить ответчику неустойку с первого дня просрочки исполнения обязательства, тогда как ответчик вправе требовать неустойку с 41-го дня просрочки), и со ссылкой на пункт 9 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и её пределах» (далее — Постановление о свободе договора) просит уменьшить период начисления неустойки на 41 день. Сторона ответчика также ходатайствовала о снижении размера имущественной ответственности по правилам статьи 333 Кодекса, при этом представитель Корпорации обращал внимание суда на то, что просрочка допущена и по вине заказчика, который поздно внёс аванс.

Возражая процессуальному оппоненту, Общество в письменных объяснениях от 17.09.2019 подчеркнуло, что довод о позднем авансировании несостоятелен, поскольку, в силу пункта 5.2 договора, предоплата осуществляется после предоставления исполнителем банковской гарантии, обеспечивающей возврат аванса. Корпорация внесла предоплату сразу после подтверждения подлинности банковских гарантий. О причинах, препятствующих выполнению работ, и об их приостановке ответчик, вопреки статье 716 Кодекса, не заявлял и не просил продлить ранее согласованные сроки, а, напротив, в письмах от 23.11.2018 № ОДК/8.6-17921 и от 12.12.2018 № ОДК/8.6-18917 гарантировал завершение ремонтов всех двигателей в срок.

В судебном заседании объявлялся перерыв до 11 часов 30 минут 25.09.2019, после которого от сторон поступили новые письменные объяснения.

Истец дополнил свою позицию указанием на то, что соглашение от 29.03.2019 № 2, которым сроки по некоторым работам были продлены, не распространяет своё действие на ранее возникшие отношения, тогда как неустойка рассчитана за период, предшествующий заключению соглашения (с 02.11.2018 по 07.02.2018). Бездействие ответчика способствовало увеличению размера неустойки, несоразмерность которой им не доказана.

Ответчик в дополнении к отзыву, переданном непосредственно в заседании 25.09.2019, высказался о полном отсутствии у него обязательства по уплате неустойки: из буквального толкования пункта 6.2 договора следует, что размер неустойки ограничивается пятью процентами от стоимости несвоевременно оплаченных работ, а поскольку все работы оплачены заказчиком, то неустойка равна нулю (0 * 5% = 0).

Суд вынес на обсуждение сторон вопросы о том, как они истолковывают пункты 6.2 и 6.3 договора и что именно они имели в виду при совершении сделки. Согласно пояснениям представителя Общества, в пункте 6.2 допущена опечатка, в действительности предполагалось установить ограничение неустойки, начисляемой подрядчику, от стоимости несвоевременно выполненных работ. Представитель Корпорации пояснил, что выбор конкретного вида имущественной ответственности (в пункте 6.3 договора значатся одновременно как проценты за

пользование чужими денежными средствами, так и неустойка) предоставлен подрядчику.

При отсутствии возражений явившихся лиц суд завершил предварительное судебное заседание и перешёл к разбирательству дела по существу.

Установлено, что по договору от 13.02.2018 № МС-0064/02/2018 (л.д. 9 — 22) Корпорация обязалась выполнить в пользу Общества работы по капитальному ремонту двигателей и редуктора в соответствии с условиями, обозначенными в спецификациях от 12.03.2018 № 1-2018-УХ, № 2-2018-УХ, № 3-2018-УХ, № 5- 2018-УХ, от 19.03.2018 № 4-2018-УХ, № 6-2018-УХ, № 7-2018-УХ, от 02.04.2018 № 8-2018-УХ, № 9-2018-УХ, № 10-2018-УХ и № 14-2018-УХ (л.д. 23 — 33).

Часть работ выполнена с просрочкой, что не оспаривается ответчиком и подтверждаются обоюдно подписанными актами от 18.12.2018 № 4, от 20.12.2018 № 5 и № 6, от 26.12.2018 № 10 и от 29.12.2018 № 2; другая часть работ не была выполнена и по состоянию на 08.02.2019, а впоследствии подписаны акты от 19.06.2019 № 1 и 3, от 28.06.2019 № 9, от 30.07.2019 № 8.

Фактические обстоятельства дела отражены в расчёте неустойки (л.д. 8) и сведены в таблицу в соответствии с имеющимися в деле спецификациями и актами:

Наименование объекта, переданного для капитального ремонта	Заводской №	Стоимость работ (руб.)	Срок сдачи работ	Фактический срок исполнения
Двигатель НК-14СТ				На
Двигатель НК-14СТ
Двигатель ПС-90ГП-25	ПМД87101006
Двигатель ПС-90ГП-2	ПМД83031066Р1
Двигатель ПС-90ГП-5	ПМД83101208
Редуктор Р-45	ПМР33051037	6499060,04
Двигатель Д-30-ЭУ-2	ПМД33051030
Двигатель ПС-90ГП-25	ПМД87101012
Двигатель НК-14СТ

В пункте 5.2 договора предусмотрено авансирование работ, вместе с тем в последнем абзаце указанного пункта установлено, что предоплата работ осуществляется заказчиком при условии предоставления исполнителем банковской гарантии, обеспечивающей возврат аванса и отвечающей требованиям пункта 7.2 договора.

Согласно пункту 6.2 договора в случае нарушения исполнителем сроков выполнения работ и передачи их результата исполнитель обязан по требованию заказчика уплатить неустойку в размере 0,1 процента от стоимости несвоевременно выполненных работ за каждый день просрочки, но не более 5 процентов от стоимости несвоевременно оплаченных работ.

При нарушении заказчиком сроков оплаты работ он обязан по требованию исполнителя уплатить неустойку в размере 0,1 процента от стоимости несвоевременно оплаченных работ за каждый день просрочки либо проценты за пользование чужими денежными средствами, предусмотренные статьёй 395 Кодекса, начиная с сорок первого дня просрочки по дату, когда такой платёж получен исполнителем, но не более 5 процентов от стоимости несвоевременно оплаченных работ (пункт 6.3 договора).

Рамочный договор, в силу его пункта 10.1, действует до 31.12.2018. При наличии неисполненных сторонами обязательств к моменту истечения срока действия договора все его условия действуют (продлеваются) до момента надлежащего исполнения сторонами обязательств.

В дополнительном соглашении от 29.03.2019 № 2 контрагенты изменили условия, содержащиеся в спецификациях от 12.03.2018 № 1-2018-УХ, № 3-2018- УХ, от 02.04.2018 № 8-2018-УХ, № 9-2018-УХ. В частности, сроки исполнения работ, указанные в этих спецификациях (01.11.2018, 01.11.2018, 30.11.2018 и 01.11.2018, соответственно), изменены на новые: 30.04.2019, 30.04.2019, 30.04.2019, и 30.05.2019, соответственно (при этом на 08.02.2019 работы не были выполнены ни по одной из четырёх спецификаций).

В соответствии с пунктом 5 дополнительного соглашения оно является неотъемлемой частью договора и вступает в силу с момента его подписания.

Неисполнение претензии от 21.02.2019 № 25-1776 (л.д. 39 — 40) об уплате неустойки послужило Обществу основанием для обращения за судебной защитой.

По общему правилу, должник не вправе произвольно отказаться от надлежащего исполнения обязательства (статьи 309 и 310 Кодекса).

При рассмотрении дела суд исходил из того, что отношения сторон по смешанному договору регулируются нормами глав 37 (подряд) и 39 (возмездное оказание услуг) Кодекса.

Конституирующими признаками обоих договоров являются двусторонность и возмездность, при этом взаимоотношения в рамках каждой из сделок подчиняются правилу встречного исполнения, в силу которого на исполнителя (подрядчика) возлагается обязанность оказать услуги (выполнить работы), а на заказчика — принять эти услуги и оплатить их на условиях, предусмотренных договором (статьи 702, 709, 711, 720 и 779 — 781 Кодекса).

Сдача результата работ подрядчиком и приёмка его заказчиком оформляются актом, подписанным обеими сторонами (статья 720 Кодекса).

Исполнение обязательств может обеспечиваться неустойкой — определённой законом или договором денежной суммой, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения (пункт 1 статьи 329 и пункт 1 статьи 330 Кодекса).

Согласно статье 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

В соответствии с частью 1 статьи 9 того же кодекса судопроизводство в арбитражном суде осуществляется на основе состязательности. Следовательно, непредставление доказательств должно квалифицироваться исключительно как отказ от опровержения того факта, на наличие которого аргументированно, со ссылкой на конкретные документы указывает процессуальный оппонент. Участвующее в деле лицо, не совершившее процессуальное действие, несёт риск наступления последствий такого своего поведения (постановления Президиума

Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 15.10.2012 № 8127/13 и от 06.03.2012 № 12505/11).

Оценив имеющиеся письменные материалы дела (в числе которых упомянутые договор, дополнительное соглашение к нему, спецификации, акты, переписку контрагентов, платёжные поручения о перечислении Корпорации авансовых сумм, а также устные и письменные объяснения представителей сторон) в порядке, предусмотренном статьями 71 и 162 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд признал их удовлетворяющими критериям относимости, допустимости, достоверности и достаточности и пришёл к выводу о том, что требование истца о взыскании с ответчика неустойки за допущенную просрочку является обоснованным.

Период просрочки определён Обществом верно, поскольку названное дополнительное соглашение, в соответствии с которым стороны продлили сроки исполнения обязательства по четырём спецификациям, не содержит обязательной (пункты 1 и 2 статьи 425 Кодекса) оговорки, позволяющей распространить его действие ретроспективно. Напротив, в пункте 5 соглашения содержится недвусмысленное указание на то, что соглашение вступает в силу с момента его подписания, то есть — при отсутствии иных сведений — с 29.03.2019. Как усматривается из материалов дела, продление срока выполнения работ осуществлено именно в отношении тех спецификаций, работы по которым были не выполнены ещё 08.02.2019.

Позиция истца об установленной в договоре зависимости авансовых платежей от предоставления исполнителем банковской гарантии справедлива и подтверждена документально. Банковские гарантии к спецификациям 1 — 7 были направлены заказчику с письмом от 24.04.2018 № ОДК/8.6-6452, а к спецификациям 8 — 10 и 14 — с письмом от 27.04.2018 № ОДК/8.6-6635. Счета на оплату выставлены Обществу 23.05.2018; авансирование произведено 29.06.2018. В письме от 23.11.2018 № ОДК/8.6-17921 исполнитель уведомил заказчика, что работы по семи позициям будут завершены в ноябре и по одной — в декабре. В письме от 12.12.2018 № ОДК/8.6-18917 Корпорация уведомила Общество, что принимает все возможные меры к завершению ремонта трёх двигателей типа НК-14СТ в декабре 2018 года, и просила не проводить в отношении неё претензионно-исковую работу.

Ни в договоре, ни в спецификациях не закреплён срок, в который исполнитель, получив оборудование в ремонт, должен приступить к работам, а также срок для проверки заказчиком банковских гарантий (в пункте 7.2 содержится перечень требований к банковской гарантии, проверка которых с очевидностью требует временных и трудовых затрат) и последующей оплаты аванса. Заявлений в порядке статьи 716 Кодекса исполнитель не делал. Таким образом, в рассматриваемом случае неправомерно в произвольном порядке сместить в пользу ответчика избранную истцом начальную дату начисления неустойки.

Суд также не может согласиться с аргументацией подрядчика и в части толкования пункта 6.2 договора.

В силу статьи 431 Кодекса при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нём слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности

устанавливается путём сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

Если указанные правила не позволяют определить содержание договора, то должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учётом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

В пункте 43 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25.12.2018 № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» разъяснено, что условия договора подлежат толкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закреплёнными в статье 1 Кодекса, другими положениями Кодекса, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статьи 3, 422 Кодекса).

Буквальное значение определяется с учётом их общепринятого употребления любым участником гражданского оборота, действующим разумно и добросовестно (пункт 5 статьи 10, пункт 3 статьи 307 Кодекса), если иное значение не следует из деловой практики сторон и иных обстоятельств дела.

Условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из её незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 Кодекса). Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду.

При толковании спорного договора суд руководствовался указанными правилами и учитывал не только семантику использованных сторонами языковых единиц (слов, словосочетаний и синтаксических конструкций), но и композицию текста договора (очерёдность и взаимное расположение разделов и пунктов, из которых состоит анализируемый текст).

Пункты, предусматривающие имущественную ответственность контрагентов за просрочку исполнения обязательств и устанавливающие порядок её исчисления, расположены в одном разделе один за другим (6.2 и 6.3).

Характерной лексико-синтаксической особенностью предложений, которые заключены в поименованных пунктах, является то, что они составлены из трёх так называемых параллельных конструкций, две из которых идентичны («обязан по требованию… уплатить неустойку в размере 0,1% от стоимости несвоевременно… Работ за каждый день просрочки» и «но не более 5% от стоимости несвоевременно оплаченных Работ»), а третья лишь незначительно отличается словесным наполнением при сохранении синонимичности значения («в случае нарушения… сроков» — «при нарушении… сроков»).

Непосредственное следование одного пункта за другим (композиционная близость), общность структурообразующих параллельных конструкций, одинаковость графического и пунктуационного оформления (расстановка запятых в аналогичных позициях, цифровое, а не словесное обозначение одного и того же числа (5), символьное, а не словесное обозначение процентов (%), беспробельное исполнение совокупности повторяющихся графических символов (0,1% и 5%), характерное написание слова «Работ» с заглавной буквы), а также существенность текстуальных (лексических) совпадений приводят суд к убеждению, что два

предложения не создавались отдельно друг от друга (путём последовательного набора одного и второго) — оба они выполнены посредством автоматического копирования с последующей ручной корректировкой.

Таким образом, каждое из двух предложений (в пунктах 6.2 и 6.3) в юридико-техническом отношении могло являться «донором» для другого, а равно оба они могли быть скопированы из общего текста-источника (например, из иного договора). Данный способ составления текста договора с неизбежностью приводит к существенным рискам описок и опечаток, следовательно, заслуживает внимания довод истца о том, что в пункте 6.2 договора должно было значиться «но не более 5% от стоимости несвоевременно выполненных работ».

В пользу варианта толкования пункта 6.2 договора, предложенного Обществом, свидетельствуют также обычаи делового оборота и правоприменительная практика. Так, в статьях 330 и 395 Кодекса размер санкций поставлен в зависимость от объёма неисполненного денежного обязательства. Более того, актуальная судебная практика исходит из того, что начисление неустойки без учёта частичного исполнения противоречит принципу юридического равенства (определение Верховного Суда Российской Федерации от 22.06.2017 № 305-ЭС17-624).

Наконец, вариант толкования пункта 6.2 договора, предложенный Корпорацией, со всей очевидностью противоречит здравому смыслу и экономическим интересам Общества. Если принять позицию ответчика, то размер неустойки, на которую вправе претендовать заказчик, добросовестно исполнивший своё обязательство по оплате, тем ниже, чем быстрее и полнее данное обязательство реализовано. При таком толковании получается, что Корпорация, допустившая существенную просрочку, полностью освобождается от ответственности, причём именно в силу того, что её контрагент исправно выполнил свои обязательства. Такое положение вещей явно абсурдно и не могло удовлетворять законным интересам заказчика.

С учётом изложенного, а также общеправового принципа, исключающего недействительность договорного условия только потому, что в нём допущена описка (grammatica falsa non vitiat chartam), суд пришёл к выводу, что в пункте 6.2 договора установлено пятипроцентное ограничение, зависящее от стоимости несвоевременно выполненных работ.

Вместе с тем суд частично согласился с доводами ответчика относительно необходимости снизить неустойку по правилам статьи 333 Кодекса.

Снижение размера неустойки, подлежащей уплате коммерческой организацией, индивидуальным предпринимателем, а равно некоммерческой организацией, нарушившей обязательство при осуществлении ею приносящей доход деятельности, допускается в исключительных случаях, если она явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства и может повлечь получение кредитором необоснованной выгоды (статья 333 Кодекса, пункт 77 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»).

Предоставленная суду возможность снижать размер неустойки в случае её чрезмерности по сравнению с последствиями нарушения обязательств направлена на реализацию требования части 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно

нарушать права и свободы других лиц. Именно поэтому в части первой статьи 333 Кодекса речь идёт не о праве суда, а по существу, о его обязанности установить баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и оценкой действительного (а не возможного) размера ущерба, причинённого в результате конкретного правонарушения (определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21.12.2000 № 263-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Наговицына Юрия Александровича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Степень соразмерности заявленной истцом неустойки последствиям нарушения обязательства является оценочной категорией, в силу чего только суд вправе дать оценку указанному критерию, исходя из своего внутреннего убеждения и обстоятельств конкретного дела.

В рассматриваемом случае суд признаёт, что 41-дневный мораторий на применение санкций при отсутствии эквивалентного ограничения в пункте 6.2 договора несколько ослабляет гарантии подрядчика. В пользу довода Корпорации о несправедливости условия, закреплённого в пункте 6.3 договора, свидетельствует и то, что из-за специфики имущества, которое предполагалось передавать в ремонт (оборудование газовой промышленности), и высокой стоимости работ ответчик с большой степенью вероятности лишён возможности заключать аналогичные по рентабельности договоры с иными контрагентами.

Вместе с тем, подрядчик не обеспечил каких-либо доказательств того, что он не имел возможности согласовать пункт 6.3 договора в иной редакции, то есть что он оказался слабой стороной договора (второй абзац пункта 9 Постановления о свободе договора). В названном пункте договора, вопреки обычаям делового оборота, для исполнителя установлена возможность выбора вида имущественной ответственности, что свидетельствует о гибкости данного договорного условия и о возможностях сторон найти компромисс в преддоговорной стадии. Подписание сторонами дополнительного соглашения о продлении сроков выполнения не завершённых вовремя работ тоже говорит в пользу добросовестности заказчика, поскольку означает, что при вероятном нарушении подрядчиком новых сроков размер его имущественной ответственности будет меньше того, каким бы он был при изначально согласованных сроках.

Следовательно, в данном случае простое механическое уменьшение срока начисления неустойки на 41 день было бы несправедливым.

Руководствуясь дискреционными полномочиями, предусмотренными в статье 333 Кодекса, учитывая баланс интересов сторон и действуя с целью безусловной реализации компенсаторной и превентивной функции неустойки, суд пришёл к выводу о необходимости снизить заявленную ко взысканию неустойку на 20 процентов (до 15 778 936 рублей 06 копеек).

Отказ во взыскании неустойки либо её исчисление иным способом в равной мере стимулировали бы должника к будущему неисполнению принятых обязательств и означали бы что лицо, допустившее существенные просрочки (по разным объектам от 46 до 98 дней), не претерпевает, по сути, никаких негативных последствий.

Если размер заявленной неустойки снижен арбитражным судом по правилам статьи 333 Кодекса на основании заявления ответчика, расходы истца по государственной пошлине не возвращаются в части сниженной суммы из бюджета

и подлежат возмещению ответчиком исходя из суммы неустойки, которая подлежала бы взысканию без учета её снижения (абзац 3 пункта 9 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.12.2011 № 81 «О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации»).

Руководствуясь статьями 110, 167 — 171, 176 и 319 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

Кассационная жалоба на решение может быть подана в Арбитражный суд Волго-Вятского округа в срок, не превышающий двух месяцев со дня вступления его в законную силу, при условии, что оно было предметом рассмотрения в арбитражном суде апелляционной инстанции или если арбитражный суд апелляционной инстанции отказал в восстановлении пропущенного срока подачи апелляционной жалобы.

Судья А. Е. Босов

Электронная подпись действительна.
Данные ЭП:Удостоверяющий центр ФГБУ ИАЦ Судебного
департамента
Дата 12.08.2019 12:22:15

Кому выдана Босов Артём Евгеньевич