Гражданский кодекс часть 1

Общество с ограниченной ответственностью «ПЛАТИНУМ НЕДВИЖИМОСТЬ» (далее – истец) обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с исковым заявлением о признании недействительными заключенных с АКЦИОНЕРНЫМ КОММЕРЧЕСКИМ БАНКОМ «БАНК МОСКВЫ» (открытое акционерное общество) (далее – ответчик) Генерального соглашения о срочных сделках на финансовых рынках от 21.03.2013 г. и 22.05.2013 подтверждения для сделок валютно-процентного свопа № CIRS-2013/0001-ДКИБ от 22.05.2013 г. и № CIRS-2013/0002-ДКИБ от 22.05.2013 г., признании не подлежащими применению условий Генерального соглашения о срочных сделках на финансовых рынках от 21.03.2013 г., и подтверждений для сделок валютно-процентного свопа № CIRS-2013/0001-ДКИБ от 22.05.2013 г. и № CIRS-2013/0002-ДКИБ от 22.05.2013 г. с момента заключения.

Истец в судебном заседании поддержал заявленные требования, ответчик против удовлетворения возражал по доводам отзыва и письменных объяснений.

Исследовав представленные в материалы дела доказательства, выслушав объяснения представителей сторон, суд считает заявленные требования подлежащими удовлетворению частично по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела и не оспаривается ответчиком, 30.01.2013 между истцом и ответчиком был заключен Договор кредитной линии <***> с лимитом задолженности 410 000 000 руб. с уплатой процентов по плавающей процентной ставкой равной индексу 3-месячной процентной ставки по ставке MosPrime плюс 4,92% c фиксацией очередного значения на уровне не ниже предыдущего – по первоначальным условиям, и с фиксацией очередного значения на текущем уровне базовой ставки – по условиям дополнительного соглашения №2 от 07.03.2014, но не ниже 13% годовых со сроком возврата до 30.09.2017 г.

Оплата процентов по кредиту со дня, следующего за днем выдачи кредита, производится в последний рабочий день каждого квартала (три месяца) срока действия договора (п. 2.4 договора кредитной линии).

Согласно п. 3.1.17 договора кредитной линии в течение 30 рабочих дней с момента подписания кредитного договора истец как заемщик обязан был заключить с банком Генеральное соглашение о срочных сделках на финансовых рынках на весь срок действия кредитного договора.

21.03.2013 г. между сторонами было заключено Генеральное соглашение о срочных сделках на финансовых рынках (далее – Генеральное соглашение) согласно Примерным условиям договоров о срочных сделках на финансовых рынках НАУФОР в редакции 2011 года (далее – Примерные условия НАУФОР) с учетом изменений и дополнений, указанных в Генеральном соглашении. Пунктов 1.1 указанного соглашения определено, что отдельные условия данного Генерального соглашения определяются Примерными условиями НАУФОР, с учетом изменений и дополнений, установленных в Генеральном соглашении.

В п. 1.3 Генерального соглашения установлено, что Стандартные условия, как они определены в Примерных условиях договора о срочных сделках, которые включают в себя Стандартные условия конверсионных сделок, сделок валютный форвард, валютный опцион и валютный своп 2011 г., Стандартные условия срочных сделок на процентные ставки и сделок свопцион 2011 г., Стандартные условия срочных сделок с акциями и фондовыми индексами 2011 г., Стандартные условия срочных сделок с облигациями 2011 г., опубликованные на дату заключения настоящего Генерального соглашения в сети Интернет на страницах НАУФОР, Национальной валютной ассоциации и Ассоциации российских банков, применяются к отношениям Сторон по Сделке в случаях ссылки на эти стандартные условия в Подтверждении или в соответствии с пунктом 1.3 статьи 1 Примерных условий договора о срочных сделках на финансовых рынках 2011 г.

В порядке исполнения и на основании указанного Генерального соглашения 22.05.2013 сторонами были заключены две сделки валютно-процентного свопа, оформленные Подтверждениями для сделок валютно-процентного свопа (далее – Подтверждения):

- № CIRS-2013/0001-ДКИБ, по которому номинальная сумма для истца выражена в иностранной валюте и составляет 3 685 609,12 евро; номинальная сумма для ответчика –
148 695 900 руб.; график поквартальных платежей и амортизации обязательств по свопу соответствует графику платежей по кредитному договору <***>. Срок – до 30.09.2017 г. В п. 1 Подтверждения № CIRS-2013/0001-ДКИБ указано, что в Подтверждение включены Стандартные условия срочных сделок на процентные ставки, сделок валютно-процентный своп и сделок свопцион 2011 г., Стандартные условия конверсионных сделок, сделок валютный форвард, валютный опцион и валютный своп 2011 г., разработанные НАУФОР, НВА и АРБ.

- № CIRS-2013/0002-ДКИБ, по которому номинальная сумма для истца выражена в иностранной валюте и составляет 4 767 422,25 долларов США; номинальная сумма для ответчика – 148 695 900 руб.; график поквартальных платежей и амортизации обязательств по свопу соответствует графику платежей по кредитному договору <***>. Срок – до 30.09.2017 г. В п. 1 Подтверждения № CIRS-2013/0002-ДКИБ указано, что в Подтверждение включены Стандартные условия срочных сделок на процентные ставки, сделок валютно-процентный своп и сделок свопцион 2011 г., Стандартные условия конверсионных сделок, сделок валютный форвард, валютный опцион и валютный своп 2011 г., разработанные НАУФОР, НВА и АРБ.

При этом согласно условиям заключенных свопов на обязательства банка начислялись проценты на основании индекса 3-месячной ставки MosPrime Rate (минимальное значение ставки установлено 8,08 %) плюс 4,92%; на обязательства истца, номинированные в Евро, начислялись проценты по ставке 9,25 % годовых, на номинированные в долларах США – по ставке 9,5 %.

В п. 2 Подтверждений № CIRS-2013/0001-ДКИБ и CIRS-2013/0002-ДКИБ указано, что каждое Подтверждение дополняет Генеральное соглашение, является его частью и регулируется Генеральным соглашением. Все положения Генерального соглашения применяются к Подтверждениям, если иное не предусмотрено в самом Подтверждении.

В Подтверждениях также указано, что целями сделок является фиксирование рисков неблагоприятного изменения валютных курсов, возникающих для Стороны Б (истца) по заключенному ей кредитному договору (кредитная линия) <***> от 30.01.2013 г., деноминированному в рублях, вследствие превалирования у Стороны Б (истца) доходов в иностранной валюте, а также риска возможного изменения процентной ставки.

Всего в рамках Генерального соглашения между сторонами были заключены только два договора валютно-процентного свопа от 22.05.2013 г. № CIRS-2013/0001-ДКИБ и № CIRS-2013/0002-ДКИБ (далее – своп-договоры); иных основанных на Генеральном соглашении сделок между банком и истцом не совершалось, что сторонами не оспаривается.

Как следует из искового заявления с учетом дополнений от 18.01.2016 г., письменных пояснений от 29.01.2016 г., исковые требования имеют своей целью признать недействительными и не подлежащими применению своп-договоры, которые оформлены двумя Подтверждения для сделок валютно-процентного свопа от 22.05.2013 г. № CIRS-2013/0001-ДКИБ и № CIRS-2013/0002-ДКИБ, заключенными в рамках Генерального соглашения от 21.03.2013 г. между сторонами. Требование истца о признании недействительным и не подлежащим применению Генерального соглашения от 21.03.2013 г. вызвано положением п. 2 обоих Подтверждений о том, что Подтверждение является частью Генерального соглашения и дополняет его.

Поскольку своп-договоры между Банком и ООО «Платинум недвижимость» имеют отсылку к примерным стандартным условиям, разработанным НАУФОР, НВА и АРБ с учетом изменений 2011 года, то к ним применимы также нормы ст. 427 ГК РФ и разъяснения, данные в п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах».

Согласно п. 3 и ст. 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В соответствии с п. 4 ст. 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

В абз. 3 п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Как следует из материалов дела, в том числе – представленной переписке сторон по электронной почте, истец не обладал достаточными познаниями в сфере работы с производными финансовыми инструментами, до заключения своп-договоров от 22.05.2013 г. аналогичные сделки или иные сделки на биржевом или внебиржевом финансовых рынках не заключал, что ответчиком не опровергается.

При этом суд отклоняет довод ответчика о наличии у истца необходимых специалистов/опыта, поскольку применение тех или иных терминов в переписке сторон не свидетельствует о том, что каждая из применяющих данные термины сторон в полной мере осознает содержание каждого применяемого термина, а также последствия реализации сделки в натуре.

Суд признает обоснованным довод истца о такой наполненности текстов Подтверждений № CIRS-2013/0001-ДКИБ и № CIRS-2013/0002-ДКИБ от 22.05.2013 г. и Генерального соглашения от 21.03.2013 г. отсылочными нормами к стандартной документации НАУФОР и терминами в специальном значении, что итоговое их понимание и применение при обычных условиях существенно затруднено.

В то же время, как следует из правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 20.05.2015 № 307-ЭС14-4641, а также Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлениях Президиума от 10.06.2014 № 2504/14, от 24.06.2014 № 3853/14 и от 02.10.2012 № 6040/12, а также указано в пп.2 п.2 ст.51.2 ФЗ от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» кредитные организации отнесены к категории квалифицированных инвесторов, то есть в силу своего статуса является профессионалом в области производных финансовых инструментов и обязан обладать соответствующими узкоспециализированными познаниями.

В п. 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах» указано, что при оценке фактического соотношения переговорных возможностей сторон необходимо учитывать уровень профессионализма сторон в соответствующей сфере, а в п. 11 данного Пленума указано, что при невозможности установить действительную общую волю сторон в порядке ст. 431 ГК РФ договор необходимо толковать сontra рroferentem («против предложившего»), а предложившим предполагается профессионал в соответствующей сфере.

Из смысла нормы п.2 ст.1062 ГК РФ с учетом внесенных в нее изменений следует, что при предоставлении судебной защиты всем внебиржевым расчетным деривативам с участием квалифицированных лиц (банков и профессиональных участников рынка ценных бумаг) законодатель рассчитывал на снижение рисков сделок за счет добросовестного поведения таких лиц, которые не должны пользоваться финансовой неграмотностью непрофессиональных инвесторов в своих собственных интересах.

Таким образом, ответчик, являясь профессионалом в сфере финансов и финансовых рынков, банк, исходя из принципа добросовестности, обязан прилагать необходимые и достаточные усилия к тому, чтобы положения сложных финансовых инструментов, к числу которых относятся своп-договоры от 22.05.2013 г., были ясными, недвусмысленными и понятными любому лицу, не обладающему специальными навыками в сфере финансов и не знакомому с принятыми в этой сфере обыкновениями и терминологией.

В силу признания банка квалифицированным инвестором и профессионалом в области финансовых рынков, исходя из недопустимости незаконного и недобросовестного поведения, а также недопустимости извлечения выгоды из незаконного и недобросовестного поведения (ст. 1, 10 ГК РФ), необходимо признать, что банк при заключении своп-договоров от 22.05.2013 г. должен был раскрыть истцу как контрагенту известную информацию, касающуюся экономического и юридического существа и возможных последствий использования своп-сделок на предлагаемых условиях, в частности, объяснить, какие именно финансовые риски связаны с использованием указанных своп-договоров, уведомить о возможных последствиях различных вариантов изменения показателя (показателей) базисного актива, в особенности о наихудшем для клиента сценарии развития событий.

При определении конкретного состава информации, подлежащей раскрытию, суд принимает во внимание нормативные акты, обычаи, а также стандарты саморегулируемых организаций участников финансового рынка.

Так, обязанность действовать добросовестно, приоритет интересов клиента при совмещении нескольких видов профессиональной деятельности, необходимость предоставления клиенту полной и объективной информации в процессе своей профессиональной деятельности установлена также Правилами профессиональной этики членов саморегулируемой организации «Профессиональная ассоциация регистраторов, трансфер-агентов и депозитариев» (утверждены Советом директоров ПАРТАД 16.12.2002 г., Согласованы ФКЦБ 21.02.2002 г., ФСФР России от 29.08.2013 г.).

Методическими рекомендациями НФА (СРО) по подготовке «Перечня мер, направленных на предотвращение конфликта интересов при осуществлении профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг» (утверждены Президентом
СРО НФА 30.12.2009 г.) предусмотрены различные варианты «наиболее вероятных видов конфликта интересов клиента и Участника НФА». К ним, в частности, относится продажа клиенту ценных бумаг по завышенной/заниженной цене, без учета инвестиционных целей клиента, оказание давления на клиента или предоставление ему рекомендаций с тем, чтобы его действия и сделки соответствовали выгоде продавца-Участника НФА.

18.03.2015 г. Советом директоров НАУФОР, 20.03.2015 г. – Центральным Банком России утверждены Стандарты профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг Саморегулируемой организации профессиональных участников рынка ценных бумаг НАУФОР, членом которой является ответчик ОАО «Банк Москвы», что, в частности, отражено на сайте НАУФОР в сети Интернет и на сайте ответчика в сети Интернет.

Указанный стандарт НАУФОР содержит раздел 2 «Информирование клиента о рисках», согласно которому член НАУФОР информирует клиента о рисках путем предоставления ему декларации о рисках (С.2.2). При этом квалифицированный инвестор при заключении с клиентом сделок с деривативами должен предоставить клиенту декларацию об общих рисках операций на рынке ценных бумаг по утвержденной форме (пп. «а» п.1 С.2.1, С.2.3, С.2.4), а также предоставить клиенту декларации о рисках операций с производными финансовыми инструментами и рисках операций непокрытых сделках до начала совершения соответствующих операций за счет клиента по утвержденным формам (пп. «б», «в» п.1 С.2.1, С.2.5, С.2.6).

В формах Декларации о рисках, связанных с совершением маржинальных и непокрытых сделок (П-2) и Декларации о рисках, связанных с производными финансовыми инструментами (П-3), содержатся разъяснения, что данные сделки и инструменты несут повышенные риски для клиентов, подходят не всем клиентам.

Более того, в Декларации о рисках, связанных с производными финансовыми инструментами (П-3), указано, что «продажа опционных контрактов и заключение фьючерсных контрактов, форвардных контрактов и своп-контрактов при относительно небольших неблагоприятных колебаниях цен на рынке может подвергнуть вас риску значительных убытков … совершение сделок … может быть рекомендовано только опытным инвесторам, обладающим значительными финансовыми возможностями и практическими знаниями в области применения инвестиционных стратегий. Настоящая декларация относится также и к производным финансовым инструментам, направленным на снижение рисков других операций на фондовом рынке. Внимательно оцените, как ваши производные финансовые инструменты соотносятся с операциями, риски по которым они призваны ограничить, и убедитесь, что объем позиции на срочном рынке соответствует объему хеджируемой позиции на спот-рынке».

Из информации, содержащейся на сайте ответчика, распечатки которого представлены истцом в материалы дела, следует и ответчиком не отрицается, что он является членом всех названных саморегулируемых организаций.

Все рассмотренные акты в своем регулировании исходят из профессионализма участников СРО – продавцов ценных бумаг и производных финансовых инструментов (ПФИ), наличия у них специальных познаний и необходимости добросовестного консультирования клиентов, полного раскрытия ими всех возможных рисков при продаже финансовых инструментов.

Рассмотренные примеры показывают, что в профессиональной среде участников рынка ценных бумаг имеются устоявшиеся правила поведения, нормативно закрепленные в локальных актах различных саморегулируемых организаций. Этот факт позволяет сделать вывод о том, что такие правила поведения в среде профессиональных участников рынка ценных бумаг являются устоявшимися и могут быть отнесены к категории правовых обычаев.

То обстоятельство, что некоторые из приведенных локальных актов приняты после момента заключения спорных сделок не отменяет значимости содержащейся в них информации. Приведенные локальные акты саморегулируемых организаций профессиональных участников рынка ценных бумаг в совокупности указывают на сложившуюся тенденцию в области правового регулирования поведения профессионального участника названных отношений, а также в области стандартов и объема раскрытия им информации относительно продаваемого финансового инструмента.

Представленная сторонами в материалы дела переписка в виде нотариальных протоколов осмотра письменных доказательств (сообщений из почтового ящика) от 12.01.2016 г. и 17.01.2016 г., указывает, что банком в лице сотрудников в течение спорных сделок консультирование осуществлялось постоянно: представители клиента устно и письменно задавали вопросы, на которые отвечали сотрудники банка, давали рекомендации клиенту относительно выгодности тех или иных действий клиента, сообщали прогнозы дальнейшего развития событий, оказывающих влияние на сделку, в связи с чем суд признает обоснованным довод истца о возникновении между сторонами особых – доверительных отношений, при которых банк выполняет роль не только кредитора, но и финансового консультанта для клиента.

Из указанной переписки между представителями банка и клиента, а также перепиской сотрудников банка между собой, имевшей место до заключения спорных сделок (в конце марта – начале апреля 2013 г.) и представленной истцом в материалы дела, банк оказывал клиенту «консультации по вопросам FX (Foreign Exchange Operations (конверсионные операции, сделки купли-продажи валют)) и SWAPs».

В то же время до заключения сделок банком клиенту был представлен сводный расчет по обеим своп-сделкам, содержащий таблицу-пример с результатами расчетов пороговых курсов корзины, а также суммы маржи, начисляемой при превышении курсом корзины порогового курса на каждую 1 копейку. Как следует из текста сопроводительного письма, приведенные расчеты строятся на базе форвардных курсов, однако упоминания о том, что все рублевые номинальные суммы в свопах определены и зафиксированы по фиксированному курсу на момент заключения сделки и не учитывают возможных изменений курса валюты даже в пределах предложенного банком прогноза, в тексте сообщения банка отсутствуют.

При этом указанную выше таблицу-пример клиенту предложено использовать в качестве «базы для различных сценариев развития событий», однако представить расчет либо аргументированные объяснения возможных последствий изменения курса рубля к иностранной валюте в ходе рассмотрения дела представитель банка затруднился, что свидетельствует о том, что понимание указанного примера для не обладающего узкоспециальными знаниями и опытом, включая математический инструментарий объективно невозможно.

Доводы банка о понимании спорных сделок его клиентом, достаточном разъяснении банком предложенного инструмента не подтверждаются материалами дела, так как из представленной в дело ответчиком электронной переписки, имевшей место до даты заключения спорных сделок, не усматривается факта раскрытия клиенту в достаточном объеме информации о своп-сделках и негативных рисках, связанных с их заключением.

Иная представленная ответчиком переписка сторон также не свидетельствует о надлежащем разъяснении истцу информации о спорных сделках и обусловленных данными сделками рисках.

При этом суд считает необходимым отметить, что отсутствие каких-либо возражений и требования разъяснений не может быть признано как согласие с представленной информацией либо ее полным и адекватным пониманием, поскольку в случае позитивного заблуждения в существе/содержании/предмете сделки таковое возникает до оформления соответствующего документа и действует до того момента, пока не возникнут те обстоятельства, которые заблуждающейся стороной ни при каких изначальных условиях не предполагались и не подразумевались.

Также не свидетельствует о полном понимании истцом существа заключаемых сделок и с ними связанными рисков выраженная в представленных в материалы дела письмах о заинтересованности в совершении спорных сделок по изложенным выше основаниям.

Так, из представленной в материалы дела переписки сторон следует, что банком цель свопов позиционировалась как хеджирующая и одновременно позволяющая оптимизировать затраты клиента по сравнению с валютными кредитами, а именно: позиционирование выгоды от заключенных свопов по сравнению с валютным финансированием приводится в электронном сообщении представителя банка от 18.03.2014 г., что не соответствует цели, заявленной в подтверждениях, а именно ограничение процентных и валютных рисков клиента по конкретному кредитному договору. Сравнение с валютным кредитом подтверждает то, что сделки своп изначально предлагались как средство оптимизации процентных ставок, что обуславливает спекулятивный аспект данных финансовых сделок.

При этом отсутствует какое-либо раскрытие рисков по заключаемым свопам, в переписке со стороны представителей банка ведется речь только о потенциальной выгоде для клиента, в связи с чем суд соглашается с доводом истца, что банк предоставил непрофессиональному инвестору ООО «Платинум недвижимость» сведения и прогнозы, которые могли создать у него ложные представления относительно потенциального риска заключения своп-договоров, что объективно вводит клиента в заблуждение

В электронном переписке банк неоднократно сообщает о начисленной переоценке по свопам ввиду продолжающегося снижения курса рубля, при этом банк выражает надежды на стабилизацию ситуации и возврат маржевых сумм, несмотря на текущую конъюнктуру и прогнозные данные, однозначно свидетельствующие обратное.

Из материалов дела суд усматривает противоречия в пояснениях банка к ценообразованию свопов и порядку начисления маржевых сумм, описанному в спорных сделках. Отсутствует четкое описание порядка определения текущей стоимости свопов, нет форм или таблиц с расчетами по каждому выставленному требованию на внесение плавающих (маржевых) сумм, в расчетах присутствуют неточности.

Суд отклоняет по изложенным выше основаниям доводы ответчика о том, что информация о сделках буквально отражена в тексте заключенных сделок и была понятна истцу.

Суд находит обоснованным довод истца об изначальной несправедливости и невыгодности для него условий своп-сделок, предложенных профессиональной стороной – банком, поскольку равновесное положение сторон в них соблюдалось в отсутствие изменения курса либо в узко ограниченном «коридоре» его роста по отношению к рублю, в то время как согласно представленным истцом документам ни один из доступных аналитических источников не прогнозировал укрепления рубля и ослабления курса доллара США и Евро, а равно их рост в пределах указанной в таблице-примере значений. Доказательств обратного ответчиком не представлено.

При этом с учетом представленных истцом документов предложенный банком инструмент не соответствовал целям хеджирования валютных рисков истца в виде укрепления рубля, поскольку несмотря на выражение доходов истца от сдачи в наем (аренду) собственного недвижимого имущества в иностранной валюте в виде формулировки «в рублях по курсу…», минимальная сумма арендных поступлений ограничена истцом в договорах аренды путем установления минимальной стоимости условной единицы, используемой для расчетов. В то же время суд на основании изложенного – получении дохода хотя и в рублях по курсу иностранной валюты, отклоняет довод истца об отсутствии у заключенных сделок хеджирующей изменение курса валюты функции, однако это не умаляет вывод суда о том, что заключенные сделки фактически не соответствовали объективной в них необходимости со стороны истца.

Довод ответчика о том, что им несмотря на представление истцом документов не анализировалась хозяйственная деятельность клиента и, как следствие, наличие необходимости в хеджировании тех или иных предпринимательских рисков, подтверждает несоответствие преддоговорного поведения банка требованиям, предъявляемым указанными выше стандартами к поведению профессионального участника.

Таким образом, банк как профессионал не мог не понимать отсутствие какой-либо целесообразности для клиента в заключении спорных сделок, однако, действуя фактически недобросовестно, исключительно в собственных интересах и пользуясь меньшей осведомленностью клиента, а также непониманием им механизмов работы рассматриваемых свопов, предложил заведомо не подходящие ему финансовые инструменты – сформулированные против интересов клиента, но в интересах банка.

Касательно уплачиваемых сторонами по спорным сделкам процентов суд отмечает, что порядок определения плавающей процентной ставки для расчета сумм платежей банка по свопам не соответствует порядку определения плавающей процентной ставки по изначальным условиям кредитного договора, а именно: по кредитному договору плавающая ставка фиксируется на уровне, не ниже предыдущего (по начальным условиям кредитного договора), а по свопу ставка фиксируется на текущем значении, то есть начальные условия кредитного договора более жесткие для клиента, чем условия выплаты по плавающей ставке по свопам банком. Довод ответчика об обратном не подтверждается материалами дела. При этом суд отмечает, что установление минимального размера процентной ставки не свидетельствует о равновесном их значении при превышении слагаемых таких ставок установленного сделками уровня.

Таким образом, свопы в том виде, в котором они были проданы банком клиенту, не устраняли процентный риск клиента.

Кроме того, истец получил обязательства по завышенной валютной ставке, поскольку из представленных истцом пояснений и письменных доказательств следует, что для клиента (истца) установлена фиксированная ставка, применяемая к номинальной сумме в валюте (доллары США / евро). Фиксированная ставка в долларах США, уплачиваемая клиентом по свопу, составляет 9,50%, при этом представленные в материалы дела расчеты показывают, что при данной ставке чистая приведенная стоимость потоков по свопу для клиента составляет отрицательную величину в размере около -15,9 млн руб. Равновесная ставка в долларах США для клиента находилась в районе 6,00-7,00%.

Фиксированная ставка в евро, уплачиваемая клиентом по свопу, составляет 9,25%, при этом расчеты показывают, что при данной ставке чистая приведенная стоимость потоков по свопу для клиента составляет отрицательную величину в размере около -15,5 млн руб. Равновесная ставка в евро для клиента находилась в районе 6,00-7,00%.

Следовательно, еще на этапе заключения спорных сделок имелась отрицательная чистая приведенная стоимость денежных потоков для клиента (негативная стоимость), что подтверждается данными переоценки стоимости свопов в первые месяцы действия данных сделок своп. Данные доводы истца подтверждаются материалами дела и не опровергнуты ответчиком.

Банком также предложены изначально невыгодные (несправедливые) для клиента условия определения плавающих (маржевых) сумм, а именно: маржевые платежи представляют собой обеспечительные взносы, производимые сторонами в случае переоценки стоимости финансового инструмента в будущем (в дату окончания срока сделки). маржевые платежи рассчитываются по определенной формуле, указанной в своп-договорах, и обозначены для Стороны А (Банка) как Плавающая сумма А1, а для Стороны Б
(ООО «Платинум недвижимость») как Плавающая сумма Б1; Расчет маржевых сумм, по условиям Подтверждений, производился ежедневно, при этом плавающие (маржевые) суммы уплачиваются только в российских рублях, поэтому клиент, являясь в итоге единственной стороной, отвлекающей денежные средства в обеспечение (в силу того, что спорными сделками предусмотрено одностороннее маржирование), на фоне падающего курса российского рубля подвергается валютному риску и в части обеспечения (в случае, если данные суммы не идут в оплату обязательств клиента по свопам).

Суд также отмечает, что наличие условия о промежуточных и окончательном платежах, несмотря на расчетный тип свопа (контрагенты не переводят суммы в разных валютах, а делают взаимные расчеты в одной валюте (в рублях)), многократно увеличивает валютный риск для Клиента, по аналогии с поставочными свопами; отсутствует учет в значениях номинальной суммы рублевой ноги свопов форвардных валютных курсов, в результате чего обязательства банка определяются исходя из заниженной величины первоначальной, промежуточных и окончательной номинальной суммы рублевой ноги свопов.

Такая совокупность условий сама по себе не противоречит законодательству или стандартной документации НАУФОР, НВА и АРБ, однако несет для сторон существенный экономический риск. Согласно графику платежей по своп-договорам, окончательный платеж 30.09.2017 г. для сторон составлял более 75% от номинальной суммы базисного актива, в силу чего экономика своп-сделки в большей степени зависела от последнего платежа сторон и от курса валют на дату 30.09.2017 г. Это свидетельствует о том, что весь экономический результат своп-договоров между истцом и ответчиком от 22.05.2013 г. зависит от случайного события (курса валют на 30.09.2017 г.), что характеризует своп-договоры как спекулятивные сделки, а не сделки, которые бы хеджировали риски.

Выводом из проведенного анализа существенных условий свопов является то, что банк данными сделками синтетически сконвертировал рублевый кредит с плавающей процентной ставкой и условием о минимальном значении процентной ставки (ограничением на ставку снизу) в кредит в валюте (в долларах США и евро в равном объеме) с завышенной процентной ставкой. При этом по данным ЦБ РФ в Бюллетене банковской статистики № 8(243) за 2013 год, опубликованным на официальном сайте ЦБ РФ, средняя ставка по кредитам, которые выдавались в мае 2013 г. нефинансовым организациям на срок свыше 1 года, составляла 7,2 % годовых в долларах США и 8,6 % годовых в Евро. Таким образом, условия базисных активов своп-договоров для истца ООО «Платинум недвижимость» были даже менее выгодные, чем средние условия кредитов, которые выдавались банками в указанный период.

Тем самым клиенту вместо процентного риска, определяемого величиной плавающей процентной ставки на сумму кредита, был вменен неограниченный валютный риск на суммы процентных платежей, а также на номинальные суммы обязательств клиента по свопам. Одновременно банк обеспечил себе защиту от неблагоприятного изменения валютных курсов, синтезировав кредитный продукт, деноминированный в трех валютах (рубли в части, не покрытой свопами, а также доллары США и евро) в равных пропорциях. При этом фактической целью сделок своп заявлялось ограничение валютных рисков для Стороны Б (клиента) по заключенному кредитному договору.

Также суд признает обоснованным довод истца о том, что заключенные сторонами Своп-сделки, оформленные Подтверждениями № CIRS-2013/0001-ДКИБ и № CIRS-2013/0002-ДКИБ от 22.05.2013 г. были заключены исключительно в связи с договором кредитной линии <***> от 30.01.2013, поскольку на это имеется прямое указание как в своп-сделках, так и соответствующая обязанность в кредитном договоре.

Факт того, что инициатива заключения спорных сделок исходила от банка подтверждается наличием в кредитном договоре прямо зафиксированной обязанности истца заключить Генеральное соглашение о срочных сделках, а также увеличение лимитов кредитования после заключения названного соглашения.

Суд критически оценивает довод ответчика о том, что само по себе Генеральное соглашение Клиента ни к чему не обязывало и что его заключение было обусловлено исключительно удобством и оперативностью заключения финансовых сделок между сторонами, поскольку в соответствии с п. 3.1.17 кредитного договора (раздел об обязанностях заемщика) истец был обязан в течение 30 дней заключить с банком Генеральное соглашение о срочных сделках на финансовых рынках на весь срок действия кредитного договора. Более того, в договоре кредитной линии указано на увеличение лимита кредитования после заключения Генерального соглашения (п. 1.1), а график уменьшения лимита кредитования (п. 6.1) сразу был указан из расчета суммы с увеличенным лимитом кредитования.

Поскольку раздел об обязанностях заемщика априори формируется кредитором и в его интересах, то заключение указанного Генерального соглашения предполагает наличие у стороны, это предложившей, намерения заключить или как минимум предложить заключить в рамках Генерального соглашения предусмотренные им сделки. При этом при конструировании своп-сделок банк исходил из показателей договора кредитной линии. Суд отклоняет довод ответчика об отсутствии взаимосвязи своп-сделок и кредитного договора как объективно противоречащий указанным выше обстоятельствам, отмечая при этом, что хеджирование рисков «в чистом виде» - безотносительно конкретной сделки является более абстракцией, чем объективно существующей хозяйственной практикой, поскольку процедура хеджирования как управления – страхования, рисками может применяться только к конкретному предмету (основанию) риска, который, как правило, вытекает из конкретной сделки.

Суд также усматривает признаки недобросовестного поведения банка при расторжении спорных своп-сделок в одностороннем порядке, а также расчете суммы денежного обязательства при прекращении своп-договоров.

Как указано в Уведомлении о сумме денежного обязательства при прекращении от 18.02.2015 г., расчет данной суммы произведен банком в соответствии с пп. «б» п. 6.9 и пп. «а» п. 6.10 Примерных условий договора о срочных сделках на финансовых рынках 2011 г. (НАУФОР). В названном Уведомлении указано, что банком запрошены твердые котировки для установления стоимости замещающих сделок.

Согласно п. 6.9 Примерных условий договора о срочных сделках на финансовых рынках 2011 г. (НАУФОР) в целях расчета Суммы денежного обязательства при прекращении, применительно к каждой Прекращаемой сделке (с учетом подпункта «з» настоящего пункта 6.9 Определяющая сторона, действуя разумно и добросовестно, определяет текущую рыночную стоимость (цену) (положительную или отрицательную, как указано ниже) Прекращаемой сделки путем определения суммы, которая подлежала бы уплате при заключении Определяющей стороной замещающей сделки, то есть сделки на условиях, аналогичных условиям Прекращаемой сделки, имеющим значение для определения ее рыночной стоимости (цены), с той же датой (датами) платежа или поставки, что и Прекращаемая сделка (далее в совокупности стоимость замещения всех Прекращаемых сделок — «Ликвидационная сумма»).

В пп. «б» п. 6.9 Примерных условий договора о срочных сделках на финансовых рынках 2011 г. (НАУФОР) указано следующее: в целях определения Ликвидационной суммы Определяющая сторона должна запросить не менее чем у четырех Дилеров-ориентиров котировки на заключение замещающих сделок, имеющие силу оферты (твердые котировки). Эти котировки могут учитывать платежеспособность Определяющей стороны и условия соглашений (в том числе в части обеспечения исполнения обязательств Определяющей стороны) между Определяющей стороной и представляющим котировку Дилером-ориентиром. При запросе котировок Определяющая сторона вправе дать указание Дилерам-ориентирам при предоставлении котировок исходить из того, что исполнение сторонами обязательств по замещающей сделке обеспечивается в порядке, аналогичном порядку обеспечения исполнения обязательств сторон по Прекращаемой Сделке, если таковые имеются.

Вместе с тем, как следует из представленного истцом нотариально удостоверенного перевода переписки, приложенной самим ответчиком к указанному выше Уведомлению, для определения ликвидационной стоимости своп-сделок представлены не твердые, а индикативные котировки, представление которых возможно лишь в случае невозможности предоставления первых. Невозможность предоставления твердых котировок банком не обоснована. Приведенные индикативные котировки представлялись банком под видом твердых, что недопустимо, исходя из обязанностей банка как лица, осуществляющего расчеты по спорным сделкам (расчетного агента).

На основании изложенного выше суд признает обоснованным довод истца о недобросовестном поведении банка как в процессе заключения спорных сделок, так и в последующих договорных отношениях сторон, что повлекло заблуждение истца относительно существа заключаемых сделок и связанных с их исполнением негативных рисков.

Согласно п. 3 и п. 4 ст. 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Согласно абз. 1 п. 1 и п. 2 ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

Согласно ст. 168 ГК РФ (в редакции, действующей на 22.05.2013 г.) сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

В п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 разъяснено, что, если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (п. 1 или 2 ст. 168 ГК РФ).

При этом согласно положениям ст.178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел. В соответствии с п.2 ст.178 ГК РФ заблуждение предполагается достаточно существенным, в частности если, в частности, сторона заблуждается в отношении предмета сделки, в частности таких его качеств, которые в обороте рассматриваются как существенные, а равно в отношении природы сделки.

На основании изложенных выше обстоятельств суд считает доказанным, что ОАО «Банк Москвы» при заключении, исполнении и прекращении своп-договоров, оформленных Подтверждениями № CIRS-2013/0001-ДКИБ от 22.05.2013 г. и № CIRS-2013/0002-ДКИБ от 22.05.2013 г., игнорируя возможные к прогнозированию интересы истца, действовал исключительно в собственных интересах, в том числе – в ущерб интересам клиента.

При осуществлении субъективного права в противоречии с его назначением происходит конфликт между интересами общества и отдельно взятого лица. Злоупотребление правом, по смыслу ст. 10 ГК РФ, то есть осуществление субъективного права в противоречии с его назначением, имеет место в случае, когда субъект поступает вопреки правовой норме, предоставляющей ему соответствующее право; не соотносит свое поведение с интересами общества и государства; не исполняет корреспондирующую данному праву юридическую обязанность. Следует также отметить, что предоставив при изменении ст. 1062 ГК РФ судебную защиту беспоставочным (расчетным) производным финансовым инструментам (деривативам), законодатель учитывал добросовестное поведение профессиональных участников рынка.

Суд отклоняет ссылку ответчика в отзыве на п. 5 ст. 166 ГК РФ, поскольку такая норма применяется согласно федеральному закону от 07.05.2013 № 100-ФЗ только к заключенным после 01.09.2013 сделкам.

Действия истца, направленные на частичное исполнение своп-договоров, а также переписка сторон в конце 2014 – начале 2015 годов, вопреки мнению ответчика, не свидетельствует о недобросовестности истца, так как истец как непрофессионал, не получивший от банка в надлежащем объеме информацию о методике расчетов платежей, не мог полноценно понимать экономическую суть и рисковые последствия своп-договоров, установленные в ходе настоящего судебного разбирательства.

Правило п. 5 ст. 166 ГК РФ не может быть противопоставлено основным началам и смыслу гражданского законодательства и, прежде всего, норме п. 4 ст. 1 ГК РФ о том, что никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного или недобросовестного поведения, так как данному началу не может быть противопоставлена никакая иная норма ГК РФ.

Не может существовать такой ситуации, при которой стороне спора может быть запрещено ссылаться на ст. 1 ГК РФ. Не является препятствием этому и норма п. 5 ст. 166 ГК РФ, поскольку даже при том, что сторона сделки в том или ином случае выполняла условия сделки, недобросовестность другой стороны применительно к ст. 1, 10 ГК РФ, в том числе, послужившая причиной заключения недействительной сделки, может быть предметом спора и основанием требований любой из сторон сделки.

Суд не находит правовых оснований для применения ст. 428 ГК РФ, поскольку удовлетворение иска в части требования о признании недействительными Генерального соглашения и Подтверждений для сделок валютно-процентного свопа в полном объеме восстанавливает нарушенные права истца и одновременное применение ст. 428 ГК РФ является излишним.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 110, 167-171, 172, 176 АПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Признать заключенные между обществом с ограниченной ответственностью «ПЛАТИНУМ НЕДВИЖИМОСТЬ» и АКЦИОНЕРНЫМ КОММЕРЧЕСКИМ БАНКОМ «БАНК МОСКВЫ» (открытое акционерное общество) 21.03.2013 Генеральное соглашение о срочных сделках на финансовых рынках и 22.05.2013 подтверждения для сделок валютно-процентного свопа № CIRS-2013/0001-ДКИБ и № CIRS-2013/0002-ДКИБ недействительными.

В удовлетворении остальной части заявленных требований – отказать.

Взыскать с АКЦИОНЕРНОГО КОММЕРЧЕСКОГО БАНКА «БАНК МОСКВЫ» (открытое акционерное общество) (ОГРН <***>) в пользу общества с ограниченной ответственностью «ПЛАТИНУМ НЕДВИЖИМОСТЬ» (ОГРН <***>) расходы по госпошлине в размере 6 000 руб. (шесть тысяч рублей).

Решение может быть обжаловано в месячный срок с даты его принятия в Девятый арбитражный апелляционный суд.

Судья:

Д.В.Котельников