Гражданский кодекс часть 1

Арбитражный суд Сахалинской области в составе судьи Акининой Н.И., при ведении протокола секретарем Тен Е.Ч., рассмотрев в судебном заседании дело по исковому заявлению Общества с ограниченной ответственностью «ПКТ Учебные услуги» (ОГРН <***>, ИНН <***>) и Негосударственного образовательного учреждения «Сахалинский учебно-технический центр» (ОГРН <***>, ИНН <***>) к ФИО1 о возмещении убытков,

при участии:

от истцов - директора ФИО2, представителей ФИО3 и ФИО4 по доверенностям от 07 апреля 2015 года,

от ответчика и третьих лиц - представителя ФИО5 по доверенностям от 09 апреля 2015 года от 15 мая 2015 года,

У С Т А Н О В И Л :

ООО «ПКТ Учебные услуги» и НОУ «Сахалинский учебно-технический центр» обратились в суд с иском к бывшему руководителю ФИО1 о возмещении убытков, причиненных обществу и учреждению в сумме 17 835 654 рублей и 18 786 826 рублей (соответственно).

В ходе судебного разбирательств истцы неоднократно уточняли размер требования заявлениями 28 апреля 2015 года, от 24 июня 2015 года, от 26 июня 2015 года, просили взыскать в ответчика в пользу ООО «ПКТ Учебные услуги» 7 558 880 рублей реального ущерба и 13 165 717 рублей упущенной выгоды, всего 20 724 738 рублей, в пользу НОУ «Сахалинский учебно-технический центр» 4 011 612 рублей реального ущерба и 18 346 529 рублей упущенной выгоды, всего 22 358 141 рубль.

Ответчик в отзыве на исковое заявление и дополнениях к нему против удовлетворения заявленных требований возражал.

Определением от 28 апреля 2015 года к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены Образовательное учреждение дополнительного профессионального образования «Центр подготовки персонала «МТЕ Учебные услуги» и Общество с ограниченной ответственностью ООО «МТЕ Сервисез».

В судебном заседании истец поддержал заявленные требования в полном объеме.

Представитель ответчика и третьих лиц в судебном заседании исковые требования не признал.

Выслушав лиц, участвующих в деле, изучив материалы дела, суд приходит к следующему.

В соответствии со статьей 32 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»руководство текущей деятельностью осуществляется единоличным исполнительным органом общества или единоличным исполнительным органом и коллегиальным исполнительным органом.

В соответствии с ч. 1 ст. 28 Федерального закона от 12.01.1996 года № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях»структура, компетенция и выступления от имени некоммерческой организации устанавливаются учредительными документами некоммерческой организации в соответствии с настоящим федеральным законом и иными федеральными законами.

Согласно ч. 3 ст. 30 указанного Федерального закона руководство текущей деятельностью некоммерческой организации осуществляет исполнительный орган,который может быть коллегиальным и (или) единоличным.

Судом установлено и сторонами не оспаривается, что ФИО1 являлся генеральным директором ООО «ПКТ Учебные Услуги»в период с 16.03.2008 года по 12.11.2014 годаи НОУ «СУТЦ» в период с 12.03.2008 года по 28.11.2014 года.

В силу пунктов 1 и 3 статьи 53 ГК РФ (в редакции действовавшей до 01 сентября 2014 года), юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами.

Порядок назначения или избрания органов юридического лица определяется законом и учредительными документами.

Лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Оно обязано по требованию учредителей (участников) юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причиненные им юридическому лицу.

Федеральным законом от 05 мая 2014 года № 99-ФЗ (вступившим в силу с 1 сентября 2014 года) введена статья 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности лица, уполномоченного выступать от имени юридического лица, членов коллегиальных органов юридического лица и лиц, определяющих действия юридического лица.

Согласно п.1 указанной статьи лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, обязано возместить по требованию юридического лица, его учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, убытки, причиненные по его вине юридическому лицу.

Лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, несет ответственность, если будет доказано, что при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей оно действовало недобросовестно или неразумно, в том числе если его действия (бездействие) не соответствовали обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску.

Статьей 3 Федерального закона от 05 мая 2014 года № 99-ФЗ установлено, что положения Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции настоящего Федерального закона) применяются к правоотношениям, возникшим после дня вступления в силу настоящего Федерального закона. По правоотношениям, возникшим до дня вступления в силу настоящего Федерального закона, положения Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции настоящего Федерального закона) применяются к тем правам и обязанностям, которые возникнут после дня вступления в силу настоящего Федерального закона, если иное не предусмотрено настоящей статьей.

Согласно статье 44 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» единоличный исполнительный орган общества при осуществлении им прав и исполнении обязанностей должен действовать в интересах общества добросовестно и разумно.

Единоличный исполнительный орган общества несет ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами.

При определении оснований и размера ответственности единоличного исполнительного органа общества должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота и иные обстоятельства, имеющие значение для дела.

С иском о возмещении убытков, причиненных обществу единоличным исполнительным органом общества вправе обратиться в суд общество или его участник.

Пунктом 9.5 Устава ООО «ПКТ Учебные услуги» также установлена обязанность директора действовать в интересах организаций и возместить убытки, не обусловленные коммерческим риском, причиненные организации, если иное не вытекает из закона или договора.

Обращаясь в суд с настоящим иском, истцы указали, что им стало известно, что в течение нескольких лет с 2011 по 2014 годы, будучи генеральным директором ООО «ПКТ Учебные услуги» и НОУ «СУТЦ»,Ответчик осуществлял недобросовестные и противоречащие интересам истцов действия, включая введение в заблуждение клиентов истцов, «переманивание» клиентов ПКТ и СУТЦ в пользу собственного предприятия, использование работников ПКТ и СУТЦ в личных интересах, заключение заведомо невыгодных для ПКТ и СУТЦ сделок в интересах самого Ответчика, необоснованное использование деловой репутации Истцов, а также финансовых, трудовых и иных ресурсов Истцов.

Согласно разъяснениям Пленума ВАС РФ в постановлении «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» от 30 июля 2013 года № 62 (пункты 1-4) в силу пункта 5 статьи 10 ГК РФ истец должен доказать наличие обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) директора, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица.

Недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор:

- действовал при наличии конфликта между его личными интересами (интересами аффилированных лиц директора) и интересами юридического лица, в том числе при наличии фактической заинтересованности директора в совершении юридическим лицом сделки, за исключением случаев, когда информация о конфликте интересов была заблаговременно раскрыта и действия директора были одобрены в установленном законодательством порядке;

-скрывал информацию о совершенной им сделке от участников юридического лица (в частности, если сведения о такой сделке в нарушение закона, устава или внутренних документов юридического лица не были включены в отчетность юридического лица) либо предоставлял участникам юридического лица недостоверную информацию в отношении соответствующей сделки;

- знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица, например, совершил сделку (голосовал за ее одобрение) на заведомо невыгодных для юридического лица условиях.

Под сделкой на невыгодных условиях понимается сделка, цена и (или) иные условия которой существенно в худшую для юридического лица сторону отличаются от цены и (или) иных условий, на которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки (например, если предоставление, полученное по сделке юридическим лицом, в два или более раза ниже стоимости предоставления, совершенного юридическим лицом в пользу контрагента). Невыгодность сделки определяется на момент ее совершения; если же невыгодность сделки обнаружилась впоследствии по причине нарушения возникших из нее обязательств, то директор отвечает за соответствующие убытки, если будет доказано, что сделка изначально заключалась с целью ее неисполнения либо ненадлежащего исполнения.

При определении интересов юридического лица следует, в частности, учитывать, что основной целью деятельности коммерческой организации является извлечение прибыли (пункт 1 статьи 50 ГК РФ); также необходимо принимать во внимание соответствующие положения учредительных документов и решений органов юридического лица (например, об определении приоритетных направлений его деятельности, об утверждении стратегий и бизнес-планов и т.п.). Директор не может быть признан действовавшим в интересах юридического лица, если он действовал в интересах одного или нескольких его участников, но в ущерб юридическому лицу.

Неразумность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор:

- принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации;

- до принятия решения не предпринял действий, направленных на получение необходимой и достаточной для его принятия информации, которые обычны для деловой практики при сходных обстоятельствах, в частности, если доказано, что при имеющихся обстоятельствах разумный директор отложил бы принятие решения до получения дополнительной информации.

Арбитражным судам следует давать оценку тому, насколько совершение того или иного действия входило или должно было, учитывая обычные условия делового оборота, входить в круг обязанностей директора, в том числе с учетом масштабов деятельности юридического лица, характера соответствующего действия и т.п.

Добросовестность и разумность при исполнении возложенных на директора обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством. В связи с этим в случае привлечения юридического лица к публично-правовой ответственности (налоговой, административной и т.п.) по причине недобросовестного и (или) неразумного поведения директора понесенные в результате этого убытки юридического лица могут быть взысканы с директора.

При обосновании добросовестности и разумности своих действий (бездействия) директор может представить доказательства того, что квалификация действий (бездействия) юридического лица в качестве правонарушения на момент их совершения не являлась очевидной, в том числе по причине отсутствия единообразия в применении законодательства налоговыми, таможенными и иными органами, вследствие чего невозможно было сделать однозначный вывод о неправомерности соответствующих действий (бездействия) юридического лица.

Директор освобождается от ответственности, если докажет, что заключенная им сделка хотя и была сама по себе невыгодной, но являлась частью взаимосвязанных сделок, объединенных общей хозяйственной целью, в результате которых предполагалось получение выгоды юридическим лицом. Он также освобождается от ответственности, если докажет, что невыгодная сделка заключена для предотвращения еще большего ущерба интересам юридического лица.

По делам о возмещении директором убытков истец обязан доказать наличие у юридического лица убытков (пункт 2 статьи 15 ГК РФ).

Согласно статье 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

В силу разъяснений, данных в пункте 10 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 6 и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 8 от 01.07.1996 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», при разрешении споров, связанных с возмещением убытков, причиненных гражданам и юридическим лицам нарушением их прав, необходимо иметь в виду, что в состав реального ущерба входят не только фактически понесенные соответствующим лицом расходы, но и расходы, которые это лицо должно будет произвести для восстановления нарушенного права (пункт 2 статьи 15 ГК РФ). Необходимость таких расходов и их предполагаемый размер должны быть подтверждены обоснованным расчетом, доказательствами, в качестве которых могут быть представлены смета (калькуляция) затрат на устранение недостатков товаров, работ, услуг; договор, определяющий размер ответственности за нарушение обязательств и т.п.

Поскольку возмещение убытков является мерой гражданско-правовой ответственности, применение которой возможно лишь при наличии условий для наступления ответственности, предусмотренных законом, то для удовлетворения иска о взыскании убытков истцом должны быть доказаны наличие убытков и их размер, факт противоправного поведения ответчика, причинно-следственная связь между действиями ответчика и наступившими убытками. Отсутствие хотя бы одного из перечисленных условий является основанием для отказа в удовлетворении требований.

Арбитражный суд не может полностью отказать в удовлетворении требования о возмещении директором убытков, причиненных юридическому лицу, только на том основании, что размер этих убытков невозможно установить с разумной степенью достоверности (пункт 1 статьи 15 ГК РФ). В этом случае размер подлежащих возмещению убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела, исходя из принципа справедливости и соразмерности ответственности (п.6 Постановления Пленума Вас РФ № 62 от 30 июля 2013 года).

По мнению истца, ответчиком совершены следующие недобросовестные и неразумные действия в отношении Истцов, повлекшие причинение убытков последним: - учреждены организации-конкуренты с последующим неправомерным присвоением бизнеса истцов путем перевода клиентов от истцом в пользу учрежденных организаций; - совершены сделки от лица ООО «ПКТ Учебные услуги» и ООО «СУТЦ» на заведомо невыгодных для них условиях и в интересах учрежденных организаций-конкурентов; - осуществлена выплата завышенной заработной лицу по трудовому договору, отвечающему признакам мнимой сделки; - использование денежных средств СУТЦ и работников СУТЦ в интересах организации-конкурента.

Оценив собранные по делу доказательства в порядке статьи 71 АПК РФ, суд приходит к выводу о доказанности совершения ответчиком недобросовестных и неразумных действий, при наличии конфликта между его личными интересами (интересами аффилированных лиц директора) и интересами истцов, при наличии его фактической заинтересованности в совершении юридическим лицом действий и сделок, в ущерб юридическим лицам-истцам по настоящему делу с сокрытием информацию о совершенных им сделках от участников юридического лица, совершил сделку на заведомо невыгодных для юридического лица условиях, допускал совершение недобросовестных действий, в отношении которых не мог не знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица.

Как следует из Устава ООО «ПКТ Учебные услуги» (п.2.2), утвержденного 10 декабря 2009 года, предметом деятельности общества, в том числе являются: консультирование по вопросам коммерческой деятельности и управления; найм рабочей силы и подбор персонала; организация и осуществление учебно-консультационной деятельности, организация подготовки (переподготовки) кадров, организация обучения и обмена опытомна коммерческой основе, включая проведение семинаров, выставок, конференций, симпозиумов, курсов и других видов и форм распространения знаний; обучение и организация обучения в образовательных учреждениях дополнительного образования, повышения квалификации для специалистов, имеющих высшее профессиональное образование; участие в издании научных и технических материалов по проблеме безопасности и риска; учебно-педагогическая деятельность, организация работы курсов, семинаров; участие в международном научно-техническом сотрудничестве в области промышленной безопасности и риска, адаптации мировых результатов, НИР и ОКР по промышленной безопасности применительно к анализу и обоснованию безопасности и устойчивости объектов и регионов; выполнение работ в области ПБООСТ, включая специализированные консультации; разработка и реализация организационно-технических мероприятий, направленных на предупреждение аварий и чрезвычайных ситуаций.

ООО «ПКТ Учебные услуги» в свою очередь учредило негосударственное образовательное учреждение «Сахалинский учебно-технический центр», основной целью создания которого послужило обеспечение высококвалифицированными кадрами промышленных предприятий путем подготовки, переподготовки и повышения профессиональных знаний и умений кадров, совершенствования их деловых качеств, создания условий для осознанного освоения и успешного применения профессиональных знаний и навыков для улучшения охраны труда, промышленной безопасности и экологии (п.3.1 Устава СУТЦ).

В силу п.3.3 Устава НОУ «СУТЦ» осуществляет следующие виды деятельности: обучение работодателей и работников по вопросам охраны труда; организация и проведение предатестационной подготовки в области промышленной безопасности; организация и проведении профессиональнойподготовки, переподготовки и повышения квалификации кадров; организация и осуществление учебно-консультационной деятельности; организация обучения и обмена опытом на коммерческой основе, включая проведение семинаров, выставок, конференций, симпозиумов, курсов и других видов и форм распространения знаний и др.

Так материалами дела подтверждено и ответчиком не оспаривается, что 27 июля 2011 года, находясь в должности генерального директора истцов, Ответчик в качестве единственного учредителя создал ООО «МТЕ Сервисез» (далее МТЕ1), он же стал генеральным директором Общества, зарегистрировано в ЕГРЮЛ 04 августа 2-11 года за основным государственным регистрационным номером 1116501005213.

Согласно выписке из ЕГРЮЛ основным видом деятельности Общества является предоставление прочих услуг, дополнительными – найм рабочей силы и подбор персонала, консультирование по вопросам коммерческой деятельности и управления, аренда машин и оборудования.

Решением от 02 апреля 2013 года единственного учредителя -ООО «МТЕ Сервисез» в лице генерального директора ФИО6 создано некоммерческое образовательное учреждение «Центр подготовки персонала «МТЕ Учебные услуги» (МТЕ2). На должность директора учреждения также назначен ответчик.

При этом, учрежденные общества созданы по аналогии с корпоративной структурой компаний «Петрофак», где дочернее общество «Петрофак» - Petrofac (Cyprus) Limitedучреждает ПКТ, а ПКТ является единственным учредителем СУТЦ, организации Ответчика учреждены по аналогичной схеме: ответчик единолично создал МТЕ1, а МТЕ1 выступило единственным учредителем МТЕ2, виды деятельности учреждений идентичны с истцам.

Суд полагает правомерным указание истца на том, что учреждение генеральным директором ПКТ и СУТЦ прямого конкурента указанных обществ в личных интересах само по себе является недобросовестным действием,осуществленным в условиях очевидного конфликта интересов.

Заведомо недобросовестный характер действий Ответчика подтверждается также тем, что согласно ст. 276 ТК РФ установлено, что руководитель организации может работать по совместительству у другого работодателя только с разрешения уполномоченного органаюридического лица. В то же время такого разрешения Ответчик у уполномоченного органа ПКТ не получал.

Ряд работников СУТЦ был принят по совместительству на работу вМТЕ2,в то время как другая часть работников СУТЦ была вовсе переведена в МТЕ2посредством увольнения и последующего принятия на работу. При этом, как следует из трудовых договоров таких работников, продолжительность их рабочей недели в СУТЦсоставляла 40 часов (8 часов в день),а в МТЕ2 -20 часов (4 часа в день).При этом зачастую указанные работники втечение полного рабочего дня (8 часов) занимались обеспечением оказания услуг в интересах МТЕ2.

Из чего следует, что,обеспечив принятие работников по совместительству в МТЕ2 с выплатой минимальной заработной платы, Ответчик,таким образом, возложил бремя несения расходов по оплате труда таких работников на СУТЦ.Однако, неся соответствующие расходы, СУТЦ не получал доходаот такой деятельности своих работников, поскольку счета выставлялись и оплачивались МТЕ2, а не СУТЦ.

В дальнейшем с мая 2013 года Ответчик, являясь генеральным директором СУТЦ и одновременно выполняя функции генерального директора МТЕ2, а также будучи единственным участником последнего, предпринимал действия по «переводу» клиентов от СУТЦ в МТЕ2: клиенту сообщаласьнесоответствующая действительности информация о якобы проводимой внутренней реорганизации, требующей переоформления договора об оказании услуг с СУТЦ на МТЕ2; полагая , что информация о внутренней реорганизации соответствует действительности, будучи удовлетворенными качеством услуг, оказываемых СУТЦ, и доверяя репутации «Петрофак» как одной из ведущих в мире компаний по оказанию образовательных услуг в сфере нефтегазовой деятельности, клиенты СУТЦ соглашались на переоформление договора, полагая, что этот шаг носит исключительно технический характер и не ведет к каким-либо фактическим изменениям на стороне их контрагента; далее между МТЕ2 и клиентом заключался договор об оказании образовательных услуг на условиях полностью или в наибольшей части идентичных условиям ранеезаключенного договора с СУТЦ. В частности, указанные договоры были идентичны в части размера вознаграждения за оказанные образовательные услуги. В этом смысле переход к сотрудничеству с МТЕ2 вместо СУТЦ не создавал для клиента каких-либо экономических преимуществ.

Несмотря на заключение договора между МТЕ2 и клиентом, ранее заключенный договор между этим же клиентом и СУТЦ не расторгался. При наличии двух заключенных договоров (с МТЕ2 и СУТЦ) клиент направлял заявки о проведении тренингов менеджерам ПКТ на корпоративные почтовые адреса, используемые ПКТ (@pkt.net.ru). После получения соответствующих заявок менеджер ПКТ в соответствии с указанием Ответчика распределял такие заявки в пользу МТЕ2,а не СУТЦ. Даже в случаях, когда заявки распределялись в пользу МТЕ2, зачастую фактически образовательные услуги оказывались в помещениях СУТЦ и работниками СУТЦ в их рабочее время. Однако регулярно счета на оплату таких услуг клиенту безосновательно выставлял МТЕ2, а не СУТЦ. Клиенты, у которых имелись заключенные договоры с обеими организациями, полагая, что и СУТЦ, и МТЕ2 относятся к «Петрофак», не сомневаясь в обоснованности выставления счетов от МТЕ2, производили оплату в пользу МТЕ2. При этом у СУТЦ были все правовые основания и достаточные ресурсы, чтобы, как и ранее, оказывать услуги в соответствии с заявками клиентов.

Таким образом вышеизложенная схема позволяет прийти к выводу о том, что Ответчик, будучи генеральным директором СУТЦ, преследуя свои личные интересы, вводил клиентов СУТЦ в заблуждение с тем, чтобы доходы от образовательной деятельности получал не СУТЦ, а принадлежащее Ответчику МТЕ2, в отношении которого Ответчик является единственным участником.

При этом Ответчик не мог не осознавать, что его действия влекут существенное снижение доходов СУТЦс сохранением высокого уровня расходов. Следовательно, Ответчик умышленно действовал против интересов СУТЦ,понимая, что такие действия неминуемо повлекут для СУТЦубытки как форме упущенной выгоды (неполученные доходы от образовательной деятельности), так и в форме реального ущерба (расходы на оплату труда работников СУТЦ, которые фактически выполняли работу в интересах МТЕ2).

В результате совершения вышеназванных недобросовестных действий из СУТЦ в МТЕ2 было «переведено» 26 клиентов, включая такие компании как: BakerHughes, Bertling, BJ, Brunei, BusinessTradeCameron, CH2MHILL, ChampionTechnologies, Ecc-veco, Fluor, Halliburton, KCADeutag, Kentech, Kentz, NationalOilwellVarco, NuovoPignone, ParkerDrilling, SakhalinMachinery, Schlumberger, SMNM-VECO, Swift, Weatherford, Welltec, Сахвестстрой, Сахалинремфлот, Юником, что подтверждается подготовленным под руководством Ответчика расписанием занятий, листами посещения занятий, электронной перепиской с клиентами, включая обмен проектами договоров между МТЕ2 и указанными клиентами, а также иными документами административного учета.

Между тем, добросовестность и разумность при исполнении возложенных на директора обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо. Такой целью для учреждения является, в частности получение прибыли. Являясь директором СУТЦ ответчик не принял мер к сохранению клиентской базы СУТЦ, напротив способствовал переводу ранее сложившейся клиентуры СУТЦ в новое учреждение МТЕ2, в том числе путем введения контрагентов в заблуждение относительно функционирования учреждений.

Общий размер упущенной выгоды СУТЦ от недобросовестных действийОтветчика по «передаче» клиентов от СУТЦ в МТЕ2 по расчетам истца определен в размере 18 346 529 рублей.

Размер упущенной выгоды, выразившей в неполучении доходов от оказания образовательных услуг тем клиентам, которые в результате недобросовестных и неразумных действий Ответчика, получали услуги от МТЕ2 вместо СУТЦ, правомерно исчислен как суммарный доход МТЕ2 от оказания образовательных услуг организациям, ранее являвшимся клиентами СУТЦ и перешедшими к сотрудничеству с МТЕ2 в результате недобросовестных действий ответчика.

При этом в обоснование достоверности возможности получения такового дохода, истец сослался на то, что СУТЦ осуществлены реальные действия по приготовлению к получению дохода от оказания образовательных услуг.

Так согласно типовому тексту договора об оказании образовательных услуг, который заключался СУТЦ с клиентами, а позднее использовался и МТЕ2 в качестве шаблона, оказание образовательных услуг предусматривает следующие приготовления подрядчика: -наличие помещений для проведения занятий; -наличие в штате инструкторов, обладающих необходимой компетенцией; - наличие необходимых лицензий для оказания образовательных услуг; наличие необходимых учебных материалов.

Выполнение всех вышеназванных приготовлений со стороны СУТЦ подтверждается тем, что как до «перехода» части клиентов в МТЕ2, так и после этого момента, СУТЦ в полном объеме оказывал необходимые услуги всем своим клиентам, не допуская неисполнения или ненадлежащего исполнения своих обязательств. Данное обстоятельство подтверждает, что уровень готовности СУТЦ к оказанию услуг, существовавший до «перехода» клиентов в МТЕ2 является достаточным для оказания образовательных услуг и получения соответствующих доходов от такой деятельности.

Кроме того, выполнение СУТЦ всех необходимых приготовлений к оказанию образовательных услуг подтверждается следующим: - между СУТЦ и ПКТ заключен договор субаренды, предусматривающий право СУТЦ пользоваться помещениями здания, расположенного по адресу <...>. В указанном здании в период с 2008 года и по настоящее время СУТЦ проводит свои образовательные мероприятия для клиентов; - СУТЦ во все периоды, в том числе с момента «перехода» клиентов в МТЕ2 и до настоящего времени, имел в штате необходимое для оказания образовательных услуг количество специалистов, что, в частности, подтверждается штатным расписанием СУТЦ и списком работников СУТЦ за периоды с 2013 по 2014 год включительно; - с 2009 года СУТЦ имеет лицензию на осуществление образовательной деятельности, дающую право оказания всех тех образовательных услуг, которые вместо СУТЦ стало оказывать МТЕ2. В последний раз лицензия продлевалась 26.09.2014 года; - СУТЦ продолжает использовать в своей деятельности учебные материалы, которые он использовал до момента «перехода» клиентов СУТЦ в МТЕ2.

В связи с тем, что СУТЦ перестал получать доход от оказания образовательных услуг непосредственно после заключения договоров между МТЕ2 и клиентами, под началом периода нарушения, допущенного Ответчиком, следует считать момент заключения договора между МТЕ2 и соответствующими клиентами, которые могут отличаться между собой.

Моментом окончания периода нарушения, в течение которого СУТЦ был лишен возможности получать доход от исполнения договоров с клиентами, как полагает СУТЦ, следует считать момент, когда СУТЦ в лице нового руководителя, сменившего на посту генерального директора Ответчика, получил полную информацию о допущенных Ответчиком нарушениях и получил возможность уведомить бывших клиентов о соответствующих фактах. Поскольку «перевод» клиентов из СУТЦ в МТЕ2 стал возможен ввиду дезинформации клиентов о принадлежности МТЕ2 к группе «Петрофак», то получение достоверной информации о статусе указанной компании и всех обстоятельствах заключения договора с МТЕ2 позволило бы клиентам сделать выбор подрядной организации на основе объективных данных

Помимо этого ответчиком совершены действия по переоформлению договора аутсорсинга-заключенного с ООО «Кюне+Нагель Сахалин», от ПКТ в пользу МТЕ1.

Так в 2009 между ПКТ и ООО Кюне+Нагель Сахалин был заключен договор на предоставлении услуг № 03-KN-09-001 от 01 июля 2009 года, согласно которому ПКТ обязалось оказывать экспертные услуги путем направления своих работников в адрес Кюне+Нагель для осуществления ими трудовых функций в интересах Кюне+Нагель.При этом ПКТ самостоятельно несло все расходы, связанные с оплатой труда работников, аКюне+Нагель обязалось выплачиватьПКТ определенное в приложениях к Договору аутсорсинга вознаграждение за оказанные услуги. Размер вознаграждения согласовывался в приложениях к Договору аутсорсинга и составлял сумму расходов ПКТ по оплате труда привлеченных к оказанию услуг работников и маржи в размере 10% от таких расходов, что подтверждается сведениями о вознаграждении ПКТ, приведенных в приложении к договор аутсорсинга и сведения из штатного расписания ПКТ.

В декабре 2011 года в отсутствие к тому каких-либо объективных причинпо собственной инициативе Ответчик предложил Кюне+Нагель перезаключить договор аутсорсинга на аналогичных условиях за тем исключением, что в качестве подрядной организации вместо ПКТ будет выступать МТЕ1 - организация, единственным участником и генеральнымдиректором которой является Ответчик.

Исполнение обязательств по Договору аутсорсинга служило источником постоянного дохода для ПКТ,что указывает на отсутствие каких-либо объективных факторов, побудивших Ответчика, будучи генеральным директором ПКТ, обратиться к Кюне+Нагель с предложением о прекращении оказания услуг со стороны ПКТ и начале оказания этих же услуг компанией Ответчика-МТЕ1.

Учитывая, что условия Договора аутсорсинга, ранее заключенного с ПКТ, фактически дублировали условия договора с МТЕ1,у Кюне+Нагель отсутствовали какие-либо экономически обоснованные предпосылки для заключения договора аутсорсинга с МТЕ1. Аналогичность условий договора подтверждается сведениями бухгалтерского учета МТЕ1 и ПКТ,в соответствии с которыми указанные организации получали от Кюне+Нагель оплату в равном размере за равный объем оказанных услуг.В результате в декабре 2011 года договоро предоставлении работников в пользование между МТЕ1 и Кюне+Нагель был заключен.С указанного момента все доходы от оказания услуг аутсорсинга получало только МТЕ1, в то время как ПКТ прекратило получать такие доходы.

Между тем, начиная с 2009 годаи вплоть до конца 2011 года,момента фактического прекращения сотрудничества с Кюне+Нагель, ПКТ не допускало неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств перед Кюне+Нагель, все предусмотренные договором услуги оказывались качественно и в срок. ПКТ ни разу не получало от Кюне+Нагель каких-либо претензий,а счета ПКТ оплачивались со стороны Кюне+Нагель вовремя и в полном объеме. Приведенные обстоятельства свидетельствуют о том, что разумного обоснования целесообразности прекращения оказания услуг Кюне+Нагель со стороны ПКТ не существовало как для самого ПКТ, так и для Кюне+Нагель.

Более того, фактически исполнение Договора аутсорсинга, заключенного с ПКТ, и нового договора, заключенного с МТЕ1, осуществлялось одними и теми же работниками. Это связано с тем, что Ответчик, будучи одновременно генеральным директором и ПКТ, и МТЕ1, принял действующих работников ПКТ на работу по совместительству в МТЕ1, установив для них минимальную заработную плату и четырехчасовой рабочий день. В результате, работая одновременно в ПКТ по месту основной работы и МТЕ1 по совместительству,работники получали более 80% своего дохода от ПКТ именее 20% от МТЕ1. При этом,работники административного персонала ПКТ в течение всего рабочего днявыполняли работу по исполнению обязательств по договору аутсорсинга, заключенному между МТЕ1 и Кюне+Нагель.

Наряду с отплатой труда работников, непосредственно задействованных в оказании услуг от лица МТЕ1 по договору с Кюне+Нагель, ПКТ также несло расходы на оплату труда своего административного персонала, осуществлявшего координацию действий работников, оказывающих экспертные услуги Кюне+Нагель от лица МТЕ1. В частности, за 9 месяцев 2014 года Ответчику, как работнику ПКТ/СУТЦ было суммарно выплачено в качестве заработной платы 8 015 911 рублей, в то время как за тот же период как работнику МТЕ1 – 209 504 рубля, то есть зарплата в ПКТ/СУТЦ была в 38 раз больше заплаты Ответчика в МТЕ1, но при этом ответчик осуществлял свою деятельность в интересах МТЕ1, а не ПКТ.

По итогам оказания экспертных услуг в период с начала 2012 года по конец сентября 2014 года в соответствии с договором аутсорсинга, заключенным с Кюне+Нагель, МТЕ1 получило доход в размере 13 165 717 рублей. При этом, для целей оказания экспертных услуг МТЕ1 несло незначительные расходы по выплате минимальной заработной платы своим работникам,задействованным в исполнении договора аутсорсинга, но при этом получало весь доход от такой деятельности. И напротив, ПКТ продолжало нести несравнимо большую часть расходов по оплате труда работников,в действительности оказывавших услуги от лица МТЕ1, но не получало при этом никакого дохода от исполнения данного договора.

Из изложенного следует, что Ответчик,являясь не только генеральным директором, но и единственным участником МТЕ1, действуя в своих собственных интересах,совершил недобросовестные действия по «передаче» договора аутсорсинга с Кюне+Нагель от ПКТ в пользу МТЕ1. При этом, пользуясь своим положением руководителя в обеих из указанных организаций, Ответчик переложил бремя несения абсолютного большинства расходов,связанных с исполнением договора аутсорсинга между МТЕ1 и Кюне+Нагель, на ПКТ,чем причинил последнему значительные убытки, как в форме упущенной выгоды (неполученный доход от оказания услуг), так и в форме ущерба (выплата заработной платы работникам, фактически осуществляющим трудовую функцию у другого работодателя - МТЕ1).

Вышеприведенные обстоятельства «передачи» договора аутсорсинга указывают на то, что ответчик действовал осознанно, имея целью в ущерб интересам ПКТ извлечь личную выгоду, обеспечив получение дохода организацией, в которой он владеет 100% долей в уставном капитале, с возложением бремени несения расходов на ПКТ.

Действия Ответчика по «передаче» клиента в лице Кюне+Нагель от ПКТ к МТЕ1 являются как неразумными, т.к. влекут снижение доходов ПКТ, так и недобросовестными, поскольку осуществлены в условиях конфликта интересов, в нарушение интересов ПКТ и с личной выгодой для Ответчика. Общий размер причиненных указанными действиями убытков в форме упущенной выгоды Истцы оценивают в 13 165 717 рубля, определен как суммарная прибыль МТЕ1 от оказания экспертных услуг Кюне+Нагель (маржа в размере 1-% от суммы расходов МТЕ1 по договору оказания услуг) .

Упущенная выгода ПКТ составляет неполученные доходы от оказания услуг аутсорсинга в пользу ООО «Кюне+Нагель Сахалин», которое в результате недобросовестных и неразумных действий Ответчика, получало услуги от МТЕ1 вместо ПКТ.

Согласно п. 2.1 договора аутсорсинга № 03-KN-09-001 от 01.07.2009 года, заключенного между Кюне+Нагель и ПКТ, последнее обязано предоставить персонал для оказания экспертных услуг Кюне+Нагель.

В рамках указанного договора в соответствии с приложениями Кюне+Нагель предоставлялся следующийперсонал: водитель, бухгалтер, координатор морских перевозок, менеджер отдела координации береговых работ, супервайзер отдела координации береговых работ, менеджер по транспорту, ассистент по складу временного хранения, специалист по материальному учету.

С целью исполнения своих обязательств после получения от Кюне+Нагель соответствующей заявки и подписания приложения к договору, ПКТ осуществляло поиск соискателей соответствующей должности, проверяло квалификацию такого специалиста, а затем заключало с ним трудовой договор. В дальнейшем в соответствии с договором аутсорсинга указанный сотрудник ПКТ направлялся в Кюне+Нагель для оказания соответствующих экспертных услуг.

В период после заключения договора аутсорсинга между МТЕ1 и Кюне+Нагель и до момента прекращения полномочий ответчика в качестве генерального директора МТЕ1, весь административный персонал ПКТ, для которого это общество было основным местом работы, также работал по совместительству в МТЕ1. Следовательно, .из этого следует, что если бы Кюне+Нагель прибегало к услугам ПКТ, а не МТЕ1, то такие услуги оказывались бы не менее успешно, чем их фактически оказывало МТЕ1 в период с 2012 по 2014 годы.

В связи с тем, что ПКТ перестало получать доход от оказания услуг аутсорсинга Кюне+Нагель непосредственно после заключения аналогичного договора между МТЕ1 и Кюне+Нагель, под началом периода нарушения, допущенного Ответчиком, следует считать момент заключения договора между МТЕ1 и Кюне+Нагель - декабрь 2011 года.

Моментом окончания периода нарушения, в течение которого ПКТ было лишено возможности получать доход от исполнения договора с ООО «Кюне+Нагель Сахалин» следует считать момент, когда новый руководитель ПКТ, сменивший на посту генерального директора Ответчика, получил полную информацию о допущенных Ответчиком нарушениях и получил возможность уведомить Кюне+Нагель о соответствующих фактах. Поскольку «перевод» Кюне+Нагель из ПКТ в МТЕ1 стал возможен ввиду дезинформации Кюне+Нагель о принадлежности МТЕ1 к группе «Петрофак», то получение достоверной информации о статусе указанной компании и всех обстоятельствах заключения договора с МТЕ1 позволило бы Кюне+Нагель сделать выбор подрядной организации на основе объективных данных.

Также материалами дела подтверждается факт совершения Ответчиком от лица СУТЦ сделок на заведомо невыгодныхусловиях в интересах МТЕ1.

Будучи генеральным директором одновременно и СУТЦ, и МТЕ1, Ответчик, действуя от имени указанных организаций, заключил несколько сделок между ними. По мнению Истцов, указанные сделки носили заведомо невыгодный для СУТЦ/ПКТ характер и способствовали получению необоснованно высоких доходов МТЕ1.

Так в феврале 2012 года МТЕ1 приобрело по договорам купли продажи фронтальный погрузчик NewHollandL180 по цене 1 410 000 рублей, включая НДС, а также легковой автомобиль Niva Chevrolet, модель 212300-55, 2011 года выпуска по цене 489 000 рублей. Суммарная стоимость указанного имущества составила 1 899 000 рублей.

В марте 2012 года между МТЕ1 и СУТЦ были заключены два договора аренды, в соответствии с которыми МТЕ1 передало СУТЦ во временное пользование Погрузчик и Автомобиль. В первоначальной редакции договоров размер арендной платы был равен 80 000 рублей в месяц,как за аренду Автомобиля, так и за аренду Погрузчика, что суммарно составляло 160 000 рублей в месяц. Договоры от лица обеих сторон подписан однимлицом - Ответчиком.

Позднее в марте 2013 годадополнительным соглашением к договору аренды Погрузчика МТЕ1 и СУТЦ повысили размер арендной платы до 120000 рублей в месяц.Суммарные размер арендной платы за пользование Погрузчиком и Автомобилем составил 200 000 рублей в месяц.

В период с марта 2012 года по ноябрь 2014 года СУТЦ перечислил МТЕ1 в качестве арендных платежей 6 010 322 рубля, то есть сумму более чем в 3 раза превышающую рыночную стоимостью погрузчика и автомобиля.

Более того, согласно условиям договоров аренды все расходы на содержание, ремонт и эксплуатацию Погрузчика и Автомобиля нес СУТЦ,а МТЕ1 никаких эксплуатационных расходов не несло вовсе.

Из изложенного следует, что установленный в договорах аренды размер арендной платы был настолько значителен, что МТЕ1 смогло полностью окупить приобретение Погрузчика иАвтомобиля за 13 месяцев действия договоров аренды, получив при этом чистую прибыль от заключенных договоров арендыв размере не менее 4 111 322 рублей.

Очевидная невыгодность и неразумность условий договоров аренды подтверждается тем, что в случае получения СУТЦ банковского кредита в 2012 года на период 12 месяцев по ставке 9,5% (превышает средневзвешенную ставку по рублевым кредитам нефинансовых организациям сроком до одного года в 2012 году, то для приобретения автомобиля и погрузчика в собственность СУТЦ пришлось бы заплатить суммарно 1 998 710 рублей, ежемесячный платеж в этом случае составил бы 166 511 рублей.

Таким образом, установленный в договорах аренды Автомобиля и Погрузчика размер арендной платы за период в 12 месяцев приблизительно равен стоимости покупки этих Автомобиля и Погрузчика с учетом получения банковского кредита и его погашения равными платежами в течение 12 месяцев.

Кроме того, переданный в аренду СУТЦ автомобиль регулярно и практически ежедневно использовался для поездок в офис МТЕ1 и МТЕ2, что подтверждается путевыми листами. Из этого следует, что передача автомобиля в аренду СУТЦ носила во многом фиктивный характер, так как в действительно автомобиль во многих случаях продолжал эксплуатироваться в интересах МТЕ1 и МТЕ2.

Таким образом, Ответчик, будучи генеральным директором СУТЦ и МТЕ1, действуя против интересов СУТЦ, на заведомо неразумных и не соответствующих рыночным условиях заключил договоры аренды, которые привели к причинению убытков СУТЦ в форме реального ущерба в размере не меньшем, чем 4 011 612 рублей, исчисленные как разница между внесенной арендной платой за погрузчик и автомобиль в размере 6 010 322 рублей и ценой выкупа автомобиля и погрузчика с учетом привлечения кредита.

Кроме этого, ответчиком осуществлена выплата завышенной заработной платы по трудовому договору,отвечающему признакам мнимой сделки.

Так, 01 мая 2009 годаОтветчик, действуя от лица ПКТ, заключил трудовой договор с ФИО7,согласно которому ФИО7 был принят на работу по совместительству на должность охранника,установив последнему заработную плату в размере 65 517,00 рублей в месяц.Трудовым договором для ФИО7 была предусмотрена сокращенная рабочая неделя продолжительностью 20 часов. Дополнительным соглашением от 01 января 2012 года № 1 к трудовому договору от 01 мая 2009 года. Подписанным ответчиком от лица ПКТ, заработная плата ФИО7 была увеличена до 99 999,90 рублей в месяц.

27 октября 2014 года трудовой договор с ФИО7 был расторгнут по соглашению сторон, от имени ПКТ соглашение подписал Ответчик. Согласно условиям соглашения ФИО7 была выплачена компенсация за неиспользованный отпуск продолжительностью 90 рабочих дней.

В ноябре 2014 годавновь назначенным генеральным директором ПКТ была проведена служебная проверка, в ходе которой им было установлено отсутствие каких-либосвидетельств осуществления ФИО7 трудовой деятельности в ПКТ.Так, ни один из работников ПКТ и СУТЦ не смог подтвердить, что когда-либо видел на предприятии ФИО7, что когда-либо слышал о существовании такого работника и о фактическом осуществлении ФИО7 какой-либо трудовой функции.

Более того, в силу особенностей работы охранником, ФИО7 должен был ежедневно получать ключи от помещений в здание офиса ПКТ от обслуживающего персонала офиса, осуществляющих уборку офиса. Однако, ни один из указанных работников не можетподтвердить, что когда-либо ФИО7 обращался к ним за получением ключей от помещений офиса ПКТ.

Согласно трудовому договору для ФИО7 был установлен режим гибкого рабочего времени, при котором в силу ч. 2 ст. 102 ТК РФ работодатель обеспечивает отработку работником суммарного количества рабочих часов в течение учетного периода. Применительно к ФИО7 такой период был равен 20 часам в неделю. Следовательно, Ответчик, будучи генеральным директором ПКТ, был обязан обеспечить отработку ФИО7 суммарного количества рабочих часов.

Как следует из ч. 1 ст. 102 ТК РФ при работе в режиме гибкого рабочего времени начало, окончание или общая продолжительность рабочего дня (смены) определяется по соглашению сторон, однако подобных соглашений Ответчик с ФИО7 не заключал,что подтверждается отсутствием соответствующих документов в распоряжении ПКТ.

Названные обстоятельства указывают на мнимый характер заключенного трудового договора. В действительности ни Ответчик, ни ФИО7 при подписании трудового договора не предполагали реальное вступление в трудовые отношения ПКТ и ФИО7 Данное обстоятельство подтверждается еще и тем, что за 5 лет предполагаемого действия трудового договора, в условиях, когда ФИО7 трудовые функции не выполнял, Ответчик не предпринял каких-либо мер по привлечению ФИО7 к дисциплинарной ответственности, а, напротив, вместо этого продолжал выплачивать ему высокую заработную плату.

Существенное завышение размера заработной платы ФИО7 подтверждается сведениями из штатного расписания ПКТ по состоянию на 01 марта 2014 года. Из него следует, что заработная плата охранника с учетом сокращенной рабочей недели (20 часов в неделю) больше, чем заработная плата бухгалтера, менеджера по персоналу, менеджера, заместителя директора по административно-хозяйственной части. В случае пересчета заработной платы работника на должности охранника, которую предположительно занимал ФИО7, с учетом полной рабочей недели (40 часов), размер зарплаты охранника превышает размер зарплаты всех иных работников ПКТ, кроме генерального директора и инструктора.

При этом перечисление заработной платы ФИО7 осуществлялось не на счет самого ФИО7, а на счет другого работника ПКТ-ФИО8, фактически выполнявшего функции водителя Ответчика и, предположительно, являющегося сыном ФИО7 Как следует из пояснений сотрудников бухгалтерии, выплата на счет ФИО8 производилась на основании якобы имевшегося заявления ФИО7 Документального подтверждения указанного обстоятельства Истцам обнаружить не удалось.

В результате заключения мнимого трудового договора с ФИО7, ПКТ безосновательно несло бремя выплаты заработной платы ФИО7,а также взносов во внебюджетные фонды. Суммарно за период с 2009 по 2014 годы ПКТ выплатило заработную плату ФИО7 в размере5787 877 рублей, а также взносы во внебюджетные фонды и ЕСН в размере 1019 683 рублей. Сумма всех названных выплат составила 6 807 560 рублей.

Произведенные выплаты являются реальным ущербом ПКТ,возникшим у организации в связи недобросовестными и неразумными действиями Ответчика, связанными с заключением трудового договора, имеющего мнимый характер, с ФИО7

Наряду с изложенным ответчиком неправомерно использовались денежные средства СУТЦ и работники СУТЦ в интересах МТЕ2.

Из дела следует, что на преподавание специализированных курсов, таких как BOSIET, FOET, HUET и др. требуется наличие лицензии ОПИТО, каковая имеется у СУТЦ.

МТЕ2 в отсутствие лицензии ОПИТО было лишено возможности осуществлять преподавание целого ряда курсов, которые на регулярной основе преподавал СУТЦ.

Имея целью восполнить указанный пробел, пользуясь своим положением в качестве генерального директора СУТЦ, ответчик направил одного из работников СУТЦ ФИО9 в штаб-квартиру ОПИТО в Азиатско- Тихоокеанском регионе (Малайзия, Куала-Лумпур).

Как следует из служебного задания для направления в командировку и отчета о его выполнении,подписанного и г-ном Янгом и ФИО9, целью командировки было задекларировано посещение семинара ОПИТО.В графе «краткий отчет о выполнении задания» ФИО9 указала, что посетила семинар, проведенный организацией ОПИТО.

В то же время, как следует из электронного письма от 27 августа 2014 года,направленного г-ном Янгом в адрес представителей ОПИТО, целью поездки ФИО9 являлось посещение семинара для новых учебных центров ОПИТО,к коим СУТЦ не относится, т. к. уже является авторизованным центром ОПИТО. Следовательно, если посещение семинара и являлось целью командировки, то осуществлялось оно в интересах МТЕ2.

Из электронной переписки между Янгом и ФИО9 от 29.08.2014 года прямо следует, что во время поездки в Куала-Лумпур ФИО9 представила в ОПИТО заявку МТЕ2 на получение лицензии, а также провела переговоры с представителями ОПИТО по поводу процедуры получения лицензии для МТЕ2. Также из переписки следует, что, осуществляя свои действия, ФИО9 действует в соответствии с инструкциями г-на Янга и представляет ему отчет о проделанной работе.

Факт того, что Янг активно занимался получением лицензии ОПИТО, выполняя свои полномочия в качестве генерального директора ПКТ и СУТЦ, подтверждается, например, электронным письмом от г-на Янга в адрес ФИО10, менеджера по персоналу ПКТ, от 10.09.2014 года, в котором содержатся проекты документов, входящих в заявку на получение МТЕ2 лицензии ОПИТО, и просьба их распечатать.

Таким образом, пользуясь своим положением генерального директора СУТЦ, за счет средств СУТЦ Ответчик направил ФИО9 в командировку для выполнения действий исключительно в интересах другой организации - МТЕ2. Более того, учитывая, что в России лицензия ОПИТО имеется лишь у трех организаций, две из которых находятся на Сахалине, при этом наиболее полная лицензия ОПИТО имеется в распоряжении СУТЦ, действия Янга по оформлению аналогичной лицензии для «своей» организации направлены на создание прямого конкурента СУТЦ и, соответственно, потенциальное снижение доходов СУТЦ от осуществления образовательной деятельности.

Расходы СУТЦ по направлению ФИО9 согласно авансовому отчету от 01.09.2014 года и документам, подтверждающим оплату гостиницы, составили 93 320 рублей и являются реальным ущербом для СУТЦ.

Кроме того установлено, что 14 ноября 2011 года между ПКТ и МТЕ1 заключен договор № МТЕ01/01-S, предметом которого является выполнение работ по техническому обслуживанию спасательных костюмов.

Согласно актам от 30 ноября и от 30 декабря 2011 года выполнено работ на сумму 238 000 рублей и 420 000 рублей соответственно, всего на общую сумму 658 000 рублей.

Как следует из п.2.2 договора от 14 ноября 2011 года под техническим обслуживание спасательных костюмов понимается из осмотр перед выдачей пассажирам и при возврате пассажирами, стирка, чистка после каждого третьего применения. Для выполнения указанных задач МТЕ1 требовалось иметь в штате работников соответствующей квалификации, стиральные машины и инвентарь, необходимые для ремонта спасательных костюмов.

Однако представленными в дело документами со стороны МТЕ1 подтверждается отсутствие в штате каких-либо работников в ноябре 2011 года, а в декабре имеется только один работник ФИО11, который был принят в штат МТЕ1 для целей исполнения договора аутсорсинга, заключенного с ООО «Кюне+Нагель Сахалин».

Анализ документов показывает, что этот работник не мог осуществлять обслуживание спасательных костюмов, в порядке субподряда МТЕ1 иных организаций не привлекало, какого-либо оборудования (стиральных машин) в период до конца 2011 года МТЕ1 также не закупало, что позволяет прийти к выводу о том, что в действительности МТЕ1 никаких услуг по обслуживанию спасательных костюмов ПКТ не оказывало, а сама сделка является мнимой, совершенной лишь для вида.

В результате указанных недобросовестных действий ответчика на стороне ПКТ образовались убытки в виде реального ущерба в сумму 658 000 рублей.

В силу пункта 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации никто не вправе извлекать преимущества из своего недобросовестного поведения.

Учитывая, что истец представил доказательства и привел аргументы в пользу того, что ответчик действовал недобросовестно и неразумно, при наличии конфликта интересов, в силу статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации именно на ответчика перешло бремя доказывания обратного.

Между тем, ответчиком доказательств добросовестности и разумности своих действий не представлено, доводы и доказательства истца не опровергнуты.

В силу пункта 2 статьи 9 Арбитражного процессуального кодекса РФ лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий.

Оценив представленные в дело доказательства, суд приходит к выводу о недобросовестности и неразумности действий ответчика, в результате которых истцам были причинены убытки, как в виде реального ущерба, так и в виде упущенной выгоды.

Янг, являясь генеральным директором СУТЦ и ПКТ и единственным участником и директором МТЕ1 и МТЕ2, действовал при наличии конфликта между интересами его аффилированных лиц - МТЕ1 и МТЕ2 и интересами истцов, при этом должен был знать о том, что его действия на момент их совершения не отвечали интересам истцов.

Поскольку суд установил недобросовестное и неразумное осуществление ответчиком полномочий директора ПКТ и СУТЦ, повлекшее возникновение у последних убытков, что составляет установленные статьями 15, 53 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьей 44 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» условия для применения ответственности в виде взыскания убытков с ответчика, суд находит требования подлежащими удовлетворению в полном объеме.

В силу статьи 110 АПК РФ суд взыскивает с ответчика в пользу истцов в возмещение понесенных расходов по госпошлине в размере 112178 рублей в пользу ПКТ и 116 934 рублей в пользу СУТЦ.

Руководствуясь статьями 167-170, 171, 176 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

Р Е Ш И Л :

Иск удовлетворить.

Взыскать с ФИО1 в пользу Общества с ограниченной ответственностью «ПКТ Учебные услуги» 20 724 597 рублей убытков, 112 178 рублей судебных расходов по оплате госпошлины.

Взыскать с ФИО1 в пользу Негосударственного образовательного учреждения «Сахалинский учебно-технический центр» 22 358 141 рубль убытков, 116 934 рублей судебных расходов по оплате госпошлины.

Взыскать с ФИО1 в федеральный бюджет 32 302 рубля госпошлины.

Решение может быть обжаловано в Пятый арбитражный апелляционный суд в течение месяца после принятия через Арбитражный суд Сахалинской области.

Судья Акинина Н.И.