Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании 04 декабря 2020 года материалы уголовного дела № 1-130/20 по апелляционному представлению государственного обвинителя С. и апелляционной жалобе представителя потерпевших – адвоката Т. и дополнениям к ней на приговор Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от 23 июня 2020 года, которым

Г., <дата> г.р., уроженец <адрес>, гражданин РФ, с неоконченным высшим образованием, разведенный, имеющий малолетнего ребенка, зарегистрированный по адресу: <адрес><адрес>, ранее не судимый,

Оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступлений:

- ч.5 ст.159 УК РФ (в ред. Федерального закона от 03.07.2016 N 323-ФЗ) - преступление в отношении И.,

-ч.1 ст.159.4 УК РФ (в ред. Федерального закона от 29.11.2012 N 207-ФЗ)- преступление в отношении Л.,

-ч.1 ст.159.4 УК РФ (в ред. Федерального закона от 29.11.2012 N 207-ФЗ)- преступление в отношении Н.,

-ч.1 ст.159.4 УК РФ (в ред. Федерального закона от 29.11.2012 N 207-ФЗ)- преступление в отношении В.

-ч.1 ст.159.4 УК РФ (в ред. Федерального закона от 29.11.2012 N 207-ФЗ)- преступление в отношении Б.,

-ч.1 ст.159.4 УК РФ (в ред. Федерального закона от 29.11.2012 N 207-ФЗ)- преступление в отношении М.,

-ч.1 ст.159.4 УК РФ (в ред. Федерального закона от 29.11.2012 N 207-ФЗ)- преступление в отношении Ш.,

-ч.1 ст.159.4 УК РФ (в ред. Федерального закона от 29.11.2012 N 207-ФЗ)- преступление в отношении Ф.,

на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

За Г. признано право на реабилитацию по обвинению в совершении вышеуказанных преступлений, разъяснено, что возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, осуществляется в порядке, предусмотренном главой 18 УПК РФ.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении в отношении Г. отменена по вступлению приговора в законную силу.

Гражданские иски потерпевших И., Л., Н., В., Б., М., Ш., Ш., Ф. оставлены без рассмотрения.

Приговором также разрешена судьба вещественных доказательств по делу.

Выслушав доклад судьи Вергасовой М.Х., выступления прокурора П. и представителя потерпевших – адвоката Т., поддержавших доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы, мнение оправданного Г. и его защитников - адвокатов К. и С., возражавших против удовлетворения апелляционной жалобы и апелляционного представления, просивших оставить приговора суда без изменения, судебная коллегия

установила:

В апелляционном представлении государственный обвинитель С. просит приговор суд отменить, передав уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии подготовки к судебному заседанию.

Считает, что приговор суда незаконный в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, а также существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

В обоснование доводов указывает, что несмотря на переквалификацию стороной обвинения действий Г. как совершенные в сфере предпринимательской деятельности, доказательственная база по уголовному делу осталась прежней и представленные в ходе судебного следствия доказательства по делу полностью опровергают позицию Г. о своей непричастности к совершенным преступлениям. Считает, что оценивая исследованные в ходе судебного следствия доказательства, суд пришел к неправильным выводам о невиновности Г., в связи с чем приговор подлежит отмене в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции.

В дополнении к апелляционному представлению государственный обвинитель С. отмечает, что органами предварительного следствия Г. обвинялся в совершении 9 преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ. В приговоре суд указал, что государственный обвинитель просил квалифицировать действия Г. по ч.5 ст.159 (в редакции федерального закона от 03.07.2016, №323-Ф3), ч.1 ст. 159.4, ч.1 ст. 159.4, ч.1 159.4, ч.1 ст.159.4, ч.1 ст.159.4, ч.1 ст.159.4, ч.1 ст.159.4, ч.1 ст.159.4 (в редакции федерального закона от 29.11.2012, №207-ФЗ) УК РФ, при этом суд, приняв позицию государственного обвинителя, не проанализировал представленные доказательства и не мотивировал, почему считает необходимым оценивать действия подсудимого как действия, совершенные в сфере предпринимательской деятельности, не дав оценку квалификации действий Г., предложенной органами следствия.

Со ссылкой на п.11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», обращает внимание, что потерпевшие по делу лица не являлись индивидуальными предпринимателями и (или) коммерческими организациями, в связи с чем квалификация, принятая судом, является неверной, как и дальнейшая оценка действий подсудимого с точки зрения данной квалификации.

Приходит к выводу, что судом при вынесении приговора был неправильно применен уголовный закон, что обусловило вынесение незаконного и необоснованного приговора.

Считает, что представленные в ходе судебного следствия доказательства по делу полностью опровергают позицию Г. о своей непричастности к совершенным преступлениям.

Указывает, что вопреки п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 № 55 «О судебном приговоре», согласно которому в случае, когда подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений, приговор должен содержать анализ и оценку доказательств по каждому обвинению, судом в приговоре не приведена оценка действиям Г. с точки зрения наличия состава инкриминируемых ему преступлений. Считает, что суд в приговоре дал описание в своей интерпретации деятельности подсудимого в виде одномоментного деяния, которое не может быть оценено и не было оценено судом применительно к каждому вмененному эпизоду преступной деятельности, что противоречит требованиям закона.

Полагает, что в приговоре в отношении Г. суд не дал должной оценки всем доказательствам, на которых основаны выводы суда.

Так, в приговоре перечислены договоры между ООО <...> и И., Л., Н., В., Б., М., Ш., Ш., Ф. с указанием краткого их содержания, вместе с тем, судом не указано, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, подтверждает либо опровергает каждое из этих доказательств.

Считает, что отсутствие надлежащего анализа собранных по делу доказательств лишило суд при вынесении приговора возможности правильно оценить все обстоятельства, имеющие значение для решения вопросов, указанных в ст. 299 УПК РФ и вынести законное и обоснованное решение.

Указывает, что в нарушение требований ст. 305 УПК РФ, судом в приговоре не дана оценка доказательствам, представленным стороной обвинения, а изложены только показания подсудимого, а также доказательства, подтверждающие его версию.

Считает, что выводы суда о том, что схема финансирования работ предполагала использование не собственных средств Г., а поступающих от клиентов, заключивших договоры о подключении к инфраструктуре, и что с падением продаж количество денежных средств уменьшилось, а они прямо обуславливали возможность дальнейшего производства работ, не мотивированы и не проверены, основаны исключительно на показаниях Г.

Выражает несогласие с выводом суда о неотносимости к потерпевшим якобы незначительной части денежных средств в сумме <...> рублей, выведенных Г. со счетов <...> на свой личный счет, поскольку данный вывод явно противоречит закону и также ничем не обоснован, а согласно п.11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», не имеет значения, каким образом виновный планировал распорядиться или распорядился похищенным имуществом. Обращает внимание, что данная сумма сопоставима с ущербом, причиненным потерпевшим, который по настоящему уголовному делу составляет <...> рублей.

Также не согласен с выводом суда о том, что совокупные траты Г. на строительство многократно превышали сумму полученных денежных средств от потерпевших и всю сумму денежных средств по данным договорам от всех покупателей земли в <адрес> и как следствие этого, вывод суда о необоснованности доводов обвинения о создании Г. деятельности по строительству инфраструктуры с целью отвлечения внимания и хищения денежных средств потерпевших. Указывает, что показания потерпевшего И. свидетельствуют о том, что Г. поступали от потерпевших и наличные денежные средства (помимо безналичных), чему также оценка судом не дана.

Считает, что суд необоснованно отверг доводы стороны обвинения о том, что Г. не имел ресурсов и возможностей для выполнения работ, что подтверждает его умысел на хищение денежных средств, сославшись на заключение экспертизы, согласно которой общий доход группы компаний <...> осуществляющей строительство, за период совершения инкриминируемых действий составил около <...> рублей. Однако суд не принял во внимание отсутствие у Г. собственных и заемных денежных средств на момент заключения договоров с потерпевшими, при этом схема деятельности Г., согласно его показаниям, подразумевала финансирование договоров на подключение коммуникаций потерпевшим только из средств, выручаемых из этих договоров, то есть исполнение и финансирование ранее заключенных договоров было поставлено под условие заключения последующих договоров. Кроме того, из заключения судебно-бухгалтерскаой экспертизы №... от <дата> следует, что доходы <...> состояли из доходов по всем видам деятельности каждого из обществ, входящих в указанную группу компаний, а не конкретно ООО «<...>», являвшегося стороной по договорам с потерпевшими на подключение коммуникаций. При этом, согласно показаниям Г., исполнение данных договоров планировалось им только из средств, полученных по этим же договорам. Указанное позволяет сделать вывод о том, что Г. не планировал к использованию в целях исполнения обязательств перед потерпевшими иные доходы <...>. Данным обстоятельствам оценка в приговоре не дана.

Приходит к выводу, что несогласие суда с доводами стороны обвинения является немотивированным и опровергается представленными доказательствами.

Обращает внимание, что суд должным образом не принял во внимание показания потерпевших, которые не указывали на осведомленность о наличии у Г. определенной бизнес-схемы, которая тем или иным образом подразумевает риск, при заключении договоров с потерпевшими Г. упомянутые условия не оговаривал. Данные обстоятельства, по мнению государственного обвинителя, свидетельствуют о том, что Г. ввел потерпевших в заблуждение относительно заключенных договоров, преследуя цель - получение от них денежных средств.

Считает неверным вывод суда о необоснованности довода стороны обвинения о том, что денежные средства потерпевших направлены на рекламу или иные, не предусмотренные договором цели как не подтвержденный соответствующими доказательствами, так как в ходе судебного следствия Г. показал, что расходовал денежные средства, полученные по договорам о присоединении коммуникаций, на другие цели - реклама, охрана и т.д.

Приходит к выводу, что при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для исхода дела, суд не указал, почему принял одни доказательств и отверг другие, пришел к неправильным выводам о невиновности Г. Полагает, что приговор подлежит отмене в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, существенным нарушением уголовно-процессуального закона, а также неправильным применением уголовного закона. Просит приговор суда первой инстанции отменить, передать уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии подготовки к судебному заседанию.

В апелляционной жалобе представитель потерпевших – адвокат Т. выражает несогласие с приговором суда, просит его отменить и направить уголовное дело на новое судебное разбирательство, поскольку выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела.

Так, выводы суда о том, что «<...> является крупным участником рынка загородной недвижимости со значительным денежным оборотом не подтверждается материалами дела.

Выводы суда о том, что Г. для прокладки электричества был заключен договор аренды на необходимые земельные участки, не обоснован, поскольку договоры сервитута были заключены позже начала заключения договоров с потерпевшими и у Г. не было возможности провести коммуникации через данные участки.

Адвокат указывает, что судом не исследовались доказательства отсутствия у <...> финансовых проблем, а к части проектной документации, изготовленной в <дата> году, судом отнесены документы по геологической разведке почвы и исследованию воды, которые изготовлены в <дата> году и напрямую не связаны с проектной документацией конкретных инженерных коммуникаций. Обращает внимание, что старт продаж земельных участков совпал со стартом заключения договоров с потерпевшими на подведение коммуникаций, которые заключались в тот же день, что и договоры купли-продажи участков, при этом Г. были умышленно сокрыты сведения о том, что исполнение договоров на подключение коммуникаций может быть реализовано только при условии продажи 70-80% участков земли в поселке.

По мнению адвоката, доказательств, подтверждающих участие Г. в электрификации поселка в материалах дела не имеется, при этом участок земли, на котором должна располагаться дорога по поселку, приобрел Е., имеющий самостоятельный интерес в электрификации поселка, в связи с чем и согласовал расстановку электроопор на участке, находящемся в его собственности, на котором должна быть расположена дорога, с «<...> Деятельность Е. определяется его личным коммерческим интересом, а не намерениями Г., который фактически не оплатил Е. выполнение работ.

Обращает внимание, что протоколом осмотра поселка установлено наличие грунтовых «дорог», не являющихся дорогами в смысле строительного сооружения.

Длительность приостановки работ в <адрес>, кроме как показаниями самого Г. и его подчиненного – свидетеля У., имеющих интерес в исходе дела, ничем не подтверждается. При этом, Г. продолжал обманывать лиц, которые в дальнейшем обращались к нему за приобретением участков и с которыми он продолжал заключать договоры на подключение коммуникаций, ложно уверяя их в том, что у него имеется реальная возможность исполнить данные договоры, фактически не имея таковой в 2014 году независимо от длительности проблемы со въездом в поселок.

Обращает внимание, что судом не исследовано ни одно доказательство, подтверждающие наличие договоренности у Г. с <...> на использование <...> участка, через который осуществляется проезд в <адрес>. Фактически Г. данный участок использовался самовольно, что и повлекло в дальнейшем конфликт с новым собственником данного участка – ООО <...> Данный факт, по мнению представителя потерпевших, доказывает, что у Г. не было правовых оснований и реальной возможности исполнения договоров на подключение коммуникаций, заключенных с потерпевшими и другими покупателями участков земли в поселке, однако, при продаже земельных участков и заключении договоров на подключение коммуникации он открыто заверял потерпевших и иных лиц о том, что такие основания и возможности у него имеются, чем обманывал их.

Адвокат полагает, что суд не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда.

Так, судом не учтено отсутствие у Г. такого ресурса, как собственные и заемные денежные средства на момент заключения договоров с потерпевшими по уголовному делу, при этом бизнес-модель предпринимательской деятельности Г., согласно его же показаниям, подразумевала финансирование договоров на подключение коммуникаций потерпевшим и другим собственникам участков в <адрес> только из средств, выручаемых из этих же договоров, то есть фактически финансирование исполнения ранее заключенных договоров было поставлено под условие заключения последующих договоров.

Судом не учтено, что журналы учета трудовых книжек и штатные расписания представлены стороной защиты по состоянию на <дата> года и <дата> года, в то время как первые договоры с потерпевшими на подключение коммуникаций заключены Г. в <дата> года, журналы учета трудовых книжек представлены только по ООО <...>, видом деятельности которого было строительство домов по договорам строительных подрядов. Согласно штатному расписанию ООО <...> по состоянию на <дата> в обществе имелись только 3 единицы: генеральные директор, директор по развитию и маркетолог, в деле отсутствуют какие-либо доказательства привлечения Г. иных людских ресурсов для исполнения договоров на подключение коммуникаций в <адрес>.

Считает, что судом не учтено, что доходы <...>, подсчитанные в заключении эксперта, складывались из доходов по всем видам деятельности каждого из обществ, входящих в указанную группу, а не конкретно ООО <...>, являвшегося стороной по договорам с потерпевшими на подключение коммуникаций. При этом, согласно показаниям Г., исполнение данных договоров планировались им только из средств, полученных по этим самым договорам. Таким образом, им не задействовались и не планировались к использованию в целях исполнения обязательств перед потерпевшими иные доходы <...>

По мнению адвоката, пояснения Г. свидетельствуют о признаках финансовой пирамиды, когда исполнение обязательств перед одними контрагентами происходит за счет поступлений от очередных, в отсутствие или не привлечении иных средств финансирования, что свидетельствует об отсутствии у Г. финансовой возможности исполнять обязательства, которые он последовательно брал на себя, заключая договоры на коммуникации с потерпевшими и иными лицами в <адрес>. При этом, доводы стороны обвинения о том, что Г. при заключении договоров коммуникаций умышленно скрыл от потерпевших тот факт, что оплаченные ими денежные средства на коммуникации будут им потрачена на иные цели, нежели непосредственно указанные в предмете данных договоров, подтверждает факт обмана и введения в заблуждение потерпевших со стороны Г. О расходовании средств, полученных по договорам коммуникаций, на другие цели, сообщил сам подсудимый Г. в судебном заседании. Одним из видов деятельности Г. была посредническая деятельность по продаже земельных участков, которая не могла быть реализована без планировки территории, то есть без разделения одного большого участка на множество мелких, что и подразумевает разработку проекта планировки территории, что еще не свидетельствует о том, что Г. в действительности намеревался к проданным участкам подвести коммуникации. Геодезические исследования также напрямую не связанны с исполнением договоров на коммуникации, поскольку были проведены по заказу не Г., а одного из собственников большого участка земли - Т., и могли преследовать иные цели собственника, поскольку на тот момент участки другим лицам проданы еще не были. Таким образом, документы, указанные судом, не свидетельствуют о намерении Г. подвести к отдельным участкам земли конкретные коммуникации. Дорожно-строительный проект и проект водопровода, представленные защитой, датированы <дата> годом, то есть позже начала преступной деятельности, по состоянию на <дата> года подобных документов у Г. не имелось, что свидетельствует об отсутствии у него реальной возможности исполнить договоры на подключение коммуникаций на момент их заключения. Г. не имеет отношения к подключению потерпевших к электроэнергии и ничего не сделал в этой части, при этом Е., под видом выполнения заведомо не оплаченного договора с Г., принял участие в согласовании расстановки и установке электроопор, имея свой собственный коммерческий интерес в реализации оставшихся непроданными участков в поселке. Из показаний потерпевших следует, что они самостоятельно оформили документацию на подключение электроэнергии, без участия в этом Г.

Судом не учтено, что предмет договора между Г. и Е. не совпадает с предметом договоров на коммуникации, заключенных с потерпевшими и иными лицами, купившими участки в <адрес>, например, работы по организации канализации вовсе отсутствуют, асфальтирование дорог не предусмотрено, остальные коммуникации должны быть проведены Е. согласно данному договору не ко всем проданным участкам, включая участки потерпевших, а к избранным, в числе которых отсутствуют участки некоторых потерпевших, также судом не учтен тот факт, что данный договор со стороны Г.Е. не оплачен из-за заявленной Г. финансовой несостоятельности, что, по мнению представителя потерпевших, подтверждает фиктивность данного договора, свидетельствует о создании Г. видимости продолжения работ в поселке с целью избежать ответственности. Данное обстоятельство в суде утверждали только свидетели из числа лиц, подчиненных Г., то есть имеющие определенную заинтересованность в исходе дела, какими-либо иными доказательствами это не подтверждается.

Обращает внимание, что в договорах на подключение коммуникаций указано, что только асфальтированные дороги должны были быть сделаны после продажи 70% участков, к исполнению обязательств по остальным коммуникациями динамика развития продаж участков в поселке не должна была иметь никакого отношения. Считает, что не поставив подключение коммуникаций под общее условие о количестве проданных участков в поселке, Г. добровольно и сознательно взял на себя обязательство выполнить данные работы в любом случае. В противном случае, зная реальные намерения Г., потерпевшие не заключили бы договоры на подключение коммуникации ввиду повышенного риска их неисполнимости. Указывает, что согласно показаниям потерпевших, инициативная группа за свой счет и своими силами пробурила скважину в поселке, построила «входную группу» на въезде в поселок, что Г. оплачено не было.

Судом не принят во внимание тот факт, что Г. велась отдельная деятельность по строительству домов, из его показаний следует, что им успешно сданы несколько поселков в тот же период времени, что подтверждает его расходы на строительство и подтверждает довод обвинения о том, что денежные средства, получаемые от потерпевших и других покупателей земли в <адрес> по договорам коммуникаций, тратились им на строительные материалы для других поселков, чем объясняется большой объем закупленных строительных материалов при сравнительно небольшом объеме работ, выполненных в <адрес>.

Судом не принят во внимание тот факт, что показания Г. носят противоречивый характер. Так, он утверждал, что денежные средства, поступавшие от потерпевших по договорам купли-продажи участков и подключения коммуникаций, фактически поступали в «общий котел» <...> данный факт подтверждается заключением эксперта, что противоречит ранее данным им показаниям. Полагает, что имели место необоснованные «перегоны» денег под видом займов с отчислением процентов по ним, чем создавалась видимость больших оборотов по счетам, активной деятельности и вуалировалось обналичивание денежных средств в крупных суммах под видом сомнительных платежей в организации, имеющие признаки фирм-однодневок, а также на личный счет Г. Он сам показал суду, что вывод денег со счетов <...> под видом фиктивных договоров займов на свой счет ИП является «единственным законным способом вывести деньги из компаний». Данному обстоятельству судом оценка дана не была. Сумма выведенных Г. денежных средств могла погасить почти весь причиненный потерпевшим ущерб.

Кроме того, судом не учтен тот факт, что Г. при получении претензий от потерпевших по факту длительного неисполнения договоров на подключении коммуникаций, непринятия мер по разрешению проблемной ситуации, при отсутствии предложений способов компенсации ущерба, открыто заявлял им, что ему все равно и он – банкрот. Данное заявление Г. показывает его отношение к произошедшему и дополняет всю совокупность исследованных судом доказательств отсутствия у него реальной возможности и намерений исполнять договоры на подключение коммуникаций заключенные с потерпевшими и иными лицами, приобретшими участки в <адрес>, наличие у него умысла использовать денежные средств потерпевших по своему усмотрению не в связи с заключенными договорами, в том числе сопряженного с обманом покупателей земли, выразившегося в сообщении им заведомо ложных сведений и умышленном сокрытии важной информации, зная которую, потерпевшие бы не заключили договоры на подключение коммуникаций, а следовательно, и не купили бы земельные участки в <адрес>, поскольку Г. продавал их только с условием обязательного подключения коммуникаций.

Все доказательства, исследованные судом первой инстанции, в своей совокупности, в том числе и доказательства, представленные стороной защиты, по мнению потерпевшей стороны, являются достаточными для признания Г. виновным в совершении хищений денежных средств потерпевших.

В дополнении к апелляционной жалобе адвокат Т. указывает, что квалификация деяний Г., предложенная государственным обвинителем по ч.1 ст.159.4 УК РФ является неверной, суд необоснованно согласился с государственным обвинителем с данной квалификацией, считает, что объем предъявленных доказательств свидетельствует о необходимости квалификации действий Г. по ч.4 ст.159 УК РФ по каждому из преступлений, приходит к выводу, что судом был нарушен уголовный закон.

Адвокатом К. поданы возражения на апелляционную жалобу представителя потерпевших и апелляционное представление государственного обвинителя, в которых он выражает несогласие с ними. Указывает, что доводы дополнений к апелляционной жалобе и апелляционному представлению сводятся к необоснованному принятию судом предложенной государственным обвинителем переквалификации действий Г. с ч.4 ст. 159 УК РФ на ч.5 ст. 159 УК РФ (в отношении потерпевшего И.), ч.1 ст. 159.4 УК РФ (в отношении остальных потерпевших). Полагает, что дополнения к апелляционной жалобе и апелляционному представлению не подлежат рассмотрению судом апелляционной инстанции, поскольку они поданы за истечением срока апелляционного обжалования, при этом в первоначальной жалобе и представлении отсутствовали доводы, изложенные в дополнениях к ним. В соответствии с позицией Верховного суда РФ, доводы дополнений к апелляционной жалобе представителя потерпевшего и апелляционного представления государственного обвинителя в части необоснованной квалификации предъявленного обвинения не подлежат рассмотрению судом апелляционной инстанции. Считает, что данные доводы в любом случае необоснованны, поскольку в соответствии с ч.8 ст. 246 УПК РФ государственный обвинитель до удаления суда в совещательную комнату вправе изменить обвинение в сторону смягчения путем переквалификации деяния в соответствии с нормой УПК РФ, предусматривающей более мягкое наказание. Указывает, что государственным обвинителем в ходе судебного разбирательства было заявлено письменное ходатайство о переквалификации действий Г., с которым были ознакомлены участники процесса и имели реальную возможность высказать свою позицию в части необоснованности переквалификации, чего ими сделано не было. Обращает внимание, что иные доводы апелляционной жалобы представителя потерпевших и апелляционного представления государственного обвинителя сводятся к переоценки доказательств. Просит приговор суда оставить без изменения, апелляционную жалобу и представление без удовлетворения.

Проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в апелляционных представлении и жалобе, письменных возражениях на апелляционную жалобу и представление, а также в выступлениях сторон в судебном заседании, судебная коллегия не находит оснований и предпосылок для пересмотра постановленного по уголовному делу приговора.

Согласно ст. 389.9 УПК РФ проверка судом апелляционной инстанции законности, обоснованности и справедливости приговора осуществляется судом апелляционной инстанции по апелляционным жалобам и представлениям.

По смыслу уголовно-процессуального закона суд апелляционной инстанции может принять решение, ухудшающее положение осужденного по отношению к приговору суда первой инстанции, не иначе как по представлению прокурора и (или) жалобе потерпевшего, его представителя, при этом суд не вправе выходить за пределы доводов жалобы или представления (абз. 3 п. 16 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.11.2012 N 26 (ред. от 01.12.2015) «О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции»).

Причем, уголовно-процессуальный закон (ч. 4 ст. 389.8 УПК РФ) оговаривает, что вопрос об ухудшении положения осужденного, лица, в отношении которого уголовное дело прекращено, не может быть поставлен в дополнительной жалобе потерпевшего, частного обвинителя или их законных представителей и представителей, а также в дополнительном представлении прокурора, поданных по истечении срока обжалования, если такое требование не содержалось в первоначальных жалобе, представлении.

Доводы о необоснованности переквалификации судом действий Г. с ч.4 ст. 159 УК РФ по каждому из вмененных ему преступлений на ч.5 ст. 159 УК РФ (в редакции ФЗ РФ №323-ФЗ от 03.07.2016) – в отношении потерпевшего И. и на ч.1 ст. 159.4 УК РФ (в редакции ФЗ РФ №207-ФЗ от 29.11.2012) по каждому из деяний в отношении остальных потерпевших, о нарушении норм уголовно-процессуального кодекса при составлении приговора судом, были затронуты государственным обвинителем только в дополнительном представлении. Аналогичный довод о необоснованности квалификации действий Г. судом содержался лишь в дополнительной апелляционной жалобе.

В первоначальном же апелляционном представлении и апелляционной жалобе представителя потерпевших эти вопросы не ставились. Более того, сформулированные позиции в апелляционном представлении государственным обвинителем о необходимости отмены приговора в соответствии с требованиями ст. 389.15 УПК РФ в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, а также в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона - носили общий характер, на неправильное применение уголовного закона в первоначальных апелляционной жалобе апелляционном представлении не указывалось. При этом, и дополнительное апелляционное представление, и дополнительная апелляционная жалоба представителя потерпевших поступили в суд первой инстанции после истечения срока апелляционного обжалования (06.08.2020 и 14.07.2020 соответственно).

При таких обстоятельствах, доводы, приведенные в дополнении к апелляционному представлению и в дополнении к апелляционной жалобе представителя потерпевших, связанные с квалификацией действий Г., с нарушением норм уголовно-процессуального кодекса при составлении приговора судом, не подлежат рассмотрению судебной коллегией в апелляционном порядке.

Доводы апелляционной жалобы и апелляционного представления о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, судебная коллегия также находит необоснованными.

Решение суда об оправдании Г., ввиду отсутствия состава преступления, является правильным, основанным на исследованных и оцененных в судебном заседании доказательствах, и мотивированно изложенных в приговоре выводах.

Согласно ст. 49 Конституции РФ и ст. 302 УПК РФ, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств. Оправдательный приговор постановляется, если не установлено событие преступления, подсудимый не причастен к совершению преступления, в деянии подсудимого отсутствует состав преступления.

В соответствии со ст. 299 УПК РФ при постановлении приговора суд должен разрешить вопрос, имели ли место деяния, в совершении которых обвиняют подсудимого, доказано ли что, деяния совершил подсудимый, поскольку, исходя из принципа презумпции невиновности, требований уголовно-процессуального закона обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана, в связи с чем приговор должен быть постановлен на достоверных и достаточных доказательствах, когда исследованы все возникающие версии, а имеющиеся противоречия выявлены и оценены.

Указанные требования закона по настоящему делу соблюдены.

В оправдательном приговоре приведены содержание предъявленного Г. обвинения с учетом изменения обвинения государственным обвинителем в сторону смягчения в соответствии с его правом, предусмотренном ч.8 ст. 246 УПК РФ, в ходе судебного разбирательства по уголовному делу, а также в прениях участников процесса; доказательства стороны обвинения, исследованные доказательства в ходе судебного следствия и результаты проверки предъявленных доказательств, в том числе дополнительно представленные сторонами доказательства; установленные судом обстоятельства.

Проанализировав все представленные доказательства, суд пришел к правильному выводу о необходимости оправдания Г. по предъявленному ему обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч.5 ст.159 УК РФ (в ред. Федерального закона от 03.07.2016 N 323-ФЗ), и восьми преступлений, предусмотренных ч.1 ст.159.4 УК РФ (в ред. Федеральным законом от 29.11.2012 N 207-ФЗ), по каждому из них, в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

В соответствии со ст. 17 УПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, исследованных в судебном заседании, руководствуясь при этом законом и совестью. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

Судом выполнено указанное требование закона при постановлении оправдательного приговора. Решение суда соответствует требованиям ст. 49 Конституции РФ.

В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

Вопреки доводам апелляционной жалобы и представления, судом достаточно полно, всесторонне и объективно исследованы представленные сторонами обвинения и защиты доказательства по делу; исследованным доказательствам дана надлежащая оценка; сделан обоснованный вывод об отсутствии в действиях Г. по каждому из преступлений его состава.

Доводы же апелляционной жалобы и представления сводятся по существу к переоценке доказательств по делу, оснований к чему у судебной коллегии не имеется.

Оценив всю совокупность представленных стороной обвинения доказательств на предмет их относимости, допустимости, достоверности и достаточности для разрешения уголовного дела, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что органами предварительного следствия не представлено достаточных доказательств наличия у Г. прямого умысла на хищение имущества потерпевших – денежных средств, полученных от потерпевших по договорам о присоединении земельных участков, приобретаемых ими в <адрес>, к инженерным трассам и объектам инженерной инфраструктуры, а именно: электрической сети (10 кВт), сети водоснабжения (с точкой подключения на границе земельного участка), дорогам общего пользования с щебеночно-песочным покрытием (до земельного участка без оформления въезда на земельный участок).

Суд апелляционной инстанции соглашается с данными выводами суда первой инстанции, поскольку они в полной мере соответствуют содержанию исследованных в ходе судебного следствия доказательств.

Согласно окончательному обвинению, Г. обвинялся в отношении каждого из потерпевших, в совершении мошенничества, то есть хищения чужого имущества, путем обмана, сопряженного с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности.

Так, Г. по каждому из преступлений обвинялся в том, что он, являясь генеральным директором ООО <...>, руководствуясь корытными побуждениями имея умысел на хищение путем обмана денежных средств каждого из потерпевших, сообщил каждому из них заведомо ложные сведения о том, что ООО <...> обладает достаточными возможностями для присоединения земельного участка, приобретаемого каждым из потерпевших по адресу: <адрес>, к инженерным трассам и объектам инженерной инфраструктуры. После чего, не имея намерения выполнять взятые на себя обязательства, заключил с каждым из потерпевших договор о присоединении земельного участка к инженерным трассам и объектам инженерной инфраструктуры, в соответствии с которым ООО <...> обязывалось обеспечить каждому из потерпевших возможность в срок, указанный в вышеуказанном договоре, присоединения земельного участка к инженерным трассам и объектам инженерной инфраструктуры, а именно к:

- электрической сети (10 кВт);

- сети водоснабжения (с точкой подключения на границе земельного участка);

- центральной канализации (с точкой расположения на границе земельного участка);

- дорогам общего пользования с щебеночно-песочным покрытием (до земельного участка без оформления въезда на земельный участок).

Однако, впоследствии он (Г.) условий договора о присоединении к инженерным трассам и объектам инженерной инфраструктуры не выполнил, денежные средства, внесенные каждым из потерпевших, похитил, распорядившись ими по своему усмотрению, причинив тем самым своими преступными действиями каждому из потерпевших материальный ущерб

Позиция Г. в ходе судебного разбирательства была последовательна и заключалась в том, что у него отсутствовал умысел на хищение денежных средств потерпевших путем обмана. Г. указывал, что им оказывались агентские услуги гражданам Тихомирову и Григорьеву по продаже земельных участков под индивидуальное жилищное строительство в поселке под условным названием <...>, при этом с потерпевшими при заключении договора купли-продажи земельного участка, заключались договора с ООО <...>, в которой он являлся генеральным директором, на присоединение земельного участка к инженерным трассам и объектам инженерной инфраструктуры. На момент старта продаж данные земельные участки представляли собой неразработанное поле при отсутствии какой-либо инфраструктуры, о чем потерпевшие были осведомлены. Им, как генеральным директором ООО <...>, входившей в группу компаний, в которых он также являлся генеральным директором, и доходы от деятельности которых шли в «общий котел» и могли переводиться между компаниями внутри группы при необходимости, были предприняты все возможные меры для исполнения обязательств по договорам о присоединении земельных участков потерпевших в <адрес>, к инженерным трассам и объектам инженерной инфраструктуры. Так, он заключил договор на подключение к электричеству, была установлена трансформаторная будка, но данная компания обанкротилась, была проведена геологоразведка по водоснабжению, получено разрешение на бурение скважины, был разработан проект канализации, реализовать который он не смог в связи с ростом курса евро в <дата> году, построена временная дорога. В <дата> году ООО <...> выкупило у <...> участок земли и перекрыло дорогу в <адрес>, что задержало продажи и строительство на несколько месяцев, но им были приняты меры для получения сервитута. В <дата> году он заключил договор с ООО <...>, понимая, что выполнить обязательства не получится, согласно договору ООО <...> взяло на себя обязательства по строительству инфраструктуры в <адрес>.

Вывод суда о том, что доказательствами стороны обвинения, представленными суду, не опровергнуты показания Г. в части отсутствия у него умысла по каждому из преступлений на совершение мошенничества, о наличии у него намерения выполнить взятые на себя обязательства, принятии к этому всех возможных мер, о том, что обязательства перед потерпевшими Г. не были исполнены в связи с возникновением объективных трудностей и ухудшением экономической обстановки в стране, является правильным.

Так, стороной обвинения не представлено доказательств тому, что финансовое состояние <...>, а также ООО «<...>, входящего в указанную группу, на момент заключения договоров с каждым из потерпевших не позволяло выполнить взятые на себя обязательства по подключению земельных участков потерпевших к инженерной инфраструктуре поселка, в связи с чем у Г. фактически не имелось и не могло быть реальной возможности исполнить взятые на себя обязательства. Напротив, согласно заключению судебно-бухгалтерской экспертизы №..., №... от <дата>, в период с <дата> по <дата> на расчетные счета <...> поступило из внешних источников <...> руб., а за весь, имеющийся в наличии период - <...> руб.

Довод представителя потерпевших о том, что стороной защиты не представлено доказательств, что <...> является крупным участником рынка, имеющем значительные денежные обороты, необоснован, так как в соответствии с ч.2 ст. 14 УПК РФ никто не обязан доказывать свою невиновность.

Доводы представителя потерпевших о создании видимости больших оборотов по счетам, в организациях, принадлежащих Г., завуалированность обналичивания денежных средств в крупных размерах под видом сомнительных платежей в сомнительные фирмы – материалами уголовного дела не подтверждается, является предположением, на котором не может быть основан обвинительный приговор.

Не может признать состоятельными судебная коллегия и доводы представителя потерпевших об отсутствии у <...>, а также у ООО <...> необходимых людских ресурсов и техники для исполнения обязательств, поскольку в договорах о присоединении к инженерной инфраструктуре не указывалось, что все работы должны быть выполнены именно работниками ООО <...>, и законом не запрещено привлечение подрядных организаций для выполнения необходимых работ.

Отсутствие собственных денежных средств у ООО <...> в объеме, который бы позволил независимо от наличия или отсутствия покупателей исполнить обязательства по строительству инфраструктуры поселка на старте продаж земельных участков, а также то, что строительство инженерной инфраструктуры Г. планировал осуществить за счет средств, поступающих от договоров на присоединение к инженерной структуре, также не свидетельствует о том, что у Г. не имелось реальной возможности исполнить взятые на себя перед потерпевшими обязательства, поскольку финансирование работ на основе денежных средств от привлечения клиентов, является одним из признаков предпринимательской деятельности, которой в соответствии со ст. 2 ГК РФ является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами апелляционной жалобы потерпевших о том, что в действиях Г. имелись признаки финансовой пирамиды, поскольку финансовая пирамида это структура, члены которой зарабатывают лишь на привлечении новых членов, получая комиссионные из вступительных взносов новых вкладчиков (членов), в то время как из материалов дела следует, что руководимые Г. компании имели прибыль и из других источников, кроме как от договоров на присоединение к инженерным коммуникациям в <адрес>, а показания свидетелей по делу Т., Г., У., М. подтверждают, что руководимые Г. компании действительно успешно реализовывали проекты по строительству загородной недвижимости.

Представленными суду стороной защиты документами подтверждается, что Г. были проведены проекты и исследования, необходимые для выполнения работ по созданию инженерной инфраструктуры, а также заключен договор аренды на необходимые участки с последующим выкупом.

Так, ООО <...> в <дата> году разработан проект планировки территории, проектная документация на дороги, водопровод, канализацию, дренаж изготовлена организацией <...>, <...> в мае <дата> года проведено топографо-геодезические изыскания земельных участков. При этом в проектной документации на дороги, водопровод, канализацию в качестве заказчика указана ООО <...>», генеральным директором которой является Г. Переписка Г. с ООО <...> с <дата> года с просьбой внести коррекции в проект планировки территории, а также показания свидетеля Т. об участии Г. в подготовке проектной документации, свидетельствует о его активном участии в формировании данных документов.

Отсутствие всех документов на старте продаж, не может свидетельствовать об умышленном обмане потерпевших, поскольку срок исполнения по каждому из договоров о присоединении к инженерной инфраструктуре, составлял значительный период времени - около 2 лет, а изготовление части проектной документации после старта продаж, напротив, как верно указал суд в приговоре, свидетельствует о том, что после получения денежных средств от части лиц Г. приступил к исполнению своих обязательств.

При таких обстоятельствах, судом обоснованно сделан вывод об отсутствии обмана потерпевших со стороны Г. при заключении договоров, заключавшегося в сокрытии от потерпевших сведений, касающихся реального финансового состояния <...>, источников финансирования и успешного ведения деятельности, наличии необходимого пакета проектной документации и иных обстоятельств.

Судебная коллегия также находит правильным вывод суда о том, что демонстрирование <адрес> некоторым из потерпевших, как пример того, как будет организована инженерная инфраструктура в поселке, без уточнения конкретной роли <...> в работе по сдаче указанного посёлка, несёт в себе признаки недостоверной рекламы, поскольку <...> действительно участвовала в строительстве, реализовывала и обслуживала указанный посёлок, что подтверждается показаниями свидетелей У., М. и товарными накладными в период с <дата> по <дата> (т.11 л.д. 39-50), представленными стороной защиты и исследованными судом в ходе судебного разбирательства. Кроме того, как следует из показаний потерпевших, <адрес> демонстрировали им менеджеры по продажам, а не лично Г.. При этом в предъявленном ему обвинении не указано на то, что обман потерпевших заключался в сообщении им ложных сведений о роли <...> в строительстве коммуникаций в <адрес>.

Исследованными судом доказательствами также подтверждаются показания Г. о том, что им были предприняты меры по исполнению взятых на себя перед потерпевшими обязательств, однако из-за ряда обстоятельств он не смог их выполнить.

Так, согласно материалам дела, договор на подключение к электричеству, первоначально был заключен между Т. и компанией <...>, но в связи с банкротством данной компании, <дата> договор был перезаключен с <...>, имелась рабочая документация проектно-изыскательских работ по объекту электросетевого хозяйства для технологического присоединения энергопринимающих устройств (т.11 л.д. 19-28, 34-35, т. 15 л.д. 58). Т. и Г. на имя ООО <...> были выданы доверенности представлять их в ОАО <...>, <...>, <...> и в иных учреждениях <адрес> по вопросам заключения и подписания договоров на оказание услуг по созданию технической возможности газификации, электрификации, теплоснабжения, водоснабжения, канализации, устройству дорог, инженерных коммуникаций земельных участков, жилых домов и сооружений, проектируемых и создаваемых в котеджном <...> по адресу: <адрес> (т.11 л.д. 13, 14)

При этом, Г.<дата> был заключен договор аренды земельных участков с последующим выкупом с собственниками – Т. и Г., на участки, на которых планировалось организовать дороги общего пользования и установить электроопоры и трансформаторную подстанцию. (т.11 л.д. 1-12)

Также в материалах дела содержатся письма об организации совещаний с <...> о подключении <адрес> к электроэнергии, свидетельствующими о попытках Г. выполнить указанные обязательства. Кроме того, для целей электроснабжения Г. была установлена трансформаторная подстанция, что также не оспаривается сторонами, но в дальнейшем в связи с изменением схемы подключения пересогласовывать её оказалось менее выгодно, чем поставить новую (т. 11 л.д. 97-101).

Г. для обеспечения строительства было проведено временное электричество от <...> для стройки инфраструктуры в <адрес> и ряда участков, что также подтверждается договором с данной организацией.

Г. был приобретён сервитут у <...> для прокладки электричества, на котором в дальнейшем уже по договору подряда с ООО <...> были поставлены столбы и протянуты линии электропередач, что подтверждается соглашением об установлении сервитута на землю от <дата> (т. 10 л.д. 216-220) и показаниями свидетеля Е..

Доводы представителя потерпевших о том, что для подключения электроэнергии Г. ничего сделано не было, необоснованны, поскольку, как следует из показаний свидетеля К., подключение потерпевших к электричеству возможно лишь при наличии технических условий, а заявка на подключение <адрес> к электроэнергии поступила от юридического лица. Как верно указал суд в приговоре, заявленные потерпевшими самостоятельные подключения к электроэнергии за <...> рублей, представляют из себя простой договор присоединения, в соответствии с которым лицо присоединяется к опоре электропередач на границе своего участка, что подтверждается договорами о присоединении и техническими условиями присоединения к электросетям, являющимися приложением к ним. Таким образом, при отсутствии точки присоединения на границе участка заявителя, его подключение к электричеству невозможно, предварительно необходимо электрифицировать сам посёлок - в соответствии с разработанным проектом провести линию электропередач через приобретённый земельный сервитут, согласовать расстановку опор с собственником земли, а в дальнейшем установить опоры электросети, фактически доведя её до каждого участка, после чего станет возможным заключение договора присоединения с <...>

Суд также пришел к правильному выводу, что указанная работа была выполнена как самим Г., так впоследствии Е. (ООО <...>) по договору подряда с Г., и лишь после этого технически стало возможным заключение потерпевшими договора с <...> и подключение физических абонентов. Доводы представителя потерпевших о наличии у Евдокимова личного интереса в электрификации поселка не влияют на выводы суда по установлению фактических обстоятельств дела.

В части работ по водоснабжению и канализации, была проведена гидроразведка, создан проект наружной сети водопровода, канализации и дренажа, проводились гидрологические исследования, геодезические изыскания, анализ полученных образцов для употребления, что подтверждается исследованными судом документами, однако в связи с курсом евро в <дата> году данные работы остановились.

Впоследствии Г. был заключен договор с ООО <...> на бурение скважин, что подтверждается исследованным договором и показаниями Е..

В части работ по строительству дорог судом установлено, что был создан проект дорожной сети, а также выполнен ряд работ: снят верхний слой грунта, произведено оконавливание, засыпка дороги песком и щебнем, приобретение дренажных колодцев, но окончательный этап в виде асфальта не был произведён по причине нецелесообразности в период строительства посёлка, в связи с возможностью уничтожения его строительной техникой. Доводы суда в данной части подтверждаются показаниями свидетеля А. в ходе судебного разбирательства, показаниями свидетеля М., которые были оглашены судом с согласия сторон, договорами подряда с различными организациями на производство работ, оказание услуг, договорами поставки строительных материалов, исследованных судом в ходе судебного разбирательства, а также самим фактом выполнения части работ, зафиксированном в том числе протоколом осмотра места происшествия.

Судом верно отмечено, что факт неокончания работ, а также разрушения дороги к настоящему времени, делающим невозможным нормальный проезд по ней, правового значения не имеет и не свидетельствует о наличии умысла на неисполнение указанных обязательств.

Кроме того, после осознания невозможности выполнения работ <...>, Г. был заключен договор подряда с ООО <...>, который продолжил указанные работы, что также подтверждается как показаниями Е., так и соответствующими договорами.

Представленная стороной защиты Г. переписка с ООО <...>, а также показания свидетелей У., Ф., Т., М. подтверждают показания Г. о возникновении трудностей при строительстве инфраструктуры, выразившемся в перекрытии ООО <...> доступа к коттеджному <...>, что повлекло необходимость выкупа им земельного участка и установления соглашения о сервитуте с <...>.

С учетом изложенных обстоятельств, суд пришел к верному выводу о том, что Г. принимал все возможные меры для выполнения взятых на себя обязательств и на момент заключения договоров с каждым из потерпевших не имел заранее сформированного умысла на хищение их денежных средств и неисполнение договоров о присоединении к инженерным трассам и объектам инженерной инфраструктуры.

Доводы стороны обвинения о том, что понесенные Г. затраты на выполнение работ по договорам с потерпевшими были незначительными и создавали лишь видимость деятельности с целью избежать Г. уголовной ответственности, были рассмотрены судом при постановлении приговора и обоснованно отвергнуты.

Так, согласно заключению судебно-бухгалтерской экспертизы от <дата>, поскольку денежные средства на счетах обезличиваются, установить, на какие именно работы были направлены денежные средства, поступившие от каждого конкретного потерпевшего, не представляется возможным. На основании представленных эксперту документов - материалов уголовного дела, компакт-дисков с выписками банков, эксперт не смог ответить на вопрос о возможности установления суммы денежных средств, потраченных ООО <...>. ООО <...>, ООО <...>, ООО <...> и ИП Г. за весь имеющийся в наличии период движения денежных средств на постройку инфраструктуры в <адрес>, указав, что в представленных документах отсутствуют конкретные сведения, на какие именно объекты приобретались товары, материалы, оказывались услуги, выполнялись работы. В ходе предварительного следствия оценка стоимости выполненных работ Г. по договорам с потерпевшими не производилась, соответствующих ходатайств в ходе судебного разбирательства со стороны обвинения не заявлялось.

При этом, как верно отметил суд в приговоре, из вышеуказанного заключения эксперта следует, что расходы только одной ООО <...> из <...> и только по одному направлению (товары, материалы, работы, услуги), направленному на выполнение своих обязательств, существенно превысили все поступившие от потерпевших денежные средства, и примерно сравнялись с суммой денежных средств уплаченной в адрес ООО <...> по всем договорам с (лит.«Ж»).

Доводы представителя потерпевшего о том, что Г. расходовал денежные средства, полученные по договорам от потерпевших на иные цели – не обоснован, поскольку предметом хищений, вмененных в вину Г., являлись денежные средства физических лиц, а не денежные средства бюджета РФ. Кроме того, судебная коллегия соглашается с выводом суда первой инстанции о том, что траты Г. на рекламу и охрану поселка, являлись необходимыми, а с учётом поступлений в указанный период на счета организации денежных средств из разных источников, обоснований, что указанные траты производились из денежных средств потерпевших, не имеется.

Судебная коллегия также находит правильными и выводы суда относительно отсутствия сведений о внесении Г. на счёт конкретно ООО <...> денежных средств от В. и внесение по договору с И.<...> рублей вместо <...> рублей, поскольку стороной обвинения не опровергнуты доводы Г. о внесении вышеуказанных денежных средств на счёт другой компании из группы <...>. Кроме того, из заключения эксперта от <дата> усматривается, что на счета других компаний из группы <...> действительно происходили зачисления денежных средств от Г. как учредителя, так и от ИП Г.

С учетом данных обстоятельств, судебная коллегия соглашается с выводом суда первой инстанции, что с учетом последовательно занимаемой позиции Г. о заключении соответствующего договора, получении денежных средств и последующем выполнении обязательств по договору, не имеется оснований считать, что в данном случае, в отличие от ситуации со всеми остальными клиентами, мог иметь место умысел на хищение денежных средств, а также о том, что данное обстоятельство, равно как и отсутствие в отдельных организациях кассового аппарата, следует расценивать лишь как нарушение финансовой дисциплины.

Судебная коллегия также не находит обоснованными доводы представителя потерпевшего о том, что умысел Г. на хищение денежных средств потерпевших подтверждается фактом вывода им как ИП Г., со счетов соответствующего ИП, наличных денежных средств в размере <...> руб.

Как следует из заключения эксперта от <дата>, всего от <...> за весь период работы (<дата> годы) Г. было перечислено <...> рублей.

Доказательств того, что данные денежные средства были получены ИП Г. именно от заключения договоров с потерпевшими, материалы уголовного дела не содержат, доводы Г. о том, что указанные денежные средства были им также направлены на выполнение обязательств его <...>, и переводились в связи с необходимостью использования наличности, стороной обвинения не опровергнуты.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами апелляционной жалобы представителя потерпевших, что позиция Г. по делу подтверждается лишь заинтересованными по делу лицами, поскольку каких-либо мотивов, какие лица и в связи с чем являются заинтересованными в исходе дела, в апелляционной жалобе не приводится. Все показания свидетелей по делу, а также иные, исследованные судом доказательства, являются относимыми, допустимыми доказательствами, оснований ставить их под сомнение, не доверять им, суд апелляционной инстанции не усматривает.

С учетом изложенного, судебная коллегия приходит к выводу, что по результатам проверки и оценки исследованных доказательств судом первой инстанции сделан обоснованный вывод об отсутствии в действиях Г. состава преступлений по каждому из вмененных ему преступлений и о наличии между потерпевшими и Г. гражданско-правовых отношений.

Оправдательный приговор в целом соответствует положениям части 4 ст. 302 УПК РФ и части 3 ст. 49 Конституции Российской Федерации и разъяснениям Верховного Суда Российской Федерации в пункте 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. «О судебном приговоре» (в последующих редакциях), согласно которым обвинительный приговор не может быть постановлен на предположениях, а все сомнения толкуются в пользу обвиняемого.

Авторами апелляционного представления и жалобы не приведено судебной коллегии оснований, которые в соответствии с требованиями ст. 389.16 УПК РФ действительно свидетельствуют о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, и влекут безусловную отмену приговора.

Не согласие авторов апелляционного представления и жалобы с оценкой, которая была дана представленным суду доказательствам, не является основанием для отмены приговора.

Таким образом, доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы представителя потерпевших о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела являются несостоятельными.

С учетом вышеизложенного по доводам апелляционного представления и апелляционной жалобы оснований для отмены приговора суда не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.15, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия,

определила:

Приговор Петроградского районного суда г. Санкт-Петербурга от 23 июня 2020 года в отношении Г. оставить без изменения.

Апелляционное представление государственного обвинителя С. и апелляционную жалобу адвоката Т. – оставить без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи