Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе индивидуального предпринимателя ФИО11 на решение Миасского городского суда Челябинской области от 22 января 2019 года по иску индивидуального предпринимателя ФИО11 к ФИО12, ФИО13 о возмещении ущерба, причиненного работником при исполнении трудовых обязанностей, по встречному исковому заявлению ФИО12, ФИО13 к индивидуальному предпринимателю ФИО11 о признании приказов незаконными, взыскании заработной платы, компенсации за задержку выплаты заработной платы, компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Андрусенко И.Д. об обстоятельствах дела, доводах апелляционной жалобы и возражений относительно жалобы, объяснения представителя ответчиков, истцов по встречному иску по доверенности ФИО14, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Индивидуальный предприниматель ФИО11 (далее - ИП ФИО11) обратился в суд с иском к ФИО12, ФИО13 о возмещении ущерба, причиненного работниками при исполнении трудовых обязанностей.

В обоснование заявленных требований указал, что с 16 июня 2017 года ФИО12 и ФИО13 работали у него на основании трудовых договоров <данные изъяты> в магазине № 20, расположенном в г. Миассе на проспекте Макеева в доме № 15. С ответчиками 14 июня 2017 года был заключен договор о полной коллективной материальной ответственности. В результате проведенных ревизий товарно - материальных ценностей, в магазине была выявлена недостача на сумму 100 514,32 руб. Сумма недостачи и отсутствующий товар указаны в сличительной ведомости учета результатов инвентаризации товарно - материальных ценностей. В июле 2018 года, после проведения второй ревизии, ответчики уволились по собственному желанию, не возместив в полном объеме причиненный ущерб. Частично ущерб был возмещен путем удержания денежных средств из заработной платы ответчиков. Так, из заработной платы ФИО12 удержано 25 016,54 руб., из заработной платы ФИО13 удержано 11 868,83 руб. Сумма ущерба, не возмещенная работниками, составила 63 629,36 руб. В адрес ответчиков были направлены претензии, которые работники оставили без ответа, от предоставления письменных объяснений и от подписи документов отказались. В связи с невозможностью разграничения степени вины каждого из ответчиков, а также учитывая наличие договора о полной коллективной материальной ответственности, степень вины каждого сотрудника должна быть одинаковой. Просил взыскать с ответчиков сумму материального ущерба в размере 63 629,36 руб., из которых 25 240,62 руб. - с ФИО12 и 38 388,33 руб. 33 коп.- с ФИО13, а также взыскать расходы на уплату государственной пошлины.

ФИО12 и ФИО13 обратились в суд со встречным исковым заявлением к ИП ФИО11, в котором просили признать незаконными приказы от 31 марта 2018 года № <данные изъяты> с протоколом № 1 от 31 марта 2018 года и от 16 июля 2018 года № <данные изъяты> с протоколом № 5 от 16 июля 2018 года; взыскать с ИП ФИО11 невыплаченную заработную плату в пользу ФИО13 - 15 037,59 руб., ФИО12 - 28 023,66 руб.; взыскать денежную компенсацию за просрочку выплаты заработной платы за период с 11 июня 2018 года по день вынесения решения судом в пользу ФИО13 577,39 руб., ФИО12 – 1028,38 руб., а также денежную компенсацию за просрочку выплаты заработной платы с сумм 3168,76 руб. и 11 868,83 руб., начиная с 24 октября 2018 года до дня фактической выплаты; компенсацию морального вреда по 10 000 руб. в пользу каждой.

В обоснование заявленных требований указали, что ФИО13 принята на работу к ИП ФИО11 на основании трудового договора от 15 июня 2017 года № <данные изъяты>, ФИО12 принята на основании трудового договора от 16 июня 2017 года № <данные изъяты>. 01 июля 2018 года ФИО13 и ФИО12 написали заявления об увольнении по собственному желанию с 08 июля 2018 года, однако приказы об увольнении работодателем были изданы 13 июля 2018 года, а трудовые книжки выданы 14 июля 2018 года, расчет при увольнении не произведен до настоящего времени; договор о полной коллективной материальной ответственности с ними был заключен до приема на работу, 14 июня 2017 года. Кроме того, в период работы у ИП ФИО11 работодателем из их заработной платы были произведены удержания. Так, из заработной платы ФИО13 IO. за май 2018 года было удержано 3168,76 руб., при увольнении не выплачено 11 868,83 руб.; из заработной платы ФИО12 за май 2018 года удержано 3007,12 руб., не выплачено при увольнении 25 016,54 руб., в связи с чем полагали, что имеют право требовать от ответчика выплату денежной компенсации за 103 дня просрочки (за период с 11 июня 2018 года по 23 октября 2018 года), с применением ключевой ставки, действующей в указанные периоды, в размере 7,25% и 7,5%. Незаконными действиями работодателя, связанными с несвоевременным оформлением договора о полной материальной ответственности, несвоевременной выдачей трудовых книжек, проведением ревизии с нарушениями, в том числе после их увольнения, и невыдачей документов после ее проведения для ознакомления, им был причинен моральный вред.

Истец, ответчик по встречному иску ИП ФИО11 на удовлетворении своих исковых требованиях настаивал, исковые требования ФИО12 и ФИО13 не признал, заявил о пропуске истцами по встречному иску срока на обращение в суд за разрешением индивидуального трудового спора по оспариванию приказов.

Ответчики, истцы по встречному иску ФИО12 и ФИО13 при надлежащем извещении о месте и времени в судебном заседании участия не принимали.

Представитель ответчиков, истцов по встречному исковому заявлению по доверенности ФИО14 на удовлетворении встречных исковых требованиях настаивала, в удовлетворении первоначального иска просила отказать.

Представитель третьего лица Государственной инспекции труда в Челябинской области при надлежащем извещении о месте и времени участия в судебном заседании не принимал.

Решением суда, с учетом исправления описки определением от 09 апреля 2019 года, в удовлетворении исковых требований ИП ФИО11 отказано, исковые требования ФИО12 и ФИО13 удовлетворены частично. Суд признал незаконными приказ от 31 марта 2018 года № <данные изъяты> «Об утверждении результатов инвентаризации торговой точки», протокол № 1 заседания постоянно действующей инвентаризационной комиссии от 31 марта 2018 года; приказ № <данные изъяты> от 16 июля 2018 года «Об утверждении результатов инвентаризации торговой точки», протокол № 5 заседания постоянно действующей инвентаризационной комиссии от 31 марта 2018 года. Взыскал с ИП ФИО11 в пользу ФИО12 сумму удержанной заработной платы в размере 23 501,18 руб., денежную компенсацию, предусмотренную ст. 236 Трудового кодекса Российской Федерации, за период с 11 июня 2018 года по 22 января 2019 года в размере 2 306,31 руб., компенсацию морального вреда 5 000 руб., проценты за задержку выплаты заработной платы с 23 января 2019 года по день фактической уплаты суммы в размере 23 501,18 руб., исходя из ключевой ставки Банка России, действующей в соответствующие периоды. Взыскал с ИП ФИО11 в пользу ФИО13 сумму удержанной заработной платы в размере 5 674,31 руб., денежную компенсацию, предусмотренную ст. 236 Трудового кодекса Российской Федерации, за период с 11 июня 2018 года по 22 января 2019 года в размере 593,36 руб., компенсацию морального вреда 5 000 руб., проценты за задержку выплаты заработной платы с 23 января 2019 года по день фактической уплаты суммы в размере 5 674,31 руб., исходя из ключевой ставки Банка России, действующей в соответствующие периоды. В удовлетворении остальной части исковых требований ФИО12 и ФИО13 отказал.

Истец, ответчик по встречному иску ИП ФИО11 в апелляционной жалобе просит решение суда отменить, принять по делу новое решение об удовлетворении его первоначального иска и отказе в удовлетворении встречных требований ФИО12 и ФИО13 В обоснование доводов жалобы, ссылаясь на необъективность и необоснованность обжалуемого судебного акта, указывает, что в решении судом не приведены нормы закона, которые, по мнению суда, истцом были нарушены при проведении ревизии товарно - материальных ценностей. Указывает, что в подтверждение поставки в магазин товара им были представлены в материалы дела все договоры поставки и товарные накладные с подписями продавцов о приеме товара в торговую точку; в подтверждение расходных документов представлены чеки. Полагает, что при установлении в судебном заседании из показаний бухгалтера ФИО1. сведений о том, что размер ущерба был ей рассчитан из продажной стоимости товара, а не из закупочной стоимости, суд должен был предоставить ему время для устранения неточностей в расчете, а не отказывать в этом со ссылкой на отсутствие процессуальных сроков рассмотрения дела. Выводы суда о том, что сличительная ведомость и инвентаризационная опись не соответствуют по форме и содержанию требованиям действующего законодательства, считает необоснованными и немотивированными. Указывает, что у продавцов были затребованы объяснительные, однако от дачи объяснений они отказались, что подтверждается объяснительными ФИО15 Указывает, что суду были даны пояснения о том, что акт по данному поводу работодателем не составлялся, поскольку в штате имеется только должность директора по продажам, который также является управляющим, в связи с чем комиссионно акт составить не представилось возможным. Просит учесть, что до 15 июня 2017 года торговая точка не работала, поэтому никакой инвентаризации при приеме продавцов в магазин быть не могло. Выводы суда о том, что договор о полной коллективной материальной ответственности, составленный 14 июня 2017 года, является недопустимым доказательством, поскольку он был подписан с продавцами до заключения договора аренды магазина и приема их на работу, находит несостоятельными, поскольку фактически договор с продавцами был подписан 16 июня 2017 года, о чем имеется отметка на оборотной стороне договора. Относительно встречных исковых требований указал, что им было заявлено ходатайство о применении последствий пропуска срока на обращение в суд с требованиями о признании незаконными и отмене приказов от 31 марта 2018 года № <данные изъяты> и от 16 июля 2018 года № <данные изъяты>. Ходатайство мотивировал тем, что об удержаниях из заработной платы истцам было известно в момент получения расчетных листков. Вместе с тем суд посчитал, что истцам стало известно о существовании приказов в момент ознакомления с материалами дела, при этом не принято во внимание, что истцы более 10 лет работают <данные изъяты>, знакомы с последствиями ревизии, принимали участие при проведении инвентаризации, произвели свой расчет недостачи и представили его бухгалтеру, подавали жалобы в трудовую инспекцию на акт проверки. Более того, соответствующего ходатайства о восстановлении срока истцами суду заявлено не было.

В возражениях на апелляционную жалобу представитель ответчиков, истцов по встречному иску ФИО14 указывает на отсутствие законных оснований для её удовлетворения. Считает вынесенное решение законным, обоснованным и подлежащим оставлению без изменения. Настаивает на том, что при проведении ревизии ИП ФИО11 не были включены в общие сведения в полном объеме приходные и расходные документы; товары иных производителей, кроме ООО «Чебаркульская птица»; с документами, составленными по результатам ревизии, а также приказами о проведении ревизии они ознакомлены не были; расчет ущерба произведен работодателем по продажной цене товара; объяснения у работников по факту выявленной недостачи затребованы не были. Полагает, что срок на обращение в суд истцами пропущен не был, поскольку срок для взыскания денежных средств установлен в 1 год.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились истец, ответчик по встречному иску ИП ФИО11, ответчики, истцы по встречному иску ФИО12 и ФИО13, представитель третьего лица Государственной инспекции труда в Челябинской области, о месте и времени извещены, в связи с чем судебная коллегия, руководствуясь ст.ст. 167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, признала возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив законность и обоснованность решения суда в пределах доводов апелляционной жалобы и возражений относительно жалобы (ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), заслушав представителя ответчиков, истцов по встречному иску ФИО14, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда первой инстанции.

В соответствии со ст. 232 Трудового кодекса Российской Федерации сторона трудового договора (работодатель или работник), причинившая ущерб другой стороне, возмещает этот ущерб в соответствии с настоящим Кодексом и иными федеральными законами.

Материальная ответственность стороны трудового договора наступает за ущерб, причиненный ею другой стороне этого договора в результате ее виновного противоправного поведения (действий или бездействия), если иное не предусмотрено настоящим Кодексом или иными федеральными законами. Каждая из сторон трудового договора обязана доказать размер причиненного ей ущерба (ст. 233 Трудового кодекса Российской Федерации).

В силу ст. 238 Трудового кодекса Российской Федерации работник обязан возместить работодателю причиненный ему прямой действительный ущерб. Неполученные доходы (упущенная выгода) взысканию с работника не подлежат.

Под прямым действительным ущербом понимается реальное уменьшение наличного имущества работодателя или ухудшение состояния указанного имущества (в том числе имущества третьих лиц, находящегося у работодателя, если работодатель несет ответственность за его сохранность), а также необходимость для работодателя произвести затраты либо излишние выплаты на приобретение, восстановление имущества либо на возмещение ущерба, причиненного работником третьим лицам.

Материальная ответственность за ущерб, причиненный работодателю при исполнении трудовых обязанностей, возлагается на работника при условии причинения ущерба по его вине.

Пределы этой ответственности определены ст. 241 Трудового кодекса Российской Федерации, по правилам которой за причиненный ущерб работник несет материальную ответственность в пределах своего среднего месячного заработка, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом или иными федеральными законами.

Полная материальная ответственность работника состоит в его обязанности возместить причиненный работодателю прямой действительный ущерб в полном размере и согласно ст. 242 Трудового кодекса Российской Федерации может возлагаться на работника лишь в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом или иными федеральными законами.

Согласно ст. 243 Трудового кодекса Российской Федерации материальная ответственность в полном размере возлагается на работника в случаях, когда в соответствии с настоящим Кодексом или иными федеральными законами на работника возложена материальная ответственность в полном размере за ущерб, причиненный работодателю при исполнении трудовых обязанностей, недостачи ценностей, вверенных ему на основании специального письменного договора.

В соответствии со ст. 244 Трудового кодекса Российской Федерации письменные договоры о полной индивидуальной или коллективной (бригадной) материальной ответственности (п. 2 ч. 1 ст. 243 настоящего Кодекса), то есть о возмещении работодателю причиненного ущерба в полном размере за недостачу вверенного работникам имущества, могут заключаться с работниками, достигшими возраста восемнадцати лет и непосредственно обслуживающими или использующими денежные, товарные ценности или иное имущество.

Перечни работ и категорий работников, с которыми могут заключаться указанные договоры, а также типовые формы этих договоров утверждаются в порядке, устанавливаемом Правительством Российской Федерации.

Статьей 245 Трудового кодекса Российской Федерации установлено, что при совместном выполнении работниками отдельных видов работ, связанных с хранением, обработкой, продажей (отпуском), перевозкой, применением или иным использованием переданных им ценностей, когда невозможно разграничить ответственность каждого работника за причинение ущерба и заключить с ним договор о возмещении ущерба в полном размере, может вводиться коллективная (бригадная) материальная ответственность.

Исходя из разъяснений, изложенных в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2006 года № 52 «О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причиненный работодателю», к обстоятельствам, имеющим существенное значение для правильного разрешения дела о возмещении ущерба работником, обязанность доказать которые возлагается на работодателя, в частности, относятся: отсутствие обстоятельств, исключающих материальную ответственность работника; противоправность поведения (действия или бездействие) причинителя вреда; вина работника в причинении ущерба; причинная связь между поведением работника и наступившим ущербом; наличие прямого действительного ущерба; размер причиненного ущерба; соблюдение правил заключения договора о полной материальной ответственности.

В силу ст. 247 Трудового кодекса Российской Федерации до принятия решения о возмещении ущерба конкретными работниками работодатель обязан провести проверку для установления размера причиненного ущерба и причин его возникновения. Для проведения такой проверки работодатель имеет право создать комиссию с участием соответствующих специалистов.

Истребование от работника письменного объяснения для установления причины возникновения ущерба является обязательным. В случае отказа или уклонения работника от предоставления указанного объяснения составляется соответствующий акт.

Как установлено судом и следует из материалов дела, в качестве индивидуального предпринимателя ИП ФИО11 зарегистрирован с 15 июня 2017 года, в этот же день между ним и ИП ФИО16 заключен договор аренды нежилого помещения № 39, общей площадью 42,1 кв.м., расположенного по адресу: <...> (л.д. 246 том 6, л.д. 141-142 том 7).

ФИО13 и ФИО12 состояли с ИП ФИО11 в трудовых отношениях, работая продавцами продовольственных товаров в магазине по адресу: <...>.

ФИО13 работала с 15 июня 2017 года по 16 июля 2018 года; ФИО12 – с 16 июня 2017 года по 13 июля 2018 года (л.д. 8-14, 21-27 том 1).

14 июня 2017 года между ИП ФИО11 и членами коллектива ФИО13, ФИО12 был заключен договор о полной коллективной материальной ответственности, по условиям которого работники приняли на себя полную материальную ответственность за недостачу вверенного им работодателем имущества, находящегося в магазине № 20 по адресу: <...>, а также за ущерб, возникший у работодателя в результате возмещения ущерба иным лицам.

В соответствии с подпунктом а) пункта 8 раздела 3 названного договора работодатель обязуется создавать работнику условия, необходимые для нормальной работы и обеспечения полной сохранности вверенного ему имущества.

В пункте 2 раздела 5 договора предусмотрено, что работники не несут материальной ответственности, если ущерб причинен не по их вине (л.д. 38 том 1).

17 марта 2018 года около 04 часов 40 минут в помещении магазина «Чебаркульская птица», расположенном на первом этаже многоквартирного дома № 15 на пр. Макеева в г. Миассе произошел пожар. По данному факту проведена проверка, старшим дознавателем ОНД и ПР № 5 вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по ст. 168 Уголовного кодекса Российской Федерации, что подтверждается отказным материалом №<данные изъяты> по факту пожара.

Из материалов дела следует, что в период с 17 марта 2018 года по 27 марта 2018 года работодателем в магазине проведена инвентаризация товарно -материальных ценностей по состоянию на 09 часов 00 минут 17 марта 2018 года. По результатам инвентаризации ИП ФИО11 в торговой точке выявлена недостача товарно-материальных ценностей на общую сумму 51 933,42 руб. Процедура проведения инвентаризации изложена в протоколе от 31 марта 2018 года постоянно действующей инвентаризационной комиссии в составе её председателя ИП ФИО11 и членов: директора по продажам ФИО2. и главного бухгалтера ФИО3., в котором указано, что учет товарно - материальных ценностей производился на основании документов первичного учета (товарных накладных на приход ТМЦ, актов на списание ТМЦ, актов на перемещение ТМЦ, возвратных документов, товарно-денежных отчетов, кассовых документов на реализацию ТМЦ, журнала кассира - операциониста); ТМЦ отражены в инвентаризационной описи; причины возникновения недостачи установить не удалось (л.д. 56 том 1).

Итоги инвентаризации торговой точки утверждены приказом ИП ФИО11 от 31 марта 2018 года № 15П, работодателем принято решение об удержаниях из заработной платы <данные изъяты> ФИО13 и ФИО12 с учетом установленных законодательством ограничений, начиная с мая 2018 года, о чем бухгалтеру даны соответствующие указания (л.д. 55 том 1). Сведений об ознакомлении с данным приказом <данные изъяты> ФИО13 и ФИО12 не имеется.

Как следует из протокола заседания постоянно действующей инвентаризационной комиссии от 16 июля 2018 года в период с 08 июля 2018 года по 16 июля 2018 года инвентаризационной комиссией была проведена инвентаризация товарно - материальных ценностей (ТМЦ), числящихся за торговой точкой по адресу: <...>. При проведении инвентаризации учет ТМЦ проводился на основании сверки ТМЦ, имеющихся в торговой точке по состоянию на 15 часов 30 минут 08 июля 2018 года и отраженных в инвентаризационной описи, с документами первичного учета (л.д. 58 том 1).

По данным сличительной ведомости результатов инвентаризации ТМЦ от 16 июля 2018 года комиссией обнаружена недостача ТМЦ на общую сумму 48 580,90 руб. Причины возникновения недостачи установить не удалось. Предложено удержать сумму недостачи из заработной платы продавцов ФИО13 и ФИО12 из расчета заработной платы за июнь 2018 года, а также расчета при увольнении.

Итоги инвентаризации утверждены приказом от 16 июля 2018 года № 27 П, на бухгалтера возложена обязанность обеспечить удержание сумм недостачи из заработной платы <данные изъяты> ФИО13 и ФИО12 за июнь 2018 года, а также расчета при увольнении (л.д. 57 том 1). Доказательств ознакомления с данным приказом продавцов не имеется.

Из представленных в материалы дела расчетных листков и записки- расчета следует, что работодатель произвел удержания из заработной платы ФИО13 в мае 2018 года 3 168 руб. 76 коп., при увольнении – 2 5065 руб. 55 коп.; из заработной платы ФИО12, удержано в мае 2018 года – 3007 руб. 12 коп., при увольнении – 20 494 руб. 06 коп. (л.д. 19-20 оборот, 30-31 оборот том 1).

Отказывая ИП ФИО11 в удовлетворении требований к ФИО12 и ФИО13 о взыскании ущерба, причиненного работниками при исполнении трудовых обязанностей, суд первой инстанции исходил из отсутствия предусмотренных законом оснований для возложения на работников полной материальной ответственности в размере причиненного ущерба, поскольку надлежащим образом договор о полной коллективной (бригадной) материальной ответственности с работниками ИП ФИО11 заключен не был, инвентаризация проведена работодателем в отсутствие материально ответственных лиц, с результатами инвентаризации ответчики не ознакомлены, при принятии решения о привлечении работников к материальной ответственности письменные объяснения у них не истребованы, представленные в материалы дела доказательства не подтверждают наличие прямого действительного ущерба и его размер, причинную связь между поведением ответчиков и наступившим ущербом.

Удовлетворяя встречные исковые требования ФИО12 и ФИО13 в части признания незаконными приказа от 31 марта 2018 года № 15П «Об утверждении результатов инвентаризации торговой точки», протокола № 1 заседания постоянно действующей инвентаризационной комиссии от 31 марта 2018 года, приказа № 27П от 16 июля 2018 года «Об утверждении результатов инвентаризации торговой точки» и протокола № 5 заседания постоянно действующей инвентаризационной комиссии от 16 июля 2018 года, взыскания с работодателя незаконно удержанных денежных сумм, суд первой инстанции исходил из того, что обстоятельств, с наступлением которых закон связывает возложение на работников материальной ответственности перед работодателем в полном размере причиненного ущерба, не установлено, порядок и процедура проведения инвентаризации работодателем нарушены, оспариваемые приказы и протоколы противоречат требованиям части 1 ст. 248 Трудового кодекса Российской Федерации. При этом суд пришел к выводу, что установленные ст. 392 Трудового кодекса Российской Федерации сроки обращения в суд по данным встречным требованиям истцами по встречному иску не пропущены, поскольку с оспариваемыми приказами они работодателем ознакомлены не были.

Судебная коллегия с такими выводами суда первой инстанции соглашается, поскольку они основаны на доказательствах по делу, соответствуют нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения.

Выражая несогласие с выводами суда первой инстанции о нарушении порядка проведения инвентаризации, истец, ответчик по встречному иску ИП ФИО11 в апелляционной жалобе настаивает на том, что порядок проведения инвентаризаций и процедура привлечения работников к материальной ответственности им соблюдены, объяснения по результатам инвентаризаций были истребованы у работников.

Судебная коллегия отклоняет такие доводы апеллянта как несостоятельные.

Основным способом проверки соответствия фактического наличия имущества путем сопоставления с данными бухгалтерского учета признается в силу Федерального закона от 06 декабря 2011 года № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете» инвентаризация имущества, порядок проведения которой определен в Методических указаниях по инвентаризации имущества и финансовых обязательств, утвержденных Приказом Министерства финансов Российской Федерации от 13 июня 1995 года № 49.

Пунктом 1.5 Методических указаний по инвентаризации имущества и финансовых обязательств предусмотрено, что в соответствии с Положением о бухгалтерском учете и отчетности в Российской Федерации проведение инвентаризаций обязательно при смене материально ответственных лиц (на день приемки-передачи дел); в случае стихийных бедствий, пожара, аварий или других чрезвычайных ситуаций, вызванных экстремальными условиями.

В соответствии с Методическими указаниями по инвентаризации имущества и финансовых обязательств персональный состав постоянно действующих и рабочих инвентаризационных комиссий утверждает руководитель организации; в состав инвентаризационной комиссии включаются представители администрации организации, работники бухгалтерской службы, другие специалисты (инженеры, экономисты, техники и т.д.); отсутствие хотя бы одного члена комиссии при проведении инвентаризации служит основанием для признания результатов инвентаризации недействительными (пункт 2.3); до начала проверки фактического наличия имущества инвентаризационной комиссии надлежит получить последние на момент инвентаризации приходные и расходные документы или отчеты о движении материальных ценностей и денежных средств; материально ответственные лица дают расписки о том, что к началу инвентаризации все расходные и приходные документы на имущество сданы в бухгалтерию или переданы комиссии и все ценности, поступившие на их ответственность, оприходованы, а выбывшие списаны в расход (пункт 2.4); сведения о фактическом наличии имущества и реальности учтенных финансовых обязательств записываются в инвентаризационные описи или акты инвентаризации не менее чем в двух экземплярах (пункт 2.5); инвентаризационная комиссия обеспечивает полноту и точность внесения в описи данных о фактических остатках основных средств, запасов, товаров, денежных средств, другого имущества и финансовых обязательств, правильность и своевременность оформления материалов инвентаризации (пункт 2.6); фактическое наличие имущества при инвентаризации определяют путем обязательного подсчета, взвешивания, обмера (пункт 2.7); проверка фактического наличия имущества производится комиссией при проведении инвентаризации с обязательным участием материально ответственных лиц (пункт 2.8); инвентаризационные описи могут быть заполнены как с использованием средств вычислительной и другой организационной техники, так и ручным способом. На каждой странице описи указывают прописью число порядковых номеров материальных ценностей и общий итог количества в натуральных показателях, записанных на данной странице, вне зависимости от того, в каких единицах измерения (штуках, килограммах, метрах и т.д.) эти ценности показаны. В описях не допускается оставлять незаполненные строки, на последних страницах незаполненные строки прочеркиваются (пункт 2.9); инвентаризационные описи подписывают все члены инвентаризационной комиссии и материально ответственные лица. В конце описи материально ответственные лица дают расписку, подтверждающую проверку комиссией имущества в их присутствии, об отсутствии к членам комиссии каких-либо претензий и принятии перечисленного в описи имущества на ответственное хранение (пункт 2.10); сличительные ведомости составляются по имуществу, при инвентаризации которого выявлены отклонения от учетных данных, в сличительных ведомостях отражаются результаты инвентаризации, то есть расхождения между показателями по данным бухгалтерского учета и данными инвентаризационных описей (пункт 4.1).

Приказом ИП ФИО11 от 25 декабря 2017 года № <данные изъяты> определен персональный состав комиссии по проведению инвентаризаций в 2018 году: ФИО11 – председатель комиссии, директор по продажам ФИО4. и главный бухгалтер ФИО5. – члены комиссии (л.д. 36 том 7).

Из материалов дела следует, что инвентаризационная опись (акт инвентаризации) при проведении инвентаризации в период с 17 по 27 марта 2018 года инвентаризационной комиссией не составлялась, то есть фактическое наличие имущества и реальность учтенных финансовых обязательств инвентаризационной комиссией не устанавливались.

Допрошенная 22 января 2019 года в суде первой инстанции в качестве свидетеля ФИО6. пояснила, что при проведении ревизий она не присутствует, только сводит результаты ревизии в сличительную ведомость; при проведении ревизии в марте 2018 года после пожара акт инвентаризации не составлялся; часть товара была списана, другая часть – перемещена на другие торговые точки на основании накладных на списание и перемещение; списание товара произошло на основании сличительной ведомости, которую составляет она; ревизия после пожара проводилась только по продуктам «Чебаркульская птица», хотя в магазине имелись и иные товары.

При таких обстоятельствах, принимая во внимание, что в силу п. 1.5 Методических указаний в случае пожара инвентаризации подлежат в обязательном порядке все товарно-материальные ценности, инвентаризационные описи не составлялись, а в сличительных ведомостях отражаются результаты инвентаризации, то есть расхождения между показателями по данным бухгалтерского учета и данными инвентаризационных описей, то представленная истцом в материалы дела сличительная ведомость № 1 за период с 10 сентября 2017 года по 16 марта 2018 года не может являться доказательством проведения инвентаризации и выявления по ее результатам недостачи товарно-материальных ценностей, вверенных ответчикам.

Отраженные в сличительной ведомости № 1 результаты инвентаризации являются недействительными, поскольку член инвентаризационной комиссии ФИО7 не принимала участия в инвентаризации.

Кроме того, в сличительной ведомости № 1 за период с 10 сентября 2017 года по 16 марта 2018 года отсутствуют сведения о том, что материально ответственные лица ФИО12 и ФИО13 ознакомлены с результатами сличения.

Инвентаризационная опись по утвержденной Приказом Министерства финансов Российской Федерации от 13 июня 1995 года № 49 форме при проведении инвентаризации в период с 08 по 16 июля 2018 года, инвентаризационной комиссией не составлялась, что само по себе не является грубым нарушением Методических указаний.

Однако в составленных 08 июля 2018 года актах инвентаризации (л.д. 151-152, 153-155, 156, 157-159 том 7) в нарушение пункта 2.4 Методических указаний не имеется сведений и подписей материально ответственных лиц ФИО12 и ФИО13 о том, что к началу инвентаризации все расходные и приходные документы на имущество сданы ими в бухгалтерию или переданы комиссии и все ценности, поступившие на их ответственность, оприходованы, а выбывшие списаны в расход. Не отобраны такие расписки и в виде отдельного документа.

Также в актах инвентаризации в конце описи товарно-материальных ценностей нет расписок материально ответственных лиц, которые подтверждали бы проверку комиссией имущества в их присутствии, об отсутствии к членам комиссии каких-либо претензий; на каждой странице не указано прописью число порядковых номеров материальных ценностей и общий итог количества в натуральных показателях, записанных на данной странице, имеются незаполненные строки, неоговоренные исправления.

Из актов инвентаризации (л.д. 151-159 том 7), а также пояснений ФИО8. в судебном заседании суда первой инстанции следует, что председатель инвентаризационной комиссии ФИО11 и член комиссии ФИО9 не присутствовали при инвентаризации товарно-материальных ценностей 08 июля 2018 года (их подписи отсутствуют в актах инвентаризации), в инвентаризации принимала участие ФИО10., не являвшаяся членом инвентаризационной комиссии. Данное обстоятельство является основанием для признания результатов инвентаризации, отраженных в сличительной ведомости ТМЦ № 4 за период с 17 марта по 08 июля 2018 года, в соответствии с которой выявлена недостача товарно-материальных ценностей на сумму 48 580,90 руб., недействительными.

В сличительной ведомости ТМЦ № 4 за период с 17 марта по 08 июля 2018 года также отсутствуют сведения о том, что материально ответственные лица ФИО12 и ФИО13 ознакомлены с результатами сличения.

Более того, ответчик ФИО12 в судебном заседании суда первой инстанции 23 октября 2018 года поясняла, что ревизия проводилась только 8 июля 2018 года, документы в связи с увольнением им выдали 16 июля 2018 года, через две недели они узнали, что имеется недостача.

Вместе с тем из приказа № <данные изъяты> от 16 июля 2018 года «Об утверждении результатов инвентаризации торговой точки» и протокола № 5 заседания постоянно действующей инвентаризационной комиссии от 16 июля 2018 года, а также сличительной ведомости следует, что инвентаризация ТМЦ проводилась в период с 08 июля по 16 июля 2018 года.

Доказательств участия ответчиков ФИО13 и ФИО12 в инвентаризации с 09 по 16 июля 2018 года в материалах дела не имеется.

При таких установленных обстоятельствах, когда работодателем не доказаны наличие прямого действительного ущерба, размер причиненного ущерба, выводы суда первой инстанции об отсутствии оснований для удовлетворения исковых требований ИП ФИО11 о взыскании с ответчиков ФИО12 и ФИО13 материального ущерба, причиненного при исполнении трудовых обязанностей, и незаконности приказов и протоколов об утверждении результатов инвентаризаций, удержаниях из заработной платы работников в счет возмещения ущерба, причиненного недостачей, является обоснованным.

Доводы жалобы истца, ответчика по встречному иску ИП ФИО11 о том, что ФИО12 и ФИО13 были известны результаты инвентаризации, от дачи объяснений по фактам недостачи они отказались, не могут быть приняты во внимание судебной коллегией, поскольку ничем не подтверждены, опровергаются приведенной совокупностью доказательств.

Установив, что ответчик по встречному иску ИП ФИО11 незаконно произвел удержания из заработной платы истцов ФИО12 и ФИО13, суд первой инстанции взыскал в их пользу незаконно удержанную заработную плату в размере 23 501,18 руб. и 5 674,31 руб., соответственно, а также денежную компенсацию, предусмотренную ст. 236 Трудового кодекса Российской Федерации, за период с 11 июня 2018 года по 22 января 2019 года в твердой денежной сумме, а с 23 января 2019 года по день фактической выплаты задолженности по заработной плате исходя из ключевой ставки Банка России, действующей в соответствующие периоды.

Разрешая требования о компенсации морального вреда, суд исходил из доказанности нарушения прав истцов по встречному иску незаконностью удержаний из заработной платы и с учетом обстоятельств дела, характера допущенного нарушения, степени нравственных страданий истцов определил к взысканию денежную компенсацию морального вреда в размере 5 000 руб. в пользу каждой из истцов.

Оснований для несогласия с такими выводами суда первой инстанции судебная коллегия не усматривает, поскольку они основаны на законе, соответствуют обстоятельствам дела.

В связи с тем, что решение суда в части произведенного судом расчета задолженности по заработной плате, компенсации за несвоевременную выплату заработной платы и определенного судом размера денежной компенсации морального вреда сторонами не оспаривается, в указанной части оно предметом проверки суда апелляционной инстанции не является.

Оснований для выхода за пределы доводов апелляционной жалобы в соответствии с ч. 2 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия не усматривает.

Доводы апелляционной жалобы ИП ФИО11 о пропуске истцами по встречному иску ФИО12 и ФИО13 срока для обращения с иском в суд об оспаривании приказов об удержаниях из заработной платы (л.д. 79 том 7) не могут повлечь отмену судебного акта, поскольку ответчиком по встречному иску не представлены суду бесспорные и достоверные доказательства, подтверждающие факт ознакомления работников ФИО12 и ФИО13 с приказами и протоколами от 31 марта 2018 года и 16 июля 2018 года.

Ссылка на претензию, направленную ИП ФИО11 31 июля 2018 года в адрес ФИО12 и ФИО13, в которой он указывал на произведенные им удержания из заработной платы и приказы, которыми был определен размер ущерба, несостоятельна, поскольку с момента получения данной претензии (после 31 июля 2018 года), когда бы, по мнению ответчика по встречному иску, истцы по встречному иску могли бы узнать о нарушении своих прав, с иском в суд они обратились до истечения трехмесячного срока – 23 октября 2018 года.

Доводы, изложенные в апелляционной жалобе, не содержат фактов, которые не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта, влияли на его обоснованность и законность, либо опровергали выводы суда первой инстанции, по существу сводятся к переоценке выводов суда первой инстанции, оснований для которой не имеется. Основания для отмены решения суда по доводам апелляционной жалобы отсутствуют.

Руководствуясь ст. ст. 327-329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Миасского городского суда Челябинской области от 22 января 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу индивидуального предпринимателя ФИО11 – без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: