Гражданский кодекс часть 1

дело по апелляционным жалобам Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Ивановской области, Следственного комитета Российской Федерации на решение Октябрьского районного суда г. Иваново от 10 августа 2021 года по делу по иску ФИО1 к Министерству финансов Российской Федерации, Следственному управлению Следственного комитета Российской Федерации по Ивановской области, Следственному комитету Российской Федерации о взыскании ущерба, причиненного действиями государственных органов,

у с т а н о в и л а :

ФИО1 обратился в суд с вышеуказанным иском к Министерству финансов Российской Федерации, Следственному управлению Следственного комитета Российской Федерации по Ивановской области (далее – СУ СК России по Ивановской области), мотивировав его тем, что ДД.ММ.ГГГГ года в ходе проведения по месту жительства истца обыска были изъяты в числе прочего <данные изъяты>. ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 были возвращены предметы и документы, изъятые в ходе данного обыска, за исключением <данные изъяты>. ДД.ММ.ГГГГ было возбуждено уголовное дело по факту хищения <данные изъяты> на сумму 1.493.480 руб., постановлением от ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 был признан потерпевшим по данному уголовному делу.

В связи с изложенным, истец (с учетом изменения исковых требований в ходе рассмотрения дела) просил взыскать с ответчиков в свою пользу компенсацию материального ущерба в размере 16.200 евро в рублевом эквиваленте по курсу ЦБ РФ на момент исполнения решения суда, 574.948 руб. и 1.183 руб., а также понесенные по делу судебные издержки в виде стоимости проведения экспертизы в размере 15.200 руб. и расходы по оплате услуг адвоката в сумме 50.000 руб.

Определением суда, занесенным в протокол судебного заседания от 24.05.2021 года, к участию в деле в качестве соответчика привлечен Следственный комитет Российской Федерации (далее – СК РФ).

Решением Октябрьского районного суда г. Иваново от 10 августа 2021 года исковые требования удовлетворены частично, с Российской Федерации в лице СК РФ за счет казны Российской Федерации в счет возмещения материального ущерба в пользу ФИО1 взысканы денежные средства в размере стоимости <данные изъяты> «<данные изъяты>» - 1.183 руб., «<данные изъяты>» - 574.948 руб., «<данные изъяты>» - 13.500 евро, что в рублевом эквиваленте составляет 1.166.910,30 руб., а также судебные издержки в сумме 39.861,88 руб.

В удовлетворении остальной части исковых требований отказано.

С вынесенным решением не согласны ответчики СУ СК России по Ивановской области и СК РФ, в апелляционной жалобе, ссылаясь на неправильное применение судом норм материального права, неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела, просят решение суда первой инстанции отменить, принять по делу новое решение, отказав в удовлетворении заявленных истцом требований в полном объеме.

Истец ФИО1, представители ответчиков Министерство финансов РФ, Министерство финансов РФ в лице Управления Федерального казначейства по Ивановской области в судебное заседание не явились, извещались в порядке, предусмотренном гл. 10 ГПК РФ, ходатайств об отложении рассмотрения дела не поступило, истец направил в суд своего представителя.

Судебная коллегия, руководствуясь частью 3 статьи 167, частью 1 статьи 327 ГПК РФ, полагала возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся участников процесса.

Заслушав представителей ответчиков СУ СК РФ по Ивановской области, СК РФ – ФИО2 (до отложения рассмотрения дела) и ФИО3 (до объявления в судебном заседании перерыва), поддержавших доводы апелляционной жалобы, представителя истца – адвоката Пикина А.Е., возражавшего на доводы апелляционной жалобы, проверив материалы дела в пределах доводов апелляционной жалобы и возражений на нее, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Судом первой инстанции установлено и материалами дела подтверждается, что ДД.ММ.ГГГГ по месту жительства ФИО1 в рамках расследования уголовного дела, находящегося в производстве следователя СУ СК России по Ивановской области ФИО9 следователем следственной группы ФИО10 проведен обыск по месту жительства ФИО1, в ходе которого изъяты <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>, в том числе, <данные изъяты> : «<данные изъяты>», «<данные изъяты>» и «<данные изъяты>» ( <данные изъяты>).

ДД.ММ.ГГГГ старшим следователем первого отдела расследования особо важных дел СУ СК России по Ивановской области ФИО9 произведен осмотр предметов и документов, изъятых в ходе обыска ДД.ММ.ГГГГ, в том числе, <данные изъяты> ( <данные изъяты>).

ДД.ММ.ГГГГ следователем ОВД первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК России по Ивановской области ФИО11 произведен осмотр предметов и документов, изъятых в ходе обыска ДД.ММ.ГГГГ, по результатам которого составлен соответствующий протокол, согласно которому среди изъятых вещей и документов не оказалось <данные изъяты> «<данные изъяты>», «<данные изъяты>» и «<данные изъяты>» (<данные изъяты>).

ДД.ММ.ГГГГ следователем ФИО11 истцу возвращены предметы и документы, изъятые в ходе обыска ДД.ММ.ГГГГ, среди них <данные изъяты>. <данные изъяты> «<данные изъяты>», «<данные изъяты>» и «<данные изъяты>» истцу возвращены не были.

На основании рапорта об обнаружении признаков состава преступления, который был зарегистрирован в КУСП № от ДД.ММ.ГГГГ, постановлением следователя СО ОМВД России по <адрес> району ДД.ММ.ГГГГ возбуждено уголовное дело по <данные изъяты>, по факту <данные изъяты> в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ вышеназванных <данные изъяты>, изъятых в ходе обыска по месту жительства ФИО1, и хранящихся в служебном кабинете ФИО9 по адресу: <адрес>, неустановленным лицом (<данные изъяты>).

Производство предварительного следствия по делу последовательно осуществлялось следственным отделом ОМВД России по <адрес> району г. Иваново, <данные изъяты> отделом г. Иваново СУ СК России по Ивановской области ( <данные изъяты>).

Предварительное следствие ДД.ММ.ГГГГ приостановлено по п. 1 ч. 1 ст. 208 УПК РФ, после чего ДД.ММ.ГГГГ возобновлено и ДД.ММ.ГГГГ и.о. прокурором <адрес> уголовное дело передано во <адрес> межрайонный следственный отдел г. Иваново СУ СК России по Ивановской области.

Заместителем Председателя Следственного комитета Российской Федерации уголовное дело ДД.ММ.ГГГГ передано для дальнейшего расследования в Главное следственное управление Следственного комитета Российской Федерации.

ДД.ММ.ГГГГ постановлением следователя второго следственного отдела управления по расследованию преступлений, совершенных должностными лицами правоохранительных органов Главного следственного управления Следственного комитета РФ ФИО1 по уголовному делу признан потерпевшим (<данные изъяты>).

Постановлением от ДД.ММ.ГГГГ г. срок предварительного следствия по уголовному делу продлен до 30 месяцев, т.е. до ДД.ММ.ГГГГ.

Установив указанные обстоятельства на основании оценки представленных в дело доказательств, применив нормы материального права, регулирующие спорные правоотношения (ст.ст. 11, 16, 1069, 140, 317 ГК РФ, ст. 81 УПК РФ, ст. 158 БК РФ), проанализировав положения Инструкции о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств по уголовным делам, ценностей и иного имущества органами предварительного следствия, дознания и судами от 18 ноября 1989 г. № 34/15, Правил хранения, учета и передачи вещественных доказательств по уголовным делам, утвержденные постановлением Правительства РФ от 8 мая 2015 года № 449, суд первой инстанции пришел к выводу о наличии причинно-следственной связи между противоправными действиями сотрудников СУ СК России по Ивановской области, допустившими надлежаще хранение изъятых у истца предметов, что повлекло их утрату, и возникшими в связи с этим убытками истца, посчитал исковые требования ФИО1 о взыскании ущерба обоснованными и подлежащими удовлетворению.

Оспаривая принятое по делу решение, СУ СК России по Ивановской области и СК РФ указывает, что судом необоснованно установлен статус <данные изъяты>, как вещественных доказательств по делу, поскольку они в установленном законом порядке таковыми не признавались, а порядок учета и хранения предметов, не признанных в качестве вещественных доказательств, установлен Инструкцией о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств, ценностей и иного имущества по уголовным делам в Следственном комитете Российской Федерации (далее – Инструкция СК РФ), которая судом во внимание не принималась.

Указанные доводы не могут повлечь за собой отмену обжалуемого решения, поскольку положения Инструкции о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств, ценностей и иного имущества по уголовным делам в СК РФ, утвержденной приказом СК РФ от 30.09.2011 г. № 142 (далее – Инструкция СК РФ), на которую ссылается ответчик в поданной жалобе, по существу идентичны положениям Инструкции, положения которой были изложены судом в обжалуемом решении.

Так, согласно п. 3 Инструкции СК РФ предметы и документы до их признания вещественными доказательствами, а также запрещенные к обращению или те, на которые наложен арест, учитываются и хранятся в порядке, установленном для учета и хранения вещественных доказательств, согласно же п. 4 Инструкции СК РФ предметы, изъятые в ходе досудебного производства, но не признанные вещественными доказательствами, подлежат возврату лицам, у которых они были изъяты.

Таким образом, выводы суда об обязанности органов следствия обеспечить сохранность изъятых в ходе следственных действий предметов, а в случае отсутствия необходимости приобщения их в качестве вещественных доказательств - вернуть лицу, у которого они были изъяты - является верным.

Тот факт, что сохранность принадлежащих истцу предметов, изъятых при обыске в ходе следственных органов, не была обеспечена сотрудниками СУ СК России по Ивановской области, следует из материалов дела. Доказательств обратного ответчиками не представлено. Указанное в бесспорном порядке свидетельствует о причиненном истцу ущерба по вине должностных лиц СУ СК России по Ивановской области.

В связи с изложенным доводы апелляционной жалобы о том, что до настоящего времени ни следственным органом, ни судом противоправность, виновность действий следственного управления и конкретных должностных лиц СУ СК не установлены, что свидетельствует об отсутствии причинно-следственной связи между действиями конкретных должностных лиц и заявленным ко взысканию ущербом, подлежат отклонению.

Установление конкретного лица, виновного в хищении имущества ФИО1, не является обязательным для возмещения ущерба в порядке ст.1069 ГК РФ.

Исковые требования обоснованы причинением вреда в результате неправомерных действий сотрудников СУ СК, не обеспечивших сохранность изъятых у истца предметов, а не возмещением вреда, причиненного преступлением (хищением данных предметов неустановленным лицом).

Расследование в настоящий момент уголовного дела, возбужденного в отношении неустановленного лица по факту хищения <данные изъяты>, принадлежащих ФИО1, не влечет за собой выводов об отсутствии в действиях сотрудников СУ СК нарушений, допущенных при хранении изъятых у истца предметов, способствовавших их утрате ( в том числе, в результате преступных действий неустановленного лица).

Должник, опровергающий доводы кредитора относительно причинной связи между своим поведением и убытками кредитора, не лишен возможности представить доказательства существования иной причины возникновения убытков. Вместе с тем, доказательств того, что хищение принадлежащих истцу <данные изъяты> произошло по независящим от должностных лиц СУ СК обстоятельствам, то есть при точном соблюдении ими Инструкции о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств, ценностей и иного имущества по уголовным делам в Следственном комитете Российской Федерации, ответчиком при рассмотрении дела не представлено. В связи с тем, что вина в причинении вреда презюмируется, доказательств её отсутствия ответчиком не представлено, оснований для выводов об отсутствии вины должностных лиц в утрате изъятых у истца предметов, у суда первой инстанции не имелось.

Доводы апелляционной жалобы о том, что суд не установил конкретных должностных лиц, которые подлежат привлечению к ответственности и не привлек их к участию в деле в качестве третьих лиц, чем лишил СК РФ возможности на предъявление регрессных требований, состоятельными признаны быть не могут, поскольку данные обстоятельства не лишают ответчика права требования с виновных лиц материального ущерба в порядке регресса по правилам ст. 1081 ГК РФ при установлении лиц, допустивших нарушения требований Инструкции СК РФ, в том числе, путем проведения служебного расследования. Оспариваемым решением вопрос о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле не разрешался.

Оспаривая размер причиненного ФИО1 ущерба, ответчики указывают, что после изъятия у истца <данные изъяты>, экспертиза на предмет их подлинности и стоимости не производилась; фактическое состояния и исправность <данные изъяты> «<данные изъяты>», приобретенных истцом ДД.ММ.ГГГГ, при их изъятии не устанавливались, а документов, подтверждающих факт принадлежности <данные изъяты> «<данные изъяты>» и «<данные изъяты>» непосредственно истцу, представлено не было.

Кроме того, апеллянт указывает на неправильное определение судом даты причинения вреда – 19 апреля 2018 года - когда ФИО1 была составлена расписка о получении ряда изъятых в ходе обыска предметов и документов. По мнению СУ СК России по Ивановской области расчет ущерба было необходимо производить на дату фактического причинения истцу ущерба, то есть на дату обнаружения хищения <данные изъяты> (ДД.ММ.ГГГГ), а не на дату, когда ФИО1 стало известно о хищении, в связи с чем, стоимость <данные изъяты>, определенная на иные даты не могла быть принята во внимание.

Проверяя указанные доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Согласно п. 5 ст. 393 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), размер подлежащих возмещению убытков должен быть установлен с разумной степенью достоверности. Суд не может отказать в удовлетворении требования кредитора о возмещении убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, только на том основании, что размер убытков не может быть установлен с разумной степенью достоверности. В этом случае размер подлежащих возмещению убытков определяется с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства.

Аналогичные разъяснения содержатся в п. 84 постановления Пленума ВС РФ № 50 от 17 ноября 2015 г. «О применении судами законодательства при рассмотрении некоторых вопросов, возникающих в ходе исполнительного производства», согласно которым, в удовлетворении требования о возмещении вреда при подтверждении факта его причинения действиями (бездействием) судебного пристава-исполнителя не может быть отказано только на том основании, что конкретный размер вреда невозможно установить (например, при утрате не подвергшегося оценке либо ненадлежащим образом оцененного имущества должника, утрате ценных бумаг, рыночная стоимость которых колеблется). В этом случае размер подлежащего возмещению вреда определяется судом с разумной степенью достоверности с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципа справедливости и соразмерности ответственности (п. 5 ст. 393 ГК РФ).

Указанные разъяснения, по мнению судебной коллегии, возможно применить при разрешении настоящего спора в силу схожести рассматриваемой ситуации (утраченное имущество не подвергалось оценке до его утраты) и идентичности правоотношений ( возмещение вреда, причиненного в результате незаконных действий (бездействия) должностных лиц государственных органов).

Разрешая требования истца и определяя подлежащий ко взысканию размер ущерба, суд первой инстанции в части стоимости <данные изъяты><данные изъяты> и <данные изъяты> руководствовался выводами судебной экспертизы, проведенной на основании документов из материалов уголовного дела на <данные изъяты> указанных марок <данные изъяты>, путем определения рыночной стоимости <данные изъяты><данные изъяты> и <данные изъяты> в размере 1.183 рубля и 574.948 рублей соответственно, по состоянию на 19 апреля 2018 года.

Доказательств, опровергающих правильность произведенного экспертным путем расчета стоимости <данные изъяты><данные изъяты> и <данные изъяты>, ответчиком при рассмотрении дела не представлено.

Судебная коллегия приходит к выводу, что размер ущерба определен экспертом с разумной степенью достоверности, соответствует обстоятельствам дела. Принадлежность истцу указанных <данные изъяты> следует из факта их изъятия по месту его жительства, а также подтверждается нахождением у него документов на указанные предметы.

Доводы апелляционной жалобы в части несогласия с выводами суда по определению стоимости <данные изъяты> по состоянию на 19 апреля 2018 года, то есть на дату, когда следователем СУ СК истцу были возращены изъятые при обыске предметы, за исключением спорных <данные изъяты> заслуживают внимания.

В соответствии с положениям ч. 3 ст. 393 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или договором, при определении убытков, принимаются во внимание цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно было быть исполнено, в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора, а если требование кредитора добровольно не удовлетворено – в день предъявления иска. Исходя из обстоятельств, суд может удовлетворить требование о возмещении убытков, принимая во внимание цены, существующие в день вынесения решения.

Учитывая, что в день, когда спорные <данные изъяты> подлежали выдаче ФИО1, то есть ДД.ММ.ГГГГ, они ему выданы не были, истец был вправе требовать определения размера убытков по состоянию на день предъявления иска либо на момент принятия решения.

Вместе с тем, учитывая, что размер исковых требований в отношении стоимости <данные изъяты> марок <данные изъяты> и <данные изъяты> был сформулирован истцом в соответствии заключением судебной экспертизы по состоянию на ДД.ММ.ГГГГ, суд рассматривает иск в пределах заявленных требований, судебная коллегия не усматривает оснований для изменения решения суда в указанной части.

При этом доводы апелляционной жалобы о необходимости определения размера ущерба по состоянию на дату фактического причинения истцу ущерба, то есть на дату обнаружения хищения <данные изъяты> (ДД.ММ.ГГГГ), состоятельными признаны быть не могут, противоречат требованиям ч. 3 ст. 393 ГК РФ, основаны на неверном толковании правоотношений между сторонами, которые не складываются из возмещения вреда, причиненного преступлением.

Проверяя доводы апелляционной жалобы в части несогласия ответчика с выводами суда по расчету стоимости утраченных <данные изъяты> марки <данные изъяты>, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Обращаясь в суд за возмещением вреда, истец, указывая, что <данные изъяты> марки <данные изъяты> приобретены им ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> за 16.200 евро, в подтверждение чего представлены подтверждающие документы, просил взыскать ущерб от утраты указанных <данные изъяты> в рублевом эквиваленте по курсу ЦБ РФ на момент исполнения решения суда.

Разрешая вопрос о размере ущерба, причиненного фактом утраты <данные изъяты><данные изъяты>, суд первой инстанции, установив, что указанные <данные изъяты> приобретены ФИО1 за 13.500 евро, учитывая положения ст.ст. 140, 317 ГК РФ, указав, что обязательство в рассматриваемом деле возникло не из договора, а вследствие причинения вреда, пришел к выводу, что размер ущерба в счет стоимости утраты указанных <данные изъяты> подлежит определению в рублях, определив при этом размер их стоимости – 13.500 евро, что в рублевом эквиваленте на момент вынесения решения составит 1.166.910 рублей 30 копеек.

Оснований для определения размера ущерба от утраты стоимости <данные изъяты><данные изъяты><данные изъяты> по курсу валюты на дату обнаружения хищения <данные изъяты> (ДД.ММ.ГГГГ), судебная коллегия не усматривает по изложенным выше основаниям.

Вместе с тем, определение размера убытков от утраты указанных <данные изъяты>, сделаны судом первой инстанции без учета следующих обстоятельств.

Факт приобретения истцом <данные изъяты> в размере 13.500 евро ответчиком не оспаривается. Доказательств иной стоимости <данные изъяты> в период рассмотрения дела ответчиком не представлено.

В соответствии со ст. 140 ГК РФ законным платежным средством, обязательным к приему по нарицательной стоимости на всей территории Российской Федерации, является рубль.

В соответствии со ст. 317 ГК РФ денежные обязательства должны быть выражены в рублях (ч. 1).

В денежном обязательстве может быть предусмотрено, что оно подлежит оплате в рублях в сумме, эквивалентной определенной сумме в иностранной валюте или в условных единицах (экю, «специальных правах заимствования» и др.). В этом случае подлежащая уплате в рублях сумма определяется по официальному курсу соответствующей валюты или условных денежных единиц на день платежа, если иной курс или иная дата его определения не установлены законом или соглашением сторон ( ч. 2).

Приходя к выводу о невозможности расчета ущерба вследствие утраты <данные изъяты> марки <данные изъяты>, исходя из курса валюты на день исполнения обязательства (как просил истец), суд первой инстанции указал, что обязательство в рассматриваемом деле возникло не из договора, а вследствие причинения вреда.

Вместе с тем, указанные обстоятельства о невозможности расчета убытков в рублях по официальному курсу на день платежа, не свидетельствуют.

Согласно ч. 2 ст. 317 ГК РФ обязательства возникают не только из договоров и других сделок, но и вследствие причинения вреда, вследствие неосновательного обогащения и иных оснований, указанных в настоящем кодексе.

В соответствии с ч. 2 ст. 307.1 ГК РФ к обязательствам вследствие причинения вреда общие положения об обязательствах применяются, если иное не предусмотрено гл. 59 настоящего кодекса или не вытекает из существа отношений.

Из обстоятельств дела следует, что 19 апреля 2018 года следователь СУ СК России по Ивановской области был обязан выдать истцу <данные изъяты><данные изъяты> стоимостью 13.500 евро, чего им сделано не было.

Указанные <данные изъяты> не возвращены до настоящего времени. Принимая решение о выплате ущерба, причиненного утратой <данные изъяты>, суд первой инстанции фактически заменил обязательство СУ СК России по Ивановской области по выдаче истцу <данные изъяты>, стоимостью 13.500 евро, на денежное обязательство в рублях в сумме, эквивалентной стоимости указанных <данные изъяты> в валюте, что прямо предусмотрено положениями ч. 2 ст. 317 ГК РФ.

Как разъяснено в п. 29 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 N 54 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении", если законом или соглашением сторон курс и дата пересчета не установлены, суд в соответствии с пунктом 2 статьи 317 ГК РФ указывает, что пересчет осуществляется по официальному курсу на дату фактического платежа.

При таких обстоятельствах, указание судом в резолютивной части решения на взыскание с ответчика в счет возмещения ущерба материального вреда денежных средств в размере стоимости <данные изъяты><данные изъяты> в сумме 13.500 евро является правильным, однако, указание на рублевый эквивалент данной суммы – 1.166.910 рублей 30 копеек, рассчитанной на дату принятия решения, подлежит замене на указание взыскания данной суммы в рублях по курсу ЦБ РФ на день исполнения судебного постановления. При этом судебная коллегия полагает возможным уточнить резолютивную часть решения без отмены и изменения правильного по существу судебного акта.

Указанное в полной мере будет соответствовать принципу справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению обязательства (ч. 5 ст. 393 ГК РФ) и принципу полного возмещения вреда, согласно которому возмещение убытков в полном размере означает, что в результате их возмещения кредитор должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы обязательство было исполнено надлежащим образом.

Учитывая, что обязательством СУ СК РФ являлось возврат <данные изъяты>, приобретенных истцом за 13.500 евро, выплата ему указанной суммы в рублевом эквиваленте по курсу на дату платежа будет равнозначна возврату в дату платежа истцу <данные изъяты> стоимостью 13.500 евро.

Оценивая доводы ответчика о чрезмерности взысканных в пользу истца судебных расходов, судебная коллегия отмечает следующее.

Разрешая вопрос о взыскании по заявлению истца судебных расходов, суд первой инстанции, установив факт удовлетворения исковых требований ФИО1 и понесенные им в связи с рассмотрением дела расходы по оплате услуг представителя, пришел к выводу о наличии у заявителя права требовать возмещении судебных издержек по делу.

При этом, как следует из материалов дела и установлено судом, в рамках оказания Пикиным А.Е. юридических услуг, он участвовал в 4-х судебных заседаниях в суде первой инстанции, выступал в прениях, предоставлял доказательства по делу.

Размер судебных расходов, взысканных с истца в пользу ответчика, определен судом первой инстанции с учетом изложенных выше обстоятельств и положений ст.ст. 94-98, 100 ГПК РФ в размере 30.000 рублей.

Несогласие ответчика с размером взысканной суммы процессуальных издержек основано на его субъективном мнении, что не может явиться основанием для отмены либо изменения судебного акта.

Принимая во внимание объем оказанной представителем помощи, конкретные обстоятельства рассматриваемого дела, его сложность, характер спорных правоотношений, количество судебных заседаний, в которых участвовал представитель, длительность рассмотрения дела в суде, необходимость соблюдения баланса между правами лиц, участвующих в деле, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что размер подлежащих возмещению расходов на оплату услуг представителя определен судом первой инстанции в разумных пределах с учетом всех значимых для разрешения данного вопроса обстоятельств, которым судом дана верная мотивированная оценка.

Оснований для дальнейшего уменьшения размера процессуальных издержек судебной коллегией не усматривается.

Указание в апелляционной жалобе на неверный расчет судом суммы судебных издержек, подлежащих взысканию с ответчика, в связи с неверным применением принципа пропорциональности в пропорциональном порядке, не соответствует фактическим обстоятельствам.

Как следует из материалов дела, заявленные исковые требования ФИО1 составляли 16.200 евро в рублевом эквиваленте по курсу ЦБ РФ на момент исполнения решения суда, 574.948 руб. и 1.183 руб., то есть 1.976.423 рубля 30 копеек, на что указано в тексте решения. Указанный расчет арифметически является верным. Суд удовлетворил исковые требования на сумму 1.743.041 рубль 30 копеек, согласно расчету на дату принятия решения, что также является правильным для разрешения вопроса о распределении судебных расходов. Размер удовлетворенных судом требований в размере 1.743.041,30 руб. составил 88,19 % от заявленных 1.976.423,30 руб. ( 100 %), в связи с чем нарушений принципа пропорциональности при разрешении вопроса о взыскании судебных расходов судом первой инстанции не допущено.

Таким образом, суд первой инстанции правильно установил юридически значимые для разрешения спора обстоятельства, дал им надлежащую правовую оценку, постановив законное и обоснованное решение. Нарушений норм процессуального права, влекущих безусловную отмену судебного акта ( ч. 4 ст. 330 ГПК РФ), судом первой инстанции не допущено.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

решение Октябрьского районного суда г. Иваново от 10 августа 2021 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Следственного управления Следственного комитета России по Ивановской области, Следственного комитета Российской Федерации - без удовлетворения, уточнив резолютивную часть решения, указав на взыскание стоимости <данные изъяты> «<данные изъяты>» в размере 13.500 евро в рублях по курсу ЦБ РФ на день исполнения судебного постановления.

Председательствующий:

Судьи: