Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Новосибирске 18 января 2022 года гражданское дело по апелляционной жалобе представителя ИП М. – А.. на решение Октябрьского районного суда г. Новосибирска от 28 июля 2021 года, которым исковые требования Ш. – удовлетворены частично.

Постановлено: «Взыскать с Индивидуального предпринимателя М. в пользу Ш. суточные выплаты за период с 12.03.2020 по 10.09.2020 – 452 500 руб., компенсацию за задержку выплаты – 43 923,75 руб., компенсацию морального вреда – 10 000 руб., а всего взыскать 506 423 (Пятьсот шесть тысяч четыреста двадцать три) руб. 75 коп.

Взыскать с Индивидуального предпринимателя М. в доход местного бюджета государственную пошлину в размере 8 464 руб.

В удовлетворении остальной части иска – отказать».

Заслушав доклад судьи Новосибирского областного суда Бутырина А.В., объяснения представителя ответчика ИП М. – А. истца Ш.., представителя истца Ш. – Д.., судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А:

Ш.. обратился в суд с иском, в котором, с учетом уточнений (л.д.74-77, 96-99, 118-121 т.1), просит взыскать с индивидуального предпринимателя М. денежные средства в сумме 1 023 054,21 руб. в счет компенсации расходов, связанных со служебной командировкой, а именно, суточные за период с 12.03.2020 по 11.03.2021; взыскать денежную компенсацию за нарушение сроков выплаты суточных за период с 10.03.2020 по 11.03.2021 – 99 153,37 руб.; взыскать компенсацию морального вреда – 50 000 руб.; возместить расходы по оформлению нотариальной доверенности представителя – 2 233 руб., в обоснование указав, что в период с 03.06.2019 по 13.11.2020 был трудоустроен у ответчика в должности менеджера. Согласно трудового договора, местом работы являлся офис организации по адресу: <адрес>. Ориентировочно, в середине января 2020 от М.., который при трудоустройстве был представлен в качестве директора компании, ему (истцу) поступило предложение выехать на 3 месяца в служебную командировку в г.Чиба (Япония). В служебной командировке он (истец) должен был осуществлять разбор японских автомобилей на запасные части, которые в последующем отправлялись в адрес ответчика для последующей реализации на территории Российской Федерации. 21.01.2020 между ним (истцом) и М. состоялся телефонный разговор, в котором последний сообщил, что занимается документами для выезда, а также раскрыл срок командировки, который должен был составить 90 суток. 09.03.2020 между ним (истцом), К. который при трудоустройстве был представлен в качестве непосредственного руководителя (начальника отдела), и М.. также состоялся телефонный разговор, в котором обсуждались вопросы выезда в служебную командировку в Японию и подготовки необходимых для этого документов. Согласившись выехать в служебную командировку в Японию, 11.03.2020 он (истец) вылетел из Российской Федерации, прибыв в Японию 12.03.2020. При этом, авиабилеты были приобретены для него (истца) Х. который, со слов представителя работодателя, являлся коммерческим партнером ответчика в Японии. Х. встретил его (истца) в Японии, организовал размещение и исполнение трудовых обязанностей (проведение разбора автомобилей на запасные части). В июне 2020 по окончании 3-х месячного срока служебной командировки он (истец) не смог вылететь из Японии в Россию в связи с отменой авиарейсов из-за пандемии COVID-19. Соответственно, срок служебной командировки был продлен. 11.09.2020 он (истец) вылетел из Японии, прибыв в г.Новосибирск 12.09.2020. По окончании командировки Х. был подготовлен отчет о работе, проделанной им (истцом) в Японии, содержащий перечень выполненных работ и суммы денежных средств, подлежащих выплате за них, который был направлен на его (истца) электронную почту и электронную почту ответчика для произведения соответствующих выплат. Подтверждением того, что в период с марта по сентябрь 2020 на территории Японии он (истец) находился именно в служебной командировке, является факт продолжения выплаты ответчиком заработной платы в указанный период, а также оплаты за него (истца) пенсионных взносов. Кроме того, в табеле учета рабочего времени ответчика в период с 12.03.2020 по 13.09.2020 его (истца) местонахождение обозначено буквой «Я», что значит «Япония». Прибыв из служебной командировки, он (истец) вновь приступил к исполнению должностных обязанностей у ответчика согласно трудового договора. Ориентировочно в конце сентября 2020г. в разговоре, состоявшемся между ним (истцом), М.. и К. в котором обсуждался вопрос его (истца) ухода в очередной отпуск, М.. сообщил, что период исполнения трудовых обязанностей на территории Японии руководством компании в качестве служебной командировки не признается. 13.11.2020 он (истец) уволился от ответчика по основанию, предусмотренному п.3 ч.1 ст.77 Трудового кодекса РФ, то есть по инициативе работника. Нарушение его (истца) трудовых прав на своевременное получение суточных при командировке и явилось основанием для обращения с указанным иском в суд.

Судом постановлено указанное решение, с которым не согласен ответчик ИП М.

В апелляционной жалобе, поданной представителем – А.., содержится просьба об отмене решения Октябрьского районного суда г. Новосибирска от 28 июля 2021 года, принятии по делу нового решения об отказе в удовлетворении исковых требований.

В обоснование доводов указано, что судом не принято во внимание, что жена истца в мае и сентябре 2020 года получала из кассы ответчика денежные средства за мужа в сумме 260 000 рублей.

Апеллянт не согласен с оценкой, которую суд дал показаниям свидетелей со стороны ответчика, считает, что показания свидетелей со стороны истца приняты судом необоснованно, поскольку данные лица являются заинтересованными в силу семейных и дружеских отношений.

Отмечает, что суд не дал оценки письму Х.. относительно обстоятельств пребывания истца в Японии.

Считает, судом необоснованно в основу решения положены телефонные переписки.

Отмечает, что доказательств того, что М. и К.. являются работниками ИП М. в материалы дела не представлено.

Обращает внимание, что ответчик являлся работодателем Ш.., однако в служебные командировки его не направлял.

Апеллянт также не согласен с суммой компенсации морального вреда, считает суд взыскал сумму произвольно в отсутствие доказательств причинения истцу морального вреда.

Рассмотрев дело в соответствии с требованиями ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее ГПК РФ), в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Судом при рассмотрении спора установлено, что в период с 03.06.2019 по 13.11.2020 Ш. был трудоустроен у ИП М. в должности менеджера с должностным окладом в 12 800 руб., районный коэффициент 25% (копия трудового договора, копия трудовой книжки на л.д.12-16 т.1). Трудовой договор между сторонами был расторгнут по инициативе работника.

11.03.2020 истец вылетел из Российской Федерации, прибыв в Японию 12.03.2020, где находился до 11.09.2020, вернулся в Новосибирск 12.09.2020.

Указанное подтверждается копией заграничного паспорта истца (л.д.26-27, 126 т.1), билетами, посадочными талонами, маршрутной квитанцией (л.д.28-32 т.1), рабочей визой на весь период пребывания (л.д.127-129 т.1).

Обращаясь в суд с настоящим иском, истец полагал, что в указанное время находился в командировке, в которую был направлен работодателем. В свою очередь, ответчик с данным утверждением не согласен, ссылался на то, что в командировку работника не направлял, задание не выдавал, документы не оформлял, выезд на работу за границу был личным решением истца, не связанным с выполнением трудовой функции работодателя.

Разрешая возникший спор, суд первой инстанции, исходил из следующего.

Согласно трудового договора, местом работы Ш.. являлся офис организации, расположенный по адресу: <адрес>

По данному адресу располагается Торгово-Сервисный Центр «А.» (л.д.90, 91 т.1).

Из выписок из ЕГРЮЛ и ЕГРИП (л.д.154-186 т.1) следует:

ООО «А.» имеет адрес: <адрес> и основной вид деятельности: торговля автомобильными деталями, узлами и принадлежностями.

ИП М.. имеет тот же адрес: <адрес>, его основным и дополнительным видами деятельности являются: торговля автомобильными деталями, узлами и принадлежностями, техническое обслуживание и ремонт автотранспортных средств.

ООО «А.» также имеет адрес: <адрес>, основной и дополнительный вид деятельности организации: аренда и управление собственным или арендованным нежилым недвижимом имуществом, торговля оптовая легковыми автомобилями и легкими автотранспортными средствами, оптовая торговля автомобильными деталями, узлами и принадлежностями. Директором ООО «А.» является М..

ООО «А.» на основании Договора аренды №17/001 от 11.01.2017 передало во временное владение и пользование за плату ИП М.. нежилые помещения по адресу: <адрес>, общей площадью 1 453,4 кв.м.

Согласно представленным скриншотам сайта Торгово-Сервисного Центра «А.» (л.д.90-91, 122 т.1), ИП М. имеет отношение к данному торговому центру, является, как указано, владельцем магазина автозапчастей.

Из рекламного видеоролика под названием «Контрактные автозапчасти А. 57» (л.д.123 т.1), следует, что М.. назван в данном ролике директором Торгово-Сервисного Центра «А.».

Таким образом, указанные выше юридические лица и индивидуальный предприниматель имеют один и тот же адрес, их виды деятельности пересекаются между собой, имеют отношение к торговле автозапчастями.

В дополнение к этому, из пояснений представителей ответчика, данных в судебном заседании, следует, что указание в регистрационных документах одного и того же адреса указанными лицами следует из того, что они все вместе начинали бизнес, но потом создали самостоятельные юридические лица и индивидуальную предпринимательскую деятельность.

Указанное также подтверждает доводы истца о том, что при трудоустройстве к ИП М.. М.. был представлен ему как директор, К.. – как непосредственный начальник.

Истец Ш.. являлся менеджером ИП М. с должностными обязанностями согласно должностной инструкции (л.д.92-93 т.1).

По образованию Ш.. техник, его специальность: механизация сельского хозяйства. В 2003 окончил Новосибирский аграрный колледж (копия диплома на л.д.103 т.1).

В судебном заседании в качестве свидетеля был допрошен Б. менеджер по продажам ИП М. в период с июня 2019 по декабрь 2020 (копия трудовой книжки на л.д.150 т.1), который суду показал, что в его обязанности входили прямые продажи запчастей. ИП М. реализовывает запчасти из Японии, в Японии машины разбираются, запчасти поставляются в Новосибирск для продажи. Для этого работники ИП М. направляются в командировку в Японию. Был приглашен для этого он, но оказались трудности с оформлением документов, в связи с чем, вместо него в Японию поехал Шулер А.А. В связи с пандемией он находился там полгода, связь поддерживали, там Шулер А.А. разбирал автомобили, грузил запчасти, отправлял в Россию. Малетина С.В. знает как директора ИП М.К..– как руководителя колл-центра ИП М.

Из представленной в суд стенограммы телефонных переговоров между Ш.., М. и К.. (л.д.20-25 т.1) следует, что Ш. было предложено поехать в командировку в Японию вместо другого работника ИП М.. из-за возникших у последнего проблем с выездом за границу.

Нотариально заверенной перепиской Ш.. с К. (л.д.170-196 т.2) подтверждается обсуждение ими вопросов периода нетрудоспособности и заработной платы, в переписке упоминается М.

По сведениям УПФР (л.д.175-176 т.2), за К. в период июнь 2019 – декабрь 2020, как за работника, производились пенсионные отчисления ООО «А.».

Таким образом, у работника Ш. оправданно сложилось убеждение о том, что М. и К. являлись представителями его работодателя и при направлении в командировку действовали в отношениях с ним (Ш..) от имени и в интересах ИП М..

Факт сохранения за работником на период командировки рабочего места, заработной платы и социальных выплат следует из выписки по банковскому счету, копии справки 2-НДФЛ, копии сведений о состоянии индивидуального лицевого счета застрахованного лица (л.д.39-47, 55-58 т.1), табеля учета рабочего времени (л.д.43-60 т.2).

Кроме того, по возвращении в Новосибирск трудовая деятельность истцом у ответчика была продолжена.

Свидетель Ш.., будучи предупрежденной об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, суду показала, что мужу на работе было предложено поехать в командировку в Японию на три месяца за счет работодателя. Супруг работал в магазине «А.». Сказал, что его отправляют в рамках работы. Он не увольнялся. М.., по рассказам супруга, являлся его начальником, она его видела как-то на новогоднем корпоративе, визуально его знает. В период нахождения мужа в Японии она приезжала к нему на работу по адресу: <адрес> чтобы получить за мужа заработную плату, была два раза, в середине мая 50 000 руб. получила и в начале сентября 210 000 руб. Разрешение на выдачу второй суммы заработной платы из кассы давал М. В связи с эпидемиологической обстановкой командировка мужа продлилась еще на три месяца.

При указанных обстоятельствах, подтвержденных соответствующими доказательствами, суд пришел к выводу, что в период с 12.03.2020 по 10.09.2020 истец находился в командировке в Японии по поручению ответчика; находясь в служебной командировке в Японии, истец при наличии у него соответствующего образования, занимался разбором автомобилей на запасные части, по заданию работодателя ИП М.., который организовал проезд и нахождение работника в месте выполнения поручения, предоставил работнику на период командировки основные трудовые гарантии.

При этом, суд исходил из того, что отсутствие в деле прямых доказательств того, что расходы на перелет, оформление визы и пр. нес лично ответчик, что именно им оформлялись необходимые документы, что по данным авиабилетов они были оплачены Х. на выводы суда о квалификации правоотношений не влияет, а лишь свидетельствует о том, что данные действия были совершены по поручению и в интересах ИП М.. третьими лицами, отношения к которым непосредственно Шулер А.А. не имеет.

К показаниям свидетелей со стороны ответчика – М., Н.. (старшего менеджера ИП М.П.. (ранее бухгалтера ИП М. Мазурова Д.Б. (бывшего работника ИП М..) суд отнесся критически, так как их показания не логичны, опровергнуты, противоречивы, даны с целью уклонения партнера, работодателя и бывшего работодателя от правовой ответственности.

Пояснения и документы об инициировании ИП М. служебной проверки и привлечение Н. к дисциплинарной ответственности за сокрытие отсутствия работника Ш. на рабочем месте (л.д.67, 68-69, 70, 71 т.2) суд счел надуманными, так как доказательств тому, что Н. был непосредственным начальником Ш.., что между ними имел место сговор, что работодателем работники были переведены на дистанционный способ работы и в связи с этим их отсутствие на рабочем месте было незамеченным ранее, в деле отсутствуют.

Письменные пояснения Х.. о том, что он по предложению М.. подготовил документы Ш. для работы в Японии и обеспечил его пребывание там (л.д.112 т.2), суд признал недопустимым доказательством по делу, так как данное лицо участником процесса не является, в качестве свидетеля с предупреждением об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний судом не допрашивался, более того, его пояснения, по сути, установление того факта, что М.. при направлении Ш. в Японию действовал по поручению и с согласия ИП М.., не опровергают.

Установив нахождение истца в командировке, суд взыскал с ответчика в пользу истца суточные выплаты за период с 12.03.2020 по 10.09.2020 в сумме 452 500 руб., а также компенсацию за задержку данных выплат в размере 43 923,75 руб. и компенсацию морального вреда – 10 000 руб.

Судебная коллегия с данными выводами суда первой инстанции соглашается, поскольку они основаны на правильном применении норм материального и процессуального права и представленных сторонами доказательствах, которые всесторонне и тщательно исследованы судом и которым судом в решении дана надлежащая правовая оценка.

Так, в соответствии со статьей 165 Трудового кодекса Российской Федерации (далее ТК РФ), помимо общих гарантий и компенсаций, предусмотренных настоящим кодексом, работникам предоставляются гарантии и компенсации, в том числе при направлении в служебные командировки.

Согласно статье 166 ТК РФ, служебная командировка – это поездка работника по распоряжению работодателя на определенный срок для выполнения служебного поручения вне места постоянной работы.

В соответствии со статьей 167 ТК РФ при направлении работника в служебную командировку ему гарантируются сохранение места работы (должности) и среднего заработка, а также возмещение расходов, связанных со служебной командировкой.

Особенности направления работников в служебные командировки установлены в Положении об особенностях направления работников в служебные командировки, утвержденном Постановлением Правительства РФ от 13.10.2008 №749. В соответствии с пунктом 3 Постановления работники направляются в командировки на основании решения работодателя на определенный срок для выполнения служебного поручения вне места постоянной работы. Фактический срок пребывания работника в месте командирования определяется по проездным документам, предъявляемым работником по возвращении из служебной командировки.

Ненадлежащее оформление работодателем документов о направлении работника в командировку, документов по учету рабочего времени не может привести к лишению работника положенных трудовых гарантий.

Судом обоснованно указано, что в спорный период истец находился в командировке в Японии по поручению работодателя – ответчика по делу – для выполнения служебного поручения вне места постоянной работы, что подтверждается тем, что за работником было сохранено рабочее место, заработок и пенсионные отчисления, работник выполнял трудовую деятельность по своей специальности и в соответствии с основным видом деятельности работодателя работнику была оформлена рабочая виза, он был принят и размещен принимающей стороной, ему были организованы и перелет, и место жительства, и рабочее место, по возвращении работник продолжил выполнение своих трудовых обязанностей на основном рабочем месте.

Вопреки доводам жалобы, в подтверждение этому со стороны истца представлена достаточная, достоверная и взаимодополняющая совокупность доказательств.

Доводы жалобы о том, что судом не принято во внимание то обстоятельство, что супруга истца получила из кассы ответчика денежные средства за мужа в размере 260 000 руб., которые должны быть вычтены из взысканной судом суммы, подлежат отклонению как несостоятельные.

В соответствии со статьей 129 ТК РФ заработная плата (оплата труда работника) - вознаграждение за труд в зависимости от квалификации работника, сложности, количества, качества и условий выполняемой работы, а также компенсационные выплаты (доплаты и надбавки компенсационного характера, в том числе за работу в условиях, отклоняющихся от нормальных, работу в особых климатических условиях и на территориях, подвергшихся радиоактивному загрязнению, и иные выплаты компенсационного характера) и стимулирующие выплаты (доплаты и надбавки стимулирующего характера, премии и иные поощрительные выплаты).

Согласно представленным в материалы дела доказательствам, денежные средства в размере 260 000 руб. являются оплатой за работу, проделанную истцом, что следует из расчета, направленного истцу по электронной почте (т.1. л.д. 35-38).

Также, свидетель Ш.. (супруга истца) пояснила, что в середине мая 2020 г. по месту работы истца (<адрес>) она получила денежные средства в размере 50 000 рублей в счет его заработной платы. В начале сентября 2020 г. она там же повторно получила денежные средства в сумме 210 000 рублей также в счет заработной платы истца. При этом разрешение на выдачу из кассы данной суммы дал лично М.. после разговора с ней.

Принимая решение, суд установил, что показания данного свидетеля документально подтверждены, оснований сомневаться в них не имеется.

Таким образом, денежные средства в сумме 260 000 рублей получены Ш. в счет заработной платы истца, а не суточных выплат.

Согласно статье 167 ТК РФ при направлении работника в служебную командировку ему гарантируются сохранение места работы (должности) и среднего заработка, а также возмещение расходов, связанных со служебной командировкой.

В соответствии со статьей 168 ТК РФ в случае направления в служебную командировку работодатель обязан возмещать работнику: расходы по проезду; расходы по найму жилого помещения; дополнительные расходы, связанные с проживанием вне места постоянного жительства (суточные); иные расходы, произведенные работником с разрешения или ведома работодателя.

Поскольку судом установлен факт нахождения истца в спорный период в командировке по поручению ответчика, соответственно, за весь период времени нахождения в командировке в Японии истец имеет право на получение от ответчика денежных средств на оплату дополнительных расходов, связанных с проживанием вне места жительства (суточных), которые подлежат выплате независимо от произведенной оплаты за проделанную истцом работу.

Следует отметить, что ответчик, отрицая нахождение истца в командировке, в то же время ранее не оспаривал природу полученных супругой истца из кассы денежных средств, которые по своей природе являются оплатой труда.

Ссылки апеллянта на тот факт, что ответчик никого не отправлял в служебные командировки за границу, противоречат установленным по делу обстоятельствам, опровергаются показаниями свидетеля Б.., а факт ненадлежащего оформления ответчиком соответствующих документов не может являться основанием нарушения трудовых прав истца.

Кроме того, допрошенный в судебном заседании свидетель М.. (со стороны ответчика), подтвердил, что ответчик складирует и реализует автомобильные запчасти (т.2 л.д.104).

Из рекламного видеоролика под названием «Контрактные автозапчасти А.» (л.д.123 т.1) также следует, что ответчик реализует «автозапчасти из Японии», при этом имеется соответствующий видеоряд, подтверждающий выгрузку запчастей из транспортного контейнера.

Также подлежит отклонению довод апелляционной жалобы о том, что в материалы дела не представлено доказательств того, что М.. и К. являются представителями ответчика.

Представленными в материалы дела доказательствами в их совокупности подтверждены доводы истца о том, что при трудоустройстве и в дальнейшем, в процессе работы у ИП М.М. был представлен истцу как директор, а К. – как непосредственный начальник. Данные обстоятельства устанавливаются, в частности, перепиской, стенограммой телефонных переговоров, сведениями из УПФР на К. показаниями свидетелей Б.., Ш..

Вопреки утверждениям апеллянта в исследованных судом фонограммах телефонных переговоров истца с М.. и К.. содержатся записи телефонных разговоров истца с М.. и К.. (допрошенный в качестве свидетеля по делу М.. не отрицал данный факт (т.2 л.д.103-104).

Из перечисленных телефонных переговоров следует, что М.. позиционирует себя в качестве руководителя истца, указывая, что компания занимается подготовкой документов для выезда истца в Японию, оговаривает срок командировки, также обсуждается тот факт, что истец должен выехать в служебную командировку в Японию вместо другого сотрудника компании, которому не удалось оформить документы для выезда за границу.

Аналогичные обстоятельства являлись предметом телефонного разговора истца с К.

Представленной в материалы дела нотариально заверенной перепиской истца с К. из мессенджера «Whatsapp» подтверждается обсуждение истца с К. вопросам начисления заработной платы и иных платежей, нахождения на больничном и др. При этом в переписке упоминается М.., с указанием на необходимость согласовать с последним выплаты денежных средств истцу.

Вопреки доводам апеллянта критическая оценка судом показаний свидетелей со стороны ответчика - М.., Н.. (старшего менеджера ИП М..), П. (ранее бухгалтера ИП М.), М.бывшего работника ИП М..) обусловлена их противоречивостью и опровержением совокупностью иных исследованных судом доказательств, учтено, что свидетели находятся (находились) в отношениях подчиненности с ответчиком, а потому показания ими даны с целью уклонения партнера, работодателя и бывшего работодателя от правовой ответственности.

Кроме того, пояснения и документы об инициировании ИП М.. служебной проверки и привлечение Н.. к дисциплинарной ответственности за сокрытие отсутствия работника Ш.. на рабочем месте (л.д.67, 68-69, 70, 71 т.2) суд обоснованно счел надуманными, так как доказательств тому, что Н.. был непосредственным начальником Ш. что между ними имел место сговор, что работодателем работники были переведены на дистанционный способ работы и в связи с этим их отсутствие на рабочем месте было незамеченным ранее, в деле отсутствуют.

Допрошенная в судебном заседании свидетель П.. сообщила, что о нахождении истца в Японии она узнала из запроса Государственной инспекции труда в Новосибирской области, ответ на который составляла непосредственно она.

Вместе с тем, ответчик, в случае получения сведений о факте нахождения истца в Японии в период с марта по сентябрь 2020 г., должен был незамедлительно назначить и провести служебную проверку, однако, никаких действий по установлению виновных лиц в ноябре 2020 г. при получении запроса из ГИТ не предпринял, напротив, 27.11.2020 направив в ГИТ ответ на запрос, в котором отрицал факт направления истца в служебную командировку в Японию (т.2 л.д.64). Служебная проверка по данному факту, как следует из документов, представленных ответчиком, была назначена только в феврале 2021 г., то есть уже после обращения истца в суд. С учетом изложенного, вопреки доводам автора апелляционной жалобы, совокупность установленных судом обстоятельств позволила ему критически оценить, как материалы служебной проверки, так и свидетельские показания М., Н.., П.М.

Напротив, показания свидетеля Б.. суд счел достоверными в силу их логичности, соотносимости и непротиворечивости с иными материалами дела. Кроме того, утверждение апеллянта о дружеских отношениях истца с данным свидетелем являются голословными и не подтверждаются материалами дела.

Доводы жалобы о несогласии с оценкой, которую суд дал доказательствам, представленным в дело, в частности: показаниям свидетелей, телефонным перепискам и записи разговоров, письму Х. отклоняются судебной коллегией как необоснованные, поскольку данные доказательства оценены судом в соответствии со ст. 67 ГПК РФ, в совокупности с иными имеющимися в материалах дела доказательствами.

В соответствии с положениями ч. 4 ст. 198 ГПК РФ мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства опровергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими, изложены в обжалуемом судебном решении. Оснований для переоценки имеющихся в материалах дела доказательств судебная коллегия не усматривает.

Конституционный Суд РФ в постановлениях неоднократно указывал, что из взаимосвязанных положений статей 46 (часть 1), 52, 53 и 120 Конституции РФ вытекает предназначение судебного контроля как способа разрешения правовых споров на основе независимости и беспристрастности суда (Определения от 17 июля 2007 года N 566-О-О, от 18 декабря 2007 года N 888-О-О, от 15 июля 2008 года N 465-О-О и др.). При этом предоставление суду соответствующих полномочий по оценке доказательств вытекает из принципа самостоятельности судебной власти и является одним из проявлений дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, что вместе с тем не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом.

Из приведенных положений закона следует, что суд первой инстанции оценивает не только относимость, допустимость доказательств, но и достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Из содержания обжалуемого решения следует, что правила оценки доказательств судом первой инстанции соблюдены.

Несовпадение результата оценки доказательств суда с мнением заявителя жалобы обстоятельством, влекущим отмену решения, не является.

Ссылка в жалобе на несогласие с суммой компенсации морального вреда подлежит отклонению.

Так как в ходе рассмотрения дела судом установлен факт нарушения трудовых прав истца, то в силу положений статьи 237 ТК РФ, разъяснений, содержащихся в пункте 63 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", истец имеет право на компенсацию морального вреда.

Статьей 237 ТКРФ предусмотрено, что моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме, определяемой соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

Часть 2 статьи 237 ТК РФ направлена на создание правового механизма, обеспечивающего работнику судебную защиту его права на компенсацию наряду с имущественными потерями, вызванными незаконными действиями или бездействием работодателя, физических и нравственных страданий, причиненных нарушением трудовых прав.

Размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости (пункт 63 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации"). Такое правовое регулирование, возлагающее на работодателя дополнительную ответственность за нарушение трудовых прав работника, имеет целью защиту прав и законных интересов лиц, работающих по трудовому договору (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2011 г. N 538-О-О).

Принимая во внимание приведенные положения закона, суд первой инстанции с учетом принципа разумности и справедливости, принимая во внимание установленный факт неправомерных действий ответчика в отношении истца, выразившихся в невыплате суточных при командировке, обоснованно пришел к выводу о взыскании в пользу Ш. с ответчика суммы в размере 10 000 руб. в счет компенсации морального вреда.

Доводы апелляционной жалобы не опровергают выводов суда первой инстанции и направлены на иную оценку имеющихся в деле доказательств, а также иное толкование закона.

Данное обстоятельство, равно как и само по себе несогласие с выраженным в решении мнением суда первой инстанции по существу спора, основанием для отмены решения не является.

Суд первой инстанции с достаточной полнотой исследовал обстоятельства дела, дал им правильную оценку. Нарушений норм материального права коллегией не установлено.

Ссылок на какие-либо иные процессуальные нарушения, указанные в части 4 статьи 330 ГПК РФ, являющиеся безусловным основанием для отмены правильного по существу решения суда, судебная коллегия не установила.

Иные доводы апелляционной жалобы правового значения для существа дела не имеют, выводов суда не опровергают, направлены на иную оценку доказательств и обстоятельств дела, установленных и исследованных судом в соответствии с правилами ст. ст. 12, 56 и 67 ГПК РФ, а потому не могут служить основанием для отмены правильного по существу решения суда.

При таких обстоятельствах судебная коллегия не находит оснований для отмены, изменения обжалуемого решения суда по доводам апелляционной жалобы.

Руководствуясь ст.ст. 328-330 ГПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

решение Октябрьского районного суда г. Новосибирска от 28 июля 2021 года в пределах доводов, изложенных в жалобе, оставить без изменения, апелляционную жалобу представителя ИП М. – А. – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи