Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании в г. Томске гражданское дело № 2-1216/2019 по иску ФИО1 к ФИО2, ФИО3, ФИО4 о включении долгов наследодателя в состав наследства, взыскании денежных средств, компенсации морального вреда

по апелляционной жалобе представителя ФИО1 ФИО5 на решение Северского городского суда Томской области от 02.12.2019,

заслушав доклад судьи Небера Ю.А., объяснения представителя ФИО1 ФИО5, поддержавшего доводы жалобы, объяснения представителя ФИО2 и ФИО4 ФИО7, возражавшей против жалобы, объяснения ФИО4, возражавшего против удовлетворения жалобы,

установила:

ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО3, ФИО6, ФИО4 о включении долгов наследодателя в состав наследства, взыскании денежных средств, компенсации морального вреда.

Требования мотивированы тем, что после смерти наследодателя М. с которой истец состоял в зарегистрированном браке в период с 03.11.2006 по 23.07.2012, открылось наследство, в состав которого необходимо включить задолженность наследодателя по кредитному договору от 05.03.2012 и кредитному договору от 29.07.2011, заключеннsv ФИО1 с кредитными организациями, поскольку данные обязательства возникли в период брака в интересах семьи.

Так, 05.03.2012 между ФИО1 и ОАО «Сбербанк России» был заключен кредитный договор на сумму в размере 500000 руб., которые были переданы его супругой М. 23.05.2012 ОАО «ТДСК» в качестве оплаты по договору от 20.04.2012 долевого участия в строительстве квартиры /__/ по адресу: /__/

Окончательный расчет за квартиру осуществлен 15.11.2012, что подтверждается справкой о внесении стоимости за квартиру в размере 2339000 руб.

29.07.2011 между ФИО1 и ВТБ 24 (ЗАО) заключен кредитный договор на сумму в размере 197800 руб., которые были израсходованы на семейные нужды.

24.07.2019 истец выплатил кредитную задолженность по договору от 05.03.2012 в размере 538160 руб. 10 коп., а 23.07.2019 истец выплатил 178202 руб. 50 коп. по кредитному договору от 29.07.2011.

Поскольку ответчики являются наследниками имущества после смерти М. в равных долях, соответственно они обязаны возместить истцу соразмерно принадлежащим им долям денежные средства по 89546 руб. 07 коп каждый, а также компенсировать моральный вред по 1000 руб. каждый, поскольку данные денежные средства истцу не возмещены до настоящего времени, чем ему причинены нравственные страдания.

ФИО1 04.11.2019 подано заявление об отказе от части требований к ФИО3 о взыскании денежных средств в размере 89546 руб. 07 коп., а также компенсации морального вреда в размере 1000 руб. Также заявлено об отказе от части иска к ФИО6 о компенсации морального вреда в размере 1000 руб., а также ФИО4 о компенсации морального вреда в размере 1000 руб. (т.1 л.д. 215).

Указанное заявление приобщено к делу.

Определением Северского городского суда Томской области от 02.12.2019 принят отказ истца ФИО1 от иска в части требований к ФИО3 о взыскании денежных средств в счет исполнения долговых обязательств, имевших на день открытия наследства у М., умершей /__/ по кредитному договору /__/ от 05.03.2012, заключенному между ОАО «Сбербанк России», кредитному договору /__/ от 29/07/2011, заключенному между ВТБ и ФИО1 за период с 24.07.2012 по 25.07.2019 в размере 89546 руб. 07 коп., компенсации морального вреда в размере 1000 руб., а также государственной пошлины в размере 1962 руб. 12 коп.

Производство по делу в указанной части прекращено.

02.12.2019 Северский городской суд Томской области принял решение по иску ФИО1 к ФИО2, ФИО4 о включении денежных обязательств в состав наследства, взыскании денежных средств, которым указанные требования оставил без удовлетворения.

Дополнительным решением Севрского городского суда Томской области от 28.04.2020 иск ФИО1 о компенсации морального вреда оставлен без удовлетворения.

В апелляционной жалобе ФИО1 просит об отмене судебного решения и удовлетворении его иска в полном объеме.

В обоснование доводов жалобы указывает, что вывод суда о недоказанности существования общих долгов супругов опровергается представленными в дело доказательствами (договором долевого участия в строительстве от 20.04.2019, заключенным с М..; квитанцией к ПКО от 23.05.2012 о внесении М. денежных средств в размере 500000 руб. в счет исполнения обязательств по оплате стоимости долевого участия; справкой от 07.06.2012 о полной оплате М. стоимости долевого участия в виде квартиры).

Учитывая изложенное, представленными документами подтверждается тот факт, что квартира была приобретена в период брака за счет кредитных средств, следовательно иск ФИО1 подлежал удовлетворению.

В ходе рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции представитель истца ФИО1 ФИО5 ссылался также на то, что судом неверно исчислен срок исковой давности, а также на то, что заявление о пропуске срока давности сделано лишь одним ответчиком ФИО4

Ответчики представили возражения на жалобу.

Судебная коллегия на основании ч.3 ст.167, ч.1 ст.327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации рассмотрела дело в отсутствие истца, ответчика ФИО2, надлежащим образом извещенных о времени и месте судебного заседания.

Изучив материалы дела, проверив законность и обоснованность обжалуемого судебного решения по правилам ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ), судебная коллегия приходит к следующему.

Как следует из дела, отказывая в удовлетворении требований о включении долгов супруги в состав наследственной массы с последующим взысканием их с наследников в соответствующих долях, суд первой инстанции ссылался на то, что сам по себе факт получения потребительских кредитов одним из супругов в период брака при отсутствии надлежащих доказательств его использования в интересах семьи не влечет раздел долговых обязательств по кредитному договору. При этом суд пришел также и к выводу о пропуске истцом срока исковой давности.

Судебная коллегия соглашается с указанными выводами суда, отклоняя доводы апелляционной жалобы, оспаривающие их состоятельность, исходя из следующего.

В силу пункта 1 статьи 39 Семейного кодекса Российской Федерации при разделе общего имущества супругов и определении долей в этом имуществе доли супругов признаются равными, если иное не предусмотрено договором между супругами. Общие долги супругов при разделе общего имущества супругов распределяются между супругами пропорционально присужденным им долям (пункт 3 указанной статьи).

Пунктом 2 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации, пунктом 2 статьи 253 Гражданского кодекса Российской Федерации установлена презумпция согласия супруга на действия другого супруга по распоряжению общим имуществом.

Однако положения о том, что такое согласие предполагается также в случае возникновения у одного из супругов долговых обязательств перед третьими лицами, действующее законодательство не содержит.

Напротив, в силу пункта 1 статьи 45 Семейного кодекса Российской Федерации, предусматривающего, что по обязательствам одного из супругов взыскание может быть обращено лишь на имущество этого супруга, допускается существование у каждого из супругов собственных обязательств. При этом согласно пункту 3 статьи 308 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательство не создает обязанностей для иных лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц).

Следовательно, в случае заключения одним из супругов договора займа или совершения иной сделки, связанной с возникновением долга, такой долг может быть признан общим лишь при наличии обстоятельств, вытекающих из пункта 2 статьи 45 Семейного кодекса Российской Федерации, бремя доказывания которых лежит на стороне, претендующей на распределение долга.

Исходя из положений приведенных выше правовых норм, для распределения долга в соответствии с пунктом 3 статьи 39 Семейного кодекса Российской Федерации обязательство должно являться общим, то есть возникнуть по инициативе обоих супругов в интересах семьи, либо являться обязательством одного из супругов, по которому все полученное было использовано на нужды семьи.

В соответствии с частью 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

Таким образом, юридически значимым обстоятельством по данному делу являлось выяснение вопроса о том, были ли потрачены денежные средства, полученные истцом по кредитным договорам на нужды семьи.

Вместе с тем, как следует из дела, несмотря на то, что данное обстоятельство было поставлено судом на обсуждение в качестве юридически значимого, истец состоятельность заявленных требований не доказал.

Согласно положениям части 1 статьи 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Так, сам по себе заключенный ФИО1 29.07.2011 с ВТБ 24 (ЗАО) кредитный договор на сумму 197800 руб. (т.1 л.д. 43) таким доказательством не является, поскольку не доказывает тот факт, что данные денежные средства были получены по кредиту с согласия обоих супругов либо в интересах семьи либо потрачены на нужды семьи.

Иных доказательств состоятельности заявленных требований в указанной части истец по делу не представил.

Из дела также следует, что 05.03.2012 ФИО1 заключил кредитный договор с ПАО «Сбербанк России» на сумму в размере 500000 руб. (т.1 л.д. 35).

Как следует из содержания иска, ФИО1 ссылается на то, что данные денежные средства в размере 500000 руб., полученные им по кредитному договору от 05.03.2012 были внесены М. в счет оплаты доли (в виде квартиры) в строительстве многоквартирного дома по /__/ на условиях договора от 20.04.2012.

Вместе с тем одно только заключение указанного кредитного договора не может подтверждать доводы истца о том, что данный кредитный договор, заключенный им с кредитной организацией в период брака с М. (брак между ФИО1 и М. имел место в период с 03.11.2006 по 23.07.2012), получен с согласия М. и использован в интересах семьи.

В дело представлен договор долевого участия от 20.04.2012, заключенный между М. и ОАО «ТДСК», предметом которого является участие сторон в строительстве многоквартирного дома по /__/, размер денежных средств, подлежащих уплате участником составляет 2339000 руб.

Стоимость указанной доли М. оплачена, как следует из дела (справка от 07.06.2012 (т.1 л.д.21).

Вместе с тем, доказательств того, что М. оплатила стоимость данной доли денежными средствами, полученными ФИО1 по кредиту от 05.03.2012, не представлено.

Само по себе совпадение суммы, внесенной М. 23.05.2012 в размере 500000 руб. в счет оплаты стоимости участия в договоре от 20.04.2012 с суммой, полученной ФИО1 гораздо ранее по кредитному договору от 05.03.2012 не свидетельствует о том, что М. распорядилась кредитными средствами по договору от 05.03.2012, равно как и не подтверждают тот факт, что данные денежные средства получены ФИО1 по договоренности с супругой об оформлении кредита на данную сумму и ее дальнейшем распоряжением в интересах семьи, в данном случае в счет оплаты стоимости доли участия по договору от 20.04.2012.

Договор долевого участия в строительстве заключен гораздо позднее выдачи ФИО1 кредита от 05.03.2012, который был им оформлен на потребительские нужды, как это следует из кредитного договора. При этом из дела следует, что М. 05.05.2012 оформила кредитный договор на сумму в размере 1839 0000 руб. с ВТБ 24 (ЗАО), целевым назначением для приобретения прав и оформления в собственность квартиры /__/, расположенной в строящемся доме по /__/ в соответствии с условиями договора долевого участия в строительстве (т.1 л.д. 23), которую внесла 25.05.2012 в счет стоимости доли по договору от 20.04.2012.

Ответчики в ходе рассмотрения дела оспаривали указанные истцом в иске обстоятельства, указывая помимо прочего, что М. работала на хорошей должности в ПАО «Сбербанк», имела значительный и стабильный доход.

Как следует из дела, /__/М. умерла, наследниками ее имущества, включенного в состав наследства, в настоящее время являются истец ФИО1, ответчик ФИО6 и ФИО4 в соответствующих долях.

Принимая во внимание изложенное, учитывая установленные по делу обстоятельства, судебная коллегия считает обоснованным вывод суда первой инстанции о недоказанности того факта, что полученные истцом денежные средства по кредитным договорам от 29.07.2011 и от 05.03.2012 получены с согласия супруги и использованы в интересах семьи, т.е. являются общим долгом супругов, а потому подлежат включению в состав наследства, открывшегося после смерти М. с распределением данного долга по наследникам в денежном эквиваленте в соответствии с причитающимися им долям в наследственном имуществе.

Доводы апелляционной жалобы состоятельность указанного вывода суда не опровергают, а направлены на переоценку доказательств, оцененных судом первой инстанции надлежащим образом в их совокупности в соответствии с требованиями закона.

Также из дела следует, что суд пришел к выводу о пропуске истцом срока исковой давности, исчислять который в силу специфики возникших отношений (наследственные отношения) с момента смерти М. – /__/.

Судебная коллегия соглашается с указанным выводом суда, отклоняя доводы жалобы, опровергающие его состоятельность, исходя из следующего.

В пункте 34 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 года № 9 «О судебной практике по делам о наследовании» разъяснено, что наследник, принявший наследство, независимо от времени и способа его принятия считается собственником наследственного имущества, носителем имущественных прав и обязанностей со дня открытия наследства вне зависимости от факта государственной регистрации прав на наследственное имущество и ее момента (если такая регистрация предусмотрена законом).

В пункте 58 данного Постановления указано, что под долгами наследодателя, по которым отвечают наследники, следует понимать все имевшиеся у наследодателя к моменту открытия наследства обязательства, не прекращающиеся смертью должника (статья 418 ГК РФ), независимо от наступления срока их исполнения, а равно от времени их выявления и осведомленности о них наследников при принятии наследства.

Как следует из содержания иска ФИО1, им заявлено о включении долгов в состав наследственной массы (в рамках рассмотрения дела представитель ФИО1 ФИО5 подтвердил, что, заявляя о включении долга в состав наследственной массы, он исходит из фактических обстоятельств дела, а именно того, что взятый в браке кредит одним из супругов является общим долговым обязательством супругов, а потому безусловно подлежит включению в состав наследственной массы, следовательно, в силу специфики возникших между сторонами отношений, в рамках которых ФИО1 кредитором наследодателя не является (поскольку отсутствует судебный акт о признании долга общим, возникшим в интересах семьи), а также принимая во внимание положения статьей 196 и 200 ГК РФ, в силу которых установленный законом срок исковой давности в три года подлежит исчислению с момента, когда лицо узнало либо должно было узнать о нарушенном праве, суд первой инстанции пришел к верному выводу о том, что данный срок подлежит исчислению с момента принятия наследства.

Иск же ФИО1 подан 31.07.2019, т.е. за рамками предусмотренного законом срока.

Кроме того, ФИО1 не заявил о наличии указанных долгов при заключении 30.05.2013 в судебном порядке между истцом и наследниками мирового соглашения (т.1 л.д. 54-55), несмотря на то, что после смерти супруги, наступившей /__/ он не мог не знать о наличии долговых обязательств, при том, что заемщиком по данным обязательствам является ФИО1, а не его супруга М.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации в случае, когда требование истца к должнику основано на обязательственном праве, входящем в состав наследства, срок исковой давности по требованиям, вытекающим из наследственных отношений, следует исчислять с момента принятия наследства (Определение ВС РФ от 25 февраля 2014 года № 18-КГ13-177).

Доводы жалобы о том, что заявление о пропуске срока исковой давности сделано лишь одним из ответчиков ФИО4, судебная коллегия отклоняет, поскольку как следует из материалов дела, заявленное ФИО4 письменное ходатайство о пропуске срока исковой давности, интересы которого по данному делу, равно как и ответчика ФИО2 представляет ФИО7 на основании доверенности от 14.03.2018 (срок действия пять лет), в ходе судебного заседания было поддержано ФИО7 (в форме заявления соответствующего ходатайства), действующей в интересах обоих ответчиков, что подтверждается протоколом судебного заседания от 02.12.2019 (л.д. 240).

При таких данных, с учетом изложенного, судебная коллегия приходит к выводу о том, что обжалуемое решение суда является законным и обоснованным и по доводам жалобы отмене не подлежит.

Принимая во внимание изложенное, руководствуясь пунктом 1 статьи 328, статьей 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Северского городского суда Томской области от 02.12.2019 оставить без изменения, апелляционную жалобу ФИО1 – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи: