Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 44RS0002-01-2019-000933-22 по апелляционной жалобе Панфилова Алексея Владимировича на решение Ленинского районного суда г. Костромы от 17 октября 2019 г., которым иск Панфилова Алексея Владимировича к Министерству финансов Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда удовлетворен частично. С Министерства финансов Российской Федерации за счет казны Российской Федерации в пользу Панфилова Алексея Владимировича взыскана компенсация морального вреда в сумме 80 000 руб. В остальной части иска к Министерству финансов Российской Федерации, Федеральной службе исполнения наказаний России, Судебному департаменту Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда отказано.

Заслушав доклад судьи Лукьяновой С.Б., выслушав представителя прокуратуры Костромской области Спицину М.Н., представителя ФСИН России и УФСИН по Костромской области Самсонова А.В., судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

Панфилов А.В. обратился в суд с иском к Министерству финансов РФ в лице УФК по Костромской области о возмещении ущерба, взыскании компенсации морального вреда, судебных расходов.

В обоснование требований указал, что ДД.ММ.ГГГГ он был задержан сотрудниками правоохранительных органов в рамках уголовного дела №, ему была избрана мера пресечения в виде содержания под стражей, в течение 2 лет 9 месяцев он содержался в СИЗО в ненадлежащих условиях, а именно: спальное место было изготовлено из металла, что мешало спать; на каждого человека приходилось площади менее нормы площади, предусмотренной законом нормы; единственный в камере стол был явно недостаточен по размеру и закреплен так, что все находящиеся в помещении лица не могли одновременно принимать пищу, а также работать с документами; выдаваемая им пища на вид не отвечала нормам питания, возможность проверить вес порций отсутствовала; поступающее из окна естественное освещение было недостаточным; установленная в камере перегородка не обеспечивала возможность уединения при отправлении естественных потребностей; в камере стоял устойчивый и неприятный запах канализационных стоков; помывочный день предоставлялся один раз в десять дней; горячая вода в камере отсутствовала; выстиранную одежду приходилось сушить в помещении камеры, где все, кроме него (истца) являлись курящими, при этом необходимая система, которая обеспечивала бы в камере вентиляцию воздуха, отсутствовала, не было доступа свежего воздуха, а через принудительную вытяжку поступал воздух из других помещений изолятора, в которой, в том числе, содержались больные туберкулезом; помещение камера не было оборудовано радио-точкой, а личный радиоприемник иметь не разрешалось, чем было ограничено его право на самостоятельный выбор средства массовой информации и, как следствие, право на получение сведений для самостоятельного выражения своего мнения.

Также указал, что по факту причинения ему при задержании телесных повреждений и пропажи денежных средств из его автомобиля, а также по факту предоставления следователю и суду недостоверных сведений о времени его задержания, фальсификации материалов уголовного дела и распространения в СМИ заведомо ложной информации он обращался с соответствующим заявлением в правоохранительные органы. При проверке его доводов прокуратура усмотрела в действиях должностных лиц признаки преступлений, о чем он был уведомлен, однако каких-либо эффективных мер к расследованию не приняла, о принятом процессуальном решении ему не сообщила. Между тем ему необоснованно было предъявлено обвинение в совершении особо тяжких преступлений (более чем 20 эпизодов), что не позволило суду изменить избранную ему меру пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую меру, в связи с чем, с учетом допущенной при расследовании уголовного дела волокиты он вынужден был находиться в СИЗО.

Кроме того, в судебных заседаниях Свердловского районного суда г. Костромы по рассмотрения уголовного дела, он помимо своей воли, в присутствии других участников дела, а также своих родных и близких помещался в металлическую клетку, чем было нарушено его право публично осуществлять свою защиту на тех же условиях, какие были предоставлены стороне обвинения. Показательная дискриминация его прав, гарантированных Конституцией РФ, причинила ему моральный вред, поскольку он испытывал отрешенность, неспособность осуществлять свою защиту. Из-за условий, созданных ему в СИЗО-1 и в судебных заседаниях он испытывал глубокие нравственные страдания, сильно подорвавшие его психологическое и физическое здоровье.

В этой связи полагает, что в его пользу должно быть присуждено денежное возмещение вреда, причиненного нарушением его прав и свобод, как лица, незаконно подвергнутого уголовному преследованию, а именно, права на защиту от пыток, насилия и другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения, права на судопроизводство в разумный срок, а заявленный им размер такой компенсации согласуется с правовой позицией Европейского Суда по правам человека.

Также указал, что его защиту в ходе предварительного следствия по уголовному делу № осуществляли адвокаты <данные изъяты> и <данные изъяты>, гонорар которых составил 350 000 руб. и 150 000 руб. соответственно. Кроме того, в период предварительного следствия ему не производилась выплата заработной платы, размер которой составил 775 000 руб.

Осуществляемое в отношении него уголовное преследование являлось незаконным, поскольку он был осужден лишь по одному из 24 эпизодов, вменяемых ему, в связи с чем имеет право на компенсацию морального вреда в порядке реабилитации, в том числе на возмещение вышеуказанной заработной платы.

Вступившим в законную силу постановлением судьи Свердловского районного суда г. Костромы от ДД.ММ.ГГГГ его ходатайство о признании права на реабилитацию удовлетворено частично, однако порядок и сроки обращения за возмещением такого вреда разъяснены не были.

На основании изложенного просил взыскать в возмещение имущественного ущерба 1 000 000 руб., компенсацию морального вреда 8 225 000 руб., расходы на составление искового заявления 150 000 руб.

Определением судьи Ленинского районного суда г. Костромы от 26 марта 2019 г. в принятии искового заявления Панфилова А.В. к Министерству финансов РФ в лице УФК по Костромской области в части требований о возмещении имущественного вреда и о взыскании компенсации морального вреда в связи с нарушением права на судопроизводство в разумный срок отказано.

В ходе рассмотрения дела судом в соответствии со ст.39 ГПК РФ ФИО1 исковые требования уточнил, просил взыскать компенсацию морального вреда в сумме 8 225 000 руб. за незаконное уголовное преследование, ненадлежащие условия содержания в СИЗО-1, помещение в металлическую клетку в период рассмотрения уголовного дела в суде.

Судом к участию в деле в качестве соответчика привлечены Федеральная служба исполнения наказаний Российской Федерации (далее – ФСИН России), Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации.

В качестве третьих лиц в деле участвовали прокуратура Костромской области, ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области, Следственное управление Следственного комитета России по Костромской области, Свердловский районный суд г. Костромы, газета «Голос народа».

Судом постановлено вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе ФИО1 просит решение суда отменить, направив дело на новое рассмотрение в другой суд, либо изменить решение суда, удовлетворив его исковые требования в полном объеме на общую сумму 9 375 000 руб.

Выражает несогласие с выводом суда об отсутствии оснований для взыскания компенсации морального вреда за ненадлежащие условия содержания в СИЗО и за нахождение в металлической клетке в ходе уголовного дела в Свердловском районном суде г.Костромы. Указывает, что суд проигнорировал его ходатайства об оказании содействия в сборе доказательств и истребовании из Свердловского районного суда г. Костромы материалов, подтверждающих его доводы, приведенные в обоснование исковых требований.

Считает, что его доводы о ненадлежащих условиях содержания в СИЗО-1 ответчиком не опровергнуты, доказательств соблюдения администрацией учреждения нормативных предписаний в дело не представлено, т.к. в удовлетворении его ходатайства о выезде в СИЗО-1 и осмотре суд незаконно отказал, как и в удовлетворении ходатайств об истребовании соответствующих документов, допросе свидетеля, просмотре в режиме реального времени в сети Интернет информации по делам такой категории, суд не принял во внимание правовую позицию Европейского Суда по правам человека, пояснения представителя прокуратуры Костромской области, из которых следует, что в настоящее время по судебным решениям производятся выплаты за ненадлежащие условия содержания в СИЗО и за помещение в клетку, не учел оглашенную им (истцом) в судебном заседании публикацию о внесении проекта поправок в УПК РФ, направленных на усиление гарантий прав подсудимых. Кроме того, Свод правил по проектированию и строительству зданий судов общей юрисдикции, на который сослался суд, применяется лишь при строительстве судов и не обязывает помещать подсудимого в клетку при рассмотрении уголовного дела.

Считает ошибочным вывод суда о том, что мера пресечения в виде заключения под стражу была избрана ему за преступление, за которое впоследствии он был осужден, поскольку данный вывод материалами дела не подтвержден, а в истребовании соответствующих доказательств суд необоснованно отказал.

Полагает, что суду следовало обратиться в Конституционный Суд РФ с запросом о соответствии Конституции РФ данного Свода правил в части обязания устанавливать в залах судов металлические ограждения.

Также суд необоснованно отказал ему в ходатайстве об отложении судебного разбирательства и не истребовал из Костромского областного суда судебные постановления, принятые по его частным жалобам на определения судьи Ленинского районного суда г. Костромы от 26 марта 2019 г. об отказе в принятии его иска в части требований о возмещении имущественного вреда и о взыскании компенсации морального вреда в связи с нарушением права на судопроизводство в разумный срок и от 21 мая 2019 г. о возвращении искового заявления о взыскании компенсации морального вреда в связи с нахождением в металлической клетке, незаконно отказал ему в ознакомлении с материалами дела и предоставлении времени для подготовки к судебным прениям.

Ссылка в решении суда на указанные выше определения является необоснованной, поскольку не лишает его права на обращение в суд.

Настаивает на том, что присужденная в его пользу компенсация морального вреда свидетельствует о предвзятости судьи, однако в удовлетворении его заявления об отводе судьи ему отказано, что он расценивает как уклонение судьи от обязанности быть объективным, в связи с чем рассмотрение дела Ленинским районным судом г. Костромы было невозможно.

Поскольку факт незаконного уголовного преследования в его отношении имел место, заявленные исковые требования подлежали удовлетворению в полном объеме.

Кроме того, суд не дал оценки его доводам о необходимости проверки уголовного дела в порядке надзора и вынесении соответствующего решения

В возражениях относительно апелляционной жалобы представители Судебного департамента при Верховном Суде РФ ФИО2 и Министерства финансов РФ ФИО3 просят решение суда оставить без изменения.

В заседании суда апелляционной инстанции представители прокуратуры Костромской области Спицина М.Н., ФСИН России и УФСИН по Костромской области ФИО4 просили решение суда оставить без изменения.

Иные участвующие в деле лица, в судебное заседание не явились, о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом.

В письменных ходатайствах представители Судебного департамента при Верховном Суде РФ ФИО2, Управления Судебного департамента при Верховном Суда РФ в Костромской области ФИО5, и.о. председателя Свердловского районного суда г. Костромы Ветрова С.В., представитель Министерства финансов РФ ФИО3 просили рассмотреть апелляционную жалобу без участия представителей названных учреждений.

В соответствии со ст.167 ГПК РФ апелляционная жалоба рассмотрена в отсутствие не явившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений относительно нее, судебная коллегия не находит оснований для отмены или изменения решения суда.

Как видно по делу и установлено судом, ДД.ММ.ГГГГ возбуждено уголовное дело № по <данные изъяты> УК РФ.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 был задержан в качестве подозреваемого по данному уголовному делу по подозрению в <данные изъяты>, т.е. в совершении преступлений, предусмотренных <данные изъяты> УК РФ (л.д. 90-94 т.1).

ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Срок содержания под стражей неоднократно продлялся – до ДД.ММ.ГГГГ, до ДД.ММ.ГГГГ, до ДД.ММ.ГГГГ, до ДД.ММ.ГГГГ, до ДД.ММ.ГГГГ, до ДД.ММ.ГГГГ.

Впоследствии уголовное дело № соединено с другими уголовными делами с присвоением общего номера №.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных <данные изъяты> УК РФ.

ДД.ММ.ГГГГФИО1 предъявлено окончательное обвинение в совершении преступлений, предусмотренных <данные изъяты> УК РФ (всего 11 эпизодов).

Приговором Свердловского районного суда г. Костромы от ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 признан виновным в совершении преступления, предусмотренного <данные изъяты> УК РФ, ему назначено наказание в виде лишения свободы. Срок наказания постановлено исчислять с ДД.ММ.ГГГГ.

ФИО1 по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты> УК РФ по эпизодам ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ (2 эпизода), ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ оправдан за непричастностью к совершению преступлений.

ФИО1 по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст. <данные изъяты> УК РФ по эпизоду от ДД.ММ.ГГГГ, а также в совершении преступления, предусмотренного ст. <данные изъяты> УК РФ – оправдан в связи с непричастностью к совершению преступлений.

ФИО1 по обвинению двух преступлений, предусмотренных ст. <данные изъяты> УК РФ, оправдан в связи с непричастностью к совершению преступлений.

Приговор вступил в законную силу.

Постановлением Свердловского районного суда г. Костромы от ДД.ММ.ГГГГ, вступившим в законную силу, за ФИО1 признано право на реабилитацию в связи с вынесением в отношении него приговора Свердловского районного суда г. Костромы от ДД.ММ.ГГГГ, которым он оправдан по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных: ст.ст. <данные изъяты> УК РФ по эпизодам ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ (2 эпизода), ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, ст. <данные изъяты> УК РФ (по эпизоду от ДД.ММ.ГГГГ.), ст. <данные изъяты> УК РФ, ст. <данные изъяты> УК РФ.

Частично удовлетворяя требования ФИО1, суд первой инстанции, руководствуясь ст. 53 Конституции РФ, п.1 ст. 1070 ГК РФ, пришел к выводу о взыскании в пользу истца компенсации морального вреда в связи с установленным фактом незаконного уголовного преследования.

Оснований для взыскания компенсации морального вреда за нахождение истца во время судебных заседаний в металлической клетке, а также за ненадлежащие условия содержания в СИЗО-1 суд не усмотрел.

При этом суд исходил из того, что доказательств, подтверждающих, что условия нахождения истца в защитном заграждении в зале судебного заседания представляют собой обращение, выходящее за пределы минимального уровня суровости для целей применения ст. 3 Конвенции, что принимаемые меры по обеспечению безопасности в зале судебных заседаний являлись чрезмерными и могли обоснованно восприниматься истцом как унижающие достоинство, не представлено.

Сам по себе факт нахождения истца в металлической клетке в процессе судебного разбирательства не может являться самостоятельным основанием для взыскания денежной компенсации морального вреда. Неудобства, которые истец мог претерпевать в указанный им период времени неразрывно связаны с привлечением его к уголовной ответственности за совершение уголовного преступления.

Суд также указал на отсутствие в деле доказательств причинения морального вреда в результате неправомерных действий (бездействия) должностных лиц следственного изолятора, выразившихся в не обеспечении надлежащих условий содержания истца в заявленный им период.

Отказывая ФИО1 в удовлетворении требований о взыскании расходов на изготовление искового заявления в размере 150 000 руб. суд исходил из того, что факт несения указанных расходов истцом не доказан.

Выводы суда являются правильными, соответствуют материалам дела и требованиям закона. Оснований не согласиться с ними судебная коллегия не усматривает.

В апелляционной жалобе ФИО1 выражает несогласие с выводами суда об отсутствии оснований для взыскании компенсации морального вреда за ненадлежащие условия содержания в следственном изоляторе, за нахождение в зале суда в металлической клетке, полагая в связи с этим, что размер компенсации морального вреда подлежит увеличению.

Между тем с этими доводами согласиться нельзя.

Как следует из материалов дела, ФИО1 содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ(1 день), с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ (2 года 1 месяц 1 день), с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ (6 месяцев 5 дней).

Отклоняя доводы истца о том, что его содержание в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области в указанный период времени являлось ненадлежащим, суд руководствуясь ст. 21 Конституции РФ, ст. 3 Конвенции от 4 ноября 1950 г. «О защите прав человека и основных свобод», положениями Федерального закона от 15.07.1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», Минимальными стандартными правилами обращения с заключенными, принятыми в г. Женеве 30 августа 1955 г. первым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, обоснованно исходил из того, что бесспорных и достаточных доказательств нарушения условий содержания истца, которые свидетельствуют о нарушении его личных неимущественных прав и морального вреда, материалы дела не содержат.

При этом суд указал, что в настоящее время установить факт соблюдения нормы санитарной площади возможно путем сопоставления количества содержащихся лиц и площади камеры, жилого помещения в отрядах.

Между тем установить площадь камер, в которых содержался истец, а также количество лиц, содержащихся одновременно с ним, не представляется возможным по причине уничтожения камерных карточек, книг количественной проверки лиц, содержащихся в СИЗО за период до <данные изъяты> г. включительно, в связи с истечением срока их хранения.

Кроме того в дело представлены доказательства того, что в период нахождения истца в учреждении, камеры СИЗО были оборудованы в соответствии с Приказом Министерства юстиции ПФ № 189 от 14 октября 2005 г. «Об утверждении Правил внутреннего распорядка Следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы».

Вопреки доводам апелляционной жалобы доказательств нарушения администрацией учреждения требований Правил внутреннего распорядка в части не обеспечения истца необходимой площадью, спальным местом, а также доказательств содержания истца в антисанитарных условиях, материалы дела не содержат.

Оценивая доводы истца в отношении таких недостатков, как несоответствие помещений камерного типа, помещения общего туалета достаточным условиям приватности, суд пришел к обоснованному выводу, что указанный недостаток не свидетельствует о бесчеловечном обращении с истцом.

При этом, суд приняв во внимание правовую позицию Европейского суда по правам человека, и, установив, что жалоб от ФИО1 на условия содержания в указанный им период времени не поступало, соответствующих доказательств, подтверждающих доводы о том, что ему были причинены реальные физические и нравственные страдания нарушениями, на которые он ссылается в обоснование заявленных требований, не представлено, пришел к правильному выводу о недоказанности факта причинения вреда в результате неправомерных действий (бездействия) должностных лиц следственного изолятора, выразившихся в необеспечении надлежащих условий содержания.

Суд также установил, что в период судебного следствия ФИО1 доставлялся в Свердловский районный суд г. Костромы для участия в судебных заседаниях как по рассмотрению ходатайств об избрании меры пресечения и срока продления содержания под стражей, так и в судебные заседания, в которых непосредственно рассматривалось указанное уголовное дело по его обвинению.

За период рассмотрения уголовного дела в Свердловском районном суде г.Костромы с участием ФИО1 было проведено <данные изъяты> судебных заседаний, что следует из справки, представленной по запросу суда. Также истец указал, что он не менее <данные изъяты> раз доставлялся в суд для рассмотрения ходатайств об избрании меры пресечения и продлении срока содержания под стражей, судебные заседания продолжались от 30 минут до одного часа.

Не находя оснований для взыскании компенсации морального вреда за нахождение истца в металлической клетке, суд, руководствуясь положениями статьи 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., ст. 151, 1069, 1071, 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзацем третьим пункта 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. №5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации», п. 8.3 «СП 31-104-2000. Здания судов общей юрисдикции», раздел 7.2 Методических рекомендаций по организации деятельности администратора Верховного Суда республики, краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, автономного округа, окружного (флотского) военного суда, районного суда, гарнизонного военного суда, утвержденных Генеральным директором Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации 24.11.2009 года, пришел к правильному выводу о том, что факт нахождения ФИО1 в здании суда в металлической клетке, сам по себе еще не влечет возможность присуждения компенсации морального вреда.

При этом суд обоснованно исходил из того, что истцом не представлено доказательств причинения ему физических и нравственных страданий в связи с нахождением его в металлической клетке, кроме того, он не обращался с заявлениями к суду о нарушении его прав по поводу нахождения за металлическим ограждением в период судебных заседаний по уголовному делу.

Судом также не установлено, что от ФИО1 поступали заявления о нарушении его прав, причинения ему физических и нравственных страданий в связи с его содержанием в металлической клетке в указанные им даты во время судебного разбирательства по уголовному делу и обеспечения ему иных условий содержания во время судебных заседаний, а также при расследовании уголовного дела.

Из материалов дела также не усматривается, что истец обращался непосредственно в Свердловский районный суд г.Костромы или в иные органы с просьбой обеспечить ему иные условия содержания во время судебного разбирательства.

В соответствии со статьей 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и требованиями, содержащимися в постановлениях Европейского Суда по правам человека, никто не должен подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.

Унижающим достоинство обращением признается, в частности, такое обращение, которое вызывает у лица чувство страха, тревоги и собственной неполноценности.

Так, постановлением Европейского суда по правам человека от 17 июля 2014 г. по делу «С. и С. против Российской Федерации» и другим делам, нахождение подсудимых на скамье, окруженной клеткой из металлических прутьев, было признано нарушающим ст. 3 вышеуказанной Конвенции.

Вместе с тем из содержания пункта 119 названного Постановления Европейского суда по правам человека следует, что использование металлических клеток не исключается и может допускаться с учетом личности заявителя, природы преступлений, в которых он обвиняется, его судимости и поведения, данных об угрозе безопасности в зале судебных заседаний или угрозе того, что заявитель скроется, присутствия публики и др.

Как указано в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» унижающим вызывает у лица чувство страха, тревоги и собственной неполноценности. При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания. Оценка указанного уровня осуществляется в зависимости от конкретных обстоятельств, в частности от продолжительности неправомерного обращения с человеком, характера физических и психических последствий такого обращения.

Как правильно указал суд, ФИО1 не представил бесспорных и достаточных доказательств того, что в результате его содержания в пределах ограждения в зале судебного заседания по рассмотрению возбужденного в отношении него уголовного дела ему был причинен реальный физический вред, глубокие физические или психологические страдания, что вызвало у него чувства страха, тревоги и собственной неполноценности.

Исследовав конкретные обстоятельства дела (заключение истца под стражу при расследовании уголовного дела, тяжесть предъявленного ему обвинения), учитывая личность истца, отсутствие доказательств, подтверждающих причинение истцу содержанием за металлической решеткой в зале суда морального вреда, соответствие оборудования залов судебных заседаний Свердловского районного суда г.Костромы металлическими ограждениями требованиям действовавшего в спорный период времени законодательства, суд пришел к верному выводу о том, что само по себе содержание истца в металлическом ограждении при рассмотрении дела в суде, осуществляемое на законных основаниях, не породило у него права на компенсацию морального вреда.

Доводы апелляционной жалобы истца о несогласии с приведенными выводами повторяют правовую позицию истца в суде первой инстанции, исследованную судом и нашедшую верное отражение и правильную оценку в решении суда, и не могут служить основанием к отмене обжалуемого решения в данной части.

Доводы апелляционной жалобы о необходимости увеличения компенсации морального вреда подлежат отклонению.

Определяя размер компенсации морального вреда в порядке реабилитации в сумме 80 000 руб., суд в соответствии с абз. 3 ст. 1100, п.2 ст.11101, ст.151 ГК РФ обоснованно принял во внимание частичную реабилитацию истца, продолжительность осуществлявшегося в отношении него уголовного преследования, категорию преступлений, в совершении которых он обвинялся, объем процессуальных действий, проведенных с его участием в рамках уголовного дела, индивидуальные особенности истца. Также суд учел, что мера пресечения в виде заключения под стражу была избрана истцу за преступление, за которое он был осужден, срок содержания под стражей зачтен в срок осуждения.

Оснований полагать, что указанный размер не соответствует требованиям разумности и справедливости, на что указано в апелляционной жалобе, не имеется.

Пунктом 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» (с последующими изменениями и дополнениями) разъяснено, что размер компенсации морального вреда зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств, и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований.

Проанализировав обстоятельства дела, суд первой инстанции в полной мере учел критерии, установленные законом в целях определения размера компенсации морального вреда, и в достаточной степени оценил глубину страданий истца ввиду незаконного уголовного преследования.

С учетом того, что моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его полного возмещения и точного выражения в денежном эквиваленте, предусмотренная законом денежная компенсация морального вреда должна отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшему за перенесенные страдания.

Определенная судом компенсация таким признакам соответствует, в связи с чем судебная коллегия не усматривает оснований для увеличения присужденного судом размера компенсации морального вреда. Выраженное в жалобе несогласие с размером взысканной судом суммы само по себе основанием для ее пересмотра не является.

При таких обстоятельствах решение суда по доводам апелляционной жалобы не подлежит изменению.

Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

Решение Ленинского районного суда г. Костромы от 17 октября 2019 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу ФИО1 – без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: