Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Орловой Ларисы Викторовны к Орлову Андрею Игоревичу о признании договора дарения недействительным, признании недействительным завещания, признании права собственности в порядке наследования с апелляционной жалобой Орловой Ларисы Викторовны на решение Ленинградского районного суда г. Калининграда от 18 ноября 2021 года.

Заслушав доклад судьи Никифоровой Ю.С., объяснения Орловой Л.В. и ее представителя Положевеца В.В., поддержавших доводы апелляционной жалобы, объяснения ответчика Орлова А.И. и третьего лица Томас Т.В., полагавших решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Орлова Л.В. обратилась в суд с указанными выше исковыми требованиями к Орлову А.И., указав, что является наследником по завещанию после смерти матери ФИО9, умершей ДД.ММ.ГГГГ. Обратившись к нотариусу за принятием наследства в установленный законом срок, она узнала, что <данные изъяты> доли в праве собственности на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>, была подарена наследодателем Орлову А.И. на основании договора от 12 марта 2014 года. Также ей было сообщено, что нотариусом ФИО20 было удостоверено завещание от 7 марта 2014 года, согласно которому спорную долю в квартире наследодатель завещала ответчику.

Полагая договор дарения мнимым, а также ссылаясь на то, что в момент совершения сделок ФИО9 находилась в таком состоянии, когда она была не способна понимать значение своих действий или руководить ими, Орлова Л.В. просила признать указанный договор дарения и завещание недействительными, признать за ней право собственности на <данные изъяты> доли в праве собственности на указанную выше квартиру в порядке наследования после смерти матери ФИО9

Решением Ленинградского районного суда г. Калининграда от 18 ноября 2021 года исковые требования Орловой Л.В. были оставлены без удовлетворения.

В апелляционной жалобе истица Орлова Л.В. просит решение суда отменить как постановленное с нарушением норм материального и процессуального права. Приводит доводы о том, что, обращаясь в суд с иском об оспаривании договора дарения, она указывала на мнимость данной сделки, поскольку ФИО9 после заключения договора продолжила проживать в спорной квартире, ответчик же в жилое помещение не вселялся и бремя его содержания не нес.

Также обращает внимание на то, что вторым основанием для оспаривания сделок ею было заявлено нахождение ФИО9 в состоянии, не позволяющем понимать значение своих действий и руководить ими. Продолжает настаивать на том, что, начиная с 2011 года, ее мать прибывала в неадекватном состоянии. Имеющееся у нее заболевание <данные изъяты> особенно стало прогрессировать с 2013 года. Анализируя показания допрошенных судом свидетелей, полагает, что данное обстоятельство нашло свое подтверждение. Эксперты же категоричного ответа по данному вопросу не дали, однако заключение эксперта не имеет для суда заранее установленной силы.

Ответчиком Орловым А.И. представлены письменные возражения на апелляционную жалобу с доводами о несогласии с таковой.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, извещены надлежащим образом о месте и времени рассмотрения дела, в связи с чем судебная коллегия в соответствии с ч. 3 ст. 167, ч.ч. 1, 2 ст. 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее ГПК РФ) считает возможным рассмотреть дело в отсутствие последних.

Выслушав пояснения лиц, участвующих в деле, проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции, с учетом доводов, изложенных в апелляционной жалобе, судебная коллегия не усматривает оснований для его отмены.

Так, судом установлено и подтверждается материалами дела, что ФИО9, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умерла ДД.ММ.ГГГГ.

После смерти ФИО9 нотариусом ФИО10 заведено наследственное дело. С заявлением о принятии наследства ДД.ММ.ГГГГ года обратилась только наследник по завещанию - дочь наследодателя Орлова Л.В. (истец).

Наследник первой очереди по закону Томас Т.В. (третье лицо по делу и дочь наследодателя) с заявлением о принятии наследства не обращалась.

Также материалами дела подтверждается, что 27 августа 2012 года наследодатель ФИО9 совершила завещание №, удостоверенное нотариусом ФИО10, согласно которому завещала все свое имущество в пользу истца.

7 марта 2014 года наследодатель совершила спорное завещание №, согласно которому из принадлежащего ей имущества завещала <данные изъяты> доли в праве собственности на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>, в пользу ответчика Орлова А.И. (внук наследодателя и сын третьего лица Томас Т.В.).

Таким образом, судом обоснованно было отмечено, что в соответствии с положениями ст. 1130 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее ГК РФ) завещание, совершенное наследодателем 27 августа 2012 года, было отменено в части распоряжения <данные изъяты> доли жилого помещения, путем совершения нового завещания от 7 марта 2014 года.

Наряду с изложенным, судом было установлено, что 12 марта 2014 года, то есть уже после совершения завещания от 7 марта 2014 года, между наследодателем ФИО9 и ответчиком Орловым А.И. был заключен договор дарения <данные изъяты> доли в праве на квартиру, переход право собственности по такому договору был зарегистрирован Управлением Росреестра по Калининградской области 24 марта 2014 года.

Соответственно, судом было установлено, что наследодатель еще при жизни распорядилась принадлежащим ей имуществом в виде <данные изъяты> доли в праве на квартиру, указанное имущество на момент смерти ФИО9 последней не принадлежало, а соответственно не вошло в наследственную массу.

При этом из материалов дела также следует, что, до заключения договора дарения, жилое помещение по адресу: <адрес>, на основании договора приватизации от 2 июня 2006 года находилась в собственности наследодателя ФИО9, истца Орловой Л.В. и дочери истца ФИО24 по <данные изъяты> доли у каждого. Все собственники жилого помещения зарегистрированы и проживали в данной квартире.

Обращаясь в суд с иском об оспаривании завещания и договора дарения, истица, помимо оснований недействительности таковых, предусмотренных положениями ст. 177 ГК РФ (недействительности сделки, совершенной лицом, неспособным понимать значение своих действий), истица также указывала на мнимость договора дарения (ст. 170 ГК РФ).

Между тем, таких оснований для признания оспариваемых завещания и договора дарения, совершенных наследодателем при жизни, судом установлено не было.

Так, в соответствии с п. 1 ст. 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия, ничтожна.

Исходя из указанной нормы, для признания сделки мнимой необходимо установить факт того, что на момент совершения сделки стороны не намеревались создать соответствующие условиям этой сделки правовые последствия, характерные для сделок данного вида. Обязательным условием признания сделки мнимой является порочность воли каждой из ее сторон. Мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий и, совершая мнимую сделку, стороны не имеют намерений ее исполнять либо требовать ее исполнения.

При этом в силу ч. 1 ст. 56 ГПК РФ, согласно которой каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом, бремя доказывания мнимого характера сделки, возлагалось на лицо, обратившееся с указанными требованиями.

Разрешая требования истца о признании договора дарения от 14 марта 2014 года применительно к данным основаниям, суд пришел к выводу о том, что в нарушение положений ст. 56 ГПК РФ, истцом не представлено доказательств, подтверждающих мнимый характер оспариваемой сделки.

С такими выводами суда судебная коллегия соглашается.

Как следует из материалов дела и правильно установлено судом первой инстанции, стороны сделки имели намерение осуществить дарение квартиры, имущество было передано во исполнение условий договора, сделка зарегистрирована, одаряемый фактически осуществляет правомочия собственника.

Вопреки суждениям стороны истца, само по себе то обстоятельство, что после регистрации перехода права собственности от ФИО9 к Орлову А.И. на основании оспариваемого договора дарения, одаряемый в квартиру не вселился, а даритель ФИО9 осталась проживать в спорном жилом помещении и самостоятельно несла расходы по оплате за жилое помещение и коммунальные услуги, не свидетельствует о мнимости указанной сделки, поскольку условиями самого договора предусмотрено, что на момент его заключения в жилом помещении проживают и зарегистрированы даритель ФИО9, а также Орлова Л.В. и ФИО11, а также предусмотрена обязанность дарителя нести расходы по оплате коммунальных услуг вплоть до освобождения жилого помещения. Ответчик же имеет место постоянного жительства по иному адресу.

При этом согласно сведениям, представленным налоговым органом, обязанность по оплате имущественного налога после перехода права собственности Орловым А.И. исполнялась надлежащим образом.

Таким образом, принимая во внимание установленные по делу обстоятельства, судом правильно установлено, что стороны оспариваемой сделки имели намерение заключить договор дарения и осуществить переход права собственности, что и было сторонами сделки исполнено.

В силу п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Исходя из требований ст. 56 ГПК РФ бремя доказывания наличия обстоятельств, предусмотренных ч. 1 ст. 177 ГК РФ лежит на истце.

При этом судебная коллегия принимает во внимание, что, заявляя требования о признании недействительными совершенные ФИО9 завещания 7 марта 2014 года, и договора дарения от 14 марта 2014 года по мотиву отсутствия у последней способности понимать значение своих действий и руководить ими вследствие наличия психического заболевания, истцу надлежало доказать не только наличие у ФИО9 в указанный момент психического заболевания, но и ее неспособность вследствие такого заболевания понимать значение своих действий и руководить ими.

Между тем, таких доказательств истцом в материалы дела представлено не было.

Так, проверяя доводы истца в указанной части, суд истребовал медицинскую документацию на имя ФИО9, начиная с 2011 года по дату смерти последней, из содержания которой следует наличие у ФИО9 в юридически значимый период заболеваний <данные изъяты>. Каких – либо данных о неадекватном поведении ФИО9, наличии рекомендаций о необходимости медицинских консультаций по поводу такового, назначения соответствующего лечения, медицинская документация не содержит.

Также судом был допрошен ряд свидетелей, как со стороны истца, так и со стороны ответчика, показания которых относительно психического состояния ФИО9 в юридически значимый период, являлись противоречивыми, а более того, не свидетельствовали о том, что в момент удостоверения завещания и заключения договора дарения наследодатель не могла понимать значение своих действий или руководить ими.

Для целей установления юридически значимого обстоятельства, определением суда от 21 июня 2021 года судом по делу была назначена комплексная судебно-психиатрическая посмертная экспертиза, производство которой поручено <данные изъяты>».

Из заключения комиссии экспертов следует, что у ФИО9 имелось <данные изъяты>. Об этом свидетельствуют данные материалов гражданского дела и медицинской документации о наличии у нее <данные изъяты>, носящих к 2019 году выраженный характер.

Однако в связи с отсутствием в представленной медицинской документации описания психического состояния ФИО9 в юридически значимый период, неоднозначностью свидетельских показаний, решить вопрос о степени выраженности имевшихся у нее изменений психики и ее способности понимать значение своих действий и руководить ими при подписании завещания 07 марта 2014 года и договора дарения 12 марта 2014 года экспертам не представилось возможным.

Каких-либо допустимых доказательств, опровергающих вышеприведенное экспертное заключение и бесспорно свидетельствующих о психическом состоянии ФИО9 в юридически значимый период, не позволяющих ей руководить и понимать значение своих действий, вопреки доводам апелляционной жалобы, стороной истца в материалы дела представлено не было.

При этом судебная коллегия соглашается с данной судом оценкой показаниям допрошенных свидетелей. Суд правомерно критически отнесся к показаниям допрошенного свидетеля ФИО11 о том, что ее бабушка ФИО9 не понимала значение своих действий при заключении договора и составлении завещания, поскольку она является дочерью истца и заинтересована в исходе дела, как и к показаниям свидетелей ФИО13, ФИО14 и ФИО15 ввиду их дружеских отношений с истицей. Более того, вопреки доводам стороны истца, изложенным в суде апелляционной инстанции, показания приведенных свидетелей не являются достаточными доказательствами, свидетельствующими о наличии у ФИО9 заболевания, при котором она не понимала последствия заключенного договора дарения или совершенного ею завещания.

Что же касается показаний свидетелей, обладающих медицинскими познаниями, лечащего врача ФИО9 в 2011 году ФИО16, а также врача-психиатра ФИО17, то первой, несмотря на суждения стороны истца, не было подтверждено нахождение ФИО9 в состоянии, не позволяющем понимать значение своих действий, а показания второго являлись неубедительными, ввиду того, что прием врача пациента ФИО9 документально отражен не был, точное время приема свидетель не назвал, как и произведенные им назначения, в связи с чем такие показания свидетеля обоснованно были оценены судом критически.

При этом, материалами дела подтверждается, что в юридически значимый период - 20 марта 2014 года ФИО9 была осмотрена эндокринологом, ей был выставлен диагноз: «<данные изъяты>». В последующем обращалась к терапевту, эндокринологу, оториноларингологу, офтальмологу. Каких – либо рекомендаций относительно необходимости ее консультирования врачом психиатром в указанной период медицинскими сотрудниками не зафиксировано, на неадекватное поведение пациента не указано.

Более того, оспариваемое истцом завещание от 7 марта 2014 года было удостоверено нотариусом, которая не обнаружила при совершении нотариального действия каких – либо отклонений в поведении ФИО9; впоследствии договор дарения от 14 марта 2014 года был лично сдан для регистрации перехода права собственности в государственный регистрационный орган ФИО9, где специалистами органа также не было отмечено неадекватного поведения дарителя, документы для регистрации приняты и регистрация произведена.

Доводы апелляционной жалобы о необоснованном отказе суда первой инстанции истцу в допросе свидетелей – ее подруг, для подтверждения состояния ФИО9 на дату составления завещание и договора дарения, не свидетельствует о том, что судом было ограничено право стороны на представление доказательств и что такое ограничение повлияло на исход дела.

При этом суд апелляционной инстанции исходит из того, что факт отсутствия дееспособности, наличия заболеваний, препятствующих возможности оценки своих действий, не может подтверждаться свидетельскими показаниями. В материалах дела имеются медицинские документы на имя ФИО9, а также показания иных свидетелей, большая часть которых была допрошена судом именно по ходатайству стороны истца, но которые с учетом заключения судебной экспертизы, не подтвердили обстоятельства, изложенные истцом.

Нарушений принципов состязательности и равноправия сторон судом не допущено, суд в соответствии с положениями ст. ст. 12, 56 ГПК РФ создал все необходимые условия для всестороннего, полного и объективного рассмотрения дела, все представленные в материалы дела доказательства судом исследованы, заявленные ходатайства разрешены судом в установленном законом порядке.

Наряду с изложенным, судебная коллегия также учитывает, что совокупность согласующихся между собой доказательств свидетельствует о том, что наследодатель ФИО9 как на момент составления оспариваемых завещания и договора дарения, так и в последующем вплоть до смерти, поддерживала близкие отношения с ответчиком, который приходился ей родным внуком, а также со своей дочерью Томас Т.В. (мать ответчика), что свидетельствует о том, что ФИО9 распорядилась принадлежащим ей имуществом в пользу близкого для нее человека.

Иные доводы апелляционной жалобы не содержат ссылок на обстоятельства и доказательства, не исследованные судом первой инстанции, направлены на иную оценку представленных доказательств и выводов судебного решения не опровергают. Суд первой инстанции правильно определил обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела, представленным доказательствам дал надлежащую оценку в соответствии с требованиями ст. 67 ГПК РФ с учетом их относимости, допустимости, достоверности, а также достаточности и взаимной связи в их совокупности. Спор разрешен судом в соответствии с требованиями материального и процессуального закона. Оснований для отмены решения суда по доводам апелляционных жалоб нет.

Руководствуясь ст. ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Ленинградского районного суда г. Калининграда от 18 ноября 2021 года оставить без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 10 февраля 2022 года.

Председательствующий:

Судьи: