Гражданский кодекс часть 1

председательствующего судьи	Кориковой Н.И.,
судей коллегии с участием прокурора	Забоевой Е.Л. и Хамитовой С.В.,ФИО11,
при секретаре – помощнике судьи	ФИО12

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе ответчика ФИО13 на решение Тюменского районного суда Тюменской области от 11 октября 2021 года, которым постановлено:

«Исковые требования ФИО14 удовлетворить частично.

Признать недействительным договор купли-продажи квартиры по адресу: заключенный 13 июля 2016 между ФИО14 и ФИО15.

Применить последствия недействительности сделки путем возврата в собственность ФИО14 квартиры по адресу: .

Аннулировании в ЕГРН записи о регистрации права собственности за ФИО13 на квартиру по адресу: под номером от 30.05.2018 года.

В удовлетворении остальной части иска отказать.

В удовлетворении встречного иска ФИО13, ФИО16 к ФИО14, ФИО17, ФИО18, ФИО15 о признании добросовестным приобретателем, выселении и снятии с регистрационного учета, отказать».

Заслушав доклад судьи Тюменского областного суда Кориковой Н.И., судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

18 февраля 2019 года ФИО14 обратилась в суд с иском к ФИО15 о расторжении договора купли-продажи квартиры по адресу: , заключенного 13 июля 2016 года между ФИО14 и ФИО15

В обоснование иска указала, что 13 июля 2016 года истица продала ФИО15 указанную квартиру за 1 000 000 рублей, расчет должен был быть произведен в следующем порядке: 566 974 рубля в день подписания договора за счет собственных средств, 433 026 рублей в течении 5 рабочих дней после поступлений на счет покупателя социальной выплаты на покупку жилья, переход права собственности на квартиру зарегистрирован на ответчиков 18 июля 2016 года, однако денежные средства покупателем не оплачены до настоящего времени (т.1 л.д.4-5)

В ходе судебного разбирательства она несколько раз увеличивала и уточняла исковые требования, так, помимо расторжения договора в ходатайстве от 25 марта 2019 года, просила признать за ней право собственности на квартиру и аннулировать запись в ЕГРН на объект недвижимости (т.1 л.д.150-151), в ходатайстве об увеличении исковых требований от 11 июля 2019 года просила дополнительно признать недействительными последующие договоры купли-продажи квартиры - договор купли-продажи от 16 сентября 2016 года, заключенный между ФИО15 (по доверенности от ее имени - продавца действовала ФИО4) и ФИО16, и дополнительное соглашение № 1 к нему, а также договор купли-продажи квартиры от 19 апреля 2018 года между ФИО16 и ФИО13 ввиду притворности (т.1 л.д.195-197 т.2 л.д. 171-173).

В исковом заявлении 01 февраля 2020 года предъявлены следующие требования к ответчикам ФИО19, ФИО16, ФИО20 :

- о признании недействительным договора купли продажи указанной квартиры от 13 июля 2016 между ФИО14 и ФИО15,

- применении последствий недействительности сделки путем признания за истицей права собственности на квартиру,

- признании недействительным договора купли-продажи квартиры от 16 сентября 2016 между ФИО15 и ФИО16,

- признании недействительным дополнительного соглашения № 1 к договору купли-продажи от 16 сентября 2016 года об изменении цены договора,

- признании недействительным договора купли-продажи квартиры от 19 апреля 2018 года между ФИО16 и ФИО13,

- аннулировании в ЕГРН записей о государственной регистрации прав на объект недвижимости (т.2 л.д.174-179).

В обоснование иска указала, что по договору купли-продажи от 13 июля 2016 года ФИО15 до конца не рассчиталась, т.к. договорились о том, что, если в оговоренный срок сделка не будет оплачена, то они расторгнут договор, для чего ФИО15 выдала доверенность ФИО4 на случай переоформления перехода права собственности на имя ФИО14 Данную сделку сопровождала риелтор ФИО21, которая готовила договор. Однако вопреки договоренности ФИО4, действуя от имени ФИО15 по доверенности, 16 сентября 2016 года продала квартиру ФИО16, не уведомив об этом ФИО14 и ФИО15, а ФИО16, в свою очередь, 19 апреля 2018 года продала ее ФИО13

Считает, что договор купли-продажи от 13 июля 2016 года является мнимой и притворной сделкой, и одновременно сделкой, совершенной под влиянием обмана, т.к. намерений продавать квартиру у нее не было, денежные средства она не получала, расписок не писала, ни один из покупателей фактически квартиру не осматривал, не вселялся в нее и не имел намерения вселиться, своих вещей не перевозил, ключи не получал, денежных средств не передавал, каких-либо расходов на содержание квартиры не нес, она (истица) зарегистрирована, проживала и продолжает проживать с детьми в квартире до настоящего времени, несет бремя ее содержания, т.е. сделки фактически не исполнялись, совершены формально, квартира в короткое время была неоднократно продана по одной и той же цене, что также свидетельствует о фиктивности намерений покупателя приобрести жилое помещение в собственность. Считает себя обманутой ответчиками. В отношении ФИО21 возбуждено уголовное дело по факту мошенничества по факту продажи данной квартиры (т.2 л.д.174-179).

Ответчики ФИО22 и ФИО16 обратились в суд со встречным иском к ФИО14, ФИО17, ФИО18, ФИО15 о признании их добросовестными приобретателями квартиры, устранении препятствий в осуществлении прав ФИО13 путем выселения ФИО14, ФИО17, ФИО18 и снятия их с регистрационного учета.

В обоснование встречного иска указали, что 16 сентября 2016 года между ФИО4, действующей по доверенности от имени ФИО15, и ФИО16 (покупателем) был заключен договор купли-продажи спорной квартиры, зарегистрирован переход права собственности на покупателя, произведена оплата в полном объеме, на момент заключения договора в ЕГРН не содержалось сведений о наличии судебных споров, аресте и иных обременениях, в связи с чем они являются добросовестными приобретателями квартиры. ФИО13, будучи собственником данной квартиры, не имеет возможности пользоваться ею, так как в ней проживает бывшая собственница ФИО23 и члены ее семьи ФИО17 и ФИО18, которые подлежат выселению и снятию с регистрационного учета в связи со сменой собственника (т.1 лд.152, 193, т.2, )

Суд приостанавливал производство по делу до вступления в законную силу приговора суда в отношении ФИО21 (т.2 л.д.191-195).

Разрешив спор, суд постановил изложенное выше решение, с которым не согласен ответчик ФИО13

В апелляционной жалобе он просит отменить решение суда, принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении иска ФИО23 в полном объеме. Указывает, что вопреки выводам суда приговор в отношении ФИО21 не имеет преюдициального значения, т.к. она стороной по сделке не являлась, иск не касается гражданско-правовых последствий ее действий, установленных приговором; решение суда об отказе в признании его добросовестным приобретателем не соответствует п. 3 ст. 8.1 ГК РФ и представленным доказательствам; иск прият к рассмотрению в нарушение ст. 39 ГПК, т.к. истица, которая первоначально обратилась с иском о расторжении договора, затем изменила и предмет, и основание иска; необоснованно отказано в истребовании доказательств по делу: материала проверки по факту мошенничества, связанного с незаконным обналичиваем средств М(С)К ФИО15 и ФИО14 путем заключения фиктивного договора купли-продажи спорной квартиры, что свидетельствовало о их недобросовестности и являлось основанием для отказа в защите права в соответствии со ст. 10 ГК РФ; вопреки выводам суда он производил осмотр квартиры, о чем пояснял суду первой инстанции, с 2018 года пытается вселиться в спорную квартиру, в том числе путем обращения в суд с иском о выселении Х-вых; вывод суда о выбытии квартиры из владения ФИО14 помимо ее воли является ошибочным, т.к. она собственноручно заключила договор с ФИО15 и приняла от нее часть оплаты в размере 566 974 рубля, зарегистрировала переход права собственности на квартиру к покупателю; ошибочным является и вывод суда о том, что последующие сделки с квартирой являются недействительными, указывает, что свою сделку он исполнил добросовестно, оплатил стоимость квартиры и принял ее по акту приема-передачи; считает необоснованным вывод суда о ничтожности договора, заключенного между ФИО14 и ФИО15, поскольку не указаны основания признания этой сделки ничтожной, а ссылка суда на обман говорит об оспоримости данной сделки; также считает необоснованным вывод суда о виндикации, отмечая, что в результате разрешения спора суд не применил ст. 302 ГК РФ, но применил последствия недействительности сделки, предполагающие двухстороннюю реституцию; настаивает на пропуске срока исковой давности, который по оспоримой сделке составляет 1 год, пропущен истицей, поскольку об обмане она должна была узнать в течение нескольких месяцев после заключения сделки, а не из приговора, тем более что в 2018 году в рамках уголовного дела она заявляла гражданский иск к ФИО21 о возмещении вреда; ходатайства о восстановлении срока исковой давности истица не заявляла.

Информация о времени и месте рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции была заблаговременно размещена на публичном официальном сайте Тюменского областного суда oblsud.tum.sudrf.ru (раздел «Судебное делопроизводство»), а также доведена до сведения каждого из участников процесса персонально.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции ответчик ФИО13 просил об удовлетворении жалобы по изложенным в ней основаниям.

Представитель истицы ФИО14 – ФИО24 просила отказать в удовлетворении апелляционной жалобы.

Ответчики ФИО16, ФИО15, третьи лица ФИО25, ФИО21, в судебном заседании не участвовали, своих представителей не направили, третьи лица Управление Росреестра по Тюменской области, УМВД России по Тюменской области, Департамент соцразвития Тюменской области своих представителей в суд также не направили.

На основании ст.167, ч.1 ст.327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) дело рассматривается в их отсутствие.

Выслушав объяснения явившихся лиц, заключение прокурора, полагавшей оставить решение суда без изменения, изучив материалы дела и проверив законность принятого судом решения в пределах доводов апелляционной жалобы и возражений, как это предусмотрено ч. 1 ст. 327.1. ГПК РФ, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда.

Судом первой инстанции установлено и подтверждается материалами дела, что 13 июля 2016 между ФИО14 (продавцом) и ФИО15 (покупателем) заключен договор купли-продажи недвижимого имущества с использованием заемных средств - квартиры по адресу: , за 1 000 000 руб.

Согласно разделу 2 договора оплата стоимости приобретенной покупателем квартиры производится за счет собственных денежных средств в размере 566 974 руб., а также за счет заемных денежных средств, предоставляемых ООО «АктивФинанс», в размере 433 026 рублей.

В разделе 3 договора указано, что денежная сумма в размере 566 974 рулей уплачена продавцу до подписания настоящего договора из собственных средств (п.3.1.1.), а заем в размере 433 026 рублей зачисляется займодавцем на счет покупателя-заемщик ФИО15 (т.1 л.д.8-9).

13 июля 2016 года между ФИО15 и ООО «АктивФинанс» заключён договор займа № 62/07/16 на сумму 433 026 рублей.

17 сентября 2016 года ФИО15 составила расписку о получении от ФИО14 денежной суммы в размере 566 974 рублей по договору купли-продажи от 13 июля 2016 года (т.1 л.д.45)

16 сентября 2016 ФИО15 выдала ФИО26 нотариально удостоверенную доверенность, которой уполномочила ее продать за цену и на условиях по своему усмотрению указанную квартиру, наделив правом подписания договора, представления интересов в Управлении Росреестра и другими правами (т.1 л.д.143, 156)

16 сентября 2016 года между ФИО15, действующей в лице ФИО26 (продавцом), и ФИО16 (покупателем) заключен договор купли-продажи указанной квартиры, за 1 000 000 рублей, в п.4 договора указано, что расчет между сторонами произведен полностью (т.1 л.д.191, 74).

16 сентября 2016 года сторонами составлен и подписан акт о передаче квартиры покупателю (т.1 л.д.75).

16 сентября 2016 года составлено также дополнительное соглашение№ 1 к договору купли-продажи от 16 сентября 2016 об изменении цены договора, в котором п.4 договора изложили в новой редакции: «сумму 1 000 000 руб. изменить на 1 500 000 руб.» (т.1 л.д.76)

28 сентября 2016 года произведена государственная регистрация перехода права собственности на имя ФИО16 (т.1 л.д.39).

11 мая 2017 года ФИО25 (третье лицо по делу, супруг ФИО16) выдал ФИО16 нотариально удостоверенное согласие на продажу квартиры (т.1 л.д.58).

19 апреля 2018 года ФИО16 (продавец) и ФИО13 (покупатель) заключили договор купли-продажи указанной квартиры за 1 240 000 рублей, в п.4 договора указали, что расчет между сторонами произведен до подписания договора (т.1 л.д.36, 60).

19 апреля 2018 года составлен акт приема-передачи квартиры покупателю ФИО13 (т.1 л.д.59)

19 апреля 2018 ФИО16 составила расписку о получении от ФИО13 денежных средств в размере 1 240 000 руб. согласно договора купли-продажи от 19 апреля 2018г.

30 мая 2018 года осуществлена государственная регистрация перехода права собственности на квартиру на имя ФИО13 (т.1, л.д.40), титульным собственником которой он является до настоящего времени.

Приговором Калининского районного суда г. Тюмени от 06 октября 2020 ФИО21, вступившим в законную силу 11 марта 2021 года, ФИО21 признана виновной в совершении преступлений, предусмотренных частями 3 и 4 ст. 159 УК РФ (по фактам приобретения имущества ФИО5, ФИО6, ФИО7, ФИО14, ФИО8, ФИО9, ФИО10, ФИО, хищения имущества ФИО1) и осуждена к 6 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима. Принят заявленный потерпевшими ФИО9, ФИО14, ФИО8 отказ от гражданского иска к ФИО21

Приговором суда установлено, что ФИО21, действуя в соответствии с разработанным ею планом преступных действий, под видом оказания риелторских услуг в период времени с июля 2016 года по 28 сентября 2016 года, находясь на территории г. Тюмени, заведомо не имея намерений исполнять условия принятых на себя обязательств, умышленно, в личных корыстных интересах, совершила мошенничество, повлекшее лишение ФИО14 права на жилое помещение, причинив последней материальный ущерб в особо крупном размере при следующих обстоятельствах.

В достоверно неустановленный период времени 2016 года, но не позднее 13 июля 2016 года, ФИО21 предложила ФИО15 совершить ряд юридически значимых действий, направленных на получение средств материнского капитала ((М(С)К)) наличными денежными средствами, путем формального отчуждения квартиры в ее пользу и последующего возвращения в собственность первоначального владельца. В это же время, не позднее 13 июля 2016 года, ФИО21, достоверно зная, что у ее знакомой ФИО14 в собственности имеется квартира, предложила ей за материальное вознаграждение совершить ряд юридически значимых действий, направленных на получение ФИО15 средств М(С)К наличными денежными средствами путем формального отчуждения указанной квартиры в пользу последней и последующего возвращения в собственность ФИО14

ФИО21, используя свои личные и деловые качества, организаторские способности и дар убеждения, вошла в доверие и сообщила заведомо ложные сведения ФИО14 относительно законности совершаемых ею действий и сделок, заверив, что спорная квартира, принадлежащая на праве собственности ФИО14, после обналичивания средств М(С)К ФИО15 будет возвращена ФИО14

ФИО14, находясь под влиянием обмана со стороны ФИО21, доверяя ей и будучи уверенной в правомерности ее действий и благонадежности, согласилась на совершение действий по описанной ФИО21 схеме.

После этого ФИО21, действуя согласно разработанному преступному плану, с целью достижения преступного результата подыскала для ФИО15 ООО «АктивФинанс», которое предоставляло займ с возможностью расчета средствами М(С)К. 13 июля 2016 года между ФИО15 и ООО «АктивФинанс» заключён договор займа № 62/07/16 на сумму 433 026 рублей.

13 июля 2016 года между ФИО14 и ФИО15 был подписан фиктивный договор купли-продажи недвижимого имущества с использованием заемных средств от 13 июля 2016 года, предметом которого является спорная квартира, стоимость которой согласно условий договора составила 1 000 000 рублей, однако данная сумма денежных средств фактически ФИО14 получена не была, поскольку ФИО14 и ФИО15 были убеждены ФИО21 в том, что договор заключается формально, право собственности на указанную квартиру в результате посреднических действий ФИО21 будет зарегистрировано вновь на ФИО14 В последующем ФИО15 на ее расчетный счет были перечислены денежные средства М(С)К в размере 433 026 рублей, из которых ФИО21 были переданы 150 000 рублей за оказанные услуги по обналичиванию денежных средств М(С)К.

В период времени с 13 июля 2016 года по 16 сентября 2016 года, продолжая реализацию своего преступного плана, ФИО21, достоверно зная, что на имя ФИО15 формально зарегистрировано право собственности на спорную квартиру, путем обмана и злоупотребления доверием последней и ФИО14, умышленно, из корыстных побуждений, с целью личного обогащения, решила незаконно распорядиться правом собственности на указанную квартиру путем его отчуждения в пользу третьего лица. Реализуя свои преступные намерения, в тот же срок на территории г. Тюмени ФИО21 под предлогом регистрации права собственности на указанную квартиру на имя ФИО14 убедила ФИО15 выдать нотариальную доверенность на имя ФИО4 - подконтрольной ФИО21 и не осведомленной о ее преступных намерениях, с правом распоряжения указанной квартирой по собственному усмотрению. ФИО15, находясь под влиянием обмана со стороны последней и доверяя ей, предполагая, что на основании этой доверенности ФИО21, действуя от ее имени, заключит договор купли - продажи между ней и ФИО14, в результате которых право собственности на квартиру будет вновь зарегистрировано за ФИО14, выдала на имя ФИО26 нотариальную доверенность №72 АА 1022902 от 16 сентября 2016 года с предоставлением права продать спорную квартиру за цену и на условиях по своему усмотрению.

Продолжая реализовывать свой преступный план, ФИО21 в период времени с 13 июля 2016 года по 16 сентября 2016 года подыскала неосведомленную о ее преступных намерениях ФИО16, которая согласилась приобрести указанную квартиру за 2 000 000 рублей по договору купли-продажи.

16 сентября 2016 года ФИО21, руководя действиями ФИО4, которая действовала по доверенности от имени ФИО15, умышленно, из корыстных побуждений, с целью незаконного личного обогащения, путем обмана и злоупотребления доверием ФИО15 и ФИО14, без ведома последней обеспечила заключение с ФИО16 договора купли - продажи квартиры от 16 сентября 2016 года, согласно условиям которого ФИО15 продала, а ФИО16 приобрела спорную квартиру за 1 000 000 рублей, зарегистрировала право собственности на нее.

В результате указанных умышленных преступных действий ФИО21 право собственности на квартиру по адресу: , фактически принадлежащую ФИО14, было приобретено ФИО16, что повлекло лишение потерпевшей права собственности на данное жилое помещение стоимостью 2 100 941 рублей (т.3 л.д.68-222).

Апелляционным определением Тюменского областного суда от 11 марта 2021 года приговор отменен в части разрешения гражданского иска потерпевшей ФИО27 и производство по гражданскому иску прекращено. В остальной части приговор оставлен без изменения (т.4 л.д.69).

Разрешая спор и принимая изложенное выше решение, суд первой инстанции, руководствуясь статьями 301, 302, 167, 179 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее- ГК РФ), ст. 61 ГПК РФ, мотивировал свое решение тем, что жилое помещение выбыло из владения ФИО14 помимо ее воли в результате незаконных действий третьего лица ФИО21, что подтверждено приговором суда в отношении ФИО21 от 06 октября 2020 года, приговором также установлен факт заключения оспариваемой сделки от 13 июля 2016 года между ФИО14 и ФИО15 путем обмана и введения в заблуждение последней со стороны ФИО21, а потому договор является недействительным по основанию, предусмотренному ст. 179 ГКРФ; поскольку сделка ФИО28 и ФИО15 не была направлена на отчуждение имущества в пользу покупателя на возмездной основе, была совершена под влиянием обмана, в отсутствие на это волеизъявления продавца, а значит, помимо воли собственника, ФИО28 вправе возвратить данное имущество в любом случае и вне зависимости от добросовестности последующего приобретателя, а право собственности ФИО13 на квартиру должно быть прекращено.

Отказывая в удовлетворении встречного иска о признании ФИО13 и ФИО16 добросовестными приобретателями, выселении ответчиков и снятии с их регистрационного учета, суд указал, что это требование направлено на пресечение возможности истребования имущества, принял во внимание отсутствие должной осмотрительности ФИО29 и ФИО30 при покупке имущества, поскольку осмотр квартиры перед ее приобретением ими не производился, в спорный период и до настоящего времени в квартире проживает истец и ее семья, ключи покупателю не передавались, фактически в спорную квартиру они не вселялись, соответственно оснований для удовлетворения встречного иска не имеется.

Разрешая заявление ФИО13 о пропуске срока исковой давности, суд первой инстанции исходил из того, что срок исковой давности составляет 1 год и не пропущен, данный вывод мотивировал ссылками на п.2 ст. 181 ГК РФ и правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированную в определении от 28.05.2009 N 600-О-О, согласно которой положения п.2 ст. 181 ГК РФ наделяют суд необходимыми дискреционными полномочиями по определению момента начала течения срока исковой давности исходя из фактических обстоятельств дела. Суд указал, что в данном случае, поскольку приговором подтвержден статус истца как потерпевшего, установлены фактические обстоятельства заключения сделки и совершение в отношении истца мошеннических действий, и в силу объективной неочевидности такого обстоятельства как обман стороны при совершении гражданско-правовой сделки этот факт мог быть установлен только приговором, который вынесен 06 октября 2020 года и вступил в законную силу 11 марта 2021 года, то срок исковой давности по заявленному требованию исчисляется, по мнению суда первой инстанции, со дня вступления приговора в законную силу, т.е. с 11 марта 2021 года и не пропущен.

Проверяя решение суда в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия соглашается с решением по существу спора, однако исходит при этом из следующего.

Как следует из содержания исковых заявлений, истица в обоснование иска указывала как на то, что договор купли-продажи от 13 июля 2016 года совершен ею под влиянием обмана, так и на то, что договор является мнимым.

В своем решении суд первой инстанции первоначально признал договор совершенным под влиянием обмана, основываясь на преюдиции установленных приговором суда обстоятельств, а затем назвал договор ничтожной сделкой, влекущей недействительность последующих сделок.

С такими выводами нельзя согласиться.

В соответствии со статьями 166, 167 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

Верховный Суд Российской Федерации в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2019), утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27 ноября 2019 года, разъяснил, что признать заключенную сделку одновременно как притворной, так и совершенной под влиянием обмана, нельзя, поскольку при заключении притворной сделки все стороны осознают, на достижение каких правовых последствий она направлена, тогда как при заключении сделки под влиянием обмана одна из сторон (потерпевший) была обманута другой стороной либо третьим лицом.

Судебная коллегия полагает, что данный подход применим и к обстоятельствам указанного спора, где истец одновременно указывает на совершение сделки под влиянием обмана и мнимость сделки.

В соответствии с требованиями ч.2 ст. 56 ГПК РФ именно суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (ч. 2 ст. 56 ГПК РФ).

При принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению (ч.1 ст. 196 ГПК РФ).

В мотивировочной части решения суда должны быть указаны: фактические и иные обстоятельства дела, установленные судом; выводы суда, вытекающие из установленных им обстоятельств дела, доказательства, на которых основаны выводы суда об обстоятельствах дела и доводы в пользу принятого решения, мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле; законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии решения, и мотивы, по которым суд не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле (ч.4 ст. 198 ГПК РФ).

Фактические обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения спора, должны определяться судом на основании норм материального права, подлежащих применению к данным правоотношениям, независимо от того, на какие нормы права ссылается истец. Данная правовая позиция изложена в абзаце втором пункта 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 года № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству», п.3 совместного Постановления Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Судов РФ № 10/22 от 29 апреля 2010 (ред. от 23.06.2015) "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав".

Данные требования в силу абзаца второго части 1 статьи 327 ГПК РФ распространяются и на суд апелляционной инстанции.

Таким образом, юридически значимым в данном случае является, в первую очередь, установление того, являлась ли сделка оспоримой или ничтожной.

В силу пункта 2 статьи 179 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием обмана, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего. Обманом считается также намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота. Сделка, совершенная под влиянием обмана потерпевшего третьим лицом, может быть признана недействительной по иску потерпевшего при условии, что другая сторона либо лицо, к которому обращена односторонняя сделка, знали или должны были знать об обмане. Считается, в частности, что сторона знала об обмане, если виновное в обмане третье лицо являлось ее представителем или работником либо содействовало ей в совершении сделки.

Исходя из смысла указанной нормы, под обманом понимается намеренное введение в заблуждение участника сделки его контрагентом или иным лицом, непосредственно заинтересованным в данной сделке.При этом обман может касаться не только элементов самой сделки,но и затрагивать обстоятельства, находящиеся за ее пределами, в частности относится к мотиву сделки.

При совершении сделки под влиянием обмана формирование воли стороны сделки (потерпевшего) происходит не свободно, а вынуждено, под влиянием недобросовестных действий другого лица (контрагента), заключающихся в умышленном создании у потерпевшего ложного (искаженного) представления об обстоятельствах, имеющих значение для заключения сделки.

Как разъяснено в пункте 99 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» сделка под влиянием обмана, совершенного как стороной такой сделки, так и третьим лицом, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего (пункт 2 статьи 179 ГК РФ). Обманом считается не только сообщение информации, не соответствующей действительности, но также и намеренное умолчание об обстоятельствах,о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности,какая от него требовалась по условиям оборота (пункт 2 статьи 179 ГК РФ).

Приходя к выводу о недействительности сделки, как совершенной под влиянием обмана со стороны третьего лица ФИО21, суд первой инстанции сослался на преюдициальное значение обстоятельств, установленных приговором суда, вынесенным в отношении ФИО21 ( ч.4 ст. 61 ГПК РФ).

Согласно ч.4 ст. 61 ГПК РФ и разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2003 № 23 (ред. от 23.06.2015) «О судебном решении», вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого он вынесен, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

Применяя преюдицию приговора, следует учитывать, что в уголовном судопроизводстве решается вопрос о виновности лица в совершении преступления и о его уголовном наказании. Имеющими значение для этого суда будут являться такие обстоятельства, подтверждающие установленные уголовным законом признаки состава преступления, без закрепления которых в законе деяние не может быть признано преступным. Это касается и формы вины как элемента субъективной стороны состава преступления, что при разрешении гражданского дела установлению не подлежит. Именно поэтому уголовно-правовая квалификация действий (бездействия) лица определяется исключительно в рамках процедур, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, и не может устанавливаться в иных видах судопроизводства.

Таким образом, институт преюдиции, являясь выражением дискреции законодателя в выборе конкретных форм и процедур судебной защиты и будучи направлен на обеспечение действия законной силы судебного решения, его общеобязательности и стабильности, на исключение возможного конфликта различных судебных актов, подлежит применению с учетом принципа свободы оценки доказательств судом, вытекающего из конституционных принципов независимости и самостоятельности судебной власти (Постановление Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2011 № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан ФИО2 и ФИО3»)

Между тем заявленные ФИО14 требования связаны с гражданско-правовыми последствиями преступных действий ФИО21, совершенных в отношении ФИО14, а не с юридической квалификацией этих действий на основании норм Уголовного кодекса Российской Федерации, поэтому подлежат квалификации с точки зрения норм гражданского права.

В обоснование своих требований истица указывала на то, что стороны не имели намерение создать соответствующие ей правовые последствия, спорная квартира от продавца покупателю в действительности не передавалась, расчет по уплате цены отчуждаемого имущества покупателем продавцу не производился, имело место лишь формальное исполнение сделки для придания ей соответствующей формы, фактическое исполнение по данной сделке между её сторонами не осуществлялось, и поэтому она рассчитывала на то, что квартира вернется в ее собственность, однако этот расчет не оправдался из-за преступных действий со стороны ФИО21, установленных приговором суда.

Данные обстоятельства подтверждаются материалами дела и свидетельствуют о мнимости договора купли-продажи от 13 июля 2016 года.

С силу ст. 170 ГК РФ мнимой является сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, мнимая сделка ничтожна (п.1),

Разъясняя данные законоположения, Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 23 июня 2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» указал, что следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить актыо передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним. Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 ГК РФ (п.86).

Как следует из материалов дела, стороны действительно не имели намерение создать соответствующие договору купли-продажи от 13 июля 2016 года правовые последствия, как и последующим договорам купли-продажи, т.к. денежные средства по договору купли-продажи ФИО14 не получала, покупатель ФИО15 в квартиру не вселялась, как и последующие покупатели, ни один из покупателей фактически квартиру не осматривал, своих вещей в квартиру не перевозили, ключи от квартиры им не передавались, расходов на содержание квартиры не несли, ФИО14 зарегистрирована и проживает в квартире с детьми в квартире до настоящего времени, несет бремя ее содержания, что свидетельствует о том, что сделки фактически не исполнялись, регистрация перехода права собственности на покупателей совершалась формально, для вида, в короткое время квартира практически была неоднократно продана по одной и той же цене.

О фиктивности сделки от 13 июля 2016 года также указано в приговоре суда от 06 октября 2020 года.

Согласно изложенным в приговоре суда показаниям свидетеля ФИО15, летом 2016 года ФИО21, зная о тяжелом материальном положении семьи ФИО15, предложила последней обналичить материнский (семейный) капитал путем оформления на имя ФИО15 квартиры и последующего возвращения квартиры первоначальному собственнику, для чего и был формально заключен договор купли-продажи квартиры с ФИО14, денег при этом она ФИО14 не выплачивала, после того, как ей на счет были перечислены денежные средства, ФИО21 сказала, что квартиру надо возвращать собственнику, а для удобства переоформления (у ФИО15 были маленькие дети) – выдать доверенность на имя ФИО4, что она и сделала (т.3 л.д.146).

Свидетель ФИО4 поясняла, что по просьбе ФИО21 она продавала квартиру по доверенности от имени ФИО15 покупателю ФИО16, денег за это не получала (т.3 л.д.147).

Свидетель ФИО16 поясняла, что она участвовала в сделке по просьбе мужа ФИО25 Ей известно, то данную квартиру супругу предложил купить его друг ФИО30, т.к. продажа квартиры была срочной, для перепродажи, но по какой-то причине квартиру перепродать не удалось, поэтому ФИО30 приобрел ее у них (т.3 л.д.148).

Из показаний свидетеля ФИО25 следует, что к нему обратился ФИО30 с предложением о приобретении квартиры у риелтора ФИО21 с целью дальнейшей продажи по рыночной цене, ФИО30 при этом пообещал, что сам выставит квартиру на продажу и ее купят через месяц, он согласился, оформили договор купли-продажи, сдали документы на регистрацию, но квартира не была продана, поэтому весной 2018 года между ФИО30 и его женой ФИО29 был подписан договор о продаже квартиры ФИО30, подготовкой документов занималась ФИО21, на сделке присутствовали ФИО21, ФИО26 и его жена (т.3 лд.147-148).

Свидетель ФИО13 пояснял, что ФИО21 предложила ему приобрести указанную квартиру по выгодным условиям, но так как у него не было денег, то он предложил купить квартиру ФИО29. При покупке квартиры было известно, что в ней зарегистрированы жильцы

Из пояснений ФИО21 следует, что ФИО15 привела к ней ФИО31, пояснив, что у данной женщины плачевная ситуация в семейной жизни, а также привела ФИО28, которой были необходимы денежные средства и которая согласилась на отчуждение своей квартиры за вознаграждение в сумме 50 000 рублей; данная сделка проходила через банк ООО «Актив Финанс», который за данную услугу получил 65 000 рублей. Через 10 дней ФИО15 сняла денежные средства и передала ФИО28, ей и ФИО31 по 50 000 рублей каждой, все понимали, что данная сделка фиктивная; после того, как собственником квартиры стала ФИО15, квартира должна была вернуться обратно к ФИО28, но так как было получено согласие со стороны ФИО28 (выдача доверенности) был осуществлен еще один переход права собственности квартиры на ФИО30. Договоры купли-продажи готовила она. Полученная сумма 2 100 000 рублей была разделена по 50 000 рублей ФИО31 и ФИО28, 690 000 рублей она взяла себе, а 1 540 000 рублей взяла ФИО32 (т.3 л.д. 150-151).

Анализ указанных фактических правоотношений участников сделки в их совокупности и взаимосвязи также позволяет сделать вывод о том, что подписание договора купли-продажи как со стороны продавца, так и со стороны покупателя и необходимых к нему документов, а также подача соответствующих документов на государственную регистрацию перехода права собственности имели формальный характер, фактически спорная квартира от продавца покупателю не передавалась, как и денежные средства покупателем продавцу в счет уплаты стоимости квартиры, стороны подписали указанные документы и представили их на государственную регистрацию перехода права собственности, придав формальное исполнение, с целью получения покупателем средств материнского (семейного) капитала, условиями соглашения между сторонами было оформление спустя три месяца сделки о возвращении спорной квартиры в собственность истицы, спорная квартира из владения истицы не выбывала и во владение покупателям не передавалась, истица продолжает проживать в ней с детьми до настоящего времени.

Таким образом, вывод суда первой инстанции в части признания договора от 13 июля 2016 года недействительной сделкой как совершенной в результате обмана противоречит фактическим обстоятельствам дела, свидетельствующим о мнимости указанной сделки.

Нельзя согласиться и с выводом суда относительно исчисления срока исковой давности для признания оспоримой сделки недействительной по основаниям, предусмотренным п.2 ст.179 ГК РФ, о применении которого заявлено ответчиком.

Согласно п. 2 ст.181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (п.1 ст.179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п.102 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» годичный срок исковой давности по искам о признании недействительной оспоримой сделки следует исчислять со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Таким образом, момент начала течения срока исковой давности не может быть связан исключительно с постановлением судом приговора и вступления его в законную силу (Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 04 сентября 2018 года № 5-КГ18-131).

Исходя из фактических обстоятельств дела, о нарушении своего права в отношении квартиры ФИО14 должна была узнать через 3 месяца после совершения сделки, т.к. квартира в течение этого времени по условиям достигнутой договоренности с участниками сделки и риелтором, должна была быть возвращена в ее собственность, о том, что квартира продана ФИО16, она могла узнать в сентябре 2016 года, обратившись за получением выписки в Управление Росреестра.

За защитой своих прав она обратилась в суд 18 февраля 2019 года (согласно штампу суда на иске), то есть за пределами годичного срока исковой давности, установленного п.2 ст.181 ГК РФ.С заявлением о восстановлении срока исковой давности она не обращалась.

Истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске о признании сделки недействительной по основанию ст. 179 ГК РФ (абзац второй п.2 ст. 199 ГК РФ).

Ссылка суда на правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированную в определении от 2 мая 2009 N 600-О-О, согласно которой положения п.2 ст. 181 ГК РФ наделяют суд необходимыми дискреционными полномочиями по определению момента начала течения срока исковой давности, в данном случае несостоятельна, поскольку дискреционные полномочия суда, как указано в определении, должны быть основаны на фактических обстоятельств дела, и действительный смысл сделки суд устанавливает путем анализа фактических обстоятельств дела, подтверждающих реальность намерений сторон.

Приведенный выше анализ фактических обстоятельств дела свидетельствует о том, что реальные намерения сторон были направлены на заключение мнимой сделки.

Соответственно, при исчислении срока исковой давности суду следовало руководствоваться пунктом 1 статьи 181 ГК РФ и разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ.

Согласно пункту 1 статьи 181 ГК РФ срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала исполнения сделки.

В п. 101 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» указано, что для требований сторон ничтожной сделки о применении последствий ее недействительности и о признании такой сделки недействительной установлен трехлетний срок исковой давности, который исчисляется со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, то есть одна из сторон приступила к фактическому исполнению сделки, а другая - к принятию такого исполнения (пункт 1 статьи 181 ГК РФ).

Течение срока исковой давности по названным требованиям, предъявленным лицом, не являющимся стороной сделки, начинается со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения. При этом срок исковой давности для лица, не являющегося стороной сделки, во всяком случае не может превышать десять лет со дня начала ее исполнения.

По смыслу пункта 1 статьи 181 ГК РФ, если ничтожная сделка не исполнялась, срок исковой давности по требованию о признании ее недействительной не течет.

Если сделка признана недействительной в части, то срок исковой давности исчисляется с момента начала исполнения этой части.

В данном случае установлено, что ФИО28 из квартиры не выселялась, продолжает пользоваться квартирой, покупатели не вселялись, регистрация перехода права собственности на имя покупателей осуществлена лишь для вида, соответственно срок исковой давности по требованию о признании договора купли-продажи от 13 июля 2016 недействительным не течет и не начал течь.

Срок исковой давности (три года) не истек и в случае исчисления срока исковой давности со дня регистрации сделки от 13 июля 2016 года, если считать началом исполнения сделки регистрацию сделки -18 июля 2016 года, т.к. с иском в суд ФИО14 обратилась 18 февраля 2019 года, требование о предъявлении сделки недействительной предъявила 11 июля 2019 года.

Таким образом, решение суда о признании недействительным договора купли-продажи спорной квартиры от 13 июля 2016 года, заключенного между ФИО14 и ФИО15, по существу является правильным.

Правильным является и вывод суда о том, что применением последствий недействительности сделки в данном случае является аннулирование записи в ЕГРН права собственности за ФИО13 и возврат ее тем самым в собственность истицы. Оснований для предъявления иска об истребовании имущества у истицы не имелось, т.к. квартира находится в ее владении.

Доводы жалобы ответчика ФИО13 о наличии оснований для отказа ФИО14 в защите нарушенного права ввиду ее недобросовестного поведения (ст. 10 ГК РФ), как и оснований для признания ФИО13 добросовестным приобретателем, судебная коллегия отклоняет как несостоятельные.

В соответствии со ст. 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом) (п.1).

В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (п.2). Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков (п.4). Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (п.5).

В п.38 постановления Пленума № 10/22 разъяснено, что приобретатель признается добросовестным, если докажет, что при совершении сделки он не знал и не должен был знать о неправомерности отчуждения имущества продавцом, в частности, принял все разумные меры для выяснения правомочий продавца на отчуждение имущества.

Согласно абз.2 п.39 постановления Пленума № 10/22 ответчик может быть признан добросовестным приобретателем имущества при условии, если сделка, по которой он приобрел владение спорным имуществом, отвечает признакам действительной сделки во всем, за исключением того, что она совершена неуправомоченным отчуждателем.

Собственник вправе опровергнуть возражение приобретателя о его добросовестности, доказав, что при совершении сделки приобретатель должен был усомниться в праве продавца на отчуждение имущества.

В абз.2 п.3.1 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2003 года № 6-П указано, что приобретатель не может быть признан добросовестным, если к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о которых ему было известно, и если такие притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными.

Из приведенных положений закона и актов его толкования следует, что приобретатель признается добросовестным, если не знал и не должен был знать о неправомерности отчуждения имущества продавцом, и принял все разумные меры для выяснения его правомочий. Приобретатель имущества не может быть признан добросовестным, если на момент приобретения ему было известно о притязаниях третьих лиц, которые впоследствии признаны обоснованными, если он не проявил должной осмотрительности, либо обстоятельства сделки позволяли ему усомниться в правомочиях продавца по распоряжению вещью.

В данном случае анализ фактических правоотношений сторон свидетельствует о том, что ФИО13 знал и должен был знать о проживании в квартире семьи ФИО28, а также о предшествующих сделках с квартирой и должен был усомниться в правомерности ее отчуждения, несмотря на это приобретал квартиру исключительно с целью получения материальной выгоды путем ее продажи по более высокой цене.

Доказательств того, что ФИО14, заключая договор, действовала исключительно с намерением причинить вред ему или другому лицу, не установлено. То обстоятельство, что ее действия связаны с незаконным обналичиваением материнского (семейного) капитала само по себе с учетом конкретных обстоятельств дела не дает оснований отказать ей в защите нарушенных прав и оставить квартиру в собственности ФИО13

То обстоятельство, что истица в окончательном варианте иска изменила и предмет, и основания иска, не является тем процессуальным нарушением, которое влечет отмену решения суда (ч.6 ст. 330 ГПК РФ).

Таким образом, апелляционная жалоба удовлетворению не подлежит.

Руководствуясь статьями 328-330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

Решение Тюменского районного суда Тюменской области от 11 октября 2021 года оставить без изменения, апелляционную жалобу ответчика ФИО13 – без удовлетворения.

Председательствующий судья:Н.И. Корикова

Судьи коллегии:Е.Л. Забоева

С.В. Хамитова

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 26 января 2022 года.