Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании по докладу судьи Тазиева Н.Д. гражданское дело по апелляционным жалобам ФИО8, финансового управляющего имуществом должника ФИО1 – ФИО2 на решение Вахитовского районного суда г. Казани от 26 мая 2022 года, которым постановлено:

В удовлетворении иска ФИО8, финансового управляющего ФИО2 к ФИО1, ФИО3, ФИО4 о признании сделок недействительными, признании и прекращении права собственности, истребовании имущества, взыскании денежной компенсации отказать.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, заслушав объяснения представителя истца ФИО8 - ФИО5 и финансового управляющего ФИО2, поддержавших свои апелляционные жалобы, возражения представителя ответчика ФИО4 - ФИО6 и представителя ответчика ФИО1 - ФИО7, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО8 обратился с иском к ФИО1, ФИО3, обществу с ограниченной ответственностью (далее – ООО) «Фирма «Свей» о признании договора недействительным.

В обоснование иска указано, что 22 сентября 2001 года заключен брак между ФИО8 и ФИО1, который расторгнут решением мирового судьи судебного участка № 5 Вахитовского района г. Казани от 20 сентября 2012 года.

Заочным решением Вахитовского районного суда г. Казани от 25 июля 2013 года между ФИО1 и ФИО8 произведен раздел совместно нажитого имущества.

Определением мирового судьи судебного участка № 8 по Вахитовскому судебному району г. Казани от 23 июня 2015 года вышеуказанное решение мирового судьи о расторжении брака между Х-выми отменено по вновь открывшимся обстоятельствам.

Брак, заключенный 22 сентября 2001 года между ФИО8 и ФИО9 (после заключения брака - ФИО1), решением Приволжского районного суда 14 июля 2016 года признан недействительным, запись о заключении брака аннулирована.

3 июня 2003 года ФИО1 (дольщик) был заключен договор долевого участия в строительстве № 52 с ООО «Фирма Свей» (застройщик), по условиям которого ФИО1 приобретает право долевого участия в строительстве жилого дома по адресу: <адрес>, путем финансирования с целью приобретения в собственность трехкомнатной квартиры № 52 <адрес>, общей проектной площадью 95,91 кв. м, согласно проектно-сметной документации (плану квартиры).

Право требования по договору участия в долевом строительстве № 52 ФИО1 не регистрировалось в установленном законом порядке, было отчуждено ею 20 сентября 2012 года в пользу своей матери - ФИО3 на основании соглашения об уступке права требования (цессии), по условиям которого цедент уступает цессионарию свои права требования к должнику - ООО «Фирма «Свей» по договору долевого участия в строительстве № 52 от 3 июня 2003 года в отношении жилого помещения - трехкомнатной квартиры общей проектной площадью 95,91 кв. м на <адрес> Цессионарий принимает эти требования в полном объеме и на тех условиях, которые существуют к моменту заключения настоящего соглашения. К моменту уступки прав требования обязательства цедента перед должником по оплате договора долевого участия в строительстве № 52 от 3 июня 2003 года исполнены, произведена оплата стоимости жилого помещения в сумме 1 102 965 руб. Передаваемые по соглашению права требования оценены сторонами в 1 190 000 руб.

При этом 24 июля 2012 года между ООО «Фирма «Свей» и ФИО3 был заключен договор № 85 участия в долевом строительстве вышеуказанного дома.

ФИО1 и ФИО3 заключили два якобы самостоятельных договора долевого участия - № 52 и № 85, однако соглашением от 24 июля 2012 года, заключенным между ООО «Фирма «Свей» и ФИО3, стороны придали договору № 52 от 3 июня 2003 года статус предварительного договора, а финансирование по договору № 52 направили на финансирование по договору № 85. Тем самым стороны придали договору № 85 видимость самостоятельного договора и попытались скрыть произошедшую уступку прав требования по договору № 52. ФИО1 стороной соглашения от 24 июля 2012 года не являлась.

Ни первоначальный договор долевого участия № 52 от 3 июня 2003 года, ни соглашение об уступке права требования от 20 сентября 2012 года ФИО1 не регистрировались в установленном законом порядке. О факте наличия у ФИО3 права собственности на квартиру № 85 ФИО8 стало известно из определения Арбитражного суда Республики Татарстан от 22 сентября 2020 года по делу № А65-13451/2020, в котором отклонены доводы ФИО3 о её платежеспособности и отсутствии оснований для введения процедуры банкротства.

Истец ФИО8 считает, что договор долевого участия в строительстве № 85 от 24 июля 2012 года и соглашение от 24 июля 2012 года, заключенные между ООО «Фирма «Свей» и ФИО3, а также договор уступки права (цессии) от 20 сентября 2012 года, заключенный между ФИО1 и ФИО3, являются недействительными, поскольку право требования квартиры № 52 было приобретено за счет совместных средств семьи Х-вых.

На основании изложенного истец просил признать недействительным договор, заключенный 20 сентября 2012 года между ФИО1 и ФИО3, об уступке права требования (цессии) по договору долевого участия в строительстве № 52 от 3 июня 2003 года, признать недействительным договор № 85 участия в долевом строительстве, заключенный 24 июля 2012 года между ООО «Фирма «Свей» и ФИО3, признать недействительным соглашение о замене обязательства от 24 июля 2012 года, заключенное между ООО «Фирма «Свей» и ФИО3

Увеличив исковые требования в ходе рассмотрения дела, ФИО8 просил признать недействительным договор, заключенный 20 сентября 2012 года между ФИО1 и ФИО3, об уступке права требования (цессии) по договору долевого участия в строительстве № 52 от 3 июня 2003 года; признать недействительным договор № 85 участия в долевом строительстве, заключенный 24 июля 2012 года между ООО «Фирма «Свей» и ФИО3; признать недействительным соглашение о замене обязательства от 24 июля 2012 года, заключенное между ООО «Фирма «Свей» и ФИО3; истребовать из чужого незаконного владения ФИО4 квартиру <адрес>, кадастровый номер ...., прекратить право собственности ФИО4 на указанную квартиру; признать за ФИО8 право собственности на указанную квартиру; взыскать с ФИО8 в пользу ФИО1 денежную компенсацию в размере 6 000 000 руб.

Финансовым управляющим ФИО1 – ФИО2 подан иск к ФИО4 о прекращении права собственности, истребовании из чужого не незаконного владения квартиры.

В обоснование иска указано, что ФИО2 является финансовым управляющим в деле о банкротстве ФИО1 на основании решения Арбитражного суда Республики Татарстан от 22 апреля 2019 года по делу № А65-29042/2018. Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 9 декабря 2021 года было отменено по новым обстоятельствам определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 13 июля 2021 года по делу № А65-29042/2018 о прекращении производства по делу о несостоятельности (банкротстве) ФИО1

Финансовый управляющий полагает, что сделка, совершенная между ФИО1 и ФИО3, носит ничтожный характер, поскольку была направлена на сокрытие имущества из конкурсной массы и причинение вреда кредитору - супругу ФИО8 В деле о банкротстве ФИО1 её бывший супруг ФИО8, брак которых признан недействительным, заявил требование о включении в реестр требований кредиторов 1/2 части от стоимости отчужденного права требования. Ввиду порочности сделки, совершенной между ФИО1 и ФИО3, возникает необходимость возврата незаконно отчужденного имущества в конкурсную массу должника ФИО1 для погашения будущего права требования, поскольку иное ликвидное имущество у ФИО1 отсутствует. Однако 14 декабря 2020 года между матерью ФИО1 – ФИО3 и покупателем ФИО10 заключен договор уступки права требования от по договору № 85 участия в долевом строительстве от 24 июля 2012 года, согласно которому уступлены права требования на объект строительства - квартиру, состоящую из трех комнат, общей проектной площадью 85,14 кв. м, расположенную на <адрес> расположенного на земельном участке с кадастровым номером ..... В настоящее время в связи с введением в эксплуатацию указанного жилого дома, право требование ФИО10 преобразовано в жилое помещение - квартиру <адрес>

На основании изложенного ФИО2 просила прекратить право собственности ФИО4 на квартиру <адрес>, общей площадью 82,3 кв. м, и истребовать её из незаконного владения ФИО4 в собственность ФИО1

В судебном заседании суда первой инстанции представитель истца ФИО8 исковые требования поддержал.

Представитель ответчика ФИО1, ответчик ФИО4 и его представитель возражали против удовлетворения исковых требований.

Финансовый управляющий ФИО2, ФИО3, представитель ООО «Фирма «Свей» в судебное заседание не явились, извещались судом надлежащим образом.

Судом постановлено решение об отказе в удовлетворении исковых требований.

В апелляционной жалобе ФИО8 просит отменить решение суда и принять новое решение, которым признать недействительным договор, заключенный 20 сентября 2012 года между ФИО1 и ФИО3, об уступке права требования (цессии) по договору долевого участия в строительстве № 52 от 3 июня 2003 года; признать недействительным договор № 85 участия в долевом строительстве, заключенный 24 июля 2012 года между ООО «Фирма «Свей» и ФИО3; признать недействительным соглашение о замене обязательства от 24 июля 2012 года, заключенное между ООО «Фирма «Свей» и ФИО3; истребовать из чужого незаконного владения ФИО4 квартиру <адрес>, общей площадью 82,3 кв. м, кадастровый номер ...., прекратить право собственности ФИО4 на указанную квартиру; произвести раздел совместно нажитого имущества, признав за ФИО8 право собственности на указанную квартиру, взыскать с ФИО8 в пользу ФИО1 денежную компенсацию в размере 4 000 000 руб. Исключить из мотивировочной части решения суда выводы о пропуске срока исковой давности ФИО8

В частности, в жалобе выражается несогласие с выводом суда об отсутствии необходимости в получении ФИО1 согласия ФИО8 на заключение договора уступки права требования 20 сентября 2012 года, поскольку брак считается прекращенным с даты вступления в законную силу решения суда о его расторжении, в связи с чем оспариваемый договор заключен в период брака сторон и на отчуждение права требования объекта недвижимости по договору участия в долевом строительстве требовалось согласие супруга. При этом признание брака недействительным не препятствует оспариванию сделки на основании статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации, часть 4 статьи 30 Семейного кодекса Российской Федерации позволяет добросовестному супругу претендовать на совместно нажитое имущество даже несмотря на признание брака недействительным.

Указывается, что совершенные ФИО1 и ФИО3 сделки были направлены на выбытие совместно нажитого Х-выми в период брака имущества в отсутствие одобрения ФИО8, при этом ФИО3 знала о заключении сделки в день расторжения брака Х-вых и отсутствии у ФИО1 полномочий на отчуждение имущества, в связи с чем судом подлежали применению положения статьи 253 Гражданского кодекс Российской Федерации о недействительности сделки.

Податель жалобы также не согласен с выводом суда о том, что ФИО8 не признан добросовестным супругом и ему отказано во включении в реестр требований с компенсацией за отчужденное имущество, поскольку исходя из положений статей 28, 30 Семейного кодекса Российской Федерации действует презумпция добросовестности ФИО8, судебный акт об отказе во включении его требования о выплате компенсации в реестр требований кредиторов отсутствует.

Указывается, что судом нарушены нормы процессуального права, поскольку не приняты во внимание доводы ФИО1 о сокрытии ею от ФИО8 в личных интересах факта приобретения права требования по договору участия в долевом строительстве в период брака.

Отмечается, что судом не дана оценка доводам истца о мнимости и безденежности договора уступки прав требования от 20 сентября 2012 года, имущество оставалось в фактическим владении ФИО1

Выражается несогласие с выводом суда о пропуске ФИО8 срока исковой давности, поскольку суд не определил дату, с которой истцу стало известно о заключении договора уступки права требования от 20 сентября 2012 года. При этом ни договор участия в долевом строительстве, ни договор уступки права требования ФИО1 в установленном законом порядке не регистрировались. С текстами оспариваемых договоров истец ознакомился только в апреле 2021 года в арбитражном суде. Первоначально ФИО8 обратился с требованием об оспаривании договора уступки от 20 сентября 2012 года в арбитражный суд 28 декабря 2020 года в рамках дела о банкротстве ФИО1, с настоящим иском обратился в Вахитовский районный суд г. Казани 8 сентября 2021 года, следовательно, срок исковой давности не пропущен. Кроме того, по требованиям о разделе совместно нажитого имущества срок исковой давности исчисляется с даты, когда супругу стало известно о продаже имущества.

Также отмечается, что добросовестность конечного приобретателя имущества не влияет на признание первой сделки недействительной. Поскольку право требования объекта долевого строительства незаконно выбыло из владения ФИО8, необходимо истребовать квартиру вне зависимости от добросовестности ее конечного покупателя ФИО4

В апелляционной жалобе финансовый управляющий ФИО2 просит отменить решение суда в части отказа в удовлетворении её исковых требований, направить в этой дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, либо, не передавая дело на новое рассмотрение, выделить требование в отдельное производство. В жалобе выражается несогласие с объединением исков в одно производство. Указывается, что это препятствовало финансовому управляющему ходатайствовать о приостановлении производства по делу до рассмотрения арбитражным судом требований об оспаривании договора уступки требования от 20 сентября 2012 года. Ходатайство о выделении требования финансового управляющего в отдельное производство было необоснованно оставлено судом без удовлетворения, тогда как целесообразность выделения требований являлась необходимой. По существу требования ФИО2 не рассмотрены и не могли быть рассмотрены ранее, чем даст оценку арбитражный суд. В такой ситуации вывод суда об отказе в иске о виндикации делает невозможным возврат имущества и повторное обращение в суд с аналогичными требованиями в случае признания договора уступки права требования от 20 сентября 2012 года недействительным. Кроме того, выражается несогласие с выводом суда о пропуске финансовым управляющим срока исковой давности.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель истца ФИО8 - ФИО5 поддержала апелляционную жалобу ФИО8

Истец финансовый управляющий ФИО2 поддержала свою апелляционную жалобу.

Представитель ответчика ФИО4 - ФИО6 возражал против удовлетворения апелляционных жалоб.

Представитель ответчика ФИО1 - ФИО7 возражал против удовлетворения апелляционных жалоб.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, извещены надлежаще. Поскольку каких-либо сведений о наличии существенных препятствий для участия указанных лиц в данном судебном заседании не имеется, судебная коллегия в соответствии со статьёй 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Исследовав материалы дела и обсудив доводы апелляционных жалоб, судебная коллегия полагает решение суда подлежащим оставлению без изменения.

На основании пункта 1 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

В соответствии с пунктом 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Данная норма подлежит применению в том случае, если все стороны, участвующие в сделке, не имеют намерений ее исполнять или требовать ее исполнения.

Для признания сделки недействительной на основании указанной нормы необходимо установить, что на момент совершения сделки стороны не намеревались создать правовые последствия, характерные для сделок данного вида. При этом обязательным условием признания сделки мнимой является порочность воли каждой из ее сторон. Мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий и, совершая мнимую сделку, стороны не имеют намерений ее исполнять либо требовать ее исполнения.

Согласно пункту 1 статьи 256 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункту 1 статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью, если договором между ними не установлен иной режим этого имущества.

В силу пункта 2 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации при совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга.

Сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению общим имуществом супругов, может быть признана судом недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки.

Из материалов дела следует, что решением мирового судьи судебного участка № 5 Вахитовского района г. Казани от 20 сентября 2012 года расторгнут брак между ФИО1 и ФИО8

Определением мирового судьи судебного участка № 8 по Вахитовскому судебному району г. Казани от 23 июня 2015 года решение мирового судьи судебного участка № 5 Вахитовского района г. Казани от 20 сентября 2012 года о расторжении брака между ФИО1 и ФИО8 отменено по вновь открывшимся обстоятельствам.

Решением Приволжского районного суда г. Казани от 14 июля 2016 года признан недействительным брак между ФИО1 и ФИО8

Апелляционным определением Верховного Суда Республики Татарстан от 24 октября 2016 года вышеуказанное решение отменено в связи с ненадлежащим извещением ФИО1 о судебном заседании, принято новое решение о признании недействительным брака между ФИО1 и ФИО8 Из указанного судебного акта следует, что на момент заключения брака с ФИО8 ФИО1 состояла в другом не расторгнутом браке с ФИО11

3 июня 2003 года между ООО «Фирма «Свей» и ФИО1 заключен договор № 52 долевого участия в строительстве, по условиям которого дольщик ФИО1 приобретает право долевого участия в строительстве ООО «Фирма «Свей» жилого дома по адресу: <адрес>, путем финансирования с целью приобретения в собственность трехкомнатной квартиры № 52 <адрес>, общей проектной площадью 95,91 кв. м, согласно проектно-сметной документации (плану квартиры), а ООО «Фирма «Свей» выступает в качестве застройщика при строительстве указанного жилого дома.

20 сентября 2012 года между ФИО1 и ФИО3 заключено соглашение об уступке права требования (цессии) по договору долевого участия в строительстве № 52 от 3 июня 2003 года, согласно которому цедент ФИО1 уступает цессионарию ФИО3 (мать) свои права требования к должнику - ООО «Фирма «Свей» по договору долевого участия в строительстве от 3 июня 2003 года № 52 в отношении жилого помещения - трехкомнатной квартиры общей проектной площадью 95,91 кв. м на <адрес>, цессионарий принимает эти требования в полном объеме и на тех условиях, которые существуют к моменту заключения настоящего соглашения. К моменту уступки прав требования обязательства цедента перед должником по оплате договора долевого участия в строительстве № 52 от 3 июня 2003 года исполнены, произведена оплата стоимости жилого помещения в сумме 1 102 965 руб. Передаваемые по настоящему соглашению права требования оценены сторонами в 1 190 000 руб.

ФИО8, ссылаясь на приобретение ФИО1 права требования квартиры № 52 по договору участия в долевом строительстве за счет совместных средств семьи супругов Х-вых и заключение указанных сделок в отсутствие его согласия, просил признать недействительным договор, заключенный 20 сентября 2012 года между ФИО1 и ФИО3, об уступке права требования (цессии) по договору долевого участия в строительстве № 52 от 3 июня 2003 года; признать недействительным договор № 85 участия в долевом строительстве, заключенный 24 июля 2012 года между ООО «Фирма «Свей» и ФИО3; признать недействительным соглашение о замене обязательства от 24 июля 2012 года, заключенное между ООО «Фирма «Свей» и ФИО3; а также истребовать из чужого незаконного владения конечного покупателя квартиры - ФИО4 квартиру <адрес>, общей площадью 82,3 кв. м, кадастровый номер ...., прекратить право собственности ФИО4 на указанную квартиру и признать право собственности на неё за ФИО8, взыскав с него в пользу ФИО1 денежную компенсацию.

Принимая решение об отказе в удовлетворении заявленных ФИО8 требований, суд первой инстанции исходил из того, что на момент совершения вышеуказанных сделок, брак между ФИО1 и ФИО8 был расторгнут, в связи с чем не требовалось согласие супруга на отчуждение права требования по договору участия в долевом строительстве, при этом ФИО8 также не может претендовать на долю по договору № 52, так как он судом не признан добросовестным супругом и в связи с пропуском срока исковой давности.

Судебная коллегия не согласна с выводом суда первой инстанции о том, что на момент заключения договора от 20 сентября 2012 года между ФИО1 и ФИО3 брак между ФИО1 и ФИО8 был расторгнут, поскольку решение мирового судьи судебного участка № 5 Вахитовского района г. Казани от 20 сентября 2012 года, которым был расторгнут брак, на момент заключения указанной сделки не вступил в законную силу.

Также ФИО8 указывает, что о данном договоре он узнал лишь 22 октября 2021 года, материалы дела не содержат каких-либо данных опровергающие данные доводы ФИО8 С иском о признании сделок недействительными ФИО8 обратился в суд 08 сентября 2021 года. ФИО1 в своих письменных объяснениях также указывала, что ФИО8 не знал, что она 3 июня 2003 года заключила с ООО «Фирма «Свей» договор № 52 долевого участия в строительстве. При указанных обстоятельствах судебная коллегия также не может согласиться с выводами суда о пропуске ФИО8 годичного срока исковой давности, предусмотренного статьей 181 Гражданского кодекса Российской Федрации.

В силу части 6 статьи 330 ГПК РФ правильное по существу решение суда первой инстанции не может быть отменено по одним только формальным соображениям.

Между тем, судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о том, что оснований для удовлетворения требований ФИО8 не имеется.

Договор от 20 сентября 2012 года между ФИО1 и ФИО3 об уступке права требования (цессии) по договору долевого участия в строительстве № 52 от 3 июня 2003 года не подлежал государственной регистрации.

В силу пункта 2 статьи 253 ГК РФ распоряжение имуществом, находящимся в совместной собственности, осуществляется по согласию всех участников, которое предполагается независимо от того, кем из участников совершается сделка по распоряжению имуществом.

Согласно пунктам 1 и 2 статьи 35 СК РФ владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляются по обоюдному согласию супругов. При совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга.

Таким образом, указанными нормами установлена презумпция согласия супруга с действиями другого супруга в период брака и предполагается, что распоряжение полученными средствами осуществляется по взаимному согласию супругов на общие семейные цели. Бремя доказывания в данном случае обратного возлагается на истца.

Доказательств, что ФИО3 знала или заведомо должна была знать о несогласии ФИО8 на совершение данной сделки материалы дела не содержат.

Довод апелляционной жалобы о мнимости оспариваемых сделок, судебная коллегия принять во внимание не может, поскольку действительность этих сделок установлено вступившим в законную силу определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 29 июля 2013 года, которым требование ФИО3 о передаче квартиры <адрес> признано обоснованным и включено в реестр. Данное определение имеет преюдициальное значение.

В пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. № 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака» даны разъяснения, согласно которым, учитывая, что в соответствии с пунктом 1 статьи 35 СК РФ владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов должно осуществляться по их обоюдному согласию, в случае, когда при рассмотрении требования о разделе совместной собственности супругов будет установлено, что один из них произвел отчуждение общего имущества или израсходовал его по своему усмотрению вопреки воле другого супруга и не в интересах семьи, либо скрыл имущество, то при разделе учитывается это имущество или его стоимость. Таким образом, момент прекращения семейных отношений имеет значение для разрешения настоящего спора, поскольку продажа общего имущества после фактического прекращения супругами семейных отношений предполагает, пока не доказано обратное, что такие действия были совершены одним супругов при отсутствии согласия второго супруга и что полученные от продажи общего имущества денежные средства не были израсходованы в интересах семьи. При этом установленное пунктом 2 статьи 35 СК РФ право супруга оспаривать по суду сделку по распоряжению общим имуществом, совершенную другим супругом, не исключает применение иного способа защиты нарушенного права в виде предъявления к супругу, который произвел отчуждение общего имущества, иска о взыскании компенсации стоимости отчужденного имущества.

В связи с заключениями оспариваемых сделок по настоящему делу, ФИО8 уже до предъявления настоящего иска воспользовался своим правом, предъявив в рамках дела о банкротстве требование о включении в реестр требований кредиторов ФИО1 в размере 6 500 000 рублей.

Кроме того, апелляционным определением Верховного Суда Республики Татарстан от 24 октября 2016 года брак между ФИО1 и ФИО8 признан недействительным. Из указанного судебного акта следует, что на момент заключения брака между ними ФИО1 состояла в другом не расторгнутом браке с ФИО11

Доводы ФИО8 в жалобе о том, что он является добросовестным супругом и к спорным правоотношениям следовало применить пункт 4 статьи 30 Семейного кодекса Российской Федерации, подлежат отклонению по следующим основаниям.

Согласно пункту 4 статьи 27 Семейного кодекса Российской Федерации, брак признается недействительным со дня его заключения (статья 10 названого кодекса).

В соответствии с пунктом 1 статьи 30 Семейного кодекса Российской Федерации брак, признанный судом недействительным, не порождает прав и обязанностей супругов.

Пунктом 4 статьи 30 Семейного кодекса Российской Федерации установлено, что при вынесении решения о признании брака недействительным суд вправе признать за супругом, права которого нарушены заключением такого брака (добросовестным супругом), право на получение от другого супруга содержания в соответствии со статьями 90 и 91 Кодекса, а в отношении раздела имущества, приобретенного совместно до момента признания брака недействительным, вправе применить положения, установленные статьями 34, 38 и 39 Кодекса, а также признать действительным брачный договор полностью или частично.

ФИО8 судом не признан добросовестным супругом.

Судебная коллегия также не может признать его добросовестным супругом, поскольку после признания брака недействительным, ФИО8 обратился заявлениями о пересмотре решений судов о разделе совместно нажитого имущества супругов по вновь открывшимся обстоятельствам, а затем и повороте исполнений решений судов о разделе совместно нажитого имущества супругов, в связи с чем у ФИО1 образовалась задолженность перед ФИО8 Указанные действия указывают на то, что сам ФИО8 не признал законный режим имущества супругов, на имущество приобретенное в период зарегистрированного брака между ним и ФИО1, который в последующем был признан недействительным. При указанных обстоятельствах судебная коллегия считает, что, предъявляя настоящий иск, ФИО8 злоупотребляет своими правами.

Принимая решение об отказе в удовлетворении заявленных финансовым управляющим ФИО2 требований, суд первой инстанции исходил из того, что договор уступки права требования от 14.12.2020 по Договору № 85 участия в долевом строительстве от 24.07.2012 заключенный между ФИО3 и ФИО10 не признан незаконным, при этом ФИО10 является добросовестным приобретателем.

Судебная коллегия соглашается с данными выводами суда первой инстанции.

В соответствии с п. 1 ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Из содержания приведенной нормы следует, что последствия сделки в смысле ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации (возврат имущества из чужого незаконного владения лицом, считающим себя собственником имущества) возможно тогда, когда имущество добросовестным приобретателем приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права отчуждать это имущество.

По смыслу ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестное приобретение возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права отчуждать это имущество, последствием сделки, совершенной с таким нарушением, является не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация).

В силу пункта 2 статьи 223 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом. Недвижимое имущество признается принадлежащим добросовестному приобретателю на праве собственности с момента такой регистрации.

Таким образом, исходя из разъяснений Конституционного Суда Российской Федерации, содержащихся в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2003 года № 6-П, в тех случаях, когда имущество, об истребовании которого предъявлен иск, находится не в обладании непосредственного нарушителя, а у последующего приобретателя, юридическое значение, исходя из положений ст. 302 Гражданского кодекса Российской Федерации, имеют способ выбытия этого имущества из обладания собственника либо законного владельца и характер приобретения имущества его владельцем. Истребование имущества от добросовестного приобретателя, приобретшего имущество возмездно, допускается только тогда, когда оно выбыло из владения собственника или лица, которому оно было передано собственником во владение, помимо их воли.

Добросовестным приобретателем применительно к недвижимому имуществу в контексте пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации в его конституционно-правовом смысле является приобретатель недвижимого имущества, право на которое подлежит государственной регистрации в порядке, установленном законом, если только из установленных судом обстоятельств дела с очевидностью не следует, что это лицо знало об отсутствии у отчуждателя права распоряжаться данным имуществом или, исходя из конкретных обстоятельств дела, не проявило должной разумной осторожности и осмотрительности, при которых могло узнать об отсутствии у отчуждателя такого права.

В настоящее время собственником квартиры <адрес>, общей площадью 82,3 кв.м. кадастровый номер .... является ФИО10

Суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу, что ФИО4 при заключении договора переуступки со ФИО3 проявил все разумные и возможные меры для выяснения полномочий на отчуждение имущества, не знал и не должен был знать о противопритязании на данную квартиру ФИО8 в будущем, поскольку стороной соглашения ФИО1 не являлась, ответчик действовал разумно и добросовестно, полагаясь на заверения продавца об объекте недвижимости.

Поскольку ФИО10 является добросовестным приобретателем спорной квартиры, право на данную квартиру выбыло из владения ФИО1, а в последующем ФИО3, по их собственной воле, оснований для удовлетворения требований финансового управляющего ФИО2, о прекращении права собственности ФИО4 на спорную квартиру и истребовании её из незаконного владения ФИО4 в собственность ФИО1 не имелось.

При указанных обстоятельствах также не имелось оснований для удовлетворения требований ФИО8 об истребовании из чужого незаконного владения ФИО4 спорной квартиры, прекращении права собственности ФИО4 на указанную квартиру и признать за ним право собственности на квартиру. Кроме того, следует отметить, что ФИО8 заявлены требования об истребовании из чужого незаконного владения ФИО4 всей спорной квартиры, а не ? доли.

Судебная коллегия также отмечает, что финансовый управляющий ФИО2 в обосновании искового заявления указала, что сделка, совершенная между ФИО1 и ФИО3, носит ничтожный характер, поскольку была направлена на сокрытие имущества из конкурсной массы и причинение вреда кредитору - супругу ФИО8

Между тем, оспариваемая сделка была заключена между ФИО1 и ФИО3 20 сентября 2012 года, а заявление ФИО8 о признании несостоятельным (банкротом) ФИО1 в Арбитражный суд Республики Татарстан поступило 20 сентября 2018 года, то есть спорная сделка заключена не в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом, а согласно пункту 2 статьи 61.2 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом.

Остальные доводы апелляционных жалоб в целом сводятся к несогласию с выводами суда первой инстанции и иной оценке установленных по делу обстоятельств, направлены на иное произвольное толкование норм материального и процессуального права, что не отнесено статьёй 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации к числу оснований для отмены решения суда в апелляционном порядке.

Нарушений норм процессуального права, являющихся безусловным основанием к отмене постановленного решения, судом не допущено.

Таким образом, при разрешении спора судом первой инстанции в основном верно определены юридически значимые обстоятельства дела, правильно применены нормы материального и процессуального права, собранным по делу доказательствам дана надлежащая правовая оценка, выводы суда об отсутствии оснований для удовлетворения исковых требований соответствуют обстоятельствам дела.

С учетом изложенного решение суда следует признать законным и обоснованным, оснований для его отмены по доводам апелляционных жалоб не имеется.

Руководствуясь статьями 199, 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Вахитовского районного суда г. Казани Республики Татарстан от 26 мая 2022 года по данному делу оставить без изменения, апелляционные жалобы ФИО8, финансового управляющего имуществом должника ФИО1 – ФИО2 – без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в течение трех месяцев в Шестой кассационный суд общей юрисдикции (город Самара) через суд первой инстанции.

Апелляционное определение суда изготовлено в окончательной форме 22 сентября 2022 года.

Председательствующий

Судьи

Определение04.10.2022